Заповедник (рассказ) (fb2)

- Заповедник (рассказ) 99K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Игоревич Егоров

Андрей Егоров
Заповедник

Я спешил домой через парк Победы. По осенней слякоти. Зажав под мышкой старый портфель. Поминутно поправляя очки. Мне было зябко. Я грезил, как ворвусь в тепло квартиры и, скинув одежду, залезу в горячую ванну. Потом, конечно же, сяду в кресло напротив аквариума и буду наблюдать.

В сумерках вдруг зашевелились крупные тени, шагнули на дорожку. От неожиданности я едва не вскрикнул. Их было двое. Кряжистые и пахнущие перегаром, как пара канистр со спиртом, стриженные под машинку, в спортивных костюмах. Вряд ли в парке проходили спортивные сборы – у этих ребят явно были совсем другие увлечения.

Парк Победы пользовался у нас в городе самой дурной репутацией, многие всерьез считали его родиной сотрясения мозга. Черт меня дернул срезать дорогу.

– Слышь, чалый, – гаркнул один, – баблосом не порадуешь?..

– Да-да, сейчас. – Я засуетился, принялся копаться в карманах серого пиджачка, вытащил на свет смятую десятирублевку, подслеповато вгляделся в нее и протянул грабителям. Ладонь заметно дрожала.

Один из «спортсменов» брезгливо поморщился, а потом вдруг шагнул вперед и ударил меня по руке снизу вверх. Десятирублевка полетела в грязь. Я попятился, оглянулся… Бежать? Как это унизительно. Но что я могу им противопоставить? Вон какие крепкие и плечистые парни. Наверное, качают мышцы, закалены в уличных драках. А я не занимался спортом с университетских времен. Да и от физкультуры меня в конце концов освободили из-за слабого здоровья и зрения. Не припомню, чтобы я когда-нибудь по-настоящему дрался. В школе получал тумаки и затрещины, но отвечать опасался.

– Ну, чего, б…, долго мы вольтаться будем?! Давай сюда портфель.

– Н-нет, – я замотал головой.

– Чего-о-о?

– Тут нет никаких денег. Здесь вся моя работа. Бумаги. Вам, право, все это совершенно ни к чему… Я…

Договорить я не успел. Они стремительно надвинулись, будто створки разведенного моста на пролетающий по Неве катерок. Сомкнулись на мне. Я обхватил портфель обеими руками:

– Не отдам!

– А я говорю, давай сюда! – взревел один из них. Размахнулся и съездил мне по скуле. Я на время потерял ориентацию в пространстве, упал и погрузился локтями в липкую грязь. Едва успел нащупать в кармане прибор, когда эти бандерлоги, ухватив за одежду, рывком поставили меня на ноги.

– Ну, что, – проговорил, дыша перегаром, один из грабителей, – бу…

И исчез. Только черная куртка накрыла пустые штаны и кроссовки. Его подельник испуганно заозирался, по-прежнему держа меня за ворот.

– Не понял, – проговорил он, позвал: – Сеня? – И потащил меня за собой к ближайшим кустам. Там, само собой, никого не оказалось. – Сеня-а-а, – позвал он снова, на сей раз куда более жалобно. – Ты чего, попутал, Сеня?! – пробормотал он.

– Простите, вы не могли бы меня отпустить? – попросил я.

Грабитель воззрился на меня с таким видом, будто только что увидел.

– Я не понял, – снова сказал он. – Где он?

– Не знаю. Вероятно, убежал.

Мой собеседник поспешно отдернул руки, отряхнул их, будто внезапно осознал, что имеет дело с прокаженным.

– Ты кто такой? – спросил он, тупо глядя на меня маленькими черными глазками.

– В каком смысле? Вас имя и отчество интересует?

– Черт! – Грабитель сплюнул и ломанулся прочь через кусты – ему явно было некомфортно со мной наедине, – а я щелкнул замками портфеля и полез за фонарем…

Сеня пытался скрыться, метался, как беглый заключенный под светом прожектора. Но я поймал его и посадил в контейнер для перевозки. Аккуратно, чтобы ненароком не сломать крошечные ручки и ножки.

Я назвал это место «Заповедник крохотных существ». Здесь было уже четыре превосходных экземпляра. Правда, всех их следовало перевоспитать – в обычной жизни они были людьми злонамеренными и бесполезными. Теперь каждого из них я по-своему любил, как Бог любит свои создания. Начальник лаборатории Шашечкин, бездарный ученый, присвоивший себе множество научных открытий, в том числе и моих. Лора, бывшая жена, стерва, изменяла мне с каким-то тонкоголосым смазливым художником. Не желая наблюдать этого хлыща в непосредственной близости от своей уменьшенной супружницы, я спустил любовника в унитаз и не испытал при этом ни малейших угрызений совести. Бог тоже порой бывает жесток. На то он и Бог. Местный алкоголик, Глушев, на нем я впервые испытал Прибор. Попав в Заповедник, он остепенился и теперь вел размеренный образ жизни простого крестьянина. Хотя поначалу ему пришлось несладко – абстинентный синдром, вызванный долгими годами употребления сивухи, растянулся на целую неделю. Я даже капнул на него спиртом из пипетки – пусть опохмелится, настолько жалким было зрелище его страданий. Четвертой стала величественная дама из гастронома. Ей, видите ли, было неудобно, что я стою у витрины, закрывая ей обзор, и она ткнула меня указательным пальцем в плечо, заявив: «Встал тут, придурок!» Дама переживала свое заточение куда болезненнее остальных. Несмотря на то что я соорудил для нее бассейн с теплой водой из собачьей миски. Разумеется, изымая эту женщину из обыденной жизни, я руководствовался не только обидой, но и другими соображениями. Мой бывший босс Шашечкин был примерно ее возраста. В последнее время он стал скучать и захирел – не причесывался, отпустил бороду. Мне хотелось как-то разнообразить его унылое существование.

Я аккуратно извлек из контейнера уголовника Сеню и опустил в центр аквариума, на горячий песок. Моя бывшая жена научилась за последнее время неплохо шить – она и смастерит парню штаны. Внутри благодаря лампам накаливания поддерживалась температура в двадцать пять градусов, так что переохлаждение Сене не грозит. А унижение, связанное с обнаженным появлением перед дамами, послужит ему хорошим уроком. Прикрывая срам, грабитель из парка Победы потрусил к искусственному озерцу, где плескалась величественная дама. Наметился небольшой переполох, изрядно меня позабавивший.

Новоприбывшего приняли как родного, выдали кусок ткани – прикрыть наготу, посвятили в суть происходящего. Я не без удовольствия наблюдал, как Сеня в набедренной повязке носится кругами и орет, – не думал, что он окажется настолько нервным.

Их тоненькие голоса я разобрать не мог – один только писк на грани восприятия. Пока меня не было, «крохотные существа» умудрились вывести на песке корявые буквы. «Свобода». Еще бы «равенство» и «братство» написали. Я расхохотался.

– Интересно, – прогрохотал я божественным гласом с небес, склонившись над аквариумом, – зачем вам свобода? На свободе вас подстерегает куча опасностей. Вас раздавят там в лепешку ботинками, сожрут хищные звери, вы утонете в первой же луже. А здесь вы в полном порядке, как у меня за пазухой. Живите в свое удовольствие. Или вы думаете, будто на свободе кто-то заметит таких, как вы, и поможет вам?

Я задумался, о чем бы сам помышлял на их месте. Наверное, тоже желал бы свободы любой ценой. За пределами аквариума у меня был бы шанс – найти ученых-экспериментаторов и обрести тот же размер, что и раньше. Вот только эта идея – чистая утопия. Средство уменьшения биологических существ нашли только мы в нашей лаборатории. А вот как потом сделать подопытных такими же крупными, какие они были раньше, никто не знал.

Когда кролик исчез, а потом обнаружился на столе, став размерами меньше мухи, у нас буквально отвисли челюсти.

– Боже мой! – сказал Шашечкин. – Боже мой! Это же великое открытие.

– Было бы лучше, если бы кролики увеличивались в размерах, – возразил я.

– Это еще почему? – возмутился мой начальник.

– Больше мяса. Больше продуктов питания. Таким образом, мы получаем очень прибыльный проект. А на сегодняшний день мы имеем лишь уменьшение белковых тел. Если подумать, что оно дает?..

– Как это что?! – вскричал возмущенный Шашечкин. – Нобелевскую премию!

Он строго-настрого наказал мне никому не говорить о нашем случайном открытии. Подобная скрытность оказалась мне только на руку. Когда начальник лаборатории таинственным образом исчез, ее главой сделали меня, как самого знающего и перспективного. Никто и предположить не мог, что прежний руководитель сидит у меня дома в аквариуме и не испытывает больше никакой радости по поводу нашего уникального открытия.

С появлением в Заповеднике Сени из парка Победы жизнь моих крошечных существ оживилась. Налетчик о чем-то постоянно совещался с Шашечкиным. Я даже поначалу расстроился, решив, что оба они неправильно ориентированы и уменьшение дамы из гастронома – напрасная трата времени. Но затем, понаблюдав за этой парочкой подольше, я пришел к выводу, что лилипуты готовят побег. Это меня ни в коей мере не устраивало. Я достал линзу и принялся исследовать стенки аквариума. Он был сделан из превосходного прочного оргстекла – проковырять такое им не под силу. И все же кое-что они придумали. В одном месте я увидел крошечные свинцовые скобы – меньше скрепки для степлера, вплавленные в стену. По ним они намеревались подняться на самый верх и бежать.

Я не стал мешать им осуществлять задуманное. В конце концов, какое-никакое, а общее дело. Может быть, подобная работа сплотит их. Да и меня развлечет. Я очень опасался, что мои человечки заскучают и впадут в апатию. Ведь тогда станет скучно и мне тоже.

Записки они мне больше не писали. Должно быть, пришли к выводу, что это бесполезно. Теперь сообщество Заповедника жило обособленной от Бога жизнью.

Бывший алкоголик Глушев осваивал крестьянский труд. На плодородных землях в своем уголке аквариума он выращивал гигантские для моих лилипутов растения. Разумеется, я не давал росткам подняться слишком высоко. Еще не хватало, чтобы они попробовали забраться к потолку аквариума, как по чудо-дереву на небеса.

Лора, как я уже упоминал, шила одежду из носовых платков и обрывков шелковой ткани – ради такого дела я пожертвовал свою лучшую рубашку. Иголки мои человечки выплавили сами из кусочков свинца. Свинец и прочие металлы порой падали на них с небес метеоритным дождем. Щедро разбросав подарки, я снова садился в кресло.

Суровая дама из гастронома, чьего имени я так и не узнал, освоила кулинарию. Получалось у нее, очевидно, неплохо, потому что иногда запахи из аквариума достигали и ноздрей моего огромного носа…

В сущности, я – очень одинокий человек, размышлял я, к тому же замученный рутиной. Работа – дом. Работа – дом. Работа – дом. Телевизор и газеты на выходных. И так до скончания веков. Единственное, что меня радовало и развлекало в этой жизни, – Заповедник.

Время от времени я подкидывал своим подопечным сюрпризы. Купил, к примеру, однажды три кукольных домика. Увидев мой подарок, медленно спускающийся с неба, человечки сначала испытали шок, но потом обрадовались.

Как я и предполагал, один из них заняла чета Шашечкиных, так я их про себя называл – они наконец пришли к взаимопониманию. В другом домике поселился Сеня из парка Победы. А третий заняла моя бывшая жена. Ни один из кавалеров ее не устраивал – то ли тому виной был ее привередливый характер, то ли она все еще грустила о своем миловидном утопленнике. Не знаю.

Глушев остался жить на вольном воздухе, постелью ему служил огромный лист лопуха. Я ему даже немного завидовал. Я и сам иногда мечтал о том, чтобы жить на природе. И по большому счету, нет никакой разницы – ограничена твоя свобода в раю стенкой аквариума или безвоздушным пространством. Стенку еще можно пробить, надо только иметь соответствующие инструменты. А вот преодолеть безвоздушное пространство, чтобы выбраться в окружающий мир, – очень сложно. Интересно, кому пришла в голову столь блистательная мысль – таким образом изолировать человечество?

Порой я задавался вопросом: как ко мне относятся мои подопечные? По идее, они не должны питать ко мне ненависти, ведь я подарил им самое комфортное бытие. В аквариуме много лучше, чем в шумном городе, где тебе постоянно угрожает опасность. В парке Победы могут ограбить. Пьяный водитель способен переехать тебя на дороге и даже на тротуаре. Да и множество социальных нужд, которые так отягощают жизнь современного человека, легко способны свести с ума – необходимость платить за свет, газ, воду, телефон, ходить каждый день на работу. Мои лилипуты лишены всех этих проблем. Я для них – благодетель. Может, они даже считают меня кем-то вроде Господа Бога. Я задумался. Нет, пожалуй, эти вряд ли. Они помнят о другой жизни и пытались сбежать. Но… когда у них родится потомство, их дети не будут знать, как все обстоит на самом деле. И дети детей тоже не будут знать. Что бы им ни сказали взрослые, мое существование станет легендой. Вот тогда я буду настоящим Богом. Высшей силой, которой поклоняются, которой вверяют свою жизнь. Силой, способной творить чудеса. Но для того, чтобы они размножались скорее, надо увеличить их численность, думал я.

Затея с лестницей в небо моим подопечным надоела, и они принялись строить башню. Я специально подкладывал им побольше глины, наблюдал, как они обжигают кирпич, как таскают его и складывают в аккуратные кучки. Руководил всем Сеня. Его умелые действия убедили меня в том, что помимо грабежей в парках и скверах нашего города у него имеется и другая специальность – строитель. Я порадовался, что Сеня вступил на путь исправления и нашел себя. Поначалу у меня были опасения, что он и в новой ипостаси существования возьмется за старое.

Как-то раз я пришел с работы не в настроении, повесил плащ в прихожей, прошел к аквариуму и сел рядом, хмуро наблюдая, как суетятся человечки. Башня уже достигала половины высоты аквариума. Надоело, решил я, пусть найдут себе другое развлечение. Взял небольшой молоточек, сунул его в аквариум и в считаные секунды разметал скрепленные ненадежным раствором камешки.

Лилипуты в страхе разбегались. Сеня стоял в стороне и потрясал кулаками, очевидно проклиная стихию в моем лице.

– Ругайся сколько влезет, – пробормотал я, – главное, помни, кто здесь хозяин.

Через пару дней я получил давний заказ – новый огромный аквариум. Он занял почти половину комнаты. «Плодитесь и размножайтесь», – думал я, пересаживая человечков в новый мир. В ближайшее время я собирался существенно повысить численность населения за счет жителей близлежащих районов. Меня интересовали только молодые и сильные особи, способные дать хорошее потомство. Неплохо было бы также заиметь парочку врачей, размышлял я. Впрочем, с этим проблем не будет – неподалеку есть больница. А при необходимости можно посетить медицинский институт.

Часть аквариума занимала голубая лагуна с проточной водой, ее соединяла с пластиковой емкостью тонкая трубочка. По берегам я высадил карликовые пальмы и поставил зонтики от коктейлей – получился импровизированный пляж. Лампа накаливания – чем не солнце? Она тоже ослепляет, так же дает тепло. При желании под ней можно даже загорать.

Человечки оценили нововведение в полной мере. Они купались с каким-то даже нечеловеческим остервенением. Глушев – наверное, он никогда не бывал на юге – даже забросил свой огород и лопух.

С гористой местности на юге, стекая по оргстеклу изящным водопадом, побежала полноводная река. Я любовался ею, ибо в обрамлении мха и карликового папоротника она выглядела подлинным произведением искусства.

Пусть строят корабли, решил я и высыпал в аквариум целую гору спичек. Это стало моей ошибкой. Через неделю Сеня с Шашечкиным соорудили взрывное устройство и попытались подорвать одну из стенок аквариума. Большой беды не случилось, но во время начавшегося пожара пострадал один из кукольных домиков.

Я рассердился, долго думал, как продемонстрировать свой божественный гнев, а потом устроил небольшое цунами, уронив в лагуну портфель. Меньше всех повезло Глушеву – его смыло приливной волной. Мне даже пришлось доставать его из водоема лично, и затем Лора долго откачивала бывшего алкоголика на берегу. После этого происшествия они как-то незаметно сблизились, и вскоре несостоявшийся утопленник переехал с улицы в кукольный домик к моей бывшей жене. Я почему-то ощутил легкий укол ревности, хотя думал – все давно перегорело.

С тех пор строительный материал составляли только тонкие щепки – никакой серы, никаких взрывоопасных веществ. Меня вполне устроит, если человечки будут развивать промышленное производство, строить дома и корабли, но я вовсе не хочу, чтобы они создавали нечто, угрожающее их безопасности. Хорошо, что у них нет огнестрельного оружия, хотя и с помощью обыкновенного железа, помнится, вырезали половину Европы.

Заповедник быстро разрастался. Примерно раз в две недели я выходил на промысел, подыскивая подходящих людей. Я встречал прекрасные экземпляры в метро, на автобусных остановках, на людных улицах. Разумеется, мне не хотелось привлекать лишнего внимания, поэтому я просто шел за ними, дожидаясь, пока они окажутся в малооживленном месте. Не всегда мне везло, но поскольку выбор мой был необычайно широк, включая всех юных и красивых людей, то я неизменно находил пополнение.

Со временем я даже стал получать определенное удовольствие от поисков очередного поселенца. Вот стоит на эскалаторе, уткнувшись в книгу, девушка. Она так прекрасна, что многие молодые люди заглядываются. У нее светлые волосы, чистое русское лицо, ясный взгляд…

Я подносил прозрачный контейнер для переноски к своим близоруким глазам и подолгу разглядывал прелестную нагую узницу. Она металась по своему узилищу и кричала еле слышно: «пи-пи-пи», будто цыпленок в коробке. Ей будет просто отыскать себе мужа, думаю я, на сердце такой красавицы сыщется множество претендентов. Кстати, Сеня так и не нашел себе пару…

К сожалению, не все приобретения были удачными. Среди новичков оказался один недостаточно стрессоустойчивый, он утопился в лагуне. А еще врач, думал я с осуждением, – я взял этого нервного типа в хирургическом отделении детской больницы, где он проходил медицинскую практику.

Так в полупустыне на юге Заповедника появилась первая могилка с крестом. Мне представлялось, что потом на этом месте будет обширное кладбище, и, как показали дальнейшие события, я не ошибся.

Другой новоприобретенный экземпляр был одержим жаждой власти. Попав в аквариум, он возомнил себя героическим персонажем Средних веков, вооружился до зубов и принялся сколачивать армию. Но его быстро окоротили. Пару недель парень посидел взаперти, потом вышел на свободу. С тех пор он трудился на строительстве разнорабочим.

Моим лилипутам больше не нужны были кукольные домики, они хотели сами создавать себе жилье по вкусу. Руководил работами Сеня. Кто же еще?.. Я в очередной раз убедился, что нельзя судить человечка по поступкам. Окажись он в других обстоятельствах, неизвестно, что из него в конечном счете получится.

Третий новичок, в отличие от Сени, принялся воровать и грабить. Я недоглядел, и его линчевали. Без суда и следствия. Да еще вывесили труп на всеобщее обозрение – чтобы другим неповадно было.

Подобная жестокость лилипутов порядком меня покоробила. Я протянул руку, чтобы немедленно прекратить безобразие, перенеся тело на кладбище – там уже они сами справятся с захоронением. Но к моей ладони подбежал один из человечков и вонзил свинцовую иглу под ноготь. Я вскрикнул от боли… В результате на кладбище появилось сразу две могилы. А я зарекся от опрометчивых действий.

Но наряду с проблемами и все растущей во мне тревогой – слишком самостоятельно стали вести себя подопечные – было и множество приятных моему сердцу событий.

– Как же я рад за тебя, Лора, – говорил я, наблюдая за рождением ее первенца. У меня были определенные опасения по поводу детей. Но, по счастью, они оказались такими же крошечными, как и их родители. – Конечно, – рассуждал я, – у твоего ребенка есть склонность к алкоголизму, но где он достанет алкоголь? Можешь быть за него спокойна.

Я ошибался. Вскоре Глушеву удалось создать самогонный аппарат, и он принялся гнать настойку из листьев алоэ. Ходил пьяный с утра до ночи, скандалил и орал. Я аккуратно изъял аппарат, но человечек собрал его снова, научился разбирать и прятать, сверяя время по песочным часам. Пока я был на работе, Глушев успевал нагрузиться под завязку… Тогда я махнул на него рукой.

Самое главное, Заповедник рос, развивался. Вскоре он уже мало походил на деревеньку с парой кукольных домиков. Теперь он выглядел как средневековый каменный город, примыкающий вплотную к заливу. По воде скользили суда, плавали гигантские рыбки – только те, что питаются бобами и планктоном, я не хотел трагедий. Человечки охотились на рыб, для них простая аквариумная рыбешка напоминала кита. Выделывали шкуры, ели мясо, а чешуйками крыли крыши домов, отчего весь город сиял под люминесцентным светилом.

В один из дней я заметил кое-что любопытное – они кроили какое-то огромное по их меркам полотнище из кожи рыб. Только когда включилась горелка и воздушный шар стал раздуваться, я понял, что происходит.

Пришлось накрыть аквариум плотной капроновой сеткой. Голубой – чтобы имитировала небо. Сетку я прочно закрепил, проклеив по всему периметру. Теперь, сколько бы они ни летали на воздушных шарах и прочих летательных аппаратах, вверху их ожидает непреодолимый полог.

К сожалению, по мере того как на землях Заповедника селилось все больше человечков, все чаще стали возникать конфликты. И отнюдь не безобидные драки, а весьма кровавые стычки, более всего напоминающие локальные военные конфликты. В дело пошли мечи и копья. Дошло до того, что они разделились на два воинствующих лагеря и стали строить высокую стену, разделяющую город надвое.

Я испытывал все меньше удовольствия от созерцания лилипутской жизни. Меня возмущала их жестокость, алчность, стремление забрать себе как можно больше земли, подчинить других, превратить их в своих рабов… Следовало что-то делать с этим безобразием.

Однажды я снова спешил через парк Победы, зажав под мышкой портфель. Сколько раз давал себе зарок огибать это опасное место, особенно в темное время суток, но каждый раз шел той же дорогой.

Впереди появились тени. Совсем как в прошлый раз.

– Ты?! – выдохнул один. И я узнал в нем незадачливого грабителя, который тогда шарил по кустам, таская меня за воротник.

– Слушайте, я очень спешу… – пробормотал я.

– Я знаю, – сказал он сдавленным голосом, – это ты Сеньку тогда приговорил.

– Не говорите глупости, – попросил я. – С ним все в порядке. Занимается строительством. – Сейчас мои мысли занимали только мои подопечные. Я придумал новое развлечение – небольшой потоп. Хватит уже поливать человечков из лейки, открою водопроводные краны, и разверзнутся хляби небесные. Посмотрим, как они справятся с этой ситуацией…

Грабитель вдруг шагнул ко мне и ударил снизу вверх. Боль была такой, что меня почти парализовало, я даже вскрикнуть не мог. И все обмерло, оборвалось, будто во сне, когда делаешь шаг в пропасть. И как я не заметил нож в его руке?

– Это тебе за Сеню!

Убийца сиганул в кусты, увлекая за собой нового приятеля, а я, зажимая колотую рану на животе, опустился на колени. Под светом луны серебрилась и розовела лужа…

– Что же с ними будет? – пробормотал я. Они, наверное, и не поймут, что Бог умер. Так и будут сидеть в аквариуме, надеясь когда-нибудь выбраться наружу? Может, даже справятся с сеткой себе на погибель, неспособные осознать, как велик и опасен окружающий мир, как жесток к ним… Нет, – боль пульсировала, выплескиваясь из меня вместе с кровью, – я в них верю, когда-нибудь эти крошечные человечки освоят всю вселенную, сделают ее своей привычной средой… Жаль только, что их Бог умирает. Что он умер. Впрочем, они, наверное, этого не заметят.