Когда нельзя отступить (fb2)

- Когда нельзя отступить 1859K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктор Иванович Тюрин

Тюрин Виктор Иванович

КОГДА НЕЛЬЗЯ ОТСТУПИТЬ

Добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, чем только одним добрым словом.

Слова, приписываемые Аль Капоне, королю преступного мира Чикаго, в 30-х годах прошлого столетия.

ПРОЛОГ

Где-то сбоку коротко простучала автоматная очередь, в ответ ударило несколько отрывистых пистолетных выстрелов, перемежаемых исступленным матом. Дикая какофония звуков, дробясь под высокими потолками старого склада, время от времени затихала, чтобы затем взорваться новой яростной волной выстрелов и криков. Пахло порохом и кровью.

То, что сейчас происходило, не было военными действиями в горячей точке. Нет. Именно сейчас, в эти минуты, проходила завершающая стадия операции по уничтожению ядра крупной преступной группировки. Год тяжелейшего труда, ошибок и разочарований, сожженных нервов и бессонных ночей и вот, наконец, долгожданный финал.

Легкими перебежками я достиг края длинного металлического стеллажа, уставленного плотными рядами картонных коробок со стандартным "made in…". Далее по плану, четко отпечатанному в моей памяти, должен проходить коридор, тянущийся между несущей стеной и легкими деревянными перекрытиями, в конце, которого должны были находиться подсобные помещения, но мы подозревали, что именно там…

– Вы должны, мать вашу! Вы мне обязаны!

Услышать подобное заявление на фоне выстрелов и предсмертных хрипов, уже само по себе странно, но то, что я увидел, осторожно выглянув из-за картонного ящика, настолько выбивалась из окружающей меня обстановки, что я не знал, что и думать по поводу происходящего. Главарь группировки "Ладан", убийца и садист, вместо того, чтобы отстреливаться до последнего патрона, забившись в темный угол, что-то злобно требовал от двух солидных типов с гладкими, ухоженными физиономиями, упакованными в весьма приличные костюмы. На первый взгляд, они напоминали средней руки бизнесменов из американских фильмов. Я не только не знал о подобных фигурах в окружении "Ладана", но и никогда о них не слышал.

"Еще один прокол осведомителей, – мелькнула мысль и сразу пропала, так как осмысливать, а уж более анализировать создавшуюся ситуацию, уже не было времени, недаром о зве-рином чутье бандита слагались легенды. Вот и сейчас, стоя вполоборота ко мне, еще не видя, он уже чувствовал меня, своего врага. И я это чувствовал. Он повернулся, я шагнул вперед и наши взгляды встретились. Время, мысли и чувства, все, что составляет окружающий мир – все разом исчезло. Остались только он и я. Бандит вскинул руку с пистолетом. Это стало последним движением в его жизни. Ствол автомата коротко дернулся, выплюнув порцию свинца. Отброшенный короткой очередью бандит, упав спиной на грязный бетонный пол, широко раскинул руки. Пистолет, вылетевший из его руки, с громким лязгом ударился о ножку металлического стеллажа. Не успело его тело коснуться земли, как ствол автомата уже смотрел на двух типов, непонятно, каким образом оказавшихся на обложенном, по всем правилам военной науки, складе. Вторая странность заключалась в том, что их лиц не было в нашей картотеке, а я знал об окружении главаря практически все и всех. Держа их под прицелом, я все равно бессознательно тянулся взглядом к трупу "Ладана". К его тускло блестевшим, широко раскрытым, глазам, к темному пятну, неудержимо расползавшемуся на белой рубашке. Бессонные ночи, боль и отчаяние, смерть и страх – через все это мне пришлось пройти, чтобы поставить свинцовую точку в деле "Ладана". Странно, я так долго ждал этого момента, а теперь когда все закончилось, почему-то не испытал большой радости. Вместо нее неожиданно нахлынула апатия и усталость, заставив почувствовать себя до предела вымотанным. Это давали знать о себе последние трое суток подготовки к завершающей фазе операции, когда даже спать приходилось урывками, а есть почти на бегу.

Не знаю, что произошло бы в моей жизни дальше, как, вдруг неожиданно сорвавшись с места, побежали, стоявшие до этого неподвижно, "бизнесмены". Я мог срезать их одной очередью, но, во-первых, "пиджаки" могли оказаться посторонними людьми, а во-вторых, они не нападали, а бежали от меня. Кричать в этой ситуации я посчитал глупым, да и куда они могли деться из окруженного склада? Можно было плюнуть на них и разобраться с ними позже, но чувство долга, которое было вторым "я" всю мою сознательную жизнь, не дало мне стоять на месте, погнав вперед, вдогонку за ними. Я бежал, словно во сне, без мыслей и эмоций, пока у меня за спиной неожиданно не раздался легкий гул. То, что я увидел, тут же заставило меня, резко вильнув в сторону, остановиться, направив автомат на странного преследователя. Запас эмоций, казалось бы, должен был исчерпаться, но когда ты видишь, что на тебя катиться, приличных размеров, шар, неизвестно откуда взявшийся, то поневоле начинаешь широко раскрывать глаза и говорить сдавленным голосом: – Не может быть.

Не успел я так сказать, как шар, обогнув меня по широкой дуге, мчался уже дальше по коридору, все больше набирая скорость. Вместо того чтобы дико кричать или начать стрелять ему в след, я снова побежал, теперь вслед этой непонятной диковине. События последних дней, допросы, засады, погони, все это, просто смяло во мне нормальные человеческие чувства и эмоции. Я бежал за ним, даже не задумываясь о том, что буду делать, когда догоню. Просто бежал, и все. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдруг шар резко сбросил скорость, расстояние между нами стало уменьшаться. Сконцентрировав до этого момента внимание, только на нем, я словно очнулся, когда неожиданно увидел, что перед этим чудом природы катятся еще две подобные ему диковины.

"А где "пиджаки"?".

Возникшая мысль требовала определенности, а вот ее-то как раз и не было, поэтому я просто перехватил автомат на изготовку, готовый ко всему, но то, что увидел в следующее мгновение, даже для меня, готового, казалось, к любой неожиданности, оказалось слишком нереальным. В пыльном полумраке внезапно вспыхнул проем, в виде арки. Подсвеченный изнутри, он словно парил в воздухе. Я уже начал притормаживать, одновременно лихорадочно пытаясь понять, что за чертовщина происходит на моих глазах, как в следующую секунду пара катящихся шаров исчезла за блестящей завесой. Следом за ними, почти впритык, ушел в никуда третий, последний шар. Мне бы остановиться, обдумать происходящее, или бежать с диким криком, куда глаза глядят. В обоих случаях я поступил бы как нормальный человек, но дикое напряжение последних дней, авантюрность моего характера, бесшабашность, присущая мне по жизни, адреналин, гнавший мою кровь с удвоенной силой – все это вместе взятое, закрученное тугим узлом, заставило меня очертя голову броситься в светящуюся арку.

TERRA INCOGNITA

Глава 1

Меня крутило и вертело, засасывая в чудовищную огненную воронку. Хотелось кричать, но страх не дал этого сделать, сжав мое горло цепкими лапами. Сделал попытку рвануться изо всех сил, но опоздал, в следующее мгновение меня затопила волна боли, сначала единая, затем она стала распадаться на сотни тысяч огненных точек. Горящий от боли мозг, что может быть страшнее! Ощущение времени исчезло, мне стало казаться, что в этом мире кроме кровоточившего комка боли, обжигающего и пожирающего меня, ничего не осталось. Неожиданно мое сознание отделилось от боли. Перед моим внутренним взором заполыхали черно-багровые языки.

"Это – боль".

Только успел осознать подобное определение, как словно прорвав невидимую плотину, меня затопило буйное море красок. Они горели передо мной, искрясь и играя всеми цветами радуги. Снова переплетаются, искрясь и разбиваясь на тысячи мелких разноцветных брызг под оранжевым солнцем. Оранжевое солнце тянет ко мне апельсиновые лучи… нет, это не солнце, это буйная, огненно – рыжая радость. Вот резко взметнулся шлейф алого гнева, чуть в стороне, мимо меня, прокрался светло-голубой страх. А это болезненно – желтая тоска…

Неожиданно все это смешалось, потом схлынуло, оставив у меня в душе умиротворение и ощущение тихого, глубокого покоя. Я грелся в них, как в лучах послеполуденного солнца. Сколько это длилось, не знаю, так как время снова остановилось, но зато пришло новое определение.

"Это – покой".

В следующий момент все опять изменилось. Окружающее меня пространство, самым чудесным образом начало переливаться вокруг меня, сливаясь в диковинные узоры умопомрачительных расцветок. Переплетаясь, они постепенно стали превращаться в гигантскую сеть, а в местах узлов начали загораться голубые огоньки. В попытке понять, что это за огоньки, я потянулся к ближайшему из них, как меня неожиданно захлестнул поток мыслей, образов, воспоминаний. Я не хотел возвращаться к страхам и сомнениям и как мог, отбивался от них, пытаясь вернуться в мир покоя, но закруживший меня водоворот затягивал все глубже, вниз, туда, где начинается реальность.

***

Еще только всплывали в памяти смутные, тускнеющие воспоминания, отголоски сна, как вдруг инстинктивно, чисто на подсознании, я понял, что лежу на кровати. Это было неправильно, хотя бы потому, что сознание и тело еще жили ощущениями, оставшимися от смеси риска, страха и азарта, от бешено стучащей в висках крови и щекочущего ноздри запаха пороха. В ту же секунду как мозг это осознал, одеяло было отброшено и я сел на кровати. То, что я увидел вокруг себя, заставило мою челюсть отвиснуть, а глаза широко раскрыться.

Мягкий, приглушенный свет освещал спальню современного и, несомненно, очень дорогого номера отеля. Хотя в жизни успел кое-что повидать, но никак не ожидал, что когда-нибудь проснусь в такой роскоши. Шикарная кровать с белоснежными простынями, мягким, почти невесомым одеялом, рядом, удивительно красивый столик, покрытый черно-золотистой инкрустацией. Опустив ноги на пол, я ощутил пушистость и мягкость ковра. Не успел сделать и шага, как вспыхнул яркий свет. Я замер на какой-то миг, потом, медленно подойдя к первой двери, нажал на ручку, открыл. Ванная комната. Не то! Еще несколько быстрых шагов и я замер у следующей двери. Задержавшись на секунду, толкнув ее, стал на пороге. И тут же облегченно вздохнул. Не знаю, что я хотел или что боялся увидеть, но вздох облегчения вырвался непроизвольно. Большая комната, наподобие гостиной, залитая мягким, льющимся неизвестно откуда, светом, сначала показалась мне почти пустой. Сказался обывательский стандарт мышления. Более внимательно рассмотрев обстановку комнаты, понял, насколько интерьер обстановки изящно и тонко вписывается в общее пространство комнаты. В воздухе ненавязчиво пахло лесной свежестью. Сбитый с толку всем этим великолепием, а также тем, что никак не мог вспомнить, каким образом оказался среди подобной пышности, я высказал вслух, один – единственный вопрос, надеясь, что его услышат, а затем придут и все мне объяснят.

– И что все это значит?

Ответом было молчание. Потоптавшись секунду на пороге, я только собрался вернуться в спальню, как снова замер. До меня только дошло, что в помещении не было ни окон, ни входной двери. Еще раз обежав глазами комнату и не найдя последней, я по настоящему растерялся.

– И что это может означать? – повторил я в пространство свой вопрос. Минуту подумал, и сам себе ответил. – Может все, а может ничего. И смотря на что, у тебя, Крылов, фантазии хватит. А если хочешь фактов, то, пожалуйста. Стоишь, как дурак в одних трусах, фиг знает где, и разговариваешь сам с собой.

После этой тирады, я еще несколько секунд раздумывал, после чего подвел итог, теперь уже мысленно: – Хватит философствовать. Сначала мыться, бриться, одеваться. А потом попробуем все сначала".

Через полчаса, большую часть которого мне пришлось потратить на освоение ванной комнаты, я, приведя себя в порядок, сел в кресло. Костюм, выбранный мною из шести, висевших в шкафу, сидел на мне, как влитой. Рубашки, галстуки, носки, туфли, которые на?шел в шкафах, были не только в большом ассортименте, но и все моего размера. Чистый, выбритый и благоухающий, я сейчас сидел в мягком, удобном кресле, возбужденно постукивая пальцами по мягкому валику подлокотника. Время шло. Никто не приходил. Легкое возбуждение стало постепенно переходить в напряженность. Состояние неопределенности, вместе с чувством нереальности происходящего, все больше сбивало с толку, не давая ни на чем сосредоточиться. И вот, когда часть стены ушла в сторону, а на пороге оказался человек, я удивился не бесшумности и хитроумности скрытой двери,а именно ему. Ведь я знал его. И догадывался, что с ним не все просто. Ведь именно он дал нам ниточку, по которой мы смогли подобраться к "Ладану". Николай Александрович Мухин. Его помощь и информация иногда настолько превосходили нашу осведомленность, что временами мы только диву давались. Я собирался разобраться с ним, после того, как покончу с "Ладаном" и его головорезами…, но, похоже,я опоздал это сделать.

– Привет, майор. Гостей принимаешь?

В его голосе прозвучала наигранно-веселая фальшь. Флегматичное, малоподвижное лицо с тусклым, ничего не выражающим взглядом еще раньше вызывало у меня раздражение, то теперь оно вызвало самый настоящий прилив ярости. С трудом, сумев обуздать себя, я выразил свою злость в сердитом окрике: – Чего стал Мухин?! Чай ты дома,а я в гостях! Так что давай без китайских церемоний!

Утвердившись в кресле напротив меня, Мухин с минуту молчал, явно обдумывая, как ему начать разговор.

– Послушай, майор, твои подозрения насчет меня были правильны. Я не тот за кого себя выдавал. Я… представитель другого мира. "Пришелец", по-вашему. Тебе, наверно, интересно… – тут он резко замолчал. Нетрудно было догадаться почему. Для этого мне даже не нужно было видеть себя в зеркале.

Я смотрел на него и все никак не мог понять, это шутка или… Надо было что-то говорить, а мысли, как назло, сразу все куда-то исчезли. Все на что я оказался способен, то это на свою любимую присказку, и ту произнесенную автоматически: – Японский городовой!

Сквозь внутреннее неприятие постепенно просачивалось осознание того, что все сказанное здесь, правда. Все странности поведения "Коли Мухина", серые шары, светящаяся арка, все складывалось одно к одному, давая четкое и емкое объяснение происходящему. От подобного понимания ситуации в голове слегка поплыло, словно от хорошего удара. Я верил и не верил одновременно. С одной стороны факты говорили сами за себя, а с другой… я просто не мог поверить сказанному. Мозг работал в жестком режиме, перерабатывая и фильтруя факты, стараясь выстроить в логическую цепочку. Они выстраивались, но версия опять складывалась с уклоном в фантастику. Факты – упрямая вещь, и я это знал, как никто другой. Их со счетов не скинешь просто так. С другой стороны, вокруг меня не было ничего такого сверхъестественного, чтобы непосредственно говорило о пришельцах. Ни сам Мухин в стандартном костюме, ни обычная обстановка, окружающая меня. Правда, эта обыденность меня больше всего и настораживала.

– Послушай…те. У нас пока получается беспредметный разговор. Ваше… э… внеземное происхождение кажется, мне… скажем так, бездоказательным заявлением. Поэтому… О! Черт!

Его руки неожиданно стали удлиняться, пока не превратились в самые настоящие извивающиеся щупальца. Но даже не это поразило меня, а то, что часть рукавов пиджака и торчащей из-под них рубашки расплылись, растеклись и слились с живым телом, являясь естественным продолжением этих шевелящихся змей. Я вжался, как можно сильнее, спиной в мягкую подушку кресла, неосознанно стараясь держаться как можно дальше от шевелящихся "рук". Мир за одну секунду перевернулся, став на голову. Я мог поверить во многое, но только не в пришельцев. И вот на тебе, судьба приготовила для меня именно такое испытание. Я пытался воспринять этот факт, но он словно намыленный, проскакивал сквозь мое сознание, никак не желая закрепиться в нем.

"Но эти щупальца… Может это просто хитрый фокус… Галлюцинация. Или наркотик…в воздух впрыснули… – но подобные спасительные мысли не оказали успокоительного воздействия, все портили "доказательства", изгибающиеся перед моим лицом в разные стороны.

Я уже было открыл рот, чтобы попросить убрать их, как процесс превращения пошел в обратном порядке. Некоторое время тупо смотрел, как из густой однородной массы вылепляются человеческие руки. Вот идет разделение пальцев, появляются ногти, проявляются вены… Когда процесс подходил к концу, мне пришлось сглотнуть, чтобы убрать подкатившийся к самому горлу, комок. Голова стала пустой и звонкой.

– Майор, – голос пришельца раздался словно издалека. – Ты как, Крылов? Все нормально? Знаешь, ты пока отдохни, полежи, подумай. А то вид у тебя… Я лучше вечером тебя навещу. Хорошо?

При последних словах "Николай" начал медленно подниматься.

– Сиди, – неожиданно сиплым, чужим голосом приказал я. – Сиди!

Тот сел обратно в кресло и выжидающе уставился на меня. Но продолжения не последовало. Получив подобное подтверждение происходящему, я оказался в состоянии нокаута, когда пытаешься остановить вертящийся вокруг тебя мир. Сначала я пытался остановить хаос в голове, пройдясь взглядом по комнате. Мягкий ковер, кресло, журнальный столик между нами – все это было такое знакомое, осязаемое, привычное, за исключением существа, сидящего напротив меня, но видение щупалец до сих пор стоявших перед глазами не давало поверить в их реальность, превращая окружающий меня мир в нечто невероятное. Конечно, это не первая смена мировоззрений в моей жизни, но никогда она не проходила так резко.

– Влад, я думаю, что понимаю твое состояние. Ведь за эти три месяца, пока мы с тобой общались, я тебя немного изучил. Да и ты, в какой-то мере, знаешь меня,… в привычном для тебя обличии. Поэтому мне поручили наладить с тобой контакт, хотя это не мой профиль. Наверно поэтому у меня не все… правильно получилось, – сейчас в его голосе слышались нотки извинения. – Слишком прямолинейно. Ты как?

– Я понимаю, но пока плохо воспринимаю… все это. Просто надо привыкнуть.

Вдруг неожиданно хаос в голове и смятение в душе начали рассасываться. Волна расслабленности и благодушия, словно мощной волной, смыли тревогу и напряженность.

"Ведь все закончилось хорошо, к чему все эти сомнения? Я вышел победителем в смертельной схватке. Бандита и убийцу "Ладана" закопают, а я буду жить. А пришельцы… – но мысль, не успев сформироваться, исчезла, провалившись в черный омут подступающей к сознанию сильной сонливости. Где-то в самой глубине сознания внутренний контроль подсказывал мне, что я веду себя странно, реагирую неправильно, но подобные сигналы становились все тише и тише, пока не исчезли окончательно.

"Как хорошо! Только спать… хочется".

***

Вчерашний сценарий прихода гостя повторился почти в точности, только с той разницей, что я теперь точно знал, кто сидит напротив меня.

– Как ты себя чувствуешь, Влад? Отдохнул? Ну и отлично! Знаю, ты удивлен и обеспокоен своим странным вчерашним состоянием. И зря! Просто вчера наши медики немного не рассчитали. В этом и моя немалая вина. Я переоценил тебя. Да не смотри на меня так. Это я не о твоих умственных и физических качествах. Они у тебя на высшем уровне. Тут даже кое-какие странности намечаются… Дело тут в другом. Просто твой мозг и тело, находясь на пределе своих возможностей, не смогли за сутки отойти от дикого напряжения последних дней. А тут еще я… со своей несвоевременной демонстрацией. Вот и получилась, скажем, так… психологическая передозировка. Короче, перегрузил я твой мозг. Дальше сработала система,… в общем,… скорой медицинской защиты, погрузив тебя в лечебный сон. Вчера я просто не успел сказать, что твои комнаты, одновременно являются… палатой своеобразной физической и психологической терапии.

В целом его объяснение меня вполне устраивало, хотя бы потому, что было простым и ясным. Но вот сам метод мне не понравился. Я даже несколько возмутился, правда, для проформы и про себя.

"Я что буйный, что ли? А впрочем, пришельцы, они и в Африке пришельцы. Что с них взять?".

– Послушай… те,… а как мне теперь… вас называть?

– Меня зовут Кумухани Ту Кумухуну. Для тебя такое обращение будет слишком слож-ным, к тому же в моем мире не принято сокращать имена. Поэтому зови меня по-прежнему, Николаем или Колей. Хорошо? И продолжай мне "тыкать".

– Ну, что ж… Коля, если можно, мне хотелось бы услышать об этом деле как можно более подробно. С начала и до конца.

– Хорошо, но сначала официальное вступление. Прими самые искренние извинения от Верховного Совета, нашего главного органа управления, за то, что мы тебя втянули в эту историю без твоего согласия. Еще раз приношу свои извинения от себя, лично, – он чуть помолчал, словно раздумывая говорить или не говорить, но потом все же продолжил. -Изучаем человечество не одно десятилетие, а все равно сумели наделать кучу ошибок. Исходили из своего знания психологии поведения людей, а оно как, оказалось, было книжным и поверхностным. Впрочем, тебе все это не интересно. Лучше перейду к сути дела. Как ты мог уже догадаться по ходу дела, моей задачей было прекращение похищения не людей, но… землян. Да-да. Группировка "Ладана" действительно занималась похищением людей, но не для поставки человеческих органов на "черный" рынок, согласно вашей версии, а для переправки в другой мир! Вижу твое удивление. Преступление – и мы! Это просто нонсенс! У нас, с нашим уровнем морали,…

– Можно подумать, у нас людьми на каждом углу торгуют, – я,не сдержавшись, перебил его.

– Не на каждом, но торгуют. В вашем мире, где все продается и покупается… Впрочем, я опять отвлекся, – "Коля" не стал развивать тему дальше, но нетрудно было понять, что он остается при своем мнении. – Так вот, нашей первоочередной задачей было закрытие неле-гального канала доступа в ваш мир. Выявление и захват преступников. Даже при наших возможностях, один, без связей, я ничего не мог сделать. К тому же мне было предписано соблюдать строжайшую маскировку и тайну своего происхождения. Как хочешь, так и выкручивайся. А тут еще постоянное подражание вашей анатомической форме. Жутко утомительно. И я решил обратиться…

– Извини, что перебиваю, но ты что суперагент? Почему тебя отправляют одного, а не в составе группы?

– Ваш мир считается "закрытым", то есть не созревшим для контакта. Любые серьезные действия считаются неправомочными. К тому же никто и подумать не мог, что подобное преступление будет иметь место на вашей планете. До этого случая считалось, что подобные действия против землян просто практически неосуществимы. Поэтому оперативная группа агентов, в свое время подготовленная для оперативной работы на Земле, состояла всего из трех человек. В тот момент, когда все закрутилось, двое из нашей группы были задействованы в серьезной операции, проводимой в другом месте. Вот меня и поставили одного против вашей мафии. Две мои попытки разобраться с проблемой собственными силами, провалились. Надо было искать другой выход. Посовещавшись, мы решили разобраться с бандитами силами земной милиции. Перебрав, десятка три личных дел сотрудников ми-лиции, остановились на тебе. Мы знали, как ты ненавидишь этого бандита, вот и начали давать тебе на него информацию. Вот в принципе и все, остальное ты знаешь.

"Они, видите ли, чистенькими захотели остаться! Мараться им не захотелось! Сами напортачили… Суки! На чужом горбу решили в рай въехать! Уроды!".

Похоже, мы мысли получили отражение на моем лице, потому что замолчавший было при-шелец, снова продолжил, но уже извиняющимся тоном: – Поверь, мы пошли на это, исходя из полной безысходности. Мне лично очень жаль, что так получилось, но позволь при этом заметить, мы делали вместе одно общее дело – спасали людей. Пусть и разными методами. Кстати, помимо слов благодарности принято решение о твоем материальном вознаграждении.

– Разными методами, говоришь?! – я все же не смог сдержаться. – Нам – пули, а вам раскрытое дело! Вот это я понимаю разделение труда!

– Не надо так. Ты же видишь, что мы не отрицаем своей вины, так же как и твоих заслуг. Ты многое сделал для нас. Мы это ценим, майор Крылов. Поверь нам!

– Верь – не верь. Мы разные, вот это я хорошо понял.

– Ты прав, но эта тема выходит за рамки той информации, которую ты можешь знать. Теперь о тебе. Еще сутки мы за тобой понаблюдаем, а там иди, как у вас говорят, на все че-тыре стороны.

– Еще сутки? А зачем? Я себя очень даже хорошо чувствую. К тому же мои парни уже наверно с ума сходят, гадая, куда я делся!

– Насчет этого не волнуйся. Все будет хорошо.

– Ладно. А что по поводу похищенных людей?

– Мы вернем их на Землю. Обещаю. Кстати, у меня к тебе тоже вопрос есть. Ты себя как чувствуешь? Странностей за собой не замечал?

– Ты это к чему?

– Не волнуйся. Просто до тебя, никто из землян не проходил… по туннелю. Физические показатели у тебя в норме. А вот в отношении психики нам…

– По туннелю? А, эта та самая арка. Подожди. До меня только сейчас дошло. Ты хочешь сказать, что я сейчас не на Земле?

– Да. Не на Земле. И больше никаких вопросов! Это закрытая тема. Значит, ничего странного за собой не замечал?

Полностью захваченный мыслью о том, что нахожусь в другом мире, я ответил несколько отстранено: – Что-то вроде кошмара. Яркий такой. Еще в первую ночь.

– В первую ночь, говоришь? Яркий? Так-так. Впрочем, кошмар, это не явь. Был, и нет. Все. Я пошел. А ты отдыхай, набирайся сил.

Я слушал его, как говориться, в пол уха, все еще находясь под впечатлением факта своего непосредственного переноса на другую планету.

– Угу.

– И еще. У меня к тебе будет одна маленькая просьба. Наговори, пожалуйста, то, что помнишь из своего кошмарного сна. Все мельчайшие детали, которые только вспомнишь.

– Что значит "наговори"?

– Просто скажи вслух. В любом месте. Хорошо?

Глава 2

На следующее утро, после плотного завтрака, настроенный на скорый отъезд, я развлекал себя и сидевшего напротив меня, Колю, пустой болтовней.

– А как насчет официальной награды? Может, медаль дадите? С надписью "За спасение братьев по разуму", второй степени. Ах! Забыл. Конспирация. А жаль! Мне бы очень хотелось иметь именной маузер с выгравированной надписью на рукоятке "Тов. Крылову за боевые заслуги от Высшего разума". Понял. Все понял. Секретность, прежде всего! Хорошо! Тогда я просто буду долгими зимними вечерами вспоминать, как боролся с земной мафией плечом к плечу с инопланетными пришельцами. Это хоть можно? Кстати, кое-кто вчера заикался насчет вознаграждения. Не пора ли перейти к конкретным цифрам?

Денежный вопрос меня, как и любого человека, очень сильно интересовал. Денег почему-то никогда не хватало. В особенности на свою давнюю мечту. Я уже давно планировал, надолго запоминающийся, отпуск. И вот появился шанс осуществить свою мечту. На какую-то минуту я отвлекся, дав волю своей фантазии, а когда вынырнул, неожиданно понял, что с "Колей" твориться что-то неладное. Вместо того, чтобы потрясать перед моим носом пачками зеленых бумажек с изображением Франклина, он, в свою очередь, тоже о чем-то задумался. Я счел это плохим признаком.

"Что еще случилось?! Японский городовой!".

Мне не хотелось торопить его, так как понимал, произошло что-то неординарное. И это что-то касается лично меня. Гадать было бесполезно, поэтому пришлось терпеливо ждать, когда "Коля" соизволит открыть рот.

– Влад, как ты смотришь на то, чтобы остаться у нас на некоторое время?

Вопрос оказался несколько неожиданным для меня, но только отчасти.

– Что, на меня, заявка пришла из зоопарка? Или ваш медицинский комплекс не все мои анализы собрал? Чего молчишь? Говори, раз начал, – я старался говорить спокойно, но внутренне уже напрягся.

Мое напряжение и нетерпение росли с каждой секундой, но "Коля" почему-то не торопился с ответом, тем самым, все больше сгущая атмосферу напряженности. Еще минута, и я был готов потребовать от него ответа в соответствующих выражениях, как вдруг он оторвался от спинки кресла, одним неуловимым движением, как бы перетек с одного места на другое, подав свое массивное тело в мою сторону. Последнее время он не сильно придерживался человеческих движений и жестов. В основном он вел себя почти по-человечески, вот и сейчас, он сначала решительно кивнул головой, будто дав самому себе согласие, и только потом начал медленно говорить, подбирая слова и четко расставляя фразы: – Я молчал не потому, что хотел испытать твои нервы на прочность, а лишь пытался сформулиро-вать свои мысли так, чтобы до тебя сразу дошел их смысл. Начну с того момента, как ты шагнул в пространственный туннель… э-э,… или в арку, как ты его называешь. Ты пересек контур, но туннеля за ним уже не было. Он было сделано специально, чтобы отсечь возможное преследование. Если ты успел заметить в свое время, я проскочил его почти вместе… с… преступниками. А ты чуть запоздал. И оказался не в точке пробоя, или проще сказать, канале перехода, а только в луче, фиксирующим данное координатное направление. Установка нуль – перехода сумела зарегистрировать твое присутствие. Тут же произошло аварийное включение, и пространство вновь было пробито по тем же координатам. Практически произошло сразу, но… ты все равно исчез на полсекунды из поля зрения систем слежения. Если верить показаниям датчиков, то ты…просто ИСЧЕЗ. Я выделил для тебя это слово, потому что в отношении тебя есть предположение, что ты оказался в другом… скажем так… месте, вне нашего пространства. В противном случае ты бы не выжил. Другими словами, говоря: шагнув через контур – ты шагнул в космос. В космическую пустоту. Согласно статистике только одна десятитысячная доля процента давала тебе шанс выжить. И то только в том случае, что тебя выбросит на планету с атмосферой, пригодной для жизни. Как ты думаешь это много или мало? Правильно, ничтожно мало. Все это подводит к мысли, что ты попал в другое место. Есть у наших ученых предположение, пока гипотетическое, о существовании подобного места, названного "сферой жизни". Ученые предполагают, что всплеск энергии при сворачивании туннеля пробил канал в это измерение,… или туда, куда ты туда попал. А когда туннель был снова пробит, ты вновь оказался в нашем пространстве. Все это, конечно, слабо состыковывается… Но я опять повторюсь: теория "сферы" является не больше чем гипотезой. И вдруг этот случай с тобой! Таким шансом просто нельзя не воспользоваться!

– А почему вы думаете, что я именно туда попал? В эту сферу? – не найдя в его словах для себя ничего опасного, я вновь расслабился. – Ведь то, что я " исчез" могло быть просто погрешностью вашей техники. Ведь так бывает? Какие-нибудь там наводки тока или колебания магнитных полей? Да мало ли чего! Тем более, как ты утверждаешь, что мое исчезновение составило полсекунды. Да это просто…! Сказал бы, да лучше промолчу!

– Сначала, мы тоже так решили. И занялись поисками, как ты уже назвал "этой самой погрешности в аппаратуре". Установку прогнали по все мыслимым и немыслимым тестам. Ничего! Ни одного сбоя, ни одного отклонения! Но если это не техника – значит дело в тебе! Все эти трое суток, медики и ученые проверяли тебя на различные тесты, диагностируя и изучая твой мозг и тело. И ничего! Ни странностей, ни особенностей, кроме того, что у тебя почти идеально здоровый организм! Может это и есть чудо, но мы ожидали нечто другое. А тут еще твой сон. Так, как ты его описал, можно сказать…

– Слушай сюда! Сон, не сон! К черту все это!- взвился я, видя, как мой отъезд на Землю отодвигается из-за какого-то пустяка, который пришельцы возвели в ранг величайшего события. – Вы ничего не нашли! Сам признал! Что еще вам надо от меня?!

– Не шуми, Влад. Понимаю я тебя, понимаю. Ты, главное, успокойся. Мы не собираемся принуждать тебя. Ты разумное существо и твоя воля… священна. Мы понимаем, что ты далек от всего этого. Тебе это не нужно. Все это нам понятно. Но и ты попробуй понять нас! Это наш единственный шанс! Дай нам использовать его. В тебе что-то есть такое, что, возможно, осталось незамеченным для нас! Уже поступили рекомендации по радикальному изменению твоих исследований! Может, с твоей помощью, мы сумеем доказать, что "сфера жизни" не новое пространство, а одна из тех неведомых координат, которая сможет дать нам видение окружающего мира совсем в другом ракурсе. У нас есть и такая гипотеза. Или это одна из временных вероятностей нашего пространства! Впрочем, это даже не гипотеза, а только ее набросок. Ведь все может быть намного проще или намного сложнее. А может, в конце концов, это действительно окажется искаженными данными какого-нибудь из приборов систем слежения. Наложение оттока и нового всплеска энергии по оси пространство-время. Все может быть! Но мы должны это проверить. Понимаешь? Нам нужно время! Только две недели!

Он говорил быстро, горячо, напористо, и даже, в основном, понятно, но его слова меня все равно не убедили. Мне было совершенно наплевать на их открытия и гипотезы. У меня была своя жизнь, а у них – своя. К тому же меня не прельщала роль подопытной крысы. В другой раз, я бы их просто послал, но после "невидимой смирительной рубашки", понял, что в моем положении, словами не стоит разбрасываться, поэтому, проанализировав ситуацию, решил сделать упор на грядущие трудности, ожидающие меня на Земле.

– А вы обо мне подумали? Две недели! Как я объясню своему начальству? Особенно после того, что произошло. Меня уже сейчас все разыскивают. С ног сбились. А что с работой будет? А моя личная жизнь?! Ты пойми, я не могу просто так…

– Я уже все понял. Теперь послушай ты меня, Влад. Я предлагаю тебе сделку. Во-первых, мы решаем твои основные вопросы на Земле. Например, с твоей работой. Во-вторых, я лично вручу тебе сумму денег, в валюте или в рублях, как захочешь. Тебе надолго ее хватит. Так как, договорились?

Я лихорадочно просчитал плюсы и минусы этого предложения. Плюсов было больше.

"Две недели, – в конце концов, решил я. – Это не так уж много. А если, как он обещает, они разрешат проблему насчет работы, то почему не потерпеть в пользу инопланетной науки".

– Договорились.

– Отлично. А теперь прочту тебе маленькую вводную лекцию, – увидев мое кислое вы-ражение лица, он усмехнулся. – Да не переживай ты раньше времени. Она тебе послужит для расширения кругозора. Заодно снимет возможные вопросы, которые могут возникнуть в дальнейшем. Надеюсь, после нее, ты не будешь смотреть однобоко на все, что с тобой происходит, а может, даже поймешь, насколько многогранен окружающий тебя мир. Итак, я начинаю. Существует галактика, а в ней ряд миров, населенных разумными существами. Не надо жестов и мимики, ты просто слушай! Планет с атмосферой в космосе много, а вот с разумной жизнью мало. Чтобы просто зародилась жизнь, нужно очень много совпадений, а чтобы она еще пошла по пути развития разума, для этого нужно вообще такое сочетание условий, что просто дух захватывает. Ты понимаешь, к чему я клоню? К тому, что для встречи двух цивилизаций в космосе очень мало шансов. Ничтожно мало. Но тут на помощь разуму и логике пришел Его Величество Случай. Ученые одного из миров изобрели "проникатель". Это их первичное название установки. Этот прибор сумел соединить понятия "пространство" и "время". С ее помощью можно пробить туннель в пространстве или если изложить более просто, непосредственно соединить две точки разных мест пространства в одну. Ну и что, скажешь ты? Пробил дыру в пространстве, а на другом конце пусто. Все правильно. Ведь пробив пространство, мы могли оказаться где угодно. Выбор широкий, от жуткого холода глубокого космоса до испепеляющего жара сверхновой звезды. Но те же ученые сумели совершить еще одно гениальное открытие, которое дало новую жизнь их изобретению, с помощью которого получили возможность выходить лучом на планеты с органической жизнью. Прибор был назван "анализатором поиска", который проводит широкомасштабный поиск, как бы сидя на острие луча, производя оценку места. То есть определяет наличие органики. Определив, проводит более глубокий зондаж. Если данные удовлетворительны, то пробивается туннель и ставится станция. Вот почему я сказал о его Величестве Случае! Это действительно уникальное совпадение, давшее возможность реализоваться двум гениальным изобретениям, дополняющим друг друга в одно целое, в одном мире! Мир под названием Хикса. Его знают все.

После длительных и трудных испытаний хиксы вышли в один мир, потом в другой. Процесс оказался необычайно трудным и болезненным. Гибли исследователи и разведчики, исчезали неизвестно куда станции перехода, забрасываемые по туннелю. В дальнейшем, уже в мирах, соединенных станциями, возникали перевороты, шли различные войны. В те времена миры присоединялись без особого разбора, лишь был бы проявлен обоюдный интерес. Иногда доходило даже до того, что целые армии захватчиков прорывались в другие миры по туннелям, а в других мирах, по непонятной причине, уничтожались станции перехода, и их судьба, отрезавших самих себя, остается загадкой. А если взять эпидемии… В общем, в истории становления Кольца было много всего, страшного и хорошего, плохого и удивительного. Кстати, забыл тебе сказать, что Торговое Кольцо – это современное название со-дружества наших миров. Это название, дань тому, что долгие столетия различные расы были связаны не разносторонними связями, а чисто торговыми отношениями. По прошествии времени все стало на свои места. Миры стали осторожно притираться друг к другу, находя все больше точек соприкосновения, помимо простой торговли. С наиболее воинственными мирами, со временем, расстались, предоставив их самим себе. Как я теперь понимаю, они во многом были похожи на твой сегодняшний мир, Влад. После того, как миры организовались в Торговое Кольцо, объединенные усилия ученых сделали несколько гигантских скачков в области техники и науки, благодаря чему, спустя пару столетий, не только сами понятия, но и слова их обозначающие, такие как "голод", "бедность", "война" исчезли из словарей большинства миров. Расы изменялись под влиянием чужих культур, влияя на них сами. Этот гигантский симбиоз народов дал новый толчок почти всем отраслям науки и техники, философии и искусству. Наступила новая эра лучшей жизни. Так она названа в учебниках истории. Потом были новые прорывы в различных областях науки и техники. Крупному последнему достижению мы обязаны миру под названием Терра. Там ученые победили гравитацию. Но программа поиска разумной жизни продолжается до сих пор, правда очень и очень избирательно. Так мы вышли на Землю, а до нее еще на два мира. Но к со-дружеству, за последние триста лет, был присоединен только один мир. Мой мир. Морфа. Правда, не так давно был присоединен еще один мир. Впрочем, о нем я расскажу позже. Или…

Тут морф замолчал, видно обдумывал, говорить ему сейчас о новом мире или не гово-рить. Пока он молчал, я переваривал, сказанное им. Все, о чем он говорил, было более или менее понятно, то есть не затемняло общего смысла, но сам процесс усвоения проходил в моей голове довольно трудно, так как шел в несколько этапов. Сначала выслушать, затем осознать и только потом принять и поверить. Я уже примирился с мыслью, что существуют инопланетяне, даже сделал, правда, неосознанно, прыжок сквозь пространство, но о мирах и расах в таком количестве, даже подумать не мог.

"Это ведь какая военная мощь! Они же нас в случае чего, как таракана тапочкой…".

При этой мысли меня просто передернуло, будто я попал под порыв резкого холодного ветра. Не успел выкинуть ее из головы, как ей на смену хлынули десятки других мыслей и вопросов. Они прыгали у меня голове, мешая мне сосредоточиться на чем-нибудь одном.

– Влад, ты чего головой трясешь? Ты о чем думаешь? Тебе все понятно? – эти слова во-рвались в мое сознание, вырвав меня из поглотившего меня водоворота мыслей.

– Ты говори, давай. Говори. Пока все ясно.

– Действительно ясно? – в его голосе проскочило недоверие. – Ты уверен, что… правильно понял… сказанное? Вид, у тебя какой-то…

– Миры, соединенные в кольцо туннелями. Я правильно излагаю? Или ты хотел услы-шать от меня: "Это невозможно! Я никогда этому не поверю!". Так что ли? Слушай, а может ты, меня на тупость прощупываешь? А? – мои возникшие подозрения задели меня куда больше, чем я сам от себя ожидал.

– Влад, ты меня не правильно понял. Понимаешь… Как тебе сказать… ассоциативность мышления у некоторых индивидуумов бывает просто ограничена. Иногда они просто не могут воспринять то новое, что находится за рамками их традиционного воспитания.

Его желание скрыться за научной формулировкой, была явно вызвана растерянностью, го-ворившей о том, что моя догадка верна.

"Решил умными словами прикрыться. Да не на того напал. Мы тоже книжки читаем".

– Чего крутишь? Ты же меня сейчас проверял. Смогу ли я принять сходу твою идею о множестве миров, соединенных туннелем? Я так понимаю, эту задачку для меня подбросили твои психологи. Ведь так?!

Судя по его заминке, я попал прямо в точку. Меня тестировали.

– В общем, да – а… – протянул он, после чего сразу же последовал новый вопрос: – Ска-жи, а как ты воспринял шары? Тогда, на складе?

– Хм. Сначала глазам не поверил. Испуг, оторопь… А так чтобы в панику… Честно говоря, не так я воспитан, да и не до того было.

– Хорошо. В таком случае посмотри на эти снимки.

На столик передо мной легло несколько фотографий. Я взял одно фото, потом другое. Обычные цветные снимки. Правда, изображались на них довольно необычные существа, очень похожие на людей, отличаясь от последних излишне вытянутыми головами и ушами. К тому же их кожа отливала медью. Далеко неатлетического сложения, но в них чувствовалась какая-то гибкая жесткость, как в стеке.

"Не сказал бы, что богатыри, но… стержень чувствуется. Мужики, одним словом".

– Это что? Снова тест?

– Нет.

– Посмотрел. И что теперь?

– Как они тебе?

– Не красавцы, в моем понимании. Ты просто не представляешь, какие мне рожи по работе видеть приходилось, а если бы ближайшую помойку нашего города заглянул, да на тех бомжей посмотрел, тебе бы на год кошмаров хватило. Рыдал бы по ночам, как ребенок.

– Я не об этом. Это обитатели мира под названием Медея. Последний мир, который вступил в содружество, и он же непосредственно связан с моим последующим рассказом. Дело в том, что именно в этот мир переправляли землян, – сейчас в его голосе прозвучала еле уловимая напряженность. – Никаких ассоциаций они у тебя не вызывают?

– Нет. А что? Должны? – с нескрываемой усмешкой я посмотрел на морфа.

Коля, как-то незаметно перелился, несколько изменив свою форму, и так сделал несколько раз. Я неожиданно понял, что это были его естественные движения, не прикрытые как раньше, пусть даже грубой имитацией человеческих телодвижений. Чем они для него были, я даже представить не мог, но выглядели они настолько странно и необычно, что я откровенно вытаращился на морфа, не скрывая своего любопытства. Правда, когда он закончил переливаться, я тут же придал себе безразличный вид, в душе коря себя за детское поведение.

– Хорошо, тогда я продолжу, – его голос звучал, как ни в чем небывало. – Вся эта некрасивая история началась с того, что ученые, работающие на станции "Земля", случайно засекли несанкционированное излучение установки нуль – перехода в координатной сетке вашего мира. Излучение сбило на секунду или две настройки исследовательской аппаратуры и как следствие, испортило проведение тщательно подготовленного эксперимента. После чего началось расследование. Стали уточнять, что произошло. Дальше – больше. Обнаружили, что работал "нуль – переход", но не наш, а чужой. Отсюда все и пошло. Включили дубль – систему. Нагружать тебя техническими подробностями не буду, скажу так: это вторичный контроль всей работающей аппаратуры станции. Включается только в особых случаях. Через две недели снова все повторилось. Появились соответствующие подозрения. После чего вызвали меня. После того как я узнал, что за несанкционированным использо-ванием установки, которое тянет на служебное расследование, стоит еще более страшное преступление – похищение разумных существ, дело сразу попало на стол Высшего Совета, а потом под его контроль. Сразу последовал приказ: найти и наказать! А что тут сделаешь, когда контур в период активации находится под охраной вооруженных головорезов, кото-рые сначала стреляют, а только потом начинают думать. Но благодаря тебе, Влад и твоим ребятам мы устранили эту угрозу. Можно сказать, что половина дела сделана. Я тебе еще не сказал, что отступники, сумевшие наладить контакт с земными бандитами, являются моими соотечественниками, работали, тут же на станции "Земля", в отряде наблюдателей. Это они тогда были на складе. Во время преследования, один из них погиб, а второй, когда его загнали в угол, покончил жизнь самоубийством. Они умерли, унеся с собой в могилу не только тайну их вербовки, но и тайну своих хозяев. Правда, мир, куда переправлялись лю-ди, мы сумели установить. Это Медея. Полицию этого мира мы тут же поставили в известность, так что там уже занимаются расследованием этого дела. А теперь я хочу обрисовать ситуацию, создавшуюся вокруг этого мира. В твоих глазах я читаю недоумение. Это нужно. Хотя бы потому, что ты там скоро окажешься.

– Там?! – для уверенности я ткнул пальцем в фотографии. – Поеду туда?! На Медею?! Здорово!! А я думал, что все это время проторчу в этих двух комнатах!

Минуту радовался новости, как мальчишка, пока в голову не пришел естественный вопрос: – Стоп. А что я там буду делать?

– Об этом потом. Слушай дальше. Как я уже говорил, этот мир последним вошел в наше содружество. По земным меркам это произошло около двадцати лет тому назад. Среди миров Торгового Кольца, Медея стоит особняком и не только потому, что пришла последней в содружество. Просто этот мир достаточно дик… Забудь. Я неправильно выразился. Дело в том, что каждый мир, вступающий в содружество, вносит свою лепту или взнос, если можно так выразиться, за свое включение. Здесь может быть все, что угодно. Новые знания. Новые технологии. Или как наша раса, имеющая специфическое строение тела. Все идет в зачет. Но кроме этого, выбранный мир должен стоять на определенном уровне развития. И иметь достаточно высокие моральные принципы. Ни того, ни другого пока на Медее нет.

– Подожди! А тогда почему его приняли?! Я так понимаю, он ничем не лучше Земли!

– Ошибаешься! Он на голову выше Земли, то и на две! Там уже около столетия нет войн. У них единое правительство. И еще много чего, до чего вам, землянам… Короче, просто слушай, что тебе говорят!

В его голосе легко читалось раздражение. Обычно невозмутимый и спокойный морф, сей-час был явно не в своей тарелке.

"Интересно, что его так задевает? Скорее всего то, что "диких" медеян приравняли к умным и культурным морфам. И ему, видите ли, не нравиться такое сравнение. А сам мне тем же в глаза тычет. Да пошли бы вы все…!".

– …Медеяне, сделали свой выбор, превратив часть своего мира в гигантский аттракцион. Ведь кроме великолепной природы и уникального климата у них за душой… ничего нет. Науки и технологии на порядок, а кое-где и на два, ниже среднего показателя по шкале… Впрочем, тебе это ни к чему. Этот мир, сравнительно молодой в своем развитии, полностью не вписавшийся в нашу систему, пока, к сожалению, во многом, придерживается старых понятий и принципов. У них даже деление по кланам до сих пор существует. В общем, не совсем гладко проходит их адаптация к содружеству, отсюда, и подобное… преступление. Но как бы то ни было, мы сумели прекратить незаконное похищение землян.

– Ну, а теперь, ты мне можешь сказать, для чего им земляне? Они же их не в жертву приносили…

– Ты не понимаешь, что говоришь! Слово "убийство" у нас осталось только в словарях! Даже на Медее! А вообще, лишение жизни разумного существа, это то же самое, что вселенская катастрофа в миниатюре. Убить живой разум! Это противоестественно! Я понимаю, что ты смотришь на это по-другому, но у тебя другая психология. Ваша раса подобна хищному зверю…

Тут он замолчал, а я не стал с ним спорить, потому что видел, что он и так на взводе. Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем. Первым нарушил молчание морф.

– Что произошло с людьми, пока не ясно. Как я тебе говорил, Медея среди нас стоит особняком. Открыта для въезда только часть планеты. У Совета, как я уже говорил, с ними складываются очень непростые отношения.

– Так зачем вам такой проблемный мир? Вам он не нравиться, но вы его взяли. Это как понять?! У вас, что большая нехватка аттракционов?!

– Твой юмор абсолютно не к месту. Этот мир, как зона отдыха, содружеству не нужен, но он имеет то, что не имеет ни один другой мир. Он имеет загадку. Величайшую загадку нашего времени. Суть ее проста: на поверхность их планеты выходит пространственный туннель. Да-да. Пространственный туннель. Но не наш туннель, а чужой. Представляешь, на другом его конце находится сообщество цивилизаций, подобное нашему. Это же какой скачок вперед! Ты просто не представляешь, что для нас это значит. Он откроет для нас… Тебе, впрочем, это неинтересно.

– Туннель, говоришь? Значит, вот в чем причина принятия Медеи в ваши ряды. Был бы у нас такой туннель, вы бы и нас приняли. У вас практический подход к делу, ребята. Ты мне – я тебе. Только вот не понимаю, чем вам земляне не угодили?! У нас каждый второй такой деловой!

– Агрессией! Кровожадностью своей, вот чем вы не угодили! Практицизм у вас есть, отрицать не буду! А вот логики нет! И разум не в чести! Но даже ваш практический подход к делу и близко не стоит рядом с нашим. Одно только ваше убийство за деньги, практикуе-мое на всем земном шаре, чего стоит! Да, этот туннель – причина принятия Медеи! Мы взвалили эту обузу на себя, потому что, сумев выйти к цивилизации такого уровня, мы… Не о том я говорю! Этому миру просто посчастливилось, что он оказался на пути к золотой жиле! Но это не говорит о том, что мы взяли медеян в качестве одолжения! Они имеет такие равные права, как все остальные граждане Кольца! И не тебе с твоим примитивным мышле…

Тут он резко замолчал. И надо сказать, сделал это во время, так как теперь я уже начал за-водиться.

"Ах ты, урод гуттаперчевый! Строит из себя моралиста, а самолюбие из самого так и брызжет! Не ровня мы ему, видите ли! А ведь самих не из-за мозгов взяли в Содружество, а за резиновое тело! Понимает это! Вот и беситься!".

Неожиданно он продолжил: – Извини, я погорячился, Влад. Эмоции, знаешь. Давай лучше вернемся к нашему разговору. Изучая туннель, ученые столкнулись с очень странной вещью. Спектр силовой оболочки чужого пространственного канала, схож с нашими туннелями, и в тоже время сильно отличается. Проделав ряд экспериментов, определили: он сдвинут в системе координат пространство – время, в сторону временной составляющей. А это значит, что он отличается от нашей системы пространственных координат, то есть может идти из другого измерения. Тем самым возвращаемся к гипотезе "сферы жизни", так как что-то подобное, мы и предполагали.

– Начинаю соображать. Я, по вашему предположению, побывал в этой сфере. И туннель оттуда же. Считаете, что у нас есть что-то общее? И хотите это вычислить?

– При общем приближении – да. Но ты еще не знаешь самого главного. Этот простран-ственный канал работает только в одну сторону, на выход. Почему, мы не знаем. И войти пока в него не можем. Вот мы и подумали: а вдруг он среагирует тебя и даст тем самым какую-нибудь зацепку. Только это! И ничего более! Понимаешь?!

– Чего тут не понять. Когда ехать?

– К этому мы еще вернемся. А пока слушай дальше. Как я уже говорил, Медея открыла для нас только часть своей территории. Туннель оказался в ее закрытой части. Когда, в свое время, мы обратились с просьбой дать нам возможность исследовать его, то сначала получили отказ. В завуалированной форме. Но постепенно, при некотором давлении на правительство Медеи, дело сдвинулось с мертвой точки. Сейчас рядом с местом выхода туннеля находиться научно-исследовательский комплекс. Идет работа, появились даже определенные успехи. Правда, их было бы больше, если бы в исследования не вмешивались медеяне, постоянно пытающиеся контролировать нас. Даже больше того, они лезут даже в те исследования, о процессе работы которых не имеют не малейшего понятия. Ты можешь понять подобное?!

– А что это тебя так сильно трогает? – я опять не смог удержаться, чтобы не поддеть его. – Тоже в свое время туда не пустили?

– Меня это не трогает, – но, несмотря на заявление, его тон резко изменился, стал холод-ным и чеканным. – Но это касается общего дела, а значит всех нас. В том числе и тебя.

– А меня, с какой стати? В качестве подопытного кролика, что ли? – я уже не мог остановиться. Своим пафосом и спесивостью морф начинал раздражать меня все больше и больше.

"Как бы мне не пожалеть о том, что я дал согласие на эти две недели. Если они все там такие…".

– И тебя. Даже в большей степени, чем ты думаешь, – тут он сделал паузу, которая, как мне показалась, была пропитана злой удовлетворенностью, после чего продолжил. – Дело в том, что когда правительство Медеи окончательно поняло, что их мир был принят в содружество из-за туннеля, они, не подумав о последствиях, допустили утечку информации. К тому, что с правительством у нас будут определенные проблемы, мы были давно готовы, но совершенно оказались не готовы к тому, что об этом узнает рядовой обыватель. Пусть даже в виде слухов и пустопорожних домыслов. Что тут же проявилось в негативном отношении некоторой части медеян к другим расам и Торговому Кольцу в целом.

"Коля" замолк. Уже привыкший к подобным перерывам, я ждал продолжения, но вместо этого услышал короткую и сухую фразу: – На сегодня – все.

Глава 3

– Помнишь наш вчерашний разговор?

– Что-то изменилось? – насторожился я. – Поездка на Медею?

– В этом плане – ничего. Так спросил. Давай лучше перейдем к делу.

Похоже, ему было неловко за допущенные резкости и откровения во время нашей вчераш-ней беседы, но я сделал вид, что ничего не заметил: – К делу, так к делу.

– Здесь, на станции, ты будешь еще три дня. За это время мы подготовим тебя к воспри-ятию других миров. Кстати, у меня для тебя есть хорошая новость. По пути на Медею ты посетишь еще в один мир. Терру. Его обитатели подобны тебе, как анатомически, так и физиологически. К тому же эта планета является одним из самых высокоразвитых и техноло-гичных миров Кольца. Его представители участвуют во всех современных глобальных разработках, треть всех великих открытий последних столетий приходиться на них. На Терре будет формироваться команда, с которой ты поедешь на Медею. К тому же наши психоаналитики решили, что тебе с ними будет комфортней. В психологическом плане. Их присутствие будет оттенять, сглаживать наиболее странные и невосприимчивые, на твой взгляд, стороны нашей жизни.

– Интересно будет посмотреть, что собой представляют местные красавицы. Подожди! А почему терряне? Тебя что отстраняют от этого дела?!

– Не волнуйся, Влад! Я тоже еду. А теперь слушай дальше. Как я слышал, подбор специалистов для группы уже произведен. Часть из них, я знаю лично, а об остальных наслышан. Некоторые из них являются знатоком своего дела сразу в нескольких областях науки. Например, Жорес. Он является крупным специалистом по физике полей и одновременно звездой в области медицины. В группу включены также двое молодых ребят, профессионалы в области электроники, программирования и системотехники. Лично я их не знаю, так же, как и Лавинию, специалиста, работающего с Жоресом. Также в состав вошли Аттения и Корн. С ними мне приходилось пару раз работать. Профессионалы, мастера своего дела. На Медею ты отправишься вместе с этой группой. Они в курсе насчет тебя. Ведь, какой-то мере, вы коллеги. Ты начал это дело на Земле, они его доделают на Медее.

– Не понял. Они кто? Следственная бригада? – с недоумением протянул я. – Врачи с программистами? Я чего-то не догоняю. А следователи где? Или они уже работают на Медее?

– Ты мог бы уже понять, что в наших мирах нет привычного для тебя набора: бандитов, воров, наркоманов. У нас нет воровства и убийств, нет голодных и обездоленных. Зато встречаются отдельные личности, которые считают, что такая жизнь, которая у них есть, слишком уж серая, потерявшая свою остроту, и поэтому они изо всех сил стараются найти лезвие бритвы, чтобы походить по нему вдоволь. Для воспитания подобных любителей острых ощущений у нас существует целая служба. В ее основе психологи, социологи, аналитики. Здесь не нужно "хватать и сажать", тут важно понять его мотивы, внутренний мир, побуждения, толкнувшие его на это. И наше дело, подобно им, представляет также экстремальный случай, только более сложный.

– Красиво говоришь. Не скажу, что понял все правильно…

– А ты сразу все и не поймешь. Пойми, наконец, Влад. У нас разные стандарты жизни. Разные! И понятия о жизни разные! Запомни это на будущее! – поняв, что снова сбился на менторский тон, он резко замолчал, после чего продолжил более спокойным тоном. – Так, что я еще не сказал? Ага! Запомни: все, в том числе и ты, едете на Медею в роли научных консультантов.

– Подожди, но ты только что говорил, о следственной группе?!

– Это ты говорил о следственной группе, а не я! Правительство Медеи не хочет официального разбирательства этого дела в Верховном Совете Кольца, так как считают, что это их внутреннее дело. И только потому, что дело оказалось, завязано с другим миром, с Землей, они дали разрешение приехать консультативной комиссии. Наша задача направить действия местных властей в нужном направлении, а также отправить землян домой, предварительно оказав им всестороннюю помощь. Но есть у нас и вторая задача, не менее важная – работа с полем пространственного туннеля. Жорес собирается провести очень важный для нас эксперимент. Это все, что тебе надо знать. А нет, еще вспомнил. От властей Медеи пришло первое сообщение о похищенных землянах. По предварительным данным, их используют в качестве бойцов на аренах.

Я заинтересованно подался вперед: – То есть они дерутся на ринге?

Тут он недоуменно молчал некоторое время, потом неуверенно спросил: – Ринг, это пло-щадка, где проводятся всевозможные схватки? – приняв к сведению мой энергичный кивок, продолжил. – Тогда, да, – выдержав новую паузу, продолжил. – Чтобы ты лучше понял обстановку на Медее, мне придется просветить тебя насчет некоторых особенностей их истории. На заре своей истории медеяне разбились на двадцать четыре клана. И как следствие, сразу вспыхнули междоусобные, религиозные и просто захватнические войны, но время шло, и вместо армий стали выставлять группы отлично обученных бойцов. Эти отряды получили название "лидеры". С их помощью кланы Медеи, столетиями, разрешали политические, военные и жизненные проблемы. Но ничто не стоит на месте, а уж история тем более. Подрос уровень цивилизации. Наступила пора дипломатии. Теперь жизненно важные проблемы решались в основном за столом совещаний, а не в поединке. И вдруг именно в этот период, идеалом для подражания становиться "лидер", боец, защищающий интересы своего клана на арене. Скорее всего, это случилось потому, что если раньше на подобные схватки допускались только избранные, то теперь они становятся всенародным достоянием. Проходит еще время, и поединок на арене возводят в ранг национального искусства. И когда правительство Медеи решило, в качестве своего, скажем так, взноса в содружество, организовать отдых на своей планете, в его программу было включено проведение подобных поединков. Если говорить твоим языком, Влад: "народ туда валом валит". Кроме всего прочего на Медее великолепные условия для отдыха. Замечательный климат, великолепная природа, теплый океан, песчаные пляжи. Отличная рыбалка. Ну вот, опять отвлекся. Возвращаюсь к теме землян. Как я уже говорил, их используют на аренах. И не в официальных боях, а для узкого круга зрителей. Кстати, у медеян, как и у вас, существует подобие тотализатора, что еще больше добавляет интереса к поединкам. Тут мы подошли к вопросу: почему именно земляне? Ответ один. Как я уже говорил, на Медее не любят некоторые расы, входящие в Содружество. В основном, это касается террян. А так как вы представляют собой один и тот же биологический подвид, то отличить вас трудно. На этом и сыграли преступники, выставляя на бои землян, под видом террян. На потеху обывателям. Это тебе для справки. Так что веди себя на Медее осторожно. Ты меня понял, Влад?

Полученная информация удивила меня проявлением почти человеческих чувств, почти так же как достижения всех этих суперцивилизаций. В ней было то, что я думал, они уже давно искоренили у себя: азарт, адреналин в крови, чувство победы. Я даже на какую-то минуту забыл, что это касается похищенных землян, которым вряд ли приходиться сладко в чужом мире.

– Подпольные бои? Тотализатор? Круто! – свой повышенный интерес к подобного рода развлечениям я решил не проявлять, сознавая, что морф все равно не поймет меня, хотя от резкости все же не смог удержаться. – Похоже, эти ребята не слишком спешат подниматься к вашей планке моральных устоев. Может это оттого, что вы их насильно подталкиваете к тем нормам жизни, которые считаете приемлемыми. Вот они в ответ и брыкаться начинают. В какой-то мере я их понимаю. Превратить свою планету в парк аттракционов, в качестве вступительного взноса, это нечто особенное! Скажи, а предложение подобного использования Медеи случайно не поступило от террян?

– Незачем тебе забивать подобными рассуждениями голову! Это не твое и не для тебя! Твое дело, лишь помочь нам. И только в том, о чем мы просим. Ни больше, и ни меньше. У вас в России есть хорошая пословица: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят". Вот и старайся ее придерживаться, – его тон опять стал сухим и наставляющим.

Его резкий тон явно говорил, что я оказался прав в своих рассуждениях, а его своеобразный выговор, сказал мне то, о чем я уже начал догадываться в отношении самого себя. Меня использовали, на Земле, в качестве волкодава, а теперь используют, в качестве, подопытной крысы. А подобная роль просто не может иметь ни права голоса, не своего мнения. Придя к подобному выводу, я уже начал сожалеть, что дал свое согласие.

– Хорошо. Буду держаться народной мудрости, – я старался говорить ровно и без эмо-ций, хотя далось мне это с трудом.

– Вот и хорошо, – его голос прозвучал спокойно, сухо и деловито. Мне даже показалось, что все эти составные части его тона были отмерены и взвешены равновеликими долями. – Сейчас мы идем на "насосную станцию", так мы называем лабораторию, где ты получишь необходимые знания для твоей адаптации. Сегодня весь день и завтра, первую половину, ты проведешь там. Затем тренинг по закреплению полученных знаний. После чего ты отправишься на Терру. Так что, идем?

– Идем, – я произнес это слово слегка дрогнувшим голосом, сознавая, что сейчас передо мной откроется совершенно другой мир, о котором я не только никогда не знал, но даже не мечтал увидеть нечто подобное.

В предвкушении чуда, всю напряженность, противоречивые и смутные мысли смело словно ураганом. Я превратился в один большой вопрос: что я увижу там, за дверью? С неосознанным, каким-то детским испугом я переступил порог вслед за морфом. Глазам сразу же предстал высокий арочный коридор светло-серого оттенка, в который выходила добрая дюжина дверей. Как я понял, это был отдельный жилой блок – коридор. К моему сожалению, совершенно пустой, тишину которого нарушали только наши шаги.

"Почему так безлюдно? Или это ради меня?".

Задумавшись над этим вопросом, я упустил момент, когда коридор вывел нас в зал. Я замер на месте. Раскрыв рот, я весь, как бы подался вперед в немом восторге. Воздух был чист и прозрачен, как поцелуй маленького ребенка. Огромный купол выгнулся гигантским пузырем великолепного небесного оттенка. Сверху свисали гроздья золотистых светильников, дававших необыкновенно яркий и ровный свет. От этой ложащейся спокойствием на душу, неземной красоты у меня перехватило горло. Только в этот миг я окончательно поверил тому, что случилось со мной, только сейчас исчезли из глубины моего мозга последние искорки сомнения и неверия. Теперь я окончательно поверил, что нахожусь в немыслимой дали от моего мира. Сочетание необыкновенной, неземной чистоты воздуха, напоенного какими-то странными, еле уловимыми ароматами и теплого, мягкого, но одновременно яркого света, неожиданно вызвала у меня ассоциацию этого места с раем. Я повернулся к неподвижно стоящему около меня "Коле" и тихо спросил: – Где мы сейчас находимся?

Когда я прочел его недоумение в резком повороте головы, то сразу поправился: – Ты мне в свое время сказал, что мы находимся на станции. А где эта станция? В космосе или еще где?

– Станция находится в координатных точках почти совпадающих с земными пространственными координатами. То, что ты видишь, находится на планете Земля, но одновременно вне пространства вашего мира.

– Вне пространства моего мира, – медленно повторил я, как бы пробуя на вкус каждое слово. – Так это точно рай.

– Рай? Ах, да! Бог! Библия!

– Расскажи о станции. И почему мы никого до сих пор не встретили?

– Канал, пробитый установкой нуль – пространства, проходит сквозь ваш мир, но вы его не видите и не ощущаете. Он есть, и одновременно его нет, так как координаты излучения смещены в осях. Поэтому ваша земная аппаратура не может нас обнаружить. В принципе, это выглядит так: мы вас видим – вы нас нет. Когда нам надо получить доступ в ваш мир, мы возвращаемся к прежним координатам и выставляем пороговый контур. Вроде той светящийся арки, через которую ты прошел.

– Так мы в другом измерении?

– Не говори попусту о том, чего не знаешь. Измерение это одно, а пространство это со-всем другое. Мы просто смещены… Нет, я не смогу тебе этого объяснить. Для тебя это слишком сложно, – это было сказано назидательным тоном, как ребенку, не доросшему до понимания этого вопроса. – Зато помехи, созданные излучением канала в вашем мире, вы часто наблюдаете. Вы их называете по-разному. Полтергейст, барабашка и тому подобное.

– Что? Барабашки, это ваша работа? – с нескрываемым изумлением спросил я.

– Ты меня не понял. Их нет на самом деле. Они не существует. Это просто эффекты или возмущения, вызванные излучениями нашего канала, или можно сказать так: издержки проникновения канала в ваше "пространство-время".

– А как же летающие блюдца? Их тоже нет на самом деле? – продолжал любопытствовать я.

– Ты об этом, что вы НЛО называете? Это наши научно-исследовательские корабли для работы в атмосфере. Не тебе объяснять, что проколы бывают в любом деле, как тщательно его не готовь.

– Изучаете, значит, дикарей в естественных условиях. Так-так. Рассказывай дальше, мне интересно.

– Изучаем. И еще долго будем изучать. После тридцати лет изучения Земли был собран совет экспертов, на предмет просчета вариантов возможного сотрудничества в будущем. Заключение было однозначным и безапелляционным: на данном уровне цивилизации никаких контактов. И в ближайшие пятьдесят лет тоже, а дальше видно будет.

– Ясно.

Чувство отчужденности снова возникло у меня в душе.

– А никого не встретили потому, что станция имеет статус закрытой. Здесь работает лишь небольшая группа ученых – исследователей. Насмотрелся? Теперь пошли дальше.

После пяти минут блуждания по различным переходам и коридорам, мы вскоре остановились перед большими бело-матовыми дверями, которые тут же разошлись в разные стороны. Шагнув за порог, мы оказались в широком, светлом коридоре с рядом дверей. Пройдя мимо нескольких, мы остановились перед одной дверью, на поверхности которой тут же стали высвечиваться какие-то непонятные знаки.

– Нам сюда.

– Я уже это понял, – буркнул я.

Дверь бесшумно ушла в сторону. То, что я увидел, больше походило на научно-исследовательскую лабораторию будущего из фантастических фильмов. Чего стоил только один голографический монитор, размерами на четверть стены, висящий прямо в воздухе. Я, как зачарованный, смотрел на парящее в воздухе полотнище, пока не услышал голос морфа: – Влад, очнись. Тебя зовут.

Скользнув глазами по комнате, я увидел еще одного морфа, лишь в общих чертах имити-рующего фигуру человека. Меня внутри слегка передернуло при виде этого подобия чело-века, делающего приглашающие жесты псевдорукой, в сторону овального ложа. За ним стояла сложного вида установка с технологической консолью, на которой рядами разноцветных радуг светились шкалы. Вся эта картина отчего-то показалась мне мрачной и зловещей. Оглянулся на "Колю". Тот, похоже, забавлялся моим растерянным видом. Мгновенно вспыхнувшее чувство злости подавило страх и нерешительность, я резко развернулся и зашагал в направлении ложа.

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА

Глава 1

Я шел, между рядами кресел, за стюардессой по длинному салону ракеты "экспресс", где вместо, обычных сидений были странные коконы. Вот она обернулась, показав мне на ближайшее подобие яйца, мило улыбнулась, затем, развернувшись, ушла.

"Красавица. Ничего не скажешь. Хотя все они тут одна краше другой. Но у этой улыбка словно приклеенная. Хм! И что теперь с этим… яйцом делать?".

Из неудобного положения меня выручил сам кокон, когда я его, в состоянии легкой растерянности, ткнул пальцем. Бесшумно раскрывшись, он превратился в кресло. Я тут же уселся в него, пока оно не передумало превращаться во что-либо другое. Подушки были бездонно мягкие, а спинка такая высокая, что я едва видел других пассажиров. Это меня вполне устраивало, потому что после только одного часа пребывания на Терре я уже устал от обилия ярких красок. Даже необычность чужого мира не столь сильно поразила меня, как буйная игра красок повсюду. Ярко светящиеся названия, переливающаяся радугой реклама, полупрозрачные тротуары с пробегающими под ними цветными потоками, а особенно одежда самих террян.

"Местные мужики по яркости своих нарядов переплюнут любого клоуна из земного цирка. Все настолько странно и непривычно, что…".

Не успел я додумать мысль, как посадка закончилась. Двери с легким шипением закрылись. По салону прошел ветерок с легким запахом чего-то очень похожего на хвою. Я ожидал предупреждения о старте, звуковых сигналов, но ничего не произошло, хотя через минуту каким-то третьим чувством почувствовал, что мы летим. Слева от меня сидевший худой загорелый мужчина, вдруг внезапно исчез; его кресло разрослось, образовав вокруг него яйцевидный кокон. Вслед за ним еще несколько человек исчезли в таких коконах.

"Что они там делают? Японский городовой! А это ведь только начало. Что же будет дальше? И какого черта я отказался от сопровождающего?".

– Выпьете что-нибудь? Есть бор, стран, морцо.

Информация о мире, вложенная в меня на станции была слишком общей и названия напит-ков в нее не входили.

– Когда посадка? – решился я на дежурный вопрос, в глубине души сомневаясь, уместен ли даже этот простой вопрос.

– Через пять минут, – и опять дежурная улыбка на странно неподвижном лице.

"Господи! Да это же робот! Блин! Нет, ну это ж надо, – мое удивление было безмерным, если не сказать больше.

А с другой стороны, мое сознание было подготовлено и не к таким техническим чуде-сам, поэтому оставшихся пяти минут полета мне вполне хватило, чтобы прийти в себя от удивления. Двери открылись с легким шелестом, подав знак, что мы прилетели. Народ неторопливо пошел к выходу. Встал, придав себе деловой вид, пошел к двери, но не успел переступить порог, как оказался в сумерках, а под ногами было что-то вроде переливающегося светового потока. Какую-то долю секунды колебался, потом, ступив на него, почувствовал, как движусь вниз, к земле, а еще через секунду ощутил, что стою на упругом покрытии. Уже идя в потоке пассажиров к мягко подсвеченному куполу, я попытался понять, что чувствую, идя по земле чужого мира, но кроме волны детского восторга, захлестнувшей меня при виде изящества и красоты окружающей меня, так ничего и не ощутил. Придя в себя, я с нескрываемым любопытством, стал наблюдать за всем происходящим вокруг меня. Тот минимум знаний, вложенный в меня, ничего не говорил о гигантских, регулярно вспыхивающих у меня под ногами, знаках, ни о странных автоматах, светящихся и перели-вающихся, как рождественские елки. Люди время от времени подходили к ним, что-то брали и шли дальше.

"Даже не знаю, что это такое. Питекантроп несчастный".

Неожиданно охватившее меня чувство растерянности и одиночества, заставило почувство-вать себя изгоем среди этого великолепия, после чего последовала защитная реакция, в ви-де легкой вспышки злости на свою беспомощность. Для меня она сейчас была, чем-то вроде игл ежа, выставленных в защиту. Вспыхнув, она исчезла, не получив поддержки, но после нее остался след, который я отнес к чувству жалости, но не по отношению к себе, как личности, а как к представителю человечества.

"Что, майор? Не успел осмотреться, а уже жалеешь, что ты землянин? Не рановато ли?".

Мне нужно было сейчас одно: остаться одному, чтобы прийти в себя и унять сумбур в мыслях. Оглядевшись в поисках выхода, невольно скользнул по лицам проходящих мимо меня людей. И только тут заметил в их глазах чуть прикрытое любопытство. До этого я был слишком занят собой, своими эмоциями и впечатлениями. Любопытство террян снова разожгло во мне злость. Чтобы отвлечься, я сделал попытку разобраться в значении светя-щихся гигантских букв, пробегающих по невидимым в полумраке стенам, но опять ничего не понял. Попытка разобраться со светящимися знаками на полу, также провалилась. Мысль, обратиться за помощью к террянам, в корне обрубило мое взыгравшее самолюбие. Особенно сейчас мне не хотелось выглядеть в их глазах "тупым чужаком". Чтобы не дать окончательно разгореться злости я просто наугад влился в один из потоков аборигенов, протекавших мимо меня в различных направлениях, в надежде, что тот выведет меня из здания вокзала, наружу. Но вместо этого я оказался в другом зале, перед десятком эскалаторов, самых различных цветов и оттенков. Не раздумывая ни секунды, ступил на ближайший из них, ярко – оранжевый, и тут же был поднят наверх. Не успев ничего осознать, как почувствовал легкий шорох открываемых дверей, а затем лицу скользнул легкий ветерок. Сделал шаг, потом другой. Снова раздался шорох, но теперь уже за моей спиной. Через се-кунду я понял, что оказался стоящим на широкой смотровой площадке. Подставив свое разгоряченное лицо свежему, легкому ветерку, несущему с собой легкий аромат цветов, я стал смотреть на открывшуюся моим глазам панораму ночного города. Только сейчас, ос-тавшись один, я смог признаться самому себе, что не был готов к такому чуду, как чужой мир, не ожидал, что великолепие окажется чужим и давящим на мое сознание настолько, что временами я был готов признать свое ничтожество. Взглянул вверх. Над головою раскинулось черное покрывало. Где-то в глубине него был мой дом. Земля.

"Я землянин. А значит, каждому свое".

Простая мысль, простые слова, но они помогли мне остаться самим собой, отстоять свое "я". Успокоившись, осмотрелся. Рядом со мной, в трех метрах, стояла обнявшаяся парочка, которую я не заметил сразу, будучи занят своими мыслями. Кто из них кто, в полумраке, из-за разноцветных нарядов, нельзя было понять. Оба были одеты во что-то пушистое, яркое, переливающееся.

"И что мне теперь делать? Да спросить. Просто спросить, Крылов. Нормальным человеческим языком, если не хочешь провести остаток жизни на этой станции, бродя туда – сюда".

Только сейчас, осознав глупость своего недавнего поведения, я сделал несколько шагов по направлению к паре: – Простите. Как я могу добраться до города?

Мужчина и его спутница, повернувшись, некоторое время удивленно рассматривали меня. Они были как все, в этом мире, изящны и красивы. Я тоже смотрел на них и думал: – Красота женщины естественна и понятна для меня. Но мужикам то это зачем? Вот хотя бы взять этого. Вылитый Аполлон! Ну, красота пусть. Но этот цветной мех на нем,… – но тут же поняв, что я снова накручиваю себя, резко сменил направление своей критики. – Что ты прицепился к ним!? Нравятся им попугайные наряды! И все тут. Живут они здесь! Понял, ты, деревня? Живут! А ты здесь только проездом!".

Образовавшееся от подобных мыслей легкое чувство горечи тут же исчезло, стоило мне услышать звонкий и мелодичный голос женщины.

– Пройдите до конца площадки. Спуститесь вниз. Дорожка вон там. А внизу стоянка.

Слева стоял целый ряд машин. Они стояли в нишах, черные, блестящие, похожие на за-стывшие капли смолы. Вот мимо меня из темноты вышла женщина, остановившись у ма-шины, чуть наклонившись, пропала, будто растворилась в ней. Я еще не успел понять, что произошло, как эта машина вылетела из своей ниши, плавно обогнув меня, исчезла в тем-ноте.

"Автомобили это или нет, но эта та стоянка, о которой мне сказали. Едем? А куда? Соб-ственно, в чем вопрос? Конечно, в отель. Долго же ты думал, парень".

Изнутри машина оказалась прозрачной, широкое сиденье нежно окутало меня со всех сторон.

– Куда едем? – прогудел мягкий, добродушный голос, совсем не похожий на металлический голос робота.

– В ближайший отель. Или гостиницу.

– Внешний круг. Отель "Грот", – в ответе был заложен и вопрос.

– То, что надо. Поехали.

Машина мгновенно сорвалась с места и в следующее мгновение, огни города превратились в сливающиеся серебристые полосы. Я абсолютно не чувствовал скорости, будто это не я, а город пролетал мимо меня. Несколько минут спустя, когда машина остановилась, я, еще не отой-дя от феерической воздушности и легкости поездки, автоматически спросил: – Сколько я должен?

Голос тут же откликнулся: – Вы ничего не должны. Всегда к вашим услугам.

Вылез. Передо мной возвышалось здание, стены которого светились изнутри теплым ярко-зеленым светом. Подняв глаза, я увидел, прямо перед собой, переливающиеся громадные объемные буквы, складывавшиеся в слова "Отель "Грот".

В холле, выдержанном в золотисто-коричневых тонах, за стойкой находился робот, представлявший собой матовую полусферу с множеством длинных гибких рук. Я подошел к нему.

– Желаете номер? Ресторан? Бар? Видеотон? – его голос был настолько мелодичным, что мне в нем послышался перезвон колокольчиков.

Но переполненный впечатлениями я больше ничего не хотел. Мне хотелось поскорее остаться одному, оставив этот яркий мир, выжавший из меня все мои чувства до капли, за порогом две-ри.

– Номер, – коротко сказал я.

Только взял в руку карточку – ключ, как передо мной в полуметре повисла ярко-красная стрелка виртуального указателя.

***

Разбудил меня незнакомый мелодичный голос: – Вас вызывают. Будете отвечать?

– Что за черт? – от неожиданности и затуманенного сном сознания мой голос прозвучал хрипло и неуверенно. – Кто тут?

Вслед за вопросом, я сел на кровать, став оглядываться. В легком полумраке, рассеиваемым мягким светом светильников, кроме меня никого не было.

– Искусственный интеллект. Гостиничное обслуживание. Вы будете отвечать на вызов? – с какой-то непоколебимой приветливостью снова произнес голос невидимого мне собеседника.

– Да. Буду. Куда говорить? – буркнул я.

– Просто говорите.

Пока я переваривал сообщенную информацию, в комнате раздался приятный низкий мужской голос.

– Здравствуй, Влад. Я не перепутал приветствие?

– Нет. Здравствуй…, – несколько растеряно протянул я.

– Меня зовут Корн. Ты прикомандирован к нашей группе. Будем говорить с экраном?

– Э – э… Я еще в кровати.

– Хорошо. Мы ждем тебя в Координационном Центре расследований, в два часа дня. В малом прием – зале. Информацию о нахождении Центра получишь в инфоре отеля. До встречи!

Я еще не успел ничего сказать, как почувствовал, что связь оборвалась.

– Деловой мужик, – пробурчал я. – Интересно, сколько сейчас времени?

– Девять часов тридцать шесть минут утра.

– А чего окно в этой спальне не прорубили?

Секундное молчание.

– Открыть окно?

– Открой, если не жалко.

В следующую секунду комнату залили потоки света. Боковая стена комнаты полностью исчезла. На ее месте открылся, такой необыкновенной красоты панорама города, что я пулей вылетел из кровати.

– Мать моя! Красотища-то какая!!

Глава 2

Войдя в небольшой зал, стены которого переливались всевозможными оттенками синего цвета, я в который раз поразился яркости нарядов мужчин и красоте женщин этого мира. За не-высоким овальным столом, на низких диванчиках, искусная резьба спинок которых переплеталась с искусным орнаментом стола таким образом, что в сочетании они представляли собой неразрывное единое целое, расположилась компания из шести человек. Сделав два шага, я остановился, не зная как вести себя дальше, так как рассчитывал на морфа, но того среди присутствующих не оказалось. Оживленная беседа, при моем появлении, сразу прервалась, и все, присутствующие, четверо мужчин и две женщины, с любопытством принялись рассматривать меня. Двое молодых ребят, развалившиеся в свободных позах, на ближайшем ко мне диванчике, были одеты в разноцветные рубашки с множеством карманчиков и невообразимые штаны, переливающейся всей радугой красок. Эти, в моем понимании, никак не тянули на матерых профессионалов, способных участвовать в серьезных расследованиях, а скорее всего походили на подростков-акселератов, только что выдернутых из дискотеки. Те же снисходительные ухмылки на лицах, а в глазах – уверенность в собственном превосходстве.

"Скорее всего, это те ребята – электронщики, о которых мне говорил морф".

Далее шел мужчина, обладавший таким классическим профилем, что хоть монеты чекань с его изображением. Он один, занявший целый диванчик и по-барски раскинувшись на нем, был одет наиболее респектабельно и строго, насколько это возможно для этого мира. Если во взглядах молодых парней сквозило снисходительное любопытство, то "барин" смотрел с нескрываемым высокомерием. Четвертый мужчина отличался от остальных не только испытывающим взглядом, но и хорошо развитой, тренированной фигурой. В моем понимании, он более всего походил из присутствующей мужской половины, если не на оперативника, то хотя бы на человека действия. Скользнув взглядом по мужчинам, я невольно задержал его на женщинах. Первая из террянок, сидевшая ближе ко мне, выглядела несколько строго из-за не по-женски твердого взгляда, зато другая удивила меня своею странной для этого мира, почти "земной" красотой. И взгляд ее, как мне показалось, в отличие от остальных, не сочился снисходительностью, а был наполнен непосредственным женским любопытством. К тому же ее идеальной стройности фигурка, затянутая в узкое подобие комбинезона, выглядела настолько соблазнительной, что мне составило немало труда оторвать нее взгляд. "Строгая" террянка выглядела на ее фоне более просто, хотя бы потому, что являла собой яркий образчик местной красоты. Затянувшаяся пауза была прервана мужчиной с классическим профилем.

– Садись, землянин. Поговорим, – его слова, были продублированы небрежным взмахом руки в сторону свободного диванчика. – Ты действительно очень похож на нас. Не ожидал.

Сев на диванчик, я замер в ожидании вопросов, которые как думал, должны обрушаться на меня потоком.

– В твоем мире все так грубо одеваются? – сразу вылез с вопросом один из молодых людей. – Странный вкус! Вам что не доступно изящество линий, не радует яркость красок?

– Радует, но не до такой степени.

Я старался говорить безразлично, не позволяя чувствам даже зарождаться, не говоря уже об их внешнем проявлении.

– А, правда, что у вас в ходу бензиновый двигатель наряду с расщеплением атома? И что вы живете парами… – но тут влезшего в разговор второго парнишку, бесцеремонно прервал "барин". – Об этом можете поговорить позже, в приватной беседе. Мы здесь не для этого собра-лись. – Разрешите для начала представиться. Как мы уже знаем, тебя зовут Влад. Мое имя Жорес. Одну из женщин, которую ты особенно пристально рассматривал, зовут Лавинией, другую – Аттеной. Молодых людей зовут Састин и Дастин. Эти смешные имена они придумали сами себе. Такова сегодняшняя мода нашей молодежи. А это Корн, ветеран среди нас, как по возрасту, так и опыту работы. Теперь, когда мы представлены друг другу, мы можем, наконец, вернуться к теме нашего разговора. Ты в курсе, хотя бы в общих чертах, что нам предстоит делать, Влад?

– Только в самых общих чертах.

– Думаю, этого вполне хватит. Теперь, что касается твоей… работы. Просто побудешь часа два, не более, в пределах действия полей порогового контура под наблюдением регистрирующей аппаратуры. Это все, что от тебя требуется.

Он не говорил, он указывал. И тут же мой своенравный и строптивый характер дал себя знать.

– Не волнуйтесь, господин начальник! Буду лежать, как положено, в пределах действия полей порогового контура. Даже скажу вам больше: приложу все усилия для выполнения этой трудной и ответственной задачи, – отрапортовал я, глядя прямо в глаза Жореса, при этом утрировано изобразил старого служаку, вытягивающегося в струнку при виде начальства. Грудь колесом, руки по швам, глаза на выкате. Как у меня это получилось, я мог судить по легкой, мелькнувшей по губам, улыбке на лицах женщин и ехидным смешкам с диванчика молодежи. На лице Жореса, надо отдать ему должное, не дрогнул ни один мускул, только взгляд изменился, став оценивающим и жестким.

– Ни у кого вопросов больше нет? – сказал он ровным голосом, обводя взглядом присутст-вующих. – Тогда с ним все. Остальное землянина не касается. Влад, ты свободен.

Я поднялся, чтобы уйти. Настроение резко упало. Не так я видел эту беседу, но, к сожале-нию, с моим мнением здесь никто не собирался считаться.

– Влад, я хотела бы с тобой побеседовать, – голос Лавинии прозвучал неожиданно. И не столько для меня, сколько для остальных террян. – Чуть позже, если ты не против.

– Не против, – с некоторой растерянностью, почти автоматически, дал я свое согласие.

– Тут напротив входа в Центр есть зал встреч. Подожди меня там. Я скоро буду.

***

Мы сидели в прозрачной полусфере, за столиком, на блестящей черной поверхности которого, то появлялись, то исчезали целые рои ярко-желтых искорок. Это, в какой-то степени, отвлекало меня, но в то же время не мешало любоваться красотой террянки. Чем больше смотрел на нее, тем больше увлекался ею, невольно ослабляя психологический барьер, за которым я пытался прятаться от странностей и непохожести окружающего меня мира. После нескольких общих фраз, которыми мы перебросились в начале встречи, наступило молчание. Я попытался использовать его, чтобы успокоить свои мятущиеся мысли, и одновременно лихорадочно пытался найти тему для поддержания разговора, но и то и другое у меня почему-то получалось плохо. Чем дольше длилась пауза, тем больше я терялся, хотя Лавинию, насколько мог видеть, совсем не тяготило наше молчание. Она спокойно, с долей насмешливого любопытства, смотрела на меня, в ожидании продолжения разговора.

– Наше молчание явно затянулось, – наконец, я решился открыть рот. – С моей стороны это невежливо. Но честно говоря я даже не знаю с чего начать. А ты вместо того чтобы помочь мне в этом…

– А что в нашем молчании плохого? – перебила она меня. – Язык не всегда может выразить то, что могут сказать глаза. Не правда ли, Влад?

"Это как понимать? Что она имеет в виду?".

– В принципе… да, – промямлил я, надеясь, что говорю то, что нужно.

– Отложим это. Мне сейчас интересно другое. Ты нарочно старался быть таким… невежли-вым с нами?

– Нет. Это мне обычно удается без труда, – усмехнулся я, сразу почувствовав себя уверен-ней.

Легкий грудной смех был мне ответом. От него у меня сразу потеплело в груди.

– У меня вообще куча достоинств, – заявил я, изображая шутливую гордость. – А в литро-боле и прямом ударе в челюсть вообще нет соперников.

"Идиот! Ты полный кретин, Крылов! Кто тебя за язык тянул!".

Но в следующую секунду у меня отлегло от сердца – она улыбалась. Правда, несколько натянуто.

– Ты странный… нет, ты иной. Я думала…

– Да знаю я, знаю! Дикарь, только из пещеры вылез. Дубины в руках не хватает. Ты это хо-тела сказать?

"Похоже, у меня язык в сегодняшней скачке опережает мою голову на полкорпуса. Японский городовой!".

– Нет. Не так. Ты вел себя…

– Сказать тебе честно? Я сегодня просто очень стеснялся, – выдал я ей свой очередной перл.

– Ты стеснялся? – ее рот даже округлился от изумления.

– Понимаешь, у меня сегодня с собой не было моей любимой дубины. Привык, понимаешь, крутить ее в руках, во время подобных разговоров. Пойми, на словах, не всегда все можно объяснить, а вот с ней совсем другое дело получается. Очень весомый аргумент.

Теперь она смеялась в полный голос и так заразительно, что я не смог устоять и присоединился к ней.

– А если действительно честно сказать, то я просто разозлился.

Ее большие серые глаза, еще секунду назад лучившиеся от смеха, потемнели, внимательно изучая мое лицо.

– Разозлился? На нас? За что? – по ее лицу проплыло облачко легкой тревоги.

– Ты играешь? Или действительно не понимаешь?

– Ты непостижим. Я не понимаю тебя.

– Тут и понимать нечего. Вы же представляли меня как недалекого аборигена из дико… нецивилизованного мира. А когда поняли, что он не соответствует, нарисованному вами, образу, насторожились. Не могу сказать за всех вас, но в Жоресе это явно чувствовалось. Да и в остальных тоже, в большей или меньшей степени. Ведь все неизвестное несет в себе, кроме любопытства, элемент страха. Дело только в его степени. Так и со мной получилось. Я ведь пробудил любопытство своим нестандартным поведением, а то, что оно имеет привкус страха, делает его еще более интригующим, захватывающим. Ведь, правда?

Ее грудь стала подниматься чуть чаще, глаза превратились в черные загадочные омуты, но при этом выражение лица не менялось. Нетрудно было понять, что ее внимательный взгляд, устремленный на меня, это попытка понять, что же стоит за моими словами.

– А ты не пробовал стать мягче? Ведь мы тебе не враги. И чувство любопытства, по-моему, не может являться оскорблением, особенно если выражено в тактичной форме. Хотя у вас, землян, это может быть и не так. Но ты прав, по крайней мере, в одном. Ты насторожил нас. В тебе есть что-то такое… Дикая, неуправляемая искра, что ли,… готовая превратиться в любой момент в яростное пламя и сжечь все вокруг. Твое агрессивное начало настолько ярко выраже-но, что… Впрочем,… наверно, я не готова к разговору с тобой. Только мне начинает казаться, что я тебя начинаю понимать, как тут… ты открываешься совсем с другой стороны. Мне надо подумать. Как насчет завтрашнего вечера? Хорошо? Я позвоню тебе.

Я, молча и удивленно смотрел на нее, не зная, что сказать на подобное заявление, пока она не встала.

– До встречи, Влад!

– До встречи!

После такого неожиданного завершения нашей встречи, мне только и осталось, что провожать долгим взглядом ее изящную фигурку. Когда она исчезла, я встал и пошел, бездумно глядя по сторонам. Чувство легкой горечи и недоумения от двух сегодняшних встреч с террянами благодаря необычности окружающей обстановки, стало понемногу рассасываться. Да и не в моем характере долго обижаться, тем более что здесь проявилось явное непонимание, основанное на несхожести рас. Сделав такое заключение, я в очередной раз удивился пришедшей мне в голову мысли.

"Нетривиальные мысли. Расту. Вперед, майор! Пойдем, посмотрим, как тут люди живут".

Глава 3

То, что это была наша вторая наша встреча, не добавило мне решительности. Так же, как в первую нашу встречу, я чувствовал себя неловко в ее обществе.

"Как мальчишка на первом свидании. Японский городовой!".

Секунды молчания для меня мучительно растянулись, пока судорожно перебирал в памяти те слова, которые говорил раньше женщинам, но которые не осмеливался произнести вслух сейчас. Судьба, во второй раз в моей жизни, подарила мне ощущение влюбленности, это странное чувство души. Чем больше я осознавал это, тем больше терялся. Будто прочитав, что твориться в моей душе, она игриво спросила: – Как ты считаешь, я тебе, как женщина, подхожу?

Этот вопрос оказался настолько неожиданным и необычным, что я окончательно растерялся, а вместе с растерянностью пришла злость. Вот чего я не любил, так это моменты растерянности в самом себе.

"Что б ты, чертовка, провалилась со своими каверзными вопросами!".

Но в глубине души я, конечно, не желал этого, сознавая, что это напускное. Своеобразная защитная реакция.

– Да. Наверно, – ответил я, даже не поняв, что сказал.

– Это от души сказано или из вежливости? – продолжала она давить на меня.

За время нашего короткого разговора с ее лица не сходила улыбка, которую, в другое время, я мог бы назвать многообещающей, но сейчас она казалось загадочной. И неожиданно рассмеял-ся, представив себя со стороны; большой, здоровый мужик, запинающийся на каждом слове, словно прыщавый юнец на первом свидании.

– Над чем ты смеешься? – она по детски нетерпеливо заглянула мне в глаза. – Если надо мной, то я обижусь.

"Неловко получилось, – с легкой досадой подумал я.

Но этот смех, как бы то ни было, снял с меня цепи, до этого сковывавшие мой разум и язык.

– Честно говоря, я смеюсь над собой, – признался я с нарочитой ноткой вины в голосе.

– Мне кажется, у тебя не должно быть серьезного повода для смеха. Ну, если только чуть-чуть, – не преминула она уколоть меня.

Я снова насторожился, ожидая очередного подвоха с ее стороны.

– Ты не хочешь пройтись немного вместе со мной?

– Хоть на край света, – шутливо ответил я, почувствовав себя немного легче оттого, что разговор стал развиваться по знакомой мне схеме.

И вдруг отбросив свое игривое настроение, она неожиданно сказала: – Должна признать, ты неплохо вписался в наш мир. Немного ошеломлен, но не более того, что вполне естественно в твоем положении.

Эта резкая перемена в ее настроении заставила почувствовать себя мальчишкой, которым, зрелая женщина, заметив его любовь, крутит, как хочет. Когда захочет, приласкает, когда захочет, оттолкнет. Это чувство, основанное на знаниях взрослого мужчины, помогло мне разорвать прочную нить очарования, суметь стать самим собой, хоть частично. Оно не только отрезвило меня, но и навело на некоторые мысли, вызвав в душе настороженность: – Да не мальчишкой она тебя считает, а мужиком, который как два дня вылез из пещеры. Ей интересна твоя реакция, когда ты, Влад, отойдешь от шока, и начнешь тыкать пальцем по сторонам и спрашивать: "А это что? А это?". Или лапать ее руками, затащив в темный угол. Иначе как понять ее?".

– Милая, ты гоняешь меня по психологическим тестам исходя из простого любопытства или получено такое задание? Составляете психологический портрет? Наверно, да. Конечно, пока он виден только в общих чертах. Может, хочешь конкретных деталей? Тогда давай сделаем так. Мы отправимся ко мне в номер и займемся… э-э, сексом, а потом я расскажу тебе о своих детских ночных страхах. Секс и мои детские воспоминания прекрасно дополнят, как я вижу, уже сложившуюся картину моего внутреннего мира. Ну, так что?

Она напряглась, это было видно, как плотно сжались ее губы, превратившись в две узкие по-лоски.

– Почему ты так решил? Ведь я по своей второй профессии – социолог, а не психолог. И мне не интересен твой внутренний мир, как специалисту. Хотя нет, интересен, но не так… Вернее, просто… любопытен, как женщине.

– Теперь все стало на свои места. Непрофессионализм, вот что тебя подвело. Ты рассчитывала сыграть роль психолога, считая, что пещерный человек, то есть я, ничего не поймет, не дойдет своим тупым умишком. Ты или переоценила себя, или недооценила меня. А, скорее всего, и то и другое.

– Я недооценила тебя, – призналась она, но ноток раскаяния в ее голосе не было абсолютно. – Но я не изучала тебя. Просто мне было интересно, почему ты отметил меня среди всех ос-тальных. Хотела узнать только это. Чисто женское любопытство.

От ее слов веяло такой ребячьей непосредственностью, что я уже не знал, что думать. Или меня продолжают прокачивать на более высоком психологическом уровне или то, что она сказала, правда. Не зная, как отреагировать на ее слова, я просто сказал, что думал: – Ты своим признанием застала меня врасплох. Совсем запутала. Теперь даже не знаю, что о тебе думать.

– Давай не будем мучиться догадками, а просто пойдем дальше. Я знаю одно место, которое, как мне кажется, должно тебе понравиться. Там и поговорим о твоих детских страхах, а если останется время, то и о сексе.

Ее детская непринужденность в недетских вопросах умиляла меня, но в тоже время заставляла настораживаться. Она интересовалась многими аспектами жизни на Земле, но особенно сильно ее интересовали отношения полов на моей планете. Возникавшее время от времени чувство смущения на поставленные "в лоб" вопросы, мои эмоции, мое неоднозначное отношение к ней, как к женщине, все это вместе перемешавшись, затянуло меня в водоворот непосредственного и живого разговора так быстро, что я не заметил, как мы пришли.

Громадный зал, выдержанный в серебристо-черных тонах, поражал своими размерами. Его своды, казалось, уходят куда-то ввысь, где в легком полумраке, смыкаются на недостижимой глазу высоте. Но главное чудо заключалось в другом: в разбросанных по залу множестве фонтанов и фонтанчиков. Между фонтанами стояли столики, за которыми сидели, тихо беседующие, люди различных возрастов. Здесь не было, ни веселых компаний, ни громкой музыки, ни яркой иллюминации, здесь царствовала тишина, прерываемая только легким шумом падающей воды. Каким образом достигался подобный эффект, я даже не стал спрашивать, а принял как факт.

– Тебе нравиться это место? – тихо спросила Лавиния.

– Нравиться. Очень, – негромко ответил я, боясь нарушить хрустальную тишину вокруг.

– Я здесь бываю редко. Только когда хочу отвлечься от дел, уйти от суеты.

Пройдя в глубину зала, мы устроились в мягких креслах за столиком, у небольшого фонтанчика. Только теперь я понял смысл такого количества фонтанов. Они являлись своеобразными стенками, образуя отдельные кабинеты.

– Здесь есть что-нибудь крепкое? Алкогольное?

– Есть. Я предложу тебе один напиток, на свой страх и риск. Ну, как рискнем? – при этом она лукаво улыбнулась.

– Спрашиваешь! Конечно, рискнем.

Жидкость, налитая в бокал, оказалась прозрачной как слеза.

– На вид – водка. Если она и на вкус такая же…

Встретив ее непонимающий взгляд, объяснил: – Водка – это крепкий алкогольный напиток на Земле. Пробуем. За тебя, Лави!

Я взял невесомый, играющий на своих гранях разноцветными искорками, бокал и одним махом вытянул его содержимое. Потом осторожно поставил его на столик. Не успел я завершить свое движение, как мне показалось, что алкоголь почти мгновенно наполнил каждую клеточку мое-го тела огнем. Тут же затухнув, он словно очистил меня, возродив вновь, вызвав при этом удивительную легкость души и тела. Только крепость роднила его с водкой, а в остальном, вкусом, ароматом и ощущениями, он являл собой просто божественный напиток.

"Да – а, вот это вещь! – подумал я и тут же спросил: – Как вы называете этот напиток?

Сидевшая напротив меня Лавиния, бросила на меня новый лукавый взгляд: – Дар небес.

– Воистину, название соответствует этому напитку, – сказал я, прислушиваясь к приятной теплой волне, накрывшей меня целиком. – А откуда оно появилось?

***

Эта ночь оказалась безумной сказкой для нас двоих. Успокоились мы только на рассвете, когда по комнате робко прокрался первый бледно-желтый луч.

– Ты не спишь, малыш? – прошептал я и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она прикоснулась кончиками пальцев к моим губам. Подержала их какое-то мгновение, потом скользнула рукой вдоль моей шеи к груди, обвела твердое углубление между ребер.

– Мне нравится, когда ты меня так зовешь. А это что, шрам?

– Шрам.

– Откуда?

– Брал одного бандита, а тот… – начал я говорить и тут же оборвал себя, потому что понял, описание моего подвига для нее в лучшем случае будет звучать дико, а в худшем,… даже лучше не думать. Только я собрался перевести все в шутку, как увидел ее глаза, полные жадного и одновременно настороженного любопытства. Меня оценивали, сравнивали, изучали. Сознание захлестнула холодная ярость. Первым моим порывом было выматерить ее и выгнать в шею, но, зажав всего себя в кулак, заставил успокоиться: – Не проявляй дикость, Влад. Может она того и хочет".

Не успел я прийти в себя, как ее взгляд изменился, глаза стали сонными и ласковыми. Пока я пытался сообразить, как мне вести себя дальше, она, потянулась мягко и изящно, как кошечка, игриво сказав при этом: – А знаешь, что? Давай, лучше, немного поспим, а то ты просто замучил меня этой ночью. А потом, позже, ты мне все-все расскажешь. Хорошо, милый?

Поцеловав меня в висок, тут же вытянулась вдоль меня, тесно прижавшись ко мне своим жарким телом. Спустя некоторое время мне начало казаться, что подобного взгляда вообще не было. Просто воображение разыгралось. Попытка проанализировать случившееся закончилась тем, что я просто уснул.

Глава 4

Утро нового дня началось с сообщения: – Инфорслужба отеля. Вам вызов.

Открыв глаза, тут же бросил взгляд рядом с собой. Только смятая подушка, да отброшенное в сторону легкое, почти невесомое одеяло. Я был один.

– Давай.

– Влад, здравствуй! – раздался в номере голос Лавинии. – Получены новые данные по Медее. Нужно обработать их до нашего отбытия. Отъезд завтра, в одиннадцать дня. Станция "Медея". Постарайся не опоздать.

Только успел открыть рот, как связь отключилась. После пары минут размышлений на тему женской логики, я пришел к выводу, что у землянок и у террянок одна прародительница – Ева, после чего поплелся в ванную, приводить себя в порядок.

***

Здание станции перехода мне не надо было искать. Тот, кто видел его хоть однажды, запомнит на всю жизнь. Огромный шар серебристого цвета мерцал и переливался на солнце, как гигантская жемчужина. Похожие друг на друга, как капли воды, они строились с таким расчетом, что любое разумное существо должно запомнить навсегда, это – станция нуль – перехода. Единственное, что их отличало, то это символы, означавшие мир, к которому вел тот или иной пространственный туннель.

Некоторое время стоял перед входом, рассматривая висевший над куполом символ Медеи – два скрещенных клинка на фоне чего-то красного.

"То ли закат, то ли пожар. Или флаг. Хотя… могут быть красные горы. Главное изобразить, а там, у кого, на что фантазии хватит. Японский городовой! Время. Надо идти".

Подходя к воротам станции, я забеспокоился, вдруг мне долго придется искать свою группу среди многочисленных туристов, но, войдя внутрь, понял, что мои страхи оказались надуманными. На громадной площади я насчитал не более двух десятков медеян, а также несколько, разбросанных по всему залу, групп туристов, общей численностью не более сорока – пятидесяти человек. Между ними сновали юркие автоматы – бары, предлагая напитки и легкую закуску.

Встреча с группой была обставлена не хуже любого дипломатического приема, где искренность с лицемерием ходят под руку. Впрочем, непринужденность поведения террян меня немало поразила, особенно после того "теплого" приема, оказанного мне, в Центре. Но только я начал отвечать на многочисленные вопросы о моих впечатлениях, как под потолком зала прозвучал громкий мелодичный звук, чем-то похожий на удар гонга, после чего последовало сообщение: – Планета Медея! Проход открыт!

В то же мгновение ушли в стену створки ворот, выполненные в виде арки, с эмблемой Медеи по центру. Все присутствующие в зале, аборигены и туристы, тут же потянулись к открывшемуся проходу. Я уже знал процедуру перехода, таким же путем попав на Терру. Коридор идет до самой камеры перехода, представлявшей собой диск – площадку, являющую собой точку перехода. Становишься на нее, и бац – ты в другом мире! Так оно и случилось, обыденно и просто. Пройдя через диск – площадку, я вышел в такой же зал, но уже расположенной на Медее. Абсолютно ничего не ощутив, пока не вышел на свежий воздух.

Проходя туннелем первый раз, тогда я ничего не ощутил от волнения, а очарованный новым миром, тут же забыл о переходе. И только сейчас, стоя на земле Медеи, я неожиданно понял, что только что перенесся в немыслимую даль через пустоту и холод космоса. На какой-то миг я даже остолбенел от реальности чуда, только что произошедшего со мной. Ощущение длилось с минуту, только после этого я начал воспринимать окружающий мир. Ощутил тепло медно-красного светила, вдохнул с легким порывом ветерка соленую влажность океана со сказочными ароматами местной растительности. Втянув носом навевающий негу коктейль, я неожиданно для себя испытал прилив непонятного оптимизма. Как-то незаметно отошли в сторону чувства, вроде неприязни и ущемленного самолюбия, легкой занозой, сидящие во мне. Улыбнувшись самому себе, я покрутил головой, и с мыслью: – Влад, братишка, сколько той жизни! – двинулся в след группе смеющихся и восторгающихся природой чужого мира, туристов.

Забравшись, вслед за своими спутниками, на открытую платформу, защищенную от порывов ветра элегантно изогнутыми прозрачными бортами, огляделся в поисках Лавинии. И почти тут же увидел ее, стоящую у борта, и весело болтающую в компании незнакомых мне террян – туристов.

"Ладно. У нас еще будет время поговорить, – после чего стал смотреть на проплывающий внизу город-столицу этого мира, Тиллу. С непередаваемым чувством любопытства я смотрел на здания и зеленые массивы этого гигантского мегаполиса. В причудливую архитектуру города органично вписывались парки и скверы, а также нечто, что я смог определить только как местные леса, потому что на этих участках, как ни старался, не смог разглядеть ни малейших признаков деятельности медеян. Пролетая над подобными участками, даже на такой большой высоте ощущались сплетенные воедино тысячи изысканных ароматов, приятно кружа голову. Природа этого мира отличалась таким количеством форм и неистовством расцветок, что у меня иной раз дыхание перехватывало, когда я видел очередное растение. Особенно это было замет-но на гигантских, причудливых форм, клумбах, где буйство красок просто завораживало. Но больше всего меня поразили деревья, очень похожие на земные подсолнухи, только гигантских размеров. Проплывая над большими разноцветными бутонами, и слыша нежный шелест гигантских лепестков под порывами ветерка, мне только начало казаться, что я перенесся в волшебную страну великанов, как тут перед моими глазами неожиданно вырос комплекс зданий, расцветкой и формой напоминающий мыльные пузыри. В следующий миг гравитационная платформа пошла на снижение, я понял, что мы прибыли к конечной точке.

***

Не успел переступить порог бара, как на меня уставилась моя собственная, гигантских раз-меров, физиономия. Это было настолько неожиданно, я просто остолбенел на какой-то миг. Не успев поверить в подобное чудо, как в следующий момент мое изображение распалась на шесть больших экранов, по которым продолжился показ передач сразу с нескольких спортивных арен.

"Фу, а я уже подумал… что выбился в национальные герои! И меня транслируют на каж-дом углу. А это просто рекламный фокус! Видеодатчик фиксирует каждую новую личность и передает изображение на экран. А что! Оригинально! Интересно, а что еще тут такого интересного припасено?".

Будучи оперативником, сначала убойного, а потом спецотдела, я привык фиксировать и анализировать все происходящее вокруг себя, что не раз помогало мне в работе, хотя в обыч-ной жизни подобная обработка информации проходила вскользь, чисто автоматически, не мешая мне жить. Так и сейчас автоматически подмечалось все, каждая мелочь, вплоть до ощущения растерянности, мелькнувшее на лице бармена при моем появлении. Стойка с пятью высокими табуретами. Шесть столиков, за которыми в общей сложности сейчас сидело восемь аборигенов. В принципе, это был стандартный интерьер земного бара, если бы не шесть больших голографических экранов, да развешанные на стенах объемные изображения картин с эпизодами, когда-то, проходивших боев. Автоматически определив бар, как место сбора для местных спортивных фанатов, я медленно и вальяжно двинулся к подобию стойки, внешняя сторона которой была выложена из картин боев, подобных тем, что висели на стенах.

"Спортсмены. Мать вашу! А если я не хочу смотреть на все это?! – решил я мысленно покапризничать, готовя себя к роли богатого туриста. – Что ж мне теперь с закрытыми глазами пиво пить?!".

Это был отголосок недавно состоявшегося разговора с Лавинией, произошедшего сразу после нашего прибытия в отель. Устроившись, я связался с ней, предложив посмотреть местные достопримечательности, но получил завуалированный отказ, со ссылкой на неотложные дела. Вместе с этим я узнал, что на мое имя открыт счет, практически неограниченный. Слово "неограниченный" мне особенно понравилось.

"Я стал богатым, – эта мысль в какой-то мере уняла, начавшую царапаться в глубине души, обиду. – А у них дела,видите ли. Можем и одни погулять! Как мы на Земле говорим: было бы на что!".

Не желая не терять ни секунды, я тут же отправился в путь. После часа прогулки по местным окрестностям, я, наконец, решил, что пришла пора, где-нибудь посидеть. Идти далеко не пришлось, буквально в десяти метрах от меня я увидел серебристые лезвия скрещенных клинков, а под ними название местного питейного заведения. "Кумир".

"Бар или нечто подобное, – подумал я, переступая порог. И мой нюх меня не подвел. Оказавшись у стойки, заказал пиво. На пробу. Получив высокий стакан, я с немалым удивлением ощутил в руке его массивную тяжесть, так как до этого приходилось сталкиваться только с невесомым, почти воздушным стеклом. Его массивность, придав чужому бару почти незаметную земную черточку, неожиданно заставила меня вспомнить о Земле. Мысленно поднял бокал за родную планету, я присосался к пиву, но, сделав несколько глотков, скривился и только собрался попросить у бармена что-нибудь другое, как понял, что оказался в центре пристального внимания завсегдатаев и поэтому не стоит торопить события. Только тут я начал вспоминать о том, что меня предупреждали насчет натянутых отношений с медеянами. Не успел я вспомнить, о чем конкретно шел разговор, как послышался звук открывшейся входной двери. Пришедших я видеть не мог, так как сидел спиной к входной двери, зато сразу ощутил некоторую напряженность, возникшую с приходом новых посетителей. Мгновенно наступившая тишина, а затем возобновившийся гул, который явно изменил тональность, вплетя в свою монотонность явно прослушивающиеся тревожные нотки. Изменение атмосферы в баре заставило меня резко развернуться и… тут же застыть в немом удивлении. В пяти метрах от меня, на пороге, стояла тройка представителей местной молодежи, ничем не отличающиеся от наших "тусовщиков из подворотни". Те, увидев мою реакцию на них, радостно оскалившись, и тут же потопали в мою сторону.

"Чего это они?! – не успел я спросить сам себя, как троица остановилась в паре метров от меня.

Главный, стоявший несколько впереди своих дружков, избоченившись, скалился во весь рот. Его длинные волосы были стянуты на затылке в хвост довольно приличных размеров. В ухе поблескивала небольшая серьга, а на шее висело грубо сделанное ожерелье из какого-то металла. Такие же ожерелья висели на шеях его приятелей. Главарь был одет в черные шорты и такого же цвета жилет, открывающий грудь и довольно широкие, по местным меркам, плечи. Двое других были одеты точно также, но в плечах они явно проигрывали своему предводителю. Мы еще смотрели друг на друга, как вдруг до меня дошло, чего хотят эти молодые бандиты.

"Японский городовой, так ведь они приняли меня за террянина! Между ними нелады, вот они и решили поиздеваться над туристом. Ха! А я-то думал! Не на того напали, козлы безрогие!".

Страха я не чувствовал, так как не видел среди блатной тройки настоящих бойцов. Меня сейчас больше волновало другое – двойственность моего положения. Они приняли меня за терря-нина, а ситуация как не крути, тянет на драку. Может попробовать им объяснять, что я землянин? Нет, будет еще хуже. Конечно, есть еще один вариант: бочком – и в дверь.

"Да – а… ситуация. Впрочем, предоставлю им первое слово, а там – по развитию событий! Хотят в пятак – получат, нет – разбежимся!".

– Ну, что молчишь, террянин? Язык проглотил?! Или изображаешь своим видом высокий полет мысли? Так что ли?

После этих слов надежда в мирный исход разговора дала сильную трещину, а после того как двое подручных главаря расступились, как бы беря меня в кольцо, развалилась окончательно. Быстро скользнул глазами по залу. Посетители, все без исключения, внимательно наблюдали за дальнейшим развитием событий. Ну что ж, драка – так драка!

– Как ты угадал, малыш? А ведь судя по тебе, не скажешь, что эта часть тела, – тут я слегка постучал в области виска, – у тебя сильно развита.

После моих слов наступила мертвая тишина. Сказанное мною, похоже, не понравилось никому из присутствующих, но даже после прямого оскорбления, троица не набросились на меня. Я не мог понять, в чем дело, пока не уловил искру недоумения в глазах вожака.

"Вот оно что! Не вписываюсь в образ террянина. Видно забыл изобразить дрожь в коленках".

Противостояние явно затягивалось. Да и для остальных, ситуация, похоже, оказалась в новинку. Странный террянин почему-то не заверещал от страха и не убежал, а вместо этого спокойно сидит, да еще вдобавок нагло скалит зубы. Лезть на рожон молодняк явно не хотел, слишком странной и непредсказуемой оказалась жертва, но путь отступления был отрезан. За развитием событий наблюдало около десятка их соотечественников. Боязнь потерять лицо заставило вожака пойти ва-банк: – Мы тебя на куски порвем, тварь бледная.

– Это я уже где-то раньше слышал. На куски, так на куски, – с делано-ленивым видом про-тянул я, начав при этом неспешно вставать, но уже в следующую секунду тяжелая кружка пришла в соприкосновение с черепом главаря. Того сначала мотнуло в сторону, а потом броси-ло на пол. Тут же в меня полетел кулак стоявшего слева медеянина. Встретил его связкой блок – удар в челюсть, после чего тот тряпичной куклой осел на пол. Последний "тусовщик" явно был не бойцом. Вместо того чтобы напасть на меня одновременно вместе со своим приятелем он судорожно начал рвать из-за пояса что-то наподобие дубинки. Дождавшись, когда тот ее достанет, я рубанул по его шее вскользь, расслабленной кистью. Напряги я ее и для парня последствия могли оказаться вполне плачевными, однако и этого хватило с избытком. Дубинка загремела по полу, а сам медеянин схватившись обеими руками за горло, согнулся в три погибели и упал на колени. Обежав глазами бар, я настороженно замер в ожидании всплеска народной ярости под тем же народным лозунгом: "Чужие наших бьют!", но к моему удивлению, аборигены, досмотрев действо до конца, как ни в чем не бывало, спокойно вернулись к своим разговорам и пиву. Ошеломленный и обрадованный тем, что все обошлось, я тут же расплатился и с чувством огромного облегчения покинул бар.

Глава 5

Следующий день принес то, от чего, как я думал, уже давно отказались в этих высокотехно-логичных мирах. Меня вызывали на совещание. Только услышав это слово, сообщенное мне искусственным интеллектом отеля, я первым делом подумал, что неправильно понял его значение. Тут же потребовал уточнить его смысл, но к моему глубокому удивлению, оказалось, что оно действительно соответствует своему смыслу. И вот теперь я шел в конференц-зал отеля, с экзотическим названием "Серебряный лес", где должно было проходить это самое совещание.

"А меня-то зачем? Ведь Жорес четко определил для меня задачу. Или дело во вчерашней драке?! Вряд ли! Не думаю, что бы ради этого собрали совещание. Может, нашли кого-то из землян? Впрочем, чего гадать, узнаю все на месте".

Занятый мыслями, я не заметил, как дошел до широких дверей серебристого цвета, вся поверхность которых была покрыта россыпью узоров из переплетенных веточек с листиками и цветов. Переступив порог, я увидел, что такие же узоры покрывают стены небольшого овального зала, а те места, где на них падали потоки солнечного света, казались покрытыми искрящимся серебристым налетом. Посредине помещения стоял длинный, на вид массивный стол из темного дерева, окруженный с двух сторон такими же массивными креслами. Отделка спинок и сидений кресел повторяли рисунок стен. По самому центра стола проходила линия маленьких вазочек, в каждой из которых была своя индивидуальная композиция, состоящая из веточек и цветов. По одну сторону стола сидела группа террян, в урезанном составе, а на противоположной стороне четыре кресла занимали медеяне.

"Кстати, а где наша "золотая молодежь"? Как их там? Састин? И как его…? И морфа опять нет".

Громко поздоровавшись, сел рядом с Корном. Одного беглого взгляда по лицам присутствующих вполне хватило, чтобы понять, радости от встречи друг с другом никто из присутствующих не испытывал. Даже стол выглядел как граница раздела двух вражеских территорий. Двое, из присутствующих медеян были затянуты в мундиры, а двое других – в свободной, легкой одежде мягких, приглушенных тонов. Мои "коллеги" в своих ярких одеждах выглядели на фоне медеян, как группа неформальной молодежи случайно оказавшихся в обществе солидных людей. Особенно это подчеркивалось неестественной молодостью и стройностью фигур террян, чего нельзя было сказать об аборигенах, возраст которых явно соответствовал их внешнему виду.

Только я успел опуститься в кресло, как тут же встал, один из присутствующих двух военных. Судя по количеству нашивок и регалий на мундире, он был явно главный в чине. Коротко и сухо поприветствовав нас с прибытием, он стал представлять членов комиссии, начав с себя. Сам он оказался "первым полицейским страны" или, если перевести это выражение на нормальный язык, министром внутренних дел Медеи. Другой военный, с подтянутой фигурой и строгим лицом, оказался командиром особого отряда, отвечающий за охрану полигона, где находился выход туннеля – пришельца. Третьим оказался высокопоставленный чиновник, являвшийся на этом совещании представителем правительства, а четвертым – чиновник по особым поручениям министерства иностранных дел, отвечающий за решение проблем, которые могли возникнуть в процессе нашей миссии. Закончив представлять членов правительственной комиссии, "первый полицейский" дал слово нашей стороне. Лавиния в свою очередь кратко представила присутствующих террян и меня, после чего последовало краткое описание задач, с которыми группа прибыла на Медею. Ее лаконичная речь была выслушана очень внимательно, но чем ближе она подходила к концу, тем мрачнее становились лица медеян. По ним было видно, то, что они слышат, им явно не нравиться. Не успела она сесть, как снова взял слово министр полиции. В его речи четко прослеживалась основная линия: нечего лезть во внутренние дела чужого мира. Снова встала Лавиния. Судя по тому порывистому движению, прямо подбросившему ее с кресла, и легкому хлопку ладонью по столу, как бы призывающему к вниманию, она была очень зла. Позволив повисеть молчанию несколько секунд в воздухе, тем самым, концентрируя на себе внимание, она начала говорить.

– Вы четко указали нам в недопустимости вмешательства в ваши дела, упирая на то, что великолепно справитесь со всем сами! В таком случае мы хотели бы услышать о ваших успехах! Что конкретно было сделано вами за эти дни, после предоставления вам информации? – ее голос во время этой короткой речи звучал то язвительно, то резко и напористо.

– Дело оказалось не таким простым, как вам, терряне, могло показаться. К тому же нам было дано только направление, в котором надо вести расследование. Только направление! Вам не кажется, что вы слишком многого хотите получить за столь короткий срок!

– Я просила – только факты! – ее слова, словно удар хлыста, ударили по медеянам. Их лица, до этого бывшие суровыми, теперь стали жесткими.

– Я еще раз повторяю! Все не так просто! Мы определили возможный круг медеян, которым выгодны похищения землян. И мы также склоняемся к вашей предварительно высказанной версии, что преступники находятся среди владельцев арен! По непроверенным данным земляне использовались для потешных схваток на аренах, как… клоуны. Гм! Для того чтобы смешить публику. Гм!

Лица террян превратились в каменные маски.

– Вы хотите сказать что, используя наше с землянами сходство, ваши владельцы арен выставляли наш мир на посмешище?! Это так?!

– Да. К сожалению это так, а теперь с вашего разрешения, я продолжу. Формула "арена – тотализатор – деньги", по которой вы предлагаете вести поиск преступников, выводит нас в высший свет нашего общества. Трое из самых крупных владельцев арен заседают в Совете Кланов, не говоря уже об их связях в правительстве. Любой из них это не простой обыватель с улицы, тут требуется самое тонкое и тщательное разбирательство! И напоследок скажу: следствие идет согласно букве закона, и вы можете быть уверены, никто, вы слышите, никто не уйдет от ответственности!

– Хорошо! А теперь скажите нам, как протекает поиск похищенных землян?

– Пока мы успели вычислить местонахождение пяти землян. Сейчас они находятся под охраной в военном госпитале. Судьба остальных неизвестна, но, заверяю вас, поиск идет непрерывно! Это вся информация, которой я владею на данный момент времени.

Закончив, тяжело выдохнул, словно сбросил с плеч тяжелую ношу, после чего сел на свое место. Возникшую паузу нарушил легкий шум открывшейся двери. Нашим глазам предстал взволнованный молодой офицер – полицейский. Он попытался начать рапортовать сразу уже с порога, но, увидев нас, растерянно замолчал.

– В чем дело?!- резко воскликнул "первый полицейский страны". В его голосе прорезались тревожные нотки. – Говори при них!

Юный офицер, вытянувшийся по стойке смирно при первых же словах вышестоящего начальства, принялся рапортовать: – Найдены еще двенадцать землян! Содержались под охраной в психиатрической больнице! В связи с этим арестован главный врач больницы и… второй медик Медеи. Сейчас они дают показания.

– Как? И этот тоже? – у "первого полицейского страны" самым натуральным образом отвисла челюсть.

Этого краткого сообщения вполне хватило, чтобы понять, за похищениями землян стоят не только владельцы арен, но и чиновники самых высоких рангов.

"Похоже, террян, здесь никто не любит, – сделал я несложный вывод. – Так что майор, держи ухо востро".

В наступившей тишине было слышно только шумное дыхание, еще не отошедшего от бега и волнения, юного полицейского. Спустя минуту, после того как министр внутренних дел сумел взять себя в руки, мы услышали его голос, обращенный к вестнику: – Офицер, вы свободны! Ну, а мы продолжим наше совещание. Как вы могли убедиться, наши люди продолжают работать, не покладая рук. Так что надежду найти остальных землян мы терять не должны!

Его слова должны были обнадежить и воодушевить присутствующих, но все испортил тон, ко-торым они были сказаны. В нем явно сквозила растерянность. На минуту возникло неловкое молчание, которое неожиданно прервал советник. Его выступление было скорее всего экспромтом, но говорить он умел, видно поднаторел на докладах в своем министерстве. В ней, на мой взгляд, не было ничего особенного, очередные намеки на несправедливости допущенные к великому народу Медеи Советом Торгового Кольца, но случайно брошенный взгляд на Лавинию, заставил меня пересмотреть свой взгляд на происходящее. Ее закаменевший профиль, плотно сжатые губы неприятно удивили меня, тем более что ничего особо оскорбительного в этой пространной речи я не услышал.

– … речь, наверно, показалась вам слишком эмоциональной. Извините меня. Сказалось чувство обиды за свой народ.

Не успели прозвучать его последние слова, как тут же раздался голос Лавинии: – А как насчет наших чувств?! А о нашей гордости и достоинстве вы забыли? Или слежку за мной и Жоресом вы считаете как дополнительный почет, оказанный нам?

– Это не слежка, а охрана. Во избежание возможных покушений на ваши особы со стороны преступников. И не более того, – тут же последовал быстрый ответ, вслед за ним на его губах появилась едва заметная ухмылка. Он видно ожидал подобных вопросов, потому что ответ по-следовал незамедлительно, без малейшей запинки.

– Почему не поставили нас в известность?! – продолжала горячиться Лавиния. – Или ваши громкие слова о правах касаются только вас?!

– Поставил. Сейчас, – издевка в его голосе прозвучала еще явственней.

Напряженные лица террян. Сердитые взгляды медеян. Напряжение нарастало с каждой секундой. Будь это на Земле, я бы сказал: "Драки не миновать". Но здесь – не там. Впрочем, меня никогда не интересовала высшая политика, а уж тем более, чужих миров, но здесь сидел человек, который был мне не равнодушен. Его обидели. Всколыхнувшаяся злость, вместе с чувством обиды за Лавинию, настоятельно искала выхода. Какого-нибудь действия. Мозг тут же принялся перебирать возможные варианты, при этом, понимая, что нельзя чрезмерно накалять обстановку.

"Если нельзя врезать ему по харе, то почему не послать этого зарвавшегося урода по матушке. Отвести душу! Эх, где наша не пропадала!".

– Если ко мне вопросов или претензий больше нет, – заявил тоном победителя представи-тель правительства, – то я, с вашего разрешения, сяду.

Но сесть ему не удалось, так как, неожиданно для всех, вскочил на ноги я. Головы присутствующих тут же дружно повернулись в мою сторону. В глазах настороженность. Что-то будет! Только у советника на лице проступила растерянность, ведь он уже считал, что этот раунд за ним.

Упершись кулаками в стол, и слегка наклонившись в его сторону, я скорчил зверскую рожу.

– Кого на понт берешь, гнида!! Мы тебе не сявки базарные, падла!! Пасть до ушей порвем и не заметим!!

Моя речь уложилась в десяток фраз, зато как высказанных. От всей души! Блатные слова, переведенные на местный язык, на что я и рассчитывал, оказались для окружающих сплошной абракадаброй, но грубость сказанного была понятна всем без перевода. Короткие, рубленные фразы летели как плевки в лицо советника. Назревавший скандал был смят и вывернут наизнанку этим непонятным террянином. Всем было ясно, что я только что, нагло и открыто, оскорбил члена комиссии. Но как? Непонятные слова и грубый тон в протокол не подошьешь. Члены двух делегаций превратились в большой знак вопроса. Пока те и другие пытались понять, что же стоит за этим выпадом, я спокойно сел на свое место. Один только советник, выпавший из центра всеобщего внимания, одиноко стоял, ничего не понимая, пока в какой-то момент до него не дошло, что случилось. Лицо исказилось в гневной гримасе, рот открылся для яростной отповеди, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд "первого полицейского страны", тут же закрылся. Неожиданный выпад со стороны террян свел политическое противостояние до состояния личной вражды. Начинать ругаться – значит терять лицо. Советник, наконец, понял это и тяжело опустился в свое кресло.

Первым, после нескольких секунд молчания, нарушил тишину глубокий грудной вздох Лавинии, после чего, она встала. Головы присутствующих молча повернулись к ней. Смотрели с ожиданием. Что она скажет?

– К делу о землянах мы еще вернемся, как только появятся новые данные. Теперь скажите мне, советник, что у нас с организацией эксперимента? Ничего не изменилось? – голос ее был тихим и спокойным, но в тоже время звенящим от сдерживаемого напряжения

Советник снова встал, скользнув злыми глазами по мне, перевел взгляд на Лавинию: – Все остается в силе. Единственный вопрос, возникший в правительстве, заключается в размерах ком-пенсаций, если в результате вашего эксперимента что-то пойдет не так.

– Если что-то пойдет не так, вы сами определите цену нанесенного ущерба. На этот счет у меня есть особые полномочия Совета Торгового Кольца. Вас устроит такой вариант?

– Вполне.

Следующим взял слово начальник охраны полигона. Его отчет и последующее обсуждение успешно вернули совещание в нормальное русло деловых переговоров.

Глава 6

Выйдя одним из первых, я медленно шел через фойе, сквозь пеструю, веселую, суматошную толпу туристов, решая, чем мне занять сегодняшний день. И вдруг увидев небольшой уютный уголок с мягкими креслами в глубине зала, я тут же направился туда, решив обдумать этот вопрос без суеты. С чувством, с толком, с расстановкой. Перед тем как присесть, бросил взгляд вокруг. И тут же заметил Лавинию, стоящую рядом с Жоресом. Они рассматривали большую картину-панно, занимавшую почти полстены, при этом оживленно обменивались впечатлениями. Точно также я рассматривал ее вчера, в первый день приезда.

Все выглядело бы довольно мило, если бы Жорес не держал женщину за руку. Мне уже на-чало казаться, не слишком ли часто я вижу его рядом с Лавинией. Чувство, которое я сейчас переживал, наверно можно было назвать уколом легкой ревности. Не то, что бы потерял голову, нет, до этого еще было далеко, но интимные воспоминания были еще свежи в памяти, поэтому я подумал, а не дать ли перед самым отъездом по рогам этому прилипале. Правда, мне тут же пришлось перед собой оправдаться: – Ну, может быть и не совсем по рогам. Просто поставить его на место. Что б знал!".

Пока я стоял в раздумье, подойти мне к ним или нет, передо мной неожиданно выросла гибкая фигура представителя правительства.

– Надеюсь, террянин, ты не настолько торопишься, чтобы не успеть извиниться передо мной. Итак, я слушаю тебя.

Я прекрасно понимал двойственность своего положения и больше не хотел никаких конфлик-тов, но моя нелюбовь к любым попыткам давления и проявления наглости в отношении меня, тут же поколебала мои благие намерения.

"Что ты, урод никак не успокоишься? Хочешь в пятак? Шас сделаю! – мысленно нахамив ему, меня слегка отпустило. Выдержав паузу, я почти вежливо ответил ему: – Слушай, представитель всех времен и народов, иди-ка ты по своим делам, я пойду по своим. Хорошо?

Я уже сделал шаг в сторону, чтобы обойти его, как брошенный мимолетный взгляд в сторону Лавинии все испортил. Увидев, как Жорес, положив ей руку на талию, притянул слегка ее к себе, что-то шепча на ушко, я тут же начал звереть.

– Ну, все фраер, – медленно процедил я сквозь зубы, глядя на эту, по моему мнению, наглую выходку. – Теперь ты точно по рогам получишь.

– Угроза?! Террянин, что ты себе позволяешь?! Ты угрожаешь мне, представителю народа?! Мне?!

Изумленный внезапной вспышкой этого лощеного чиновника, еще не сообразивший что произошло, я молча смотрел на дерганье его кулаков перед моим носом. В общем шуме, стоявшем в громадном фойе, его выкрики были почти неслышны и поэтому пока не привлекли ничье внимание. Отметив это автоматически, я продолжал молча смотреть на беснующегося чиновника. Мое молчаливое непонимание, он, очевидно, воспринял как испуг, и от этого еще больше разошелся.

– Черный демон тебя забери! Я требую от тебя извинений! И теперь уже не лично, а пуб-личного выступления! Хотя лично мне плевать на твои пустые слова, террянин, – это он уже прошипел мне прямо в лицо, видно считая, что таким образом еще больше оскорбит меня, – но, оскорбляя меня, ты тем самым оскорбил мой народ! Унижать нас, медеян никому не позволено! Понимаешь это?! Никому!! Принесешь свои извинения публично или ты об этом пожалеешь!!

"И этот, дурак, туда же! – мысль была откликом на промелькнувшее воспоминание о вчерашней драке.

– Все. Ты меня достал, козел.

С этими словами, я коротко, без замаха, ударил его по печени. Лощеный хлыщ открыл рот для очередной угрозы, но так и замер, как актер – трагик в немой сцене. Медное лицо, до этого олицетворявшее всемирный гнев, а сейчас искаженное болезненной гримасой, сейчас изображало мировую скорбь и страдание, при этом желтея прямо на глазах.

***

Лавиния смотрела на волевое лицо, широкий разворот плеч, пытаясь понять, что влечет, а что отталкивает ее от этого человека.

"Агрессивный и воинственный, как дикарь. Сильный и уверенный в себе мужчина. Наивный и ласковый, как ребенок. Как понять, где он на самом деле? Его рассуждения иногда бывают, то строги и логичны, то пусты и глупы. Правда, здесь надо сделать скидку на уровень развития и своеобразность его восприятия окружающей действительности. Но как воспринять его дикую выходку на совещании?! Это просто позор! Может он хочет скрыть под этим свою растерянность и одиночество? Не похоже. От него так и исходит ощущение силы".

Всегда уверенная в себе, Лавиния, сама по себе цельная и волевая натура, неожиданно для себя оказалась под влиянием "дикаря". И нельзя сказать, что это ощущение стало для нее обузой, скорее, наоборот, оказалось очень приятно почувствовать себя женщиной, желанной и любимой. Ощущение было настолько внове, что на какое-то время буквально вскружило ей голову. Пришлось проявить силу воли, чтобы воздвигнуть барьер между землянином и собой. Даже сейчас, по прошествии времени, ей становится не по себе, когда она встречается с ним глазами.

"А та ночь! Я ощущала себя тогда чувственной самкой, готовой на все. А если и так?! Зачем же врать самой себе, если это правда, – от этих мыслей она почувствовала, как жаркая волна будто обдала ее изнутри. – Раньше я знала, чего хочу, и шла вперед, не оглядываясь. Чувства и мысли были в жесткой узде, а что теперь? Дикарь все перевернул во мне. Да, он мне нравится! Но это просто влечение! К тому же основанное на животных инстинктах. Все должно пройти. Или я так только думаю? Не знаю. Даже не знаю, что и думать".

Наше молчание затягивалось. Я смотрел на нее, пытаясь понять, почему они другие даже в самых простых вопросах.

"Нет у меня ни их изящества, ни их красоты, но зато также нет высокомерия и холодного рационализма. И вообще, человек должен быть человеком, даже…".

– Влад, объясни мне, почему ты постоянно настроен на агрессию? Неужели ты сам не замечаешь своей…дикости. Да-да, дикости! Ты что на совещании сказал?! Ты унизил и оскорбил советника! Пусть даже при этом никто не понял твоих слов! А после избил его! Таким образом, ты выразил себя?! Свое "я"?! А нам что теперь делать?! Объяснить местным властям, что ты землянин?! Мы так и сделаем, если поступит официальный запрос по поводу твоей… варварской выходки! Если бы не твое участие в эксперименте, тебя бы уже здесь не было! Ты понимаешь… ты агрессор!!

– Это я – агрессор?! Да ты что? Я только снаружи грубый и злой, а внутри, весь из себя такой ласковый и пушистый, что временами сам себя не узнаю, – свои слова я попробовал со-проводить обаятельной улыбкой, хотя и понимал, что делаю это совершенно зря.

"Наверно, сейчас я похож на шута в ее глазах. Хочу сказать одно, а получается совсем другое. Какая она все-таки красивая. Недаром говорят, что красота женщины вышибает мозги мужчине почище пули. Вот и у меня тоже".

– Ты издеваешься надо мной! Ты, ты… – тут она резко замолчала. – Видеть тебя не могу!

– Послушай, Лави. Честно, я хотел сделать как лучше. Ну, там на совещании. А представитель сам ко мне полез! Богом клянусь!

– Ты сделал все что мог и даже больше! Твоя помощь на совещании была просто неоценима, – сейчас она взяла себя в руки и говорила язвительно – спокойно. – А советник шел мимо и случайно наткнулся на твой кулак. И это у тебя называется "как лучше"! Ну, спасибо тебе! А теперь уйди, пожалуйста, землянин! Видеть тебя не могу!

– Землянин. Это слово звучит как оскорбление?

– Я сказала, а ты понимай, как хочешь, – сейчас ее голос звучал жестко.

– Похоже на объявление войны. Я думал, мы друзья. Хорошо. Закрыли эту тему, – раздражение и обида, как я их не прятал, упорно лезли наверх. – К тому же не имею привычки навя-зывать…

– Влад, ты слишком горяч. Не торопись с выводами. Мы поговорим еще с тобой. Только позже. Хорошо? – сейчас ее тон существенно изменился. Стал мягче. В какой-то миг мне даже показалось, что в нем прозвучало нечто похожее на извинение. – А сейчас мне действительно надо идти.

– Иди. Пока.

– Пока, Влад.

С этими словами, резко повернувшись, она пошла к выходу. Проводил ее стройную фигуру взглядом. Затем вышел, вслед за ней, из отеля. Мое спокойствие было чисто внешним. Внутри у меня все звенело от напряжения и злости, как туго натянутые струны. Шел, глядя на фонтаны, играющие тихие мелодии, проходил сквозь рекламные иллюзии на улицах, практически не видя ничего из этого, лишь мимолетно фиксируя излишне веселую и возбужденную компанию или особенно яркую рекламу очередного шоу, висевшую в воздухе.

"Почему я считал, что она меня понимает?! Могла хотя бы выслушать! А вместо этого, взяла и отчитала, как мальчишку!".

Подгоняемый подобными мыслями, незаметно для себя я вышел на широкую улицу, полную небольших, но уютных магазинчиков. Присмотревшись, я понял, что неожиданно забрел в жилую часть столицы. Так как я шел, куда глаза глядят, то решил не менять направления и отправился по улице дальше, в ожидании, куда она приведет. Спустя десять минут я вышел на огромную площадь. Окинув взглядом открывшийся вид, невольно сделал шаг назад и удивленно присвистнул. Громадное здание смотрелось среди остального современного архитектурного ансамбля, как большой, грубый, но полный первозданной мощи, великан, окруженный изящными существами. Каменный колосс своей куполообразной крышей походил на здание земного цирка, но само строение, колонны и постамент здания, делали его похожим на храм времен древней Греции. Это также подчеркивалось кольцом статуй, в два человеческих роста, охватывающих здание вокруг. Они стояли между колоннами, изображая воинов с разнообразным оружием в руках, застывших в ожидании схватки. Об этом говорили их яростные лица, напряженные мышцы рук и ног, стремительность линий их фигур. Я был настолько захвачен этой картиной, в которой необъяснимым образом переплелись дух войны и сила разума, что неожиданно раздавшийся рядом со мной голос, заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Резко повернул голову в сторону говорившего: -… глядя на тебя, террянин, можно подумать, что ты ощутил величие старинного храма-школы. А может, ты даже услышал голос духа войны, заключенного в нем? Хотя, нет. Ты же террянин. А значит, стоишь и думаешь, что этот обломок древности здесь делает. Вы, и вам подобные, настолько быстро идете в ваше техногенное будущее, что уже не помните свою историю. А может, вы ее просто выбросили на помойку, как лишний груз, тормозящий стремительное движение вперед?! Ведь она заставляет задуматься, остановиться, оглянуться назад. Но это не для вас! Вы же настолько устремлены в будущее…

Передо мной стоял медеянин средних лет. Фигура стандартная, узкоплечая, жилистая и гибкая. Одет в шорты и рубашку канареечного оттенка с отделкой серебристо – черного цвета на воротнике и коротких рукавах.

– Ты мне лучше скажи, – резко прервав его, спросил я, – это действительно старинное здание или подделка под старину?

– Это очень старинное здание. Ему, как минимум, две тысячи лет. Перенесено и поставлено здесь на площади, с помощью современных технологий Кольца. Раньше оно являлось школой-храмом бойцов клана Баксе, а теперь является одной из пяти главных арен нашего мира.

"Это арена?".

– Я как раз собирался посетить нечто подобное! – воскликнул я.

– В таком случае, тебе крупно повезло, террянин. Сегодня выступление лидера нашего клана, – это было сказано с откровенной гордостью.

– Так ты тоже из клана Баксе?

– Да. Наш клан, как и любой другой – это единая семья! И любой выход нашего лидера на арену – событие для нас! У тебя есть представительская карточка? Спрашиваю потому, что свободных мест сегодня не будет.

– Представительская карточка? – я сначала озадаченно уставился на него, после чего начал лихорадочно шарить по карманам. – Вот эта? Пойдет?

– Это она и есть. А почему так неуверенно?

– Я только второй день в вашем мире.

– Ясно. Придется тебе немного подождать. Видишь группу медеян? Это истинные поклонники нашего кумира.

Повернув голову, я стал с интересом рассматривать шумную и оживленную толпу медеян, состоящую в основном из молодежи. Не успел я, как следует, присмотреться к ним, как неожиданно раздавшийся резкий вскрик, после чего наступила тишина. Головы фанатов почти одновременно задрались в бледно – лиловое небо. Вслед за ними я поднял голову. На фоне неба сначала проявилось небольшое светлое пятно овальной формы. Замерев на какое-то мгновение, оно вдруг стало резко падать, стремительно увеличиваясь в размерах. Несколько минут спустя, на площадь перед храмом опустился, довольно больших размеров, гравикар. На его боку золотом горел точно такой же символ, как на воротах арены – птица на фоне красных гор. Широко распахнутый люк выпустил сначала четырех бойцов с оружием, наподобие боевой секиры. После чего на площади наступило благоговейное молчание. После нескольких томительных секунд ожидания в проеме появилась гибкая и сильная мужская фигура, затянутая в подобие белого комбинезона.

– Его белая одежда говорит о том, что сейчас он стоит на пути мира, – раздался голос, стоящего рядом со мной, медеянина, взявшего на себя обязанности гида. – Когда он войдет под крышу школы и наденет традиционную одежду своего клана, это будет означать, что он стал на путь войны.

Секунду фигура в белом стояла неподвижно, потом одним быстрым движением резко выбросила руки вверх. Толпа взорвалась ревом.

– Браслеты? Что у него на запястьях? Браслеты?!

Вопрос был задан подсознательно, как только я заметил блеснувшие на солнце браслеты на запястьях лидера. Мой добровольный гид, с трудом оторвав взор от созерцания своего фаворита, с удивлением смотрел на меня, пытаясь понять, почему меня поразила именно эта деталь.

– Браслеты являются одним из знаков отличия лидера. Их никто, кроме них, носить не может, – несколько сбивчиво пробормотал тот. – Ну и защита… в какой-то мере.

Я краем уха слушал его объяснения, а сам в то в то же время пытался понять, почему меня привлекли именно браслеты.

"Японский городовой! И почему моя память за них уцепилась?!".

Моя легкая растерянность, очевидно принятая за более углубленный интерес к его словам, подтолкнула медеянина к продолжению объяснений.

– Они передаются от лидера к лидеру. Каждая пара браслетов имеет свой неповторимый рисунок. Точно такой же рисунок выгравирован на щитах и нагрудниках лидеров. А почему именно они тебя заинтересовали?

– Даже не знаю. Наверно потому, что нечто подобное женщины носят… – я начал вяло объяснять, но меня тут же резко оборвал мой добровольный гид: – Ни слова больше! У каждого мира свои традиции! И все они требуют уважения!

– Извини. Сказал, не подумав.

– Следующий раз думай, – буркнул тот, все еще недовольно. – Все. Народ пошел. Пойдем и мы, террянин?

Не отвечая ему, я смотрел, как в открывшиеся ворота арены величественно вступил лидер в окружении почетного эскорта из четырех своих бойцов-учеников, как полноводной рекой по-лилась вслед за ним толпа его обожателей, а также многочисленные туристы. Я видел все это, но в тоже время лихорадочно пытался понять, из каких глубин памяти вынырнул этот странный интерес к браслетам.

"Что они меня так зацепили?! А, черт! Все равно мысль ускользнула. Но все равно странно! Все, хватит! Иду смотреть бои! А мысль придет рано или поздно, куда ей деваться, а не придет, так и черт с ней!".

– Пошли, приятель! – кинул я медеянину, который в недоумении топтался около меня, не понимая, что со мной происходит.

Воздух был свежим и вместе с тем ароматным, придавая особый специфический привкус готовящемуся действу. Звучала, негромко, словно издалека, легкая ритмичная музыка. Яркие полотнища с символами кланов лениво колыхались над ареной, будто раздуваемые легким ветерком. Увлеченный всем этим, я чуть было не пропустил торжественный выход первой пары бойцов. Последовавшая серия самых различных поклонов, отдаленно напоминающих разминку. Красочные костюмы бойцов, а также символическое жертвоприношение богам, все это вместе говорило о великолепно поставленном спектакле. Но эти мысли сразу же исчезли, как только начался бой. Смотря на стремительные прыжки и отскоки бойцов, слыша лязг сталкивающихся клинков, я действительно забыл обо всем на свете. Кричал в едином порыве вместе с толпой, с интересом слушал комментарии специалистов, а в перерывах между боями рассматривал представителей других миров среди зрителей. Особенно много было в этом зале представителей крессов, серокожей расы невысоких, коренастых существ. Они все, как один, драпировались в одежду, отдаленно напоминающую тоги граждан Древнего Рима. Мне их как-то показала Лавиния, еще на Терре. Атмосфера этого необычного и красивого шоу настолько захватило меня, что я не заметил, как пролетело время. Лиловое небо стало почти черным. Тяжелое темно-красное светило или "Красный Марк", как называли его аборигены, клонился к закату. Аромат растений и цветов вкусно щекотал ноздри, возбуждая аппетит. Выйдя, я несколько минут простоял в раздумьях, прогуляться ли мне еще или не спорить с желудком и взять кар. Голод перевесил, и спустя десять минут я уже входил в свой номер, на ходу заказывая ужин.

Жуя и одновременно вспоминая наиболее впечатляющие сцены поединков, я неожиданно для себя снова вспомнил о браслетах. Мысль закрутилась в голове назойливой мухой, но вот только ухватить ее никак не получалось, а тут еще неожиданно ворвавшийся в комнату резкий звук, перебив мысли, заставил меня вернуться в реальность. Я вдруг неожиданно осознал, что стою у окна, размером в полстены, и смотрю пустым взглядом в пространство, наполненное чернотой ночи. Снизу доносились чьи-то веселые голоса, звучала музыка. Жизнь, являвшаяся для гостей Медеи непрерывным циклом удовольствий, не замирала здесь ни на секунду. По-стояв еще пару минут, я пришел к мысли, что бесполезно искать то, о чем понятия не имеешь.

"Бог с ней! Лучше реши, что будешь делать, Крылов? Спуститься вниз, в бар? Не хочу! Надоел этот круглосуточный праздник! Лучше посмотрю, что по местному ящику показывают, а потом завалюсь спать".

– Включи головизор. Канал местных новостей, – сказал я в пространство. – И закрой окно.

Яркими бликами на воде отражалось феерическое театрализованное шествие. Факелы, маски и ритмичная музыка, все это заполняло экран веселым шумом и яркими красками.

– Давай все каналы подряд. По пять минут на каждый. Когда остановить – скажу, – с этими словами, я уселся в кресло.

Следующий канал оказался спортивным. Шел показ тренировок в одной из школ боевого искусства, но не успел я войти во вкус, как на экране, на фоне мрачных каменных стен затрясся жрец, увешанный побрякушками и размахивающий раскрашенным жезлом. Сразу же мое внимание привлекла его маска, изображавшая какую-то жуткую морду.

"Ну и намордник у тебя, парень, – только успел подумать я, как жрец на экране завертелся, затем вскинул вверх руки. Широкие рукава опали и на его худых, жилистых руках забренчали, цепляясь друг за друга, различной формы, браслеты. Неожиданно в моей голове выплыл тот осколочек воспоминания, который я пытался весь день зацепить, шаря наугад, вслепую.

"Браслеты – конденсоры".

Наконец проявившая себя мысль тут же снова поставила меня в тупик.

"Что бы это значило?".

И я начал рассуждать: – Конденсоры. Что это за фигня?! Конденсатор… знаю что такое, а это…Японский городовой! А это не может быть следствием закачки информации… на "на-сосной" станции? А что! Что-то лишнее проскочило. Не для моего ума. Или не…".

Тут неожиданно раздался мелодичный голос гостиничного интеллекта: – К вам представитель полиции. Открыть?

– Полиции? – удивился я, подходя к двери. – Открывай.

На пороге действительно стояла фигура полицейского в мундире. Сердце резко ударило в грудную клетку. Чувство тревоги накрыло меня словно волной.

– Что случилось? – вырвалось у меня, помимо моей воли.

– Вам надо прибыть в центральное полицейское управление. Там организован штаб для проведения заключительной стадии операции "Земляне". Вас ждут для консультации. Вся ваша группа уже там, – четко отрапортовал полицейский.

Ничуть не удивленный тем, что "коллеги" уехали, не оставив для меня никакого сообще-ния, я сказал: – Надо так надо. Поехали.

Глава 7

За секунду гравитационный лифт пронизал насквозь все девятнадцать этажей. В фойе, не смотря на поздний час, было все также весело, шумно и многолюдно. Туристы и местные жители, в одиночку и веселыми компаниями, сновали туда – сюда, пили за стойками баров, разговаривали, весело смеялись. Не успели мы выйти, как я сразу направился в сторону ярко освещенной площадки, где стояло около дюжины летательных аппаратов, но полицейский остановил меня, показав в противоположную сторону.

– Почему туда? А впрочем, какая разница, – ответил я самому себе, отправившись вслед зашагавшему в темноту полицейскому.

В полицейском каре на месте пилота сидел еще один полицейский в форме. Мне показалось немного странным, что при нашем приближении тот не только не повернул к нам головы, а наоборот, отвернулся в противоположную сторону. Только я стал наклонять голову, чтобы сесть в салон, как что-то тяжелое обрушилось на меня. За мгновение до удара я почувствовал за своей спиной резкое движение и инстинктивно пригнул голову. Это не только спасло меня от серьезных травм, но я даже не потерял сознания. Удар лишь по касательной задел мою макушку, а вся основная сила обрушилась на левое плечо, но как бы то ни было, удар сбил меня с ног, бросив на землю.

– Как я его одним ударом завалил, а?! Как я террянина?! Раз – и он мордой в землю! – полицейского, ударившего меня, прямо пробирал словесный понос от волнения.

– Хватит болтать. Быстро загружаем его.

Так и не успев понять, что происходит, меня подхватили две пары рук, грубо зашвырнув в широко открытую дверь гравилета. Ударившись при падении травмированным плечом от пронзившей меня боли, я охнул и потерял сознание. Очнулся я снова от боли в тот момент, когда меня выволакивали из машины.

"Что происходит?! Что?! Где мы?! – подобные мысли меня жгли меня не хуже, чем боль в травмированном плече. Протащив с десяток метров, похитители, небрежно опустив меня на траву, двинулись дальше. Как только шорох шагов стал удаляться, я осторожно приоткрыл глаза. Над головой висели звезды. Осторожно скосил глаза, огляделся по сторонам. Насколько смог охватить взглядом окружающее пространство – везде были деревья, пополам с кустарником. Приподняв голову чуть выше, разглядел на другом конце поляны, второй гравикар, а в его тени несколько расплывчатых в полумраке фигур. Осторожно опустив голову, перевел дух.

"Совещаются. Сколько их? Вроде, четверо, если, конечно, больше в гравикарах никого нет. Бежать? А куда? От кара на своих двоих далеко не уйдешь. Да и состояние не то. Надо тянуть до последнего, копить силы. А там как бог даст!".

Не успел так подумать, как услышал многократно повторяющийся шорох по траве. Закрыл глаза, пытаясь изгнать из разума эмоции. Уметь настроиться на бой в считанные минуты, дано не каждому, но мне это было не в новинку. Вот и сейчас. Враг – вот он, осталось взять его за горло! Такой девиз должен быть заложен в каждого хорошего пса – волкодава, а значит и в меня тоже.

– Клянусь кланом Баксе, вот таким он мне нравиться! Приятно видеть террянина у своих ног. Молодец Керту! Хорошая школа – хороший удар, – обрисовал общую ситуацию знакомый мне голос с нотками удовлетворения. – Поднимите его. Так. Хорошо. Поддерживай-те, пока не придет в себя.

Понимая, что нахожусь не в самой лучшей физической форме, я продолжал играть роль оглушенного человека, одновременно стараясь незаметно разминать мышцы тела. Сначала долго не мог встать, затем некоторое время висел на плечах медеян, и только потом стал делать вид, что прихожу в себя. На Земле меня раскололи бы в первую же секунду, но здесь, в чужом мире, мою игру принимали на "бис". Правда, вместо аплодисментов сыпались грубые шутки пополам с тычками. И вот, наконец, я сделал вид, что очнулся. К этому моменту я уже знал, что относительно твердо стою на ногах, а главное, что могу действовать разбитой рукой. Пусть не в полной мере, но все-таки… Широко раскрыв глаза и придав удивленное выражение лицу, я стал медленно отступать, будто бы от неожиданности и страха. Хотя элемент неожиданности все-таки присутствовал. В одном из поддерживающих меня медеян в полицейской форме, я узнал говорливого типа, затеявшего со мной разговор возле храма-школы, а знакомый голос принадлежал тому самому советнику, которому я утром врезал по печени. Полицейские, поддерживающие меня, отпустили мои руки. Нарочи-то пошатнувшись, я остановился, прокачивая состояние и расположение противника.

"Расслаблены. Рот аж до ушей. Клоуны, одним словом!".

– Ты удивлен, террянин? Понимаю. Вы же сверхраса. Можно сказать: почти боги. И как боги не привыкли к подобному обращению. Но иногда это необходимо. И поэтому ты здесь. Как насчет пары уроков вежливости? Ты боишься? Нет? Странно. Но сейчас мы это исправим! Я говорил тебе, что ты будешь публично извиняться? Говорил. Сегодняшний урок пойдет в зачет твоего будущего извинения! Своего рода подготовка к публичному искуплению твоей дерзости, – советник из правительства был явно взвинчен, а отсюда болтлив. – А еще я очень хотел…Что…?!

Тут я сделал вид, что меня сильно шатнуло, хотя на самом деле это был шаг – сближение на дистанцию удара. Жестокий тычок кончиками пальцев в основание глотки шпиона и один из моих похитителей, хрипя и хватаясь за горло руками, осел на землю. На лицах остальных еще только начало проступать удивленное выражение, как мой кулак достал висок Керту, оглушившего меня дубинкой. Не успел тот рухнуть на траву, как я уже был рядом с полицейским, привезшим советника. Он оказался единственным, кто сумел оказать хоть какое-то сопротивление, но даже его жалкая попытка была пресечена, в самом начале, пря-мым ударом в челюсть. Быстро обежал глазами поляну и оба кара. Никто не бежал на помощь.

"Подкрепления не предвидится. Это хорошо".

На поляне было тихо, не считая хрипевшего на траве шпиона, с трудом пропускающего в себя воздух.

"Тебе, как шпику, двойная порция".

Сделав два шага, резко ударил ногой в голову. Тот упал на бок и замер. Бросив взгляд, на тела своих похитителей, распластавшихся на траве, я двинулся в сторону их предводителя. Его фигура, имевшая до этого гордый и независимый вид, сразу как-то съежившись, уменьшившись в размерах. Легкая победа горячила кровь, вводя меня в состояние возбуждения. Остановившись перед советником, я издевательски оглядел его и сказал: – Штаны не намочил, представитель народа? Тогда все еще впереди. Знаешь, я очень не люблю, когда меня бьют. Все никак успокоиться не можешь? Так это дело поправимое. Смотри, какой у меня есть успокоитель, – после чего поднес к его носу кулак. – Как он тебе? Нравиться?! Чего молчишь, мститель хренов? – сделав небольшую паузу, я неожиданно рявкнул: – Завалить меня хотел, козел паршивый! Колись быстрее, чмо!

Не видя в этом слизняке серьезного противника, я отреагировал на резкое движение его рук, как на жалкую попытку защиты, посчитав, что для перехвата возможного удара хватит простого блока.

"Еще и дергается вошь…".

В следующий миг, взорвавшийся во мне огненный шар, опалив меня изнутри, бросил со всей силы спиной об землю, но уже следующую секунду с криком: "Ах ты, тварь!!", я по-пытался вскочить на ноги, но только спустя нескольких мгновений понял, что все это произошло в моем воображении. Сам я ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Абсолютно ничего. Даже боли. Никогда не ощущавший ничего подобного, наверно впервые в жизни я почувствовал себя беспомощным и слабым. Растерянность сменилась страхом, но до паники было пока далеко, хотя мысль, что я отдан на милость врага, все больше давила на психику. Разум постоянно пытался отдавать команды-импульсы телу, но они только бились многократным эхом под сводом черепной коробки. В борьбе с самим собой я даже не сразу заметил, как черная тьма, стоявшая перед глазами, стала сереть. Мрак рассеивался медленно и неохотно, но какова же была моя радость, когда на сером фоне начала материализоваться расплывчатая, но уже определяемая фигура медеянина.

"Я вижу. Вижу!!".

Даже то, что передо мной стоял враг, не могло сдержать бушующей во мне радости. Правда, в следующее мгновение она уже схлынула, когда я понял, что тело все так же не слуша-ется меня. Я уже был в шаге от того чтобы сдать позиции, дать волю чувствам, как вдруг во мне возникло нечто. Совершенно незнакомое, а потому никак не могло попасть под определение, ни как понятие, ни как чувство. Единственное, что хоть как-то определялось: оно не казалось мне чужим. Оно было просто странным. Не успело мое сознание переварить это определение, как меня словно окатило изнутри ведром холодной, прямо до ломоты, родни-ковой водой. От подобного ощущения я прямо-таки взвился в воздух. Это был тот случай, когда тело поняло то, что еще не поняло сознание. Я стоял на ногах. Выпученные глаза советника только подтвердили то, что я еще полностью не осознал. Но замер не он один. Мое шоковое состояние усугубилось неожиданно проступившей в сознании странной ин-формацией.

"Энергия на пределе. Пути подпитки блокированы. Оптимальный вариант: удар бича".

Взметнулась невидимая плеть, исторгнутая неведомой силой. Лицо советника исказила гримаса боли. Это последнее, что я видел. Сознание померкло в одно мгновение, словно свеча, задутая резким порывом ветра.

Очнулся оттого, что по телу прошла волна нервной дрожи. Она словно разминала каждую клеточку моего организма, возвращая его к жизни. Ощущение животной радости, оттого, что я жив, наполнило меня до краев, но последующая попытка вскочить на ноги тут же отдалась дикой болью во всем теле. Вместе с болью вернулась память, бесцеремонно отодвинув радостно-возбужденное состояние.

"Советник! Что с ним?!".

Стиснув зубы, приподнялся на локтях. Тело советника лежало в двух шагах, прямо передо мной. Его застывшие черты, в свете звезд, выглядели резной маской из темного дерева, в которую были вставлены, тускло отсвечивающие стекляшки. Мир, только что ставший для меня реальным, снова собрался полететь вверх тормашками. Сознание, казалось, вот-вот поплывет. В ушах зашумело. Снова огляделся вокруг. Трава, звезды, аккуратно подстриженный кустарник, отливающий тусклым серебром бок гравикара. И тела, разбросанные по траве. Только они выбивались из цельности окружающей меня картины, дышащей спокойствием и тишиной. Умиротворение и спокойствие, царящие вокруг, словно вдохнули в меня силы и прояснили мысли. А вот с памятью обстояло дело намного хуже. Сейчас я чувствовал себя как человек, проспавший часть фильма и теперь пытающийся понять, что же происходит на экране. Что же случилось со мной, а главное, что произошло с советником? Но моя профессиональная память, никогда не дававшая сбоя, не хотела давать ответ. И так было хуже некуда, а тут еще… Невзирая на боль, заставил себя встать на ноги. Затем сделал шаг, затем другой. Опустился на колени перед советником, прощупал пульс. Пульс бился. Медленно, но он был.

"Жив! Слава богу! Но что с ним случилось?! – приподнял голову, огляделся вокруг. – Ведь не я же его… Все! Надо отсюда убираться. Не дай бог, если это дойдет до террян!".

Странно, но даже в этот момент я боялся не осуждения моих действий Советом Торгового Кольца или мести аборигенов, а только того чтобы не доставить неприятности Лавинии. Мотнул головой, словно отгоняя видение ее гневного лица, и тут неожиданно заметил в траве какое-то мерцание. Протянув руку и поднял лежавший в траве нейрохлыст. Увидев, я сразу узнал его. Сработала заложенная в меня информация о Медее. Черная, средней толщины, трубка, из верхней части которой выбивается голубоватое излучение длиной около тридцати сантиметров. Оружие местных полицейских. Присмотревшись к хлысту более внимательно, понял, почему тот получил подобное название. Самая отдаленная от рукояти часть излучения, около трети, постоянно вибрировала, отклоняясь в разные стороны.

"Так это он меня парализатором! Вот ублюдок!".

Хлыст навел меня на мысль. Подойдя с ним к полицейскому, привезшему советника, я секунду колебался, стоит ли это делать, а потом решил, что мои действия вряд ли что изменят в общей картине. После чего я опробовал на полицейском действие нейрохлыста. Эффект оживления превзошел все мои ожидания даже при том, что я выставил его на минимум мощности. Уже в следующую секунду тот, открыв глаза, попытался сесть.

– Не так быстро, дружок, – тихо сказал я ему, держа перед его лицом призрачно-голубоватое колеблющееся лезвие. – Мы еще не поговорили по душам.

– Я ничего не скажу, – прохрипел медеянин.

Могу сразу сказать, что его гордое заявление было первым и последним в нашей дальнейшей беседе. Я не стал взывать к его совести или гражданскому долгу, а сразу приступил к делу. Результат не замедлил сказаться.

– Буду! Буду говорить! – при этом его голос ломался и дрожал, глаза были затянуты мутной пеленой боли.

Грозного фанатика уже не было, а был сломленный, захлебывающийся слюной, простой мужик, готовый выложить все, лишь бы избегнуть боли. Так я узнал, что все трое действительно являются полицейскими из отряда дознавателей, своеобразного подразделения политической полиции. Советник одолжил их для свершения мести у командира подразделения, своего хорошего приятеля. Кроме того, все они, полицейские, их командир и советник принадлежат к клану Баксе. На вопрос, что от меня нужно было советнику, он ответил, что тот хотел отомстить за нанесенное оскорбление.

– А это не означает, что вы меня должны убить?

– Нет, нет, что ты! Мы бы на это не пошли. Избить, унизить – да! Но не убивать.

– Не советую врать. Даю еще одну попытку.

Дознаватель молчал, кривясь от боли.

– Знаешь, в моем мире есть поговорка, которую я для тебя немного переделал. "Каждый человек кузнец своего несчастья". Уловил суть? Нет? Почему-то я так и подумал. Придется провести с тобой еще раз практические занятия для лучшего усвоения народной мудрости, – и голубой извивающийся жгут стал медленно приближаться к посеревшему от страха лицу медеянина.

– Нет! Не надо! Все, что я сказал, это правда! Правда!!

– Вот теперь я вижу, что ты говоришь правду. Вставай.

Глава 8

Я проснулся поперек кровати одетый, в том же положении, как рухнул на нее, как только вошел в номер. Сел. Помассировал плечо, которое подлечил сразу же по прибытии в отель, еще ночью. Сейчас оно отдавало легкой болью только при резких движениях руки. Несколько раз осторожно потянулся, разминая мышцы. Повертел затекшей шеей. После чего стал вспоминать. События минувшей ночи, пропущенные через сознание, сейчас казались мне дешевой театральной постановкой. Нет, я сознавал серьезность положения, в которое попаду, если дело дойдет до властей Медеи, просто сама затея мести со стороны советника выглядела глупым фарсом. Но даже она объяснима и понятна, за исключением непонятного провала в памяти. Кое-какие моменты из воспоминаний были скользкими, расплывчатыми, но они все-таки были, память их зафиксировала, но что произошло мной и советником, так и осталось черной дырой. Спустя некоторое время поняв, что мои попытки восстановить события ничего не дают, встал. Раздевшись, отправил одежду в утилизатор. Затем, заказав завтрак в номер, полез в душ. Не успев закончить с едой, как раздался вызов. Сердце противно екнуло.

"Сколь веревочке не виться, а совьешься ты в петлю".

– Слушаю, – как я не старался держать себя в руках, голос предательски дрогнул.

– Влад, здравствуй, – прозвучал голос Аттены. – Через два часа встречаемся в фойе отеля. Отправляемся на полигон. Не опаздывай.

Связь оборвалась. С невысказанным облегчением я выдохнул воздух, который до этого сдерживал в груди.

"Пронесло!"

***

Местный порт межконтинентальных перелетов явно уступал террянскому варианту. Если там царила тишина, изящество и тонкость линий, то здесь все выглядело намного грубее и примитивнее. Гул толпы, рев планетарных двигателей садящихся и взлетающих кораблей, непрерывные объявления, мелькание экранов с постоянно меняющейся информацией, все это выводило из равновесия и раздражало. Относительная тишина наступила, только когда мы устроились в салоне корабля. Сам перелет на противоположную сторону планеты, занял не больше десяти минут. Приземлившись, пересели в прозрачный, похожий на громадную каплю, транспорт, который, загрузившись пассажирами, стал постепенно подниматься в воздух, одновременно увозя нас от порта. Небо темнело прямо на глазах, наступал глубокий вечер. Повернувшись, я стал смотреть на приближающийся город, быстро росший на моих глазах, заполняя все видимое пространство. Огромные башни корпусов сверкали на солнце, неповторимой игрой красок, выдавая иной раз совершенно невообразимые световые эффекты. Внизу расстилались улицы – гладкие и широкие. Золотые, красные, серебристые, ярко-зеленые фейерверки реклам взлетали вверх по стенам и замирали в воздухе. Наземный транспорт несся с такой скоростью, что временами напоминал разноцветные полосы. Спустя некоторое время платформа свернула в сторону. Вместо гигантских небоскребов, составлявших центр города, все больше стали появляться отдельные комплексы зданий, окруженные зелеными зонами. Как нам объяснил проводник, встретивший нас в порту, мы сейчас пересекли черту, отделяющую центр города от его жилой части. Вскоре под нами пошла сплошная зеленая зона, которая интереса у меня уже не вызывала.

"Как скоро будет этот полигон? Уже полчаса как едем. Интересно, что это за птички над нами?".

Над нами уже некоторое время крутились две ярко желтые машины с цифровыми кодами на борту, но только я успел о них подумать, как они неожиданно взмыв вверх, почти мгновенно растворились в черном небе. Не успели они исчезнуть, как наша капсула, в свою очередь, резко пошла на снижение, еще секунда – и мы у причальной вышки. Высадившись на широкую, чуть подсвеченную изнутри площадку, подошли к лифту, а еще несколько секунд спустя, оказались на земле. Встречал нас, долговязый и худой, медеянин, в белой, свободного покроя, куртке и таких же брюках. На его груди, как и на груди двоих охранников, стоявших за его спиной, светились мягким светом эмблемы хорошо знакомых мне скрещенных клинков.

– Приветствую вас всех. Я – Угерн, младший помощник главы Института физики полей. Мне поручили встретить вас…

Дальнейшего продолжения его речи я уже не слышал. Нейрохлысты, висевшие на поясах охранников, тут же пробудили еще свежие воспоминания о событиях предыдущей ночи. Зашевелилось, спрятанное глубоко внутри, беспокойство. Вместе с ним пришли сомнения.

"Пока тишина. Или затишье перед бурей? Ждут, когда закончиться эксперимент, а там возьмут меня под белые ручки… Да – а. Интересные мысли. Но что же все-таки произошло?!".

Занятый своими мыслями, я не слышал, что говорил, показывая нам дорогу, абориген в белой униформе. "Очнулся", только оказавшись, у двери отведенного мне номера. Коротко попрощавшись со своими "коллегами", я переступил порог отведенной мне комнаты.

Утро следующего дня для меня началось сразу с нескольких сюрпризов. Во-первых, встал совершенно не выспавшийся из-за мучивших меня ночных кошмаров. Не успел стряхнуть с себя сонную одурь под душем, как оказалось, что меня поджидает очередное звуковое послание от моих "коллег". Сегодня, ради разнообразия, его оставила Лавиния.

– Влад, привет. Извини, но на полигон поедешь один. У нас, как всегда, возникли проблемы в последний момент. Желаю тебе успеха. Пока.

– Пока, девочка, – ответил я ей, чисто автоматически.

Отказавшись от завтрака, сообщил, что готов ехать, после чего спустился вниз. Перед выходом меня уже ожидал гравикар с двумя сопровождающими. Охранник, сидевший за пультом управления и вчерашний встречающий, сотрудник института, Угерн. Сухо поздоровавшись с медеянами, уселся на заднее сиденье. Разговаривать не хотелось. Состояние внутренней тревоги не отпускало меня. Я попытался отнести ее за счет волнения в ожида-нии эксперимента, но почему-то сам в это верил с трудом. Можно было назвать это предчувствием, но чего?

"Где же этот чертов полигон? Какого хрена…, – не успел я излить свое накопившееся раздражение в соответствующих выражениях, как мы неожиданно вырвались на простор гигантской, искусственно созданной долины. – Это что ли полигон? Больше похож на гигантскую лужайку! А где их хваленый космический туннель?! Там, что ли, среди этих зданий?".

Чувство тревоги отодвинувшись, сменилось жгучим любопытством. Мой острый интерес к пространственному переходу легко объяснялся. Слишком много я слышал о нем, слишком много надежд связывали с ним терряне, поневоле заразив меня жгучим интересом к этому чуду. Но то, что я увидел, никак не походило на представляемое в моем воображении место выхода туннеля. Группа из десятка приземистых зданий, находившихся в центре гигантской окружности, да нелепые конструкции, похожие на "обрубки" средневековых башен, высившихся по периметру вдоль этого круга. Не успел я обратиться с вопросом к Унгерну, как случайно брошенный взгляд вверх все прояснил. Отблески, замеченные мною на высоте нескольких десятков метров, дали понять, что полигон накрыт прозрачным колпаком силового поля, а "обрубки" – не что иное, как силовые установки. Пока я крутил головой, наш гравикар сначала резко сбросил скорость, а затем медленно затормозил у кромки еле заметного мерцающего силового щита. Ждать пришлось недолго, навстречу нам из закрытой силовым полем зоны уже несся его брат – близнец. Не успел подлетевший кар затормозить у самой кромки силового поля, как оттуда выпрыгнул охранник с чем-то похожим на металлический чемоданчик. Поставив его на землю, он нажал на нем кнопку, после чего стал сверяться с прибором, закрепленным у него на руке. По истечении минуты он удовлетворительно кивнул сам себе головой, затем, повернувшись к нам, сделал приглашающий жест рукой. Я вопросительно посмотрел на Унгерна, который внимательно наблюдал за действиями охранника по ту сторону поля. Увидев жест, он обернулся ко мне и коротко бросил: – Проход открыт. Иди, террянин.

При пересечении линии защитного поля что-то неожиданно коснулось моего сознания.

Ощущение было похоже на сообщение. Оно было знакомым. Это как в толпе случайно встречается лицо человека, которого ты когда-то знал, но столь давно, что успел забыть о нем напрочь. Начинаешь лихорадочно вспоминать, кто это был, но в следующий момент некогда знакомый исчезает из виду, и несколько минут спустя ты снова забываешь о нем, занятый своими мыслями. Нечто подобное произошло сейчас и со мной. Пытаясь понять, что несло с собой непонятное ощущение, я очнулся только тогда, когда кар остановился у приземистого здания, похожего на врытый в землю гигантский дзот. Сходство было настолько сильным, что я невольно глазами поискал в нем амбразуры, но помимо двери, глубоко утопленной в мощные стены, ничего похожего не наблюдалось. Только я сделал шаг в ее направлении, как она легко ушла в сторону, открыв стоявшего за ней охранника с рукой, лежащей на открытой кобуре излучателя. Оглядев меня с ног до головы тяжелым и цепким взглядом, после чего нехотя сдвинулся в сторону. Я уже был готов войти, как неожиданно остановился на пороге и бросил взгляд на небо. От его сине-лилового оттенка вдруг защемило сердце, словно я прощался с кем-то родным и близким. Задержка была тут же прервана охранником, понявшим ее по своему, как нерешительность: – Все правильно. Вас ждут. Идите прямо по коридору.

– Раз ждут, надо идти, – с этими словами я перешагнул через свою непонятную тревогу, так же, как через порог.

Пройдя еще один пост, оказался перед другой массивной дверью, которая, как я понял, играла роль последней линии обороны в этом "дзоте". Перед ней мне пришлось постоять с минуту, пока меня опознавали, но, в конце концов, и она ушла в стену, открыв вид на зал с колоннами, в древнегреческом стиле. Правда, впечатление продержалось не более пары секунд, как только я разглядел, что это не колонны, а прозрачные трубы, в которых лениво плавало что-то наподобие белесого тумана. Сделав несколько шагов, остановился перед первой трубой – колонной и стал с интересом ее разглядывать. От этого занятия меня отвлек голос, неожиданно раздавшийся у меня за спиной.

– Привет тебе, террянин.

Я развернулся к нему: – Привет.

Стандартный облик медеянина, за исключением белой униформы и оценивающего взгляда врача, пытающегося понять, с какой болезнью пришел к нему пациент, но уже в следующую секунду в его глазах мелькнуло удивление. Подобную оценку своей атлетической фигуры я уже не раз видел в глазах медеян, после чего его лицо приняло обычное при виде террян тщательно скрываемое выражение неприязни.

"Как же они сильно террян не любят. Прямо национальная неприязнь".

Даже его голос, потеряв все человеческие оттенки, зазвучал сухо и официально: – Я ваш врач – консультант на время проведения эксперимента. Идите за мной.

Пройдя два десятка шагов, мы оказались на пороге комнаты – лаборатории, где треть ее объема занимал сложный агрегат и подобие кресла, связанные между собой целым рядом различных кабелей и проводов.

– Это наш анализатор, – в голосе медика звучала гордость. – Совершеннейшее чудо на-шей медицинской техники. Наша гордость! Он нам подскажет наилучший режим вашей защиты.

– Защиты от чего? – при этом слове я невольно насторожился.

– Не волнуйтесь. Мы говорим о защите от воздействия внешнего мира. Не более того, – сейчас его голос был снисходительно – поучающим, как у лектора, увлеченного своим предметом, после чего усадил меня в кресло, опутав при этом всевозможными датчиками. Затем он начал жать на кнопки и изучать разноцветные карточки, выдаваемые ему анализатором. Вдруг неожиданно вскочил, и начал бегать по комнате, что-то бормоча про себя. Потом снова уселся, но теперь уже начал просматривать какие-то таблицы. Суетливое поведение медика вызвало у меня вполне обоснованное беспокойство. Неужели и этот нашел во мне что-то аномальное?

"Не желаю переезжать из одного мира к другому в качестве подопытной крысы! Даже за бабки! А, кроме того…".

Но развить мысль мне не дали. Врач, подойдя ко мне, начал быстро и ловко снимать с меня датчики – присоски.

– Все отлично. И даже сверх того. Теперь вставайте, одевайтесь и идите за мной.

Я облегченно вздохнул. Ничего не нашел!

Следующим помещением, куда мы пришли, была большая комната, где стоял аппарат, весьма похожий на саркофаг. За его технологической консолью сейчас трудился еще один медеянин. Врач, подведя меня к "саркофагу", предложил мне полностью раздеться и лечь на покрытое мягким, губчатым материалом, ложе. Не успел я на нем устроиться, как надо мной возникло меднокожее лицо врача: – Не волнуйтесь. Ничего страшного с вами не произойдет. Эта установка называется "камерой абсолюта". Суть эксперимента заключается в том, чтобы отсечь тактильные, визуальные и акустические проявления, являющиеся раздражителями нашего мозга, создать своеобразный щит от внешнего мира. Таким образом мы надеемся выявить вашу возможную взаимосвязь с потоком сбалансированной энергоматерии.

Не успел я осмыслить сказанное, как лицо исчезло, а вместо него на меня надвинулась сфера темного стекла, полностью отгородившая меня от внешнего мира, а еще через мгновение по ней забегали веселые фиолетовые искорки, гася мое сознание.

Очнулся я так же легко, как и потерял сознание. Овладевшее мною чувство полной расслабленности прямо распластало меня. Хотелось лежать так вечно. Я наслаждался бездумным спокойствием, пока надо мной не склонилась лицо ученого-медика. И сразу последовал неизменный для всех врачей, вопрос: – Как вы себя чувствуете?

– Норма, – с трудом собрав мысли в кучку, ответил я.

– А у нас, – продолжил медик, – полный ноль. Как и следовало ожидать. Так что, живи-те спокойно.

Чувство апатии не только не хотело отпускать меня, а наоборот, казалось, что она еще больше усиливается. Мозг не хотел ничего фиксировать. Ответ прошел вскользь моего сознания. Медеянин видимо знавший, что со мной происходит, сначала слегка потряс меня за плечи, потом довольно резко и категорично заявил: – Не расслабляться. Соберитесь. Это идет защитная реакция вашего мозга на внешние раздражители после его полной изоляции.

Его слова показались мне какими-то легкими и не стоящими внимания, но предварительная тряска заставила меня отреагировать на них: – Понял. Что… дальше?

– Вставайте. Я вас провожу в соседнюю комнату. Там примите душ и оденетесь. А по-том я вас отведу…

Тут моя сосредоточенность снова пошла на убыль. Слова снова потеряли свое значение, начав скользить сквозь мое сознание.

Глава 9

Пришел я в себя полностью в незнакомом помещении, на широком низком диване. Бы-стро обежал глазами комнату. Мягкие кресла, пушистый ковер, цветы – все это говорило, что нахожусь не в лаборатории, а в помещении, выполняющем функции комнаты отдыха. Полежав еще немного, пересел в кресло.

"Как я попал сюда? Почти ничего не помню. Под руку вели. Длинный коридор. И двери по его обеим сторонам. Ну, да бог с ним. Что там доктор мне сказал: "Ничего не получилось". Ну что ж. Меня это вполне устраивает. Осталось дождаться тугриков и отбыть на родину. Эй, Земля – старушка! Я иду к тебе! – последнюю фразу, от полноты чувств, я произнес громко и со вкусом.

Когда в ожидании, что кто-то придет за мной, прошло, по моим расчетам, не менее двадцати минут, я не выдержал.

"Привел меня и бросил. Небось опять со своим любимым анализатором играет. Придется пойти напомнить ему о себе. Или еще подождать? Хватит. Надоело! Лучше пойду, поищу его".

Выйдя, я увидел, что комната, где отдыхал, расположена почти посредине коридора, тянущего по обе стороны. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Память решительно не желала мне подсказывать нужное направление.

– И чего делать? – спросил я сам себя задумчиво. – Назад? Нет. Хватит! Да и есть хочется. Так куда? А-а. Пойду налево.

Я шел по коридору, цвета кофе с молоком, стены которого при моем подходе начинали светиться, а гасли уже после того, как я прошел. Так же вспыхивали и гасли двери, сделанные из полупрозрачного материала, с непонятной цифровой кодировкой, которая каждый раз наливалась ярко-красным светом, как только я приближался к ним на расстоянии шага. Несколько минут спустя, широким, размашистым шагом я вышел к массивным и широким дверям, расположенным в торце коридора. На ней в отличие от других дверей никаких угрожающих надписей не было. Но дверь не пожелала открываться, ни сама, ни на мой стук. После нескольких минут ожидания, когда я начал приходить к выводу, что это не та дверь, которая мне нужна, как по ушам неожиданно резанул пронзительный рев сирены. Я тут же замер. Неужели по мою душу?! Нарушил местные правила безопасности? Судя по системе охраны – вполне. Прошла минута, потом другая, но топота охраны так и не услышал.

"Значит, ошибка. Пойдем в другую сторону".

Разочарованный, я уже развернулся, чтобы уйти, как в этот самый момент створки двери стали расходиться. Не успели они еще полностью уйти в стены, как я уже стоял, плотно прижавшись спиной к стене, одновременно пытаясь нашарить пистолет под мышкой. Боевые рефлексы среагировали на неожиданность, как на опасность. Выждав некоторое время в ожидании появления кого-либо из местного персонала, осторожно выглянул. Моему взгляду открылось гигантское открытое пространство. Сделал шаг, за ним другой и передо мной открылась панорама огромного куполообразного зала, наполненная легким, нестройным шумом голосов. Я стоял на небольшой площадке, на высоте около пяти метров, с витой лестницей, ведущей вниз. Одного вскользь брошенного взгляда хватило, чтобы у меня тут же возникло желание исчезнуть отсюда и как можно скорей, но что-либо делать было уже поздно. Очевидно, за мной наблюдали с того момента, как только я подошел к двери.

"Наверно, они неплохо повеселились, глядя, как я топчусь перед дверью. Ну и ладно. Наше сотрудничество все равно закончилось, – этими мыслями я пытался отогнать неловкость, которую испытывал, оказавшись в перекрестии нескольких десятков взглядов, как группы своих "коллег", так и медеян. Терряне, обособленной группой, вместе с несколькими медеянами, стояли почти в центре круглой площадки диаметром около шести – семи метров, слегка приподнятой над уровнем пола. Немного в стороне от круга, наполовину скрытый за полупрозрачным барьером, находился сложный технологический комплекс, увенчанный панелью, состоящей из полутора десятков экранов, по которым бежала различная информация, начиная от бесконечных столбцов цифр и заканчивая трехмерными гра-фиками. За терминалами сидели трое медеян – операторов, а также Састин и Дастин, исчезнувшие с момента нашего прибытия на Медею.

– Влад, иди к нам!

Это крикнула Лавиния. После ее слов, терряне, все как один, призывно замахали руками.

"А пошли бы вы все…! – но вместо проявления своих истинных чувств я лицемерно улыбнулся и, помахав в ответ рукой, стал спускаться вниз. Уже спускаясь вниз, я вдруг по-нял, где оказался.

"Японский городовой! Так это же место выхода того самого туннеля! И где же он сам, интересно?!".

Чувство неловкости слетело с меня в одно мгновение, уступив место жгучему любопытст-ву. Крутя во все стороны головой, я шел к группе своих "коллег" почти в автоматическом режиме. Те, тем временем, продолжили оживленно беседовать с медеянами, одного из которых я уже знал. Это был военный, отвечающий за безопасность полигона, и присутствующий на том памятном мне совещании. На некоторое время я потерял их из виду, обходя часть довольно громоздкой установки, смахивающую на громадный подковообразный магнит. Точно такая же установка находилась с противоположной стороны. Являясь двумя частями, они одновременно являли собой одно целое, охватывая площадку с двух сторон. Вокруг них суетилось несколько техников – медеян, в светло-серой униформе, с приборами в руках. Следующими, на кого я наткнулся, подходя к площадке, были охранники. Они были рассыпаны по периметру зала и вооружены довольно мощным оружием среднего радиуса действия – лазерными излучателями. Не успел я подойти к террянам, как ученые – медеяне тактично отошли в сторону, продолжив беседу, но уже между собой. И только теперь я заметил странность, которая, должна была сразу броситься мне в глаза. Фигуры четырех террян были затянуты в комбинезоны серого цвета. Уже одно это должно было заставить мою челюсть отвиснуть, но этого не произошло. Слишком много всего сегодня произошло, исчерпав тем самым запас удивления. Единственная мысль, которая отразила в какой-то степени мое невнятное удивление, была такой: – В местном лесу определенно что-то громадное сдохло".

Группа состояла из Лавинии, Корна, Аттены и морфа. Только я открыл рот, как к моему удивлению, первым со мной поздоровался Жорес.

– Влад, здравствуй. Мы уже в курсе, что результат оказался нулевым. Жаль, конечно, но мы на многое и не рассчитывали. А что ты здесь появился, это даже очень хорошо.

Я был удивлен его словами, если не сказать больше. Его подчеркнуто снисходительно – пренебрежительное отношение ко мне не было для меня новостью. И тут неожиданный всплеск непонятного дружелюбия… Что за ним последует?!

– Привет всем! – несколько растерянно произнес я. – А что тут у вас происходит?

– Влад, а как ты здесь оказался? – вопросом на вопрос ответила Лавиния.

– Шел мимо, думаю, дай загляну. Попрощаюсь перед своим отъездом.

Жорес неожиданно весело ухмыльнулся на мои слова, но что поразило меня еще больше, так это его последующие слова: – То, что сейчас произойдет на твоих глазах, Влад, займет свое место в ряду величайших достижений не только прошлого, но и будущего. Ты можешь уже гордиться тем, что присутствуешь при эпохальном…

Вдруг его голос перекрыли резкие крики, перебивающих друг друга, операторов, наблюдающих за экранами: – Пик! Максимальный всплеск! Волна энергии на выходе! Гасим! Включаю второе кольцо компенсаторов блокировочного уровня! Пошла вторая волна!! Не хватает мощности! Сломан барьер!! Волна приближается!! Компенсаторы только на половине зарядной мощности!!

Выкрики операторов тут же привлекла внимание всех присутствующих в зале. Все замерли, вглядываясь в экраны. А те, один за другим, начали наливаться багрово-красным светом, нагнетая все большую напряженность. Я стоял, даже не пытаясь понять, что происходит. Потом когда все кончиться, может быть, мне разъяснят, что здесь происходит.

"Если, конечно, высшая раса снизойдет до объяснений, – с некоторой горечью подумал я. – Но что же такое случилось, раз они так всполошились?".

Напряженно вслушиваясь в выкрики операторов, пытающихся исправить ситуацию, я по-нял, что через барьеры безопасности, перекрывающие туннель, что-то прорывается. И что-то серьезное. Я это понял, как только догадался взглянуть на лица террян. Они походили на гипсовые маски. Такие же белые и застывшие. Не успел я открыть рот для вопроса, как уши резанул тройной рев сирены, после чего громко и отчетливо металлический голос произнес: – Тревога!! Код "Красная зона"!! Полная блокировка корпуса "Ц"!! Начать эвакуацию корпусов "Б" и "В"!! Тревога!! Код "Красная зона"!!

Я еще даже не полностью осознал смысл этих слов, зато интуитивно почувствовал, как тишина, воцарившаяся после объявления тревоги, стала медленно наливаться страхом. Тягучим, как густой кисель, и холодным как капельки пота, после ночного кошмара. Чувство опасности стало настолько острым, что я даже поневоле пробежал глазами вокруг в поисках укрытия. Все вокруг замерло, даже время, казалось, остановилось в ожидании чего-то страшного. И вдруг в этот самый момент тишину разрезал истошный вопль одного из медеян – техников: – Не хочу умирать!! Не хочу!! Выпустите меня отсюда!!

Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел в сторону кричавшего. Это был один из операторов, сидевших за одним из пультов. Вот он вскочил с места и помчался к скрытым в глубине зала воротам. После чего послышались грохочущие звуки, словно били металлом о металл, перемежаемые звериным воем, в котором не осталось ничего человеческого. У того, что случилось, была и хорошая сторона. Дикие крики вывели из прострации неподвижно замерших людей, заставив их действовать. Двое охранников, подскочив к бьющемуся в истерике у массивных дверей оператору, оттащив его в сторону, что-то ему вкололи, после чего как передали на попечение подскочившему медику, вернулись на свои места. Эти простые и уверенные действия словно вернули людям часть уверенности, заставив их хотя бы номинально вернуться к своим обязанностям. Да и всплеск возбужденного гула голосов, как реакция на происшедшее, пошел на убыль. Я, наверно, был единственным из всех, кто отнесся к произошедшей ситуации менее нервно. Во-первых, из-за не понимания происходившего, а во-вторых, странные перепады настроения, как и участие в эксперименте, все это до сих пор держало меня в напряжении, не давая расслабляться.

"Так что же здесь происходит, черт…? – в следующий момент мои мысли куда-то про-пали.

Из пустоты внезапно появился гигантский шар, окутанный мерцающим силовым полем, по которому пробегали маленькие серебристые молнии. Возник словно кролик из шляпы фокусника. Не успел я осознать происходящее, как в голове неожиданно всплыла, неизвестно откуда взявшаяся, информация: – Защитный кокон. Судя по видимой плотности поля, его энергетическая наполняемость идет по второй ступени. Вывод: уровень защиты робота – разведчика колеблется между пятью и шестью эргами".

Эти две неожиданности произошли почти мгновенно, один за другим, поэтому полученная мною странная информация не повергла меня в шок, а просто удивила меня. И не больше. Слишком много странного и непонятного уже произошло вокруг меня и, судя потому, что происходит вокруг, может произойти еще и не такое. Это подсказывала мне моя интуиция. И она меня как всегда не подвела. Теперь не выдержали нервы у охранника. Желтая игла лазерного луча вонзилась в шар. Следом за ним принялись стрелять в шар и остальные.

– Прекратить!! Немедленно прекратить!!

Кричали сразу двое. Жорес и начальник охраны полигона. Стрельба прекратилась. Но, судя по тому, что силовое поле шара резко помутнело, почти скрыв его из виду, среагировали они поздно, пришелец был готов защитить себя самостоятельно. Я уже подумал, что конфликт исчерпан, как неожиданно раздался новый крик начальника охраны: – Ложись!! Всем укрыться!!

Упав на пластиковое покрытие площадки и, быстро перекатившись, я укрылся за выступом подковообразной установки. Все произошло в автоматическом режиме, помимо моего сознания. Все, до этого стоявшие и таращившие глаза на шар, очнувшись, стали падать на землю, инстинктивно прикрывая голову руками. В это мгновение я вспомнил о Лавинии. Мне хотелось думать, что с ней все в порядке. Хотел окликнуть ее, но не посмел. Тогда я выглянул из своего укрытия. Первыми, кого увидел, были прятавшиеся в подковообразной впадине, Жорес, вместе с начальником охраны и двумя медеянами – учеными. Даже в этот момент они о чем-то горячо спорили.

"А где же Лави? – но не успел я додумать эту мысль, как над головой раздалось отрывистое щелканье, как будто из обоймы выщелкиваются патроны. Поднял голову. Почти под самым потолком в окружающее пространство отщелкивались маленькие продолговатые дирижабли, составлявшие начинку первого робота-разведчика. Скоро их в воздухе стало не менее двух десятков. Привлеченные звуками, головы лежащих стали приподниматься, обращая взгляды вверх. Первым на ситуацию среагировал начальник безопасности полигона, отдав приказ стрелять. В ту же секунду воздух пронзили желтые лучи лазеров. На месте половины дирижабликов тут же расцвели яркие цветы вспышек. Оставшиеся, молниеносно разлетевшись в разные стороны, став выписывать немыслимые зигзаги, что свело к нулю, их последующий обстрел.

"Кассетный вариант робота – разведчика. Разведка территории, а при противодействии, уничтожение противника".

Теперь эта непонятно откуда берущаяся информация уже не казалась мне нечто чужерод-ным, я воспринимал ее, как должное. К тому же, как я знал из своего опыта, любая инфор-мация о противнике уже часть победы, да и момент для копания в себе был совершенно неподходящий.

Все опять замерли, кроме охранников, которые продолжали вести непрерывную стрельбу по молниеносно прорезающим воздух, ракеткам. Казалось, те только пытаются желтой паутины перекрещивающихся лазерных лучей, как вдруг неожиданно один из дирижабликов мгновенно спикировал вниз. Я видел начало его падения, после чего раздался мощный взрыв. Воздух прорезали крики боли вперемешку со стонами. Нетрудно было понять, что это только начало. Убрав голову в плечи, я всем телом вжался в угол, между корпусом и полом. За этим взрывом последовал еще один, потом еще. Затем ударил двойной взрыв. Все они, сопровождались, как и первый взрыв, криками боли и протяжными стонами. Я не видел что происходит, уткнувшись лицом в пластик, но зато без труда представлял картину происходящего, исходя из своего военного опыта, но даже он не мог помочь мне сдерживать нервную дрожь при каждом взрыве. Но ощущение беспомощности была еще хуже страха, к тому же у меня из головы не выходила мысль о Лавинии. Больше неизвестности я не мог выдержать: – Лавиния! Лавиния!!

Она должна была меня услышать. Но не услышала. Приподнявшись, я подтянулся на руках вперед и осторожно выглянул из-за корпуса установки. И тут же пожалел об этом. Первое что я увидел, была летевшая вниз, серебристой молнией, ракетка. Еще не поняв, что происходит, инстинктивно зажмурил глаза, одновременно втянув голову в плечи. В этот самый миг ударил взрыв, тряхнувший пол и меня вместе с ним. Свист осколков еще сильнее заставил вжаться в пол. Но, сумев преодолеть себя, рывком приподнялся и открыл глаза. То, что я увидел, заставило мой желудок резко подскочить к горлу. Несколько секунд боролся с рвотными спазмами. Наконец, шок ушел вместе с тошнотой. Если до этого я отвлеченно воспринимал происходящее, несмотря на дикие крики и стоны, то сейчас при виде луж крови и мертвых тел, я снова ощутил себя на поле боя. Неожиданно раздался еще один взрыв, а следом за ним крик, перекрывший на какие-то мгновения стоны раненых: – Непосредственная опасность миновала!! Всем сохранять спокойствие!! Сейчас будет оказана помощь раненым!!

В пяти шагах от меня неопрятной, полурастекшейся грудой лежал морф. В двух метрах от скорченного тела Жореса, залитого кровью и посеченного осколками, лежавшего во впадине подковообразной установки, валялось кошмарное месиво из мяса и костей, бывшее раньше начальником безопасности полигона. Но центральным штрихом в этой композиции смерти было тело Лавинии. Она лежала ничком. На спине белоснежного комбинезона расплывалось громадное кровавое пятно. Вдруг неожиданно раздались испуганные крики. Даже не вслушиваясь в их смысл, а поднял взгляд вверх. В воздухе парил новый шар. Но теперь не страх, а ненависть сжигала меня. В воздухе уже явственно витал сладковатый запах крови, будоража меня, толкая к действию. Но я стоял, не двигаясь. Постепенно во мне снова появилось чувство нереальности происходящего, скорее оттого, что это была ИХ реальная жизнь, а не моя. А я был здесь проездом, вроде пассажира, смотрящего из окна поезда на жизнь чужой страны. Хотя именно этот миг ИХ жизни был для меня знаком и понятен. Ведь он имел привкус смерти, который в какой-то мере представлял часть моей жизни!

Сколько длилось мое состояние, я не знаю, но когда снова повернул голову, у тела Лавинии на корточках сидела Аттена. Мы встретились глазами. В ответ на мой невысказанный вопрос, она отрицательно качнула головой. Я отвернулся.

"Я хочу помнить ее, только живой".

До моего плеча дотронулись. Повернувшись в пол-оборота, увидел Корна.

– Ты в порядке, Влад?

– Лучше не бывает, – глухо процедил я сквозь зубы.

– Времени на эмоции у нас нет. Поэтому слушай меня внимательно, – при этом он бросил короткий взгляд на шар. – Смотри.

В его протянутой руке был зажат пульт с зеленой полосой – индикатором.

– Эта красная кнопка под прозрачным колпачком – пуск. Когда я нажму на нее, между этими биполярными установками появится фиолетовое свечение. Три метра в диаметре. Часть этого места сейчас занимают контейнеры.

Я автоматически посмотрел на них. Я видел их раньше, но так и не удосужился спросить об их назначении.

– Теперь о сути нашего эксперимента. Нам удалось разработать и собрать установку, которая может закинуть нас к истокам туннеля – пришельца. Своего рода параллельный тун-нель. Только в обратную сторону. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – снова процедил я, не понимая другого, чего он хочет, и лично от меня.

– Очень хорошо. Эта зеленая полоска – индикатор показывает, что энергетические батареи установки заряжены. Стоит нажать красную кнопку, туннель через пять минут откроется. Время его работы – две минуты. Потом он автоматически закроется. Сейчас это единственный выход отсюда. А теперь внимательно посмотри, что делается вокруг.

Автоматически подчинившись, я медленно огляделся. И увидел то, что до сих пор оставалось за барьером моих чувств. Трупы, лежащие в лужах крови. Группка медеян, почти сорвав голоса, хрипя, молила их выпустить, исступленно стуча кулаками в створки массивных дверей. И единственный, оставшийся в живых, охранник.

– А где… ребята? Электронщики?

– Убиты. Нас осталось двое. Ты третий.

– Ты предлагаешь мне пойти с вами?

– Да. Что нас там ждет, не знаю. Не хочешь, оставайся. Но скажу одно, когда эта штука заработает, у тебя не будет ни единого шанса выжить.

– А разве нас не собираются спасать?

Вместо того чтобы ответить, он откинул большим пальцем крышку с кнопки, занеся над ней палец, какое-то мгновение колебался, потом резко надавил. Вокруг трупа морфа стало проступать фиолетовое сияние. Оно разгоралось все ярче, завораживая меня своим ярким светом.

– Мы идем, Влад, – неожиданно раздался у меня в ушах голос Крона. – Решайся.

Я никак не отреагировал на его слова. Сначала равнодушно смотрел, как они с Аттеной оттащили в сторону тело морфа. Потом, коротко посовещавшись, быстро отставили в сторону часть контейнеров.

Идти в "никуда" я не хотел, но и оставаться здесь, при виде этой кровавой картины, мне тоже не улыбалось. Не зная на что решиться, снова бросил взгляд вокруг. Охранник до этого тупо наблюдавший за шаром, неожиданно переключил свое внимание на террян. Минуту наблюдал за ними, потом посмотрел на меня. Его настороженно – ощупывающий взгляд мне не понравился сразу, особенно если учесть что ствол излучателя, смотревший до этого в землю, стал медленно подниматься вверх. Не знаю, что было у него в голове, но в следующий момент воздух прорезал, полный животного страха, дикий вопль такой силы, что меня, самым настоящим образом, пробрала мелкая дрожь с головы до пят. Мне не надо было объяснять, что этот крик означал, но взгляд сам, независимо от меня, притянулся к шару, словно магнитом. Выбирать стало не из чего, и я шагнул в сторону фиолетового свечения.

– Держи, – голос Аттены показался мне глухим. – Одень.

Обернувшись на голос Аннет, я снова вздрогнул. Вместо головы на ее плечах находилась черная непроницаемая сфера. Тут же в грудь неожиданно ткнулось что-то твердое. Опустил взгляд. В ее руках был такой же шлем – сфера. Только надел его, как тот сам осторожно сжался, мягко обжав мою голову.

– Портативный аппарат регенерации атмосферы, – прозвучал в шлеме голос Аттены. – На всякий случай.

Не успев понять, что она сказала, как раздался голос Крона: – Смотрите. Началось.

Снова, в который раз, я посмотрел вверх. Пришелец уже во всю вращался, готовясь превратиться в новую порцию смерти. Наступила тишина, прерываемая только стонами раненых. Желтый луч лазера вонзился в шар.

В следующий миг что-то изменилось в окружающем мире. Словно стали вибрировать незыблемые нити, поддерживающие пространство и время, погнав волну, искажавшую реальность. Последними звуками этого мира стали громкие щелчки. Словно кто-то выщелкивал патроны из обоймы. Потом волна, подхватив меня, закружила и потянула за собой в черный омут пустоты и безвременья.

Глава 10

В определенный момент пришло ощущение, что я падаю, словно у меня из-под ног неожиданно ушла опора. Инстинктивно сделал попытку сгруппироваться, но было уже поздно. Меня сначала ударило о стенку плечом, затем я довольно чувствительно приземлился на пятки. Покачнулся, взмахнул руками для равновесия. Одна из рук тут же уперлась в стену, только благодаря этому я удержался на ногах. Темнота стояла такая, словно я разом ослеп. Ныло ушибленное плечо. Постоял некоторое время неподвижно, переступая время от времени с ноги на ногу. Вокруг меня перекатывались различные звуки, сразу приобретшие какое-то особое звучание в этой кромешной тьме. Грохот, стук, глухие удары чего-то тяжелого, затем стон и шипение сквозь зубы.

– Влад, Аннет, вы где? – негромко прозвучал, в наступившей тишине, напряженный го-лос Корна.

– Я здесь. Правда, не могу сказать, где точно, – первой откликнулась Аттена.

– Я тоже, вроде, жив, – отозвался я. – И что дальше?

– Ничего, – сказал, как отрезал Корн.

Потом несколько минут слышалась возня, шорохи и стук передвигаемого багажа. Было, похоже, что он что-то искал. Наконец его поиски завершились негромким выкриком: – Нашел!

Я невольно посмотрел в сторону, откуда раздался голос, и тут же неожиданно сверху ударил яркий свет. Над нами висело, что-то вроде воздушного шарика, освещая стены и пол широкого коридора, ведущего в обе стороны. Его стены, сделанные из светло-серого стекловидного материала, тускло блестели под толстым слоем пыли.

– Послушайте, кто мне скажет, что случилось?

Мой вопрос так и остался висеть в воздухе. Сосредоточенные лица и напряженные взгляды террян, упирающиеся в прибор, который Корн держал перед собой в руках, подсказали мне, что наши дела плохи, несмотря на то, что мы куда-то прибыли.

"Из огня да в полымя! – мелькнула молнией мысль. Ей тут же на смену пришла другая мысль: – Насколько все плохо?".

Тут Корн, словно очнувшись, с трудом оторвав взгляд от круглой шкалы прибора, посмотрел на меня каким-то мутным взглядом. Он смотрел на меня, но, похоже, не видел ничего перед собой, полностью уйдя в свои мысли. Этот взгляд уже по-настоящему испугал меня.

Слишком уж свежи были воспоминания о кровавой мясорубке в лаборатории. Тьма, до этого, ничего не вызывавшая во мне, сейчас казалась зловещей. Тело инстинктивно напряглось, глаза и уши сканировали пространство в поисках возможных врагов. Мысли заметались. Но тут, Корн, наконец, вышел из состояния глубокой задумчивости.

– Значит, так. Судя по данным локатора, мы находимся в системе коридоров, находящихся под землей на глубине порядка двадцати метров. Это данные окружающего нас про-странства, относительно нашего местонахождения. А вот данные сканера поиска, я пока, честно говоря, не могу понять. То, что мы не попали в конечную точку нашего перехода, это однозначно. Нас выбросило на каком-то промежуточном этапе. Но вот почему?

Тут он снова замолчал, задумавшись.

– А если предположить, что мы каким-то образом оказались на станции перехода, не нашего туннеля, а их, – предположила Аттена. – Тогда можно…

– А это мысль! Потоки энергий идут параллельно. Они идентичны в трех четвертях каждой координаты. Пока все правильно? Тогда идем дальше. Появляется чужая станция перехода… Хм. Но почему она нас притянула? Или в этой точке все четыре пространственные координаты совместились полностью? Но почему?

– Я попробую предположить, – снова встряла в рассуждения Корна Аттена. – Наш поток энергии, попав в другую вселенную, изменил структуру своего излучения. Можно сказать, подстроился под чужой.

– Возможно. Но в таком случае, почему анализатор определяет каждый пик как мощное излучение на этом участке, когда он должен просто фонить.

– Но могут же быть исключения. Тем более это обязательно только при векторе пото-ка…

Я смотрел на сидящих перед двумя приборами террян, спокойно рассуждающих о потоках энергии и их координатах, будто они находились сейчас в лаборатории, а не сидели под землей в каких-то лабиринтах, к тому же неизвестно где. По моим ранним предположениям, эти неженки должны были бы сейчас скулить, словно слепые щенки, а получается наоборот, в роли брошенного щенка выступаю я. Возникшее к террянам чувство уважения тут же сказалось на моем состоянии. Напряжение ослабло. Сел, прислонившись спиной к стене. Некоторое время слушал научный спор террян, пока мне не надоело, да и ясности хотелось в отношении нашей судьбы, а не этих заумных рассуждений, из которых я мало чего понимал.

– Ребята, а нельзя ли популярнее? Я все-таки не настолько цивилизован, как вы, терря-не.

– Для начала пойми одно. Ты такой же, как и мы. Сейчас нет ни землян, ни террян. Мы одна команда. На вопрос "где мы?", точно ответить не могу. Скорее всего, как предположила Аттена, нас притянула чужая станция перехода. А оказались мы здесь, а не на самой станции, из-за того, что наша аппаратура, не имея ее точных координат, выбросила нас здесь, согласно коэффициенту приближения Скоса. Только этим можно объяснить показания сканера поиска, показывающего не на источник, а на узел, представляющий собой перехлест потоков энергий. Теперь нам надо найти точку перехода и отправиться дальше.

– А эти коридоры, кроты, что ли вырыли? Как вы с местными собираетесь разбираться? Да и кто они, хотелось бы знать.

– Если это те, кто додумался до межпространственных туннелей, то я думаю, проблем у нас с ними не будет. По крайней мере, надеюсь на это. В любом случае нам надо идти вперед, хотя бы потому, что у нас нет пути назад. К тому же перед нами стоит определенная задача, которую необходимо выполнить.

Что-то в его словах мне не понравилось. Показалось, что они прозвучали не как предложенная программа действий, а как военный приказ. Надо выполнить – и точка! Пока сказанное я пытался уложить в голове, в разговор вступила Аттена.

– Все. Разговор на этом закончили. Разберемся с нашими вещами. Часть придется оставить, – встретив мой вопросительный взгляд, она пояснила. – Вес багажа был рассчитан на четырех, да еще с учетом того, что морф должен был взять полуторный вес. Приборы и необходимое оборудование мы берем с собой. Это наш залог на возвращение домой, а вот пищевые наборы урежем до половины. Теперь распределим оружие. Влад, Корн, возьмите.

С этими словами она мне вручила массивный пояс с кобурой и патронташами или, по крайней мере, те выглядели так. Пока я прилаживал его на себя, одновременно пытаясь понять, как застегивается пряжка, Аттена с ходу начала давать пояснения по поводу его применения.

– В кобуре парализатор. Средний радиус действия. Действие одного заряда зависит от массы тела, а значит, время парализации составляет от двух до десяти секунд. Сама кобура является аккумуляторным устройством для него. Здесь, – тут она ткнула пальцем в незаметную кнопку на поясе. Последовал щелчок, крышка откинулась, – обоймы для игольника. Корн, дай ему оружие.

У меня в руке оказалось подобие пистолета с конусовидным стволом, сужающимся к прицелу. Привыкший к традиционным формам земного оружия, он показался мне похожим на детскую игрушку, что подчеркивалось его легкостью и цветной шкалой – индикатором на рукояти.

– Необычное для тебя оружие. Ты привык к другим видам, я понимаю, – при этом Корн как-то особенно пристально посмотрел на меня. – Но главное не в оружии, а в твердости руки, которая его держит. У тебя с этим, как я понимаю, все в порядке. Радиус поражения игольника до тридцати метров, потом уже идет разброс и точность падает. В обойме двести зарядов. Один заряд – одна смерть, в какую бы ты часть тела не попал. Мгновенная смерть. У нас для игольника сделана специальная кобура на комбинезоне, а уж куда ты свой приспособишь, думай сам. Теперь дело за переводчиком. Сними шлем.

Тут же в его руке оказалась прозрачная коробочка, в которой сидело нечто похожее на паучка. Подойдя в плотную ко мне, он повернул мою голову в пол оборота от себя. Несколькими секундами позже я почувствовал прикосновение гладкой поверхности, сразу же сменившееся легким жжением, которое, в свою очередь сменилось частым покалыванием. Сначала кололо в небольшой области за ухом, потом стало распространяться все шире. Сначала боль была терпима, но в определенный момент кожу за ухом словно опалило огнем. Не удержавшись, я тихо охнул.

– Ничего, сейчас пройдет, – заявил Крон довольным голосом палача – садиста, глядя на мои гримасы. – Конечно, в лабораторных условиях это было бы сделано безболезненно, а тут, что поделаешь. Полевые условия.

При этих словах он театрально развел руками.

– Одевай шлем. Это нейротранслятор или универсальный переводчик. Теперь ты с ним единое целое.

– То есть как целое?

Я предпринял попытку снять шлем, но был остановлен Аттеной: – Это лишнее. Он уже вживлен и сейчас представляет собой небольшой бугорок за твоим ухом. И не более. Отпадет в нем надобность – снимем. У нас такие же приборы.

В первые секунды просто не знал, как реагировать на подобную бесцеремонность, но си-туация была явно не та, чтобы выяснять отношения, поэтому мне только и осталось что стиснуть зубы.

– Ну, вот и хорошо, – подвел черту под возникшей ситуацией Крон.

Через некоторое время, распределив между собой груз и упаковав его, мы решили сделать передышку, перед тем как отправиться в неизвестность. Аттена тут же нашла себе работу. Подсоединив свой портативный компьютер к сканеру поиска, вводила какие-то данные. Со стороны казалось, что она сидит, уставившись в пустоту, перебирая при этом пальцами в воздухе. На самом деле это было не так. Обруч на ее голове и был компьютером, который, непосредственно воздействуя на сетчатку ее глаз, создавал виртуальную клавиатуру и монитор. Корн в это время о чем-то думал.

– Ребята, если вы не сильно заняты, то у меня есть пара вопросов. Вы знали, что рано или поздно из этой пространственной трубы что-то или кто-то полезет. Ведь так? – под-тверждение было получено легким кивком головы Аттены и тихим "да" Корна. – А если так, то почему не приняли никаких мер безопасности? Охрана с излучателями, это… Это же просто смешно! Для вас это… как каменный век. Или может, я чего-то не понимаю?!

– Все ты правильно понимаешь. Просто все дело в противостоянии наших миров. В свое время медеяне посчитали, раз их приняли в содружество, то значит, их цивилизация достойна, стать полноценным членом Кольца. Но когда оказалось, что это не так, они обиделись, словно маленькие. Как так? Почему мы должны постигать то, что вы давно прошли? Почему мы должны совершенствовать себя? Дайте нам все готовое! Но обижаться на всех это уже совсем по-детски, поэтому в качестве главного обидчика они избрали нас. И причину нашли, якобы мы первыми предложили использовать их мир как парк развлечений. У них сейчас время… Как переходный период у подростков, когда те сами не знают, чего хотят. Кольцо пробует их заставить учиться, а они как дети, хотят все и сразу. Вот отсюда и трения. К чему я все это рассказываю. Когда мы, в свое время, оборудовали корпус "Ц", то установили три автоматических лазерных пушки, но в одном из экспериментов произошел сбой, что вызвало нерегулируемый всплеск энергии. Каким-то образом он по-влияла на электронику одной из пушек. Та сработала. Был ранен медеянин. Местные власти тут же подняли крик, обвинив во всем нас. Вместо того чтобы спокойно разобраться в причине, найти альтернативное решение проблемы, они заявили, что теперь эту функцию полностью берут на себя. Затем последовало требование демонтажа пушек, а вместо них появились охранники с излучателями. Так дело обстояло до сегодняшнего дня, а что будет дальше…, – тут Корн повел плечами и умолк.

– Ясно. Теперь, если можно поподробнее об этом эксперименте. С обратным туннелем.

– Мы должны достичь его истоков. Узнать откуда и зачем он появился в нашем про-странстве. Наши ученые и разработчики, не сумев полностью разобраться в энергетической структуре канала, сумели все же, сыграв на схожести потоков излучений, создать на их общей основе энергодиск, способный идти в их пространственном туннеле и одновременно вне его. Понял, что я сказал?

– Суть понял.

– Этот канал, скорее всего, изобретение другой расы, чем та, которая запустила эти разведывательные зонды. Большая разница во времени. Мы нащупали это излучение около двух десятков лет тому назад, а зонды – разведчики появились только сейчас. Какой отсюда вывод?

– Это вопрос вашего уровня, вы и делайте выводы.

– Делали. Только после них голова кружиться. От многообразия. Канал, например, может являться побочным эффектом от глобального действия какой-то очень мощной установки. И существа, запустившие ее, до него добрались только сейчас. Так часто бывает. Ищешь одно – находишь другое. А, добравшись, решили проверить. Что там? – тут он замолчал, словно выбирая следующую наиболее достойную гипотезу из списка. – Не о том я говорю. Суть в том, что наши ученые обнаружили временную составляющую в общем спектре излучений. Отсюда получается, что те существа разбираются в физике времени лучше нас. Намного лучше. Они, похоже, сумели сделать то, к чему наши ученые только подошли, то есть сумели разработать общую теорию времени, разобраться в причинно-следственных связях. Нам бы эти знания не помешали.

– Значит, это просто-напросто промышленный шпионаж, – тут я зло усмехнулся. – Меня завербовали в шпионы. То-то вы оба…

Я думал съязвить, но, глядя на недоуменные лица террян, понял, что они ничего не поняли из сказанного мною. Но если мои слова показались им непонятными, то тон – нет. В воздухе повисла настороженность. Поняв это, я решил разрядить обстановку, продолжив разговор, сменив тему, а главное – тон.

– Хорошо, хорошо. Мы в одной лодке…, то есть в одной команде. Так что дышите ровно. Все нормально. Теперь вы мне еще кое-что объясните: как понять присутствие Лавинии в вашей группе. Она ведь вроде…была социологом?

Теперь Корн усмехнулся: – Да. Она была социологом. Также неплохим врачом. Но большее признание она получила, как специалист по теории времени.

Я не был готов к подобным словам.

"Лави, Лави. Значит, ты не изучала меня? Та-а-ак. Я, кажется, запутался. Они иные. С этого надо было начинать. И все же, кем я для тебя был, Лави?".

Глава 11

Я шел последним, вслед за Корном, стараясь ступать осторожно и бесшумно. Здесь, под землей, было настолько тихо, насколько это было вообще возможно. Мы прошли сравнительно немного, как вдруг тьму проредил поток тусклого света, падавшего из-за поворота коридора. Смазанная граница света и тьмы вырезала большим полукругом кусок пола, покрытый серебрившейся на свету пылью. Мы все тут же замерли, будто одновременно получили приказ: "Стоять!". В наступившей тишине еле слышно прозвучали команды Крона нашему роботу – "светлячку": – Ко мне. Погасни, – после чего окунулись в чернильную темноту.

Снова осторожно двинулись дальше, до тех пор, пока не подала знак Аттена, остано-вившись в нескольких метрах до размытой границы полумрака и тьмы. После чего, сняв с себя рюкзак, двинулась вперед, легкими, осторожными шажками, держа наготове игольник. Мы, с Корном, следили за каждым ее шагом, за каждым движением, настороженными взглядами. Дойдя до угла, та осторожно выглянула. И тут же мрак разорвали серебряные нити лазерных излучателей. Террянку будто что-то ударило в грудь, отбросив назад. Откинувшись всем телом, она стала медленно сползать по стене спиной, одновременно заваливаясь набок. Все это я видел боковым зрением, стоя на одном колене посредине коридора, держа игольник обеими руками. Не успели двое убийц, одетые во все черное, вылететь из-за угла, как я уже несколько раз нажал на спуск игольника. Адреналин закипел в крови. Изнутри поднялась волна той странной, щекочущей нервы, возбужденной радости, которая возникала во мне не раз в предвкушении схватки. Мысли словно вторили этой радости: – Ты в деле, май-ор! Ты снова в деле!".

В который раз я убедился, что это было то, чем я живу и ради чего. Схватка. Противостояние сил. И то, что сейчас оно происходило в чужом мире и с использованием непривычного оружия, не имело никакого значения, потому что правила в ней стары и неизменны, пусть даже пропущены через призму чужих миров. Я нажал на спуск игольника, также хладнокровно, как нажимал на курок пистолета, там, на Земле. Когда в следующее мгновение за спинами первой линии атаки показались еще две фигуры в черном, мне только оставалось сместить дуло излучателя и снова нажать на спуск. Рядом со мной прошелестела череда зеленый молний из игольника Корна. Пока тела первых двух "черных" только заваливались на землю, а на груди второй пары убийц уже расцветали зеленые вспышки. Не успел последний из нападающих ткнуться шлемом в пыльный пол, как я уже мягко бежал к повороту коридора. Это было вызвано не горячностью боя, а простым тактическим ходом. Те, кто мог еще там оставаться, не должны были рассчитывать на столь быструю контратаку. Не снижая скорости, я вылетел в освещенное пространство, ограниченное круглой площадкой, готовый стрелять во все, что только шевельнется, но на площадке никого не было, за исключением открытого люка в центре. Глаза и уши продолжали сканировать пространство в поисках противника, тело и мозг застыли в ожидании сигнала "действовать", но вокруг стояла тишина. Прошла секунда, а может быть минута, когда раздавшийся легкий шорох подошв, сбоку от меня, дал знать, что приближается Крон. Пройдя мимо меня, и не дойдя до края люка, он осторожно заглянул в него, но сделал это так, чтобы его не могли заметить снизу. Тело его в этот момент напряглось, готовое отпрянуть при малейшей опасности. Затем, повернувшись ко мне, прижал палец к губам. "Тихо". Отступив от люка, прошептал мне почти на ухо: – Вниз ведет лестница. Темно. Будь наготове.

Сказав это, отошел к телу Аттены. Та лежала на боку, прижавшись спиной к стене. Два черных пятна прожженной ткани, с запекшимися пятнами крови, на правом плече и груди, четко выделялись на светло-сером комбинезоне. Крон осторожно прикоснулся к ее плечу. Затем, словно во сне, медленно опустился на колени и осторожно переложил тело на спину, после чего бережно сложил ее руки на груди и снял шлем с ее головы. И замер, склонив голову. Я наблюдал за его действиями краем глаза, не выпуская из поля зрения черный провал люка. Единственное, что я позволил себе, то это медленно опустить игольник и встряхнуть несколько раз, затекшими кистями рук, чувствуя при этом, как возбуждение медленно вытекает из меня. Крон, отдав память, медленно встал, затем подошел ко мне. В его глазах стояла боль. Секунда и его взгляд снова стал холодно-рассудочным.

– Что происходит? – задумчиво проговорил он, пробежав глазами по трупам "черных". – Здесь была засада. Они сидели и ждали. Кого-то, кто должен был вылезти из люка. Ты со-гласен со мной?

– Полностью. Сначала я думал, что они пасут нас, но судя по слою нетронутой пыли в коридоре, дело явно не в нас. Явно ждали кого-то снизу. Да и атака была какая-то наигран-ная, что ли… Выскочили на свет, в полный рост. Словно на испуг хотели взять. Короче, искали одних, а наскочили на других.

– Никак не ожидал, что попаду по пространственному туннелю в один из диких миров. Такие разработки не совместимы с подобным упадком разума. Хотя, может это… пробный запуск… Впрочем, гадать бессмысленно! У нас есть своя задача. Подай мне его оружие. Так, что это у нас? Лазерный излучатель, слегка видоизмененный. Но принцип тот же, что и у нашего, – подвел он итог своих исследований. И тут же последовал приказ:- Выбрось парализатор, он не для этих игр, а в качестве запасного оружия возьми этот излучатель. Да не забудь запасные батареи к нему.

Осторожно заглянув в люк, я увидел только темный провал, ведущий в непроглядную тьму. Неприятно закололо под ложечкой. Спускаться вниз ужасно не хотелось, к тому же скоростной спуск отпадал, лестница была витая. Но другого пути у нас не было. Бросив свое тело вперед, я стремительно заработал ногами, чуть ли не скользя по ступенькам. Последние ступени я просто перепрыгнул, тут же уйдя в спасительную тьму из тусклого потока света, падающего из открытого люка. Не успели ноги коснуться пола, как в руках оказалось оружие. Пока глаза привыкали к темноте, органы чувств сканировали окружающее пространство, пропуская тьму и тишину через себя. Спустя минуту я подал условный знак Корну. Спустившись, тот некоторое время постоял, привыкая к темноте, потом уверенно двинулся к противоположной от лесенки стене. Остановившись перед ней, убрал оружие, после чего стал шарить руками по стене, словно слепой, ощупывающий, незнакомый для себя, предмет. Я, к примеру, смог увидеть контуры двери, только подойдя впритык к ней. Сейчас он пытался ее открыть, хотя ни замка, ни ручки здесь не наблюдалось. Надежда и страх заставляли меня вслушиваться в каждый шорох. Вдруг неожиданно по глазам ударил свет, идущий из гигантского, ярко освещенного помещения, заставленного чем-то наподобие контейнеров. Инстинктивно отшатнувшись, я отпрыгнул с освещенного проема в сторону, готовый стрелять в первого, кто появиться на пороге. Корн, проделав то же самое, в той же скоростной манере, и теперь находился по другую сторону дверного проема. Несколько минут томительного ожидания дали понять, что за дверью никого нет. Сработала автоматика, или, что более вероятно, Корн сумел найти и включить механизм открывания двери. Оторвавшись от стены, я некоторое время осматривал видимую мне часть зала. Не обнаружив ничего подозрительного, показал Корну жестами "что пошел". Крепко сжав в обеих руках оружие, я оторвался от стены, прыгнул в проем двери. Моментально ушел вниз, потом перекатом влево. Завершив кувырок, замер у тускло блестевшего псевдометаллического бока контейнера, держа наготове оружие. Выждав минуту, ко мне присоединился Крон. Затаив дыхание, некоторое время, мы процеживали тишину сквозь себя. Вокруг было тихо. Посмотрев назад, я увидел, что дверь снова закрылась. Приблизив губы к уху Крона, шепнул: – Видишь?

Тот, утвердительно кивнув головой, шепнул: – Смотри в оба. Я кое-что проверю.

Пока Крон настраивал сканер поиска, я, оглядываясь по сторонам, пытался понять, где мы оказались. Первое впечатление, что громадное помещение является гигантским складом, оказалось ложным. Даже мне, слабо знакомому с архитектурой чужих цивилизаций, этот величественный зал, украшенный колоннами и великолепными барельефами, явно первоначально не предназначался на роль склада. Почему же ему досталась такая жалкая участь… Тут мои умозаключения прервал Крон, показав жестом направление. Осторожными перебежками мы стали двигаться к противоположной части зала. От одной группы контейнеров к другой, каждый раз, затаиваясь и осматриваясь. Добравшись до середины зала, наткнулись на двух роботов, похожих на гигантских крабов своими клешнями – по-грузчиками. Рядом с ними находилась небольшая платформа, накрытая прозрачным колпаком. Судя по технологическим консолям, отсюда операторы управляли роботами – погрузчиками. В этой части зала еще сохранились следы былого порядка. Ящики стояли более или менее ровными шеренгами вдоль стен, и главное, что между ними пролегала широкая полоса свободного пространства, связывающая центр с большими воротами, которые были хорошо видны с места нашей стоянки, за платформой. Крон, в который раз, оглядев лежащее перед ним пространство, дотронулся до моего плеча, жестом показал, что надо продолжать движение. Кивнув головой в подтверждение, я неожиданно почувствовал, что мы здесь не одни. Странное чувство заставило меня сначала замереть на месте, затем сесть, так как пространство, окружающее меня, как-то непонятно преобразилось. Еще не придя в себя, я услышал тихие слова: – Что с тобой, Влад?

Выжав из себя: – Подожди… немного, – я снова ушел с головой в свои ощущения. Сейчас я "видел" этот громадный зал, в его полном трехмерном объеме. Новое "зрение" позволяло видеть лежащий, в самом низу груды ящиков, контейнер со всеми его вмятинами и царапинами или серийный номер робота, выбитый на его левой ноге, с внутренней стороны. Я не мог этого видеть. Но видел! Это было настолько невероятно, насколько органично вписывалось в ряды моих обычных ощущений, что оставалось только удивляться, как я без этого жил до сих пор. При первой же попытке понять, что к чему, в голове всплыла, сама собой, вся необходимая информация, из которой я узнал, что мое "зрение" является результатом подключения сознания к пространственно – информационному полю. Если я правильно разобрался в ней, то поле могло дать всеобъемлющую информацию на любой объект, в том объеме пространства, которое охватывало. Захваченный новыми впечатлениями, я успел забыть о "соседях", но те не преминули сами напомнить о себе. Неожиданно от них пришли четкие и сильные сигналы. Хотя я никогда не сталкивался с подобными импульсами раньше, но знание, внутри меня, четко доложило, что основные составляющие их эмоционального фона: тревога и страх. Попытка узнать о незнакомцах, как о личностях, ничего не дала, тогда я в качестве эксперимента переключил внутреннее зрение на роботов, и узнал, что крабы – погрузчики, возвышающиеся мертвыми глыбами, подключены и находятся в рабочем состоянии. Войдя во вкус, я уже начал искать следующий объект для дальнейших опытов, как поступил сигнал от "соседей", принеся с собой новую порцию тревоги и страха. Их тревога передалась мне, заставив меня вспомнить, где я нахожусь. Некая моя часть только начала стыдливо признаваться: "Ну, поиграли. Так ведь чуть… – как в информационном поле появились новые излучения. Здесь у меня проблем не было. В зал, через неожиданно открывшиеся ворота, входила группа солдат. Мозговые излучения, как и их образы, я читал так же как текст со страниц обычной книги. Игры кончились, пришло время действовать. Повернувшись лицом к Крону, все это время просидевшему на корточках и внимательно смотревшему на меня, шепнул: – Ворота открылись. Идет отряд солдат. "Черные". Похожие на тех. Сверху.

Приподнявшись, мы стали свидетелями, как группа "черных" влетев в зал, рассеялась сре-ди контейнеров, по обе стороны от прохода.

"По чью душу явились, господа хорошие? Если следовать логике, то засада у люка явно ожидала "наших соседей". А это загонщики. Собираются гнать зверя на своих. А те уже…тю-тю".

Повернувшись к Крону, чтобы поделиться с ним своими соображениями, я наткнулся на встречный, настороженно – испытывающий, взгляд: – Японский городовой! Совсем забыл! Ему ведь надо как-то объяснить… А в каких словах?".

– Крон, я в норме, – прошептал я ему на ухо. – Объясню все позже. "Черные" пришли не за нами. Они охотятся на двоих неизвестных, прячущихся сейчас у противоположной стены от нас стены. Метрах в тридцати от нас. Нам надо быстрее…

Он, наверно, еще не успел осознать сказанное мною, как на меня накатил приступ острого чувства опасности, заставив меня замолкнуть на полуслове. Попытка понять, откуда у меня это ощущение появилось, успеха не имела.

"Что? Откуда? – тут же в голове отпечатались вопросы, заданные не себе, а другому, находящемуся в глубине моего сознания, знающему непостижимое количество информации, умеющему просчитать любую ситуацию и сделать соответствующие выводы. Раньше я посчитал бы свое состояние за раздвоение личности или тому подобный шизофренический бред, то сейчас, в этой невероятной ситуации, я воспринимал его как нечто естественное. Ответ не задержался. Источником опасности, только подходившим к линии ворот, являлись два новых действующих лица. Их необычность выражалась в блокировке излучений своего мозга.

"Телепаты – сканеры. Класс излучения мозга проходит по оценке чуть ниже среднего уровня. Значит, пределы сканирования колеблются в пределах тридцати – сорока метров. Не исключена возможность воздействия на мозг разумных существ ментальным щупом".

Для подкинутой мне подсказки, моих знаний явно не хватало. Хотел обратиться за помощью к Корну, но, наткнувшись на пристальный взгляд, все еще требовавший объяснений, охладил мое желание.

"Ему же еще и объяснять надо, а на подробности времени нет. Увидит их, тогда скажу".

Ощущение опасности все нарастало, но в чем именно она заключалась, я не понимал. Мучительное ожидание все больше усиливало напряжение, взводя нервы до немыслимого предела. Наконец, они появились в поле нашего зрения. Форма у них была, почти такая же, как у солдат, только серого, мышиного цвета и отличаясь несколькими деталями. Шлемы не имели щитков, защищающих лица, а с плеч свешивалось что-то вроде длинных и плотных плащей, на которых был изображен знак в виде спирали. Сделав несколько шагов по проходу, они остановились, совершенно не таясь. "Черные" тут же покинув свои позиции, охватили их полукругом, перекрывая все возможные к ним подступы.

"Охрана. А это, значит, начальники. Чем же они опасны?".

Но ответа я опять не получил, видно тот, кто отвечал за подобную информацию, все еще считал, что у меня вполне хватает исходных данных, чтобы проанализировать ситуацию самому.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – неожиданно прошептал Крон, наклоняясь ко мне.

– Хочу, – в ответ прошептал я, оторвавшись от своих мыслей. – Эти "серые" – телепаты. Сканируют на сорок метров. И класс излучения мозга у них среднего уровня. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Секунду, подумав над моими словами и придя к какому-то решению, он, не говоря не слова, отодвинувшись от меня, занял позицию, откуда легко мог наблюдать за передвижениями "серых". Только после краткого наблюдения, он заговорил: – Плохо. Если то, что ты сейчас сказал, верно, то при этом радиусе сканирования нас обязательно обнаружат. Тебе бы раньше это сказать, тогда мы могли бы отступить. Теперь уже поздно. Остается ждать и надеяться, что пронесет, – помолчав, добавил. – И готовиться… к бою.

И тут Крон толкнул меня, привлекая мое внимание. Выглянув, я тут же понял, что время, отпущенное для раздумий, истекло. Фигуры "серых", остановившиеся в метрах двадцати пяти от нас, как-то странно напряглись и застыли, будто окаменели, хотя не могли видеть нас. Тут же замерло в позиции "стойкий оловянный солдатик" их сопровождение, все это время, двигавшееся впереди телепатов.

"Вот теперь все! "Серые" нас засекли. Хотя, стоп! "Соседи" начали отход. Может, они на них среагировали? На них! И нас… тоже".

"Серые" разделились. Один из них двинулся дальше, следом за ним пришли в движение шестеро солдат, словно ведомые на невидимых поводках. Второй же остался на месте, а с ним двое солдат. Минуту солдаты стояли неподвижно, а потом двинулись в нашу сторону. Уже через секунду они исчезли из поля зрения, скрывшись за рядами ящиков. Приготовиться к бою? Или скрыться? Неожиданно поступила новая информация: – Твой мозг экранирован. Телепат засек только Крона".

План последующих действий созрел у меня в голове почти мгновенно. Взяв, Крона за плечо и пригнув его еще ниже, я шепотом, в нескольких словах, объяснил ему свой нехитрый план, одновременно "следя" за приближением солдат. Тот, не высказав особого удивления, будто нечто подобное ожидал услышать от меня, согласно кивнул головой. Долго ждать "черных" не пришлось. Было видно, что подобные операции они проделывали не раз. На последних метрах они резко сбавили скорость, стараясь красться как можно незаметнее. Я не слышал ни звука до того момента, пока они почти синхронно не выскочили из-за ящиков, и не бросились с двух сторон на Крона. Тот, как я ему и советовал, сидел, сжавшись в комок, приняв самую безобидную позу, на которую только был способен. Он был без оружия, которое я забрал у террянина, чтобы не провоцировать солдат на стрельбу. Момент захвата Крона я видел настолько явственно, словно непосредственно находился на месте, а не сидел на корточках в нескольких метрах от происходящего. Дав им еще несколько секунд, я вышел из-за контейнера, оказавшись прямо у них за спинами.

"Лихие ребята… – после чего дважды плавно нажал на спуск игольника, – были".

Подбежав к Крону, торопливо сунул ему в руки пояс с оружием и рюкзак, и уже рванулся на перехват "серого", как неожиданно понял, это уже не нужно. Наш телепат, видно, ус-певший получить от своих псов информацию, что добыча загнана, уже двигался в сторону своего "серого" напарника.

– Путь свободен. Уходим.

Крон, уже экипированный, с оружием в руках, тут же, ни слова не говоря, взял направление на ворота. Только мы начали двигаться, как я вдруг почувствовал, что лишился своего нового "зрения".

"Блин! Японский городовой! Как же это…Черт! И так всегда! Как что хорошее… – но эмоции пришлось отбросить, так как быстро лавировать между контейнерами оказалось нелегким делом.

Ныряя меж ящиков, мы не сразу заметили движение смыкающихся створок, и только выскочив прямо перед воротами, поняли, что опоздали. Вместо открытых настежь ворот была узкая щель шириной несколько сантиметров, а через секунду и той не стало. Несколько секунд, мы тупо смотрели на изуродованные глубокими царапинами, пятнами сколов, некогда богато инкрустированные, ворота. У меня было такое ощущение, словно я все деньги поставил на одну карту – и проиграл!

– Почему они закрылись? Замок! Корн! Ты же можешь!

Террянин, стоявший рядом со мной, некоторое время изучал глазами правую сторону стены, рядом с воротами, затем не слова не говоря, махнул рукой в сторону контейнеров, откуда мы только что выскочили. Только когда мы оставили между собой и свободным пространством два ряда ящиков, он, наконец, заговорил: – Эти ворота открываются дистанционно, а сейчас блокированы. Скорее всего, у противника есть к ним ключ.

Я отвел глаза. Взгляд остановился на стенке очередного контейнера, покрытого непонятными иероглифами. Не в силах больше сдерживаться, я выплеснул все, что накопилось у меня в душе, в ударе по ненавистной стенке. Потом еще и еще. Но даже в этом состоянии был удивлен упругости и эластичности материала, из которого был сделан ящик, который прогибался и пружинил под моими кулаками, как боксерская груша. Наконец, остановившись, все еще дрожа от бессильной злобы и напряжения, а также от резкой боли в костяшках рук, я прижался разгоряченным лицом к прохладной стенке контейнера, и закрыл глаза. Крон, опершись плечом на стенку соседнего контейнера, некоторое время молча наблюдал за мной, потом, не выдержав паузы, спросил: – Что будем делать?

– Убивать! – злобно буркнул я, еще не отойдя от своего стрессового состояния.- Или мы их или они нас!

Но тут же, по старой привычке, сам себя стал ставить на место.

"Возьми себя в руки, Крылов! Ты же не какая-нибудь там, сявка базарная, а волкодав. Не из таких положений выходили. Прорвемся и на этот раз!".

Я задышал глубже, ровнее, увеличивая приток кислорода в кровь, тем самым, снимая внутреннюю напряженность. Затем напряг и расслабил мышцы тела несколько раз. Стало легче, свободней, ушла звонкая пустота из головы. Вернув на место свое "я", повернулся лицом к Крону.

– У тебя есть план? – спросил я его.

– Напасть на наших врагов сзади, пока они заняты этими… "соседями". Ты сможешь подкорректировать наши действия?

Я отрицательно покачал головой, потом коротко и лаконично рассказал о чуде, происшедшим со мной, а сейчас бесследно исчезнувшем.

– Даже так… Это что-то запредельное… даже для меня. Но об этом потом. Мой вариант такой: ударить в спину. Выжав из этой ситуации все что можно. Но, тут есть нюанс. Похоже, эти телепаты, кроме улавливания излучения чужого мозга, владеют ментальным щупом, а значит, могут воздействовать на разум. У меня есть навыки блокировки мозга, но полной гарантии они не дают. А вот насчет тебя…

Его последние фразы я пропустил мимо ушей, смотря на корпуса исполинских крабов, возвышавшиеся на всеобщем фоне. Вдруг из подсознания всплыла мысль: – Вспомнил! Они же в рабочем состоянии! А если их натравить на "черных"?".

Неожиданно наши уши уловили шипение лазерного излучателя, затем второго, где-то в глубине зала мелькнула яркая вспышка.

"Время пошло! Сейчас разделаются с теми, а потом возьмутся за нас. Сейчас или никогда!".

– Крон, пошли. Быстрее!

Обратный путь мы проделали намного быстрей, хотя бы потому, что желание выжить – великий стимул для подобного рода забегов. Треть колпака, наподобие рыцарского забрала, легко отошла наверх, открывая вход. Я тут же бросился к пультам. Кнопки, шкалы, пара небольших, черных, тускло поблескивающих, экранов. Все это было покрыто толстым слоем пыли.

– Крон, ты можешь объяснить, как ими управлять?! Быстрее!

Я прекрасно понимал, что наши передвижения туда и обратно, не могли остаться не замеченными, да и трупы своих солдат противник уже обнаружил. Если они профессионалы, то здесь, в центральной части зала, должен находиться разведчик – наблюдатель. Если это так, значит, время нашей жизни пошло на минуты.

– Ты хотел использовать их как оружие?! Дикарь! – сейчас он говорил зло, не выбирая выражений и не сдерживая себя. Я не винил его, ведь на кону стояла и его жизнь. – У по-добных механизмов стоит специальная блокировочная система, снабженная набором датчиков, реагирующих на все основные параметры живых существ. Стоит появиться живому существу в зоне его работы, он просто отключается. Я все доходчиво объяснил тебе, землянин?!

Эти слова он просто выплюнул мне в лицо, как грубое ругательство. Когда тебя хотят убить, при этом, загоняя в угол, и все это происходит в совершенно чуждом для тебя мире, то ожидать, что твои последующие действия будут всесторонне взвешены и отмерены, не приходиться. Чувство непоправимой ошибки, возможно, приведшей нас к смерти, страх, перемешанный с яростью, все это вместе вылилось в неуправляемое буйство. Неожиданно выхватив лазер, я начал стрелять по панелям управления, а когда закончилась батарея, стал исступленно колотить по кнопкам и шкалам кулаком и рукояткой излучателя, что-то яростно крича. Не знаю, сколько времени продолжалось мое безумие, пока неожиданный грохот не перекрыл мои дикие крики. Еще не придя полностью в себя, я смотрел ошалевшими гла-зами на пританцовывающую, посреди зала, гигантскую металлическую тушу. Гигантский краб, смешно перебирая всеми своими восемью ногами – тумбами, кружился вокруг своей собственной оси, размахивая при этом своими клешнями. Постепенно смещаясь, он отходил от нас все дальше и дальше, пока не наткнулся на первый ряд ящиков. Первый контейнер, попадавшийся ему на пути, он ловко подхватил, и отбросил в сторону, второй и третий задетые его второй клешней, просто отлетели в стороны, ломая ряды, заставляя своих собратьев, громоздится друг на друга. Это зрелище полное неуправляемой мощи и дикой силы заворожило меня, пока вдруг сквозь ритмичный топот и глухие удары, не раздались дикие крики ужаса и боли. Один из них почти сразу же оборвался на высокой ноте, второй еще некоторое время продолжал пронзительно, до визга, звучать под потолком. Эти дикие крики не только отрезвили, но и прозвучали как сигнал опасности. Осознав, что для меня еще ничего не кончилось, но может закончиться, если буду стоять столбом, я тут же рухнул на пол. Как оказалось, своевременно. Пластик за моей спиной, куда ударила белая молния, помутнел и оплавился. Только я укрылся за стойкой терминала, напротив Крона, как наступила тишина. Осторожно выглянув, я увидел в проеме двери, метрах в пятнадцати от нас, на фоне нагроможденных ящиков, застывшую фигуру робота с воздетой вверх клешней. Попытка вычислить укрывшегося врага, едва не стоила мне жизни. Одна из молний прошла настолько близко с моей щекой, что я почувствовал ее тепло своей кожей. Резко отпрянув, я постарался вжаться всем телом за стойку консоли.

"Мы в ловушке. И вина целиком моя. Один шанс из ста, что удастся прорваться. Но когда они поймут, что нас всего двое, вообще никаких шансов не останется".

Я прокручивал все это в голове, а руки, привычными уже движениями, меняли батарею в излучателе. После того как батарея стала на место, я уже все решил для себя: или сейчас, или никогда. Обведя взглядом, ненадежные прозрачные стенки купола, напряженное тело Крона, прячущегося за стойкой, я только утвердился в своей мысли. Внезапно раздавшееся шипение излучателя, а затем яркая вспышка ударившая в панель терминала, дало понять, что время раздумий кончилось. Сравнение с загнанной в угол крысы, конечно, не делало мне чести, но именно оно подтолкнуло меня к безумному поступку. В том, что происходило далее, рассудок не принимал участия, его заменила хорошо отлаженная программа, весь смысл которой заключался в одном: убить – чтобы выжить. Вскочив на ноги, и держа в обеих руках по излучателю, я вскочил на ноги и прыгнул к выходу. Моя безумная выходка плюс удача, в виде мощного, проскрежетавшего, как гром, звука, ударившего в мертвой тишине в тот момент, когда я в прыжке пересекал порог, помогли сохранить мне жизнь в почти безвыходной ситуации. Еще на лету я успел засечь двух солдат, взявших меня на прицел, когда с высоты рухнула высоко поднятая клешня робота, впечатавшись со всего размаха в стоящий под ней контейнер. Грохот заставил их вздрогнуть, сбиться с прицела, тем самым, дав мне шанс. Серебристые нити, опалив жаром, прошли рядом. Ответ не заставил себя ждать. Уже катясь по земле, я разрядил игольник и бластер в ближайшего ко мне солдата, затянутого в черный комбинезон. И здесь удача оказалась на моей стороне. "Черный" рухнул как подрубленный. Распластавшись на мозаичном полу, я выставил излучатели в направлении оставшегося противника, готовый драться насмерть за свою жизнь. Но к моему облегчению и удивлению, враг бежал с поля боя. Вперед! Уйти с открытого пространства, спрятаться, раствориться в этом сумасшедшем лабиринте! Сжигая остатки адреналина, я метнулся в ближайший проем между контейнерами, где и замер, прислушиваясь. Сердце молотом билось в грудную клетку, но голова, на удивление, мыслила легко и ясно.

"Получилось! Теперь мочить этих гадов! Одного за другим. Или мы, или они".

Я шел, даже шел – не то слово, крался, стелился над полом, перетекая из одной точки пространства в другую, но застать врасплох врага мне так и не удалось, "черный" тоже оказался не лыком шит. Только я посчитал, что приближаюсь к месту его приблизительного местонахождения, как на меня кто-то прыгнул сзади. Звериным чутьем, в последний момент, почувствовав его присутствие за спиной, я отпрянул в сторону. Рука с оружием, которым он пытался оглушить меня, прошла над моим плечом. Левой рукой, схватившись за рукав его комбинезона, тем самым, зафиксировав тело бойца, одновременно мощным и резким ударом правого кулака, с зажатым в нем излучателем, я ударил того между ног. Стон, вырвавшийся из-под шлема и мгновенная обмявшая рука на моем плече, подсказали мне, что удар достиг цели. Резко отбросив его руку, крутнувшись на месте, в упор прошил разрядом, скорчившегося от боли, солдата. Стон, тянувшийся на одной высокой ноте, резко замолк. Подхватив его оружие, и не теряя больше ни секунды, тут же понесся зигзагами между контейнерами, стараясь сбить с толку возможных преследователей. Потом резко остановился, вслушиваясь, пытаясь вычислить подозрительные звуки вокруг себя. Но вокруг было тихо. Почему солдат при нападении не воспользовался своим оружием, я узнал, наскоро изучив его. Оказалось, что это был не излучатель, а оружие иного плана. Звуковой пистолет, который посредством направленного акустического удара оглушает и дезориентирует противника. Отбросив его за ненадобностью, я продолжил свой извилистый путь среди ящиков. Сейчас я не просто шел, а старался уловить колебание воздуха, еле заметную дрожь от пола, малейший шорох, который укажет мне на затаившегося врага, пока не услышал характерное шипение излучателей в той стороне, где скрывался Корн. Эти звуки подстегнули меня не хуже чем старого ветерана звуки боевой трубы, заставив отбросить излишнюю осторожность и ускорить движение. Уже на подходе я вдруг неожиданно наткнулся на труп "черного" солдата. Это могло означать только одно: "соседи" взялись за оружие. Хорошо бы еще знать: кто мы для них – друзья или враги? Но мысль осталась незаконченной, так как я приблизился к последнему ряду контейнеров, своеобразной границе перед открытым пространством. Скользнув ужом между двумя ящиками, замер, пытаясь понять, что только что сейчас произошло. Так как к этому моменту бой закончился и в прямой видимости я не обнаружил ни одного из "черных". Правда, это ни о чем не говорило. Противник в это время мог прятаться по другую сторону контейнера, за которым притаился ты. Но следы схватки были видны невооруженным взглядом. В трех метрах от входа "операторской" валялся еще один труп "черного".

"Молоток, Крон! Держится! Еще одного положил. Если я правильно посчитал, то долж-но остаться четверо или пятеро "черных". Но были еще крики. Правда, неизвестно кто кричал: эти или неизвестные. Интересно, кто…".

Протяжный стон, раздавшийся со стороны купола "операторской", мгновенно оборвал мои мысли. Я осторожно выглянул, вслушиваясь. Мысли лихорадочно заметались: – Крон? Или тот "черный"? Перед входом".

Вновь раздался стон, глухой и протяжный. Стонал явно не солдат. В одну секунду меня облило холодным потом.

– Крон!! – с силой крикнул я. – Отзовись! Это я, Влад!

Ответом мне была тишина. Черная и вязкая, она давила на мой мозг не хуже страха.

"Теперь терять мне больше нечего. Все знают, где я нахожусь. И что?! Снова бегать между ящиками? А если он умирает? – мысли заметались. – Ведь ты без Крона ничто! Он твой выход отсюда! И так, и так – смерть! Давай! Ну!".

Взвинтив себя подобным образом, я вскочил на ноги и рванулся с места. Ринулся к этому куполу – операторской, как на врага. Наверно, во мне, за эти несколько часов бесшумной войны в подземелье, не имеющей ни линии фронта, ни тыла, что-то перегорело. Какие-нибудь предохранители, отвечающие за самосохранение, потому что я даже не петлял, а бежал по прямой линии. "Черный", стороживший ловушку, видно не рассчитывал на подобную наглость, поэтому несколько запоздал с выстрелом. Уже на полпути, словно что-то почувствовав, я рванул в бок. В этот момент мимо меня прошил воздух энергетический импульс. Я продолжал бежать, а сам чувствовал каждой клеточкой своего тела, как в мою спину вонзается огненная игла. Вот сейчас… Сейчас! Отчаянный прыжок перенес меня через порог и со всего размаха бросил на пол. Несмотря на боль, пронзившую тело при ударе, я извернулся как змея и выбросил вперед руки с зажатыми в них излучателями, готовый как можно дороже продать свою жизнь. Но стрелять было не в кого. Некоторое время тупо смотрел из неудобного положения на два свежих трупа "черных" солдат, раскинувшихся нелепыми куклами на плитках. Сел. Осмотрелся. Радости не было, только тупая усталость.

"Значит, друзья…, – но начавшую формироваться мысль, перебил протяжный стон. Вскочив на ноги, я бросился к террянину. Крон сидел на полу, прислонившись спиной к стойке одного из трех пультов управления. На боку серого комбинезона расползлось большое черно-красное пятно. Его запрокинутая голова, серое безжизненное лицо и прерывистое дыхание говорили о том, что он очень плох. Не теряя времени, опустился перед ним на колени, прощупал пульс. Тот был нитевидный, слабовыраженный. Но и этого хватило, что-бы во мне возродилась надежда. Найдя взглядом свой рюкзак, я подтянул его к себе, став лихорадочно в нем рыться, ища аптечку – анализатор. Найдя, тут же закатал ему рукав, приложив анализатор к руке. Почувствовав легкое гудение прибора, отнял руку. Аптечка осталась висеть на руке Крона, присосавшись, как гигантская пиявка. Она представляла собой электронный вариант скорой помощи, способный определить причину, сформировать курс лечения и на первых порах поддержать на уровне состояние больного. К сожалению, их действие было одноразовым, поэтому на каждого приходилось по пять аптечек. Я знал, что анализатор сейчас вводит в организм Крона необходимые препараты для поддержания жизни, но насколько они окажутся эффективными, этого знать не мог. Умрет или не умрет?

Не отводя глаз от анализатора, я застыл в ожидании ответа, от которого зависела моя жизнь. То, что анализатор продолжал работать, давало мне надежду, что еще не все потеряно. Осторожно поменял позу. Вытянул ноги. Попытался расслабиться, дать отдых телу, но разгоряченный мозг не дал мне этого сделать. В голове набатом звучал вопрос: как жить дальше, если Крона не станет. Время от времени я бросал взгляды на запрокинутое лицо Корна. Надежды становилось все меньше. И вдруг его глаза медленно открылись. Я замер, не сводя с него глаз.

"Жив? Живой! – мысли закружились в безудержной пляске радости. – Жив, чертяка!".

Придвинувшись к нему, поддержал голову. Глаза, до этого смотревшие незряче, стали более осмысленными. Наконец, он узнал меня.

– Ты был без сознания, некоторое время. Но сейчас тебе, вроде, лучше, – поспешил я хоть как-то подбодрить его.

– Это хорошо, что ты пришел, – еле шевеля бескровными губами, прошептал Корн, не обратив никакого внимания на мои слова. – Нам надо поговорить.

– Не спеши, – попросил я его. – Сначала приди в себя.

Его взгляд с каждой минутой становился все более твердым, мертвенная серость постепенно сошла. Голова уже не лежала бессильно на моей руке, а опиралась затылком о стойку. Он оживал прямо на глазах.

– Говорить будем прямо сейчас. Так надо, – по тону его голоса я понял, возражать бесполезно. – Ты знаешь цель нашей экспедиции?

– Да – а, – недоумевающе протянул я, не ожидавший подобного начала разговора. – В общих чертах. Найти источник излучений… создающих туннель. Еще там… изучить физику времени. Вроде, так.

– Найти источник излучения, – подтвердил Крон, выдержав паузу, добавил, – и уничтожить.

При этом его взгляд прямо клещом вцепился в меня. Хотя меня сейчас меньше всего волновала цель экспедиции, но, видя, что этот разговор для него так важен, я решил подыграть ему, придав своему лицу максимум заинтересованности.

– Понял. Вы боитесь вторжения, а роботы – разведчики были первой ласточкой.

– Может так, а может не так. Но любую опасность для нашего содружества мы должны исключить. Поэтому на Совете нам были даны две задачи. Первая. По возможности разобраться в структуре излучений. Понять их принцип. Вторая. Уничтожить установку, если мы решим, что она представляет для нас опасность. Даже если для этого придется умереть.

– Стоп. Это что же выходит? – до меня только сейчас дошло, что, завербовав в состав экспедиции, Крон фактически выписал мне путевку на тот свет. – Вы меня, что… в смертники определили?

– Ты должен был нам помочь дойти… довести дело до конца.

Он умирал. Так мог сказать только человек, стоящий на грани смерти. Безо лжи и уловок. Открыто и прямо.

– Ну, ты и гад! – непроизвольно сорвалось у меня. – Опять в темную меня использо-вать…Мать вашу! Сначала морф…

Злоба глухо заклокотала во мне. Вымотанному до предела, мне только и оставалось, что скрипеть зубами, да стискивать до боли кулаки, на более бурные всплески эмоций у меня просто не было сил. Я заглянул ему в глаза, пытаясь хоть взглядом выразить все то, что сейчас творилось у меня на душе. Он не стал отводить глаза. Мы ломали друг друга взглядами, пока, наконец, я не осознал, что передо мной умирающий человек, и первым не отвел глаза. На его помощь я уже не рассчитывал. Если меня с самого начала брали на роль смертника, то о чем можно было говорить сейчас. Мысли о том, что кончу свои дни в этом проклятом подземелье, я уже не пытался гнать из головы. Несколько минут я сидел, опустив голову, вслушиваясь в хриплое дыхание террянина, тупо уставив взгляд в побитый пластик пола. Когда я все же решил поднять глаза, то с удивлением отметил, что на лице Крона нет издевательской ухмылки, которая просто должна была быть, являясь своеобразным ответом на мои мысли. Все было наоборот, его лицо выглядело спокойным, а в глазах светилась решимость.

"Урод! Что ты еще задумал? – пронеслось у меня в голове. – Что за дерьмо…".

– Дай мой рюкзак. И осторожней!

Уже ничего не понимающий, сбитый с толку, я беспрекословно выполнил его просьбу – команду. Тот раскрыл его, затем медленно и осторожно достал один за другим три прибора и компьютер, ранее принадлежавший Аттене. Последним достал и положил рядом с ними, знакомый мне, пульт. Сердце дрогнуло. Нет. Не может быть. Я просто не мог поверить тому, что тот собирался сделать.

– Ты и раньше был не прост, землянин, – задумчиво проговорил он, всматриваясь в меня, словно я был вещью, которую он хотел купить. – Теперь ты…И почему именно ты?!

Тут он замолчал. Я не понимал ни его мыслей, ни действий. Мог только ждать и надеяться.

– К понятию "информационное поле" мы только-только подошли. Ты это понимаешь?! Со всей нашей передовой наукой! А ты, из дикого мира, уже умеешь им управлять! Правда, и сам не зная, как и откуда у тебя что берется. Но если ты изначально готов к восприятию таких… подарков, то кто ты тогда? Уникум? А если в тебе заложен такой гигантский духовный и физический потенциал, тогда почему не вижу разума в твоих словах и поступках! И в тоже время в тебе есть что-то… Есть! Но что?! Если бы я не знал в точности историю твоего появления на Терре, я бы мог предположить… Впрочем, это уже не важно. Не о том говорю. А пока запомни одно! Крепко запомни! Когда придет время, вспомни, что не я, Крон, не террянин, а представитель миров, известных тебе как Торговое Кольцо, сделал это для тебя.

Я смотрел на него округленными глазами, понимая только треть из того, что он говорит.

"Бредит. Вон как глаза блестят. Мозги перемкнуло от боли, вот и болтает невесть что!".

Замолчав, он некоторое время смотрел от меня горящим взглядом. Наконец, тяжело, с уси-лием, вздохнул.

– Смотри и слушай внимательно. Повторять не буду. Сложного здесь ничего нет, но от правильности твоих действий будет зависеть твоя дальнейшая жизнь.

Последующие десять минут он доходчиво мне объяснял, как считывать показания прибо-ров и работать с ними. Потом устало закрыл глаза.

– Повтори, что я сказал.

Закончив, я замер в ожидании, что он мне еще скажет. Несколько мгновений висела напряженная тишина, пока его губы не прошептали: – Живи, землянин.

Так до конца не поверивший в то, что случилось, я тихо ответил: – Крон, я… Спасибо тебе.

В следующий момент его плечи поникли, а голова резко упала на грудь. Он умер. Я сидел, не отрывая от него взгляда, с туманом в голове и хаосом в душе. Во мне сейчас все перемешалось. Сомнения, надежды, страхи. Не знаю, сколько бы времени я так просидел, пока вдруг неожиданно не ощутил, что я не один. Я не удивился, а просто принял это как сигнал к действию. Голова и излучатель в моей руке тут же резко и синхронно повернулись к входу.

– И что дальше? – спросил я пустое пространство у входа.

Вопрос я задал на "галактусе", рассчитывая на то, что этот универсальный язык, окажется не совсем чужим местным жителям.

– Папе плохо. Вы не могли бы ему помочь? – прозвучал в полной тишине тонкий девичий голос.

Излучатель дрогнул у меня в руке. Челюсть отвисла. Поверить в появление женщины, сейчас и здесь, после всего, что я пережил в этом проклятом подземном мире, было необычайно трудно.

"Проклятый прибор! – первое, что мне пришло в голову, то это было подозрение на халтурную работу моего "универсального переводчика". – Заговорил женским голосом, подлюка!".

Но поверить все же пришлось, когда в следующую секунду я увидел в проеме девичью фигурку. Вскочил на ноги, с трудом веря своим глазам. Юная девушка. Длинные ресницы, чуть влажные глаза, припухлые губки, бугорки грудей и тонкие, изящные руки, все это за-ставляло мое сердце биться сильнее. На какой-то миг, на душе даже посветлело, словно луч солнца пробился сквозь тяжелые, черные тучи. Страх, усталость, тревога, все это куда-то ушло. Мужское начало в моем сознании тут же проявило себя, автоматически отметив: – И фигурка очень даже ничего. А мордашка вообще на пять баллов тянет".

Неожиданно она нахмурилась, сдвинув бровки. С некоторым удивлением, мне пришлось констатировать, что ее рассердил мой ощупывающий "мужской" взгляд. Ее рассерженный вид, после всей этой бесшумной мясорубки в подземном лабиринте, выглядел несколько потешно. Не сдержавшись, я хмыкнул. В ответ она резко вздернула подбородок. Внутри меня уже начал клокотать смех. Нервный смех. Чтобы удержаться, я перевел взгляд за ее спину и тут же наткнулся на трупы солдат, моих несостоявшихся убийц. Смех сразу пропал. Снова скользнув по ней взглядом, я увидел то, что секунду назад упорно не хотел замечать. Сухо блестевшие, воспаленные и злые глаза, военного образца, потрепанный комбинезон, пояс с боезапасом и излучатель в руке. Все это идеально вписывало ее в окру-жающую обстановку, прямо роднило с ней.

"Она злиться на меня. Это плохо. Надо срочно наладить с ней отношения. Похоже, она старается выглядеть крутым "профи". Попробуем подыграть ей в этом".

– Ты "черных" положила? – деловым тоном спросил я, пытаясь подстроиться под ее во-инственность.

– Я, – резко бросила девушка.

– Ты спасла мне жизнь. Спасибо. Так говоришь, твой отец ранен?

В ответ жесткий взгляд и утвердительный кивок головой.

"Тяжелый характер".

Нагнулся и достал из рюкзака аптечку.

– Держи, – сказал я, протягивая ей аптечку. – Анализатор. Приложишь… А… впрочем, идем вместе. Меня здесь больше ничего не держит.

Осторожно сложил приборы вместе с компьютером в свой рюкзак, добавив к ним две аптечки из рюкзака Крона. Секунду подумав, достал из его пояса обоймы к игольнику, также бросил себе в рюкзак. Встал, забросив его за плечо, на несколько секунд остановил взгляд на террянине, затем повернувшись к девушке, сказал: – Пошли.

Глава 12

Мужчина сидел, привалившись спиной к контейнеру, и выглядел не лучше Крона. Лицо серо-землистого цвета, сухие губы, лихорадочно блестевшие глаза. Его крупное, сильное когда-то тело, выглядело сейчас бессильно и жалко. Проступившая кровь между пальцев и большое темное пятно, расплывшееся на комбинезоне, говорили о сильной потере крови. Не теряя ни секунды, я приложил к его запястью аптечку. Не успела "пиявка" приняться за работу, как девушка стала на колени рядом с отцом, положила обе свои руки на его вторую руку, оставшуюся прижатой к ране. По тому, как напряг-лось ее лицо, а лбу выступили мелкие капельки пота, я понял, что она каким-то образом включилась в борьбу за его жизнь.

Прислонившись спиной к упругой стенке ящика, я удовольствием вытянул ноги, затем не-навязчиво, но внимательно стал изучать своих неожиданных "друзей", которых мне подкинула судьба на временном отрезке моего жизненного пути. Выпуклая грудь, широкие плечи, мощная шея мужчины вполне подошли бы для циркового атлета, если бы не высокий лоб мыслителя и не глаза, в которых перемешалась боль с внутренней силой, позволяющей держать себя в руках.

"Крутой мужик. С таким поосторожней надо быть. И держится то как, ни звука не издал. Недаром полвзвода спецназа на него одного бросили. Если оклемается, может, расскажет, что у них тут за игры? И чего он тут один с дочкой?".

Мои мысли резко оборвались, когда я увидел, что лицо незнакомца сказочным образом преобразилось за невозможно короткий срок. Глаза перестали лихорадочно блестеть, серость губ и щек пропала, и – о, чудо! – он, самостоятельно приподнявшись на руках, сменив позу, сел удобнее.

"Ни фига себе. Только что умирал… Он что притворялся?!".

Моя рука как бы невзначай легла на рукоять, заткнутого за пояс, игольника. Хотя движение легко читалось, мужчина сделал вид, что не заметил его, после чего обратился к дочери: – Кори, милая, хватит. Я уже в порядке.

Та, резко выдохнув, будто скинула тяжеленный груз с плеч, вялым движением руки стерла выступивший пот со лба и устало привалилась к стенке ящика, рядом с отцом.

– Ты зря волнуешься, – сказал он, снова повернув голову в мою сторону. – Мы не представляем для тебя опасности.

"Говори, что хочешь. Я ведь тебя не знаю. А если честно, и знать не хочу. Как встретились – так и разошлись".

Теперь, когда незнакомец почувствовал себя лучше, наступила его очередь изучать меня. Его взгляд с чувством легкого любопытства обежал меня, на какую-то долю секунды остановившись на шлеме и игольнике. Только теперь я сообразил, что эти чужие для этого мира вещи выдали меня с головой, как чужака, но прятать их уже было поздно.

"Да и черт с ними! Рано или поздно, все равно бы поняли, что я не местный. Тем более, если они сами здешние. Своих уж точно наперечет знают. Э, а это еще что за фокусы?".

Его взгляд до этого словно порхающий по мне, неожиданно потяжелел, стал пристальным. Возникло мимолетное чувство, словно что-то коснулось моего сознания, но как только я инстинктивно напрягся, ощущение моментально исчезло. Я, было, насторожился, но потом просто отмахнулся от него, причислив к длинному ряду странностей, происходящих со мной в последнее время. Но когда снова почувствовал новое прикосновение, сомнений не осталось, что это работа незнакомца.

– Не напрягайся, – жестко заявил я. – Лучше побереги свое здоровье, а то не дай бог, не рассчитаешь своих сил и надорвешься. А ты и так…

Продолжать я не стал, дав додумать невысказанную угрозу ему самому.

– Почувствовал. Хорошо, – не обратив ни малейшего внимания на мою скрытую угрозу, заявил мужчина.

– Почувствовал! Не почувствовал! – я уже начал заводиться. – Я тебе помог, а теперь ты мне помоги! Подскажи, как открываются большие ворота?

Теперь он смотрел на меня с явным неодобрением, сдвинув брови, точно так же, как делала его дочь. А девушка, наоборот, смотрела с искренним, почти детским, удивлением, будто я только что показал фокус.

"Мать вашу! Что опять случилось?!".

– Ты не из них, это ясно, – вынес очередной свой вердикт мужчина. – Рисунок наш, но не более того. Странно… Откуда ты?

Раздражение от этого дурацкого разговора достигло пика, но я старался сдерживать себя, понимая, что глупо сорваться в тот момент, когда так близок к успеху.

– Хватит вопросов! Я просто хочу пройти через те ворота. И все! – я старался говорить четко, выделяя каждое слово. – Помогите мне их открыть. В качестве благодарности я вам оставлю еще одну аптечку. Договорились?

– Ты можешь… – он начал говорить, но, наткнувшись, на мой взгляд, видно поняв, что разговор начинает заходить в тупик, прервал сам себя. – Договорились. Но, в любом слу-чае, тебе некуда торопиться. Еще… четыре часа, или около того, ворота будут заблокированы. И только потом откроются. На десять минут.

Я не совсем поверил, но, судя по создавшейся ситуации, у меня не было другого выхода, тем более Крон, в свое время, тоже говорил о блокировке ворот. О том, чтобы самостоятельно найти запирающее устройство, я даже не думал, трезво оценивая свои способности.

– Послушайте меня. Против вас я ничего не имею, – сделал я попытку сгладить возникшую напряженность, – тем более что через четыре часа, я с вами расстанусь. В качестве моего хорошего к вам отношения, вот вам еще одна аптечка.

Достав, я положил ее между мной и ими. Выпрямившись, щелкнул клапанами рюкзака. Все это я проделал с самым дружелюбным видом, показывая тем самым, что по-дружески к ним отношусь, и то же самое хочу от них. Две пары глаз посмотрели сначала на аптечку, потом на меня. Глубокая тоска в глазах мужчины и смесь удивления и презрения в глазах девушки. Я отвел глаза.

– Наверно, мне лучше пойти к воротам. Подождать там, – я говорил это, глядя в сторону, одновременно прикидывая, как аккуратно уйти, не подставляя им своей спины. – И еще. Может, знаете. "Черные"… могут поджидать меня там? По ту сторону ворот?

– Я тебе жизнь спасла! А ты хочешь бросить нас?! – ее вспышка гнева была настолько внезапна, что от неожиданности я тут же сел обратно на свое место. Ее глаза метали мол-нии, а на щеках пылал румянец.

– Подожди, милая. Не горячись, – в голосе ее отца сейчас слышалось явственное неодобрение.

Но чему? Моим словам или горячему выступлению дочки, я так, честно говоря, и не понял.

– Ты не стал интересоваться нами, решив таким образом избежать встречных вопросов и сохранить свою тайну. В целом, я считаю, ты поступил правильно. Но попытку ты хотя бы мог сделать? Или тебя, кроме самого себя, ничего больше не интересует? Если не интересует, можешь идти. И не волнуйся, в спину тебе стрелять не будем. Теперь по твоему вопросу. Ничего сказать не могу. Потому что, не знаю. Ведь мы такие же, чужие здесь, как и ты.

"Чужие? Он что намекает, что они прибыли сюда из другого мира? Смешно. Наверно, пытается объяснить, что перебрались сюда из другого места… Все, хватит об этом. Каждому – свое. Хотя… на первый взгляд, вроде, люди неплохие".

После паузы, не увидев никакой реакции на свои последние слова, он продолжил: – И все же я думаю, что засады за воротами не будет. Хотя бы потому, что этот отряд был сформирован для охоты на нас.

Его слова заставили меня оторваться от своих мыслей и заинтересоваться сказанным.

– Отец, зачем ты это ему говоришь?

– Мои слова вряд ли изменят наше положение к худшему, девочка.

Я ожидал продолжения их разговора, но его не последовало.

– Это был не просто поисковый отряд. Это были загонщики. Для вас устроили ловушку, – мне хотелось внести свою лепту в мир и согласие между нами, тем более что эту информацию мне не было нужды скрывать. – А там, – я ткнул рукой в сторону двери, через которую мы с Кроном сюда попали, – нам пришлось убрать четырех "черных". Другими словами: засаду, приготовленную для вас.

– Вот даже как. Значит, нас начали обкладывать по всем правилам. Тогда… может быть, что там ждут… – тут он замолчал, задумавшись.

Что он хотел этим сказать, я не понял, но, судя по его нахмуренному лицу, мысли были далеко не веселые. Так мы и сидели некоторое время, думая каждый о своем. Первой нашего молчания не выдержала девушка. Трудно сдержать свои чувства, особенно в подобной ситуации. Незнакомое место, тяжело раненный отец, а тут еще незнакомец со своей тайной. При других обстоятельствах, с ее характером, она просто бы надерзила мне, но сейчас даже она понимала, как много зависит от меня, пусть и ненадежного, но союзника, поэтому, пересилив себя, она предприняла новую попытку склонить меня на их сторону.

– Почему ты не хочешь разговаривать с нами? Боишься нас? Но ты же прекрасно ви-дишь, мы не враги тебе. Такие же беглецы, как и ты. Поверь нам! У нас много общего…

– Это его право! – твердо и властно оборвал ее мужчина.

Честно говоря, эта пара, отец и дочь, заставили меня, уважать себя. Сильные люди, по-другому никак не скажешь. Это сбивало с толку, заставляя думать, что я могу быть неправым в их отношении, слишком поспешным в своих словах и выводах.

– Если нам предстоит провести некоторое время вместе, мы могли бы познакомиться.

Ты не против?

Неожиданное предложение мужчины застало меня врасплох. Пытаясь понять, что за этим может стоять, я несколько помедлил с ответом, но потом все же ответил согласием: -

Не возражаю. Влад.

– Корку. А это моя дочь – Кори. Судя по всему, ты не хочешь говорить о себе?

Увидев мой согласный кивок, он продолжил: – Тогда я расскажу о нас, Влад. Но чтобы тебе было понятней, мне придется несколько углубиться в историю нашего народа.

Несколько мгновений я молчал, пытаясь осмыслить сказанное, но потом понял, что это выше моего разума.

"О, боже! Тут такое твориться, а он… лекцию по истории собрался читать", но вслух сказал: – Cлушаю.

– История нашего мира начиналась не здесь, а на другом конце галактики, в созвездии Орла. Наш мир был своеобразен и уникален в своем роде, составляя единое целое с нами. Мы формировали его тысячелетиями, мягко и осторожно подстраивая под себя. "Гармония и единство ведет к совершенству". Это наш девиз с древнейших времен. Уникальность нашего мира признавалась не только нами, но и нашими союзниками, представителями трех рас, входивших в содружество. Это было время величайшего расцвета и слитности нашего сообщества. Помимо центральных миров, где зародились наши расы, существовали миры – колонии, основанные еще на девяти планетах. Мы процветали, хотя единение, разных по культуре и уровню цивилизаций, нелегко далось нам. Расы столетиями притирались друг к другу, постепенно сливаясь в единое сообщество.

Раса муркоков, стала основой нашей внешней политики, являясь по своей природе народом с великолепными психологическими и аналитическими задатками. Добавив к этому определенную долю авантюризма, бесстрашие и презрение к опасности, вы получите довольно взрывоопасную смесь. Поэтому в наших объединенных вооруженных силах, ими еще укомплектовывались отряды специального назначения. Горды, наша самая могучая и воинственная раса, стала ядром наших вооруженный сил и главным поставщиком колонистов. Везде, где требовалось сила и бесстрашие, будь то освоение дикой природы чужих миров или участие в войнах, они всегда стояли в первых рядах. Они также составляли шестьдесят процентов ударной силы нашей наземной армии и космической пехоты. Третья раса, саксы, в обиходе мягкие и обходительные, но когда надо – жесткие и упорные, как администраторы и торговцы, они не имели себе равных. Мы же в содружестве представляли медицину, биологию и генетику, а также свою философию и искусство. Пять тысяч лет мы шли к пониманию величия духа, постоянно самосовершенствуясь. Путь оказался нелегким и извилистым. За нашу долгую историю мы несколько раз уходили с него, чтобы затем возвратиться. Мы научились управлять животными, видеть и слышать на десятки километров, не применяя специальных приборов. Могли не спать и не есть неделями, наши раны заживали в десятки раз быстрее, чем у любого другого существа. Любой враг, оказавшись в пределах наших пси – возможностей, был обречен на поражение, потому как не было защиты, способной противостоять нашим силам. И все это благодаря силе и мощи нашего разума. Конечно, не все из нас владели тем, что я перечислил, в совершенстве. У основной массы людей, способности были ниже среднего уровня. Встречались и откровенно слабые индивидуумы. Но была и элита. В народе их называли "Ангелосами". Это старинное слово пришло из глубины веков и имело приблизительно такие значения: "превосходящий, ослепительный, несравненный". Не думаю, что оно подходило к подобным людям, каждый из которых по своей мощи мог сравняться со штурм – полком гордов.

Я сидел напротив рассказчика, слегка расслабившись и удобно устроившись. Повество-вание в какой-то мере занимало меня, но чем больше я его слушал, тем яснее понимал, что рассказ ведется не просто так, а с какой-то целью, но гадать в чем она заключается, у меня не было ни малейшего желания. Просто мне был нужен отдых. Так я и сидел, позволив частично расслабиться телу и мозгу, краем уха прислушиваясь к рассказу.

…– К нам приезжали изучать философию и психологию, биологию и медицину. К моменту наивысшего расцвета наша раса оказалась единственной, чей мир остался в почти первозданном виде, не увязшей в "техническом прогрессе". Остальные же расы представляли собой ярко выраженные типы "технических" цивилизаций. Как ни хвалебно это будет звучать, но именно наша раса явилась фундаментом, на котором был основан наш союз, а в последствии, освоив прыжки сквозь космическое пространство, мы еще более крепкими узами связали наши разбросанные миры и расы в единую цивилизацию. Но кем бы мы ни были, исследователями или врачами, летели ли в космос или помогали осваивать колонии, мы все время придерживались своего пути. Пути разума. Если другие расы старались двигаться в разных направлениях, как в медицине и биологии, так в физике полей и ракетостроении, то мы старались познать все новое в самих себя, сознательно ограничивая техническое развитие на своей планете. Хотя мы не чуждались технических новшеств, делавших нашу жизнь удобнее и комфортабельнее, но мы получали их от других рас. То, что создавалось и производилось у нас, составляло четыре – пять процентов от индустриальной мощи нашего содружества и не нарушало нашей гармонии с природой. Наше содружество процветало и крепло…

"Ну, вы герои! Путь разума. Прямо раса йогов! Вот откуда у девчонки способности к лечению, как у ее папы – шарить в чужих мозгах. Они, видите ли, совершенствовались в своем развитии, а другие за них развивали науку и технику, то есть пахали за себя и за того парня. Интересная картина! И что же вы при такой мощи здесь прозябаете? Махнули бы через пространство, и нет вас! Хотя он говорил, что на это способны только ангелы. В точку! На ангелов вы точно не тянете, а особенно эта девчонка! Ей больше рожки подойдут, чем крылышки!".

…– Армада Союза Индустриальных Миров неожиданно напала сразу на две наши колонии. Военные силы тут же были брошены для отражения неожиданного нападения. Воспользовавшись брешью в нашей обороне, корабль – шпион сумел проскользнуть в наше звездное пространство, чтобы затем объявиться на орбите нашего мира. Пока, в десятках парсеках от нас разыгралось космическое сражение, здесь, на орбите нашего мира, враги осуществили свой коварный замысел. С помощью неизвестного нам изобретения, они сумели, пронзив пространство, перебросить нашу планету в другую точку галактики. По их замыслу мы должны были мучительно погибнуть в открытом космосе, но судьба оказалась на нашей стороне. Наш мир возник в планетарной системе освещаемой звездой класса G2H00RW, всего лишь на пол класса выше, чем наше бывшее солнце, но на этом наше везение закончилось, потому что во всем остальном переход оказался страшным испытанием для планеты. Мощнейшие магнитные бури и землетрясения, громадные приливные волны и возродившиеся вулканы стали разрушать облик нашего мира, искажая его до неузнаваемости. Гигантские пылевые облака заслонили солнце. Температура резко упала. Растения и животные не выдержав холода и жесткой радиации местного солнца, стали вымирать целыми видами, некоторые – мутировать. Мы были готовы ко многому, но оказаться в другой части галактики, на разрушенной планете, без малейшей помощи со стороны, даже для нас подобное испытание оказалось слишком страшным. Города практически были стерты с лица земли, связь и транспорт перестали существовать. Работала только восьмая часть энергетических станций, и то, по большой части, на резервных аккумуляторах. Две трети населения планеты погибло почти сразу. Половину из оставшихся составляли раненые и искалеченные. Многие из них умерли в первые часы катастрофы, так и не дождавшись медицинской помощи.

Тут Корку замолк, тяжело дыша. На его лбу выступили мелкие капельки пота. Хотя вторая аптечка, уже пять минут, как отвалилась от руки, подзарядив его организм новой порцией жизни. Это могло означать только одно: он умирал. Я отвел глаза. Мне стало неловко, как и любому здоровому человеку при виде умирающего. Некоторое время мы провели в полном молчании. Я уже думал, что на этом все закончиться, но нет. Корку открыл глаза.

– Тебе не надоело слушать?

"Надоело, – так мне хотелось сказать, но сказано было совершенно другое: – Я внима-тельно слушаю. Продолжай.

– Когда земля перестала трястись у нас под ногами, а пыль осела, мы, наконец, смогли увидеть, во что превратился наш совершенный мир. То, что предстало нашим глазам больше не было нашей планетой. Это был дикий и своенравный мир, расположенный на кусках раздробленного материка. Вдобавок к нашим бедам, на планете стал распространяться холод, поползли ледники. Нам пришлось делать все возможное и даже невозможное, чтобы выжить, но все новые и новые беды сваливались на нас. В связи с большим количеством жертв, которых сразу невозможно было похоронить, начали вспыхивать эпидемии болезней, о которых мы уже успели давно забыть. Не хватало ни лекарств, ни врачей. Эпидемии уносили сотни, а то и тысячи жизней людей. Дефицит энергии, потеря связи и коммуникаций привели к тому, что мы вскоре потеряли больше половины наших раненых и больных. Больше года ушло на то, чтобы частично справиться с голодом и болезнями. А вот с энергией становилось все хуже и хуже. После нашествия ледников у нас осталось не более десятка станций. К тому моменту, когда наш мир окончательно успокоился, а катаклизмы перестали бушевать в атмосфере и на земле, мы уже знали, что прежнего уровня цивилизации нам никогда не достичь. Не имея технической базы, нам оставалось только одно: начать все сначала. Но и это было не все. Наше общество неожиданно было расколото новым движением, которое провозгласило, что старый путь не верен, а идти надо новой дорогой. Их целью стало построение технической цивилизации, а девизом – следующее выражение: "Все, в чем отказывает нам природа, мы в праве взять сами". Единство духа нашего народа, по-дорванное случившимся, было расколото окончательно. Начался разброд и хаос. Сыновья оказались слабее отцов. Это горестно признавать, но это так. А тут еще мы, наконец, докопались до одного из хранилищ звездных кораблей, разбросанных в свое время по всей планете. Я забыл сказать, что в ходе подготовки к будущей войне, на нашу планету было переброшено около шестидесяти космических кораблей – маток. Эти бывшие десантные корабли для дальних рейдов были в свое время полностью переоснащены и переделаны так, что могли поддерживать жизненный цикл пяти тысяч людей в течение тридцати – тридцати пяти лет. Они должны были принять на свой борт, в случае явной военной угрозы, стариков, женщин и детей, прямо с поверхности земли для переправки их в безопасное место. Корабли были оснащены мощными антигравами, способными оторвать их от земли и вывести их за пределы атмосферы, где вступят в действие звездные двигатели. Узнав о хранилище, часть моих уже успевших "одичать" соотечественников ринулась туда. Так впервые за многие тысячи лет… произошло столкновение между…

Тут он снова замолчал, закрыв глаза. К этому моменту я уже изнемогал в борьбе со сном, и наступившее молчание принял как выражение неудовольствия рассказчика. Собрав себя в кулак и широко раскрыв глаза, я попытался придать себе выражение наивысшей заинтере-сованности, насколько это было в моих силах.

– Я пропущу эту часть своего рассказа, – после некоторой паузы Корку продолжил говорить. – Она не повлияет на его дальнейшее содержание. Наступил день отлета. И день мести! Ведь нам нужна была не только помощь наших союзников, но и смерть наших врагов! Мы рассчитывали возглавить…

Его последние слова неожиданно поплыли у меня в голове, сам голос стал истончаться, отдаляясь. Я понял, еще секунда и засну. Проявив волю, снова схватился со сном, как со смертельным врагом, хотя мои нервы и мышцы были против, моля о полноценном отдыхе.

"Не спать! Не спать! Ты должен вырваться из этого ада! Не спать!".

Подобными мыслями я сумел утихомирить свой уставший до предела организм, став слу-шать дальше, правда, в который раз пропустив некоторую часть повествования.

– …Чем ближе мы подлетали к центру галактики, тем больше понимали, что оказались в ином пространстве, отличном от нашего. Если раньше, могли ссылаться на удаленность от центра галактики и искаженность картины звездного неба, то теперь мы могли сравнить полученные звездные карты с теми, что имелись у нас. Они не совпадали почти на сорок процентов. Ответ напрашивался сам собой, но был настолько страшен, что поверить в него просто так, никто не хотел. Была проведена более тщательная обработка расчетов, и новый сравнительный анализ звездных карт снова выдал тот же результат. Мы были закинуты в прошлое! Прошли не только сквозь пространство, но и время! Невозможно было поверить тому, что произошло! Наш мир оказался машиной времени!

В свое время мы рассчитали общую теорию времени, и согласно ее выкладкам, машина времени, как таковая, не имела право на существование. Но, увы! Оказалось, что это не так. Ко всем прочим напастям, на нас свалилась еще и эта. Мы впали в уныние, но нас можно было понять, пройти сквозь десятки страшных испытаний, чтобы в конце узнать страшную истину. Мы летели в никуда!

По полученным расчетам электронного мозга звездные карты должны совпасть только через четыреста пятьдесят – пятьсот тысяч лет. Страх зародившийся в наших сердцах, породил еще большую ненависть к нашим врагам! Именно она заставила искать нас выход из тупика! Но главное, мы уже знали: перемещение во времени, возможно. Осталось только подвести это знание под теоретическую базу. Для этого у нас все было: и люди, и время. А главное: у нас снова появилась цель. Наши отточенные тысячелетиями умы благодаря свободе мышления и непредвзятости подобного рода идеям нашли теоретическое решение этой задачи в течение пяти лет. Осталось только воплотить эту идею в жизнь, но для этого у нас не хватало специального оборудования и техники, а также ряда узких специалистов, способных решить отдельные технические проблемы. Все это пришло, когда мы встретили на своем пути расу верков, народ с достаточно высоким уровнем цивилизации, которые помогли нам не только обосноваться на одном из своих миров – колоний, но и помочь с нашим проектом. Мы не раскрыли им его суть, как и цель полета, объяснив все разрушением нашего родного мира в результате космической катастрофы. Мы не обманули их, сказав только часть правды, при этом щедро делились нашими знаниями в обмен на гостеприимство и всестороннюю научную и техническую поддержку.

"Не спать!".

… эксперимент, для большей безопасности, мы решили поставить на старой, заброшенной космической станции – корабле, висевшей на орбите нашего временного пристанища. "Врата времени", так мы назвали своей проект, должны были стать постоянным, а не одноразовым, проходом в наше время. Тем самым, мы усложнили себе задачу в десятки раз, но у нас был долг перед нашим, оставшимся на разрушенной планете, народом. Мы надеялись, что когда-нибудь сможем объединить разрозненные части нашей расы в единое целое.

Еще в полете среди звезд, вместе с разрабатываемым проектом "врат времени" у нас родилась еще одна идея: создать из среднего геонца элитного солдата. Мы исходили из того, что бороться тем количеством геонцев, что у нас есть, против такого сильного врага, как Союз Индустриальных Миров, просто глупо, но если каждый из нас станет "ангелосом", у нас появлялся реальный шанс схватиться с врагом на равных. Поэтому одновременно с разработкой "врат времени", мы заложили основы комплекса аппаратуры для технического стимулирования и активации мозга с последующим записыванием их в человеческий геном. Наши знания в генетике, биологии и медицине позволили нам сделать механический аналог стимулятора, а также, своего рода, закрепителя в генах всех уникальных способностей, которых наша раса добилась за тысячелетия своего внутреннего совершенствования. Мы пошли против самих себя, искусственно вмешиваясь в то, против чего мы всегда восставали, в свой разум! Мы нарушили заветы сотен поколений наших предков! Но мы не могли иначе. "Все для победы!". Эта фраза была нашим лозунгом последние десять лет. Мы… Впрочем, я отвлекся. Комплекс "Ангелосов" мы смонтировали там же, на станции. Первые пробы дали очень неплохие результаты. Мы собирались продолжить эксперименты, когда оказалось, что для первичного запуска врат потребуется большее количество энергии, чем в наших первоначальных расчетах. Решив не рисковать, мы временно свернули работы на комплексе, чтобы не перегружать наши энергетические установки. Было решено: сначала – эксперимент с вратами, а в случае удачи, займемся подготовкой солдат. И вот наступил этот знаменательный день. Задача перед пятью отобранными внешне была проста: пройти сквозь врата, осмотреться и вернуться. По нашей теории выходило, что установка, поддерживая переход из одного временного потока в другой, останется неизменной величиной, как и сама станция. Правда, тут был еще один нюанс. Если станция как физическая величина находится в этой временной реальности, то выход в другое временное измерение может быть где угодно.

Тут он снова замолчал, а я с удивлением осознал, что мой сон куда-то пропал, а я его слушаю с неослабевающим вниманием. А Корку, тем временем, все больше походил на живого покойника. Щеки опали, черты лица резко обозначились, язык, чуть ли не ежесекундно облизывал пересохшие губы. Наконец, он открыл глаза, в которых уже не было даже лихорадочного блеска, а только мутная пелена от непереносимой боли. С минуту он так сидел, пока сквозь туман в его взгляде не пробились живые искорки.

– На этом общая история… закончилась, – его голос до этого живой с проскальзываю-щими интонациями, сейчас звучал хрипло и неуверенно. – И… начинается личная история, касающаяся только нас с Кори. Дело в том, что мы с дочкой состояли в группе, прошедшей врата. Пройдя под гудящей, от сдерживания рвущихся навстречу временных потоков, аркой, мы неожиданно попали в необычный мутно-белесый мир, лишенный каких-либо красок. Не успев испугаться, как колышущаяся белизна под ногами стала быстро превращаться в обычный пластикометалликовый пол. "Туман времени", так мы назвали это явление, был явлением совсем непонятным. Пройдя с десяток метров по проступающему впереди нас, сквозь мутную белизну, стандартному коридору станции, мы решили, что особой опасности это для нас не представляет и стали медленно пробираться к обзорно – видовой площадке станции. Ты не можешь поверить, с каким трепетом в душе, я нажал на кнопку открытия заслонки, прикрывающей обзорное окно, так я боялся увидеть за прозрачным монолитом такой же мутный мир. Но мой страх не оправдался, открывшейся нам вид представлял собой безбрежное море бело-желтого песка под палящим солнцем. Некоторое время мы впитывали в себя краски и реальность окружающего мира, после чего, занялись определением координат пространства, но не успели мы получить и обработать половины результатов, как реальный мир вокруг нас стал таять, растворяясь в белесой мгле. Солнце и песок исчезли так быстро, как стирает мокрая тряпка несколько росчерков мелка на школьной доске. И вдруг все вдруг изменилось. Мы снова вынырнули в реальности, оказавшись на той самой станции, что оставалась в прошлом. После того, как мы пришли в себя, мы стали разбираться в том, что произошло, хотя, в принципе, вывод напрашивался сам собой. "Врата времени", по неизвестной пока причине, переместили свою физическую составляющую по другую сторону раздела временных потоков. Это подтверждалось вещественностью станции по отношению к окружающему миру.

Я практически ничего не понял в его научных рассуждениях, но общую суть ухватил сразу, которая привела меня к выводу: наш искомый источник излучения и есть, так называемые, "врата времени". Учащенно забилось сердце.

– Вопрос: что произошло, не нам было решать. Мы знали одно, если здесь реальность, значит там, по другую сторону, искаженный мир. Тем, кто остался в искаженном мире, нужен был тот, кто сможет помочь и сориентироваться в этой непростой ситуации, а заодно сообщит о полученных результатах. Вызвались пойти, мы с дочкой. Шагнув через врата, мы почему-то оказались не на станции, среди наших, а в этом месте. Насколько я смог разобраться, это какой-то угасающий мир, где население, спасаясь от вселенской или экологической катастрофы, спряталось под землю. Порядки здесь жестокие, в чем мы сразу убедились, стоило нам только обратиться за помощью к местным жителям. Вместо помощи, на нас устроили охоту, как на диких зверей. А вот теперь, появились вы.

"Они из другого мира. Они построили врата. А те, после их поломки, превратились в пространственный туннель. Вроде так, но не совсем. Врата сломались недавно, а туннель появился, по словам террян… лет двадцать назад. Неувязка. Но с этим позже".

– А насчет причины… катастрофы… ваших ворот, никаких соображений нет?

– Мы не знаем досконально законов времени, плаваем по поверхности, а что там в глубине… Поэтому причин может быть великое множество. У нас есть теория времени… Скорее всего, как я понимаю, мы не сумели должным образом блокировать стабильность в точке встречи двух противоположных временных потоков, что привело к переброске самой станции. Видно ее физическая составляющая по ту сторону временного барьера оказалась более сильной, перетянув на свою сторону, соответственно скачок повлиял на сам пространственный переход… Тут я, честно говоря, теряюсь в догадках. Могу только предположить, что врата времени каким-то образом искривили пространство и время. И вместо прямой линии перехода получилась ломаная линия, состоящая из нескольких точек. Каждый ее излом это разрыв пространственно – временного континуума. Если все… верно, то мы сейчас… в такой точке. Не удивлюсь, – сейчас он уже не говорил, а с силой выталкивал из себя слова, – если… узнаю, что мы в прошлом или даже… в другой галактике, в чьем-то… безрадостном… будущем.

Его слова заставили что-то шевельнуться в моей памяти. Я напрягся.

"Стоп! Прошлое. Будущее. Они хотели вернуться в свое время. Для этого сделали "Вра-та времени". Или машину времени. Так. Спокойно! Терряне тоже упирали на то, что частью излучения туннеля они считали временную составляющую. Хотели изучить ее. Лавиния. Физика времени. Японский городовой! Если это скачки во времени, то неувязка в двадцать лет, вполне укладывается в эту версию. Вроде логично. Так, что еще? Он сказал, что мы в прошлом… Подожди-ка. Так это что же получается?! Я иду по этому каналу, а значит,… перемещаюсь во времени? Нет! Этого не может быть! Мать вашу! Спроси его! Спроси!".

– Подождите! По вашим словам выходит, что этот туннель… это машина времени?

Он пытался понять мой вопрос сквозь сжигающую боль, но было видно по его затуманенному взгляду, что реальность окружающего мира ускользает от него, что он балансирует на грани жизни и смерти. И все же он понял мой вопрос: – Врата вытянулись… Линия… Идем по времени… в прошлое… Ты… в будущее… может…

– …в будущее, – эхом повторил я за ним, одновременно веря и не веря его словам. – Но как же так… Эй! Но почему…

– Не смей мучить его!! Ты что не видишь?! Мой отец умирает!

"В прошлое… в будущее. В будущее! Чье будущее?! Мое будущее. Если я здесь,… то где тогда Земля? В прошлом… Я что… один остался?".

– Нет! Не верю! Это ошибка! Ошибка!!

Я вскочил на ноги. Голова пылала.

– Отец! – во вскрике звучала такая душевная боль, что даже я в своем взбудораженном состоянии воспринял ее.

Корку умирал.

– За…бери… Кори, – чуть слышно прошелестели его сухие бескровные губы, в следующий момент тело обмякнув, стало заваливаться набок. Изо рта обильным потоком хлынула кровь, туловище в последний раз судорожно дернулось и застыло.

***

– Стой и молчи. Так. Это сюда. Нажимаем и смотрим, пока не совпадет график насыщения энергией со своим контрольным аналогом. Пока все идет нормально, – я говорил отры-висто и рублено, что сказало бы знающему хорошо меня человеку, о моей неуверенности. – Пока. Так. Идем дальше. Теперь на компьютере выставляем координаты… Не забыть поправку. Вот она поправка. Теперь, точно, все. Надо ждать. И богу молиться. Нет. Что-то еще! Японский городовой! Вспомнил! Так, включаем подсветку. Смотри! Да вон туда смотри! Он появился! Как его… энергодиск!

Над плитками, покрытыми трещинами от старости, стало медленно проступать бледно-фиолетовое пятно, около трех метров в диаметре. Постепенно оно наращивало густоту цве-та, пока не стало темно – фиолетового цвета. Увидев его, я едва задавил в себе радостный вопль, который был готов вот-вот вырваться из моей груди. Все мои прежние страхи как-то сразу померкли, став постепенно растворяться в светлом потоке радости, омывшем меня.

"Жизнь продолжается, Влад! Живем, брат! – мысли, не переставая, звенели радостными колокольчиками.

– У нас в запасе около пяти минут, Кори. Держи шлем. Да не в руках держи, одень на голову. Становись в круг.

Поправив за плечами рюкзак, стал с ней рядом. Кося краем глаза на ее лицо, казавшееся застывшим и бледным, будто у восковой фигуры, я вспомнил Лавинию, которая, случись другой расклад, могла бы стоять сейчас рядом со мной.

ПЛАНЕТА МУТАНТОВ

Глава 1

Планета выглядела необычно, разделенная на две части, одна из которых, казалось, была предназначена для жизни человека, другая – для его смерти. Если одна половина пла-неты была покрыта лесами и полями, имела моря и реки, то вторая половина представляла бескрайние пустыни, среди которых, как клыки в пасте зверя, торчали обломки скал. А если добавить к этому повышенный уровень радиации, жуткую жару – днем, страшный холод – ночью, то в сумме получится настоящий ад. Ученые, изучавшие этот странный феномен, в один голос говорили, что когда-то давно на месте этих пустынь тоже были моря и леса, но что случилось с ними потом, никто из них, точно не знал. Только официальных версий было три, а неофициальных насчитывалось более трех десятков. Этот необычный факт давно бы утратил новизну и интерес, если бы ни случайный снимок одного из спутников связи. На нем были видны развалины, сделанные из какого-то стекловидного материала, впоследствии получившие название "Стеклянной лаборатории". Все, кто занимался следами давно исчезнувших цивилизаций, мгновенно заинтересовались этим миром. На колонию людей, обосновавшихся на этой планете, со всех сторон посыпались запросы о том, что собой представляет вторая загадочная половина планеты. Уже через месяц в галактических новостях были показан ряд снимков второй половины планеты, пока малоизвестной для существ, населяющих эту часть галактики. На них были видны более трех десятков развалин различных строений, которые в свое время возвела загадочная цивилизация. В основном это были жалкие руины, но загадка мертвой половины планеты связала их с тайнами древних цивилизаций, а для ума среднего человека, с кладами, набитыми под завязку всевозможными достижениями иного разума, которые лежат и ждут, пока кто-нибудь их не заберет. Так думали многие из тех, кто, очертя голову, ринулся в этот мир. Они неудержимым потоком ринулись в пустыню, в одиночку и компаниями, экспедициями и отрядами. Местное правительство сделало несколько официальных попыток предупредить прибывающих на планету об опасностях, ожидающих их на неосвоенной части планеты, но их предупреждения оказались "гласом вопиющего в пустыне". Их не только никто не принял во внимание, но даже больше, искатели сокровищ посчитали предостережения вы-думками официальных властей, желающих таким образом закрыть дорогу к сказочным богатствам. Но как оказалось, действительность на поверку была намного страшнее официальных предупреждений. Когда вернулись первые исследователи, испробовавшие на себе все "прелести" пустыни и рассказали, что там испытали, предостережения правительства сразу померкли перед их рассказами. Галактика, с ужасом узнала, из уст очевидцев, правду о племенах мутантов, коренных жителях пустыни. Когда в первые недели сотни людей пропали без вести, никто не думал, что им была уготована такая ужасная участь. Мутанты устроили повсеместную охоту на ничего подозревающих путешественников. Пленников угоняли в тайные убежища, большей частью, подземные, где захваченные люди становились рабами, а нередко и мясом. Каннибализм в этой части планеты оказался обычным делом. Большая часть любителей экзотики, услышав об ужасах пустыни, увидев своими глазами полуживых исследователей, только что вернувшихся из подобных "экскурсий", сразу же улетали, даже не сделав шага по песку. Но какая-то часть людей сильных, в душе авантюристов, оставалась, чтобы добраться до вожделенных богатств. Вот тогда и появилась большая часть легенд о подземных городах, странной технике, непонятных явлениях и существах. По мере продвижения людей в глубь пустыни появлялось все большое количество легенд с живописными фантастическими подробностями. В этих, на первый взгляд, сказках, как, оказалось, содержалась немалая доля правды. Например, подтвердился "феномен пустоты", так окрестили ученые странные участки пустыни, где не проходили волны, не работала электронная аппаратура. Поэтому все летательные аппараты оказались не только бесполезными для исследования, но и крайне опасны для жизни, так как по мере продвижения в глубь пустыни "феноменов" становилось все больше и больше.

Несмотря на трудности и племена каннибалов вскоре начался второй этап освоения зоны мутантов, так с легкой руки журналистов окрестили район пустынь. Потом так стали назы-вать планету, правда, неофициально. "Планета Мутантов". Правительства некоторых миров, а также ряд богатых людей, решили вложить деньги в освоение пустыни, с тем расчетом, что найденные секреты сверхцивилизаций окупят расходы. На мутантов бросили войска, их пытались бомбить и забрасывать ракетами. Прошло полгода напряженной войны, были детально обследованы около двадцати объектов, но ожидаемой прибыли они не принесли. Компания провалилась, войска были отозваны. Пустыня была снова отдана на откуп научным экспедициям и одиночкам. По мере исследования обнаруженных объектов все более получала признание теория, в которой говорилось, что в свое время эту планету некая раса отвела под свои эксперименты. Поэтому здесь так часто встречаются развалины зданий, напоминающие лаборатории и производственные корпуса, обломки различной техники и непонятных механизмов. Среди развалин находили обломки приборов и автоматов непонятного назначения, детали от неизвестной людям техники. Всего этого было много, но это были лишь обломки, а что они собой представляли в целом, для чего служили, как работали, об этом можно было только строить догадки. Но были находки, которые приносили исследователям, большие деньги. Например, браслет. Официально было найден только один экземпляр, но, сколько подобных находок осталось неизвестными, не знает никто. При одевании браслета на руку, тот срастался с ней, становясь невидимым. И отделить его от плоти можно было только хирургическим путем. Цель, для чего они были созданы, до сих пор не разгадана, как и то, что находится у них внутри. Этот экземпляр был продан за большие деньги в частную коллекцию. Эти и подобные ему находки подогревали интерес последующих исследователей и авантюристов. Чем больше расширялся круг поисков, тем больше узнавали исследователи об обитателях пустыни, их привычках. Оказалось, что не все мутанты ведут разбойничий образ жизни, нападая на экспедиции. Среди них нашлось несколько племен, живущих в непосредственной близости от границы и вовремя сообразивших, что если они не откажутся от нападений, то со временем их попросту уничтожат. Тогда они переключились с разбоя на торговлю, продавая или меняя вещи, приборы и машины, полученные от своих разбойных собратьев, захваченных в разгромленных экспедициях, торговцам или проводникам, а за это стали получать, официально, продукты и орудия труда, а неофициально – медикаменты, оружие, боеприпасы.

Вместе с потоком ученых и авантюристов на планету потекли деньги, и правительство сумело, наконец, решить свою извечную проблему, организовав защиту постоянного населения от мутантов. Так появились войска самообороны, названные Пограничным Легионом. В его отряды сначала набирались местные жители, которые, не выдержав непрерывной войны с мутантами, вскоре стали дезертировать, сначала десятками, потом сотнями. Тогда местное правительство объявило набор наемников и стало строить укрепленные заставы по всей линии границы. Количество набегов на граничные с песками поселки со стороны мутантов резко уменьшилось. Затем война перешла в пески, на территорию мутантов. После двух лет бесконечных стычек, схваток и мелких боев, в радиусе трехсот километров от пограничной линии образовалась безопасная зона. Конечно, и туда прорывались отдельные группы дикарей, но они были настолько малочисленны, что их статистика просто не принимала в расчет. Дальше шли земли воинствующих мутантов, к этому времени хорошо изученные. Имея хорошего проводника можно было избежать большинства ловушек, а в случаях прямой опасности просто откупиться. Некоторые экспедиции забирались к отметкам пятнадцать – двадцать тысяч километров, а иногда и дальше. Именно эти люди приносили с собой подтверждения к легендам о невероятных существах и явлениях. Им трудно было верить, если бы часть сведений, не подтверждали сами жители пустыни – мутанты. Так постепенно обновлялся каталог на животный мир пустыни, а также на необъяснимые наукой факты. К ним можно было отнести гигантских ящериц, пустынных дьяволов, подземные города и даже республику мутантов со своей армией и правительством.

На всей протяженности границы, вместе с заставами Пограничного Легиона, стали вырастать небольшие городки, представлявшие собой перевалочную базу, где окончательно формировались и оснащались экспедиции и отряды, следующие в пустыню. Основу такого городка составляли отели. Сначала это были гостиницы – крепости. Высокая стена с колючей проволокой, массивные ворота, часовые. Это была дань пограничной полосе и близости к мутантам. По мере расширения зоны безопасности в пустыне, стали возводиться отели повышенной комфортабельности, бордели, рестораны и бары. Вокруг них теснились магазины и так называемые лавки. В магазинах можно было купить все: от носков и продуктов до самого современного оружия. В лавках продавалось тоже все, но за полцены и несколько другого качества. Это были вещи уже бывшие в употреблении. Нередко на них можно было видеть замытые пятна крови или тщательно заделанные следы от пуль. В этих же лавках продавались карты, где были обозначены исследованные объекты, маршруты и возможные ловушки на пути следования. Кроме обычных карт продавались и другие, где были указаны еще неисследованные руины, уцелевшая техника, подземные города из области легенд. Они хорошо раскупались вновь прибывшими искателями сокровищ. В торговой иерархии особняком стояли магазины и конторы по продаже и прокату джипов и вездеходов. На самой окраине таких городков, вместе со складами, ангарами, прачечными и мастерскими располагалась жилая зона. Здесь жил обслуживающий персонал отелей, продавцы, подсобные рабочие. Отдельной, привилегированной кастой являлись проводники. В своем большинстве они работали в паре с владельцами по прокату машин, но были и такие, кто работал сам на себя. Эти люди, немалую часть своей жизни, проводившие в пустыне, были в основном суровые, жесткие, но предельно честные люди.

Каждое утро, с восходом солнца, тяжелые металлические двойные ворота заставы расходились в разные стороны, пропуская поток машин. Как только ворота начинали открываться, люди до этого спокойно разговаривавшие и смеявшиеся, менялись прямо на глазах. Лица суровели, губы сжимались, в глазах мелькал неприкрытый страх. Разговоры обрывались на полуслове, люди торопливо залезали в джипы и вездеходы, судорожно хватаясь за оружие, даже та часть глупцов, накаченных водкой и наркотиками, выехав за ворота, трезвела прямо на глазах. Кому суждено из них вернутся назад, не знал никто. Этих людей ни-кто не провожал, за исключением лишь презрительно-равнодушных взглядов часовых на вышках.

Глава 2

По глазам ударила яркая вспышка, тут же отсеченная моментально потемневшим монолитом шлема. Ствол излучателя, уже готовый плюнуть пучком энергии в сторону предполагаемого врага, недоуменно замер, потом медленно опустился. Ощущения, что я сейчас испытывал, нельзя было назвать ни радостью, ни облегчением, ближе всего они были к чувствам, когда человек переборов тяжелую болезнь узнает, что он будет жить. Нечто похожее сейчас испытал я, оказавшись вдруг, в одно мгновение, на широком просторе, стоя на траве под ласковыми лучами солнца. Я наслаждался им, дышал им, впитывал его глазами. В жизни никогда бы не подумал, что буду испытывать такую бурную радость от одного вида солнца, висящего в небе. До конца не веря происшедшему, я посмотрел под ноги. Землю покрывало что-то вроде густой травы. И ни какого искусственного покрытия!

"Трава! Земля! Солнце! Мы прошли. Прошли! Японский городовой! Прошли! Я смог! Смог!".

Только сейчас, из тела и мозга, медленно и нехотя стало вытекать напряжение, не поки-давшее меня ни на минуту, пока я находился в подземном мире. Поднял голову, осмотрелся. Желая разделить свою радость от солнца и воздуха с девушкой, оглянулся на Кори, но, наткнувшись на ее угрюмый взгляд, понял, что радоваться придется в одиночку. Сейчас, когда во мне била фонтаном радость, принять скорбный вид и начать утешать ее, я был просто не в состоянии. Поэтому я оставил все как есть.

Городок, лежащий метрах в трехстах от нас, ничем не напоминал яркие и изящные мегаполисы террян, ни на города медеян, похожие на гигантские оранжереи экзотических растений, зато было в нем что-то от элитных дачных поселков Земли, когда над высоким глухим забором торчат разномастные крыши. Правда, здесь не было забора, зато сами здания, слившись глухими фасадами воедино, представляли собой единую стену белого цвета. Нескольких минут я разглядывал местное поселение, после чего начал осматриваться вокруг, но за исключением стоящего вдалеке леса, вид которого наводил на пальмовые рощи Земли, во все стороны лежало открытое пространство, покрытое густой травой и низкорослым кустарником.

"Господи, как хорошо!".

Спрятав излучатель, который до сих пор держал в руке, я неторопливо стянул с себя шлем. Лицо тут же окутал сухой и жаркий воздух, принеся с собой необычный, но в целом приятный запах местных растений. Затем снял со спины рюкзак и поставил его на траву. Щелкнув клапанами, достал сканер поиска. Нажал на кнопку и тут же облегченно выдохнул воздух: – На месте!

Волна радости, снова захлестнувшая меня, искала выход. И я опять вспомнил о своей спутнице. Оглянулся. Та, все также продолжала сидеть на траве с безучастным видом. Напряженные плечи, скованная фигура, потухшие глаза. Одиночество, смерть отца, незнакомый мир, все это давило на нее неимоверным грузом. Все это я прекрасно понимал, но как ни старался не смог обнаружить в себе чувств, соответствующих моменту, но в тоже время не сделать попытку если не утешить, то хотя бы поговорить с ней, я тоже не мог.

– Попытайся расслабиться, девочка. Полежи. Может, заснешь. День – два и все будет выглядеть иначе. Поверь мне.

Она медленно подняла на меня взгляд, в котором четко угадывалась неприязнь, а затем медленно и четко произнесла: – Я тебе не девочка.

Я спокойно принял сначала ее взгляд, а затем слова.

– Я хотел как лучше, – этой нейтральной фразой я хотел загасить начало ссоры, на которую Кори явно напрашивалась.

– Почему мы здесь оказались?

Вопрос оказался для меня неожиданно обидным. Типа, я еще и виноват. Не туда девочку доставил.

– Ты это меня спрашиваешь? Так вот, дорогая, чтобы больше у тебя таких вопросов не возникало, я тебе кое-что объясню. Вся эта техника, с помощью которой нас сюда забро-сило, ко мне никого отношения не имеет. Ее хозяева – терряне. Есть такой мир под названием Терра. А я землянин. Человек с планеты Земля. Наши расы только внешне схожи, но не внутренне. Мы настолько разные… Впрочем, это уже лирика. Поэтому все вопросы к этим приборам! Теперь тебе все понятно? Вот и хорошо. Я собираюсь отдыхать. И тебе советую. Если нет желания, то вот тебе, – я ткнул пальцем в рюкзак. – Тут их вся остальная техника. Настраивай, считывай показания, выясняй, где и почему мы оказались. Разберешься, утром расскажешь.

После чего я отвернулся от нее и сел на траву. Провел рукой. Трава мягко пружинила. И тогда я откинулся на спину, подложив руки за голову. На небосводе, усеянном звездами, висели две желтые луны. И звезды, я только сейчас это заметил, тоже оказались желтыми.

"Две, так две. Желтые, так желтые, – умиротворение снова вернулось ко мне. – Мягкая трава. Тепло. Звездное небо над головой. Что еще человеку надо?".

Жара уже спала. Подступившая вечерняя прохлада принесла с собой особенно нежные ночные ароматы. Тишина стояла идеальная, пока вдруг не послышался легкий шорох, а за ним легкие щелчки. Я напрягся, но тут же расслабился. Это щелкали магнитные клапаны рюкзака. Это было последнее, что я услышал, перед тем как провалиться в глубокий сон.

Проснувшись и открыв глаза, я еще некоторое время не мог избавиться от плавающих в голове обрывков кошмаров – воспоминаний о подземном мире. Поднял голову. Посмотрел в сторону городка, там было все без изменений. Белая единая стена и ни одной живой души. Кори, с сосредоточенным видом, сидела за компьютером, что-то изучая на мониторе, при этом делая вид, что на свете кроме нее никого нет.

– Здравствуй, Кори, дорогая! – нараспев произнес я, делая вид, будто вчера ничего не было. – Как спалось тебе в новом мире?

– Здравствуй, Влад, – голос ее прозвучал ровно и бесцветно. – Пока ты спал, я разобралась… кое в чем.

– Только сначала давай позавтракаем, а то я вчера только один раз ел.

Наскоро перекусив, мы начали совещаться. Сначала я изложил все, что мог вспомнить по этому проекту, потом Кори рассказала о том, что она нашла в компьютере.

– Что мы на месте, я еще вчера знал. Сигнал сканера стабильный? Я рад. Коэффициент процентного разброса? Большой? И что в этом плохого?

– Все дело в той поправке, которую ты внес, перед отправкой сюда. Ты не учел коэффициент Логу… Впрочем, теперь это неважно. Из тех расчетов, что я нашла, получается… – тут она задумалась, пробежала пальцами по клавиатуре, вызывая столбцы цифр, – получается, что до… цели семьсот – восемьсот километров.

– Ого – го! Так много?! Ты не ошибаешься?

– Только ты можешь ошибаться! Ты! И тебе подобные! Такие…! – тут она резко замол-чала, с трудом сдерживая себя.

Некоторое время мы мерили друг друга взглядами, пока она не опустила глаза. Я терпеливо ожидал, что последует дальше, но буря, не успев разыграться, утихла. Смотря все так же в сторону, она сказала, но уже ровным и спокойным голосом: – Я погорячилась. Извини.

– Хорошо. Теперь давай собираться. Пойдем. А то здесь скоро будет очень жарко.

Природа словно услышала мои слова. Воздух сменился почти за минуту, став тяжелым и раскаленным. На лбу выступил пот. В горле запершило, сразу захотелось пить.

***

Сам городок больше всего мне напоминал большой гостиничный комплекс. В пользу последнего говорило стандартное использование домов, стоявших на улицах – близнецах. Вторые и третьи этажи были заняты гостиницами, тогда как первые были отданы под офисы, магазины или бары. Такое деловое использование площадей наводило на мысль, что городок существует только для одной цели – дать временный приют путешественнику, перед тем как он отправится дальше. Если не считать силовых экранов на витринах, да объемной рекламы, вполне можно было представить, что идешь по улице земного городка, правда, если при этом не смотреть на местных жителей. Некоторые из них были настолько колоритны, как, например, встреченный нами темнокожий гигант. Рост, около двух с половиной метров, широченные плечи и длинный мощные руки прямо кричали о невероятной мощи этого существа. Не успел я бросить вопросительный взгляд на Кори, как тут же получил справку: – Это горд.

– Тот самый? Союзник?

Она кивнула головой. Мне показалась, что в ее глазах блеснуло что-то вроде гордости за своего бывшего союзника. Но такие встречи были редкостью, в большинстве своем встречались аборигены двух видов. Одни были похожи на гномов – переростков из земных сказок, только без бороды и колпаков с кисточками, вместо них они носили светлые шляпы с широкими полями, и обязательными темными очками – масками, державшимися на тулье благодаря широкой эластичной ленте. Догадаться об их назначении было несложно: защита от песка и солнца в пустыне. Вторые отличались от первых повышенной волосатостью лица и более высоким ростом. Они мне напоминали йети, рисунок которого я как-то встретил в одном научно-популярном журнале. Несколько раз мы встретили людей, отличавшихся от нас разве что сильным загаром, так что своим появлением мы не привлекли сильного внимания. Если и бросали на нас взгляды, то только из-за точеной фигурки Кори. Все они носили, за редким исключением, одежду, в общих чертах, напоминающую комбинезон. При более близком знакомстве с ней я узнал, что она состоит из трех компонентов: капюшона – маски, куртки и брюк. С помощью силовых швов эти части могли сливаться воедино, становясь единым целым, а могли носиться по частям. Местный транспорт был здесь представлен только одним видом, своеобразной смесью из двух известных мне машин: джипа и бронетранспортера. Броня, бойницы и шесть колес от бронетранспортера, все остальное от джипа.

Пройдясь по улицам, мы решили зайти в ближайший бар, чтобы более детально узнать о мире, в который нас занесло, а если повезет, то и о станции геонцев. Ближайшим заведением оказался бар под названием "Три угла". Легкие пластиковые перегородки разъехались перед нами, и переступив порог мы оказались в помещении, представлявшим собой своеобразную смесь из бара и антикварной лавки. Различные непонятного назначения вещи и диковинки, здесь лежали на полках, крепились на стенах и стояли в углах. Первым делом мое внимание привлекла, лежавшая на полке, прикрепленной над стойкой бара, большая двухголовая ящерица, свесившая длинный узорчатый хвост. Принявший ее за искусно сделанное чучело, я внутренне вздрогнул, когда одна из голов резко повернувшись в мою сто-рону, сверкнула большими рубиновыми глазами, после чего снова замерла, глядя на меня. Переведя взгляд ниже, я увидел на стене коллекцию странно изогнутых клинков, отдаленно напоминающих серпы жнецов. Так и не поняв, для чего они могли бы служить, глянул на другую стену, где висела вытертая донельзя, большая тряпка с еле видимыми на ней чудными узорами. Здесь я уже не стал ломать голову, так как она могла быть, всем, чем хочешь, начиная от любимой скатерти бабушки хозяина заведения. Затем шел руль-штурвал, набор масок, разнокалиберные винтовки, стоявшие у стены в стойке, чучело невообразимо кошмарной твари, подвешенной под потолком. Закончив беглый осмотр достопримеча-тельностей, я почти автоматически перешел на изучение клиентов заведения. В зале, рас-считанном, на двадцать пять – тридцать человек, сейчас находилось только пять клиентов. И все они сидели за стойкой. Двое, расположившиеся у правого края стойки, одетые в потертые, но чистые комбинезоны песочного цвета, сдвинув свои шляпы на затылок, ржали над чем-то, то, показывая друг на друга пальцами, то, изнемогая, ложились прямо на стойку. Двое других, сидевших с противоположной стороны стойки, были людьми явно другого плана. Строгие лица. Немного брезгливый взгляд. И тщательно скрываемая растерянность. Оба были в светлых одинаковых рубашках и брюках дорожного кроя, таких, где швы прошиты двойной строчкой, заправленных в крепкие дорожные ботинки с высокой шнуровкой. Все обмундирование было новеньким, не обмятым, словно только что из магазина. Они были даже большими новичками, чем мы с Кори, в нашей обтрепанной, несвежей одежде и с такими же несвежими, помятыми лицами. Стаканы с напитком, которые они крутили в руках, были явно для антуража. А вот пятый посетитель мне явно не понравился. Ощупывающий взгляд, аккуратно выглаженная форма военного образца со знаками отличия. Все это выдавало в нем местного представителя власти. Рядом с ним на стойке лежало выгоревшее до белизны кепи с кокардой, длинным и широким козырьком и такими же очками, как и у остальных. В руке он держал стакан с наполовину налитым в него бело-дымчатым напитком, из которого время от времени прихлебывал. Светло-серые глаза, выглядевшие как-то особенно ярко на загорелом до черноты, продубленном лице, смотрели на нас цепко и внимательно.

"Интересно, как у них тут с проверкой документов? – заметив его пристальный взгляд, подумал я.

– Чего стали, как неродные! Проходите! – голос был густой, басистый и шел от стойки. – Всегда даю новичкам время осмотреться! Здесь есть, на что посмотреть, не так ли?!

Только теперь, я рассмотрел, стоящего за стойкой, бармена. Здоровый и волосатый, он яв-лялся представителем широко распространенной здесь части "шерстяного" населения. По моему мнению, он был исключительно на своем месте, великолепно сочетаясь со всей своей экзотикой. Глядя на него, я неожиданно пришел к мысли, которая видно давно сформировалась у меня в голове: я перестал воспринимать переходы и новые миры как нечто необычайное. Сейчас меня окружает внеземная экзотика, за барной стойкой стоит представитель чужого разума, а у меня все это выливается в обычный поход в бар. Словно приехал в другой город, где забрел в незнакомый бар, попить пива. Сопровождаемый этой мыслью, я прошел вместе с Кори к стойке, где и сели, рядом с полицейским. В зале легко и свободно дышалось, хотя шума кондиционера так и не смог уловить. Не было здесь также ни музыки, ни телевизора, таких привычных атрибутов земных баров.

– Меня зовут Чу – Чан, – представился хозяин, как только мы сели у стойки, украшенной светящейся бахромой. – Я бармен и хозяин этого заведения. Сегодня необычный день. Вы уже вторые за сегодняшнее утро, которых я вижу впервые в жизни, а я только час назад открылся. Кто ты, парень? Впрочем, попробую угадать. На землекопа ты не похож. Те, не способны подцепить такую красотку! Солдат. Точно солдат! Клянусь высушенными головами своих предков! У вас наемников взгляд один. Волчий. Да и загар у тебя явно не наш. Точно наемник! Выпить хочешь? Впрочем, что я спрашиваю? Что тебе еще искать при такой девчонке! Где ты ее отхватил? У нее сестрички нет? Ха! Молчу! А то девочка уже губки надула. Что налить? Слушай, может, тебе работа нужна? Вон видишь тех двоих надутых господ? Они формируют команду в пустыню. Можешь поговорить с ними. Ну, а если не хочешь идти на вольные хлеба, то иди к сержанту. Ему вечно подчиненных не хватает. Вот он сидит, глазами вас сверлит. Скоро дырки проделает! Ну что, ничего не надумал? Короче, наливаю вам "тип-топ". Этот напиток всем нравиться!

Землекопами здесь называли шахтеров, работающих в шахтах, в горах, недалеко от этого городка. Это жаргонное словечко я ухватил в одном из разговоров, услышанных мною на улице, но все остальное сказанное Чу-Чаном, а вернее, вываленное в течение десяти секунд, я только начал осмысливать, как створки входной двери раздвинулись, и в зал вошел представитель гномьего народа. Мощная фигура молотобойца только подчеркивала его породу. Не успел я рассмотреть его, как над моим ухом раздался крик бармена, заставивший меня нервно дернуться: – Лучшему проводнику нашего штата – ура!!

Тут же тихо и быстро последовало предупреждение для нас всех, сидящих за стойкой: – Ни слова о его росте. Больное место. Иначе будете собирать свои зубы по полу.

– Привет, Чу! Давно не виделись, – ровным и низким голосом произнес проводник, подходя к стойке. – Привет, сержант. Привет, ребята.

Его коренастая, плотная фигура была затянута в новый, явно сделанный на заказ, комбинезон, сияющий первозданной чистотой, так же, как и его новенькая широкополая шляпа с неизменными очками. Лицо грубое с густыми черными бровями, из-под которых выглядывали холодные и острые, как льдинки, глаза, сломанный нос, все это говорило о твердом и жестком характере. Это подтверждали мощные плечи, почти квадратная фигура и массивные кулаки. Легко забравшись на высокий табурет между нами и парой ученых, для начала, он быстро и внимательно, окинул нас с Кори оценивающим взглядом, причем большая его часть опять досталась девушке. Потом перевел взгляд на хозяина заведения.

– Эй, Чу! Если ты не спишь, налей всем по стаканчику. За мой счет. И не того пойла, что ты обычно наливаешь. Да не забывай лить до краев.

Это был спокойный, чуть насмешливый голос человека, уверенно шагающего по жизни.

– Привет, Колли. Давно тебя не видел. Уж начал подумывать, что мутанты, наконец, закоптили твои окорока, – насмешливо поприветствовал его сержант.

– Еще не родился тот мутант, способный загнать в угол Колли, – отпарировал тот. – Так что тема закрыта.

– Еще не надумал пойти под мое начало, парень?

– Не дождешься. А теперь помолчи, мне надо поговорить с этими господами, – и он развернулся к ученой паре. – Итак, мне передали, что вы ищите хорошего проводника. Я перед вами. Мое имя Колли. Слушаю вас внимательно, господа наниматели.

Бармен тем временем разлил свой мутноватый напиток в стаканчики и расставил их перед каждым, потом его рука нырнула под стойку, и рядом со спиртным появилась пара блюдечек с чем-то напоминающим соленое печенье.

– Что-нибудь еще, Колли?

– Спрячься пока где-нибудь. Надо будет, позову.

Бармен, кивнув в знак согласия волосатой гривой, неторопливо отошел на свое место.

– Э – э… проводник Колли… нам нужно добраться до упавшей в пустыне космической станции. А по пути мы еще хотели бы посмотреть на "стеклянную лабораторию". Это воз-можно?

При слове "станция" Кори бросила на меня предупреждающий взгляд, но я не нуждался в подобном предостережении. До этого я собирался задержаться в этом месте на несколько дней, отдохнуть и собраться с силами, но теперь это желание пропало. Ведь если я хочу хоть когда-нибудь попасть на Землю, то должен достичь врат как можно быстрее.

– Без проблем. Эти два объекта в одном направлении. Но на станцию вы вряд ли попадете. Там работает правительственная комиссия. И насколько я слышал, станцию охраняют солдат. Так, сержант?

"Вот это новость. Солдаты. И как же мне быть?! А впрочем, чего ты хочешь? Вспомни роботов – разведчиков! Ведь это они запустили их в туннель! Или еще не запустили? Или это будет в будущем? Мать вашу! Что я вообще несу?! Крылов, ты, что окончательно поверил в машину времени? Если это так, то тебе вообще некуда спешить! Хотя… если все так… то я прохожу по туннелю обратно и попадаю снова в прошлое, то есть… в свое время. Проскакиваю впереди роботов – разведчиков! Предупреждаю террян и все в шоколаде! Если конечно, верить Корку. Правда, есть… один нюанс. Если все так, то я столкнусь с самим собой. Хм. Да – а… А возможно ли такое?! Хм. Впрочем, все равно другого выхода нет! Как говориться: не попробуешь – не узнаешь! Короче, мне по любому нужно на станцию. И как можно быстрее!".

– Так, Колли, так. Два отделения звездной пехоты.

Слова сержанта заставили мое сердце противно екнуть.

"Спецназ,похоже. Тогда наши дела еще хуже, чем я думал".

– Проводник, я думаю, у вас с нами проблем не будет, – раздался голос второго ученого мужа. – У нас есть соответствующее направление от нашего правительства. И приглашение от Совета.

– Это меняет дело. Сколько вас? Охрану с собой привезли или здесь нанимать будете?

– Нас только двое. Охрану… будем нанимать.

– Тогда так. Три вездехода с водителями. Четыре человека охраны. И я. Пятьдесят про-центов оплаты – вперед. Остальные после доставки вас на станцию. Теперь по поводу набора продуктов в дорогу. Насколько я понимаю, вы с Силура? Хорошо! Значит, едите то же, что и мы. Продукты купите лучше у Чу. Он хорошо знает, что нужно человеку в пустыне. Чу, ты слышал, что я сказал?! А теперь пошли отсюда. Нам надо еще определиться с машинами и охраной.

Опрокинув в рот стаканчик, который до этого вертел в руке, он поставил его на пластик стойки, затем, легко соскользнув с кресла, не оглядываясь, пошел к выходу. Двое ученых, неловко сползли с высоких табуретов и последовали за ним. Еще несколько секунд и двери за ними бы закрылись. Решение пришло мгновенно: – Проводник! Колли! Я хороший солдат! Для меня не найдется работы?!

Колли резко остановился у раскрывшейся двери, не разворачиваясь, кинул мне через пле-чо: – Ты для меня "темная лошадка"! Но работа есть! Будь через час у транспортной конторы Троши! Там поговорим!

И шагнул за порог.

"На фиг мне твоя работа! Мне нужно в экспедицию! На станцию! Японский городовой!".

Не зная, что еще можно предпринять, я решил посоветоваться с барменом. Только начал разворачиваться к нему, как прозвучал резкий и требовательный голос сержанта: – Откуда ты, парень?

Я медленно повернул к нему голову.

– Мы что обязаны вам отвечать? – раздался за моей спиной вызывающе-резкий голос Кори.

Судя по всему, ее окончательно достало пренебрежительное отношение окружающих к се-бе.

– Обычно, когда я спрашиваю, мне отвечают. Потому что знают, я не люблю дважды задавать один и тот же вопрос. Но вы явно новички в нашем городке, поэтому скажу вам так: я здесь власть. А власть требует уважения. Особого уважения. И поэтому…

Но в этом месте его прервала толпа ввалившихся в бар аборигенов. Зал тут же наполнился гомоном злых голосов: – Чу! Слышал новость?!… Да видел я их… Ишь командовать нами вздумали! Эй, сержант, что за хрень происходит?! Разворачивай "голо" Чу! Сейчас нам кое-что скажут!

Сержант, стараясь не обращать внимания на крики, пытался что-то нам сказать, но его тут же перебил дружный многоголосый вопль, раздавшийся в тот момент, когда дальняя стенка бара словно растворилась, заполнившись голографическим объемом громадного экрана. Изображение прилизанного красавчика – диктора продолжило зачитывать текст с середины фразы: -… я еще раз хочу подчеркнуть, что ничего особенного не происходит. В штате Чур – рапс вводится не военное положение, а временный запрет выезда в пустыню частным лицам и организациям. И только на время работы правительственной комиссии. В связи с этим охрана границы штата будет осуществляться как отрядом Пограничного Легиона, так и солдатами семнадцатого звездного флота, отвечающего за порядок в нашем секторе космоса. Интересы властей штата, общественных организаций и компаний будут учтены и соответствующим образом компенсированы. Спасибо за внимание.

Не успело изображение диктора исчезнуть с экрана, как тот тут же свернулся и исчез, слов-но его ветром сдуло. В зале повисло угрюмое молчание, установившееся еще во время слушания выступления. Я мало, что вынес из этого обрывка, но та часть сообщения, где го-ворилось, что выезд в пустыню будет закрыт, повергла меня почти в панику.

– Этот сволочной Совет у меня уже в печенках сидит, – раздался злой до предела голос кого-то из местных жителей. – Лезут своими грязными лапами без проса куда хотят, козлы вонючие!

После этих слов народ словно прорвало, зал тут же наполнился криками и ругательствами. Эти люди, медленно, но верно, наливались злобой, а заодно и спиртным из запасов Чу – Чана. Посмотрев на возбужденные и злые лица аборигенов, на сержанта, которого отвлекли двое аборигенов, требуя от него объяснений, как от представителя власти, я решил, что нам пора смываться, тем более что пьяные взгляды все чаще останавливались на фигурке Кори. Под громкий гомон возбужденных голосов, злые и раздраженные, мы вышли на улицу. Успев сделать несколько быстрых шагов по безлюдной улице, как за спиной раздался резкий голос сержанта: – Стоять!

Резко развернувшись на голос, я даже обрадовался подобному повороту дела. Кори отреагировала несколько медленнее на его слова, сначала скользнув по мне озабоченным взглядом, но мне сейчас было не до нее. Закопошившийся, в моей душе, страх и тупая ярость, были основными ингредиентами варева, закипавшего сейчас в моей душе, а сержант, так удачно подвернувшийся мне под руку, представлялся мне тем ведром, в которое я мог слить часть этого варева.

"И так все хреново! А тут еще эта держиморда местного разлива права качает! Ну, сука позорная, держись!".

Не знаю, как он воспринял выполнение своего приказа, но, видно посчитал, что мы испугались, услышав его грозный окрик. Не спеша, он подошел к нам, пройдясь испытующим взглядом по нашим лицам, и только потом начал говорить: – Куда вы так торопитесь, бродяги? Я еще не кончил разбираться с вами.

– Не кончил, говоришь? Что ж, продолжим.

Резкий удар в живот согнул сержанта пополам. Во второй удар, нанесенный в челюсть, я вложил всю свою злость, после чего развернулся и неторопливо пошел прочь. Кори, чуть отстав, последовала за мной. Перед тем как завернуть за угол, я оглянулся. Над распростертым телом сержанта уже хлопотало два местных жителя, пытаясь привести того в чувство. Вместе с самодовольной ухмылкой при виде этой картины, мне пришла в голову, такого же типа, мысль: – Есть еще порох в пороховницах! Есть!".

Мы прождали Колли на месте встречи лишних десять минут, пока тот соизволил поя-виться. Бросил недовольный взгляд сначала на меня, потом на Кори. По нему было видно, что он уже не рад своему обещанию. Я его понимал. Обстановка изменилась так, что в пору о самом себе думать, а не о других, тем более, совершенно посторонних тебе, людях. Но проводник не подвел нас, сдержал свое слово.

Глава 3

Как оказалось, цель нашего путешествия расположенный в двухстах километрах от границы оазис. Райский уголок, где глаз может отдохнуть от надоедливого желтого цвета, где можно полежать на траве, в густой тени, рядом с журчащим родником. Но дело было не в этом, редким для пустыни, месте, а его местоположении, находившемся на точке пересечения основных маршрутов. Когда-то рядом здесь был обломок скалы, который со временем раздробили, чтобы сделать из него стену, для защиты от мутантов, на время стоянок. Потом, один из предприимчивых местных жителей, выстроил здесь дом – крепость. Со временем он не раз перестраивался, меняя хозяев. Сейчас это был двухэтажный каменный дом с плоской крышей. На крыше навес и около десятка шезлонгов для любителей поспать в ночной прохладе. На втором этаже находятся комнаты для гостей, а на первом – кухня, кладовые, ресторан с баром и маленький магазин. Все это окружено трехметровой стеной с колючей проволокой. Сторожевая вышка. У хозяина отеля на службе двое слуг и восемь охранников. Все это мы узнали из короткого и лаконичного рассказа проводника.

– … но, сейчас охранников осталось семь. Одного из них я привез три дня тому назад, сю-да, в медицинский центр. Его место пока свободно. И второе, жена хозяина рожать собралась, поэтому ей на пять – шесть месяцев нужна помощница. Условия оплаты и проживания не хуже чем здесь, но общества – никого. Да и с мутантами имеются определенные проблемы. Решайте прямо сейчас. Через три часа мы выезжаем. А вам, если решитесь, нужно будет еще экипироваться. Можешь не смотреть на меня, как тебя там,… Влад. Все будет вычтено из вашего заработка, а с Ганном, хозяином, сам потом разберусь.

***

Я сидел около бойницы, закрытой поляризованным монолитом, покачиваясь в такт движению вездехода. Смотреть на пустыню мне надоело уже впервые полчаса. Картина не менялась абсолютно – желтый песок, обжигающее солнце над головой, да изредка кое-где торчат обломки скал. Зато в салоне джипа был легкий полумрак и прохлада. Установка микроклимата работала как часы. Рядом со мной, откинув спинку сиденья, спал охранник по имени Каск. Лицо грубое, будто вылепленное из глины, а затем обожженное на огне. Глаза и губы относятся к жесткой породе, такие не могут смеяться, а только ухмыляться. Кори спала на втором ряду сидений, впереди меня. Уютно свернувшись калачиком, она тихонько посапывала носом. Заснула сразу, только мы успели выкатиться из ворот заставы.

"Видно всю прошлую ночь так и не спала".

На водительском месте первого ряда кресел сидел молодой парень, по имени Гор, старавшийся показать себя, с самого начала путешествия, большим шутником. Глупо острил и сам же смеялся своим шуткам. Рядом с ним сидел Колли, наш проводник, держа руки на пульте управления огнем. Как мне уже объяснили, в передних крыльях вездехода спрятаны два легких пулемета на поворотных кронштейнах, с радиусом стрельбы в девяносто градусов. Работают как в автоматическом, так и в ручном режиме. Во второй машине ехала пара ученых, водитель и охранник. Третья замыкающая нашу маленькую колонну, машина с двумя охранниками, везла стратегический запас воды и продуктов.

Сейчас наш отряд на трех бронированных вездеходах под командованием Колли уходил в глубь района под названием Железные горы. Район считался самым безопасным из всей пограничной зоны. Как мне объяснили, здесь, в свое время, прошла маленькая армия наемников, нанятая правительством, уничтожая все на своем пути. Это произошло в первый год великого исхода за сокровищами, таящимися в пустыне. Правительство пошло на этот шаг, чтобы отвести от себя обвинения в бездеятельности, после многочисленных жалоб на нападения мутантов, потоком хлынувших от частных лиц, научных и правительственных организаций из других миров.

Мы ехали уже шесть часов, и приблизительно через час должны были достигнуть отеля "В песках", чтобы остаться там, на ближайшие пять месяцев.

"Или на всю оставшуюся жизнь в этом богом забытом мире".

Эта мысль бесила и угнетала меня, но как достичь станции в создавшейся ситуации, я пока просто не представлял. Захватить джип? И куда его направить, в какую сторону? Чувство беспомощности и невозможности повлиять на ситуацию мучило меня не хуже незаживающей раны. Мне до смерти не хотелось доживать свой век охранником на этой паршивой планете! Вырываясь из потока мыслей, я время от времени поглядывал на свою спящую спутницу. Я не ждал от нее особой помощи, но спать, когда все рушиться… Это было чересчур! Или она знает больше, чем говорит? Что она знает больше меня – это однозначно. Ведь "врата" это их работа. Тут же мысли перескочили на наши отношения: – И чего она на меня бросается? Из-за того, что я в них сразу не признал пришельцев из другого мира? Вряд ли! Тогда из-за отца? Так ведь не я же его… Просто с ней, наверно, поговорить надо. Внимание проявить. Она ведь еще ребенок. И все станет на свои места. Теперь у нас будет для этого время. Даже больше, чем…".

Неожиданно запищал видеоком джипа. Колли ударил по одной из клавиш на пульте. Тут же в салоне зазвучал голос.

– … слышит! Все, кто меня слышит! Говорит Бродяга Шатки! Отель Ганна в осаде! Повторяю: отель в осаде! Не суйтесь туда без особой нужды. Ганна атакуют мутанты!

– Шатки, старый болтун, ты чего разорался?! Говори толком! Что-нибудь серьезное?!

– А, Колли! Привет! По-моему, все как всегда. Опять какие-то два племени подружившись, решили это дело отметить штурмом отеля. Ты же знаешь, это стало почти традицией. Перестрелка идет уже около часа. Патруль оповещен. Обещали, что часа через три будет у Ганна. Куда идешь на этот раз, покоритель пустынь?!

– К подарку с неба! Будь он проклят!

– А-а, на космическую станцию! Удачного тебе пути, Колли!

– И тебе, Бродяга Шатки!

Отключив видеоком, Колли отрывисто приказал: – Гор, тормози!

Одновременно с этим приказом, Колли развернувшись вместе с креслом в нашу сторону, рявкнул: – И что мне теперь с вами делать?!!

Кори, разбуженная громким голосом проводника, некоторое время недоуменно осматри-валась по сторонам, только потом спросила: – Что случилось? Почему мы стоим?

– Случилось. Мутанты, узнав о свободных рабочих местах, решили опередить вас. Поэтому сейчас они штурмуют отель.

– Ха-ха! Ха-ха! – в два голоса заржали водитель и охранник.

– А если говорить серьезно, – Колли продолжил говорить, не обращая никакого внимания на продолжающийся смех, – то эта заваруха бывает раз в год – полтора, когда два или три племени договорятся о совместных действиях. Собрав пятьдесят или шестьдесят бойцов, они идут на штурм. Но Ганн, хозяин заведения, мужик тоже не промах. У него оружия завались, только тяжелых пулеметов три штуки. И ракетные установки есть. Через три часа там будут солдаты. Патруль и Ганн зажмут их в клещи, как уже бывало не раз, и хорошенько отделают. Подождав несколько часов, мы смогли бы спокойно добраться до отеля. Но, к сожалению, не все так просто. После разгрома оставшиеся в живых мутанты начнут разбегаться в разные стороны. И если мы окажемся у них на пути, то… А у меня клиенты. Рисковать ими я не имею права. Поэтому решил так: сейчас вы едете со мной, а на обратном пути я высажу вас у Ганна.

"Не верю! Ох, мать моя! Неужели повезло?!".

– Ты, парень, стрелять умеешь?! – теперь вопрос Колли был обращен лично ко мне.

– Умею.

– Хорошо. Гор, чего рот раззявил? – прикрикнул он на водителя, разворачиваясь к пульту управления огнем. – Тебе за что деньги платят?! Чтобы спал в водительском кресле?! Поехал живее!

– Парни, не спать! – это он бросил нам уже через плечо, не отрывая взгляда от экрана монитора. – Смотреть в оба! К тому же, место здесь плохое. Три года тому назад в этих местах орудовала банда мутантов. Кровавые дела творили. Сам вожак здоровый, под два метра ростом, из племени южных мутантов. Кличка "Черная голова".

– Кличка откуда? Из-за его черных мыслей, что ли? – попытался сострить Гор.

– Тело его было покрыто большими черными пятнами. И одно из пятен приходилось на лицо. Теперь понял? Не спи! Жми, давай! Да смотри, не пропусти "Указатель"!

И они на пару весело заржали. Мне стало интересно, и я спросил: – "Указатель" – это что такое?

Тут же словоохотливый водитель объяснил, что это высокая и гладкая скала, напоминающая указательный палец, отсюда и название. Пропустить ее довольно трудно, потому что она высотой около восьми метров. Тут же, проводник, которому не терпелось приобщить новичка к местной истории, прочитал мне короткую лекцию о том, что в песках, где нет дорог, а электронные карты частенько отказывают, есть много мест, являющихся определенными ориентирами. Вся карта зоны мутантов пестрит такими названиями, как "Голова дракона", "Вилка дьявола" или "Два джипа".

– "Два джипа"? Колли, расскажи, – попросил я его.

Сейчас, когда мы шли, куда нам надо, у меня резко проявился интерес к жизни, а заодно к местной географии, от которой явно попахивало дикой и необычайно колоритной экзотикой. Я неплохо отдохнул за последние сутки, и теперь получив бесплатную экскурсию на джипах по пустыне, с наслаждением слушал о ее страшных и загадочных тайнах, как интересное дополнение к экскурсионной программе. Честно говоря, я не очень верил всем этим ужасам. Да и откуда им здесь взяться при современной и развитой технике? Ну, живет несколько диких племен, что тут такого? Да их просто сохранили в качестве кроваво-страшного антуража для выкачивания денег из доверчивых туристов.

– На карте это место обозначено, как квадрат Д12, а мы его называем "Два пустых джипа". Название пошло оттого, что возвращающаяся из пустыни экспедиция наткнулась на два джипа, стоявших в тени обломка скалы. Оружие, оборудование, вода, продукты, ничего не тронуто. Баки машин были на две трети заправлены и хоть сейчас были готовы отправиться в путь. При этом ни малейших следов людей. Было ясно, что это не мутанты, те бы никогда не оставили джипы с полным грузом. В радиусе двух километров от места стоянки машин был проведен поиск, абсолютно ничего не давший. Ни одного следа, ни одной зацепки. Машины пригнали на заставу. Подняли копии сопроводительных документов. И что же?! Оказалось, что в джипах было семь человек, включая трех охранников. Где они теперь? Что их заставило бросить машины? Еще одна тайна пустыни, которых накопилось уже великое множество.

– А передатчика у них, конечно, не было? – с ехидцей спросил я, думая о том, как Колли сейчас будет выкручиваться.

Тут опять влез Гор: – Ты что, парень? Только из утробы матери вылез? Колли, посмотри на него! Он, похоже, никогда не слышал про "феномен пустоты"!

"Мать твою, Крылов! Расслабился! Блин!".

Но на этот раз ничего придумывать не пришлось, за меня ответил Колли: – Ты что, не видишь, дурила, что они инопланетники?

Неожиданно снова запищал видеокоммуникатор. Гор тут же отреагировал: – Песчаный дьявол! Здесь что "феномен" не работает? Двойной вызов…

Колли уже державший видеоком у уха, что-то внимательно слушал, не перебивая говорившего. Водитель, прервавшись на полуфразе, замолчал, прислушиваясь. Наступила тягучая тишина, нарушаемая еле слышным ровным рокотом двигателя.

– Слушайте запись! Переключаю на громкую связь! – вдруг неожиданно и сердито рявкнул проводник.

– … свернуть работы и вернуться обратно! Всем без исключения! Максимальный срок выхода: пять суток! – говорил равнодушный металлический голос, записанный на кристаллах памяти. – Штат Чур – рапс и прилегающая к нему территория пустынь являются закрытой зоной, тем самым попадая под юрисдикцию военных властей. В связи с этим вышел приказ?1 военного коменданта зоны, суть которого заключается в следующем: всем физическим лицам и экспедициям, находящимся на территории закрытой зоны, свернуть работы и вернуться обратно! Всем без исключения! Максимальный срок выхода: пять суток!

– Слышали?! Вы это слышали?! – в голосе проводника звучала еле сдерживаемая ярость. – Им мало того, что они взяли нас за горло! Так теперь еще и этот ультиматум! Что б вас мутанты сожрали! Чтоб вам…

Несколько минут без перерыва сыпал проклятиями проводник и вторивший ему Гор, пока Колли, наконец, не выпустил весь свой пар и не буркнул водителю: – Тормози! Пойду, переговорю с нанимателями.

Как только дверь за ним захлопнулась, впустив волну раскаленного воздуха, водителя словно включили: – "Феномен пустоты", парень, это места в пустыне, где не проходят никакие волны. Электроника там то работает, то не работает. Иной раз нужно проехать десятки километров, чтобы выбраться из нее. Поэтому здесь никакой воздушной техники нет. Если ты заметил, конечно. Песок, он только с виду мягкий, а когда будешь падать с высоты несколько километров, слабо не покажется, – посчитав тему исчерпанной, он тут же, без всякого перехода, перескочил на другую. – А вы, значит, инопланетники. Меня твой загар подвел, парень. Он, почти, такой, как у наших подземных крыс – шахтеров. Этого дерьма у нас…

Тут уже не выдержал Каск: – Гор, заткни свою пасть!

Водитель, не обидевшись на то, что его так грубо оборвали, только усмехнулся в ответ: – Ты заметил, Влад, какая вежливая у нас охрана, – но наткнувшись на откровенно злой взгляд охранника, тут же добавил: – Молчу, парень, молчу.

Потекли минуты. Одна за другой. Сомнения проводника снова подняли тревогу в моей душе. Только я хотел откинуться на кресло и закрыть глаза, как что-то мелькнуло на обзорном экране компьютера. Рывком подался вперед, пытаясь понять, что это было, и стоит ли подавать голос, как все закрутилось помимо меня. В следующую секунду распахнулась дверь, и на свое место взлетел, словно на крыльях, проводник. Дверца не успела еще захлопнуться, как Колли склонившись над пультом огня, начал его настройку. Замер, до этого ерзавший в кресле, Гор, уставив взгляд в монитор. Повисла томительная тишина. Только я собрался спросить, что происходит, как раздался напряженный голос Гора: – Они идут нам наперерез. Но почему со стороны границы?

– Странно, – задумчиво произнес проводник, – даже не знаю, что сказать. Совсем не похоже на атаку. Похоже, они просто несутся в глубь пустыни. Сейчас мы окажемся в прямой видимости и тогда увидим… Приготовить оружие!

Тут же в бок меня чем-то сильно ткнули. Бросил взгляд. Каск протягивал мне оружие, чем-то напоминающее укороченную автоматическую винтовку, но с более толстым, чем у той, стволом. Взяв его, вопросительно посмотрел на охранника. В ответ получил кривой оскал: – Что с таким типом еще не сталкивался? Ничего. Жить захочешь, освоишь. Обойма на тридцать шесть патронов. Прицел автоматический. Навел на цель. Выстрелил. Теперь смотри сюда. Стрелять будешь со своей стороны. Ткнешь на эту кнопку под бойницей, стекломонолит опуститься. Да. Вот эту. Увидишь урода – сразу стреляй. Не жди. Как ви-дишь, все просто.

– Вот! Вот они! – почти вскрикнул Гор.

Тут же его слова подтвердил одиночный выстрел, потом по мере нарастания рева двигателей, стрельба участилась. Даже я, не знающий ни тактики, ни стратегии местных войн, понял, что выстрелы имеют чисто предупредительный характер. Очередь, тишина, потом снова очередь. Так повторялось несколько раз, пока машины мутантов не стали удаляться. После чего стрельба тут же прекратилась.

– Мутанты… прошли мимо, – удивленно протянул Гор. – Где-то что-то сдохло. Не иначе.

Колли, видно не только наблюдал за странными маневрами мутантов, но и уже успел кое-что прикинуть в уме, потому что его рассуждения вслух, похоже, являлись продолжением его мыслей: – Мутанты бегут. Судя по всему, это часть племени торговцев с границы. Стреляли для предупреждения. Но почему их так мало? Взять хотя бы те два племени, которые я знаю, там, в общей сложности, будет не менее шестидесяти морд. А где остальные? Вопрос! Но и на него есть ответ. Если к этой картинке дорисовать звездный десант Союза, вместе с только слышанным приказом военного коменданта, то можно прийти к выводу, что началась зачистка под "ноль" на нашем участке пустыни. Вот остатки от этой зачистки, только что пронеслись мимо нас. Логично излагаю? Логично. Идем дальше. Ученые едут по приглашению Совета СИМ, и когда их спрашиваешь напрямую, что там? Тут же прячутся за подпиской о неразглашении тайны. Если Совет так быстро среагировал на отчет своей комиссии, организовав закрытую зону и бросив звездный десант на расчистку пустыни, то на этой станции нашли, что-то такое, от чего нормальным людям лучше держаться подальше! Вы слышите, что я говорю: подальше!!

– Брось, Колли нас запугивать, – неожиданно вступил в разговор охранник. – Если есть что сказать – говори, а нет, тогда поехали.

– Ты прав, Каск. Сказал "А", надо говорить и "Б". Мои клиенты,оказываются, большие специалисты по физике пространства. Их выдернули сюда по специальному вызову Совета, потому что Силурский институт оказался самым ближним научным центром, по отношению к нашему миру. Отсюда вывод…

– Слушай, Колли… – тут же перебил его болтливый водитель.

– Гор, заткни пасть! А вывод такой: мы должны беречь этих ученых, как самих себя! Они – наш пропуск. Без них мы попадаем под зачистку наравне с мутантами!

Говоря, он в тоже время цепко следил за окружающей обстановкой по обзорному экрану, но несмотря на это, соответствующими интонациями и паузами, он достаточно четко сумел акцентировать нужные места в своем рассказе.

– Ты что хочешь этим сказать, Колли?! Что нас могут пристрелить свои же солдаты?! – недоумение прямо сквозило в словах водителя. – За что? Мы же не мутанты!

Неожиданно подал голос охранник: – Если на зачистке работают "палачи" или "инквизиторы", то тебя прикончат просто так. Им что Гор, что мутант – все едино. Дан приказ под "ноль", значит под "ноль".

В салоне после этих слов повисла нехорошая тишина. Я не знал ни тех, ни других, но уже само название армейских подразделений говорило само за себя, да и насупленные физиономии проводника, вместе с охранником и водителем, были этому хорошим подтверждением.

– Точно не знаю. Но, судя по тому, с какой скоростью бегут мутанты, скорее всего, ты прав Каск, – после некоторого молчаливого раздумья, снова высказался Колли. – В любом случае "ученые крысы" – наш пропуск. В противном случае… Каратели, они и есть каратели. Даже закапывать не будут.

– Ё – мое! Похоже, мы хорошо влипли! – снова влез в разговор Гор. – С этой станцией вроде все ясно! Ты вот еще скажи, при чем здесь "стеклянная лаборатория"?

– А… это. Прихоть ученых. Простое любопытство, – с короткой заминкой человека, ото-рванного от своих мыслей, ответил Колли.

Глава 4

Ночь прошла спокойно. Небо еще только начало светлеть, как наши джипы, заурчав моторами, двинулись в сторону Дальнего Юга. Так называлась область пустыни, на территории которой находилась станция геонцев. За время нашей стоянки я успел отстоять на дежурстве свои четыре часа и, не смотря на это, неплохо выспаться. После завтрака, только собрался залезть в вездеход, как Колли приказным тоном отправил меня в хвостовую машину нашей маленькой колонны. Свое распоряжение он объяснил тем, что я, как новичок, могу потерять ощущение настороженности, присущее только тем, кто знает истинное лицо пустыни. Хотя в его распоряжении я не видел особого смысла, но замена машины даже порадовала, так как пустая болтовня Гора меня уже стала изрядно утомлять.

Через пару часов, неожиданно появившийся ветер, пригнавший тучи пыли, заставил нас остановиться. Видимость за считанные минуты упала до нуля. Свет то появлялся, то исчезал, и мы оказывались в кромешной тьме. Время от времени джип покачивало на рессорах, под наиболее резкими порывами ветра. Со временем эти порывы становились все чаще, свет солнца больше не появлялся, а за броней машины начало что-то противно визжать и выть. Я понимал, то это работа ветра и песка, но все равно какой-то внутренний страх, доставшийся мне от предков, заставлял мои пальцы цепляться за подлокотники и чувствовать себя беспомощным, брошенным на произвол судьбы.

– Уау-у! Уау-у! – этот дикий визг рвал мне барабанные перепонки, временами, казалось, что это кричат настоящие дьяволы, а не "песчаные". С мерзким скрежетом песок шлифовал броню нашего джипа, да так сильно, что полуторатонная машина вздрагивала. Тьма кружилась бешеной каруселью. Неожиданно дикий визг стал исчезать, истончаясь до комариного писка. Все кончилось так внезапно, как и началось. Наш джип, качнулся на рессорах в последний раз и затих. В ушах у меня еще стоял пронзительный визг, но картинка в бойницах стала прежней: бескрайнее море песка, уходящее за горизонт. В этот момент даже надоевшая мне пустыня показалась необычайно прекрасной. К тому же во-круг стояла такая тишина, что было слышно, как перекатываются песчинки за бортом транспортера. Но Колли не долго дал наслаждаться тишиной и покоем, заставив нас вылезти и откапывать вездеходы из песка. После двух часов изнурительного труда под палящим солнцем, мы, наконец, двинулись дальше. Ближе к вечеру мы наткнулись на изуродованный джип. В нем сидело двое мужчин с измученными лицами, у одного была перевязана голова, у второго – шея. Когда наша головная машина остановилась, в ее сторону тут же нацелились две винтовки. Мы слышали, как Колли пытался связаться с ними через коммуникатор, но видно связь у бедняг не работала. Тогда он осторожно приоткрыл дверцу, и быстро, в приветственном жесте, пару раз махнул рукой. Дула поползли вверх, после чего он высунул из-за дверцы голову и закричал: – Кто вы такие? Что с вами случилось?

– Мы ученые! – крикнул в ответ мужчина с перевязанной головой. – Работали в пятиде-сяти километрах отсюда. Неожиданно на нас напали мутанты. Убили двоих охранников, а нашего товарища взяли в плен. Нам удалось уйти от них просто чудом. Но горючее кончилось, да и вода на исходе. Вы не поможете нам?

Я прекрасно видел все, так как наш вездеход стоял чуть в стороне, и так же прекрасно слышал все, через встроенные в корпус машины внешние микрофоны.

– Каск, иди, проверь, все ли чисто. Только осторожно, – послышался приказ Колли.

– Не мальчик, – бросил недовольным тоном охранник.

Затем последовал щелчок открываемой двери джипа, а следующий момент тишина разо-рвалась грохотом разрыва, скрежетом брони, дикими криками людей. Руки автоматически вцепились оружие.

"Засада! Мутанты! Ракетами гвоздят! – пронеслось у меня в голове. – Чего стоим?! Чего ждем?!".

Снова раздался взрыв, но уже намного глуше, судя по всему, ракета ушла, мимо цели, в песок. Одновременно ударили очереди из тяжелых автоматов. Им в ответ, наконец, ответили пулеметы Колли. Снова раздался грохот, с силой ударивший по ушам. Крэй, охранник, сидевший за пультом огня, переключив пулеметы на автоматический режим, напряженно вглядывался в обзорный экран, как заведенный повторяя только одно слово: – Дьяволы! Дьяволы! Дьяволы!

Водитель, сжимая штурвал побелевшими от напряжения пальцами, чего-то выжидал, так же пристально вглядываясь в свою бойницу. Потом, все также, не отрывая взгляда, неожиданно закричал: – Влад! Они обходят нас! Открывай бойницы! Стрелять в любого! Все! Пошли!

Наша машина рванулась вперед, к подбитому переднему джипу. Мы мчались по большой дуге на предельной скорости, простреливая пространство перед собой. Нажав три кнопки подряд, я открыл все бойницы, расположенные в задней, так называемой багажной, части машины, где хранился наш НЗ. Яркий поток солнца, отсекаемый ранее поляризованным стеклом, залил светом весь багажный отсек. Пахнуло сухим и жарким воздухом. Лучший обзор предоставляло заднее смотровое стекло, но больше внимания все же пришлось уделять боковым бойницам. Услышав приближающийся рев двигателя, я напрягся, но, увидев, как спокойно отнеслись к нему водитель и охранник, но посмотрев вперед понял, что это наша машина, с учеными. Джип шел задним ходом, огрызаясь пулеметными очередями. Оказавшись под нашим прикрытием, машина тут же развернувшись, понеслась на полной скорости, уходя с поля боя. Я только хотел возмутиться, как до меня дошло, что это просто своеобразная тактика, свойственная телохранителям: сохранить жизнь клиенту, не взирая ни на что. Специфика другая, а суть та же. Дальше мне уже было не до рассуждений. Все последующие события у меня отложились в памяти как отдельные картинки мозаики, сложенной только частично. Общий рисунок понять можно, но подробности, – увы! Джип Гора с распахнутыми дверцами, осевший набок на фоне столба жирного черного дыма. Каск, лежавший в нескольких шагах от него, зарывшись лицом в песок. Тела мутантов, разрезанных пулеметными очередями и разбросанные по песку. Грубо слепленные фигуры двух мутантов, неожиданно выскочившие из-за нашего подбитого джипа, с оружием наготове. Моя длинная очередь по ним. Краем глаза я еще успел заметить, как один из них завалился боком на песок. Быстротечность боя, ведущегося с джипа, несущегося на полной скорости, давала себя знать такой быстрой сменой позиций, что мне уже начало казаться, что дикари везде. Я только успевал прицелиться и выстрелить раз-другой по одному врагу, как следующий поворот руля уносил меня от него и пули начинали барабанить по броне машины уже сзади. Когда водитель заложил особенно крутой вираж, я интуитивно понял – уходим. По глазам, в который раз, больно резануло ярко-рыжее солнце, затянув на какое-то мгновение взгляд белесой дымкой, от которой окружающий мир стал нереальным и размытым, словно в струящихся волнах раскаленного воздуха. Резко отвернувшись от светила, наконец, я увидел причину нашего поспешного бегства. Нам вбок заходили два больших вездехода мутантов, подпрыгивая и переваливаясь на ходу на широких шинах. Только я выставил ствол винтовки в бойницу, чтобы умерить их прыть, как неожиданно заметил краем глаза фигуру мутанта, целившегося в нас из легкой ракетной установки. Только я успел взять его на мушку, как понял что опоздал. В следующую секунду по глазам резанула невыносимо яркая вспышка, следом раздался страшный грохот, словно гигантским молотом ударили по броне машины. Неведомая сила сорвала меня с места, швырнув на стенку джипа.

Очнулся я от тупой боли в боку, но даже после жесткого удара ногой, сознание возвра-щалось урывками, словно я расправлял и снова перечитывал вырванные и скомканные листочки из блокнота памяти. Выстрелы, песок, гонка на скорости, вспышка. Вместе с памятью пришли боль, тошнота и сухость в горле. Я уже хотел открыть глаза и подняться, как в левый висок ввинтилась острым буравом боль. Именно она заставила меня замереть и ос-таться лежать, тем самым, сохранив мне жизнь. В следующее мгновение рядом со мной послышалось чье-то шумное сопение, затем в нос ударила смесь из едкого пота и резкого запаха прокисшей, давно не стираной одежды. Я непроизвольно напрягся.

"Кто?! Мутант?! Я в плену?! Надо притворяться… Выиграть время".

Начавшую подниматься волну страха погасил раздавшийся недалеко дикий крик боли, перешедший в длительный стон. За ним еще вскрик, на этот раз резко оборвавшийся.

"Пытают…?! – но мысль перебили грубые руки, начавшие бесцеремонно ощупывать мои карманы. Открыл глаза. Надо мной висела уродливая голова с низким звериным лбом и мощной челюстью в обрамлении густых и жестких волос. Большие желтые глаза смотрели злобно и удивленно. Дальше все происходило чисто рефлекторно. Резким мощным ударом кулака я смял только начавший рваться крик вместе с гортанью. Мутант еще только начал заваливаться на спину, как игольник оказался у меня в руке. Нажатие курка прервало его дальнейшие мучения. Не успел я сесть на корточки, спрятавшись за спинкой кресла, как тут же послышался шорох тяжелых шагов по песку, и в солнечном проеме открытой дверцы показалась верхняя половина грубо слепленной фигуры еще одного мутанта. При виде лежащего в проходе трупа своего собрата он тупо замер, еще не веря в то, что видеть. В следующее мгновение зеленая молния ударила его в переносицу. Он упал на спину, тяжело, с шумом, широко раскинув руки. В следующее мгновение я уже был у бойницы. Готовый дорого продать свою жизнь, при виде открывшейся картины я облегченно выдохнул воздух. Наш вездеход и машина мутантов, в которую сейчас шла перегрузка награбленного, стоя друг к другу, почти под прямым углом, образовали закрытую зону, надежно прикрывая ме-ня от глаз остальных бандитов. Единственным, кто представлял для меня в данный момент хоть какую-то опасность был третий мутант – грузчик, но именно сейчас он что-то усиленно заталкивал в глубь салона, повернувшись ко мне спиной. Выскользнув наружу, кинул беглый взгляд по сторонам, после чего уже не торопясь выстрелил в широкую спину му-танта, начавшего вылезать наружу. Тело, обтянутое грязным комбинезоном, бывшим когда-то песочного цвета, дернувшись, обмякло, а затем тяжелым мешком сползло на песок. Я замер, вслушиваясь. Из-за джипов продолжали доноситься глухие стоны, сопровождаемые непонятными выкриками и диким хохотом. Попытка понять что происходит, неожиданно была прервана новой атакой резкой боли, вонзившейся в левый висок. Автоматически дотронувшись до головы, я ощутил под рукой толстую корку засохшей крови.

"Теперь ясно, почему эти уроды посчитали меня мертвым".

Только успел так подумать, как раздался новый крик полный ужаса. Кричала женщина.

"Кори!".

Боль ушла, смытая волной холодной ярости. Кровь застучала молоточком в голове, в душе, из самых глубин, поднималось что-то темное, хотелось рвать зубами человеческие глотки. Зверь, просыпаясь, заворочался у меня в груди, жаждая крови. Сдерживать его, я не мог, да и не хотел. Быстро обойдя бандитский джип, осторожно выглянул. На фоне догорающей машины – приманки, стояли еще две машины. Наш подбитый джип и еще один вездеход мутантов, обшарпанный и грязный. Возле него громоздились горка награбленного добра, вытащенного из наших вездеходов. В тени заднего колеса, спиной ко мне, лежало тело проводника. Похоже, он был просто без сознания. В двух шагах от меня раскинулось тело молчаливого водителя, судя по его изуродованному, залитому кровью, лицу, забитого до смерти. Трое мутантов окружили Гора, стоящего перед ними на коленях. Один из них держал водителя за волосы, задирая его голову вверх, двое других, утробно хохоча, рассекали воздух тяжелыми тесаками перед его лицом. Хотя, если судить по крови, заливавшей лицо водителя, махали они своими тесаками не просто так. Еще один волосатый дикарь с приплюснутой головой, вооруженный тяжелым автоматом, стоял в нескольких шагах от места пытки, смеясь вместе со всеми. Он был единственным, кто время от времени бросал взгляды по сторонам. Судя по всему, это был часовой. Он первым получил иглу в грудь. Следующими двумя выстрелами я достал мутантов, размахивающих тесаками. Пока те заваливались на песок, я сделал шаг вперед, полностью выйдя из-за прикрытия машины. Бесшумность и смертоносность игольника, великолепно сыграли свою роль. Последний мутант, державший за волосы Гора сейчас тупо стоял столбом, глядя на неподвижные тела своих соплеменников, раскинувшиеся на раскаленном песке. Нажал на спуск. Быстро огляделся вокруг в поисках Кори.

"Где же…?! – мысль прервал пронзительный женский крик, раздавшийся из закрытого джипа. В несколько прыжков я достиг машины и рванул на себя дверцу. Затем схватил за волосы и одним рывком выбросил из машины полуголого дикаря, с силой захлопнув за собой дверцу. В спину ударили приглушенные, но от этого не менее горестные, надрывные девичьи всхлипы. Ошеломленный бандит, прорычав что-то гневное, попытался вскочить, но хлесткий удар в голову тяжелым ботинком отправил мутанта в беспамятство. Он уже не делал попытки встать, но накопившиеся во мне злость, напряжение и страх требовали выхода. Остановил кровавую расправу жуткий хрип, неожиданно раздавшийся у меня за спиной. Резко обернувшись, я встретился с тусклым взглядом проводника, находящимся в полусознательном состоянии.

– Воды, – прохрипел он.

Сорвав с пояса флягу, я приподнял голову проводника. Он пил жадно, почти захлебываясь. Пока я смотрел на него, жажда вспыхнула с новой силой. Но утолить ее мне так и не дали. Шорох за спиной заставил меня резко, всем корпусом, развернуться на звук. Игольник словно сам скакнул мне в руку. Но до стрельбы не дошло. Это очнулся Гор, до этого лежавший в беспамятстве на песке. И сейчас он чисто инстинктивно, медленными, неуверенными рывками сейчас полз в тень, уходя с палящего солнца. Подскочив к нему, я подхватил его под мышки и втащил в тень. Колли, придя в себя, уже сидел, привалившись к колесу. Пристроив Гора рядом с ним, вылил ему в рот остатки воды из фляги. Бегло осмотрел обоих. Судя по всему, серьезных ранений они не получили. Глубокие порезы, кровоподтеки.

"Не смертельно, – сделал я свое заключение. – Жить будут".

Только успел подняться с корточек, как меня резко шатнуло. Перед глазами все поплыло. Сколько времени я так стоял, не знаю, но постепенно слабость отступила, сняв темную, с привкусом дурноты, пелену с сознания. Не успел я прийти в себя, как раздался голос про-водника: – Влад, ты что стоишь столбом?! Нам надо убираться отсюда! Свяжись с Питтро, водителем. Чего глаза вылупил?! Кружит он где-то здесь! Если только здесь нет этого чертова феномена пустоты!

– Хорошо, Колли. Сейчас попробую.

– Не стой столбом, – снова повторился проводник. – Питтро скажешь пароль: станция. Иначе не поверит. И дай аптечку. Красный контейнер. Он где-то здесь, в этой куче. И дай… еще воды.

Найти аптечку и воду было делом минуты. Сунув то и другое в руки проводника, я отправился устанавливать связь. Разговор с Питтро не занял много времени. Мой короткий пересказ событий вызвал некоторое недоверие, но пароль, убедил их, что я говорю не под принуждением. Даже если бы и не убедил, выбирать им было не из чего. Без проводника, запасов питьевой воды и топлива, их шансы выжить в пустыне были близки к нулю. После разговора, я откинулся на кресло, бездумно смотря в пространство, пока жажда не дала о себе снова знать. Покопавшись в вещах, нашел флягу. Напившись, тщательно промыл рану, которая на поверку оказалась глубокой рваной ссадиной. Затем найдя свою винтовку, вернулся к остаткам нашего отряда. Колли, окончательно придя в себя, сейчас заканчивал обмазывать свое лицо лечебной мазью, при этом, шипя и кривясь от боли. Гор, судя по всему, находился в глубоком обмороке. Тело расслаблено, глаза закрыты.

– Что совсем плохо? – спросил я, подходя к ним почти вплотную, чтобы укрыться от солнца в тени машины. Колли, продолжая натирать мазью свое лицо, буркнул: – Спит. Я ему спецпрепарат вколол. Пару кубиков. Минут сорок поспит, человеком будет. Лицо по-том ему обработаю. Как Питтро? Поверил?!

– С трудом, – криво усмехнулся я, при этом сам скривился от боли.

– Понимаю. Я, например, до сих пор не верю, что мы в живых остались. Я твой должник, парень. Да и не только я, – тут он замолк, бросил на меня странный взгляд, потом отвел глаза и, глядя куда-то в сторону, проговорил неуверенно: – Слушай, а эта девчонка…Ты… давно ее знаешь?

Неуверенность в голосе, такого сильного человека, как Колли, поразила меня больше, чем сам вопрос. Я только собрался узнать, чем вызван его интерес, как взгляд выцепил деталь в картине, которой раньше не было. И вопрос отпал сам собой. Из спины лежащего у машины насильника торчала рукоятка виброножа. Я поднял глаза на Колли.

– Выскочила с ножом в руках. Глаза величиной с блюдце, совсем дикие. Увидев этого урода, тут же, не раздумывая, всадила ему нож в спину. Потом нырнула обратно в машину. Это все.

Не зная как отреагировать на случившееся, я просто пожал плечами, дескать, что тут скажешь. Колли понял, что большего от меня не дождаться, тихо сказал: – Вы… странная пара.

На что я так же тихо ему ответил: – Может, кто-нибудь и сомневался бы в этом, но только не я.

"Похоже, к списку моих проблем прибавилась еще одна, – раздраженно подумал я. – С такой подругой точно не соскучишься!".

Радость от победы над мутантами была скомкана, как ненужный клочок бумаги. Неожи-данно нахлынувшее раздражение принесло с собой усталость, за ней навалилась боль от раны, а тут еще потная, прилипающая к телу, рубашка, давящая на виски жара, песок на зубах. Страшно захотелось пить. В поисках фляги стал оглядываться по сторонам, пока краем глаза не уловил блеск, шедший от запястья левой руки трупа. Забыв про жажду, я смотрел и не верил своим глазам. Левое запястье дикаря охватывал браслет, которого раньше не было. На что, на что, а на свою зрительную память мне обижаться еще не приходилось. Чтобы убедиться, что это ни какой-нибудь особенный мираж, я наклонился и осторожно коснулся.

Браслет, словно обрадовавшись моему вниманию, тут же заискрился, переливаясь внутренним огнем. Бросил взгляд на Колли, чтобы спросить, что он думает о подобных фокусах, но тот, запрокинув голову, лежал с закрытыми глазами. В другое время я бы и вел себя по-другому, но только не сейчас. Просто у меня уже не осталось сил ни элементарную осторожность, ни на удивление. Я был готов приложить силу, чтобы стянуть его с трупа, как тот неожиданно легко соскользнул с руки. Не успел он оказаться у меня в руках, как память тут же подкинула мне эпизод с браслетом – загадкой, случившийся на Медее.

"Браслет – конденсор. Это он! Черт, откуда у меня такая уверенность?! Даже если так, мне что теперь, сплясать по этому поводу?!".

Меня сейчас больше донимала жажда, чем поиск истины, поэтому раскрыть загадку я решил наиболее простым способом. Взял и надел браслет на левую руку. Коснувшись запястья, браслет, ярко вспыхнув, неожиданно исчез. Ошеломленный, я попытался нащупать его, как в этот самый миг, земля ушла у меня из-под ног.

***

Из сна меня вырвал голос Гора, прозвучавший призывом балаганного зазывалы: – Спешите видеть!! Занавес поднят! Представление начинается!!

Последний путеводный знак, указанный на карте Колли, под названием "Стеклянная лаборатория" выглядел как ожившая цветная картинка из детской книги сказок. Это чудо появилось неожиданно, как только наш джип вылетел на гребень бархана. Я открыл рот и долго не мог закрыть его при виде открывшейся моим глазам картины. Руины, лежавшие в небольшой низине, казались, сделанными из одного сплошного сияния, горевшего под луча-ми солнца. Они искрились и переливались струями света: зеленые, красные, голубые; цвета и их оттенки поднимались, схлестывались в дикой и прекрасной битве красок, создавая завораживающую симфонию света. Не представляю, как могло смотреться это здание целым, если его развалины даже в таком виде являли зрелище неповторимой красоты. Мне казалось, еще миг и я сольюсь с этим волшебным водопадом, состоящим из света и красок, но сильный удар по плечу, сначала заставил меня поневоле оторвать взгляд от этого чуда, затем нехотя повернуть голову. Но, даже отвернувшись, я видел не салон, а все еще живущую в моем воображении волшебную картину. Только несколько секунд спустя я смог прийти в себя настолько, чтобы понять, что сижу в вездеходе. Джип уже не катился медленно, а стоял. С некоторым удивлением я понял, что память не зафиксировала тот момент, когда машина остановилась. Что это было? Я бросил вопросительный взгляд на Колли, который вывел меня из состояния, наподобие гипноза: – Что это со мной?

Голос, которым я произнес вопрос, показался мне самому каким-то тонким и ломким. Еще раз потер глаза, помассировал виски. Гор, тем временем, привел в сознание, тем же спосо-бом, Кори. Колли подождал пока она придет в себя, и только потом ответил: – Никто толком не знает. Известно только, что если долго смотреть на "Лабораторию" можно уйти в себя навсегда. Для больного исчезает окружающая реальность, он живет только своими грезами. Такие случаи были. Правда, давно.

Кори, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза, тихо и монотонно, начала гово-рить: – Безумная игра красок. Она притягивает меня. Мне хорошо и спокойно. Я растекаюсь в них. Я сама стала… забрала меня… всю…

Ее голос становился все слабее, пока не превратился в неясное бормотание, а потом и вовсе умолк. Ровное дыхание и расслабленное тело, говорили о том, что она уснула. Мы втроем некоторое время смотрели на спящую девушку, не решаясь ничего сказать. Пришлось бросить новый вопросительный взгляд на Колли, но тот пожал плечами: – Такое тоже бывало. Слышал о подобном, но сам не видел.

Его слова не успокоили меня. Разбудить или пусть спит? Некоторое время колебался, а по-том решил, пусть спит.

Гор, тем временем, стронув джип с места, понемногу набирал скорость, и мы, по небольшой дуге, стали объезжать "Стеклянную Лабораторию". Проезжая мимо искрившейся и переливающейся стены, Колли внезапно крикнул: – Гор, стоп! Глуши двигатель!

Неожиданный крик и следом наступившая тишина сбили меня с мыслей о Кори, заставив вскочить с места и сунуть голову между склонившимися над электронной картой – планшетом водителем и Колли. Еще десять минут назад она была пустой, благодаря "зоне пустоты" в которой мы ехали, а теперь на ней снова светилась маршрутная сетка, в верхней части которой, ползло около трех десятков точек. Они постепенно разворачивались в дугу, одновременно перекрывая нам путь. Колли неожиданно три раза стукнул пальцем по микрофону коммутатора, выждав паузу, стукнул еще два раза. Нетрудно было догадаться, что это был код, обозначающий опасность, для второй машины.

– Кто это? – тихо спросил я.

Глава 5

Я не знал, что трое суток тому назад, когда наша маленькая колонна только углубилась в пустыню, над нами, на промежуточной орбите планеты, состоялось совещание. В конференц-зале гигантского корабля, "первого вымпела" семнадцатого звездного флота, где держал свой штаб командующий, собрались представители нескольких рас, представлявших собой высший командный состав флота. Трое из присутствующих являлись не только командирами бригад звездной пехоты, но и принадлежали к одной расе вольтов. Все они представляли собой образцы генетически направленной мутации, что в их мирах не считалось уродством, а вполне естественным направлением в ходе эволюции разумных существ.

Одинаковые черты лиц и стандартная форма космодесантника делала их похожими на братьев. Видевший их впервые человек смог бы их только различить по эмблемам и кодовым названиям их частей. Рядом с ними стоял офицер, в чине Мастера Испытаний, в подчинении которого находилось специальное подразделение, под названием "Палачи". Официально оно было приписано к подразделениям звездной пехоты, но действовало всегда отдельно, в силу своих специфических задач. Командир карателей лицом и руками отдаленно напоминал земную гориллу. Его широкие, слегка сгорбленные плечи, длинные мускулистые руки, несоразмерные телу, свисавшие до колен, холодные, неподвижные глаза, все это говорило о крайней жестокости и дикой силе, что внешне характеризовало командира карателей больше как зверя, чем разумное существо. И тот, кто так думал, совершал большую ошибку, обычно последнюю в своей жизни. Последний из присутствующих военных, возглавлял разведывательно-диверсионную службу флота. Он был одет в красно-черный мундир. Лицо закрывала черная полумаска, в прорезях которой лихорадочно блестели глаза. Это был представитель весьма немногочисленной народности на одном из крупных промышленных миров Большого Шлема, отличавшейся от своих основных собратьев некоторым набором ментальных способностей. Все это, оттачиваемое веками, нашло применение в области разведки, шпионажа и диверсий для нужд Союза. Чуть в стороне от военных, группой, стояли три начальника научно-технических подразделений флота. Хотя они и были затянуты в военные мундиры, но держались особняком, считая себя выше этих тупых солдафонов, только и умеющих, что играть в солдатики да тупо маршировать.

Все собравшиеся в зале, являлись опытными мастерами и специалистами своего дела, заработавшие свои звания и ученые степени потом и кровью, выполняя ответственные за-дания Союза в различных частях космоса. Сейчас, все они вместе стояли в позиции "вольно", с минуты, на минуту ожидая прихода адмирала, командующего флотом, который одновременно являлся прямым представителем Совета, что с военными случалось крайне редко. То, что на эту должность был назначен военный, говорило об уме и талантах, отмеченных не только на его военном поприще. Его приход должен был разрешить сомнения и недоумения собравшихся здесь высших чинов флота. По предварительно полученной информации все они уже знали, что речь идет об упавшей в пустыню старой космической станции. Но при чем здесь флот, предназначенный для ведения военных действий в космосе? Пять современнейших гигантских штурмовых кораблей, каждый из которых, кроме имевшихся на борту шестидесяти истребителей, нес еще подразделения звездной пехоты, кроме них в основной состав входили три тяжелых дредноута класса "Черная дыра" и восемь легких крейсеров класса "Галл". Помимо основных сил в состав армады входило восемь вспомогательных судов, пять из которых являлись разведчиками дальнего действия.

– Командующий семнадцатым звездным флотом, представитель Совета, адмирал Фун про Дар, – раздался под сводами зала торжественно-тяжелый металлический голос.

Фигуры присутствующих офицеров мгновенно вытянулись, став по стойке "смирно", как только дверь ушла в стену. В зал шагнул, высокого роста, купан, с изнеженным лицом, цвета мела. Его черные глаза на пол лица холодно и цепко обежали вытянувшихся перед ним командиров, затянутых в военную форму. На самом адмирале, с особым изяществом, сидел, черный с серебром, мундир, традиционная парадная форма звездолетчиков СИМ. Это изящество и утонченность черт было словно визитной карточкой этой расы с холодной душой. Купанов, никто никогда не интересовал, за исключением самих себя, но это не мешало им быть отличными стратегами и аналитиками. Командующий сделал несколько шагов вперед и резко бросил: – Хватит чинопочитания. Начинаем работать.

Сейчас его бледное и неподвижное лицо в сочетании с громадными немигающими глазами смотрелось как гипсовый слепок с лица умершего, со вставленными в него кусками черного стекла.

– На нас, Советом Союза Индустриальных Миров, – он чеканил слова, будто высекал их на металле, – возложена довольно необычная миссия. С одной стороны она может показаться вам простой, но это чисто внешняя сторона дела, так как в любой момент ситуация может стать неуправляемой с далеко идущими последствиями. Дело в том, что объект под названием "космическая станция" оказался не чем иным, как лабораторией, работающей с физикой времени. Откуда она появилась и каким способом попала на эту Богом забытую планету, еще предстоит выяснить нашим ученым. Что требуется от нас? Первое. Создать все условия для работы ученых, занятых исследованиями на этой станции. Второе. В кратчайший срок зачистить окружающую территорию вокруг объекта. Господа, вы все озна-комлены с местными условиями? Это хорошо. Значит, через час у моего заместителя дол-жен быть план действий по зачистке территории и охране объекта. Мои слова касаются только офицеров, командующих бригадами звездной пехоты. У командира спецподразделения будет своя, отдельная задача. О ней он узнает у моего заместителя. И последнее. Операция находится под прямым контролем Совета. Поэтому советую не делать ошибок. Даже самых маленьких. Начальникам научных подразделений остаться. Остальные все свободны.

После того, как дверь снова стала на свое место, разговор продолжился.

– Теперь вы, – при этом адмирал бросил почти неуловимый презрительный взгляд на стоящих на вытяжку ученых. – Сколько времени вам надо, чтобы укомплектовать всем необходимым научным оборудованием экспедицию к станции. Направления: физика времени и нуль – переходы. Если я все правильно понял из полученной мною информации, то комиссия обнаружила на этой станции туннель в другое пространство. Отставить! Мне не нужны глупые улыбки на ваших лицах, а точные и лаконичные доклады! Вы все поняли?!

– Так точно, господин адмирал! – раздался нестройный хор голосов.

– Тогда начнем с физико-технического отдела. На отчет – пять минут. Остальным приготовиться.

Спустя три часа, гигантская военная машина, получив "добро" на начало операции, почти мгновенно набрала обороты. Над невидимым, простым глазом из космоса, местом на планете, обозначенным точкой на военных картах, развернулась гигантская по своим масштабам операция по высадке специальных частей и звездной пехоты. Выброшенному десанту часа хватило на оккупацию всей приграничной зоны штата. Усиленные военные патрули перекрыли все дороги, ведущие в пустыню. Патрули и комендантский час тут же стали обычным явлением в двух приграничных городках штата Чур – рапс. Еще через два часа в "зону мутантов" двинулись на песчаных танках – вездеходах отряды "палачей", с приданными им, в качестве силовой поддержки, отрядами звездной пехоты, проводя зачи-стку этой части пустыни под "ноль".

Вслед, за ними, несколько часов спустя, выдвинулся на вездеходах мощный отряд специальных войск. Его задачей было в кратчайшие сроки достигнуть станции и развернуть там научно-исследовательский центр.

***

Колли поступил правильно, нам сейчас нужно было затаиться. С теми силами, которые нам противостояли, вступать в схватку было просто бессмысленно. А так оставалось надежда, что нас не заметят, тем более что мы оказались в низине, благодаря наносам песка вокруг цветного чуда под названием "Стеклянной лаборатории".

– Слушайте! Если это мутанты, тогда почему их так много? Я слышал, что у них чуть ли не тридцать воинов на племя. А тут одних машин больше двух десятков. Они что, ради нас решили объединиться?!

А в ответ – тишина. Даже Гор, сразу начинавший молоть языком, дай только повод, про-молчал.

– Гор, ты слышал о республике племен Дальнего Юга? – неожиданно спросил Колли водителя.

– Слышал. Да и кто не слышал эту сказку, – как-то вяло и неуверенно ответил тот.

– Похоже, для нас она стала былью, – старательно-спокойным голосом проговорил проводник. – Вопрос в другом. Куда они идут в таком количестве? С кем у них война?

Только тут до меня дошло, что мутанты не стали бы собирать против нас целую армию. Да и откуда они могли узнать о нас? Тогда в чем дело?

– Смотрите сюда, – выдернул меня из потока мыслей голос Колли. – Вот кого они встречают.

С противоположной стороны экрана появились движущиеся точки. Одна, другая, третья. Вскоре их количество приблизилось к двадцати.

– Кто они? – почти одновременно спросили мы с Гором.

– Думаю, что это идет военный отряд, который Союз направил для охраны станции, – задумчиво протянул проводник. Помолчав, добавил. – Везут продукты, технику, приборы.

– Теперь все ясно, как божий день! – Гор вновь оживился. – Мутанты узнали о вторжении! И выставили свою армию! Ты, Колли, у нас голова!

Мне даже стало легче дышать, когда я понял, что дикари явились не по наши души. Теперь только оставалось ждать развязки событий, уже начавших разворачиваться в песках. Мутанты, вычислив путь экспедиции, перекрыли им путь. И теперь стояли в ожидании, заняв позиции. Военный отряд Союза, до этого несшийся на всех парах, заметив скопление тех-ники, замедлил ход и начав перегруппировку, выводя на ударную позицию боевые машины. Пока нам отводилась роль посторонних наблюдателей, что меня несказанно радовало. Но это пока. Неизвестно, как будут разворачиваться события.

– Почему мутанты стоят? – неожиданно спросил Гор.

– Я бы тоже хотел знать "почему?" – ответил ему вопросом проводник.

– Не налетают. Удивительно! Это же их обычная тактика. Наверно, пакость, какую-нибудь задумали, – продолжил развивать тему Гор. – А может, ракетчиков в засаду посадили. Как тогда, против нас!

Каждый из нас сейчас томился мучительным ожиданием, боясь предстоящей развязки, при этом держа свои чувства в узде. Я, как и остальные, давил в себе страх. Хотя в недавней схватке с мутантами я вышел победителем, но при этом я прекрасно сознавал, что большую роль здесь сыграла не столько моя выучка и опыт, а элементарное везение. Прошло около часа томительного ожидания, пока на масштабной сетке карты мы не увидели, что противники вошли в пределы прямой видимости. Вот-вот они схлестнуться. Напряжение достигло своего пика.

– Колли, мы так и будем сидеть? Ждать похоронную команду? – ломким от предельного напряжения голосом потребовал от проводника объяснений, Гор. – Бежать надо, Колли! Бежать!

Его нервы, похоже, были уже на пределе. Он, как и я, устал от ожидания и неизвестности. Я тоже не понимал, почему мы должны ждать, но молчал, рассчитывая на опыт и здравый смысл проводника.

– Как ты был, тупым водилой с помелом, вместо языка, так им и останешься, – зло, сквозь зубы процедил Колли, которого напряженное ожидание тоже не обошло стороной. – Только мы дернемся, нас могут посчитать за передовой отряд, за обходной маневр, за все, что им только подскажет их страх. И врежут по нам ракетой! Ты этого хочешь, дубина?! Ах, нет! А теперь смотри на экран! Две наши машины стоят в стороне, в абсолютно невыгодной позиции для боевых действий. Что может подумать нормальный военный, если у него есть голова на плечах? Он сложит понятие "стеклянная лаборатория" и два джипа. И получит ответ: приехали ученые. Значит, с ними разобраться можно и позже. То есть мы получаем шанс! А вот когда они сцепятся, им станет не до нас! Бьем по газам и рвем отсюда! Я доходчиво объяснил?

– Я думаю, что Колли прав.

Гор, понял, что остался в меньшинстве, тут же пошел на попятную: – Да, Колли, ты прав, надо выждать. Погорячился я. Нервы.

Не успел он это произнести, как прогремел взрыв. За ним другой и третий. От страшного грохота содрогнулась земля. В небо взлетели громадные столбы огня и песка.

– Это кто кого там лупит? – не обращаясь ни к кому, в пространство проговорил Гор.

Взрывы, а к ним уже прибавилась пулеметная стрельба, с каждой минутой становились все чаще, тем самым, порождая состояние беззащитности, которое еще шире открывало ворота страху в наши сердца. Когда я почувствовал, что больше не выдержу, неожиданно раздалось долгожданное слово – крик: – Погнал!

Взревевший двигатель вынес наш джип на песчаный гребень. Качаясь на широких шинах, мы неслись, насколько позволяла скорость машин, стараясь как можно быстрее уйти из опасной зоны. Но даже сейчас в момент наивысшей опасности, все кроме Гора прильнули к бойницам, чтобы удовлетворить свое любопытство. Я изумлением наблюдал, как дикари, окопавшись, словно заправские солдаты, вовсю обстреливали приближающейся отряд Союза из оружия, чем-то напомнившие мне ракетные установки "катюши" времен Отечественной войны. Ракеты десятками летели в сторону приближающихся транспортеров противника, неся за собой огненные хвосты. Их тактика уже принесла свои плоды: четыре вездехода Союза сейчас являли собой чадящие черным дымом факелы на оплавленном песке. Но и армейцы Союза не теряли времени даром: со стороны позиций мутантов горело три или четыре джипа, вместе с двумя ракетными установками, представлявшими сейчас груды покореженного металлолома. Вот песок взвихрили сразу три военных машины Союза, клином пойдя в атаку на укрепления дикарей. И тут же окутались огнем сразу несколько ракетных установок со стороны мутантов. Снова, в который раз, поле боя заволокло поднятым взрывами чуть ли не до самого неба песком. Одна из военных машин почти сразу завалился на бок после прямого попадания, зато другие две машины продолжали нестись на позиции мутантов, поливая их пулеметным огнем и расстреливая ракетами. Мутанты, видя, что враг проскочил зону поражения, бросили им наперерез, очевидно, свой последний резерв – пять черных джипов. Но это оказалось только началом атаки армейцев. В завязавшийся бой с ходу ворвалась вторая волна. Пять песчаных танков Союза, развернувшись в цепь, почти одновременно ударили ракетами, вздыбив стену песка и огня на позиции мутантов. Ответный залп не заставил себя долго ждать. Два танка, попав под обстрел, застыли в центре черных уродливых пятен, являя собой дымные факелы. Но это был последний успех мутантов. Танки, оставив за спиной догорающие обломки джипов, сумели достичь позиции мутантов. С ходу завязался отчаянный, кровопролитный бой. Несколько десятков десантников, высаженных с танков, дикари расстреляли почти в упор, но этот короткий бой, завязавшийся на позиции мутантов, дал возможность прорваться трем транспортерам, набитым под завязку солдатами. Они и переломили ход боя. Одним мощ-ным рывком, не обращая внимания на кинжальный огонь, десантники бросились на мутантов.

Финала боя нам не удалось увидеть, так как в это время наши два джипа неслись по самой кратчайшему пути, который только смог проложить бортовой компьютер, к цели. Судя по усталым лицам и ввалившимся глазам Гора и Колли, этим опытным путешественникам, не говоря уже про меня, дорого обошелся этот, казалось бы, на первый взгляд, стандартный поход в пустыню. В подтверждение, когда проснулась Кори и заявила, что голодна, оба, водитель и проводник, в один голос заявили, что до станции осталось не более четырех часов хода, а пока пусть терпит. Похоже, всем нам, хоть и по разным причинам, хотелось достичь станции как можно быстрее. Колли и Гору доставить клиентов к месту назначения и оказаться в безопасном месте, нам с Кори – выйти на дорогу, которая приведет нас домой.

Глава 6

Гигантский шар, даже на треть зарывшийся в песок, поражал своими размерами. Едва наши машины остановились возле станции, как створки большого круглого люка разошлись и на песок шагнули четверо солдат, во главе с сержантом. Мы тут же были взяты на прицел, после чего сержант знаками приказал нам выйти из машин. Около десяти минут мы жарились на солнце, пока военные не убедились в подлинности как документов, так и самих ученых, после чего нас провели внутрь станции. Здесь нас разделили. Ученые, с сопровождающим их сержантом, ушли, а нам предоставили помещение, в двух шагах от входа. Восемь легких раскладных кроватей вдоль стен. По центру – стол со стульями. Отдельно, за раздвижной стенкой, находились переносной душ и биотуалет. Холодильник с пивом, да несколько наклеенных плакатов на стенах с полуголыми красотками, слегка смягчали спартанский стиль комнаты. Колли со своей командой сначала отдали дань пиву с горячим обедом, а затем, развалившись на кроватях, началось оживленное комментирование прелестей девочек, изображенных на плакатах. Когда тема исчерпала сама себя, разговор перешел на наиболее горячие моменты нашего путешествия. Тут Гор дал волю своему языку, начав красочно повествовать о моем бое с мутантами, да так складно и образно, что уже через минуту слушатели смотрели ему прямо в рот, ловя каждое слово. У водителя, как не странно, оказался настоящий дар рассказчика. В конце концов, когда мне надоело ловить на себе любопытные взгляды слушателей, я отвернулся лицом к стене, сделав вид, что сплю. И хотя я чертовски устал, но близость "дороги домой", так я мысленно называл "врата времени" будоражила, не давая сомкнуть глаз. Да и о каком сне могла идти речь?! Я был почти у цели. Какая-то сотня метров! Но как ее пройти? Как нейтрализовать охрану?! Работают ли ворота, а если нет, как их включить?! На большую часть этих вопросов могла ответить Кори, но я все больше и больше сомневался в ней, не как в специалисте, а как в человеке. В ней постоянно проскакивало нечто неприязненное именно в отношении ко мне, и не как к мужской половине рода человеческого, а как к личности. Именно эта скрытая неприязнь настораживала меня больше всего, заставляя сомневаться в ее помощи. Единственное, что мне давало надежду, то это совпадение наших целей. Достигнуть "врат времени" и пройти через них она должна была хотеть не меньше меня. Правда, пройдя их, мы хотели оказаться в разных местах. Но я все же надеялся, что при данной настройке туннеля, я окажусь на Медее перед прибытием роботов – разведчиков. Если, конечно, их еще не запустили, но что-то мне подсказывало, что они находятся в идущем вслед за нами военно-экспедиционном отряде Союза Индустриальных Миров. Сейчас я ожидал момента, когда мои спутники не заснут, чтобы без проблем, спокойно поговорить с Кори. Постепенно замечания и восклицания, которыми слушатели комментировали и поощряли рассказ Гора, сменялись на тихое сопение и храп. Вот и Гор, очевидно потеряв последнего слушателя, прервал свое повествование на полуслове. Пара минут и его заливистый храп присоединился к общему хору. Пора! Отбросив легкое одеяло, сел на кровати. Осмотрелся. Все спали. Прокрался к кровати Кори. Девушка лежала, с головой накрывшись одеялом. Отбросив край, тут же встретился с ней взглядом. Обжигающий и злой, он мне очень не понравился. Сделав вид, что ничего не заметил, я сел на край ее кровати.

– Что будем делать? – тихо спросил я ее.

Ее взгляд стал откровенно издевательским.

"О нормальном разговоре можно было забыть. Корчит из себя бойца, а сама… мать!".

С минуту я мысленно крыл матом всех и все и только после этого почувствовал, что готов продолжить разговор: – Кори, девочка, ты прошла через тяжелые испытания и с честью выдержала их. Ты смелая и сильная. Честное слово, я горжусь тобой. Теперь нам остался последний барьер перед финишем, который мы должны преодолеть. Соберись с силами. Пока сюда не добрался экспедиционный корпус, у нас еще есть шанс. Когда они сюда придут, тут будет не протолкнуться от солдат. К тому же нас, скорее всего, уже завтра вышлют отсюда под охраной. Так как, Кори?

Я замолчал, рассчитывая хоть на какой-то ответ, но вредная девчонка продолжала мол-чать. Выждав с минуту, я продолжил: – Кори, милая, я прекрасно знаю, что ты устала, да и нервы на пределе, но, к сожалению, только ты знаешь расположение установки. И только ты умеешь работать с ней.

И снова ответом на мои слова было молчание. Ее детские капризы меня изрядно начали бесить, поэтому, отбросив дипломатию, я резко заявил: – А как насчет долга?! Кто вытащил тебя из мира – подземелья? Теперь настала твоя очередь помочь мне.

– Ты мне, я – тебе. Торгаш! Где у тебя чувство собственного достоинства?! Ты заботишься только о себе! Неужели вы стали настолько мелки душой…

– Хватит мне мораль читать! Есть план, говори. Нет, сам рискну. Только скажи, куда идти и что делать, а потом можешь спать дальше.

Говоря подобное, я чувствовал себя так паршиво, насколько это было возможно, просто при подобном раскладе я мог заранее считать себя покойником. А тут еще ее долгий презрительный взгляд, в сопровождении совершенно непонятных слов: – Ты призрак былого. Без сердца и души, – которые меня не столько разозлили, сколько сбили с толку. У меня даже мелькнула мысль, что у нее от всего, что с ней произошло, поехала крыша. Я молчал, не зная, что говорить на подобное заявление, но она сама прервала молчание: – Не дрожи! Отведу я тебя к вратам. И охрану беру на себя. Твоей заботой будет прикрыть мне спину. На всякий непредвиденный случай. Пошли!

Подобное заявление было для меня настолько неожиданным, что мне только и осталось таращить на нее глаза, так до конца и не поверив сказанному. Но ее следующие действия быстро вывели меня из столбняка. Вскочив с кровати, она одернула комбинезон, затем привела в порядок волосы.

– Пошли, чего расселся, – небрежно бросив, она пошла к выходу.

Ее выходка вывела меня из себя, но и тут я стерпел, только зло буркнул ей в спину: – Ну что ж, веди… Сусанин.

Мир, казалось, сузился до пределов лабиринта из узких коридоров. Несмотря на то, что вокруг было тихо и пустынно, я лишь усилием воли подавлял желание каждый раз обернуться, как только мы собирались завернуть за очередной угол. Казалось, вот-вот за спиной раздастся грозный окрик, но время шло… и ничего не происходило. И только в конце пути мы наткнулись только на двух странно неподвижных охранников, стоявших по обе стороны двери. Увидев солдат, я сначала притормозил, но девушка шагала вперед так уверенно и открыто, что поневоле пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее. Всю дорогу я гадал, не понимая, что происходит, и только когда мы подошли вплотную к неподвижно стоящим часовым, я удосужился в высшей степени непонятного для меня объяснения: – Я заблокировала их сознание.

Спокойно пройдя между солдатами и подойдя к двери, она положила левую ладонь на счи-тывающую панель, а правой набрала код допуска. Массивная дверь бесшумно скользнула в стену, открыв моему взору короткий и широкий коридор – тамбур, другой конец которого был закрыт еще одной дверью. Перед тем как шагнуть вслед за ней, я еще раз взглянул на ближайшего ко мне охранника. Застывшее лицо с неподвижным взглядом навела меня на нехорошую мысль о тех необычных силах, которые могли таиться в этой хрупкой девчонке, но в это время щелкнул второй замок, и вторая дверь ушла в бок. Следом вспыхнул яркий свет, открыв взору стоящие в глубине зала ряд сложно-непонятных установок. При их виде сомнения тут же стушевались, отойдя на задний план. Сейчас меня переполняло чувство радости человека, который давно не был дома и вот сейчас он подъезжал к родному городу.

"Пришел! Добрался! Домой! Хватит с меня чужих миров и цивилизаций! Все к черту! Домой! – мысли и чувства, переполнявшие меня, на какие-то мгновения отгородили меня от окружающего мира, оставив наедине с ликующей радостью.

Но все хорошее быстро проходит, вот и сейчас стряхнув с себя радостное наваждение, я

Мне хватило минуты, чтобы прийти в себя. Оглядел зал, и сомнения во мне вспыхнули с новой силой.

– Мы точно… на месте?

– На месте, Влад, на месте. Ты даже не представляешь, в каком мы месте.

Сейчас она говорила охотно, без прежней озлобленности. Ее глаза подозрительно заблестели.

"От радости что ли?! Радуйся, подруга! И я с тобой! Но вот… только где ворота? Вроде говорилось, про арку".

Я уже второй раз оглядывал зал в пытке увидеть их, но три купола, матово поблескивающих под потоками льющегося сверху света, никак не подходили под описание установки пространства – времени, которую я себе представлял со слов Корку. Еще раз, внимательно осмотрев все вокруг, и снова не обнаружив ничего похожего, я обратился к Кори за разъяснениями: – Слушай, а где… эти ворота?

– Во-первых, не ворота, а врата. Во-вторых, мы находимся в лаборатории, где проходят подготовку и предварительный осмотр. А вон та дверь, ведет к вратам времени.

Я посмотрел в указанном направлении, там действительно была небольшая дверь, которая в моем понимании очень несолидно выглядела.

"За ней можно только ведра и половые тряпки хранить, но никак не машину времени. Странно все это как-то, – но, не смотря на возникшие сомнения, я решительным шагом направился к указанной мне двери.

– Тебе сначала надо пройти адаптационный курс, – раздался у меня за спиной ее голос, прозвучавший довольно сухо.

– К черту курс! Я хочу их видеть!! – кинул я ей в ответ, даже не повернув головы.

Но не успел сделать и нескольких шагов по направлению к заветной двери, как вдруг почувствовал, что в голове у меня словно взорвалась бомба. Боль была такой силы, что заставила не только остановиться, но и пошатнутся. В глазах потемнело. С минуту стоял, схватившись за голову обеими руками, пытаясь понять, что же это было, но последующая вспышка боли в одно мгновение разметала все мысли. Рефлексивная попытка уйти от источника боли, была прервана взорвавшейся в голове словом – бомбой: – Стоять!!!

"Кори?!".

Я резко развернулся.

– Ты!!! Предатель!!!

Я уже не чувствовал ничего, кроме пламени, горящего у меня в голове. Обрывки мыслей путались, катаясь неопрятным и запутанным клубком в пустой звенящей голове.

– Ты!!! Предатель!!!

"Она. Хочет. Меня. Убить".

Я даже не знал, произнес эту фразу вслух или только так подумал, но именно она толкнула меня к действию. Собрав остатки сил и воли, я бросился на нее, но вместо стремительного рывка у меня получилось два ковыляющих шага, сделав которые, я остановился, понимая, бесполезность этой затеи. Сейчас, в моем состоянии, меня мог сбить с ног пятилетний малыш. Я стоял, покачиваясь, на подламывающихся ногах, с темной пеленой на глазах, пока не понял, что боли больше нет. С трудом веря, что боль исчезла, и ноги по-прежнему твердо держат меня, я осторожно поднял взгляд. Кори, стояла прямо передо мной, в ее глазах стояли слезы. В первую секунду я подумал, что у меня не все ладно со зрением. Потом пришла мысль о крокодиловых слезах. Но чем больше я в нее вглядывался, тем больше сквозь облик сурового палача проступал образ испуганной и растерянной девчонки. Слова вырвались сами по себе: – Что происходит? Объясни!

Не успел я сказать, как неожиданно увидел свой игольник, лежащий на полу, в двух шагах от меня.

"Японский городовой! Я его достал? Но когда?".

Сейчас, когда я еще полностью не пришел в себя, мои чувства легко читались на моем лице, в чем я тут же убедился, услышав резкий окрик: – Даже не думай!

Вслед за угрозой, прозвучавшей в голосе, ее взгляд снова начал наливаться холодом. По моей спине забегали мурашки вперегонки с холодным потом. Я уже был готов к новому приступу боли, как услышал обычный человеческий крик: – Ты предатель!! Ты, который одной с нами крови!! – в ее голосе чувствовалось все более нарастающее возмущение, по мере того как она себя накручивала. – И ты, конечно, не понимаешь, что я тебе говорю?!! Я знаю!! Тебе так удобно!!

Я тут же утвердительно, даже угодливо, закивал головой, стараясь не дать ей повода для новой вспышки ярости. Неожиданно она замолчала, словно набирая запас воздуха для дальнейших выкриков, но больше негодующих воплей я так и не услышал. Даже наоборот, она несколько раз шумно вдохнув и выдохнув воздух, показав тем самым, как она старается успокоиться, сбить свою ярость.

– Хорошо. Я тебе кое-что объясню. Но слушать ты меня должен молча. И стоять неподвижно. Иначе… – тут она выразительно покачала излучателем, который держала в правой руке. – История, рассказанная моим отцом, касается непосредственно тебя, землянин, пусть ты и не хочешь это признать. Вторая половина жизни нашего мира, после его появления в Солнечной системе, есть зарождение твоего мира под названием "Земля". Ты предок тех, кто тогда остался на Гео, чтобы потом назваться землянами! Ты хочешь спросить, откуда у меня такая уверенность? Эта способность заложена в генах любого геонца. Мы читаем ауры живых существ, словно раскрытые книги. Так мы поняли, что ты геонец. Ты ведь тоже понял, кто перед тобой. Ведь рисунок ауры каждой расы неповторим, уникален. В твоих глазах я читаю удивление. Ты не ожидал подобного от нас?

Она, не по-детски, криво усмехнулась, а я смотрел на нее и думал, как я устал от этой юной дурочки, пытающуюся играть навязанную самой себе роль, суть которой она вряд ли пред-ставляла. Играла бы сама с собой, так нет!

– Отец, умирая, пытался воззвать к тебе, пробудить родственные чувства, а ты сделал вид, что не узнал нас! Почему?! Мы не предатели, как ты мог подумать. Мы не сбежали тогда, на звездолетах! Мы полетели за помощью! Это ваши последующие поколения посчитали, что мы спаслись бегством! Но это не так! Отец пытался объяснить тебе все это! Но ты упорно не признавал нас! Кем же тогда вы стали?! Вы боитесь нас? Нет. Не похоже. Ты боец! Значит, продолжаешь считать нас предателями? Ведь так?! Скажи свою правду! Давай! Впрочем, судя по маске недоумения, под которой скрываешь свое лицо, ты остаешься при своих идеях! Хорошо! Тогда я вот что тебе скажу! Не тебе стыдиться надо нас, а нам тебя! Мне! Отец умирал, но пытался… А ты… Ты! Даже вида не подал! Да еще прикрылся другой расой! Терряне! Вместо того чтобы протянуть руку помощи, ты подал нам милостыню!! Значит, ты не считаешь себя геонцем?! Хорошо! Ты видишь эти купола?!

– Вижу. И что дальше?

Она какое-то мгновение молчала, сбитая моей покладистостью.

– Иди к той крайней камере. Да-да. Самой дальней от меня. Ну, иди.

– А что там? – я пытался протянуть время, понимая что, попав под этот мерцающий купол, я стану, вроде бабочки, наколотой на иголку. Мысль была настолько мне противна, что я как мог, тянул время. – Может, ты мне сначала объяснишь?

– Иди! – ствол излучателя поднялся на уровень моей груди, а голос снова звучал резко и зло. – Объяснять буду по ходу дела.

Нехотя повернувшись, медленно пошел к указанному куполу. Остановившись около него, после чего бросил взгляд, через плечо, на своего палача. Кори, держа меня на прицеле, продолжала стоять на прежнем месте.

– Перед тобой технологическая консоль ручного управления. Нажми на подсвеченную зеленым светом кнопку.

Нажал, и купол, словно дымка, растворился в воздухе. Без особого любопытства стал осматривать внутреннее содержимое, до этого скрытое радужной силовой оболочкой. Кресло – кокон с полуопущенной спинкой, перевитое шлангами и кабелями. И больше ничего.

– Что ж ты остановился?! Ложись! Не бойся!

– А если я боюсь?! Ты объясни, что хочешь от меня!

– А если я тебе скажу, что боюсь того, что может произойти не меньше тебя?! Ты пове-ришь мне?!!

Я никак не отреагировал на ее крик – признание, даже не дал себе труда вдуматься в их смысл. Усталость, страх и неуверенность, все это время копившиеся во мне, очевидно превысив предельные нормы, положенные для нормального человека, в какой-то миг выродились в глухое равнодушие ко всему. Начиная себя. Вместо клубка чувств и ощущений, которые определены человеком словом "душа", во мне сейчас образовалась звонкая пустота, этакий эрзац – заменитель спокойствия. Даже не вдумываясь в то, что делаю, слепо пошарив за своей спиной руками, подтянувшись, я улегся на плотную, но одновременно мягко-обволакивающую поверхность. Потом закрыл глаза, тем самым, окончательно отрезав себя от окружающего мира. Тишина окутала меня.

"Ничего не хочу. Не видеть, не слышать, не чувствовать".

Легкие колеблющиеся движения под собой, сквозь свое полузабытье, я ощущал не четко, только фиксируя их. Ложе подо мной начало растекаться, постепенно охватывая меня со всех сторон, пока не закутали меня окончательно. Только в этот момент до меня дошло, что я спеленат как младенец. Открыл глаза, но это ничего не дало. Тьма не хотела рассеиваться. Страх, так и не проснулся, потому что дышалось легко и свободно, а телу было тепло и уютно.

Глава 7

Открыв глаза, я тут же отметил в уме, что со времени моего погружения в сон прошло около одиннадцати часов. А точнее: десять часов пятьдесят две минуты.

"Хорошо выспался. А как насчет прогноза погоды? Так-так. Температура в тени – почти сорок девять градусов. Жарковато, пожалуй".

Изучение ментального фона станции только придало новые краски тому, что мозг автоматически почерпнул из окружающего меня информационного пространства, еще в первые мгновения своего пробуждения. Ученые и специалисты, прибывшие пять часов тому назад с прибывшей экспедицией, после короткого отдыха, уже как час возились с распаковкой и наладкой привезенного оборудования, перенесенного и установленного в помещении врат времени. Им помогали двое ученых с Силура, благодаря которым я смог добраться до станции. Возглавлял всю эту команду ученых, полковник Труппе, являвшийся начальником аналитико-исследовательской службы семнадцатого звездного флота, присланный сюда для общего руководства проектом, получившим кодовое название "Пространственные врата". Сейчас он уточнял с военными поправки местного характера к ранее разработанному плану по охране объекта. В соседнем с ними помещении во всю шла подготовка и отладка про-граммного обеспечения двух роботов – разведчиков, которые должны были первыми отправиться через врата. Еще одна группа специалистов, состоявшая из трех специалистов по электронным защитным системам, возилась возле вторых, внутренних ворот, через порог которых я перешагнул около двенадцати часов тому назад. Возле инженеров, в качестве прикрытия, расположилось отделение тяжело вооруженной звездной пехоты, усиленное боевым роботом класса "кузнечик". Помимо часовых, охраняющих отдельные помещения и вход на станцию, на перекрестке двух главных коридоров, на которые замыкались все боковые ответвления, теперь появился усиленный патруль. В радиусе двадцати километров от станции пустыню в различных направлениях утюжили четыре танка – бронетранспортера. Все эти повышенные меры безопасности были вызваны исчезновением двух человек, мужчины и женщины. Об этом я узнал из докладов командиров патрулей, которые каждые полчаса рапортовали о своем местонахождении и результатах поисков. Около четырех часов тому назад было обнаружено их исчезновение. Час ушел на прочесывание помещений станции всем наличным составом, но как только стало известно, что их нигде нет, были посланы патрули в пустыню, а также начался экстренный взлом замков в отсек, который до сих пор оставался темным пятном на карте станции. Полковнику, сразу же сообщившему в штаб-квартиру флота о пропаже двоих человек, был тут же дан приказ об усилении охраны объекта и снятие показаний со всех, кто хоть сколько-нибудь был к этому причастен. Бывшая спальня нашей экспедиции тут же превратилась в тюремную камеру. Сейчас в ней находилось только двое, Гор и охранник, а Колли и второй водитель отвечали на вопросы офицеров разведки. Последним из помещений, куда я заглянул своим внутренним взором, был зал, где находились эти пресловутые врата.

"Так вот он какой, этот северный олень".

Сами по себе врата, представляли собой черный матовый овал, висевший без всякой опоры внутри арки. Внешне арка казалась дугой из живого пламени, вместе с его вспышками и искрами. На какой-то миг мне даже показалось, что в этих вратах нет ничего материального, и созданы они не человеком, а были дарованы ему кем-то более совершенным, чем человеческий разум. Но секунда прошла, и наваждение исчезло.

Осмотр станции, сбор информации вместе с ее анализом занял у меня не более пяти минут. В общей сложности, как я узнал, на станции находилось около сорока солдат и офицеров, а также полтора десятка ученых и специалистов, не считая команды Колли. Большая часть солдат и военной техники, были потеряны во время боя с мутантами. Помимо трех отделений десантников, находящихся на станции, патрульную службу несли, на четырех танках, еще шестнадцать солдат. Военная техника: восемь танков-транспортеров, четыре боевых робота. Подведенный итог: опасности нет. Для меня – нет. И в ближайшие полтора – два часа не предвидеться. Это время я отвел на вскрытие вторых ворот специалистам, хотя, в принципе, мне не составило труда усложнить им работу до максимума. Заблокировать механизм открывания дверей или заставить специалистов поверить в фальшивый код зам-ка, тем самым, заставив открывать двери до бесконечности.

Мое "путешествие" по станции являлось сканированием окружающего пространства на основе информационного поля. Это с ним я впервые столкнулся в подземном мире, но тогда я не знал того, что знал сейчас. Мозг, фильтруя поток данных, проходящий сквозь него, идущий как от живого разума, так и неживого предмета или механизма, отбирал только нужные для меня данные, обрабатывая приоритетные, а второстепенную информацию просто отбрасывал. Кроме того, мой мозг являлся не просто "копилкой" памяти, а сложнейшим тактико-аналитическим центром, имеющим громадную библиотеку знаний, сведений и опыта, накопленных рядом поколений моих и не только моих предков. Полученные мною знания, были не просто информационной библиотекой, это была выжимка чужого жизненного опыта, полученная от лучших умов, элиты. Я стал суперменом даже по меркам тех же террян, но с другой стороны, я ни в кое мере не ощущал, что мои новые приобретения хоть как-то повлияли на мое "я". Единственное, что я так и не мог узнать, откуда на меня свалилось подобное богатство, хотя подозрения на этот счет у меня уже появились благодаря всплывшему из глубин моего сознания очень странному посланию. Просмотрев его, хотел откинуть, как понял, что это единственный след, который в последующем может привести меня к разгадке моих странных и пока никак не объяснимых способностей. Открывшиеся у меня способности я принял довольно умеренно, без излишних восторгов, подготовленный к принятию богатого дара странностями и необъяснимыми фактами, преследовавшими меня последние две недели. Да и чудеса науки и техники чужих цивилизаций, виденные мною, несомненно, сыграли свою роль, притупив в какой-то мере удивление и восторг.

Когда в свое время, шагнув на Земле в арку, я оказался не в туннеле, а в вакууме космического пространства. Где в ту же секунду умер. Тут предположения террян оказались верны, что нельзя сказать об их остальных теориях и предположениях, взять хотя бы их "сферу жизни". Они только-только стали подходить к мысли об энергоинформационной сфере, своего рода фантомной копии вселенной. Словно паутина, сотканная гигантским пауком, она опутала вселенную, отмечая, фиксируя, занося в память любое действие, в чем бы оно ни выражалось, будь то колебание травинки от порыва ветерка или зарождение новой звезды. Оказавшись в открытом космосе, я словно коснулся невидимой ниточки, которая, приведя в движение неведомые мне силы, возродившие меня к жизни. Чем мой окоченевший труп прельстил неизвестную расу, решившую вернуть меня к жизни, я не знаю. Моя память об этом молчит. Пережив шок от подобного знания, мне тут же пришлось задуматься над тем, кто теперь я. Человек или уже не человек? Но несколько минут раздумий на эту тему привели меня к решению остаться человеком. Так привычнее. Хотя сомнения, в принятии собственного решения, остались. Они шли от воспоминания – сообщения, что мне оставили на память. Там коротко и четко излагалось о том, что я умер, потом меня возродили. Теперь еще хорошо бы знать, для каких подвигов меня воскресили? Но ломать голову над этим вопросом мне сейчас было просто некогда, слишком много было насущных проблем и задач, требовавших решения уже сейчас. Единственное, что я отдельно отметил, то это знания и способности, данные мне моими неизвестными благодетелями. Теперь я сочетал в себе способности не только моих предков по линии геонцев, но и неизвестной расы, вдохнувшей в меня жизнь. Правда, все это было сделано против моей воли. Мне не дали выбора. Как в первый раз, так и во второй, когда Кори силой заставила меня лечь в технологическую камеру комплекса, предназначенного для подготовки элитных солдат.

"Какой неожиданный поворот судьбы! Хотя нет, не поворот. Раздел! Жизнь разделилась на две части. До и после. Сначала был землянин, человек. А теперь? Кстати, насчет человека… Тут не будет полной ясности, пока не проведен химический анализ клетки. Пока с полной уверенностью можно только сказать, что я – землянин. Хотя… и тут мимо. Кори оказалась права, мы с ней одной крови. Так что, считать себя геонцем? Нет! Я землянин и точка! Хоть что-то останется из прежней жизни, помимо воспоминаний! И все же, чем я приглянулся этой расе?! Интересно, кто они? Как выглядят? Может мои способности, что-то смогут сказать о них? Ведь это их дар – информационное поле!".

Информационное поле, центром которого я являлся, достигало около трех десятков километров в окружности. Я мог получить общую или конкретную информацию по любому предмету в этих пределах, включающую в себя частичные зрительные образы, если это касалось живого существа.

"Что у нас дальше? Полное восстановление физической и химической структуры организма, обновление на клеточном уровне, то есть способность к регенерации. То-то терряне, в свое время, толковали мне про идеальное здоровье! Так, что у нас дальше? Настройка органов чувств. Различные виды блокады для защиты сознания. Тут, правда, их способности переплетаются с теми, что дал комплекс геонцев для подготовки "ангелосов". Дальше что тут у нас? Нейро – боевая контактная система под кодовым названием "Страж". Так, война в моих первоочередных планах не стоит, значит с системой, разберемся позже. Что там у нас… ".

Сейчас я работал с мозгом, как с библиотечной картотекой: вопрос – ответ, вопрос – ответ.

"Ого! Энергетический кокон! Сильная штука! Защита на несколько порядков выше, чем геонский силовой щит. Вот мы добрались и до браслета. Компактный и мощный преобразователь энергии! Продолжим. Сфокусированная звуковая волна. А проще, акустический удар. Его Кори опробовала на мне. Следующее. "Ментальный бич". Эта штука дикой болью рвет мозг на части. Его я тогда опробовал на советнике – медеянине. Ему здорово повезло, что моя энергетика была тогда на минимуме. Что тут еще у нас? Гравитационный удар. Серьезное оружие. Ого! Давление на объект… А в пересчете… Круто! Теперь я не человек, а целый арсенал. Что у нас дальше? А ничего. Стоп-стоп. А эти благодетели из энергосферы? Кроме кокона, похоже, ничего мне больше не дали. Они что пацифисты? Будет время, разберемся и с этим! А пока идем дальше. Перемещение в пространстве. Коронный номер геонцев! Это же сказка! Рассмотрим сказку с научной точки зрения. Совмещенная система координат… Переход… В самой тонкой его части, почти точке перекрученного пространства… Не-ет, мои предки были очень неглупые люди. Любопытно, почему земляне, их потомки, пошли по другому пути? Интересно, то, что происходит сейчас на Земле, это очередной этап развития человечества или тупик? Что у нас еще? Тактические программы? Зачем…? Ага, это дополнение к их "Стражу". Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что это такое и с чем его едят".

Разобравшись, понял, что "Страж" не просто программа к набору встроенных способностей, а нечто большее, нечто вроде искусственного интеллекта. Заинтересовавшись, я только углубился в изучение работы с ним, как внезапно прозвенел таймер.

"Кори проснулась. А я признаться, уже начал забывать о ней. Что ж, придется возобновить знакомство".

Легко соскочил с кресла-кровати, на котором до сих пор сидел. Прошелся. Движения стали плавными и стремительными. Шаг – скользящим, неслышным. Быстро оглядев себя, брезгливо усмехнулся. Поношенные штаны и куртка. В швах еще оставались следы песка. Под курткой рубашка, пропахшая потом. На ногах высокие грубые ботинки с плотной шнуровкой.

"И это супермен. Ай-я -яй! А где полумаска и плащ из черного шелка? Непорядок! Как же теперь спасать вселенную?!".

***

"Как я понимаю, Кори, мы оказались здесь из-за твоего детского желания отомстить обидчикам, посмевших поднять руку на цивилизацию геонцев! Кто сможет лучше "Ангелоса" поставить врага на колени? Никто! Вот ты и решила стать суперменом и тем самым побороть свои страхи. Смерть отца, враждебная среда, одиночество, а к этому еще навязчивые подозрения в отношении меня, как предателя расы геонцев. Твой детский максимализм сыграл с тобой плохую шутку, девочка. Но как бы то ни было… – тут наше противостояние взглядов закончилось, после чего последовала попытка зондирования моего сознания ментальным щупом, но, наткнувшись на блокировку, отреагировала на нее как маленький ребенок, которого слегка шлепнули по рукам за шалость. В следующую секунду мое инфорполе почувствовало резкое скопление энергии вокруг Кори. Не успел я рта раскрыть, чтобы в достойных выражениях прокомментировать ее действия, как последовал удар акустическим импульсом. Видно, уповая на вчерашний успех, она решила идти проторенным путем. Но сегодня – это не вчера. Потерпев неудачу, тут же, без раздумья, она нанесла новый удар – гравитационный, на что я ответил щитом силового поля, а чтобы избежать в дальнейшем ненужных сюрпризов я свернул информационное поле до луча, на острие которого сейчас находилась Кори. Теперь я мог предсказать ее ничтожное, даже еще неосознанное ею самой движение, не говоря уже о малейшем скоплении энергии вокруг нее.

"Господи! Да она играет своими способностями как ребенок игрушками, даже не подумав о том, есть ли у меня нечто подобное. Вот уж действительно детская непосредственность!".

Последовал новый удар гравитацией, теперь уже сведенной в узкий сфокусированный пучок. Так называемое "гравитационное копье". Предупрежденный заранее инфорполем о нападении, я выставил на этот раз не силовой щит, а энергетический кокон, незнакомый для нее вид защиты, посчитав, что может быть это, ее несколько отрезвит, заставив прекратить эту глупую дуэль. Но наверно "глупой" считал ее только я, она же радовалась поединку, словно малое дитя. Щеки зарумянились, глаза горят азартом, а на лице светится радостная улыбка.

"Чему ты радуешься? Вот уж дитя горькое!".

Вдруг она неожиданно подпрыгнула и по-детски радостно всплеснула руками. Восторженность прямо била из нее фонтаном.

– Влад, как все здорово получилось!! – в ее голосе был один сплошной восторг. – Моя мечта сбылась! Я стала "ангелосом"! Я все теперь могу! Ты понимаешь – все!!

– А меня не все радует.

После моих слов ее улыбка увяла, глаза потускнели. На какое-то мгновение она их опусти-ла, но потом снова вскинула голову.

– Ну что ты молчишь! Давай! Обвиняй! Нападай! Но сначала скажи мне!! Я была не права?! Мы одной крови! Тебе не удалось это скрыть!! Ты прошел подготовку!! Существо с другой аурой не сумело бы ее пройти! А этот неизвестный тип защиты!! Вы же разработали его там,… на Земле! У меня были сомнения,…но теперь… Ты… предатель!! Предатель!!

Я в изумлении смотрел, как она взвинчивала себя, выкрикивая свои дурацкие подозрения, пока не понял, если сейчас не предприму решительных мер, ситуация окажется копией вчерашней.

– А тебе не приходила мысль, что я совсем… другой, чем вы! Да мы одной крови! Но я это узнал, лежа в камере, куда ты меня силком засунула! Может, ты все-таки раскинешь мозгами и поймешь, наконец, что оставшиеся зем… геонцы пошли по другому пути развития! Мы не читаем на Земле ауры, как книги!! Что ты смотришь на меня, кукла безмозглая!! Не думала об этом?!! А ты вот подумай, дура сопливая!! Выпороть бы тебя ремнем так…!! Мать…! – тут я больше не выдержал, дал себе волю, разразившись потоком отборной брани.

В очередной раз, захватив воздух, я хотел выдать ей очередную руладу, как, увидев ее ли-цо, начавшее наливаться нездоровой краснотой, я быстренько прикусил язык.

"Вы только подумайте! Она, видите ли, переживает! Ай! Ай! Плохой дядя девочку оскорбил! Кукла! Безмозглая! А меня как?! Уф! Дура – девчонка, что с нее взять!".

– Извини, погорячился. Но ты тоже хороша со своими загибами! Кого хочешь в гроб… – тут я решил, что пора сменить тему, отвлечь ее от ненужных мыслей. – И тебе это так нуж-но? Для девочки довольно странное желание,… ты не находишь? Ну, чего ты молчишь?

– Я тебе не верю, – дрожащим голосом, полным слез, произнесла она. – Откуда ты взял эту защиту?

– Что ты прицепилась к этой защите?! Она что тебе жить мешает?! Все, видеть тебя больше не могу!! Давай разбегаться!!

Я чувствовал, что сам начинаю заводиться с половины оборота, совсем как эта юная идеа-листка.

– Ты хочешь уйти?! И после этого ты хочешь сказать, что ты не… Ты же сам только что сказал, что мы одна раса!

Сейчас в ее голосе было столько наивного возмущения и детской обиды, что я поневоле сбавил тон.

– И дальше что? Я тебя нянчить, что ли должен?! Что ты от меня хочешь?! Но только не дави на совесть, а говори конкретно!

– Это же, – она указала рукой на технологическую камеру, – и твое тоже. Мы же хотели объединить нашу расу! Мы же части одного целого. Или я чего-то не понимаю?

Ее неловкие фразы меня смутили больше, чем пламенные речи, хотя я и старался выдер-жать марку независимого, не поддающегося влиянию, человека.

– Ну да. Вроде, правильно говоришь. Но это как-то… неожиданно для меня. Что ты предлагаешь? Только конкретно!

– Ты, наверно, чего-то недопонимаешь?! Это ведь наше! Мы должны это защитить и сохранить. И комплекс и врата. Это наше будущее! Только благодаря им, мы сможем объединить наш народ в единую цивилизацию! Там враги, – тут она ткнула рукой в дверь. – Ты это понимаешь?! Наши с тобой враги, которые покушаются на наше будущее!

"Наше будущее! А кто о моем будущем подумает?! Кроме меня, никто! Так почему я должен встревать в чужую драку?! Только потому, что проходил мимо?! Так что ли?! Ну, может… не чужую,… но все равно. А если бы меня здесь не было? Ведь я здесь чисто случайно! Можно даже сказать, жертва обстоятельств! И еще эта капризная девчонка с упреками! Мне что теперь башку свою подставлять из-за того, что у нее свои, особые взгляды на будущее?! Но ведь воевать она собралась на полном серьезе! Ее уже не остановить! Японский городовой! Мне бы ее уверенность! Как она не понимает, что мы одни не справимся! Мы? Я что уже дал согласие? Хм! А как насчет союзников? Вроде, о них был разговор. Да и захотят ли они сейчас воевать? И где их искать?! И где искать ее… геонцев?".

Пока я раздумывал, как поступить, она подошла ко мне почти вплотную, и сейчас стояла, не отводя от меня взгляда.

– Только давай без фанатизма, девочка! Ситуация складывается очень даже непростая. И как бы тебе не хотелось…

За разговором мы совсем забыл о времени, а вот оно не замедлило напомнить о себе. Неожиданно ворота с легким шелестом ушли в стену. Плавным, но в тоже время стремительным движением мы почти одновременно развернулись на источник звука. И только тут я осознал, что по неопытности, замкнул информационное поле на Кори. Осознав свою ошибку, тут же исправил ее, и сейчас же со всех сторон ко мне стали стекаться данные, рассказавшие о ситуации, сложившейся вокруг нас.

Когда пропавшую пару так и не смогли найти патрули в пустыне, не говоря уже о поисках на самой станции, которая была прочесана сверху донизу, единственным местом, где могли укрыться беглецы, оставалось только это помещение. Но если они там, то, каким образом они могли туда проникнуть, минуя охрану? Но даже те крохи информации, полученные о беглецах, были полны странностей и противоречий. Хотя один вывод все же был сделан: эти люди предельно опасны. Проанализировав, военные предположили, что пара прибыла на станцию не просто так, а с какой-то тайной миссией. Поэтому сейчас внимание всех, кто принимал участие в поисках, было приковано к последней двери, за которой, как считали многие, находиться разгадка тайны станции.

Я слышал, как прозвучал сигнал боевой тревоги, слышал топот солдат, занимающих свои места согласно боевому расписанию. Самая последняя информация "сообщила" мне, что военные включили боевого робота, до этого находящегося в "спящем" режиме. И тут же мой слух уловил гулкую тяжелую поступь, а еще через мгновение, в воротах появилась боевая машина, сразу заслонив собой треть прохода. Не успел он стать на пороге, как сразу пришел приказ отделению десантников, быть готовым поддержать его огнем. Сам робот, стоя перед нами на своих несуразно больших многосегментных ногах, сейчас, в данный момент, медленно поворачивал голову, на которой сидели два глаза, в том числе используемые и как миниатюрные видеокамеры. Мощные шестиствольные пулеметы, в виде обрубленных гротескных рук, расположенные по обеим сторонам его приземистого туловища, грозно смотрели на нас своими многочисленными стволами. Как только наши изображения оказались на многочисленных экранах, началось широкомасштабное обсуждение, анализ и оценка на всех уровнях. И как всегда Кори досталось больше всего внимания. Начиная от выражения сержанта Красса: "А малышка очень даже ничего!", командира отделения, по кличке "Бык", данной ему, за короткую и мощную шею и кончая невольно со-рвавшимся с губ удивленно-презрительным восклицанием полковника: – Да она же почти девчонка!

Мнения о нас сложились самые разные, но почти все они сходились в одном: мы не просто так здесь оказались. Особенно, если увязать нас с непонятно откуда взявшейся старой кос-мической станцией, несущее в себе оборудование для нуль – перехода. Не означало ли это, что через туннель предназначается для переброски войск, а эта пара – вражеские разведчики. Если у ученых были и другие версии, более мирного характера, военных вполне устраивала эта. О ней я узнал из переговоров "штаб – станция – штаб", а также из обмена мнениями между офицерами на срочно созванном совещании. К сожалению, что об этом думали в главном штабе, я не мог узнать из-за малого радиуса действия поля, которое просто не в состоянии было дотянуться до космического корабля – флагмана.

"Так. Пока они решают, что с нами делать, посмотрим на вояк, засевших в коридоре".

За полминуты проанализированная и обработанная мозгом информация об отделении, блокировавшем коридор, была выдана в следующем виде:

"Боевой робот класса "Кузнечик". Общие характеристики: Используется против живой силы врага. Большая скорость и маневренность. Два режима управления. Вооружение: Тяжелые пулеметы. Солдаты: стандартная экипировка звездного спецназа. Оружие: тяжелые автоматические карабины. Лазерные излучатели. Эмоциональный фон: напряженность – второй уровень. Тревожное состояние… А что за приказ они получили? Ага. "В случае огневого контакта постараться взять живыми хотя бы одного "чужака". Свести к минимуму повреждения оборудования". Все, как везде. Стандарт. Отсюда вывод: война больше похо-жа на налаженное производство, но ни как не творчество и…".

Не дав мне закончить мысль, робот, переступив с ноги на ногу, вдруг поднялся на своих телескопических конечностях, став почти в полтора раза выше, сделал два громадных шага по направлению к нам и снова присел, сложившись. Голова, все так же, не переставая, медленно продолжала сканировать пространство, передавая более полную, а значит, более информативную картинку.

– И что теперь? – я это произнес непроизвольно, в ответ на действия робота, ни к кому конкретно не адресуясь.

– Теперь – вот!!

Я успел уловить то, что она задумала, в тот же момент, а может даже на секунду раньше, но предпринимать ничего не стал. По большей части из-за философской мысли "чему быть, того не миновать", которой способствовал неуправляемый и воинственный настрой неистовой амазонки, а в меньшей части – из-за любопытства, уж больно мне хотелось увидеть на практике применение пси – способностей.

"Гравитационный кулак" вбил полуторатонную тушу робота обратно в коридор с такой непринужденностью и силой, что трое десантников, находившихся за ним, мгновенно превратились в месиво из мяса и перемолотых костей. После оглушительного грохота, издаваемого катящейся по полу тяжелой машиной наступила тишина, похожая, на бомбу с часовым механизмом, готовой взорваться в любую секунду.

"Ну, вот. Рубикон перейден. Что дальше?".

Начало нашего противостояния оказалась более резким, чем я ожидал, а с другой стороны, подобная демонстрация силы должна была помочь ускорить процесс перехода к переговорам. Из постоянно поступавшей информации я понял, что противник не ожидал подобного хода с нашей стороны и взял время на раздумье. По крайней мере, сержант "пострадавшего" отделения получил приказ: "Отступить. В конфликт не вступать. Быть предельно осторожными". Одновременно был отдан приказ патрульным танкам: "Возвращаться на станцию и блокировать выход". Согласно полученной информации, я пришел к выводу, что пришло время переговоров.

"Базу для них Кори уже заложила. Надеюсь, что удастся уговорить ее от крайних мер. И этих, из Союза, тоже. Ну, с Богом. Пусть будет, что будет".

– Может, сначала попробуем переговорить с ними, – сказав, я внутренне напрягся в ожи-дании резкой отповеди, типа "война до победного конца".

– Я не против.

Не поверив ушам, встретился с ней взглядом. Ни азарта, ни радости от победы в глазах не наблюдалось. Серьезные глаза, напряженное лицо.

"С чего бы это? Или начала понимать, что война это боль и кровь, а не фанфары и почести?".

Хотел покачать удивленно головой, но успел сдержаться, чтобы не подтолкнуть лишний раз к взрыву негативных эмоций эту маленькую фурию, а вместо этого, просто кивнул головой в сторону коридора: – Я пошел.

Подойдя к солдатам, сразу почувствовал резкий скачок адреналина, не меньший, наверно, чем у их командиров, наблюдавших за происходящим на экранах.

– Слушайте меня внимательно, парни, – я старался говорить громко, но внятно и спокойно. – Через вас, я говорю всем. И повторять больше не буду. Эта станция для вас закрытая территория. Закрытая! Даю час на ее очистку. Наших возможностей вполне хватит, чтобы очистить ее на счет "раз". Будете сопротивляться, вам же хуже будет. Наши возможности вы уже видели, – я сделал многозначительную паузу. – Сейчас никаких вопросов, никаких переговоров. Время пошло.

Я прекрасно понимал чувства всех, кто слышал мои слова. Они для них были, что плевки в лицо. Мне даже не нужно было считывать их эмоции, я почти физически, кожей чувствовал дикий сгусток ярости, исходивший от десантников. Они были готовы рвать меня голыми руками. Фон отрицательных эмоций, окутывавший отделение уже подходил к критической точке, перейдя которую, психологическое противостояние могло превратиться в кровавую бойню. Как я понимал, полковник Труппе решил провести психологический эксперимент, поиграть на нервах.

"Рискуешь, парень, – не успел я так подумать, как отделению пришел приказ "отсту-пить".

Остатки отделения, забрав с собой трупы, медленно пятясь, стали отступать, неотступно держа меня на прицеле. Некоторое время я стоял, провожая их глазами и одновременно пытаясь понять, что изменилось после моей маленькой речи в умах и мнениях людей.

В основном это были приказы, касающиеся эвакуации людей и оборудования. Изредка их разбавлял топот солдат, бегущих в плотном строю, резкие отрывистые команды, да тяжелая поступь удаляющегося боевого робота.

Вернувшись обратно к Кори, я застал ее сидящий в кресле технологической камеры и смотревшей в пространство безучастным взглядом. Ее вид, честно говоря, мне не понравился. Все ее перепады настроения заканчивались только одним – взрывом эмоций, и в чем они выразятся на этот раз, в слезах или в ударе "гравикопья", одному богу известно. Пока она сидела спокойно, я решил воспользоваться моментом: – Давай совет держать. Что будем дальше делать?

После чего выложил последние данные по сложившейся ситуации, которые поступали ко мне непрерывным потоком. Если судить по ним, то экспедиция уже начала сворачиваться, но это коснулось только гражданских лиц, которым было приказано, с минимумом личных вещей, грузиться в два уже готовых к отправке транспортера. С военными такой ясности не было. Им пока было приказано перекрыть все коридоры вблизи от выхода и удерживать позиции, вплоть до огневого контакта. В это время к станции на всех парах неслись, вызванные по связи, патрульные машины. Обрисовав сложившуюся ситуацию, я высказал предположение, что армейцы хотят имитировать свой уход, а затем собрать силы в кулак, чтобы снова попробовать нас на зуб. Хотя, "подслушанный мною" разговор полковника Труппе со штаб-квартирой подтверждал план эвакуации всех лиц, без исключения.

– … мы для них как кость в горле, Кори. Они обязательно попробуют выбить нас отсю-да. Напрашиваются два варианта возможного развития событий. Судя по собранной мной информации, идет развитие ситуации по первому варианту. То есть, они временно отступят. Обработают и проанализируют имеющуюся у них информацию на нас, сделают определенные выводы, а затем, стянув силы, постараются покончить с нами. Если мы сумеем снова пустить им кровь, то вполне возможно, мы сможем уговорить их сесть за стол переговоров. Второй вариант, скажем так, совсем плохой. Они убираются отсюда совсем, а потом нам на голову с орбиты, падает такая маленькая бомбочка. Бах! И вместо станции котлован глубиной с полсотни метров. Как говорил один деятель: "нет человека – нет проблемы". Но судя по всему, им очень интересны "врата". И поэтому мне кажется…

– Послушай, Влад, а откуда это у тебя?

Этот вопрос вонзился в мои рассуждения как ледокол в лед, дробя их на куски.

– Что именно? – буркнул я, недовольный не вовремя заданным вопросом.

– Вот эта информация. Откуда она?

– А-а. Теперь понял. Давно хотел об этом рассказать, да ты на меня всю дорогу бочки катила.

– Что?! Что катила?!

– Японский городовой! – ее глаза снова удивленно распахнулись. Я в ответ досадливо поморщился. – Это просто такие образные выражения. На Земле. Будет время, как-нибудь объясню. А теперь краткий экскурс в мою историю. Дело в том, Кори, что я не совсем человек. Не говорил я тебе раньше обо всем этом не потому, что скрывал, а просто времени не было. Да и сейчас нет времени для подробного рассказа, поэтому я кратенько. В один определенный момент я шагнул в пространственный туннель и умер. Потом меня оживили. Кто они, не скажу, просто не знаю. Они зачем-то не только вернули меня к жизни, но и снабдили своеобразными способностями, до которых не додумались наши с тобой общие предки. Энергетический кокон, которому ты удивлялась, как раз из таких способностей. И информационное поле…

Некоторое время она слушала меня с живым интересом, но по мере приближения конца моего короткого рассказа ее живость исчезала. Я ее прекрасно понимал. Сам бы не пове-рил, расскажи мне кто-нибудь подобное.

– Необычайно интересно. Почти как сказка, но тебе не кажется, Влад, что я уже вышла из детского возраста. Если ты думаешь… Хотя… давай будем считать, что я тебе поверила. Не обижайся на меня, хорошо? Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие. Будто давит где-то под сердцем. Как ты думаешь, на что они все-таки решаться?

Сбитый с толку резкой перемой темы, я несколько промедлил с ответом, а когда нашел нужные слова, то они оказались уже не нужны.

Глава 8

Все мои расчеты оказались почти правильными, но я не учел одной детали, а именно, той особой важности врат для Совета, высшего управляющего органа Союза Индустриаль-ных Миров. Сам же Союз только по названию являлся таковым, на самом деле являясь по-добием империи с большим количеством заокеанских колоний, которые получили в свое время вполне демократическое название Дальние Миры. В самом начале экспансии Дальними Мирами являлись колонии на вновь открытых планетах, но в последствии, в процессе захвата чужих, уже обжитых миров, название не изменили, тем самым, подчеркивая более низкое положение чужих народов и рас. Экспансия шла под эгидой огромных корпораций, старающихся расширить свои зоны влияния на как можно большое пространство космоса. Предлагая сотрудничество и дружбу попавшим на их пути отдельным мирам или содружествам, СИМ постепенно уничтожал их самобытность, вгоняя в стандартные рамки, растя из них бездушных потребителей своей продукции. Громадный спрут разбрасывал свои щупальца все дальше и дальше, но вместе с ростом захваченных территорий ему требовалось все больше еды, чтобы прокормить постоянно растущее тело. Этой пищей были новые миры, новые технологии, новые рынки. И вот сейчас они могли получить проход в иное пространство, может даже в другую галактику, пробитый другими разумными цивилизациями. При правильном подходе к делу это означало, что монстру долгое время не надо будет искать еду, так как добыча обещала быть большой и жирной.

Не зная всего этого, я рассуждал как командир роты о противостоящем противнике, который располагает информацией только о том, что непосредственно видит, и не подозревает, что враг наметил его участок, как главное направление для прорыва фронта. Так получилось и со мной. Не зная принципов политики Совета, я решил, что все обойдется малой кровью, после чего мы сможем сесть за стол переговоров. Но там сидели существа совсем с другими взглядами на жизнь. Зачем просить, если можно взять, тем более что на орбите этой захудалой планеты барражировал семнадцатый звездный флот, отвечающий за безопасность этой части космоса. А это, помимо мощного оружия, корпус звездной пехоты, состоявший из восьми с половиной тысяч отлично обученных солдат, способных растереть в пыль любых врагов Совета. Что такое два чужака, пусть даже с суперспособностями, перед подобной мощью? Никто и ничто. Но даже при таком, казалось бы, выигрышном раскладе, Совет не хотел оставлять пришельцам ни малейшего шанса, поэтому флоту был отдан приказ обеспечить полковника Труппе всем необходимым, а в частности, выделить отборные части для проведения силовой акции. Уже сейчас был задействован в работе весь научный потенциал флота, пытаясь выявить слабые стороны пришельцев, одновременно ища аналоги на происходящее в архивах и банках данных. Работа не прерывалась ни на секунду. Спустя двенадцать часов научная машина Союза выдала свои первые результаты: установка ноль – перехода, как изобретение, нигде и никогда не была создана, хотя гипотетически рассматривалось не раз, а вот вид и возможности чужаков подходят для представителей расы мира Гео, погибшей, согласно официальной версии, вследствие планетного катаклизма.

После того, как ученые изложили свое мнение, за дело взялись военные. Итогом их работы стал план: пробить и расширить боевой техникой проходы на станции, а затем бросить на пришельцев солдат, задавив их живой массой, в полном смысле этого слова. Смысл нелогичности подобных действий исходил из прямого приказа Совета, которым хотелось получить чужаков и оборудование, которое они так яростно защищали, в целости и сохранности. Уж очень им хотелось знать, с кем они столкнутся, выйдя из пространственного туннеля, в другой части космоса.

Пока я радовался тому, что сумел заставить отступить противника, навязав ему свои условия, военная машина уже работала на полную мощь. Десантные боты, как гигантские икринки, вылетали из брюха громадных кораблей – рыб. На высоте нескольких километров над поверхностью планеты вспыхивали дюзы, тормозя десантные капсулы, чтобы потом раскрыть парашюты, позволяющие им медленно опуститься на желтый песок. Достигнув поверхности, с громкими щелчками откидывались двери металлических капсул, из которых выбегали солдаты специальных войск. Высадившись, десантники сразу начинали грузиться в транспортеры – вездеходы, которые тут же отправлялись, держа направление на станцию.

То, что штаб-квартира подтвердила план эвакуации, было самым настоящим блефом, здесь моя догадка оказалось верной. При анализе наших способностей, ученые сделали предположение, что в число возможностей пришельцев может входить перехват информации. Военные учли подобный вариант, перейдя на автоматические коды, и тут моя "разведка" спасовала, не смогла перевести наборы импульсов в сообщения и приказы. Полковник, получив кодированное сообщение о предстоящей операции, тут же начал действовать.

Отдал приказ об эвакуации. Гражданский персонал, ученая элита и наиболее ценное оборудование были погружены и быстрым маршем двигались в глубь пустыни, то отход военных явно затягивался. Все эти действия и распоряжения были своеобразной имитацией эвакуации, разыгранной для нашего спокойствия. В какой-то мере им это удалось. Когда спустя несколько часов раздался вой врезающихся в атмосферу десантных капсул, я просто не знал что думать, но как только первый солдат ступил на песок, стало ясно, что мой "бескровный" план провалился. Чем эта высадка пахнет? Кровавой бойней или демонстрацией сил? Об этом можно было только догадываться, пока ясно было только одно, нас приняли всерьез, а значит, драться будут по-настоящему.

Когда все это начиналось, я думал, что бряцанье оружием местных властей, это не что иное, как своеобразный защитный рефлекс местных властей на вторжение извне.

Правда, я исходил из того, что видел.

"А видел я, как видно, не все. Как говорит земная поговорка: "В семье не без урода", так вот здесь, похоже, образовалось целое скопище уродов".

Как только я понял, что возможно придется воевать против государственной системы, мне сразу стало нехорошо. Демонстрация силы – это одно, а идти на смерть… И ради чего?! За комплекс подготовки "ангелосов"? Плевать я на него хотел! Уничтожить его, чтобы не достался врагу! Но проливать за него кровь… Не намерен! "Врата"? Уйти через них. А на Медее или еще где пусть ученые умники перекрывают туннель или разрушают его напрочь, если есть такая возможность! Не мое это, что бы там не говорила Кори! Воссоединение расы. Месть захватчикам. От всего этого несло старыми, затертыми лозунгами, которыми так богата военная история Земли. Мне, в свое время, хватило месяца боевых действий, чтобы понять, что такое война, а еще через полгода пришло понимание того, что война это грязный инструмент большой политики, а люди, стоящие у власти далеко не идеальны, а такие же, как и все, с пороками и слабостями. Здесь и сейчас, в данный момент, происходило то же самое, что и на Земле, только техника на порядок выше, да масштабы намного больше. Если на Земле я был обычным винтиком механизма – государственного строя и выделялся из общей массы только тем, что имел свой кодекс, которого старался придерживаться. Я честен, но до известных пределов. Если меня ударят по щеке, вторую подставлять не буду, а врежу в ответ так, что слабо не покажется, так как излишками доброты к ближнему своему не страдаю. И все же мои жизненные принципы в какой-то мере схожи с десятью библейскими заповедями, пусть даже в современной интерпретации. В свое время я нередко задавал себе вопрос, что я выберу, когда на весах окажутся мои принципы и моя жизнь? И вот сейчас этот момент настал. С одной стороны Кори и принципы, а с другой стороны – моя жизнь.

"Я что давал клятву верности? А – а… Черт возьми! Ты же уже решил все! К чему все эти философские отступления? Принципы! Да не будь их, я был бы обычным уродом!".

Так было всегда. Стоило мне принять решение, сомнения – переживания тут же исчезали, а вместо них начиналась усиленная работа мозга. Все просчитать, проанализировать и вы-дать результат. Вот и сейчас колебания ушли, а вот итоги… Расклад сил был явно не в на-шу пользу. Взглянул на Кори. Она боялась… и надеялась. На меня. Хотя изо всех сил она старалась выглядеть стойким и храбрым бойцом, как и подобает "ангелосу", в ее взгляде, нет – нет, да и проскользнет что-то детское, слабое, беззащитное. Да и как тут не бояться, зная, что за непрекращающимся воем тормозных дюз, стоят сотни обученных солдат, прибывших сюда, чтобы убивать. Меня и Кори. По информации, непрерывно сходящейся ко мне, число солдат постоянно росло. Уже сейчас в районе станции скопилось не менее двухсот солдат и тридцати единиц военной техники. А вой тормозных дюз, раз за разом, все сильнее бьет по ушам, словно набатом, нагнетая все большую тревогу. Я просчитал с десяток вариантов, но не один из них не давал шансы на победу. Единственное, что могло их отступить, это большие потери в живой силе и технике, но надежда на подобный исход покинула меня, когда количество солдат перевалило за триста единиц.

"Решили задавить нас массой. Вот же суки! Людей на убой, как скотину гонят!".

Пока я подбирал слова, чтобы объяснить Кори ситуацию, как она вдруг быстро шагнула ко мне. Положив руки мне на плечи, она на мгновение коснулась своими губами моих губ. Это было настолько неожиданно с ее стороны, что я понял все только тогда, когда она уже стояла в двух шагах от меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем она сказала:

– Спасибо за… все, Влад.

Сейчас в ее голосе прозвучало нечто такое, что тронуло меня до самой глубины души, за-ставив зазвенеть в ней серебряные колокольчики, символизирующие нежность. Я неловко улыбнулся, в ответ по ее губам также скользнула неуверенная улыбка. Все же удивительно, как даже легкий намек на улыбку может поменять облик человека. Лицо девушки похорошело, да и она сама сразу расцвела, как только что распустившийся цветочный бутон. Несколько простых слов и легкая улыбка заставили меня увидеть в ней юную красивую девушку, а не девчонку – истеричку, сдвинутую на мести. Только сейчас, я понял, насколько глубоко была в ней спрятана нежная девочка, только что показавшая мне свое истинное лицо. Но как объяснить ей, что я это понял, что сказать ей в ответ? Да и как она воспримет мои слова? Может уже сейчас себя корит, за секундную слабость. И тогда я решил остановиться на более обтекающей фразе.

– Я восхищаюсь тобой, девочка.

И сразу же понял, что не этого она ожидала от меня. Была бы другая ситуация, скорее все-го, я нашел бы другие слова, но только не сейчас и не здесь, в томительном ожидании страшного суда.

Долго ждать нам не пришлось. Против нас выступали профессионалы, а они умели выполнять приказы быстро и четко. Сведения, непрерывным потоком поступающие ко мне, говорившие о скоплении боевой техники и стоявших в полной боевой готовности штурмовых отрядах, помогли сделать вывод, что штурм вот-вот начнется.

"Ожидание закончилось. Так что, война?".

На эту мысль мозг отреагировал как на приказ, скользнув в "боевой" режим. Все мои чув-ства, система ориентации, обработка информации, боевые способности, все это сейчас подстраивалось под предстоящий бой. Пронизавшее меня холодное чувство отстраненности, присущее скорее роботу, чем человеку, было прямым следствием включения тактико-боевой программы "Страж", которая первым делом отрегулировала эмоциональные фильтры, отсекая чувства, эмоции и сомнения, сводя их к минимальному уровню. Первым шагом тактического плана, предложенного "Стражем", был уход из зоны прямой видимости. Разойдясь с Кори в разные стороны, мы встали с левой и правой стороны от ворот. Теперь противник, выйдя на линию ворот, стиснутый стенами коридора, без возможности маневра, окажется под ударами с двух сторон.

Заняв позиции, включили автоматику управления защитой. Меня одело в прозрачное, с радужным оттенком, сияние ЭМ – защиты в виде кокона, Кори закрыл прозрачный силовой шар с серебристым отливом. Включив защиту, мы тем самым автоматически передали ее в ведение "Стража". Программа, еще раз проанализировав исходные данные, выдала мне на усмотрение несколько типовых планов по ведению боя. Я выбрал вариант под хлестким названием "Залп", относящийся к режимам активной защиты, дававший, на мой взгляд, довольно эффективное сочетание комбинаций "защита – нападение". Подсчитанное "Стражем" расчетное время каждого такого контрудара составляло тридцать – сорок секунд. Моего аккумулированного запаса энергии должно было хватить на три контратаки подряд, затем наступит время Кори, а я в течение двух – трех минут должен буду восстановиться. По выкладкам, того же "Стража", нас с Кори должно хватить на отражение атак противника, в пределах сорок минут. В душе я надеялся, что мне не придется узнать, что может с нами произойти, когда мы достигнем этого предела.

***

Мощный взрыв превратил бывший транспортный люк станции в огромное рваное отверстие. Рваные куски черно-рыжего металла еще дребезжали по металлопластиковому полу, а внутрь станции уже рванулись юркие "Кузнечики". Не успел затеряться шум сервомоторов передового отряда в лабиринте переходов, как пол снова задрожал под многотонной тяжестью трех боевых машин – танков.

"Ишь, как уважают! Целых три тяжелых марки боевых машины "Скорпион". Плазмен-ная пушка. Это тебе не фунт изюму. Ну-ну, посмотрим".

Мой скептицизм имел под собой основание. Если "Кузнечики" проскакивали коридоры с завидной ловкостью, то тяжелые роботы, пройдя грузовой отсек, начали застревать чуть ли не у каждой развилки коридоров, ища наиболее приемлемый для них путь. Атака, не успев обрести остроту начала захлебываться. В иных случаях им приходилось выжигать себе про-ход выстрелами из орудий, и только тогда они могли двигаться дальше, но коридоры, оставшиеся за их спиной, полные огня и дыма, не давали возможности для быстрого развертывания штурмовых отрядов, хлынувших за ними. Едкий дым от сгоревших переборок, раскаленные до красноты стены коридоров, все это затрудняло движение солдат. Командующий операцией, видя, что солдаты практически топчутся на месте, приказал перейти на запасной вариант. "Кузнечики", временно остановленные, снова получили приказ продолжать наступление. Рванувшись сквозь сплетения коридоров, они разорвали наступившую тишину громким топотом и хлесткими очередями из тяжелых пулеметов. В воздухе повис визг рикошета, застонали разрываемые тяжелыми пулями переборки. Я подумал, что подобный психологический выверт станет преддверием начала атаки, но боевые машины, добравшись до первых ворот, неожиданно были остановлены. "Скорпионы" тем временем были отправлены по широкому транспортному коридору, опоясывавшему станцию, а штурмовые отряды отправили напрямик, если так можно выразиться при переплетении коридоров. Вместе с первым отрядом звездной пехоты ворот достигли три необычных робота, сильно напоминавшие "Кузнечиков", но без их стандартного вооружения. Не останавливаясь, только сменив быстрый, походный шаг на размеренную поступь машины тут же двинулись через коридор – тамбур, к нам. Вслед за ними осторожно двинулись десантники с оружием наготове. Я тут же сделал попытку идентифицировать идущие, на острие атаки, машины.

"Типа "Кузнечика", но… какой-то… непонятный. Что это за установка, у каждого на горбу? Вроде генератор… Была бы включена, тут же все понял. А так… Хотя… Все! Они на пороге! Ну, Влад, держись!".

Три странных "Кузнечика" один за другим переступив порог, тут же начали выстраиваться в линию.

"Это же генераторы защитного… Получи!".

Не успел последний из роботов перешагнуть порог, как я ударил по ним "Гравитационным кулаком". За секунду до удара внутри роботов неожиданно загудело нечто мощное, будто какая-то сила рвалась наружу, одновременно кряжистые фигуры начало окутывать радужное шаровидное сияние. Мой удар, проломив хрупкую, еще не набравшую силу, защиту двух ближайших роботов – генераторов, отбросил их на изготовившихся к атаке солдат. Сквозь грохот катящихся машин, воздух прорезали дикие крики и стоны людей, не успевших увернуться с пути бездушного металла. Третью машину удар задел вскользь, отбросив к стене. Он так и остался стоять неподвижно у стены, словно приколотая булавкой радужная бабочка. Атака, не успев начаться, захлебнулась в очередной раз. Судя по всему, именно на генераторы силовой защиты командование сделало основную ставку в начале штурма, но заминка оказалась недолгой, практически сразу пришел приказ старшему офицеру, командующему сводным штурмовым отрядом. Переданное открытым текстом, оно звучало так: "Атаковать непрерывно. Не жалеть ни солдат, ни техники. Чужаков взять живыми".

Тяжелая поступь, переходящая в не менее мощный, грохочущий галоп бронированного отряда, доносящийся из коридора, подсказал бы мне, даже не будь инфорполя, что первую волну атаки снова возглавили боевые роботы. Не успели они показаться на пороге, как наш с Кори, удар, разнес вдребезги первые три машины и превратил другие две в металлический лом, но последние три машины, сумев увернуться от кувыркающихся собратьев, выскочили из ворот прежде, чем мы сумели по ним ударить. Возникнув, словно чертик из коробочки, они с ходу открыли по нам плотный пулеметный огонь. Свинцовый шквал только успел коснуться моей защиты, как по ее поверхности пошла легкой рябь, гася энергию пуль. В следующее мгновение броню робота пронзил узкий пучок направленного силового поля, но даже прошитый силовой иглой, заваливаясь на бок, он продолжал стрелять. Воздух завизжал от рикошета. Кори повезло меньше, на ее долю достались два "Кузнечика". С первым противником ей удалось разделаться достаточно быстро, а вот второй робот, постоянно перемещаясь, юлой закрутился по залу. Ей мешал нанести точный удар страх за свои драгоценные установки, не дай бог, она их повредит, поэтому лавина хлынувших из коридора солдат досталась мне одному. Ударив в половинную мощь гравитацией, я смял первые ряды атакующих десантников. В привычный шум боя вплелся резкий хруст проломленных шлемов и пробитой брони, как будто трескались хитиновые панцири гигантских жуков под каблуком великана, им вслед эхом забились под потолком крики, стоны и проклятия раненных. Последовавший следом мощный акустический удар широким веером ударил по сознанию десантников, проредив ряды раненых, одновременно внеся дезориентацию и хаос в новую волну атакующих. Если первым ударом я сбил напор, то после звукового шока, ментальная составляющая большинства солдат, основой которого был боевой азарт, резко упала, превратившись в боль, страх, неуверенность. Часть солдат, несмотря на шок, еще пытались вяло атаковать, другие же сломленные болью, бросив оружие, заметались в потоке непрерывно выливающихся все новых волн десантников. Возникший у входа человеческий водоворот, смешав ряды атакующих, в считанные секунды превратил массированную атаку в беспорядочную толпу. Да и пол, усеянный исковерканными трупами, плавающими в луже собственной крови, как и вид панически мечущихся собратьев по оружию не добавлял солдатам присутствия духа. Как не закалены были десантники психологически, но странный вид врага и непривычный вид оружия, которым они пользовались, породил в их сердцах неуверенность. И именно в этот момент Кори закончив с последним "Кузнечиком", нанесла удар. Два быстрых укола силовыми иглами, вонзившихся в зараженную страхом массу солдат довершили успех нашей контратаки. Звездная пехота, гордость космофлота Союза, окончательно превратилась в обезумевшую толпу, тут же начавшая выдавливать сама себя обратно, в коридор. Воспользовавшись паническим бегством врага, мы с Кори, заняв позицию прямо напротив судорожно дергающейся толпы, приступили к работе. Гравитационный удар Кори с легкостью смял несколько рядов топчущейся на месте массы солдат, превратив их в месиво из мяса и металла. Хруст ломаемой брони вместе с криками и стонами звучал в моих ушах серо и буднично, не вызывая особых эмоций.

"Еще немного, и я к нему привыкну, как хрусту таракана под тапочкой".

Сдвоенным акустическим ударом мы довершили полный разгром противника, после чего вернулись на свои позиции. Сейчас, когда наступило временное затишье, я получил воз-можность осмотреться. Если до этого противник представлял собой безликую массу по имени ВРАГ, который хотел тебя убить, а все твое внимание и все твои силы к тому, чтобы не дать себя убить, то сейчас, в эти минуты спокойствия, стали проявляться детали сражения, ранее проходившие мимо моего сознания. Изломанные и затоптанные до неузнаваемости трупы. Лужи крови. Жуткие стоны раненых. Россыпи кровавых брызг на стенах, вперемешку с уродливыми шрамами, оставшимися от разрывов плазмы, все это делало еще более жуткой и без того страшную картину смерти. Глядя на все это, я практически ничего не чувствовал, словно этот бой высосал из меня все человеческое. Хотелось закрыть глаза и забыться, но даже этого я не мог сделать из-за постоянно поступающих сообщений инфополя. "Подошли "Скорпионы". "Подошел отряд". А вот с отрядом было явно что-то не то. Вместо того чтобы молча стоять в построениях, армейское подразделение представляло собой большую шумную толпу. Десантники бы давно вывалились к нам в зал, если бы коридор не перекрывали металлические туши двух оставшихся "Кузнечиков". Проведя анализ, я узнал, что эта беспорядочная толпа находится под самым настоящим "кайфом", получив двойную дозу "боевого" стимулятора. Пока я пережевывал эту новость, поступила новая информация, окончательно утвердившая меня в мысли, что о переговорах можно забыть. Окончательно и бесповоротно. Вместо этого нам предстояла самая настоящая бойня. Под своды станции вступил еще один "обкурившийся" отряд десантников, превышавший по численности первый почти в два раза. В его составе была новая пара роботов – генераторов силового поля. Повернул голову в сторону Кори. Наши взгляды встретились. Хоть она не знала, что нас ожидает, но догадывалась, что нетрудно читалось по ее застывшему, осунувшемуся лицу и настороженным глазам. Что можно сказать в такой ситуации? Единственное, что мне пришло в голову: "Держись, девочка! Лишние эмоции расслабляют солда-та!", но подобное утешение мне самому показалось напыщенным и пустым, а придумать что-нибудь другое время мне просто не дало. В зал с дикими воплями ворвалась распаленная толпа "обкуренных" солдат. Не успели они показаться в проеме ворот, как гравитационный удар вбил их обратно, но вид страшной смерть не только не остановил их, а похоже только подстегнул их безумный натиск. Следующей ударила Кори, но волна за волной накаченных наркотиками десантников с диким ревом все продолжали выплескиваться из ворот непрерывным потоком. Толпа безумцев шла опоясанная огненным шквалом, сжигая все на своем пути. Зал в одно мгновение превратился в преддверие ада. Горел пластик, плавился металл. Едкая дымка жгла легкие. Тела уже не только устилали пол, они уже начали громоздиться в кучах. Наши удары перемалывали людей в мясной фарш десятками, но остановить непрерывный поток, озверевшей от вида крови и смерти товарищей, накачанной боевыми наркотиками до самых бровей, звездной пехоты, мы не могли. Они разлились по всему залу словно мощная река, прорвавшая плотину.

"Мы проиграли, Кори! Надо уходить, пока не поздно! Кори…! – в это самое мгновение раздался жуткий, истошный, ввинчивающийся в уши, визг. Так визжат, когда больше не думают ни о гордости, ни о достоинстве, ни о сохранении человеческого облика. Нечеловеческий крик, пробившись сквозь эмоциональные фильтры, скользнул легким холодком страха по сердцу. Я даже не успел осознать его толком, как нечто, мгновенно, выжгло все, что во мне еще оставалось от человека, оставив сплав из звериных инстинктов и навыков убийцы, да всеобъемлющую жажду крови. Я стал сродни этим безумцам, солдатам Союза. Вспышки бледно-красных плазменных взрывов, белые росчерки лазеров, дробный перестук тяжелых автоматов, крики, мат и стоны, слилось для меня в одну яркую круговерть из цвета и звука, на фоне которой я изощренно и действенно убивал, слившись единым целым со "Стражем". Под моими ударами люди превращались в желе из мяса и металла, падали нелепыми куклами, нанизанные на силовые иглы, умирали раненые, добитые хлесткими акустическими ударами. Станция содрогалась от разрывов плазменных зарядов, перестука тяжелых автоматов, диких криков и стонов. Сладковатый запах крови, смрад от вырванных внутренностей и едкая гарь довершали общую картину смерти. Добро пожаловать в мой личный ад!

Неизвестно, чем бы закончился этот этап схватки, если бы в бой не вступил "Скорпион". Тяжелая машина вылетела из проема ворот под прикрытием двух "Кузнечиков". Я знал о ней, но меня просто не хватало на все, и я упустил эти полторы-две секунды, нужные для опережающего удара. Яркая вспышка плазменной пушки залила все бледно-красным светом, убрав на какой-то миг все цвета и оттенки. Силовой щит Кори, приняв на себя этот мощный высокотемпературный сгусток, сыграв волновой рябью, на какую-то секунду помутнел. В следующее мгновение на месте "Скорпиона" вспух огромный огненный шар. Основную силу взрыва принял на себя коридор, пламя, выбросив длинные языки, взревело, жарко лизнуло близлежащие стены и пол, мгновенно превратив в пепел горы трупов перед входом. С нашей стороны взрыв поджарил около взвода солдат, а также одного из "Кузнечиков". Тот рухнул почти сразу, разорванный осколками, чуть ли не на части. Второй, стоявший несколько дальше, отлетел в сторону, упав на группу солдат, занявших позицию среди трупов. Повинуясь заложенной в него программе, он сделал попытку встать на ноги, но не сумел из-за повреждений. Повторяя раз за разом свою бессмысленную попытку, он закрутился на одном месте, отталкиваясь одной непрерывно дергающейся ногой и молотя из пулеметов, сотрясаясь им в такт своим бронированным телом. В стороны полетели вырванные крупнокалиберными пулями куски тел, разбрызгивая во все стороны кровавые капли. Этому безумному танцу положила конец очередь в упор, из тяжелого автомата. Коридор, объятый огнем, оказался на какое-то время блокированным. Воспользовавшись моментом затишья, бросил взгляд в сторону Кори. Пламя, борясь с защитой, то с ревом взлетало вверх, то оседало, разбрызгивая в разные стороны жидкий огонь. Около десятка десантников, находившихся в непосредственной близости от Кори, сгорели почти мгновенно, другим повезло намного меньше, они умирали медленно. С душераздирающими криками, они катались по полу, размахивали руками, пытаясь сбить струящееся по ним пламя. Люди – факелы, метались, натыкаясь друг на друга, на стенки, падали, снова вскакивали, чтобы снова упасть, но на этот раз замертво, но и тогда живой огонь продолжал весело плясать на их телах, пожирая останки. Я облегченно вздохнул: защита Кори выдержала. Уже начала просматриваться фигурка девушки среди радужных переливов энергий.

"Выдержала. Молодец девчонка! Сейчас будет передышка,… а потом до тупых генера-лов дойдет, что переговоры… – и тут раздался взрыв.

Робот – генератор, до сих пор стоявший, неподвижно у стены внезапно превратился в огненный шар. Вслед за взрывом начали движение створки ворот. Очевидно, взрывная волна воздействовала каким-то образом на автоматику механизма запирания и тут же последовала реакция врага на закрытие ворот. Выстрелил второй "Скорпион" уже стоявший наготове. Взрыв – вспышка практически разорвал ворота на мелкие куски, словно лист бумаги. Осколки с противным визгом еще только ввинтились в воздух, а из ворот уже стремительно рвался новый отряд солдат с похожими, стандартными лицами и плазменными ружьями наперевес. Я замер на мгновение в замешательстве, так как до этого их классифицировал, как очередной вспомогательный отряд роботов. Четкие движения, стремительный бег, тяжелое вооружение. В атаку на нас бросили киборгов. Молчаливая, стремительная волна, не знающих страха роботов – воинов, черной волной затопила окружающее нас пространство, несмотря на мои яростные контратаки.

– Кори!! Мать твою!! Огонь!! Кори!! – но ее неподвижная фигурка не подавала никаких признаков активности, не отвечая на все мои попытки привлечь ее внимание. Моим одиночным контратакам не хватало ни силы, ни четкости. Медленно, но верно, я выдыхался. Вот качнулся к предельной отметке уровень энергии для подпитки ЭМ – кокона, поставив меня у предельной черты своих сил и возможностей.

– Кори, девочка, очнись!! Ударь по этим чертовым машинам! Ты можешь!! Ты сильная! Ну же!!

А в ответ – тишина. Нанеся последний удар силовой иглой, я замер, теперь уже так же, как и Кори. Энергии оставалось только на поддержку защиты в течение трех – четырех минут, не считая неприкосновенного запаса для бегства. У меня осталась минута, чтобы определить, что происходит с Кори, а затем уже решать, что делать дальше. Ее аура не читалась из-за эмоциональных фильтров, а в остальном она была жива и здорова, насколько мне по-зволяла это видеть ее защита. Кстати, ее силовой щит волновал меня не меньше, чем она сама. Полупрозрачность ее защиты, говорила о критическом уровне энергии. Я уже не знал, что и думать, как в следующий миг ее силовое поле пропало. В этот миг во мне все замерло. Мысли, движение, дыхание. Я превратился в статую, как и киборги, тут же прекратившие стрелять, но это не смогло остановить уже выпущенные по силовому кокону плазменные заряды. Впившись в незащищенное девичье тело, они вырвали из ее горла жуткий крик, затем, бросив на пол, заставили забиться в судорогах. Кори кричала дико, страшно, непрерывно, на одном выдохе, пока ее тело, выгнутое дугой, не рухнуло замертво. Я принял ее смерть, но не проникся ею. Для этого нужно было время, а его у меня больше не было. Киборги, до этого окружавшие Кори, тут же перенесли огонь на меня. Защита сразу загудела, наращивая энергию, пошли переливы цвета, говорящие о предельной нагрузке.

Когда я стал на сторону этой юной идеалистки, то даже не подозревал, что будет все так серьезно и страшно. Ощущение лихой схватки, на фоне демонстрации своих возможностей, исчезло почти сразу, когда она превратилась в жестокую, кровопролитную бойню, которую прервать мне не давал враг, гоня солдат на убой. Да, я мог выйти из нее. Мог! В любой момент, в любую секунду! Но как бросить эту девочку на растерзание своре диких зверей, зная, что она умрет, но не отступит! Это означало предать! Не тот я человек! Так и закрутился, как та белка в колесе. Не выпрыгнуть на ходу, не остановиться. Теперь Кори не стало. Долг свой я выполнил.

"Извини, Кори. Мне пора".

Энергия завихрилась вокруг меня, начав конденсироваться для прокола пространства, но тут мир содрогнулся, и я вместе с ним. Яркая пульсирующая вспышка разорванной защиты обожгла глаза, словно по ним лизнул язык ярко-голубого пламени, но я успел до этого увидеть и осознать, что произошло на самом деле. Неожиданно взорвавшийся боезапас в лежащем рядом со мной "Кузнечике", смел мою защиту, державшуюся на пределе, в считанные доли секунды. Мир уже плыл у меня перед глазами, сопровождаемый набатным гулом в ушах, когда резкая боль от тупого удара будто вспорола грудную клетку. Я пошатнулся, но новый сокрушающий сознание удар распластал меня по полу. Единственное, что я почувствовал в последний миг, перед тем как тьма сомкнулась надо мной, то это соленый, железистый привкус крови во рту.

Глава 9

Суб – лейтенант Пиркс был далеко не молод. Свой чин он выдрал зубами, проявив не-дюжинные воинские способности, за пять десятков лет, проведенные на службе у Союза. Он был по-своему умным, в меру жестоким и отличался завидной смелостью. Его специа-лизацией являлась охрана особо важных объектов, составляющих научную и государственную тайну, вот как сейчас эта станция с ее "вратами". Уже год как его взвод был прикомандирован к полубригаде управления безопасности, входящей в состав семнадцатого звездного флота.

Завербовавшись в звездную пехоту еще молодым человеком, он дослужился в свое время до мастера – сержанта, но, случайно попав в бригаду поддержки на время проведения одной секретной операции, сумел проявить себя, попав на заметку людям из безопасности. Получив предложение перейти в УБ, не раздумывая, дал согласие, после чего прошел специальную подготовку. Несколько отлично проведенных операций – и полтора года назад он получил свое первое офицерское звание. Снова прошел специализацию. И вот уже как год командует двойным взводом охраны.

Сейчас суб – лейтенант с двумя сержантами, командирами полувзводов, стоял в середине разгромленного зала – лаборатории, где несколько часов назад "чужаки" сражались со звездной пехотой Союза. Что тут находилось, что стоило так защищать? Этот вопрос все время крутился в голове лейтенанта, не находя ответа. Помещение было полностью разгромлено, за исключением одной, да и то частично сохранившейся технологической камеры. Хотя по разбитым вдребезги консолям нетрудно было догадаться, что в начале их было три.

"Уже чудо, что от одной хоть что-то осталась, – кисло усмехнулся в мыслях лейтенант. – После такой бойни… А морды-то как эти мудрилы – ученые от трупов воротят. Непривыч-но им. Тут я их понимаю! Меня-то самого от этой жути забирает, а уж им то…".

Группа ученых, за которыми он сейчас наблюдал, занимаясь обследованием последней сохранившейся камеры, все время старалась держаться спиной к месту основного побоища, благо, что вокруг остатков установки уже все расчистили и промыли дезинфицирующим раствором. Но забывшись, то один, то другой, задев взглядом горы трупов у входа, резко вскидывает голову, чтобы утихомирить несущийся к горлу желудок. Сержант снова кисло усмехнулся, глядя на их ухищрения. Еще совсем недавно, он сам едва удержал рвотный позыв, когда перешагнул порог и увидел пол, заваленный в несколько слоев раздавленными и сожженными трупами.

"Хорошо, хоть запахов не чувствуют, а то выворачивало бы через каждую минуту".

Ученые, как и он, были облачены в мягкие и легкие скафандры со станцией регенерации воздуха, снабженной обеззараживающими фильтрами.

Лейтенант снова обвел глазами зал. Искореженные и обугленные стены, заляпанные пятнами цвета ржавчины. А трупы выглядели так жутко, словно по ним прошлась не просто смерть, а сумасшедшая смерть. И не с косой, а с мясорубкой. Это был вынужден признать сам лейтенант, у которого, как он иногда любил говорить о себе: "война в крови". Прошло всего полтора часа, как отсюда убрали остатки отряда киборгов. До этого боя они являлись стопроцентными гарантами победы, но в сегодняшем бою еле-еле перетянули ее на свою сторону.

"Все же бравыми ребятами оказались эти киборги. Бравыми, ничего не скажешь,- за-думчиво подумал Пиркс, стоя посреди зала, и продолжая осматриваться. – Такую силу сломали. "Чужаки" оказались не хуже мясорубки. Перемололи две штурмовые полуроты. Потом отряд особого назначения первого класса. Там же каждый боец профи, один трех десантников стоит. Да еще под двойным "нарком". А этим хоть бы что! Не "чужаки", а звери какие-то. А еще приплюсовать сюда пол отряда киборгов… Круто! Кто бы мне сказал, что двое уложат столько…А из них одна еще совсем сопливая девчонка! Все, хватит рассуждений! За работу, лейтенант!".

– Руум, возвращаешься в расположение отряда, – отдал приказ суб – лейтенант к одному из сержантов, стоявшему перед ним навытяжку. – Возьмешь второе отделение. И сюда. Схема внешней охраны "Стандарт 2М". Это пока. С внутренней расстановкой разберемся позже. Мне надо помозговать. Действуй!

Сержант отчеканив: – Есть, суб – лейтенант! – и четко развернувшись, быстрым шагом направился к выходу.

– А ты Кро-то-Кор, иди к "Пространственным вратам", – бросил через плечо Пиркс. – Присмотри там за нашими парнями. Я потом подойду. Позже.

Отдав приказ, суб – лейтенант стал прикидывать на глаз расположение часовых. Снова окинул помещение взглядом. Теперь его взгляд остановился на группе из трех "гражданских лиц", готовивших останки одного из "чужаков" к последующей транспортировке. Рядом с ними стоял робот – лаборатория, низкий, на широких гусеницах. В этот момент его длинные и тонкие, но необычайно сильные, манипуляторы, делали один за другим уколы в различные части безжизненного тела.

"Консервируют, трупорезы. Потом на куски будут резать. Исследовать, так они это называют. Живодеры!".

Подобную процедуру он уже дважды видел за время своей работы, и каждый раз чувствовал брезгливость при виде их манипуляций. Хотел сплюнуть, но в последний момент удержался, вспомнив о глухом шлеме скафандра. Не имея другой возможности выказать презрение, суб – лейтенант развернулся в другую сторону, став смотреть на адмирала со свитой, изъявившего желание самолично побывать на поле боя. Сейчас все они стояли полукругом над телом второго "чужака". С двух сторон особу адмирала прикрывали телохранители с тяжелыми автоматами, взятыми на изготовку. Чуть поодаль от охранников, сохраняя дистанцию, стояли военные вперемешку с учеными из правительственной комиссии, во главе с полковником Труппе. Помимо просто любопытствующих, с телом "чужака" работали двое специалистов, водя над трупом каким-то прибором. Этих ребят он знал, они были из научного отдела управления безопасности.

"Универсальное у нас управление. Кого хочешь, найдешь! И головореза, и мудреца. Ладно, хорош глазеть, лейтенант! Тебе не за это деньги платят!".

Не успел суб – лейтенант оторвать взгляд от адмиральского окружения, как неуловимая де-таль, еще не понятая мозгом, но уже успевшая изменить всю картинку, была захвачена кра-ешком глаза. Лейтенант был из той породы людей, которые не любят оставлять за своей спиной никого и ничего, пусть даже это только тень беспокойства. Резкий поворот головы в направлении адмирала – и взгляд фиксирует непонятное смятение в группе лиц, столпившихся у тела. Вот командующий, отшатнувшись, делает неверный шаг назад, а телохранители, шагнув вперед, закрывают своими широкими плечами высокую персону. Почти одновременно с ним отшатнулась от тела ученые, следом, несколько помедлив, шагнули назад военные. Только специалисты, из управления безопасности, вскочив на ноги, не стали пя-титься, а остались стоять, не сводя глаз с "чужака". Только тут лейтенант понял причину непонятного поведения людей, которую он не смог определить из-за большого расстояния. Контуры тела мертвого "чужака" стали медленно наливаться жемчужно – серебристым сиянием, которое с каждой секундой становилась все ярче. Вместе с этим явлением все ме-нее становилось видно тело, оно все более расплывалось, теряя четко очерченный контур и краски. Первой мыслью Пиркса было объявить по комкону всеобщую тревогу, но присутствие высокого начальства тут же умерило служебное рвение старого служаки.

"Пусть оно и решает, – решил лейтенант, – но со своей стороны меры предосторожности я все же приму. Хуже не будет".

Отдав соответствующие распоряжения своим людям, лейтенант стал дальше наблюдать за развитием событий. Вопрос "убегать или остаться" у старого солдата даже не возникал в голове, ему было просто интересно. И вдруг неожиданно раздались звуки, напоминающие мягкие шлепки. Выхватив бластер, лейтенант резко развернулся на звук. Рядом с прозрачным саркофагом, над которым замер неподвижный робот с нелепо задранными вверх манипуляторами, лежало три тела в мягких скафандрах. Ученые. Лейтенант без труда связал трупы с все нарастающим свечением. Ухо снова уловило за спиной уже знакомый звук, но теперь лейтенант знал, что увидит. Скользнув глазами по группе тел, раскинувшихся вокруг технологической установки, он остановил взгляд на телах адмирала и его свиты. Страха, как такового, лейтенант еще не успел почувствовать, слишком все произошло быстро, неожиданно и бесшумно, но в следующую секунду пришла мысль – вопрос: – Следующий я?!

Лейтенанту часто в свое время приходилось ходить рядом со смертью, чтобы так просто поддаться панике, но ожидание собственной смерти, от которой нет, ни спасения, ни защиты… А может смерть только здесь, а там, за пределами зала, ее нет? Ноги сами понесли его к выходу. В душе затеплилась надежда, но как только он выбежал в коридор и увидел новые трупы, она снова погасла. Страх, до этого с трудом сдерживаемый, с новой силой вцепился в него, ломая остатки воли. Сознание замигало, как вот-вот готовая перегореть лампочка. Он уже не осознавал, что куда-то идет, не выбирал ни направления, не разбирал дороги, шагая прямо по трупам, как вдруг неожиданно сквозь разрывы искореженных переборок ударил солнечный свет, сумевший в последний миг удержать сознание, готовое погаснуть. Солнце и небо! Они вдохнули в него жизнь. Он не умрет! В пустыне, где много воздуха и солнца, смерть не посмеет его коснуться! Но не успел лейтенант обогнуть, изорванную в лохмотья, наружную стену станции, как резко остановился. Все так же голубело небо и светило солнце, но вместо желтого песка лежал ковер из мертвецов. Песчаные танки и боевые роботы стояли наподобие памятников на этом кладбище непогребенных мертвецов. Погасла искра надежды, вслед за ней погас разум. Нечеловеческий вой, разорвав в клочья тишину пустыни, ввинтился в яркое голубое небо.

Смерть многогранна. И не всегда убивает сразу. Вот и сейчас удар косы безносой стару-хи, вместо того чтобы разить насмерть, нес с собой атрибуты, предваряющие ее приход: бе-зумие, панический страх и жажду убийства. Они волной захлестнули, все как один, корабли семнадцатого звездного флота. Солдаты и офицеры звездных экипажей, кто с безумным хохотом, кто с надрывным плачем, резали, стреляли, убивая себя и других.

Внезапно охватившая семнадцатый флот эпидемия безумия заставила исчезнуть во вспышках ядерных взрывов почти всю армаду, за исключением нескольких звездолетов, которым была уготована участь кораблей-призраков, уносящих свои мертвые экипажи в бездонные глубины космоса.

***

Охватившая меня тьма с силой душила своими черными щупальцами. Я пытался ей со-противляться, но выходило плохо. Я задыхался, мне не хватало воздуха, пока, в какой-то момент, словно невидимая сильная рука отбросила щупальца с моего горла. Глотнув воздух сначала робко, потом все сильнее, я, наконец, задышал полной грудью. Следом появился свет, сначала неяркий и робкий, он постепенно стал набирать силу. Эти примитивные ощущения ничего не давали ни уму, ни сердцу, пока на границе моего сознания не проскочило нечто. Попытался ухватиться за него, провалилась, но усилия не пропали даром, запустив механизм памяти. Смутные, полузатертые обрывки воспоминаний пошли непрерывной чередой, все такие разные и одновременно одинаковые в своей неопределенности. Попытки сосредоточиться на чем-то одном, ни к чему не привели. Постоянно ускользавшие от меня мысли, вместе с бессмысленными попытками что-либо понять, неожиданно вызвали всплеск злости. Ощущение потрясло не только мое "я", но и саму череду непрерывно мелькающих безликих картинок. Словно сбившись с ритма, они стали наплывать друг на друга, слипаться, образуя ком, который постепенно стал увеличиваться в размерах, грозя похоронить мое сознание под массой слипшихся воспоминаний. Тогда я испугался. Так пришел страх. Злость и страх. Эти два чувства, объединившись, подобно молнии ударили в самую середину шара, заставив тот распасться, оставив после себя только одну картинку – воспоминание. Тело, бьющееся в агонии. Кори. Это имя, всплывшее в памяти, закрутило ленту черно-белого кино, сохранившуюся в памяти. Каждый кадр, сначала застывал у меня перед глазами в своей чудовищной неприглядности, потом сменялся на такой же снимок, не менее ужасный. Страшные в своем жестоком натурализме воспоминания молотом били в мозг и жгли сердце. Каждый кадр возвращал мне частичку самого себя, так я вспомнил, что со мной произошло, кто я и где нахожусь.

Состояние, в котором я сейчас находился, являлось своеобразным вариантом "клинической смерти". Своеобразная "мимикрия", которую мозг поддерживал автоматически, давал под-питку организму на самом минимальном уровне, позволяя только системе регенерации организма заниматься восстановлением жизненных функций. Когда состояние "физической смерти" было остановлено и пошло вспять, мозг включил сознание. Появившиеся в памяти картинки были сигналом к пробуждению личности. Черная стена, до сих пор державшая мое сознание в плену, растворилась, вернув видение мира, но не зрительное, а через информационное поле. Краски, образы, мысли, чувства, все эти ощущения мира, хлынув волной, наполнили меня, прежде всего радостным ощущением причастности ко всему живому, но не успел я насладиться всем этим, как в голове вспыхнули жуткие подробности нашего последнего боя. Дикий рев и горящие яростным безумием глаза солдатни, накачанной боевым наркотиком. Плазменный факел на защите Кори. Стремительно накатывающаяся волна одинаковых и бесстрастных лиц киборгов. Пульсирующая вспышка моей разорванной защиты. До этого я был готов простить миру ее смерть, но взорвавшийся в голове ее предсмертный душераздирающий крик сбил защитные барьеры, поставленные культурой и цивилизацией, вытаскивая на свет все темное, что таилось в уголках моей души. Ее крик, не переставая, все продолжал гудеть тревожным набатом, неся в себе страх и боль, взывая к мести.

"Убить!! Убить!! – раздавалось эхом в самых отдаленных уголках моего мозга. Погружаясь в черный омут, имя которому было "безумие", я неожиданно понял, той примитивной частью мозга, где похоронены наши первобытные инстинкты, что нахожусь не в реальном мире. Затем я неожиданно прозрел. Место было странным, непостижимым и чужим, но в то же время в нем было что-то мне знакомое и близкое. Его можно было сравнить с ночным звездным небом из-за мириад голубых искорок на фоне цвета черного бархата. Я парил в пространстве, среди голубых звездочек, пока исподволь, как-то вдруг, во мне проявилось знание. Необычное, чудное и противоречивое, как и все в этом месте.

"Ты частичка, один из великого множества краеугольных камней этого мира, но одновременно ты его творец и бог".

Это знание вывернуло мне мозги наизнанку, заставив понять, где нахожусь. Разум во вселенной разумов. Я сумел попасть туда, где родился во второй раз. Еще одна вселенная в энергоинформационной сфере, где властвует энергетика чувств, мыслей и желаний, где каждый мозг представляет собой отдельный мир. Эта была вселенная, где каждый был и ее частичкой, и ее творцом.

"Ты принял этот мир, а он принял тебя. Теперь осталось решить вопрос бытия: кто ты есть?".

Сомнений в выборе не было. Палач. Я буду палачом. Вселенная разумов тут же изменилась, дав иное видение окружающего меня пространства. Теперь вокруг меня висела густая сеть из тончайших ниточек, а в тех местах, где они пересекались, висели миры – разумы, соединенные друг с другом, в самых замысловатых комбинациях. Это были любовные и родственные связи, нежные привязанности и взаимная злоба. По этим ниточкам – связям проходила нежная ласка и грязные помыслы, любовное стеснение и хладнокровная жестокость. Все, чем управлял мозг разумного существа, и все, что управляло им – представляли эти нити. И сейчас я получил власть над ними. Я мог манипулировать любым разумным существом, как марионеткой, дергая за эти ниточки. В моей воле было заставить его плясать, плакать, сойти с ума, влюбиться, или… умереть. Еще раз окинул внутренним взглядом мириады искорок, каждая из которых представляла жизнь разумного существа. Все они живут. Работают, любят, радуются, страдают. Но это пока. Некоторым из них уготовано умереть. Я их смерть. Окончательно осознав это, я потянулся к ближайшей искре своим сознанием. Почему начал именно с этого существа, я не знал, но твердо верил, что это знание мне дано свыше. Дотянувшись до чужого разума, я опалил его огнем своей ярости. Он тут же потух. Кто-то умер. Жизнь погасла, но у меня остался отпечаток смерти, это как обратная сторона обычной монеты, а в этой вселенной – жизни. Он был мне нужен, но зачем, я пока не знал. Гасить жизни получалось раз за разом все легче и легче, но вскоре мне надоело тушить их по одной. И тут, словно пришедшее свыше, озарение, подсказало мне, как использовать остававшиеся у меня отпечатки смерти. Слепив из них шар, я кинул его, словно черный снежок, в большое скопление искорок. Ком из смерти и безумия, ударив в центр их скопления, стал растекаться, жадно пожирая их, одну за другой.

***

Едкий запах горелого металлопластика мешаясь со сладковатым запахом крови, лез в ноздри, щекотал горло. Меня шатало. И не раны, уже затянувшиеся, были тому причиной. То, что со мной происходило, было своеобразной платой за переход из психосферы в сферу материальную, своего рода адаптация, вызвавшая физический резонанс в моем организме. Меня бил озноб, тело обливалось холодным потом, вдобавок ко всему голову пронзали волны сильной боли. Оставалось только терпеливо ждать, когда все это закончиться. Наконец, этот момент наступил. Еще несколько минут я стоял неподвижно, привыкая к самому себе и к окружающему миру, одновременно пытаясь понять то, с помощью чего мой разум нашел дорогу во вселенную разумов. Детально и скрупулезно я изучал картины психосферы, зафиксированные мозгом, пытаясь в них найти разгадку, но скоро понял, мой разум при всем его нынешнем совершенстве, не готов к восприятию информации подобного уровня.

Прекратив попытки, я вошел в инфорполе. Наступила пора узнать, что делается в реальном мире.

Станция, взорванная и искореженная, представляла собой преддверие ада. Чувство при-частности к страшной картине вызвала у меня двойственное состояние. Одна часть, с ужасом, взирала на это, вторая же – смотрела хладнокровно и жестко, словно сквозь прицел винтовки на врага. На миг я опешил, пытаясь понять, что происходит, но тут же последовавшая попытка взять верх над моей личностью, расставила все по своим местам. "Страж", боевая тактическая программа, оказалась программой – паразитом. Борьба оказалось недолгой. Выделив ее из своего сознания, я заблокировал ее, решив разобраться с ней позже.

"Явная недоработка предков, не сумели ее до конца отладить. Впрочем, со слов Корку было ясно, что полного комплексного испытания "Страж" не проходил. Доработку оставили "на потом". Делали как лучше, а получилось как всегда. А если бы во время боя мы с ней схватились… Стоп! Может… гибель Кори? Та ее отрешенность… следствие борьбы… Японский городовой! – мысль больно ужалила меня в сердце. – Если она еще и сознавала это… ".

На душе стало противно и горько, словно меня самого только что нагло обманули. Доду-мать дальше мне не хотелось.

"Я и Союз. Они получили по зубам, но силы явно не на моей стороне. В итоге два варианта. Первый. Бежать через "врата". А там на Землю. И ты веришь, что все забудешь?! И будешь где-то там отсиживаться?! Да не в жисть! Тогда у нас на повестке дня остается один вопрос. Война. Один в поле не воин, а значит, мне нужны союзники. Для начала стоит поговорить с бывшими союзниками геонцев".

Все произошло автоматически, легко и просто, без малейшего усилия с моей стороны. Я словно открыл в своем сознании маленькую дверцу, за которой хранились ключи – координаты пространства, открывающие пути к различным мирам. Перебрав их, достал необходимый (подсказанный мне памятью) и открыл нужную дверь. Затем переступил через порог.

ГЕОНЕЦ

Глава 1

Сегодня, в гигантском зале, где обычно решались вопросы внутренней и внешней политики мира муркоков, творилось нечто невероятное. Зал, представлявший собой классический амфитеатр, обычно занятый в лучшем случае на треть, сейчас был набит битком. Силовой барьер, тускло мерцавший в потоках искусственного освещения, отделив правительственную ложу от остального зала, стал неожиданным нововведением для всех присутствующих, дав пищу для ума, как для журналистов, так и для дипломатов. Обе эти группы составляли львиную долю от присутствующих здесь гостей. Меньшую часть составляли представители различных направлений церкви, официальных наблюдателей от союзов и содружеств ряда миров, а также несколько десятков почетных гостей. Пока в правительственной ложе никого не было, в зале царила обычная рабочая атмосфера. Журналисты, операторы и техники сейчас были заняты каждый своим делом: кто уточнял список вопросов, соответствующих тематике своего журнала или канала, кто в последний момент тестировал аппаратуру. Послы, как и другие представители миров в своем большинстве, сидели молча, в напряженном ожидании начала этого необычного заседания. Вдруг в зале стал постепенно стихать гул по мере того, как правительственная ложа стала наполняться представителями кланов – "клыками"… Как вдруг резко наступила тишина. Вместе с членами правительства в ложу вошли саксы, горды и представители третьего мира, под названием Молт. Если, саксы и горды, некогда состояли в союзе с муркоками и геонцами и раньше имели места в этой ложе, то молтцы, оказались здесь впервые.

"В правительственной ложе нет места гостям, а это значит… значит, заключен новый союз! – вслед за этой мыслью возникшей у большинства присутствующих, тут же на свет стали рождаться другие щекотливые вопросы. – Зачем он организован?! Для чего?! И почему сейчас?!".

Хрупкая тишина, возникшая как следствие неожиданности, уже в следующую секунду бы-ла уничтожена лавиной вопросов и восклицаний, раздавшихся в рядах наиболее импульсивных журналистов, да и другие присутствующие не отказали себе в комментариях вслух по поводу образования нового союза. Шуми и гвалт еще только начали набирать силу, как под потолком поплыл звонкий серебристый звук, напомнивший мне перелив колокольчиков. Пресс – конференция, которую все с таким нетерпением ждали четыре долгих месяца, уже в самом своем начале преподнесла такой неожиданный сюрприз. Что же будет дальше?

***

На заре зарождения звездной экспансии Цель расы турусов была благородной, но довольно неопределенной и туманной, так же как и девиз "Мир и процветание – разумам галактики". Позже, развиваясь, философская доктрина Цели обрела конкретные и четкие черты. Девиз, также подвергся коренным изменениям, хотя и продолжал оста-ваться расплывчатым словосочетанием. "В единении – сила". Когда идея окончательно сформировалась в сердцах и сознании турусов, им стало ясно, что пришла пора вынести ее на просторы Галактики. Сначала решили приобщить к познанию Цели одну из двух встреченных им в космосе рас. Избранниками оказалась раса крыманов, получившая в наследство от своих предков большие фасеточные глаза, жесткий внешний скелет и воинственный нрав. И тут турусы неожиданно для себя столкнулись с грубым непониманием крыманами элементарных вещей. Во-первых, принятия идеологии Цели как само собой разумеющееся, а второе, как естественное продолжение Цели – объединение их миров для совместного доведения идеи до других рас и народов. Те, ответив "нет" по этим двум пунктам, тем самым, сильно удивили турусов, но нисколько не остудили пылающую в их сердцах веру. Нежелающие отступать, в своих фанатичных попытках убедить, турусы и воинственный нрав крыманов сделали свое дело. Разразилась война. Победа, оставшаяся за турусами, не принесла им ничего, кроме крови и разрушений. Раса крыманов была уничтожена почти полностью, а это означало, что она навсегда потеряна для великой идеи. Понимание этого сумело достучаться до глубоко запрятанных остатков разума самых оголтелых фанатиков Цели. Отсюда был сделан соответствующий вывод, ставший в последствии одним из постулатов: "к пониманию Цели нужно осторожно подводить, а не грубо подталкивать в спину".

Эта война замедлила, но не остановила великий поход к звездам. Турусы, ис-кренне веря в свое предназначение, неустанно бороздили глубины космоса в поисках новых рас. За три столетия восемь новых цивилизаций присоединились к ним, чтобы служить Цели. А это десятки планет, если считать вместе с их мирами – колониями. С каждой вступившей в Союз Индустриальных Миров, так со временем стала называться сообщество народов – сторонников Цели, цивилизацией, пополня-лись и расширялись современные знания и технологии. Одновременно с налаживающимися отношениями начиналось определение места, которое должна занять, та или иная раса в строительстве Цели. Этим распределением занимались исключительно турусы, являющиеся основоположниками философии и основными проводниками идеи Цели. Одни из народов определялись на роль солдат, другие – торговцев или техников.

Вместе с опытом и знаниями постепенно оттачивались и шлифовались методы воздействия и убеждения для будущих адептов. Знакомство обычно начиналось с обмена делегациями и торговыми договорами, потом шли попытки убедить местные власти присоединиться к Союзу, где мышам в качестве бесплатного сыра предлагались современные знания и возможность торговли с другими расами. Если и это не удавалось, переходили к следующей фазе: "мягкое" свержение правительст-ва с помощью коктейля из шантажа, подкупа и предательства. Обычно на этом этапе и заканчивалось присоединение, хотя в практике турусов был один случай, когда пришлось пойти еще дальше. В ход пошла демонстрация силы. Ее вполне хватило для упорной расы, чтобы проникнуться идеей Цели, хотя турусы великолепно понимали, что в подобных случаях идея Цели придет к аборигенам только во втором, а то и в третьем поколении. Придется воспитывать в их сознании истинное понимание самой идеи единства постепенно, пока нынешнее поколение не уйдет из жизни, так и не поняв истинного величия Цели.

Со временем менялось сознание не только присоединяемых народов, но и в самой расе турусов, но они не касались рядового обывателя. Изменения коснулись только руководящей верхушки – Совета, а также их ближайших сподвижников, занимающих ключевые посты в центральном аппарате СИМ. Первичное понимание Цели, со временем, было отставлено ими в сторону как грубое и консервативное, не отвечающее духу технологического прогресса. Но отставлено оно было в сторону не на показ, дабы не смущать ревнителей Цели, а только для самих себя. Проходили столетия, менялось сознание управляющего органа, или Совета, а вместе с ним менялись законы правления. Они изменялись не явственно, а исподволь, сохраняя внешние принципы демократии и единства. Союз, постепенно разрастаясь, набирал силу, а вместе с ним и Совет, при этом оставаясь внешне неизменным, так же как его старый девиз "В единении – сила".

Неизвестно как бы долго продолжался этот крестовый поход, если бы турусы и их союзники не встретили на своем пути весьма неординарного противника, которого победить, до этого наработанными и испытанными методами, было практически невозможно. К тому же этот антагонист идеи Цели стоял во главе содружества, в которое входили еще три расы. Разумные существа Гео, так аборигены называли свой мир, были уже необычны тем, что не пошли по обычному "техническому" пути развития цивилизаций, а упорно, тысячелетиями, развивали свои природные способности, оттачивая ум и тело. Цивилизация – уникум. Как можно пытаться обмануть или шантажировать аборигена, спокойно считывающего биотоки твоего мозга, не говоря уже об эмоциональном фоне. Это почти то же самое, что подвергаться допросу с применением "сыворотки правды". Любой шпион будет сразу раскрыт, стоит ему только ступить на поверхность этого уникального мира. А что можно противопоставить солдату, способному на расстоянии подавить разум противника, а в случае опасности перенестись сквозь пространство, да еще в пределах, не только своего мира, а целого содружества. В Совете турусов, в первый раз, за долгие столетия, рассматривали план военных действий, как средство принуждения. Он был детально рассмотрен и отклонен. По крайней мере, при первом рассмотрении. Слишком сомнительным выглядел исход войны. Мощь Союза Индустриальных Миров при приближенных выкладках была признана равной мощи содружества, где ее львиная доля отдавалась миру Гео и его обитателям. К тому же война подрывала в корне основы псевдодемократического правления Совета, а, следовательно, могла вызвать ненужные мысли, и даже смуту, в рядах союзников. Значит, надо было искать что-то новое или отступить. Но отступление для турусов было бы началом краха их Цели, а значит и Союза. А этого они не могли допустить. Чтобы выгадать время, нужное для поиска решения этой проблемы, Совету чуть ли не в первый раз пришлось выступить в неестественной для него роли "доброго соседа". В ход пошел обмен дипломатическими миссиями, торговыми делегациями. Одновременно была раскинута шпионская сеть для сбора информации и уточнения слабых мест содружества. И вот, спустя два года, решение было найдено, правда, чисто случайно, благодаря экспериментам с пространственно – временным континуумом, на одном из миров – союзников. Там был найден выход в новое пространство, но что оно собой представляло, пока никто не мог понять. Но главное, за что зацепился Совет, предметы и живые существа, проходящие через точку перехода, исчезали без следа. И вот тогда появилась идея попробовать по-добный эксперимент на целом мире, на Гео. Это была безумная идея, но с другой стороны, это был единственный выход из создавшегося положения. Поэтому Совет пошел на этот эксперимент, обставив его такой секретностью, насколько это было в его силах. Эксперимент получил название "Катапульта", заключающее в себе тайный смысл его проведения. Расчеты показали, что гигантские затраты на этот небывалый по своему масштабу эксперимент, если он удастся, представляют собой "ничто" по сравнению с войной, как "основным" вариантом развития событий. К тому же он способствовал научно – техническому прогрессу. И в случае удачи можно было подумать о кораблях с подобной начинкой, как о новом виде оружия. Но даже не это было главным, а то смятение и страх, которые должны были охватить расы и цивилизации, как внутри Союза, так и далеко за его пределами, перед мощью и силой Совета.

К этой операции готовились долго и упорно. Только полтора года ушло на разработку и изготовление сложнейшей аппаратуры, способной работать с объектами, величиной с целую планету. Вся научная и техническая мощь Союза была брошена на разработку и осуществление этого проекта.

К моменту готовности проведения "Катапульты" были добыты общие коды доступа к первому, внешнему кольцу обороны околопланетного пространства Гео. Вот тогда и появилось в расчетах запуска и проведения эксперимента, время – пятнадцать минут. Такое ограниченное время давали добытые коды допуска звездолету, прибывшему на внешнюю орбиту планеты, чтобы изложить цель прибытия, но такой прием касался только незваных гостей. На кораблях содружества существовали специальные "маяки", автоматически выдававшие определенные цепочки кодов на запросы всех трех линий обороны Гео. Но даже это расчетное время не могло быть точкой отсчета, так как в первое кольцо околопространственной обороны помимо автоматизированных звездных крепостей входили патрули военных звездолетов. Тут уже все зависело от того, как оперативно сработает человеческий фактор дежурных операторов ближайшей патрульной эскадры на сообщение о появлении на дальней орбите планеты незваного гостя. Поэтому с момента появления на орбите действия экипажа чужака были рассчитаны до секунды. Сложнейшая аппаратура уже готовая к работе, в течение восьми первых минут дополнялась последними параметрами и координатами, которые можно было получить, только находясь на орбите планеты. Все последующее время шло на выброс накопленной энергии в определенную точку космоса, которую достигнет планета в своем движении, для последующего формирования в ней поля – прохода в иное пространство.

Когда исходные данные были загружены и нажата кнопка "пуск", экипаж стал расхо-диться по своим каютам. Металлический голос громко и раскатисто пронесся по техническим отсекам, лабораториям, смотровым залам: "На время запуска программы всем находиться в своих спальных отсеках. Повторяю. На время запуска… – спустя десять минут надоедливого повтора, экипаж, наконец, услышал долгожданные слова. – Начинаю отсчет времени: 5, 4, 3, 2, 1, 0. Режим нарастания поля в пределах нормы. Показания контрольных датчиков в пределах нормы. Поле разрыва пространства – времени получено. Пошел разгон поля в координатах… Режим предельный. Показания контрольных датчиков в пределах нормы".

Десятая минута работы программы была на исходе, когда на звездолет неожиданно поступил запрос от патруля легких крейсеров, которого, очевидно, что-то насторожило в пришельце, находящегося на орбите. Но сигнал не дошел до устройств связи, они, как и все остальные системы, включая систему жизнеобеспечения корабля, были несколько секунд тому назад отключены, превратив жилые отсеки команды в склепы. Блокировочные щелчки замков вместе с погасшим освещением и отключением климат – установок вызвали взрыв паники среди ничего неподозревающего экипажа. Но агония команды продолжалась недолго. Все закончилось быстро, как для мира под названием Гео, так и для звездолета – пришельца. В долях секунды совпали эти два события. Когда открывшаяся дверь в чужое пространство была готова поглотить планету, в то же самый миг первые ракеты звездного патруля геонцев уже взрезали китановую броню звездолета – пришельца. Планета и корабль исчезли одновременно.

Гигантские выбросы взвихренной энергии на месте перехода уничтожили все материальное в этой части космоса на расстоянии одной восьмой части парсека, скрыл даже самые мельчайшие следы, которые могли бы привести когда-нибудь к разгадке этой трагедии.

***

Высший руководящий орган Союза, вместе со своим главным штабом, получив удар под дых, сейчас судорожно глотал воздух, одновременно пытаясь понять, как такое могло случиться. Все лучшие силы СИМа были брошены на это дело, но, прежде всего власти постарались сохранить тайну происшедшего. Необходимо было выиграть время, чтобы дать специалистам разобраться, что же произошло на самом деле. Все средства наблюдения, спутники и станции, вращающиеся на орбите "планеты мутантов", наземные наблюдатели, вся следящая аппаратура, были направлены на получение, анализ и обработку информации из двух точек. Одна на земле, в пустыне – станция пришельцев, вторая в открытом космосе, где когда-то находился семнадцатый космический флот. Если станция оставалась на месте, пусть даже в полуразрушенном состоянии, то о флоте этого сказать было нельзя. Он исчез. Испарился. Развеян на атомы. Скрыть этот факт было просто невозможно. Уже через сутки, несмотря на все барьеры специальных служб поставленных на ее пути, сенсация дошла до средств массовой информации. Репортажи и интервью с очевидцами мгновенно заполонили каналы, а слова "пришелец", "чужак", "пси – силы", "неравная схватка", "кровавая бойня" не сходили с языка телеведущих, дикторов и журналистов. Боясь дальнейшего распространения подобных слухов, способных подорвать престиж не только самого Совета, но и саму идею непоколебимой мощи Союза Индустриальных Миров, срочно была озвучена официальная версия гибели флота. Смертельный вирус, принесенный из глубин космоса космической станцией, является причиной гибели экспедиции и семнадцатого флота. Не самая плохая идея, но, не успев набрать силу, как тут же растворилась в десятках других версий и гипотез, сляпанных журналистами на скорую руку, которые десятками стали оседать в ошеломленных умах обитателей миров.

Муркоки, с момента их появления в Союзе Индустриальных Миров, находившиеся в постоянной, пусть и пассивной оппозиции властям, не упустили момент, в числе первых начав компанию, направленную на подрыв авторитарной власти Совета. Тот обычно смотрел на такие выходки сквозь пальцы, давая время от времени выпустить пар недовольства, но вал прокатившихся по СМИ различных миров высказываний, мнений и рассуждений по поводу полученной империей плюхи, показал Совету, КАК его не любят. Уже сейчас нетрудно было предположить, что удар, полученный империей, будет иметь далеко идущие последствия. Так оно и случилось. Сначала "чужак" превратился из мифического героя в конкретную личность, а еще несколько дней спустя, по специальному галактическому каналу прошел полномасштабный фильм – репортаж, показавший кровавый бой на станции, во всей его страшной неприглядности. На зрителей прямо с экранов потекла кровь, леденя их сердца. Раздавленные и обгоревшие трупы, расколотые кости и черепа, эти кадры словно кипятком обожгли сердца рас и народов. Сложить появление "чужака" и то, о чем сказал документальный фильм, не составило труда даже для среднего обывателя, а это значило, что это не просто раздутая журналистами шумиха, а нечто другое. Не успели миры прийти к этой мысли, как по "Галакт – видео" прошла короткая пресс-конференция с таинственным "пришельцем". Два десятка журналистов. Почти столько же ответов и вопросов, разжегших жгучий интерес, но главный сюрприз оказался в конце передачи: приглашение всем, кто хочет знать правду, на встречу с "чужаком", которая состоится через две недели. Теперь внимание всех планет, союзов и содружеств миров, входящих в империю было приковано к миру муркоков и "пришельцу". Журналистские центры планет просто трясло от возбуждения. Пока каналы в своих предварительных репортажах и передачах строили новые гипотезы на основе свежих данных, политики, прозрев, начали понимать, что это не очередной мелкий выпад против империи, а нечто совсем другое. А другое в подобной ситуации могло означать все что угодно, в том числе и войну. Подобные соображения, как круги на воде, стали расходиться все дальше и дальше, порождая как негласные, так и официальные запросы правительств по случаю столь явного противостояния власти. Не меньшую тревогу у правительств миров вызвало молчание Совета, которое никак не отреагировало, ни на сенсационные заявления, ни на объявленную пресс – конференцию. Конечно, его молчание можно было принять за открытое презрение в ответ на очередную ничтожную суету какой-то расы, но, скорее всего, а так думали почти все – за тишину, окружающую хищного зверя, сидящего в засаде и вот-вот готового прыгнуть. Ведь многие миры в свое время испытали на своей шкуре, как сильна карающая рука Совета. Но в данном случае ситуация была далека от стандартной, нет открытого неповиновения, зато есть – "чужак". И если именно он повинен в гибели звездного флота, то это может означать только одно: муркоки получили в лапы такое грозное оружие, о котором можно только мечтать, а значит, с ними придется считаться. Как отнесется к этому всесильный Совет? А с другой стороны семнадцатый флот имел последний порядковый номер в ряду космических армад Союза. Расчетное время, в течение которого он погиб, составляло лишь один час. Один час. Значит, на оставшиеся шестнадцать звездных армад потребуется только шестнадцать часов.

И вот наступил день, которого с таким нетерпением ждали. Все, что до этого было рас-плывчатым, предположения, надежды, догадки, стало принимать конкретные формы, как только на трибуну поднялся один из "клыков". Судя по одетой на нем кирасе, которую согласно многовековой традиции могли носить только военные вожди, перед собравшимися первым получил право выступить один из членов Военного Комитета. Итак – война! Зал замер в тревожном ожидании. Обитатели полутора десятка миров и более трех десятков миров – колоний буквально замерли в ожидании первых слов. Краткая речь подтвердила худшие опасения в душах одних, зато подняли других на вершину радости. Четыре мира, вступив в военный союз, бросили вызов Совету. Война! Не успели журналисты открыть рты, как военный вождь им заявил, что пока они не получат дополнительную информацию отвечать не будут, а пока пусть журналисты побеседуют с "чужаком". Вал возмущения, ударившись о равнодушно-пренебрежительное молчание правительственной ложи, дал понять всем, а в первую очередь журналистам, что пресс – конференция пойдет согласно сценарию муркоков и никак иначе. Разобиженные таким пренебрежительным отношениям к своим особам, решив выместить свое раздражение хоть на ком-то, набросились на меня с таким злым азартом, что первые мгновения я ощутил себя зверем, которого травят собаками. На вопросы, я старался отвечать спокойно и лаконично, пытаясь тем самым сбить пыл атакующих меня журналистов. Несколько раз, удачно пошутив, я тем самым дал ход обыч-ному рабочему диалогу. Вопрос – ответ. К тому же сжигающее их жгучее любопытство в отношении моей личности, сыграв роль пены, быстро загасило еще тлевшие угли обиды.

В самом начале моей беседы с журналистами, мое изображение спроецировали на десятки объемных экранов разбросанных по всему залу. Куда бы ни бросал взгляд, везде видел себя. Когда вопросы перешли на тему боя на станции, экраны разом погасли, словно огоньки свечей, задутые резким порывом ветра, следом за ними разом погасли ехидные улыбки на лицах тех журналистов, которые до сих пор еще считали, что я – это раздутая до гигантских размеров мистификация. Напряжение в зале сгустилось до предела, так как никто не сомневался, сейчас что-то покажут. И явно что-то нехорошее.

Первые кадры показали взорванные, искореженные переборки, забрызганные ржавыми пятнами, в которых угадывается свернувшаяся, высохшая кровь. Вот голова дернулась и камера, вмонтированная в шлем, резко дернулась следом, показывая одну картинку за другой. На них падали, скошенные невидимой смертью, разумные существа. Запах смерти прямо сочился сквозь объемное пространство экранов, заставляя переживать этот кошмар, как бы наяву, но самый больший ужас вызывают не бесшумные шаги смерти, а сияние, идущее от лежащего на полу тела. Оно нарастает все сильнее. Свет режет глаза даже с экранов. От него тянет ночным кошмаром, происходящего наяву, вызывая сердцебиение и холодный липкий пот, стекающий по спине. Желание проснуться и избавиться от этого ужаса, вероятно, было у каждого в этом зале, наверно поэтому, когда картинка камеры сместилась, снова показав изуродованные стены, вздох облегчения волной прошел по залу, в надежде, что все закончилось. Но как оказалось – не все.

Неровный, переваливающийся шаг. Тяжелое, учащенное дыхание. Взгляд блуждает из сто-роны в сторону, иногда падая вниз. И тогда становилось видно, что идущий не выбирает дороги, идет прямо по трупам, усеявшим коридоры. Они везде. Несколько секунд – и страх потихоньку начинает наполнять сердца зрителей. И тут вдруг картинки резко пошли рывками – человек перешел на бег. Дыхание еще более участилось, стало хриплым. И вдруг неожиданная, резкая остановка. В предельно четком кадре – выжженное до белизны небо и раскаленный оранжевый апельсин солнца. В тяжелой тишине зала послышался нестройный хор вздохов облегчения, но в следующую секунду его прервал стон, полный душевной му-ки, донесшийся с экранов. Зал замер в нехорошем предчувствии. Камера, до этого смотрящая на небо, резко накланяется. Тишина тут же взорвалась наподобие бомбы. Взрыв чувств был настолько же сильным и эмоциональным, насколько неосознанным, отданным на откуп ни разуму, а чувствам. Новая картина смерти, представшая глазам зрителей, была настолько неестественна и безобразна до ужаса, сразу после солнца и неба, что сумела превратить цивилизованный страх в первобытный ужас, хотя выглядела на порядок благопристойней, чем сцены кровавой бойни на станции. Пустыни не было! Только мертвые тела. Они везде, где достает взор. Взгляд перестает блуждать, затем снова устремляется в небо. В громадном зале наступила тишина, гнетущая и напряженная. Казалось, тронь ее… И она взорвалась! Диким, нечеловеческим воем, сверлящим уши одной и той же стонущей нотой. Гимн безумию и смерти звучал целых полторы минуты, но для многих в зале это было чуть ли не вечностью. И вдруг экраны потухли. Секунду продержалась тишина, чтобы затем мгновенно наполниться шорохами и движением, вздохами облегчения и невнятным бормотанием, но никто, даже отличающиеся цинизмом журналисты не рискнули вслух проком-ментировать этот короткий фильм.

Фильм был сделан на основе записи с видеопередчика, снятого мною со шлема офицера, труп которого я нашел у входа на станцию. По мнению муркоков, монтирующих его, он должен был сбить накал страстей и срезать до минимума поток наиболее острых вопросов по слишком "горячей" теме боя. Нюанс заключался в том, что я являлся единственным живым свидетелем, и одновременно одной из противоборствующих сторон, что со стороны выглядело довольно двусмысленно, наталкивая на мысли, не являюсь ли я героем фильма ужасов, поставленного муркоками. И судя по реакции, похоже, их план удался. Это было видно по вопросам, более сдержанным и осторожным, по недоуменным взглядам, которые тянулись ко мне со всех сторон зала. В них без труда читался страх, пусть не в полной мере, пусть отголоски, но и их хватало, чтобы определить его как основную составляющую ментального фона зала. На втором месте стояло недоумение, присутствующие дружно пытались понять: что я такое? Ангел – хранитель или дьявол – мститель, а может не то и не другое, а нечто третье? Но журналисты и дипломаты, профессии которых уже предполагавшие сюрпризы в своей работе, быстро сумели взять себя в руки. Как только шок от виденного прошел, на меня снова посыпались вопросы, но теперь они уже имели политическую направленность. Зачем появился представитель расы геонцев? Как личность – для мести? Или как разведчик впереди армии завоевателей? Но не успел я ответить на первую пару вопросов, как председательствующий на этом заседании военный вождь, резко поднялся и вскинул вверх лапы, призывая, тем самым, всех к вниманию. Тишина наступила почти мгновенно. Все снова застыли в напряженном ожидании.

– Смотрите!! – его горловой рык, усиленный аппаратурой, прокатился по залу, как волна – цунами, накрыв всех с головой. Черные экраны снова вспыхнули. На этот раз они оказа-лись окнами в космос, в эту первозданную и бездонную пустоту вселенной. Камеры, сначала продемонстрировав беззвучный полет звездолетов сквозь мрак космоса, появилась картинка, показавшая совещание военных. Судя по профессиональным замечаниям, раздавшимся в зале, совещание происходило в штаб-квартире флагмана какого-то звездного флота. Многие терялись в догадках, высказывая вслух свое недоумение, требуя прокомментировать происходящее, и словно бы в ответ на эти просьбы камеры вновь вернулись в космос. Перед глазами присутствующих развернулась гигантская панорама сражения в космо-се. Первая волна атакующих звездолетов была представлена мощными космическими крейсерами и линкорами. Лазерные лучи, скрещиваясь с силовыми полями кораблей, разбегались по ней многоцветными волнами, а, пробив защиту, распускались яркими цветами взрывов. Черный мрак расцветился яркими вспышками, взрывами, яркими лучами лазерных пушек. Нападавшие буквально смели своими мощными залпами батареи космических станций на подходе к планете, чтобы тут же наткнутся на залпы патрульных эскадр, представляющих собой второе кольцо обороны. Но и этих сил сдержать наседающего врага хватило ненадолго. На новых кадрах было видно, как сотни астроистребителей, неудержимым потоком пронизывают атмосферу планеты, не обращая внимания на удары системы противовоздушной обороны, как они безудержно и зло рвутся к поверхности, чтобы уничтожить все живое на земле. Параллельно, под их прикрытием шла высадка десанта. Затем экраны погасли, чтобы через секунду вспыхнуть вновь. На этих кадрах мы уже наблюдали, как модули с грохотом врезались в поверхность, чтобы в следующий момент раскрыться подобно странному цветку, выпуская на волю десантников в серебристой броне. Тускло-серебристые волны, начав катиться, разрастались все больше и больше. Поверхность планеты закипела во взрывах, но нападающих, казалось, это нисколько не волновало. С неесте-ственной скоростью, перепрыгивая через огненно-стеклянную сожженную землю, воронки и трупы, десантники неслись вперед, уничтожая все на своем пути. Теперь съемка шла под непосредственным руководством оператора, что заметно сказалось на ее качестве. Картинка в большинстве случаев выходила размытой, что не давало разглядеть детали, но, несмотря на это, следующие кадры подтвердили успех нападающих. Группы солдат, оседлавших горбы планетарных танков, неслись, на полном ходу, на позиции защитников планеты, сквозь огненно-лазерный шквал. Боевые машины, пройдя как нож сквозь масло, сквозь укрепления, сбросив десант, рвались дальше, изрыгая огонь, а на земле тем временем уже кипела рукопашная схватка. Новое переключение камеры, теперь уже крупным планом. Гигант в серебристой броне, отбросив разряженный излучатель, одним ударом кулака в бро-нированной перчатке проламывает шлем своего противника, словно тот из картона.

– Это горды!! – выкрик одного из журналистов прозвучал как выстрел в полной тишине, которая тут же взорвалась криками, угрозами, вопросами. – Война!! Вы начали войну без объявления!! Это подлость!! К ответу их!! Совет в курсе?!

Только мощный удар гонга смог пробиться сквозь этот невероятный шум. Его звучание благодаря универсальной акустической системе сумело дойти до уха каждого из здесь присутствующих, заставив их мгновенно замолчать.

– Хватит эмоций!! Это еще не все!! Смотрите дальше!! – новый рык, прокатившийся по залу, заставил даже шептунов замолкнуть.

На экранах еще некоторое время лилась кровь, замирали охваченные огнем танки, шли в атаку и умирали десантники. Жуткие, кровавые, страшные в своей простоте, фрагменты битвы. Зал, в который раз, затаил дыхание.

– А вот то, что мы получили несколько минут назад!!

На кадрах появились громадные куполообразные здания сиренево – металлического оттенка. Не успели они появиться на экранах, как среди присутствующих сразу раздались крики: – Они захватили Галеон!! Мир – рудник Галеон взят!! Этого не может быть!! У муркоков в руках броневой щит Союза!! Не возможно!!

"Клыку" на этот раз не пришлось усмирять присутствующих силой своего голоса, все разом замолкли, как только увидели большой зал, залитый потоками искусственного света. Стены и пол, покрытый пушистым ковром, были выдержаны в светло-коричневых тонах. В центре зала громадный стол, за которым по обе стороны сидят несколько человек. Вот камера наезжает на лицо одного из них. Крупным кадром лицо военного в мундире с золотым шитьем. В зале кто-то во весь голос прокомментировал: – Генерал – защитник Урбанас!! Командующий вооруженными силами Галеона!!

Следующие кадры крупным планом показали стол. На нем перед плотно сжатыми в кулаки руками генерала лежало что-то вроде церемониального клинка в роскошных ножнах.

– Это же капитуляция!! Он капитулировал!!

Экраны разом погасли, словно свечи, разом задутые резким порывом ветра. В зале стало твориться черт – те что. Кричали все. Шум стоял невыносимый. Журналистов просто колотило от такого обилия сенсаций.

– И это еще не все!! – снова прогрохотало над толпой, вслед за новыми ударами гонга.

Сейчас всеобщее молчание наступило нескоро, слишком все были возбуждены. Но всему бывает конец. Замолкли последние возгласы, наступила тишина. Но даже сама тишина в эти секунды ожидания, казалась, звенела от возбуждения, царящего в зале. Вновь вспыхнувшие экраны показали новую картинку. Кают – компания звездолета. За большим овальным столом сидит около десяти офицеров высших рангов, представляющих различные подразделения космофлота. От черных походных комбинезонов, с серебряной кометой, звездолетчиков до внешне невзрачных походных штурм – костюмов звездной пехоты, но всех их объединяет одно, на них униформа, которую носят только в боевых походах. Уже с первых секунд всем стало ясно, что это не съемка, а передача в реальном времени. Но, что удивительно, никто из собравшихся в зале, даже журналисты, не стали лезть с вопросами и комментариями по поводу новых кадров. Все молча и напряженно смотрели, ожидая, что будет дальше. Слишком много всего произошло за короткий промежуток времени. Взрывы эмоций, душевные потрясения, сожженные нервы. Муркоки сумели проделать все так, что понятие "война" прошло не просто через уши присутствующих, а через их сердце. С минуту длилось это неестественно тяжелое молчание, пока на экране со своего места не поднялся звездолетчик, в чине полного адмирала. Его толстая, надутая и бугристая физиономия вместе с узкими немигающими глазами и ртом – клапаном произвела на меня довольно противное впечатление.

– У меня нет времени для подобных игр в гляделки, господа! Поэтому я изложу в нескольких словах содержание нашего заявления! Я, адмирал Брели рода Витова, командующий седьмым звездным флотом, заявляю: что флот, в полном составе, встал на сторону военного союза, возглавляемого муркоками! За моей спиной, как вы видите, сейчас и здесь, находиться высший командный состав флота. Ими же представлен весь офицерский и рядовой состав. Почти девяносто процентов всех служащих флота сразу и безоговорочно под-держали новый военный союз. Не все прошло гладко. Часть офицерского и сержантского состава отказались сложить оружие и сдаться. Пришлось применить оружие. Есть убитые и раненные. Сейчас мы идем для соединения с двенадцатым звездным флотом, который так-же вышел из состава войск Союза. Теперь я все сказал. Конец связи.

Голубые полотнища экранов тут же свернулись в воздухе. Вспыхнувший яркий свет ударил по глазам. Тишина продолжалась недолго. Снова раздались крики, шум, поднялась сумато-ха. Вопросы из журналистов посыпались, как из рога изобилия. Представители комитета нового военного союза едва успевали отвечать на них. Большая часть послов и представителей тут же поспешили покинуть зал Представительств, сочтя свое пребывание на мятежной планете предосудительным.

Об этих "сенсационных" новостях я знал не только заранее, и даже в большем объеме, чем было сказано на этот час, так что сообщения прошли вскользь меня, не затрагивая, как остальных приглашенных. Вместе с захватом мира – рудника Галеон, где происходила добыча и обработка минерала, используемого как один из основных компонентов брони военных космолетов, одновременно были захвачены еще два мира, являющихся арсеналами и ремонтными доками для военных флотилий империи. Об этом муркоки расскажут позже, в вечерних новостях по "галакт – видео".

Обведя взглядом шумливую толпу, в которую превратился дипломатический корпус, на возбужденных до предела журналистов, забрасывающих вопросами военный комитет, я устало вздохнул. Напряжение давало себя знать. Теперь, согласно по сценарию, я должен был эффектно исчезнуть, и тем самым еще раз подчеркнуть свои сверхспособности. Я уже был готов это сделать, когда внезапно почувствовал на себе внимательный взгляд. Не успел повернуть голову к правительственной ложе, как столкнулся с хитро-внимательным взглядом больших желтых глаз, одного из "клыков", военных вождей. Он мне напомнил тот момент, когда я увидел такой же цепкий и внимательный прищур в первый раз.

Глава 2

Пронзив пространство, я оказался в громадном зале, в центре ярко-желтого круга, диаметром не менее тридцати метров. Резкая смена обстановки, яркий, светящийся, будто изнутри, круг под ногами, все это отвлекло мое внимание, поэтому меня заметили несколько раньше, чем я успел разглядеть хозяев в легком сумраке, скрывавшим остальную, большую часть зала. Когда я поднял голову, на меня со всех сторон смотрели широко раскрытые большие желтые глаза. Вслед за ними проявились очертания хозяев. С некоторым недоумением я смотрел на вполне земной вариант "Васек и Мурок", только очень сильно выросших, под два метра ростом, раздавшихся в плечах и свободно ходящих на задних лапах. Их широко раскрытые немигающие глаза, казалось, смотрели на меня, с таким вожделением, что я начал подумывать, нет ли в их жгучем любопытстве частички гастрономического ин-тереса, тем более что их предки были хищниками, о чем однозначно говорил их внешний вид. Короткая и густая шерсть по всему телу, полукруглые уши, находившиеся на затылке, большие светившиеся глаза, а главное клыки, торчащие в каждой пасти. Пока единственное, что говорило об их разумности, то это надетые на них нечто похожее на легкие доспехи.

"Ну и союзники у моих предков! Звери! Хищники! И ведь никто даже словом не обмолвился, что они… с клыками! И что теперь: рычать или мяукать?".

Когда первый шок прошел, я вдруг понял, что "усатые – полосатые" растеряны не меньше меня, а может даже и в большей степени. Вокруг меня, не переступая границы круга, столпилось не менее тридцати особей, и, что самое интересное, не один, за все это время, не издал ни звука, они только таращили на меня, полные изумления, желтые глаза. Не успел я открыть рот, как ряды аборигенов всколыхнулись, затем раздвинулись, и в раскрывшемся проходе, появилось три матерых зверя. Даже я, видя эту расу впервые, понял, что эти коты далеко не молоды. Мех, покрывавший их, отдавал серебром, да и в движении было больше не от стремительности и грациозности, а от сознания собственного достоинства. От них тянуло аурой властности, сквозившей в каждом их движении и взгляде. Их узорчатые доспехи тускло блестели в сумраке, пока коты не вышли под яркие солнечные лучи, тут уж мне пришлось прищуриться. Ажурная чеканка, драгоценные камни, металл, доведенный до невероятного блеска – все это вдруг заискрилось и запылало на ярком солнце. Матерый котище, шагавший первым, остановился в нескольких шагах от меня, сопровождающие остановились еще раньше, на границе круга. Из его открытой пасти полились тихие горловые плавно перекатывающиеся звуки. Универсальный переводчик не подвел, тут же переведя слова аборигена: – Вы вернулись? Где вы были все это время?

– Я рад приветствовать вас… муркоки!

Что говорить дальше я не знал, хотя у меня наготове был десяток общих фраз, из которых можно было сложить короткую приветственная речь, но я все же решил оставить инициативу за "усатыми – полосатыми". Все это время пока мы рассматривали друг друга, я пытался понять, не имеют ли чего общего местные жители с земными… родственниками, но когда вокруг меня воцарялось гнетущее молчание, сравнительный анализ пришлось отложить "на потом".

"Похоже, я прогадал с приветствием. И что теперь?".

Молчание нарушил их предводитель, "черный с серебром" кот, не отводивший с меня, все это время, жесткого прищура своих глаз.

– Ты… геонец?!

Если перевести его тон на человеческие эмоции, то я бы сказал так: сказано было резко и отрывисто, и в тоже время неуверенно. Не зная особенностей их поведения, я сделал по-добный вывод по короткому рыку и широко раскрытой пасти с оскаленными во всю длину клыками. Причем на любезную улыбку этот оскал явно не тянул, да и горловой рык не вязался с деликатностью и обходительностью. К тому же как ответить на заданный вопрос, когда я сам для себя окончательно не решил, кто я есть. Землянин или геонец? Они являлись детьми одной планеты, но разных, не похожих друг на друга матерей – цивилизаций. Но обстановка требовала немедленного, и как понимал, конкретного ответа, поэтому я решил стать геонцем для упрощения ситуации. Мне сейчас просто было нужно, чтобы меня приняли и выслушали, тем более что Кори, в свое время, говорила о муркоках, как о расе, на поддержку которой можно рассчитывать в первую очередь. Мои колебания заняли от силы несколько секунд, но и их вполне хватило, чтобы насторожить аборигенов. Поэтому, даже после моих слов: "Да. Я геонец", недоверие продолжало висеть между нами темным плотным облаком.

– Если ты уверен в сказанном, то нам, наверно, есть о чем поговорить.

От слов кота явно веяло холодом. Меня опять охватили сомнения: принесет ли мне эта встреча, то, что от нее ожидаю? Мои колебания прервал жест, широкий и плавный, указавший мне направление в глубину зала.

Разговор, как я и думал, состоялся в узком кругу. Я и четверо представителей кошачьей породы. Все они имели звание военных советников в управлении планетой во время мира, а в случае войны получали звание "клыков", автоматически становясь Военным Советом – наивысшей властью планеты. Собрание их всех вместе в здании представительств было вызвано недельными сборами вооруженных сил, которые раз в полгода охватывали этот, как оказалось, довольно воинственный мир. Ровно на неделю власть в мире хищников переходила в руки военных, так что мне повезло уже в самом начале.

Разговор состоялся в небольшом уютном зале, с отделкой в золотисто – зеленых тонах. Неяркий рассеянный свет, мягкие кресла, все это было удобной прелюдией к долгому разговору. Четыре "главных клыка планеты" не успели расположиться в мягких удобных креслах, как тут же прикрыли свои глаза. Казалось, они приготовились спать, а не слушать, но я не удивился подобному поведению, исходя из привычек земных котов. Начав свою историю издалека и степенно, предварительно обкатывая фразы, но, увлекшись, сбивался на живую и яркую речь, при этом, ловя себя на том, что местами говорю лишнее, затем снова следовал переход на ровные, отточенные фразы, и все начиналось снова. Говорил о себе, о своих переживаниях, о Кори. Видно я давно хотел с кем-нибудь поделиться своими сомнениями и переживаниями, выговориться, облегчить душу. Скоро я перестал обращать вни-мания на шерсть, кожаные заплатки носов, остроконечные уши, торчащие на макушке, сейчас мои слушатели стали своеобразной отдушиной для накопившихся в душе вопросов и сомнений. Чувство внутренней тревоги даже на подсознательном уровне ни разу не посетило меня из-за боязни сказать лишнего или из-за сомнений, что меня неправильно поймут. Рассказывая о своих приключениях, я открыто излагал свои мысли и взгляды на прошедшие события. Только тут, когда понял, что весь выложился, я неожиданно почувствовал, как задеревенели мои мышцы. Оказывается, я так увлекся своим рассказом, что все это время просидел неподвижно, так же, как и эти представители кошачьего племени. Поведя несколько раз плечами, я откинулся на спинку кресла, и только сейчас до меня дошло, что меня ни разу не перебили, ни задали не единого вопроса.

"Ого! Я витийствовал около двух часов! Чего они сидят? Может, я их усыпил?".

Ради интереса, я тут же попробовал просканировать их эмоциональный фон, но на-ткнулся на отлично поставленную блокировку. Все четыре кота, полуприкрыв глаза оставались все в том же неподвижном состоянии, как и все эти два часа, впрочем, что было не удивительно для их породы. Молчание длилось уже две минуты. Я уже и не знал, что думать по поводу их столь продолжительного молчания, как один из "клыков" неожиданно открыл глаза.

– По твоим словам выходит, что Гео не погибла, а переродилась. Старая раса ушла в космос, а молодая пошла по своему пути развития.

Теперь на меня смотрели все четыре пары глаз.

– Не погибла, – подтвердил я, чуть промедлив с ответом.

– Временные пространства… – протянул другой кот, фыркнув при этом, себе в короткие усы. – Столько нового и необычного ты нам рассказал, что… Нет, нет. Мы верим тебе. В твоих словах нет ни слова лжи, тем более что до нас уже дошли слухи о бое на станции и гибели семнадцатого звездного флота. Да и проверить их совсем не трудно. Так же, как и твои способности. Но все равно твой рассказ необычен. Очень. Нам надо подумать.

– Значит так, – подвел итог совещания главный военный вождь. – Отдыхай. Сутки. Двое. А мы пока соберем информацию. Проверим. Подумаем. Потом будем решать, что делать. Ты у друзей. Отдыхай спокойно.

Я проспал почти целые сутки, сказывалось физическая и нервная нагрузка предыдущих дней. Лишь на следующий день я снова почувствовал себя человеком. После завтрака, я сидел в мягком кресле, подумывая о том, что, не пришло ли время снова окунуться в окружающий мир, как двери распахнулись. В комнату вошел "клык", который встретил меня тогда в зале представительств, в самый первый раз моего появления в их мире. Только мы сели в кресла напротив друг друга, как я неожиданно вспомнил, так же напротив меня на станции "Земля" впервые сел "Коля".

– Ты как-то странно посмотрел на меня. Что-то вспомнил?

– Да. Я тебе о нем говорил. Морф по имени "Коля". Мы часто сидели так, друг против друга и разговаривали. Но не о нем сейчас речь. К какому вы пришли решению?

Кот еле слышно пофыркал в свои жесткие усы и вдруг неожиданно спросил: – Как нам тебя теперь называть? Геонцом или землянином? Или не тем и не другим, а просто по имени.

– Хм. Даже не знаю, – я некоторое время помолчал, пытаясь понять, чем вызван этот вопрос. Простым интересом или в нем было заключено что-то особенное. Не придя ни к какому выводу, сказал. – Наверно… все-таки геонцем. Все-таки Гео была проматерью нашей цивилизации. А еще лучше, зови меня просто Владом.

– Ф-флат-т, – кот исказив мое имя, смягчив его, попробовал словно на вкус, прокатав в горле, потом, словно выстрелил им, произнеся его коротко и жестко. – Флат!

Снова прислушался к нему и откровенно сказал: – Ваше пристрастие обозначать любую личность именем, стоит ли она этого или не стоит, общеизвестна. Лично мне оно никогда не нравилась. И имя твое мне не нравиться. В нем нет внутренней твердости, обозначающей тебя. Оно какое-то полумягкое, скользкое. Буду звать тебя, как и раньше звал твоих соплеменников: геонец. Ты у нас в единственном числе, поэтому путаницы не предвидеться.

Я тут же понял: коты приняли меня. Но что-то в его словах меня насторожило. Прокрутив его слова обратно в своей памяти, до меня вдруг дошло: он знал геонцев и говорил с ними.

– Послушай! Ты хочешь сказать…

Тут я замолчал, пытаясь сообразить, все ли я действительно правильно понял. Кот сильно фыркнул в усы, и я понял, что это значит: он ухмыльнулся.

– Что? Теперь до тебя дошло? Знаешь, мы тоже сильно удивились, когда услышали от тебя про "врата времени". У вас проскочило около полумиллиона лет, а у нас не прошло и трехсот. К рубежу смерти мы подходим в шестисотлетнем возрасте, в чем немаловажная заслуга вашего народа. Поэтому то, что произошло с твоей расой, еще лежит в нашей памяти. Мой народ ничего не забыл и надеюсь, будет помнить всегда. Теперь перейдем к делу. Семнадцатый звездный флот был уничтожен в течение часа. Как, мы пока не знаем. Совет пока это держит в величайшем секрете, готовя для общественности официальную версию со смертельным вирусом, занесенном с космической станции на корабли. Умно. Но не совсем. Слишком многие знают о том, что произошло на самом деле. Мы тут подумали и решили: другого такого момента опробовать свои когти на Союзе нам может больше и не представиться.

Я подался к нему всем телом: – Значит, вы решились!

Кот в ответ на мое порывистое движение мягко покачал обеими лапами у себя перед грудью. Этот жест, скорее всего можно было перевести так: спокойствие, только спокойствие. Я оказался прав.

– Ты, право, как котенок, молодой геонец, – его гортанные, горловые звуки сейчас шли мягкими перекатами, – такой же нетерпеливый. Впрочем, что с тебя взять. Ты по нашим возрастным меркам еще несмышленыш, да и геонец только по генам, а не воспитанию. Вот Кори, судя по твоему рассказу, была… Впрочем, не будем уходить от темы. Перед тем как я начну излагать план, у меня есть к тебе один вопрос. То, что ты проделал с семнадцатым флотом, повторить сможешь? В случае необходимости или смертельной опасности?

Несколько раз я уже пытался вспомнить все то, что дало мне возможность использовать страшное оружие, но поиски в собственной памяти практически ничего не дали. Все это больше напоминало наполовину бред, наполовину кошмар, который нельзя было ни анализировать, ни систематизировать. У меня не было сомнений, что есть другой "ключ" от во вселенную разумов, но где его искать, я пока не знал.

– Просто… не знаю. Честно, не знаю. В тот момент я был явно не в себе. Чудом выжил. Моя внутренняя ненависть трансформировалась в реальное убийство. Я убивал, сводил с ума. Не руками, а своим желанием отомстить… Гасил жизни,… словно свечи. Я это делал. Но как, не знаю.

– Ладно! Будем исходить из того, что есть. А есть у нас…

***

Я стоял перед "вратами времени", испытывая вместо положенного благоговейного волнения лишь простую злость. Слишком много всего ожидали от них. Они должны были восстановить цивилизацию Гео в прежнем статусе, покарать врагов, воссоединить народ, разделившийся во времени и пространстве, а вместо этого они стали, косвенным, но, тем не менее тем, что обычно называют "орудие убийства". Бойня на Медее. Терряне. Лавиния. Аттена. Корн. Геонцы. Кори с отцом. Все их жизни унесло именно они, так называемые "врата времени". И теперь мне снова предстояло испытать судьбу. Даже сейчас, в своем новом статусе, со знаниями поколений предков и гипотезами – рекомендациями, полученными от муркоков, я не знал в какой точке перекрученного временем и пространством туннеля, я выйду. Единственное, что я знал точно, это то, что одна из точек – Медея, вот только попаду на нее сразу или мне придется перебрать несколько пересадочных станций, это было для всех, кто планировал и организовывал мою отправку, секретом. С геонцами вопрос также был непонятен. Лишившись самих врат, у них должна была остаться ее след – станция пересадки, но почему они до сих пор не появились здесь, в поисках пропавших "врат" оставалось для меня загадкой. Сейчас мне, муркокам и еще трем нашим союзникам – мирам требовалась реальная помощь в осуществлении наших планов, и я был намерен ее получить. Я еще раз оглянулся по сторонам, перед тем как шагнуть в них. Прошло около двух месяцев после того, как состоялся тот памятный для меня бой. Двое против пятисот.

Это помещение было в числе немногих, которые не пострадали. Даже трупов здесь было не более десятка. Все они были одеты в форму солдат службы безопасности. На станции с тех пор, так никто и не появился, хотя подступы к ней были до сих пор надежно перекрыты. Как на земле, так и из космоса. Но только не для меня. И вот я здесь, чтобы сделать этот шаг.

"А ведь еще два месяца назад я мечтал об этом. Ведь это была дорога домой. На Землю, – неожиданно подумал я. – Как все резко изменилось. И в первую очередь – я сам. И как мне теперь покажется моя родина?".

И тут я неожиданно понял, что своими воспоминаниями оттягиваю момент перехода. Мне не хотелось вверять свою жизнь чудовищу, которое уже сожрало столько народу. Как только я это понял, то тут же сделал шаг вперед, как делал всегда в своей жизни, когда мне было страшно.

Мне повезло. Я оказался в том зале, откуда когда-то покинул Медею. Сейчас здесь царила тишина и запустение. Взгляд невольно устремился к месту, где лежало тело Лавинии. Сначала память, а потом сердце, словно обожгло огнем, но отдаться на волю чувств мне так и не дали. Информационное поле сообщило, что охранные системы засекли меня, сообщив, что через пространственный туннель появились незваные гости. Через инфополе, я, можно сказать, видел, как дежурный оператор докладывает о пришельце, как искусственный интеллект, найдя меня в базе данных, информирует соответствующие службы, как поднимается по тревоге отряд службы безопасности полигона. Когда разрабатывался сценарий моего появления на Медее, мы изначально исходили из одного варианта: официальный визит. Теперь мне оставалось только ждать. Из стекающейся со всех сторон информации я вычленил для себя только время моего исчезновения. Три недели тому назад я исчез отсюда вместе с Корном и Аттеной.

"Три недели. А что это такое? Мы привыкли измерять время при помощи циферблатного круга, мы привыкли считать, что время – это прямая линия, идущая из "прошлого" в "будущее". Но время – не линия в пространстве и не плоский круг. Это нечто другое. Мы просто обозначили его для себя словом "время" и набором единиц для его измерения, но что именно таится за этим словом, мы до сих пор не знаем. Взять хотя бы этот временной туннель… Стоп! Что это со мной происходит! Скорей бы приходила охрана, а то со скуки начну еще строить новую теорию о физике времени. Что-то меня в последнее время на умные мысли тянет! Ох, не к добру все это!".

Даже без инфорполя нетрудно было догадаться, как меня встретят, тем более что три недели слишком маленький срок, чтобы забыть, как тут кругом лежали трупы, и рекою текла кровь. От вновь нахлынувших воспоминаний меня невольно передернуло и на душе сразу стало как-то неуютно.

"И долго мне так еще стоять! – но не успел я высказать появившуюся мысль вслух, как створки ворот медленно стали раздвигаться. В открывшемся проеме меня встречал с оружием наготове взвод местного спецназа в полной боевой выкладке. Некоторое время мы рассматривали друг друга. Если я – с ехидной насмешкой, то бойцам было явно не до веселья, каждый из них сейчас представлял комок нервов, щедро сдобренный страхом, напряженностью и боевой злостью. И только после того, как мне продемонстрировали военную мощь, под потолком раздался голос, в котором нетрудно было угадать неуверенность: – Вы тот самый Влад, который…?

– А как вы угадали? С первого раза или с третьего? – я бесцеремонно перебил говорящего. Ситуация стала меня забавлять.

– Где Корн и Аттена? – сейчас в голосе не было неуверенности, а только злость и напористость.

Вопрос смял мою веселость, как комок ненужной бумаги.

– Вы хотите знать, где они?! Тогда слушайте! После того, как мы… – этот рассказ был не раз отредактирован и избавлен от лишних подробностей, поэтому я смог уложиться в рекордно короткое время, рассказав только суть того, что произошло со мной. – В данный момент я являюсь послом от содружества четырех миров. А все, с чем я явился, касается только Совета Торгового Кольца.

Не успел я закончить свою речь перед Советом, как понял, помощь как таковую, рассчитывать нечего, эмоциональный фон, исходивший от большинства членов, говорил сам за себя. Они хотели не войны, а мирного сотрудничества. После недели обсуждений, споров и дебатов Совет решил оставить все как есть до тех пор, пока не проясниться ситуация на том конце туннеля. Впрочем, на другое мы и не рассчитывали, но зато вторая моя просьба была удовлетворена почти без промедления. Использование нуль – перехода, расположенного на Земле. Это была своего рода компенсация нам за отказ в помощи. Теперь передо мной остались только две задачи: найти геонцев и произвести набор добровольцев на Земле. Проработав и проанализировав все возможные данные по работе "врат времени", ученые нашего содружества предположили, что после исчезновения космической станции вместе с вра-тами, на ее месте должна остаться "пересадочная" станция. Прямо в космосе. И вот после ряда неудачных попыток я действительно оказался в глубоком космосе. Как я не был готов к подобной смене декораций, оказаться один на один с холодной пустотой стало для меня настоящим испытанием. Не успел я проникнуться чувством страха в полной мере, как оказался на борту звездолета геонцев. В отличие от Совета Торгового Кольца эти бравые ребята, горящие местью, были готовы выступать немедля. Единственной причиной задержки стало нахождение станции перехода в открытом космосе, но как заверили меня геонцы, этот технический вопрос они решат в течение двух недель, после чего сразу начнут отправку войск. Согласовав детали, я снова отбыл на Медею. Теперь мой путь лежал на Землю. Я ждал и боялся нашей встречи. Боялся разочарования. Без него не обошлось, но ощущение душевной теплоты и какой-то детской радости, нахлынувшие на меня по возвращению, вскоре заглушили негативные эмоции напрочь. К тому же времени на душевные излияния у меня просто не было, слишком много всего нужно было сделать. И сделать самому. Хотя вопрос с наемниками решился просто, желающих проливать свою и чужую кровь на Земле всегда было в избытке, слишком многое в договорах по найму выглядело странным и необычным. Пришлось нанять для этой работы солидную юридическую фирму, но и она не спасла меня от переездов с места на место, от совещаний и заседаний на различных уровнях. Мотаясь по планете, я только и делал, что согласовал, обсуждал и решал. И так в течение полутора месяцев, пока последний из отобранных мною наемников не исчез в портале.

***

Армады сошлись в созвездии Серебрянки, около погасшей миллион лет назад звезды под каталожным номером 94109. Но не успели они обменяться первыми залпами, как треть карательной экспедиции СИМ объявила о переходе на сторону восставших. Детально разработанные планы сражения генеральным штабом Союза рухнули в одно мгновение. Объединенные силы мятежников набросились на корабли Совета, как собаки на затравленного зверя. Раздробленный на части флот Союза сначала пытался перестроить свои порядки, но маневр внес еще больший беспорядок, после чего командиры отдельных кораблей и соединений, плюнув на разработанные планы, избрали то, что каждый из них посчитал лучшим выходом из положения. Кто стал драться за свою жизнь, кто пытался бежать. Битва, развалившись на отдельные схватки и погони, все больше расползалась в пространстве. Три часа хватило на то, чтобы окончательно развеять миф о непоколебимой мощи космических сил Союза. Следующий удар был нанесен наземным войскам СИМ. В трех сражениях подряд на планетах, являвшихся своего рода оплотами Союза, армии союзников, костяк которых составили отряды геонцев и землян, наголову разгромили войска Совета. После чего Союз Индустриальных Миров перестал быть таковым, став рассыпаться как карточный домик. Миры один за другим стали заявлять о своем выходе из бывшего Союза. Остались верными турусам только Коренные Миры, с которых начиналась галактическая экспансия, а также часть планет, где власть зиждилась на штыке, а народ в достаточной степени запуган и забит. Эти миры не отличались ни достаточно высоким потенциалом науки и техники, ни высоким уровнем культуры и философии, влача свое существование в основном качестве сырьевого придатка или промышленно-перерабатывающей базы. Но даже с этими союзниками турусы судорожно начали сколачивать новый военный блок, помимо старых союзнических договоров, которые раньше Совет никогда не считал даже стоящими бумаги, на которой они были написаны. Страх потерять то, что осталось, включая свою собственную жизнь, заставил некогда высокомерных турусов пойти на сделку с этими марионеточными правительствами, которые они сами когда-то создали. Наскоро сколоченный новый военный блок выдвинул на границы своей урезанной на две трети территории, свои последние силы, которые только мог наскрести. По численности кораблей их армада представляла чуть больше половины состава одного прежнего звездного флота. Жалкая демонстрация сил не произвела на Дальние Миры, шагнувшие в эпоху новых перемен, ни какого впечатления.

Новость о создании нового военного блока во главе с турусами продержалась на основных галактических каналах только два дня, да и то прошла не в ряде основных новостей. Обитатели Дальних Миров спешили строить новую жизнь, что им теперь развенчанный и смешной в своей детской воинственности Совет.

ЭПИЛОГ

Я стоял в центральном зале музея, посвященного эпохе возрождения, и смотрел на пятиметровую статую. Композиция изображала мужчину, держащего одной рукой тело бесчувственной девушки, а другой старавшегося сдержать нечто, надвигающееся на них. Очередное воплощение вечного противостояния добра злу. Я стоял, смотрел на нее, в тоже время ничего не видя, полностью уйдя в воспоминания. Неожиданно прозвучавший голос электронного гида, сопровождавшего очередную группу туристов, заставил меня очнуться: – Идею композиции скульптор почерпнул из документальных источников о том памятном бое на космической станции. Взгляните на одухотворенное лицо мужчины, олицетворяющего…

Отойдя в сторону, я с неудовольствием смотрел на притихших туристов, внимательно слушающих лекцию гида. Мне хотелось тишины и одиночества, но голос не давал отвлечься, сбивал с мыслей: – А теперь прочитайте надпись на постаменте.

Автоматически, вместе со всеми, я прошептал про себя надпись, которую знал наизусть: "В память всем тем, кто встал на пути зла, заслонив собой свободу. Подвиг ваш бессмертен. Память о вас вечна".

– Сегодня особый день. Прошел ровно год с того самого дня, когда два человека встали плечом к плечу…

"Ровно год, Кори. Это день твоей славы… и твоей смерти, девочка, – и тут неожиданно раздался вызов, заставивший меня в очередной раз отвлечься от тягостных мыслей.

– Слушаю.

– Ты где?! Где тебя носит?! Ты знаешь…!

– В музее. Сегодня годовщина смерти Кори.

– Гм… Извини, но раз так получилось, все же разреши тебе сказать: твой мир, Земля, подал официальное заявление на вступление в Торговое Кольцо. Только сейчас передали по первому каналу "Галакта".

PAN id=title>

КОГДА НЕЛЬЗЯ ОТСТУПИТЬ

Добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, чем только одним добрым словом.

Слова, приписываемые Аль Капоне, королю преступного мира Чикаго, в 30-х годах прошлого столетия.

ПРОЛОГ

Где-то сбоку коротко простучала автоматная очередь, в ответ ударило несколько отрывистых пистолетных выстрелов, перемежаемых исступленным матом. Дикая какофония звуков, дробясь под высокими потолками старого склада, время от времени затихала, чтобы затем взорваться новой яростной волной выстрелов и криков. Пахло порохом и кровью.

То, что сейчас происходило, не было военными действиями в горячей точке. Нет. Именно сейчас, в эти минуты, проходила завершающая стадия операции по уничтожению ядра крупной преступной группировки. Год тяжелейшего труда, ошибок и разочарований, сожженных нервов и бессонных ночей и вот, наконец, долгожданный финал.

Легкими перебежками я достиг края длинного металлического стеллажа, уставленного плотными рядами картонных коробок со стандартным "made in…". Далее по плану, четко отпечатанному в моей памяти, должен проходить коридор, тянущийся между несущей стеной и легкими деревянными перекрытиями, в конце, которого должны были находиться подсобные помещения, но мы подозревали, что именно там…

– Вы должны, мать вашу! Вы мне обязаны!

Услышать подобное заявление на фоне выстрелов и предсмертных хрипов, уже само по себе странно, но то, что я увидел, осторожно выглянув из-за картонного ящика, настолько выбивалась из окружающей меня обстановки, что я не знал, что и думать по поводу происходящего. Главарь группировки "Ладан", убийца и садист, вместо того, чтобы отстреливаться до последнего патрона, забившись в темный угол, что-то злобно требовал от двух солидных типов с гладкими, ухоженными физиономиями, упакованными в весьма приличные костюмы. На первый взгляд, они напоминали средней руки бизнесменов из американских фильмов. Я не только не знал о подобных фигурах в окружении "Ладана", но и никогда о них не слышал.

"Еще один прокол осведомителей, – мелькнула мысль и сразу пропала, так как осмысливать, а уж более анализировать создавшуюся ситуацию, уже не было времени, недаром о зве-рином чутье бандита слагались легенды. Вот и сейчас, стоя вполоборота ко мне, еще не видя, он уже чувствовал меня, своего врага. И я это чувствовал. Он повернулся, я шагнул вперед и наши взгляды встретились. Время, мысли и чувства, все, что составляет окружающий мир – все разом исчезло. Остались только он и я. Бандит вскинул руку с пистолетом. Это стало последним движением в его жизни. Ствол автомата коротко дернулся, выплюнув порцию свинца. Отброшенный короткой очередью бандит, упав спиной на грязный бетонный пол, широко раскинул руки. Пистолет, вылетевший из его руки, с громким лязгом ударился о ножку металлического стеллажа. Не успело его тело коснуться земли, как ствол автомата уже смотрел на двух типов, непонятно, каким образом оказавшихся на обложенном, по всем правилам военной науки, складе. Вторая странность заключалась в том, что их лиц не было в нашей картотеке, а я знал об окружении главаря практически все и всех. Держа их под прицелом, я все равно бессознательно тянулся взглядом к трупу "Ладана". К его тускло блестевшим, широко раскрытым, глазам, к темному пятну, неудержимо расползавшемуся на белой рубашке. Бессонные ночи, боль и отчаяние, смерть и страх – через все это мне пришлось пройти, чтобы поставить свинцовую точку в деле "Ладана". Странно, я так долго ждал этого момента, а теперь когда все закончилось, почему-то не испытал большой радости. Вместо нее неожиданно нахлынула апатия и усталость, заставив почувствовать себя до предела вымотанным. Это давали знать о себе последние трое суток подготовки к завершающей фазе операции, когда даже спать приходилось урывками, а есть почти на бегу.

Не знаю, что произошло бы в моей жизни дальше, как, вдруг неожиданно сорвавшись с места, побежали, стоявшие до этого неподвижно, "бизнесмены". Я мог срезать их одной очередью, но, во-первых, "пиджаки" могли оказаться посторонними людьми, а во-вторых, они не нападали, а бежали от меня. Кричать в этой ситуации я посчитал глупым, да и куда они могли деться из окруженного склада? Можно было плюнуть на них и разобраться с ними позже, но чувство долга, которое было вторым "я" всю мою сознательную жизнь, не дало мне стоять на месте, погнав вперед, вдогонку за ними. Я бежал, словно во сне, без мыслей и эмоций, пока у меня за спиной неожиданно не раздался легкий гул. То, что я увидел, тут же заставило меня, резко вильнув в сторону, остановиться, направив автомат на странного преследователя. Запас эмоций, казалось бы, должен был исчерпаться, но когда ты видишь, что на тебя катиться, приличных размеров, шар, неизвестно откуда взявшийся, то поневоле начинаешь широко раскрывать глаза и говорить сдавленным голосом: – Не может быть.

Не успел я так сказать, как шар, обогнув меня по широкой дуге, мчался уже дальше по коридору, все больше набирая скорость. Вместо того чтобы дико кричать или начать стрелять ему в след, я снова побежал, теперь вслед этой непонятной диковине. События последних дней, допросы, засады, погони, все это, просто смяло во мне нормальные человеческие чувства и эмоции. Я бежал за ним, даже не задумываясь о том, что буду делать, когда догоню. Просто бежал, и все. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдруг шар резко сбросил скорость, расстояние между нами стало уменьшаться. Сконцентрировав до этого момента внимание, только на нем, я словно очнулся, когда неожиданно увидел, что перед этим чудом природы катятся еще две подобные ему диковины.

"А где "пиджаки"?".

Возникшая мысль требовала определенности, а вот ее-то как раз и не было, поэтому я просто перехватил автомат на изготовку, готовый ко всему, но то, что увидел в следующее мгновение, даже для меня, готового, казалось, к любой неожиданности, оказалось слишком нереальным. В пыльном полумраке внезапно вспыхнул проем, в виде арки. Подсвеченный изнутри, он словно парил в воздухе. Я уже начал притормаживать, одновременно лихорадочно пытаясь понять, что за чертовщина происходит на моих глазах, как в следующую секунду пара катящихся шаров исчезла за блестящей завесой. Следом за ними, почти впритык, ушел в никуда третий, последний шар. Мне бы остановиться, обдумать происходящее, или бежать с диким криком, куда глаза глядят. В обоих случаях я поступил бы как нормальный человек, но дикое напряжение последних дней, авантюрность моего характера, бесшабашность, присущая мне по жизни, адреналин, гнавший мою кровь с удвоенной силой – все это вместе взятое, закрученное тугим узлом, заставило меня очертя голову броситься в светящуюся арку.

TERRA INCOGNITA

Глава 1

Меня крутило и вертело, засасывая в чудовищную огненную воронку. Хотелось кричать, но страх не дал этого сделать, сжав мое горло цепкими лапами. Сделал попытку рвануться изо всех сил, но опоздал, в следующее мгновение меня затопила волна боли, сначала единая, затем она стала распадаться на сотни тысяч огненных точек. Горящий от боли мозг, что может быть страшнее! Ощущение времени исчезло, мне стало казаться, что в этом мире кроме кровоточившего комка боли, обжигающего и пожирающего меня, ничего не осталось. Неожиданно мое сознание отделилось от боли. Перед моим внутренним взором заполыхали черно-багровые языки.

"Это – боль".

Только успел осознать подобное определение, как словно прорвав невидимую плотину, меня затопило буйное море красок. Они горели передо мной, искрясь и играя всеми цветами радуги. Снова переплетаются, искрясь и разбиваясь на тысячи мелких разноцветных брызг под оранжевым солнцем. Оранжевое солнце тянет ко мне апельсиновые лучи… нет, это не солнце, это буйная, огненно – рыжая радость. Вот резко взметнулся шлейф алого гнева, чуть в стороне, мимо меня, прокрался светло-голубой страх. А это болезненно – желтая тоска…

Неожиданно все это смешалось, потом схлынуло, оставив у меня в душе умиротворение и ощущение тихого, глубокого покоя. Я грелся в них, как в лучах послеполуденного солнца. Сколько это длилось, не знаю, так как время снова остановилось, но зато пришло новое определение.

"Это – покой".

В следующий момент все опять изменилось. Окружающее меня пространство, самым чудесным образом начало переливаться вокруг меня, сливаясь в диковинные узоры умопомрачительных расцветок. Переплетаясь, они постепенно стали превращаться в гигантскую сеть, а в местах узлов начали загораться голубые огоньки. В попытке понять, что это за огоньки, я потянулся к ближайшему из них, как меня неожиданно захлестнул поток мыслей, образов, воспоминаний. Я не хотел возвращаться к страхам и сомнениям и как мог, отбивался от них, пытаясь вернуться в мир покоя, но закруживший меня водоворот затягивал все глубже, вниз, туда, где начинается реальность.

***

Еще только всплывали в памяти смутные, тускнеющие воспоминания, отголоски сна, как вдруг инстинктивно, чисто на подсознании, я понял, что лежу на кровати. Это было неправильно, хотя бы потому, что сознание и тело еще жили ощущениями, оставшимися от смеси риска, страха и азарта, от бешено стучащей в висках крови и щекочущего ноздри запаха пороха. В ту же секунду как мозг это осознал, одеяло было отброшено и я сел на кровати. То, что я увидел вокруг себя, заставило мою челюсть отвиснуть, а глаза широко раскрыться.

Мягкий, приглушенный свет освещал спальню современного и, несомненно, очень дорогого номера отеля. Хотя в жизни успел кое-что повидать, но никак не ожидал, что когда-нибудь проснусь в такой роскоши. Шикарная кровать с белоснежными простынями, мягким, почти невесомым одеялом, рядом, удивительно красивый столик, покрытый черно-золотистой инкрустацией. Опустив ноги на пол, я ощутил пушистость и мягкость ковра. Не успел сделать и шага, как вспыхнул яркий свет. Я замер на какой-то миг, потом, медленно подойдя к первой двери, нажал на ручку, открыл. Ванная комната. Не то! Еще несколько быстрых шагов и я замер у следующей двери. Задержавшись на секунду, толкнув ее, стал на пороге. И тут же облегченно вздохнул. Не знаю, что я хотел или что боялся увидеть, но вздох облегчения вырвался непроизвольно. Большая комната, наподобие гостиной, залитая мягким, льющимся неизвестно откуда, светом, сначала показалась мне почти пустой. Сказался обывательский стандарт мышления. Более внимательно рассмотрев обстановку комнаты, понял, насколько интерьер обстановки изящно и тонко вписывается в общее пространство комнаты. В воздухе ненавязчиво пахло лесной свежестью. Сбитый с толку всем этим великолепием, а также тем, что никак не мог вспомнить, каким образом оказался среди подобной пышности, я высказал вслух, один – единственный вопрос, надеясь, что его услышат, а затем придут и все мне объяснят.

– И что все это значит?

Ответом было молчание. Потоптавшись секунду на пороге, я только собрался вернуться в спальню, как снова замер. До меня только дошло, что в помещении не было ни окон, ни входной двери. Еще раз обежав глазами комнату и не найдя последней, я по настоящему растерялся.

– И что это может означать? – повторил я в пространство свой вопрос. Минуту подумал, и сам себе ответил. – Может все, а может ничего. И смотря на что, у тебя, Крылов, фантазии хватит. А если хочешь фактов, то, пожалуйста. Стоишь, как дурак в одних трусах, фиг знает где, и разговариваешь сам с собой.

После этой тирады, я еще несколько секунд раздумывал, после чего подвел итог, теперь уже мысленно: – Хватит философствовать. Сначала мыться, бриться, одеваться. А потом попробуем все сначала".

Через полчаса, большую часть которого мне пришлось потратить на освоение ванной комнаты, я, приведя себя в порядок, сел в кресло. Костюм, выбранный мною из шести, висевших в шкафу, сидел на мне, как влитой. Рубашки, галстуки, носки, туфли, которые на?шел в шкафах, были не только в большом ассортименте, но и все моего размера. Чистый, выбритый и благоухающий, я сейчас сидел в мягком, удобном кресле, возбужденно постукивая пальцами по мягкому валику подлокотника. Время шло. Никто не приходил. Легкое возбуждение стало постепенно переходить в напряженность. Состояние неопределенности, вместе с чувством нереальности происходящего, все больше сбивало с толку, не давая ни на чем сосредоточиться. И вот, когда часть стены ушла в сторону, а на пороге оказался человек, я удивился не бесшумности и хитроумности скрытой двери,а именно ему. Ведь я знал его. И догадывался, что с ним не все просто. Ведь именно он дал нам ниточку, по которой мы смогли подобраться к "Ладану". Николай Александрович Мухин. Его помощь и информация иногда настолько превосходили нашу осведомленность, что временами мы только диву давались. Я собирался разобраться с ним, после того, как покончу с "Ладаном" и его головорезами…, но, похоже,я опоздал это сделать.

– Привет, майор. Гостей принимаешь?

В его голосе прозвучала наигранно-веселая фальшь. Флегматичное, малоподвижное лицо с тусклым, ничего не выражающим взглядом еще раньше вызывало у меня раздражение, то теперь оно вызвало самый настоящий прилив ярости. С трудом, сумев обуздать себя, я выразил свою злость в сердитом окрике: – Чего стал Мухин?! Чай ты дома,а я в гостях! Так что давай без китайских церемоний!

Утвердившись в кресле напротив меня, Мухин с минуту молчал, явно обдумывая, как ему начать разговор.

– Послушай, майор, твои подозрения насчет меня были правильны. Я не тот за кого себя выдавал. Я… представитель другого мира. "Пришелец", по-вашему. Тебе, наверно, интересно… – тут он резко замолчал. Нетрудно было догадаться почему. Для этого мне даже не нужно было видеть себя в зеркале.

Я смотрел на него и все никак не мог понять, это шутка или… Надо было что-то говорить, а мысли, как назло, сразу все куда-то исчезли. Все на что я оказался способен, то это на свою любимую присказку, и ту произнесенную автоматически: – Японский городовой!

Сквозь внутреннее неприятие постепенно просачивалось осознание того, что все сказанное здесь, правда. Все странности поведения "Коли Мухина", серые шары, светящаяся арка, все складывалось одно к одному, давая четкое и емкое объяснение происходящему. От подобного понимания ситуации в голове слегка поплыло, словно от хорошего удара. Я верил и не верил одновременно. С одной стороны факты говорили сами за себя, а с другой… я просто не мог поверить сказанному. Мозг работал в жестком режиме, перерабатывая и фильтруя факты, стараясь выстроить в логическую цепочку. Они выстраивались, но версия опять складывалась с уклоном в фантастику. Факты – упрямая вещь, и я это знал, как никто другой. Их со счетов не скинешь просто так. С другой стороны, вокруг меня не было ничего такого сверхъестественного, чтобы непосредственно говорило о пришельцах. Ни сам Мухин в стандартном костюме, ни обычная обстановка, окружающая меня. Правда, эта обыденность меня больше всего и настораживала.

– Послушай…те. У нас пока получается беспредметный разговор. Ваше… э… внеземное происхождение кажется, мне… скажем так, бездоказательным заявлением. Поэтому… О! Черт!

Его руки неожиданно стали удлиняться, пока не превратились в самые настоящие извивающиеся щупальца. Но даже не это поразило меня, а то, что часть рукавов пиджака и торчащей из-под них рубашки расплылись, растеклись и слились с живым телом, являясь естественным продолжением этих шевелящихся змей. Я вжался, как можно сильнее, спиной в мягкую подушку кресла, неосознанно стараясь держаться как можно дальше от шевелящихся "рук". Мир за одну секунду перевернулся, став на голову. Я мог поверить во многое, но только не в пришельцев. И вот на тебе, судьба приготовила для меня именно такое испытание. Я пытался воспринять этот факт, но он словно намыленный, проскакивал сквозь мое сознание, никак не желая закрепиться в нем.

"Но эти щупальца… Может это просто хитрый фокус… Галлюцинация. Или наркотик…в воздух впрыснули… – но подобные спасительные мысли не оказали успокоительного воздействия, все портили "доказательства", изгибающиеся перед моим лицом в разные стороны.

Я уже было открыл рот, чтобы попросить убрать их, как процесс превращения пошел в обратном порядке. Некоторое время тупо смотрел, как из густой однородной массы вылепляются человеческие руки. Вот идет разделение пальцев, появляются ногти, проявляются вены… Когда процесс подходил к концу, мне пришлось сглотнуть, чтобы убрать подкатившийся к самому горлу, комок. Голова стала пустой и звонкой.

– Майор, – голос пришельца раздался словно издалека. – Ты как, Крылов? Все нормально? Знаешь, ты пока отдохни, полежи, подумай. А то вид у тебя… Я лучше вечером тебя навещу. Хорошо?

При последних словах "Николай" начал медленно подниматься.

– Сиди, – неожиданно сиплым, чужим голосом приказал я. – Сиди!

Тот сел обратно в кресло и выжидающе уставился на меня. Но продолжения не последовало. Получив подобное подтверждение происходящему, я оказался в состоянии нокаута, когда пытаешься остановить вертящийся вокруг тебя мир. Сначала я пытался остановить хаос в голове, пройдясь взглядом по комнате. Мягкий ковер, кресло, журнальный столик между нами – все это было такое знакомое, осязаемое, привычное, за исключением существа, сидящего напротив меня, но видение щупалец до сих пор стоявших перед глазами не давало поверить в их реальность, превращая окружающий меня мир в нечто невероятное. Конечно, это не первая смена мировоззрений в моей жизни, но никогда она не проходила так резко.

– Влад, я думаю, что понимаю твое состояние. Ведь за эти три месяца, пока мы с тобой общались, я тебя немного изучил. Да и ты, в какой-то мере, знаешь меня,… в привычном для тебя обличии. Поэтому мне поручили наладить с тобой контакт, хотя это не мой профиль. Наверно поэтому у меня не все… правильно получилось, – сейчас в его голосе слышались нотки извинения. – Слишком прямолинейно. Ты как?

– Я понимаю, но пока плохо воспринимаю… все это. Просто надо привыкнуть.

Вдруг неожиданно хаос в голове и смятение в душе начали рассасываться. Волна расслабленности и благодушия, словно мощной волной, смыли тревогу и напряженность.

"Ведь все закончилось хорошо, к чему все эти сомнения? Я вышел победителем в смертельной схватке. Бандита и убийцу "Ладана" закопают, а я буду жить. А пришельцы… – но мысль, не успев сформироваться, исчезла, провалившись в черный омут подступающей к сознанию сильной сонливости. Где-то в самой глубине сознания внутренний контроль подсказывал мне, что я веду себя странно, реагирую неправильно, но подобные сигналы становились все тише и тише, пока не исчезли окончательно.

"Как хорошо! Только спать… хочется".

***

Вчерашний сценарий прихода гостя повторился почти в точности, только с той разницей, что я теперь точно знал, кто сидит напротив меня.

– Как ты себя чувствуешь, Влад? Отдохнул? Ну и отлично! Знаю, ты удивлен и обеспокоен своим странным вчерашним состоянием. И зря! Просто вчера наши медики немного не рассчитали. В этом и моя немалая вина. Я переоценил тебя. Да не смотри на меня так. Это я не о твоих умственных и физических качествах. Они у тебя на высшем уровне. Тут даже кое-какие странности намечаются… Дело тут в другом. Просто твой мозг и тело, находясь на пределе своих возможностей, не смогли за сутки отойти от дикого напряжения последних дней. А тут еще я… со своей несвоевременной демонстрацией. Вот и получилась, скажем, так… психологическая передозировка. Короче, перегрузил я твой мозг. Дальше сработала система,… в общем,… скорой медицинской защиты, погрузив тебя в лечебный сон. Вчера я просто не успел сказать, что твои комнаты, одновременно являются… палатой своеобразной физической и психологической терапии.

В целом его объяснение меня вполне устраивало, хотя бы потому, что было простым и ясным. Но вот сам метод мне не понравился. Я даже несколько возмутился, правда, для проформы и про себя.

"Я что буйный, что ли? А впрочем, пришельцы, они и в Африке пришельцы. Что с них взять?".

– Послушай… те,… а как мне теперь… вас называть?

– Меня зовут Кумухани Ту Кумухуну. Для тебя такое обращение будет слишком слож-ным, к тому же в моем мире не принято сокращать имена. Поэтому зови меня по-прежнему, Николаем или Колей. Хорошо? И продолжай мне "тыкать".

– Ну, что ж… Коля, если можно, мне хотелось бы услышать об этом деле как можно более подробно. С начала и до конца.

– Хорошо, но сначала официальное вступление. Прими самые искренние извинения от Верховного Совета, нашего главного органа управления, за то, что мы тебя втянули в эту историю без твоего согласия. Еще раз приношу свои извинения от себя, лично, – он чуть помолчал, словно раздумывая говорить или не говорить, но потом все же продолжил. -Изучаем человечество не одно десятилетие, а все равно сумели наделать кучу ошибок. Исходили из своего знания психологии поведения людей, а оно как, оказалось, было книжным и поверхностным. Впрочем, тебе все это не интересно. Лучше перейду к сути дела. Как ты мог уже догадаться по ходу дела, моей задачей было прекращение похищения не людей, но… землян. Да-да. Группировка "Ладана" действительно занималась похищением людей, но не для поставки человеческих органов на "черный" рынок, согласно вашей версии, а для переправки в другой мир! Вижу твое удивление. Преступление – и мы! Это просто нонсенс! У нас, с нашим уровнем морали,…

– Можно подумать, у нас людьми на каждом углу торгуют, – я,не сдержавшись, перебил его.

– Не на каждом, но торгуют. В вашем мире, где все продается и покупается… Впрочем, я опять отвлекся, – "Коля" не стал развивать тему дальше, но нетрудно было понять, что он остается при своем мнении. – Так вот, нашей первоочередной задачей было закрытие неле-гального канала доступа в ваш мир. Выявление и захват преступников. Даже при наших возможностях, один, без связей, я ничего не мог сделать. К тому же мне было предписано соблюдать строжайшую маскировку и тайну своего происхождения. Как хочешь, так и выкручивайся. А тут еще постоянное подражание вашей анатомической форме. Жутко утомительно. И я решил обратиться…

– Извини, что перебиваю, но ты что суперагент? Почему тебя отправляют одного, а не в составе группы?

– Ваш мир считается "закрытым", то есть не созревшим для контакта. Любые серьезные действия считаются неправомочными. К тому же никто и подумать не мог, что подобное преступление будет иметь место на вашей планете. До этого случая считалось, что подобные действия против землян просто практически неосуществимы. Поэтому оперативная группа агентов, в свое время подготовленная для оперативной работы на Земле, состояла всего из трех человек. В тот момент, когда все закрутилось, двое из нашей группы были задействованы в серьезной операции, проводимой в другом месте. Вот меня и поставили одного против вашей мафии. Две мои попытки разобраться с проблемой собственными силами, провалились. Надо было искать другой выход. Посовещавшись, мы решили разобраться с бандитами силами земной милиции. Перебрав, десятка три личных дел сотрудников ми-лиции, остановились на тебе. Мы знали, как ты ненавидишь этого бандита, вот и начали давать тебе на него информацию. Вот в принципе и все, остальное ты знаешь.

"Они, видите ли, чистенькими захотели остаться! Мараться им не захотелось! Сами напортачили… Суки! На чужом горбу решили в рай въехать! Уроды!".

Похоже, мы мысли получили отражение на моем лице, потому что замолчавший было при-шелец, снова продолжил, но уже извиняющимся тоном: – Поверь, мы пошли на это, исходя из полной безысходности. Мне лично очень жаль, что так получилось, но позволь при этом заметить, мы делали вместе одно общее дело – спасали людей. Пусть и разными методами. Кстати, помимо слов благодарности принято решение о твоем материальном вознаграждении.

– Разными методами, говоришь?! – я все же не смог сдержаться. – Нам – пули, а вам раскрытое дело! Вот это я понимаю разделение труда!

– Не надо так. Ты же видишь, что мы не отрицаем своей вины, так же как и твоих заслуг. Ты многое сделал для нас. Мы это ценим, майор Крылов. Поверь нам!

– Верь – не верь. Мы разные, вот это я хорошо понял.

– Ты прав, но эта тема выходит за рамки той информации, которую ты можешь знать. Теперь о тебе. Еще сутки мы за тобой понаблюдаем, а там иди, как у вас говорят, на все че-тыре стороны.

– Еще сутки? А зачем? Я себя очень даже хорошо чувствую. К тому же мои парни уже наверно с ума сходят, гадая, куда я делся!

– Насчет этого не волнуйся. Все будет хорошо.

– Ладно. А что по поводу похищенных людей?

– Мы вернем их на Землю. Обещаю. Кстати, у меня к тебе тоже вопрос есть. Ты себя как чувствуешь? Странностей за собой не замечал?

– Ты это к чему?

– Не волнуйся. Просто до тебя, никто из землян не проходил… по туннелю. Физические показатели у тебя в норме. А вот в отношении психики нам…

– По туннелю? А, эта та самая арка. Подожди. До меня только сейчас дошло. Ты хочешь сказать, что я сейчас не на Земле?

– Да. Не на Земле. И больше никаких вопросов! Это закрытая тема. Значит, ничего странного за собой не замечал?

Полностью захваченный мыслью о том, что нахожусь в другом мире, я ответил несколько отстранено: – Что-то вроде кошмара. Яркий такой. Еще в первую ночь.

– В первую ночь, говоришь? Яркий? Так-так. Впрочем, кошмар, это не явь. Был, и нет. Все. Я пошел. А ты отдыхай, набирайся сил.

Я слушал его, как говориться, в пол уха, все еще находясь под впечатлением факта своего непосредственного переноса на другую планету.

– Угу.

– И еще. У меня к тебе будет одна маленькая просьба. Наговори, пожалуйста, то, что помнишь из своего кошмарного сна. Все мельчайшие детали, которые только вспомнишь.

– Что значит "наговори"?

– Просто скажи вслух. В любом месте. Хорошо?

Глава 2

На следующее утро, после плотного завтрака, настроенный на скорый отъезд, я развлекал себя и сидевшего напротив меня, Колю, пустой болтовней.

– А как насчет официальной награды? Может, медаль дадите? С надписью "За спасение братьев по разуму", второй степени. Ах! Забыл. Конспирация. А жаль! Мне бы очень хотелось иметь именной маузер с выгравированной надписью на рукоятке "Тов. Крылову за боевые заслуги от Высшего разума". Понял. Все понял. Секретность, прежде всего! Хорошо! Тогда я просто буду долгими зимними вечерами вспоминать, как боролся с земной мафией плечом к плечу с инопланетными пришельцами. Это хоть можно? Кстати, кое-кто вчера заикался насчет вознаграждения. Не пора ли перейти к конкретным цифрам?

Денежный вопрос меня, как и любого человека, очень сильно интересовал. Денег почему-то никогда не хватало. В особенности на свою давнюю мечту. Я уже давно планировал, надолго запоминающийся, отпуск. И вот появился шанс осуществить свою мечту. На какую-то минуту я отвлекся, дав волю своей фантазии, а когда вынырнул, неожиданно понял, что с "Колей" твориться что-то неладное. Вместо того, чтобы потрясать перед моим носом пачками зеленых бумажек с изображением Франклина, он, в свою очередь, тоже о чем-то задумался. Я счел это плохим признаком.

"Что еще случилось?! Японский городовой!".

Мне не хотелось торопить его, так как понимал, произошло что-то неординарное. И это что-то касается лично меня. Гадать было бесполезно, поэтому пришлось терпеливо ждать, когда "Коля" соизволит открыть рот.

– Влад, как ты смотришь на то, чтобы остаться у нас на некоторое время?

Вопрос оказался несколько неожиданным для меня, но только отчасти.

– Что, на меня, заявка пришла из зоопарка? Или ваш медицинский комплекс не все мои анализы собрал? Чего молчишь? Говори, раз начал, – я старался говорить спокойно, но внутренне уже напрягся.

Мое напряжение и нетерпение росли с каждой секундой, но "Коля" почему-то не торопился с ответом, тем самым, все больше сгущая атмосферу напряженности. Еще минута, и я был готов потребовать от него ответа в соответствующих выражениях, как вдруг он оторвался от спинки кресла, одним неуловимым движением, как бы перетек с одного места на другое, подав свое массивное тело в мою сторону. Последнее время он не сильно придерживался человеческих движений и жестов. В основном он вел себя почти по-человечески, вот и сейчас, он сначала решительно кивнул головой, будто дав самому себе согласие, и только потом начал медленно говорить, подбирая слова и четко расставляя фразы: – Я молчал не потому, что хотел испытать твои нервы на прочность, а лишь пытался сформулиро-вать свои мысли так, чтобы до тебя сразу дошел их смысл. Начну с того момента, как ты шагнул в пространственный туннель… э-э,… или в арку, как ты его называешь. Ты пересек контур, но туннеля за ним уже не было. Он было сделано специально, чтобы отсечь возможное преследование. Если ты успел заметить в свое время, я проскочил его почти вместе… с… преступниками. А ты чуть запоздал. И оказался не в точке пробоя, или проще сказать, канале перехода, а только в луче, фиксирующим данное координатное направление. Установка нуль – перехода сумела зарегистрировать твое присутствие. Тут же произошло аварийное включение, и пространство вновь было пробито по тем же координатам. Практически произошло сразу, но… ты все равно исчез на полсекунды из поля зрения систем слежения. Если верить показаниям датчиков, то ты…просто ИСЧЕЗ. Я выделил для тебя это слово, потому что в отношении тебя есть предположение, что ты оказался в другом… скажем так… месте, вне нашего пространства. В противном случае ты бы не выжил. Другими словами, говоря: шагнув через контур – ты шагнул в космос. В космическую пустоту. Согласно статистике только одна десятитысячная доля процента давала тебе шанс выжить. И то только в том случае, что тебя выбросит на планету с атмосферой, пригодной для жизни. Как ты думаешь это много или мало? Правильно, ничтожно мало. Все это подводит к мысли, что ты попал в другое место. Есть у наших ученых предположение, пока гипотетическое, о существовании подобного места, названного "сферой жизни". Ученые предполагают, что всплеск энергии при сворачивании туннеля пробил канал в это измерение,… или туда, куда ты туда попал. А когда туннель был снова пробит, ты вновь оказался в нашем пространстве. Все это, конечно, слабо состыковывается… Но я опять повторюсь: теория "сферы" является не больше чем гипотезой. И вдруг этот случай с тобой! Таким шансом просто нельзя не воспользоваться!

– А почему вы думаете, что я именно туда попал? В эту сферу? – не найдя в его словах для себя ничего опасного, я вновь расслабился. – Ведь то, что я " исчез" могло быть просто погрешностью вашей техники. Ведь так бывает? Какие-нибудь там наводки тока или колебания магнитных полей? Да мало ли чего! Тем более, как ты утверждаешь, что мое исчезновение составило полсекунды. Да это просто…! Сказал бы, да лучше промолчу!

– Сначала, мы тоже так решили. И занялись поисками, как ты уже назвал "этой самой погрешности в аппаратуре". Установку прогнали по все мыслимым и немыслимым тестам. Ничего! Ни одного сбоя, ни одного отклонения! Но если это не техника – значит дело в тебе! Все эти трое суток, медики и ученые проверяли тебя на различные тесты, диагностируя и изучая твой мозг и тело. И ничего! Ни странностей, ни особенностей, кроме того, что у тебя почти идеально здоровый организм! Может это и есть чудо, но мы ожидали нечто другое. А тут еще твой сон. Так, как ты его описал, можно сказать…

– Слушай сюда! Сон, не сон! К черту все это!- взвился я, видя, как мой отъезд на Землю отодвигается из-за какого-то пустяка, который пришельцы возвели в ранг величайшего события. – Вы ничего не нашли! Сам признал! Что еще вам надо от меня?!

– Не шуми, Влад. Понимаю я тебя, понимаю. Ты, главное, успокойся. Мы не собираемся принуждать тебя. Ты разумное существо и твоя воля… священна. Мы понимаем, что ты далек от всего этого. Тебе это не нужно. Все это нам понятно. Но и ты попробуй понять нас! Это наш единственный шанс! Дай нам использовать его. В тебе что-то есть такое, что, возможно, осталось незамеченным для нас! Уже поступили рекомендации по радикальному изменению твоих исследований! Может, с твоей помощью, мы сумеем доказать, что "сфера жизни" не новое пространство, а одна из тех неведомых координат, которая сможет дать нам видение окружающего мира совсем в другом ракурсе. У нас есть и такая гипотеза. Или это одна из временных вероятностей нашего пространства! Впрочем, это даже не гипотеза, а только ее набросок. Ведь все может быть намного проще или намного сложнее. А может, в конце концов, это действительно окажется искаженными данными какого-нибудь из приборов систем слежения. Наложение оттока и нового всплеска энергии по оси пространство-время. Все может быть! Но мы должны это проверить. Понимаешь? Нам нужно время! Только две недели!

Он говорил быстро, горячо, напористо, и даже, в основном, понятно, но его слова меня все равно не убедили. Мне было совершенно наплевать на их открытия и гипотезы. У меня была своя жизнь, а у них – своя. К тому же меня не прельщала роль подопытной крысы. В другой раз, я бы их просто послал, но после "невидимой смирительной рубашки", понял, что в моем положении, словами не стоит разбрасываться, поэтому, проанализировав ситуацию, решил сделать упор на грядущие трудности, ожидающие меня на Земле.

– А вы обо мне подумали? Две недели! Как я объясню своему начальству? Особенно после того, что произошло. Меня уже сейчас все разыскивают. С ног сбились. А что с работой будет? А моя личная жизнь?! Ты пойми, я не могу просто так…

– Я уже все понял. Теперь послушай ты меня, Влад. Я предлагаю тебе сделку. Во-первых, мы решаем твои основные вопросы на Земле. Например, с твоей работой. Во-вторых, я лично вручу тебе сумму денег, в валюте или в рублях, как захочешь. Тебе надолго ее хватит. Так как, договорились?

Я лихорадочно просчитал плюсы и минусы этого предложения. Плюсов было больше.

"Две недели, – в конце концов, решил я. – Это не так уж много. А если, как он обещает, они разрешат проблему насчет работы, то почему не потерпеть в пользу инопланетной науки".

– Договорились.

– Отлично. А теперь прочту тебе маленькую вводную лекцию, – увидев мое кислое вы-ражение лица, он усмехнулся. – Да не переживай ты раньше времени. Она тебе послужит для расширения кругозора. Заодно снимет возможные вопросы, которые могут возникнуть в дальнейшем. Надеюсь, после нее, ты не будешь смотреть однобоко на все, что с тобой происходит, а может, даже поймешь, насколько многогранен окружающий тебя мир. Итак, я начинаю. Существует галактика, а в ней ряд миров, населенных разумными существами. Не надо жестов и мимики, ты просто слушай! Планет с атмосферой в космосе много, а вот с разумной жизнью мало. Чтобы просто зародилась жизнь, нужно очень много совпадений, а чтобы она еще пошла по пути развития разума, для этого нужно вообще такое сочетание условий, что просто дух захватывает. Ты понимаешь, к чему я клоню? К тому, что для встречи двух цивилизаций в космосе очень мало шансов. Ничтожно мало. Но тут на помощь разуму и логике пришел Его Величество Случай. Ученые одного из миров изобрели "проникатель". Это их первичное название установки. Этот прибор сумел соединить понятия "пространство" и "время". С ее помощью можно пробить туннель в пространстве или если изложить более просто, непосредственно соединить две точки разных мест пространства в одну. Ну и что, скажешь ты? Пробил дыру в пространстве, а на другом конце пусто. Все правильно. Ведь пробив пространство, мы могли оказаться где угодно. Выбор широкий, от жуткого холода глубокого космоса до испепеляющего жара сверхновой звезды. Но те же ученые сумели совершить еще одно гениальное открытие, которое дало новую жизнь их изобретению, с помощью которого получили возможность выходить лучом на планеты с органической жизнью. Прибор был назван "анализатором поиска", который проводит широкомасштабный поиск, как бы сидя на острие луча, производя оценку места. То есть определяет наличие органики. Определив, проводит более глубокий зондаж. Если данные удовлетворительны, то пробивается туннель и ставится станция. Вот почему я сказал о его Величестве Случае! Это действительно уникальное совпадение, давшее возможность реализоваться двум гениальным изобретениям, дополняющим друг друга в одно целое, в одном мире! Мир под названием Хикса. Его знают все.

После длительных и трудных испытаний хиксы вышли в один мир, потом в другой. Процесс оказался необычайно трудным и болезненным. Гибли исследователи и разведчики, исчезали неизвестно куда станции перехода, забрасываемые по туннелю. В дальнейшем, уже в мирах, соединенных станциями, возникали перевороты, шли различные войны. В те времена миры присоединялись без особого разбора, лишь был бы проявлен обоюдный интерес. Иногда доходило даже до того, что целые армии захватчиков прорывались в другие миры по туннелям, а в других мирах, по непонятной причине, уничтожались станции перехода, и их судьба, отрезавших самих себя, остается загадкой. А если взять эпидемии… В общем, в истории становления Кольца было много всего, страшного и хорошего, плохого и удивительного. Кстати, забыл тебе сказать, что Торговое Кольцо – это современное название со-дружества наших миров. Это название, дань тому, что долгие столетия различные расы были связаны не разносторонними связями, а чисто торговыми отношениями. По прошествии времени все стало на свои места. Миры стали осторожно притираться друг к другу, находя все больше точек соприкосновения, помимо простой торговли. С наиболее воинственными мирами, со временем, расстались, предоставив их самим себе. Как я теперь понимаю, они во многом были похожи на твой сегодняшний мир, Влад. После того, как миры организовались в Торговое Кольцо, объединенные усилия ученых сделали несколько гигантских скачков в области техники и науки, благодаря чему, спустя пару столетий, не только сами понятия, но и слова их обозначающие, такие как "голод", "бедность", "война" исчезли из словарей большинства миров. Расы изменялись под влиянием чужих культур, влияя на них сами. Этот гигантский симбиоз народов дал новый толчок почти всем отраслям науки и техники, философии и искусству. Наступила новая эра лучшей жизни. Так она названа в учебниках истории. Потом были новые прорывы в различных областях науки и техники. Крупному последнему достижению мы обязаны миру под названием Терра. Там ученые победили гравитацию. Но программа поиска разумной жизни продолжается до сих пор, правда очень и очень избирательно. Так мы вышли на Землю, а до нее еще на два мира. Но к со-дружеству, за последние триста лет, был присоединен только один мир. Мой мир. Морфа. Правда, не так давно был присоединен еще один мир. Впрочем, о нем я расскажу позже. Или…

Тут морф замолчал, видно обдумывал, говорить ему сейчас о новом мире или не гово-рить. Пока он молчал, я переваривал, сказанное им. Все, о чем он говорил, было более или менее понятно, то есть не затемняло общего смысла, но сам процесс усвоения проходил в моей голове довольно трудно, так как шел в несколько этапов. Сначала выслушать, затем осознать и только потом принять и поверить. Я уже примирился с мыслью, что существуют инопланетяне, даже сделал, правда, неосознанно, прыжок сквозь пространство, но о мирах и расах в таком количестве, даже подумать не мог.

"Это ведь какая военная мощь! Они же нас в случае чего, как таракана тапочкой…".

При этой мысли меня просто передернуло, будто я попал под порыв резкого холодного ветра. Не успел выкинуть ее из головы, как ей на смену хлынули десятки других мыслей и вопросов. Они прыгали у меня голове, мешая мне сосредоточиться на чем-нибудь одном.

– Влад, ты чего головой трясешь? Ты о чем думаешь? Тебе все понятно? – эти слова во-рвались в мое сознание, вырвав меня из поглотившего меня водоворота мыслей.

– Ты говори, давай. Говори. Пока все ясно.

– Действительно ясно? – в его голосе проскочило недоверие. – Ты уверен, что… правильно понял… сказанное? Вид, у тебя какой-то…

– Миры, соединенные в кольцо туннелями. Я правильно излагаю? Или ты хотел услы-шать от меня: "Это невозможно! Я никогда этому не поверю!". Так что ли? Слушай, а может ты, меня на тупость прощупываешь? А? – мои возникшие подозрения задели меня куда больше, чем я сам от себя ожидал.

– Влад, ты меня не правильно понял. Понимаешь… Как тебе сказать… ассоциативность мышления у некоторых индивидуумов бывает просто ограничена. Иногда они просто не могут воспринять то новое, что находится за рамками их традиционного воспитания.

Его желание скрыться за научной формулировкой, была явно вызвана растерянностью, го-ворившей о том, что моя догадка верна.

"Решил умными словами прикрыться. Да не на того напал. Мы тоже книжки читаем".

– Чего крутишь? Ты же меня сейчас проверял. Смогу ли я принять сходу твою идею о множестве миров, соединенных туннелем? Я так понимаю, эту задачку для меня подбросили твои психологи. Ведь так?!

Судя по его заминке, я попал прямо в точку. Меня тестировали.

– В общем, да – а… – протянул он, после чего сразу же последовал новый вопрос: – Ска-жи, а как ты воспринял шары? Тогда, на складе?

– Хм. Сначала глазам не поверил. Испуг, оторопь… А так чтобы в панику… Честно говоря, не так я воспитан, да и не до того было.

– Хорошо. В таком случае посмотри на эти снимки.

На столик передо мной легло несколько фотографий. Я взял одно фото, потом другое. Обычные цветные снимки. Правда, изображались на них довольно необычные существа, очень похожие на людей, отличаясь от последних излишне вытянутыми головами и ушами. К тому же их кожа отливала медью. Далеко неатлетического сложения, но в них чувствовалась какая-то гибкая жесткость, как в стеке.

"Не сказал бы, что богатыри, но… стержень чувствуется. Мужики, одним словом".

– Это что? Снова тест?

– Нет.

– Посмотрел. И что теперь?

– Как они тебе?

– Не красавцы, в моем понимании. Ты просто не представляешь, какие мне рожи по работе видеть приходилось, а если бы ближайшую помойку нашего города заглянул, да на тех бомжей посмотрел, тебе бы на год кошмаров хватило. Рыдал бы по ночам, как ребенок.

– Я не об этом. Это обитатели мира под названием Медея. Последний мир, который вступил в содружество, и он же непосредственно связан с моим последующим рассказом. Дело в том, что именно в этот мир переправляли землян, – сейчас в его голосе прозвучала еле уловимая напряженность. – Никаких ассоциаций они у тебя не вызывают?

– Нет. А что? Должны? – с нескрываемой усмешкой я посмотрел на морфа.

Коля, как-то незаметно перелился, несколько изменив свою форму, и так сделал несколько раз. Я неожиданно понял, что это были его естественные движения, не прикрытые как раньше, пусть даже грубой имитацией человеческих телодвижений. Чем они для него были, я даже представить не мог, но выглядели они настолько странно и необычно, что я откровенно вытаращился на морфа, не скрывая своего любопытства. Правда, когда он закончил переливаться, я тут же придал себе безразличный вид, в душе коря себя за детское поведение.

– Хорошо, тогда я продолжу, – его голос звучал, как ни в чем небывало. – Вся эта некрасивая история началась с того, что ученые, работающие на станции "Земля", случайно засекли несанкционированное излучение установки нуль – перехода в координатной сетке вашего мира. Излучение сбило на секунду или две настройки исследовательской аппаратуры и как следствие, испортило проведение тщательно подготовленного эксперимента. После чего началось расследование. Стали уточнять, что произошло. Дальше – больше. Обнаружили, что работал "нуль – переход", но не наш, а чужой. Отсюда все и пошло. Включили дубль – систему. Нагружать тебя техническими подробностями не буду, скажу так: это вторичный контроль всей работающей аппаратуры станции. Включается только в особых случаях. Через две недели снова все повторилось. Появились соответствующие подозрения. После чего вызвали меня. После того как я узнал, что за несанкционированным использо-ванием установки, которое тянет на служебное расследование, стоит еще более страшное преступление – похищение разумных существ, дело сразу попало на стол Высшего Совета, а потом под его контроль. Сразу последовал приказ: найти и наказать! А что тут сделаешь, когда контур в период активации находится под охраной вооруженных головорезов, кото-рые сначала стреляют, а только потом начинают думать. Но благодаря тебе, Влад и твоим ребятам мы устранили эту угрозу. Можно сказать, что половина дела сделана. Я тебе еще не сказал, что отступники, сумевшие наладить контакт с земными бандитами, являются моими соотечественниками, работали, тут же на станции "Земля", в отряде наблюдателей. Это они тогда были на складе. Во время преследования, один из них погиб, а второй, когда его загнали в угол, покончил жизнь самоубийством. Они умерли, унеся с собой в могилу не только тайну их вербовки, но и тайну своих хозяев. Правда, мир, куда переправлялись лю-ди, мы сумели установить. Это Медея. Полицию этого мира мы тут же поставили в известность, так что там уже занимаются расследованием этого дела. А теперь я хочу обрисовать ситуацию, создавшуюся вокруг этого мира. В твоих глазах я читаю недоумение. Это нужно. Хотя бы потому, что ты там скоро окажешься.

– Там?! – для уверенности я ткнул пальцем в фотографии. – Поеду туда?! На Медею?! Здорово!! А я думал, что все это время проторчу в этих двух комнатах!

Минуту радовался новости, как мальчишка, пока в голову не пришел естественный вопрос: – Стоп. А что я там буду делать?

– Об этом потом. Слушай дальше. Как я уже говорил, этот мир последним вошел в наше содружество. По земным меркам это произошло около двадцати лет тому назад. Среди миров Торгового Кольца, Медея стоит особняком и не только потому, что пришла последней в содружество. Просто этот мир достаточно дик… Забудь. Я неправильно выразился. Дело в том, что каждый мир, вступающий в содружество, вносит свою лепту или взнос, если можно так выразиться, за свое включение. Здесь может быть все, что угодно. Новые знания. Новые технологии. Или как наша раса, имеющая специфическое строение тела. Все идет в зачет. Но кроме этого, выбранный мир должен стоять на определенном уровне развития. И иметь достаточно высокие моральные принципы. Ни того, ни другого пока на Медее нет.

– Подожди! А тогда почему его приняли?! Я так понимаю, он ничем не лучше Земли!

– Ошибаешься! Он на голову выше Земли, то и на две! Там уже около столетия нет войн. У них единое правительство. И еще много чего, до чего вам, землянам… Короче, просто слушай, что тебе говорят!

В его голосе легко читалось раздражение. Обычно невозмутимый и спокойный морф, сей-час был явно не в своей тарелке.

"Интересно, что его так задевает? Скорее всего то, что "диких" медеян приравняли к умным и культурным морфам. И ему, видите ли, не нравиться такое сравнение. А сам мне тем же в глаза тычет. Да пошли бы вы все…!".

– …Медеяне, сделали свой выбор, превратив часть своего мира в гигантский аттракцион. Ведь кроме великолепной природы и уникального климата у них за душой… ничего нет. Науки и технологии на порядок, а кое-где и на два, ниже среднего показателя по шкале… Впрочем, тебе это ни к чему. Этот мир, сравнительно молодой в своем развитии, полностью не вписавшийся в нашу систему, пока, к сожалению, во многом, придерживается старых понятий и принципов. У них даже деление по кланам до сих пор существует. В общем, не совсем гладко проходит их адаптация к содружеству, отсюда, и подобное… преступление. Но как бы то ни было, мы сумели прекратить незаконное похищение землян.

– Ну, а теперь, ты мне можешь сказать, для чего им земляне? Они же их не в жертву приносили…

– Ты не понимаешь, что говоришь! Слово "убийство" у нас осталось только в словарях! Даже на Медее! А вообще, лишение жизни разумного существа, это то же самое, что вселенская катастрофа в миниатюре. Убить живой разум! Это противоестественно! Я понимаю, что ты смотришь на это по-другому, но у тебя другая психология. Ваша раса подобна хищному зверю…

Тут он замолчал, а я не стал с ним спорить, потому что видел, что он и так на взводе. Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем. Первым нарушил молчание морф.

– Что произошло с людьми, пока не ясно. Как я тебе говорил, Медея среди нас стоит особняком. Открыта для въезда только часть планеты. У Совета, как я уже говорил, с ними складываются очень непростые отношения.

– Так зачем вам такой проблемный мир? Вам он не нравиться, но вы его взяли. Это как понять?! У вас, что большая нехватка аттракционов?!

– Твой юмор абсолютно не к месту. Этот мир, как зона отдыха, содружеству не нужен, но он имеет то, что не имеет ни один другой мир. Он имеет загадку. Величайшую загадку нашего времени. Суть ее проста: на поверхность их планеты выходит пространственный туннель. Да-да. Пространственный туннель. Но не наш туннель, а чужой. Представляешь, на другом его конце находится сообщество цивилизаций, подобное нашему. Это же какой скачок вперед! Ты просто не представляешь, что для нас это значит. Он откроет для нас… Тебе, впрочем, это неинтересно.

– Туннель, говоришь? Значит, вот в чем причина принятия Медеи в ваши ряды. Был бы у нас такой туннель, вы бы и нас приняли. У вас практический подход к делу, ребята. Ты мне – я тебе. Только вот не понимаю, чем вам земляне не угодили?! У нас каждый второй такой деловой!

– Агрессией! Кровожадностью своей, вот чем вы не угодили! Практицизм у вас есть, отрицать не буду! А вот логики нет! И разум не в чести! Но даже ваш практический подход к делу и близко не стоит рядом с нашим. Одно только ваше убийство за деньги, практикуе-мое на всем земном шаре, чего стоит! Да, этот туннель – причина принятия Медеи! Мы взвалили эту обузу на себя, потому что, сумев выйти к цивилизации такого уровня, мы… Не о том я говорю! Этому миру просто посчастливилось, что он оказался на пути к золотой жиле! Но это не говорит о том, что мы взяли медеян в качестве одолжения! Они имеет такие равные права, как все остальные граждане Кольца! И не тебе с твоим примитивным мышле…

Тут он резко замолчал. И надо сказать, сделал это во время, так как теперь я уже начал за-водиться.

"Ах ты, урод гуттаперчевый! Строит из себя моралиста, а самолюбие из самого так и брызжет! Не ровня мы ему, видите ли! А ведь самих не из-за мозгов взяли в Содружество, а за резиновое тело! Понимает это! Вот и беситься!".

Неожиданно он продолжил: – Извини, я погорячился, Влад. Эмоции, знаешь. Давай лучше вернемся к нашему разговору. Изучая туннель, ученые столкнулись с очень странной вещью. Спектр силовой оболочки чужого пространственного канала, схож с нашими туннелями, и в тоже время сильно отличается. Проделав ряд экспериментов, определили: он сдвинут в системе координат пространство – время, в сторону временной составляющей. А это значит, что он отличается от нашей системы пространственных координат, то есть может идти из другого измерения. Тем самым возвращаемся к гипотезе "сферы жизни", так как что-то подобное, мы и предполагали.

– Начинаю соображать. Я, по вашему предположению, побывал в этой сфере. И туннель оттуда же. Считаете, что у нас есть что-то общее? И хотите это вычислить?

– При общем приближении – да. Но ты еще не знаешь самого главного. Этот простран-ственный канал работает только в одну сторону, на выход. Почему, мы не знаем. И войти пока в него не можем. Вот мы и подумали: а вдруг он среагирует тебя и даст тем самым какую-нибудь зацепку. Только это! И ничего более! Понимаешь?!

– Чего тут не понять. Когда ехать?

– К этому мы еще вернемся. А пока слушай дальше. Как я уже говорил, Медея открыла для нас только часть своей территории. Туннель оказался в ее закрытой части. Когда, в свое время, мы обратились с просьбой дать нам возможность исследовать его, то сначала получили отказ. В завуалированной форме. Но постепенно, при некотором давлении на правительство Медеи, дело сдвинулось с мертвой точки. Сейчас рядом с местом выхода туннеля находиться научно-исследовательский комплекс. Идет работа, появились даже определенные успехи. Правда, их было бы больше, если бы в исследования не вмешивались медеяне, постоянно пытающиеся контролировать нас. Даже больше того, они лезут даже в те исследования, о процессе работы которых не имеют не малейшего понятия. Ты можешь понять подобное?!

– А что это тебя так сильно трогает? – я опять не смог удержаться, чтобы не поддеть его. – Тоже в свое время туда не пустили?

– Меня это не трогает, – но, несмотря на заявление, его тон резко изменился, стал холод-ным и чеканным. – Но это касается общего дела, а значит всех нас. В том числе и тебя.

– А меня, с какой стати? В качестве подопытного кролика, что ли? – я уже не мог остановиться. Своим пафосом и спесивостью морф начинал раздражать меня все больше и больше.

"Как бы мне не пожалеть о том, что я дал согласие на эти две недели. Если они все там такие…".

– И тебя. Даже в большей степени, чем ты думаешь, – тут он сделал паузу, которая, как мне показалась, была пропитана злой удовлетворенностью, после чего продолжил. – Дело в том, что когда правительство Медеи окончательно поняло, что их мир был принят в содружество из-за туннеля, они, не подумав о последствиях, допустили утечку информации. К тому, что с правительством у нас будут определенные проблемы, мы были давно готовы, но совершенно оказались не готовы к тому, что об этом узнает рядовой обыватель. Пусть даже в виде слухов и пустопорожних домыслов. Что тут же проявилось в негативном отношении некоторой части медеян к другим расам и Торговому Кольцу в целом.

"Коля" замолк. Уже привыкший к подобным перерывам, я ждал продолжения, но вместо этого услышал короткую и сухую фразу: – На сегодня – все.

Глава 3

– Помнишь наш вчерашний разговор?

– Что-то изменилось? – насторожился я. – Поездка на Медею?

– В этом плане – ничего. Так спросил. Давай лучше перейдем к делу.

Похоже, ему было неловко за допущенные резкости и откровения во время нашей вчераш-ней беседы, но я сделал вид, что ничего не заметил: – К делу, так к делу.

– Здесь, на станции, ты будешь еще три дня. За это время мы подготовим тебя к воспри-ятию других миров. Кстати, у меня для тебя есть хорошая новость. По пути на Медею ты посетишь еще в один мир. Терру. Его обитатели подобны тебе, как анатомически, так и физиологически. К тому же эта планета является одним из самых высокоразвитых и техноло-гичных миров Кольца. Его представители участвуют во всех современных глобальных разработках, треть всех великих открытий последних столетий приходиться на них. На Терре будет формироваться команда, с которой ты поедешь на Медею. К тому же наши психоаналитики решили, что тебе с ними будет комфортней. В психологическом плане. Их присутствие будет оттенять, сглаживать наиболее странные и невосприимчивые, на твой взгляд, стороны нашей жизни.

– Интересно будет посмотреть, что собой представляют местные красавицы. Подожди! А почему терряне? Тебя что отстраняют от этого дела?!

– Не волнуйся, Влад! Я тоже еду. А теперь слушай дальше. Как я слышал, подбор специалистов для группы уже произведен. Часть из них, я знаю лично, а об остальных наслышан. Некоторые из них являются знатоком своего дела сразу в нескольких областях науки. Например, Жорес. Он является крупным специалистом по физике полей и одновременно звездой в области медицины. В группу включены также двое молодых ребят, профессионалы в области электроники, программирования и системотехники. Лично я их не знаю, так же, как и Лавинию, специалиста, работающего с Жоресом. Также в состав вошли Аттения и Корн. С ними мне приходилось пару раз работать. Профессионалы, мастера своего дела. На Медею ты отправишься вместе с этой группой. Они в курсе насчет тебя. Ведь, какой-то мере, вы коллеги. Ты начал это дело на Земле, они его доделают на Медее.

– Не понял. Они кто? Следственная бригада? – с недоумением протянул я. – Врачи с программистами? Я чего-то не догоняю. А следователи где? Или они уже работают на Медее?

– Ты мог бы уже понять, что в наших мирах нет привычного для тебя набора: бандитов, воров, наркоманов. У нас нет воровства и убийств, нет голодных и обездоленных. Зато встречаются отдельные личности, которые считают, что такая жизнь, которая у них есть, слишком уж серая, потерявшая свою остроту, и поэтому они изо всех сил стараются найти лезвие бритвы, чтобы походить по нему вдоволь. Для воспитания подобных любителей острых ощущений у нас существует целая служба. В ее основе психологи, социологи, аналитики. Здесь не нужно "хватать и сажать", тут важно понять его мотивы, внутренний мир, побуждения, толкнувшие его на это. И наше дело, подобно им, представляет также экстремальный случай, только более сложный.

– Красиво говоришь. Не скажу, что понял все правильно…

– А ты сразу все и не поймешь. Пойми, наконец, Влад. У нас разные стандарты жизни. Разные! И понятия о жизни разные! Запомни это на будущее! – поняв, что снова сбился на менторский тон, он резко замолчал, после чего продолжил более спокойным тоном. – Так, что я еще не сказал? Ага! Запомни: все, в том числе и ты, едете на Медею в роли научных консультантов.

– Подожди, но ты только что говорил, о следственной группе?!

– Это ты говорил о следственной группе, а не я! Правительство Медеи не хочет официального разбирательства этого дела в Верховном Совете Кольца, так как считают, что это их внутреннее дело. И только потому, что дело оказалось, завязано с другим миром, с Землей, они дали разрешение приехать консультативной комиссии. Наша задача направить действия местных властей в нужном направлении, а также отправить землян домой, предварительно оказав им всестороннюю помощь. Но есть у нас и вторая задача, не менее важная – работа с полем пространственного туннеля. Жорес собирается провести очень важный для нас эксперимент. Это все, что тебе надо знать. А нет, еще вспомнил. От властей Медеи пришло первое сообщение о похищенных землянах. По предварительным данным, их используют в качестве бойцов на аренах.

Я заинтересованно подался вперед: – То есть они дерутся на ринге?

Тут он недоуменно молчал некоторое время, потом неуверенно спросил: – Ринг, это пло-щадка, где проводятся всевозможные схватки? – приняв к сведению мой энергичный кивок, продолжил. – Тогда, да, – выдержав новую паузу, продолжил. – Чтобы ты лучше понял обстановку на Медее, мне придется просветить тебя насчет некоторых особенностей их истории. На заре своей истории медеяне разбились на двадцать четыре клана. И как следствие, сразу вспыхнули междоусобные, религиозные и просто захватнические войны, но время шло, и вместо армий стали выставлять группы отлично обученных бойцов. Эти отряды получили название "лидеры". С их помощью кланы Медеи, столетиями, разрешали политические, военные и жизненные проблемы. Но ничто не стоит на месте, а уж история тем более. Подрос уровень цивилизации. Наступила пора дипломатии. Теперь жизненно важные проблемы решались в основном за столом совещаний, а не в поединке. И вдруг именно в этот период, идеалом для подражания становиться "лидер", боец, защищающий интересы своего клана на арене. Скорее всего, это случилось потому, что если раньше на подобные схватки допускались только избранные, то теперь они становятся всенародным достоянием. Проходит еще время, и поединок на арене возводят в ранг национального искусства. И когда правительство Медеи решило, в качестве своего, скажем так, взноса в содружество, организовать отдых на своей планете, в его программу было включено проведение подобных поединков. Если говорить твоим языком, Влад: "народ туда валом валит". Кроме всего прочего на Медее великолепные условия для отдыха. Замечательный климат, великолепная природа, теплый океан, песчаные пляжи. Отличная рыбалка. Ну вот, опять отвлекся. Возвращаюсь к теме землян. Как я уже говорил, их используют на аренах. И не в официальных боях, а для узкого круга зрителей. Кстати, у медеян, как и у вас, существует подобие тотализатора, что еще больше добавляет интереса к поединкам. Тут мы подошли к вопросу: почему именно земляне? Ответ один. Как я уже говорил, на Медее не любят некоторые расы, входящие в Содружество. В основном, это касается террян. А так как вы представляют собой один и тот же биологический подвид, то отличить вас трудно. На этом и сыграли преступники, выставляя на бои землян, под видом террян. На потеху обывателям. Это тебе для справки. Так что веди себя на Медее осторожно. Ты меня понял, Влад?

Полученная информация удивила меня проявлением почти человеческих чувств, почти так же как достижения всех этих суперцивилизаций. В ней было то, что я думал, они уже давно искоренили у себя: азарт, адреналин в крови, чувство победы. Я даже на какую-то минуту забыл, что это касается похищенных землян, которым вряд ли приходиться сладко в чужом мире.

– Подпольные бои? Тотализатор? Круто! – свой повышенный интерес к подобного рода развлечениям я решил не проявлять, сознавая, что морф все равно не поймет меня, хотя от резкости все же не смог удержаться. – Похоже, эти ребята не слишком спешат подниматься к вашей планке моральных устоев. Может это оттого, что вы их насильно подталкиваете к тем нормам жизни, которые считаете приемлемыми. Вот они в ответ и брыкаться начинают. В какой-то мере я их понимаю. Превратить свою планету в парк аттракционов, в качестве вступительного взноса, это нечто особенное! Скажи, а предложение подобного использования Медеи случайно не поступило от террян?

– Незачем тебе забивать подобными рассуждениями голову! Это не твое и не для тебя! Твое дело, лишь помочь нам. И только в том, о чем мы просим. Ни больше, и ни меньше. У вас в России есть хорошая пословица: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят". Вот и старайся ее придерживаться, – его тон опять стал сухим и наставляющим.

Его резкий тон явно говорил, что я оказался прав в своих рассуждениях, а его своеобразный выговор, сказал мне то, о чем я уже начал догадываться в отношении самого себя. Меня использовали, на Земле, в качестве волкодава, а теперь используют, в качестве, подопытной крысы. А подобная роль просто не может иметь ни права голоса, не своего мнения. Придя к подобному выводу, я уже начал сожалеть, что дал свое согласие.

– Хорошо. Буду держаться народной мудрости, – я старался говорить ровно и без эмо-ций, хотя далось мне это с трудом.

– Вот и хорошо, – его голос прозвучал спокойно, сухо и деловито. Мне даже показалось, что все эти составные части его тона были отмерены и взвешены равновеликими долями. – Сейчас мы идем на "насосную станцию", так мы называем лабораторию, где ты получишь необходимые знания для твоей адаптации. Сегодня весь день и завтра, первую половину, ты проведешь там. Затем тренинг по закреплению полученных знаний. После чего ты отправишься на Терру. Так что, идем?

– Идем, – я произнес это слово слегка дрогнувшим голосом, сознавая, что сейчас передо мной откроется совершенно другой мир, о котором я не только никогда не знал, но даже не мечтал увидеть нечто подобное.

В предвкушении чуда, всю напряженность, противоречивые и смутные мысли смело словно ураганом. Я превратился в один большой вопрос: что я увижу там, за дверью? С неосознанным, каким-то детским испугом я переступил порог вслед за морфом. Глазам сразу же предстал высокий арочный коридор светло-серого оттенка, в который выходила добрая дюжина дверей. Как я понял, это был отдельный жилой блок – коридор. К моему сожалению, совершенно пустой, тишину которого нарушали только наши шаги.

"Почему так безлюдно? Или это ради меня?".

Задумавшись над этим вопросом, я упустил момент, когда коридор вывел нас в зал. Я замер на месте. Раскрыв рот, я весь, как бы подался вперед в немом восторге. Воздух был чист и прозрачен, как поцелуй маленького ребенка. Огромный купол выгнулся гигантским пузырем великолепного небесного оттенка. Сверху свисали гроздья золотистых светильников, дававших необыкновенно яркий и ровный свет. От этой ложащейся спокойствием на душу, неземной красоты у меня перехватило горло. Только в этот миг я окончательно поверил тому, что случилось со мной, только сейчас исчезли из глубины моего мозга последние искорки сомнения и неверия. Теперь я окончательно поверил, что нахожусь в немыслимой дали от моего мира. Сочетание необыкновенной, неземной чистоты воздуха, напоенного какими-то странными, еле уловимыми ароматами и теплого, мягкого, но одновременно яркого света, неожиданно вызвала у меня ассоциацию этого места с раем. Я повернулся к неподвижно стоящему около меня "Коле" и тихо спросил: – Где мы сейчас находимся?

Когда я прочел его недоумение в резком повороте головы, то сразу поправился: – Ты мне в свое время сказал, что мы находимся на станции. А где эта станция? В космосе или еще где?

– Станция находится в координатных точках почти совпадающих с земными пространственными координатами. То, что ты видишь, находится на планете Земля, но одновременно вне пространства вашего мира.

– Вне пространства моего мира, – медленно повторил я, как бы пробуя на вкус каждое слово. – Так это точно рай.

– Рай? Ах, да! Бог! Библия!

– Расскажи о станции. И почему мы никого до сих пор не встретили?

– Канал, пробитый установкой нуль – пространства, проходит сквозь ваш мир, но вы его не видите и не ощущаете. Он есть, и одновременно его нет, так как координаты излучения смещены в осях. Поэтому ваша земная аппаратура не может нас обнаружить. В принципе, это выглядит так: мы вас видим – вы нас нет. Когда нам надо получить доступ в ваш мир, мы возвращаемся к прежним координатам и выставляем пороговый контур. Вроде той светящийся арки, через которую ты прошел.

– Так мы в другом измерении?

– Не говори попусту о том, чего не знаешь. Измерение это одно, а пространство это со-всем другое. Мы просто смещены… Нет, я не смогу тебе этого объяснить. Для тебя это слишком сложно, – это было сказано назидательным тоном, как ребенку, не доросшему до понимания этого вопроса. – Зато помехи, созданные излучением канала в вашем мире, вы часто наблюдаете. Вы их называете по-разному. Полтергейст, барабашка и тому подобное.

– Что? Барабашки, это ваша работа? – с нескрываемым изумлением спросил я.

– Ты меня не понял. Их нет на самом деле. Они не существует. Это просто эффекты или возмущения, вызванные излучениями нашего канала, или можно сказать так: издержки проникновения канала в ваше "пространство-время".

– А как же летающие блюдца? Их тоже нет на самом деле? – продолжал любопытствовать я.

– Ты об этом, что вы НЛО называете? Это наши научно-исследовательские корабли для работы в атмосфере. Не тебе объяснять, что проколы бывают в любом деле, как тщательно его не готовь.

– Изучаете, значит, дикарей в естественных условиях. Так-так. Рассказывай дальше, мне интересно.

– Изучаем. И еще долго будем изучать. После тридцати лет изучения Земли был собран совет экспертов, на предмет просчета вариантов возможного сотрудничества в будущем. Заключение было однозначным и безапелляционным: на данном уровне цивилизации никаких контактов. И в ближайшие пятьдесят лет тоже, а дальше видно будет.

– Ясно.

Чувство отчужденности снова возникло у меня в душе.

– А никого не встретили потому, что станция имеет статус закрытой. Здесь работает лишь небольшая группа ученых – исследователей. Насмотрелся? Теперь пошли дальше.

После пяти минут блуждания по различным переходам и коридорам, мы вскоре остановились перед большими бело-матовыми дверями, которые тут же разошлись в разные стороны. Шагнув за порог, мы оказались в широком, светлом коридоре с рядом дверей. Пройдя мимо нескольких, мы остановились перед одной дверью, на поверхности которой тут же стали высвечиваться какие-то непонятные знаки.

– Нам сюда.

– Я уже это понял, – буркнул я.

Дверь бесшумно ушла в сторону. То, что я увидел, больше походило на научно-исследовательскую лабораторию будущего из фантастических фильмов. Чего стоил только один голографический монитор, размерами на четверть стены, висящий прямо в воздухе. Я, как зачарованный, смотрел на парящее в воздухе полотнище, пока не услышал голос морфа: – Влад, очнись. Тебя зовут.

Скользнув глазами по комнате, я увидел еще одного морфа, лишь в общих чертах имити-рующего фигуру человека. Меня внутри слегка передернуло при виде этого подобия чело-века, делающего приглашающие жесты псевдорукой, в сторону овального ложа. За ним стояла сложного вида установка с технологической консолью, на которой рядами разноцветных радуг светились шкалы. Вся эта картина отчего-то показалась мне мрачной и зловещей. Оглянулся на "Колю". Тот, похоже, забавлялся моим растерянным видом. Мгновенно вспыхнувшее чувство злости подавило страх и нерешительность, я резко развернулся и зашагал в направлении ложа.

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА

Глава 1

Я шел, между рядами кресел, за стюардессой по длинному салону ракеты "экспресс", где вместо, обычных сидений были странные коконы. Вот она обернулась, показав мне на ближайшее подобие яйца, мило улыбнулась, затем, развернувшись, ушла.

"Красавица. Ничего не скажешь. Хотя все они тут одна краше другой. Но у этой улыбка словно приклеенная. Хм! И что теперь с этим… яйцом делать?".

Из неудобного положения меня выручил сам кокон, когда я его, в состоянии легкой растерянности, ткнул пальцем. Бесшумно раскрывшись, он превратился в кресло. Я тут же уселся в него, пока оно не передумало превращаться во что-либо другое. Подушки были бездонно мягкие, а спинка такая высокая, что я едва видел других пассажиров. Это меня вполне устраивало, потому что после только одного часа пребывания на Терре я уже устал от обилия ярких красок. Даже необычность чужого мира не столь сильно поразила меня, как буйная игра красок повсюду. Ярко светящиеся названия, переливающаяся радугой реклама, полупрозрачные тротуары с пробегающими под ними цветными потоками, а особенно одежда самих террян.

"Местные мужики по яркости своих нарядов переплюнут любого клоуна из земного цирка. Все настолько странно и непривычно, что…".

Не успел я додумать мысль, как посадка закончилась. Двери с легким шипением закрылись. По салону прошел ветерок с легким запахом чего-то очень похожего на хвою. Я ожидал предупреждения о старте, звуковых сигналов, но ничего не произошло, хотя через минуту каким-то третьим чувством почувствовал, что мы летим. Слева от меня сидевший худой загорелый мужчина, вдруг внезапно исчез; его кресло разрослось, образовав вокруг него яйцевидный кокон. Вслед за ним еще несколько человек исчезли в таких коконах.

"Что они там делают? Японский городовой! А это ведь только начало. Что же будет дальше? И какого черта я отказался от сопровождающего?".

– Выпьете что-нибудь? Есть бор, стран, морцо.

Информация о мире, вложенная в меня на станции была слишком общей и названия напит-ков в нее не входили.

– Когда посадка? – решился я на дежурный вопрос, в глубине души сомневаясь, уместен ли даже этот простой вопрос.

– Через пять минут, – и опять дежурная улыбка на странно неподвижном лице.

"Господи! Да это же робот! Блин! Нет, ну это ж надо, – мое удивление было безмерным, если не сказать больше.

А с другой стороны, мое сознание было подготовлено и не к таким техническим чуде-сам, поэтому оставшихся пяти минут полета мне вполне хватило, чтобы прийти в себя от удивления. Двери открылись с легким шелестом, подав знак, что мы прилетели. Народ неторопливо пошел к выходу. Встал, придав себе деловой вид, пошел к двери, но не успел переступить порог, как оказался в сумерках, а под ногами было что-то вроде переливающегося светового потока. Какую-то долю секунды колебался, потом, ступив на него, почувствовал, как движусь вниз, к земле, а еще через секунду ощутил, что стою на упругом покрытии. Уже идя в потоке пассажиров к мягко подсвеченному куполу, я попытался понять, что чувствую, идя по земле чужого мира, но кроме волны детского восторга, захлестнувшей меня при виде изящества и красоты окружающей меня, так ничего и не ощутил. Придя в себя, я с нескрываемым любопытством, стал наблюдать за всем происходящим вокруг меня. Тот минимум знаний, вложенный в меня, ничего не говорил о гигантских, регулярно вспыхивающих у меня под ногами, знаках, ни о странных автоматах, светящихся и перели-вающихся, как рождественские елки. Люди время от времени подходили к ним, что-то брали и шли дальше.

"Даже не знаю, что это такое. Питекантроп несчастный".

Неожиданно охватившее меня чувство растерянности и одиночества, заставило почувство-вать себя изгоем среди этого великолепия, после чего последовала защитная реакция, в ви-де легкой вспышки злости на свою беспомощность. Для меня она сейчас была, чем-то вроде игл ежа, выставленных в защиту. Вспыхнув, она исчезла, не получив поддержки, но после нее остался след, который я отнес к чувству жалости, но не по отношению к себе, как личности, а как к представителю человечества.

"Что, майор? Не успел осмотреться, а уже жалеешь, что ты землянин? Не рановато ли?".

Мне нужно было сейчас одно: остаться одному, чтобы прийти в себя и унять сумбур в мыслях. Оглядевшись в поисках выхода, невольно скользнул по лицам проходящих мимо меня людей. И только тут заметил в их глазах чуть прикрытое любопытство. До этого я был слишком занят собой, своими эмоциями и впечатлениями. Любопытство террян снова разожгло во мне злость. Чтобы отвлечься, я сделал попытку разобраться в значении светя-щихся гигантских букв, пробегающих по невидимым в полумраке стенам, но опять ничего не понял. Попытка разобраться со светящимися знаками на полу, также провалилась. Мысль, обратиться за помощью к террянам, в корне обрубило мое взыгравшее самолюбие. Особенно сейчас мне не хотелось выглядеть в их глазах "тупым чужаком". Чтобы не дать окончательно разгореться злости я просто наугад влился в один из потоков аборигенов, протекавших мимо меня в различных направлениях, в надежде, что тот выведет меня из здания вокзала, наружу. Но вместо этого я оказался в другом зале, перед десятком эскалаторов, самых различных цветов и оттенков. Не раздумывая ни секунды, ступил на ближайший из них, ярко – оранжевый, и тут же был поднят наверх. Не успев ничего осознать, как почувствовал легкий шорох открываемых дверей, а затем лицу скользнул легкий ветерок. Сделал шаг, потом другой. Снова раздался шорох, но теперь уже за моей спиной. Через се-кунду я понял, что оказался стоящим на широкой смотровой площадке. Подставив свое разгоряченное лицо свежему, легкому ветерку, несущему с собой легкий аромат цветов, я стал смотреть на открывшуюся моим глазам панораму ночного города. Только сейчас, ос-тавшись один, я смог признаться самому себе, что не был готов к такому чуду, как чужой мир, не ожидал, что великолепие окажется чужим и давящим на мое сознание настолько, что временами я был готов признать свое ничтожество. Взглянул вверх. Над головою раскинулось черное покрывало. Где-то в глубине него был мой дом. Земля.

"Я землянин. А значит, каждому свое".

Простая мысль, простые слова, но они помогли мне остаться самим собой, отстоять свое "я". Успокоившись, осмотрелся. Рядом со мной, в трех метрах, стояла обнявшаяся парочка, которую я не заметил сразу, будучи занят своими мыслями. Кто из них кто, в полумраке, из-за разноцветных нарядов, нельзя было понять. Оба были одеты во что-то пушистое, яркое, переливающееся.

"И что мне теперь делать? Да спросить. Просто спросить, Крылов. Нормальным человеческим языком, если не хочешь провести остаток жизни на этой станции, бродя туда – сюда".

Только сейчас, осознав глупость своего недавнего поведения, я сделал несколько шагов по направлению к паре: – Простите. Как я могу добраться до города?

Мужчина и его спутница, повернувшись, некоторое время удивленно рассматривали меня. Они были как все, в этом мире, изящны и красивы. Я тоже смотрел на них и думал: – Красота женщины естественна и понятна для меня. Но мужикам то это зачем? Вот хотя бы взять этого. Вылитый Аполлон! Ну, красота пусть. Но этот цветной мех на нем,… – но тут же поняв, что я снова накручиваю себя, резко сменил направление своей критики. – Что ты прицепился к ним!? Нравятся им попугайные наряды! И все тут. Живут они здесь! Понял, ты, деревня? Живут! А ты здесь только проездом!".

Образовавшееся от подобных мыслей легкое чувство горечи тут же исчезло, стоило мне услышать звонкий и мелодичный голос женщины.

– Пройдите до конца площадки. Спуститесь вниз. Дорожка вон там. А внизу стоянка.

Слева стоял целый ряд машин. Они стояли в нишах, черные, блестящие, похожие на за-стывшие капли смолы. Вот мимо меня из темноты вышла женщина, остановившись у ма-шины, чуть наклонившись, пропала, будто растворилась в ней. Я еще не успел понять, что произошло, как эта машина вылетела из своей ниши, плавно обогнув меня, исчезла в тем-ноте.

"Автомобили это или нет, но эта та стоянка, о которой мне сказали. Едем? А куда? Соб-ственно, в чем вопрос? Конечно, в отель. Долго же ты думал, парень".

Изнутри машина оказалась прозрачной, широкое сиденье нежно окутало меня со всех сторон.

– Куда едем? – прогудел мягкий, добродушный голос, совсем не похожий на металлический голос робота.

– В ближайший отель. Или гостиницу.

– Внешний круг. Отель "Грот", – в ответе был заложен и вопрос.

– То, что надо. Поехали.

Машина мгновенно сорвалась с места и в следующее мгновение, огни города превратились в сливающиеся серебристые полосы. Я абсолютно не чувствовал скорости, будто это не я, а город пролетал мимо меня. Несколько минут спустя, когда машина остановилась, я, еще не отой-дя от феерической воздушности и легкости поездки, автоматически спросил: – Сколько я должен?

Голос тут же откликнулся: – Вы ничего не должны. Всегда к вашим услугам.

Вылез. Передо мной возвышалось здание, стены которого светились изнутри теплым ярко-зеленым светом. Подняв глаза, я увидел, прямо перед собой, переливающиеся громадные объемные буквы, складывавшиеся в слова "Отель "Грот".

В холле, выдержанном в золотисто-коричневых тонах, за стойкой находился робот, представлявший собой матовую полусферу с множеством длинных гибких рук. Я подошел к нему.

– Желаете номер? Ресторан? Бар? Видеотон? – его голос был настолько мелодичным, что мне в нем послышался перезвон колокольчиков.

Но переполненный впечатлениями я больше ничего не хотел. Мне хотелось поскорее остаться одному, оставив этот яркий мир, выжавший из меня все мои чувства до капли, за порогом две-ри.

– Номер, – коротко сказал я.

Только взял в руку карточку – ключ, как передо мной в полуметре повисла ярко-красная стрелка виртуального указателя.

***

Разбудил меня незнакомый мелодичный голос: – Вас вызывают. Будете отвечать?

– Что за черт? – от неожиданности и затуманенного сном сознания мой голос прозвучал хрипло и неуверенно. – Кто тут?

Вслед за вопросом, я сел на кровать, став оглядываться. В легком полумраке, рассеиваемым мягким светом светильников, кроме меня никого не было.

– Искусственный интеллект. Гостиничное обслуживание. Вы будете отвечать на вызов? – с какой-то непоколебимой приветливостью снова произнес голос невидимого мне собеседника.

– Да. Буду. Куда говорить? – буркнул я.

– Просто говорите.

Пока я переваривал сообщенную информацию, в комнате раздался приятный низкий мужской голос.

– Здравствуй, Влад. Я не перепутал приветствие?

– Нет. Здравствуй…, – несколько растеряно протянул я.

– Меня зовут Корн. Ты прикомандирован к нашей группе. Будем говорить с экраном?

– Э – э… Я еще в кровати.

– Хорошо. Мы ждем тебя в Координационном Центре расследований, в два часа дня. В малом прием – зале. Информацию о нахождении Центра получишь в инфоре отеля. До встречи!

Я еще не успел ничего сказать, как почувствовал, что связь оборвалась.

– Деловой мужик, – пробурчал я. – Интересно, сколько сейчас времени?

– Девять часов тридцать шесть минут утра.

– А чего окно в этой спальне не прорубили?

Секундное молчание.

– Открыть окно?

– Открой, если не жалко.

В следующую секунду комнату залили потоки света. Боковая стена комнаты полностью исчезла. На ее месте открылся, такой необыкновенной красоты панорама города, что я пулей вылетел из кровати.

– Мать моя! Красотища-то какая!!

Глава 2

Войдя в небольшой зал, стены которого переливались всевозможными оттенками синего цвета, я в который раз поразился яркости нарядов мужчин и красоте женщин этого мира. За не-высоким овальным столом, на низких диванчиках, искусная резьба спинок которых переплеталась с искусным орнаментом стола таким образом, что в сочетании они представляли собой неразрывное единое целое, расположилась компания из шести человек. Сделав два шага, я остановился, не зная как вести себя дальше, так как рассчитывал на морфа, но того среди присутствующих не оказалось. Оживленная беседа, при моем появлении, сразу прервалась, и все, присутствующие, четверо мужчин и две женщины, с любопытством принялись рассматривать меня. Двое молодых ребят, развалившиеся в свободных позах, на ближайшем ко мне диванчике, были одеты в разноцветные рубашки с множеством карманчиков и невообразимые штаны, переливающейся всей радугой красок. Эти, в моем понимании, никак не тянули на матерых профессионалов, способных участвовать в серьезных расследованиях, а скорее всего походили на подростков-акселератов, только что выдернутых из дискотеки. Те же снисходительные ухмылки на лицах, а в глазах – уверенность в собственном превосходстве.

"Скорее всего, это те ребята – электронщики, о которых мне говорил морф".

Далее шел мужчина, обладавший таким классическим профилем, что хоть монеты чекань с его изображением. Он один, занявший целый диванчик и по-барски раскинувшись на нем, был одет наиболее респектабельно и строго, насколько это возможно для этого мира. Если во взглядах молодых парней сквозило снисходительное любопытство, то "барин" смотрел с нескрываемым высокомерием. Четвертый мужчина отличался от остальных не только испытывающим взглядом, но и хорошо развитой, тренированной фигурой. В моем понимании, он более всего походил из присутствующей мужской половины, если не на оперативника, то хотя бы на человека действия. Скользнув взглядом по мужчинам, я невольно задержал его на женщинах. Первая из террянок, сидевшая ближе ко мне, выглядела несколько строго из-за не по-женски твердого взгляда, зато другая удивила меня своею странной для этого мира, почти "земной" красотой. И взгляд ее, как мне показалось, в отличие от остальных, не сочился снисходительностью, а был наполнен непосредственным женским любопытством. К тому же ее идеальной стройности фигурка, затянутая в узкое подобие комбинезона, выглядела настолько соблазнительной, что мне составило немало труда оторвать нее взгляд. "Строгая" террянка выглядела на ее фоне более просто, хотя бы потому, что являла собой яркий образчик местной красоты. Затянувшаяся пауза была прервана мужчиной с классическим профилем.

– Садись, землянин. Поговорим, – его слова, были продублированы небрежным взмахом руки в сторону свободного диванчика. – Ты действительно очень похож на нас. Не ожидал.

Сев на диванчик, я замер в ожидании вопросов, которые как думал, должны обрушаться на меня потоком.

– В твоем мире все так грубо одеваются? – сразу вылез с вопросом один из молодых людей. – Странный вкус! Вам что не доступно изящество линий, не радует яркость красок?

– Радует, но не до такой степени.

Я старался говорить безразлично, не позволяя чувствам даже зарождаться, не говоря уже об их внешнем проявлении.

– А, правда, что у вас в ходу бензиновый двигатель наряду с расщеплением атома? И что вы живете парами… – но тут влезшего в разговор второго парнишку, бесцеремонно прервал "барин". – Об этом можете поговорить позже, в приватной беседе. Мы здесь не для этого собра-лись. – Разрешите для начала представиться. Как мы уже знаем, тебя зовут Влад. Мое имя Жорес. Одну из женщин, которую ты особенно пристально рассматривал, зовут Лавинией, другую – Аттеной. Молодых людей зовут Састин и Дастин. Эти смешные имена они придумали сами себе. Такова сегодняшняя мода нашей молодежи. А это Корн, ветеран среди нас, как по возрасту, так и опыту работы. Теперь, когда мы представлены друг другу, мы можем, наконец, вернуться к теме нашего разговора. Ты в курсе, хотя бы в общих чертах, что нам предстоит делать, Влад?

– Только в самых общих чертах.

– Думаю, этого вполне хватит. Теперь, что касается твоей… работы. Просто побудешь часа два, не более, в пределах действия полей порогового контура под наблюдением регистрирующей аппаратуры. Это все, что от тебя требуется.

Он не говорил, он указывал. И тут же мой своенравный и строптивый характер дал себя знать.

– Не волнуйтесь, господин начальник! Буду лежать, как положено, в пределах действия полей порогового контура. Даже скажу вам больше: приложу все усилия для выполнения этой трудной и ответственной задачи, – отрапортовал я, глядя прямо в глаза Жореса, при этом утрировано изобразил старого служаку, вытягивающегося в струнку при виде начальства. Грудь колесом, руки по швам, глаза на выкате. Как у меня это получилось, я мог судить по легкой, мелькнувшей по губам, улыбке на лицах женщин и ехидным смешкам с диванчика молодежи. На лице Жореса, надо отдать ему должное, не дрогнул ни один мускул, только взгляд изменился, став оценивающим и жестким.

– Ни у кого вопросов больше нет? – сказал он ровным голосом, обводя взглядом присутст-вующих. – Тогда с ним все. Остальное землянина не касается. Влад, ты свободен.

Я поднялся, чтобы уйти. Настроение резко упало. Не так я видел эту беседу, но, к сожале-нию, с моим мнением здесь никто не собирался считаться.

– Влад, я хотела бы с тобой побеседовать, – голос Лавинии прозвучал неожиданно. И не столько для меня, сколько для остальных террян. – Чуть позже, если ты не против.

– Не против, – с некоторой растерянностью, почти автоматически, дал я свое согласие.

– Тут напротив входа в Центр есть зал встреч. Подожди меня там. Я скоро буду.

***

Мы сидели в прозрачной полусфере, за столиком, на блестящей черной поверхности которого, то появлялись, то исчезали целые рои ярко-желтых искорок. Это, в какой-то степени, отвлекало меня, но в то же время не мешало любоваться красотой террянки. Чем больше смотрел на нее, тем больше увлекался ею, невольно ослабляя психологический барьер, за которым я пытался прятаться от странностей и непохожести окружающего меня мира. После нескольких общих фраз, которыми мы перебросились в начале встречи, наступило молчание. Я попытался использовать его, чтобы успокоить свои мятущиеся мысли, и одновременно лихорадочно пытался найти тему для поддержания разговора, но и то и другое у меня почему-то получалось плохо. Чем дольше длилась пауза, тем больше я терялся, хотя Лавинию, насколько мог видеть, совсем не тяготило наше молчание. Она спокойно, с долей насмешливого любопытства, смотрела на меня, в ожидании продолжения разговора.

– Наше молчание явно затянулось, – наконец, я решился открыть рот. – С моей стороны это невежливо. Но честно говоря я даже не знаю с чего начать. А ты вместо того чтобы помочь мне в этом…

– А что в нашем молчании плохого? – перебила она меня. – Язык не всегда может выразить то, что могут сказать глаза. Не правда ли, Влад?

"Это как понимать? Что она имеет в виду?".

– В принципе… да, – промямлил я, надеясь, что говорю то, что нужно.

– Отложим это. Мне сейчас интересно другое. Ты нарочно старался быть таким… невежли-вым с нами?

– Нет. Это мне обычно удается без труда, – усмехнулся я, сразу почувствовав себя уверен-ней.

Легкий грудной смех был мне ответом. От него у меня сразу потеплело в груди.

– У меня вообще куча достоинств, – заявил я, изображая шутливую гордость. – А в литро-боле и прямом ударе в челюсть вообще нет соперников.

"Идиот! Ты полный кретин, Крылов! Кто тебя за язык тянул!".

Но в следующую секунду у меня отлегло от сердца – она улыбалась. Правда, несколько натянуто.

– Ты странный… нет, ты иной. Я думала…

– Да знаю я, знаю! Дикарь, только из пещеры вылез. Дубины в руках не хватает. Ты это хо-тела сказать?

"Похоже, у меня язык в сегодняшней скачке опережает мою голову на полкорпуса. Японский городовой!".

– Нет. Не так. Ты вел себя…

– Сказать тебе честно? Я сегодня просто очень стеснялся, – выдал я ей свой очередной перл.

– Ты стеснялся? – ее рот даже округлился от изумления.

– Понимаешь, у меня сегодня с собой не было моей любимой дубины. Привык, понимаешь, крутить ее в руках, во время подобных разговоров. Пойми, на словах, не всегда все можно объяснить, а вот с ней совсем другое дело получается. Очень весомый аргумент.

Теперь она смеялась в полный голос и так заразительно, что я не смог устоять и присоединился к ней.

– А если действительно честно сказать, то я просто разозлился.

Ее большие серые глаза, еще секунду назад лучившиеся от смеха, потемнели, внимательно изучая мое лицо.

– Разозлился? На нас? За что? – по ее лицу проплыло облачко легкой тревоги.

– Ты играешь? Или действительно не понимаешь?

– Ты непостижим. Я не понимаю тебя.

– Тут и понимать нечего. Вы же представляли меня как недалекого аборигена из дико… нецивилизованного мира. А когда поняли, что он не соответствует, нарисованному вами, образу, насторожились. Не могу сказать за всех вас, но в Жоресе это явно чувствовалось. Да и в остальных тоже, в большей или меньшей степени. Ведь все неизвестное несет в себе, кроме любопытства, элемент страха. Дело только в его степени. Так и со мной получилось. Я ведь пробудил любопытство своим нестандартным поведением, а то, что оно имеет привкус страха, делает его еще более интригующим, захватывающим. Ведь, правда?

Ее грудь стала подниматься чуть чаще, глаза превратились в черные загадочные омуты, но при этом выражение лица не менялось. Нетрудно было понять, что ее внимательный взгляд, устремленный на меня, это попытка понять, что же стоит за моими словами.

– А ты не пробовал стать мягче? Ведь мы тебе не враги. И чувство любопытства, по-моему, не может являться оскорблением, особенно если выражено в тактичной форме. Хотя у вас, землян, это может быть и не так. Но ты прав, по крайней мере, в одном. Ты насторожил нас. В тебе есть что-то такое… Дикая, неуправляемая искра, что ли,… готовая превратиться в любой момент в яростное пламя и сжечь все вокруг. Твое агрессивное начало настолько ярко выраже-но, что… Впрочем,… наверно, я не готова к разговору с тобой. Только мне начинает казаться, что я тебя начинаю понимать, как тут… ты открываешься совсем с другой стороны. Мне надо подумать. Как насчет завтрашнего вечера? Хорошо? Я позвоню тебе.

Я, молча и удивленно смотрел на нее, не зная, что сказать на подобное заявление, пока она не встала.

– До встречи, Влад!

– До встречи!

После такого неожиданного завершения нашей встречи, мне только и осталось, что провожать долгим взглядом ее изящную фигурку. Когда она исчезла, я встал и пошел, бездумно глядя по сторонам. Чувство легкой горечи и недоумения от двух сегодняшних встреч с террянами благодаря необычности окружающей обстановки, стало понемногу рассасываться. Да и не в моем характере долго обижаться, тем более что здесь проявилось явное непонимание, основанное на несхожести рас. Сделав такое заключение, я в очередной раз удивился пришедшей мне в голову мысли.

"Нетривиальные мысли. Расту. Вперед, майор! Пойдем, посмотрим, как тут люди живут".

Глава 3

То, что это была наша вторая наша встреча, не добавило мне решительности. Так же, как в первую нашу встречу, я чувствовал себя неловко в ее обществе.

"Как мальчишка на первом свидании. Японский городовой!".

Секунды молчания для меня мучительно растянулись, пока судорожно перебирал в памяти те слова, которые говорил раньше женщинам, но которые не осмеливался произнести вслух сейчас. Судьба, во второй раз в моей жизни, подарила мне ощущение влюбленности, это странное чувство души. Чем больше я осознавал это, тем больше терялся. Будто прочитав, что твориться в моей душе, она игриво спросила: – Как ты считаешь, я тебе, как женщина, подхожу?

Этот вопрос оказался настолько неожиданным и необычным, что я окончательно растерялся, а вместе с растерянностью пришла злость. Вот чего я не любил, так это моменты растерянности в самом себе.

"Что б ты, чертовка, провалилась со своими каверзными вопросами!".

Но в глубине души я, конечно, не желал этого, сознавая, что это напускное. Своеобразная защитная реакция.

– Да. Наверно, – ответил я, даже не поняв, что сказал.

– Это от души сказано или из вежливости? – продолжала она давить на меня.

За время нашего короткого разговора с ее лица не сходила улыбка, которую, в другое время, я мог бы назвать многообещающей, но сейчас она казалось загадочной. И неожиданно рассмеял-ся, представив себя со стороны; большой, здоровый мужик, запинающийся на каждом слове, словно прыщавый юнец на первом свидании.

– Над чем ты смеешься? – она по детски нетерпеливо заглянула мне в глаза. – Если надо мной, то я обижусь.

"Неловко получилось, – с легкой досадой подумал я.

Но этот смех, как бы то ни было, снял с меня цепи, до этого сковывавшие мой разум и язык.

– Честно говоря, я смеюсь над собой, – признался я с нарочитой ноткой вины в голосе.

– Мне кажется, у тебя не должно быть серьезного повода для смеха. Ну, если только чуть-чуть, – не преминула она уколоть меня.

Я снова насторожился, ожидая очередного подвоха с ее стороны.

– Ты не хочешь пройтись немного вместе со мной?

– Хоть на край света, – шутливо ответил я, почувствовав себя немного легче оттого, что разговор стал развиваться по знакомой мне схеме.

И вдруг отбросив свое игривое настроение, она неожиданно сказала: – Должна признать, ты неплохо вписался в наш мир. Немного ошеломлен, но не более того, что вполне естественно в твоем положении.

Эта резкая перемена в ее настроении заставила почувствовать себя мальчишкой, которым, зрелая женщина, заметив его любовь, крутит, как хочет. Когда захочет, приласкает, когда захочет, оттолкнет. Это чувство, основанное на знаниях взрослого мужчины, помогло мне разорвать прочную нить очарования, суметь стать самим собой, хоть частично. Оно не только отрезвило меня, но и навело на некоторые мысли, вызвав в душе настороженность: – Да не мальчишкой она тебя считает, а мужиком, который как два дня вылез из пещеры. Ей интересна твоя реакция, когда ты, Влад, отойдешь от шока, и начнешь тыкать пальцем по сторонам и спрашивать: "А это что? А это?". Или лапать ее руками, затащив в темный угол. Иначе как понять ее?".

– Милая, ты гоняешь меня по психологическим тестам исходя из простого любопытства или получено такое задание? Составляете психологический портрет? Наверно, да. Конечно, пока он виден только в общих чертах. Может, хочешь конкретных деталей? Тогда давай сделаем так. Мы отправимся ко мне в номер и займемся… э-э, сексом, а потом я расскажу тебе о своих детских ночных страхах. Секс и мои детские воспоминания прекрасно дополнят, как я вижу, уже сложившуюся картину моего внутреннего мира. Ну, так что?

Она напряглась, это было видно, как плотно сжались ее губы, превратившись в две узкие по-лоски.

– Почему ты так решил? Ведь я по своей второй профессии – социолог, а не психолог. И мне не интересен твой внутренний мир, как специалисту. Хотя нет, интересен, но не так… Вернее, просто… любопытен, как женщине.

– Теперь все стало на свои места. Непрофессионализм, вот что тебя подвело. Ты рассчитывала сыграть роль психолога, считая, что пещерный человек, то есть я, ничего не поймет, не дойдет своим тупым умишком. Ты или переоценила себя, или недооценила меня. А, скорее всего, и то и другое.

– Я недооценила тебя, – призналась она, но ноток раскаяния в ее голосе не было абсолютно. – Но я не изучала тебя. Просто мне было интересно, почему ты отметил меня среди всех ос-тальных. Хотела узнать только это. Чисто женское любопытство.

От ее слов веяло такой ребячьей непосредственностью, что я уже не знал, что думать. Или меня продолжают прокачивать на более высоком психологическом уровне или то, что она сказала, правда. Не зная, как отреагировать на ее слова, я просто сказал, что думал: – Ты своим признанием застала меня врасплох. Совсем запутала. Теперь даже не знаю, что о тебе думать.

– Давай не будем мучиться догадками, а просто пойдем дальше. Я знаю одно место, которое, как мне кажется, должно тебе понравиться. Там и поговорим о твоих детских страхах, а если останется время, то и о сексе.

Ее детская непринужденность в недетских вопросах умиляла меня, но в тоже время заставляла настораживаться. Она интересовалась многими аспектами жизни на Земле, но особенно сильно ее интересовали отношения полов на моей планете. Возникавшее время от времени чувство смущения на поставленные "в лоб" вопросы, мои эмоции, мое неоднозначное отношение к ней, как к женщине, все это вместе перемешавшись, затянуло меня в водоворот непосредственного и живого разговора так быстро, что я не заметил, как мы пришли.

Громадный зал, выдержанный в серебристо-черных тонах, поражал своими размерами. Его своды, казалось, уходят куда-то ввысь, где в легком полумраке, смыкаются на недостижимой глазу высоте. Но главное чудо заключалось в другом: в разбросанных по залу множестве фонтанов и фонтанчиков. Между фонтанами стояли столики, за которыми сидели, тихо беседующие, люди различных возрастов. Здесь не было, ни веселых компаний, ни громкой музыки, ни яркой иллюминации, здесь царствовала тишина, прерываемая только легким шумом падающей воды. Каким образом достигался подобный эффект, я даже не стал спрашивать, а принял как факт.

– Тебе нравиться это место? – тихо спросила Лавиния.

– Нравиться. Очень, – негромко ответил я, боясь нарушить хрустальную тишину вокруг.

– Я здесь бываю редко. Только когда хочу отвлечься от дел, уйти от суеты.

Пройдя в глубину зала, мы устроились в мягких креслах за столиком, у небольшого фонтанчика. Только теперь я понял смысл такого количества фонтанов. Они являлись своеобразными стенками, образуя отдельные кабинеты.

– Здесь есть что-нибудь крепкое? Алкогольное?

– Есть. Я предложу тебе один напиток, на свой страх и риск. Ну, как рискнем? – при этом она лукаво улыбнулась.

– Спрашиваешь! Конечно, рискнем.

Жидкость, налитая в бокал, оказалась прозрачной как слеза.

– На вид – водка. Если она и на вкус такая же…

Встретив ее непонимающий взгляд, объяснил: – Водка – это крепкий алкогольный напиток на Земле. Пробуем. За тебя, Лави!

Я взял невесомый, играющий на своих гранях разноцветными искорками, бокал и одним махом вытянул его содержимое. Потом осторожно поставил его на столик. Не успел я завершить свое движение, как мне показалось, что алкоголь почти мгновенно наполнил каждую клеточку мое-го тела огнем. Тут же затухнув, он словно очистил меня, возродив вновь, вызвав при этом удивительную легкость души и тела. Только крепость роднила его с водкой, а в остальном, вкусом, ароматом и ощущениями, он являл собой просто божественный напиток.

"Да – а, вот это вещь! – подумал я и тут же спросил: – Как вы называете этот напиток?

Сидевшая напротив меня Лавиния, бросила на меня новый лукавый взгляд: – Дар небес.

– Воистину, название соответствует этому напитку, – сказал я, прислушиваясь к приятной теплой волне, накрывшей меня целиком. – А откуда оно появилось?

***

Эта ночь оказалась безумной сказкой для нас двоих. Успокоились мы только на рассвете, когда по комнате робко прокрался первый бледно-желтый луч.

– Ты не спишь, малыш? – прошептал я и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она прикоснулась кончиками пальцев к моим губам. Подержала их какое-то мгновение, потом скользнула рукой вдоль моей шеи к груди, обвела твердое углубление между ребер.

– Мне нравится, когда ты меня так зовешь. А это что, шрам?

– Шрам.

– Откуда?

– Брал одного бандита, а тот… – начал я говорить и тут же оборвал себя, потому что понял, описание моего подвига для нее в лучшем случае будет звучать дико, а в худшем,… даже лучше не думать. Только я собрался перевести все в шутку, как увидел ее глаза, полные жадного и одновременно настороженного любопытства. Меня оценивали, сравнивали, изучали. Сознание захлестнула холодная ярость. Первым моим порывом было выматерить ее и выгнать в шею, но, зажав всего себя в кулак, заставил успокоиться: – Не проявляй дикость, Влад. Может она того и хочет".

Не успел я прийти в себя, как ее взгляд изменился, глаза стали сонными и ласковыми. Пока я пытался сообразить, как мне вести себя дальше, она, потянулась мягко и изящно, как кошечка, игриво сказав при этом: – А знаешь, что? Давай, лучше, немного поспим, а то ты просто замучил меня этой ночью. А потом, позже, ты мне все-все расскажешь. Хорошо, милый?

Поцеловав меня в висок, тут же вытянулась вдоль меня, тесно прижавшись ко мне своим жарким телом. Спустя некоторое время мне начало казаться, что подобного взгляда вообще не было. Просто воображение разыгралось. Попытка проанализировать случившееся закончилась тем, что я просто уснул.

Глава 4

Утро нового дня началось с сообщения: – Инфорслужба отеля. Вам вызов.

Открыв глаза, тут же бросил взгляд рядом с собой. Только смятая подушка, да отброшенное в сторону легкое, почти невесомое одеяло. Я был один.

– Давай.

– Влад, здравствуй! – раздался в номере голос Лавинии. – Получены новые данные по Медее. Нужно обработать их до нашего отбытия. Отъезд завтра, в одиннадцать дня. Станция "Медея". Постарайся не опоздать.

Только успел открыть рот, как связь отключилась. После пары минут размышлений на тему женской логики, я пришел к выводу, что у землянок и у террянок одна прародительница – Ева, после чего поплелся в ванную, приводить себя в порядок.

***

Здание станции перехода мне не надо было искать. Тот, кто видел его хоть однажды, запомнит на всю жизнь. Огромный шар серебристого цвета мерцал и переливался на солнце, как гигантская жемчужина. Похожие друг на друга, как капли воды, они строились с таким расчетом, что любое разумное существо должно запомнить навсегда, это – станция нуль – перехода. Единственное, что их отличало, то это символы, означавшие мир, к которому вел тот или иной пространственный туннель.

Некоторое время стоял перед входом, рассматривая висевший над куполом символ Медеи – два скрещенных клинка на фоне чего-то красного.

"То ли закат, то ли пожар. Или флаг. Хотя… могут быть красные горы. Главное изобразить, а там, у кого, на что фантазии хватит. Японский городовой! Время. Надо идти".

Подходя к воротам станции, я забеспокоился, вдруг мне долго придется искать свою группу среди многочисленных туристов, но, войдя внутрь, понял, что мои страхи оказались надуманными. На громадной площади я насчитал не более двух десятков медеян, а также несколько, разбросанных по всему залу, групп туристов, общей численностью не более сорока – пятидесяти человек. Между ними сновали юркие автоматы – бары, предлагая напитки и легкую закуску.

Встреча с группой была обставлена не хуже любого дипломатического приема, где искренность с лицемерием ходят под руку. Впрочем, непринужденность поведения террян меня немало поразила, особенно после того "теплого" приема, оказанного мне, в Центре. Но только я начал отвечать на многочисленные вопросы о моих впечатлениях, как под потолком зала прозвучал громкий мелодичный звук, чем-то похожий на удар гонга, после чего последовало сообщение: – Планета Медея! Проход открыт!

В то же мгновение ушли в стену створки ворот, выполненные в виде арки, с эмблемой Медеи по центру. Все присутствующие в зале, аборигены и туристы, тут же потянулись к открывшемуся проходу. Я уже знал процедуру перехода, таким же путем попав на Терру. Коридор идет до самой камеры перехода, представлявшей собой диск – площадку, являющую собой точку перехода. Становишься на нее, и бац – ты в другом мире! Так оно и случилось, обыденно и просто. Пройдя через диск – площадку, я вышел в такой же зал, но уже расположенной на Медее. Абсолютно ничего не ощутив, пока не вышел на свежий воздух.

Проходя туннелем первый раз, тогда я ничего не ощутил от волнения, а очарованный новым миром, тут же забыл о переходе. И только сейчас, стоя на земле Медеи, я неожиданно понял, что только что перенесся в немыслимую даль через пустоту и холод космоса. На какой-то миг я даже остолбенел от реальности чуда, только что произошедшего со мной. Ощущение длилось с минуту, только после этого я начал воспринимать окружающий мир. Ощутил тепло медно-красного светила, вдохнул с легким порывом ветерка соленую влажность океана со сказочными ароматами местной растительности. Втянув носом навевающий негу коктейль, я неожиданно для себя испытал прилив непонятного оптимизма. Как-то незаметно отошли в сторону чувства, вроде неприязни и ущемленного самолюбия, легкой занозой, сидящие во мне. Улыбнувшись самому себе, я покрутил головой, и с мыслью: – Влад, братишка, сколько той жизни! – двинулся в след группе смеющихся и восторгающихся природой чужого мира, туристов.

Забравшись, вслед за своими спутниками, на открытую платформу, защищенную от порывов ветра элегантно изогнутыми прозрачными бортами, огляделся в поисках Лавинии. И почти тут же увидел ее, стоящую у борта, и весело болтающую в компании незнакомых мне террян – туристов.

"Ладно. У нас еще будет время поговорить, – после чего стал смотреть на проплывающий внизу город-столицу этого мира, Тиллу. С непередаваемым чувством любопытства я смотрел на здания и зеленые массивы этого гигантского мегаполиса. В причудливую архитектуру города органично вписывались парки и скверы, а также нечто, что я смог определить только как местные леса, потому что на этих участках, как ни старался, не смог разглядеть ни малейших признаков деятельности медеян. Пролетая над подобными участками, даже на такой большой высоте ощущались сплетенные воедино тысячи изысканных ароматов, приятно кружа голову. Природа этого мира отличалась таким количеством форм и неистовством расцветок, что у меня иной раз дыхание перехватывало, когда я видел очередное растение. Особенно это было замет-но на гигантских, причудливых форм, клумбах, где буйство красок просто завораживало. Но больше всего меня поразили деревья, очень похожие на земные подсолнухи, только гигантских размеров. Проплывая над большими разноцветными бутонами, и слыша нежный шелест гигантских лепестков под порывами ветерка, мне только начало казаться, что я перенесся в волшебную страну великанов, как тут перед моими глазами неожиданно вырос комплекс зданий, расцветкой и формой напоминающий мыльные пузыри. В следующий миг гравитационная платформа пошла на снижение, я понял, что мы прибыли к конечной точке.

***

Не успел переступить порог бара, как на меня уставилась моя собственная, гигантских раз-меров, физиономия. Это было настолько неожиданно, я просто остолбенел на какой-то миг. Не успев поверить в подобное чудо, как в следующий момент мое изображение распалась на шесть больших экранов, по которым продолжился показ передач сразу с нескольких спортивных арен.

"Фу, а я уже подумал… что выбился в национальные герои! И меня транслируют на каж-дом углу. А это просто рекламный фокус! Видеодатчик фиксирует каждую новую личность и передает изображение на экран. А что! Оригинально! Интересно, а что еще тут такого интересного припасено?".

Будучи оперативником, сначала убойного, а потом спецотдела, я привык фиксировать и анализировать все происходящее вокруг себя, что не раз помогало мне в работе, хотя в обыч-ной жизни подобная обработка информации проходила вскользь, чисто автоматически, не мешая мне жить. Так и сейчас автоматически подмечалось все, каждая мелочь, вплоть до ощущения растерянности, мелькнувшее на лице бармена при моем появлении. Стойка с пятью высокими табуретами. Шесть столиков, за которыми в общей сложности сейчас сидело восемь аборигенов. В принципе, это был стандартный интерьер земного бара, если бы не шесть больших голографических экранов, да развешанные на стенах объемные изображения картин с эпизодами, когда-то, проходивших боев. Автоматически определив бар, как место сбора для местных спортивных фанатов, я медленно и вальяжно двинулся к подобию стойки, внешняя сторона которой была выложена из картин боев, подобных тем, что висели на стенах.

"Спортсмены. Мать вашу! А если я не хочу смотреть на все это?! – решил я мысленно покапризничать, готовя себя к роли богатого туриста. – Что ж мне теперь с закрытыми глазами пиво пить?!".

Это был отголосок недавно состоявшегося разговора с Лавинией, произошедшего сразу после нашего прибытия в отель. Устроившись, я связался с ней, предложив посмотреть местные достопримечательности, но получил завуалированный отказ, со ссылкой на неотложные дела. Вместе с этим я узнал, что на мое имя открыт счет, практически неограниченный. Слово "неограниченный" мне особенно понравилось.

"Я стал богатым, – эта мысль в какой-то мере уняла, начавшую царапаться в глубине души, обиду. – А у них дела,видите ли. Можем и одни погулять! Как мы на Земле говорим: было бы на что!".

Не желая не терять ни секунды, я тут же отправился в путь. После часа прогулки по местным окрестностям, я, наконец, решил, что пришла пора, где-нибудь посидеть. Идти далеко не пришлось, буквально в десяти метрах от меня я увидел серебристые лезвия скрещенных клинков, а под ними название местного питейного заведения. "Кумир".

"Бар или нечто подобное, – подумал я, переступая порог. И мой нюх меня не подвел. Оказавшись у стойки, заказал пиво. На пробу. Получив высокий стакан, я с немалым удивлением ощутил в руке его массивную тяжесть, так как до этого приходилось сталкиваться только с невесомым, почти воздушным стеклом. Его массивность, придав чужому бару почти незаметную земную черточку, неожиданно заставила меня вспомнить о Земле. Мысленно поднял бокал за родную планету, я присосался к пиву, но, сделав несколько глотков, скривился и только собрался попросить у бармена что-нибудь другое, как понял, что оказался в центре пристального внимания завсегдатаев и поэтому не стоит торопить события. Только тут я начал вспоминать о том, что меня предупреждали насчет натянутых отношений с медеянами. Не успел я вспомнить, о чем конкретно шел разговор, как послышался звук открывшейся входной двери. Пришедших я видеть не мог, так как сидел спиной к входной двери, зато сразу ощутил некоторую напряженность, возникшую с приходом новых посетителей. Мгновенно наступившая тишина, а затем возобновившийся гул, который явно изменил тональность, вплетя в свою монотонность явно прослушивающиеся тревожные нотки. Изменение атмосферы в баре заставило меня резко развернуться и… тут же застыть в немом удивлении. В пяти метрах от меня, на пороге, стояла тройка представителей местной молодежи, ничем не отличающиеся от наших "тусовщиков из подворотни". Те, увидев мою реакцию на них, радостно оскалившись, и тут же потопали в мою сторону.

"Чего это они?! – не успел я спросить сам себя, как троица остановилась в паре метров от меня.

Главный, стоявший несколько впереди своих дружков, избоченившись, скалился во весь рот. Его длинные волосы были стянуты на затылке в хвост довольно приличных размеров. В ухе поблескивала небольшая серьга, а на шее висело грубо сделанное ожерелье из какого-то металла. Такие же ожерелья висели на шеях его приятелей. Главарь был одет в черные шорты и такого же цвета жилет, открывающий грудь и довольно широкие, по местным меркам, плечи. Двое других были одеты точно также, но в плечах они явно проигрывали своему предводителю. Мы еще смотрели друг на друга, как вдруг до меня дошло, чего хотят эти молодые бандиты.

"Японский городовой, так ведь они приняли меня за террянина! Между ними нелады, вот они и решили поиздеваться над туристом. Ха! А я-то думал! Не на того напали, козлы безрогие!".

Страха я не чувствовал, так как не видел среди блатной тройки настоящих бойцов. Меня сейчас больше волновало другое – двойственность моего положения. Они приняли меня за терря-нина, а ситуация как не крути, тянет на драку. Может попробовать им объяснять, что я землянин? Нет, будет еще хуже. Конечно, есть еще один вариант: бочком – и в дверь.

"Да – а… ситуация. Впрочем, предоставлю им первое слово, а там – по развитию событий! Хотят в пятак – получат, нет – разбежимся!".

– Ну, что молчишь, террянин? Язык проглотил?! Или изображаешь своим видом высокий полет мысли? Так что ли?

После этих слов надежда в мирный исход разговора дала сильную трещину, а после того как двое подручных главаря расступились, как бы беря меня в кольцо, развалилась окончательно. Быстро скользнул глазами по залу. Посетители, все без исключения, внимательно наблюдали за дальнейшим развитием событий. Ну что ж, драка – так драка!

– Как ты угадал, малыш? А ведь судя по тебе, не скажешь, что эта часть тела, – тут я слегка постучал в области виска, – у тебя сильно развита.

После моих слов наступила мертвая тишина. Сказанное мною, похоже, не понравилось никому из присутствующих, но даже после прямого оскорбления, троица не набросились на меня. Я не мог понять, в чем дело, пока не уловил искру недоумения в глазах вожака.

"Вот оно что! Не вписываюсь в образ террянина. Видно забыл изобразить дрожь в коленках".

Противостояние явно затягивалось. Да и для остальных, ситуация, похоже, оказалась в новинку. Странный террянин почему-то не заверещал от страха и не убежал, а вместо этого спокойно сидит, да еще вдобавок нагло скалит зубы. Лезть на рожон молодняк явно не хотел, слишком странной и непредсказуемой оказалась жертва, но путь отступления был отрезан. За развитием событий наблюдало около десятка их соотечественников. Боязнь потерять лицо заставило вожака пойти ва-банк: – Мы тебя на куски порвем, тварь бледная.

– Это я уже где-то раньше слышал. На куски, так на куски, – с делано-ленивым видом про-тянул я, начав при этом неспешно вставать, но уже в следующую секунду тяжелая кружка пришла в соприкосновение с черепом главаря. Того сначала мотнуло в сторону, а потом броси-ло на пол. Тут же в меня полетел кулак стоявшего слева медеянина. Встретил его связкой блок – удар в челюсть, после чего тот тряпичной куклой осел на пол. Последний "тусовщик" явно был не бойцом. Вместо того чтобы напасть на меня одновременно вместе со своим приятелем он судорожно начал рвать из-за пояса что-то наподобие дубинки. Дождавшись, когда тот ее достанет, я рубанул по его шее вскользь, расслабленной кистью. Напряги я ее и для парня последствия могли оказаться вполне плачевными, однако и этого хватило с избытком. Дубинка загремела по полу, а сам медеянин схватившись обеими руками за горло, согнулся в три погибели и упал на колени. Обежав глазами бар, я настороженно замер в ожидании всплеска народной ярости под тем же народным лозунгом: "Чужие наших бьют!", но к моему удивлению, аборигены, досмотрев действо до конца, как ни в чем не бывало, спокойно вернулись к своим разговорам и пиву. Ошеломленный и обрадованный тем, что все обошлось, я тут же расплатился и с чувством огромного облегчения покинул бар.

Глава 5

Следующий день принес то, от чего, как я думал, уже давно отказались в этих высокотехно-логичных мирах. Меня вызывали на совещание. Только услышав это слово, сообщенное мне искусственным интеллектом отеля, я первым делом подумал, что неправильно понял его значение. Тут же потребовал уточнить его смысл, но к моему глубокому удивлению, оказалось, что оно действительно соответствует своему смыслу. И вот теперь я шел в конференц-зал отеля, с экзотическим названием "Серебряный лес", где должно было проходить это самое совещание.

"А меня-то зачем? Ведь Жорес четко определил для меня задачу. Или дело во вчерашней драке?! Вряд ли! Не думаю, что бы ради этого собрали совещание. Может, нашли кого-то из землян? Впрочем, чего гадать, узнаю все на месте".

Занятый мыслями, я не заметил, как дошел до широких дверей серебристого цвета, вся поверхность которых была покрыта россыпью узоров из переплетенных веточек с листиками и цветов. Переступив порог, я увидел, что такие же узоры покрывают стены небольшого овального зала, а те места, где на них падали потоки солнечного света, казались покрытыми искрящимся серебристым налетом. Посредине помещения стоял длинный, на вид массивный стол из темного дерева, окруженный с двух сторон такими же массивными креслами. Отделка спинок и сидений кресел повторяли рисунок стен. По самому центра стола проходила линия маленьких вазочек, в каждой из которых была своя индивидуальная композиция, состоящая из веточек и цветов. По одну сторону стола сидела группа террян, в урезанном составе, а на противоположной стороне четыре кресла занимали медеяне.

"Кстати, а где наша "золотая молодежь"? Как их там? Састин? И как его…? И морфа опять нет".

Громко поздоровавшись, сел рядом с Корном. Одного беглого взгляда по лицам присутствующих вполне хватило, чтобы понять, радости от встречи друг с другом никто из присутствующих не испытывал. Даже стол выглядел как граница раздела двух вражеских территорий. Двое, из присутствующих медеян были затянуты в мундиры, а двое других – в свободной, легкой одежде мягких, приглушенных тонов. Мои "коллеги" в своих ярких одеждах выглядели на фоне медеян, как группа неформальной молодежи случайно оказавшихся в обществе солидных людей. Особенно это подчеркивалось неестественной молодостью и стройностью фигур террян, чего нельзя было сказать об аборигенах, возраст которых явно соответствовал их внешнему виду.

Только я успел опуститься в кресло, как тут же встал, один из присутствующих двух военных. Судя по количеству нашивок и регалий на мундире, он был явно главный в чине. Коротко и сухо поприветствовав нас с прибытием, он стал представлять членов комиссии, начав с себя. Сам он оказался "первым полицейским страны" или, если перевести это выражение на нормальный язык, министром внутренних дел Медеи. Другой военный, с подтянутой фигурой и строгим лицом, оказался командиром особого отряда, отвечающий за охрану полигона, где находился выход туннеля – пришельца. Третьим оказался высокопоставленный чиновник, являвшийся на этом совещании представителем правительства, а четвертым – чиновник по особым поручениям министерства иностранных дел, отвечающий за решение проблем, которые могли возникнуть в процессе нашей миссии. Закончив представлять членов правительственной комиссии, "первый полицейский" дал слово нашей стороне. Лавиния в свою очередь кратко представила присутствующих террян и меня, после чего последовало краткое описание задач, с которыми группа прибыла на Медею. Ее лаконичная речь была выслушана очень внимательно, но чем ближе она подходила к концу, тем мрачнее становились лица медеян. По ним было видно, то, что они слышат, им явно не нравиться. Не успела она сесть, как снова взял слово министр полиции. В его речи четко прослеживалась основная линия: нечего лезть во внутренние дела чужого мира. Снова встала Лавиния. Судя по тому порывистому движению, прямо подбросившему ее с кресла, и легкому хлопку ладонью по столу, как бы призывающему к вниманию, она была очень зла. Позволив повисеть молчанию несколько секунд в воздухе, тем самым, концентрируя на себе внимание, она начала говорить.

– Вы четко указали нам в недопустимости вмешательства в ваши дела, упирая на то, что великолепно справитесь со всем сами! В таком случае мы хотели бы услышать о ваших успехах! Что конкретно было сделано вами за эти дни, после предоставления вам информации? – ее голос во время этой короткой речи звучал то язвительно, то резко и напористо.

– Дело оказалось не таким простым, как вам, терряне, могло показаться. К тому же нам было дано только направление, в котором надо вести расследование. Только направление! Вам не кажется, что вы слишком многого хотите получить за столь короткий срок!

– Я просила – только факты! – ее слова, словно удар хлыста, ударили по медеянам. Их лица, до этого бывшие суровыми, теперь стали жесткими.

– Я еще раз повторяю! Все не так просто! Мы определили возможный круг медеян, которым выгодны похищения землян. И мы также склоняемся к вашей предварительно высказанной версии, что преступники находятся среди владельцев арен! По непроверенным данным земляне использовались для потешных схваток на аренах, как… клоуны. Гм! Для того чтобы смешить публику. Гм!

Лица террян превратились в каменные маски.

– Вы хотите сказать что, используя наше с землянами сходство, ваши владельцы арен выставляли наш мир на посмешище?! Это так?!

– Да. К сожалению это так, а теперь с вашего разрешения, я продолжу. Формула "арена – тотализатор – деньги", по которой вы предлагаете вести поиск преступников, выводит нас в высший свет нашего общества. Трое из самых крупных владельцев арен заседают в Совете Кланов, не говоря уже об их связях в правительстве. Любой из них это не простой обыватель с улицы, тут требуется самое тонкое и тщательное разбирательство! И напоследок скажу: следствие идет согласно букве закона, и вы можете быть уверены, никто, вы слышите, никто не уйдет от ответственности!

– Хорошо! А теперь скажите нам, как протекает поиск похищенных землян?

– Пока мы успели вычислить местонахождение пяти землян. Сейчас они находятся под охраной в военном госпитале. Судьба остальных неизвестна, но, заверяю вас, поиск идет непрерывно! Это вся информация, которой я владею на данный момент времени.

Закончив, тяжело выдохнул, словно сбросил с плеч тяжелую ношу, после чего сел на свое место. Возникшую паузу нарушил легкий шум открывшейся двери. Нашим глазам предстал взволнованный молодой офицер – полицейский. Он попытался начать рапортовать сразу уже с порога, но, увидев нас, растерянно замолчал.

– В чем дело?!- резко воскликнул "первый полицейский страны". В его голосе прорезались тревожные нотки. – Говори при них!

Юный офицер, вытянувшийся по стойке смирно при первых же словах вышестоящего начальства, принялся рапортовать: – Найдены еще двенадцать землян! Содержались под охраной в психиатрической больнице! В связи с этим арестован главный врач больницы и… второй медик Медеи. Сейчас они дают показания.

– Как? И этот тоже? – у "первого полицейского страны" самым натуральным образом отвисла челюсть.

Этого краткого сообщения вполне хватило, чтобы понять, за похищениями землян стоят не только владельцы арен, но и чиновники самых высоких рангов.

"Похоже, террян, здесь никто не любит, – сделал я несложный вывод. – Так что майор, держи ухо востро".

В наступившей тишине было слышно только шумное дыхание, еще не отошедшего от бега и волнения, юного полицейского. Спустя минуту, после того как министр внутренних дел сумел взять себя в руки, мы услышали его голос, обращенный к вестнику: – Офицер, вы свободны! Ну, а мы продолжим наше совещание. Как вы могли убедиться, наши люди продолжают работать, не покладая рук. Так что надежду найти остальных землян мы терять не должны!

Его слова должны были обнадежить и воодушевить присутствующих, но все испортил тон, ко-торым они были сказаны. В нем явно сквозила растерянность. На минуту возникло неловкое молчание, которое неожиданно прервал советник. Его выступление было скорее всего экспромтом, но говорить он умел, видно поднаторел на докладах в своем министерстве. В ней, на мой взгляд, не было ничего особенного, очередные намеки на несправедливости допущенные к великому народу Медеи Советом Торгового Кольца, но случайно брошенный взгляд на Лавинию, заставил меня пересмотреть свой взгляд на происходящее. Ее закаменевший профиль, плотно сжатые губы неприятно удивили меня, тем более что ничего особо оскорбительного в этой пространной речи я не услышал.

– … речь, наверно, показалась вам слишком эмоциональной. Извините меня. Сказалось чувство обиды за свой народ.

Не успели прозвучать его последние слова, как тут же раздался голос Лавинии: – А как насчет наших чувств?! А о нашей гордости и достоинстве вы забыли? Или слежку за мной и Жоресом вы считаете как дополнительный почет, оказанный нам?

– Это не слежка, а охрана. Во избежание возможных покушений на ваши особы со стороны преступников. И не более того, – тут же последовал быстрый ответ, вслед за ним на его губах появилась едва заметная ухмылка. Он видно ожидал подобных вопросов, потому что ответ по-следовал незамедлительно, без малейшей запинки.

– Почему не поставили нас в известность?! – продолжала горячиться Лавиния. – Или ваши громкие слова о правах касаются только вас?!

– Поставил. Сейчас, – издевка в его голосе прозвучала еще явственней.

Напряженные лица террян. Сердитые взгляды медеян. Напряжение нарастало с каждой секундой. Будь это на Земле, я бы сказал: "Драки не миновать". Но здесь – не там. Впрочем, меня никогда не интересовала высшая политика, а уж тем более, чужих миров, но здесь сидел человек, который был мне не равнодушен. Его обидели. Всколыхнувшаяся злость, вместе с чувством обиды за Лавинию, настоятельно искала выхода. Какого-нибудь действия. Мозг тут же принялся перебирать возможные варианты, при этом, понимая, что нельзя чрезмерно накалять обстановку.

"Если нельзя врезать ему по харе, то почему не послать этого зарвавшегося урода по матушке. Отвести душу! Эх, где наша не пропадала!".

– Если ко мне вопросов или претензий больше нет, – заявил тоном победителя представи-тель правительства, – то я, с вашего разрешения, сяду.

Но сесть ему не удалось, так как, неожиданно для всех, вскочил на ноги я. Головы присутствующих тут же дружно повернулись в мою сторону. В глазах настороженность. Что-то будет! Только у советника на лице проступила растерянность, ведь он уже считал, что этот раунд за ним.

Упершись кулаками в стол, и слегка наклонившись в его сторону, я скорчил зверскую рожу.

– Кого на понт берешь, гнида!! Мы тебе не сявки базарные, падла!! Пасть до ушей порвем и не заметим!!

Моя речь уложилась в десяток фраз, зато как высказанных. От всей души! Блатные слова, переведенные на местный язык, на что я и рассчитывал, оказались для окружающих сплошной абракадаброй, но грубость сказанного была понятна всем без перевода. Короткие, рубленные фразы летели как плевки в лицо советника. Назревавший скандал был смят и вывернут наизнанку этим непонятным террянином. Всем было ясно, что я только что, нагло и открыто, оскорбил члена комиссии. Но как? Непонятные слова и грубый тон в протокол не подошьешь. Члены двух делегаций превратились в большой знак вопроса. Пока те и другие пытались понять, что же стоит за этим выпадом, я спокойно сел на свое место. Один только советник, выпавший из центра всеобщего внимания, одиноко стоял, ничего не понимая, пока в какой-то момент до него не дошло, что случилось. Лицо исказилось в гневной гримасе, рот открылся для яростной отповеди, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд "первого полицейского страны", тут же закрылся. Неожиданный выпад со стороны террян свел политическое противостояние до состояния личной вражды. Начинать ругаться – значит терять лицо. Советник, наконец, понял это и тяжело опустился в свое кресло.

Первым, после нескольких секунд молчания, нарушил тишину глубокий грудной вздох Лавинии, после чего, она встала. Головы присутствующих молча повернулись к ней. Смотрели с ожиданием. Что она скажет?

– К делу о землянах мы еще вернемся, как только появятся новые данные. Теперь скажите мне, советник, что у нас с организацией эксперимента? Ничего не изменилось? – голос ее был тихим и спокойным, но в тоже время звенящим от сдерживаемого напряжения

Советник снова встал, скользнув злыми глазами по мне, перевел взгляд на Лавинию: – Все остается в силе. Единственный вопрос, возникший в правительстве, заключается в размерах ком-пенсаций, если в результате вашего эксперимента что-то пойдет не так.

– Если что-то пойдет не так, вы сами определите цену нанесенного ущерба. На этот счет у меня есть особые полномочия Совета Торгового Кольца. Вас устроит такой вариант?

– Вполне.

Следующим взял слово начальник охраны полигона. Его отчет и последующее обсуждение успешно вернули совещание в нормальное русло деловых переговоров.

Глава 6

Выйдя одним из первых, я медленно шел через фойе, сквозь пеструю, веселую, суматошную толпу туристов, решая, чем мне занять сегодняшний день. И вдруг увидев небольшой уютный уголок с мягкими креслами в глубине зала, я тут же направился туда, решив обдумать этот вопрос без суеты. С чувством, с толком, с расстановкой. Перед тем как присесть, бросил взгляд вокруг. И тут же заметил Лавинию, стоящую рядом с Жоресом. Они рассматривали большую картину-панно, занимавшую почти полстены, при этом оживленно обменивались впечатлениями. Точно также я рассматривал ее вчера, в первый день приезда.

Все выглядело бы довольно мило, если бы Жорес не держал женщину за руку. Мне уже на-чало казаться, не слишком ли часто я вижу его рядом с Лавинией. Чувство, которое я сейчас переживал, наверно можно было назвать уколом легкой ревности. Не то, что бы потерял голову, нет, до этого еще было далеко, но интимные воспоминания были еще свежи в памяти, поэтому я подумал, а не дать ли перед самым отъездом по рогам этому прилипале. Правда, мне тут же пришлось перед собой оправдаться: – Ну, может быть и не совсем по рогам. Просто поставить его на место. Что б знал!".

Пока я стоял в раздумье, подойти мне к ним или нет, передо мной неожиданно выросла гибкая фигура представителя правительства.

– Надеюсь, террянин, ты не настолько торопишься, чтобы не успеть извиниться передо мной. Итак, я слушаю тебя.

Я прекрасно понимал двойственность своего положения и больше не хотел никаких конфлик-тов, но моя нелюбовь к любым попыткам давления и проявления наглости в отношении меня, тут же поколебала мои благие намерения.

"Что ты, урод никак не успокоишься? Хочешь в пятак? Шас сделаю! – мысленно нахамив ему, меня слегка отпустило. Выдержав паузу, я почти вежливо ответил ему: – Слушай, представитель всех времен и народов, иди-ка ты по своим делам, я пойду по своим. Хорошо?

Я уже сделал шаг в сторону, чтобы обойти его, как брошенный мимолетный взгляд в сторону Лавинии все испортил. Увидев, как Жорес, положив ей руку на талию, притянул слегка ее к себе, что-то шепча на ушко, я тут же начал звереть.

– Ну, все фраер, – медленно процедил я сквозь зубы, глядя на эту, по моему мнению, наглую выходку. – Теперь ты точно по рогам получишь.

– Угроза?! Террянин, что ты себе позволяешь?! Ты угрожаешь мне, представителю народа?! Мне?!

Изумленный внезапной вспышкой этого лощеного чиновника, еще не сообразивший что произошло, я молча смотрел на дерганье его кулаков перед моим носом. В общем шуме, стоявшем в громадном фойе, его выкрики были почти неслышны и поэтому пока не привлекли ничье внимание. Отметив это автоматически, я продолжал молча смотреть на беснующегося чиновника. Мое молчаливое непонимание, он, очевидно, воспринял как испуг, и от этого еще больше разошелся.

– Черный демон тебя забери! Я требую от тебя извинений! И теперь уже не лично, а пуб-личного выступления! Хотя лично мне плевать на твои пустые слова, террянин, – это он уже прошипел мне прямо в лицо, видно считая, что таким образом еще больше оскорбит меня, – но, оскорбляя меня, ты тем самым оскорбил мой народ! Унижать нас, медеян никому не позволено! Понимаешь это?! Никому!! Принесешь свои извинения публично или ты об этом пожалеешь!!

"И этот, дурак, туда же! – мысль была откликом на промелькнувшее воспоминание о вчерашней драке.

– Все. Ты меня достал, козел.

С этими словами, я коротко, без замаха, ударил его по печени. Лощеный хлыщ открыл рот для очередной угрозы, но так и замер, как актер – трагик в немой сцене. Медное лицо, до этого олицетворявшее всемирный гнев, а сейчас искаженное болезненной гримасой, сейчас изображало мировую скорбь и страдание, при этом желтея прямо на глазах.

***

Лавиния смотрела на волевое лицо, широкий разворот плеч, пытаясь понять, что влечет, а что отталкивает ее от этого человека.

"Агрессивный и воинственный, как дикарь. Сильный и уверенный в себе мужчина. Наивный и ласковый, как ребенок. Как понять, где он на самом деле? Его рассуждения иногда бывают, то строги и логичны, то пусты и глупы. Правда, здесь надо сделать скидку на уровень развития и своеобразность его восприятия окружающей действительности. Но как воспринять его дикую выходку на совещании?! Это просто позор! Может он хочет скрыть под этим свою растерянность и одиночество? Не похоже. От него так и исходит ощущение силы".

Всегда уверенная в себе, Лавиния, сама по себе цельная и волевая натура, неожиданно для себя оказалась под влиянием "дикаря". И нельзя сказать, что это ощущение стало для нее обузой, скорее, наоборот, оказалось очень приятно почувствовать себя женщиной, желанной и любимой. Ощущение было настолько внове, что на какое-то время буквально вскружило ей голову. Пришлось проявить силу воли, чтобы воздвигнуть барьер между землянином и собой. Даже сейчас, по прошествии времени, ей становится не по себе, когда она встречается с ним глазами.

"А та ночь! Я ощущала себя тогда чувственной самкой, готовой на все. А если и так?! Зачем же врать самой себе, если это правда, – от этих мыслей она почувствовала, как жаркая волна будто обдала ее изнутри. – Раньше я знала, чего хочу, и шла вперед, не оглядываясь. Чувства и мысли были в жесткой узде, а что теперь? Дикарь все перевернул во мне. Да, он мне нравится! Но это просто влечение! К тому же основанное на животных инстинктах. Все должно пройти. Или я так только думаю? Не знаю. Даже не знаю, что и думать".

Наше молчание затягивалось. Я смотрел на нее, пытаясь понять, почему они другие даже в самых простых вопросах.

"Нет у меня ни их изящества, ни их красоты, но зато также нет высокомерия и холодного рационализма. И вообще, человек должен быть человеком, даже…".

– Влад, объясни мне, почему ты постоянно настроен на агрессию? Неужели ты сам не замечаешь своей…дикости. Да-да, дикости! Ты что на совещании сказал?! Ты унизил и оскорбил советника! Пусть даже при этом никто не понял твоих слов! А после избил его! Таким образом, ты выразил себя?! Свое "я"?! А нам что теперь делать?! Объяснить местным властям, что ты землянин?! Мы так и сделаем, если поступит официальный запрос по поводу твоей… варварской выходки! Если бы не твое участие в эксперименте, тебя бы уже здесь не было! Ты понимаешь… ты агрессор!!

– Это я – агрессор?! Да ты что? Я только снаружи грубый и злой, а внутри, весь из себя такой ласковый и пушистый, что временами сам себя не узнаю, – свои слова я попробовал со-проводить обаятельной улыбкой, хотя и понимал, что делаю это совершенно зря.

"Наверно, сейчас я похож на шута в ее глазах. Хочу сказать одно, а получается совсем другое. Какая она все-таки красивая. Недаром говорят, что красота женщины вышибает мозги мужчине почище пули. Вот и у меня тоже".

– Ты издеваешься надо мной! Ты, ты… – тут она резко замолчала. – Видеть тебя не могу!

– Послушай, Лави. Честно, я хотел сделать как лучше. Ну, там на совещании. А представитель сам ко мне полез! Богом клянусь!

– Ты сделал все что мог и даже больше! Твоя помощь на совещании была просто неоценима, – сейчас она взяла себя в руки и говорила язвительно – спокойно. – А советник шел мимо и случайно наткнулся на твой кулак. И это у тебя называется "как лучше"! Ну, спасибо тебе! А теперь уйди, пожалуйста, землянин! Видеть тебя не могу!

– Землянин. Это слово звучит как оскорбление?

– Я сказала, а ты понимай, как хочешь, – сейчас ее голос звучал жестко.

– Похоже на объявление войны. Я думал, мы друзья. Хорошо. Закрыли эту тему, – раздражение и обида, как я их не прятал, упорно лезли наверх. – К тому же не имею привычки навя-зывать…

– Влад, ты слишком горяч. Не торопись с выводами. Мы поговорим еще с тобой. Только позже. Хорошо? – сейчас ее тон существенно изменился. Стал мягче. В какой-то миг мне даже показалось, что в нем прозвучало нечто похожее на извинение. – А сейчас мне действительно надо идти.

– Иди. Пока.

– Пока, Влад.

С этими словами, резко повернувшись, она пошла к выходу. Проводил ее стройную фигуру взглядом. Затем вышел, вслед за ней, из отеля. Мое спокойствие было чисто внешним. Внутри у меня все звенело от напряжения и злости, как туго натянутые струны. Шел, глядя на фонтаны, играющие тихие мелодии, проходил сквозь рекламные иллюзии на улицах, практически не видя ничего из этого, лишь мимолетно фиксируя излишне веселую и возбужденную компанию или особенно яркую рекламу очередного шоу, висевшую в воздухе.

"Почему я считал, что она меня понимает?! Могла хотя бы выслушать! А вместо этого, взяла и отчитала, как мальчишку!".

Подгоняемый подобными мыслями, незаметно для себя я вышел на широкую улицу, полную небольших, но уютных магазинчиков. Присмотревшись, я понял, что неожиданно забрел в жилую часть столицы. Так как я шел, куда глаза глядят, то решил не менять направления и отправился по улице дальше, в ожидании, куда она приведет. Спустя десять минут я вышел на огромную площадь. Окинув взглядом открывшийся вид, невольно сделал шаг назад и удивленно присвистнул. Громадное здание смотрелось среди остального современного архитектурного ансамбля, как большой, грубый, но полный первозданной мощи, великан, окруженный изящными существами. Каменный колосс своей куполообразной крышей походил на здание земного цирка, но само строение, колонны и постамент здания, делали его похожим на храм времен древней Греции. Это также подчеркивалось кольцом статуй, в два человеческих роста, охватывающих здание вокруг. Они стояли между колоннами, изображая воинов с разнообразным оружием в руках, застывших в ожидании схватки. Об этом говорили их яростные лица, напряженные мышцы рук и ног, стремительность линий их фигур. Я был настолько захвачен этой картиной, в которой необъяснимым образом переплелись дух войны и сила разума, что неожиданно раздавшийся рядом со мной голос, заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Резко повернул голову в сторону говорившего: -… глядя на тебя, террянин, можно подумать, что ты ощутил величие старинного храма-школы. А может, ты даже услышал голос духа войны, заключенного в нем? Хотя, нет. Ты же террянин. А значит, стоишь и думаешь, что этот обломок древности здесь делает. Вы, и вам подобные, настолько быстро идете в ваше техногенное будущее, что уже не помните свою историю. А может, вы ее просто выбросили на помойку, как лишний груз, тормозящий стремительное движение вперед?! Ведь она заставляет задуматься, остановиться, оглянуться назад. Но это не для вас! Вы же настолько устремлены в будущее…

Передо мной стоял медеянин средних лет. Фигура стандартная, узкоплечая, жилистая и гибкая. Одет в шорты и рубашку канареечного оттенка с отделкой серебристо – черного цвета на воротнике и коротких рукавах.

– Ты мне лучше скажи, – резко прервав его, спросил я, – это действительно старинное здание или подделка под старину?

– Это очень старинное здание. Ему, как минимум, две тысячи лет. Перенесено и поставлено здесь на площади, с помощью современных технологий Кольца. Раньше оно являлось школой-храмом бойцов клана Баксе, а теперь является одной из пяти главных арен нашего мира.

"Это арена?".

– Я как раз собирался посетить нечто подобное! – воскликнул я.

– В таком случае, тебе крупно повезло, террянин. Сегодня выступление лидера нашего клана, – это было сказано с откровенной гордостью.

– Так ты тоже из клана Баксе?

– Да. Наш клан, как и любой другой – это единая семья! И любой выход нашего лидера на арену – событие для нас! У тебя есть представительская карточка? Спрашиваю потому, что свободных мест сегодня не будет.

– Представительская карточка? – я сначала озадаченно уставился на него, после чего начал лихорадочно шарить по карманам. – Вот эта? Пойдет?

– Это она и есть. А почему так неуверенно?

– Я только второй день в вашем мире.

– Ясно. Придется тебе немного подождать. Видишь группу медеян? Это истинные поклонники нашего кумира.

Повернув голову, я стал с интересом рассматривать шумную и оживленную толпу медеян, состоящую в основном из молодежи. Не успел я, как следует, присмотреться к ним, как неожиданно раздавшийся резкий вскрик, после чего наступила тишина. Головы фанатов почти одновременно задрались в бледно – лиловое небо. Вслед за ними я поднял голову. На фоне неба сначала проявилось небольшое светлое пятно овальной формы. Замерев на какое-то мгновение, оно вдруг стало резко падать, стремительно увеличиваясь в размерах. Несколько минут спустя, на площадь перед храмом опустился, довольно больших размеров, гравикар. На его боку золотом горел точно такой же символ, как на воротах арены – птица на фоне красных гор. Широко распахнутый люк выпустил сначала четырех бойцов с оружием, наподобие боевой секиры. После чего на площади наступило благоговейное молчание. После нескольких томительных секунд ожидания в проеме появилась гибкая и сильная мужская фигура, затянутая в подобие белого комбинезона.

– Его белая одежда говорит о том, что сейчас он стоит на пути мира, – раздался голос, стоящего рядом со мной, медеянина, взявшего на себя обязанности гида. – Когда он войдет под крышу школы и наденет традиционную одежду своего клана, это будет означать, что он стал на путь войны.

Секунду фигура в белом стояла неподвижно, потом одним быстрым движением резко выбросила руки вверх. Толпа взорвалась ревом.

– Браслеты? Что у него на запястьях? Браслеты?!

Вопрос был задан подсознательно, как только я заметил блеснувшие на солнце браслеты на запястьях лидера. Мой добровольный гид, с трудом оторвав взор от созерцания своего фаворита, с удивлением смотрел на меня, пытаясь понять, почему меня поразила именно эта деталь.

– Браслеты являются одним из знаков отличия лидера. Их никто, кроме них, носить не может, – несколько сбивчиво пробормотал тот. – Ну и защита… в какой-то мере.

Я краем уха слушал его объяснения, а сам в то в то же время пытался понять, почему меня привлекли именно браслеты.

"Японский городовой! И почему моя память за них уцепилась?!".

Моя легкая растерянность, очевидно принятая за более углубленный интерес к его словам, подтолкнула медеянина к продолжению объяснений.

– Они передаются от лидера к лидеру. Каждая пара браслетов имеет свой неповторимый рисунок. Точно такой же рисунок выгравирован на щитах и нагрудниках лидеров. А почему именно они тебя заинтересовали?

– Даже не знаю. Наверно потому, что нечто подобное женщины носят… – я начал вяло объяснять, но меня тут же резко оборвал мой добровольный гид: – Ни слова больше! У каждого мира свои традиции! И все они требуют уважения!

– Извини. Сказал, не подумав.

– Следующий раз думай, – буркнул тот, все еще недовольно. – Все. Народ пошел. Пойдем и мы, террянин?

Не отвечая ему, я смотрел, как в открывшиеся ворота арены величественно вступил лидер в окружении почетного эскорта из четырех своих бойцов-учеников, как полноводной рекой по-лилась вслед за ним толпа его обожателей, а также многочисленные туристы. Я видел все это, но в тоже время лихорадочно пытался понять, из каких глубин памяти вынырнул этот странный интерес к браслетам.

"Что они меня так зацепили?! А, черт! Все равно мысль ускользнула. Но все равно странно! Все, хватит! Иду смотреть бои! А мысль придет рано или поздно, куда ей деваться, а не придет, так и черт с ней!".

– Пошли, приятель! – кинул я медеянину, который в недоумении топтался около меня, не понимая, что со мной происходит.

Воздух был свежим и вместе с тем ароматным, придавая особый специфический привкус готовящемуся действу. Звучала, негромко, словно издалека, легкая ритмичная музыка. Яркие полотнища с символами кланов лениво колыхались над ареной, будто раздуваемые легким ветерком. Увлеченный всем этим, я чуть было не пропустил торжественный выход первой пары бойцов. Последовавшая серия самых различных поклонов, отдаленно напоминающих разминку. Красочные костюмы бойцов, а также символическое жертвоприношение богам, все это вместе говорило о великолепно поставленном спектакле. Но эти мысли сразу же исчезли, как только начался бой. Смотря на стремительные прыжки и отскоки бойцов, слыша лязг сталкивающихся клинков, я действительно забыл обо всем на свете. Кричал в едином порыве вместе с толпой, с интересом слушал комментарии специалистов, а в перерывах между боями рассматривал представителей других миров среди зрителей. Особенно много было в этом зале представителей крессов, серокожей расы невысоких, коренастых существ. Они все, как один, драпировались в одежду, отдаленно напоминающую тоги граждан Древнего Рима. Мне их как-то показала Лавиния, еще на Терре. Атмосфера этого необычного и красивого шоу настолько захватило меня, что я не заметил, как пролетело время. Лиловое небо стало почти черным. Тяжелое темно-красное светило или "Красный Марк", как называли его аборигены, клонился к закату. Аромат растений и цветов вкусно щекотал ноздри, возбуждая аппетит. Выйдя, я несколько минут простоял в раздумьях, прогуляться ли мне еще или не спорить с желудком и взять кар. Голод перевесил, и спустя десять минут я уже входил в свой номер, на ходу заказывая ужин.

Жуя и одновременно вспоминая наиболее впечатляющие сцены поединков, я неожиданно для себя снова вспомнил о браслетах. Мысль закрутилась в голове назойливой мухой, но вот только ухватить ее никак не получалось, а тут еще неожиданно ворвавшийся в комнату резкий звук, перебив мысли, заставил меня вернуться в реальность. Я вдруг неожиданно осознал, что стою у окна, размером в полстены, и смотрю пустым взглядом в пространство, наполненное чернотой ночи. Снизу доносились чьи-то веселые голоса, звучала музыка. Жизнь, являвшаяся для гостей Медеи непрерывным циклом удовольствий, не замирала здесь ни на секунду. По-стояв еще пару минут, я пришел к мысли, что бесполезно искать то, о чем понятия не имеешь.

"Бог с ней! Лучше реши, что будешь делать, Крылов? Спуститься вниз, в бар? Не хочу! Надоел этот круглосуточный праздник! Лучше посмотрю, что по местному ящику показывают, а потом завалюсь спать".

– Включи головизор. Канал местных новостей, – сказал я в пространство. – И закрой окно.

Яркими бликами на воде отражалось феерическое театрализованное шествие. Факелы, маски и ритмичная музыка, все это заполняло экран веселым шумом и яркими красками.

– Давай все каналы подряд. По пять минут на каждый. Когда остановить – скажу, – с этими словами, я уселся в кресло.

Следующий канал оказался спортивным. Шел показ тренировок в одной из школ боевого искусства, но не успел я войти во вкус, как на экране, на фоне мрачных каменных стен затрясся жрец, увешанный побрякушками и размахивающий раскрашенным жезлом. Сразу же мое внимание привлекла его маска, изображавшая какую-то жуткую морду.

"Ну и намордник у тебя, парень, – только успел подумать я, как жрец на экране завертелся, затем вскинул вверх руки. Широкие рукава опали и на его худых, жилистых руках забренчали, цепляясь друг за друга, различной формы, браслеты. Неожиданно в моей голове выплыл тот осколочек воспоминания, который я пытался весь день зацепить, шаря наугад, вслепую.

"Браслеты – конденсоры".

Наконец проявившая себя мысль тут же снова поставила меня в тупик.

"Что бы это значило?".

И я начал рассуждать: – Конденсоры. Что это за фигня?! Конденсатор… знаю что такое, а это…Японский городовой! А это не может быть следствием закачки информации… на "на-сосной" станции? А что! Что-то лишнее проскочило. Не для моего ума. Или не…".

Тут неожиданно раздался мелодичный голос гостиничного интеллекта: – К вам представитель полиции. Открыть?

– Полиции? – удивился я, подходя к двери. – Открывай.

На пороге действительно стояла фигура полицейского в мундире. Сердце резко ударило в грудную клетку. Чувство тревоги накрыло меня словно волной.

– Что случилось? – вырвалось у меня, помимо моей воли.

– Вам надо прибыть в центральное полицейское управление. Там организован штаб для проведения заключительной стадии операции "Земляне". Вас ждут для консультации. Вся ваша группа уже там, – четко отрапортовал полицейский.

Ничуть не удивленный тем, что "коллеги" уехали, не оставив для меня никакого сообще-ния, я сказал: – Надо так надо. Поехали.

Глава 7

За секунду гравитационный лифт пронизал насквозь все девятнадцать этажей. В фойе, не смотря на поздний час, было все также весело, шумно и многолюдно. Туристы и местные жители, в одиночку и веселыми компаниями, сновали туда – сюда, пили за стойками баров, разговаривали, весело смеялись. Не успели мы выйти, как я сразу направился в сторону ярко освещенной площадки, где стояло около дюжины летательных аппаратов, но полицейский остановил меня, показав в противоположную сторону.

– Почему туда? А впрочем, какая разница, – ответил я самому себе, отправившись вслед зашагавшему в темноту полицейскому.

В полицейском каре на месте пилота сидел еще один полицейский в форме. Мне показалось немного странным, что при нашем приближении тот не только не повернул к нам головы, а наоборот, отвернулся в противоположную сторону. Только я стал наклонять голову, чтобы сесть в салон, как что-то тяжелое обрушилось на меня. За мгновение до удара я почувствовал за своей спиной резкое движение и инстинктивно пригнул голову. Это не только спасло меня от серьезных травм, но я даже не потерял сознания. Удар лишь по касательной задел мою макушку, а вся основная сила обрушилась на левое плечо, но как бы то ни было, удар сбил меня с ног, бросив на землю.

– Как я его одним ударом завалил, а?! Как я террянина?! Раз – и он мордой в землю! – полицейского, ударившего меня, прямо пробирал словесный понос от волнения.

– Хватит болтать. Быстро загружаем его.

Так и не успев понять, что происходит, меня подхватили две пары рук, грубо зашвырнув в широко открытую дверь гравилета. Ударившись при падении травмированным плечом от пронзившей меня боли, я охнул и потерял сознание. Очнулся я снова от боли в тот момент, когда меня выволакивали из машины.

"Что происходит?! Что?! Где мы?! – подобные мысли меня жгли меня не хуже, чем боль в травмированном плече. Протащив с десяток метров, похитители, небрежно опустив меня на траву, двинулись дальше. Как только шорох шагов стал удаляться, я осторожно приоткрыл глаза. Над головой висели звезды. Осторожно скосил глаза, огляделся по сторонам. Насколько смог охватить взглядом окружающее пространство – везде были деревья, пополам с кустарником. Приподняв голову чуть выше, разглядел на другом конце поляны, второй гравикар, а в его тени несколько расплывчатых в полумраке фигур. Осторожно опустив голову, перевел дух.

"Совещаются. Сколько их? Вроде, четверо, если, конечно, больше в гравикарах никого нет. Бежать? А куда? От кара на своих двоих далеко не уйдешь. Да и состояние не то. Надо тянуть до последнего, копить силы. А там как бог даст!".

Не успел так подумать, как услышал многократно повторяющийся шорох по траве. Закрыл глаза, пытаясь изгнать из разума эмоции. Уметь настроиться на бой в считанные минуты, дано не каждому, но мне это было не в новинку. Вот и сейчас. Враг – вот он, осталось взять его за горло! Такой девиз должен быть заложен в каждого хорошего пса – волкодава, а значит и в меня тоже.

– Клянусь кланом Баксе, вот таким он мне нравиться! Приятно видеть террянина у своих ног. Молодец Керту! Хорошая школа – хороший удар, – обрисовал общую ситуацию знакомый мне голос с нотками удовлетворения. – Поднимите его. Так. Хорошо. Поддерживай-те, пока не придет в себя.

Понимая, что нахожусь не в самой лучшей физической форме, я продолжал играть роль оглушенного человека, одновременно стараясь незаметно разминать мышцы тела. Сначала долго не мог встать, затем некоторое время висел на плечах медеян, и только потом стал делать вид, что прихожу в себя. На Земле меня раскололи бы в первую же секунду, но здесь, в чужом мире, мою игру принимали на "бис". Правда, вместо аплодисментов сыпались грубые шутки пополам с тычками. И вот, наконец, я сделал вид, что очнулся. К этому моменту я уже знал, что относительно твердо стою на ногах, а главное, что могу действовать разбитой рукой. Пусть не в полной мере, но все-таки… Широко раскрыв глаза и придав удивленное выражение лицу, я стал медленно отступать, будто бы от неожиданности и страха. Хотя элемент неожиданности все-таки присутствовал. В одном из поддерживающих меня медеян в полицейской форме, я узнал говорливого типа, затеявшего со мной разговор возле храма-школы, а знакомый голос принадлежал тому самому советнику, которому я утром врезал по печени. Полицейские, поддерживающие меня, отпустили мои руки. Нарочи-то пошатнувшись, я остановился, прокачивая состояние и расположение противника.

"Расслаблены. Рот аж до ушей. Клоуны, одним словом!".

– Ты удивлен, террянин? Понимаю. Вы же сверхраса. Можно сказать: почти боги. И как боги не привыкли к подобному обращению. Но иногда это необходимо. И поэтому ты здесь. Как насчет пары уроков вежливости? Ты боишься? Нет? Странно. Но сейчас мы это исправим! Я говорил тебе, что ты будешь публично извиняться? Говорил. Сегодняшний урок пойдет в зачет твоего будущего извинения! Своего рода подготовка к публичному искуплению твоей дерзости, – советник из правительства был явно взвинчен, а отсюда болтлив. – А еще я очень хотел…Что…?!

Тут я сделал вид, что меня сильно шатнуло, хотя на самом деле это был шаг – сближение на дистанцию удара. Жестокий тычок кончиками пальцев в основание глотки шпиона и один из моих похитителей, хрипя и хватаясь за горло руками, осел на землю. На лицах остальных еще только начало проступать удивленное выражение, как мой кулак достал висок Керту, оглушившего меня дубинкой. Не успел тот рухнуть на траву, как я уже был рядом с полицейским, привезшим советника. Он оказался единственным, кто сумел оказать хоть какое-то сопротивление, но даже его жалкая попытка была пресечена, в самом начале, пря-мым ударом в челюсть. Быстро обежал глазами поляну и оба кара. Никто не бежал на помощь.

"Подкрепления не предвидится. Это хорошо".

На поляне было тихо, не считая хрипевшего на траве шпиона, с трудом пропускающего в себя воздух.

"Тебе, как шпику, двойная порция".

Сделав два шага, резко ударил ногой в голову. Тот упал на бок и замер. Бросив взгляд, на тела своих похитителей, распластавшихся на траве, я двинулся в сторону их предводителя. Его фигура, имевшая до этого гордый и независимый вид, сразу как-то съежившись, уменьшившись в размерах. Легкая победа горячила кровь, вводя меня в состояние возбуждения. Остановившись перед советником, я издевательски оглядел его и сказал: – Штаны не намочил, представитель народа? Тогда все еще впереди. Знаешь, я очень не люблю, когда меня бьют. Все никак успокоиться не можешь? Так это дело поправимое. Смотри, какой у меня есть успокоитель, – после чего поднес к его носу кулак. – Как он тебе? Нравиться?! Чего молчишь, мститель хренов? – сделав небольшую паузу, я неожиданно рявкнул: – Завалить меня хотел, козел паршивый! Колись быстрее, чмо!

Не видя в этом слизняке серьезного противника, я отреагировал на резкое движение его рук, как на жалкую попытку защиты, посчитав, что для перехвата возможного удара хватит простого блока.

"Еще и дергается вошь…".

В следующий миг, взорвавшийся во мне огненный шар, опалив меня изнутри, бросил со всей силы спиной об землю, но уже следующую секунду с криком: "Ах ты, тварь!!", я по-пытался вскочить на ноги, но только спустя нескольких мгновений понял, что все это произошло в моем воображении. Сам я ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Абсолютно ничего. Даже боли. Никогда не ощущавший ничего подобного, наверно впервые в жизни я почувствовал себя беспомощным и слабым. Растерянность сменилась страхом, но до паники было пока далеко, хотя мысль, что я отдан на милость врага, все больше давила на психику. Разум постоянно пытался отдавать команды-импульсы телу, но они только бились многократным эхом под сводом черепной коробки. В борьбе с самим собой я даже не сразу заметил, как черная тьма, стоявшая перед глазами, стала сереть. Мрак рассеивался медленно и неохотно, но какова же была моя радость, когда на сером фоне начала материализоваться расплывчатая, но уже определяемая фигура медеянина.

"Я вижу. Вижу!!".

Даже то, что передо мной стоял враг, не могло сдержать бушующей во мне радости. Правда, в следующее мгновение она уже схлынула, когда я понял, что тело все так же не слуша-ется меня. Я уже был в шаге от того чтобы сдать позиции, дать волю чувствам, как вдруг во мне возникло нечто. Совершенно незнакомое, а потому никак не могло попасть под определение, ни как понятие, ни как чувство. Единственное, что хоть как-то определялось: оно не казалось мне чужим. Оно было просто странным. Не успело мое сознание переварить это определение, как меня словно окатило изнутри ведром холодной, прямо до ломоты, родни-ковой водой. От подобного ощущения я прямо-таки взвился в воздух. Это был тот случай, когда тело поняло то, что еще не поняло сознание. Я стоял на ногах. Выпученные глаза советника только подтвердили то, что я еще полностью не осознал. Но замер не он один. Мое шоковое состояние усугубилось неожиданно проступившей в сознании странной ин-формацией.

"Энергия на пределе. Пути подпитки блокированы. Оптимальный вариант: удар бича".

Взметнулась невидимая плеть, исторгнутая неведомой силой. Лицо советника исказила гримаса боли. Это последнее, что я видел. Сознание померкло в одно мгновение, словно свеча, задутая резким порывом ветра.

Очнулся оттого, что по телу прошла волна нервной дрожи. Она словно разминала каждую клеточку моего организма, возвращая его к жизни. Ощущение животной радости, оттого, что я жив, наполнило меня до краев, но последующая попытка вскочить на ноги тут же отдалась дикой болью во всем теле. Вместе с болью вернулась память, бесцеремонно отодвинув радостно-возбужденное состояние.

"Советник! Что с ним?!".

Стиснув зубы, приподнялся на локтях. Тело советника лежало в двух шагах, прямо передо мной. Его застывшие черты, в свете звезд, выглядели резной маской из темного дерева, в которую были вставлены, тускло отсвечивающие стекляшки. Мир, только что ставший для меня реальным, снова собрался полететь вверх тормашками. Сознание, казалось, вот-вот поплывет. В ушах зашумело. Снова огляделся вокруг. Трава, звезды, аккуратно подстриженный кустарник, отливающий тусклым серебром бок гравикара. И тела, разбросанные по траве. Только они выбивались из цельности окружающей меня картины, дышащей спокойствием и тишиной. Умиротворение и спокойствие, царящие вокруг, словно вдохнули в меня силы и прояснили мысли. А вот с памятью обстояло дело намного хуже. Сейчас я чувствовал себя как человек, проспавший часть фильма и теперь пытающийся понять, что же происходит на экране. Что же случилось со мной, а главное, что произошло с советником? Но моя профессиональная память, никогда не дававшая сбоя, не хотела давать ответ. И так было хуже некуда, а тут еще… Невзирая на боль, заставил себя встать на ноги. Затем сделал шаг, затем другой. Опустился на колени перед советником, прощупал пульс. Пульс бился. Медленно, но он был.

"Жив! Слава богу! Но что с ним случилось?! – приподнял голову, огляделся вокруг. – Ведь не я же его… Все! Надо отсюда убираться. Не дай бог, если это дойдет до террян!".

Странно, но даже в этот момент я боялся не осуждения моих действий Советом Торгового Кольца или мести аборигенов, а только того чтобы не доставить неприятности Лавинии. Мотнул головой, словно отгоняя видение ее гневного лица, и тут неожиданно заметил в траве какое-то мерцание. Протянув руку и поднял лежавший в траве нейрохлыст. Увидев, я сразу узнал его. Сработала заложенная в меня информация о Медее. Черная, средней толщины, трубка, из верхней части которой выбивается голубоватое излучение длиной около тридцати сантиметров. Оружие местных полицейских. Присмотревшись к хлысту более внимательно, понял, почему тот получил подобное название. Самая отдаленная от рукояти часть излучения, около трети, постоянно вибрировала, отклоняясь в разные стороны.

"Так это он меня парализатором! Вот ублюдок!".

Хлыст навел меня на мысль. Подойдя с ним к полицейскому, привезшему советника, я секунду колебался, стоит ли это делать, а потом решил, что мои действия вряд ли что изменят в общей картине. После чего я опробовал на полицейском действие нейрохлыста. Эффект оживления превзошел все мои ожидания даже при том, что я выставил его на минимум мощности. Уже в следующую секунду тот, открыв глаза, попытался сесть.

– Не так быстро, дружок, – тихо сказал я ему, держа перед его лицом призрачно-голубоватое колеблющееся лезвие. – Мы еще не поговорили по душам.

– Я ничего не скажу, – прохрипел медеянин.

Могу сразу сказать, что его гордое заявление было первым и последним в нашей дальнейшей беседе. Я не стал взывать к его совести или гражданскому долгу, а сразу приступил к делу. Результат не замедлил сказаться.

– Буду! Буду говорить! – при этом его голос ломался и дрожал, глаза были затянуты мутной пеленой боли.

Грозного фанатика уже не было, а был сломленный, захлебывающийся слюной, простой мужик, готовый выложить все, лишь бы избегнуть боли. Так я узнал, что все трое действительно являются полицейскими из отряда дознавателей, своеобразного подразделения политической полиции. Советник одолжил их для свершения мести у командира подразделения, своего хорошего приятеля. Кроме того, все они, полицейские, их командир и советник принадлежат к клану Баксе. На вопрос, что от меня нужно было советнику, он ответил, что тот хотел отомстить за нанесенное оскорбление.

– А это не означает, что вы меня должны убить?

– Нет, нет, что ты! Мы бы на это не пошли. Избить, унизить – да! Но не убивать.

– Не советую врать. Даю еще одну попытку.

Дознаватель молчал, кривясь от боли.

– Знаешь, в моем мире есть поговорка, которую я для тебя немного переделал. "Каждый человек кузнец своего несчастья". Уловил суть? Нет? Почему-то я так и подумал. Придется провести с тобой еще раз практические занятия для лучшего усвоения народной мудрости, – и голубой извивающийся жгут стал медленно приближаться к посеревшему от страха лицу медеянина.

– Нет! Не надо! Все, что я сказал, это правда! Правда!!

– Вот теперь я вижу, что ты говоришь правду. Вставай.

Глава 8

Я проснулся поперек кровати одетый, в том же положении, как рухнул на нее, как только вошел в номер. Сел. Помассировал плечо, которое подлечил сразу же по прибытии в отель, еще ночью. Сейчас оно отдавало легкой болью только при резких движениях руки. Несколько раз осторожно потянулся, разминая мышцы. Повертел затекшей шеей. После чего стал вспоминать. События минувшей ночи, пропущенные через сознание, сейчас казались мне дешевой театральной постановкой. Нет, я сознавал серьезность положения, в которое попаду, если дело дойдет до властей Медеи, просто сама затея мести со стороны советника выглядела глупым фарсом. Но даже она объяснима и понятна, за исключением непонятного провала в памяти. Кое-какие моменты из воспоминаний были скользкими, расплывчатыми, но они все-таки были, память их зафиксировала, но что произошло мной и советником, так и осталось черной дырой. Спустя некоторое время поняв, что мои попытки восстановить события ничего не дают, встал. Раздевшись, отправил одежду в утилизатор. Затем, заказав завтрак в номер, полез в душ. Не успев закончить с едой, как раздался вызов. Сердце противно екнуло.

"Сколь веревочке не виться, а совьешься ты в петлю".

– Слушаю, – как я не старался держать себя в руках, голос предательски дрогнул.

– Влад, здравствуй, – прозвучал голос Аттены. – Через два часа встречаемся в фойе отеля. Отправляемся на полигон. Не опаздывай.

Связь оборвалась. С невысказанным облегчением я выдохнул воздух, который до этого сдерживал в груди.

"Пронесло!"

***

Местный порт межконтинентальных перелетов явно уступал террянскому варианту. Если там царила тишина, изящество и тонкость линий, то здесь все выглядело намного грубее и примитивнее. Гул толпы, рев планетарных двигателей садящихся и взлетающих кораблей, непрерывные объявления, мелькание экранов с постоянно меняющейся информацией, все это выводило из равновесия и раздражало. Относительная тишина наступила, только когда мы устроились в салоне корабля. Сам перелет на противоположную сторону планеты, занял не больше десяти минут. Приземлившись, пересели в прозрачный, похожий на громадную каплю, транспорт, который, загрузившись пассажирами, стал постепенно подниматься в воздух, одновременно увозя нас от порта. Небо темнело прямо на глазах, наступал глубокий вечер. Повернувшись, я стал смотреть на приближающийся город, быстро росший на моих глазах, заполняя все видимое пространство. Огромные башни корпусов сверкали на солнце, неповторимой игрой красок, выдавая иной раз совершенно невообразимые световые эффекты. Внизу расстилались улицы – гладкие и широкие. Золотые, красные, серебристые, ярко-зеленые фейерверки реклам взлетали вверх по стенам и замирали в воздухе. Наземный транспорт несся с такой скоростью, что временами напоминал разноцветные полосы. Спустя некоторое время платформа свернула в сторону. Вместо гигантских небоскребов, составлявших центр города, все больше стали появляться отдельные комплексы зданий, окруженные зелеными зонами. Как нам объяснил проводник, встретивший нас в порту, мы сейчас пересекли черту, отделяющую центр города от его жилой части. Вскоре под нами пошла сплошная зеленая зона, которая интереса у меня уже не вызывала.

"Как скоро будет этот полигон? Уже полчаса как едем. Интересно, что это за птички над нами?".

Над нами уже некоторое время крутились две ярко желтые машины с цифровыми кодами на борту, но только я успел о них подумать, как они неожиданно взмыв вверх, почти мгновенно растворились в черном небе. Не успели они исчезнуть, как наша капсула, в свою очередь, резко пошла на снижение, еще секунда – и мы у причальной вышки. Высадившись на широкую, чуть подсвеченную изнутри площадку, подошли к лифту, а еще несколько секунд спустя, оказались на земле. Встречал нас, долговязый и худой, медеянин, в белой, свободного покроя, куртке и таких же брюках. На его груди, как и на груди двоих охранников, стоявших за его спиной, светились мягким светом эмблемы хорошо знакомых мне скрещенных клинков.

– Приветствую вас всех. Я – Угерн, младший помощник главы Института физики полей. Мне поручили встретить вас…

Дальнейшего продолжения его речи я уже не слышал. Нейрохлысты, висевшие на поясах охранников, тут же пробудили еще свежие воспоминания о событиях предыдущей ночи. Зашевелилось, спрятанное глубоко внутри, беспокойство. Вместе с ним пришли сомнения.

"Пока тишина. Или затишье перед бурей? Ждут, когда закончиться эксперимент, а там возьмут меня под белые ручки… Да – а. Интересные мысли. Но что же все-таки произошло?!".

Занятый своими мыслями, я не слышал, что говорил, показывая нам дорогу, абориген в белой униформе. "Очнулся", только оказавшись, у двери отведенного мне номера. Коротко попрощавшись со своими "коллегами", я переступил порог отведенной мне комнаты.

Утро следующего дня для меня началось сразу с нескольких сюрпризов. Во-первых, встал совершенно не выспавшийся из-за мучивших меня ночных кошмаров. Не успел стряхнуть с себя сонную одурь под душем, как оказалось, что меня поджидает очередное звуковое послание от моих "коллег". Сегодня, ради разнообразия, его оставила Лавиния.

– Влад, привет. Извини, но на полигон поедешь один. У нас, как всегда, возникли проблемы в последний момент. Желаю тебе успеха. Пока.

– Пока, девочка, – ответил я ей, чисто автоматически.

Отказавшись от завтрака, сообщил, что готов ехать, после чего спустился вниз. Перед выходом меня уже ожидал гравикар с двумя сопровождающими. Охранник, сидевший за пультом управления и вчерашний встречающий, сотрудник института, Угерн. Сухо поздоровавшись с медеянами, уселся на заднее сиденье. Разговаривать не хотелось. Состояние внутренней тревоги не отпускало меня. Я попытался отнести ее за счет волнения в ожида-нии эксперимента, но почему-то сам в это верил с трудом. Можно было назвать это предчувствием, но чего?

"Где же этот чертов полигон? Какого хрена…, – не успел я излить свое накопившееся раздражение в соответствующих выражениях, как мы неожиданно вырвались на простор гигантской, искусственно созданной долины. – Это что ли полигон? Больше похож на гигантскую лужайку! А где их хваленый космический туннель?! Там, что ли, среди этих зданий?".

Чувство тревоги отодвинувшись, сменилось жгучим любопытством. Мой острый интерес к пространственному переходу легко объяснялся. Слишком много я слышал о нем, слишком много надежд связывали с ним терряне, поневоле заразив меня жгучим интересом к этому чуду. Но то, что я увидел, никак не походило на представляемое в моем воображении место выхода туннеля. Группа из десятка приземистых зданий, находившихся в центре гигантской окружности, да нелепые конструкции, похожие на "обрубки" средневековых башен, высившихся по периметру вдоль этого круга. Не успел я обратиться с вопросом к Унгерну, как случайно брошенный взгляд вверх все прояснил. Отблески, замеченные мною на высоте нескольких десятков метров, дали понять, что полигон накрыт прозрачным колпаком силового поля, а "обрубки" – не что иное, как силовые установки. Пока я крутил головой, наш гравикар сначала резко сбросил скорость, а затем медленно затормозил у кромки еле заметного мерцающего силового щита. Ждать пришлось недолго, навстречу нам из закрытой силовым полем зоны уже несся его брат – близнец. Не успел подлетевший кар затормозить у самой кромки силового поля, как оттуда выпрыгнул охранник с чем-то похожим на металлический чемоданчик. Поставив его на землю, он нажал на нем кнопку, после чего стал сверяться с прибором, закрепленным у него на руке. По истечении минуты он удовлетворительно кивнул сам себе головой, затем, повернувшись к нам, сделал приглашающий жест рукой. Я вопросительно посмотрел на Унгерна, который внимательно наблюдал за действиями охранника по ту сторону поля. Увидев жест, он обернулся ко мне и коротко бросил: – Проход открыт. Иди, террянин.

При пересечении линии защитного поля что-то неожиданно коснулось моего сознания.

Ощущение было похоже на сообщение. Оно было знакомым. Это как в толпе случайно встречается лицо человека, которого ты когда-то знал, но столь давно, что успел забыть о нем напрочь. Начинаешь лихорадочно вспоминать, кто это был, но в следующий момент некогда знакомый исчезает из виду, и несколько минут спустя ты снова забываешь о нем, занятый своими мыслями. Нечто подобное произошло сейчас и со мной. Пытаясь понять, что несло с собой непонятное ощущение, я очнулся только тогда, когда кар остановился у приземистого здания, похожего на врытый в землю гигантский дзот. Сходство было настолько сильным, что я невольно глазами поискал в нем амбразуры, но помимо двери, глубоко утопленной в мощные стены, ничего похожего не наблюдалось. Только я сделал шаг в ее направлении, как она легко ушла в сторону, открыв стоявшего за ней охранника с рукой, лежащей на открытой кобуре излучателя. Оглядев меня с ног до головы тяжелым и цепким взглядом, после чего нехотя сдвинулся в сторону. Я уже был готов войти, как неожиданно остановился на пороге и бросил взгляд на небо. От его сине-лилового оттенка вдруг защемило сердце, словно я прощался с кем-то родным и близким. Задержка была тут же прервана охранником, понявшим ее по своему, как нерешительность: – Все правильно. Вас ждут. Идите прямо по коридору.

– Раз ждут, надо идти, – с этими словами я перешагнул через свою непонятную тревогу, так же, как через порог.

Пройдя еще один пост, оказался перед другой массивной дверью, которая, как я понял, играла роль последней линии обороны в этом "дзоте". Перед ней мне пришлось постоять с минуту, пока меня опознавали, но, в конце концов, и она ушла в стену, открыв вид на зал с колоннами, в древнегреческом стиле. Правда, впечатление продержалось не более пары секунд, как только я разглядел, что это не колонны, а прозрачные трубы, в которых лениво плавало что-то наподобие белесого тумана. Сделав несколько шагов, остановился перед первой трубой – колонной и стал с интересом ее разглядывать. От этого занятия меня отвлек голос, неожиданно раздавшийся у меня за спиной.

– Привет тебе, террянин.

Я развернулся к нему: – Привет.

Стандартный облик медеянина, за исключением белой униформы и оценивающего взгляда врача, пытающегося понять, с какой болезнью пришел к нему пациент, но уже в следующую секунду в его глазах мелькнуло удивление. Подобную оценку своей атлетической фигуры я уже не раз видел в глазах медеян, после чего его лицо приняло обычное при виде террян тщательно скрываемое выражение неприязни.

"Как же они сильно террян не любят. Прямо национальная неприязнь".

Даже его голос, потеряв все человеческие оттенки, зазвучал сухо и официально: – Я ваш врач – консультант на время проведения эксперимента. Идите за мной.

Пройдя два десятка шагов, мы оказались на пороге комнаты – лаборатории, где треть ее объема занимал сложный агрегат и подобие кресла, связанные между собой целым рядом различных кабелей и проводов.

– Это наш анализатор, – в голосе медика звучала гордость. – Совершеннейшее чудо на-шей медицинской техники. Наша гордость! Он нам подскажет наилучший режим вашей защиты.

– Защиты от чего? – при этом слове я невольно насторожился.

– Не волнуйтесь. Мы говорим о защите от воздействия внешнего мира. Не более того, – сейчас его голос был снисходительно – поучающим, как у лектора, увлеченного своим предметом, после чего усадил меня в кресло, опутав при этом всевозможными датчиками. Затем он начал жать на кнопки и изучать разноцветные карточки, выдаваемые ему анализатором. Вдруг неожиданно вскочил, и начал бегать по комнате, что-то бормоча про себя. Потом снова уселся, но теперь уже начал просматривать какие-то таблицы. Суетливое поведение медика вызвало у меня вполне обоснованное беспокойство. Неужели и этот нашел во мне что-то аномальное?

"Не желаю переезжать из одного мира к другому в качестве подопытной крысы! Даже за бабки! А, кроме того…".

Но развить мысль мне не дали. Врач, подойдя ко мне, начал быстро и ловко снимать с меня датчики – присоски.

– Все отлично. И даже сверх того. Теперь вставайте, одевайтесь и идите за мной.

Я облегченно вздохнул. Ничего не нашел!

Следующим помещением, куда мы пришли, была большая комната, где стоял аппарат, весьма похожий на саркофаг. За его технологической консолью сейчас трудился еще один медеянин. Врач, подведя меня к "саркофагу", предложил мне полностью раздеться и лечь на покрытое мягким, губчатым материалом, ложе. Не успел я на нем устроиться, как надо мной возникло меднокожее лицо врача: – Не волнуйтесь. Ничего страшного с вами не произойдет. Эта установка называется "камерой абсолюта". Суть эксперимента заключается в том, чтобы отсечь тактильные, визуальные и акустические проявления, являющиеся раздражителями нашего мозга, создать своеобразный щит от внешнего мира. Таким образом мы надеемся выявить вашу возможную взаимосвязь с потоком сбалансированной энергоматерии.

Не успел я осмыслить сказанное, как лицо исчезло, а вместо него на меня надвинулась сфера темного стекла, полностью отгородившая меня от внешнего мира, а еще через мгновение по ней забегали веселые фиолетовые искорки, гася мое сознание.

Очнулся я так же легко, как и потерял сознание. Овладевшее мною чувство полной расслабленности прямо распластало меня. Хотелось лежать так вечно. Я наслаждался бездумным спокойствием, пока надо мной не склонилась лицо ученого-медика. И сразу последовал неизменный для всех врачей, вопрос: – Как вы себя чувствуете?

– Норма, – с трудом собрав мысли в кучку, ответил я.

– А у нас, – продолжил медик, – полный ноль. Как и следовало ожидать. Так что, живи-те спокойно.

Чувство апатии не только не хотело отпускать меня, а наоборот, казалось, что она еще больше усиливается. Мозг не хотел ничего фиксировать. Ответ прошел вскользь моего сознания. Медеянин видимо знавший, что со мной происходит, сначала слегка потряс меня за плечи, потом довольно резко и категорично заявил: – Не расслабляться. Соберитесь. Это идет защитная реакция вашего мозга на внешние раздражители после его полной изоляции.

Его слова показались мне какими-то легкими и не стоящими внимания, но предварительная тряска заставила меня отреагировать на них: – Понял. Что… дальше?

– Вставайте. Я вас провожу в соседнюю комнату. Там примите душ и оденетесь. А по-том я вас отведу…

Тут моя сосредоточенность снова пошла на убыль. Слова снова потеряли свое значение, начав скользить сквозь мое сознание.

Глава 9

Пришел я в себя полностью в незнакомом помещении, на широком низком диване. Бы-стро обежал глазами комнату. Мягкие кресла, пушистый ковер, цветы – все это говорило, что нахожусь не в лаборатории, а в помещении, выполняющем функции комнаты отдыха. Полежав еще немного, пересел в кресло.

"Как я попал сюда? Почти ничего не помню. Под руку вели. Длинный коридор. И двери по его обеим сторонам. Ну, да бог с ним. Что там доктор мне сказал: "Ничего не получилось". Ну что ж. Меня это вполне устраивает. Осталось дождаться тугриков и отбыть на родину. Эй, Земля – старушка! Я иду к тебе! – последнюю фразу, от полноты чувств, я произнес громко и со вкусом.

Когда в ожидании, что кто-то придет за мной, прошло, по моим расчетам, не менее двадцати минут, я не выдержал.

"Привел меня и бросил. Небось опять со своим любимым анализатором играет. Придется пойти напомнить ему о себе. Или еще подождать? Хватит. Надоело! Лучше пойду, поищу его".

Выйдя, я увидел, что комната, где отдыхал, расположена почти посредине коридора, тянущего по обе стороны. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Память решительно не желала мне подсказывать нужное направление.

– И чего делать? – спросил я сам себя задумчиво. – Назад? Нет. Хватит! Да и есть хочется. Так куда? А-а. Пойду налево.

Я шел по коридору, цвета кофе с молоком, стены которого при моем подходе начинали светиться, а гасли уже после того, как я прошел. Так же вспыхивали и гасли двери, сделанные из полупрозрачного материала, с непонятной цифровой кодировкой, которая каждый раз наливалась ярко-красным светом, как только я приближался к ним на расстоянии шага. Несколько минут спустя, широким, размашистым шагом я вышел к массивным и широким дверям, расположенным в торце коридора. На ней в отличие от других дверей никаких угрожающих надписей не было. Но дверь не пожелала открываться, ни сама, ни на мой стук. После нескольких минут ожидания, когда я начал приходить к выводу, что это не та дверь, которая мне нужна, как по ушам неожиданно резанул пронзительный рев сирены. Я тут же замер. Неужели по мою душу?! Нарушил местные правила безопасности? Судя по системе охраны – вполне. Прошла минута, потом другая, но топота охраны так и не услышал.

"Значит, ошибка. Пойдем в другую сторону".

Разочарованный, я уже развернулся, чтобы уйти, как в этот самый момент створки двери стали расходиться. Не успели они еще полностью уйти в стены, как я уже стоял, плотно прижавшись спиной к стене, одновременно пытаясь нашарить пистолет под мышкой. Боевые рефлексы среагировали на неожиданность, как на опасность. Выждав некоторое время в ожидании появления кого-либо из местного персонала, осторожно выглянул. Моему взгляду открылось гигантское открытое пространство. Сделал шаг, за ним другой и передо мной открылась панорама огромного куполообразного зала, наполненная легким, нестройным шумом голосов. Я стоял на небольшой площадке, на высоте около пяти метров, с витой лестницей, ведущей вниз. Одного вскользь брошенного взгляда хватило, чтобы у меня тут же возникло желание исчезнуть отсюда и как можно скорей, но что-либо делать было уже поздно. Очевидно, за мной наблюдали с того момента, как только я подошел к двери.

"Наверно, они неплохо повеселились, глядя, как я топчусь перед дверью. Ну и ладно. Наше сотрудничество все равно закончилось, – этими мыслями я пытался отогнать неловкость, которую испытывал, оказавшись в перекрестии нескольких десятков взглядов, как группы своих "коллег", так и медеян. Терряне, обособленной группой, вместе с несколькими медеянами, стояли почти в центре круглой площадки диаметром около шести – семи метров, слегка приподнятой над уровнем пола. Немного в стороне от круга, наполовину скрытый за полупрозрачным барьером, находился сложный технологический комплекс, увенчанный панелью, состоящей из полутора десятков экранов, по которым бежала различная информация, начиная от бесконечных столбцов цифр и заканчивая трехмерными гра-фиками. За терминалами сидели трое медеян – операторов, а также Састин и Дастин, исчезнувшие с момента нашего прибытия на Медею.

– Влад, иди к нам!

Это крикнула Лавиния. После ее слов, терряне, все как один, призывно замахали руками.

"А пошли бы вы все…! – но вместо проявления своих истинных чувств я лицемерно улыбнулся и, помахав в ответ рукой, стал спускаться вниз. Уже спускаясь вниз, я вдруг по-нял, где оказался.

"Японский городовой! Так это же место выхода того самого туннеля! И где же он сам, интересно?!".

Чувство неловкости слетело с меня в одно мгновение, уступив место жгучему любопытст-ву. Крутя во все стороны головой, я шел к группе своих "коллег" почти в автоматическом режиме. Те, тем временем, продолжили оживленно беседовать с медеянами, одного из которых я уже знал. Это был военный, отвечающий за безопасность полигона, и присутствующий на том памятном мне совещании. На некоторое время я потерял их из виду, обходя часть довольно громоздкой установки, смахивающую на громадный подковообразный магнит. Точно такая же установка находилась с противоположной стороны. Являясь двумя частями, они одновременно являли собой одно целое, охватывая площадку с двух сторон. Вокруг них суетилось несколько техников – медеян, в светло-серой униформе, с приборами в руках. Следующими, на кого я наткнулся, подходя к площадке, были охранники. Они были рассыпаны по периметру зала и вооружены довольно мощным оружием среднего радиуса действия – лазерными излучателями. Не успел я подойти к террянам, как ученые – медеяне тактично отошли в сторону, продолжив беседу, но уже между собой. И только теперь я заметил странность, которая, должна была сразу броситься мне в глаза. Фигуры четырех террян были затянуты в комбинезоны серого цвета. Уже одно это должно было заставить мою челюсть отвиснуть, но этого не произошло. Слишком много всего сегодня произошло, исчерпав тем самым запас удивления. Единственная мысль, которая отразила в какой-то степени мое невнятное удивление, была такой: – В местном лесу определенно что-то громадное сдохло".

Группа состояла из Лавинии, Корна, Аттены и морфа. Только я открыл рот, как к моему удивлению, первым со мной поздоровался Жорес.

– Влад, здравствуй. Мы уже в курсе, что результат оказался нулевым. Жаль, конечно, но мы на многое и не рассчитывали. А что ты здесь появился, это даже очень хорошо.

Я был удивлен его словами, если не сказать больше. Его подчеркнуто снисходительно – пренебрежительное отношение ко мне не было для меня новостью. И тут неожиданный всплеск непонятного дружелюбия… Что за ним последует?!

– Привет всем! – несколько растерянно произнес я. – А что тут у вас происходит?

– Влад, а как ты здесь оказался? – вопросом на вопрос ответила Лавиния.

– Шел мимо, думаю, дай загляну. Попрощаюсь перед своим отъездом.

Жорес неожиданно весело ухмыльнулся на мои слова, но что поразило меня еще больше, так это его последующие слова: – То, что сейчас произойдет на твоих глазах, Влад, займет свое место в ряду величайших достижений не только прошлого, но и будущего. Ты можешь уже гордиться тем, что присутствуешь при эпохальном…

Вдруг его голос перекрыли резкие крики, перебивающих друг друга, операторов, наблюдающих за экранами: – Пик! Максимальный всплеск! Волна энергии на выходе! Гасим! Включаю второе кольцо компенсаторов блокировочного уровня! Пошла вторая волна!! Не хватает мощности! Сломан барьер!! Волна приближается!! Компенсаторы только на половине зарядной мощности!!

Выкрики операторов тут же привлекла внимание всех присутствующих в зале. Все замерли, вглядываясь в экраны. А те, один за другим, начали наливаться багрово-красным светом, нагнетая все большую напряженность. Я стоял, даже не пытаясь понять, что происходит. Потом когда все кончиться, может быть, мне разъяснят, что здесь происходит.

"Если, конечно, высшая раса снизойдет до объяснений, – с некоторой горечью подумал я. – Но что же такое случилось, раз они так всполошились?".

Напряженно вслушиваясь в выкрики операторов, пытающихся исправить ситуацию, я по-нял, что через барьеры безопасности, перекрывающие туннель, что-то прорывается. И что-то серьезное. Я это понял, как только догадался взглянуть на лица террян. Они походили на гипсовые маски. Такие же белые и застывшие. Не успел я открыть рот для вопроса, как уши резанул тройной рев сирены, после чего громко и отчетливо металлический голос произнес: – Тревога!! Код "Красная зона"!! Полная блокировка корпуса "Ц"!! Начать эвакуацию корпусов "Б" и "В"!! Тревога!! Код "Красная зона"!!

Я еще даже не полностью осознал смысл этих слов, зато интуитивно почувствовал, как тишина, воцарившаяся после объявления тревоги, стала медленно наливаться страхом. Тягучим, как густой кисель, и холодным как капельки пота, после ночного кошмара. Чувство опасности стало настолько острым, что я даже поневоле пробежал глазами вокруг в поисках укрытия. Все вокруг замерло, даже время, казалось, остановилось в ожидании чего-то страшного. И вдруг в этот самый момент тишину разрезал истошный вопль одного из медеян – техников: – Не хочу умирать!! Не хочу!! Выпустите меня отсюда!!

Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел в сторону кричавшего. Это был один из операторов, сидевших за одним из пультов. Вот он вскочил с места и помчался к скрытым в глубине зала воротам. После чего послышались грохочущие звуки, словно били металлом о металл, перемежаемые звериным воем, в котором не осталось ничего человеческого. У того, что случилось, была и хорошая сторона. Дикие крики вывели из прострации неподвижно замерших людей, заставив их действовать. Двое охранников, подскочив к бьющемуся в истерике у массивных дверей оператору, оттащив его в сторону, что-то ему вкололи, после чего как передали на попечение подскочившему медику, вернулись на свои места. Эти простые и уверенные действия словно вернули людям часть уверенности, заставив их хотя бы номинально вернуться к своим обязанностям. Да и всплеск возбужденного гула голосов, как реакция на происшедшее, пошел на убыль. Я, наверно, был единственным из всех, кто отнесся к произошедшей ситуации менее нервно. Во-первых, из-за не понимания происходившего, а во-вторых, странные перепады настроения, как и участие в эксперименте, все это до сих пор держало меня в напряжении, не давая расслабляться.

"Так что же здесь происходит, черт…? – в следующий момент мои мысли куда-то про-пали.

Из пустоты внезапно появился гигантский шар, окутанный мерцающим силовым полем, по которому пробегали маленькие серебристые молнии. Возник словно кролик из шляпы фокусника. Не успел я осознать происходящее, как в голове неожиданно всплыла, неизвестно откуда взявшаяся, информация: – Защитный кокон. Судя по видимой плотности поля, его энергетическая наполняемость идет по второй ступени. Вывод: уровень защиты робота – разведчика колеблется между пятью и шестью эргами".

Эти две неожиданности произошли почти мгновенно, один за другим, поэтому полученная мною странная информация не повергла меня в шок, а просто удивила меня. И не больше. Слишком много странного и непонятного уже произошло вокруг меня и, судя потому, что происходит вокруг, может произойти еще и не такое. Это подсказывала мне моя интуиция. И она меня как всегда не подвела. Теперь не выдержали нервы у охранника. Желтая игла лазерного луча вонзилась в шар. Следом за ним принялись стрелять в шар и остальные.

– Прекратить!! Немедленно прекратить!!

Кричали сразу двое. Жорес и начальник охраны полигона. Стрельба прекратилась. Но, судя по тому, что силовое поле шара резко помутнело, почти скрыв его из виду, среагировали они поздно, пришелец был готов защитить себя самостоятельно. Я уже подумал, что конфликт исчерпан, как неожиданно раздался новый крик начальника охраны: – Ложись!! Всем укрыться!!

Упав на пластиковое покрытие площадки и, быстро перекатившись, я укрылся за выступом подковообразной установки. Все произошло в автоматическом режиме, помимо моего сознания. Все, до этого стоявшие и таращившие глаза на шар, очнувшись, стали падать на землю, инстинктивно прикрывая голову руками. В это мгновение я вспомнил о Лавинии. Мне хотелось думать, что с ней все в порядке. Хотел окликнуть ее, но не посмел. Тогда я выглянул из своего укрытия. Первыми, кого увидел, были прятавшиеся в подковообразной впадине, Жорес, вместе с начальником охраны и двумя медеянами – учеными. Даже в этот момент они о чем-то горячо спорили.

"А где же Лави? – но не успел я додумать эту мысль, как над головой раздалось отрывистое щелканье, как будто из обоймы выщелкиваются патроны. Поднял голову. Почти под самым потолком в окружающее пространство отщелкивались маленькие продолговатые дирижабли, составлявшие начинку первого робота-разведчика. Скоро их в воздухе стало не менее двух десятков. Привлеченные звуками, головы лежащих стали приподниматься, обращая взгляды вверх. Первым на ситуацию среагировал начальник безопасности полигона, отдав приказ стрелять. В ту же секунду воздух пронзили желтые лучи лазеров. На месте половины дирижабликов тут же расцвели яркие цветы вспышек. Оставшиеся, молниеносно разлетевшись в разные стороны, став выписывать немыслимые зигзаги, что свело к нулю, их последующий обстрел.

"Кассетный вариант робота – разведчика. Разведка территории, а при противодействии, уничтожение противника".

Теперь эта непонятно откуда берущаяся информация уже не казалась мне нечто чужерод-ным, я воспринимал ее, как должное. К тому же, как я знал из своего опыта, любая инфор-мация о противнике уже часть победы, да и момент для копания в себе был совершенно неподходящий.

Все опять замерли, кроме охранников, которые продолжали вести непрерывную стрельбу по молниеносно прорезающим воздух, ракеткам. Казалось, те только пытаются желтой паутины перекрещивающихся лазерных лучей, как вдруг неожиданно один из дирижабликов мгновенно спикировал вниз. Я видел начало его падения, после чего раздался мощный взрыв. Воздух прорезали крики боли вперемешку со стонами. Нетрудно было понять, что это только начало. Убрав голову в плечи, я всем телом вжался в угол, между корпусом и полом. За этим взрывом последовал еще один, потом еще. Затем ударил двойной взрыв. Все они, сопровождались, как и первый взрыв, криками боли и протяжными стонами. Я не видел что происходит, уткнувшись лицом в пластик, но зато без труда представлял картину происходящего, исходя из своего военного опыта, но даже он не мог помочь мне сдерживать нервную дрожь при каждом взрыве. Но ощущение беспомощности была еще хуже страха, к тому же у меня из головы не выходила мысль о Лавинии. Больше неизвестности я не мог выдержать: – Лавиния! Лавиния!!

Она должна была меня услышать. Но не услышала. Приподнявшись, я подтянулся на руках вперед и осторожно выглянул из-за корпуса установки. И тут же пожалел об этом. Первое что я увидел, была летевшая вниз, серебристой молнией, ракетка. Еще не поняв, что происходит, инстинктивно зажмурил глаза, одновременно втянув голову в плечи. В этот самый миг ударил взрыв, тряхнувший пол и меня вместе с ним. Свист осколков еще сильнее заставил вжаться в пол. Но, сумев преодолеть себя, рывком приподнялся и открыл глаза. То, что я увидел, заставило мой желудок резко подскочить к горлу. Несколько секунд боролся с рвотными спазмами. Наконец, шок ушел вместе с тошнотой. Если до этого я отвлеченно воспринимал происходящее, несмотря на дикие крики и стоны, то сейчас при виде луж крови и мертвых тел, я снова ощутил себя на поле боя. Неожиданно раздался еще один взрыв, а следом за ним крик, перекрывший на какие-то мгновения стоны раненых: – Непосредственная опасность миновала!! Всем сохранять спокойствие!! Сейчас будет оказана помощь раненым!!

В пяти шагах от меня неопрятной, полурастекшейся грудой лежал морф. В двух метрах от скорченного тела Жореса, залитого кровью и посеченного осколками, лежавшего во впадине подковообразной установки, валялось кошмарное месиво из мяса и костей, бывшее раньше начальником безопасности полигона. Но центральным штрихом в этой композиции смерти было тело Лавинии. Она лежала ничком. На спине белоснежного комбинезона расплывалось громадное кровавое пятно. Вдруг неожиданно раздались испуганные крики. Даже не вслушиваясь в их смысл, а поднял взгляд вверх. В воздухе парил новый шар. Но теперь не страх, а ненависть сжигала меня. В воздухе уже явственно витал сладковатый запах крови, будоража меня, толкая к действию. Но я стоял, не двигаясь. Постепенно во мне снова появилось чувство нереальности происходящего, скорее оттого, что это была ИХ реальная жизнь, а не моя. А я был здесь проездом, вроде пассажира, смотрящего из окна поезда на жизнь чужой страны. Хотя именно этот миг ИХ жизни был для меня знаком и понятен. Ведь он имел привкус смерти, который в какой-то мере представлял часть моей жизни!

Сколько длилось мое состояние, я не знаю, но когда снова повернул голову, у тела Лавинии на корточках сидела Аттена. Мы встретились глазами. В ответ на мой невысказанный вопрос, она отрицательно качнула головой. Я отвернулся.

"Я хочу помнить ее, только живой".

До моего плеча дотронулись. Повернувшись в пол-оборота, увидел Корна.

– Ты в порядке, Влад?

– Лучше не бывает, – глухо процедил я сквозь зубы.

– Времени на эмоции у нас нет. Поэтому слушай меня внимательно, – при этом он бросил короткий взгляд на шар. – Смотри.

В его протянутой руке был зажат пульт с зеленой полосой – индикатором.

– Эта красная кнопка под прозрачным колпачком – пуск. Когда я нажму на нее, между этими биполярными установками появится фиолетовое свечение. Три метра в диаметре. Часть этого места сейчас занимают контейнеры.

Я автоматически посмотрел на них. Я видел их раньше, но так и не удосужился спросить об их назначении.

– Теперь о сути нашего эксперимента. Нам удалось разработать и собрать установку, которая может закинуть нас к истокам туннеля – пришельца. Своего рода параллельный тун-нель. Только в обратную сторону. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – снова процедил я, не понимая другого, чего он хочет, и лично от меня.

– Очень хорошо. Эта зеленая полоска – индикатор показывает, что энергетические батареи установки заряжены. Стоит нажать красную кнопку, туннель через пять минут откроется. Время его работы – две минуты. Потом он автоматически закроется. Сейчас это единственный выход отсюда. А теперь внимательно посмотри, что делается вокруг.

Автоматически подчинившись, я медленно огляделся. И увидел то, что до сих пор оставалось за барьером моих чувств. Трупы, лежащие в лужах крови. Группка медеян, почти сорвав голоса, хрипя, молила их выпустить, исступленно стуча кулаками в створки массивных дверей. И единственный, оставшийся в живых, охранник.

– А где… ребята? Электронщики?

– Убиты. Нас осталось двое. Ты третий.

– Ты предлагаешь мне пойти с вами?

– Да. Что нас там ждет, не знаю. Не хочешь, оставайся. Но скажу одно, когда эта штука заработает, у тебя не будет ни единого шанса выжить.

– А разве нас не собираются спасать?

Вместо того чтобы ответить, он откинул большим пальцем крышку с кнопки, занеся над ней палец, какое-то мгновение колебался, потом резко надавил. Вокруг трупа морфа стало проступать фиолетовое сияние. Оно разгоралось все ярче, завораживая меня своим ярким светом.

– Мы идем, Влад, – неожиданно раздался у меня в ушах голос Крона. – Решайся.

Я никак не отреагировал на его слова. Сначала равнодушно смотрел, как они с Аттеной оттащили в сторону тело морфа. Потом, коротко посовещавшись, быстро отставили в сторону часть контейнеров.

Идти в "никуда" я не хотел, но и оставаться здесь, при виде этой кровавой картины, мне тоже не улыбалось. Не зная на что решиться, снова бросил взгляд вокруг. Охранник до этого тупо наблюдавший за шаром, неожиданно переключил свое внимание на террян. Минуту наблюдал за ними, потом посмотрел на меня. Его настороженно – ощупывающий взгляд мне не понравился сразу, особенно если учесть что ствол излучателя, смотревший до этого в землю, стал медленно подниматься вверх. Не знаю, что было у него в голове, но в следующий момент воздух прорезал, полный животного страха, дикий вопль такой силы, что меня, самым настоящим образом, пробрала мелкая дрожь с головы до пят. Мне не надо было объяснять, что этот крик означал, но взгляд сам, независимо от меня, притянулся к шару, словно магнитом. Выбирать стало не из чего, и я шагнул в сторону фиолетового свечения.

– Держи, – голос Аттены показался мне глухим. – Одень.

Обернувшись на голос Аннет, я снова вздрогнул. Вместо головы на ее плечах находилась черная непроницаемая сфера. Тут же в грудь неожиданно ткнулось что-то твердое. Опустил взгляд. В ее руках был такой же шлем – сфера. Только надел его, как тот сам осторожно сжался, мягко обжав мою голову.

– Портативный аппарат регенерации атмосферы, – прозвучал в шлеме голос Аттены. – На всякий случай.

Не успев понять, что она сказала, как раздался голос Крона: – Смотрите. Началось.

Снова, в который раз, я посмотрел вверх. Пришелец уже во всю вращался, готовясь превратиться в новую порцию смерти. Наступила тишина, прерываемая только стонами раненых. Желтый луч лазера вонзился в шар.

В следующий миг что-то изменилось в окружающем мире. Словно стали вибрировать незыблемые нити, поддерживающие пространство и время, погнав волну, искажавшую реальность. Последними звуками этого мира стали громкие щелчки. Словно кто-то выщелкивал патроны из обоймы. Потом волна, подхватив меня, закружила и потянула за собой в черный омут пустоты и безвременья.

Глава 10

В определенный момент пришло ощущение, что я падаю, словно у меня из-под ног неожиданно ушла опора. Инстинктивно сделал попытку сгруппироваться, но было уже поздно. Меня сначала ударило о стенку плечом, затем я довольно чувствительно приземлился на пятки. Покачнулся, взмахнул руками для равновесия. Одна из рук тут же уперлась в стену, только благодаря этому я удержался на ногах. Темнота стояла такая, словно я разом ослеп. Ныло ушибленное плечо. Постоял некоторое время неподвижно, переступая время от времени с ноги на ногу. Вокруг меня перекатывались различные звуки, сразу приобретшие какое-то особое звучание в этой кромешной тьме. Грохот, стук, глухие удары чего-то тяжелого, затем стон и шипение сквозь зубы.

– Влад, Аннет, вы где? – негромко прозвучал, в наступившей тишине, напряженный го-лос Корна.

– Я здесь. Правда, не могу сказать, где точно, – первой откликнулась Аттена.

– Я тоже, вроде, жив, – отозвался я. – И что дальше?

– Ничего, – сказал, как отрезал Корн.

Потом несколько минут слышалась возня, шорохи и стук передвигаемого багажа. Было, похоже, что он что-то искал. Наконец его поиски завершились негромким выкриком: – Нашел!

Я невольно посмотрел в сторону, откуда раздался голос, и тут же неожиданно сверху ударил яркий свет. Над нами висело, что-то вроде воздушного шарика, освещая стены и пол широкого коридора, ведущего в обе стороны. Его стены, сделанные из светло-серого стекловидного материала, тускло блестели под толстым слоем пыли.

– Послушайте, кто мне скажет, что случилось?

Мой вопрос так и остался висеть в воздухе. Сосредоточенные лица и напряженные взгляды террян, упирающиеся в прибор, который Корн держал перед собой в руках, подсказали мне, что наши дела плохи, несмотря на то, что мы куда-то прибыли.

"Из огня да в полымя! – мелькнула молнией мысль. Ей тут же на смену пришла другая мысль: – Насколько все плохо?".

Тут Корн, словно очнувшись, с трудом оторвав взгляд от круглой шкалы прибора, посмотрел на меня каким-то мутным взглядом. Он смотрел на меня, но, похоже, не видел ничего перед собой, полностью уйдя в свои мысли. Этот взгляд уже по-настоящему испугал меня.

Слишком уж свежи были воспоминания о кровавой мясорубке в лаборатории. Тьма, до этого, ничего не вызывавшая во мне, сейчас казалась зловещей. Тело инстинктивно напряглось, глаза и уши сканировали пространство в поисках возможных врагов. Мысли заметались. Но тут, Корн, наконец, вышел из состояния глубокой задумчивости.

– Значит, так. Судя по данным локатора, мы находимся в системе коридоров, находящихся под землей на глубине порядка двадцати метров. Это данные окружающего нас про-странства, относительно нашего местонахождения. А вот данные сканера поиска, я пока, честно говоря, не могу понять. То, что мы не попали в конечную точку нашего перехода, это однозначно. Нас выбросило на каком-то промежуточном этапе. Но вот почему?

Тут он снова замолчал, задумавшись.

– А если предположить, что мы каким-то образом оказались на станции перехода, не нашего туннеля, а их, – предположила Аттена. – Тогда можно…

– А это мысль! Потоки энергий идут параллельно. Они идентичны в трех четвертях каждой координаты. Пока все правильно? Тогда идем дальше. Появляется чужая станция перехода… Хм. Но почему она нас притянула? Или в этой точке все четыре пространственные координаты совместились полностью? Но почему?

– Я попробую предположить, – снова встряла в рассуждения Корна Аттена. – Наш поток энергии, попав в другую вселенную, изменил структуру своего излучения. Можно сказать, подстроился под чужой.

– Возможно. Но в таком случае, почему анализатор определяет каждый пик как мощное излучение на этом участке, когда он должен просто фонить.

– Но могут же быть исключения. Тем более это обязательно только при векторе пото-ка…

Я смотрел на сидящих перед двумя приборами террян, спокойно рассуждающих о потоках энергии и их координатах, будто они находились сейчас в лаборатории, а не сидели под землей в каких-то лабиринтах, к тому же неизвестно где. По моим ранним предположениям, эти неженки должны были бы сейчас скулить, словно слепые щенки, а получается наоборот, в роли брошенного щенка выступаю я. Возникшее к террянам чувство уважения тут же сказалось на моем состоянии. Напряжение ослабло. Сел, прислонившись спиной к стене. Некоторое время слушал научный спор террян, пока мне не надоело, да и ясности хотелось в отношении нашей судьбы, а не этих заумных рассуждений, из которых я мало чего понимал.

– Ребята, а нельзя ли популярнее? Я все-таки не настолько цивилизован, как вы, терря-не.

– Для начала пойми одно. Ты такой же, как и мы. Сейчас нет ни землян, ни террян. Мы одна команда. На вопрос "где мы?", точно ответить не могу. Скорее всего, как предположила Аттена, нас притянула чужая станция перехода. А оказались мы здесь, а не на самой станции, из-за того, что наша аппаратура, не имея ее точных координат, выбросила нас здесь, согласно коэффициенту приближения Скоса. Только этим можно объяснить показания сканера поиска, показывающего не на источник, а на узел, представляющий собой перехлест потоков энергий. Теперь нам надо найти точку перехода и отправиться дальше.

– А эти коридоры, кроты, что ли вырыли? Как вы с местными собираетесь разбираться? Да и кто они, хотелось бы знать.

– Если это те, кто додумался до межпространственных туннелей, то я думаю, проблем у нас с ними не будет. По крайней мере, надеюсь на это. В любом случае нам надо идти вперед, хотя бы потому, что у нас нет пути назад. К тому же перед нами стоит определенная задача, которую необходимо выполнить.

Что-то в его словах мне не понравилось. Показалось, что они прозвучали не как предложенная программа действий, а как военный приказ. Надо выполнить – и точка! Пока сказанное я пытался уложить в голове, в разговор вступила Аттена.

– Все. Разговор на этом закончили. Разберемся с нашими вещами. Часть придется оставить, – встретив мой вопросительный взгляд, она пояснила. – Вес багажа был рассчитан на четырех, да еще с учетом того, что морф должен был взять полуторный вес. Приборы и необходимое оборудование мы берем с собой. Это наш залог на возвращение домой, а вот пищевые наборы урежем до половины. Теперь распределим оружие. Влад, Корн, возьмите.

С этими словами она мне вручила массивный пояс с кобурой и патронташами или, по крайней мере, те выглядели так. Пока я прилаживал его на себя, одновременно пытаясь понять, как застегивается пряжка, Аттена с ходу начала давать пояснения по поводу его применения.

– В кобуре парализатор. Средний радиус действия. Действие одного заряда зависит от массы тела, а значит, время парализации составляет от двух до десяти секунд. Сама кобура является аккумуляторным устройством для него. Здесь, – тут она ткнула пальцем в незаметную кнопку на поясе. Последовал щелчок, крышка откинулась, – обоймы для игольника. Корн, дай ему оружие.

У меня в руке оказалось подобие пистолета с конусовидным стволом, сужающимся к прицелу. Привыкший к традиционным формам земного оружия, он показался мне похожим на детскую игрушку, что подчеркивалось его легкостью и цветной шкалой – индикатором на рукояти.

– Необычное для тебя оружие. Ты привык к другим видам, я понимаю, – при этом Корн как-то особенно пристально посмотрел на меня. – Но главное не в оружии, а в твердости руки, которая его держит. У тебя с этим, как я понимаю, все в порядке. Радиус поражения игольника до тридцати метров, потом уже идет разброс и точность падает. В обойме двести зарядов. Один заряд – одна смерть, в какую бы ты часть тела не попал. Мгновенная смерть. У нас для игольника сделана специальная кобура на комбинезоне, а уж куда ты свой приспособишь, думай сам. Теперь дело за переводчиком. Сними шлем.

Тут же в его руке оказалась прозрачная коробочка, в которой сидело нечто похожее на паучка. Подойдя в плотную ко мне, он повернул мою голову в пол оборота от себя. Несколькими секундами позже я почувствовал прикосновение гладкой поверхности, сразу же сменившееся легким жжением, которое, в свою очередь сменилось частым покалыванием. Сначала кололо в небольшой области за ухом, потом стало распространяться все шире. Сначала боль была терпима, но в определенный момент кожу за ухом словно опалило огнем. Не удержавшись, я тихо охнул.

– Ничего, сейчас пройдет, – заявил Крон довольным голосом палача – садиста, глядя на мои гримасы. – Конечно, в лабораторных условиях это было бы сделано безболезненно, а тут, что поделаешь. Полевые условия.

При этих словах он театрально развел руками.

– Одевай шлем. Это нейротранслятор или универсальный переводчик. Теперь ты с ним единое целое.

– То есть как целое?

Я предпринял попытку снять шлем, но был остановлен Аттеной: – Это лишнее. Он уже вживлен и сейчас представляет собой небольшой бугорок за твоим ухом. И не более. Отпадет в нем надобность – снимем. У нас такие же приборы.

В первые секунды просто не знал, как реагировать на подобную бесцеремонность, но си-туация была явно не та, чтобы выяснять отношения, поэтому мне только и осталось что стиснуть зубы.

– Ну, вот и хорошо, – подвел черту под возникшей ситуацией Крон.

Через некоторое время, распределив между собой груз и упаковав его, мы решили сделать передышку, перед тем как отправиться в неизвестность. Аттена тут же нашла себе работу. Подсоединив свой портативный компьютер к сканеру поиска, вводила какие-то данные. Со стороны казалось, что она сидит, уставившись в пустоту, перебирая при этом пальцами в воздухе. На самом деле это было не так. Обруч на ее голове и был компьютером, который, непосредственно воздействуя на сетчатку ее глаз, создавал виртуальную клавиатуру и монитор. Корн в это время о чем-то думал.

– Ребята, если вы не сильно заняты, то у меня есть пара вопросов. Вы знали, что рано или поздно из этой пространственной трубы что-то или кто-то полезет. Ведь так? – под-тверждение было получено легким кивком головы Аттены и тихим "да" Корна. – А если так, то почему не приняли никаких мер безопасности? Охрана с излучателями, это… Это же просто смешно! Для вас это… как каменный век. Или может, я чего-то не понимаю?!

– Все ты правильно понимаешь. Просто все дело в противостоянии наших миров. В свое время медеяне посчитали, раз их приняли в содружество, то значит, их цивилизация достойна, стать полноценным членом Кольца. Но когда оказалось, что это не так, они обиделись, словно маленькие. Как так? Почему мы должны постигать то, что вы давно прошли? Почему мы должны совершенствовать себя? Дайте нам все готовое! Но обижаться на всех это уже совсем по-детски, поэтому в качестве главного обидчика они избрали нас. И причину нашли, якобы мы первыми предложили использовать их мир как парк развлечений. У них сейчас время… Как переходный период у подростков, когда те сами не знают, чего хотят. Кольцо пробует их заставить учиться, а они как дети, хотят все и сразу. Вот отсюда и трения. К чему я все это рассказываю. Когда мы, в свое время, оборудовали корпус "Ц", то установили три автоматических лазерных пушки, но в одном из экспериментов произошел сбой, что вызвало нерегулируемый всплеск энергии. Каким-то образом он по-влияла на электронику одной из пушек. Та сработала. Был ранен медеянин. Местные власти тут же подняли крик, обвинив во всем нас. Вместо того чтобы спокойно разобраться в причине, найти альтернативное решение проблемы, они заявили, что теперь эту функцию полностью берут на себя. Затем последовало требование демонтажа пушек, а вместо них появились охранники с излучателями. Так дело обстояло до сегодняшнего дня, а что будет дальше…, – тут Корн повел плечами и умолк.

– Ясно. Теперь, если можно поподробнее об этом эксперименте. С обратным туннелем.

– Мы должны достичь его истоков. Узнать откуда и зачем он появился в нашем про-странстве. Наши ученые и разработчики, не сумев полностью разобраться в энергетической структуре канала, сумели все же, сыграв на схожести потоков излучений, создать на их общей основе энергодиск, способный идти в их пространственном туннеле и одновременно вне его. Понял, что я сказал?

– Суть понял.

– Этот канал, скорее всего, изобретение другой расы, чем та, которая запустила эти разведывательные зонды. Большая разница во времени. Мы нащупали это излучение около двух десятков лет тому назад, а зонды – разведчики появились только сейчас. Какой отсюда вывод?

– Это вопрос вашего уровня, вы и делайте выводы.

– Делали. Только после них голова кружиться. От многообразия. Канал, например, может являться побочным эффектом от глобального действия какой-то очень мощной установки. И существа, запустившие ее, до него добрались только сейчас. Так часто бывает. Ищешь одно – находишь другое. А, добравшись, решили проверить. Что там? – тут он замолчал, словно выбирая следующую наиболее достойную гипотезу из списка. – Не о том я говорю. Суть в том, что наши ученые обнаружили временную составляющую в общем спектре излучений. Отсюда получается, что те существа разбираются в физике времени лучше нас. Намного лучше. Они, похоже, сумели сделать то, к чему наши ученые только подошли, то есть сумели разработать общую теорию времени, разобраться в причинно-следственных связях. Нам бы эти знания не помешали.

– Значит, это просто-напросто промышленный шпионаж, – тут я зло усмехнулся. – Меня завербовали в шпионы. То-то вы оба…

Я думал съязвить, но, глядя на недоуменные лица террян, понял, что они ничего не поняли из сказанного мною. Но если мои слова показались им непонятными, то тон – нет. В воздухе повисла настороженность. Поняв это, я решил разрядить обстановку, продолжив разговор, сменив тему, а главное – тон.

– Хорошо, хорошо. Мы в одной лодке…, то есть в одной команде. Так что дышите ровно. Все нормально. Теперь вы мне еще кое-что объясните: как понять присутствие Лавинии в вашей группе. Она ведь вроде…была социологом?

Теперь Корн усмехнулся: – Да. Она была социологом. Также неплохим врачом. Но большее признание она получила, как специалист по теории времени.

Я не был готов к подобным словам.

"Лави, Лави. Значит, ты не изучала меня? Та-а-ак. Я, кажется, запутался. Они иные. С этого надо было начинать. И все же, кем я для тебя был, Лави?".

Глава 11

Я шел последним, вслед за Корном, стараясь ступать осторожно и бесшумно. Здесь, под землей, было настолько тихо, насколько это было вообще возможно. Мы прошли сравнительно немного, как вдруг тьму проредил поток тусклого света, падавшего из-за поворота коридора. Смазанная граница света и тьмы вырезала большим полукругом кусок пола, покрытый серебрившейся на свету пылью. Мы все тут же замерли, будто одновременно получили приказ: "Стоять!". В наступившей тишине еле слышно прозвучали команды Крона нашему роботу – "светлячку": – Ко мне. Погасни, – после чего окунулись в чернильную темноту.

Снова осторожно двинулись дальше, до тех пор, пока не подала знак Аттена, остано-вившись в нескольких метрах до размытой границы полумрака и тьмы. После чего, сняв с себя рюкзак, двинулась вперед, легкими, осторожными шажками, держа наготове игольник. Мы, с Корном, следили за каждым ее шагом, за каждым движением, настороженными взглядами. Дойдя до угла, та осторожно выглянула. И тут же мрак разорвали серебряные нити лазерных излучателей. Террянку будто что-то ударило в грудь, отбросив назад. Откинувшись всем телом, она стала медленно сползать по стене спиной, одновременно заваливаясь набок. Все это я видел боковым зрением, стоя на одном колене посредине коридора, держа игольник обеими руками. Не успели двое убийц, одетые во все черное, вылететь из-за угла, как я уже несколько раз нажал на спуск игольника. Адреналин закипел в крови. Изнутри поднялась волна той странной, щекочущей нервы, возбужденной радости, которая возникала во мне не раз в предвкушении схватки. Мысли словно вторили этой радости: – Ты в деле, май-ор! Ты снова в деле!".

В который раз я убедился, что это было то, чем я живу и ради чего. Схватка. Противостояние сил. И то, что сейчас оно происходило в чужом мире и с использованием непривычного оружия, не имело никакого значения, потому что правила в ней стары и неизменны, пусть даже пропущены через призму чужих миров. Я нажал на спуск игольника, также хладнокровно, как нажимал на курок пистолета, там, на Земле. Когда в следующее мгновение за спинами первой линии атаки показались еще две фигуры в черном, мне только оставалось сместить дуло излучателя и снова нажать на спуск. Рядом со мной прошелестела череда зеленый молний из игольника Корна. Пока тела первых двух "черных" только заваливались на землю, а на груди второй пары убийц уже расцветали зеленые вспышки. Не успел последний из нападающих ткнуться шлемом в пыльный пол, как я уже мягко бежал к повороту коридора. Это было вызвано не горячностью боя, а простым тактическим ходом. Те, кто мог еще там оставаться, не должны были рассчитывать на столь быструю контратаку. Не снижая скорости, я вылетел в освещенное пространство, ограниченное круглой площадкой, готовый стрелять во все, что только шевельнется, но на площадке никого не было, за исключением открытого люка в центре. Глаза и уши продолжали сканировать пространство в поисках противника, тело и мозг застыли в ожидании сигнала "действовать", но вокруг стояла тишина. Прошла секунда, а может быть минута, когда раздавшийся легкий шорох подошв, сбоку от меня, дал знать, что приближается Крон. Пройдя мимо меня, и не дойдя до края люка, он осторожно заглянул в него, но сделал это так, чтобы его не могли заметить снизу. Тело его в этот момент напряглось, готовое отпрянуть при малейшей опасности. Затем, повернувшись ко мне, прижал палец к губам. "Тихо". Отступив от люка, прошептал мне почти на ухо: – Вниз ведет лестница. Темно. Будь наготове.

Сказав это, отошел к телу Аттены. Та лежала на боку, прижавшись спиной к стене. Два черных пятна прожженной ткани, с запекшимися пятнами крови, на правом плече и груди, четко выделялись на светло-сером комбинезоне. Крон осторожно прикоснулся к ее плечу. Затем, словно во сне, медленно опустился на колени и осторожно переложил тело на спину, после чего бережно сложил ее руки на груди и снял шлем с ее головы. И замер, склонив голову. Я наблюдал за его действиями краем глаза, не выпуская из поля зрения черный провал люка. Единственное, что я позволил себе, то это медленно опустить игольник и встряхнуть несколько раз, затекшими кистями рук, чувствуя при этом, как возбуждение медленно вытекает из меня. Крон, отдав память, медленно встал, затем подошел ко мне. В его глазах стояла боль. Секунда и его взгляд снова стал холодно-рассудочным.

– Что происходит? – задумчиво проговорил он, пробежав глазами по трупам "черных". – Здесь была засада. Они сидели и ждали. Кого-то, кто должен был вылезти из люка. Ты со-гласен со мной?

– Полностью. Сначала я думал, что они пасут нас, но судя по слою нетронутой пыли в коридоре, дело явно не в нас. Явно ждали кого-то снизу. Да и атака была какая-то наигран-ная, что ли… Выскочили на свет, в полный рост. Словно на испуг хотели взять. Короче, искали одних, а наскочили на других.

– Никак не ожидал, что попаду по пространственному туннелю в один из диких миров. Такие разработки не совместимы с подобным упадком разума. Хотя, может это… пробный запуск… Впрочем, гадать бессмысленно! У нас есть своя задача. Подай мне его оружие. Так, что это у нас? Лазерный излучатель, слегка видоизмененный. Но принцип тот же, что и у нашего, – подвел он итог своих исследований. И тут же последовал приказ:- Выбрось парализатор, он не для этих игр, а в качестве запасного оружия возьми этот излучатель. Да не забудь запасные батареи к нему.

Осторожно заглянув в люк, я увидел только темный провал, ведущий в непроглядную тьму. Неприятно закололо под ложечкой. Спускаться вниз ужасно не хотелось, к тому же скоростной спуск отпадал, лестница была витая. Но другого пути у нас не было. Бросив свое тело вперед, я стремительно заработал ногами, чуть ли не скользя по ступенькам. Последние ступени я просто перепрыгнул, тут же уйдя в спасительную тьму из тусклого потока света, падающего из открытого люка. Не успели ноги коснуться пола, как в руках оказалось оружие. Пока глаза привыкали к темноте, органы чувств сканировали окружающее пространство, пропуская тьму и тишину через себя. Спустя минуту я подал условный знак Корну. Спустившись, тот некоторое время постоял, привыкая к темноте, потом уверенно двинулся к противоположной от лесенки стене. Остановившись перед ней, убрал оружие, после чего стал шарить руками по стене, словно слепой, ощупывающий, незнакомый для себя, предмет. Я, к примеру, смог увидеть контуры двери, только подойдя впритык к ней. Сейчас он пытался ее открыть, хотя ни замка, ни ручки здесь не наблюдалось. Надежда и страх заставляли меня вслушиваться в каждый шорох. Вдруг неожиданно по глазам ударил свет, идущий из гигантского, ярко освещенного помещения, заставленного чем-то наподобие контейнеров. Инстинктивно отшатнувшись, я отпрыгнул с освещенного проема в сторону, готовый стрелять в первого, кто появиться на пороге. Корн, проделав то же самое, в той же скоростной манере, и теперь находился по другую сторону дверного проема. Несколько минут томительного ожидания дали понять, что за дверью никого нет. Сработала автоматика, или, что более вероятно, Корн сумел найти и включить механизм открывания двери. Оторвавшись от стены, я некоторое время осматривал видимую мне часть зала. Не обнаружив ничего подозрительного, показал Корну жестами "что пошел". Крепко сжав в обеих руках оружие, я оторвался от стены, прыгнул в проем двери. Моментально ушел вниз, потом перекатом влево. Завершив кувырок, замер у тускло блестевшего псевдометаллического бока контейнера, держа наготове оружие. Выждав минуту, ко мне присоединился Крон. Затаив дыхание, некоторое время, мы процеживали тишину сквозь себя. Вокруг было тихо. Посмотрев назад, я увидел, что дверь снова закрылась. Приблизив губы к уху Крона, шепнул: – Видишь?

Тот, утвердительно кивнув головой, шепнул: – Смотри в оба. Я кое-что проверю.

Пока Крон настраивал сканер поиска, я, оглядываясь по сторонам, пытался понять, где мы оказались. Первое впечатление, что громадное помещение является гигантским складом, оказалось ложным. Даже мне, слабо знакомому с архитектурой чужих цивилизаций, этот величественный зал, украшенный колоннами и великолепными барельефами, явно первоначально не предназначался на роль склада. Почему же ему досталась такая жалкая участь… Тут мои умозаключения прервал Крон, показав жестом направление. Осторожными перебежками мы стали двигаться к противоположной части зала. От одной группы контейнеров к другой, каждый раз, затаиваясь и осматриваясь. Добравшись до середины зала, наткнулись на двух роботов, похожих на гигантских крабов своими клешнями – по-грузчиками. Рядом с ними находилась небольшая платформа, накрытая прозрачным колпаком. Судя по технологическим консолям, отсюда операторы управляли роботами – погрузчиками. В этой части зала еще сохранились следы былого порядка. Ящики стояли более или менее ровными шеренгами вдоль стен, и главное, что между ними пролегала широкая полоса свободного пространства, связывающая центр с большими воротами, которые были хорошо видны с места нашей стоянки, за платформой. Крон, в который раз, оглядев лежащее перед ним пространство, дотронулся до моего плеча, жестом показал, что надо продолжать движение. Кивнув головой в подтверждение, я неожиданно почувствовал, что мы здесь не одни. Странное чувство заставило меня сначала замереть на месте, затем сесть, так как пространство, окружающее меня, как-то непонятно преобразилось. Еще не придя в себя, я услышал тихие слова: – Что с тобой, Влад?

Выжав из себя: – Подожди… немного, – я снова ушел с головой в свои ощущения. Сейчас я "видел" этот громадный зал, в его полном трехмерном объеме. Новое "зрение" позволяло видеть лежащий, в самом низу груды ящиков, контейнер со всеми его вмятинами и царапинами или серийный номер робота, выбитый на его левой ноге, с внутренней стороны. Я не мог этого видеть. Но видел! Это было настолько невероятно, насколько органично вписывалось в ряды моих обычных ощущений, что оставалось только удивляться, как я без этого жил до сих пор. При первой же попытке понять, что к чему, в голове всплыла, сама собой, вся необходимая информация, из которой я узнал, что мое "зрение" является результатом подключения сознания к пространственно – информационному полю. Если я правильно разобрался в ней, то поле могло дать всеобъемлющую информацию на любой объект, в том объеме пространства, которое охватывало. Захваченный новыми впечатлениями, я успел забыть о "соседях", но те не преминули сами напомнить о себе. Неожиданно от них пришли четкие и сильные сигналы. Хотя я никогда не сталкивался с подобными импульсами раньше, но знание, внутри меня, четко доложило, что основные составляющие их эмоционального фона: тревога и страх. Попытка узнать о незнакомцах, как о личностях, ничего не дала, тогда я в качестве эксперимента переключил внутреннее зрение на роботов, и узнал, что крабы – погрузчики, возвышающиеся мертвыми глыбами, подключены и находятся в рабочем состоянии. Войдя во вкус, я уже начал искать следующий объект для дальнейших опытов, как поступил сигнал от "соседей", принеся с собой новую порцию тревоги и страха. Их тревога передалась мне, заставив меня вспомнить, где я нахожусь. Некая моя часть только начала стыдливо признаваться: "Ну, поиграли. Так ведь чуть… – как в информационном поле появились новые излучения. Здесь у меня проблем не было. В зал, через неожиданно открывшиеся ворота, входила группа солдат. Мозговые излучения, как и их образы, я читал так же как текст со страниц обычной книги. Игры кончились, пришло время действовать. Повернувшись лицом к Крону, все это время просидевшему на корточках и внимательно смотревшему на меня, шепнул: – Ворота открылись. Идет отряд солдат. "Черные". Похожие на тех. Сверху.

Приподнявшись, мы стали свидетелями, как группа "черных" влетев в зал, рассеялась сре-ди контейнеров, по обе стороны от прохода.

"По чью душу явились, господа хорошие? Если следовать логике, то засада у люка явно ожидала "наших соседей". А это загонщики. Собираются гнать зверя на своих. А те уже…тю-тю".

Повернувшись к Крону, чтобы поделиться с ним своими соображениями, я наткнулся на встречный, настороженно – испытывающий, взгляд: – Японский городовой! Совсем забыл! Ему ведь надо как-то объяснить… А в каких словах?".

– Крон, я в норме, – прошептал я ему на ухо. – Объясню все позже. "Черные" пришли не за нами. Они охотятся на двоих неизвестных, прячущихся сейчас у противоположной стены от нас стены. Метрах в тридцати от нас. Нам надо быстрее…

Он, наверно, еще не успел осознать сказанное мною, как на меня накатил приступ острого чувства опасности, заставив меня замолкнуть на полуслове. Попытка понять, откуда у меня это ощущение появилось, успеха не имела.

"Что? Откуда? – тут же в голове отпечатались вопросы, заданные не себе, а другому, находящемуся в глубине моего сознания, знающему непостижимое количество информации, умеющему просчитать любую ситуацию и сделать соответствующие выводы. Раньше я посчитал бы свое состояние за раздвоение личности или тому подобный шизофренический бред, то сейчас, в этой невероятной ситуации, я воспринимал его как нечто естественное. Ответ не задержался. Источником опасности, только подходившим к линии ворот, являлись два новых действующих лица. Их необычность выражалась в блокировке излучений своего мозга.

"Телепаты – сканеры. Класс излучения мозга проходит по оценке чуть ниже среднего уровня. Значит, пределы сканирования колеблются в пределах тридцати – сорока метров. Не исключена возможность воздействия на мозг разумных существ ментальным щупом".

Для подкинутой мне подсказки, моих знаний явно не хватало. Хотел обратиться за помощью к Корну, но, наткнувшись на пристальный взгляд, все еще требовавший объяснений, охладил мое желание.

"Ему же еще и объяснять надо, а на подробности времени нет. Увидит их, тогда скажу".

Ощущение опасности все нарастало, но в чем именно она заключалась, я не понимал. Мучительное ожидание все больше усиливало напряжение, взводя нервы до немыслимого предела. Наконец, они появились в поле нашего зрения. Форма у них была, почти такая же, как у солдат, только серого, мышиного цвета и отличаясь несколькими деталями. Шлемы не имели щитков, защищающих лица, а с плеч свешивалось что-то вроде длинных и плотных плащей, на которых был изображен знак в виде спирали. Сделав несколько шагов по проходу, они остановились, совершенно не таясь. "Черные" тут же покинув свои позиции, охватили их полукругом, перекрывая все возможные к ним подступы.

"Охрана. А это, значит, начальники. Чем же они опасны?".

Но ответа я опять не получил, видно тот, кто отвечал за подобную информацию, все еще считал, что у меня вполне хватает исходных данных, чтобы проанализировать ситуацию самому.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – неожиданно прошептал Крон, наклоняясь ко мне.

– Хочу, – в ответ прошептал я, оторвавшись от своих мыслей. – Эти "серые" – телепаты. Сканируют на сорок метров. И класс излучения мозга у них среднего уровня. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Секунду, подумав над моими словами и придя к какому-то решению, он, не говоря не слова, отодвинувшись от меня, занял позицию, откуда легко мог наблюдать за передвижениями "серых". Только после краткого наблюдения, он заговорил: – Плохо. Если то, что ты сейчас сказал, верно, то при этом радиусе сканирования нас обязательно обнаружат. Тебе бы раньше это сказать, тогда мы могли бы отступить. Теперь уже поздно. Остается ждать и надеяться, что пронесет, – помолчав, добавил. – И готовиться… к бою.

И тут Крон толкнул меня, привлекая мое внимание. Выглянув, я тут же понял, что время, отпущенное для раздумий, истекло. Фигуры "серых", остановившиеся в метрах двадцати пяти от нас, как-то странно напряглись и застыли, будто окаменели, хотя не могли видеть нас. Тут же замерло в позиции "стойкий оловянный солдатик" их сопровождение, все это время, двигавшееся впереди телепатов.

"Вот теперь все! "Серые" нас засекли. Хотя, стоп! "Соседи" начали отход. Может, они на них среагировали? На них! И нас… тоже".

"Серые" разделились. Один из них двинулся дальше, следом за ним пришли в движение шестеро солдат, словно ведомые на невидимых поводках. Второй же остался на месте, а с ним двое солдат. Минуту солдаты стояли неподвижно, а потом двинулись в нашу сторону. Уже через секунду они исчезли из поля зрения, скрывшись за рядами ящиков. Приготовиться к бою? Или скрыться? Неожиданно поступила новая информация: – Твой мозг экранирован. Телепат засек только Крона".

План последующих действий созрел у меня в голове почти мгновенно. Взяв, Крона за плечо и пригнув его еще ниже, я шепотом, в нескольких словах, объяснил ему свой нехитрый план, одновременно "следя" за приближением солдат. Тот, не высказав особого удивления, будто нечто подобное ожидал услышать от меня, согласно кивнул головой. Долго ждать "черных" не пришлось. Было видно, что подобные операции они проделывали не раз. На последних метрах они резко сбавили скорость, стараясь красться как можно незаметнее. Я не слышал ни звука до того момента, пока они почти синхронно не выскочили из-за ящиков, и не бросились с двух сторон на Крона. Тот, как я ему и советовал, сидел, сжавшись в комок, приняв самую безобидную позу, на которую только был способен. Он был без оружия, которое я забрал у террянина, чтобы не провоцировать солдат на стрельбу. Момент захвата Крона я видел настолько явственно, словно непосредственно находился на месте, а не сидел на корточках в нескольких метрах от происходящего. Дав им еще несколько секунд, я вышел из-за контейнера, оказавшись прямо у них за спинами.

"Лихие ребята… – после чего дважды плавно нажал на спуск игольника, – были".

Подбежав к Крону, торопливо сунул ему в руки пояс с оружием и рюкзак, и уже рванулся на перехват "серого", как неожиданно понял, это уже не нужно. Наш телепат, видно, ус-певший получить от своих псов информацию, что добыча загнана, уже двигался в сторону своего "серого" напарника.

– Путь свободен. Уходим.

Крон, уже экипированный, с оружием в руках, тут же, ни слова не говоря, взял направление на ворота. Только мы начали двигаться, как я вдруг почувствовал, что лишился своего нового "зрения".

"Блин! Японский городовой! Как же это…Черт! И так всегда! Как что хорошее… – но эмоции пришлось отбросить, так как быстро лавировать между контейнерами оказалось нелегким делом.

Ныряя меж ящиков, мы не сразу заметили движение смыкающихся створок, и только выскочив прямо перед воротами, поняли, что опоздали. Вместо открытых настежь ворот была узкая щель шириной несколько сантиметров, а через секунду и той не стало. Несколько секунд, мы тупо смотрели на изуродованные глубокими царапинами, пятнами сколов, некогда богато инкрустированные, ворота. У меня было такое ощущение, словно я все деньги поставил на одну карту – и проиграл!

– Почему они закрылись? Замок! Корн! Ты же можешь!

Террянин, стоявший рядом со мной, некоторое время изучал глазами правую сторону стены, рядом с воротами, затем не слова не говоря, махнул рукой в сторону контейнеров, откуда мы только что выскочили. Только когда мы оставили между собой и свободным пространством два ряда ящиков, он, наконец, заговорил: – Эти ворота открываются дистанционно, а сейчас блокированы. Скорее всего, у противника есть к ним ключ.

Я отвел глаза. Взгляд остановился на стенке очередного контейнера, покрытого непонятными иероглифами. Не в силах больше сдерживаться, я выплеснул все, что накопилось у меня в душе, в ударе по ненавистной стенке. Потом еще и еще. Но даже в этом состоянии был удивлен упругости и эластичности материала, из которого был сделан ящик, который прогибался и пружинил под моими кулаками, как боксерская груша. Наконец, остановившись, все еще дрожа от бессильной злобы и напряжения, а также от резкой боли в костяшках рук, я прижался разгоряченным лицом к прохладной стенке контейнера, и закрыл глаза. Крон, опершись плечом на стенку соседнего контейнера, некоторое время молча наблюдал за мной, потом, не выдержав паузы, спросил: – Что будем делать?

– Убивать! – злобно буркнул я, еще не отойдя от своего стрессового состояния.- Или мы их или они нас!

Но тут же, по старой привычке, сам себя стал ставить на место.

"Возьми себя в руки, Крылов! Ты же не какая-нибудь там, сявка базарная, а волкодав. Не из таких положений выходили. Прорвемся и на этот раз!".

Я задышал глубже, ровнее, увеличивая приток кислорода в кровь, тем самым, снимая внутреннюю напряженность. Затем напряг и расслабил мышцы тела несколько раз. Стало легче, свободней, ушла звонкая пустота из головы. Вернув на место свое "я", повернулся лицом к Крону.

– У тебя есть план? – спросил я его.

– Напасть на наших врагов сзади, пока они заняты этими… "соседями". Ты сможешь подкорректировать наши действия?

Я отрицательно покачал головой, потом коротко и лаконично рассказал о чуде, происшедшим со мной, а сейчас бесследно исчезнувшем.

– Даже так… Это что-то запредельное… даже для меня. Но об этом потом. Мой вариант такой: ударить в спину. Выжав из этой ситуации все что можно. Но, тут есть нюанс. Похоже, эти телепаты, кроме улавливания излучения чужого мозга, владеют ментальным щупом, а значит, могут воздействовать на разум. У меня есть навыки блокировки мозга, но полной гарантии они не дают. А вот насчет тебя…

Его последние фразы я пропустил мимо ушей, смотря на корпуса исполинских крабов, возвышавшиеся на всеобщем фоне. Вдруг из подсознания всплыла мысль: – Вспомнил! Они же в рабочем состоянии! А если их натравить на "черных"?".

Неожиданно наши уши уловили шипение лазерного излучателя, затем второго, где-то в глубине зала мелькнула яркая вспышка.

"Время пошло! Сейчас разделаются с теми, а потом возьмутся за нас. Сейчас или никогда!".

– Крон, пошли. Быстрее!

Обратный путь мы проделали намного быстрей, хотя бы потому, что желание выжить – великий стимул для подобного рода забегов. Треть колпака, наподобие рыцарского забрала, легко отошла наверх, открывая вход. Я тут же бросился к пультам. Кнопки, шкалы, пара небольших, черных, тускло поблескивающих, экранов. Все это было покрыто толстым слоем пыли.

– Крон, ты можешь объяснить, как ими управлять?! Быстрее!

Я прекрасно понимал, что наши передвижения туда и обратно, не могли остаться не замеченными, да и трупы своих солдат противник уже обнаружил. Если они профессионалы, то здесь, в центральной части зала, должен находиться разведчик – наблюдатель. Если это так, значит, время нашей жизни пошло на минуты.

– Ты хотел использовать их как оружие?! Дикарь! – сейчас он говорил зло, не выбирая выражений и не сдерживая себя. Я не винил его, ведь на кону стояла и его жизнь. – У по-добных механизмов стоит специальная блокировочная система, снабженная набором датчиков, реагирующих на все основные параметры живых существ. Стоит появиться живому существу в зоне его работы, он просто отключается. Я все доходчиво объяснил тебе, землянин?!

Эти слова он просто выплюнул мне в лицо, как грубое ругательство. Когда тебя хотят убить, при этом, загоняя в угол, и все это происходит в совершенно чуждом для тебя мире, то ожидать, что твои последующие действия будут всесторонне взвешены и отмерены, не приходиться. Чувство непоправимой ошибки, возможно, приведшей нас к смерти, страх, перемешанный с яростью, все это вместе вылилось в неуправляемое буйство. Неожиданно выхватив лазер, я начал стрелять по панелям управления, а когда закончилась батарея, стал исступленно колотить по кнопкам и шкалам кулаком и рукояткой излучателя, что-то яростно крича. Не знаю, сколько времени продолжалось мое безумие, пока неожиданный грохот не перекрыл мои дикие крики. Еще не придя полностью в себя, я смотрел ошалевшими гла-зами на пританцовывающую, посреди зала, гигантскую металлическую тушу. Гигантский краб, смешно перебирая всеми своими восемью ногами – тумбами, кружился вокруг своей собственной оси, размахивая при этом своими клешнями. Постепенно смещаясь, он отходил от нас все дальше и дальше, пока не наткнулся на первый ряд ящиков. Первый контейнер, попадавшийся ему на пути, он ловко подхватил, и отбросил в сторону, второй и третий задетые его второй клешней, просто отлетели в стороны, ломая ряды, заставляя своих собратьев, громоздится друг на друга. Это зрелище полное неуправляемой мощи и дикой силы заворожило меня, пока вдруг сквозь ритмичный топот и глухие удары, не раздались дикие крики ужаса и боли. Один из них почти сразу же оборвался на высокой ноте, второй еще некоторое время продолжал пронзительно, до визга, звучать под потолком. Эти дикие крики не только отрезвили, но и прозвучали как сигнал опасности. Осознав, что для меня еще ничего не кончилось, но может закончиться, если буду стоять столбом, я тут же рухнул на пол. Как оказалось, своевременно. Пластик за моей спиной, куда ударила белая молния, помутнел и оплавился. Только я укрылся за стойкой терминала, напротив Крона, как наступила тишина. Осторожно выглянув, я увидел в проеме двери, метрах в пятнадцати от нас, на фоне нагроможденных ящиков, застывшую фигуру робота с воздетой вверх клешней. Попытка вычислить укрывшегося врага, едва не стоила мне жизни. Одна из молний прошла настолько близко с моей щекой, что я почувствовал ее тепло своей кожей. Резко отпрянув, я постарался вжаться всем телом за стойку консоли.

"Мы в ловушке. И вина целиком моя. Один шанс из ста, что удастся прорваться. Но когда они поймут, что нас всего двое, вообще никаких шансов не останется".

Я прокручивал все это в голове, а руки, привычными уже движениями, меняли батарею в излучателе. После того как батарея стала на место, я уже все решил для себя: или сейчас, или никогда. Обведя взглядом, ненадежные прозрачные стенки купола, напряженное тело Крона, прячущегося за стойкой, я только утвердился в своей мысли. Внезапно раздавшееся шипение излучателя, а затем яркая вспышка ударившая в панель терминала, дало понять, что время раздумий кончилось. Сравнение с загнанной в угол крысы, конечно, не делало мне чести, но именно оно подтолкнуло меня к безумному поступку. В том, что происходило далее, рассудок не принимал участия, его заменила хорошо отлаженная программа, весь смысл которой заключался в одном: убить – чтобы выжить. Вскочив на ноги, и держа в обеих руках по излучателю, я вскочил на ноги и прыгнул к выходу. Моя безумная выходка плюс удача, в виде мощного, проскрежетавшего, как гром, звука, ударившего в мертвой тишине в тот момент, когда я в прыжке пересекал порог, помогли сохранить мне жизнь в почти безвыходной ситуации. Еще на лету я успел засечь двух солдат, взявших меня на прицел, когда с высоты рухнула высоко поднятая клешня робота, впечатавшись со всего размаха в стоящий под ней контейнер. Грохот заставил их вздрогнуть, сбиться с прицела, тем самым, дав мне шанс. Серебристые нити, опалив жаром, прошли рядом. Ответ не заставил себя ждать. Уже катясь по земле, я разрядил игольник и бластер в ближайшего ко мне солдата, затянутого в черный комбинезон. И здесь удача оказалась на моей стороне. "Черный" рухнул как подрубленный. Распластавшись на мозаичном полу, я выставил излучатели в направлении оставшегося противника, готовый драться насмерть за свою жизнь. Но к моему облегчению и удивлению, враг бежал с поля боя. Вперед! Уйти с открытого пространства, спрятаться, раствориться в этом сумасшедшем лабиринте! Сжигая остатки адреналина, я метнулся в ближайший проем между контейнерами, где и замер, прислушиваясь. Сердце молотом билось в грудную клетку, но голова, на удивление, мыслила легко и ясно.

"Получилось! Теперь мочить этих гадов! Одного за другим. Или мы, или они".

Я шел, даже шел – не то слово, крался, стелился над полом, перетекая из одной точки пространства в другую, но застать врасплох врага мне так и не удалось, "черный" тоже оказался не лыком шит. Только я посчитал, что приближаюсь к месту его приблизительного местонахождения, как на меня кто-то прыгнул сзади. Звериным чутьем, в последний момент, почувствовав его присутствие за спиной, я отпрянул в сторону. Рука с оружием, которым он пытался оглушить меня, прошла над моим плечом. Левой рукой, схватившись за рукав его комбинезона, тем самым, зафиксировав тело бойца, одновременно мощным и резким ударом правого кулака, с зажатым в нем излучателем, я ударил того между ног. Стон, вырвавшийся из-под шлема и мгновенная обмявшая рука на моем плече, подсказали мне, что удар достиг цели. Резко отбросив его руку, крутнувшись на месте, в упор прошил разрядом, скорчившегося от боли, солдата. Стон, тянувшийся на одной высокой ноте, резко замолк. Подхватив его оружие, и не теряя больше ни секунды, тут же понесся зигзагами между контейнерами, стараясь сбить с толку возможных преследователей. Потом резко остановился, вслушиваясь, пытаясь вычислить подозрительные звуки вокруг себя. Но вокруг было тихо. Почему солдат при нападении не воспользовался своим оружием, я узнал, наскоро изучив его. Оказалось, что это был не излучатель, а оружие иного плана. Звуковой пистолет, который посредством направленного акустического удара оглушает и дезориентирует противника. Отбросив его за ненадобностью, я продолжил свой извилистый путь среди ящиков. Сейчас я не просто шел, а старался уловить колебание воздуха, еле заметную дрожь от пола, малейший шорох, который укажет мне на затаившегося врага, пока не услышал характерное шипение излучателей в той стороне, где скрывался Корн. Эти звуки подстегнули меня не хуже чем старого ветерана звуки боевой трубы, заставив отбросить излишнюю осторожность и ускорить движение. Уже на подходе я вдруг неожиданно наткнулся на труп "черного" солдата. Это могло означать только одно: "соседи" взялись за оружие. Хорошо бы еще знать: кто мы для них – друзья или враги? Но мысль осталась незаконченной, так как я приблизился к последнему ряду контейнеров, своеобразной границе перед открытым пространством. Скользнув ужом между двумя ящиками, замер, пытаясь понять, что только что сейчас произошло. Так как к этому моменту бой закончился и в прямой видимости я не обнаружил ни одного из "черных". Правда, это ни о чем не говорило. Противник в это время мог прятаться по другую сторону контейнера, за которым притаился ты. Но следы схватки были видны невооруженным взглядом. В трех метрах от входа "операторской" валялся еще один труп "черного".

"Молоток, Крон! Держится! Еще одного положил. Если я правильно посчитал, то долж-но остаться четверо или пятеро "черных". Но были еще крики. Правда, неизвестно кто кричал: эти или неизвестные. Интересно, кто…".

Протяжный стон, раздавшийся со стороны купола "операторской", мгновенно оборвал мои мысли. Я осторожно выглянул, вслушиваясь. Мысли лихорадочно заметались: – Крон? Или тот "черный"? Перед входом".

Вновь раздался стон, глухой и протяжный. Стонал явно не солдат. В одну секунду меня облило холодным потом.

– Крон!! – с силой крикнул я. – Отзовись! Это я, Влад!

Ответом мне была тишина. Черная и вязкая, она давила на мой мозг не хуже страха.

"Теперь терять мне больше нечего. Все знают, где я нахожусь. И что?! Снова бегать между ящиками? А если он умирает? – мысли заметались. – Ведь ты без Крона ничто! Он твой выход отсюда! И так, и так – смерть! Давай! Ну!".

Взвинтив себя подобным образом, я вскочил на ноги и рванулся с места. Ринулся к этому куполу – операторской, как на врага. Наверно, во мне, за эти несколько часов бесшумной войны в подземелье, не имеющей ни линии фронта, ни тыла, что-то перегорело. Какие-нибудь предохранители, отвечающие за самосохранение, потому что я даже не петлял, а бежал по прямой линии. "Черный", стороживший ловушку, видно не рассчитывал на подобную наглость, поэтому несколько запоздал с выстрелом. Уже на полпути, словно что-то почувствовав, я рванул в бок. В этот момент мимо меня прошил воздух энергетический импульс. Я продолжал бежать, а сам чувствовал каждой клеточкой своего тела, как в мою спину вонзается огненная игла. Вот сейчас… Сейчас! Отчаянный прыжок перенес меня через порог и со всего размаха бросил на пол. Несмотря на боль, пронзившую тело при ударе, я извернулся как змея и выбросил вперед руки с зажатыми в них излучателями, готовый как можно дороже продать свою жизнь. Но стрелять было не в кого. Некоторое время тупо смотрел из неудобного положения на два свежих трупа "черных" солдат, раскинувшихся нелепыми куклами на плитках. Сел. Осмотрелся. Радости не было, только тупая усталость.

"Значит, друзья…, – но начавшую формироваться мысль, перебил протяжный стон. Вскочив на ноги, я бросился к террянину. Крон сидел на полу, прислонившись спиной к стойке одного из трех пультов управления. На боку серого комбинезона расползлось большое черно-красное пятно. Его запрокинутая голова, серое безжизненное лицо и прерывистое дыхание говорили о том, что он очень плох. Не теряя времени, опустился перед ним на колени, прощупал пульс. Тот был нитевидный, слабовыраженный. Но и этого хватило, что-бы во мне возродилась надежда. Найдя взглядом свой рюкзак, я подтянул его к себе, став лихорадочно в нем рыться, ища аптечку – анализатор. Найдя, тут же закатал ему рукав, приложив анализатор к руке. Почувствовав легкое гудение прибора, отнял руку. Аптечка осталась висеть на руке Крона, присосавшись, как гигантская пиявка. Она представляла собой электронный вариант скорой помощи, способный определить причину, сформировать курс лечения и на первых порах поддержать на уровне состояние больного. К сожалению, их действие было одноразовым, поэтому на каждого приходилось по пять аптечек. Я знал, что анализатор сейчас вводит в организм Крона необходимые препараты для поддержания жизни, но насколько они окажутся эффективными, этого знать не мог. Умрет или не умрет?

Не отводя глаз от анализатора, я застыл в ожидании ответа, от которого зависела моя жизнь. То, что анализатор продолжал работать, давало мне надежду, что еще не все потеряно. Осторожно поменял позу. Вытянул ноги. Попытался расслабиться, дать отдых телу, но разгоряченный мозг не дал мне этого сделать. В голове набатом звучал вопрос: как жить дальше, если Крона не станет. Время от времени я бросал взгляды на запрокинутое лицо Корна. Надежды становилось все меньше. И вдруг его глаза медленно открылись. Я замер, не сводя с него глаз.

"Жив? Живой! – мысли закружились в безудержной пляске радости. – Жив, чертяка!".

Придвинувшись к нему, поддержал голову. Глаза, до этого смотревшие незряче, стали более осмысленными. Наконец, он узнал меня.

– Ты был без сознания, некоторое время. Но сейчас тебе, вроде, лучше, – поспешил я хоть как-то подбодрить его.

– Это хорошо, что ты пришел, – еле шевеля бескровными губами, прошептал Корн, не обратив никакого внимания на мои слова. – Нам надо поговорить.

– Не спеши, – попросил я его. – Сначала приди в себя.

Его взгляд с каждой минутой становился все более твердым, мертвенная серость постепенно сошла. Голова уже не лежала бессильно на моей руке, а опиралась затылком о стойку. Он оживал прямо на глазах.

– Говорить будем прямо сейчас. Так надо, – по тону его голоса я понял, возражать бесполезно. – Ты знаешь цель нашей экспедиции?

– Да – а, – недоумевающе протянул я, не ожидавший подобного начала разговора. – В общих чертах. Найти источник излучений… создающих туннель. Еще там… изучить физику времени. Вроде, так.

– Найти источник излучения, – подтвердил Крон, выдержав паузу, добавил, – и уничтожить.

При этом его взгляд прямо клещом вцепился в меня. Хотя меня сейчас меньше всего волновала цель экспедиции, но, видя, что этот разговор для него так важен, я решил подыграть ему, придав своему лицу максимум заинтересованности.

– Понял. Вы боитесь вторжения, а роботы – разведчики были первой ласточкой.

– Может так, а может не так. Но любую опасность для нашего содружества мы должны исключить. Поэтому на Совете нам были даны две задачи. Первая. По возможности разобраться в структуре излучений. Понять их принцип. Вторая. Уничтожить установку, если мы решим, что она представляет для нас опасность. Даже если для этого придется умереть.

– Стоп. Это что же выходит? – до меня только сейчас дошло, что, завербовав в состав экспедиции, Крон фактически выписал мне путевку на тот свет. – Вы меня, что… в смертники определили?

– Ты должен был нам помочь дойти… довести дело до конца.

Он умирал. Так мог сказать только человек, стоящий на грани смерти. Безо лжи и уловок. Открыто и прямо.

– Ну, ты и гад! – непроизвольно сорвалось у меня. – Опять в темную меня использо-вать…Мать вашу! Сначала морф…

Злоба глухо заклокотала во мне. Вымотанному до предела, мне только и оставалось, что скрипеть зубами, да стискивать до боли кулаки, на более бурные всплески эмоций у меня просто не было сил. Я заглянул ему в глаза, пытаясь хоть взглядом выразить все то, что сейчас творилось у меня на душе. Он не стал отводить глаза. Мы ломали друг друга взглядами, пока, наконец, я не осознал, что передо мной умирающий человек, и первым не отвел глаза. На его помощь я уже не рассчитывал. Если меня с самого начала брали на роль смертника, то о чем можно было говорить сейчас. Мысли о том, что кончу свои дни в этом проклятом подземелье, я уже не пытался гнать из головы. Несколько минут я сидел, опустив голову, вслушиваясь в хриплое дыхание террянина, тупо уставив взгляд в побитый пластик пола. Когда я все же решил поднять глаза, то с удивлением отметил, что на лице Крона нет издевательской ухмылки, которая просто должна была быть, являясь своеобразным ответом на мои мысли. Все было наоборот, его лицо выглядело спокойным, а в глазах светилась решимость.

"Урод! Что ты еще задумал? – пронеслось у меня в голове. – Что за дерьмо…".

– Дай мой рюкзак. И осторожней!

Уже ничего не понимающий, сбитый с толку, я беспрекословно выполнил его просьбу – команду. Тот раскрыл его, затем медленно и осторожно достал один за другим три прибора и компьютер, ранее принадлежавший Аттене. Последним достал и положил рядом с ними, знакомый мне, пульт. Сердце дрогнуло. Нет. Не может быть. Я просто не мог поверить тому, что тот собирался сделать.

– Ты и раньше был не прост, землянин, – задумчиво проговорил он, всматриваясь в меня, словно я был вещью, которую он хотел купить. – Теперь ты…И почему именно ты?!

Тут он замолчал. Я не понимал ни его мыслей, ни действий. Мог только ждать и надеяться.

– К понятию "информационное поле" мы только-только подошли. Ты это понимаешь?! Со всей нашей передовой наукой! А ты, из дикого мира, уже умеешь им управлять! Правда, и сам не зная, как и откуда у тебя что берется. Но если ты изначально готов к восприятию таких… подарков, то кто ты тогда? Уникум? А если в тебе заложен такой гигантский духовный и физический потенциал, тогда почему не вижу разума в твоих словах и поступках! И в тоже время в тебе есть что-то… Есть! Но что?! Если бы я не знал в точности историю твоего появления на Терре, я бы мог предположить… Впрочем, это уже не важно. Не о том говорю. А пока запомни одно! Крепко запомни! Когда придет время, вспомни, что не я, Крон, не террянин, а представитель миров, известных тебе как Торговое Кольцо, сделал это для тебя.

Я смотрел на него округленными глазами, понимая только треть из того, что он говорит.

"Бредит. Вон как глаза блестят. Мозги перемкнуло от боли, вот и болтает невесть что!".

Замолчав, он некоторое время смотрел от меня горящим взглядом. Наконец, тяжело, с уси-лием, вздохнул.

– Смотри и слушай внимательно. Повторять не буду. Сложного здесь ничего нет, но от правильности твоих действий будет зависеть твоя дальнейшая жизнь.

Последующие десять минут он доходчиво мне объяснял, как считывать показания прибо-ров и работать с ними. Потом устало закрыл глаза.

– Повтори, что я сказал.

Закончив, я замер в ожидании, что он мне еще скажет. Несколько мгновений висела напряженная тишина, пока его губы не прошептали: – Живи, землянин.

Так до конца не поверивший в то, что случилось, я тихо ответил: – Крон, я… Спасибо тебе.

В следующий момент его плечи поникли, а голова резко упала на грудь. Он умер. Я сидел, не отрывая от него взгляда, с туманом в голове и хаосом в душе. Во мне сейчас все перемешалось. Сомнения, надежды, страхи. Не знаю, сколько бы времени я так просидел, пока вдруг неожиданно не ощутил, что я не один. Я не удивился, а просто принял это как сигнал к действию. Голова и излучатель в моей руке тут же резко и синхронно повернулись к входу.

– И что дальше? – спросил я пустое пространство у входа.

Вопрос я задал на "галактусе", рассчитывая на то, что этот универсальный язык, окажется не совсем чужим местным жителям.

– Папе плохо. Вы не могли бы ему помочь? – прозвучал в полной тишине тонкий девичий голос.

Излучатель дрогнул у меня в руке. Челюсть отвисла. Поверить в появление женщины, сейчас и здесь, после всего, что я пережил в этом проклятом подземном мире, было необычайно трудно.

"Проклятый прибор! – первое, что мне пришло в голову, то это было подозрение на халтурную работу моего "универсального переводчика". – Заговорил женским голосом, подлюка!".

Но поверить все же пришлось, когда в следующую секунду я увидел в проеме девичью фигурку. Вскочил на ноги, с трудом веря своим глазам. Юная девушка. Длинные ресницы, чуть влажные глаза, припухлые губки, бугорки грудей и тонкие, изящные руки, все это за-ставляло мое сердце биться сильнее. На какой-то миг, на душе даже посветлело, словно луч солнца пробился сквозь тяжелые, черные тучи. Страх, усталость, тревога, все это куда-то ушло. Мужское начало в моем сознании тут же проявило себя, автоматически отметив: – И фигурка очень даже ничего. А мордашка вообще на пять баллов тянет".

Неожиданно она нахмурилась, сдвинув бровки. С некоторым удивлением, мне пришлось констатировать, что ее рассердил мой ощупывающий "мужской" взгляд. Ее рассерженный вид, после всей этой бесшумной мясорубки в подземном лабиринте, выглядел несколько потешно. Не сдержавшись, я хмыкнул. В ответ она резко вздернула подбородок. Внутри меня уже начал клокотать смех. Нервный смех. Чтобы удержаться, я перевел взгляд за ее спину и тут же наткнулся на трупы солдат, моих несостоявшихся убийц. Смех сразу пропал. Снова скользнув по ней взглядом, я увидел то, что секунду назад упорно не хотел замечать. Сухо блестевшие, воспаленные и злые глаза, военного образца, потрепанный комбинезон, пояс с боезапасом и излучатель в руке. Все это идеально вписывало ее в окру-жающую обстановку, прямо роднило с ней.

"Она злиться на меня. Это плохо. Надо срочно наладить с ней отношения. Похоже, она старается выглядеть крутым "профи". Попробуем подыграть ей в этом".

– Ты "черных" положила? – деловым тоном спросил я, пытаясь подстроиться под ее во-инственность.

– Я, – резко бросила девушка.

– Ты спасла мне жизнь. Спасибо. Так говоришь, твой отец ранен?

В ответ жесткий взгляд и утвердительный кивок головой.

"Тяжелый характер".

Нагнулся и достал из рюкзака аптечку.

– Держи, – сказал я, протягивая ей аптечку. – Анализатор. Приложишь… А… впрочем, идем вместе. Меня здесь больше ничего не держит.

Осторожно сложил приборы вместе с компьютером в свой рюкзак, добавив к ним две аптечки из рюкзака Крона. Секунду подумав, достал из его пояса обоймы к игольнику, также бросил себе в рюкзак. Встал, забросив его за плечо, на несколько секунд остановил взгляд на террянине, затем повернувшись к девушке, сказал: – Пошли.

Глава 12

Мужчина сидел, привалившись спиной к контейнеру, и выглядел не лучше Крона. Лицо серо-землистого цвета, сухие губы, лихорадочно блестевшие глаза. Его крупное, сильное когда-то тело, выглядело сейчас бессильно и жалко. Проступившая кровь между пальцев и большое темное пятно, расплывшееся на комбинезоне, говорили о сильной потере крови. Не теряя ни секунды, я приложил к его запястью аптечку. Не успела "пиявка" приняться за работу, как девушка стала на колени рядом с отцом, положила обе свои руки на его вторую руку, оставшуюся прижатой к ране. По тому, как напряг-лось ее лицо, а лбу выступили мелкие капельки пота, я понял, что она каким-то образом включилась в борьбу за его жизнь.

Прислонившись спиной к упругой стенке ящика, я удовольствием вытянул ноги, затем не-навязчиво, но внимательно стал изучать своих неожиданных "друзей", которых мне подкинула судьба на временном отрезке моего жизненного пути. Выпуклая грудь, широкие плечи, мощная шея мужчины вполне подошли бы для циркового атлета, если бы не высокий лоб мыслителя и не глаза, в которых перемешалась боль с внутренней силой, позволяющей держать себя в руках.

"Крутой мужик. С таким поосторожней надо быть. И держится то как, ни звука не издал. Недаром полвзвода спецназа на него одного бросили. Если оклемается, может, расскажет, что у них тут за игры? И чего он тут один с дочкой?".

Мои мысли резко оборвались, когда я увидел, что лицо незнакомца сказочным образом преобразилось за невозможно короткий срок. Глаза перестали лихорадочно блестеть, серость губ и щек пропала, и – о, чудо! – он, самостоятельно приподнявшись на руках, сменив позу, сел удобнее.

"Ни фига себе. Только что умирал… Он что притворялся?!".

Моя рука как бы невзначай легла на рукоять, заткнутого за пояс, игольника. Хотя движение легко читалось, мужчина сделал вид, что не заметил его, после чего обратился к дочери: – Кори, милая, хватит. Я уже в порядке.

Та, резко выдохнув, будто скинула тяжеленный груз с плеч, вялым движением руки стерла выступивший пот со лба и устало привалилась к стенке ящика, рядом с отцом.

– Ты зря волнуешься, – сказал он, снова повернув голову в мою сторону. – Мы не представляем для тебя опасности.

"Говори, что хочешь. Я ведь тебя не знаю. А если честно, и знать не хочу. Как встретились – так и разошлись".

Теперь, когда незнакомец почувствовал себя лучше, наступила его очередь изучать меня. Его взгляд с чувством легкого любопытства обежал меня, на какую-то долю секунды остановившись на шлеме и игольнике. Только теперь я сообразил, что эти чужие для этого мира вещи выдали меня с головой, как чужака, но прятать их уже было поздно.

"Да и черт с ними! Рано или поздно, все равно бы поняли, что я не местный. Тем более, если они сами здешние. Своих уж точно наперечет знают. Э, а это еще что за фокусы?".

Его взгляд до этого словно порхающий по мне, неожиданно потяжелел, стал пристальным. Возникло мимолетное чувство, словно что-то коснулось моего сознания, но как только я инстинктивно напрягся, ощущение моментально исчезло. Я, было, насторожился, но потом просто отмахнулся от него, причислив к длинному ряду странностей, происходящих со мной в последнее время. Но когда снова почувствовал новое прикосновение, сомнений не осталось, что это работа незнакомца.

– Не напрягайся, – жестко заявил я. – Лучше побереги свое здоровье, а то не дай бог, не рассчитаешь своих сил и надорвешься. А ты и так…

Продолжать я не стал, дав додумать невысказанную угрозу ему самому.

– Почувствовал. Хорошо, – не обратив ни малейшего внимания на мою скрытую угрозу, заявил мужчина.

– Почувствовал! Не почувствовал! – я уже начал заводиться. – Я тебе помог, а теперь ты мне помоги! Подскажи, как открываются большие ворота?

Теперь он смотрел на меня с явным неодобрением, сдвинув брови, точно так же, как делала его дочь. А девушка, наоборот, смотрела с искренним, почти детским, удивлением, будто я только что показал фокус.

"Мать вашу! Что опять случилось?!".

– Ты не из них, это ясно, – вынес очередной свой вердикт мужчина. – Рисунок наш, но не более того. Странно… Откуда ты?

Раздражение от этого дурацкого разговора достигло пика, но я старался сдерживать себя, понимая, что глупо сорваться в тот момент, когда так близок к успеху.

– Хватит вопросов! Я просто хочу пройти через те ворота. И все! – я старался говорить четко, выделяя каждое слово. – Помогите мне их открыть. В качестве благодарности я вам оставлю еще одну аптечку. Договорились?

– Ты можешь… – он начал говорить, но, наткнувшись, на мой взгляд, видно поняв, что разговор начинает заходить в тупик, прервал сам себя. – Договорились. Но, в любом слу-чае, тебе некуда торопиться. Еще… четыре часа, или около того, ворота будут заблокированы. И только потом откроются. На десять минут.

Я не совсем поверил, но, судя по создавшейся ситуации, у меня не было другого выхода, тем более Крон, в свое время, тоже говорил о блокировке ворот. О том, чтобы самостоятельно найти запирающее устройство, я даже не думал, трезво оценивая свои способности.

– Послушайте меня. Против вас я ничего не имею, – сделал я попытку сгладить возникшую напряженность, – тем более что через четыре часа, я с вами расстанусь. В качестве моего хорошего к вам отношения, вот вам еще одна аптечка.

Достав, я положил ее между мной и ими. Выпрямившись, щелкнул клапанами рюкзака. Все это я проделал с самым дружелюбным видом, показывая тем самым, что по-дружески к ним отношусь, и то же самое хочу от них. Две пары глаз посмотрели сначала на аптечку, потом на меня. Глубокая тоска в глазах мужчины и смесь удивления и презрения в глазах девушки. Я отвел глаза.

– Наверно, мне лучше пойти к воротам. Подождать там, – я говорил это, глядя в сторону, одновременно прикидывая, как аккуратно уйти, не подставляя им своей спины. – И еще. Может, знаете. "Черные"… могут поджидать меня там? По ту сторону ворот?

– Я тебе жизнь спасла! А ты хочешь бросить нас?! – ее вспышка гнева была настолько внезапна, что от неожиданности я тут же сел обратно на свое место. Ее глаза метали мол-нии, а на щеках пылал румянец.

– Подожди, милая. Не горячись, – в голосе ее отца сейчас слышалось явственное неодобрение.

Но чему? Моим словам или горячему выступлению дочки, я так, честно говоря, и не понял.

– Ты не стал интересоваться нами, решив таким образом избежать встречных вопросов и сохранить свою тайну. В целом, я считаю, ты поступил правильно. Но попытку ты хотя бы мог сделать? Или тебя, кроме самого себя, ничего больше не интересует? Если не интересует, можешь идти. И не волнуйся, в спину тебе стрелять не будем. Теперь по твоему вопросу. Ничего сказать не могу. Потому что, не знаю. Ведь мы такие же, чужие здесь, как и ты.

"Чужие? Он что намекает, что они прибыли сюда из другого мира? Смешно. Наверно, пытается объяснить, что перебрались сюда из другого места… Все, хватит об этом. Каждому – свое. Хотя… на первый взгляд, вроде, люди неплохие".

После паузы, не увидев никакой реакции на свои последние слова, он продолжил: – И все же я думаю, что засады за воротами не будет. Хотя бы потому, что этот отряд был сформирован для охоты на нас.

Его слова заставили меня оторваться от своих мыслей и заинтересоваться сказанным.

– Отец, зачем ты это ему говоришь?

– Мои слова вряд ли изменят наше положение к худшему, девочка.

Я ожидал продолжения их разговора, но его не последовало.

– Это был не просто поисковый отряд. Это были загонщики. Для вас устроили ловушку, – мне хотелось внести свою лепту в мир и согласие между нами, тем более что эту информацию мне не было нужды скрывать. – А там, – я ткнул рукой в сторону двери, через которую мы с Кроном сюда попали, – нам пришлось убрать четырех "черных". Другими словами: засаду, приготовленную для вас.

– Вот даже как. Значит, нас начали обкладывать по всем правилам. Тогда… может быть, что там ждут… – тут он замолчал, задумавшись.

Что он хотел этим сказать, я не понял, но, судя по его нахмуренному лицу, мысли были далеко не веселые. Так мы и сидели некоторое время, думая каждый о своем. Первой нашего молчания не выдержала девушка. Трудно сдержать свои чувства, особенно в подобной ситуации. Незнакомое место, тяжело раненный отец, а тут еще незнакомец со своей тайной. При других обстоятельствах, с ее характером, она просто бы надерзила мне, но сейчас даже она понимала, как много зависит от меня, пусть и ненадежного, но союзника, поэтому, пересилив себя, она предприняла новую попытку склонить меня на их сторону.

– Почему ты не хочешь разговаривать с нами? Боишься нас? Но ты же прекрасно ви-дишь, мы не враги тебе. Такие же беглецы, как и ты. Поверь нам! У нас много общего…

– Это его право! – твердо и властно оборвал ее мужчина.

Честно говоря, эта пара, отец и дочь, заставили меня, уважать себя. Сильные люди, по-другому никак не скажешь. Это сбивало с толку, заставляя думать, что я могу быть неправым в их отношении, слишком поспешным в своих словах и выводах.

– Если нам предстоит провести некоторое время вместе, мы могли бы познакомиться.

Ты не против?

Неожиданное предложение мужчины застало меня врасплох. Пытаясь понять, что за этим может стоять, я несколько помедлил с ответом, но потом все же ответил согласием: -

Не возражаю. Влад.

– Корку. А это моя дочь – Кори. Судя по всему, ты не хочешь говорить о себе?

Увидев мой согласный кивок, он продолжил: – Тогда я расскажу о нас, Влад. Но чтобы тебе было понятней, мне придется несколько углубиться в историю нашего народа.

Несколько мгновений я молчал, пытаясь осмыслить сказанное, но потом понял, что это выше моего разума.

"О, боже! Тут такое твориться, а он… лекцию по истории собрался читать", но вслух сказал: – Cлушаю.

– История нашего мира начиналась не здесь, а на другом конце галактики, в созвездии Орла. Наш мир был своеобразен и уникален в своем роде, составляя единое целое с нами. Мы формировали его тысячелетиями, мягко и осторожно подстраивая под себя. "Гармония и единство ведет к совершенству". Это наш девиз с древнейших времен. Уникальность нашего мира признавалась не только нами, но и нашими союзниками, представителями трех рас, входивших в содружество. Это было время величайшего расцвета и слитности нашего сообщества. Помимо центральных миров, где зародились наши расы, существовали миры – колонии, основанные еще на девяти планетах. Мы процветали, хотя единение, разных по культуре и уровню цивилизаций, нелегко далось нам. Расы столетиями притирались друг к другу, постепенно сливаясь в единое сообщество.

Раса муркоков, стала основой нашей внешней политики, являясь по своей природе народом с великолепными психологическими и аналитическими задатками. Добавив к этому определенную долю авантюризма, бесстрашие и презрение к опасности, вы получите довольно взрывоопасную смесь. Поэтому в наших объединенных вооруженных силах, ими еще укомплектовывались отряды специального назначения. Горды, наша самая могучая и воинственная раса, стала ядром наших вооруженный сил и главным поставщиком колонистов. Везде, где требовалось сила и бесстрашие, будь то освоение дикой природы чужих миров или участие в войнах, они всегда стояли в первых рядах. Они также составляли шестьдесят процентов ударной силы нашей наземной армии и космической пехоты. Третья раса, саксы, в обиходе мягкие и обходительные, но когда надо – жесткие и упорные, как администраторы и торговцы, они не имели себе равных. Мы же в содружестве представляли медицину, биологию и генетику, а также свою философию и искусство. Пять тысяч лет мы шли к пониманию величия духа, постоянно самосовершенствуясь. Путь оказался нелегким и извилистым. За нашу долгую историю мы несколько раз уходили с него, чтобы затем возвратиться. Мы научились управлять животными, видеть и слышать на десятки километров, не применяя специальных приборов. Могли не спать и не есть неделями, наши раны заживали в десятки раз быстрее, чем у любого другого существа. Любой враг, оказавшись в пределах наших пси – возможностей, был обречен на поражение, потому как не было защиты, способной противостоять нашим силам. И все это благодаря силе и мощи нашего разума. Конечно, не все из нас владели тем, что я перечислил, в совершенстве. У основной массы людей, способности были ниже среднего уровня. Встречались и откровенно слабые индивидуумы. Но была и элита. В народе их называли "Ангелосами". Это старинное слово пришло из глубины веков и имело приблизительно такие значения: "превосходящий, ослепительный, несравненный". Не думаю, что оно подходило к подобным людям, каждый из которых по своей мощи мог сравняться со штурм – полком гордов.

Я сидел напротив рассказчика, слегка расслабившись и удобно устроившись. Повество-вание в какой-то мере занимало меня, но чем больше я его слушал, тем яснее понимал, что рассказ ведется не просто так, а с какой-то целью, но гадать в чем она заключается, у меня не было ни малейшего желания. Просто мне был нужен отдых. Так я и сидел, позволив частично расслабиться телу и мозгу, краем уха прислушиваясь к рассказу.

…– К нам приезжали изучать философию и психологию, биологию и медицину. К моменту наивысшего расцвета наша раса оказалась единственной, чей мир остался в почти первозданном виде, не увязшей в "техническом прогрессе". Остальные же расы представляли собой ярко выраженные типы "технических" цивилизаций. Как ни хвалебно это будет звучать, но именно наша раса явилась фундаментом, на котором был основан наш союз, а в последствии, освоив прыжки сквозь космическое пространство, мы еще более крепкими узами связали наши разбросанные миры и расы в единую цивилизацию. Но кем бы мы ни были, исследователями или врачами, летели ли в космос или помогали осваивать колонии, мы все время придерживались своего пути. Пути разума. Если другие расы старались двигаться в разных направлениях, как в медицине и биологии, так в физике полей и ракетостроении, то мы старались познать все новое в самих себя, сознательно ограничивая техническое развитие на своей планете. Хотя мы не чуждались технических новшеств, делавших нашу жизнь удобнее и комфортабельнее, но мы получали их от других рас. То, что создавалось и производилось у нас, составляло четыре – пять процентов от индустриальной мощи нашего содружества и не нарушало нашей гармонии с природой. Наше содружество процветало и крепло…

"Ну, вы герои! Путь разума. Прямо раса йогов! Вот откуда у девчонки способности к лечению, как у ее папы – шарить в чужих мозгах. Они, видите ли, совершенствовались в своем развитии, а другие за них развивали науку и технику, то есть пахали за себя и за того парня. Интересная картина! И что же вы при такой мощи здесь прозябаете? Махнули бы через пространство, и нет вас! Хотя он говорил, что на это способны только ангелы. В точку! На ангелов вы точно не тянете, а особенно эта девчонка! Ей больше рожки подойдут, чем крылышки!".

…– Армада Союза Индустриальных Миров неожиданно напала сразу на две наши колонии. Военные силы тут же были брошены для отражения неожиданного нападения. Воспользовавшись брешью в нашей обороне, корабль – шпион сумел проскользнуть в наше звездное пространство, чтобы затем объявиться на орбите нашего мира. Пока, в десятках парсеках от нас разыгралось космическое сражение, здесь, на орбите нашего мира, враги осуществили свой коварный замысел. С помощью неизвестного нам изобретения, они сумели, пронзив пространство, перебросить нашу планету в другую точку галактики. По их замыслу мы должны были мучительно погибнуть в открытом космосе, но судьба оказалась на нашей стороне. Наш мир возник в планетарной системе освещаемой звездой класса G2H00RW, всего лишь на пол класса выше, чем наше бывшее солнце, но на этом наше везение закончилось, потому что во всем остальном переход оказался страшным испытанием для планеты. Мощнейшие магнитные бури и землетрясения, громадные приливные волны и возродившиеся вулканы стали разрушать облик нашего мира, искажая его до неузнаваемости. Гигантские пылевые облака заслонили солнце. Температура резко упала. Растения и животные не выдержав холода и жесткой радиации местного солнца, стали вымирать целыми видами, некоторые – мутировать. Мы были готовы ко многому, но оказаться в другой части галактики, на разрушенной планете, без малейшей помощи со стороны, даже для нас подобное испытание оказалось слишком страшным. Города практически были стерты с лица земли, связь и транспорт перестали существовать. Работала только восьмая часть энергетических станций, и то, по большой части, на резервных аккумуляторах. Две трети населения планеты погибло почти сразу. Половину из оставшихся составляли раненые и искалеченные. Многие из них умерли в первые часы катастрофы, так и не дождавшись медицинской помощи.

Тут Корку замолк, тяжело дыша. На его лбу выступили мелкие капельки пота. Хотя вторая аптечка, уже пять минут, как отвалилась от руки, подзарядив его организм новой порцией жизни. Это могло означать только одно: он умирал. Я отвел глаза. Мне стало неловко, как и любому здоровому человеку при виде умирающего. Некоторое время мы провели в полном молчании. Я уже думал, что на этом все закончиться, но нет. Корку открыл глаза.

– Тебе не надоело слушать?

"Надоело, – так мне хотелось сказать, но сказано было совершенно другое: – Я внима-тельно слушаю. Продолжай.

– Когда земля перестала трястись у нас под ногами, а пыль осела, мы, наконец, смогли увидеть, во что превратился наш совершенный мир. То, что предстало нашим глазам больше не было нашей планетой. Это был дикий и своенравный мир, расположенный на кусках раздробленного материка. Вдобавок к нашим бедам, на планете стал распространяться холод, поползли ледники. Нам пришлось делать все возможное и даже невозможное, чтобы выжить, но все новые и новые беды сваливались на нас. В связи с большим количеством жертв, которых сразу невозможно было похоронить, начали вспыхивать эпидемии болезней, о которых мы уже успели давно забыть. Не хватало ни лекарств, ни врачей. Эпидемии уносили сотни, а то и тысячи жизней людей. Дефицит энергии, потеря связи и коммуникаций привели к тому, что мы вскоре потеряли больше половины наших раненых и больных. Больше года ушло на то, чтобы частично справиться с голодом и болезнями. А вот с энергией становилось все хуже и хуже. После нашествия ледников у нас осталось не более десятка станций. К тому моменту, когда наш мир окончательно успокоился, а катаклизмы перестали бушевать в атмосфере и на земле, мы уже знали, что прежнего уровня цивилизации нам никогда не достичь. Не имея технической базы, нам оставалось только одно: начать все сначала. Но и это было не все. Наше общество неожиданно было расколото новым движением, которое провозгласило, что старый путь не верен, а идти надо новой дорогой. Их целью стало построение технической цивилизации, а девизом – следующее выражение: "Все, в чем отказывает нам природа, мы в праве взять сами". Единство духа нашего народа, по-дорванное случившимся, было расколото окончательно. Начался разброд и хаос. Сыновья оказались слабее отцов. Это горестно признавать, но это так. А тут еще мы, наконец, докопались до одного из хранилищ звездных кораблей, разбросанных в свое время по всей планете. Я забыл сказать, что в ходе подготовки к будущей войне, на нашу планету было переброшено около шестидесяти космических кораблей – маток. Эти бывшие десантные корабли для дальних рейдов были в свое время полностью переоснащены и переделаны так, что могли поддерживать жизненный цикл пяти тысяч людей в течение тридцати – тридцати пяти лет. Они должны были принять на свой борт, в случае явной военной угрозы, стариков, женщин и детей, прямо с поверхности земли для переправки их в безопасное место. Корабли были оснащены мощными антигравами, способными оторвать их от земли и вывести их за пределы атмосферы, где вступят в действие звездные двигатели. Узнав о хранилище, часть моих уже успевших "одичать" соотечественников ринулась туда. Так впервые за многие тысячи лет… произошло столкновение между…

Тут он снова замолчал, закрыв глаза. К этому моменту я уже изнемогал в борьбе со сном, и наступившее молчание принял как выражение неудовольствия рассказчика. Собрав себя в кулак и широко раскрыв глаза, я попытался придать себе выражение наивысшей заинтере-сованности, насколько это было в моих силах.

– Я пропущу эту часть своего рассказа, – после некоторой паузы Корку продолжил говорить. – Она не повлияет на его дальнейшее содержание. Наступил день отлета. И день мести! Ведь нам нужна была не только помощь наших союзников, но и смерть наших врагов! Мы рассчитывали возглавить…

Его последние слова неожиданно поплыли у меня в голове, сам голос стал истончаться, отдаляясь. Я понял, еще секунда и засну. Проявив волю, снова схватился со сном, как со смертельным врагом, хотя мои нервы и мышцы были против, моля о полноценном отдыхе.

"Не спать! Не спать! Ты должен вырваться из этого ада! Не спать!".

Подобными мыслями я сумел утихомирить свой уставший до предела организм, став слу-шать дальше, правда, в который раз пропустив некоторую часть повествования.

– …Чем ближе мы подлетали к центру галактики, тем больше понимали, что оказались в ином пространстве, отличном от нашего. Если раньше, могли ссылаться на удаленность от центра галактики и искаженность картины звездного неба, то теперь мы могли сравнить полученные звездные карты с теми, что имелись у нас. Они не совпадали почти на сорок процентов. Ответ напрашивался сам собой, но был настолько страшен, что поверить в него просто так, никто не хотел. Была проведена более тщательная обработка расчетов, и новый сравнительный анализ звездных карт снова выдал тот же результат. Мы были закинуты в прошлое! Прошли не только сквозь пространство, но и время! Невозможно было поверить тому, что произошло! Наш мир оказался машиной времени!

В свое время мы рассчитали общую теорию времени, и согласно ее выкладкам, машина времени, как таковая, не имела право на существование. Но, увы! Оказалось, что это не так. Ко всем прочим напастям, на нас свалилась еще и эта. Мы впали в уныние, но нас можно было понять, пройти сквозь десятки страшных испытаний, чтобы в конце узнать страшную истину. Мы летели в никуда!

По полученным расчетам электронного мозга звездные карты должны совпасть только через четыреста пятьдесят – пятьсот тысяч лет. Страх зародившийся в наших сердцах, породил еще большую ненависть к нашим врагам! Именно она заставила искать нас выход из тупика! Но главное, мы уже знали: перемещение во времени, возможно. Осталось только подвести это знание под теоретическую базу. Для этого у нас все было: и люди, и время. А главное: у нас снова появилась цель. Наши отточенные тысячелетиями умы благодаря свободе мышления и непредвзятости подобного рода идеям нашли теоретическое решение этой задачи в течение пяти лет. Осталось только воплотить эту идею в жизнь, но для этого у нас не хватало специального оборудования и техники, а также ряда узких специалистов, способных решить отдельные технические проблемы. Все это пришло, когда мы встретили на своем пути расу верков, народ с достаточно высоким уровнем цивилизации, которые помогли нам не только обосноваться на одном из своих миров – колоний, но и помочь с нашим проектом. Мы не раскрыли им его суть, как и цель полета, объяснив все разрушением нашего родного мира в результате космической катастрофы. Мы не обманули их, сказав только часть правды, при этом щедро делились нашими знаниями в обмен на гостеприимство и всестороннюю научную и техническую поддержку.

"Не спать!".

… эксперимент, для большей безопасности, мы решили поставить на старой, заброшенной космической станции – корабле, висевшей на орбите нашего временного пристанища. "Врата времени", так мы назвали своей проект, должны были стать постоянным, а не одноразовым, проходом в наше время. Тем самым, мы усложнили себе задачу в десятки раз, но у нас был долг перед нашим, оставшимся на разрушенной планете, народом. Мы надеялись, что когда-нибудь сможем объединить разрозненные части нашей расы в единое целое.

Еще в полете среди звезд, вместе с разрабатываемым проектом "врат времени" у нас родилась еще одна идея: создать из среднего геонца элитного солдата. Мы исходили из того, что бороться тем количеством геонцев, что у нас есть, против такого сильного врага, как Союз Индустриальных Миров, просто глупо, но если каждый из нас станет "ангелосом", у нас появлялся реальный шанс схватиться с врагом на равных. Поэтому одновременно с разработкой "врат времени", мы заложили основы комплекса аппаратуры для технического стимулирования и активации мозга с последующим записыванием их в человеческий геном. Наши знания в генетике, биологии и медицине позволили нам сделать механический аналог стимулятора, а также, своего рода, закрепителя в генах всех уникальных способностей, которых наша раса добилась за тысячелетия своего внутреннего совершенствования. Мы пошли против самих себя, искусственно вмешиваясь в то, против чего мы всегда восставали, в свой разум! Мы нарушили заветы сотен поколений наших предков! Но мы не могли иначе. "Все для победы!". Эта фраза была нашим лозунгом последние десять лет. Мы… Впрочем, я отвлекся. Комплекс "Ангелосов" мы смонтировали там же, на станции. Первые пробы дали очень неплохие результаты. Мы собирались продолжить эксперименты, когда оказалось, что для первичного запуска врат потребуется большее количество энергии, чем в наших первоначальных расчетах. Решив не рисковать, мы временно свернули работы на комплексе, чтобы не перегружать наши энергетические установки. Было решено: сначала – эксперимент с вратами, а в случае удачи, займемся подготовкой солдат. И вот наступил этот знаменательный день. Задача перед пятью отобранными внешне была проста: пройти сквозь врата, осмотреться и вернуться. По нашей теории выходило, что установка, поддерживая переход из одного временного потока в другой, останется неизменной величиной, как и сама станция. Правда, тут был еще один нюанс. Если станция как физическая величина находится в этой временной реальности, то выход в другое временное измерение может быть где угодно.

Тут он снова замолчал, а я с удивлением осознал, что мой сон куда-то пропал, а я его слушаю с неослабевающим вниманием. А Корку, тем временем, все больше походил на живого покойника. Щеки опали, черты лица резко обозначились, язык, чуть ли не ежесекундно облизывал пересохшие губы. Наконец, он открыл глаза, в которых уже не было даже лихорадочного блеска, а только мутная пелена от непереносимой боли. С минуту он так сидел, пока сквозь туман в его взгляде не пробились живые искорки.

– На этом общая история… закончилась, – его голос до этого живой с проскальзываю-щими интонациями, сейчас звучал хрипло и неуверенно. – И… начинается личная история, касающаяся только нас с Кори. Дело в том, что мы с дочкой состояли в группе, прошедшей врата. Пройдя под гудящей, от сдерживания рвущихся навстречу временных потоков, аркой, мы неожиданно попали в необычный мутно-белесый мир, лишенный каких-либо красок. Не успев испугаться, как колышущаяся белизна под ногами стала быстро превращаться в обычный пластикометалликовый пол. "Туман времени", так мы назвали это явление, был явлением совсем непонятным. Пройдя с десяток метров по проступающему впереди нас, сквозь мутную белизну, стандартному коридору станции, мы решили, что особой опасности это для нас не представляет и стали медленно пробираться к обзорно – видовой площадке станции. Ты не можешь поверить, с каким трепетом в душе, я нажал на кнопку открытия заслонки, прикрывающей обзорное окно, так я боялся увидеть за прозрачным монолитом такой же мутный мир. Но мой страх не оправдался, открывшейся нам вид представлял собой безбрежное море бело-желтого песка под палящим солнцем. Некоторое время мы впитывали в себя краски и реальность окружающего мира, после чего, занялись определением координат пространства, но не успели мы получить и обработать половины результатов, как реальный мир вокруг нас стал таять, растворяясь в белесой мгле. Солнце и песок исчезли так быстро, как стирает мокрая тряпка несколько росчерков мелка на школьной доске. И вдруг все вдруг изменилось. Мы снова вынырнули в реальности, оказавшись на той самой станции, что оставалась в прошлом. После того, как мы пришли в себя, мы стали разбираться в том, что произошло, хотя, в принципе, вывод напрашивался сам собой. "Врата времени", по неизвестной пока причине, переместили свою физическую составляющую по другую сторону раздела временных потоков. Это подтверждалось вещественностью станции по отношению к окружающему миру.

Я практически ничего не понял в его научных рассуждениях, но общую суть ухватил сразу, которая привела меня к выводу: наш искомый источник излучения и есть, так называемые, "врата времени". Учащенно забилось сердце.

– Вопрос: что произошло, не нам было решать. Мы знали одно, если здесь реальность, значит там, по другую сторону, искаженный мир. Тем, кто остался в искаженном мире, нужен был тот, кто сможет помочь и сориентироваться в этой непростой ситуации, а заодно сообщит о полученных результатах. Вызвались пойти, мы с дочкой. Шагнув через врата, мы почему-то оказались не на станции, среди наших, а в этом месте. Насколько я смог разобраться, это какой-то угасающий мир, где население, спасаясь от вселенской или экологической катастрофы, спряталось под землю. Порядки здесь жестокие, в чем мы сразу убедились, стоило нам только обратиться за помощью к местным жителям. Вместо помощи, на нас устроили охоту, как на диких зверей. А вот теперь, появились вы.

"Они из другого мира. Они построили врата. А те, после их поломки, превратились в пространственный туннель. Вроде так, но не совсем. Врата сломались недавно, а туннель появился, по словам террян… лет двадцать назад. Неувязка. Но с этим позже".

– А насчет причины… катастрофы… ваших ворот, никаких соображений нет?

– Мы не знаем досконально законов времени, плаваем по поверхности, а что там в глубине… Поэтому причин может быть великое множество. У нас есть теория времени… Скорее всего, как я понимаю, мы не сумели должным образом блокировать стабильность в точке встречи двух противоположных временных потоков, что привело к переброске самой станции. Видно ее физическая составляющая по ту сторону временного барьера оказалась более сильной, перетянув на свою сторону, соответственно скачок повлиял на сам пространственный переход… Тут я, честно говоря, теряюсь в догадках. Могу только предположить, что врата времени каким-то образом искривили пространство и время. И вместо прямой линии перехода получилась ломаная линия, состоящая из нескольких точек. Каждый ее излом это разрыв пространственно – временного континуума. Если все… верно, то мы сейчас… в такой точке. Не удивлюсь, – сейчас он уже не говорил, а с силой выталкивал из себя слова, – если… узнаю, что мы в прошлом или даже… в другой галактике, в чьем-то… безрадостном… будущем.

Его слова заставили что-то шевельнуться в моей памяти. Я напрягся.

"Стоп! Прошлое. Будущее. Они хотели вернуться в свое время. Для этого сделали "Вра-та времени". Или машину времени. Так. Спокойно! Терряне тоже упирали на то, что частью излучения туннеля они считали временную составляющую. Хотели изучить ее. Лавиния. Физика времени. Японский городовой! Если это скачки во времени, то неувязка в двадцать лет, вполне укладывается в эту версию. Вроде логично. Так, что еще? Он сказал, что мы в прошлом… Подожди-ка. Так это что же получается?! Я иду по этому каналу, а значит,… перемещаюсь во времени? Нет! Этого не может быть! Мать вашу! Спроси его! Спроси!".

– Подождите! По вашим словам выходит, что этот туннель… это машина времени?

Он пытался понять мой вопрос сквозь сжигающую боль, но было видно по его затуманенному взгляду, что реальность окружающего мира ускользает от него, что он балансирует на грани жизни и смерти. И все же он понял мой вопрос: – Врата вытянулись… Линия… Идем по времени… в прошлое… Ты… в будущее… может…

– …в будущее, – эхом повторил я за ним, одновременно веря и не веря его словам. – Но как же так… Эй! Но почему…

– Не смей мучить его!! Ты что не видишь?! Мой отец умирает!

"В прошлое… в будущее. В будущее! Чье будущее?! Мое будущее. Если я здесь,… то где тогда Земля? В прошлом… Я что… один остался?".

– Нет! Не верю! Это ошибка! Ошибка!!

Я вскочил на ноги. Голова пылала.

– Отец! – во вскрике звучала такая душевная боль, что даже я в своем взбудораженном состоянии воспринял ее.

Корку умирал.

– За…бери… Кори, – чуть слышно прошелестели его сухие бескровные губы, в следующий момент тело обмякнув, стало заваливаться набок. Изо рта обильным потоком хлынула кровь, туловище в последний раз судорожно дернулось и застыло.

***

– Стой и молчи. Так. Это сюда. Нажимаем и смотрим, пока не совпадет график насыщения энергией со своим контрольным аналогом. Пока все идет нормально, – я говорил отры-висто и рублено, что сказало бы знающему хорошо меня человеку, о моей неуверенности. – Пока. Так. Идем дальше. Теперь на компьютере выставляем координаты… Не забыть поправку. Вот она поправка. Теперь, точно, все. Надо ждать. И богу молиться. Нет. Что-то еще! Японский городовой! Вспомнил! Так, включаем подсветку. Смотри! Да вон туда смотри! Он появился! Как его… энергодиск!

Над плитками, покрытыми трещинами от старости, стало медленно проступать бледно-фиолетовое пятно, около трех метров в диаметре. Постепенно оно наращивало густоту цве-та, пока не стало темно – фиолетового цвета. Увидев его, я едва задавил в себе радостный вопль, который был готов вот-вот вырваться из моей груди. Все мои прежние страхи как-то сразу померкли, став постепенно растворяться в светлом потоке радости, омывшем меня.

"Жизнь продолжается, Влад! Живем, брат! – мысли, не переставая, звенели радостными колокольчиками.

– У нас в запасе около пяти минут, Кори. Держи шлем. Да не в руках держи, одень на голову. Становись в круг.

Поправив за плечами рюкзак, стал с ней рядом. Кося краем глаза на ее лицо, казавшееся застывшим и бледным, будто у восковой фигуры, я вспомнил Лавинию, которая, случись другой расклад, могла бы стоять сейчас рядом со мной.

ПЛАНЕТА МУТАНТОВ

Глава 1

Планета выглядела необычно, разделенная на две части, одна из которых, казалось, была предназначена для жизни человека, другая – для его смерти. Если одна половина пла-неты была покрыта лесами и полями, имела моря и реки, то вторая половина представляла бескрайние пустыни, среди которых, как клыки в пасте зверя, торчали обломки скал. А если добавить к этому повышенный уровень радиации, жуткую жару – днем, страшный холод – ночью, то в сумме получится настоящий ад. Ученые, изучавшие этот странный феномен, в один голос говорили, что когда-то давно на месте этих пустынь тоже были моря и леса, но что случилось с ними потом, никто из них, точно не знал. Только официальных версий было три, а неофициальных насчитывалось более трех десятков. Этот необычный факт давно бы утратил новизну и интерес, если бы ни случайный снимок одного из спутников связи. На нем были видны развалины, сделанные из какого-то стекловидного материала, впоследствии получившие название "Стеклянной лаборатории". Все, кто занимался следами давно исчезнувших цивилизаций, мгновенно заинтересовались этим миром. На колонию людей, обосновавшихся на этой планете, со всех сторон посыпались запросы о том, что собой представляет вторая загадочная половина планеты. Уже через месяц в галактических новостях были показан ряд снимков второй половины планеты, пока малоизвестной для существ, населяющих эту часть галактики. На них были видны более трех десятков развалин различных строений, которые в свое время возвела загадочная цивилизация. В основном это были жалкие руины, но загадка мертвой половины планеты связала их с тайнами древних цивилизаций, а для ума среднего человека, с кладами, набитыми под завязку всевозможными достижениями иного разума, которые лежат и ждут, пока кто-нибудь их не заберет. Так думали многие из тех, кто, очертя голову, ринулся в этот мир. Они неудержимым потоком ринулись в пустыню, в одиночку и компаниями, экспедициями и отрядами. Местное правительство сделало несколько официальных попыток предупредить прибывающих на планету об опасностях, ожидающих их на неосвоенной части планеты, но их предупреждения оказались "гласом вопиющего в пустыне". Их не только никто не принял во внимание, но даже больше, искатели сокровищ посчитали предостережения вы-думками официальных властей, желающих таким образом закрыть дорогу к сказочным богатствам. Но как оказалось, действительность на поверку была намного страшнее официальных предупреждений. Когда вернулись первые исследователи, испробовавшие на себе все "прелести" пустыни и рассказали, что там испытали, предостережения правительства сразу померкли перед их рассказами. Галактика, с ужасом узнала, из уст очевидцев, правду о племенах мутантов, коренных жителях пустыни. Когда в первые недели сотни людей пропали без вести, никто не думал, что им была уготована такая ужасная участь. Мутанты устроили повсеместную охоту на ничего подозревающих путешественников. Пленников угоняли в тайные убежища, большей частью, подземные, где захваченные люди становились рабами, а нередко и мясом. Каннибализм в этой части планеты оказался обычным делом. Большая часть любителей экзотики, услышав об ужасах пустыни, увидев своими глазами полуживых исследователей, только что вернувшихся из подобных "экскурсий", сразу же улетали, даже не сделав шага по песку. Но какая-то часть людей сильных, в душе авантюристов, оставалась, чтобы добраться до вожделенных богатств. Вот тогда и появилась большая часть легенд о подземных городах, странной технике, непонятных явлениях и существах. По мере продвижения людей в глубь пустыни появлялось все большое количество легенд с живописными фантастическими подробностями. В этих, на первый взгляд, сказках, как, оказалось, содержалась немалая доля правды. Например, подтвердился "феномен пустоты", так окрестили ученые странные участки пустыни, где не проходили волны, не работала электронная аппаратура. Поэтому все летательные аппараты оказались не только бесполезными для исследования, но и крайне опасны для жизни, так как по мере продвижения в глубь пустыни "феноменов" становилось все больше и больше.

Несмотря на трудности и племена каннибалов вскоре начался второй этап освоения зоны мутантов, так с легкой руки журналистов окрестили район пустынь. Потом так стали назы-вать планету, правда, неофициально. "Планета Мутантов". Правительства некоторых миров, а также ряд богатых людей, решили вложить деньги в освоение пустыни, с тем расчетом, что найденные секреты сверхцивилизаций окупят расходы. На мутантов бросили войска, их пытались бомбить и забрасывать ракетами. Прошло полгода напряженной войны, были детально обследованы около двадцати объектов, но ожидаемой прибыли они не принесли. Компания провалилась, войска были отозваны. Пустыня была снова отдана на откуп научным экспедициям и одиночкам. По мере исследования обнаруженных объектов все более получала признание теория, в которой говорилось, что в свое время эту планету некая раса отвела под свои эксперименты. Поэтому здесь так часто встречаются развалины зданий, напоминающие лаборатории и производственные корпуса, обломки различной техники и непонятных механизмов. Среди развалин находили обломки приборов и автоматов непонятного назначения, детали от неизвестной людям техники. Всего этого было много, но это были лишь обломки, а что они собой представляли в целом, для чего служили, как работали, об этом можно было только строить догадки. Но были находки, которые приносили исследователям, большие деньги. Например, браслет. Официально было найден только один экземпляр, но, сколько подобных находок осталось неизвестными, не знает никто. При одевании браслета на руку, тот срастался с ней, становясь невидимым. И отделить его от плоти можно было только хирургическим путем. Цель, для чего они были созданы, до сих пор не разгадана, как и то, что находится у них внутри. Этот экземпляр был продан за большие деньги в частную коллекцию. Эти и подобные ему находки подогревали интерес последующих исследователей и авантюристов. Чем больше расширялся круг поисков, тем больше узнавали исследователи об обитателях пустыни, их привычках. Оказалось, что не все мутанты ведут разбойничий образ жизни, нападая на экспедиции. Среди них нашлось несколько племен, живущих в непосредственной близости от границы и вовремя сообразивших, что если они не откажутся от нападений, то со временем их попросту уничтожат. Тогда они переключились с разбоя на торговлю, продавая или меняя вещи, приборы и машины, полученные от своих разбойных собратьев, захваченных в разгромленных экспедициях, торговцам или проводникам, а за это стали получать, официально, продукты и орудия труда, а неофициально – медикаменты, оружие, боеприпасы.

Вместе с потоком ученых и авантюристов на планету потекли деньги, и правительство сумело, наконец, решить свою извечную проблему, организовав защиту постоянного населения от мутантов. Так появились войска самообороны, названные Пограничным Легионом. В его отряды сначала набирались местные жители, которые, не выдержав непрерывной войны с мутантами, вскоре стали дезертировать, сначала десятками, потом сотнями. Тогда местное правительство объявило набор наемников и стало строить укрепленные заставы по всей линии границы. Количество набегов на граничные с песками поселки со стороны мутантов резко уменьшилось. Затем война перешла в пески, на территорию мутантов. После двух лет бесконечных стычек, схваток и мелких боев, в радиусе трехсот километров от пограничной линии образовалась безопасная зона. Конечно, и туда прорывались отдельные группы дикарей, но они были настолько малочисленны, что их статистика просто не принимала в расчет. Дальше шли земли воинствующих мутантов, к этому времени хорошо изученные. Имея хорошего проводника можно было избежать большинства ловушек, а в случаях прямой опасности просто откупиться. Некоторые экспедиции забирались к отметкам пятнадцать – двадцать тысяч километров, а иногда и дальше. Именно эти люди приносили с собой подтверждения к легендам о невероятных существах и явлениях. Им трудно было верить, если бы часть сведений, не подтверждали сами жители пустыни – мутанты. Так постепенно обновлялся каталог на животный мир пустыни, а также на необъяснимые наукой факты. К ним можно было отнести гигантских ящериц, пустынных дьяволов, подземные города и даже республику мутантов со своей армией и правительством.

На всей протяженности границы, вместе с заставами Пограничного Легиона, стали вырастать небольшие городки, представлявшие собой перевалочную базу, где окончательно формировались и оснащались экспедиции и отряды, следующие в пустыню. Основу такого городка составляли отели. Сначала это были гостиницы – крепости. Высокая стена с колючей проволокой, массивные ворота, часовые. Это была дань пограничной полосе и близости к мутантам. По мере расширения зоны безопасности в пустыне, стали возводиться отели повышенной комфортабельности, бордели, рестораны и бары. Вокруг них теснились магазины и так называемые лавки. В магазинах можно было купить все: от носков и продуктов до самого современного оружия. В лавках продавалось тоже все, но за полцены и несколько другого качества. Это были вещи уже бывшие в употреблении. Нередко на них можно было видеть замытые пятна крови или тщательно заделанные следы от пуль. В этих же лавках продавались карты, где были обозначены исследованные объекты, маршруты и возможные ловушки на пути следования. Кроме обычных карт продавались и другие, где были указаны еще неисследованные руины, уцелевшая техника, подземные города из области легенд. Они хорошо раскупались вновь прибывшими искателями сокровищ. В торговой иерархии особняком стояли магазины и конторы по продаже и прокату джипов и вездеходов. На самой окраине таких городков, вместе со складами, ангарами, прачечными и мастерскими располагалась жилая зона. Здесь жил обслуживающий персонал отелей, продавцы, подсобные рабочие. Отдельной, привилегированной кастой являлись проводники. В своем большинстве они работали в паре с владельцами по прокату машин, но были и такие, кто работал сам на себя. Эти люди, немалую часть своей жизни, проводившие в пустыне, были в основном суровые, жесткие, но предельно честные люди.

Каждое утро, с восходом солнца, тяжелые металлические двойные ворота заставы расходились в разные стороны, пропуская поток машин. Как только ворота начинали открываться, люди до этого спокойно разговаривавшие и смеявшиеся, менялись прямо на глазах. Лица суровели, губы сжимались, в глазах мелькал неприкрытый страх. Разговоры обрывались на полуслове, люди торопливо залезали в джипы и вездеходы, судорожно хватаясь за оружие, даже та часть глупцов, накаченных водкой и наркотиками, выехав за ворота, трезвела прямо на глазах. Кому суждено из них вернутся назад, не знал никто. Этих людей ни-кто не провожал, за исключением лишь презрительно-равнодушных взглядов часовых на вышках.

Глава 2

По глазам ударила яркая вспышка, тут же отсеченная моментально потемневшим монолитом шлема. Ствол излучателя, уже готовый плюнуть пучком энергии в сторону предполагаемого врага, недоуменно замер, потом медленно опустился. Ощущения, что я сейчас испытывал, нельзя было назвать ни радостью, ни облегчением, ближе всего они были к чувствам, когда человек переборов тяжелую болезнь узнает, что он будет жить. Нечто похожее сейчас испытал я, оказавшись вдруг, в одно мгновение, на широком просторе, стоя на траве под ласковыми лучами солнца. Я наслаждался им, дышал им, впитывал его глазами. В жизни никогда бы не подумал, что буду испытывать такую бурную радость от одного вида солнца, висящего в небе. До конца не веря происшедшему, я посмотрел под ноги. Землю покрывало что-то вроде густой травы. И ни какого искусственного покрытия!

"Трава! Земля! Солнце! Мы прошли. Прошли! Японский городовой! Прошли! Я смог! Смог!".

Только сейчас, из тела и мозга, медленно и нехотя стало вытекать напряжение, не поки-давшее меня ни на минуту, пока я находился в подземном мире. Поднял голову, осмотрелся. Желая разделить свою радость от солнца и воздуха с девушкой, оглянулся на Кори, но, наткнувшись на ее угрюмый взгляд, понял, что радоваться придется в одиночку. Сейчас, когда во мне била фонтаном радость, принять скорбный вид и начать утешать ее, я был просто не в состоянии. Поэтому я оставил все как есть.

Городок, лежащий метрах в трехстах от нас, ничем не напоминал яркие и изящные мегаполисы террян, ни на города медеян, похожие на гигантские оранжереи экзотических растений, зато было в нем что-то от элитных дачных поселков Земли, когда над высоким глухим забором торчат разномастные крыши. Правда, здесь не было забора, зато сами здания, слившись глухими фасадами воедино, представляли собой единую стену белого цвета. Нескольких минут я разглядывал местное поселение, после чего начал осматриваться вокруг, но за исключением стоящего вдалеке леса, вид которого наводил на пальмовые рощи Земли, во все стороны лежало открытое пространство, покрытое густой травой и низкорослым кустарником.

"Господи, как хорошо!".

Спрятав излучатель, который до сих пор держал в руке, я неторопливо стянул с себя шлем. Лицо тут же окутал сухой и жаркий воздух, принеся с собой необычный, но в целом приятный запах местных растений. Затем снял со спины рюкзак и поставил его на траву. Щелкнув клапанами, достал сканер поиска. Нажал на кнопку и тут же облегченно выдохнул воздух: – На месте!

Волна радости, снова захлестнувшая меня, искала выход. И я опять вспомнил о своей спутнице. Оглянулся. Та, все также продолжала сидеть на траве с безучастным видом. Напряженные плечи, скованная фигура, потухшие глаза. Одиночество, смерть отца, незнакомый мир, все это давило на нее неимоверным грузом. Все это я прекрасно понимал, но как ни старался не смог обнаружить в себе чувств, соответствующих моменту, но в тоже время не сделать попытку если не утешить, то хотя бы поговорить с ней, я тоже не мог.

– Попытайся расслабиться, девочка. Полежи. Может, заснешь. День – два и все будет выглядеть иначе. Поверь мне.

Она медленно подняла на меня взгляд, в котором четко угадывалась неприязнь, а затем медленно и четко произнесла: – Я тебе не девочка.

Я спокойно принял сначала ее взгляд, а затем слова.

– Я хотел как лучше, – этой нейтральной фразой я хотел загасить начало ссоры, на которую Кори явно напрашивалась.

– Почему мы здесь оказались?

Вопрос оказался для меня неожиданно обидным. Типа, я еще и виноват. Не туда девочку доставил.

– Ты это меня спрашиваешь? Так вот, дорогая, чтобы больше у тебя таких вопросов не возникало, я тебе кое-что объясню. Вся эта техника, с помощью которой нас сюда забро-сило, ко мне никого отношения не имеет. Ее хозяева – терряне. Есть такой мир под названием Терра. А я землянин. Человек с планеты Земля. Наши расы только внешне схожи, но не внутренне. Мы настолько разные… Впрочем, это уже лирика. Поэтому все вопросы к этим приборам! Теперь тебе все понятно? Вот и хорошо. Я собираюсь отдыхать. И тебе советую. Если нет желания, то вот тебе, – я ткнул пальцем в рюкзак. – Тут их вся остальная техника. Настраивай, считывай показания, выясняй, где и почему мы оказались. Разберешься, утром расскажешь.

После чего я отвернулся от нее и сел на траву. Провел рукой. Трава мягко пружинила. И тогда я откинулся на спину, подложив руки за голову. На небосводе, усеянном звездами, висели две желтые луны. И звезды, я только сейчас это заметил, тоже оказались желтыми.

"Две, так две. Желтые, так желтые, – умиротворение снова вернулось ко мне. – Мягкая трава. Тепло. Звездное небо над головой. Что еще человеку надо?".

Жара уже спала. Подступившая вечерняя прохлада принесла с собой особенно нежные ночные ароматы. Тишина стояла идеальная, пока вдруг не послышался легкий шорох, а за ним легкие щелчки. Я напрягся, но тут же расслабился. Это щелкали магнитные клапаны рюкзака. Это было последнее, что я услышал, перед тем как провалиться в глубокий сон.

Проснувшись и открыв глаза, я еще некоторое время не мог избавиться от плавающих в голове обрывков кошмаров – воспоминаний о подземном мире. Поднял голову. Посмотрел в сторону городка, там было все без изменений. Белая единая стена и ни одной живой души. Кори, с сосредоточенным видом, сидела за компьютером, что-то изучая на мониторе, при этом делая вид, что на свете кроме нее никого нет.

– Здравствуй, Кори, дорогая! – нараспев произнес я, делая вид, будто вчера ничего не было. – Как спалось тебе в новом мире?

– Здравствуй, Влад, – голос ее прозвучал ровно и бесцветно. – Пока ты спал, я разобралась… кое в чем.

– Только сначала давай позавтракаем, а то я вчера только один раз ел.

Наскоро перекусив, мы начали совещаться. Сначала я изложил все, что мог вспомнить по этому проекту, потом Кори рассказала о том, что она нашла в компьютере.

– Что мы на месте, я еще вчера знал. Сигнал сканера стабильный? Я рад. Коэффициент процентного разброса? Большой? И что в этом плохого?

– Все дело в той поправке, которую ты внес, перед отправкой сюда. Ты не учел коэффициент Логу… Впрочем, теперь это неважно. Из тех расчетов, что я нашла, получается… – тут она задумалась, пробежала пальцами по клавиатуре, вызывая столбцы цифр, – получается, что до… цели семьсот – восемьсот километров.

– Ого – го! Так много?! Ты не ошибаешься?

– Только ты можешь ошибаться! Ты! И тебе подобные! Такие…! – тут она резко замол-чала, с трудом сдерживая себя.

Некоторое время мы мерили друг друга взглядами, пока она не опустила глаза. Я терпеливо ожидал, что последует дальше, но буря, не успев разыграться, утихла. Смотря все так же в сторону, она сказала, но уже ровным и спокойным голосом: – Я погорячилась. Извини.

– Хорошо. Теперь давай собираться. Пойдем. А то здесь скоро будет очень жарко.

Природа словно услышала мои слова. Воздух сменился почти за минуту, став тяжелым и раскаленным. На лбу выступил пот. В горле запершило, сразу захотелось пить.

***

Сам городок больше всего мне напоминал большой гостиничный комплекс. В пользу последнего говорило стандартное использование домов, стоявших на улицах – близнецах. Вторые и третьи этажи были заняты гостиницами, тогда как первые были отданы под офисы, магазины или бары. Такое деловое использование площадей наводило на мысль, что городок существует только для одной цели – дать временный приют путешественнику, перед тем как он отправится дальше. Если не считать силовых экранов на витринах, да объемной рекламы, вполне можно было представить, что идешь по улице земного городка, правда, если при этом не смотреть на местных жителей. Некоторые из них были настолько колоритны, как, например, встреченный нами темнокожий гигант. Рост, около двух с половиной метров, широченные плечи и длинный мощные руки прямо кричали о невероятной мощи этого существа. Не успел я бросить вопросительный взгляд на Кори, как тут же получил справку: – Это горд.

– Тот самый? Союзник?

Она кивнула головой. Мне показалась, что в ее глазах блеснуло что-то вроде гордости за своего бывшего союзника. Но такие встречи были редкостью, в большинстве своем встречались аборигены двух видов. Одни были похожи на гномов – переростков из земных сказок, только без бороды и колпаков с кисточками, вместо них они носили светлые шляпы с широкими полями, и обязательными темными очками – масками, державшимися на тулье благодаря широкой эластичной ленте. Догадаться об их назначении было несложно: защита от песка и солнца в пустыне. Вторые отличались от первых повышенной волосатостью лица и более высоким ростом. Они мне напоминали йети, рисунок которого я как-то встретил в одном научно-популярном журнале. Несколько раз мы встретили людей, отличавшихся от нас разве что сильным загаром, так что своим появлением мы не привлекли сильного внимания. Если и бросали на нас взгляды, то только из-за точеной фигурки Кори. Все они носили, за редким исключением, одежду, в общих чертах, напоминающую комбинезон. При более близком знакомстве с ней я узнал, что она состоит из трех компонентов: капюшона – маски, куртки и брюк. С помощью силовых швов эти части могли сливаться воедино, становясь единым целым, а могли носиться по частям. Местный транспорт был здесь представлен только одним видом, своеобразной смесью из двух известных мне машин: джипа и бронетранспортера. Броня, бойницы и шесть колес от бронетранспортера, все остальное от джипа.

Пройдясь по улицам, мы решили зайти в ближайший бар, чтобы более детально узнать о мире, в который нас занесло, а если повезет, то и о станции геонцев. Ближайшим заведением оказался бар под названием "Три угла". Легкие пластиковые перегородки разъехались перед нами, и переступив порог мы оказались в помещении, представлявшим собой своеобразную смесь из бара и антикварной лавки. Различные непонятного назначения вещи и диковинки, здесь лежали на полках, крепились на стенах и стояли в углах. Первым делом мое внимание привлекла, лежавшая на полке, прикрепленной над стойкой бара, большая двухголовая ящерица, свесившая длинный узорчатый хвост. Принявший ее за искусно сделанное чучело, я внутренне вздрогнул, когда одна из голов резко повернувшись в мою сто-рону, сверкнула большими рубиновыми глазами, после чего снова замерла, глядя на меня. Переведя взгляд ниже, я увидел на стене коллекцию странно изогнутых клинков, отдаленно напоминающих серпы жнецов. Так и не поняв, для чего они могли бы служить, глянул на другую стену, где висела вытертая донельзя, большая тряпка с еле видимыми на ней чудными узорами. Здесь я уже не стал ломать голову, так как она могла быть, всем, чем хочешь, начиная от любимой скатерти бабушки хозяина заведения. Затем шел руль-штурвал, набор масок, разнокалиберные винтовки, стоявшие у стены в стойке, чучело невообразимо кошмарной твари, подвешенной под потолком. Закончив беглый осмотр достопримеча-тельностей, я почти автоматически перешел на изучение клиентов заведения. В зале, рас-считанном, на двадцать пять – тридцать человек, сейчас находилось только пять клиентов. И все они сидели за стойкой. Двое, расположившиеся у правого края стойки, одетые в потертые, но чистые комбинезоны песочного цвета, сдвинув свои шляпы на затылок, ржали над чем-то, то, показывая друг на друга пальцами, то, изнемогая, ложились прямо на стойку. Двое других, сидевших с противоположной стороны стойки, были людьми явно другого плана. Строгие лица. Немного брезгливый взгляд. И тщательно скрываемая растерянность. Оба были в светлых одинаковых рубашках и брюках дорожного кроя, таких, где швы прошиты двойной строчкой, заправленных в крепкие дорожные ботинки с высокой шнуровкой. Все обмундирование было новеньким, не обмятым, словно только что из магазина. Они были даже большими новичками, чем мы с Кори, в нашей обтрепанной, несвежей одежде и с такими же несвежими, помятыми лицами. Стаканы с напитком, которые они крутили в руках, были явно для антуража. А вот пятый посетитель мне явно не понравился. Ощупывающий взгляд, аккуратно выглаженная форма военного образца со знаками отличия. Все это выдавало в нем местного представителя власти. Рядом с ним на стойке лежало выгоревшее до белизны кепи с кокардой, длинным и широким козырьком и такими же очками, как и у остальных. В руке он держал стакан с наполовину налитым в него бело-дымчатым напитком, из которого время от времени прихлебывал. Светло-серые глаза, выглядевшие как-то особенно ярко на загорелом до черноты, продубленном лице, смотрели на нас цепко и внимательно.

"Интересно, как у них тут с проверкой документов? – заметив его пристальный взгляд, подумал я.

– Чего стали, как неродные! Проходите! – голос был густой, басистый и шел от стойки. – Всегда даю новичкам время осмотреться! Здесь есть, на что посмотреть, не так ли?!

Только теперь, я рассмотрел, стоящего за стойкой, бармена. Здоровый и волосатый, он яв-лялся представителем широко распространенной здесь части "шерстяного" населения. По моему мнению, он был исключительно на своем месте, великолепно сочетаясь со всей своей экзотикой. Глядя на него, я неожиданно пришел к мысли, которая видно давно сформировалась у меня в голове: я перестал воспринимать переходы и новые миры как нечто необычайное. Сейчас меня окружает внеземная экзотика, за барной стойкой стоит представитель чужого разума, а у меня все это выливается в обычный поход в бар. Словно приехал в другой город, где забрел в незнакомый бар, попить пива. Сопровождаемый этой мыслью, я прошел вместе с Кори к стойке, где и сели, рядом с полицейским. В зале легко и свободно дышалось, хотя шума кондиционера так и не смог уловить. Не было здесь также ни музыки, ни телевизора, таких привычных атрибутов земных баров.

– Меня зовут Чу – Чан, – представился хозяин, как только мы сели у стойки, украшенной светящейся бахромой. – Я бармен и хозяин этого заведения. Сегодня необычный день. Вы уже вторые за сегодняшнее утро, которых я вижу впервые в жизни, а я только час назад открылся. Кто ты, парень? Впрочем, попробую угадать. На землекопа ты не похож. Те, не способны подцепить такую красотку! Солдат. Точно солдат! Клянусь высушенными головами своих предков! У вас наемников взгляд один. Волчий. Да и загар у тебя явно не наш. Точно наемник! Выпить хочешь? Впрочем, что я спрашиваю? Что тебе еще искать при такой девчонке! Где ты ее отхватил? У нее сестрички нет? Ха! Молчу! А то девочка уже губки надула. Что налить? Слушай, может, тебе работа нужна? Вон видишь тех двоих надутых господ? Они формируют команду в пустыню. Можешь поговорить с ними. Ну, а если не хочешь идти на вольные хлеба, то иди к сержанту. Ему вечно подчиненных не хватает. Вот он сидит, глазами вас сверлит. Скоро дырки проделает! Ну что, ничего не надумал? Короче, наливаю вам "тип-топ". Этот напиток всем нравиться!

Землекопами здесь называли шахтеров, работающих в шахтах, в горах, недалеко от этого городка. Это жаргонное словечко я ухватил в одном из разговоров, услышанных мною на улице, но все остальное сказанное Чу-Чаном, а вернее, вываленное в течение десяти секунд, я только начал осмысливать, как створки входной двери раздвинулись, и в зал вошел представитель гномьего народа. Мощная фигура молотобойца только подчеркивала его породу. Не успел я рассмотреть его, как над моим ухом раздался крик бармена, заставивший меня нервно дернуться: – Лучшему проводнику нашего штата – ура!!

Тут же тихо и быстро последовало предупреждение для нас всех, сидящих за стойкой: – Ни слова о его росте. Больное место. Иначе будете собирать свои зубы по полу.

– Привет, Чу! Давно не виделись, – ровным и низким голосом произнес проводник, подходя к стойке. – Привет, сержант. Привет, ребята.

Его коренастая, плотная фигура была затянута в новый, явно сделанный на заказ, комбинезон, сияющий первозданной чистотой, так же, как и его новенькая широкополая шляпа с неизменными очками. Лицо грубое с густыми черными бровями, из-под которых выглядывали холодные и острые, как льдинки, глаза, сломанный нос, все это говорило о твердом и жестком характере. Это подтверждали мощные плечи, почти квадратная фигура и массивные кулаки. Легко забравшись на высокий табурет между нами и парой ученых, для начала, он быстро и внимательно, окинул нас с Кори оценивающим взглядом, причем большая его часть опять досталась девушке. Потом перевел взгляд на хозяина заведения.

– Эй, Чу! Если ты не спишь, налей всем по стаканчику. За мой счет. И не того пойла, что ты обычно наливаешь. Да не забывай лить до краев.

Это был спокойный, чуть насмешливый голос человека, уверенно шагающего по жизни.

– Привет, Колли. Давно тебя не видел. Уж начал подумывать, что мутанты, наконец, закоптили твои окорока, – насмешливо поприветствовал его сержант.

– Еще не родился тот мутант, способный загнать в угол Колли, – отпарировал тот. – Так что тема закрыта.

– Еще не надумал пойти под мое начало, парень?

– Не дождешься. А теперь помолчи, мне надо поговорить с этими господами, – и он развернулся к ученой паре. – Итак, мне передали, что вы ищите хорошего проводника. Я перед вами. Мое имя Колли. Слушаю вас внимательно, господа наниматели.

Бармен тем временем разлил свой мутноватый напиток в стаканчики и расставил их перед каждым, потом его рука нырнула под стойку, и рядом со спиртным появилась пара блюдечек с чем-то напоминающим соленое печенье.

– Что-нибудь еще, Колли?

– Спрячься пока где-нибудь. Надо будет, позову.

Бармен, кивнув в знак согласия волосатой гривой, неторопливо отошел на свое место.

– Э – э… проводник Колли… нам нужно добраться до упавшей в пустыне космической станции. А по пути мы еще хотели бы посмотреть на "стеклянную лабораторию". Это воз-можно?

При слове "станция" Кори бросила на меня предупреждающий взгляд, но я не нуждался в подобном предостережении. До этого я собирался задержаться в этом месте на несколько дней, отдохнуть и собраться с силами, но теперь это желание пропало. Ведь если я хочу хоть когда-нибудь попасть на Землю, то должен достичь врат как можно быстрее.

– Без проблем. Эти два объекта в одном направлении. Но на станцию вы вряд ли попадете. Там работает правительственная комиссия. И насколько я слышал, станцию охраняют солдат. Так, сержант?

"Вот это новость. Солдаты. И как же мне быть?! А впрочем, чего ты хочешь? Вспомни роботов – разведчиков! Ведь это они запустили их в туннель! Или еще не запустили? Или это будет в будущем? Мать вашу! Что я вообще несу?! Крылов, ты, что окончательно поверил в машину времени? Если это так, то тебе вообще некуда спешить! Хотя… если все так… то я прохожу по туннелю обратно и попадаю снова в прошлое, то есть… в свое время. Проскакиваю впереди роботов – разведчиков! Предупреждаю террян и все в шоколаде! Если конечно, верить Корку. Правда, есть… один нюанс. Если все так, то я столкнусь с самим собой. Хм. Да – а… А возможно ли такое?! Хм. Впрочем, все равно другого выхода нет! Как говориться: не попробуешь – не узнаешь! Короче, мне по любому нужно на станцию. И как можно быстрее!".

– Так, Колли, так. Два отделения звездной пехоты.

Слова сержанта заставили мое сердце противно екнуть.

"Спецназ,похоже. Тогда наши дела еще хуже, чем я думал".

– Проводник, я думаю, у вас с нами проблем не будет, – раздался голос второго ученого мужа. – У нас есть соответствующее направление от нашего правительства. И приглашение от Совета.

– Это меняет дело. Сколько вас? Охрану с собой привезли или здесь нанимать будете?

– Нас только двое. Охрану… будем нанимать.

– Тогда так. Три вездехода с водителями. Четыре человека охраны. И я. Пятьдесят про-центов оплаты – вперед. Остальные после доставки вас на станцию. Теперь по поводу набора продуктов в дорогу. Насколько я понимаю, вы с Силура? Хорошо! Значит, едите то же, что и мы. Продукты купите лучше у Чу. Он хорошо знает, что нужно человеку в пустыне. Чу, ты слышал, что я сказал?! А теперь пошли отсюда. Нам надо еще определиться с машинами и охраной.

Опрокинув в рот стаканчик, который до этого вертел в руке, он поставил его на пластик стойки, затем, легко соскользнув с кресла, не оглядываясь, пошел к выходу. Двое ученых, неловко сползли с высоких табуретов и последовали за ним. Еще несколько секунд и двери за ними бы закрылись. Решение пришло мгновенно: – Проводник! Колли! Я хороший солдат! Для меня не найдется работы?!

Колли резко остановился у раскрывшейся двери, не разворачиваясь, кинул мне через пле-чо: – Ты для меня "темная лошадка"! Но работа есть! Будь через час у транспортной конторы Троши! Там поговорим!

И шагнул за порог.

"На фиг мне твоя работа! Мне нужно в экспедицию! На станцию! Японский городовой!".

Не зная, что еще можно предпринять, я решил посоветоваться с барменом. Только начал разворачиваться к нему, как прозвучал резкий и требовательный голос сержанта: – Откуда ты, парень?

Я медленно повернул к нему голову.

– Мы что обязаны вам отвечать? – раздался за моей спиной вызывающе-резкий голос Кори.

Судя по всему, ее окончательно достало пренебрежительное отношение окружающих к се-бе.

– Обычно, когда я спрашиваю, мне отвечают. Потому что знают, я не люблю дважды задавать один и тот же вопрос. Но вы явно новички в нашем городке, поэтому скажу вам так: я здесь власть. А власть требует уважения. Особого уважения. И поэтому…

Но в этом месте его прервала толпа ввалившихся в бар аборигенов. Зал тут же наполнился гомоном злых голосов: – Чу! Слышал новость?!… Да видел я их… Ишь командовать нами вздумали! Эй, сержант, что за хрень происходит?! Разворачивай "голо" Чу! Сейчас нам кое-что скажут!

Сержант, стараясь не обращать внимания на крики, пытался что-то нам сказать, но его тут же перебил дружный многоголосый вопль, раздавшийся в тот момент, когда дальняя стенка бара словно растворилась, заполнившись голографическим объемом громадного экрана. Изображение прилизанного красавчика – диктора продолжило зачитывать текст с середины фразы: -… я еще раз хочу подчеркнуть, что ничего особенного не происходит. В штате Чур – рапс вводится не военное положение, а временный запрет выезда в пустыню частным лицам и организациям. И только на время работы правительственной комиссии. В связи с этим охрана границы штата будет осуществляться как отрядом Пограничного Легиона, так и солдатами семнадцатого звездного флота, отвечающего за порядок в нашем секторе космоса. Интересы властей штата, общественных организаций и компаний будут учтены и соответствующим образом компенсированы. Спасибо за внимание.

Не успело изображение диктора исчезнуть с экрана, как тот тут же свернулся и исчез, слов-но его ветром сдуло. В зале повисло угрюмое молчание, установившееся еще во время слушания выступления. Я мало, что вынес из этого обрывка, но та часть сообщения, где го-ворилось, что выезд в пустыню будет закрыт, повергла меня почти в панику.

– Этот сволочной Совет у меня уже в печенках сидит, – раздался злой до предела голос кого-то из местных жителей. – Лезут своими грязными лапами без проса куда хотят, козлы вонючие!

После этих слов народ словно прорвало, зал тут же наполнился криками и ругательствами. Эти люди, медленно, но верно, наливались злобой, а заодно и спиртным из запасов Чу – Чана. Посмотрев на возбужденные и злые лица аборигенов, на сержанта, которого отвлекли двое аборигенов, требуя от него объяснений, как от представителя власти, я решил, что нам пора смываться, тем более что пьяные взгляды все чаще останавливались на фигурке Кори. Под громкий гомон возбужденных голосов, злые и раздраженные, мы вышли на улицу. Успев сделать несколько быстрых шагов по безлюдной улице, как за спиной раздался резкий голос сержанта: – Стоять!

Резко развернувшись на голос, я даже обрадовался подобному повороту дела. Кори отреагировала несколько медленнее на его слова, сначала скользнув по мне озабоченным взглядом, но мне сейчас было не до нее. Закопошившийся, в моей душе, страх и тупая ярость, были основными ингредиентами варева, закипавшего сейчас в моей душе, а сержант, так удачно подвернувшийся мне под руку, представлялся мне тем ведром, в которое я мог слить часть этого варева.

"И так все хреново! А тут еще эта держиморда местного разлива права качает! Ну, сука позорная, держись!".

Не знаю, как он воспринял выполнение своего приказа, но, видно посчитал, что мы испугались, услышав его грозный окрик. Не спеша, он подошел к нам, пройдясь испытующим взглядом по нашим лицам, и только потом начал говорить: – Куда вы так торопитесь, бродяги? Я еще не кончил разбираться с вами.

– Не кончил, говоришь? Что ж, продолжим.

Резкий удар в живот согнул сержанта пополам. Во второй удар, нанесенный в челюсть, я вложил всю свою злость, после чего развернулся и неторопливо пошел прочь. Кори, чуть отстав, последовала за мной. Перед тем как завернуть за угол, я оглянулся. Над распростертым телом сержанта уже хлопотало два местных жителя, пытаясь привести того в чувство. Вместе с самодовольной ухмылкой при виде этой картины, мне пришла в голову, такого же типа, мысль: – Есть еще порох в пороховницах! Есть!".

Мы прождали Колли на месте встречи лишних десять минут, пока тот соизволил поя-виться. Бросил недовольный взгляд сначала на меня, потом на Кори. По нему было видно, что он уже не рад своему обещанию. Я его понимал. Обстановка изменилась так, что в пору о самом себе думать, а не о других, тем более, совершенно посторонних тебе, людях. Но проводник не подвел нас, сдержал свое слово.

Глава 3

Как оказалось, цель нашего путешествия расположенный в двухстах километрах от границы оазис. Райский уголок, где глаз может отдохнуть от надоедливого желтого цвета, где можно полежать на траве, в густой тени, рядом с журчащим родником. Но дело было не в этом, редким для пустыни, месте, а его местоположении, находившемся на точке пересечения основных маршрутов. Когда-то рядом здесь был обломок скалы, который со временем раздробили, чтобы сделать из него стену, для защиты от мутантов, на время стоянок. Потом, один из предприимчивых местных жителей, выстроил здесь дом – крепость. Со временем он не раз перестраивался, меняя хозяев. Сейчас это был двухэтажный каменный дом с плоской крышей. На крыше навес и около десятка шезлонгов для любителей поспать в ночной прохладе. На втором этаже находятся комнаты для гостей, а на первом – кухня, кладовые, ресторан с баром и маленький магазин. Все это окружено трехметровой стеной с колючей проволокой. Сторожевая вышка. У хозяина отеля на службе двое слуг и восемь охранников. Все это мы узнали из короткого и лаконичного рассказа проводника.

– … но, сейчас охранников осталось семь. Одного из них я привез три дня тому назад, сю-да, в медицинский центр. Его место пока свободно. И второе, жена хозяина рожать собралась, поэтому ей на пять – шесть месяцев нужна помощница. Условия оплаты и проживания не хуже чем здесь, но общества – никого. Да и с мутантами имеются определенные проблемы. Решайте прямо сейчас. Через три часа мы выезжаем. А вам, если решитесь, нужно будет еще экипироваться. Можешь не смотреть на меня, как тебя там,… Влад. Все будет вычтено из вашего заработка, а с Ганном, хозяином, сам потом разберусь.

***

Я сидел около бойницы, закрытой поляризованным монолитом, покачиваясь в такт движению вездехода. Смотреть на пустыню мне надоело уже впервые полчаса. Картина не менялась абсолютно – желтый песок, обжигающее солнце над головой, да изредка кое-где торчат обломки скал. Зато в салоне джипа был легкий полумрак и прохлада. Установка микроклимата работала как часы. Рядом со мной, откинув спинку сиденья, спал охранник по имени Каск. Лицо грубое, будто вылепленное из глины, а затем обожженное на огне. Глаза и губы относятся к жесткой породе, такие не могут смеяться, а только ухмыляться. Кори спала на втором ряду сидений, впереди меня. Уютно свернувшись калачиком, она тихонько посапывала носом. Заснула сразу, только мы успели выкатиться из ворот заставы.

"Видно всю прошлую ночь так и не спала".

На водительском месте первого ряда кресел сидел молодой парень, по имени Гор, старавшийся показать себя, с самого начала путешествия, большим шутником. Глупо острил и сам же смеялся своим шуткам. Рядом с ним сидел Колли, наш проводник, держа руки на пульте управления огнем. Как мне уже объяснили, в передних крыльях вездехода спрятаны два легких пулемета на поворотных кронштейнах, с радиусом стрельбы в девяносто градусов. Работают как в автоматическом, так и в ручном режиме. Во второй машине ехала пара ученых, водитель и охранник. Третья замыкающая нашу маленькую колонну, машина с двумя охранниками, везла стратегический запас воды и продуктов.

Сейчас наш отряд на трех бронированных вездеходах под командованием Колли уходил в глубь района под названием Железные горы. Район считался самым безопасным из всей пограничной зоны. Как мне объяснили, здесь, в свое время, прошла маленькая армия наемников, нанятая правительством, уничтожая все на своем пути. Это произошло в первый год великого исхода за сокровищами, таящимися в пустыне. Правительство пошло на этот шаг, чтобы отвести от себя обвинения в бездеятельности, после многочисленных жалоб на нападения мутантов, потоком хлынувших от частных лиц, научных и правительственных организаций из других миров.

Мы ехали уже шесть часов, и приблизительно через час должны были достигнуть отеля "В песках", чтобы остаться там, на ближайшие пять месяцев.

"Или на всю оставшуюся жизнь в этом богом забытом мире".

Эта мысль бесила и угнетала меня, но как достичь станции в создавшейся ситуации, я пока просто не представлял. Захватить джип? И куда его направить, в какую сторону? Чувство беспомощности и невозможности повлиять на ситуацию мучило меня не хуже незаживающей раны. Мне до смерти не хотелось доживать свой век охранником на этой паршивой планете! Вырываясь из потока мыслей, я время от времени поглядывал на свою спящую спутницу. Я не ждал от нее особой помощи, но спать, когда все рушиться… Это было чересчур! Или она знает больше, чем говорит? Что она знает больше меня – это однозначно. Ведь "врата" это их работа. Тут же мысли перескочили на наши отношения: – И чего она на меня бросается? Из-за того, что я в них сразу не признал пришельцев из другого мира? Вряд ли! Тогда из-за отца? Так ведь не я же его… Просто с ней, наверно, поговорить надо. Внимание проявить. Она ведь еще ребенок. И все станет на свои места. Теперь у нас будет для этого время. Даже больше, чем…".

Неожиданно запищал видеоком джипа. Колли ударил по одной из клавиш на пульте. Тут же в салоне зазвучал голос.

– … слышит! Все, кто меня слышит! Говорит Бродяга Шатки! Отель Ганна в осаде! Повторяю: отель в осаде! Не суйтесь туда без особой нужды. Ганна атакуют мутанты!

– Шатки, старый болтун, ты чего разорался?! Говори толком! Что-нибудь серьезное?!

– А, Колли! Привет! По-моему, все как всегда. Опять какие-то два племени подружившись, решили это дело отметить штурмом отеля. Ты же знаешь, это стало почти традицией. Перестрелка идет уже около часа. Патруль оповещен. Обещали, что часа через три будет у Ганна. Куда идешь на этот раз, покоритель пустынь?!

– К подарку с неба! Будь он проклят!

– А-а, на космическую станцию! Удачного тебе пути, Колли!

– И тебе, Бродяга Шатки!

Отключив видеоком, Колли отрывисто приказал: – Гор, тормози!

Одновременно с этим приказом, Колли развернувшись вместе с креслом в нашу сторону, рявкнул: – И что мне теперь с вами делать?!!

Кори, разбуженная громким голосом проводника, некоторое время недоуменно осматри-валась по сторонам, только потом спросила: – Что случилось? Почему мы стоим?

– Случилось. Мутанты, узнав о свободных рабочих местах, решили опередить вас. Поэтому сейчас они штурмуют отель.

– Ха-ха! Ха-ха! – в два голоса заржали водитель и охранник.

– А если говорить серьезно, – Колли продолжил говорить, не обращая никакого внимания на продолжающийся смех, – то эта заваруха бывает раз в год – полтора, когда два или три племени договорятся о совместных действиях. Собрав пятьдесят или шестьдесят бойцов, они идут на штурм. Но Ганн, хозяин заведения, мужик тоже не промах. У него оружия завались, только тяжелых пулеметов три штуки. И ракетные установки есть. Через три часа там будут солдаты. Патруль и Ганн зажмут их в клещи, как уже бывало не раз, и хорошенько отделают. Подождав несколько часов, мы смогли бы спокойно добраться до отеля. Но, к сожалению, не все так просто. После разгрома оставшиеся в живых мутанты начнут разбегаться в разные стороны. И если мы окажемся у них на пути, то… А у меня клиенты. Рисковать ими я не имею права. Поэтому решил так: сейчас вы едете со мной, а на обратном пути я высажу вас у Ганна.

"Не верю! Ох, мать моя! Неужели повезло?!".

– Ты, парень, стрелять умеешь?! – теперь вопрос Колли был обращен лично ко мне.

– Умею.

– Хорошо. Гор, чего рот раззявил? – прикрикнул он на водителя, разворачиваясь к пульту управления огнем. – Тебе за что деньги платят?! Чтобы спал в водительском кресле?! Поехал живее!

– Парни, не спать! – это он бросил нам уже через плечо, не отрывая взгляда от экрана монитора. – Смотреть в оба! К тому же, место здесь плохое. Три года тому назад в этих местах орудовала банда мутантов. Кровавые дела творили. Сам вожак здоровый, под два метра ростом, из племени южных мутантов. Кличка "Черная голова".

– Кличка откуда? Из-за его черных мыслей, что ли? – попытался сострить Гор.

– Тело его было покрыто большими черными пятнами. И одно из пятен приходилось на лицо. Теперь понял? Не спи! Жми, давай! Да смотри, не пропусти "Указатель"!

И они на пару весело заржали. Мне стало интересно, и я спросил: – "Указатель" – это что такое?

Тут же словоохотливый водитель объяснил, что это высокая и гладкая скала, напоминающая указательный палец, отсюда и название. Пропустить ее довольно трудно, потому что она высотой около восьми метров. Тут же, проводник, которому не терпелось приобщить новичка к местной истории, прочитал мне короткую лекцию о том, что в песках, где нет дорог, а электронные карты частенько отказывают, есть много мест, являющихся определенными ориентирами. Вся карта зоны мутантов пестрит такими названиями, как "Голова дракона", "Вилка дьявола" или "Два джипа".

– "Два джипа"? Колли, расскажи, – попросил я его.

Сейчас, когда мы шли, куда нам надо, у меня резко проявился интерес к жизни, а заодно к местной географии, от которой явно попахивало дикой и необычайно колоритной экзотикой. Я неплохо отдохнул за последние сутки, и теперь получив бесплатную экскурсию на джипах по пустыне, с наслаждением слушал о ее страшных и загадочных тайнах, как интересное дополнение к экскурсионной программе. Честно говоря, я не очень верил всем этим ужасам. Да и откуда им здесь взяться при современной и развитой технике? Ну, живет несколько диких племен, что тут такого? Да их просто сохранили в качестве кроваво-страшного антуража для выкачивания денег из доверчивых туристов.

– На карте это место обозначено, как квадрат Д12, а мы его называем "Два пустых джипа". Название пошло оттого, что возвращающаяся из пустыни экспедиция наткнулась на два джипа, стоявших в тени обломка скалы. Оружие, оборудование, вода, продукты, ничего не тронуто. Баки машин были на две трети заправлены и хоть сейчас были готовы отправиться в путь. При этом ни малейших следов людей. Было ясно, что это не мутанты, те бы никогда не оставили джипы с полным грузом. В радиусе двух километров от места стоянки машин был проведен поиск, абсолютно ничего не давший. Ни одного следа, ни одной зацепки. Машины пригнали на заставу. Подняли копии сопроводительных документов. И что же?! Оказалось, что в джипах было семь человек, включая трех охранников. Где они теперь? Что их заставило бросить машины? Еще одна тайна пустыни, которых накопилось уже великое множество.

– А передатчика у них, конечно, не было? – с ехидцей спросил я, думая о том, как Колли сейчас будет выкручиваться.

Тут опять влез Гор: – Ты что, парень? Только из утробы матери вылез? Колли, посмотри на него! Он, похоже, никогда не слышал про "феномен пустоты"!

"Мать твою, Крылов! Расслабился! Блин!".

Но на этот раз ничего придумывать не пришлось, за меня ответил Колли: – Ты что, не видишь, дурила, что они инопланетники?

Неожиданно снова запищал видеокоммуникатор. Гор тут же отреагировал: – Песчаный дьявол! Здесь что "феномен" не работает? Двойной вызов…

Колли уже державший видеоком у уха, что-то внимательно слушал, не перебивая говорившего. Водитель, прервавшись на полуфразе, замолчал, прислушиваясь. Наступила тягучая тишина, нарушаемая еле слышным ровным рокотом двигателя.

– Слушайте запись! Переключаю на громкую связь! – вдруг неожиданно и сердито рявкнул проводник.

– … свернуть работы и вернуться обратно! Всем без исключения! Максимальный срок выхода: пять суток! – говорил равнодушный металлический голос, записанный на кристаллах памяти. – Штат Чур – рапс и прилегающая к нему территория пустынь являются закрытой зоной, тем самым попадая под юрисдикцию военных властей. В связи с этим вышел приказ?1 военного коменданта зоны, суть которого заключается в следующем: всем физическим лицам и экспедициям, находящимся на территории закрытой зоны, свернуть работы и вернуться обратно! Всем без исключения! Максимальный срок выхода: пять суток!

– Слышали?! Вы это слышали?! – в голосе проводника звучала еле сдерживаемая ярость. – Им мало того, что они взяли нас за горло! Так теперь еще и этот ультиматум! Что б вас мутанты сожрали! Чтоб вам…

Несколько минут без перерыва сыпал проклятиями проводник и вторивший ему Гор, пока Колли, наконец, не выпустил весь свой пар и не буркнул водителю: – Тормози! Пойду, переговорю с нанимателями.

Как только дверь за ним захлопнулась, впустив волну раскаленного воздуха, водителя словно включили: – "Феномен пустоты", парень, это места в пустыне, где не проходят никакие волны. Электроника там то работает, то не работает. Иной раз нужно проехать десятки километров, чтобы выбраться из нее. Поэтому здесь никакой воздушной техники нет. Если ты заметил, конечно. Песок, он только с виду мягкий, а когда будешь падать с высоты несколько километров, слабо не покажется, – посчитав тему исчерпанной, он тут же, без всякого перехода, перескочил на другую. – А вы, значит, инопланетники. Меня твой загар подвел, парень. Он, почти, такой, как у наших подземных крыс – шахтеров. Этого дерьма у нас…

Тут уже не выдержал Каск: – Гор, заткни свою пасть!

Водитель, не обидевшись на то, что его так грубо оборвали, только усмехнулся в ответ: – Ты заметил, Влад, какая вежливая у нас охрана, – но наткнувшись на откровенно злой взгляд охранника, тут же добавил: – Молчу, парень, молчу.

Потекли минуты. Одна за другой. Сомнения проводника снова подняли тревогу в моей душе. Только я хотел откинуться на кресло и закрыть глаза, как что-то мелькнуло на обзорном экране компьютера. Рывком подался вперед, пытаясь понять, что это было, и стоит ли подавать голос, как все закрутилось помимо меня. В следующую секунду распахнулась дверь, и на свое место взлетел, словно на крыльях, проводник. Дверца не успела еще захлопнуться, как Колли склонившись над пультом огня, начал его настройку. Замер, до этого ерзавший в кресле, Гор, уставив взгляд в монитор. Повисла томительная тишина. Только я собрался спросить, что происходит, как раздался напряженный голос Гора: – Они идут нам наперерез. Но почему со стороны границы?

– Странно, – задумчиво произнес проводник, – даже не знаю, что сказать. Совсем не похоже на атаку. Похоже, они просто несутся в глубь пустыни. Сейчас мы окажемся в прямой видимости и тогда увидим… Приготовить оружие!

Тут же в бок меня чем-то сильно ткнули. Бросил взгляд. Каск протягивал мне оружие, чем-то напоминающее укороченную автоматическую винтовку, но с более толстым, чем у той, стволом. Взяв его, вопросительно посмотрел на охранника. В ответ получил кривой оскал: – Что с таким типом еще не сталкивался? Ничего. Жить захочешь, освоишь. Обойма на тридцать шесть патронов. Прицел автоматический. Навел на цель. Выстрелил. Теперь смотри сюда. Стрелять будешь со своей стороны. Ткнешь на эту кнопку под бойницей, стекломонолит опуститься. Да. Вот эту. Увидишь урода – сразу стреляй. Не жди. Как ви-дишь, все просто.

– Вот! Вот они! – почти вскрикнул Гор.

Тут же его слова подтвердил одиночный выстрел, потом по мере нарастания рева двигателей, стрельба участилась. Даже я, не знающий ни тактики, ни стратегии местных войн, понял, что выстрелы имеют чисто предупредительный характер. Очередь, тишина, потом снова очередь. Так повторялось несколько раз, пока машины мутантов не стали удаляться. После чего стрельба тут же прекратилась.

– Мутанты… прошли мимо, – удивленно протянул Гор. – Где-то что-то сдохло. Не иначе.

Колли, видно не только наблюдал за странными маневрами мутантов, но и уже успел кое-что прикинуть в уме, потому что его рассуждения вслух, похоже, являлись продолжением его мыслей: – Мутанты бегут. Судя по всему, это часть племени торговцев с границы. Стреляли для предупреждения. Но почему их так мало? Взять хотя бы те два племени, которые я знаю, там, в общей сложности, будет не менее шестидесяти морд. А где остальные? Вопрос! Но и на него есть ответ. Если к этой картинке дорисовать звездный десант Союза, вместе с только слышанным приказом военного коменданта, то можно прийти к выводу, что началась зачистка под "ноль" на нашем участке пустыни. Вот остатки от этой зачистки, только что пронеслись мимо нас. Логично излагаю? Логично. Идем дальше. Ученые едут по приглашению Совета СИМ, и когда их спрашиваешь напрямую, что там? Тут же прячутся за подпиской о неразглашении тайны. Если Совет так быстро среагировал на отчет своей комиссии, организовав закрытую зону и бросив звездный десант на расчистку пустыни, то на этой станции нашли, что-то такое, от чего нормальным людям лучше держаться подальше! Вы слышите, что я говорю: подальше!!

– Брось, Колли нас запугивать, – неожиданно вступил в разговор охранник. – Если есть что сказать – говори, а нет, тогда поехали.

– Ты прав, Каск. Сказал "А", надо говорить и "Б". Мои клиенты,оказываются, большие специалисты по физике пространства. Их выдернули сюда по специальному вызову Совета, потому что Силурский институт оказался самым ближним научным центром, по отношению к нашему миру. Отсюда вывод…

– Слушай, Колли… – тут же перебил его болтливый водитель.

– Гор, заткни пасть! А вывод такой: мы должны беречь этих ученых, как самих себя! Они – наш пропуск. Без них мы попадаем под зачистку наравне с мутантами!

Говоря, он в тоже время цепко следил за окружающей обстановкой по обзорному экрану, но несмотря на это, соответствующими интонациями и паузами, он достаточно четко сумел акцентировать нужные места в своем рассказе.

– Ты что хочешь этим сказать, Колли?! Что нас могут пристрелить свои же солдаты?! – недоумение прямо сквозило в словах водителя. – За что? Мы же не мутанты!

Неожиданно подал голос охранник: – Если на зачистке работают "палачи" или "инквизиторы", то тебя прикончат просто так. Им что Гор, что мутант – все едино. Дан приказ под "ноль", значит под "ноль".

В салоне после этих слов повисла нехорошая тишина. Я не знал ни тех, ни других, но уже само название армейских подразделений говорило само за себя, да и насупленные физиономии проводника, вместе с охранником и водителем, были этому хорошим подтверждением.

– Точно не знаю. Но, судя по тому, с какой скоростью бегут мутанты, скорее всего, ты прав Каск, – после некоторого молчаливого раздумья, снова высказался Колли. – В любом случае "ученые крысы" – наш пропуск. В противном случае… Каратели, они и есть каратели. Даже закапывать не будут.

– Ё – мое! Похоже, мы хорошо влипли! – снова влез в разговор Гор. – С этой станцией вроде все ясно! Ты вот еще скажи, при чем здесь "стеклянная лаборатория"?

– А… это. Прихоть ученых. Простое любопытство, – с короткой заминкой человека, ото-рванного от своих мыслей, ответил Колли.

Глава 4

Ночь прошла спокойно. Небо еще только начало светлеть, как наши джипы, заурчав моторами, двинулись в сторону Дальнего Юга. Так называлась область пустыни, на территории которой находилась станция геонцев. За время нашей стоянки я успел отстоять на дежурстве свои четыре часа и, не смотря на это, неплохо выспаться. После завтрака, только собрался залезть в вездеход, как Колли приказным тоном отправил меня в хвостовую машину нашей маленькой колонны. Свое распоряжение он объяснил тем, что я, как новичок, могу потерять ощущение настороженности, присущее только тем, кто знает истинное лицо пустыни. Хотя в его распоряжении я не видел особого смысла, но замена машины даже порадовала, так как пустая болтовня Гора меня уже стала изрядно утомлять.

Через пару часов, неожиданно появившийся ветер, пригнавший тучи пыли, заставил нас остановиться. Видимость за считанные минуты упала до нуля. Свет то появлялся, то исчезал, и мы оказывались в кромешной тьме. Время от времени джип покачивало на рессорах, под наиболее резкими порывами ветра. Со временем эти порывы становились все чаще, свет солнца больше не появлялся, а за броней машины начало что-то противно визжать и выть. Я понимал, то это работа ветра и песка, но все равно какой-то внутренний страх, доставшийся мне от предков, заставлял мои пальцы цепляться за подлокотники и чувствовать себя беспомощным, брошенным на произвол судьбы.

– Уау-у! Уау-у! – этот дикий визг рвал мне барабанные перепонки, временами, казалось, что это кричат настоящие дьяволы, а не "песчаные". С мерзким скрежетом песок шлифовал броню нашего джипа, да так сильно, что полуторатонная машина вздрагивала. Тьма кружилась бешеной каруселью. Неожиданно дикий визг стал исчезать, истончаясь до комариного писка. Все кончилось так внезапно, как и началось. Наш джип, качнулся на рессорах в последний раз и затих. В ушах у меня еще стоял пронзительный визг, но картинка в бойницах стала прежней: бескрайнее море песка, уходящее за горизонт. В этот момент даже надоевшая мне пустыня показалась необычайно прекрасной. К тому же во-круг стояла такая тишина, что было слышно, как перекатываются песчинки за бортом транспортера. Но Колли не долго дал наслаждаться тишиной и покоем, заставив нас вылезти и откапывать вездеходы из песка. После двух часов изнурительного труда под палящим солнцем, мы, наконец, двинулись дальше. Ближе к вечеру мы наткнулись на изуродованный джип. В нем сидело двое мужчин с измученными лицами, у одного была перевязана голова, у второго – шея. Когда наша головная машина остановилась, в ее сторону тут же нацелились две винтовки. Мы слышали, как Колли пытался связаться с ними через коммуникатор, но видно связь у бедняг не работала. Тогда он осторожно приоткрыл дверцу, и быстро, в приветственном жесте, пару раз махнул рукой. Дула поползли вверх, после чего он высунул из-за дверцы голову и закричал: – Кто вы такие? Что с вами случилось?

– Мы ученые! – крикнул в ответ мужчина с перевязанной головой. – Работали в пятиде-сяти километрах отсюда. Неожиданно на нас напали мутанты. Убили двоих охранников, а нашего товарища взяли в плен. Нам удалось уйти от них просто чудом. Но горючее кончилось, да и вода на исходе. Вы не поможете нам?

Я прекрасно видел все, так как наш вездеход стоял чуть в стороне, и так же прекрасно слышал все, через встроенные в корпус машины внешние микрофоны.

– Каск, иди, проверь, все ли чисто. Только осторожно, – послышался приказ Колли.

– Не мальчик, – бросил недовольным тоном охранник.

Затем последовал щелчок открываемой двери джипа, а следующий момент тишина разо-рвалась грохотом разрыва, скрежетом брони, дикими криками людей. Руки автоматически вцепились оружие.

"Засада! Мутанты! Ракетами гвоздят! – пронеслось у меня в голове. – Чего стоим?! Чего ждем?!".

Снова раздался взрыв, но уже намного глуше, судя по всему, ракета ушла, мимо цели, в песок. Одновременно ударили очереди из тяжелых автоматов. Им в ответ, наконец, ответили пулеметы Колли. Снова раздался грохот, с силой ударивший по ушам. Крэй, охранник, сидевший за пультом огня, переключив пулеметы на автоматический режим, напряженно вглядывался в обзорный экран, как заведенный повторяя только одно слово: – Дьяволы! Дьяволы! Дьяволы!

Водитель, сжимая штурвал побелевшими от напряжения пальцами, чего-то выжидал, так же пристально вглядываясь в свою бойницу. Потом, все также, не отрывая взгляда, неожиданно закричал: – Влад! Они обходят нас! Открывай бойницы! Стрелять в любого! Все! Пошли!

Наша машина рванулась вперед, к подбитому переднему джипу. Мы мчались по большой дуге на предельной скорости, простреливая пространство перед собой. Нажав три кнопки подряд, я открыл все бойницы, расположенные в задней, так называемой багажной, части машины, где хранился наш НЗ. Яркий поток солнца, отсекаемый ранее поляризованным стеклом, залил светом весь багажный отсек. Пахнуло сухим и жарким воздухом. Лучший обзор предоставляло заднее смотровое стекло, но больше внимания все же пришлось уделять боковым бойницам. Услышав приближающийся рев двигателя, я напрягся, но, увидев, как спокойно отнеслись к нему водитель и охранник, но посмотрев вперед понял, что это наша машина, с учеными. Джип шел задним ходом, огрызаясь пулеметными очередями. Оказавшись под нашим прикрытием, машина тут же развернувшись, понеслась на полной скорости, уходя с поля боя. Я только хотел возмутиться, как до меня дошло, что это просто своеобразная тактика, свойственная телохранителям: сохранить жизнь клиенту, не взирая ни на что. Специфика другая, а суть та же. Дальше мне уже было не до рассуждений. Все последующие события у меня отложились в памяти как отдельные картинки мозаики, сложенной только частично. Общий рисунок понять можно, но подробности, – увы! Джип Гора с распахнутыми дверцами, осевший набок на фоне столба жирного черного дыма. Каск, лежавший в нескольких шагах от него, зарывшись лицом в песок. Тела мутантов, разрезанных пулеметными очередями и разбросанные по песку. Грубо слепленные фигуры двух мутантов, неожиданно выскочившие из-за нашего подбитого джипа, с оружием наготове. Моя длинная очередь по ним. Краем глаза я еще успел заметить, как один из них завалился боком на песок. Быстротечность боя, ведущегося с джипа, несущегося на полной скорости, давала себя знать такой быстрой сменой позиций, что мне уже начало казаться, что дикари везде. Я только успевал прицелиться и выстрелить раз-другой по одному врагу, как следующий поворот руля уносил меня от него и пули начинали барабанить по броне машины уже сзади. Когда водитель заложил особенно крутой вираж, я интуитивно понял – уходим. По глазам, в который раз, больно резануло ярко-рыжее солнце, затянув на какое-то мгновение взгляд белесой дымкой, от которой окружающий мир стал нереальным и размытым, словно в струящихся волнах раскаленного воздуха. Резко отвернувшись от светила, наконец, я увидел причину нашего поспешного бегства. Нам вбок заходили два больших вездехода мутантов, подпрыгивая и переваливаясь на ходу на широких шинах. Только я выставил ствол винтовки в бойницу, чтобы умерить их прыть, как неожиданно заметил краем глаза фигуру мутанта, целившегося в нас из легкой ракетной установки. Только я успел взять его на мушку, как понял что опоздал. В следующую секунду по глазам резанула невыносимо яркая вспышка, следом раздался страшный грохот, словно гигантским молотом ударили по броне машины. Неведомая сила сорвала меня с места, швырнув на стенку джипа.

Очнулся я от тупой боли в боку, но даже после жесткого удара ногой, сознание возвра-щалось урывками, словно я расправлял и снова перечитывал вырванные и скомканные листочки из блокнота памяти. Выстрелы, песок, гонка на скорости, вспышка. Вместе с памятью пришли боль, тошнота и сухость в горле. Я уже хотел открыть глаза и подняться, как в левый висок ввинтилась острым буравом боль. Именно она заставила меня замереть и ос-таться лежать, тем самым, сохранив мне жизнь. В следующее мгновение рядом со мной послышалось чье-то шумное сопение, затем в нос ударила смесь из едкого пота и резкого запаха прокисшей, давно не стираной одежды. Я непроизвольно напрягся.

"Кто?! Мутант?! Я в плену?! Надо притворяться… Выиграть время".

Начавшую подниматься волну страха погасил раздавшийся недалеко дикий крик боли, перешедший в длительный стон. За ним еще вскрик, на этот раз резко оборвавшийся.

"Пытают…?! – но мысль перебили грубые руки, начавшие бесцеремонно ощупывать мои карманы. Открыл глаза. Надо мной висела уродливая голова с низким звериным лбом и мощной челюстью в обрамлении густых и жестких волос. Большие желтые глаза смотрели злобно и удивленно. Дальше все происходило чисто рефлекторно. Резким мощным ударом кулака я смял только начавший рваться крик вместе с гортанью. Мутант еще только начал заваливаться на спину, как игольник оказался у меня в руке. Нажатие курка прервало его дальнейшие мучения. Не успел я сесть на корточки, спрятавшись за спинкой кресла, как тут же послышался шорох тяжелых шагов по песку, и в солнечном проеме открытой дверцы показалась верхняя половина грубо слепленной фигуры еще одного мутанта. При виде лежащего в проходе трупа своего собрата он тупо замер, еще не веря в то, что видеть. В следующее мгновение зеленая молния ударила его в переносицу. Он упал на спину, тяжело, с шумом, широко раскинув руки. В следующее мгновение я уже был у бойницы. Готовый дорого продать свою жизнь, при виде открывшейся картины я облегченно выдохнул воздух. Наш вездеход и машина мутантов, в которую сейчас шла перегрузка награбленного, стоя друг к другу, почти под прямым углом, образовали закрытую зону, надежно прикрывая ме-ня от глаз остальных бандитов. Единственным, кто представлял для меня в данный момент хоть какую-то опасность был третий мутант – грузчик, но именно сейчас он что-то усиленно заталкивал в глубь салона, повернувшись ко мне спиной. Выскользнув наружу, кинул беглый взгляд по сторонам, после чего уже не торопясь выстрелил в широкую спину му-танта, начавшего вылезать наружу. Тело, обтянутое грязным комбинезоном, бывшим когда-то песочного цвета, дернувшись, обмякло, а затем тяжелым мешком сползло на песок. Я замер, вслушиваясь. Из-за джипов продолжали доноситься глухие стоны, сопровождаемые непонятными выкриками и диким хохотом. Попытка понять что происходит, неожиданно была прервана новой атакой резкой боли, вонзившейся в левый висок. Автоматически дотронувшись до головы, я ощутил под рукой толстую корку засохшей крови.

"Теперь ясно, почему эти уроды посчитали меня мертвым".

Только успел так подумать, как раздался новый крик полный ужаса. Кричала женщина.

"Кори!".

Боль ушла, смытая волной холодной ярости. Кровь застучала молоточком в голове, в душе, из самых глубин, поднималось что-то темное, хотелось рвать зубами человеческие глотки. Зверь, просыпаясь, заворочался у меня в груди, жаждая крови. Сдерживать его, я не мог, да и не хотел. Быстро обойдя бандитский джип, осторожно выглянул. На фоне догорающей машины – приманки, стояли еще две машины. Наш подбитый джип и еще один вездеход мутантов, обшарпанный и грязный. Возле него громоздились горка награбленного добра, вытащенного из наших вездеходов. В тени заднего колеса, спиной ко мне, лежало тело проводника. Похоже, он был просто без сознания. В двух шагах от меня раскинулось тело молчаливого водителя, судя по его изуродованному, залитому кровью, лицу, забитого до смерти. Трое мутантов окружили Гора, стоящего перед ними на коленях. Один из них держал водителя за волосы, задирая его голову вверх, двое других, утробно хохоча, рассекали воздух тяжелыми тесаками перед его лицом. Хотя, если судить по крови, заливавшей лицо водителя, махали они своими тесаками не просто так. Еще один волосатый дикарь с приплюснутой головой, вооруженный тяжелым автоматом, стоял в нескольких шагах от места пытки, смеясь вместе со всеми. Он был единственным, кто время от времени бросал взгляды по сторонам. Судя по всему, это был часовой. Он первым получил иглу в грудь. Следующими двумя выстрелами я достал мутантов, размахивающих тесаками. Пока те заваливались на песок, я сделал шаг вперед, полностью выйдя из-за прикрытия машины. Бесшумность и смертоносность игольника, великолепно сыграли свою роль. Последний мутант, державший за волосы Гора сейчас тупо стоял столбом, глядя на неподвижные тела своих соплеменников, раскинувшиеся на раскаленном песке. Нажал на спуск. Быстро огляделся вокруг в поисках Кори.

"Где же…?! – мысль прервал пронзительный женский крик, раздавшийся из закрытого джипа. В несколько прыжков я достиг машины и рванул на себя дверцу. Затем схватил за волосы и одним рывком выбросил из машины полуголого дикаря, с силой захлопнув за собой дверцу. В спину ударили приглушенные, но от этого не менее горестные, надрывные девичьи всхлипы. Ошеломленный бандит, прорычав что-то гневное, попытался вскочить, но хлесткий удар в голову тяжелым ботинком отправил мутанта в беспамятство. Он уже не делал попытки встать, но накопившиеся во мне злость, напряжение и страх требовали выхода. Остановил кровавую расправу жуткий хрип, неожиданно раздавшийся у меня за спиной. Резко обернувшись, я встретился с тусклым взглядом проводника, находящимся в полусознательном состоянии.

– Воды, – прохрипел он.

Сорвав с пояса флягу, я приподнял голову проводника. Он пил жадно, почти захлебываясь. Пока я смотрел на него, жажда вспыхнула с новой силой. Но утолить ее мне так и не дали. Шорох за спиной заставил меня резко, всем корпусом, развернуться на звук. Игольник словно сам скакнул мне в руку. Но до стрельбы не дошло. Это очнулся Гор, до этого лежавший в беспамятстве на песке. И сейчас он чисто инстинктивно, медленными, неуверенными рывками сейчас полз в тень, уходя с палящего солнца. Подскочив к нему, я подхватил его под мышки и втащил в тень. Колли, придя в себя, уже сидел, привалившись к колесу. Пристроив Гора рядом с ним, вылил ему в рот остатки воды из фляги. Бегло осмотрел обоих. Судя по всему, серьезных ранений они не получили. Глубокие порезы, кровоподтеки.

"Не смертельно, – сделал я свое заключение. – Жить будут".

Только успел подняться с корточек, как меня резко шатнуло. Перед глазами все поплыло. Сколько времени я так стоял, не знаю, но постепенно слабость отступила, сняв темную, с привкусом дурноты, пелену с сознания. Не успел я прийти в себя, как раздался голос про-водника: – Влад, ты что стоишь столбом?! Нам надо убираться отсюда! Свяжись с Питтро, водителем. Чего глаза вылупил?! Кружит он где-то здесь! Если только здесь нет этого чертова феномена пустоты!

– Хорошо, Колли. Сейчас попробую.

– Не стой столбом, – снова повторился проводник. – Питтро скажешь пароль: станция. Иначе не поверит. И дай аптечку. Красный контейнер. Он где-то здесь, в этой куче. И дай… еще воды.

Найти аптечку и воду было делом минуты. Сунув то и другое в руки проводника, я отправился устанавливать связь. Разговор с Питтро не занял много времени. Мой короткий пересказ событий вызвал некоторое недоверие, но пароль, убедил их, что я говорю не под принуждением. Даже если бы и не убедил, выбирать им было не из чего. Без проводника, запасов питьевой воды и топлива, их шансы выжить в пустыне были близки к нулю. После разговора, я откинулся на кресло, бездумно смотря в пространство, пока жажда не дала о себе снова знать. Покопавшись в вещах, нашел флягу. Напившись, тщательно промыл рану, которая на поверку оказалась глубокой рваной ссадиной. Затем найдя свою винтовку, вернулся к остаткам нашего отряда. Колли, окончательно придя в себя, сейчас заканчивал обмазывать свое лицо лечебной мазью, при этом, шипя и кривясь от боли. Гор, судя по всему, находился в глубоком обмороке. Тело расслаблено, глаза закрыты.

– Что совсем плохо? – спросил я, подходя к ним почти вплотную, чтобы укрыться от солнца в тени машины. Колли, продолжая натирать мазью свое лицо, буркнул: – Спит. Я ему спецпрепарат вколол. Пару кубиков. Минут сорок поспит, человеком будет. Лицо по-том ему обработаю. Как Питтро? Поверил?!

– С трудом, – криво усмехнулся я, при этом сам скривился от боли.

– Понимаю. Я, например, до сих пор не верю, что мы в живых остались. Я твой должник, парень. Да и не только я, – тут он замолк, бросил на меня странный взгляд, потом отвел глаза и, глядя куда-то в сторону, проговорил неуверенно: – Слушай, а эта девчонка…Ты… давно ее знаешь?

Неуверенность в голосе, такого сильного человека, как Колли, поразила меня больше, чем сам вопрос. Я только собрался узнать, чем вызван его интерес, как взгляд выцепил деталь в картине, которой раньше не было. И вопрос отпал сам собой. Из спины лежащего у машины насильника торчала рукоятка виброножа. Я поднял глаза на Колли.

– Выскочила с ножом в руках. Глаза величиной с блюдце, совсем дикие. Увидев этого урода, тут же, не раздумывая, всадила ему нож в спину. Потом нырнула обратно в машину. Это все.

Не зная как отреагировать на случившееся, я просто пожал плечами, дескать, что тут скажешь. Колли понял, что большего от меня не дождаться, тихо сказал: – Вы… странная пара.

На что я так же тихо ему ответил: – Может, кто-нибудь и сомневался бы в этом, но только не я.

"Похоже, к списку моих проблем прибавилась еще одна, – раздраженно подумал я. – С такой подругой точно не соскучишься!".

Радость от победы над мутантами была скомкана, как ненужный клочок бумаги. Неожи-данно нахлынувшее раздражение принесло с собой усталость, за ней навалилась боль от раны, а тут еще потная, прилипающая к телу, рубашка, давящая на виски жара, песок на зубах. Страшно захотелось пить. В поисках фляги стал оглядываться по сторонам, пока краем глаза не уловил блеск, шедший от запястья левой руки трупа. Забыв про жажду, я смотрел и не верил своим глазам. Левое запястье дикаря охватывал браслет, которого раньше не было. На что, на что, а на свою зрительную память мне обижаться еще не приходилось. Чтобы убедиться, что это ни какой-нибудь особенный мираж, я наклонился и осторожно коснулся.

Браслет, словно обрадовавшись моему вниманию, тут же заискрился, переливаясь внутренним огнем. Бросил взгляд на Колли, чтобы спросить, что он думает о подобных фокусах, но тот, запрокинув голову, лежал с закрытыми глазами. В другое время я бы и вел себя по-другому, но только не сейчас. Просто у меня уже не осталось сил ни элементарную осторожность, ни на удивление. Я был готов приложить силу, чтобы стянуть его с трупа, как тот неожиданно легко соскользнул с руки. Не успел он оказаться у меня в руках, как память тут же подкинула мне эпизод с браслетом – загадкой, случившийся на Медее.

"Браслет – конденсор. Это он! Черт, откуда у меня такая уверенность?! Даже если так, мне что теперь, сплясать по этому поводу?!".

Меня сейчас больше донимала жажда, чем поиск истины, поэтому раскрыть загадку я решил наиболее простым способом. Взял и надел браслет на левую руку. Коснувшись запястья, браслет, ярко вспыхнув, неожиданно исчез. Ошеломленный, я попытался нащупать его, как в этот самый миг, земля ушла у меня из-под ног.

***

Из сна меня вырвал голос Гора, прозвучавший призывом балаганного зазывалы: – Спешите видеть!! Занавес поднят! Представление начинается!!

Последний путеводный знак, указанный на карте Колли, под названием "Стеклянная лаборатория" выглядел как ожившая цветная картинка из детской книги сказок. Это чудо появилось неожиданно, как только наш джип вылетел на гребень бархана. Я открыл рот и долго не мог закрыть его при виде открывшейся моим глазам картины. Руины, лежавшие в небольшой низине, казались, сделанными из одного сплошного сияния, горевшего под луча-ми солнца. Они искрились и переливались струями света: зеленые, красные, голубые; цвета и их оттенки поднимались, схлестывались в дикой и прекрасной битве красок, создавая завораживающую симфонию света. Не представляю, как могло смотреться это здание целым, если его развалины даже в таком виде являли зрелище неповторимой красоты. Мне казалось, еще миг и я сольюсь с этим волшебным водопадом, состоящим из света и красок, но сильный удар по плечу, сначала заставил меня поневоле оторвать взгляд от этого чуда, затем нехотя повернуть голову. Но, даже отвернувшись, я видел не салон, а все еще живущую в моем воображении волшебную картину. Только несколько секунд спустя я смог прийти в себя настолько, чтобы понять, что сижу в вездеходе. Джип уже не катился медленно, а стоял. С некоторым удивлением я понял, что память не зафиксировала тот момент, когда машина остановилась. Что это было? Я бросил вопросительный взгляд на Колли, который вывел меня из состояния, наподобие гипноза: – Что это со мной?

Голос, которым я произнес вопрос, показался мне самому каким-то тонким и ломким. Еще раз потер глаза, помассировал виски. Гор, тем временем, привел в сознание, тем же спосо-бом, Кори. Колли подождал пока она придет в себя, и только потом ответил: – Никто толком не знает. Известно только, что если долго смотреть на "Лабораторию" можно уйти в себя навсегда. Для больного исчезает окружающая реальность, он живет только своими грезами. Такие случаи были. Правда, давно.

Кори, откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза, тихо и монотонно, начала гово-рить: – Безумная игра красок. Она притягивает меня. Мне хорошо и спокойно. Я растекаюсь в них. Я сама стала… забрала меня… всю…

Ее голос становился все слабее, пока не превратился в неясное бормотание, а потом и вовсе умолк. Ровное дыхание и расслабленное тело, говорили о том, что она уснула. Мы втроем некоторое время смотрели на спящую девушку, не решаясь ничего сказать. Пришлось бросить новый вопросительный взгляд на Колли, но тот пожал плечами: – Такое тоже бывало. Слышал о подобном, но сам не видел.

Его слова не успокоили меня. Разбудить или пусть спит? Некоторое время колебался, а по-том решил, пусть спит.

Гор, тем временем, стронув джип с места, понемногу набирал скорость, и мы, по небольшой дуге, стали объезжать "Стеклянную Лабораторию". Проезжая мимо искрившейся и переливающейся стены, Колли внезапно крикнул: – Гор, стоп! Глуши двигатель!

Неожиданный крик и следом наступившая тишина сбили меня с мыслей о Кори, заставив вскочить с места и сунуть голову между склонившимися над электронной картой – планшетом водителем и Колли. Еще десять минут назад она была пустой, благодаря "зоне пустоты" в которой мы ехали, а теперь на ней снова светилась маршрутная сетка, в верхней части которой, ползло около трех десятков точек. Они постепенно разворачивались в дугу, одновременно перекрывая нам путь. Колли неожиданно три раза стукнул пальцем по микрофону коммутатора, выждав паузу, стукнул еще два раза. Нетрудно было догадаться, что это был код, обозначающий опасность, для второй машины.

– Кто это? – тихо спросил я.

Глава 5

Я не знал, что трое суток тому назад, когда наша маленькая колонна только углубилась в пустыню, над нами, на промежуточной орбите планеты, состоялось совещание. В конференц-зале гигантского корабля, "первого вымпела" семнадцатого звездного флота, где держал свой штаб командующий, собрались представители нескольких рас, представлявших собой высший командный состав флота. Трое из присутствующих являлись не только командирами бригад звездной пехоты, но и принадлежали к одной расе вольтов. Все они представляли собой образцы генетически направленной мутации, что в их мирах не считалось уродством, а вполне естественным направлением в ходе эволюции разумных существ.

Одинаковые черты лиц и стандартная форма космодесантника делала их похожими на братьев. Видевший их впервые человек смог бы их только различить по эмблемам и кодовым названиям их частей. Рядом с ними стоял офицер, в чине Мастера Испытаний, в подчинении которого находилось специальное подразделение, под названием "Палачи". Официально оно было приписано к подразделениям звездной пехоты, но действовало всегда отдельно, в силу своих специфических задач. Командир карателей лицом и руками отдаленно напоминал земную гориллу. Его широкие, слегка сгорбленные плечи, длинные мускулистые руки, несоразмерные телу, свисавшие до колен, холодные, неподвижные глаза, все это говорило о крайней жестокости и дикой силе, что внешне характеризовало командира карателей больше как зверя, чем разумное существо. И тот, кто так думал, совершал большую ошибку, обычно последнюю в своей жизни. Последний из присутствующих военных, возглавлял разведывательно-диверсионную службу флота. Он был одет в красно-черный мундир. Лицо закрывала черная полумаска, в прорезях которой лихорадочно блестели глаза. Это был представитель весьма немногочисленной народности на одном из крупных промышленных миров Большого Шлема, отличавшейся от своих основных собратьев некоторым набором ментальных способностей. Все это, оттачиваемое веками, нашло применение в области разведки, шпионажа и диверсий для нужд Союза. Чуть в стороне от военных, группой, стояли три начальника научно-технических подразделений флота. Хотя они и были затянуты в военные мундиры, но держались особняком, считая себя выше этих тупых солдафонов, только и умеющих, что играть в солдатики да тупо маршировать.

Все собравшиеся в зале, являлись опытными мастерами и специалистами своего дела, заработавшие свои звания и ученые степени потом и кровью, выполняя ответственные за-дания Союза в различных частях космоса. Сейчас, все они вместе стояли в позиции "вольно", с минуты, на минуту ожидая прихода адмирала, командующего флотом, который одновременно являлся прямым представителем Совета, что с военными случалось крайне редко. То, что на эту должность был назначен военный, говорило об уме и талантах, отмеченных не только на его военном поприще. Его приход должен был разрешить сомнения и недоумения собравшихся здесь высших чинов флота. По предварительно полученной информации все они уже знали, что речь идет об упавшей в пустыню старой космической станции. Но при чем здесь флот, предназначенный для ведения военных действий в космосе? Пять современнейших гигантских штурмовых кораблей, каждый из которых, кроме имевшихся на борту шестидесяти истребителей, нес еще подразделения звездной пехоты, кроме них в основной состав входили три тяжелых дредноута класса "Черная дыра" и восемь легких крейсеров класса "Галл". Помимо основных сил в состав армады входило восемь вспомогательных судов, пять из которых являлись разведчиками дальнего действия.

– Командующий семнадцатым звездным флотом, представитель Совета, адмирал Фун про Дар, – раздался под сводами зала торжественно-тяжелый металлический голос.

Фигуры присутствующих офицеров мгновенно вытянулись, став по стойке "смирно", как только дверь ушла в стену. В зал шагнул, высокого роста, купан, с изнеженным лицом, цвета мела. Его черные глаза на пол лица холодно и цепко обежали вытянувшихся перед ним командиров, затянутых в военную форму. На самом адмирале, с особым изяществом, сидел, черный с серебром, мундир, традиционная парадная форма звездолетчиков СИМ. Это изящество и утонченность черт было словно визитной карточкой этой расы с холодной душой. Купанов, никто никогда не интересовал, за исключением самих себя, но это не мешало им быть отличными стратегами и аналитиками. Командующий сделал несколько шагов вперед и резко бросил: – Хватит чинопочитания. Начинаем работать.

Сейчас его бледное и неподвижное лицо в сочетании с громадными немигающими глазами смотрелось как гипсовый слепок с лица умершего, со вставленными в него кусками черного стекла.

– На нас, Советом Союза Индустриальных Миров, – он чеканил слова, будто высекал их на металле, – возложена довольно необычная миссия. С одной стороны она может показаться вам простой, но это чисто внешняя сторона дела, так как в любой момент ситуация может стать неуправляемой с далеко идущими последствиями. Дело в том, что объект под названием "космическая станция" оказался не чем иным, как лабораторией, работающей с физикой времени. Откуда она появилась и каким способом попала на эту Богом забытую планету, еще предстоит выяснить нашим ученым. Что требуется от нас? Первое. Создать все условия для работы ученых, занятых исследованиями на этой станции. Второе. В кратчайший срок зачистить окружающую территорию вокруг объекта. Господа, вы все озна-комлены с местными условиями? Это хорошо. Значит, через час у моего заместителя дол-жен быть план действий по зачистке территории и охране объекта. Мои слова касаются только офицеров, командующих бригадами звездной пехоты. У командира спецподразделения будет своя, отдельная задача. О ней он узнает у моего заместителя. И последнее. Операция находится под прямым контролем Совета. Поэтому советую не делать ошибок. Даже самых маленьких. Начальникам научных подразделений остаться. Остальные все свободны.

После того, как дверь снова стала на свое место, разговор продолжился.

– Теперь вы, – при этом адмирал бросил почти неуловимый презрительный взгляд на стоящих на вытяжку ученых. – Сколько времени вам надо, чтобы укомплектовать всем необходимым научным оборудованием экспедицию к станции. Направления: физика времени и нуль – переходы. Если я все правильно понял из полученной мною информации, то комиссия обнаружила на этой станции туннель в другое пространство. Отставить! Мне не нужны глупые улыбки на ваших лицах, а точные и лаконичные доклады! Вы все поняли?!

– Так точно, господин адмирал! – раздался нестройный хор голосов.

– Тогда начнем с физико-технического отдела. На отчет – пять минут. Остальным приготовиться.

Спустя три часа, гигантская военная машина, получив "добро" на начало операции, почти мгновенно набрала обороты. Над невидимым, простым глазом из космоса, местом на планете, обозначенным точкой на военных картах, развернулась гигантская по своим масштабам операция по высадке специальных частей и звездной пехоты. Выброшенному десанту часа хватило на оккупацию всей приграничной зоны штата. Усиленные военные патрули перекрыли все дороги, ведущие в пустыню. Патрули и комендантский час тут же стали обычным явлением в двух приграничных городках штата Чур – рапс. Еще через два часа в "зону мутантов" двинулись на песчаных танках – вездеходах отряды "палачей", с приданными им, в качестве силовой поддержки, отрядами звездной пехоты, проводя зачи-стку этой части пустыни под "ноль".

Вслед, за ними, несколько часов спустя, выдвинулся на вездеходах мощный отряд специальных войск. Его задачей было в кратчайшие сроки достигнуть станции и развернуть там научно-исследовательский центр.

***

Колли поступил правильно, нам сейчас нужно было затаиться. С теми силами, которые нам противостояли, вступать в схватку было просто бессмысленно. А так оставалось надежда, что нас не заметят, тем более что мы оказались в низине, благодаря наносам песка вокруг цветного чуда под названием "Стеклянной лаборатории".

– Слушайте! Если это мутанты, тогда почему их так много? Я слышал, что у них чуть ли не тридцать воинов на племя. А тут одних машин больше двух десятков. Они что, ради нас решили объединиться?!

А в ответ – тишина. Даже Гор, сразу начинавший молоть языком, дай только повод, про-молчал.

– Гор, ты слышал о республике племен Дальнего Юга? – неожиданно спросил Колли водителя.

– Слышал. Да и кто не слышал эту сказку, – как-то вяло и неуверенно ответил тот.

– Похоже, для нас она стала былью, – старательно-спокойным голосом проговорил проводник. – Вопрос в другом. Куда они идут в таком количестве? С кем у них война?

Только тут до меня дошло, что мутанты не стали бы собирать против нас целую армию. Да и откуда они могли узнать о нас? Тогда в чем дело?

– Смотрите сюда, – выдернул меня из потока мыслей голос Колли. – Вот кого они встречают.

С противоположной стороны экрана появились движущиеся точки. Одна, другая, третья. Вскоре их количество приблизилось к двадцати.

– Кто они? – почти одновременно спросили мы с Гором.

– Думаю, что это идет военный отряд, который Союз направил для охраны станции, – задумчиво протянул проводник. Помолчав, добавил. – Везут продукты, технику, приборы.

– Теперь все ясно, как божий день! – Гор вновь оживился. – Мутанты узнали о вторжении! И выставили свою армию! Ты, Колли, у нас голова!

Мне даже стало легче дышать, когда я понял, что дикари явились не по наши души. Теперь только оставалось ждать развязки событий, уже начавших разворачиваться в песках. Мутанты, вычислив путь экспедиции, перекрыли им путь. И теперь стояли в ожидании, заняв позиции. Военный отряд Союза, до этого несшийся на всех парах, заметив скопление тех-ники, замедлил ход и начав перегруппировку, выводя на ударную позицию боевые машины. Пока нам отводилась роль посторонних наблюдателей, что меня несказанно радовало. Но это пока. Неизвестно, как будут разворачиваться события.

– Почему мутанты стоят? – неожиданно спросил Гор.

– Я бы тоже хотел знать "почему?" – ответил ему вопросом проводник.

– Не налетают. Удивительно! Это же их обычная тактика. Наверно, пакость, какую-нибудь задумали, – продолжил развивать тему Гор. – А может, ракетчиков в засаду посадили. Как тогда, против нас!

Каждый из нас сейчас томился мучительным ожиданием, боясь предстоящей развязки, при этом держа свои чувства в узде. Я, как и остальные, давил в себе страх. Хотя в недавней схватке с мутантами я вышел победителем, но при этом я прекрасно сознавал, что большую роль здесь сыграла не столько моя выучка и опыт, а элементарное везение. Прошло около часа томительного ожидания, пока на масштабной сетке карты мы не увидели, что противники вошли в пределы прямой видимости. Вот-вот они схлестнуться. Напряжение достигло своего пика.

– Колли, мы так и будем сидеть? Ждать похоронную команду? – ломким от предельного напряжения голосом потребовал от проводника объяснений, Гор. – Бежать надо, Колли! Бежать!

Его нервы, похоже, были уже на пределе. Он, как и я, устал от ожидания и неизвестности. Я тоже не понимал, почему мы должны ждать, но молчал, рассчитывая на опыт и здравый смысл проводника.

– Как ты был, тупым водилой с помелом, вместо языка, так им и останешься, – зло, сквозь зубы процедил Колли, которого напряженное ожидание тоже не обошло стороной. – Только мы дернемся, нас могут посчитать за передовой отряд, за обходной маневр, за все, что им только подскажет их страх. И врежут по нам ракетой! Ты этого хочешь, дубина?! Ах, нет! А теперь смотри на экран! Две наши машины стоят в стороне, в абсолютно невыгодной позиции для боевых действий. Что может подумать нормальный военный, если у него есть голова на плечах? Он сложит понятие "стеклянная лаборатория" и два джипа. И получит ответ: приехали ученые. Значит, с ними разобраться можно и позже. То есть мы получаем шанс! А вот когда они сцепятся, им станет не до нас! Бьем по газам и рвем отсюда! Я доходчиво объяснил?

– Я думаю, что Колли прав.

Гор, понял, что остался в меньшинстве, тут же пошел на попятную: – Да, Колли, ты прав, надо выждать. Погорячился я. Нервы.

Не успел он это произнести, как прогремел взрыв. За ним другой и третий. От страшного грохота содрогнулась земля. В небо взлетели громадные столбы огня и песка.

– Это кто кого там лупит? – не обращаясь ни к кому, в пространство проговорил Гор.

Взрывы, а к ним уже прибавилась пулеметная стрельба, с каждой минутой становились все чаще, тем самым, порождая состояние беззащитности, которое еще шире открывало ворота страху в наши сердца. Когда я почувствовал, что больше не выдержу, неожиданно раздалось долгожданное слово – крик: – Погнал!

Взревевший двигатель вынес наш джип на песчаный гребень. Качаясь на широких шинах, мы неслись, насколько позволяла скорость машин, стараясь как можно быстрее уйти из опасной зоны. Но даже сейчас в момент наивысшей опасности, все кроме Гора прильнули к бойницам, чтобы удовлетворить свое любопытство. Я изумлением наблюдал, как дикари, окопавшись, словно заправские солдаты, вовсю обстреливали приближающейся отряд Союза из оружия, чем-то напомнившие мне ракетные установки "катюши" времен Отечественной войны. Ракеты десятками летели в сторону приближающихся транспортеров противника, неся за собой огненные хвосты. Их тактика уже принесла свои плоды: четыре вездехода Союза сейчас являли собой чадящие черным дымом факелы на оплавленном песке. Но и армейцы Союза не теряли времени даром: со стороны позиций мутантов горело три или четыре джипа, вместе с двумя ракетными установками, представлявшими сейчас груды покореженного металлолома. Вот песок взвихрили сразу три военных машины Союза, клином пойдя в атаку на укрепления дикарей. И тут же окутались огнем сразу несколько ракетных установок со стороны мутантов. Снова, в который раз, поле боя заволокло поднятым взрывами чуть ли не до самого неба песком. Одна из военных машин почти сразу завалился на бок после прямого попадания, зато другие две машины продолжали нестись на позиции мутантов, поливая их пулеметным огнем и расстреливая ракетами. Мутанты, видя, что враг проскочил зону поражения, бросили им наперерез, очевидно, свой последний резерв – пять черных джипов. Но это оказалось только началом атаки армейцев. В завязавшийся бой с ходу ворвалась вторая волна. Пять песчаных танков Союза, развернувшись в цепь, почти одновременно ударили ракетами, вздыбив стену песка и огня на позиции мутантов. Ответный залп не заставил себя долго ждать. Два танка, попав под обстрел, застыли в центре черных уродливых пятен, являя собой дымные факелы. Но это был последний успех мутантов. Танки, оставив за спиной догорающие обломки джипов, сумели достичь позиции мутантов. С ходу завязался отчаянный, кровопролитный бой. Несколько десятков десантников, высаженных с танков, дикари расстреляли почти в упор, но этот короткий бой, завязавшийся на позиции мутантов, дал возможность прорваться трем транспортерам, набитым под завязку солдатами. Они и переломили ход боя. Одним мощ-ным рывком, не обращая внимания на кинжальный огонь, десантники бросились на мутантов.

Финала боя нам не удалось увидеть, так как в это время наши два джипа неслись по самой кратчайшему пути, который только смог проложить бортовой компьютер, к цели. Судя по усталым лицам и ввалившимся глазам Гора и Колли, этим опытным путешественникам, не говоря уже про меня, дорого обошелся этот, казалось бы, на первый взгляд, стандартный поход в пустыню. В подтверждение, когда проснулась Кори и заявила, что голодна, оба, водитель и проводник, в один голос заявили, что до станции осталось не более четырех часов хода, а пока пусть терпит. Похоже, всем нам, хоть и по разным причинам, хотелось достичь станции как можно быстрее. Колли и Гору доставить клиентов к месту назначения и оказаться в безопасном месте, нам с Кори – выйти на дорогу, которая приведет нас домой.

Глава 6

Гигантский шар, даже на треть зарывшийся в песок, поражал своими размерами. Едва наши машины остановились возле станции, как створки большого круглого люка разошлись и на песок шагнули четверо солдат, во главе с сержантом. Мы тут же были взяты на прицел, после чего сержант знаками приказал нам выйти из машин. Около десяти минут мы жарились на солнце, пока военные не убедились в подлинности как документов, так и самих ученых, после чего нас провели внутрь станции. Здесь нас разделили. Ученые, с сопровождающим их сержантом, ушли, а нам предоставили помещение, в двух шагах от входа. Восемь легких раскладных кроватей вдоль стен. По центру – стол со стульями. Отдельно, за раздвижной стенкой, находились переносной душ и биотуалет. Холодильник с пивом, да несколько наклеенных плакатов на стенах с полуголыми красотками, слегка смягчали спартанский стиль комнаты. Колли со своей командой сначала отдали дань пиву с горячим обедом, а затем, развалившись на кроватях, началось оживленное комментирование прелестей девочек, изображенных на плакатах. Когда тема исчерпала сама себя, разговор перешел на наиболее горячие моменты нашего путешествия. Тут Гор дал волю своему языку, начав красочно повествовать о моем бое с мутантами, да так складно и образно, что уже через минуту слушатели смотрели ему прямо в рот, ловя каждое слово. У водителя, как не странно, оказался настоящий дар рассказчика. В конце концов, когда мне надоело ловить на себе любопытные взгляды слушателей, я отвернулся лицом к стене, сделав вид, что сплю. И хотя я чертовски устал, но близость "дороги домой", так я мысленно называл "врата времени" будоражила, не давая сомкнуть глаз. Да и о каком сне могла идти речь?! Я был почти у цели. Какая-то сотня метров! Но как ее пройти? Как нейтрализовать охрану?! Работают ли ворота, а если нет, как их включить?! На большую часть этих вопросов могла ответить Кори, но я все больше и больше сомневался в ней, не как в специалисте, а как в человеке. В ней постоянно проскакивало нечто неприязненное именно в отношении ко мне, и не как к мужской половине рода человеческого, а как к личности. Именно эта скрытая неприязнь настораживала меня больше всего, заставляя сомневаться в ее помощи. Единственное, что мне давало надежду, то это совпадение наших целей. Достигнуть "врат времени" и пройти через них она должна была хотеть не меньше меня. Правда, пройдя их, мы хотели оказаться в разных местах. Но я все же надеялся, что при данной настройке туннеля, я окажусь на Медее перед прибытием роботов – разведчиков. Если, конечно, их еще не запустили, но что-то мне подсказывало, что они находятся в идущем вслед за нами военно-экспедиционном отряде Союза Индустриальных Миров. Сейчас я ожидал момента, когда мои спутники не заснут, чтобы без проблем, спокойно поговорить с Кори. Постепенно замечания и восклицания, которыми слушатели комментировали и поощряли рассказ Гора, сменялись на тихое сопение и храп. Вот и Гор, очевидно потеряв последнего слушателя, прервал свое повествование на полуслове. Пара минут и его заливистый храп присоединился к общему хору. Пора! Отбросив легкое одеяло, сел на кровати. Осмотрелся. Все спали. Прокрался к кровати Кори. Девушка лежала, с головой накрывшись одеялом. Отбросив край, тут же встретился с ней взглядом. Обжигающий и злой, он мне очень не понравился. Сделав вид, что ничего не заметил, я сел на край ее кровати.

– Что будем делать? – тихо спросил я ее.

Ее взгляд стал откровенно издевательским.

"О нормальном разговоре можно было забыть. Корчит из себя бойца, а сама… мать!".

С минуту я мысленно крыл матом всех и все и только после этого почувствовал, что готов продолжить разговор: – Кори, девочка, ты прошла через тяжелые испытания и с честью выдержала их. Ты смелая и сильная. Честное слово, я горжусь тобой. Теперь нам остался последний барьер перед финишем, который мы должны преодолеть. Соберись с силами. Пока сюда не добрался экспедиционный корпус, у нас еще есть шанс. Когда они сюда придут, тут будет не протолкнуться от солдат. К тому же нас, скорее всего, уже завтра вышлют отсюда под охраной. Так как, Кори?

Я замолчал, рассчитывая хоть на какой-то ответ, но вредная девчонка продолжала мол-чать. Выждав с минуту, я продолжил: – Кори, милая, я прекрасно знаю, что ты устала, да и нервы на пределе, но, к сожалению, только ты знаешь расположение установки. И только ты умеешь работать с ней.

И снова ответом на мои слова было молчание. Ее детские капризы меня изрядно начали бесить, поэтому, отбросив дипломатию, я резко заявил: – А как насчет долга?! Кто вытащил тебя из мира – подземелья? Теперь настала твоя очередь помочь мне.

– Ты мне, я – тебе. Торгаш! Где у тебя чувство собственного достоинства?! Ты заботишься только о себе! Неужели вы стали настолько мелки душой…

– Хватит мне мораль читать! Есть план, говори. Нет, сам рискну. Только скажи, куда идти и что делать, а потом можешь спать дальше.

Говоря подобное, я чувствовал себя так паршиво, насколько это было возможно, просто при подобном раскладе я мог заранее считать себя покойником. А тут еще ее долгий презрительный взгляд, в сопровождении совершенно непонятных слов: – Ты призрак былого. Без сердца и души, – которые меня не столько разозлили, сколько сбили с толку. У меня даже мелькнула мысль, что у нее от всего, что с ней произошло, поехала крыша. Я молчал, не зная, что говорить на подобное заявление, но она сама прервала молчание: – Не дрожи! Отведу я тебя к вратам. И охрану беру на себя. Твоей заботой будет прикрыть мне спину. На всякий непредвиденный случай. Пошли!

Подобное заявление было для меня настолько неожиданным, что мне только и осталось таращить на нее глаза, так до конца и не поверив сказанному. Но ее следующие действия быстро вывели меня из столбняка. Вскочив с кровати, она одернула комбинезон, затем привела в порядок волосы.

– Пошли, чего расселся, – небрежно бросив, она пошла к выходу.

Ее выходка вывела меня из себя, но и тут я стерпел, только зло буркнул ей в спину: – Ну что ж, веди… Сусанин.

Мир, казалось, сузился до пределов лабиринта из узких коридоров. Несмотря на то, что вокруг было тихо и пустынно, я лишь усилием воли подавлял желание каждый раз обернуться, как только мы собирались завернуть за очередной угол. Казалось, вот-вот за спиной раздастся грозный окрик, но время шло… и ничего не происходило. И только в конце пути мы наткнулись только на двух странно неподвижных охранников, стоявших по обе стороны двери. Увидев солдат, я сначала притормозил, но девушка шагала вперед так уверенно и открыто, что поневоле пришлось ускорить шаг, чтобы догнать ее. Всю дорогу я гадал, не понимая, что происходит, и только когда мы подошли вплотную к неподвижно стоящим часовым, я удосужился в высшей степени непонятного для меня объяснения: – Я заблокировала их сознание.

Спокойно пройдя между солдатами и подойдя к двери, она положила левую ладонь на счи-тывающую панель, а правой набрала код допуска. Массивная дверь бесшумно скользнула в стену, открыв моему взору короткий и широкий коридор – тамбур, другой конец которого был закрыт еще одной дверью. Перед тем как шагнуть вслед за ней, я еще раз взглянул на ближайшего ко мне охранника. Застывшее лицо с неподвижным взглядом навела меня на нехорошую мысль о тех необычных силах, которые могли таиться в этой хрупкой девчонке, но в это время щелкнул второй замок, и вторая дверь ушла в бок. Следом вспыхнул яркий свет, открыв взору стоящие в глубине зала ряд сложно-непонятных установок. При их виде сомнения тут же стушевались, отойдя на задний план. Сейчас меня переполняло чувство радости человека, который давно не был дома и вот сейчас он подъезжал к родному городу.

"Пришел! Добрался! Домой! Хватит с меня чужих миров и цивилизаций! Все к черту! Домой! – мысли и чувства, переполнявшие меня, на какие-то мгновения отгородили меня от окружающего мира, оставив наедине с ликующей радостью.

Но все хорошее быстро проходит, вот и сейчас стряхнув с себя радостное наваждение, я

Мне хватило минуты, чтобы прийти в себя. Оглядел зал, и сомнения во мне вспыхнули с новой силой.

– Мы точно… на месте?

– На месте, Влад, на месте. Ты даже не представляешь, в каком мы месте.

Сейчас она говорила охотно, без прежней озлобленности. Ее глаза подозрительно заблестели.

"От радости что ли?! Радуйся, подруга! И я с тобой! Но вот… только где ворота? Вроде говорилось, про арку".

Я уже второй раз оглядывал зал в пытке увидеть их, но три купола, матово поблескивающих под потоками льющегося сверху света, никак не подходили под описание установки пространства – времени, которую я себе представлял со слов Корку. Еще раз, внимательно осмотрев все вокруг, и снова не обнаружив ничего похожего, я обратился к Кори за разъяснениями: – Слушай, а где… эти ворота?

– Во-первых, не ворота, а врата. Во-вторых, мы находимся в лаборатории, где проходят подготовку и предварительный осмотр. А вон та дверь, ведет к вратам времени.

Я посмотрел в указанном направлении, там действительно была небольшая дверь, которая в моем понимании очень несолидно выглядела.

"За ней можно только ведра и половые тряпки хранить, но никак не машину времени. Странно все это как-то, – но, не смотря на возникшие сомнения, я решительным шагом направился к указанной мне двери.

– Тебе сначала надо пройти адаптационный курс, – раздался у меня за спиной ее голос, прозвучавший довольно сухо.

– К черту курс! Я хочу их видеть!! – кинул я ей в ответ, даже не повернув головы.

Но не успел сделать и нескольких шагов по направлению к заветной двери, как вдруг почувствовал, что в голове у меня словно взорвалась бомба. Боль была такой силы, что заставила не только остановиться, но и пошатнутся. В глазах потемнело. С минуту стоял, схватившись за голову обеими руками, пытаясь понять, что же это было, но последующая вспышка боли в одно мгновение разметала все мысли. Рефлексивная попытка уйти от источника боли, была прервана взорвавшейся в голове словом – бомбой: – Стоять!!!

"Кори?!".

Я резко развернулся.

– Ты!!! Предатель!!!

Я уже не чувствовал ничего, кроме пламени, горящего у меня в голове. Обрывки мыслей путались, катаясь неопрятным и запутанным клубком в пустой звенящей голове.

– Ты!!! Предатель!!!

"Она. Хочет. Меня. Убить".

Я даже не знал, произнес эту фразу вслух или только так подумал, но именно она толкнула меня к действию. Собрав остатки сил и воли, я бросился на нее, но вместо стремительного рывка у меня получилось два ковыляющих шага, сделав которые, я остановился, понимая, бесполезность этой затеи. Сейчас, в моем состоянии, меня мог сбить с ног пятилетний малыш. Я стоял, покачиваясь, на подламывающихся ногах, с темной пеленой на глазах, пока не понял, что боли больше нет. С трудом веря, что боль исчезла, и ноги по-прежнему твердо держат меня, я осторожно поднял взгляд. Кори, стояла прямо передо мной, в ее глазах стояли слезы. В первую секунду я подумал, что у меня не все ладно со зрением. Потом пришла мысль о крокодиловых слезах. Но чем больше я в нее вглядывался, тем больше сквозь облик сурового палача проступал образ испуганной и растерянной девчонки. Слова вырвались сами по себе: – Что происходит? Объясни!

Не успел я сказать, как неожиданно увидел свой игольник, лежащий на полу, в двух шагах от меня.

"Японский городовой! Я его достал? Но когда?".

Сейчас, когда я еще полностью не пришел в себя, мои чувства легко читались на моем лице, в чем я тут же убедился, услышав резкий окрик: – Даже не думай!

Вслед за угрозой, прозвучавшей в голосе, ее взгляд снова начал наливаться холодом. По моей спине забегали мурашки вперегонки с холодным потом. Я уже был готов к новому приступу боли, как услышал обычный человеческий крик: – Ты предатель!! Ты, который одной с нами крови!! – в ее голосе чувствовалось все более нарастающее возмущение, по мере того как она себя накручивала. – И ты, конечно, не понимаешь, что я тебе говорю?!! Я знаю!! Тебе так удобно!!

Я тут же утвердительно, даже угодливо, закивал головой, стараясь не дать ей повода для новой вспышки ярости. Неожиданно она замолчала, словно набирая запас воздуха для дальнейших выкриков, но больше негодующих воплей я так и не услышал. Даже наоборот, она несколько раз шумно вдохнув и выдохнув воздух, показав тем самым, как она старается успокоиться, сбить свою ярость.

– Хорошо. Я тебе кое-что объясню. Но слушать ты меня должен молча. И стоять неподвижно. Иначе… – тут она выразительно покачала излучателем, который держала в правой руке. – История, рассказанная моим отцом, касается непосредственно тебя, землянин, пусть ты и не хочешь это признать. Вторая половина жизни нашего мира, после его появления в Солнечной системе, есть зарождение твоего мира под названием "Земля". Ты предок тех, кто тогда остался на Гео, чтобы потом назваться землянами! Ты хочешь спросить, откуда у меня такая уверенность? Эта способность заложена в генах любого геонца. Мы читаем ауры живых существ, словно раскрытые книги. Так мы поняли, что ты геонец. Ты ведь тоже понял, кто перед тобой. Ведь рисунок ауры каждой расы неповторим, уникален. В твоих глазах я читаю удивление. Ты не ожидал подобного от нас?

Она, не по-детски, криво усмехнулась, а я смотрел на нее и думал, как я устал от этой юной дурочки, пытающуюся играть навязанную самой себе роль, суть которой она вряд ли пред-ставляла. Играла бы сама с собой, так нет!

– Отец, умирая, пытался воззвать к тебе, пробудить родственные чувства, а ты сделал вид, что не узнал нас! Почему?! Мы не предатели, как ты мог подумать. Мы не сбежали тогда, на звездолетах! Мы полетели за помощью! Это ваши последующие поколения посчитали, что мы спаслись бегством! Но это не так! Отец пытался объяснить тебе все это! Но ты упорно не признавал нас! Кем же тогда вы стали?! Вы боитесь нас? Нет. Не похоже. Ты боец! Значит, продолжаешь считать нас предателями? Ведь так?! Скажи свою правду! Давай! Впрочем, судя по маске недоумения, под которой скрываешь свое лицо, ты остаешься при своих идеях! Хорошо! Тогда я вот что тебе скажу! Не тебе стыдиться надо нас, а нам тебя! Мне! Отец умирал, но пытался… А ты… Ты! Даже вида не подал! Да еще прикрылся другой расой! Терряне! Вместо того чтобы протянуть руку помощи, ты подал нам милостыню!! Значит, ты не считаешь себя геонцем?! Хорошо! Ты видишь эти купола?!

– Вижу. И что дальше?

Она какое-то мгновение молчала, сбитая моей покладистостью.

– Иди к той крайней камере. Да-да. Самой дальней от меня. Ну, иди.

– А что там? – я пытался протянуть время, понимая что, попав под этот мерцающий купол, я стану, вроде бабочки, наколотой на иголку. Мысль была настолько мне противна, что я как мог, тянул время. – Может, ты мне сначала объяснишь?

– Иди! – ствол излучателя поднялся на уровень моей груди, а голос снова звучал резко и зло. – Объяснять буду по ходу дела.

Нехотя повернувшись, медленно пошел к указанному куполу. Остановившись около него, после чего бросил взгляд, через плечо, на своего палача. Кори, держа меня на прицеле, продолжала стоять на прежнем месте.

– Перед тобой технологическая консоль ручного управления. Нажми на подсвеченную зеленым светом кнопку.

Нажал, и купол, словно дымка, растворился в воздухе. Без особого любопытства стал осматривать внутреннее содержимое, до этого скрытое радужной силовой оболочкой. Кресло – кокон с полуопущенной спинкой, перевитое шлангами и кабелями. И больше ничего.

– Что ж ты остановился?! Ложись! Не бойся!

– А если я боюсь?! Ты объясни, что хочешь от меня!

– А если я тебе скажу, что боюсь того, что может произойти не меньше тебя?! Ты пове-ришь мне?!!

Я никак не отреагировал на ее крик – признание, даже не дал себе труда вдуматься в их смысл. Усталость, страх и неуверенность, все это время копившиеся во мне, очевидно превысив предельные нормы, положенные для нормального человека, в какой-то миг выродились в глухое равнодушие ко всему. Начиная себя. Вместо клубка чувств и ощущений, которые определены человеком словом "душа", во мне сейчас образовалась звонкая пустота, этакий эрзац – заменитель спокойствия. Даже не вдумываясь в то, что делаю, слепо пошарив за своей спиной руками, подтянувшись, я улегся на плотную, но одновременно мягко-обволакивающую поверхность. Потом закрыл глаза, тем самым, окончательно отрезав себя от окружающего мира. Тишина окутала меня.

"Ничего не хочу. Не видеть, не слышать, не чувствовать".

Легкие колеблющиеся движения под собой, сквозь свое полузабытье, я ощущал не четко, только фиксируя их. Ложе подо мной начало растекаться, постепенно охватывая меня со всех сторон, пока не закутали меня окончательно. Только в этот момент до меня дошло, что я спеленат как младенец. Открыл глаза, но это ничего не дало. Тьма не хотела рассеиваться. Страх, так и не проснулся, потому что дышалось легко и свободно, а телу было тепло и уютно.

Глава 7

Открыв глаза, я тут же отметил в уме, что со времени моего погружения в сон прошло около одиннадцати часов. А точнее: десять часов пятьдесят две минуты.

"Хорошо выспался. А как насчет прогноза погоды? Так-так. Температура в тени – почти сорок девять градусов. Жарковато, пожалуй".

Изучение ментального фона станции только придало новые краски тому, что мозг автоматически почерпнул из окружающего меня информационного пространства, еще в первые мгновения своего пробуждения. Ученые и специалисты, прибывшие пять часов тому назад с прибывшей экспедицией, после короткого отдыха, уже как час возились с распаковкой и наладкой привезенного оборудования, перенесенного и установленного в помещении врат времени. Им помогали двое ученых с Силура, благодаря которым я смог добраться до станции. Возглавлял всю эту команду ученых, полковник Труппе, являвшийся начальником аналитико-исследовательской службы семнадцатого звездного флота, присланный сюда для общего руководства проектом, получившим кодовое название "Пространственные врата". Сейчас он уточнял с военными поправки местного характера к ранее разработанному плану по охране объекта. В соседнем с ними помещении во всю шла подготовка и отладка про-граммного обеспечения двух роботов – разведчиков, которые должны были первыми отправиться через врата. Еще одна группа специалистов, состоявшая из трех специалистов по электронным защитным системам, возилась возле вторых, внутренних ворот, через порог которых я перешагнул около двенадцати часов тому назад. Возле инженеров, в качестве прикрытия, расположилось отделение тяжело вооруженной звездной пехоты, усиленное боевым роботом класса "кузнечик". Помимо часовых, охраняющих отдельные помещения и вход на станцию, на перекрестке двух главных коридоров, на которые замыкались все боковые ответвления, теперь появился усиленный патруль. В радиусе двадцати километров от станции пустыню в различных направлениях утюжили четыре танка – бронетранспортера. Все эти повышенные меры безопасности были вызваны исчезновением двух человек, мужчины и женщины. Об этом я узнал из докладов командиров патрулей, которые каждые полчаса рапортовали о своем местонахождении и результатах поисков. Около четырех часов тому назад было обнаружено их исчезновение. Час ушел на прочесывание помещений станции всем наличным составом, но как только стало известно, что их нигде нет, были посланы патрули в пустыню, а также начался экстренный взлом замков в отсек, который до сих пор оставался темным пятном на карте станции. Полковнику, сразу же сообщившему в штаб-квартиру флота о пропаже двоих человек, был тут же дан приказ об усилении охраны объекта и снятие показаний со всех, кто хоть сколько-нибудь был к этому причастен. Бывшая спальня нашей экспедиции тут же превратилась в тюремную камеру. Сейчас в ней находилось только двое, Гор и охранник, а Колли и второй водитель отвечали на вопросы офицеров разведки. Последним из помещений, куда я заглянул своим внутренним взором, был зал, где находились эти пресловутые врата.

"Так вот он какой, этот северный олень".

Сами по себе врата, представляли собой черный матовый овал, висевший без всякой опоры внутри арки. Внешне арка казалась дугой из живого пламени, вместе с его вспышками и искрами. На какой-то миг мне даже показалось, что в этих вратах нет ничего материального, и созданы они не человеком, а были дарованы ему кем-то более совершенным, чем человеческий разум. Но секунда прошла, и наваждение исчезло.

Осмотр станции, сбор информации вместе с ее анализом занял у меня не более пяти минут. В общей сложности, как я узнал, на станции находилось около сорока солдат и офицеров, а также полтора десятка ученых и специалистов, не считая команды Колли. Большая часть солдат и военной техники, были потеряны во время боя с мутантами. Помимо трех отделений десантников, находящихся на станции, патрульную службу несли, на четырех танках, еще шестнадцать солдат. Военная техника: восемь танков-транспортеров, четыре боевых робота. Подведенный итог: опасности нет. Для меня – нет. И в ближайшие полтора – два часа не предвидеться. Это время я отвел на вскрытие вторых ворот специалистам, хотя, в принципе, мне не составило труда усложнить им работу до максимума. Заблокировать механизм открывания дверей или заставить специалистов поверить в фальшивый код зам-ка, тем самым, заставив открывать двери до бесконечности.

Мое "путешествие" по станции являлось сканированием окружающего пространства на основе информационного поля. Это с ним я впервые столкнулся в подземном мире, но тогда я не знал того, что знал сейчас. Мозг, фильтруя поток данных, проходящий сквозь него, идущий как от живого разума, так и неживого предмета или механизма, отбирал только нужные для меня данные, обрабатывая приоритетные, а второстепенную информацию просто отбрасывал. Кроме того, мой мозг являлся не просто "копилкой" памяти, а сложнейшим тактико-аналитическим центром, имеющим громадную библиотеку знаний, сведений и опыта, накопленных рядом поколений моих и не только моих предков. Полученные мною знания, были не просто информационной библиотекой, это была выжимка чужого жизненного опыта, полученная от лучших умов, элиты. Я стал суперменом даже по меркам тех же террян, но с другой стороны, я ни в кое мере не ощущал, что мои новые приобретения хоть как-то повлияли на мое "я". Единственное, что я так и не мог узнать, откуда на меня свалилось подобное богатство, хотя подозрения на этот счет у меня уже появились благодаря всплывшему из глубин моего сознания очень странному посланию. Просмотрев его, хотел откинуть, как понял, что это единственный след, который в последующем может привести меня к разгадке моих странных и пока никак не объяснимых способностей. Открывшиеся у меня способности я принял довольно умеренно, без излишних восторгов, подготовленный к принятию богатого дара странностями и необъяснимыми фактами, преследовавшими меня последние две недели. Да и чудеса науки и техники чужих цивилизаций, виденные мною, несомненно, сыграли свою роль, притупив в какой-то мере удивление и восторг.

Когда в свое время, шагнув на Земле в арку, я оказался не в туннеле, а в вакууме космического пространства. Где в ту же секунду умер. Тут предположения террян оказались верны, что нельзя сказать об их остальных теориях и предположениях, взять хотя бы их "сферу жизни". Они только-только стали подходить к мысли об энергоинформационной сфере, своего рода фантомной копии вселенной. Словно паутина, сотканная гигантским пауком, она опутала вселенную, отмечая, фиксируя, занося в память любое действие, в чем бы оно ни выражалось, будь то колебание травинки от порыва ветерка или зарождение новой звезды. Оказавшись в открытом космосе, я словно коснулся невидимой ниточки, которая, приведя в движение неведомые мне силы, возродившие меня к жизни. Чем мой окоченевший труп прельстил неизвестную расу, решившую вернуть меня к жизни, я не знаю. Моя память об этом молчит. Пережив шок от подобного знания, мне тут же пришлось задуматься над тем, кто теперь я. Человек или уже не человек? Но несколько минут раздумий на эту тему привели меня к решению остаться человеком. Так привычнее. Хотя сомнения, в принятии собственного решения, остались. Они шли от воспоминания – сообщения, что мне оставили на память. Там коротко и четко излагалось о том, что я умер, потом меня возродили. Теперь еще хорошо бы знать, для каких подвигов меня воскресили? Но ломать голову над этим вопросом мне сейчас было просто некогда, слишком много было насущных проблем и задач, требовавших решения уже сейчас. Единственное, что я отдельно отметил, то это знания и способности, данные мне моими неизвестными благодетелями. Теперь я сочетал в себе способности не только моих предков по линии геонцев, но и неизвестной расы, вдохнувшей в меня жизнь. Правда, все это было сделано против моей воли. Мне не дали выбора. Как в первый раз, так и во второй, когда Кори силой заставила меня лечь в технологическую камеру комплекса, предназначенного для подготовки элитных солдат.

"Какой неожиданный поворот судьбы! Хотя нет, не поворот. Раздел! Жизнь разделилась на две части. До и после. Сначала был землянин, человек. А теперь? Кстати, насчет человека… Тут не будет полной ясности, пока не проведен химический анализ клетки. Пока с полной уверенностью можно только сказать, что я – землянин. Хотя… и тут мимо. Кори оказалась права, мы с ней одной крови. Так что, считать себя геонцем? Нет! Я землянин и точка! Хоть что-то останется из прежней жизни, помимо воспоминаний! И все же, чем я приглянулся этой расе?! Интересно, кто они? Как выглядят? Может мои способности, что-то смогут сказать о них? Ведь это их дар – информационное поле!".

Информационное поле, центром которого я являлся, достигало около трех десятков километров в окружности. Я мог получить общую или конкретную информацию по любому предмету в этих пределах, включающую в себя частичные зрительные образы, если это касалось живого существа.

"Что у нас дальше? Полное восстановление физической и химической структуры организма, обновление на клеточном уровне, то есть способность к регенерации. То-то терряне, в свое время, толковали мне про идеальное здоровье! Так, что у нас дальше? Настройка органов чувств. Различные виды блокады для защиты сознания. Тут, правда, их способности переплетаются с теми, что дал комплекс геонцев для подготовки "ангелосов". Дальше что тут у нас? Нейро – боевая контактная система под кодовым названием "Страж". Так, война в моих первоочередных планах не стоит, значит с системой, разберемся позже. Что там у нас… ".

Сейчас я работал с мозгом, как с библиотечной картотекой: вопрос – ответ, вопрос – ответ.

"Ого! Энергетический кокон! Сильная штука! Защита на несколько порядков выше, чем геонский силовой щит. Вот мы добрались и до браслета. Компактный и мощный преобразователь энергии! Продолжим. Сфокусированная звуковая волна. А проще, акустический удар. Его Кори опробовала на мне. Следующее. "Ментальный бич". Эта штука дикой болью рвет мозг на части. Его я тогда опробовал на советнике – медеянине. Ему здорово повезло, что моя энергетика была тогда на минимуме. Что тут еще у нас? Гравитационный удар. Серьезное оружие. Ого! Давление на объект… А в пересчете… Круто! Теперь я не человек, а целый арсенал. Что у нас дальше? А ничего. Стоп-стоп. А эти благодетели из энергосферы? Кроме кокона, похоже, ничего мне больше не дали. Они что пацифисты? Будет время, разберемся и с этим! А пока идем дальше. Перемещение в пространстве. Коронный номер геонцев! Это же сказка! Рассмотрим сказку с научной точки зрения. Совмещенная система координат… Переход… В самой тонкой его части, почти точке перекрученного пространства… Не-ет, мои предки были очень неглупые люди. Любопытно, почему земляне, их потомки, пошли по другому пути? Интересно, то, что происходит сейчас на Земле, это очередной этап развития человечества или тупик? Что у нас еще? Тактические программы? Зачем…? Ага, это дополнение к их "Стражу". Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что это такое и с чем его едят".

Разобравшись, понял, что "Страж" не просто программа к набору встроенных способностей, а нечто большее, нечто вроде искусственного интеллекта. Заинтересовавшись, я только углубился в изучение работы с ним, как внезапно прозвенел таймер.

"Кори проснулась. А я признаться, уже начал забывать о ней. Что ж, придется возобновить знакомство".

Легко соскочил с кресла-кровати, на котором до сих пор сидел. Прошелся. Движения стали плавными и стремительными. Шаг – скользящим, неслышным. Быстро оглядев себя, брезгливо усмехнулся. Поношенные штаны и куртка. В швах еще оставались следы песка. Под курткой рубашка, пропахшая потом. На ногах высокие грубые ботинки с плотной шнуровкой.

"И это супермен. Ай-я -яй! А где полумаска и плащ из черного шелка? Непорядок! Как же теперь спасать вселенную?!".

***

"Как я понимаю, Кори, мы оказались здесь из-за твоего детского желания отомстить обидчикам, посмевших поднять руку на цивилизацию геонцев! Кто сможет лучше "Ангелоса" поставить врага на колени? Никто! Вот ты и решила стать суперменом и тем самым побороть свои страхи. Смерть отца, враждебная среда, одиночество, а к этому еще навязчивые подозрения в отношении меня, как предателя расы геонцев. Твой детский максимализм сыграл с тобой плохую шутку, девочка. Но как бы то ни было… – тут наше противостояние взглядов закончилось, после чего последовала попытка зондирования моего сознания ментальным щупом, но, наткнувшись на блокировку, отреагировала на нее как маленький ребенок, которого слегка шлепнули по рукам за шалость. В следующую секунду мое инфорполе почувствовало резкое скопление энергии вокруг Кори. Не успел я рта раскрыть, чтобы в достойных выражениях прокомментировать ее действия, как последовал удар акустическим импульсом. Видно, уповая на вчерашний успех, она решила идти проторенным путем. Но сегодня – это не вчера. Потерпев неудачу, тут же, без раздумья, она нанесла новый удар – гравитационный, на что я ответил щитом силового поля, а чтобы избежать в дальнейшем ненужных сюрпризов я свернул информационное поле до луча, на острие которого сейчас находилась Кори. Теперь я мог предсказать ее ничтожное, даже еще неосознанное ею самой движение, не говоря уже о малейшем скоплении энергии вокруг нее.

"Господи! Да она играет своими способностями как ребенок игрушками, даже не подумав о том, есть ли у меня нечто подобное. Вот уж действительно детская непосредственность!".

Последовал новый удар гравитацией, теперь уже сведенной в узкий сфокусированный пучок. Так называемое "гравитационное копье". Предупрежденный заранее инфорполем о нападении, я выставил на этот раз не силовой щит, а энергетический кокон, незнакомый для нее вид защиты, посчитав, что может быть это, ее несколько отрезвит, заставив прекратить эту глупую дуэль. Но наверно "глупой" считал ее только я, она же радовалась поединку, словно малое дитя. Щеки зарумянились, глаза горят азартом, а на лице светится радостная улыбка.

"Чему ты радуешься? Вот уж дитя горькое!".

Вдруг она неожиданно подпрыгнула и по-детски радостно всплеснула руками. Восторженность прямо била из нее фонтаном.

– Влад, как все здорово получилось!! – в ее голосе был один сплошной восторг. – Моя мечта сбылась! Я стала "ангелосом"! Я все теперь могу! Ты понимаешь – все!!

– А меня не все радует.

После моих слов ее улыбка увяла, глаза потускнели. На какое-то мгновение она их опусти-ла, но потом снова вскинула голову.

– Ну что ты молчишь! Давай! Обвиняй! Нападай! Но сначала скажи мне!! Я была не права?! Мы одной крови! Тебе не удалось это скрыть!! Ты прошел подготовку!! Существо с другой аурой не сумело бы ее пройти! А этот неизвестный тип защиты!! Вы же разработали его там,… на Земле! У меня были сомнения,…но теперь… Ты… предатель!! Предатель!!

Я в изумлении смотрел, как она взвинчивала себя, выкрикивая свои дурацкие подозрения, пока не понял, если сейчас не предприму решительных мер, ситуация окажется копией вчерашней.

– А тебе не приходила мысль, что я совсем… другой, чем вы! Да мы одной крови! Но я это узнал, лежа в камере, куда ты меня силком засунула! Может, ты все-таки раскинешь мозгами и поймешь, наконец, что оставшиеся зем… геонцы пошли по другому пути развития! Мы не читаем на Земле ауры, как книги!! Что ты смотришь на меня, кукла безмозглая!! Не думала об этом?!! А ты вот подумай, дура сопливая!! Выпороть бы тебя ремнем так…!! Мать…! – тут я больше не выдержал, дал себе волю, разразившись потоком отборной брани.

В очередной раз, захватив воздух, я хотел выдать ей очередную руладу, как, увидев ее ли-цо, начавшее наливаться нездоровой краснотой, я быстренько прикусил язык.

"Вы только подумайте! Она, видите ли, переживает! Ай! Ай! Плохой дядя девочку оскорбил! Кукла! Безмозглая! А меня как?! Уф! Дура – девчонка, что с нее взять!".

– Извини, погорячился. Но ты тоже хороша со своими загибами! Кого хочешь в гроб… – тут я решил, что пора сменить тему, отвлечь ее от ненужных мыслей. – И тебе это так нуж-но? Для девочки довольно странное желание,… ты не находишь? Ну, чего ты молчишь?

– Я тебе не верю, – дрожащим голосом, полным слез, произнесла она. – Откуда ты взял эту защиту?

– Что ты прицепилась к этой защите?! Она что тебе жить мешает?! Все, видеть тебя больше не могу!! Давай разбегаться!!

Я чувствовал, что сам начинаю заводиться с половины оборота, совсем как эта юная идеа-листка.

– Ты хочешь уйти?! И после этого ты хочешь сказать, что ты не… Ты же сам только что сказал, что мы одна раса!

Сейчас в ее голосе было столько наивного возмущения и детской обиды, что я поневоле сбавил тон.

– И дальше что? Я тебя нянчить, что ли должен?! Что ты от меня хочешь?! Но только не дави на совесть, а говори конкретно!

– Это же, – она указала рукой на технологическую камеру, – и твое тоже. Мы же хотели объединить нашу расу! Мы же части одного целого. Или я чего-то не понимаю?

Ее неловкие фразы меня смутили больше, чем пламенные речи, хотя я и старался выдер-жать марку независимого, не поддающегося влиянию, человека.

– Ну да. Вроде, правильно говоришь. Но это как-то… неожиданно для меня. Что ты предлагаешь? Только конкретно!

– Ты, наверно, чего-то недопонимаешь?! Это ведь наше! Мы должны это защитить и сохранить. И комплекс и врата. Это наше будущее! Только благодаря им, мы сможем объединить наш народ в единую цивилизацию! Там враги, – тут она ткнула рукой в дверь. – Ты это понимаешь?! Наши с тобой враги, которые покушаются на наше будущее!

"Наше будущее! А кто о моем будущем подумает?! Кроме меня, никто! Так почему я должен встревать в чужую драку?! Только потому, что проходил мимо?! Так что ли?! Ну, может… не чужую,… но все равно. А если бы меня здесь не было? Ведь я здесь чисто случайно! Можно даже сказать, жертва обстоятельств! И еще эта капризная девчонка с упреками! Мне что теперь башку свою подставлять из-за того, что у нее свои, особые взгляды на будущее?! Но ведь воевать она собралась на полном серьезе! Ее уже не остановить! Японский городовой! Мне бы ее уверенность! Как она не понимает, что мы одни не справимся! Мы? Я что уже дал согласие? Хм! А как насчет союзников? Вроде, о них был разговор. Да и захотят ли они сейчас воевать? И где их искать?! И где искать ее… геонцев?".

Пока я раздумывал, как поступить, она подошла ко мне почти вплотную, и сейчас стояла, не отводя от меня взгляда.

– Только давай без фанатизма, девочка! Ситуация складывается очень даже непростая. И как бы тебе не хотелось…

За разговором мы совсем забыл о времени, а вот оно не замедлило напомнить о себе. Неожиданно ворота с легким шелестом ушли в стену. Плавным, но в тоже время стремительным движением мы почти одновременно развернулись на источник звука. И только тут я осознал, что по неопытности, замкнул информационное поле на Кори. Осознав свою ошибку, тут же исправил ее, и сейчас же со всех сторон ко мне стали стекаться данные, рассказавшие о ситуации, сложившейся вокруг нас.

Когда пропавшую пару так и не смогли найти патрули в пустыне, не говоря уже о поисках на самой станции, которая была прочесана сверху донизу, единственным местом, где могли укрыться беглецы, оставалось только это помещение. Но если они там, то, каким образом они могли туда проникнуть, минуя охрану? Но даже те крохи информации, полученные о беглецах, были полны странностей и противоречий. Хотя один вывод все же был сделан: эти люди предельно опасны. Проанализировав, военные предположили, что пара прибыла на станцию не просто так, а с какой-то тайной миссией. Поэтому сейчас внимание всех, кто принимал участие в поисках, было приковано к последней двери, за которой, как считали многие, находиться разгадка тайны станции.

Я слышал, как прозвучал сигнал боевой тревоги, слышал топот солдат, занимающих свои места согласно боевому расписанию. Самая последняя информация "сообщила" мне, что военные включили боевого робота, до этого находящегося в "спящем" режиме. И тут же мой слух уловил гулкую тяжелую поступь, а еще через мгновение, в воротах появилась боевая машина, сразу заслонив собой треть прохода. Не успел он стать на пороге, как сразу пришел приказ отделению десантников, быть готовым поддержать его огнем. Сам робот, стоя перед нами на своих несуразно больших многосегментных ногах, сейчас, в данный момент, медленно поворачивал голову, на которой сидели два глаза, в том числе используемые и как миниатюрные видеокамеры. Мощные шестиствольные пулеметы, в виде обрубленных гротескных рук, расположенные по обеим сторонам его приземистого туловища, грозно смотрели на нас своими многочисленными стволами. Как только наши изображения оказались на многочисленных экранах, началось широкомасштабное обсуждение, анализ и оценка на всех уровнях. И как всегда Кори досталось больше всего внимания. Начиная от выражения сержанта Красса: "А малышка очень даже ничего!", командира отделения, по кличке "Бык", данной ему, за короткую и мощную шею и кончая невольно со-рвавшимся с губ удивленно-презрительным восклицанием полковника: – Да она же почти девчонка!

Мнения о нас сложились самые разные, но почти все они сходились в одном: мы не просто так здесь оказались. Особенно, если увязать нас с непонятно откуда взявшейся старой кос-мической станцией, несущее в себе оборудование для нуль – перехода. Не означало ли это, что через туннель предназначается для переброски войск, а эта пара – вражеские разведчики. Если у ученых были и другие версии, более мирного характера, военных вполне устраивала эта. О ней я узнал из переговоров "штаб – станция – штаб", а также из обмена мнениями между офицерами на срочно созванном совещании. К сожалению, что об этом думали в главном штабе, я не мог узнать из-за малого радиуса действия поля, которое просто не в состоянии было дотянуться до космического корабля – флагмана.

"Так. Пока они решают, что с нами делать, посмотрим на вояк, засевших в коридоре".

За полминуты проанализированная и обработанная мозгом информация об отделении, блокировавшем коридор, была выдана в следующем виде:

"Боевой робот класса "Кузнечик". Общие характеристики: Используется против живой силы врага. Большая скорость и маневренность. Два режима управления. Вооружение: Тяжелые пулеметы. Солдаты: стандартная экипировка звездного спецназа. Оружие: тяжелые автоматические карабины. Лазерные излучатели. Эмоциональный фон: напряженность – второй уровень. Тревожное состояние… А что за приказ они получили? Ага. "В случае огневого контакта постараться взять живыми хотя бы одного "чужака". Свести к минимуму повреждения оборудования". Все, как везде. Стандарт. Отсюда вывод: война больше похо-жа на налаженное производство, но ни как не творчество и…".

Не дав мне закончить мысль, робот, переступив с ноги на ногу, вдруг поднялся на своих телескопических конечностях, став почти в полтора раза выше, сделал два громадных шага по направлению к нам и снова присел, сложившись. Голова, все так же, не переставая, медленно продолжала сканировать пространство, передавая более полную, а значит, более информативную картинку.

– И что теперь? – я это произнес непроизвольно, в ответ на действия робота, ни к кому конкретно не адресуясь.

– Теперь – вот!!

Я успел уловить то, что она задумала, в тот же момент, а может даже на секунду раньше, но предпринимать ничего не стал. По большей части из-за философской мысли "чему быть, того не миновать", которой способствовал неуправляемый и воинственный настрой неистовой амазонки, а в меньшей части – из-за любопытства, уж больно мне хотелось увидеть на практике применение пси – способностей.

"Гравитационный кулак" вбил полуторатонную тушу робота обратно в коридор с такой непринужденностью и силой, что трое десантников, находившихся за ним, мгновенно превратились в месиво из мяса и перемолотых костей. После оглушительного грохота, издаваемого катящейся по полу тяжелой машиной наступила тишина, похожая, на бомбу с часовым механизмом, готовой взорваться в любую секунду.

"Ну, вот. Рубикон перейден. Что дальше?".

Начало нашего противостояния оказалась более резким, чем я ожидал, а с другой стороны, подобная демонстрация силы должна была помочь ускорить процесс перехода к переговорам. Из постоянно поступавшей информации я понял, что противник не ожидал подобного хода с нашей стороны и взял время на раздумье. По крайней мере, сержант "пострадавшего" отделения получил приказ: "Отступить. В конфликт не вступать. Быть предельно осторожными". Одновременно был отдан приказ патрульным танкам: "Возвращаться на станцию и блокировать выход". Согласно полученной информации, я пришел к выводу, что пришло время переговоров.

"Базу для них Кори уже заложила. Надеюсь, что удастся уговорить ее от крайних мер. И этих, из Союза, тоже. Ну, с Богом. Пусть будет, что будет".

– Может, сначала попробуем переговорить с ними, – сказав, я внутренне напрягся в ожи-дании резкой отповеди, типа "война до победного конца".

– Я не против.

Не поверив ушам, встретился с ней взглядом. Ни азарта, ни радости от победы в глазах не наблюдалось. Серьезные глаза, напряженное лицо.

"С чего бы это? Или начала понимать, что война это боль и кровь, а не фанфары и почести?".

Хотел покачать удивленно головой, но успел сдержаться, чтобы не подтолкнуть лишний раз к взрыву негативных эмоций эту маленькую фурию, а вместо этого, просто кивнул головой в сторону коридора: – Я пошел.

Подойдя к солдатам, сразу почувствовал резкий скачок адреналина, не меньший, наверно, чем у их командиров, наблюдавших за происходящим на экранах.

– Слушайте меня внимательно, парни, – я старался говорить громко, но внятно и спокойно. – Через вас, я говорю всем. И повторять больше не буду. Эта станция для вас закрытая территория. Закрытая! Даю час на ее очистку. Наших возможностей вполне хватит, чтобы очистить ее на счет "раз". Будете сопротивляться, вам же хуже будет. Наши возможности вы уже видели, – я сделал многозначительную паузу. – Сейчас никаких вопросов, никаких переговоров. Время пошло.

Я прекрасно понимал чувства всех, кто слышал мои слова. Они для них были, что плевки в лицо. Мне даже не нужно было считывать их эмоции, я почти физически, кожей чувствовал дикий сгусток ярости, исходивший от десантников. Они были готовы рвать меня голыми руками. Фон отрицательных эмоций, окутывавший отделение уже подходил к критической точке, перейдя которую, психологическое противостояние могло превратиться в кровавую бойню. Как я понимал, полковник Труппе решил провести психологический эксперимент, поиграть на нервах.

"Рискуешь, парень, – не успел я так подумать, как отделению пришел приказ "отсту-пить".

Остатки отделения, забрав с собой трупы, медленно пятясь, стали отступать, неотступно держа меня на прицеле. Некоторое время я стоял, провожая их глазами и одновременно пытаясь понять, что изменилось после моей маленькой речи в умах и мнениях людей.

В основном это были приказы, касающиеся эвакуации людей и оборудования. Изредка их разбавлял топот солдат, бегущих в плотном строю, резкие отрывистые команды, да тяжелая поступь удаляющегося боевого робота.

Вернувшись обратно к Кори, я застал ее сидящий в кресле технологической камеры и смотревшей в пространство безучастным взглядом. Ее вид, честно говоря, мне не понравился. Все ее перепады настроения заканчивались только одним – взрывом эмоций, и в чем они выразятся на этот раз, в слезах или в ударе "гравикопья", одному богу известно. Пока она сидела спокойно, я решил воспользоваться моментом: – Давай совет держать. Что будем дальше делать?

После чего выложил последние данные по сложившейся ситуации, которые поступали ко мне непрерывным потоком. Если судить по ним, то экспедиция уже начала сворачиваться, но это коснулось только гражданских лиц, которым было приказано, с минимумом личных вещей, грузиться в два уже готовых к отправке транспортера. С военными такой ясности не было. Им пока было приказано перекрыть все коридоры вблизи от выхода и удерживать позиции, вплоть до огневого контакта. В это время к станции на всех парах неслись, вызванные по связи, патрульные машины. Обрисовав сложившуюся ситуацию, я высказал предположение, что армейцы хотят имитировать свой уход, а затем собрать силы в кулак, чтобы снова попробовать нас на зуб. Хотя, "подслушанный мною" разговор полковника Труппе со штаб-квартирой подтверждал план эвакуации всех лиц, без исключения.

– … мы для них как кость в горле, Кори. Они обязательно попробуют выбить нас отсю-да. Напрашиваются два варианта возможного развития событий. Судя по собранной мной информации, идет развитие ситуации по первому варианту. То есть, они временно отступят. Обработают и проанализируют имеющуюся у них информацию на нас, сделают определенные выводы, а затем, стянув силы, постараются покончить с нами. Если мы сумеем снова пустить им кровь, то вполне возможно, мы сможем уговорить их сесть за стол переговоров. Второй вариант, скажем так, совсем плохой. Они убираются отсюда совсем, а потом нам на голову с орбиты, падает такая маленькая бомбочка. Бах! И вместо станции котлован глубиной с полсотни метров. Как говорил один деятель: "нет человека – нет проблемы". Но судя по всему, им очень интересны "врата". И поэтому мне кажется…

– Послушай, Влад, а откуда это у тебя?

Этот вопрос вонзился в мои рассуждения как ледокол в лед, дробя их на куски.

– Что именно? – буркнул я, недовольный не вовремя заданным вопросом.

– Вот эта информация. Откуда она?

– А-а. Теперь понял. Давно хотел об этом рассказать, да ты на меня всю дорогу бочки катила.

– Что?! Что катила?!

– Японский городовой! – ее глаза снова удивленно распахнулись. Я в ответ досадливо поморщился. – Это просто такие образные выражения. На Земле. Будет время, как-нибудь объясню. А теперь краткий экскурс в мою историю. Дело в том, Кори, что я не совсем человек. Не говорил я тебе раньше обо всем этом не потому, что скрывал, а просто времени не было. Да и сейчас нет времени для подробного рассказа, поэтому я кратенько. В один определенный момент я шагнул в пространственный туннель и умер. Потом меня оживили. Кто они, не скажу, просто не знаю. Они зачем-то не только вернули меня к жизни, но и снабдили своеобразными способностями, до которых не додумались наши с тобой общие предки. Энергетический кокон, которому ты удивлялась, как раз из таких способностей. И информационное поле…

Некоторое время она слушала меня с живым интересом, но по мере приближения конца моего короткого рассказа ее живость исчезала. Я ее прекрасно понимал. Сам бы не пове-рил, расскажи мне кто-нибудь подобное.

– Необычайно интересно. Почти как сказка, но тебе не кажется, Влад, что я уже вышла из детского возраста. Если ты думаешь… Хотя… давай будем считать, что я тебе поверила. Не обижайся на меня, хорошо? Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие. Будто давит где-то под сердцем. Как ты думаешь, на что они все-таки решаться?

Сбитый с толку резкой перемой темы, я несколько промедлил с ответом, а когда нашел нужные слова, то они оказались уже не нужны.

Глава 8

Все мои расчеты оказались почти правильными, но я не учел одной детали, а именно, той особой важности врат для Совета, высшего управляющего органа Союза Индустриаль-ных Миров. Сам же Союз только по названию являлся таковым, на самом деле являясь по-добием империи с большим количеством заокеанских колоний, которые получили в свое время вполне демократическое название Дальние Миры. В самом начале экспансии Дальними Мирами являлись колонии на вновь открытых планетах, но в последствии, в процессе захвата чужих, уже обжитых миров, название не изменили, тем самым, подчеркивая более низкое положение чужих народов и рас. Экспансия шла под эгидой огромных корпораций, старающихся расширить свои зоны влияния на как можно большое пространство космоса. Предлагая сотрудничество и дружбу попавшим на их пути отдельным мирам или содружествам, СИМ постепенно уничтожал их самобытность, вгоняя в стандартные рамки, растя из них бездушных потребителей своей продукции. Громадный спрут разбрасывал свои щупальца все дальше и дальше, но вместе с ростом захваченных территорий ему требовалось все больше еды, чтобы прокормить постоянно растущее тело. Этой пищей были новые миры, новые технологии, новые рынки. И вот сейчас они могли получить проход в иное пространство, может даже в другую галактику, пробитый другими разумными цивилизациями. При правильном подходе к делу это означало, что монстру долгое время не надо будет искать еду, так как добыча обещала быть большой и жирной.

Не зная всего этого, я рассуждал как командир роты о противостоящем противнике, который располагает информацией только о том, что непосредственно видит, и не подозревает, что враг наметил его участок, как главное направление для прорыва фронта. Так получилось и со мной. Не зная принципов политики Совета, я решил, что все обойдется малой кровью, после чего мы сможем сесть за стол переговоров. Но там сидели существа совсем с другими взглядами на жизнь. Зачем просить, если можно взять, тем более что на орбите этой захудалой планеты барражировал семнадцатый звездный флот, отвечающий за безопасность этой части космоса. А это, помимо мощного оружия, корпус звездной пехоты, состоявший из восьми с половиной тысяч отлично обученных солдат, способных растереть в пыль любых врагов Совета. Что такое два чужака, пусть даже с суперспособностями, перед подобной мощью? Никто и ничто. Но даже при таком, казалось бы, выигрышном раскладе, Совет не хотел оставлять пришельцам ни малейшего шанса, поэтому флоту был отдан приказ обеспечить полковника Труппе всем необходимым, а в частности, выделить отборные части для проведения силовой акции. Уже сейчас был задействован в работе весь научный потенциал флота, пытаясь выявить слабые стороны пришельцев, одновременно ища аналоги на происходящее в архивах и банках данных. Работа не прерывалась ни на секунду. Спустя двенадцать часов научная машина Союза выдала свои первые результаты: установка ноль – перехода, как изобретение, нигде и никогда не была создана, хотя гипотетически рассматривалось не раз, а вот вид и возможности чужаков подходят для представителей расы мира Гео, погибшей, согласно официальной версии, вследствие планетного катаклизма.

После того, как ученые изложили свое мнение, за дело взялись военные. Итогом их работы стал план: пробить и расширить боевой техникой проходы на станции, а затем бросить на пришельцев солдат, задавив их живой массой, в полном смысле этого слова. Смысл нелогичности подобных действий исходил из прямого приказа Совета, которым хотелось получить чужаков и оборудование, которое они так яростно защищали, в целости и сохранности. Уж очень им хотелось знать, с кем они столкнутся, выйдя из пространственного туннеля, в другой части космоса.

Пока я радовался тому, что сумел заставить отступить противника, навязав ему свои условия, военная машина уже работала на полную мощь. Десантные боты, как гигантские икринки, вылетали из брюха громадных кораблей – рыб. На высоте нескольких километров над поверхностью планеты вспыхивали дюзы, тормозя десантные капсулы, чтобы потом раскрыть парашюты, позволяющие им медленно опуститься на желтый песок. Достигнув поверхности, с громкими щелчками откидывались двери металлических капсул, из которых выбегали солдаты специальных войск. Высадившись, десантники сразу начинали грузиться в транспортеры – вездеходы, которые тут же отправлялись, держа направление на станцию.

То, что штаб-квартира подтвердила план эвакуации, было самым настоящим блефом, здесь моя догадка оказалось верной. При анализе наших способностей, ученые сделали предположение, что в число возможностей пришельцев может входить перехват информации. Военные учли подобный вариант, перейдя на автоматические коды, и тут моя "разведка" спасовала, не смогла перевести наборы импульсов в сообщения и приказы. Полковник, получив кодированное сообщение о предстоящей операции, тут же начал действовать.

Отдал приказ об эвакуации. Гражданский персонал, ученая элита и наиболее ценное оборудование были погружены и быстрым маршем двигались в глубь пустыни, то отход военных явно затягивался. Все эти действия и распоряжения были своеобразной имитацией эвакуации, разыгранной для нашего спокойствия. В какой-то мере им это удалось. Когда спустя несколько часов раздался вой врезающихся в атмосферу десантных капсул, я просто не знал что думать, но как только первый солдат ступил на песок, стало ясно, что мой "бескровный" план провалился. Чем эта высадка пахнет? Кровавой бойней или демонстрацией сил? Об этом можно было только догадываться, пока ясно было только одно, нас приняли всерьез, а значит, драться будут по-настоящему.

Когда все это начиналось, я думал, что бряцанье оружием местных властей, это не что иное, как своеобразный защитный рефлекс местных властей на вторжение извне.

Правда, я исходил из того, что видел.

"А видел я, как видно, не все. Как говорит земная поговорка: "В семье не без урода", так вот здесь, похоже, образовалось целое скопище уродов".

Как только я понял, что возможно придется воевать против государственной системы, мне сразу стало нехорошо. Демонстрация силы – это одно, а идти на смерть… И ради чего?! За комплекс подготовки "ангелосов"? Плевать я на него хотел! Уничтожить его, чтобы не достался врагу! Но проливать за него кровь… Не намерен! "Врата"? Уйти через них. А на Медее или еще где пусть ученые умники перекрывают туннель или разрушают его напрочь, если есть такая возможность! Не мое это, что бы там не говорила Кори! Воссоединение расы. Месть захватчикам. От всего этого несло старыми, затертыми лозунгами, которыми так богата военная история Земли. Мне, в свое время, хватило месяца боевых действий, чтобы понять, что такое война, а еще через полгода пришло понимание того, что война это грязный инструмент большой политики, а люди, стоящие у власти далеко не идеальны, а такие же, как и все, с пороками и слабостями. Здесь и сейчас, в данный момент, происходило то же самое, что и на Земле, только техника на порядок выше, да масштабы намного больше. Если на Земле я был обычным винтиком механизма – государственного строя и выделялся из общей массы только тем, что имел свой кодекс, которого старался придерживаться. Я честен, но до известных пределов. Если меня ударят по щеке, вторую подставлять не буду, а врежу в ответ так, что слабо не покажется, так как излишками доброты к ближнему своему не страдаю. И все же мои жизненные принципы в какой-то мере схожи с десятью библейскими заповедями, пусть даже в современной интерпретации. В свое время я нередко задавал себе вопрос, что я выберу, когда на весах окажутся мои принципы и моя жизнь? И вот сейчас этот момент настал. С одной стороны Кори и принципы, а с другой стороны – моя жизнь.

"Я что давал клятву верности? А – а… Черт возьми! Ты же уже решил все! К чему все эти философские отступления? Принципы! Да не будь их, я был бы обычным уродом!".

Так было всегда. Стоило мне принять решение, сомнения – переживания тут же исчезали, а вместо них начиналась усиленная работа мозга. Все просчитать, проанализировать и вы-дать результат. Вот и сейчас колебания ушли, а вот итоги… Расклад сил был явно не в на-шу пользу. Взглянул на Кори. Она боялась… и надеялась. На меня. Хотя изо всех сил она старалась выглядеть стойким и храбрым бойцом, как и подобает "ангелосу", в ее взгляде, нет – нет, да и проскользнет что-то детское, слабое, беззащитное. Да и как тут не бояться, зная, что за непрекращающимся воем тормозных дюз, стоят сотни обученных солдат, прибывших сюда, чтобы убивать. Меня и Кори. По информации, непрерывно сходящейся ко мне, число солдат постоянно росло. Уже сейчас в районе станции скопилось не менее двухсот солдат и тридцати единиц военной техники. А вой тормозных дюз, раз за разом, все сильнее бьет по ушам, словно набатом, нагнетая все большую тревогу. Я просчитал с десяток вариантов, но не один из них не давал шансы на победу. Единственное, что могло их отступить, это большие потери в живой силе и технике, но надежда на подобный исход покинула меня, когда количество солдат перевалило за триста единиц.

"Решили задавить нас массой. Вот же суки! Людей на убой, как скотину гонят!".

Пока я подбирал слова, чтобы объяснить Кори ситуацию, как она вдруг быстро шагнула ко мне. Положив руки мне на плечи, она на мгновение коснулась своими губами моих губ. Это было настолько неожиданно с ее стороны, что я понял все только тогда, когда она уже стояла в двух шагах от меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем она сказала:

– Спасибо за… все, Влад.

Сейчас в ее голосе прозвучало нечто такое, что тронуло меня до самой глубины души, за-ставив зазвенеть в ней серебряные колокольчики, символизирующие нежность. Я неловко улыбнулся, в ответ по ее губам также скользнула неуверенная улыбка. Все же удивительно, как даже легкий намек на улыбку может поменять облик человека. Лицо девушки похорошело, да и она сама сразу расцвела, как только что распустившийся цветочный бутон. Несколько простых слов и легкая улыбка заставили меня увидеть в ней юную красивую девушку, а не девчонку – истеричку, сдвинутую на мести. Только сейчас, я понял, насколько глубоко была в ней спрятана нежная девочка, только что показавшая мне свое истинное лицо. Но как объяснить ей, что я это понял, что сказать ей в ответ? Да и как она воспримет мои слова? Может уже сейчас себя корит, за секундную слабость. И тогда я решил остановиться на более обтекающей фразе.

– Я восхищаюсь тобой, девочка.

И сразу же понял, что не этого она ожидала от меня. Была бы другая ситуация, скорее все-го, я нашел бы другие слова, но только не сейчас и не здесь, в томительном ожидании страшного суда.

Долго ждать нам не пришлось. Против нас выступали профессионалы, а они умели выполнять приказы быстро и четко. Сведения, непрерывным потоком поступающие ко мне, говорившие о скоплении боевой техники и стоявших в полной боевой готовности штурмовых отрядах, помогли сделать вывод, что штурм вот-вот начнется.

"Ожидание закончилось. Так что, война?".

На эту мысль мозг отреагировал как на приказ, скользнув в "боевой" режим. Все мои чув-ства, система ориентации, обработка информации, боевые способности, все это сейчас подстраивалось под предстоящий бой. Пронизавшее меня холодное чувство отстраненности, присущее скорее роботу, чем человеку, было прямым следствием включения тактико-боевой программы "Страж", которая первым делом отрегулировала эмоциональные фильтры, отсекая чувства, эмоции и сомнения, сводя их к минимальному уровню. Первым шагом тактического плана, предложенного "Стражем", был уход из зоны прямой видимости. Разойдясь с Кори в разные стороны, мы встали с левой и правой стороны от ворот. Теперь противник, выйдя на линию ворот, стиснутый стенами коридора, без возможности маневра, окажется под ударами с двух сторон.

Заняв позиции, включили автоматику управления защитой. Меня одело в прозрачное, с радужным оттенком, сияние ЭМ – защиты в виде кокона, Кори закрыл прозрачный силовой шар с серебристым отливом. Включив защиту, мы тем самым автоматически передали ее в ведение "Стража". Программа, еще раз проанализировав исходные данные, выдала мне на усмотрение несколько типовых планов по ведению боя. Я выбрал вариант под хлестким названием "Залп", относящийся к режимам активной защиты, дававший, на мой взгляд, довольно эффективное сочетание комбинаций "защита – нападение". Подсчитанное "Стражем" расчетное время каждого такого контрудара составляло тридцать – сорок секунд. Моего аккумулированного запаса энергии должно было хватить на три контратаки подряд, затем наступит время Кори, а я в течение двух – трех минут должен буду восстановиться. По выкладкам, того же "Стража", нас с Кори должно хватить на отражение атак противника, в пределах сорок минут. В душе я надеялся, что мне не придется узнать, что может с нами произойти, когда мы достигнем этого предела.

***

Мощный взрыв превратил бывший транспортный люк станции в огромное рваное отверстие. Рваные куски черно-рыжего металла еще дребезжали по металлопластиковому полу, а внутрь станции уже рванулись юркие "Кузнечики". Не успел затеряться шум сервомоторов передового отряда в лабиринте переходов, как пол снова задрожал под многотонной тяжестью трех боевых машин – танков.

"Ишь, как уважают! Целых три тяжелых марки боевых машины "Скорпион". Плазмен-ная пушка. Это тебе не фунт изюму. Ну-ну, посмотрим".

Мой скептицизм имел под собой основание. Если "Кузнечики" проскакивали коридоры с завидной ловкостью, то тяжелые роботы, пройдя грузовой отсек, начали застревать чуть ли не у каждой развилки коридоров, ища наиболее приемлемый для них путь. Атака, не успев обрести остроту начала захлебываться. В иных случаях им приходилось выжигать себе про-ход выстрелами из орудий, и только тогда они могли двигаться дальше, но коридоры, оставшиеся за их спиной, полные огня и дыма, не давали возможности для быстрого развертывания штурмовых отрядов, хлынувших за ними. Едкий дым от сгоревших переборок, раскаленные до красноты стены коридоров, все это затрудняло движение солдат. Командующий операцией, видя, что солдаты практически топчутся на месте, приказал перейти на запасной вариант. "Кузнечики", временно остановленные, снова получили приказ продолжать наступление. Рванувшись сквозь сплетения коридоров, они разорвали наступившую тишину громким топотом и хлесткими очередями из тяжелых пулеметов. В воздухе повис визг рикошета, застонали разрываемые тяжелыми пулями переборки. Я подумал, что подобный психологический выверт станет преддверием начала атаки, но боевые машины, добравшись до первых ворот, неожиданно были остановлены. "Скорпионы" тем временем были отправлены по широкому транспортному коридору, опоясывавшему станцию, а штурмовые отряды отправили напрямик, если так можно выразиться при переплетении коридоров. Вместе с первым отрядом звездной пехоты ворот достигли три необычных робота, сильно напоминавшие "Кузнечиков", но без их стандартного вооружения. Не останавливаясь, только сменив быстрый, походный шаг на размеренную поступь машины тут же двинулись через коридор – тамбур, к нам. Вслед за ними осторожно двинулись десантники с оружием наготове. Я тут же сделал попытку идентифицировать идущие, на острие атаки, машины.

"Типа "Кузнечика", но… какой-то… непонятный. Что это за установка, у каждого на горбу? Вроде генератор… Была бы включена, тут же все понял. А так… Хотя… Все! Они на пороге! Ну, Влад, держись!".

Три странных "Кузнечика" один за другим переступив порог, тут же начали выстраиваться в линию.

"Это же генераторы защитного… Получи!".

Не успел последний из роботов перешагнуть порог, как я ударил по ним "Гравитационным кулаком". За секунду до удара внутри роботов неожиданно загудело нечто мощное, будто какая-то сила рвалась наружу, одновременно кряжистые фигуры начало окутывать радужное шаровидное сияние. Мой удар, проломив хрупкую, еще не набравшую силу, защиту двух ближайших роботов – генераторов, отбросил их на изготовившихся к атаке солдат. Сквозь грохот катящихся машин, воздух прорезали дикие крики и стоны людей, не успевших увернуться с пути бездушного металла. Третью машину удар задел вскользь, отбросив к стене. Он так и остался стоять неподвижно у стены, словно приколотая булавкой радужная бабочка. Атака, не успев начаться, захлебнулась в очередной раз. Судя по всему, именно на генераторы силовой защиты командование сделало основную ставку в начале штурма, но заминка оказалась недолгой, практически сразу пришел приказ старшему офицеру, командующему сводным штурмовым отрядом. Переданное открытым текстом, оно звучало так: "Атаковать непрерывно. Не жалеть ни солдат, ни техники. Чужаков взять живыми".

Тяжелая поступь, переходящая в не менее мощный, грохочущий галоп бронированного отряда, доносящийся из коридора, подсказал бы мне, даже не будь инфорполя, что первую волну атаки снова возглавили боевые роботы. Не успели они показаться на пороге, как наш с Кори, удар, разнес вдребезги первые три машины и превратил другие две в металлический лом, но последние три машины, сумев увернуться от кувыркающихся собратьев, выскочили из ворот прежде, чем мы сумели по ним ударить. Возникнув, словно чертик из коробочки, они с ходу открыли по нам плотный пулеметный огонь. Свинцовый шквал только успел коснуться моей защиты, как по ее поверхности пошла легкой рябь, гася энергию пуль. В следующее мгновение броню робота пронзил узкий пучок направленного силового поля, но даже прошитый силовой иглой, заваливаясь на бок, он продолжал стрелять. Воздух завизжал от рикошета. Кори повезло меньше, на ее долю достались два "Кузнечика". С первым противником ей удалось разделаться достаточно быстро, а вот второй робот, постоянно перемещаясь, юлой закрутился по залу. Ей мешал нанести точный удар страх за свои драгоценные установки, не дай бог, она их повредит, поэтому лавина хлынувших из коридора солдат досталась мне одному. Ударив в половинную мощь гравитацией, я смял первые ряды атакующих десантников. В привычный шум боя вплелся резкий хруст проломленных шлемов и пробитой брони, как будто трескались хитиновые панцири гигантских жуков под каблуком великана, им вслед эхом забились под потолком крики, стоны и проклятия раненных. Последовавший следом мощный акустический удар широким веером ударил по сознанию десантников, проредив ряды раненых, одновременно внеся дезориентацию и хаос в новую волну атакующих. Если первым ударом я сбил напор, то после звукового шока, ментальная составляющая большинства солдат, основой которого был боевой азарт, резко упала, превратившись в боль, страх, неуверенность. Часть солдат, несмотря на шок, еще пытались вяло атаковать, другие же сломленные болью, бросив оружие, заметались в потоке непрерывно выливающихся все новых волн десантников. Возникший у входа человеческий водоворот, смешав ряды атакующих, в считанные секунды превратил массированную атаку в беспорядочную толпу. Да и пол, усеянный исковерканными трупами, плавающими в луже собственной крови, как и вид панически мечущихся собратьев по оружию не добавлял солдатам присутствия духа. Как не закалены были десантники психологически, но странный вид врага и непривычный вид оружия, которым они пользовались, породил в их сердцах неуверенность. И именно в этот момент Кори закончив с последним "Кузнечиком", нанесла удар. Два быстрых укола силовыми иглами, вонзившихся в зараженную страхом массу солдат довершили успех нашей контратаки. Звездная пехота, гордость космофлота Союза, окончательно превратилась в обезумевшую толпу, тут же начавшая выдавливать сама себя обратно, в коридор. Воспользовавшись паническим бегством врага, мы с Кори, заняв позицию прямо напротив судорожно дергающейся толпы, приступили к работе. Гравитационный удар Кори с легкостью смял несколько рядов топчущейся на месте массы солдат, превратив их в месиво из мяса и металла. Хруст ломаемой брони вместе с криками и стонами звучал в моих ушах серо и буднично, не вызывая особых эмоций.

"Еще немного, и я к нему привыкну, как хрусту таракана под тапочкой".

Сдвоенным акустическим ударом мы довершили полный разгром противника, после чего вернулись на свои позиции. Сейчас, когда наступило временное затишье, я получил воз-можность осмотреться. Если до этого противник представлял собой безликую массу по имени ВРАГ, который хотел тебя убить, а все твое внимание и все твои силы к тому, чтобы не дать себя убить, то сейчас, в эти минуты спокойствия, стали проявляться детали сражения, ранее проходившие мимо моего сознания. Изломанные и затоптанные до неузнаваемости трупы. Лужи крови. Жуткие стоны раненых. Россыпи кровавых брызг на стенах, вперемешку с уродливыми шрамами, оставшимися от разрывов плазмы, все это делало еще более жуткой и без того страшную картину смерти. Глядя на все это, я практически ничего не чувствовал, словно этот бой высосал из меня все человеческое. Хотелось закрыть глаза и забыться, но даже этого я не мог сделать из-за постоянно поступающих сообщений инфополя. "Подошли "Скорпионы". "Подошел отряд". А вот с отрядом было явно что-то не то. Вместо того чтобы молча стоять в построениях, армейское подразделение представляло собой большую шумную толпу. Десантники бы давно вывалились к нам в зал, если бы коридор не перекрывали металлические туши двух оставшихся "Кузнечиков". Проведя анализ, я узнал, что эта беспорядочная толпа находится под самым настоящим "кайфом", получив двойную дозу "боевого" стимулятора. Пока я пережевывал эту новость, поступила новая информация, окончательно утвердившая меня в мысли, что о переговорах можно забыть. Окончательно и бесповоротно. Вместо этого нам предстояла самая настоящая бойня. Под своды станции вступил еще один "обкурившийся" отряд десантников, превышавший по численности первый почти в два раза. В его составе была новая пара роботов – генераторов силового поля. Повернул голову в сторону Кори. Наши взгляды встретились. Хоть она не знала, что нас ожидает, но догадывалась, что нетрудно читалось по ее застывшему, осунувшемуся лицу и настороженным глазам. Что можно сказать в такой ситуации? Единственное, что мне пришло в голову: "Держись, девочка! Лишние эмоции расслабляют солда-та!", но подобное утешение мне самому показалось напыщенным и пустым, а придумать что-нибудь другое время мне просто не дало. В зал с дикими воплями ворвалась распаленная толпа "обкуренных" солдат. Не успели они показаться в проеме ворот, как гравитационный удар вбил их обратно, но вид страшной смерть не только не остановил их, а похоже только подстегнул их безумный натиск. Следующей ударила Кори, но волна за волной накаченных наркотиками десантников с диким ревом все продолжали выплескиваться из ворот непрерывным потоком. Толпа безумцев шла опоясанная огненным шквалом, сжигая все на своем пути. Зал в одно мгновение превратился в преддверие ада. Горел пластик, плавился металл. Едкая дымка жгла легкие. Тела уже не только устилали пол, они уже начали громоздиться в кучах. Наши удары перемалывали людей в мясной фарш десятками, но остановить непрерывный поток, озверевшей от вида крови и смерти товарищей, накачанной боевыми наркотиками до самых бровей, звездной пехоты, мы не могли. Они разлились по всему залу словно мощная река, прорвавшая плотину.

"Мы проиграли, Кори! Надо уходить, пока не поздно! Кори…! – в это самое мгновение раздался жуткий, истошный, ввинчивающийся в уши, визг. Так визжат, когда больше не думают ни о гордости, ни о достоинстве, ни о сохранении человеческого облика. Нечеловеческий крик, пробившись сквозь эмоциональные фильтры, скользнул легким холодком страха по сердцу. Я даже не успел осознать его толком, как нечто, мгновенно, выжгло все, что во мне еще оставалось от человека, оставив сплав из звериных инстинктов и навыков убийцы, да всеобъемлющую жажду крови. Я стал сродни этим безумцам, солдатам Союза. Вспышки бледно-красных плазменных взрывов, белые росчерки лазеров, дробный перестук тяжелых автоматов, крики, мат и стоны, слилось для меня в одну яркую круговерть из цвета и звука, на фоне которой я изощренно и действенно убивал, слившись единым целым со "Стражем". Под моими ударами люди превращались в желе из мяса и металла, падали нелепыми куклами, нанизанные на силовые иглы, умирали раненые, добитые хлесткими акустическими ударами. Станция содрогалась от разрывов плазменных зарядов, перестука тяжелых автоматов, диких криков и стонов. Сладковатый запах крови, смрад от вырванных внутренностей и едкая гарь довершали общую картину смерти. Добро пожаловать в мой личный ад!

Неизвестно, чем бы закончился этот этап схватки, если бы в бой не вступил "Скорпион". Тяжелая машина вылетела из проема ворот под прикрытием двух "Кузнечиков". Я знал о ней, но меня просто не хватало на все, и я упустил эти полторы-две секунды, нужные для опережающего удара. Яркая вспышка плазменной пушки залила все бледно-красным светом, убрав на какой-то миг все цвета и оттенки. Силовой щит Кори, приняв на себя этот мощный высокотемпературный сгусток, сыграв волновой рябью, на какую-то секунду помутнел. В следующее мгновение на месте "Скорпиона" вспух огромный огненный шар. Основную силу взрыва принял на себя коридор, пламя, выбросив длинные языки, взревело, жарко лизнуло близлежащие стены и пол, мгновенно превратив в пепел горы трупов перед входом. С нашей стороны взрыв поджарил около взвода солдат, а также одного из "Кузнечиков". Тот рухнул почти сразу, разорванный осколками, чуть ли не на части. Второй, стоявший несколько дальше, отлетел в сторону, упав на группу солдат, занявших позицию среди трупов. Повинуясь заложенной в него программе, он сделал попытку встать на ноги, но не сумел из-за повреждений. Повторяя раз за разом свою бессмысленную попытку, он закрутился на одном месте, отталкиваясь одной непрерывно дергающейся ногой и молотя из пулеметов, сотрясаясь им в такт своим бронированным телом. В стороны полетели вырванные крупнокалиберными пулями куски тел, разбрызгивая во все стороны кровавые капли. Этому безумному танцу положила конец очередь в упор, из тяжелого автомата. Коридор, объятый огнем, оказался на какое-то время блокированным. Воспользовавшись моментом затишья, бросил взгляд в сторону Кори. Пламя, борясь с защитой, то с ревом взлетало вверх, то оседало, разбрызгивая в разные стороны жидкий огонь. Около десятка десантников, находившихся в непосредственной близости от Кори, сгорели почти мгновенно, другим повезло намного меньше, они умирали медленно. С душераздирающими криками, они катались по полу, размахивали руками, пытаясь сбить струящееся по ним пламя. Люди – факелы, метались, натыкаясь друг на друга, на стенки, падали, снова вскакивали, чтобы снова упасть, но на этот раз замертво, но и тогда живой огонь продолжал весело плясать на их телах, пожирая останки. Я облегченно вздохнул: защита Кори выдержала. Уже начала просматриваться фигурка девушки среди радужных переливов энергий.

"Выдержала. Молодец девчонка! Сейчас будет передышка,… а потом до тупых генера-лов дойдет, что переговоры… – и тут раздался взрыв.

Робот – генератор, до сих пор стоявший, неподвижно у стены внезапно превратился в огненный шар. Вслед за взрывом начали движение створки ворот. Очевидно, взрывная волна воздействовала каким-то образом на автоматику механизма запирания и тут же последовала реакция врага на закрытие ворот. Выстрелил второй "Скорпион" уже стоявший наготове. Взрыв – вспышка практически разорвал ворота на мелкие куски, словно лист бумаги. Осколки с противным визгом еще только ввинтились в воздух, а из ворот уже стремительно рвался новый отряд солдат с похожими, стандартными лицами и плазменными ружьями наперевес. Я замер на мгновение в замешательстве, так как до этого их классифицировал, как очередной вспомогательный отряд роботов. Четкие движения, стремительный бег, тяжелое вооружение. В атаку на нас бросили киборгов. Молчаливая, стремительная волна, не знающих страха роботов – воинов, черной волной затопила окружающее нас пространство, несмотря на мои яростные контратаки.

– Кори!! Мать твою!! Огонь!! Кори!! – но ее неподвижная фигурка не подавала никаких признаков активности, не отвечая на все мои попытки привлечь ее внимание. Моим одиночным контратакам не хватало ни силы, ни четкости. Медленно, но верно, я выдыхался. Вот качнулся к предельной отметке уровень энергии для подпитки ЭМ – кокона, поставив меня у предельной черты своих сил и возможностей.

– Кори, девочка, очнись!! Ударь по этим чертовым машинам! Ты можешь!! Ты сильная! Ну же!!

А в ответ – тишина. Нанеся последний удар силовой иглой, я замер, теперь уже так же, как и Кори. Энергии оставалось только на поддержку защиты в течение трех – четырех минут, не считая неприкосновенного запаса для бегства. У меня осталась минута, чтобы определить, что происходит с Кори, а затем уже решать, что делать дальше. Ее аура не читалась из-за эмоциональных фильтров, а в остальном она была жива и здорова, насколько мне по-зволяла это видеть ее защита. Кстати, ее силовой щит волновал меня не меньше, чем она сама. Полупрозрачность ее защиты, говорила о критическом уровне энергии. Я уже не знал, что и думать, как в следующий миг ее силовое поле пропало. В этот миг во мне все замерло. Мысли, движение, дыхание. Я превратился в статую, как и киборги, тут же прекратившие стрелять, но это не смогло остановить уже выпущенные по силовому кокону плазменные заряды. Впившись в незащищенное девичье тело, они вырвали из ее горла жуткий крик, затем, бросив на пол, заставили забиться в судорогах. Кори кричала дико, страшно, непрерывно, на одном выдохе, пока ее тело, выгнутое дугой, не рухнуло замертво. Я принял ее смерть, но не проникся ею. Для этого нужно было время, а его у меня больше не было. Киборги, до этого окружавшие Кори, тут же перенесли огонь на меня. Защита сразу загудела, наращивая энергию, пошли переливы цвета, говорящие о предельной нагрузке.

Когда я стал на сторону этой юной идеалистки, то даже не подозревал, что будет все так серьезно и страшно. Ощущение лихой схватки, на фоне демонстрации своих возможностей, исчезло почти сразу, когда она превратилась в жестокую, кровопролитную бойню, которую прервать мне не давал враг, гоня солдат на убой. Да, я мог выйти из нее. Мог! В любой момент, в любую секунду! Но как бросить эту девочку на растерзание своре диких зверей, зная, что она умрет, но не отступит! Это означало предать! Не тот я человек! Так и закрутился, как та белка в колесе. Не выпрыгнуть на ходу, не остановиться. Теперь Кори не стало. Долг свой я выполнил.

"Извини, Кори. Мне пора".

Энергия завихрилась вокруг меня, начав конденсироваться для прокола пространства, но тут мир содрогнулся, и я вместе с ним. Яркая пульсирующая вспышка разорванной защиты обожгла глаза, словно по ним лизнул язык ярко-голубого пламени, но я успел до этого увидеть и осознать, что произошло на самом деле. Неожиданно взорвавшийся боезапас в лежащем рядом со мной "Кузнечике", смел мою защиту, державшуюся на пределе, в считанные доли секунды. Мир уже плыл у меня перед глазами, сопровождаемый набатным гулом в ушах, когда резкая боль от тупого удара будто вспорола грудную клетку. Я пошатнулся, но новый сокрушающий сознание удар распластал меня по полу. Единственное, что я почувствовал в последний миг, перед тем как тьма сомкнулась надо мной, то это соленый, железистый привкус крови во рту.

Глава 9

Суб – лейтенант Пиркс был далеко не молод. Свой чин он выдрал зубами, проявив не-дюжинные воинские способности, за пять десятков лет, проведенные на службе у Союза. Он был по-своему умным, в меру жестоким и отличался завидной смелостью. Его специа-лизацией являлась охрана особо важных объектов, составляющих научную и государственную тайну, вот как сейчас эта станция с ее "вратами". Уже год как его взвод был прикомандирован к полубригаде управления безопасности, входящей в состав семнадцатого звездного флота.

Завербовавшись в звездную пехоту еще молодым человеком, он дослужился в свое время до мастера – сержанта, но, случайно попав в бригаду поддержки на время проведения одной секретной операции, сумел проявить себя, попав на заметку людям из безопасности. Получив предложение перейти в УБ, не раздумывая, дал согласие, после чего прошел специальную подготовку. Несколько отлично проведенных операций – и полтора года назад он получил свое первое офицерское звание. Снова прошел специализацию. И вот уже как год командует двойным взводом охраны.

Сейчас суб – лейтенант с двумя сержантами, командирами полувзводов, стоял в середине разгромленного зала – лаборатории, где несколько часов назад "чужаки" сражались со звездной пехотой Союза. Что тут находилось, что стоило так защищать? Этот вопрос все время крутился в голове лейтенанта, не находя ответа. Помещение было полностью разгромлено, за исключением одной, да и то частично сохранившейся технологической камеры. Хотя по разбитым вдребезги консолям нетрудно было догадаться, что в начале их было три.

"Уже чудо, что от одной хоть что-то осталась, – кисло усмехнулся в мыслях лейтенант. – После такой бойни… А морды-то как эти мудрилы – ученые от трупов воротят. Непривыч-но им. Тут я их понимаю! Меня-то самого от этой жути забирает, а уж им то…".

Группа ученых, за которыми он сейчас наблюдал, занимаясь обследованием последней сохранившейся камеры, все время старалась держаться спиной к месту основного побоища, благо, что вокруг остатков установки уже все расчистили и промыли дезинфицирующим раствором. Но забывшись, то один, то другой, задев взглядом горы трупов у входа, резко вскидывает голову, чтобы утихомирить несущийся к горлу желудок. Сержант снова кисло усмехнулся, глядя на их ухищрения. Еще совсем недавно, он сам едва удержал рвотный позыв, когда перешагнул порог и увидел пол, заваленный в несколько слоев раздавленными и сожженными трупами.

"Хорошо, хоть запахов не чувствуют, а то выворачивало бы через каждую минуту".

Ученые, как и он, были облачены в мягкие и легкие скафандры со станцией регенерации воздуха, снабженной обеззараживающими фильтрами.

Лейтенант снова обвел глазами зал. Искореженные и обугленные стены, заляпанные пятнами цвета ржавчины. А трупы выглядели так жутко, словно по ним прошлась не просто смерть, а сумасшедшая смерть. И не с косой, а с мясорубкой. Это был вынужден признать сам лейтенант, у которого, как он иногда любил говорить о себе: "война в крови". Прошло всего полтора часа, как отсюда убрали остатки отряда киборгов. До этого боя они являлись стопроцентными гарантами победы, но в сегодняшем бою еле-еле перетянули ее на свою сторону.

"Все же бравыми ребятами оказались эти киборги. Бравыми, ничего не скажешь,- за-думчиво подумал Пиркс, стоя посреди зала, и продолжая осматриваться. – Такую силу сломали. "Чужаки" оказались не хуже мясорубки. Перемололи две штурмовые полуроты. Потом отряд особого назначения первого класса. Там же каждый боец профи, один трех десантников стоит. Да еще под двойным "нарком". А этим хоть бы что! Не "чужаки", а звери какие-то. А еще приплюсовать сюда пол отряда киборгов… Круто! Кто бы мне сказал, что двое уложат столько…А из них одна еще совсем сопливая девчонка! Все, хватит рассуждений! За работу, лейтенант!".

– Руум, возвращаешься в расположение отряда, – отдал приказ суб – лейтенант к одному из сержантов, стоявшему перед ним навытяжку. – Возьмешь второе отделение. И сюда. Схема внешней охраны "Стандарт 2М". Это пока. С внутренней расстановкой разберемся позже. Мне надо помозговать. Действуй!

Сержант отчеканив: – Есть, суб – лейтенант! – и четко развернувшись, быстрым шагом направился к выходу.

– А ты Кро-то-Кор, иди к "Пространственным вратам", – бросил через плечо Пиркс. – Присмотри там за нашими парнями. Я потом подойду. Позже.

Отдав приказ, суб – лейтенант стал прикидывать на глаз расположение часовых. Снова окинул помещение взглядом. Теперь его взгляд остановился на группе из трех "гражданских лиц", готовивших останки одного из "чужаков" к последующей транспортировке. Рядом с ними стоял робот – лаборатория, низкий, на широких гусеницах. В этот момент его длинные и тонкие, но необычайно сильные, манипуляторы, делали один за другим уколы в различные части безжизненного тела.

"Консервируют, трупорезы. Потом на куски будут резать. Исследовать, так они это называют. Живодеры!".

Подобную процедуру он уже дважды видел за время своей работы, и каждый раз чувствовал брезгливость при виде их манипуляций. Хотел сплюнуть, но в последний момент удержался, вспомнив о глухом шлеме скафандра. Не имея другой возможности выказать презрение, суб – лейтенант развернулся в другую сторону, став смотреть на адмирала со свитой, изъявившего желание самолично побывать на поле боя. Сейчас все они стояли полукругом над телом второго "чужака". С двух сторон особу адмирала прикрывали телохранители с тяжелыми автоматами, взятыми на изготовку. Чуть поодаль от охранников, сохраняя дистанцию, стояли военные вперемешку с учеными из правительственной комиссии, во главе с полковником Труппе. Помимо просто любопытствующих, с телом "чужака" работали двое специалистов, водя над трупом каким-то прибором. Этих ребят он знал, они были из научного отдела управления безопасности.

"Универсальное у нас управление. Кого хочешь, найдешь! И головореза, и мудреца. Ладно, хорош глазеть, лейтенант! Тебе не за это деньги платят!".

Не успел суб – лейтенант оторвать взгляд от адмиральского окружения, как неуловимая де-таль, еще не понятая мозгом, но уже успевшая изменить всю картинку, была захвачена кра-ешком глаза. Лейтенант был из той породы людей, которые не любят оставлять за своей спиной никого и ничего, пусть даже это только тень беспокойства. Резкий поворот головы в направлении адмирала – и взгляд фиксирует непонятное смятение в группе лиц, столпившихся у тела. Вот командующий, отшатнувшись, делает неверный шаг назад, а телохранители, шагнув вперед, закрывают своими широкими плечами высокую персону. Почти одновременно с ним отшатнулась от тела ученые, следом, несколько помедлив, шагнули назад военные. Только специалисты, из управления безопасности, вскочив на ноги, не стали пя-титься, а остались стоять, не сводя глаз с "чужака". Только тут лейтенант понял причину непонятного поведения людей, которую он не смог определить из-за большого расстояния. Контуры тела мертвого "чужака" стали медленно наливаться жемчужно – серебристым сиянием, которое с каждой секундой становилась все ярче. Вместе с этим явлением все ме-нее становилось видно тело, оно все более расплывалось, теряя четко очерченный контур и краски. Первой мыслью Пиркса было объявить по комкону всеобщую тревогу, но присутствие высокого начальства тут же умерило служебное рвение старого служаки.

"Пусть оно и решает, – решил лейтенант, – но со своей стороны меры предосторожности я все же приму. Хуже не будет".

Отдав соответствующие распоряжения своим людям, лейтенант стал дальше наблюдать за развитием событий. Вопрос "убегать или остаться" у старого солдата даже не возникал в голове, ему было просто интересно. И вдруг неожиданно раздались звуки, напоминающие мягкие шлепки. Выхватив бластер, лейтенант резко развернулся на звук. Рядом с прозрачным саркофагом, над которым замер неподвижный робот с нелепо задранными вверх манипуляторами, лежало три тела в мягких скафандрах. Ученые. Лейтенант без труда связал трупы с все нарастающим свечением. Ухо снова уловило за спиной уже знакомый звук, но теперь лейтенант знал, что увидит. Скользнув глазами по группе тел, раскинувшихся вокруг технологической установки, он остановил взгляд на телах адмирала и его свиты. Страха, как такового, лейтенант еще не успел почувствовать, слишком все произошло быстро, неожиданно и бесшумно, но в следующую секунду пришла мысль – вопрос: – Следующий я?!

Лейтенанту часто в свое время приходилось ходить рядом со смертью, чтобы так просто поддаться панике, но ожидание собственной смерти, от которой нет, ни спасения, ни защиты… А может смерть только здесь, а там, за пределами зала, ее нет? Ноги сами понесли его к выходу. В душе затеплилась надежда, но как только он выбежал в коридор и увидел новые трупы, она снова погасла. Страх, до этого с трудом сдерживаемый, с новой силой вцепился в него, ломая остатки воли. Сознание замигало, как вот-вот готовая перегореть лампочка. Он уже не осознавал, что куда-то идет, не выбирал ни направления, не разбирал дороги, шагая прямо по трупам, как вдруг неожиданно сквозь разрывы искореженных переборок ударил солнечный свет, сумевший в последний миг удержать сознание, готовое погаснуть. Солнце и небо! Они вдохнули в него жизнь. Он не умрет! В пустыне, где много воздуха и солнца, смерть не посмеет его коснуться! Но не успел лейтенант обогнуть, изорванную в лохмотья, наружную стену станции, как резко остановился. Все так же голубело небо и светило солнце, но вместо желтого песка лежал ковер из мертвецов. Песчаные танки и боевые роботы стояли наподобие памятников на этом кладбище непогребенных мертвецов. Погасла искра надежды, вслед за ней погас разум. Нечеловеческий вой, разорвав в клочья тишину пустыни, ввинтился в яркое голубое небо.

Смерть многогранна. И не всегда убивает сразу. Вот и сейчас удар косы безносой стару-хи, вместо того чтобы разить насмерть, нес с собой атрибуты, предваряющие ее приход: бе-зумие, панический страх и жажду убийства. Они волной захлестнули, все как один, корабли семнадцатого звездного флота. Солдаты и офицеры звездных экипажей, кто с безумным хохотом, кто с надрывным плачем, резали, стреляли, убивая себя и других.

Внезапно охватившая семнадцатый флот эпидемия безумия заставила исчезнуть во вспышках ядерных взрывов почти всю армаду, за исключением нескольких звездолетов, которым была уготована участь кораблей-призраков, уносящих свои мертвые экипажи в бездонные глубины космоса.

***

Охватившая меня тьма с силой душила своими черными щупальцами. Я пытался ей со-противляться, но выходило плохо. Я задыхался, мне не хватало воздуха, пока, в какой-то момент, словно невидимая сильная рука отбросила щупальца с моего горла. Глотнув воздух сначала робко, потом все сильнее, я, наконец, задышал полной грудью. Следом появился свет, сначала неяркий и робкий, он постепенно стал набирать силу. Эти примитивные ощущения ничего не давали ни уму, ни сердцу, пока на границе моего сознания не проскочило нечто. Попытался ухватиться за него, провалилась, но усилия не пропали даром, запустив механизм памяти. Смутные, полузатертые обрывки воспоминаний пошли непрерывной чередой, все такие разные и одновременно одинаковые в своей неопределенности. Попытки сосредоточиться на чем-то одном, ни к чему не привели. Постоянно ускользавшие от меня мысли, вместе с бессмысленными попытками что-либо понять, неожиданно вызвали всплеск злости. Ощущение потрясло не только мое "я", но и саму череду непрерывно мелькающих безликих картинок. Словно сбившись с ритма, они стали наплывать друг на друга, слипаться, образуя ком, который постепенно стал увеличиваться в размерах, грозя похоронить мое сознание под массой слипшихся воспоминаний. Тогда я испугался. Так пришел страх. Злость и страх. Эти два чувства, объединившись, подобно молнии ударили в самую середину шара, заставив тот распасться, оставив после себя только одну картинку – воспоминание. Тело, бьющееся в агонии. Кори. Это имя, всплывшее в памяти, закрутило ленту черно-белого кино, сохранившуюся в памяти. Каждый кадр, сначала застывал у меня перед глазами в своей чудовищной неприглядности, потом сменялся на такой же снимок, не менее ужасный. Страшные в своем жестоком натурализме воспоминания молотом били в мозг и жгли сердце. Каждый кадр возвращал мне частичку самого себя, так я вспомнил, что со мной произошло, кто я и где нахожусь.

Состояние, в котором я сейчас находился, являлось своеобразным вариантом "клинической смерти". Своеобразная "мимикрия", которую мозг поддерживал автоматически, давал под-питку организму на самом минимальном уровне, позволяя только системе регенерации организма заниматься восстановлением жизненных функций. Когда состояние "физической смерти" было остановлено и пошло вспять, мозг включил сознание. Появившиеся в памяти картинки были сигналом к пробуждению личности. Черная стена, до сих пор державшая мое сознание в плену, растворилась, вернув видение мира, но не зрительное, а через информационное поле. Краски, образы, мысли, чувства, все эти ощущения мира, хлынув волной, наполнили меня, прежде всего радостным ощущением причастности ко всему живому, но не успел я насладиться всем этим, как в голове вспыхнули жуткие подробности нашего последнего боя. Дикий рев и горящие яростным безумием глаза солдатни, накачанной боевым наркотиком. Плазменный факел на защите Кори. Стремительно накатывающаяся волна одинаковых и бесстрастных лиц киборгов. Пульсирующая вспышка моей разорванной защиты. До этого я был готов простить миру ее смерть, но взорвавшийся в голове ее предсмертный душераздирающий крик сбил защитные барьеры, поставленные культурой и цивилизацией, вытаскивая на свет все темное, что таилось в уголках моей души. Ее крик, не переставая, все продолжал гудеть тревожным набатом, неся в себе страх и боль, взывая к мести.

"Убить!! Убить!! – раздавалось эхом в самых отдаленных уголках моего мозга. Погружаясь в черный омут, имя которому было "безумие", я неожиданно понял, той примитивной частью мозга, где похоронены наши первобытные инстинкты, что нахожусь не в реальном мире. Затем я неожиданно прозрел. Место было странным, непостижимым и чужим, но в то же время в нем было что-то мне знакомое и близкое. Его можно было сравнить с ночным звездным небом из-за мириад голубых искорок на фоне цвета черного бархата. Я парил в пространстве, среди голубых звездочек, пока исподволь, как-то вдруг, во мне проявилось знание. Необычное, чудное и противоречивое, как и все в этом месте.

"Ты частичка, один из великого множества краеугольных камней этого мира, но одновременно ты его творец и бог".

Это знание вывернуло мне мозги наизнанку, заставив понять, где нахожусь. Разум во вселенной разумов. Я сумел попасть туда, где родился во второй раз. Еще одна вселенная в энергоинформационной сфере, где властвует энергетика чувств, мыслей и желаний, где каждый мозг представляет собой отдельный мир. Эта была вселенная, где каждый был и ее частичкой, и ее творцом.

"Ты принял этот мир, а он принял тебя. Теперь осталось решить вопрос бытия: кто ты есть?".

Сомнений в выборе не было. Палач. Я буду палачом. Вселенная разумов тут же изменилась, дав иное видение окружающего меня пространства. Теперь вокруг меня висела густая сеть из тончайших ниточек, а в тех местах, где они пересекались, висели миры – разумы, соединенные друг с другом, в самых замысловатых комбинациях. Это были любовные и родственные связи, нежные привязанности и взаимная злоба. По этим ниточкам – связям проходила нежная ласка и грязные помыслы, любовное стеснение и хладнокровная жестокость. Все, чем управлял мозг разумного существа, и все, что управляло им – представляли эти нити. И сейчас я получил власть над ними. Я мог манипулировать любым разумным существом, как марионеткой, дергая за эти ниточки. В моей воле было заставить его плясать, плакать, сойти с ума, влюбиться, или… умереть. Еще раз окинул внутренним взглядом мириады искорок, каждая из которых представляла жизнь разумного существа. Все они живут. Работают, любят, радуются, страдают. Но это пока. Некоторым из них уготовано умереть. Я их смерть. Окончательно осознав это, я потянулся к ближайшей искре своим сознанием. Почему начал именно с этого существа, я не знал, но твердо верил, что это знание мне дано свыше. Дотянувшись до чужого разума, я опалил его огнем своей ярости. Он тут же потух. Кто-то умер. Жизнь погасла, но у меня остался отпечаток смерти, это как обратная сторона обычной монеты, а в этой вселенной – жизни. Он был мне нужен, но зачем, я пока не знал. Гасить жизни получалось раз за разом все легче и легче, но вскоре мне надоело тушить их по одной. И тут, словно пришедшее свыше, озарение, подсказало мне, как использовать остававшиеся у меня отпечатки смерти. Слепив из них шар, я кинул его, словно черный снежок, в большое скопление искорок. Ком из смерти и безумия, ударив в центр их скопления, стал растекаться, жадно пожирая их, одну за другой.

***

Едкий запах горелого металлопластика мешаясь со сладковатым запахом крови, лез в ноздри, щекотал горло. Меня шатало. И не раны, уже затянувшиеся, были тому причиной. То, что со мной происходило, было своеобразной платой за переход из психосферы в сферу материальную, своего рода адаптация, вызвавшая физический резонанс в моем организме. Меня бил озноб, тело обливалось холодным потом, вдобавок ко всему голову пронзали волны сильной боли. Оставалось только терпеливо ждать, когда все это закончиться. Наконец, этот момент наступил. Еще несколько минут я стоял неподвижно, привыкая к самому себе и к окружающему миру, одновременно пытаясь понять то, с помощью чего мой разум нашел дорогу во вселенную разумов. Детально и скрупулезно я изучал картины психосферы, зафиксированные мозгом, пытаясь в них найти разгадку, но скоро понял, мой разум при всем его нынешнем совершенстве, не готов к восприятию информации подобного уровня.

Прекратив попытки, я вошел в инфорполе. Наступила пора узнать, что делается в реальном мире.

Станция, взорванная и искореженная, представляла собой преддверие ада. Чувство при-частности к страшной картине вызвала у меня двойственное состояние. Одна часть, с ужасом, взирала на это, вторая же – смотрела хладнокровно и жестко, словно сквозь прицел винтовки на врага. На миг я опешил, пытаясь понять, что происходит, но тут же последовавшая попытка взять верх над моей личностью, расставила все по своим местам. "Страж", боевая тактическая программа, оказалась программой – паразитом. Борьба оказалось недолгой. Выделив ее из своего сознания, я заблокировал ее, решив разобраться с ней позже.

"Явная недоработка предков, не сумели ее до конца отладить. Впрочем, со слов Корку было ясно, что полного комплексного испытания "Страж" не проходил. Доработку оставили "на потом". Делали как лучше, а получилось как всегда. А если бы во время боя мы с ней схватились… Стоп! Может… гибель Кори? Та ее отрешенность… следствие борьбы… Японский городовой! – мысль больно ужалила меня в сердце. – Если она еще и сознавала это… ".

На душе стало противно и горько, словно меня самого только что нагло обманули. Доду-мать дальше мне не хотелось.

"Я и Союз. Они получили по зубам, но силы явно не на моей стороне. В итоге два варианта. Первый. Бежать через "врата". А там на Землю. И ты веришь, что все забудешь?! И будешь где-то там отсиживаться?! Да не в жисть! Тогда у нас на повестке дня остается один вопрос. Война. Один в поле не воин, а значит, мне нужны союзники. Для начала стоит поговорить с бывшими союзниками геонцев".

Все произошло автоматически, легко и просто, без малейшего усилия с моей стороны. Я словно открыл в своем сознании маленькую дверцу, за которой хранились ключи – координаты пространства, открывающие пути к различным мирам. Перебрав их, достал необходимый (подсказанный мне памятью) и открыл нужную дверь. Затем переступил через порог.

ГЕОНЕЦ

Глава 1

Сегодня, в гигантском зале, где обычно решались вопросы внутренней и внешней политики мира муркоков, творилось нечто невероятное. Зал, представлявший собой классический амфитеатр, обычно занятый в лучшем случае на треть, сейчас был набит битком. Силовой барьер, тускло мерцавший в потоках искусственного освещения, отделив правительственную ложу от остального зала, стал неожиданным нововведением для всех присутствующих, дав пищу для ума, как для журналистов, так и для дипломатов. Обе эти группы составляли львиную долю от присутствующих здесь гостей. Меньшую часть составляли представители различных направлений церкви, официальных наблюдателей от союзов и содружеств ряда миров, а также несколько десятков почетных гостей. Пока в правительственной ложе никого не было, в зале царила обычная рабочая атмосфера. Журналисты, операторы и техники сейчас были заняты каждый своим делом: кто уточнял список вопросов, соответствующих тематике своего журнала или канала, кто в последний момент тестировал аппаратуру. Послы, как и другие представители миров в своем большинстве, сидели молча, в напряженном ожидании начала этого необычного заседания. Вдруг в зале стал постепенно стихать гул по мере того, как правительственная ложа стала наполняться представителями кланов – "клыками"… Как вдруг резко наступила тишина. Вместе с членами правительства в ложу вошли саксы, горды и представители третьего мира, под названием Молт. Если, саксы и горды, некогда состояли в союзе с муркоками и геонцами и раньше имели места в этой ложе, то молтцы, оказались здесь впервые.

"В правительственной ложе нет места гостям, а это значит… значит, заключен новый союз! – вслед за этой мыслью возникшей у большинства присутствующих, тут же на свет стали рождаться другие щекотливые вопросы. – Зачем он организован?! Для чего?! И почему сейчас?!".

Хрупкая тишина, возникшая как следствие неожиданности, уже в следующую секунду бы-ла уничтожена лавиной вопросов и восклицаний, раздавшихся в рядах наиболее импульсивных журналистов, да и другие присутствующие не отказали себе в комментариях вслух по поводу образования нового союза. Шуми и гвалт еще только начали набирать силу, как под потолком поплыл звонкий серебристый звук, напомнивший мне перелив колокольчиков. Пресс – конференция, которую все с таким нетерпением ждали четыре долгих месяца, уже в самом своем начале преподнесла такой неожиданный сюрприз. Что же будет дальше?

***

На заре зарождения звездной экспансии Цель расы турусов была благородной, но довольно неопределенной и туманной, так же как и девиз "Мир и процветание – разумам галактики". Позже, развиваясь, философская доктрина Цели обрела конкретные и четкие черты. Девиз, также подвергся коренным изменениям, хотя и продолжал оста-ваться расплывчатым словосочетанием. "В единении – сила". Когда идея окончательно сформировалась в сердцах и сознании турусов, им стало ясно, что пришла пора вынести ее на просторы Галактики. Сначала решили приобщить к познанию Цели одну из двух встреченных им в космосе рас. Избранниками оказалась раса крыманов, получившая в наследство от своих предков большие фасеточные глаза, жесткий внешний скелет и воинственный нрав. И тут турусы неожиданно для себя столкнулись с грубым непониманием крыманами элементарных вещей. Во-первых, принятия идеологии Цели как само собой разумеющееся, а второе, как естественное продолжение Цели – объединение их миров для совместного доведения идеи до других рас и народов. Те, ответив "нет" по этим двум пунктам, тем самым, сильно удивили турусов, но нисколько не остудили пылающую в их сердцах веру. Нежелающие отступать, в своих фанатичных попытках убедить, турусы и воинственный нрав крыманов сделали свое дело. Разразилась война. Победа, оставшаяся за турусами, не принесла им ничего, кроме крови и разрушений. Раса крыманов была уничтожена почти полностью, а это означало, что она навсегда потеряна для великой идеи. Понимание этого сумело достучаться до глубоко запрятанных остатков разума самых оголтелых фанатиков Цели. Отсюда был сделан соответствующий вывод, ставший в последствии одним из постулатов: "к пониманию Цели нужно осторожно подводить, а не грубо подталкивать в спину".

Эта война замедлила, но не остановила великий поход к звездам. Турусы, ис-кренне веря в свое предназначение, неустанно бороздили глубины космоса в поисках новых рас. За три столетия восемь новых цивилизаций присоединились к ним, чтобы служить Цели. А это десятки планет, если считать вместе с их мирами – колониями. С каждой вступившей в Союз Индустриальных Миров, так со временем стала называться сообщество народов – сторонников Цели, цивилизацией, пополня-лись и расширялись современные знания и технологии. Одновременно с налаживающимися отношениями начиналось определение места, которое должна занять, та или иная раса в строительстве Цели. Этим распределением занимались исключительно турусы, являющиеся основоположниками философии и основными проводниками идеи Цели. Одни из народов определялись на роль солдат, другие – торговцев или техников.

Вместе с опытом и знаниями постепенно оттачивались и шлифовались методы воздействия и убеждения для будущих адептов. Знакомство обычно начиналось с обмена делегациями и торговыми договорами, потом шли попытки убедить местные власти присоединиться к Союзу, где мышам в качестве бесплатного сыра предлагались современные знания и возможность торговли с другими расами. Если и это не удавалось, переходили к следующей фазе: "мягкое" свержение правительст-ва с помощью коктейля из шантажа, подкупа и предательства. Обычно на этом этапе и заканчивалось присоединение, хотя в практике турусов был один случай, когда пришлось пойти еще дальше. В ход пошла демонстрация силы. Ее вполне хватило для упорной расы, чтобы проникнуться идеей Цели, хотя турусы великолепно понимали, что в подобных случаях идея Цели придет к аборигенам только во втором, а то и в третьем поколении. Придется воспитывать в их сознании истинное понимание самой идеи единства постепенно, пока нынешнее поколение не уйдет из жизни, так и не поняв истинного величия Цели.

Со временем менялось сознание не только присоединяемых народов, но и в самой расе турусов, но они не касались рядового обывателя. Изменения коснулись только руководящей верхушки – Совета, а также их ближайших сподвижников, занимающих ключевые посты в центральном аппарате СИМ. Первичное понимание Цели, со временем, было отставлено ими в сторону как грубое и консервативное, не отвечающее духу технологического прогресса. Но отставлено оно было в сторону не на показ, дабы не смущать ревнителей Цели, а только для самих себя. Проходили столетия, менялось сознание управляющего органа, или Совета, а вместе с ним менялись законы правления. Они изменялись не явственно, а исподволь, сохраняя внешние принципы демократии и единства. Союз, постепенно разрастаясь, набирал силу, а вместе с ним и Совет, при этом оставаясь внешне неизменным, так же как его старый девиз "В единении – сила".

Неизвестно как бы долго продолжался этот крестовый поход, если бы турусы и их союзники не встретили на своем пути весьма неординарного противника, которого победить, до этого наработанными и испытанными методами, было практически невозможно. К тому же этот антагонист идеи Цели стоял во главе содружества, в которое входили еще три расы. Разумные существа Гео, так аборигены называли свой мир, были уже необычны тем, что не пошли по обычному "техническому" пути развития цивилизаций, а упорно, тысячелетиями, развивали свои природные способности, оттачивая ум и тело. Цивилизация – уникум. Как можно пытаться обмануть или шантажировать аборигена, спокойно считывающего биотоки твоего мозга, не говоря уже об эмоциональном фоне. Это почти то же самое, что подвергаться допросу с применением "сыворотки правды". Любой шпион будет сразу раскрыт, стоит ему только ступить на поверхность этого уникального мира. А что можно противопоставить солдату, способному на расстоянии подавить разум противника, а в случае опасности перенестись сквозь пространство, да еще в пределах, не только своего мира, а целого содружества. В Совете турусов, в первый раз, за долгие столетия, рассматривали план военных действий, как средство принуждения. Он был детально рассмотрен и отклонен. По крайней мере, при первом рассмотрении. Слишком сомнительным выглядел исход войны. Мощь Союза Индустриальных Миров при приближенных выкладках была признана равной мощи содружества, где ее львиная доля отдавалась миру Гео и его обитателям. К тому же война подрывала в корне основы псевдодемократического правления Совета, а, следовательно, могла вызвать ненужные мысли, и даже смуту, в рядах союзников. Значит, надо было искать что-то новое или отступить. Но отступление для турусов было бы началом краха их Цели, а значит и Союза. А этого они не могли допустить. Чтобы выгадать время, нужное для поиска решения этой проблемы, Совету чуть ли не в первый раз пришлось выступить в неестественной для него роли "доброго соседа". В ход пошел обмен дипломатическими миссиями, торговыми делегациями. Одновременно была раскинута шпионская сеть для сбора информации и уточнения слабых мест содружества. И вот, спустя два года, решение было найдено, правда, чисто случайно, благодаря экспериментам с пространственно – временным континуумом, на одном из миров – союзников. Там был найден выход в новое пространство, но что оно собой представляло, пока никто не мог понять. Но главное, за что зацепился Совет, предметы и живые существа, проходящие через точку перехода, исчезали без следа. И вот тогда появилась идея попробовать по-добный эксперимент на целом мире, на Гео. Это была безумная идея, но с другой стороны, это был единственный выход из создавшегося положения. Поэтому Совет пошел на этот эксперимент, обставив его такой секретностью, насколько это было в его силах. Эксперимент получил название "Катапульта", заключающее в себе тайный смысл его проведения. Расчеты показали, что гигантские затраты на этот небывалый по своему масштабу эксперимент, если он удастся, представляют собой "ничто" по сравнению с войной, как "основным" вариантом развития событий. К тому же он способствовал научно – техническому прогрессу. И в случае удачи можно было подумать о кораблях с подобной начинкой, как о новом виде оружия. Но даже не это было главным, а то смятение и страх, которые должны были охватить расы и цивилизации, как внутри Союза, так и далеко за его пределами, перед мощью и силой Совета.

К этой операции готовились долго и упорно. Только полтора года ушло на разработку и изготовление сложнейшей аппаратуры, способной работать с объектами, величиной с целую планету. Вся научная и техническая мощь Союза была брошена на разработку и осуществление этого проекта.

К моменту готовности проведения "Катапульты" были добыты общие коды доступа к первому, внешнему кольцу обороны околопланетного пространства Гео. Вот тогда и появилось в расчетах запуска и проведения эксперимента, время – пятнадцать минут. Такое ограниченное время давали добытые коды допуска звездолету, прибывшему на внешнюю орбиту планеты, чтобы изложить цель прибытия, но такой прием касался только незваных гостей. На кораблях содружества существовали специальные "маяки", автоматически выдававшие определенные цепочки кодов на запросы всех трех линий обороны Гео. Но даже это расчетное время не могло быть точкой отсчета, так как в первое кольцо околопространственной обороны помимо автоматизированных звездных крепостей входили патрули военных звездолетов. Тут уже все зависело от того, как оперативно сработает человеческий фактор дежурных операторов ближайшей патрульной эскадры на сообщение о появлении на дальней орбите планеты незваного гостя. Поэтому с момента появления на орбите действия экипажа чужака были рассчитаны до секунды. Сложнейшая аппаратура уже готовая к работе, в течение восьми первых минут дополнялась последними параметрами и координатами, которые можно было получить, только находясь на орбите планеты. Все последующее время шло на выброс накопленной энергии в определенную точку космоса, которую достигнет планета в своем движении, для последующего формирования в ней поля – прохода в иное пространство.

Когда исходные данные были загружены и нажата кнопка "пуск", экипаж стал расхо-диться по своим каютам. Металлический голос громко и раскатисто пронесся по техническим отсекам, лабораториям, смотровым залам: "На время запуска программы всем находиться в своих спальных отсеках. Повторяю. На время запуска… – спустя десять минут надоедливого повтора, экипаж, наконец, услышал долгожданные слова. – Начинаю отсчет времени: 5, 4, 3, 2, 1, 0. Режим нарастания поля в пределах нормы. Показания контрольных датчиков в пределах нормы. Поле разрыва пространства – времени получено. Пошел разгон поля в координатах… Режим предельный. Показания контрольных датчиков в пределах нормы".

Десятая минута работы программы была на исходе, когда на звездолет неожиданно поступил запрос от патруля легких крейсеров, которого, очевидно, что-то насторожило в пришельце, находящегося на орбите. Но сигнал не дошел до устройств связи, они, как и все остальные системы, включая систему жизнеобеспечения корабля, были несколько секунд тому назад отключены, превратив жилые отсеки команды в склепы. Блокировочные щелчки замков вместе с погасшим освещением и отключением климат – установок вызвали взрыв паники среди ничего неподозревающего экипажа. Но агония команды продолжалась недолго. Все закончилось быстро, как для мира под названием Гео, так и для звездолета – пришельца. В долях секунды совпали эти два события. Когда открывшаяся дверь в чужое пространство была готова поглотить планету, в то же самый миг первые ракеты звездного патруля геонцев уже взрезали китановую броню звездолета – пришельца. Планета и корабль исчезли одновременно.

Гигантские выбросы взвихренной энергии на месте перехода уничтожили все материальное в этой части космоса на расстоянии одной восьмой части парсека, скрыл даже самые мельчайшие следы, которые могли бы привести когда-нибудь к разгадке этой трагедии.

***

Высший руководящий орган Союза, вместе со своим главным штабом, получив удар под дых, сейчас судорожно глотал воздух, одновременно пытаясь понять, как такое могло случиться. Все лучшие силы СИМа были брошены на это дело, но, прежде всего власти постарались сохранить тайну происшедшего. Необходимо было выиграть время, чтобы дать специалистам разобраться, что же произошло на самом деле. Все средства наблюдения, спутники и станции, вращающиеся на орбите "планеты мутантов", наземные наблюдатели, вся следящая аппаратура, были направлены на получение, анализ и обработку информации из двух точек. Одна на земле, в пустыне – станция пришельцев, вторая в открытом космосе, где когда-то находился семнадцатый космический флот. Если станция оставалась на месте, пусть даже в полуразрушенном состоянии, то о флоте этого сказать было нельзя. Он исчез. Испарился. Развеян на атомы. Скрыть этот факт было просто невозможно. Уже через сутки, несмотря на все барьеры специальных служб поставленных на ее пути, сенсация дошла до средств массовой информации. Репортажи и интервью с очевидцами мгновенно заполонили каналы, а слова "пришелец", "чужак", "пси – силы", "неравная схватка", "кровавая бойня" не сходили с языка телеведущих, дикторов и журналистов. Боясь дальнейшего распространения подобных слухов, способных подорвать престиж не только самого Совета, но и саму идею непоколебимой мощи Союза Индустриальных Миров, срочно была озвучена официальная версия гибели флота. Смертельный вирус, принесенный из глубин космоса космической станцией, является причиной гибели экспедиции и семнадцатого флота. Не самая плохая идея, но, не успев набрать силу, как тут же растворилась в десятках других версий и гипотез, сляпанных журналистами на скорую руку, которые десятками стали оседать в ошеломленных умах обитателей миров.

Муркоки, с момента их появления в Союзе Индустриальных Миров, находившиеся в постоянной, пусть и пассивной оппозиции властям, не упустили момент, в числе первых начав компанию, направленную на подрыв авторитарной власти Совета. Тот обычно смотрел на такие выходки сквозь пальцы, давая время от времени выпустить пар недовольства, но вал прокатившихся по СМИ различных миров высказываний, мнений и рассуждений по поводу полученной империей плюхи, показал Совету, КАК его не любят. Уже сейчас нетрудно было предположить, что удар, полученный империей, будет иметь далеко идущие последствия. Так оно и случилось. Сначала "чужак" превратился из мифического героя в конкретную личность, а еще несколько дней спустя, по специальному галактическому каналу прошел полномасштабный фильм – репортаж, показавший кровавый бой на станции, во всей его страшной неприглядности. На зрителей прямо с экранов потекла кровь, леденя их сердца. Раздавленные и обгоревшие трупы, расколотые кости и черепа, эти кадры словно кипятком обожгли сердца рас и народов. Сложить появление "чужака" и то, о чем сказал документальный фильм, не составило труда даже для среднего обывателя, а это значило, что это не просто раздутая журналистами шумиха, а нечто другое. Не успели миры прийти к этой мысли, как по "Галакт – видео" прошла короткая пресс-конференция с таинственным "пришельцем". Два десятка журналистов. Почти столько же ответов и вопросов, разжегших жгучий интерес, но главный сюрприз оказался в конце передачи: приглашение всем, кто хочет знать правду, на встречу с "чужаком", которая состоится через две недели. Теперь внимание всех планет, союзов и содружеств миров, входящих в империю было приковано к миру муркоков и "пришельцу". Журналистские центры планет просто трясло от возбуждения. Пока каналы в своих предварительных репортажах и передачах строили новые гипотезы на основе свежих данных, политики, прозрев, начали понимать, что это не очередной мелкий выпад против империи, а нечто совсем другое. А другое в подобной ситуации могло означать все что угодно, в том числе и войну. Подобные соображения, как круги на воде, стали расходиться все дальше и дальше, порождая как негласные, так и официальные запросы правительств по случаю столь явного противостояния власти. Не меньшую тревогу у правительств миров вызвало молчание Совета, которое никак не отреагировало, ни на сенсационные заявления, ни на объявленную пресс – конференцию. Конечно, его молчание можно было принять за открытое презрение в ответ на очередную ничтожную суету какой-то расы, но, скорее всего, а так думали почти все – за тишину, окружающую хищного зверя, сидящего в засаде и вот-вот готового прыгнуть. Ведь многие миры в свое время испытали на своей шкуре, как сильна карающая рука Совета. Но в данном случае ситуация была далека от стандартной, нет открытого неповиновения, зато есть – "чужак". И если именно он повинен в гибели звездного флота, то это может означать только одно: муркоки получили в лапы такое грозное оружие, о котором можно только мечтать, а значит, с ними придется считаться. Как отнесется к этому всесильный Совет? А с другой стороны семнадцатый флот имел последний порядковый номер в ряду космических армад Союза. Расчетное время, в течение которого он погиб, составляло лишь один час. Один час. Значит, на оставшиеся шестнадцать звездных армад потребуется только шестнадцать часов.

И вот наступил день, которого с таким нетерпением ждали. Все, что до этого было рас-плывчатым, предположения, надежды, догадки, стало принимать конкретные формы, как только на трибуну поднялся один из "клыков". Судя по одетой на нем кирасе, которую согласно многовековой традиции могли носить только военные вожди, перед собравшимися первым получил право выступить один из членов Военного Комитета. Итак – война! Зал замер в тревожном ожидании. Обитатели полутора десятка миров и более трех десятков миров – колоний буквально замерли в ожидании первых слов. Краткая речь подтвердила худшие опасения в душах одних, зато подняли других на вершину радости. Четыре мира, вступив в военный союз, бросили вызов Совету. Война! Не успели журналисты открыть рты, как военный вождь им заявил, что пока они не получат дополнительную информацию отвечать не будут, а пока пусть журналисты побеседуют с "чужаком". Вал возмущения, ударившись о равнодушно-пренебрежительное молчание правительственной ложи, дал понять всем, а в первую очередь журналистам, что пресс – конференция пойдет согласно сценарию муркоков и никак иначе. Разобиженные таким пренебрежительным отношениям к своим особам, решив выместить свое раздражение хоть на ком-то, набросились на меня с таким злым азартом, что первые мгновения я ощутил себя зверем, которого травят собаками. На вопросы, я старался отвечать спокойно и лаконично, пытаясь тем самым сбить пыл атакующих меня журналистов. Несколько раз, удачно пошутив, я тем самым дал ход обыч-ному рабочему диалогу. Вопрос – ответ. К тому же сжигающее их жгучее любопытство в отношении моей личности, сыграв роль пены, быстро загасило еще тлевшие угли обиды.

В самом начале моей беседы с журналистами, мое изображение спроецировали на десятки объемных экранов разбросанных по всему залу. Куда бы ни бросал взгляд, везде видел себя. Когда вопросы перешли на тему боя на станции, экраны разом погасли, словно огоньки свечей, задутые резким порывом ветра, следом за ними разом погасли ехидные улыбки на лицах тех журналистов, которые до сих пор еще считали, что я – это раздутая до гигантских размеров мистификация. Напряжение в зале сгустилось до предела, так как никто не сомневался, сейчас что-то покажут. И явно что-то нехорошее.

Первые кадры показали взорванные, искореженные переборки, забрызганные ржавыми пятнами, в которых угадывается свернувшаяся, высохшая кровь. Вот голова дернулась и камера, вмонтированная в шлем, резко дернулась следом, показывая одну картинку за другой. На них падали, скошенные невидимой смертью, разумные существа. Запах смерти прямо сочился сквозь объемное пространство экранов, заставляя переживать этот кошмар, как бы наяву, но самый больший ужас вызывают не бесшумные шаги смерти, а сияние, идущее от лежащего на полу тела. Оно нарастает все сильнее. Свет режет глаза даже с экранов. От него тянет ночным кошмаром, происходящего наяву, вызывая сердцебиение и холодный липкий пот, стекающий по спине. Желание проснуться и избавиться от этого ужаса, вероятно, было у каждого в этом зале, наверно поэтому, когда картинка камеры сместилась, снова показав изуродованные стены, вздох облегчения волной прошел по залу, в надежде, что все закончилось. Но как оказалось – не все.

Неровный, переваливающийся шаг. Тяжелое, учащенное дыхание. Взгляд блуждает из сто-роны в сторону, иногда падая вниз. И тогда становилось видно, что идущий не выбирает дороги, идет прямо по трупам, усеявшим коридоры. Они везде. Несколько секунд – и страх потихоньку начинает наполнять сердца зрителей. И тут вдруг картинки резко пошли рывками – человек перешел на бег. Дыхание еще более участилось, стало хриплым. И вдруг неожиданная, резкая остановка. В предельно четком кадре – выжженное до белизны небо и раскаленный оранжевый апельсин солнца. В тяжелой тишине зала послышался нестройный хор вздохов облегчения, но в следующую секунду его прервал стон, полный душевной му-ки, донесшийся с экранов. Зал замер в нехорошем предчувствии. Камера, до этого смотрящая на небо, резко накланяется. Тишина тут же взорвалась наподобие бомбы. Взрыв чувств был настолько же сильным и эмоциональным, насколько неосознанным, отданным на откуп ни разуму, а чувствам. Новая картина смерти, представшая глазам зрителей, была настолько неестественна и безобразна до ужаса, сразу после солнца и неба, что сумела превратить цивилизованный страх в первобытный ужас, хотя выглядела на порядок благопристойней, чем сцены кровавой бойни на станции. Пустыни не было! Только мертвые тела. Они везде, где достает взор. Взгляд перестает блуждать, затем снова устремляется в небо. В громадном зале наступила тишина, гнетущая и напряженная. Казалось, тронь ее… И она взорвалась! Диким, нечеловеческим воем, сверлящим уши одной и той же стонущей нотой. Гимн безумию и смерти звучал целых полторы минуты, но для многих в зале это было чуть ли не вечностью. И вдруг экраны потухли. Секунду продержалась тишина, чтобы затем мгновенно наполниться шорохами и движением, вздохами облегчения и невнятным бормотанием, но никто, даже отличающиеся цинизмом журналисты не рискнули вслух проком-ментировать этот короткий фильм.

Фильм был сделан на основе записи с видеопередчика, снятого мною со шлема офицера, труп которого я нашел у входа на станцию. По мнению муркоков, монтирующих его, он должен был сбить накал страстей и срезать до минимума поток наиболее острых вопросов по слишком "горячей" теме боя. Нюанс заключался в том, что я являлся единственным живым свидетелем, и одновременно одной из противоборствующих сторон, что со стороны выглядело довольно двусмысленно, наталкивая на мысли, не являюсь ли я героем фильма ужасов, поставленного муркоками. И судя по реакции, похоже, их план удался. Это было видно по вопросам, более сдержанным и осторожным, по недоуменным взглядам, которые тянулись ко мне со всех сторон зала. В них без труда читался страх, пусть не в полной мере, пусть отголоски, но и их хватало, чтобы определить его как основную составляющую ментального фона зала. На втором месте стояло недоумение, присутствующие дружно пытались понять: что я такое? Ангел – хранитель или дьявол – мститель, а может не то и не другое, а нечто третье? Но журналисты и дипломаты, профессии которых уже предполагавшие сюрпризы в своей работе, быстро сумели взять себя в руки. Как только шок от виденного прошел, на меня снова посыпались вопросы, но теперь они уже имели политическую направленность. Зачем появился представитель расы геонцев? Как личность – для мести? Или как разведчик впереди армии завоевателей? Но не успел я ответить на первую пару вопросов, как председательствующий на этом заседании военный вождь, резко поднялся и вскинул вверх лапы, призывая, тем самым, всех к вниманию. Тишина наступила почти мгновенно. Все снова застыли в напряженном ожидании.

– Смотрите!! – его горловой рык, усиленный аппаратурой, прокатился по залу, как волна – цунами, накрыв всех с головой. Черные экраны снова вспыхнули. На этот раз они оказа-лись окнами в космос, в эту первозданную и бездонную пустоту вселенной. Камеры, сначала продемонстрировав беззвучный полет звездолетов сквозь мрак космоса, появилась картинка, показавшая совещание военных. Судя по профессиональным замечаниям, раздавшимся в зале, совещание происходило в штаб-квартире флагмана какого-то звездного флота. Многие терялись в догадках, высказывая вслух свое недоумение, требуя прокомментировать происходящее, и словно бы в ответ на эти просьбы камеры вновь вернулись в космос. Перед глазами присутствующих развернулась гигантская панорама сражения в космо-се. Первая волна атакующих звездолетов была представлена мощными космическими крейсерами и линкорами. Лазерные лучи, скрещиваясь с силовыми полями кораблей, разбегались по ней многоцветными волнами, а, пробив защиту, распускались яркими цветами взрывов. Черный мрак расцветился яркими вспышками, взрывами, яркими лучами лазерных пушек. Нападавшие буквально смели своими мощными залпами батареи космических станций на подходе к планете, чтобы тут же наткнутся на залпы патрульных эскадр, представляющих собой второе кольцо обороны. Но и этих сил сдержать наседающего врага хватило ненадолго. На новых кадрах было видно, как сотни астроистребителей, неудержимым потоком пронизывают атмосферу планеты, не обращая внимания на удары системы противовоздушной обороны, как они безудержно и зло рвутся к поверхности, чтобы уничтожить все живое на земле. Параллельно, под их прикрытием шла высадка десанта. Затем экраны погасли, чтобы через секунду вспыхнуть вновь. На этих кадрах мы уже наблюдали, как модули с грохотом врезались в поверхность, чтобы в следующий момент раскрыться подобно странному цветку, выпуская на волю десантников в серебристой броне. Тускло-серебристые волны, начав катиться, разрастались все больше и больше. Поверхность планеты закипела во взрывах, но нападающих, казалось, это нисколько не волновало. С неесте-ственной скоростью, перепрыгивая через огненно-стеклянную сожженную землю, воронки и трупы, десантники неслись вперед, уничтожая все на своем пути. Теперь съемка шла под непосредственным руководством оператора, что заметно сказалось на ее качестве. Картинка в большинстве случаев выходила размытой, что не давало разглядеть детали, но, несмотря на это, следующие кадры подтвердили успех нападающих. Группы солдат, оседлавших горбы планетарных танков, неслись, на полном ходу, на позиции защитников планеты, сквозь огненно-лазерный шквал. Боевые машины, пройдя как нож сквозь масло, сквозь укрепления, сбросив десант, рвались дальше, изрыгая огонь, а на земле тем временем уже кипела рукопашная схватка. Новое переключение камеры, теперь уже крупным планом. Гигант в серебристой броне, отбросив разряженный излучатель, одним ударом кулака в бро-нированной перчатке проламывает шлем своего противника, словно тот из картона.

– Это горды!! – выкрик одного из журналистов прозвучал как выстрел в полной тишине, которая тут же взорвалась криками, угрозами, вопросами. – Война!! Вы начали войну без объявления!! Это подлость!! К ответу их!! Совет в курсе?!

Только мощный удар гонга смог пробиться сквозь этот невероятный шум. Его звучание благодаря универсальной акустической системе сумело дойти до уха каждого из здесь присутствующих, заставив их мгновенно замолчать.

– Хватит эмоций!! Это еще не все!! Смотрите дальше!! – новый рык, прокатившийся по залу, заставил даже шептунов замолкнуть.

На экранах еще некоторое время лилась кровь, замирали охваченные огнем танки, шли в атаку и умирали десантники. Жуткие, кровавые, страшные в своей простоте, фрагменты битвы. Зал, в который раз, затаил дыхание.

– А вот то, что мы получили несколько минут назад!!

На кадрах появились громадные куполообразные здания сиренево – металлического оттенка. Не успели они появиться на экранах, как среди присутствующих сразу раздались крики: – Они захватили Галеон!! Мир – рудник Галеон взят!! Этого не может быть!! У муркоков в руках броневой щит Союза!! Не возможно!!

"Клыку" на этот раз не пришлось усмирять присутствующих силой своего голоса, все разом замолкли, как только увидели большой зал, залитый потоками искусственного света. Стены и пол, покрытый пушистым ковром, были выдержаны в светло-коричневых тонах. В центре зала громадный стол, за которым по обе стороны сидят несколько человек. Вот камера наезжает на лицо одного из них. Крупным кадром лицо военного в мундире с золотым шитьем. В зале кто-то во весь голос прокомментировал: – Генерал – защитник Урбанас!! Командующий вооруженными силами Галеона!!

Следующие кадры крупным планом показали стол. На нем перед плотно сжатыми в кулаки руками генерала лежало что-то вроде церемониального клинка в роскошных ножнах.

– Это же капитуляция!! Он капитулировал!!

Экраны разом погасли, словно свечи, разом задутые резким порывом ветра. В зале стало твориться черт – те что. Кричали все. Шум стоял невыносимый. Журналистов просто колотило от такого обилия сенсаций.

– И это еще не все!! – снова прогрохотало над толпой, вслед за новыми ударами гонга.

Сейчас всеобщее молчание наступило нескоро, слишком все были возбуждены. Но всему бывает конец. Замолкли последние возгласы, наступила тишина. Но даже сама тишина в эти секунды ожидания, казалась, звенела от возбуждения, царящего в зале. Вновь вспыхнувшие экраны показали новую картинку. Кают – компания звездолета. За большим овальным столом сидит около десяти офицеров высших рангов, представляющих различные подразделения космофлота. От черных походных комбинезонов, с серебряной кометой, звездолетчиков до внешне невзрачных походных штурм – костюмов звездной пехоты, но всех их объединяет одно, на них униформа, которую носят только в боевых походах. Уже с первых секунд всем стало ясно, что это не съемка, а передача в реальном времени. Но, что удивительно, никто из собравшихся в зале, даже журналисты, не стали лезть с вопросами и комментариями по поводу новых кадров. Все молча и напряженно смотрели, ожидая, что будет дальше. Слишком много всего произошло за короткий промежуток времени. Взрывы эмоций, душевные потрясения, сожженные нервы. Муркоки сумели проделать все так, что понятие "война" прошло не просто через уши присутствующих, а через их сердце. С минуту длилось это неестественно тяжелое молчание, пока на экране со своего места не поднялся звездолетчик, в чине полного адмирала. Его толстая, надутая и бугристая физиономия вместе с узкими немигающими глазами и ртом – клапаном произвела на меня довольно противное впечатление.

– У меня нет времени для подобных игр в гляделки, господа! Поэтому я изложу в нескольких словах содержание нашего заявления! Я, адмирал Брели рода Витова, командующий седьмым звездным флотом, заявляю: что флот, в полном составе, встал на сторону военного союза, возглавляемого муркоками! За моей спиной, как вы видите, сейчас и здесь, находиться высший командный состав флота. Ими же представлен весь офицерский и рядовой состав. Почти девяносто процентов всех служащих флота сразу и безоговорочно под-держали новый военный союз. Не все прошло гладко. Часть офицерского и сержантского состава отказались сложить оружие и сдаться. Пришлось применить оружие. Есть убитые и раненные. Сейчас мы идем для соединения с двенадцатым звездным флотом, который так-же вышел из состава войск Союза. Теперь я все сказал. Конец связи.

Голубые полотнища экранов тут же свернулись в воздухе. Вспыхнувший яркий свет ударил по глазам. Тишина продолжалась недолго. Снова раздались крики, шум, поднялась сумато-ха. Вопросы из журналистов посыпались, как из рога изобилия. Представители комитета нового военного союза едва успевали отвечать на них. Большая часть послов и представителей тут же поспешили покинуть зал Представительств, сочтя свое пребывание на мятежной планете предосудительным.

Об этих "сенсационных" новостях я знал не только заранее, и даже в большем объеме, чем было сказано на этот час, так что сообщения прошли вскользь меня, не затрагивая, как остальных приглашенных. Вместе с захватом мира – рудника Галеон, где происходила добыча и обработка минерала, используемого как один из основных компонентов брони военных космолетов, одновременно были захвачены еще два мира, являющихся арсеналами и ремонтными доками для военных флотилий империи. Об этом муркоки расскажут позже, в вечерних новостях по "галакт – видео".

Обведя взглядом шумливую толпу, в которую превратился дипломатический корпус, на возбужденных до предела журналистов, забрасывающих вопросами военный комитет, я устало вздохнул. Напряжение давало себя знать. Теперь, согласно по сценарию, я должен был эффектно исчезнуть, и тем самым еще раз подчеркнуть свои сверхспособности. Я уже был готов это сделать, когда внезапно почувствовал на себе внимательный взгляд. Не успел повернуть голову к правительственной ложе, как столкнулся с хитро-внимательным взглядом больших желтых глаз, одного из "клыков", военных вождей. Он мне напомнил тот момент, когда я увидел такой же цепкий и внимательный прищур в первый раз.

Глава 2

Пронзив пространство, я оказался в громадном зале, в центре ярко-желтого круга, диаметром не менее тридцати метров. Резкая смена обстановки, яркий, светящийся, будто изнутри, круг под ногами, все это отвлекло мое внимание, поэтому меня заметили несколько раньше, чем я успел разглядеть хозяев в легком сумраке, скрывавшим остальную, большую часть зала. Когда я поднял голову, на меня со всех сторон смотрели широко раскрытые большие желтые глаза. Вслед за ними проявились очертания хозяев. С некоторым недоумением я смотрел на вполне земной вариант "Васек и Мурок", только очень сильно выросших, под два метра ростом, раздавшихся в плечах и свободно ходящих на задних лапах. Их широко раскрытые немигающие глаза, казалось, смотрели на меня, с таким вожделением, что я начал подумывать, нет ли в их жгучем любопытстве частички гастрономического ин-тереса, тем более что их предки были хищниками, о чем однозначно говорил их внешний вид. Короткая и густая шерсть по всему телу, полукруглые уши, находившиеся на затылке, большие светившиеся глаза, а главное клыки, торчащие в каждой пасти. Пока единственное, что говорило об их разумности, то это надетые на них нечто похожее на легкие доспехи.

"Ну и союзники у моих предков! Звери! Хищники! И ведь никто даже словом не обмолвился, что они… с клыками! И что теперь: рычать или мяукать?".

Когда первый шок прошел, я вдруг понял, что "усатые – полосатые" растеряны не меньше меня, а может даже и в большей степени. Вокруг меня, не переступая границы круга, столпилось не менее тридцати особей, и, что самое интересное, не один, за все это время, не издал ни звука, они только таращили на меня, полные изумления, желтые глаза. Не успел я открыть рот, как ряды аборигенов всколыхнулись, затем раздвинулись, и в раскрывшемся проходе, появилось три матерых зверя. Даже я, видя эту расу впервые, понял, что эти коты далеко не молоды. Мех, покрывавший их, отдавал серебром, да и в движении было больше не от стремительности и грациозности, а от сознания собственного достоинства. От них тянуло аурой властности, сквозившей в каждом их движении и взгляде. Их узорчатые доспехи тускло блестели в сумраке, пока коты не вышли под яркие солнечные лучи, тут уж мне пришлось прищуриться. Ажурная чеканка, драгоценные камни, металл, доведенный до невероятного блеска – все это вдруг заискрилось и запылало на ярком солнце. Матерый котище, шагавший первым, остановился в нескольких шагах от меня, сопровождающие остановились еще раньше, на границе круга. Из его открытой пасти полились тихие горловые плавно перекатывающиеся звуки. Универсальный переводчик не подвел, тут же переведя слова аборигена: – Вы вернулись? Где вы были все это время?

– Я рад приветствовать вас… муркоки!

Что говорить дальше я не знал, хотя у меня наготове был десяток общих фраз, из которых можно было сложить короткую приветственная речь, но я все же решил оставить инициативу за "усатыми – полосатыми". Все это время пока мы рассматривали друг друга, я пытался понять, не имеют ли чего общего местные жители с земными… родственниками, но когда вокруг меня воцарялось гнетущее молчание, сравнительный анализ пришлось отложить "на потом".

"Похоже, я прогадал с приветствием. И что теперь?".

Молчание нарушил их предводитель, "черный с серебром" кот, не отводивший с меня, все это время, жесткого прищура своих глаз.

– Ты… геонец?!

Если перевести его тон на человеческие эмоции, то я бы сказал так: сказано было резко и отрывисто, и в тоже время неуверенно. Не зная особенностей их поведения, я сделал по-добный вывод по короткому рыку и широко раскрытой пасти с оскаленными во всю длину клыками. Причем на любезную улыбку этот оскал явно не тянул, да и горловой рык не вязался с деликатностью и обходительностью. К тому же как ответить на заданный вопрос, когда я сам для себя окончательно не решил, кто я есть. Землянин или геонец? Они являлись детьми одной планеты, но разных, не похожих друг на друга матерей – цивилизаций. Но обстановка требовала немедленного, и как понимал, конкретного ответа, поэтому я решил стать геонцем для упрощения ситуации. Мне сейчас просто было нужно, чтобы меня приняли и выслушали, тем более что Кори, в свое время, говорила о муркоках, как о расе, на поддержку которой можно рассчитывать в первую очередь. Мои колебания заняли от силы несколько секунд, но и их вполне хватило, чтобы насторожить аборигенов. Поэтому, даже после моих слов: "Да. Я геонец", недоверие продолжало висеть между нами темным плотным облаком.

– Если ты уверен в сказанном, то нам, наверно, есть о чем поговорить.

От слов кота явно веяло холодом. Меня опять охватили сомнения: принесет ли мне эта встреча, то, что от нее ожидаю? Мои колебания прервал жест, широкий и плавный, указавший мне направление в глубину зала.

Разговор, как я и думал, состоялся в узком кругу. Я и четверо представителей кошачьей породы. Все они имели звание военных советников в управлении планетой во время мира, а в случае войны получали звание "клыков", автоматически становясь Военным Советом – наивысшей властью планеты. Собрание их всех вместе в здании представительств было вызвано недельными сборами вооруженных сил, которые раз в полгода охватывали этот, как оказалось, довольно воинственный мир. Ровно на неделю власть в мире хищников переходила в руки военных, так что мне повезло уже в самом начале.

Разговор состоялся в небольшом уютном зале, с отделкой в золотисто – зеленых тонах. Неяркий рассеянный свет, мягкие кресла, все это было удобной прелюдией к долгому разговору. Четыре "главных клыка планеты" не успели расположиться в мягких удобных креслах, как тут же прикрыли свои глаза. Казалось, они приготовились спать, а не слушать, но я не удивился подобному поведению, исходя из привычек земных котов. Начав свою историю издалека и степенно, предварительно обкатывая фразы, но, увлекшись, сбивался на живую и яркую речь, при этом, ловя себя на том, что местами говорю лишнее, затем снова следовал переход на ровные, отточенные фразы, и все начиналось снова. Говорил о себе, о своих переживаниях, о Кори. Видно я давно хотел с кем-нибудь поделиться своими сомнениями и переживаниями, выговориться, облегчить душу. Скоро я перестал обращать вни-мания на шерсть, кожаные заплатки носов, остроконечные уши, торчащие на макушке, сейчас мои слушатели стали своеобразной отдушиной для накопившихся в душе вопросов и сомнений. Чувство внутренней тревоги даже на подсознательном уровне ни разу не посетило меня из-за боязни сказать лишнего или из-за сомнений, что меня неправильно поймут. Рассказывая о своих приключениях, я открыто излагал свои мысли и взгляды на прошедшие события. Только тут, когда понял, что весь выложился, я неожиданно почувствовал, как задеревенели мои мышцы. Оказывается, я так увлекся своим рассказом, что все это время просидел неподвижно, так же, как и эти представители кошачьего племени. Поведя несколько раз плечами, я откинулся на спинку кресла, и только сейчас до меня дошло, что меня ни разу не перебили, ни задали не единого вопроса.

"Ого! Я витийствовал около двух часов! Чего они сидят? Может, я их усыпил?".

Ради интереса, я тут же попробовал просканировать их эмоциональный фон, но на-ткнулся на отлично поставленную блокировку. Все четыре кота, полуприкрыв глаза оставались все в том же неподвижном состоянии, как и все эти два часа, впрочем, что было не удивительно для их породы. Молчание длилось уже две минуты. Я уже и не знал, что думать по поводу их столь продолжительного молчания, как один из "клыков" неожиданно открыл глаза.

– По твоим словам выходит, что Гео не погибла, а переродилась. Старая раса ушла в космос, а молодая пошла по своему пути развития.

Теперь на меня смотрели все четыре пары глаз.

– Не погибла, – подтвердил я, чуть промедлив с ответом.

– Временные пространства… – протянул другой кот, фыркнув при этом, себе в короткие усы. – Столько нового и необычного ты нам рассказал, что… Нет, нет. Мы верим тебе. В твоих словах нет ни слова лжи, тем более что до нас уже дошли слухи о бое на станции и гибели семнадцатого звездного флота. Да и проверить их совсем не трудно. Так же, как и твои способности. Но все равно твой рассказ необычен. Очень. Нам надо подумать.

– Значит так, – подвел итог совещания главный военный вождь. – Отдыхай. Сутки. Двое. А мы пока соберем информацию. Проверим. Подумаем. Потом будем решать, что делать. Ты у друзей. Отдыхай спокойно.

Я проспал почти целые сутки, сказывалось физическая и нервная нагрузка предыдущих дней. Лишь на следующий день я снова почувствовал себя человеком. После завтрака, я сидел в мягком кресле, подумывая о том, что, не пришло ли время снова окунуться в окружающий мир, как двери распахнулись. В комнату вошел "клык", который встретил меня тогда в зале представительств, в самый первый раз моего появления в их мире. Только мы сели в кресла напротив друг друга, как я неожиданно вспомнил, так же напротив меня на станции "Земля" впервые сел "Коля".

– Ты как-то странно посмотрел на меня. Что-то вспомнил?

– Да. Я тебе о нем говорил. Морф по имени "Коля". Мы часто сидели так, друг против друга и разговаривали. Но не о нем сейчас речь. К какому вы пришли решению?

Кот еле слышно пофыркал в свои жесткие усы и вдруг неожиданно спросил: – Как нам тебя теперь называть? Геонцом или землянином? Или не тем и не другим, а просто по имени.

– Хм. Даже не знаю, – я некоторое время помолчал, пытаясь понять, чем вызван этот вопрос. Простым интересом или в нем было заключено что-то особенное. Не придя ни к какому выводу, сказал. – Наверно… все-таки геонцем. Все-таки Гео была проматерью нашей цивилизации. А еще лучше, зови меня просто Владом.

– Ф-флат-т, – кот исказив мое имя, смягчив его, попробовал словно на вкус, прокатав в горле, потом, словно выстрелил им, произнеся его коротко и жестко. – Флат!

Снова прислушался к нему и откровенно сказал: – Ваше пристрастие обозначать любую личность именем, стоит ли она этого или не стоит, общеизвестна. Лично мне оно никогда не нравилась. И имя твое мне не нравиться. В нем нет внутренней твердости, обозначающей тебя. Оно какое-то полумягкое, скользкое. Буду звать тебя, как и раньше звал твоих соплеменников: геонец. Ты у нас в единственном числе, поэтому путаницы не предвидеться.

Я тут же понял: коты приняли меня. Но что-то в его словах меня насторожило. Прокрутив его слова обратно в своей памяти, до меня вдруг дошло: он знал геонцев и говорил с ними.

– Послушай! Ты хочешь сказать…

Тут я замолчал, пытаясь сообразить, все ли я действительно правильно понял. Кот сильно фыркнул в усы, и я понял, что это значит: он ухмыльнулся.

– Что? Теперь до тебя дошло? Знаешь, мы тоже сильно удивились, когда услышали от тебя про "врата времени". У вас проскочило около полумиллиона лет, а у нас не прошло и трехсот. К рубежу смерти мы подходим в шестисотлетнем возрасте, в чем немаловажная заслуга вашего народа. Поэтому то, что произошло с твоей расой, еще лежит в нашей памяти. Мой народ ничего не забыл и надеюсь, будет помнить всегда. Теперь перейдем к делу. Семнадцатый звездный флот был уничтожен в течение часа. Как, мы пока не знаем. Совет пока это держит в величайшем секрете, готовя для общественности официальную версию со смертельным вирусом, занесенном с космической станции на корабли. Умно. Но не совсем. Слишком многие знают о том, что произошло на самом деле. Мы тут подумали и решили: другого такого момента опробовать свои когти на Союзе нам может больше и не представиться.

Я подался к нему всем телом: – Значит, вы решились!

Кот в ответ на мое порывистое движение мягко покачал обеими лапами у себя перед грудью. Этот жест, скорее всего можно было перевести так: спокойствие, только спокойствие. Я оказался прав.

– Ты, право, как котенок, молодой геонец, – его гортанные, горловые звуки сейчас шли мягкими перекатами, – такой же нетерпеливый. Впрочем, что с тебя взять. Ты по нашим возрастным меркам еще несмышленыш, да и геонец только по генам, а не воспитанию. Вот Кори, судя по твоему рассказу, была… Впрочем, не будем уходить от темы. Перед тем как я начну излагать план, у меня есть к тебе один вопрос. То, что ты проделал с семнадцатым флотом, повторить сможешь? В случае необходимости или смертельной опасности?

Несколько раз я уже пытался вспомнить все то, что дало мне возможность использовать страшное оружие, но поиски в собственной памяти практически ничего не дали. Все это больше напоминало наполовину бред, наполовину кошмар, который нельзя было ни анализировать, ни систематизировать. У меня не было сомнений, что есть другой "ключ" от во вселенную разумов, но где его искать, я пока не знал.

– Просто… не знаю. Честно, не знаю. В тот момент я был явно не в себе. Чудом выжил. Моя внутренняя ненависть трансформировалась в реальное убийство. Я убивал, сводил с ума. Не руками, а своим желанием отомстить… Гасил жизни,… словно свечи. Я это делал. Но как, не знаю.

– Ладно! Будем исходить из того, что есть. А есть у нас…

***

Я стоял перед "вратами времени", испытывая вместо положенного благоговейного волнения лишь простую злость. Слишком много всего ожидали от них. Они должны были восстановить цивилизацию Гео в прежнем статусе, покарать врагов, воссоединить народ, разделившийся во времени и пространстве, а вместо этого они стали, косвенным, но, тем не менее тем, что обычно называют "орудие убийства". Бойня на Медее. Терряне. Лавиния. Аттена. Корн. Геонцы. Кори с отцом. Все их жизни унесло именно они, так называемые "врата времени". И теперь мне снова предстояло испытать судьбу. Даже сейчас, в своем новом статусе, со знаниями поколений предков и гипотезами – рекомендациями, полученными от муркоков, я не знал в какой точке перекрученного временем и пространством туннеля, я выйду. Единственное, что я знал точно, это то, что одна из точек – Медея, вот только попаду на нее сразу или мне придется перебрать несколько пересадочных станций, это было для всех, кто планировал и организовывал мою отправку, секретом. С геонцами вопрос также был непонятен. Лишившись самих врат, у них должна была остаться ее след – станция пересадки, но почему они до сих пор не появились здесь, в поисках пропавших "врат" оставалось для меня загадкой. Сейчас мне, муркокам и еще трем нашим союзникам – мирам требовалась реальная помощь в осуществлении наших планов, и я был намерен ее получить. Я еще раз оглянулся по сторонам, перед тем как шагнуть в них. Прошло около двух месяцев после того, как состоялся тот памятный для меня бой. Двое против пятисот.

Это помещение было в числе немногих, которые не пострадали. Даже трупов здесь было не более десятка. Все они были одеты в форму солдат службы безопасности. На станции с тех пор, так никто и не появился, хотя подступы к ней были до сих пор надежно перекрыты. Как на земле, так и из космоса. Но только не для меня. И вот я здесь, чтобы сделать этот шаг.

"А ведь еще два месяца назад я мечтал об этом. Ведь это была дорога домой. На Землю, – неожиданно подумал я. – Как все резко изменилось. И в первую очередь – я сам. И как мне теперь покажется моя родина?".

И тут я неожиданно понял, что своими воспоминаниями оттягиваю момент перехода. Мне не хотелось вверять свою жизнь чудовищу, которое уже сожрало столько народу. Как только я это понял, то тут же сделал шаг вперед, как делал всегда в своей жизни, когда мне было страшно.

Мне повезло. Я оказался в том зале, откуда когда-то покинул Медею. Сейчас здесь царила тишина и запустение. Взгляд невольно устремился к месту, где лежало тело Лавинии. Сначала память, а потом сердце, словно обожгло огнем, но отдаться на волю чувств мне так и не дали. Информационное поле сообщило, что охранные системы засекли меня, сообщив, что через пространственный туннель появились незваные гости. Через инфополе, я, можно сказать, видел, как дежурный оператор докладывает о пришельце, как искусственный интеллект, найдя меня в базе данных, информирует соответствующие службы, как поднимается по тревоге отряд службы безопасности полигона. Когда разрабатывался сценарий моего появления на Медее, мы изначально исходили из одного варианта: официальный визит. Теперь мне оставалось только ждать. Из стекающейся со всех сторон информации я вычленил для себя только время моего исчезновения. Три недели тому назад я исчез отсюда вместе с Корном и Аттеной.

"Три недели. А что это такое? Мы привыкли измерять время при помощи циферблатного круга, мы привыкли считать, что время – это прямая линия, идущая из "прошлого" в "будущее". Но время – не линия в пространстве и не плоский круг. Это нечто другое. Мы просто обозначили его для себя словом "время" и набором единиц для его измерения, но что именно таится за этим словом, мы до сих пор не знаем. Взять хотя бы этот временной туннель… Стоп! Что это со мной происходит! Скорей бы приходила охрана, а то со скуки начну еще строить новую теорию о физике времени. Что-то меня в последнее время на умные мысли тянет! Ох, не к добру все это!".

Даже без инфорполя нетрудно было догадаться, как меня встретят, тем более что три недели слишком маленький срок, чтобы забыть, как тут кругом лежали трупы, и рекою текла кровь. От вновь нахлынувших воспоминаний меня невольно передернуло и на душе сразу стало как-то неуютно.

"И долго мне так еще стоять! – но не успел я высказать появившуюся мысль вслух, как створки ворот медленно стали раздвигаться. В открывшемся проеме меня встречал с оружием наготове взвод местного спецназа в полной боевой выкладке. Некоторое время мы рассматривали друг друга. Если я – с ехидной насмешкой, то бойцам было явно не до веселья, каждый из них сейчас представлял комок нервов, щедро сдобренный страхом, напряженностью и боевой злостью. И только после того, как мне продемонстрировали военную мощь, под потолком раздался голос, в котором нетрудно было угадать неуверенность: – Вы тот самый Влад, который…?

– А как вы угадали? С первого раза или с третьего? – я бесцеремонно перебил говорящего. Ситуация стала меня забавлять.

– Где Корн и Аттена? – сейчас в голосе не было неуверенности, а только злость и напористость.

Вопрос смял мою веселость, как комок ненужной бумаги.

– Вы хотите знать, где они?! Тогда слушайте! После того, как мы… – этот рассказ был не раз отредактирован и избавлен от лишних подробностей, поэтому я смог уложиться в рекордно короткое время, рассказав только суть того, что произошло со мной. – В данный момент я являюсь послом от содружества четырех миров. А все, с чем я явился, касается только Совета Торгового Кольца.

Не успел я закончить свою речь перед Советом, как понял, помощь как таковую, рассчитывать нечего, эмоциональный фон, исходивший от большинства членов, говорил сам за себя. Они хотели не войны, а мирного сотрудничества. После недели обсуждений, споров и дебатов Совет решил оставить все как есть до тех пор, пока не проясниться ситуация на том конце туннеля. Впрочем, на другое мы и не рассчитывали, но зато вторая моя просьба была удовлетворена почти без промедления. Использование нуль – перехода, расположенного на Земле. Это была своего рода компенсация нам за отказ в помощи. Теперь передо мной остались только две задачи: найти геонцев и произвести набор добровольцев на Земле. Проработав и проанализировав все возможные данные по работе "врат времени", ученые нашего содружества предположили, что после исчезновения космической станции вместе с вра-тами, на ее месте должна остаться "пересадочная" станция. Прямо в космосе. И вот после ряда неудачных попыток я действительно оказался в глубоком космосе. Как я не был готов к подобной смене декораций, оказаться один на один с холодной пустотой стало для меня настоящим испытанием. Не успел я проникнуться чувством страха в полной мере, как оказался на борту звездолета геонцев. В отличие от Совета Торгового Кольца эти бравые ребята, горящие местью, были готовы выступать немедля. Единственной причиной задержки стало нахождение станции перехода в открытом космосе, но как заверили меня геонцы, этот технический вопрос они решат в течение двух недель, после чего сразу начнут отправку войск. Согласовав детали, я снова отбыл на Медею. Теперь мой путь лежал на Землю. Я ждал и боялся нашей встречи. Боялся разочарования. Без него не обошлось, но ощущение душевной теплоты и какой-то детской радости, нахлынувшие на меня по возвращению, вскоре заглушили негативные эмоции напрочь. К тому же времени на душевные излияния у меня просто не было, слишком много всего нужно было сделать. И сделать самому. Хотя вопрос с наемниками решился просто, желающих проливать свою и чужую кровь на Земле всегда было в избытке, слишком многое в договорах по найму выглядело странным и необычным. Пришлось нанять для этой работы солидную юридическую фирму, но и она не спасла меня от переездов с места на место, от совещаний и заседаний на различных уровнях. Мотаясь по планете, я только и делал, что согласовал, обсуждал и решал. И так в течение полутора месяцев, пока последний из отобранных мною наемников не исчез в портале.

***

Армады сошлись в созвездии Серебрянки, около погасшей миллион лет назад звезды под каталожным номером 94109. Но не успели они обменяться первыми залпами, как треть карательной экспедиции СИМ объявила о переходе на сторону восставших. Детально разработанные планы сражения генеральным штабом Союза рухнули в одно мгновение. Объединенные силы мятежников набросились на корабли Совета, как собаки на затравленного зверя. Раздробленный на части флот Союза сначала пытался перестроить свои порядки, но маневр внес еще больший беспорядок, после чего командиры отдельных кораблей и соединений, плюнув на разработанные планы, избрали то, что каждый из них посчитал лучшим выходом из положения. Кто стал драться за свою жизнь, кто пытался бежать. Битва, развалившись на отдельные схватки и погони, все больше расползалась в пространстве. Три часа хватило на то, чтобы окончательно развеять миф о непоколебимой мощи космических сил Союза. Следующий удар был нанесен наземным войскам СИМ. В трех сражениях подряд на планетах, являвшихся своего рода оплотами Союза, армии союзников, костяк которых составили отряды геонцев и землян, наголову разгромили войска Совета. После чего Союз Индустриальных Миров перестал быть таковым, став рассыпаться как карточный домик. Миры один за другим стали заявлять о своем выходе из бывшего Союза. Остались верными турусам только Коренные Миры, с которых начиналась галактическая экспансия, а также часть планет, где власть зиждилась на штыке, а народ в достаточной степени запуган и забит. Эти миры не отличались ни достаточно высоким потенциалом науки и техники, ни высоким уровнем культуры и философии, влача свое существование в основном качестве сырьевого придатка или промышленно-перерабатывающей базы. Но даже с этими союзниками турусы судорожно начали сколачивать новый военный блок, помимо старых союзнических договоров, которые раньше Совет никогда не считал даже стоящими бумаги, на которой они были написаны. Страх потерять то, что осталось, включая свою собственную жизнь, заставил некогда высокомерных турусов пойти на сделку с этими марионеточными правительствами, которые они сами когда-то создали. Наскоро сколоченный новый военный блок выдвинул на границы своей урезанной на две трети территории, свои последние силы, которые только мог наскрести. По численности кораблей их армада представляла чуть больше половины состава одного прежнего звездного флота. Жалкая демонстрация сил не произвела на Дальние Миры, шагнувшие в эпоху новых перемен, ни какого впечатления.

Новость о создании нового военного блока во главе с турусами продержалась на основных галактических каналах только два дня, да и то прошла не в ряде основных новостей. Обитатели Дальних Миров спешили строить новую жизнь, что им теперь развенчанный и смешной в своей детской воинственности Совет.

ЭПИЛОГ

Я стоял в центральном зале музея, посвященного эпохе возрождения, и смотрел на пятиметровую статую. Композиция изображала мужчину, держащего одной рукой тело бесчувственной девушки, а другой старавшегося сдержать нечто, надвигающееся на них. Очередное воплощение вечного противостояния добра злу. Я стоял, смотрел на нее, в тоже время ничего не видя, полностью уйдя в воспоминания. Неожиданно прозвучавший голос электронного гида, сопровождавшего очередную группу туристов, заставил меня очнуться: – Идею композиции скульптор почерпнул из документальных источников о том памятном бое на космической станции. Взгляните на одухотворенное лицо мужчины, олицетворяющего…

Отойдя в сторону, я с неудовольствием смотрел на притихших туристов, внимательно слушающих лекцию гида. Мне хотелось тишины и одиночества, но голос не давал отвлечься, сбивал с мыслей: – А теперь прочитайте надпись на постаменте.

Автоматически, вместе со всеми, я прошептал про себя надпись, которую знал наизусть: "В память всем тем, кто встал на пути зла, заслонив собой свободу. Подвиг ваш бессмертен. Память о вас вечна".

– Сегодня особый день. Прошел ровно год с того самого дня, когда два человека встали плечом к плечу…

"Ровно год, Кори. Это день твоей славы… и твоей смерти, девочка, – и тут неожиданно раздался вызов, заставивший меня в очередной раз отвлечься от тягостных мыслей.

– Слушаю.

– Ты где?! Где тебя носит?! Ты знаешь…!

– В музее. Сегодня годовщина смерти Кори.

– Гм… Извини, но раз так получилось, все же разреши тебе сказать: твой мир, Земля, подал официальное заявление на вступление в Торговое Кольцо. Только сейчас передали по первому каналу "Галакта".

PAN id=title>

КОГДА НЕЛЬЗЯ ОТСТУПИТЬ

Добрым словом и револьвером можно добиться куда большего, чем только одним добрым словом.

Слова, приписываемые Аль Капоне, королю преступного мира Чикаго, в 30-х годах прошлого столетия.

ПРОЛОГ

Где-то сбоку коротко простучала автоматная очередь, в ответ ударило несколько отрывистых пистолетных выстрелов, перемежаемых исступленным матом. Дикая какофония звуков, дробясь под высокими потолками старого склада, время от времени затихала, чтобы затем взорваться новой яростной волной выстрелов и криков. Пахло порохом и кровью.

То, что сейчас происходило, не было военными действиями в горячей точке. Нет. Именно сейчас, в эти минуты, проходила завершающая стадия операции по уничтожению ядра крупной преступной группировки. Год тяжелейшего труда, ошибок и разочарований, сожженных нервов и бессонных ночей и вот, наконец, долгожданный финал.

Легкими перебежками я достиг края длинного металлического стеллажа, уставленного плотными рядами картонных коробок со стандартным "made in…". Далее по плану, четко отпечатанному в моей памяти, должен проходить коридор, тянущийся между несущей стеной и легкими деревянными перекрытиями, в конце, которого должны были находиться подсобные помещения, но мы подозревали, что именно там…

– Вы должны, мать вашу! Вы мне обязаны!

Услышать подобное заявление на фоне выстрелов и предсмертных хрипов, уже само по себе странно, но то, что я увидел, осторожно выглянув из-за картонного ящика, настолько выбивалась из окружающей меня обстановки, что я не знал, что и думать по поводу происходящего. Главарь группировки "Ладан", убийца и садист, вместо того, чтобы отстреливаться до последнего патрона, забившись в темный угол, что-то злобно требовал от двух солидных типов с гладкими, ухоженными физиономиями, упакованными в весьма приличные костюмы. На первый взгляд, они напоминали средней руки бизнесменов из американских фильмов. Я не только не знал о подобных фигурах в окружении "Ладана", но и никогда о них не слышал.

"Еще один прокол осведомителей, – мелькнула мысль и сразу пропала, так как осмысливать, а уж более анализировать создавшуюся ситуацию, уже не было времени, недаром о зве-рином чутье бандита слагались легенды. Вот и сейчас, стоя вполоборота ко мне, еще не видя, он уже чувствовал меня, своего врага. И я это чувствовал. Он повернулся, я шагнул вперед и наши взгляды встретились. Время, мысли и чувства, все, что составляет окружающий мир – все разом исчезло. Остались только он и я. Бандит вскинул руку с пистолетом. Это стало последним движением в его жизни. Ствол автомата коротко дернулся, выплюнув порцию свинца. Отброшенный короткой очередью бандит, упав спиной на грязный бетонный пол, широко раскинул руки. Пистолет, вылетевший из его руки, с громким лязгом ударился о ножку металлического стеллажа. Не успело его тело коснуться земли, как ствол автомата уже смотрел на двух типов, непонятно, каким образом оказавшихся на обложенном, по всем правилам военной науки, складе. Вторая странность заключалась в том, что их лиц не было в нашей картотеке, а я знал об окружении главаря практически все и всех. Держа их под прицелом, я все равно бессознательно тянулся взглядом к трупу "Ладана". К его тускло блестевшим, широко раскрытым, глазам, к темному пятну, неудержимо расползавшемуся на белой рубашке. Бессонные ночи, боль и отчаяние, смерть и страх – через все это мне пришлось пройти, чтобы поставить свинцовую точку в деле "Ладана". Странно, я так долго ждал этого момента, а теперь когда все закончилось, почему-то не испытал большой радости. Вместо нее неожиданно нахлынула апатия и усталость, заставив почувствовать себя до предела вымотанным. Это давали знать о себе последние трое суток подготовки к завершающей фазе операции, когда даже спать приходилось урывками, а есть почти на бегу.

Не знаю, что произошло бы в моей жизни дальше, как, вдруг неожиданно сорвавшись с места, побежали, стоявшие до этого неподвижно, "бизнесмены". Я мог срезать их одной очередью, но, во-первых, "пиджаки" могли оказаться посторонними людьми, а во-вторых, они не нападали, а бежали от меня. Кричать в этой ситуации я посчитал глупым, да и куда они могли деться из окруженного склада? Можно было плюнуть на них и разобраться с ними позже, но чувство долга, которое было вторым "я" всю мою сознательную жизнь, не дало мне стоять на месте, погнав вперед, вдогонку за ними. Я бежал, словно во сне, без мыслей и эмоций, пока у меня за спиной неожиданно не раздался легкий гул. То, что я увидел, тут же заставило меня, резко вильнув в сторону, остановиться, направив автомат на странного преследователя. Запас эмоций, казалось бы, должен был исчерпаться, но когда ты видишь, что на тебя катиться, приличных размеров, шар, неизвестно откуда взявшийся, то поневоле начинаешь широко раскрывать глаза и говорить сдавленным голосом: – Не может быть.

Не успел я так сказать, как шар, обогнув меня по широкой дуге, мчался уже дальше по коридору, все больше набирая скорость. Вместо того чтобы дико кричать или начать стрелять ему в след, я снова побежал, теперь вслед этой непонятной диковине. События последних дней, допросы, засады, погони, все это, просто смяло во мне нормальные человеческие чувства и эмоции. Я бежал за ним, даже не задумываясь о том, что буду делать, когда догоню. Просто бежал, и все. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдруг шар резко сбросил скорость, расстояние между нами стало уменьшаться. Сконцентрировав до этого момента внимание, только на нем, я словно очнулся, когда неожиданно увидел, что перед этим чудом природы катятся еще две подобные ему диковины.

"А где "пиджаки"?".

Возникшая мысль требовала определенности, а вот ее-то как раз и не было, поэтому я просто перехватил автомат на изготовку, готовый ко всему, но то, что увидел в следующее мгновение, даже для меня, готового, казалось, к любой неожиданности, оказалось слишком нереальным. В пыльном полумраке внезапно вспыхнул проем, в виде арки. Подсвеченный изнутри, он словно парил в воздухе. Я уже начал притормаживать, одновременно лихорадочно пытаясь понять, что за чертовщина происходит на моих глазах, как в следующую секунду пара катящихся шаров исчезла за блестящей завесой. Следом за ними, почти впритык, ушел в никуда третий, последний шар. Мне бы остановиться, обдумать происходящее, или бежать с диким криком, куда глаза глядят. В обоих случаях я поступил бы как нормальный человек, но дикое напряжение последних дней, авантюрность моего характера, бесшабашность, присущая мне по жизни, адреналин, гнавший мою кровь с удвоенной силой – все это вместе взятое, закрученное тугим узлом, заставило меня очертя голову броситься в светящуюся арку.

TERRA INCOGNITA

Глава 1

Меня крутило и вертело, засасывая в чудовищную огненную воронку. Хотелось кричать, но страх не дал этого сделать, сжав мое горло цепкими лапами. Сделал попытку рвануться изо всех сил, но опоздал, в следующее мгновение меня затопила волна боли, сначала единая, затем она стала распадаться на сотни тысяч огненных точек. Горящий от боли мозг, что может быть страшнее! Ощущение времени исчезло, мне стало казаться, что в этом мире кроме кровоточившего комка боли, обжигающего и пожирающего меня, ничего не осталось. Неожиданно мое сознание отделилось от боли. Перед моим внутренним взором заполыхали черно-багровые языки.

"Это – боль".

Только успел осознать подобное определение, как словно прорвав невидимую плотину, меня затопило буйное море красок. Они горели передо мной, искрясь и играя всеми цветами радуги. Снова переплетаются, искрясь и разбиваясь на тысячи мелких разноцветных брызг под оранжевым солнцем. Оранжевое солнце тянет ко мне апельсиновые лучи… нет, это не солнце, это буйная, огненно – рыжая радость. Вот резко взметнулся шлейф алого гнева, чуть в стороне, мимо меня, прокрался светло-голубой страх. А это болезненно – желтая тоска…

Неожиданно все это смешалось, потом схлынуло, оставив у меня в душе умиротворение и ощущение тихого, глубокого покоя. Я грелся в них, как в лучах послеполуденного солнца. Сколько это длилось, не знаю, так как время снова остановилось, но зато пришло новое определение.

"Это – покой".

В следующий момент все опять изменилось. Окружающее меня пространство, самым чудесным образом начало переливаться вокруг меня, сливаясь в диковинные узоры умопомрачительных расцветок. Переплетаясь, они постепенно стали превращаться в гигантскую сеть, а в местах узлов начали загораться голубые огоньки. В попытке понять, что это за огоньки, я потянулся к ближайшему из них, как меня неожиданно захлестнул поток мыслей, образов, воспоминаний. Я не хотел возвращаться к страхам и сомнениям и как мог, отбивался от них, пытаясь вернуться в мир покоя, но закруживший меня водоворот затягивал все глубже, вниз, туда, где начинается реальность.

***

Еще только всплывали в памяти смутные, тускнеющие воспоминания, отголоски сна, как вдруг инстинктивно, чисто на подсознании, я понял, что лежу на кровати. Это было неправильно, хотя бы потому, что сознание и тело еще жили ощущениями, оставшимися от смеси риска, страха и азарта, от бешено стучащей в висках крови и щекочущего ноздри запаха пороха. В ту же секунду как мозг это осознал, одеяло было отброшено и я сел на кровати. То, что я увидел вокруг себя, заставило мою челюсть отвиснуть, а глаза широко раскрыться.

Мягкий, приглушенный свет освещал спальню современного и, несомненно, очень дорогого номера отеля. Хотя в жизни успел кое-что повидать, но никак не ожидал, что когда-нибудь проснусь в такой роскоши. Шикарная кровать с белоснежными простынями, мягким, почти невесомым одеялом, рядом, удивительно красивый столик, покрытый черно-золотистой инкрустацией. Опустив ноги на пол, я ощутил пушистость и мягкость ковра. Не успел сделать и шага, как вспыхнул яркий свет. Я замер на какой-то миг, потом, медленно подойдя к первой двери, нажал на ручку, открыл. Ванная комната. Не то! Еще несколько быстрых шагов и я замер у следующей двери. Задержавшись на секунду, толкнув ее, стал на пороге. И тут же облегченно вздохнул. Не знаю, что я хотел или что боялся увидеть, но вздох облегчения вырвался непроизвольно. Большая комната, наподобие гостиной, залитая мягким, льющимся неизвестно откуда, светом, сначала показалась мне почти пустой. Сказался обывательский стандарт мышления. Более внимательно рассмотрев обстановку комнаты, понял, насколько интерьер обстановки изящно и тонко вписывается в общее пространство комнаты. В воздухе ненавязчиво пахло лесной свежестью. Сбитый с толку всем этим великолепием, а также тем, что никак не мог вспомнить, каким образом оказался среди подобной пышности, я высказал вслух, один – единственный вопрос, надеясь, что его услышат, а затем придут и все мне объяснят.

– И что все это значит?

Ответом было молчание. Потоптавшись секунду на пороге, я только собрался вернуться в спальню, как снова замер. До меня только дошло, что в помещении не было ни окон, ни входной двери. Еще раз обежав глазами комнату и не найдя последней, я по настоящему растерялся.

– И что это может означать? – повторил я в пространство свой вопрос. Минуту подумал, и сам себе ответил. – Может все, а может ничего. И смотря на что, у тебя, Крылов, фантазии хватит. А если хочешь фактов, то, пожалуйста. Стоишь, как дурак в одних трусах, фиг знает где, и разговариваешь сам с собой.

После этой тирады, я еще несколько секунд раздумывал, после чего подвел итог, теперь уже мысленно: – Хватит философствовать. Сначала мыться, бриться, одеваться. А потом попробуем все сначала".

Через полчаса, большую часть которого мне пришлось потратить на освоение ванной комнаты, я, приведя себя в порядок, сел в кресло. Костюм, выбранный мною из шести, висевших в шкафу, сидел на мне, как влитой. Рубашки, галстуки, носки, туфли, которые на?шел в шкафах, были не только в большом ассортименте, но и все моего размера. Чистый, выбритый и благоухающий, я сейчас сидел в мягком, удобном кресле, возбужденно постукивая пальцами по мягкому валику подлокотника. Время шло. Никто не приходил. Легкое возбуждение стало постепенно переходить в напряженность. Состояние неопределенности, вместе с чувством нереальности происходящего, все больше сбивало с толку, не давая ни на чем сосредоточиться. И вот, когда часть стены ушла в сторону, а на пороге оказался человек, я удивился не бесшумности и хитроумности скрытой двери,а именно ему. Ведь я знал его. И догадывался, что с ним не все просто. Ведь именно он дал нам ниточку, по которой мы смогли подобраться к "Ладану". Николай Александрович Мухин. Его помощь и информация иногда настолько превосходили нашу осведомленность, что временами мы только диву давались. Я собирался разобраться с ним, после того, как покончу с "Ладаном" и его головорезами…, но, похоже,я опоздал это сделать.

– Привет, майор. Гостей принимаешь?

В его голосе прозвучала наигранно-веселая фальшь. Флегматичное, малоподвижное лицо с тусклым, ничего не выражающим взглядом еще раньше вызывало у меня раздражение, то теперь оно вызвало самый настоящий прилив ярости. С трудом, сумев обуздать себя, я выразил свою злость в сердитом окрике: – Чего стал Мухин?! Чай ты дома,а я в гостях! Так что давай без китайских церемоний!

Утвердившись в кресле напротив меня, Мухин с минуту молчал, явно обдумывая, как ему начать разговор.

– Послушай, майор, твои подозрения насчет меня были правильны. Я не тот за кого себя выдавал. Я… представитель другого мира. "Пришелец", по-вашему. Тебе, наверно, интересно… – тут он резко замолчал. Нетрудно было догадаться почему. Для этого мне даже не нужно было видеть себя в зеркале.

Я смотрел на него и все никак не мог понять, это шутка или… Надо было что-то говорить, а мысли, как назло, сразу все куда-то исчезли. Все на что я оказался способен, то это на свою любимую присказку, и ту произнесенную автоматически: – Японский городовой!

Сквозь внутреннее неприятие постепенно просачивалось осознание того, что все сказанное здесь, правда. Все странности поведения "Коли Мухина", серые шары, светящаяся арка, все складывалось одно к одному, давая четкое и емкое объяснение происходящему. От подобного понимания ситуации в голове слегка поплыло, словно от хорошего удара. Я верил и не верил одновременно. С одной стороны факты говорили сами за себя, а с другой… я просто не мог поверить сказанному. Мозг работал в жестком режиме, перерабатывая и фильтруя факты, стараясь выстроить в логическую цепочку. Они выстраивались, но версия опять складывалась с уклоном в фантастику. Факты – упрямая вещь, и я это знал, как никто другой. Их со счетов не скинешь просто так. С другой стороны, вокруг меня не было ничего такого сверхъестественного, чтобы непосредственно говорило о пришельцах. Ни сам Мухин в стандартном костюме, ни обычная обстановка, окружающая меня. Правда, эта обыденность меня больше всего и настораживала.

– Послушай…те. У нас пока получается беспредметный разговор. Ваше… э… внеземное происхождение кажется, мне… скажем так, бездоказательным заявлением. Поэтому… О! Черт!

Его руки неожиданно стали удлиняться, пока не превратились в самые настоящие извивающиеся щупальца. Но даже не это поразило меня, а то, что часть рукавов пиджака и торчащей из-под них рубашки расплылись, растеклись и слились с живым телом, являясь естественным продолжением этих шевелящихся змей. Я вжался, как можно сильнее, спиной в мягкую подушку кресла, неосознанно стараясь держаться как можно дальше от шевелящихся "рук". Мир за одну секунду перевернулся, став на голову. Я мог поверить во многое, но только не в пришельцев. И вот на тебе, судьба приготовила для меня именно такое испытание. Я пытался воспринять этот факт, но он словно намыленный, проскакивал сквозь мое сознание, никак не желая закрепиться в нем.

"Но эти щупальца… Может это просто хитрый фокус… Галлюцинация. Или наркотик…в воздух впрыснули… – но подобные спасительные мысли не оказали успокоительного воздействия, все портили "доказательства", изгибающиеся перед моим лицом в разные стороны.

Я уже было открыл рот, чтобы попросить убрать их, как процесс превращения пошел в обратном порядке. Некоторое время тупо смотрел, как из густой однородной массы вылепляются человеческие руки. Вот идет разделение пальцев, появляются ногти, проявляются вены… Когда процесс подходил к концу, мне пришлось сглотнуть, чтобы убрать подкатившийся к самому горлу, комок. Голова стала пустой и звонкой.

– Майор, – голос пришельца раздался словно издалека. – Ты как, Крылов? Все нормально? Знаешь, ты пока отдохни, полежи, подумай. А то вид у тебя… Я лучше вечером тебя навещу. Хорошо?

При последних словах "Николай" начал медленно подниматься.

– Сиди, – неожиданно сиплым, чужим голосом приказал я. – Сиди!

Тот сел обратно в кресло и выжидающе уставился на меня. Но продолжения не последовало. Получив подобное подтверждение происходящему, я оказался в состоянии нокаута, когда пытаешься остановить вертящийся вокруг тебя мир. Сначала я пытался остановить хаос в голове, пройдясь взглядом по комнате. Мягкий ковер, кресло, журнальный столик между нами – все это было такое знакомое, осязаемое, привычное, за исключением существа, сидящего напротив меня, но видение щупалец до сих пор стоявших перед глазами не давало поверить в их реальность, превращая окружающий меня мир в нечто невероятное. Конечно, это не первая смена мировоззрений в моей жизни, но никогда она не проходила так резко.

– Влад, я думаю, что понимаю твое состояние. Ведь за эти три месяца, пока мы с тобой общались, я тебя немного изучил. Да и ты, в какой-то мере, знаешь меня,… в привычном для тебя обличии. Поэтому мне поручили наладить с тобой контакт, хотя это не мой профиль. Наверно поэтому у меня не все… правильно получилось, – сейчас в его голосе слышались нотки извинения. – Слишком прямолинейно. Ты как?

– Я понимаю, но пока плохо воспринимаю… все это. Просто надо привыкнуть.

Вдруг неожиданно хаос в голове и смятение в душе начали рассасываться. Волна расслабленности и благодушия, словно мощной волной, смыли тревогу и напряженность.

"Ведь все закончилось хорошо, к чему все эти сомнения? Я вышел победителем в смертельной схватке. Бандита и убийцу "Ладана" закопают, а я буду жить. А пришельцы… – но мысль, не успев сформироваться, исчезла, провалившись в черный омут подступающей к сознанию сильной сонливости. Где-то в самой глубине сознания внутренний контроль подсказывал мне, что я веду себя странно, реагирую неправильно, но подобные сигналы становились все тише и тише, пока не исчезли окончательно.

"Как хорошо! Только спать… хочется".

***

Вчерашний сценарий прихода гостя повторился почти в точности, только с той разницей, что я теперь точно знал, кто сидит напротив меня.

– Как ты себя чувствуешь, Влад? Отдохнул? Ну и отлично! Знаю, ты удивлен и обеспокоен своим странным вчерашним состоянием. И зря! Просто вчера наши медики немного не рассчитали. В этом и моя немалая вина. Я переоценил тебя. Да не смотри на меня так. Это я не о твоих умственных и физических качествах. Они у тебя на высшем уровне. Тут даже кое-какие странности намечаются… Дело тут в другом. Просто твой мозг и тело, находясь на пределе своих возможностей, не смогли за сутки отойти от дикого напряжения последних дней. А тут еще я… со своей несвоевременной демонстрацией. Вот и получилась, скажем, так… психологическая передозировка. Короче, перегрузил я твой мозг. Дальше сработала система,… в общем,… скорой медицинской защиты, погрузив тебя в лечебный сон. Вчера я просто не успел сказать, что твои комнаты, одновременно являются… палатой своеобразной физической и психологической терапии.

В целом его объяснение меня вполне устраивало, хотя бы потому, что было простым и ясным. Но вот сам метод мне не понравился. Я даже несколько возмутился, правда, для проформы и про себя.

"Я что буйный, что ли? А впрочем, пришельцы, они и в Африке пришельцы. Что с них взять?".

– Послушай… те,… а как мне теперь… вас называть?

– Меня зовут Кумухани Ту Кумухуну. Для тебя такое обращение будет слишком слож-ным, к тому же в моем мире не принято сокращать имена. Поэтому зови меня по-прежнему, Николаем или Колей. Хорошо? И продолжай мне "тыкать".

– Ну, что ж… Коля, если можно, мне хотелось бы услышать об этом деле как можно более подробно. С начала и до конца.

– Хорошо, но сначала официальное вступление. Прими самые искренние извинения от Верховного Совета, нашего главного органа управления, за то, что мы тебя втянули в эту историю без твоего согласия. Еще раз приношу свои извинения от себя, лично, – он чуть помолчал, словно раздумывая говорить или не говорить, но потом все же продолжил. -Изучаем человечество не одно десятилетие, а все равно сумели наделать кучу ошибок. Исходили из своего знания психологии поведения людей, а оно как, оказалось, было книжным и поверхностным. Впрочем, тебе все это не интересно. Лучше перейду к сути дела. Как ты мог уже догадаться по ходу дела, моей задачей было прекращение похищения не людей, но… землян. Да-да. Группировка "Ладана" действительно занималась похищением людей, но не для поставки человеческих органов на "черный" рынок, согласно вашей версии, а для переправки в другой мир! Вижу твое удивление. Преступление – и мы! Это просто нонсенс! У нас, с нашим уровнем морали,…

– Можно подумать, у нас людьми на каждом углу торгуют, – я,не сдержавшись, перебил его.

– Не на каждом, но торгуют. В вашем мире, где все продается и покупается… Впрочем, я опять отвлекся, – "Коля" не стал развивать тему дальше, но нетрудно было понять, что он остается при своем мнении. – Так вот, нашей первоочередной задачей было закрытие неле-гального канала доступа в ваш мир. Выявление и захват преступников. Даже при наших возможностях, один, без связей, я ничего не мог сделать. К тому же мне было предписано соблюдать строжайшую маскировку и тайну своего происхождения. Как хочешь, так и выкручивайся. А тут еще постоянное подражание вашей анатомической форме. Жутко утомительно. И я решил обратиться…

– Извини, что перебиваю, но ты что суперагент? Почему тебя отправляют одного, а не в составе группы?

– Ваш мир считается "закрытым", то есть не созревшим для контакта. Любые серьезные действия считаются неправомочными. К тому же никто и подумать не мог, что подобное преступление будет иметь место на вашей планете. До этого случая считалось, что подобные действия против землян просто практически неосуществимы. Поэтому оперативная группа агентов, в свое время подготовленная для оперативной работы на Земле, состояла всего из трех человек. В тот момент, когда все закрутилось, двое из нашей группы были задействованы в серьезной операции, проводимой в другом месте. Вот меня и поставили одного против вашей мафии. Две мои попытки разобраться с проблемой собственными силами, провалились. Надо было искать другой выход. Посовещавшись, мы решили разобраться с бандитами силами земной милиции. Перебрав, десятка три личных дел сотрудников ми-лиции, остановились на тебе. Мы знали, как ты ненавидишь этого бандита, вот и начали давать тебе на него информацию. Вот в принципе и все, остальное ты знаешь.

"Они, видите ли, чистенькими захотели остаться! Мараться им не захотелось! Сами напортачили… Суки! На чужом горбу решили в рай въехать! Уроды!".

Похоже, мы мысли получили отражение на моем лице, потому что замолчавший было при-шелец, снова продолжил, но уже извиняющимся тоном: – Поверь, мы пошли на это, исходя из полной безысходности. Мне лично очень жаль, что так получилось, но позволь при этом заметить, мы делали вместе одно общее дело – спасали людей. Пусть и разными методами. Кстати, помимо слов благодарности принято решение о твоем материальном вознаграждении.

– Разными методами, говоришь?! – я все же не смог сдержаться. – Нам – пули, а вам раскрытое дело! Вот это я понимаю разделение труда!

– Не надо так. Ты же видишь, что мы не отрицаем своей вины, так же как и твоих заслуг. Ты многое сделал для нас. Мы это ценим, майор Крылов. Поверь нам!

– Верь – не верь. Мы разные, вот это я хорошо понял.

– Ты прав, но эта тема выходит за рамки той информации, которую ты можешь знать. Теперь о тебе. Еще сутки мы за тобой понаблюдаем, а там иди, как у вас говорят, на все че-тыре стороны.

– Еще сутки? А зачем? Я себя очень даже хорошо чувствую. К тому же мои парни уже наверно с ума сходят, гадая, куда я делся!

– Насчет этого не волнуйся. Все будет хорошо.

– Ладно. А что по поводу похищенных людей?

– Мы вернем их на Землю. Обещаю. Кстати, у меня к тебе тоже вопрос есть. Ты себя как чувствуешь? Странностей за собой не замечал?

– Ты это к чему?

– Не волнуйся. Просто до тебя, никто из землян не проходил… по туннелю. Физические показатели у тебя в норме. А вот в отношении психики нам…

– По туннелю? А, эта та самая арка. Подожди. До меня только сейчас дошло. Ты хочешь сказать, что я сейчас не на Земле?

– Да. Не на Земле. И больше никаких вопросов! Это закрытая тема. Значит, ничего странного за собой не замечал?

Полностью захваченный мыслью о том, что нахожусь в другом мире, я ответил несколько отстранено: – Что-то вроде кошмара. Яркий такой. Еще в первую ночь.

– В первую ночь, говоришь? Яркий? Так-так. Впрочем, кошмар, это не явь. Был, и нет. Все. Я пошел. А ты отдыхай, набирайся сил.

Я слушал его, как говориться, в пол уха, все еще находясь под впечатлением факта своего непосредственного переноса на другую планету.

– Угу.

– И еще. У меня к тебе будет одна маленькая просьба. Наговори, пожалуйста, то, что помнишь из своего кошмарного сна. Все мельчайшие детали, которые только вспомнишь.

– Что значит "наговори"?

– Просто скажи вслух. В любом месте. Хорошо?

Глава 2

На следующее утро, после плотного завтрака, настроенный на скорый отъезд, я развлекал себя и сидевшего напротив меня, Колю, пустой болтовней.

– А как насчет официальной награды? Может, медаль дадите? С надписью "За спасение братьев по разуму", второй степени. Ах! Забыл. Конспирация. А жаль! Мне бы очень хотелось иметь именной маузер с выгравированной надписью на рукоятке "Тов. Крылову за боевые заслуги от Высшего разума". Понял. Все понял. Секретность, прежде всего! Хорошо! Тогда я просто буду долгими зимними вечерами вспоминать, как боролся с земной мафией плечом к плечу с инопланетными пришельцами. Это хоть можно? Кстати, кое-кто вчера заикался насчет вознаграждения. Не пора ли перейти к конкретным цифрам?

Денежный вопрос меня, как и любого человека, очень сильно интересовал. Денег почему-то никогда не хватало. В особенности на свою давнюю мечту. Я уже давно планировал, надолго запоминающийся, отпуск. И вот появился шанс осуществить свою мечту. На какую-то минуту я отвлекся, дав волю своей фантазии, а когда вынырнул, неожиданно понял, что с "Колей" твориться что-то неладное. Вместо того, чтобы потрясать перед моим носом пачками зеленых бумажек с изображением Франклина, он, в свою очередь, тоже о чем-то задумался. Я счел это плохим признаком.

"Что еще случилось?! Японский городовой!".

Мне не хотелось торопить его, так как понимал, произошло что-то неординарное. И это что-то касается лично меня. Гадать было бесполезно, поэтому пришлось терпеливо ждать, когда "Коля" соизволит открыть рот.

– Влад, как ты смотришь на то, чтобы остаться у нас на некоторое время?

Вопрос оказался несколько неожиданным для меня, но только отчасти.

– Что, на меня, заявка пришла из зоопарка? Или ваш медицинский комплекс не все мои анализы собрал? Чего молчишь? Говори, раз начал, – я старался говорить спокойно, но внутренне уже напрягся.

Мое напряжение и нетерпение росли с каждой секундой, но "Коля" почему-то не торопился с ответом, тем самым, все больше сгущая атмосферу напряженности. Еще минута, и я был готов потребовать от него ответа в соответствующих выражениях, как вдруг он оторвался от спинки кресла, одним неуловимым движением, как бы перетек с одного места на другое, подав свое массивное тело в мою сторону. Последнее время он не сильно придерживался человеческих движений и жестов. В основном он вел себя почти по-человечески, вот и сейчас, он сначала решительно кивнул головой, будто дав самому себе согласие, и только потом начал медленно говорить, подбирая слова и четко расставляя фразы: – Я молчал не потому, что хотел испытать твои нервы на прочность, а лишь пытался сформулиро-вать свои мысли так, чтобы до тебя сразу дошел их смысл. Начну с того момента, как ты шагнул в пространственный туннель… э-э,… или в арку, как ты его называешь. Ты пересек контур, но туннеля за ним уже не было. Он было сделано специально, чтобы отсечь возможное преследование. Если ты успел заметить в свое время, я проскочил его почти вместе… с… преступниками. А ты чуть запоздал. И оказался не в точке пробоя, или проще сказать, канале перехода, а только в луче, фиксирующим данное координатное направление. Установка нуль – перехода сумела зарегистрировать твое присутствие. Тут же произошло аварийное включение, и пространство вновь было пробито по тем же координатам. Практически произошло сразу, но… ты все равно исчез на полсекунды из поля зрения систем слежения. Если верить показаниям датчиков, то ты…просто ИСЧЕЗ. Я выделил для тебя это слово, потому что в отношении тебя есть предположение, что ты оказался в другом… скажем так… месте, вне нашего пространства. В противном случае ты бы не выжил. Другими словами, говоря: шагнув через контур – ты шагнул в космос. В космическую пустоту. Согласно статистике только одна десятитысячная доля процента давала тебе шанс выжить. И то только в том случае, что тебя выбросит на планету с атмосферой, пригодной для жизни. Как ты думаешь это много или мало? Правильно, ничтожно мало. Все это подводит к мысли, что ты попал в другое место. Есть у наших ученых предположение, пока гипотетическое, о существовании подобного места, названного "сферой жизни". Ученые предполагают, что всплеск энергии при сворачивании туннеля пробил канал в это измерение,… или туда, куда ты туда попал. А когда туннель был снова пробит, ты вновь оказался в нашем пространстве. Все это, конечно, слабо состыковывается… Но я опять повторюсь: теория "сферы" является не больше чем гипотезой. И вдруг этот случай с тобой! Таким шансом просто нельзя не воспользоваться!

– А почему вы думаете, что я именно туда попал? В эту сферу? – не найдя в его словах для себя ничего опасного, я вновь расслабился. – Ведь то, что я " исчез" могло быть просто погрешностью вашей техники. Ведь так бывает? Какие-нибудь там наводки тока или колебания магнитных полей? Да мало ли чего! Тем более, как ты утверждаешь, что мое исчезновение составило полсекунды. Да это просто…! Сказал бы, да лучше промолчу!

– Сначала, мы тоже так решили. И занялись поисками, как ты уже назвал "этой самой погрешности в аппаратуре". Установку прогнали по все мыслимым и немыслимым тестам. Ничего! Ни одного сбоя, ни одного отклонения! Но если это не техника – значит дело в тебе! Все эти трое суток, медики и ученые проверяли тебя на различные тесты, диагностируя и изучая твой мозг и тело. И ничего! Ни странностей, ни особенностей, кроме того, что у тебя почти идеально здоровый организм! Может это и есть чудо, но мы ожидали нечто другое. А тут еще твой сон. Так, как ты его описал, можно сказать…

– Слушай сюда! Сон, не сон! К черту все это!- взвился я, видя, как мой отъезд на Землю отодвигается из-за какого-то пустяка, который пришельцы возвели в ранг величайшего события. – Вы ничего не нашли! Сам признал! Что еще вам надо от меня?!

– Не шуми, Влад. Понимаю я тебя, понимаю. Ты, главное, успокойся. Мы не собираемся принуждать тебя. Ты разумное существо и твоя воля… священна. Мы понимаем, что ты далек от всего этого. Тебе это не нужно. Все это нам понятно. Но и ты попробуй понять нас! Это наш единственный шанс! Дай нам использовать его. В тебе что-то есть такое, что, возможно, осталось незамеченным для нас! Уже поступили рекомендации по радикальному изменению твоих исследований! Может, с твоей помощью, мы сумеем доказать, что "сфера жизни" не новое пространство, а одна из тех неведомых координат, которая сможет дать нам видение окружающего мира совсем в другом ракурсе. У нас есть и такая гипотеза. Или это одна из временных вероятностей нашего пространства! Впрочем, это даже не гипотеза, а только ее набросок. Ведь все может быть намного проще или намного сложнее. А может, в конце концов, это действительно окажется искаженными данными какого-нибудь из приборов систем слежения. Наложение оттока и нового всплеска энергии по оси пространство-время. Все может быть! Но мы должны это проверить. Понимаешь? Нам нужно время! Только две недели!

Он говорил быстро, горячо, напористо, и даже, в основном, понятно, но его слова меня все равно не убедили. Мне было совершенно наплевать на их открытия и гипотезы. У меня была своя жизнь, а у них – своя. К тому же меня не прельщала роль подопытной крысы. В другой раз, я бы их просто послал, но после "невидимой смирительной рубашки", понял, что в моем положении, словами не стоит разбрасываться, поэтому, проанализировав ситуацию, решил сделать упор на грядущие трудности, ожидающие меня на Земле.

– А вы обо мне подумали? Две недели! Как я объясню своему начальству? Особенно после того, что произошло. Меня уже сейчас все разыскивают. С ног сбились. А что с работой будет? А моя личная жизнь?! Ты пойми, я не могу просто так…

– Я уже все понял. Теперь послушай ты меня, Влад. Я предлагаю тебе сделку. Во-первых, мы решаем твои основные вопросы на Земле. Например, с твоей работой. Во-вторых, я лично вручу тебе сумму денег, в валюте или в рублях, как захочешь. Тебе надолго ее хватит. Так как, договорились?

Я лихорадочно просчитал плюсы и минусы этого предложения. Плюсов было больше.

"Две недели, – в конце концов, решил я. – Это не так уж много. А если, как он обещает, они разрешат проблему насчет работы, то почему не потерпеть в пользу инопланетной науки".

– Договорились.

– Отлично. А теперь прочту тебе маленькую вводную лекцию, – увидев мое кислое вы-ражение лица, он усмехнулся. – Да не переживай ты раньше времени. Она тебе послужит для расширения кругозора. Заодно снимет возможные вопросы, которые могут возникнуть в дальнейшем. Надеюсь, после нее, ты не будешь смотреть однобоко на все, что с тобой происходит, а может, даже поймешь, насколько многогранен окружающий тебя мир. Итак, я начинаю. Существует галактика, а в ней ряд миров, населенных разумными существами. Не надо жестов и мимики, ты просто слушай! Планет с атмосферой в космосе много, а вот с разумной жизнью мало. Чтобы просто зародилась жизнь, нужно очень много совпадений, а чтобы она еще пошла по пути развития разума, для этого нужно вообще такое сочетание условий, что просто дух захватывает. Ты понимаешь, к чему я клоню? К тому, что для встречи двух цивилизаций в космосе очень мало шансов. Ничтожно мало. Но тут на помощь разуму и логике пришел Его Величество Случай. Ученые одного из миров изобрели "проникатель". Это их первичное название установки. Этот прибор сумел соединить понятия "пространство" и "время". С ее помощью можно пробить туннель в пространстве или если изложить более просто, непосредственно соединить две точки разных мест пространства в одну. Ну и что, скажешь ты? Пробил дыру в пространстве, а на другом конце пусто. Все правильно. Ведь пробив пространство, мы могли оказаться где угодно. Выбор широкий, от жуткого холода глубокого космоса до испепеляющего жара сверхновой звезды. Но те же ученые сумели совершить еще одно гениальное открытие, которое дало новую жизнь их изобретению, с помощью которого получили возможность выходить лучом на планеты с органической жизнью. Прибор был назван "анализатором поиска", который проводит широкомасштабный поиск, как бы сидя на острие луча, производя оценку места. То есть определяет наличие органики. Определив, проводит более глубокий зондаж. Если данные удовлетворительны, то пробивается туннель и ставится станция. Вот почему я сказал о его Величестве Случае! Это действительно уникальное совпадение, давшее возможность реализоваться двум гениальным изобретениям, дополняющим друг друга в одно целое, в одном мире! Мир под названием Хикса. Его знают все.

После длительных и трудных испытаний хиксы вышли в один мир, потом в другой. Процесс оказался необычайно трудным и болезненным. Гибли исследователи и разведчики, исчезали неизвестно куда станции перехода, забрасываемые по туннелю. В дальнейшем, уже в мирах, соединенных станциями, возникали перевороты, шли различные войны. В те времена миры присоединялись без особого разбора, лишь был бы проявлен обоюдный интерес. Иногда доходило даже до того, что целые армии захватчиков прорывались в другие миры по туннелям, а в других мирах, по непонятной причине, уничтожались станции перехода, и их судьба, отрезавших самих себя, остается загадкой. А если взять эпидемии… В общем, в истории становления Кольца было много всего, страшного и хорошего, плохого и удивительного. Кстати, забыл тебе сказать, что Торговое Кольцо – это современное название со-дружества наших миров. Это название, дань тому, что долгие столетия различные расы были связаны не разносторонними связями, а чисто торговыми отношениями. По прошествии времени все стало на свои места. Миры стали осторожно притираться друг к другу, находя все больше точек соприкосновения, помимо простой торговли. С наиболее воинственными мирами, со временем, расстались, предоставив их самим себе. Как я теперь понимаю, они во многом были похожи на твой сегодняшний мир, Влад. После того, как миры организовались в Торговое Кольцо, объединенные усилия ученых сделали несколько гигантских скачков в области техники и науки, благодаря чему, спустя пару столетий, не только сами понятия, но и слова их обозначающие, такие как "голод", "бедность", "война" исчезли из словарей большинства миров. Расы изменялись под влиянием чужих культур, влияя на них сами. Этот гигантский симбиоз народов дал новый толчок почти всем отраслям науки и техники, философии и искусству. Наступила новая эра лучшей жизни. Так она названа в учебниках истории. Потом были новые прорывы в различных областях науки и техники. Крупному последнему достижению мы обязаны миру под названием Терра. Там ученые победили гравитацию. Но программа поиска разумной жизни продолжается до сих пор, правда очень и очень избирательно. Так мы вышли на Землю, а до нее еще на два мира. Но к со-дружеству, за последние триста лет, был присоединен только один мир. Мой мир. Морфа. Правда, не так давно был присоединен еще один мир. Впрочем, о нем я расскажу позже. Или…

Тут морф замолчал, видно обдумывал, говорить ему сейчас о новом мире или не гово-рить. Пока он молчал, я переваривал, сказанное им. Все, о чем он говорил, было более или менее понятно, то есть не затемняло общего смысла, но сам процесс усвоения проходил в моей голове довольно трудно, так как шел в несколько этапов. Сначала выслушать, затем осознать и только потом принять и поверить. Я уже примирился с мыслью, что существуют инопланетяне, даже сделал, правда, неосознанно, прыжок сквозь пространство, но о мирах и расах в таком количестве, даже подумать не мог.

"Это ведь какая военная мощь! Они же нас в случае чего, как таракана тапочкой…".

При этой мысли меня просто передернуло, будто я попал под порыв резкого холодного ветра. Не успел выкинуть ее из головы, как ей на смену хлынули десятки других мыслей и вопросов. Они прыгали у меня голове, мешая мне сосредоточиться на чем-нибудь одном.

– Влад, ты чего головой трясешь? Ты о чем думаешь? Тебе все понятно? – эти слова во-рвались в мое сознание, вырвав меня из поглотившего меня водоворота мыслей.

– Ты говори, давай. Говори. Пока все ясно.

– Действительно ясно? – в его голосе проскочило недоверие. – Ты уверен, что… правильно понял… сказанное? Вид, у тебя какой-то…

– Миры, соединенные в кольцо туннелями. Я правильно излагаю? Или ты хотел услы-шать от меня: "Это невозможно! Я никогда этому не поверю!". Так что ли? Слушай, а может ты, меня на тупость прощупываешь? А? – мои возникшие подозрения задели меня куда больше, чем я сам от себя ожидал.

– Влад, ты меня не правильно понял. Понимаешь… Как тебе сказать… ассоциативность мышления у некоторых индивидуумов бывает просто ограничена. Иногда они просто не могут воспринять то новое, что находится за рамками их традиционного воспитания.

Его желание скрыться за научной формулировкой, была явно вызвана растерянностью, го-ворившей о том, что моя догадка верна.

"Решил умными словами прикрыться. Да не на того напал. Мы тоже книжки читаем".

– Чего крутишь? Ты же меня сейчас проверял. Смогу ли я принять сходу твою идею о множестве миров, соединенных туннелем? Я так понимаю, эту задачку для меня подбросили твои психологи. Ведь так?!

Судя по его заминке, я попал прямо в точку. Меня тестировали.

– В общем, да – а… – протянул он, после чего сразу же последовал новый вопрос: – Ска-жи, а как ты воспринял шары? Тогда, на складе?

– Хм. Сначала глазам не поверил. Испуг, оторопь… А так чтобы в панику… Честно говоря, не так я воспитан, да и не до того было.

– Хорошо. В таком случае посмотри на эти снимки.

На столик передо мной легло несколько фотографий. Я взял одно фото, потом другое. Обычные цветные снимки. Правда, изображались на них довольно необычные существа, очень похожие на людей, отличаясь от последних излишне вытянутыми головами и ушами. К тому же их кожа отливала медью. Далеко неатлетического сложения, но в них чувствовалась какая-то гибкая жесткость, как в стеке.

"Не сказал бы, что богатыри, но… стержень чувствуется. Мужики, одним словом".

– Это что? Снова тест?

– Нет.

– Посмотрел. И что теперь?

– Как они тебе?

– Не красавцы, в моем понимании. Ты просто не представляешь, какие мне рожи по работе видеть приходилось, а если бы ближайшую помойку нашего города заглянул, да на тех бомжей посмотрел, тебе бы на год кошмаров хватило. Рыдал бы по ночам, как ребенок.

– Я не об этом. Это обитатели мира под названием Медея. Последний мир, который вступил в содружество, и он же непосредственно связан с моим последующим рассказом. Дело в том, что именно в этот мир переправляли землян, – сейчас в его голосе прозвучала еле уловимая напряженность. – Никаких ассоциаций они у тебя не вызывают?

– Нет. А что? Должны? – с нескрываемой усмешкой я посмотрел на морфа.

Коля, как-то незаметно перелился, несколько изменив свою форму, и так сделал несколько раз. Я неожиданно понял, что это были его естественные движения, не прикрытые как раньше, пусть даже грубой имитацией человеческих телодвижений. Чем они для него были, я даже представить не мог, но выглядели они настолько странно и необычно, что я откровенно вытаращился на морфа, не скрывая своего любопытства. Правда, когда он закончил переливаться, я тут же придал себе безразличный вид, в душе коря себя за детское поведение.

– Хорошо, тогда я продолжу, – его голос звучал, как ни в чем небывало. – Вся эта некрасивая история началась с того, что ученые, работающие на станции "Земля", случайно засекли несанкционированное излучение установки нуль – перехода в координатной сетке вашего мира. Излучение сбило на секунду или две настройки исследовательской аппаратуры и как следствие, испортило проведение тщательно подготовленного эксперимента. После чего началось расследование. Стали уточнять, что произошло. Дальше – больше. Обнаружили, что работал "нуль – переход", но не наш, а чужой. Отсюда все и пошло. Включили дубль – систему. Нагружать тебя техническими подробностями не буду, скажу так: это вторичный контроль всей работающей аппаратуры станции. Включается только в особых случаях. Через две недели снова все повторилось. Появились соответствующие подозрения. После чего вызвали меня. После того как я узнал, что за несанкционированным использо-ванием установки, которое тянет на служебное расследование, стоит еще более страшное преступление – похищение разумных существ, дело сразу попало на стол Высшего Совета, а потом под его контроль. Сразу последовал приказ: найти и наказать! А что тут сделаешь, когда контур в период активации находится под охраной вооруженных головорезов, кото-рые сначала стреляют, а только потом начинают думать. Но благодаря тебе, Влад и твоим ребятам мы устранили эту угрозу. Можно сказать, что половина дела сделана. Я тебе еще не сказал, что отступники, сумевшие наладить контакт с земными бандитами, являются моими соотечественниками, работали, тут же на станции "Земля", в отряде наблюдателей. Это они тогда были на складе. Во время преследования, один из них погиб, а второй, когда его загнали в угол, покончил жизнь самоубийством. Они умерли, унеся с собой в могилу не только тайну их вербовки, но и тайну своих хозяев. Правда, мир, куда переправлялись лю-ди, мы сумели установить. Это Медея. Полицию этого мира мы тут же поставили в известность, так что там уже занимаются расследованием этого дела. А теперь я хочу обрисовать ситуацию, создавшуюся вокруг этого мира. В твоих глазах я читаю недоумение. Это нужно. Хотя бы потому, что ты там скоро окажешься.

– Там?! – для уверенности я ткнул пальцем в фотографии. – Поеду туда?! На Медею?! Здорово!! А я думал, что все это время проторчу в этих двух комнатах!

Минуту радовался новости, как мальчишка, пока в голову не пришел естественный вопрос: – Стоп. А что я там буду делать?

– Об этом потом. Слушай дальше. Как я уже говорил, этот мир последним вошел в наше содружество. По земным меркам это произошло около двадцати лет тому назад. Среди миров Торгового Кольца, Медея стоит особняком и не только потому, что пришла последней в содружество. Просто этот мир достаточно дик… Забудь. Я неправильно выразился. Дело в том, что каждый мир, вступающий в содружество, вносит свою лепту или взнос, если можно так выразиться, за свое включение. Здесь может быть все, что угодно. Новые знания. Новые технологии. Или как наша раса, имеющая специфическое строение тела. Все идет в зачет. Но кроме этого, выбранный мир должен стоять на определенном уровне развития. И иметь достаточно высокие моральные принципы. Ни того, ни другого пока на Медее нет.

– Подожди! А тогда почему его приняли?! Я так понимаю, он ничем не лучше Земли!

– Ошибаешься! Он на голову выше Земли, то и на две! Там уже около столетия нет войн. У них единое правительство. И еще много чего, до чего вам, землянам… Короче, просто слушай, что тебе говорят!

В его голосе легко читалось раздражение. Обычно невозмутимый и спокойный морф, сей-час был явно не в своей тарелке.

"Интересно, что его так задевает? Скорее всего то, что "диких" медеян приравняли к умным и культурным морфам. И ему, видите ли, не нравиться такое сравнение. А сам мне тем же в глаза тычет. Да пошли бы вы все…!".

– …Медеяне, сделали свой выбор, превратив часть своего мира в гигантский аттракцион. Ведь кроме великолепной природы и уникального климата у них за душой… ничего нет. Науки и технологии на порядок, а кое-где и на два, ниже среднего показателя по шкале… Впрочем, тебе это ни к чему. Этот мир, сравнительно молодой в своем развитии, полностью не вписавшийся в нашу систему, пока, к сожалению, во многом, придерживается старых понятий и принципов. У них даже деление по кланам до сих пор существует. В общем, не совсем гладко проходит их адаптация к содружеству, отсюда, и подобное… преступление. Но как бы то ни было, мы сумели прекратить незаконное похищение землян.

– Ну, а теперь, ты мне можешь сказать, для чего им земляне? Они же их не в жертву приносили…

– Ты не понимаешь, что говоришь! Слово "убийство" у нас осталось только в словарях! Даже на Медее! А вообще, лишение жизни разумного существа, это то же самое, что вселенская катастрофа в миниатюре. Убить живой разум! Это противоестественно! Я понимаю, что ты смотришь на это по-другому, но у тебя другая психология. Ваша раса подобна хищному зверю…

Тут он замолчал, а я не стал с ним спорить, потому что видел, что он и так на взводе. Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем. Первым нарушил молчание морф.

– Что произошло с людьми, пока не ясно. Как я тебе говорил, Медея среди нас стоит особняком. Открыта для въезда только часть планеты. У Совета, как я уже говорил, с ними складываются очень непростые отношения.

– Так зачем вам такой проблемный мир? Вам он не нравиться, но вы его взяли. Это как понять?! У вас, что большая нехватка аттракционов?!

– Твой юмор абсолютно не к месту. Этот мир, как зона отдыха, содружеству не нужен, но он имеет то, что не имеет ни один другой мир. Он имеет загадку. Величайшую загадку нашего времени. Суть ее проста: на поверхность их планеты выходит пространственный туннель. Да-да. Пространственный туннель. Но не наш туннель, а чужой. Представляешь, на другом его конце находится сообщество цивилизаций, подобное нашему. Это же какой скачок вперед! Ты просто не представляешь, что для нас это значит. Он откроет для нас… Тебе, впрочем, это неинтересно.

– Туннель, говоришь? Значит, вот в чем причина принятия Медеи в ваши ряды. Был бы у нас такой туннель, вы бы и нас приняли. У вас практический подход к делу, ребята. Ты мне – я тебе. Только вот не понимаю, чем вам земляне не угодили?! У нас каждый второй такой деловой!

– Агрессией! Кровожадностью своей, вот чем вы не угодили! Практицизм у вас есть, отрицать не буду! А вот логики нет! И разум не в чести! Но даже ваш практический подход к делу и близко не стоит рядом с нашим. Одно только ваше убийство за деньги, практикуе-мое на всем земном шаре, чего стоит! Да, этот туннель – причина принятия Медеи! Мы взвалили эту обузу на себя, потому что, сумев выйти к цивилизации такого уровня, мы… Не о том я говорю! Этому миру просто посчастливилось, что он оказался на пути к золотой жиле! Но это не говорит о том, что мы взяли медеян в качестве одолжения! Они имеет такие равные права, как все остальные граждане Кольца! И не тебе с твоим примитивным мышле…

Тут он резко замолчал. И надо сказать, сделал это во время, так как теперь я уже начал за-водиться.

"Ах ты, урод гуттаперчевый! Строит из себя моралиста, а самолюбие из самого так и брызжет! Не ровня мы ему, видите ли! А ведь самих не из-за мозгов взяли в Содружество, а за резиновое тело! Понимает это! Вот и беситься!".

Неожиданно он продолжил: – Извини, я погорячился, Влад. Эмоции, знаешь. Давай лучше вернемся к нашему разговору. Изучая туннель, ученые столкнулись с очень странной вещью. Спектр силовой оболочки чужого пространственного канала, схож с нашими туннелями, и в тоже время сильно отличается. Проделав ряд экспериментов, определили: он сдвинут в системе координат пространство – время, в сторону временной составляющей. А это значит, что он отличается от нашей системы пространственных координат, то есть может идти из другого измерения. Тем самым возвращаемся к гипотезе "сферы жизни", так как что-то подобное, мы и предполагали.

– Начинаю соображать. Я, по вашему предположению, побывал в этой сфере. И туннель оттуда же. Считаете, что у нас есть что-то общее? И хотите это вычислить?

– При общем приближении – да. Но ты еще не знаешь самого главного. Этот простран-ственный канал работает только в одну сторону, на выход. Почему, мы не знаем. И войти пока в него не можем. Вот мы и подумали: а вдруг он среагирует тебя и даст тем самым какую-нибудь зацепку. Только это! И ничего более! Понимаешь?!

– Чего тут не понять. Когда ехать?

– К этому мы еще вернемся. А пока слушай дальше. Как я уже говорил, Медея открыла для нас только часть своей территории. Туннель оказался в ее закрытой части. Когда, в свое время, мы обратились с просьбой дать нам возможность исследовать его, то сначала получили отказ. В завуалированной форме. Но постепенно, при некотором давлении на правительство Медеи, дело сдвинулось с мертвой точки. Сейчас рядом с местом выхода туннеля находиться научно-исследовательский комплекс. Идет работа, появились даже определенные успехи. Правда, их было бы больше, если бы в исследования не вмешивались медеяне, постоянно пытающиеся контролировать нас. Даже больше того, они лезут даже в те исследования, о процессе работы которых не имеют не малейшего понятия. Ты можешь понять подобное?!

– А что это тебя так сильно трогает? – я опять не смог удержаться, чтобы не поддеть его. – Тоже в свое время туда не пустили?

– Меня это не трогает, – но, несмотря на заявление, его тон резко изменился, стал холод-ным и чеканным. – Но это касается общего дела, а значит всех нас. В том числе и тебя.

– А меня, с какой стати? В качестве подопытного кролика, что ли? – я уже не мог остановиться. Своим пафосом и спесивостью морф начинал раздражать меня все больше и больше.

"Как бы мне не пожалеть о том, что я дал согласие на эти две недели. Если они все там такие…".

– И тебя. Даже в большей степени, чем ты думаешь, – тут он сделал паузу, которая, как мне показалась, была пропитана злой удовлетворенностью, после чего продолжил. – Дело в том, что когда правительство Медеи окончательно поняло, что их мир был принят в содружество из-за туннеля, они, не подумав о последствиях, допустили утечку информации. К тому, что с правительством у нас будут определенные проблемы, мы были давно готовы, но совершенно оказались не готовы к тому, что об этом узнает рядовой обыватель. Пусть даже в виде слухов и пустопорожних домыслов. Что тут же проявилось в негативном отношении некоторой части медеян к другим расам и Торговому Кольцу в целом.

"Коля" замолк. Уже привыкший к подобным перерывам, я ждал продолжения, но вместо этого услышал короткую и сухую фразу: – На сегодня – все.

Глава 3

– Помнишь наш вчерашний разговор?

– Что-то изменилось? – насторожился я. – Поездка на Медею?

– В этом плане – ничего. Так спросил. Давай лучше перейдем к делу.

Похоже, ему было неловко за допущенные резкости и откровения во время нашей вчераш-ней беседы, но я сделал вид, что ничего не заметил: – К делу, так к делу.

– Здесь, на станции, ты будешь еще три дня. За это время мы подготовим тебя к воспри-ятию других миров. Кстати, у меня для тебя есть хорошая новость. По пути на Медею ты посетишь еще в один мир. Терру. Его обитатели подобны тебе, как анатомически, так и физиологически. К тому же эта планета является одним из самых высокоразвитых и техноло-гичных миров Кольца. Его представители участвуют во всех современных глобальных разработках, треть всех великих открытий последних столетий приходиться на них. На Терре будет формироваться команда, с которой ты поедешь на Медею. К тому же наши психоаналитики решили, что тебе с ними будет комфортней. В психологическом плане. Их присутствие будет оттенять, сглаживать наиболее странные и невосприимчивые, на твой взгляд, стороны нашей жизни.

– Интересно будет посмотреть, что собой представляют местные красавицы. Подожди! А почему терряне? Тебя что отстраняют от этого дела?!

– Не волнуйся, Влад! Я тоже еду. А теперь слушай дальше. Как я слышал, подбор специалистов для группы уже произведен. Часть из них, я знаю лично, а об остальных наслышан. Некоторые из них являются знатоком своего дела сразу в нескольких областях науки. Например, Жорес. Он является крупным специалистом по физике полей и одновременно звездой в области медицины. В группу включены также двое молодых ребят, профессионалы в области электроники, программирования и системотехники. Лично я их не знаю, так же, как и Лавинию, специалиста, работающего с Жоресом. Также в состав вошли Аттения и Корн. С ними мне приходилось пару раз работать. Профессионалы, мастера своего дела. На Медею ты отправишься вместе с этой группой. Они в курсе насчет тебя. Ведь, какой-то мере, вы коллеги. Ты начал это дело на Земле, они его доделают на Медее.

– Не понял. Они кто? Следственная бригада? – с недоумением протянул я. – Врачи с программистами? Я чего-то не догоняю. А следователи где? Или они уже работают на Медее?

– Ты мог бы уже понять, что в наших мирах нет привычного для тебя набора: бандитов, воров, наркоманов. У нас нет воровства и убийств, нет голодных и обездоленных. Зато встречаются отдельные личности, которые считают, что такая жизнь, которая у них есть, слишком уж серая, потерявшая свою остроту, и поэтому они изо всех сил стараются найти лезвие бритвы, чтобы походить по нему вдоволь. Для воспитания подобных любителей острых ощущений у нас существует целая служба. В ее основе психологи, социологи, аналитики. Здесь не нужно "хватать и сажать", тут важно понять его мотивы, внутренний мир, побуждения, толкнувшие его на это. И наше дело, подобно им, представляет также экстремальный случай, только более сложный.

– Красиво говоришь. Не скажу, что понял все правильно…

– А ты сразу все и не поймешь. Пойми, наконец, Влад. У нас разные стандарты жизни. Разные! И понятия о жизни разные! Запомни это на будущее! – поняв, что снова сбился на менторский тон, он резко замолчал, после чего продолжил более спокойным тоном. – Так, что я еще не сказал? Ага! Запомни: все, в том числе и ты, едете на Медею в роли научных консультантов.

– Подожди, но ты только что говорил, о следственной группе?!

– Это ты говорил о следственной группе, а не я! Правительство Медеи не хочет официального разбирательства этого дела в Верховном Совете Кольца, так как считают, что это их внутреннее дело. И только потому, что дело оказалось, завязано с другим миром, с Землей, они дали разрешение приехать консультативной комиссии. Наша задача направить действия местных властей в нужном направлении, а также отправить землян домой, предварительно оказав им всестороннюю помощь. Но есть у нас и вторая задача, не менее важная – работа с полем пространственного туннеля. Жорес собирается провести очень важный для нас эксперимент. Это все, что тебе надо знать. А нет, еще вспомнил. От властей Медеи пришло первое сообщение о похищенных землянах. По предварительным данным, их используют в качестве бойцов на аренах.

Я заинтересованно подался вперед: – То есть они дерутся на ринге?

Тут он недоуменно молчал некоторое время, потом неуверенно спросил: – Ринг, это пло-щадка, где проводятся всевозможные схватки? – приняв к сведению мой энергичный кивок, продолжил. – Тогда, да, – выдержав новую паузу, продолжил. – Чтобы ты лучше понял обстановку на Медее, мне придется просветить тебя насчет некоторых особенностей их истории. На заре своей истории медеяне разбились на двадцать четыре клана. И как следствие, сразу вспыхнули междоусобные, религиозные и просто захватнические войны, но время шло, и вместо армий стали выставлять группы отлично обученных бойцов. Эти отряды получили название "лидеры". С их помощью кланы Медеи, столетиями, разрешали политические, военные и жизненные проблемы. Но ничто не стоит на месте, а уж история тем более. Подрос уровень цивилизации. Наступила пора дипломатии. Теперь жизненно важные проблемы решались в основном за столом совещаний, а не в поединке. И вдруг именно в этот период, идеалом для подражания становиться "лидер", боец, защищающий интересы своего клана на арене. Скорее всего, это случилось потому, что если раньше на подобные схватки допускались только избранные, то теперь они становятся всенародным достоянием. Проходит еще время, и поединок на арене возводят в ранг национального искусства. И когда правительство Медеи решило, в качестве своего, скажем так, взноса в содружество, организовать отдых на своей планете, в его программу было включено проведение подобных поединков. Если говорить твоим языком, Влад: "народ туда валом валит". Кроме всего прочего на Медее великолепные условия для отдыха. Замечательный климат, великолепная природа, теплый океан, песчаные пляжи. Отличная рыбалка. Ну вот, опять отвлекся. Возвращаюсь к теме землян. Как я уже говорил, их используют на аренах. И не в официальных боях, а для узкого круга зрителей. Кстати, у медеян, как и у вас, существует подобие тотализатора, что еще больше добавляет интереса к поединкам. Тут мы подошли к вопросу: почему именно земляне? Ответ один. Как я уже говорил, на Медее не любят некоторые расы, входящие в Содружество. В основном, это касается террян. А так как вы представляют собой один и тот же биологический подвид, то отличить вас трудно. На этом и сыграли преступники, выставляя на бои землян, под видом террян. На потеху обывателям. Это тебе для справки. Так что веди себя на Медее осторожно. Ты меня понял, Влад?

Полученная информация удивила меня проявлением почти человеческих чувств, почти так же как достижения всех этих суперцивилизаций. В ней было то, что я думал, они уже давно искоренили у себя: азарт, адреналин в крови, чувство победы. Я даже на какую-то минуту забыл, что это касается похищенных землян, которым вряд ли приходиться сладко в чужом мире.

– Подпольные бои? Тотализатор? Круто! – свой повышенный интерес к подобного рода развлечениям я решил не проявлять, сознавая, что морф все равно не поймет меня, хотя от резкости все же не смог удержаться. – Похоже, эти ребята не слишком спешат подниматься к вашей планке моральных устоев. Может это оттого, что вы их насильно подталкиваете к тем нормам жизни, которые считаете приемлемыми. Вот они в ответ и брыкаться начинают. В какой-то мере я их понимаю. Превратить свою планету в парк аттракционов, в качестве вступительного взноса, это нечто особенное! Скажи, а предложение подобного использования Медеи случайно не поступило от террян?

– Незачем тебе забивать подобными рассуждениями голову! Это не твое и не для тебя! Твое дело, лишь помочь нам. И только в том, о чем мы просим. Ни больше, и ни меньше. У вас в России есть хорошая пословица: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят". Вот и старайся ее придерживаться, – его тон опять стал сухим и наставляющим.

Его резкий тон явно говорил, что я оказался прав в своих рассуждениях, а его своеобразный выговор, сказал мне то, о чем я уже начал догадываться в отношении самого себя. Меня использовали, на Земле, в качестве волкодава, а теперь используют, в качестве, подопытной крысы. А подобная роль просто не может иметь ни права голоса, не своего мнения. Придя к подобному выводу, я уже начал сожалеть, что дал свое согласие.

– Хорошо. Буду держаться народной мудрости, – я старался говорить ровно и без эмо-ций, хотя далось мне это с трудом.

– Вот и хорошо, – его голос прозвучал спокойно, сухо и деловито. Мне даже показалось, что все эти составные части его тона были отмерены и взвешены равновеликими долями. – Сейчас мы идем на "насосную станцию", так мы называем лабораторию, где ты получишь необходимые знания для твоей адаптации. Сегодня весь день и завтра, первую половину, ты проведешь там. Затем тренинг по закреплению полученных знаний. После чего ты отправишься на Терру. Так что, идем?

– Идем, – я произнес это слово слегка дрогнувшим голосом, сознавая, что сейчас передо мной откроется совершенно другой мир, о котором я не только никогда не знал, но даже не мечтал увидеть нечто подобное.

В предвкушении чуда, всю напряженность, противоречивые и смутные мысли смело словно ураганом. Я превратился в один большой вопрос: что я увижу там, за дверью? С неосознанным, каким-то детским испугом я переступил порог вслед за морфом. Глазам сразу же предстал высокий арочный коридор светло-серого оттенка, в который выходила добрая дюжина дверей. Как я понял, это был отдельный жилой блок – коридор. К моему сожалению, совершенно пустой, тишину которого нарушали только наши шаги.

"Почему так безлюдно? Или это ради меня?".

Задумавшись над этим вопросом, я упустил момент, когда коридор вывел нас в зал. Я замер на месте. Раскрыв рот, я весь, как бы подался вперед в немом восторге. Воздух был чист и прозрачен, как поцелуй маленького ребенка. Огромный купол выгнулся гигантским пузырем великолепного небесного оттенка. Сверху свисали гроздья золотистых светильников, дававших необыкновенно яркий и ровный свет. От этой ложащейся спокойствием на душу, неземной красоты у меня перехватило горло. Только в этот миг я окончательно поверил тому, что случилось со мной, только сейчас исчезли из глубины моего мозга последние искорки сомнения и неверия. Теперь я окончательно поверил, что нахожусь в немыслимой дали от моего мира. Сочетание необыкновенной, неземной чистоты воздуха, напоенного какими-то странными, еле уловимыми ароматами и теплого, мягкого, но одновременно яркого света, неожиданно вызвала у меня ассоциацию этого места с раем. Я повернулся к неподвижно стоящему около меня "Коле" и тихо спросил: – Где мы сейчас находимся?

Когда я прочел его недоумение в резком повороте головы, то сразу поправился: – Ты мне в свое время сказал, что мы находимся на станции. А где эта станция? В космосе или еще где?

– Станция находится в координатных точках почти совпадающих с земными пространственными координатами. То, что ты видишь, находится на планете Земля, но одновременно вне пространства вашего мира.

– Вне пространства моего мира, – медленно повторил я, как бы пробуя на вкус каждое слово. – Так это точно рай.

– Рай? Ах, да! Бог! Библия!

– Расскажи о станции. И почему мы никого до сих пор не встретили?

– Канал, пробитый установкой нуль – пространства, проходит сквозь ваш мир, но вы его не видите и не ощущаете. Он есть, и одновременно его нет, так как координаты излучения смещены в осях. Поэтому ваша земная аппаратура не может нас обнаружить. В принципе, это выглядит так: мы вас видим – вы нас нет. Когда нам надо получить доступ в ваш мир, мы возвращаемся к прежним координатам и выставляем пороговый контур. Вроде той светящийся арки, через которую ты прошел.

– Так мы в другом измерении?

– Не говори попусту о том, чего не знаешь. Измерение это одно, а пространство это со-всем другое. Мы просто смещены… Нет, я не смогу тебе этого объяснить. Для тебя это слишком сложно, – это было сказано назидательным тоном, как ребенку, не доросшему до понимания этого вопроса. – Зато помехи, созданные излучением канала в вашем мире, вы часто наблюдаете. Вы их называете по-разному. Полтергейст, барабашка и тому подобное.

– Что? Барабашки, это ваша работа? – с нескрываемым изумлением спросил я.

– Ты меня не понял. Их нет на самом деле. Они не существует. Это просто эффекты или возмущения, вызванные излучениями нашего канала, или можно сказать так: издержки проникновения канала в ваше "пространство-время".

– А как же летающие блюдца? Их тоже нет на самом деле? – продолжал любопытствовать я.

– Ты об этом, что вы НЛО называете? Это наши научно-исследовательские корабли для работы в атмосфере. Не тебе объяснять, что проколы бывают в любом деле, как тщательно его не готовь.

– Изучаете, значит, дикарей в естественных условиях. Так-так. Рассказывай дальше, мне интересно.

– Изучаем. И еще долго будем изучать. После тридцати лет изучения Земли был собран совет экспертов, на предмет просчета вариантов возможного сотрудничества в будущем. Заключение было однозначным и безапелляционным: на данном уровне цивилизации никаких контактов. И в ближайшие пятьдесят лет тоже, а дальше видно будет.

– Ясно.

Чувство отчужденности снова возникло у меня в душе.

– А никого не встретили потому, что станция имеет статус закрытой. Здесь работает лишь небольшая группа ученых – исследователей. Насмотрелся? Теперь пошли дальше.

После пяти минут блуждания по различным переходам и коридорам, мы вскоре остановились перед большими бело-матовыми дверями, которые тут же разошлись в разные стороны. Шагнув за порог, мы оказались в широком, светлом коридоре с рядом дверей. Пройдя мимо нескольких, мы остановились перед одной дверью, на поверхности которой тут же стали высвечиваться какие-то непонятные знаки.

– Нам сюда.

– Я уже это понял, – буркнул я.

Дверь бесшумно ушла в сторону. То, что я увидел, больше походило на научно-исследовательскую лабораторию будущего из фантастических фильмов. Чего стоил только один голографический монитор, размерами на четверть стены, висящий прямо в воздухе. Я, как зачарованный, смотрел на парящее в воздухе полотнище, пока не услышал голос морфа: – Влад, очнись. Тебя зовут.

Скользнув глазами по комнате, я увидел еще одного морфа, лишь в общих чертах имити-рующего фигуру человека. Меня внутри слегка передернуло при виде этого подобия чело-века, делающего приглашающие жесты псевдорукой, в сторону овального ложа. За ним стояла сложного вида установка с технологической консолью, на которой рядами разноцветных радуг светились шкалы. Вся эта картина отчего-то показалась мне мрачной и зловещей. Оглянулся на "Колю". Тот, похоже, забавлялся моим растерянным видом. Мгновенно вспыхнувшее чувство злости подавило страх и нерешительность, я резко развернулся и зашагал в направлении ложа.

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА

Глава 1

Я шел, между рядами кресел, за стюардессой по длинному салону ракеты "экспресс", где вместо, обычных сидений были странные коконы. Вот она обернулась, показав мне на ближайшее подобие яйца, мило улыбнулась, затем, развернувшись, ушла.

"Красавица. Ничего не скажешь. Хотя все они тут одна краше другой. Но у этой улыбка словно приклеенная. Хм! И что теперь с этим… яйцом делать?".

Из неудобного положения меня выручил сам кокон, когда я его, в состоянии легкой растерянности, ткнул пальцем. Бесшумно раскрывшись, он превратился в кресло. Я тут же уселся в него, пока оно не передумало превращаться во что-либо другое. Подушки были бездонно мягкие, а спинка такая высокая, что я едва видел других пассажиров. Это меня вполне устраивало, потому что после только одного часа пребывания на Терре я уже устал от обилия ярких красок. Даже необычность чужого мира не столь сильно поразила меня, как буйная игра красок повсюду. Ярко светящиеся названия, переливающаяся радугой реклама, полупрозрачные тротуары с пробегающими под ними цветными потоками, а особенно одежда самих террян.

"Местные мужики по яркости своих нарядов переплюнут любого клоуна из земного цирка. Все настолько странно и непривычно, что…".

Не успел я додумать мысль, как посадка закончилась. Двери с легким шипением закрылись. По салону прошел ветерок с легким запахом чего-то очень похожего на хвою. Я ожидал предупреждения о старте, звуковых сигналов, но ничего не произошло, хотя через минуту каким-то третьим чувством почувствовал, что мы летим. Слева от меня сидевший худой загорелый мужчина, вдруг внезапно исчез; его кресло разрослось, образовав вокруг него яйцевидный кокон. Вслед за ним еще несколько человек исчезли в таких коконах.

"Что они там делают? Японский городовой! А это ведь только начало. Что же будет дальше? И какого черта я отказался от сопровождающего?".

– Выпьете что-нибудь? Есть бор, стран, морцо.

Информация о мире, вложенная в меня на станции была слишком общей и названия напит-ков в нее не входили.

– Когда посадка? – решился я на дежурный вопрос, в глубине души сомневаясь, уместен ли даже этот простой вопрос.

– Через пять минут, – и опять дежурная улыбка на странно неподвижном лице.

"Господи! Да это же робот! Блин! Нет, ну это ж надо, – мое удивление было безмерным, если не сказать больше.

А с другой стороны, мое сознание было подготовлено и не к таким техническим чуде-сам, поэтому оставшихся пяти минут полета мне вполне хватило, чтобы прийти в себя от удивления. Двери открылись с легким шелестом, подав знак, что мы прилетели. Народ неторопливо пошел к выходу. Встал, придав себе деловой вид, пошел к двери, но не успел переступить порог, как оказался в сумерках, а под ногами было что-то вроде переливающегося светового потока. Какую-то долю секунды колебался, потом, ступив на него, почувствовал, как движусь вниз, к земле, а еще через секунду ощутил, что стою на упругом покрытии. Уже идя в потоке пассажиров к мягко подсвеченному куполу, я попытался понять, что чувствую, идя по земле чужого мира, но кроме волны детского восторга, захлестнувшей меня при виде изящества и красоты окружающей меня, так ничего и не ощутил. Придя в себя, я с нескрываемым любопытством, стал наблюдать за всем происходящим вокруг меня. Тот минимум знаний, вложенный в меня, ничего не говорил о гигантских, регулярно вспыхивающих у меня под ногами, знаках, ни о странных автоматах, светящихся и перели-вающихся, как рождественские елки. Люди время от времени подходили к ним, что-то брали и шли дальше.

"Даже не знаю, что это такое. Питекантроп несчастный".

Неожиданно охватившее меня чувство растерянности и одиночества, заставило почувство-вать себя изгоем среди этого великолепия, после чего последовала защитная реакция, в ви-де легкой вспышки злости на свою беспомощность. Для меня она сейчас была, чем-то вроде игл ежа, выставленных в защиту. Вспыхнув, она исчезла, не получив поддержки, но после нее остался след, который я отнес к чувству жалости, но не по отношению к себе, как личности, а как к представителю человечества.

"Что, майор? Не успел осмотреться, а уже жалеешь, что ты землянин? Не рановато ли?".

Мне нужно было сейчас одно: остаться одному, чтобы прийти в себя и унять сумбур в мыслях. Оглядевшись в поисках выхода, невольно скользнул по лицам проходящих мимо меня людей. И только тут заметил в их глазах чуть прикрытое любопытство. До этого я был слишком занят собой, своими эмоциями и впечатлениями. Любопытство террян снова разожгло во мне злость. Чтобы отвлечься, я сделал попытку разобраться в значении светя-щихся гигантских букв, пробегающих по невидимым в полумраке стенам, но опять ничего не понял. Попытка разобраться со светящимися знаками на полу, также провалилась. Мысль, обратиться за помощью к террянам, в корне обрубило мое взыгравшее самолюбие. Особенно сейчас мне не хотелось выглядеть в их глазах "тупым чужаком". Чтобы не дать окончательно разгореться злости я просто наугад влился в один из потоков аборигенов, протекавших мимо меня в различных направлениях, в надежде, что тот выведет меня из здания вокзала, наружу. Но вместо этого я оказался в другом зале, перед десятком эскалаторов, самых различных цветов и оттенков. Не раздумывая ни секунды, ступил на ближайший из них, ярко – оранжевый, и тут же был поднят наверх. Не успев ничего осознать, как почувствовал легкий шорох открываемых дверей, а затем лицу скользнул легкий ветерок. Сделал шаг, потом другой. Снова раздался шорох, но теперь уже за моей спиной. Через се-кунду я понял, что оказался стоящим на широкой смотровой площадке. Подставив свое разгоряченное лицо свежему, легкому ветерку, несущему с собой легкий аромат цветов, я стал смотреть на открывшуюся моим глазам панораму ночного города. Только сейчас, ос-тавшись один, я смог признаться самому себе, что не был готов к такому чуду, как чужой мир, не ожидал, что великолепие окажется чужим и давящим на мое сознание настолько, что временами я был готов признать свое ничтожество. Взглянул вверх. Над головою раскинулось черное покрывало. Где-то в глубине него был мой дом. Земля.

"Я землянин. А значит, каждому свое".

Простая мысль, простые слова, но они помогли мне остаться самим собой, отстоять свое "я". Успокоившись, осмотрелся. Рядом со мной, в трех метрах, стояла обнявшаяся парочка, которую я не заметил сразу, будучи занят своими мыслями. Кто из них кто, в полумраке, из-за разноцветных нарядов, нельзя было понять. Оба были одеты во что-то пушистое, яркое, переливающееся.

"И что мне теперь делать? Да спросить. Просто спросить, Крылов. Нормальным человеческим языком, если не хочешь провести остаток жизни на этой станции, бродя туда – сюда".

Только сейчас, осознав глупость своего недавнего поведения, я сделал несколько шагов по направлению к паре: – Простите. Как я могу добраться до города?

Мужчина и его спутница, повернувшись, некоторое время удивленно рассматривали меня. Они были как все, в этом мире, изящны и красивы. Я тоже смотрел на них и думал: – Красота женщины естественна и понятна для меня. Но мужикам то это зачем? Вот хотя бы взять этого. Вылитый Аполлон! Ну, красота пусть. Но этот цветной мех на нем,… – но тут же поняв, что я снова накручиваю себя, резко сменил направление своей критики. – Что ты прицепился к ним!? Нравятся им попугайные наряды! И все тут. Живут они здесь! Понял, ты, деревня? Живут! А ты здесь только проездом!".

Образовавшееся от подобных мыслей легкое чувство горечи тут же исчезло, стоило мне услышать звонкий и мелодичный голос женщины.

– Пройдите до конца площадки. Спуститесь вниз. Дорожка вон там. А внизу стоянка.

Слева стоял целый ряд машин. Они стояли в нишах, черные, блестящие, похожие на за-стывшие капли смолы. Вот мимо меня из темноты вышла женщина, остановившись у ма-шины, чуть наклонившись, пропала, будто растворилась в ней. Я еще не успел понять, что произошло, как эта машина вылетела из своей ниши, плавно обогнув меня, исчезла в тем-ноте.

"Автомобили это или нет, но эта та стоянка, о которой мне сказали. Едем? А куда? Соб-ственно, в чем вопрос? Конечно, в отель. Долго же ты думал, парень".

Изнутри машина оказалась прозрачной, широкое сиденье нежно окутало меня со всех сторон.

– Куда едем? – прогудел мягкий, добродушный голос, совсем не похожий на металлический голос робота.

– В ближайший отель. Или гостиницу.

– Внешний круг. Отель "Грот", – в ответе был заложен и вопрос.

– То, что надо. Поехали.

Машина мгновенно сорвалась с места и в следующее мгновение, огни города превратились в сливающиеся серебристые полосы. Я абсолютно не чувствовал скорости, будто это не я, а город пролетал мимо меня. Несколько минут спустя, когда машина остановилась, я, еще не отой-дя от феерической воздушности и легкости поездки, автоматически спросил: – Сколько я должен?

Голос тут же откликнулся: – Вы ничего не должны. Всегда к вашим услугам.

Вылез. Передо мной возвышалось здание, стены которого светились изнутри теплым ярко-зеленым светом. Подняв глаза, я увидел, прямо перед собой, переливающиеся громадные объемные буквы, складывавшиеся в слова "Отель "Грот".

В холле, выдержанном в золотисто-коричневых тонах, за стойкой находился робот, представлявший собой матовую полусферу с множеством длинных гибких рук. Я подошел к нему.

– Желаете номер? Ресторан? Бар? Видеотон? – его голос был настолько мелодичным, что мне в нем послышался перезвон колокольчиков.

Но переполненный впечатлениями я больше ничего не хотел. Мне хотелось поскорее остаться одному, оставив этот яркий мир, выжавший из меня все мои чувства до капли, за порогом две-ри.

– Номер, – коротко сказал я.

Только взял в руку карточку – ключ, как передо мной в полуметре повисла ярко-красная стрелка виртуального указателя.

***

Разбудил меня незнакомый мелодичный голос: – Вас вызывают. Будете отвечать?

– Что за черт? – от неожиданности и затуманенного сном сознания мой голос прозвучал хрипло и неуверенно. – Кто тут?

Вслед за вопросом, я сел на кровать, став оглядываться. В легком полумраке, рассеиваемым мягким светом светильников, кроме меня никого не было.

– Искусственный интеллект. Гостиничное обслуживание. Вы будете отвечать на вызов? – с какой-то непоколебимой приветливостью снова произнес голос невидимого мне собеседника.

– Да. Буду. Куда говорить? – буркнул я.

– Просто говорите.

Пока я переваривал сообщенную информацию, в комнате раздался приятный низкий мужской голос.

– Здравствуй, Влад. Я не перепутал приветствие?

– Нет. Здравствуй…, – несколько растеряно протянул я.

– Меня зовут Корн. Ты прикомандирован к нашей группе. Будем говорить с экраном?

– Э – э… Я еще в кровати.

– Хорошо. Мы ждем тебя в Координационном Центре расследований, в два часа дня. В малом прием – зале. Информацию о нахождении Центра получишь в инфоре отеля. До встречи!

Я еще не успел ничего сказать, как почувствовал, что связь оборвалась.

– Деловой мужик, – пробурчал я. – Интересно, сколько сейчас времени?

– Девять часов тридцать шесть минут утра.

– А чего окно в этой спальне не прорубили?

Секундное молчание.

– Открыть окно?

– Открой, если не жалко.

В следующую секунду комнату залили потоки света. Боковая стена комнаты полностью исчезла. На ее месте открылся, такой необыкновенной красоты панорама города, что я пулей вылетел из кровати.

– Мать моя! Красотища-то какая!!

Глава 2

Войдя в небольшой зал, стены которого переливались всевозможными оттенками синего цвета, я в который раз поразился яркости нарядов мужчин и красоте женщин этого мира. За не-высоким овальным столом, на низких диванчиках, искусная резьба спинок которых переплеталась с искусным орнаментом стола таким образом, что в сочетании они представляли собой неразрывное единое целое, расположилась компания из шести человек. Сделав два шага, я остановился, не зная как вести себя дальше, так как рассчитывал на морфа, но того среди присутствующих не оказалось. Оживленная беседа, при моем появлении, сразу прервалась, и все, присутствующие, четверо мужчин и две женщины, с любопытством принялись рассматривать меня. Двое молодых ребят, развалившиеся в свободных позах, на ближайшем ко мне диванчике, были одеты в разноцветные рубашки с множеством карманчиков и невообразимые штаны, переливающейся всей радугой красок. Эти, в моем понимании, никак не тянули на матерых профессионалов, способных участвовать в серьезных расследованиях, а скорее всего походили на подростков-акселератов, только что выдернутых из дискотеки. Те же снисходительные ухмылки на лицах, а в глазах – уверенность в собственном превосходстве.

"Скорее всего, это те ребята – электронщики, о которых мне говорил морф".

Далее шел мужчина, обладавший таким классическим профилем, что хоть монеты чекань с его изображением. Он один, занявший целый диванчик и по-барски раскинувшись на нем, был одет наиболее респектабельно и строго, насколько это возможно для этого мира. Если во взглядах молодых парней сквозило снисходительное любопытство, то "барин" смотрел с нескрываемым высокомерием. Четвертый мужчина отличался от остальных не только испытывающим взглядом, но и хорошо развитой, тренированной фигурой. В моем понимании, он более всего походил из присутствующей мужской половины, если не на оперативника, то хотя бы на человека действия. Скользнув взглядом по мужчинам, я невольно задержал его на женщинах. Первая из террянок, сидевшая ближе ко мне, выглядела несколько строго из-за не по-женски твердого взгляда, зато другая удивила меня своею странной для этого мира, почти "земной" красотой. И взгляд ее, как мне показалось, в отличие от остальных, не сочился снисходительностью, а был наполнен непосредственным женским любопытством. К тому же ее идеальной стройности фигурка, затянутая в узкое подобие комбинезона, выглядела настолько соблазнительной, что мне составило немало труда оторвать нее взгляд. "Строгая" террянка выглядела на ее фоне более просто, хотя бы потому, что являла собой яркий образчик местной красоты. Затянувшаяся пауза была прервана мужчиной с классическим профилем.

– Садись, землянин. Поговорим, – его слова, были продублированы небрежным взмахом руки в сторону свободного диванчика. – Ты действительно очень похож на нас. Не ожидал.

Сев на диванчик, я замер в ожидании вопросов, которые как думал, должны обрушаться на меня потоком.

– В твоем мире все так грубо одеваются? – сразу вылез с вопросом один из молодых людей. – Странный вкус! Вам что не доступно изящество линий, не радует яркость красок?

– Радует, но не до такой степени.

Я старался говорить безразлично, не позволяя чувствам даже зарождаться, не говоря уже об их внешнем проявлении.

– А, правда, что у вас в ходу бензиновый двигатель наряду с расщеплением атома? И что вы живете парами… – но тут влезшего в разговор второго парнишку, бесцеремонно прервал "барин". – Об этом можете поговорить позже, в приватной беседе. Мы здесь не для этого собра-лись. – Разрешите для начала представиться. Как мы уже знаем, тебя зовут Влад. Мое имя Жорес. Одну из женщин, которую ты особенно пристально рассматривал, зовут Лавинией, другую – Аттеной. Молодых людей зовут Састин и Дастин. Эти смешные имена они придумали сами себе. Такова сегодняшняя мода нашей молодежи. А это Корн, ветеран среди нас, как по возрасту, так и опыту работы. Теперь, когда мы представлены друг другу, мы можем, наконец, вернуться к теме нашего разговора. Ты в курсе, хотя бы в общих чертах, что нам предстоит делать, Влад?

– Только в самых общих чертах.

– Думаю, этого вполне хватит. Теперь, что касается твоей… работы. Просто побудешь часа два, не более, в пределах действия полей порогового контура под наблюдением регистрирующей аппаратуры. Это все, что от тебя требуется.

Он не говорил, он указывал. И тут же мой своенравный и строптивый характер дал себя знать.

– Не волнуйтесь, господин начальник! Буду лежать, как положено, в пределах действия полей порогового контура. Даже скажу вам больше: приложу все усилия для выполнения этой трудной и ответственной задачи, – отрапортовал я, глядя прямо в глаза Жореса, при этом утрировано изобразил старого служаку, вытягивающегося в струнку при виде начальства. Грудь колесом, руки по швам, глаза на выкате. Как у меня это получилось, я мог судить по легкой, мелькнувшей по губам, улыбке на лицах женщин и ехидным смешкам с диванчика молодежи. На лице Жореса, надо отдать ему должное, не дрогнул ни один мускул, только взгляд изменился, став оценивающим и жестким.

– Ни у кого вопросов больше нет? – сказал он ровным голосом, обводя взглядом присутст-вующих. – Тогда с ним все. Остальное землянина не касается. Влад, ты свободен.

Я поднялся, чтобы уйти. Настроение резко упало. Не так я видел эту беседу, но, к сожале-нию, с моим мнением здесь никто не собирался считаться.

– Влад, я хотела бы с тобой побеседовать, – голос Лавинии прозвучал неожиданно. И не столько для меня, сколько для остальных террян. – Чуть позже, если ты не против.

– Не против, – с некоторой растерянностью, почти автоматически, дал я свое согласие.

– Тут напротив входа в Центр есть зал встреч. Подожди меня там. Я скоро буду.

***

Мы сидели в прозрачной полусфере, за столиком, на блестящей черной поверхности которого, то появлялись, то исчезали целые рои ярко-желтых искорок. Это, в какой-то степени, отвлекало меня, но в то же время не мешало любоваться красотой террянки. Чем больше смотрел на нее, тем больше увлекался ею, невольно ослабляя психологический барьер, за которым я пытался прятаться от странностей и непохожести окружающего меня мира. После нескольких общих фраз, которыми мы перебросились в начале встречи, наступило молчание. Я попытался использовать его, чтобы успокоить свои мятущиеся мысли, и одновременно лихорадочно пытался найти тему для поддержания разговора, но и то и другое у меня почему-то получалось плохо. Чем дольше длилась пауза, тем больше я терялся, хотя Лавинию, насколько мог видеть, совсем не тяготило наше молчание. Она спокойно, с долей насмешливого любопытства, смотрела на меня, в ожидании продолжения разговора.

– Наше молчание явно затянулось, – наконец, я решился открыть рот. – С моей стороны это невежливо. Но честно говоря я даже не знаю с чего начать. А ты вместо того чтобы помочь мне в этом…

– А что в нашем молчании плохого? – перебила она меня. – Язык не всегда может выразить то, что могут сказать глаза. Не правда ли, Влад?

"Это как понимать? Что она имеет в виду?".

– В принципе… да, – промямлил я, надеясь, что говорю то, что нужно.

– Отложим это. Мне сейчас интересно другое. Ты нарочно старался быть таким… невежли-вым с нами?

– Нет. Это мне обычно удается без труда, – усмехнулся я, сразу почувствовав себя уверен-ней.

Легкий грудной смех был мне ответом. От него у меня сразу потеплело в груди.

– У меня вообще куча достоинств, – заявил я, изображая шутливую гордость. – А в литро-боле и прямом ударе в челюсть вообще нет соперников.

"Идиот! Ты полный кретин, Крылов! Кто тебя за язык тянул!".

Но в следующую секунду у меня отлегло от сердца – она улыбалась. Правда, несколько натянуто.

– Ты странный… нет, ты иной. Я думала…

– Да знаю я, знаю! Дикарь, только из пещеры вылез. Дубины в руках не хватает. Ты это хо-тела сказать?

"Похоже, у меня язык в сегодняшней скачке опережает мою голову на полкорпуса. Японский городовой!".

– Нет. Не так. Ты вел себя…

– Сказать тебе честно? Я сегодня просто очень стеснялся, – выдал я ей свой очередной перл.

– Ты стеснялся? – ее рот даже округлился от изумления.

– Понимаешь, у меня сегодня с собой не было моей любимой дубины. Привык, понимаешь, крутить ее в руках, во время подобных разговоров. Пойми, на словах, не всегда все можно объяснить, а вот с ней совсем другое дело получается. Очень весомый аргумент.

Теперь она смеялась в полный голос и так заразительно, что я не смог устоять и присоединился к ней.

– А если действительно честно сказать, то я просто разозлился.

Ее большие серые глаза, еще секунду назад лучившиеся от смеха, потемнели, внимательно изучая мое лицо.

– Разозлился? На нас? За что? – по ее лицу проплыло облачко легкой тревоги.

– Ты играешь? Или действительно не понимаешь?

– Ты непостижим. Я не понимаю тебя.

– Тут и понимать нечего. Вы же представляли меня как недалекого аборигена из дико… нецивилизованного мира. А когда поняли, что он не соответствует, нарисованному вами, образу, насторожились. Не могу сказать за всех вас, но в Жоресе это явно чувствовалось. Да и в остальных тоже, в большей или меньшей степени. Ведь все неизвестное несет в себе, кроме любопытства, элемент страха. Дело только в его степени. Так и со мной получилось. Я ведь пробудил любопытство своим нестандартным поведением, а то, что оно имеет привкус страха, делает его еще более интригующим, захватывающим. Ведь, правда?

Ее грудь стала подниматься чуть чаще, глаза превратились в черные загадочные омуты, но при этом выражение лица не менялось. Нетрудно было понять, что ее внимательный взгляд, устремленный на меня, это попытка понять, что же стоит за моими словами.

– А ты не пробовал стать мягче? Ведь мы тебе не враги. И чувство любопытства, по-моему, не может являться оскорблением, особенно если выражено в тактичной форме. Хотя у вас, землян, это может быть и не так. Но ты прав, по крайней мере, в одном. Ты насторожил нас. В тебе есть что-то такое… Дикая, неуправляемая искра, что ли,… готовая превратиться в любой момент в яростное пламя и сжечь все вокруг. Твое агрессивное начало настолько ярко выраже-но, что… Впрочем,… наверно, я не готова к разговору с тобой. Только мне начинает казаться, что я тебя начинаю понимать, как тут… ты открываешься совсем с другой стороны. Мне надо подумать. Как насчет завтрашнего вечера? Хорошо? Я позвоню тебе.

Я, молча и удивленно смотрел на нее, не зная, что сказать на подобное заявление, пока она не встала.

– До встречи, Влад!

– До встречи!

После такого неожиданного завершения нашей встречи, мне только и осталось, что провожать долгим взглядом ее изящную фигурку. Когда она исчезла, я встал и пошел, бездумно глядя по сторонам. Чувство легкой горечи и недоумения от двух сегодняшних встреч с террянами благодаря необычности окружающей обстановки, стало понемногу рассасываться. Да и не в моем характере долго обижаться, тем более что здесь проявилось явное непонимание, основанное на несхожести рас. Сделав такое заключение, я в очередной раз удивился пришедшей мне в голову мысли.

"Нетривиальные мысли. Расту. Вперед, майор! Пойдем, посмотрим, как тут люди живут".

Глава 3

То, что это была наша вторая наша встреча, не добавило мне решительности. Так же, как в первую нашу встречу, я чувствовал себя неловко в ее обществе.

"Как мальчишка на первом свидании. Японский городовой!".

Секунды молчания для меня мучительно растянулись, пока судорожно перебирал в памяти те слова, которые говорил раньше женщинам, но которые не осмеливался произнести вслух сейчас. Судьба, во второй раз в моей жизни, подарила мне ощущение влюбленности, это странное чувство души. Чем больше я осознавал это, тем больше терялся. Будто прочитав, что твориться в моей душе, она игриво спросила: – Как ты считаешь, я тебе, как женщина, подхожу?

Этот вопрос оказался настолько неожиданным и необычным, что я окончательно растерялся, а вместе с растерянностью пришла злость. Вот чего я не любил, так это моменты растерянности в самом себе.

"Что б ты, чертовка, провалилась со своими каверзными вопросами!".

Но в глубине души я, конечно, не желал этого, сознавая, что это напускное. Своеобразная защитная реакция.

– Да. Наверно, – ответил я, даже не поняв, что сказал.

– Это от души сказано или из вежливости? – продолжала она давить на меня.

За время нашего короткого разговора с ее лица не сходила улыбка, которую, в другое время, я мог бы назвать многообещающей, но сейчас она казалось загадочной. И неожиданно рассмеял-ся, представив себя со стороны; большой, здоровый мужик, запинающийся на каждом слове, словно прыщавый юнец на первом свидании.

– Над чем ты смеешься? – она по детски нетерпеливо заглянула мне в глаза. – Если надо мной, то я обижусь.

"Неловко получилось, – с легкой досадой подумал я.

Но этот смех, как бы то ни было, снял с меня цепи, до этого сковывавшие мой разум и язык.

– Честно говоря, я смеюсь над собой, – признался я с нарочитой ноткой вины в голосе.

– Мне кажется, у тебя не должно быть серьезного повода для смеха. Ну, если только чуть-чуть, – не преминула она уколоть меня.

Я снова насторожился, ожидая очередного подвоха с ее стороны.

– Ты не хочешь пройтись немного вместе со мной?

– Хоть на край света, – шутливо ответил я, почувствовав себя немного легче оттого, что разговор стал развиваться по знакомой мне схеме.

И вдруг отбросив свое игривое настроение, она неожиданно сказала: – Должна признать, ты неплохо вписался в наш мир. Немного ошеломлен, но не более того, что вполне естественно в твоем положении.

Эта резкая перемена в ее настроении заставила почувствовать себя мальчишкой, которым, зрелая женщина, заметив его любовь, крутит, как хочет. Когда захочет, приласкает, когда захочет, оттолкнет. Это чувство, основанное на знаниях взрослого мужчины, помогло мне разорвать прочную нить очарования, суметь стать самим собой, хоть частично. Оно не только отрезвило меня, но и навело на некоторые мысли, вызвав в душе настороженность: – Да не мальчишкой она тебя считает, а мужиком, который как два дня вылез из пещеры. Ей интересна твоя реакция, когда ты, Влад, отойдешь от шока, и начнешь тыкать пальцем по сторонам и спрашивать: "А это что? А это?". Или лапать ее руками, затащив в темный угол. Иначе как понять ее?".

– Милая, ты гоняешь меня по психологическим тестам исходя из простого любопытства или получено такое задание? Составляете психологический портрет? Наверно, да. Конечно, пока он виден только в общих чертах. Может, хочешь конкретных деталей? Тогда давай сделаем так. Мы отправимся ко мне в номер и займемся… э-э, сексом, а потом я расскажу тебе о своих детских ночных страхах. Секс и мои детские воспоминания прекрасно дополнят, как я вижу, уже сложившуюся картину моего внутреннего мира. Ну, так что?

Она напряглась, это было видно, как плотно сжались ее губы, превратившись в две узкие по-лоски.

– Почему ты так решил? Ведь я по своей второй профессии – социолог, а не психолог. И мне не интересен твой внутренний мир, как специалисту. Хотя нет, интересен, но не так… Вернее, просто… любопытен, как женщине.

– Теперь все стало на свои места. Непрофессионализм, вот что тебя подвело. Ты рассчитывала сыграть роль психолога, считая, что пещерный человек, то есть я, ничего не поймет, не дойдет своим тупым умишком. Ты или переоценила себя, или недооценила меня. А, скорее всего, и то и другое.

– Я недооценила тебя, – призналась она, но ноток раскаяния в ее голосе не было абсолютно. – Но я не изучала тебя. Просто мне было интересно, почему ты отметил меня среди всех ос-тальных. Хотела узнать только это. Чисто женское любопытство.

От ее слов веяло такой ребячьей непосредственностью, что я уже не знал, что думать. Или меня продолжают прокачивать на более высоком психологическом уровне или то, что она сказала, правда. Не зная, как отреагировать на ее слова, я просто сказал, что думал: – Ты своим признанием застала меня врасплох. Совсем запутала. Теперь даже не знаю, что о тебе думать.

– Давай не будем мучиться догадками, а просто пойдем дальше. Я знаю одно место, которое, как мне кажется, должно тебе понравиться. Там и поговорим о твоих детских страхах, а если останется время, то и о сексе.

Ее детская непринужденность в недетских вопросах умиляла меня, но в тоже время заставляла настораживаться. Она интересовалась многими аспектами жизни на Земле, но особенно сильно ее интересовали отношения полов на моей планете. Возникавшее время от времени чувство смущения на поставленные "в лоб" вопросы, мои эмоции, мое неоднозначное отношение к ней, как к женщине, все это вместе перемешавшись, затянуло меня в водоворот непосредственного и живого разговора так быстро, что я не заметил, как мы пришли.

Громадный зал, выдержанный в серебристо-черных тонах, поражал своими размерами. Его своды, казалось, уходят куда-то ввысь, где в легком полумраке, смыкаются на недостижимой глазу высоте. Но главное чудо заключалось в другом: в разбросанных по залу множестве фонтанов и фонтанчиков. Между фонтанами стояли столики, за которыми сидели, тихо беседующие, люди различных возрастов. Здесь не было, ни веселых компаний, ни громкой музыки, ни яркой иллюминации, здесь царствовала тишина, прерываемая только легким шумом падающей воды. Каким образом достигался подобный эффект, я даже не стал спрашивать, а принял как факт.

– Тебе нравиться это место? – тихо спросила Лавиния.

Оглавление

КОГДА НЕЛЬЗЯ ОТСТУПИТЬ

ПРОЛОГ

TERRA INCOGNITA Глава 1

Глава 2

Глава 3

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

ПЛАНЕТА МУТАНТОВ Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

ГЕОНЕЦ Глава 1

Глава 2

ЭПИЛОГ

ПРОЛОГ

TERRA INCOGNITA Глава 1

Глава 2

Глава 3

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

ПЛАНЕТА МУТАНТОВ Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

ГЕОНЕЦ Глава 1

Глава 2

ЭПИЛОГ

ПРОЛОГ

TERRA INCOGNITA Глава 1

Глава 2

Глава 3

ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МИРА Глава 1

Глава 2

Глава 3