Возвращение [фанфик] (fb2)

- Возвращение [фанфик] (Перешагнуть пропасть - 99) 900K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Николаевич Муравьев - Дмитрий Михайлович Профессоров

Мураев Константин
Перешагнуть пропасть
Альтернативное продолжение

ГЛАВА 1

     Москва. Спустя две недели после обвала в городе Древних

 Лена-Багира, она же Елена Александровна Стерпехова, лейтенант МВД, снайпер отряда специального назначения «Каппа», вошла в приемную генерала ФСБ Германа Ивановича Плещеева. На месте секретарши – никого. Заходи, кто хочешь. Лена пожала плечами, постучала, приоткрыла дверь:

     – Разрешите войти?

     – Входите, Елена Александровна.

     Лена застыла на секунду, ища глазами хозяина кабинета. Генерал сидел не за своим письменным столом буквой Т, а за небольшим столиком в углу кабинета, у окна. Выглядел Герман Иванович несколько старше своих лет, лицо имел округлое, «сытое», с ним никак не гармонировали ни острый, свисавший вертикально вниз подбородок, ни черные глаза-«пиявки», ни плотно сжатые губы. Пригладив черные же, изрядно поредевшие, уже никак не прикрывавшие обширную залысину волосы, генерал изобразил на своем лице нечто вроде улыбки.

     – Ну что же вы застыли в дверях, товарищ лейтенант, проходите, присаживайтесь. Чай, кофе?

     – Нет, спасибо.

     – Ну что ж. Э-э… Очень рад вас видеть. Присаживайтесь. Вот сюда, пожалуйста.

     Лена присела на стул, единственный незанятый рядом со столиком. Сидящий на нем человек видел собеседника не прямо перед собой, а слегка слева. Генерал же сидел практически спиной к стене кабинета, открывая прекрасный вид на висящие на ней фотографии, дипломы, наградные листы. Что-то кольнуло Лену в сердце, как будто бы интуиция не «взвыла», а слегка шевельнулась, поеживаясь. Лена сделала вид, что морщится от солнца, слепящего через незанавешенное окно прямо в глаза, и попробовала подвигать стул, давая понять, что ищет тень от шторы или оконной рамы. Генерал едва заметно нахмурился, но тут же расцвел новой улыбкой:

     – Солнце вам мешает, Елена Александровна? Потерпите, я вас надолго не задержу.

     Лена ответила учтивой улыбкой и перестала возиться с креслом. «Похоже, надо держать морду кирпичом, неспроста эта рассадка. Что на стене? Нет, не вижу никаких глазков, но глупо было бы ожидать, что в такой конторе их не умеют маскировать.»

     – Итак, Елена Александровна, вы на сегодняшний день, по факту, самый везучий человек в силовых ведомствах нашей Родины. Дважды за две недели вы избежали неминуемой, неотвратимой, даже можно сказать, гибели. О событиях в уральских пещерах я наслышан по долгу службы, и знаю, что вашего спасителя, молодого человека, …

     – Дмитрия Пономарева?

     – Да, до сих пор не нашли. Но поводом к нашей с вами встрече послужило второе, недавнее происшествие. Вы, если не ошибаюсь, справились с шестерыми вооруженными боевиками, которым удалось подкрасться к вам незаметно?

     – Повезло. Они явно не ожидали такого отпора.

     – Хорошо. Но после этого вы расстреляли основную группу боевиков, пытавшихся бежать из ловушки, из обычного автомата, на таком расстоянии, когда и не всякий снайпер попадет в цель. Кстати, почему из автомата, ваша винтовка ведь не пострадала?

     – Скорострельность. Это был единственный шанс, еще секунда, и они бы скрылись в зеленке.

     – Да-а. И снова вам повезло.

     – Так точно, товарищ генерал, повезло.

     Лена продолжала выдерживать маску бесстрастия, не переигрывая, т.е. не сваливаясь в пародию на бравого «идиота» Швейка. Если за ней сейчас наблюдают, да еще и съемку ведут, то ни реальные, ни наигранные эмоции показывать нельзя. А поводы для беспокойства уже налицо. Что могли доложить генералу об этом втором «происшествии»? Конечно, слово «повезло» уже сказано и закреплено приказом по отряду. Но отряд состоит из живых людей, которые могут не то, что проговориться, но и в красках живописать подвиги снайпера-новичка на первом же, после учебки, боевом выезде.

     Поначалу «происшествие» не предвещало ничего необычного. Отряд «Каппа» блокировал банду боевиков в небольшом подмосковном поселке, где гастарбайтеры по численности популяции давно превышали местных жителей. Лене досталась позиция снайпера на крыше ближайшего дома, который, к сожалению, оказался далеко не в пяти шагах от логова боевиков. Но для снайпера дистанция нормальная, штатная. В течение часа с небольшим никаких событий не происходило. Лена знала, что отряд спокойно готовит захват, поэтому терпеливо наблюдала за выходами из дома и его окнами, которые попали в зону ее ответственности. Легкий шорох за спиной она если и услышала, то едва ли осознала, разве что каким-то краем подсознания. Мгновение, и Лена обнаружила себя на ногах в метре от своей позиции, на которую, как в замедленной съемке, обрушивался мужчина с ножом. Еще пятеро, так же заторможенно, выползали на крышу. На рефлексах, вбитых тренировками, Лена прыгнула на нападавшего, держа в поле зрения остальных бандитов. Но схватки, как таковой, не получилось. Лена и так знала, куда бить, но в дополнение к этому, «обычному» знанию, появилась еще какая-то непонятная уверенность в том, что удары в определенные точки в районе шеи противников вырубят их на время, достаточное для их нейтрализации. А тела… Тела двигались медленнее боксерской груши. «Как тогда, в пещере…» Шесть тел, шесть ударов, и Лену сразу же настиг шум окружающей действительности, она выпала в обычный временной ритм. Ее внимание привлек мобильный телефон, торчавший из кармана одного из боевиков. На уровне той же самой «очевидности», подсказавшей ей точки для удара, Лена поняла, что план нападения на снайпера до секунды выверен с последующим сигналом боевикам в доме. «Адын звонок… И кому же? Вот, третий в списке отвеченных. Пробуем». Одновременно Лена поднимала с крыши автомат одного из нападавших. Именно автомат. Иначе не успеть. Звонок… И практически немедленно из двери дома, смотрящей прямо на позицию Лены, выбегают семь человек. Сразу же заворачивают за сарай и перемахивают через забор. «Уйти должен один, ценой любых потерь среди остальных… Кто этот один? Вот он! Почему он? Неприметный какой-то.» Лена снова не заметила, как оказалась в ускоренном темпе времени. Автомат на очередь. Но каждый выстрел – строго выверенный, в определенную точку внутри силуэта каждого из боевиков. Как-то отстраненно, независимо от того, что делали руки, Лена подумала, что на таком расстоянии из такого оружия прицельная стрельба невозможна в принципе, тем более в какую-то «точку». Но пули исправно летели в цель.

     Еще минута, и в поле зрения появляются бойцы из лениного отряда. Бегут в обычном, человеческом темпе. «Значит, время снова нормальное. Но тогда мне нужна помощь.» Лена сделала знак бойцам, и вскоре противники на крыше были повязаны, еще оставаясь в том параличе, в который вогнала их Лена своими ударами по «особым» точкам.

     Спустившись, наконец, вниз, к своим, Лена внимательно вгляделась в лица бойцов.

     – Как они смогли пройти периметр оцепления? Кто «крыса»? Ты, Витек?

     – А-а-а, ведьма! Не зря мне говорили, что нечистая сила стоит за тобой! Пери-шайтан!!! – заорал Виктор «Витек» Степанов, боец, неделю назад прикомандированный к их отряду «для обмена опытом». Бойцы стояли как вкопанные, а на их глазах Витек наводил свой автомат на Лену. «Ускорения нет. Почему? А-а, понятно, автомат не выстрелит. Почему?» Но рассуждать некогда, Лена нарочито плавным движением потянулась к бойцу, ухватила пальцами автомат за дуло и медленно потянула.

     – Отдавай игрушку, щенок. Не можешь ср..ть, не мучай ж..у. Тебе только в дартс играть в кабаке.

     Витек с недоумением смотрел на автомат и продолжал нажимать на курок. Потом медленно поднял глаза на Лену. Захохотал. Отпустил автомат. Упал. Забился в конвульсиях. Наконец, проснулись и бойцы, бросились на Витька, скрутили. Командир же неотрывно смотрел на Лену.

     – Ты что, правда ведьма? Ну, в хорошем смысле, не ругательном?

     – Ага. Ведьма, Багира, оборотень. Рррр! – Лена сделала страшное лицо, но тут же опомнилась, видя, как командир побледнел и отшатнулся. Две чеченские за спиной, ранения, десятки изувеченных тел перед глазами, как военных, так и гражданских. И такая реакция. Лена взяла в себя в руки и максимально дружеским тоном добавила:

     – Извини. Я думала, у тебя все в порядке с юмором. Ты же понимаешь, что все это бред?

     – Бред?! Шестеро головорезов, которых ты вырубила голыми руками! Семеро остальных, которых ты филигранно зацепила одной очередью, по пуле на человека! Вот где бред!

     – А это как раз не бред. Повезло.

     – А автомат Витька?

     – Осечка.

     – А почему, собственно, Витек? Как ты узнала, что именно он сдал периметр?

     – Методом исключения. И так по всем пунктам. А если и дальше будем болтать про нечистую силу, то в спецлаборатории, на «анализы», потащат не только меня, но и вас. В целях максимального полного изучения поведения бойца спецназа в экстремальных условиях.

     – Да. Я понял тебя. Отряд! Слушай приказ! Детали проведения операции не подлежат разглашению! Действовал спецназ! Успех операции обусловлен профессионализмом бойцов и удачным стечением обстоятельств. Всех, интересующихся нечистой силой вообще, и персонажами Киплинга в частности, отправлять к товарищу Кащенко, пешим маршрутом. Вопросы есть? Нет. Разойдись!

     … – Так вот, Елена Александровна, мы не можем, никак не можем разбрасываться такими везучими кадрами. Да-с…

     – Я вас слушаю, товарищ генерал.

     – Э-э-э, спасибо, так сказать, за внимание, товарищ лейтенант. Так что я хотел сказать. У меня в отделе есть ряд вакантных должностей, которые я хотел бы вам предложить, на выбор.

     – Я вся внимание, товарищ генерал.

     – Должности-то обычные, согласно штатному расписанию. Но наше время – это время бонусов, так сказать, эксклюзивных предложений.

     Лена напряглась, представив себе спектр подобных предложений, но, к ее облегчению, дальше последовал гладкий и хорошо выверенный монолог, которому позавидовал бы любой маркетоид. «Генерал тянет время. Ну и я тогда не буду его терять. Что тут еще есть интересного, на что стоит обратить внимание?» Лену не обучали прицельно науке дознания, поэтому оставалось только уповать на общую, а также новую, «особенную» наблюдательность. «Блокнот. Зачем он тут, на столе? Генерал и не дотронулся до него ни разу. Интересно было бы его полистать». Тут реальность как бы моргнула, Лена вошла в режим ускорения. В ее сознании развернулась картина того, с чем, как нашептывала «очевидность», неразрывно был связан, о чем думал автор заметок этого блокнота. «О-ох! Ничего себе! Это же заговор… И генерал – едва ли не главный его мозговой центр, если именно его блокнот так отчетливо впечатал в себя все детали… Нет, не детали, а именно общую картину, ее ключевые моменты». Наконец, Лена вывалилась из транса в обычный темп времени. «Сколько же времени прошло? На часы смотреть нельзя. Но генерал, кажется, и одно слово не успел закончить. Хорошо».

     Наконец, генерал выдохся.

     – Ну, что вы скажете, Елена Александровна, в свете обрисованной вам, так сказать, перспективы?

     – «Ну что дурачится-то, коверкает язык?» – подумала Лена. – Предложение интересное, но, как бы банально это ни звучало, я должна подумать. Если вы, товарищ генерал, считаете меня способной на принятие серьезных, ответственных решений, то не можете не признать такой мой ответ вполне естественным.

     – Да, конечно, иного я и не ожидал, думайте, но недолго.

     – Разрешите идти?

     – Идите. – Генерал хмыкнул, опомнившись. – Ах, ну что вы, в самом деле, как в казарме… Конечно, идите, с Богом, товарищ лейтенант!

     Как только за Леной закрылась дверь, генерал обернулся к стене.

     – Люся, ты где там? Заснула?

     Послышался легкий шорох, и в кабинет вошла женщина. Не молодая и не очень пожилая, скорее в последней фазе своей молодости. Не дурнушка и не красавица. Хотя, ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не прямой, чуть крупноватый для модельного стандарта нос, добавлявший лицу толику непримиримой решительности; голодный, слегка прикрытый маской бесстрастия взгляд, как будто алчущий чего-то важного, на грани ломки, взгляд, одновременно и пронизывающий насквозь, и отсутствующий; осанка скорее хищная, чем сутулая; плотно сжатые губы, но не в показной значительности, как у ее начальника, а в ежеминутной готовности выпить то, чего так жаждал взгляд; нет, не крови, – фу, как банально, – а самой жизни, всего существа того несчастного, кого он выхватывал из толпы. Но «несчастный» редко имел возможность оценить выказываемый к нему таким образом интерес. Ни обычный человек, ни тренированный разведчик равно не могли задержать свое внимание на этой женщине, соскальзывая с нее взглядом, как с ничем не примечательного узора обоев на стене или мухи на потолке. Если что – никаких примет, никаких показаний. Как и не было человека рядом. Такая вот она, Людмила «Миледи» Карлова, психолог-гипнотизер, соратник, подельник и самое секретное оружие генерала Плещеева.

     Подвизалась же миледи Чертановского, если можно так выразиться, «уезда», на ниве трафика живого товара через Украину в Турцию. Пользуясь своим даром внушения, зацеплялась языком с какой-нибудь девушкой на улице, заговаривала и аккуратно доводила до легкового автомобиля. «Все должно быть достоверно!» – взывал киногерой. Оно и было. Две подружки, мило беседуя, прогуливаются до автомобиля, в который одна из них и садится, без малейшего принуждения (где ей немедленно вкалывают парализующий яд). А другая, улыбаясь, машет ей ручкой, мол, «до свиданья, дорогая, завтра созвонимся». Но и такой достоверности было бы мало для операций подобной дерзости, ведь когда ясно, что человек пропал, начинают искать и находить свидетелей. А вот тут-то и вступал в силу второй дар «миледи», отвод глаз. Никто и никогда не мог припомнить ее в компании пропавшей девушки, а если и припоминал, то не мог сообщить никаких примет. А мест без камер наблюдения в Москве пока хватало. Все бы так и продолжалось, вплоть до счастливой эмиграции на Канары, если бы на нее не вышел, по своим криминальным каналам, генерал Плещеев. Некоторое время ушло на то, чтобы понять, что на генерала «эти штучки» не действуют, и «психогенно» им манипулировать не получится. Что ж, остаются и традиционные, проверенные средства манипулирования начальника секретаршей. А то, что с подводной лодки им обоим теперь не сбежать, придется принять как данность и, в конце концов, превратить эту лодку в рай для двоих, доведя все планы до успешного завершения. Единственное, что могла себе позволить «миледи», так это избегать чрезмерного знания адресов, паролей и явок, которые могли утяжелить ее личный балласт, если подводная лодка все-таки пойдет ко дну.

     – Арик (оперативный в свое время псевдоним, а ныне дружеское «погоняло» маститого генерала, обыгрывавшее вариации имен Германий-Арминий/Герман-Арман(д)), эта сучка опасна. Я даже не могу сказать, насколько, ведь я… Не поверишь, но я не смогла ее «прочитать»! Она закрыта для моих методов. Даже Сазонов, этот официальный гадальщик твоей конторы, дает хотя бы небольшой засвет. А у этой как матовым стеклом все мозги закрыты. В общем, с учетом того, что уже о ней известно, я бы отнеслась к ней как к самому опасному противнику из всех, с кем мы имели дело до сих пор. Даже этот хакер-отморозок, Степан…

     – Живучий?

     – … да, он. С ним ведь мы облажались именно потому, что недооценили его. Ничего же не знали о его боевых навыках. И эта стерва, курировавшая его, явно гнала дезу. Иначе его бы убрали первым, в теплой постельке.

     Карлова не стала уточнять, что именно ее нежелание влезать в подробности операций ее начальника помогло провалу со Степаном Живучим. Если бы она полистала отчеты его куратора, а, еще лучше, съездила бы и побродила по объекту, то сразу же поняла бы, что худенький мальчонка-программист – вовсе не тот, за кого себя выдает. Это, – пусть и недоученный, но прирожденный убийца-диверсант с навыком работы под прикрытием. Но и то хорошо, что другие подчиненные генерала вовремя заметили, в какую сторону продвигается анализ социально-политических данных группой, в которую входил Живучий. Еще немного, и вся тщательно выстраиваемая команда, а также и вся ее деятельность по смене власти в отдельно взятой стране могли полететь под откос…

     Женщина продолжила:

     – Так что с этой, так называемой, Багирой, мы не имеем права на ошибку, слишком поздно для того, чтобы менять планы на ходу, как ты говоришь, «с учетом оперативной обстановки», все поставлено на карту.

     – Ну, значит, не будем ошибаться. Так ты на самом деле ничего не можешь сказать?

     – В целом, нет. Хотя, было одно мгновение вашей беседы, за которое можно зацепиться. Ты расхваливал перед ней ее новое место работы, лил воду, как мы и договаривались. Вдруг, она остановила взгляд на твоем блокноте, причем не сразу, сначала скользнула по нему глазами рассеянно, потом вернулась и уперлась в него на какую-то долю секунды. На лице не отразилось ничего, никаких эмоций, но вот зрачки расширились, как будто ее что-то напугало. Потом, спустя эту самую долю секунды, ее взор снова расфокусировался, и она дальше спокойно выслушивала твои разглагольствования. Что это за блокнот? Могу я его полистать?

     – Блокнот?.. Да вот он. Что в нем такого, не знаю. Обычные заметки, ничего секретного. В нашем смысле секретного, конечно. Бери, читай.

     – Так… На обложке, ничего, черный кожзам, никаких надписей.

     Карлова раскрыла блокнот и начала неспешно пролистывать его. Через пару минут закрыла и вернула хозяину.

     – Нет, не вижу никаких зацепок. Даже если предположить невероятное, что она считала его как ваш Сазонов фотографию… Но ведь там ничего нет по нашим делам, даже отдаленно.

     – Шутишь? Конечно, нет, и не может быть. Там то, и только то, что могло бы пригодиться в плане официальной темы моей беседы с лейтенантом Стерпеховой. Ну, и в аналогичных служебных случаях.

     Москва. Пять часов спустя

     Лена и ее отец, полковник ФСБ Александр Стерпехов, неспешно прогуливались по алее парка.

     – Ну что ты мне хотела рассказать?

     – Папа, через два дня готовится покушение на президента. Водитель головной машины кортежа закодирован.

     – ?

     – Помнишь, английский детектив про скачки, где лошади привили условный рефлекс на свисток? Нечто подобное проделали с водителем. Без его ведома, конечно. По сигналу, какому, не знаю, он должен резко затормозить, так, что машина президента окажется посреди перекрестка неподвижной. В этот момент на нее обрушат море огня из всего, что стреляет и взрывается. Смертников подготовлено не меньше десяти, а то и больше. В заговор вовлечены генералы и офицеры ФСБ. Фамилия известна только одна – Плещеев. Ведь я же именно у него на приеме «считала» все это с его блокнота. Если ты не веришь, что я могу читать такие вот закрытые книги и блокноты, можем провести эксперимент. Важно то, что я считываю не только то, что написано, но и то, что было на уме у автора, когда он писал свой текст. Хотя это еще нужно попроверять. Ведь я могла только дар на чистый текст проверить, не вовлекая других, даже тебя.

     Полковник минуту помолчал, обдумывая услышанное. Потом заговорил, как бы рассуждая сам с собой:

     – Хорошо, допустим, мы изъяли блокнот. Проверили, нет там ничего про заговор.

     – И не может быть. Не дурак же он, оставлять такую улику на столе. А что если я уже подготовила подмену, и в коридоре меня ждут понятые?

     – Тогда остается только твое свидетельство. И кто в здравом уме ему поверит?

     – Помнишь, что писал Энгельс? Я не проходила, перескажу с твоих слов: «почувствовав запах серы, мы должны немедленно начать производство святой воды в промышленных масштабах». Только такому вот параноику я бы доверила охрану особо важной персоны. И такой, да, поверит моим бредням.

     – Ладно. Идем дальше. Что говорит твой дар про автора? Вдруг это не генерал Плещеев, а кто-то другой?

     – Я уверена, что он. Но, хорошо, можно и не указывать фамилии. Достаточно, если ты просто сообщишь в ФСО.

     – В ФСО?.. Нет. Я попробую связаться с Макеевым. Это бывший начальник президента, когда они оба были… ну, там, на боевом посту. Если я его смогу убедить, то и ФСО поверит твоему рассказу. Не знаю, надеюсь, Макеев будет хотя бы заинтригован и не выставит меня взашей. Так-то, сценарий обычный, банальный даже. Но вот его ключевой момент – фантастический. Кодирование здорового человека без его ведома. И не простого, а офицера такой службы, где психологическая устойчивость является основой всего, независимо от специализации. А источник сведений – вообще за гранью фантастики. Просто – за гранью….

     Полковник помолчал. Потом продолжил:

     – Кто-то еще засветился в контексте твоей встречи с Плещеевым? Я имею в виду как обычные формы «засветки», так и твои… необычные.

     – Секретарши не было в приемной, когда я вошла. И за все время встречи я ее не видела и не слышала. Когда я уходила, ее тоже не было. Дура! Я же чувствовала присутствие человека и списала это на секретаршу. Похоже, ее не было на своем рабочем месте в приемной ни перед, ни во время, ни к окончанию моего визита.

     – Но ведь мог кто-то быть и в соседнем кабинете?

     – Вот именно что был. Я слышала и по-своему чувствовала присутствие людей в кабинетах по обе стороны от генеральского, еще когда шла по коридору. Но был еще кто-то, кто ментально (полковник поморщился) ... хорошо, психологически был связан именно с Плещеевым. Я и подумала, что это секретарша. Дура, дура, дура! Я же секретарш вообще за людей не считаю, вот и вылетело из головы…

     – Не переживай. Ты же вспомнила. И еще не поздно и прочее вспомнить, не торопись. Секретарша… Я не держу в голове даже имена, не говоря о личных делах всех секретарш нашей конторы. Попробую выяснить, кто служит в этом качестве у Плещеева. «Кардиналишка» … Так его прозывали за глаза, не в лицо, конечно. «Эх, Джордж Мерри, все-таки ты хочешь пролезть в капитаны!»

     – И вот еще что. Он для беседы усадил меня как-то странно. Не знаю, что мне не понравилось, но, когда я попробовала пересесть, слегка подвинув стул, генерал напрягся на какую-то долю секунды, сразу же взял себя в руки, но реплику выдал несообразную моменту.

     – Наблюдатель за стеной?

     – И не простой… Иначе что бы ему нервничать, мало ли, девушка стул подвинула. Как будто в тех стенах съемку вести не умеют. Нет, там что-то или кто-то непростой сидел. Секретарша? Пробей, пожалуйста, все по ней.

     Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя час после вылета фрегата с Консулом в сторону аномалии

     Полковник Зэран, не уходя из капитанской рубки, лично проследил по экрану внешнего обзора, как фрегат-разведчик с Консулом и его командой пересекли поверхность аномалии и мгновенно скрылись из вида. Став недоступными также и для всех типов сканеров и средств связи. Прошел час.

     – Господин полковник, – вышел на связь адъютант Фукс, – к вам майор Вольт, начальник кадровой службы эскадры.

     – Пусть войдет.

     Майор вошел в рубку быстрым шагом. Бесстрастное выражение его лица могло обмануть кого угодно, только не полковника Зэрана, с которым его связывали десятилетия службы не только в официальных, но и теневых, каперских эскадрах флота империи Агар.

     – Что?

     – Господин полковник, я пробил пилота, которого мы передали Консулу для управления фрегатом, расширенным поиском, потратив на него одну из активаций временного пароля СБ.

     – Зачем?

     – Я объясню. Но прежде всего, разрешите доложить, такого пилота не существует. Нет ни одной официальной записи, которая бы подтверждала факты, изложенные в личном деле младшего лейтенанта Ки… И даже имя его – издевательство над нами, жителями метрополии, где принято игнорировать диалекты провинций. На языке планеты Талания, «Кидок» – это половой орган мужской особи хурга, одного из видов домашнего скота, отличающегося крайней нечистоплотностью.

     – Та-ак… Это – «крот». Диверсант. Фукс! Срочно связь с крейсером «Рапира»!

     – Слушаюсь! – отозвался адъютант.

     – Теперь объясните, майор, что вас подвигло на поиск по чрезвычайному уровню доступа? Что-то особенное? Какие-то подозрения? Я должен знать все, любую мелочь, до того, как из аномалии вернется Консул. Все, что может нас оправдать перед судом Святого Престола.

     – Господин полковник… Особых подозрений у меня не было. Я хотел… вы же понимаете, полковник, что мы с вами живы и даже дослужились до старших офицерских чинов не только потому, что знаем свое дело. Мы всегда дорожили личным составом, невзирая на чины и происхождение. Поэтому в нашу команду мечтали попасть все, а мы могли выбирать лучших…

     – Короче!

     – Вот я и хотел поискать родственников этого пилота и выразить благодарность от лица командования. Но первые же неувязки в результатах поиска заставили меня без колебаний включить чрезвычайный доступ.

     В этот момент на экране центрального пульта появилось лицо адъютанта:

     – Господин полковник, крейсер «Рапира» не выходит на связь. Я немедленно связался с СБ, они попробовали свои закладки. Ни одна не отозвалась.

     – Фукс! Всех капитанов и командиров абордажных подразделений на общую связь!

     – Выполнено, господин полковник.

     – Приказ по эскадре! Взять крейсер «Рапира» на абордаж всеми доступными средствами. Особое внимание информационной безопасности. Живую силу противника брать, по возможности, в состоянии, допускающем экспресс-допрос. Всем крейсерам и фрегатам, незадействованным в поддержке абордажной операции, создать полусферу оцепления на минимальном безопасном расстоянии от аномалии. Фрегат-разведчик не должен иметь свободы маневра по возвращении из нее.

     Крейсер «Рапира», спустя еще час

     Центральный искин крейсера «Рапира» включил модуль разрешения конфликтных ситуаций, чьей причиной могли являться неполные или противоречивые указания, поступившие от его живых пользователей. Хуман по имени Дим, имеющий максимальный уровень доступа к искину и контролируемым им ресурсам, составил многошаговый сценарий уничтожения объектов и живой силы противника, под кодовым названием «Армагеддон». Этот сценарий может быть запущен только по личной команде хумана Дима. Независимо от этого, Димом оставлены директивы защиты от проникновения противника на борт крейсера. Этой задаче присвоен максимальный приоритет.

     Теперь, видя, какие силы стягиваются к шлюзам крейсера, искин оценивает шансы на успех абордажа как 97%. В этом случае запуск сценария «Армагеддон» (приоритет номер 2) становится невозможным. Если же запустить этот сценарий до начала абордажа, то шансы на успех последнего падают до нуля. Остается выяснить потенциальный риск для хозяина (т.е. пользователя с максимальным уровнем доступа) от мероприятий, предусмотренных сценарием. По данным сканера, а также по логу личного канала связи с хозяином, искин делает вывод, что хуман Дим покинул пределы сектора на космическом судне, находящемся в полном исправности, и сам будучи в физическом здравии. Следовательно, разрушения любой степени, касающиеся только объектов, расположенных внутри сектора, не должны причинить хозяину существенного вреда. Вывод: запустить сценарий «Армагеддон».

     Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя несколько минут

     – Фукс! Что, тарк раздери, происходит в секторе?

     – Господин полковник, крейсер «Рапира» уничтожен взрывом. Причина взрыва неизвестна. Средние суда сняли щиты и расстреливают друг друга. По всем судам, включая линкор и истребители, ведется огонь из артиллерийских батарей, замаскированных в астероидном поясе. Экипаж линкора утратил контроль за судном и блокирован в помещениях, где находился в момент диверсии. По данным технической службы, корабль начал разгон для гиперпрыжка. Точка назначения прыжка выясняется. Связь с капитанской рубкой доступна только по прямому шифрованному каналу из рубки тактико-аналитического отдела. Там на момент диверсии находился я один. Со мной на связи навигатор, СБ и технические службы. Никто из них не может дозвониться до вас напрямую.

     Полковник молча выслушал доклад адъютанта и отвернулся от экрана. Он давно ждал, что возмездие аграфов настигнет его, либо прямо, либо косвенно, как сейчас, когда целью диверсии является не он сам или его подельники по торговле аграфками, а эскадра империи Агар и собранные ей данные по открытой в этом секторе аномалии. Только у аграфов есть хакеры-взломщики такого класса, а найти подходящего хумана для работы под прикрытием – не проблема. Теперь линкор прыгнет в гипер, а в секторе назначения его будет ждать флот аграфов. Потом абордаж… Нет, какой абордаж. Они как по ковровой дорожке взойдут на борт. Затем ментосканирование. Утилизатор…

     – Господин полковник, навигатор вычислил наиболее вероятную конечную точку прыжка. Это – центральное светило данного сектора. Время разгона, впрочем, стандартное, сорок минут. СБ и техническая служба работают над восстановлением контроля над реактором и двигателями. С вероятностью 70% они могут успеть остановить разгон.

     «А Фукс-то – молодец. Недооценивал я его.»

     Лейтенант Фукс мечтал стать ученым, «ботаником», но папа, генерал-десантник, настоял, чтобы сын пошел по его стопам. Не имея данных ни к одной из военно-космических специальностей, осилил академию на одном трудолюбии. Так, что год от года насмешки и подтрунивание потихоньку сменялись уважением. А сам Фукс привык оставаться незаметным трудягой. И здесь, став адъютантом командира эскадры, так же незаметно взял на себя всю черновую управленческую работу. И вот, неожиданно оказался в средоточии вертикали управления, в экстремальных условиях. И остался таким же, как всегда, деятельным, исполнительным, незаметным, дотошным до деталей штабистом. Бравый солдафон-ботаник, абсурдное сочетание. Порождение клановых условностей военно-феодальной элиты Империи.

     – Фукс! Приказ по линкору: передать в распоряжение СБ все невзломанные личные и служебные искины с целью ускорения расчетов.

     Все правильно. Хотя люди и блокированы в своих отсеках, но их искины можно связать напрямую посредством беспроводной связи, не зависящей от сети линкора.

     Спустя полчаса на экране снова появился лейтенант Фукс:

     – Господин полковник, экстренная информация. Траектория разгона проходит слишком близко от контура аномалии. Практически на том расстоянии, которое считается минимально допустимым.

     – Ну. И что?

     – Все было бы хорошо, но минуту назад аномалия вошла в режим автоколебаний. Я не физик, господин полковник, но как мне объяснил навигатор, колебания аномалии создают гравитационные волны такой амплитуды, что…

     – Что?

     – Он говорит, технология гипердвигателей основана на тонких манипуляциях с метрикой пространства-времени, причем далеко не все нюансы физики этого процесса нам понятны. Мы же стянули технологию с кораблей древних, играем в игрушки, которых не понимаем до конца.

     – Короче!

     – В общем, мы никогда не тестировали наши двигатели в переменных гравитационных полях такой амплитуды.

     – Ладно. Известно, что послужило причиной дестабилизации аномалии?

     – Навигатор предполагает, что взрывы гипердвигателей средних судов, которые мы выставили в оцепление у аномалии, могли вывести ее контур из равновесия. Можно ожидать, что колебания затухнут, когда спадет давление раскаленной плазмы на контур аномалии.

     – Как продвигается работа по восстановлению контроля за линкором?

     – СБшные хакеры уверяют, что процесс идет, даже быстрее, чем ожидалось. Но до подхода к аномалии они не успевают.

     – Ладно. Ждем.

     Спустя еще минут десять линкор вышел на минимальное расчетное расстояние до контура аномалии.

     – Фукс! Отчет технических служб!

     – Господин полковник, контуры гипердвигателя и реактора вошли в резонанс с волной, генерируемой аномалией.

     – И реактора?!

     – Да. Еще одна, – добавил Фукс, имитируя гнусавую интонацию навигатора, – «игрушка древних, физику которой мы понимаем очень условно» …

     Полковник искренне позавидовал крепости нервов лейтенанта Фукса. Перед лицом неминуемой гибели вспомнить о физике процесса, причем только потому, что начальник потребовал всесторонний отчет. «Вольт прав, мы собрали вокруг себя лучших.»

     Взрыв гипердвигателя еще можно было, теоретически, пережить, поскольку в основной рабочий режим он еще не вышел. Но взрыв реактора – это мини-сверхновая, «кузькина мать» в масштабах звездной системы. На внешнее воздействие реактор запрограммирован тем, что поддерживается в неустойчивом равновесии. Взрывная волна извне мгновенно превращает реактор в бассейн с безобидным гелем. В противном случае никто бы и не подумал о том, чтобы использовать суда с такими реакторами в боестолкновениях. Но тут речь идет о внутреннем физическом процессе, который, как предсказывает наука, через метрический резонанс может вывести реактор в запредельный режим.

     Через несколько секунд линкор действительно взорвался сверхновой, успев послать струю раскаленной плазмы в устье аномалии. Но почти мгновенно вслед за этим аномалия схлопнулась, навсегда закрыв вход и выход из расположенной за ней реальности в пространство Содружества.

     Москва, два дня спустя, квартира полковника Стерпехова

     – Ну что, дочка, покушение не состоялось, и арестов никаких не последовало. В конторе без изменений, кроме… легкой перемены в интонациях моих знакомых в других отделах, через которых я обычно узнавал новости, неформально. А что ты хочешь? Где выше секретность, там же выше и давление в сторону таких тем, где можно иносказательно и намеками что-то «перетереть», ничем особо не рискуя. Вот эти-то люди, похоже, в растерянности сейчас, как вести себя со мной, верить ли тому, что кто-то, видимо, начал распространять обо мне.

     – Тебя сольют?

     – Возможно. Но я-то переживу. Высшую меру теперь не дают, а за двадцать лет или ишак, или эмир. Есть шанс дожить до восстановления справедливости. Но тебе лучше исчезнуть. Молчи! Ты поставлена перед выбором. Либо ты достанешься им, т.е. будешь работать на них, либо… не достанешься никому. И если они связали срыв покушения с твоим визитом к генералу, то ты свой выбор, с их точки зрения, уже озвучила. Так что бери отпуск и ложись на дно. Куда хочешь. Главное, чтобы я не знал и не догадывался, где тебя искать. Хоть на воды, в Форш. Идеально, если нашлась бы девчонка, которой можно было бы доверять, подгримировать да и отправить на юга с тройкой кавалеров из твоего отряда. Гм. Из двух кавалеров и одной кавалерственной дамы, для симметрии. Жаль, времени у нас нет на подражание Дюма-старшему.

     – Но на каком основании мне дадут отпуск?

     – А вот призови свой «дар» и придумай. Я даже этого не хочу знать. Вот ведь «подарок Древних» … Какой хрени ты наглоталась в этих пещерах, мы не знаем. Но я не вижу, что ты перестала быть человеком. Постарайся им и остаться. Такое вот тебе отцовское напутствие.

     – Папа!

     – Что папа? С нашей работой можно хоть каждый день друг другу напутствие давать. Ведь если бы не твой «дар», лежала бы ты сейчас в морге, а те, кто остались в живых, проснулись бы сегодня совсем в другой стране. И помни: они не пойдут на новую попытку покушения, пока не устранят тебя. А вот моя жизнь или смерть им никак не поможет и не помешает.

     Неизвестное пространство, планета Галанат, город Каласк

     Ах, добрались мы, наконец, до врат Каласка. Покончив с некромантом Курзом, возомнившим себя Богом, хотя богом с маленькой буквы он, все-таки, был. Расписав и распределив все активы в нейтральных мирах тем, кто пожелал в этих мирах осесть. И потеряв уйму времени в сборах и разговорах с теми, кто собирался лететь со мной. Последняя проблема, которую предстояло решить, это вместимость моего маленького кораблика Древних. Можно было, конечно, доставить моих пассажиров на фрегат в две ходки. Но и на фрегате для такой толпы места не то, чтобы было много. Поэтому я собирался серьезно «поговорить» с корабликом. Если он смог так быстро обустроить нам пассажирскую каюту в наш первый на нем полет, то не составит ли ему труда расширить внутренний пространственный карман (а кораблик и так изнутри выглядит более вместительным, чем снаружи), чтобы обеспечить удобные места для одиннадцати пассажиров. С детьми. К счастью, без инвалидов.

     = Расширение пространственного кармана в три раза по площади внутренних помещений возможно. Предоставьте схему размещения и типы пассажирских мест.

     Вот и поговорили. Все бы вопросы решались так быстро и оперативно. Я мысленно представил себе сидячие места первого класса с регулируемым положением спинки кресел и с материализуемыми по желанию столиками, которые автоматически объединялись с соседними в общее пространство стола. Кресла предполагалось разместить слитным полукругом, чтобы все пассажиры могли иметь зрительный контакт. Общий стол, соответственно, изгибался серпом внутри этого полукруга. Стол мог пропускать пассажиров, желающих погулять, без ущерба для лежащих и стоящих на нем предметов. Пространственная магия рулит. Воистину рулит. Что бы мы без нее делали.

     «Кораблик, а имя у тебя есть?»

     - Нет. Только идентификационный номер КНР878343.

     «Гррр…. Никакой фантазии у твоих создателей. А давай назовем тебя «Кнорр»!

     - Наименование «Кнорр» принято в качестве мнемонического алиаса.

     И, через пару минут:

     = Схема пассажирского отсека получена и реализована.

     Ну и теперь, наконец, можно огласить список пассажиров:

     Тирия, архидемоница и моя жена в силу буквы и духа вассального соглашения;

     Тилия, повелительница стихий и сестра Иилы, ставшей моей женой в силу ритуала передачи знаний;

     Теная, вампирша из Каласка;

     Такия, ее младшая сестра;

     Госанг, их отец;

     Кальна, их мать, имеющая к вампирам такое же отношение, как я – к балеринам; но о происхождении своем предпочитает умалчивать;

     Гиара, фурия, т.е. потомок рода демонов из клана незримых и драконов, ведущих свой род от одной из древнейших рас известной части мультивселенной, т.е. и этого мира, и мира Содружества, и многих других; вторая в списке пассажиров с детьми, хотя ее дите едва только начало свое развитие в материнской утробе;

     Кесая, оборотень; она, едва успев познакомиться со мной, сопровождает меня во всех моих одиссеях; хочу, говорит, видеть, куда тебя еще угораздит вляпаться;

     Гаслан, архидемон из «какого-то» мертвого мира, где мы познакомились и дружно из этого мира свалили;

     Гаисса, его сестра, архидемоница и магиня;

     Онг, архидемон, соратник и подчиненный Гаслана по службе в Имперской тайной страже.

     Последние три пассажира как раз и имели со мной продолжительный разговор. Имея перспективу отличной карьеры в нейтральном мире, где заправляют ближайшие родственники Тирии (почему и мир тоже называется «Тирия»), они изъявили желание посетить тот мир, который и сделал меня таким, какой я есть, и, по возможности, устроиться в нем, освоив предлагаемые им знания и умения.

     Ну вот и Кира, мой искин, предупредила, что до прогнозируемого времени активации аномалии, точнее того из двух ее каналов, который ведет отсюда в пространство Содружества, осталась неделя. Хорошо бы провести ее в готовности номер один, собравшись и разместившись во фрегате, который достался мне от Консула.

     Накануне отлета на фрегат я слетал на «Кнорре» к месту крушения моего десантного бота. Его состояние мало изменилось за тот месяц, что я провел в этом и других мирах. Впрочем, я ожидал не «естественного» ухудшения его состояния под действием расположенной под ним аномалии, а следов пребывания тут агентов змеелицых и карлонгов. Ведь если они засекли мое прибытие на планету в первый же день, вполне естественно для них было бы разведать место посадки. Вдруг там осталась команда поддержки или бомбу какую оставил пришелец. Но бот, на первый взгляд, оставался в том же состоянии, что и на момент, когда я отправился в путешествие к местам, на которые указывал артефакт карлонгов. Либо змеелицые хорошо замели следы за собой, либо как-то вообще упустили тот факт, что пришелец появился в их мире не через портал, а, пользуясь какими-то материальными средствами передвижения. Непонятно.

     Следующим шагом я перенес бот на безопасное место, воспользовавшись таким же силовым коконом, в котором носил куб воды в первые часы моего пребывания в мертвом мире. Но на попытки реанимирования метрическая матрица бота не отреагировала. Не видя никаких намеков на существование «резервной копии» матрицы, и не имея в наличии исправного образца данного изделия, чтобы взять его матрицу за эталон, я оставил идею привести бот в исправное состояние. После минутного колебания я уничтожил бот плетением аннигиляции, которое подсмотрел у демона Жирдяя в мертвом мире. Если изделием не могу воспользоваться я, то лучше, чтобы оно не досталось вообще никому в этом мире. Хватит его жителям и своих игрушек.

     Пока я возился с ботом, Симб и Опекун, виртуальные помощники, прописавшиеся в моей метрической матрице, досконально исследовали энергетическую структуру той аномалии, в которую превратила злополучную поляну растущая на ней травка. Скопировали ее метрический слепок, выделили компоненты, которые оказывают максимально разрушительное действие на незащищенные метрические матрицы, а таковыми, как выясняется, обладает большинство технологических изделий Содружества. Симб, в итоге, составил и сохранил скрипт, который я мог и сам запускать, и внедрять в материальные предметы-артефакты. Убойное оружие, против которого в Содружестве может устоять только техника сполотов, если ее вообще уместно называть «техникой». Жаль только, что действует оно на расстоянии не далее, чем двух-трех метров, в зависимости от сложности поражаемой метрической матрицы. Малопригодно для «честного» боя, но вот для «подлых» диверсий – в самый раз. Теперь, все. Грузим пассажиров – и на фрегат.

     Москва, день спустя

     Лена вышла из кафе недалеко от автовокзала у «Щелковской», с удовлетворением замечая за собой хвост в составе двух лиц славянской национальности. «У таких может быть огнестрел. Надеюсь, что и задумали они что-нибудь очень плохое. Это было бы хорошо…» Лена расплатилась с официантом неприлично большой купюрой, сгребла сдачу, не считая, и, пробираясь к выходу между столиками, сделала вид, что говорит по мобильнику заговорщицким шепотом и испуганно озираясь:

     – Бабушка, это я, скоро приду, все деньги со мной. «Красная шапочка, блин, как бы не переиграть?...»

     Но пацаны едва ли были знакомы с творчеством Станиславского. Глупенькая, наивная девочка, что тут особенного? Наверное, им попадались и еще глупее.

     Теперь Лена быстрым шагом шла по садику, расположенному в квартале от кафе.

     «Призвать свой дар, говоришь?» – думала она, озираясь по сторонам в притворном беспокойстве, – «Попробуем…».

     Пробное тело не заставило себя долго ждать.

     – Эй, девушка, стой!

     Лена прибавила шаг, нервно оглядываясь, показывая испуг.

     – Стой, тебе говорят.

     К двум темным теням позади добавились еще две, вынырнувшие из-за деревьев, наперерез.

     – Стой, не уйдешь!

     – Кто вы такие? Отстаньте от меня!

     – Хватайте ее, живо!

     Дистанция сокращалась стремительно. До ножей и рукопашной доводить не хотелось. Лена изобразила судорожные метания.

     – Отстаньте, отстаньте, я буду стрелять!

     Лена достала левой рукой из кармана мобильник. Правой же выхватила пистолет и начала демонстративно наводить на ближайшего из бандитов.

     – У нее пушка! Гаси ее!

     Ближайший потянулся рукой за пазуху. Лена сделала вид, что в ужасе вздрогнула и выстрелила дрожащей рукой в гравий под ногами бандита.

     «Наконец-то, ускорение пошло». Бандит в нереальном замедлении достал свой пистолет и начал наводить на Лену. «Теперь подставить нужную точку. Правое плечо, между подключичной артерией и нервным сплетением. Ну же, Древние, помогайте!». Наконец, раздался выстрел. Лена еще чуть-чуть подвинула плечо. Как будто вечность прошла, пока его не пронзила жгучая боль. «Теперь мой выход.» Лена не собиралась расстреливать бандитов, намереваясь пройтись по тем же точкам, что и на недавнем выезде, если получится. «Нет… нужны другие точки, чтобы наверняка. Вот, подсветились. Или мне кажется? Но почему прямо в грудь? А, помню. Низкоэнергетическое сотрясение сердца. Хорошо. Тогда, вперед! Прочь сомнения. Передо мной враги. На моем месте могла бы оказаться действительно беззащитная девушка, приезжая, не знающая, что это за район. Удар. Еще удар. Еще два. Все. Теперь остановить кровь, хватит ее уже для демонстрации в медпункте.»

     На следующий день Лена стучалась в кабинет командира отряда.

     – Входите! … Опа! Лена, что с тобой?

     – Бандитская пуля. Не шучу, так и есть.

     – Бандитская?.. Хотел бы я видеть того, кто смог тебя подстрелить…

     – Нет проблем. Я не знаю, в какой морг их увезли, но это легко выяснить. Так что посмотреть на них можно, но вот допросить – вряд ли.

     – Ха. Морг! Тогда ладно. Как рана, серьезная?

     Лена сделала паузу и подошла чуть ближе, глядя командиру в глаза:

     – Очень. Очень. Серьезная. Вот справка. Мне нужен отпуск по медицинским показаниям.

     – Э-э, вопросов нет… Скажем так, нет. Мне нужно что-то подписать?

     – Да, вот здесь.

     – Хорошо. Не знаю, что ты задумала, но удачи тебе.

     – Спасибо. Я выйду на связь, когда буду готова вернуться в строй.

     Неизвестный сектор. Спутник планеты Галанат. На борту фрегата

     Первые часы нашего пребывания на фрегате ушли на обустройство пассажиров. Каюты фрегата могли вместить только шестерых. Для остальных пришлось дооборудовать одноместные каюты на «Кнорре». Легких скафандров-комбинезонов тоже на всех не хватило. Одна Тилия быстро нашла выход, скопировав на себя мой комбинезон. И то лишь после того, как я привел ей в пример ее сестру. К сожалению, повторить это упражнение по артефакторике для других пассажиров она не смогла. «Вы, наверное, слишком сильно отличаетесь от нас, повелительниц стихий». Что ж, я, наверное, никогда не смогу понять до конца логику магических миров. Наука Земли и Содружества опирается на универсальные принципы приобретения, верификации и применения знаний. Соответственно, и любой технологии, реализующей эти знания, придается максимально универсальная форма (от которой уже ответвляются адаптации к конкретным условиям). Человеку, выросшему в такой системе понятий, трудно привыкнуть к тому, что портальное перемещение между одними и теми же точками А и Б можно реализовать пятнадцатью способами, несовместимыми между собой. Но что есть, то есть.

     Карлонг Консул дожил до моего возвращения в превосходном состоянии. Я осмотрел и проверил медкапсулу, в которой содержался мой пленник. Аппаратура в норме, расходные материалы в количестве, достаточном для трех серьезных регенераций или нескольких десятков косметических. Наличествовал даже особый артефакт для определения ментоактивности пациента. Его, как я помнил, поставляют сполоты.

     Что ж, можно попробовать провести предварительную диагностику моих друзей и подруг из магических миров. Особенно меня волновал параметр ментоактивности. Я опасался, что маги из моей команды вызовут неподдельный интерес «соответствующих органов» государств Содружества. Помня инструкцию для исследовательских центров, «…при обнаружении людей с уровнем ментоактивности группы А» обязывающей «незамедлительно провести оцепление центра проведения исследований, и дожидаться спецкоманды по ведению переговоров или нейтрализации такого…» индивида. Поэтому, если я собираюсь ввезти в Содружество магов подобного уровня, я должен предпринять заранее какие-то меры предосторожности. Поэтому первой в капсулу пришлось поместить Тилию. Именно за ее данные по ментоактивности я опасался больше всего.

     – И что, мне нужно обязательно снимать с себя всю одежду? – спросила Тилия, смущенно поглядывая в мою сторону.

     – Насколько я знаю, да. Можешь временно накинуть на себя какую-нибудь иллюзию, но только сбрось ее, когда устроишься в капсуле. Я могу управлять капсулой и дистанционно, но мое присутствие в этом блоке обязательно. На случай нештатных ситуаций.

     Тилия, помедлив еще секунду, окутала себя полупрозрачным голубоватым облаком и нырнула в капсулу. Крышка закрылась, заработала программа тестирования. Через несколько минут пискнул зуммер, и крышка открылась. Я получил данные по Тилии себе на нейросеть:

     Испытуемый: Тилия;

     Физика – 12

     Психическое сост. – 20

     Интеллект – 33 (Память – 62)

     Ментоактивность – А0

     «О-о-х… И почему я не удивлен? Выходит, что у Тилии, а значит, и у Иилы будут в Содружестве такие же проблемы, как и у меня. С таким низким значением индекса интеллекта они не смогут управлять техникой, получать сертификаты по специальности. И не факт, что нейросеть, подошедшая мне, подойдет и им, не говоря о том, что экземпляров этой нейросети могло уже и не остаться нигде в Содружестве.»

     - Возможен перенос и внедрение метрического модуля, именуемого оператором нейросетью, другому разумному. Данный модуль станет частью метрической матрицы реципиента и не будет доступен для обнаружения средствами, которые оператор называет технико-медицинскими, и примеры которых наличествуют в данном блоке. Источником послужит ограниченный функционал симбиотов, внедренных на данный момент оператору, совместимый с общей архитектурой метрической матрицы реципиента.

     «Спасибо, дорогой Симб, но давай сначала поговорим с… реципиентом. Проблема номер один в ее случае – это показатель ментоактивности. Нам скорее придется внедрять в нее метрические модули маскировки ауры, чем модули, эмулирующие работу нейросети.»

     - Задание на разработку обоих модулей принято к исполнению. Метрический слепок реципиента имеется в базе данных оператора. Ориентировочное время выполнения задания – 10 часов.

     – Дим!.. Я могу, наконец, одеться?

     – Д-да, конечно… Я отвернулся.

     – Что сказал тебе этот саркофаг?

     – Что ты – умная и красивая магиня, без каких-либо физических или психических изъянов.

     – Ф-р-р…

     – Но и еще кое-что рассказал мне о тебе саркофаг. Это мы обсудим наедине, детально и очень серьезно. А пока не будем задерживать наших друзей и подруг.

     – Хорошо. Я в твоем распоряжении.

     – Конечно. Куда ты сбежишь с подводной лодки. Хотя, ты-то, как раз можешь…

     – Э, Дим. – Тилия, уже собравшаяся на выход, остановилась в дверях, – Если ты имеешь в виду порталы, я не могу их открывать ни в одном из помещений этой… лодки. Они слишком малы. А вокруг лодки – пустота. Делисса рассказывала нам о пустых пространствах, разделяющих миры, но это всегда было недоступно моему воображению.

     Тут уже я замер где стоял, в ступоре.

     – Тилия, извини, но на это я даже смеяться не могу. Ваша Академия существует сотни тысяч лет. И за все это время вам не пришло в голову, что студентам можно прочитать хотя бы элементарный курс по физике пространства, времени, материи…

     – Наставница рассказывала нам, что подобные курсы время от времени вводились в программу, но спустя тысячу-другую лет изымались обратно, за ненадобностью.

     Что я мог на это ответить? Разве что изобразить мордой своего лица долготерпение средневекового мученика. Или когда они там жили…

     Следующей была Тирия.

     Испытуемый: Тирия;

     Физика – 20

     Психическое сост. – 10

     Интеллект – 133 (Память – 82)

     Ментоактивность – А5

     Тут проблем меньше. Всего одна – нужен модуль маскировки ауры.

     - Задание принято. Требуется разрешение на снятие с испытуемой метрического слепка и размещение его в подпространственном хранилище оператора.

     «Да давай уже, снимай, и больше таких вопросов не задавай, пока мы не пройдемся по всем членам отряда и не выявим тех, кому мы должны внести изменения в метрическую матрицу.»

     - Принято.

     После этого, я, уже не тратя время на обдумывание результатов, прогнал через медкапсулу всех остальных. Минимальный показатель ментоактивности у тех, кто признавал сам себя и признавался окружающими, как маг, оказался у вампирши Тенаи – В2. У остальных – С7, у Госанга. Получается, что маскировать ауру придется всем, т.к. инструкция Содружества предписывает особое внимание уделять не только сильнейшим магам уровня А0, но и всем, чей показатель ментоактивности превышает С10. А это – весь мой отряд. Кроме меня. Мой показатель за время путешествий по магическим мирам и пополнения себя, любимого, разнообразными «плюшками», не изменился. Твердый ноль. Как у придорожного булыжника.

     А вот с интеллектом, с точки зрения интеграции в Содружество, картина у моих друзей оказалось на удивление радостной, без оговорок (Тилия не в счет, ее категории мышления просто несовместимы с аппаратурой Содружества). Самой «глупой» оказалась моя Тирия, с индексом 133 (умолчим о том, что о таком уровне «глупости» не смеют и мечтать добрые две трети населения империи Аратан и других человеческих рас, где среднее значение индекса не доходит и до 90). Самым «умным» показал себя архидемон Онг, индекс 227. Очень удивил Госанг, получивший 156. Я как-то привык видеть его недалеким селянином, рубакой-мечником, добропорядочным семьянином. И все. А тут вот оно как получается, ему, значит, есть куда расти.

     Пока Симб трудился над матрицей Тилии, я взял в оборот Онга, отправив остальных ужинать и отдыхать.

     – Онг, ты выразил желание учиться всему, чего достиг «мой» мир Содружества, и остальных своих друзей убедил следовать за нами. Сейчас мы сделаем первый шаг к исполнению твоего желания. Поставим тебе нейросеть.

     – Я готов. Ты уже пытался нам объяснить, что такое эта «нейросеть». Мы поняли, что это – вариант служебного духа-помощника, которых маги обычно привязывают к какому-нибудь артефакту – жезлу, перстню. Орки – к бубну. Я не слышал, чтобы кто-то дерзнул подселить такого помощника себе в ауру. Ведь дух и сам может что-нибудь учудить, но, кроме того, через него контроль над хозяином может получить тот, кто лучше всех знаком со этой породой духов.

     – Да, я понимаю. Но представь себе, что духа долго били ногами, пообрывали ему крылья, когти, зубы, рога, низвели до состояния безответного зайчика. И все это – на протяжении сотен тысяч, если не миллионов лет. Нынешние нейросети Содружества настолько далеко ушли от их прототипа, который взяли в разработку Древние (причем не те, о которых известно в ваших мирах), что нынешние пользователи, и даже эксперты по нейросетям, вполне искренне считают их таким же техническим устройством, как все, что ты видишь на этом корабле.

     Онг кивнул и сделал движение, показывая, что вопросов больше нет, но вдруг снова застыл:

     – Техника… В нашем языке такого слова нет, и ты, когда первый раз стал нам объяснять, с чем мы встретимся в вашем Содружестве, употребил это слово, оно звучит странно, чуждо для нас. Наверное, ты просто взял его из своего родного языка. Но тут, в этом корабле, я не вижу ничего такого уж запредельно чуждого нашим понятиям. Обычные артефакты, а обстановка – как в нейтральных мирах. Можешь еще раз объяснить, что такого особенного в этой вашей «технике»? Извини, что трачу время на разговоры.

     – Это… ничего, и хорошо, что ты упомянул о звучании слова. Я – представитель расы, которую никакие древние ничему не учили. Хотя и были какие-то сказки про Прометея, но это только сказки, никаких фактов. Сами до всего додумались. И слово «техника» выросло из нашего опыта проб и ошибок. Представь себе, древний человек обтесывает топором палку, или бревно. Чтобы сделать из него лопату, или копье, или лодку, или дубину. Какой звук сопровождал бы такое обтесывание? «Тэкс, тэкс, тэкс, тэкс…» Вот от этого корня и происходит слово «техника». Изделия, и все, что их производит посредством обтесывания того, что можно найти вокруг себя в сыром виде, и называется «техникой». Прикладываем руки и голову, т.е. ум. И больше ничего. Никакой магии, никаких сказочных превращений, которые могли бы избавить нас от ручного и умственного труда.

     – Понятно. Но тогда что же, именно поэтому в магических мирах и нет техники?

     – Да. Никто не станет прилагать труд, если есть возможность этого не делать. Магия дает такую возможность. Но лишь тем, кто имеет врожденные способности к управлению силами или энергиями. А вот создание артефактов – это то же обтесывание сырого материала, т.е. – техника. Рунология – тоже техника, только чисто умственная. Но есть и еще одно ограничение. Не так-то просто изготовить сложное изделие так, чтобы оно не ломалось и не взрывалось в ваших мирах. Очень трудно учесть все возможные способы нарушения законов природы посредством магии, и их сочетания. Либо изготовление такого изделия удорожается в разы, либо это изначально магический артефакт. Но и артефакт быстро теряет в надежности с увеличением сложности.

     – Спасибо, вроде бы понятно, надеюсь, вскоре буду понимать еще лучше… Так что, давай, я готов к установке этой самой нейросети.

     – Подойди. Пока я готовлю медкапсулу, можешь полюбоваться на милое личико того, кто носил эту нейросеть до тебя.

     – Похож на круулга (еще один вариант летучей мыши, известный в мире Онга). Ты его убил? Кто это вообще?

     – Пока не убил, но жить ему осталось недолго. Это – метаморф, способный принимать облик любого существа, как минимум, гуманоида, как ты или я. Они используют таких, как мы, только в качестве еды или источника ментальной энергии. Т.е. вампиры в чистом виде, не в обиду нашим друзьям будь сказано. Здесь, на планете Галанат, мы немного пообломали им крылышки, но там, куда мы летим, они занимают ключевые посты почти во всех государствах Содружества. И очень хотят добраться до моих друзей-магов, аж слюнки текут.

     – Поэтому ты и торопишься вернуться к своим друзьям?

     – Да. Точнее, к своим и нашим врагам, чтобы как можно скорее низвести их до того состояния, которое… в общем, вот оно, перед нами.

     «Кстати, о состоянии», – я вздрогнул и посмотрел на тело Консула более внимательно. – «Ведь он действительно еще не умер! Почему же он тогда вернулся в свою основную ипостась? Непонятно. Наверное, он, действительно, скорее уже мертв, чем жив.»

     И, обернувшись к Онгу, добавил:

     – Капсула готова, залезай.

     Онг провел в капсуле больше часа, так что я уже начал беспокоиться. Но зуммер, наконец, пискнул, и крышка отъехала в сторону. Онг встал, оделся и молча ушел к себе в каюту. Он уже знал, что сутки после установки сети он не должен ей пользоваться.

     А я прошел в центральную рубку, где запустил маневровые двигатели и повел фрегат в район аномалии.

     – Регистрирую газопылевое облако. Ничего подобного не наблюдалось в этом районе сектора месяц назад. – Неожиданно доложил основной искин фрегата.

     – Облако? Что за облако? Каков состав, откуда оно взялось? – отреагировал я.

     – С вероятностью 98% это – остатки струи высокотемпературной плазмы, впрыснутой в сектор из устья аномалии. Событие произошло не позднее, чем две недели назад. На данный момент никакого истечения вещества или излучения из предполагаемого контура аномалии не регистрируется. Моделируемые исходные характеристики плазмы наиболее близки к параметрам солнечной вспышки или термоядерного взрыва планетарного масштаба.

     – Что же там могло взорваться? – думал я. – Реакторы редко взрываются. Мой «Армагеддон»? Но он не мог запуститься спонтанно! Или мог? Но что гадать, надо дождаться открытия канала на ту сторону и увидеть самому.

     Следующий день как-то сам собой оказался посвящен Онгу. Он активировал интерфейс сети, о чем радостно сообщил мне. Настал черед нескольких важных проверок. Первое, мыслесвязь. Будучи установленной карлонгу, нейросеть поддерживала ее, но сможет ли ей воспользоваться представитель другой расы?

     – Онг, зайди.

     Онг вошел в рубку, остановился в дверях.

     – Онг, вот искин, это устройство, техническое. Хотя выглядит как обычный браслет. Оно имитирует очень умного и быстро соображающего ассистента. Псевдоличность. Ты все это поймешь, когда изучишь базу знаний «Кибернетика». Но сейчас я хочу выяснить, сможешь ли ты общаться с этим устройством посредством так называемой «мыслесвязи». Возьми браслет и надень на руку, вот так.

     Онг проделал показанные ему манипуляции.

     – Дим, я слышу голос. Кто-то утверждает, что его зовут искин «Чародей 283С» и просит подтвердить привязку нового пользователя и разрешить использовать опцию «мыслесвязь».

     – Отлично, разрешай и то, и другое.

     – Теперь предлагает режим слияния.

     «Если это тот же режим, что поддерживал скафандр демона-мага, то хуже не будет» – подумал я. – Разрешай.

     Онг успел только удивленно поднять бровь, как браслет на его руке поплыл и растворился на фоне кожи хозяина.

     – Слияние произведено успешно.

     – Отлично. Но вот считыватель слить не получится. Не под кожу же ты будешь себе чипы с базами засовывать. Очередной браслет. Бери и надевай. Здесь основной набор баз для тебя на ближайшие дни. Пойдем в медблок, ляжешь под разгон.

     – Разгон?

     – Это особый режим обучения. В трансе, контролируемом медкапсулой, ты изучишь и усвоишь знания из баз быстрее, чем в обычных режимах бодрствования и сна. Хотя… подожди. Раз мыслесвязь заработала, попробуем кое-что. Онг, вот еще один браслет. Он не из мира Содружества, но и к обычным магическим артефактам я бы не решился его отнести. Пойдем в медблок, и там ты попробуешь надеть его себе на руку.

     – Почему в медблоке?

     – Если что-то пойдет не так и браслет «зависнет», возможно, придется рубить тебе руку. Поэтому мы заранее подготовим капсулу и на режим регенерации, и на режим разгона. Будешь одновременно и руку отращивать, и базы учить.

     Онг поглядел мне в глаза долгим взглядом.

     – Дим, я надеюсь, ты вполне отдаешь себе отчет в том, о чем рассказываешь… Но я тебе доверяю. Пойдем.

     В медблоке Онг надел на руку один из браслетов-трофеев, которые я насобирал и хранил пока в своем пространственном кармане.

     – Дим, какое-то подпространственное хранилище класса «мобильный склад» просит разрешения на активацию.

     «Ура, я угадал» – подумал я. – Давай, разрешай.

     – Разрешение на слияние?

     – Да.

     Браслет так же, как и искин несколько минут назад, подернулся дымкой и исчез, растворившись… если и не физически в теле Онга, то… где-то там.

     – Дим! Это просто сказка! Я слышал о таких артефактах Древних, но сам никогда не видел. Дорожная сумка невероятного объема, которая и сама не занимает никакого места!

     – Да, неплохой артефакт. Давай попробуем еще один. Просто надень, но согласие на привязку не давай.

     Онг надел еще один браслет, по виду идентичный тому, что только что активировал. Через несколько секунд браслет разомкнул свое кольцо и упал с руки Онга на пол.

     – Все сделал, как ты просил. Ты хотел так проверить тип артефакта? Да, такое же подпространственное хранилище класса «мобильный склад».

     – Да. Он пойдет Тилии, а я не знаю, сможет ли медкапсула отрастить ей кисть руки. Все-таки стихии очень сильно отличатся от нас, несмотря на похожий внешний вид.

     – Понятно, – протянул Онг. – а со мной, значит, такого риска не было?

     – Дружище Онг! Наш общий предок жил не более шестидесяти тысяч лет назад, по летосчислению моей родины! Это рассказала мне медкапсула. А на Тилию среагировала так: «обнаружена неизвестная раса с телом частично биоуглеродного типа. Начинаю построение виртуальной функциональной модели генома и биологических процессов». На данный момент завершено около 5% модели.

     – Я мало что понял… Пока. Но то, что ты сказал, означает, что даже твои фурии-драконихи ближе к нам по природе, чем эта милая девушка?

     – Да. А теперь все, полезай в капсулу.

     – Дим, подожди… Не мое дело, но… Я что хочу сказать. Я знаю, что сестра Тилии – твоя законная жена. А мы видим, хотя бы на примере тех же фурий, что потомство несовместимых рас возможно, если они обе – магические. Тогда дети, если в принципе жизнеспособны, вырастают метаморфами. Они могут переключаться между физическими обликами папы и мамы, как фурии.

     – «Вот ведь дотошный демон, и любознательный, как я в детстве…». Интересное наблюдение, спасибо. Я даже не думал о своем предстоящем общении с законной женой-стихией в таком ключе. Нам как-то сразу объяснили, что физический контакт нас убьет. Ну или одного из нас… Все! Кончаем треп! Я закрываю крышку.

     Симб к этому времени успел сообщить, что проектирование метрического модуля нейросети для Тилии закончено. Поэтому я сразу направился к ней в каюту.

     – Тилия, тук-тук, можно к тебе?

     – Да, Дим, заходи.

     – Привет. Хорошо тут у тебя. И не подумаешь, что вы – принципиально иные существа, не такие, как мы, гуманоиды.

     – Наша раса существует уже не один миллион лет. За это время мы встречались и находили общий язык с такими существами, которых мало кто при встрече признает разумными. Но они таки оказывались разумными и даже учились в нашей Академии. Так что найти общий язык не проблема. Тем более, когда две расы так похожи внешне, как моя и твоя. Думаю, это неспроста, и тот факт, что то, что я нашла хорошим для себя, в бытовом отношении, выглядит таковым и для тебя, должен означать, что пропасть между нами не так велика.

     Тилия, как всегда, спокойна и обстоятельна. Вода и воздух. Не цунами и не тайфун. А безмятежное лесное озеро, легкий ветерок, шелест листвы. Так же спокойна была Тилия и тогда, когда я взорвал ей, моей противнице на тот момент, портал, так что ей со своим отрядом едва удалось укрыться в овраге.

     – Интересно рассуждаешь. Вот, кстати, я и пришел с тем, чтобы навести еще один мостик между нами. Т.е. лично тобой и ноосферой Содружества, куда мы летим. Пожалуйста, ляг на кровать и расслабься. Можешь прикрыть глаза.

     – Что ты собираешься делать?

     – Что-то вроде того, что проделал с собой и Кулгом тогда, в разрушенном храме, где вы пытались меня поймать. Доверься мне. Предупреждаю, может быть больно. Надеюсь, ты знаешь, как блокировать боль в своем организме.

     – Конечно. За кого ты меня принимаешь?

     – За очень сильного, но не всесильного мага. Твои рецепты снятия боли могут не сработать. Тогда просто терпи.

     – Хорошо. Я вполне доверяю мужу своей сестры. При условии, что он понимает, что делает.

     Тилия легла на кровать и закрыла глаза.

     - Начинаю процесс внедрения модулей нейросети и маскировки ауры. – отчитался Симб.

     - Могу проконтролировать процесс внедрения при условии более близкого контакта с телом реципиента. – вдруг проявил себя Опекун.

     Я присел на край кровати Тилии, взял ее руку в свою ладонь.

     - Начинаю мониторинг метрической матрицы, ментального и эфирного полей реципиента.

     Тилия лежала неподвижно, не подавая никаких признаков того, что чувствует боль или дискомфорт.

     - Процесс переноса завершен. Полная адаптация модуля в матрице реципиента завершится через 75 часов.

     – Тилия, ты слышишь меня?

     – Да.

     – Как ты себя чувствуешь?

     – Я ничего не почувствовала, пока.

     – Отдыхай. Я буду контролировать твое состояние дистанционно. Если что, сразу приду. Не запирай каюту. Хотя мне это не помешает, но я не хочу, чтобы ты думала, что я могу ворваться к тебе без спроса. Через 75 часов начнем проверять, что у нас получилось.

     – Хорошо. Спасибо, хотя я и не знаю пока, за что.

     Неизвестный сектор. Окрестности аномалии. На борту фрегата. Шесть дней спустя

     – Тилия, Теная, Тирия. Посмотрите, пожалуйста, и убедитесь, что вы видите друг в друге магов той же силы, что и день, неделю, месяц назад.

     – Да, – откликнулась Теная. – Тилия – самый сильный маг среди нас, потом – твоя архидемоница.

     Остальные просто пожали плечами и молча посмотрели на меня, подтверждая согласие.

     – Теперь, пожалуйста, включите модуль маскировки, который я вам внедрил здесь, на фрегате.

     – О! Что это? Как? – раздались удивленные возгласы.

     Первой высказалась Тирия:

     – Сейчас мы все трое выглядим как слабенькие маги, как… не знаю, с чем сравнить.

     – И не нужно сравнивать, – отозвалась Тилия. – с такой аурой ни одну из нас не приняли бы в нашу Академию.

     – А в нашу – только на факультет поисковиков и рейнджеров, – добавила Тирия.

     Теная промолчала. Ее невысказанный вопрос читался так же в глазах и двух других магинь.

     – Девушки, – начал я, – Ваша истинная сила осталась с вами. У вас еще будет повод ее проявить, и именно под маскировкой. Но лучше не здесь, а то разнесете нашу лодочку. В Содружестве вам придется носить эту маскировку практически постоянно. Поэтому лучше протестировать ее заранее, на предмет нежелательных побочных эффектов.

     В этот момент взвыла моя способность к обнаружению порталов. Аномалия проснулась! Это подтвердил и искин фрегата:

     – Регистрирую зарождение пространственной аномалии. Ориентировочное время стабилизации – один час. Расположение устья аномалии совпадает с расчетным.

     – Тилия, вот и повод проверить твои способности. Чувствуешь ли ты какой-нибудь портал недалеко от нас?

     – Да, это естественный асимметричный портальный тоннель. Я смогу сказать что-то еще, только когда он стабилизируется. Только вот я бы не сказала, что он – «недалеко». Таких расстояний не бывает ни в мире Галанат, ни в том мире, откуда мы, стихии, сбежали сюда.

     – Тилия, я лично прослежу, чтобы ты прочитала книгу П.В. Клушанцева «О чем рассказал телескоп». По космическим меркам это – очень недалеко. Пойдем в рубку, будем следить за эволюцией аномалии.

     Зайдя в рубку, я включил общую связь.

     – Те, кто находится сейчас в «Кнорре», покиньте его на время. Я переоборудую его обратно в кают-компанию с креслами. После этого все, включая тех, кто занимает каюты фрегата, пожалуйста, соберите вещи и займите свои места в «Кнорре». Мы должны быть готовы к нештатным ситуациям, а у нас даже скафандров на всех не хватает. Если что-то пойдет не так, «Кнорр» – наше единственное спасение.

     Прошел час.

     – Стабилизация аномалии завершена, – сообщил искин.

     Но что-то мне не давало покоя.

     – Тилия, напряги свой магический взор и сообщи все, что можешь, об этой аномалии.

     – Я и сообщаю все, что могу. Нет ли возможности выставить нашу лодку по оси аномалии?

     – Хорошо. Но ближе мы подходить не будем, пока не убедимся, что все в порядке. Мне что-то неспокойно.

     Я дал задание искину, и через несколько минут фрегат был выровнен по центральной оси аномалии.

     – Дим! Это ловушка! «Воронка небытия». Наставница рассказывала нам о таком, но вживую я вижу ее первый раз. Это портальный тоннель, где один из концов не имеет выхода. Называется «дно». Туда может засосать целый мир со всеми его морями и континентами, если вовремя не разрушить энергетическую структуру устья тоннеля. Выхода из «дна» нет.

     Первый раз я видел выражение страха в глазах Тилии.

     – Ты можешь ее разрушить на таком расстоянии? – Я махнул рукой в сторону экрана.

     – Нет. И даже на расстоянии нескольких метров я не была бы уверена, что моих сил хватит на то, чтобы внести изменения в эту энергетическую структуру. Невероятная мощь и такая стабильность структуры, какой я вообще не видела у естественных порталов. Ведь они по определению наименее стабильные. Но если мы приблизимся к устью на расстояние метров пяти, и у меня не получится, мы уже не сможем оттуда вырваться.

     – Фрегат смещается в сторону аномалии с ускорением свободного падения. Включаю двигатели коррекции. – бесстрастно сообщил искин.

     – Тилия, срочно беги в «Кнорр». У тебя много вещей в каюте?

     – Ни одной. Ты же дал мне браслет-дорожную сумку. У меня теперь все там.

     – Отлично. Тогда беги в кораблик. Пересчитай и убедись, что все собрались в кают-компании.

     Проводив девушку-стихию взглядом, я вернулся к обзорному экрану.

     – Искин! Если это – черная дыра, какова опасность, что туда затянет все объекты данного сектора? Светило, планеты?

     – Вероятность такого события пренебрежимо мала. Поле тяготения, генерируемое аномалией, убывает пропорционально шестой степени расстояния, а не квадрату. Расчетное время жизни аномалии – пять часов.

     – Искин! Курс на удаление от аномалии в сторону максимального убывания напряженности поля. Думаю, что это – куда-то вбок от ее оси.

     – Вывод верен. Произвожу коррекцию курса.

     Я проверил свое чувство порталов и убедился, что беспокойство, которое у меня возникло в процессе стабилизации аномалии, не изменилось ни «количественно», ни «качественно» за все время наших маневров. Поэтому больше не имело смысла оставаться на оси аномалии. А выводы Тилии я сомнению не подвергал. Подождем пять часов и, если с аномалией ничего не изменится, будем думать, что делать дальше.

     Тут же подал голос искин:

     – Разгонные и маневровые двигатели выведены на максимальную мощность. Фрегат продолжает смещаться в сторону аномалии с ненулевым ускорением.

     – На каком расстоянии от аномалии будет находиться фрегат через пять часов?

     – На отрицательном. Если вычисленная на данный момент траектория фрегата верна, то контур аномалии он пересечет менее, чем через три часа.

     Так… Теперь – срочно проверить, что корабль Древних работоспособен в текущем поле тяготения. Прыжок в рубку «Кнорра». Выхожу в кают-компанию. Пересчитываю, вглядываюсь в лица людей, эээ… разумных:

     – Все на месте? Ничего не забыли на фрегате? Хорошо.

     Теперь – задание кораблику на перенос в район спутника планеты Галанат, откуда мы стартовали на фрегате неделю назад.

    - Перемещение в заданную точку совершено успешно.

     На экране появился кратер на поверхности спутника, где я прятал фрегат.

     «Кнорр, ты можешь определить параметры орбиты спутника и сравнить с теми, что наблюдались неделю назад?»

     - Заметных изменений не обнаружено. Регистрируется слабое возмущение со стороны предыдущего расположения корабля. На параметры орбиты планеты и ее спутника подобное возмущение не повлияет в течение по меньше мере десяти миллионов лет.

     Прошло около двух с половиной часов. На экране внешнего обзора, ориентированном в сторону аномалии, вспыхнуло яркое пятнышко ослепительно белого цвета. Одновременно сканер Киры потерял позывной фрегата.

     «Хорошее было судно … Мир его праху. Как же нам теперь выбраться в мир Содружества?»

     - Задайте координаты точки назначения. Передайте визуальный или ментальный образ точки назначения. Для межмирового пространственного пробоя энергии достаточно. Рекомендую создание трехкратного резерва за счет источника ментальной энергии, расположенного в кратере ближайшего небесного тела.

     «Да, источник энергии тут есть… Я от него запитывал маскирующие плетения, наложенные на фрегат. Кнорр, покажи мне образы тех мест в иных мирах, чьи координаты тебе известны.»

     Корабль последовательно показал мне портальную площадку мира «Тирия», ландшафт аномалии, через которую я пробирался в бандитский банк, развалины города в мертвом мире. Каждый образ сопровождался цепочками буквенных и цифровых символов (рун?), которые Симб мгновенно запоминал, на всякий случай. Дальше пошли образы, которые я не мог отождествить. Среди них мелькнул один, где я узнал моих знакомых клонгов, гуманоидов-псоглавцев. Устав от череды картинок неизвестных миров, я остановил просмотр.

     «Кнорр, создай максимально возможный резерв энергии, используя тот источник, который ты нашел.»

     - Принято к исполнению. Требуемый объем резерва будет достигнут через два часа семнадцать минут.

     Корабль смог установить координаты минимум трех мест, которые посетил я, но не он сам. Значит, он смог синхронизовать две системы – свою и навигатора, который я установил себе в метрическую матрицу. Но координатную систему моей Киры, которая, на минуточку – навигационный искин, он проинтерпретировать не смог. Жаль. Бывали ли вообще создатели этого корабля в пространстве Содружества?

     Я попробовал представить себе все места на планете Суккуб, которые помнил, включая и пещеру с кубом, куда меня перенес такой же куб, тот, что мы нашли в уральских пещерах. «Кнорр» не отреагировал. Других мест со стабильными элементами ландшафта я вспомнить не смог, слишком мало я путешествовал по планетам Содружества и его Фронтира.

     Картинка с клонгами напомнила мне о том, что в сказаниях самых разных народов Земли упоминались люди с собачьими головами. Жаль, что я не интересовался древней историей и мифологией. Может быть, какие-то из персонажей были связаны с создателями этого корабля? Помню только, что у египтян был псоглавый бог. Но про Египет я ничего, кроме пирамид, т.е. того, что они в принципе существуют, не знаю. Да и пирамиду помню только одну – Хеопса. А что же там еще-то было, в этой пустыне? Я попытался сосредоточиться на окрестностях этой самой величественной из египетских пирамид.

     - Координаты местности, соответствующей ментальному образу оператора, получены. Уточните точку назначения по имеющимся панорамным снимкам.

     Я подпрыгнул в кресле пилота.

     «Что?! Какая такая местность? Покажи немедленно свой панорамный снимок!»

     Я увидел знакомые мне образы трех великих пирамид (да, есть еще две, бинго!) на фоне ландшафта, мало напоминающего пустыню. Скорее уж лесостепь с довольно разнообразной растительностью.

     «Можно ли посмотреть на это место с высоты около двух тысяч километров?»

     Я немедленно увидел очертания африканского континента. Ошибки быть не могло. Зелень вокруг пирамид тоже получила свое объяснение. Вся площадь Африки в воспоминаниях «Кнорра» была густо зеленой, без малейших проплешин пустынь. А вот Европа сверкала ледяным покровом, за исключением узкой полоски вдоль побережья Средиземного моря, которое само по себе намного уступало по площади тому, что мы привыкли видеть на современных картах.

     «Кнорр, как только наберешь максимальный объем резерва, немедленно совершай перемещение в любую безопасную точку между тремя пирамидами на высоту десять метров, в режиме маскировки.»

     - Принято.

     «Кстати, как все эти координатные системы, которые так изящно вплетены в портальные артефакты, учитывают движения континентальных плит? Вот и выясним заодно.»

     - Стабильность координатных систем опирается на сеть автономных энергометрических пунктов, привязанных к стабилизирующей точке ментоинформационных матриц терминальных таксономических единиц иерархии миров. Континент, известный оператору под именем Африка, представляет собой пример терминальной единицы подобного рода.

     О, как! Век живи, век учись. Что ж, летим на Землю, а там посмотрим, не увидит ли Кира что-нибудь знакомое в рисунке наших земных созвездий. Кстати, о созвездиях! Я вспомнил свой выпад с Клушанцевым по адресу невежества Тилии и похолодел. Неужели мое чувство предвидения уже тогда знало, что мой путь лежит туда, где эту книгу достать несколько легче, чем в книжных лавках Содружества? Непонятно…

Глава 2

     Земля, Египет, три часа спустя

     Мы уже почти час висели в воздухе между древними пирамидами. Хорошо, что перемещение в египетский часовой пояс прошло в ночное время. Маскировка – само собой, но лишние любопытствующие мне ни к чему. Хотелось все же сойти на «берег» и рассмотреть пирамиды поближе.

     Последние сомнения в том, что я попал на Землю, рассеялись в тот момент, когда Симб сообщил о подключении к «неизвестной информационной сети». Старый добрый гугл, по которому я успел соскучиться, начал вываливать на меня терабайты сведений, полезных и не очень. Мобильная связь в районе Гизы, конечно, – откровенно слабая, но Симб на пару с Кирой взломали и подключились напрямую к узлу оптоволокна в Каире. Кира стремительно закачивала себе в память данные из открытых и закрытых источников. Час нашего пребывания на Земле подходил к концу, а я продолжал обдумывать обстоятельства того, куда я попал, а главное – когда. Недоумение номер один – я покинул Землю менее трех недель назад, по местному летосчислению. Как так? Ведь Макс Фрай, землянин Максим, о котором рассказывал аграф Заар, геройствовал в секторе Рекура за пятьдесят лет до того, как туда попал я. А ведь он успел почитать на Земле произведения писательницы, чей псевдоним взял. Непонятно. Впрочем, я успел узнать и ощутить на себе несколько парадоксов времени мультивселенной, ее «параллельных» миров. Самый ошеломляющий из них связан с моей женой-стихией Иилой. Она утверждает, что провела в саркофаге-темнице более миллиарда лет. А через неделю по своему времени я встречаю наставницу и сестру Иилы в мире Галанат. Далее. Демоницы-наемницы, с которыми я познакомился в нейтральных мирах, утверждают, что видели меня (т.е. мой метрический образ-мишень) в учебно-тренировочном мире Даага за несколько десятилетий до того, как встретили меня. А я побывал у Даага всего-то пару недель назад, по моему собственному времени. Получается, что время в разных мирах мультивселенной течет не только с разной скоростью, но и не совсем… «параллельно». Мир Даага так вообще чуть ли не перпендикулярен своей временной осью остальным, «обжитым» мирам. Ведь я хорошо помню, что мои учения-мучения у Даага длились несколько тысяч лет. А на станции «Рекура-4», где на тот момент в капсуле оставалась моя бездыханная тушка, прошло около шести часов. Так что и этот Максим мог провалиться куда-нибудь в аномалию, прежде чем оказался в секторе Рекура. Тем более, что в сети Содружества мне попадались туманные слухи и рассуждения на тему того, что один из секторов Фронтира (не Рекура) оказался подготовлен к той войне с архами (где и воевали плечом к плечу аграф Заар и землянин Максим) намного лучше других. Как будто комендант того сектора заранее знал, с чем именно ему придется столкнуться. Если этот комендант попал в какой-то провал во времени, то, может быть и Максим испытал нечто подобное? Хотя, чего гадать? Если удастся его встретить, спрошу, а так – будем жить здесь и сейчас. Версия же, что мир Содружества находится по отношению к Земле совсем в другой реальности, где время течет быстрее, не выдерживает критики. С коэффициентом ускорения времени пять мои приключения по земному времени должны были занять не три недели, а чуть меньше трех дней. Вообще же, немалое количество землян, осевших в Содружестве, наводило на мысль, что им не пришлось преодолевать какие-то немыслимые расстояния, либо протыкать реальности с помощью порталов. Это и обнадеживало, и беспокоило.

     Недоумение два: возраст пирамид. Серьезные научные публикации, которые успела проанализировать Кира, однозначно относили время постройки пирамид приблизительно к тому времени, когда, согласно египетским летописям, туда и поместили мумии фараонов. Измышления конспирологов, относивших создателей пирамид к мифическим исчезнувшим цивилизациям, я не рассматривал. Кира, ее искусственный интеллект были достаточно хорошо натренированы на психологию человеческую и общий контент-анализ, чтобы вынести однозначный вердикт: «бред». Но вот виды ландшафтов, сохраненные в базе корабля Древних, под категорию досужих фантазий никак не подпадали, а они соответствовали временам каких-то оледенений, последнее из которых завершилось задолго до фараонов. В этом хотелось разобраться. Не из чисто «научного» любопытства (хотя я с детства такой), но из тех соображений, что, чем больше мы знаем о прошлом этого корабля, тем больше нам это даст в настоящем. Поэтому я искал момент для безопасной высадки к подножию пирамиды Хеопса без маскировки. И такой момент, наконец, настал. Я подвел корабль к самому основанию пирамиды.

     - Есть возможность накрыть полем маскировки объем, превышающий объем корабля на пять-шесть метров, в зависимости от требуемой надежности. Корабль может следовать за оператором на высоте двух с половиной метров и держать его в пределах указанной сферы.

     «Это хорошо, но не внесет ли твое поле искажения в работу «магического ока» и прочих поисковых плетений наших магов?»

     - Поле маскировки реализовано на принципах, не имеющих прямого отношения к магическим способностям пассажиров корабля.

     Ладно. Что ж ты раньше-то молчал, друг ситный? У меня тут каждая минута на счету. Но теперь уж все, время терять не будем, идем на разведку.

     Я зашел в кают-компанию. Мои друзья и подруги без особого интереса разглядывали земные чудеса света в обзорный экран. Что вызвало во мне некое ревнивое чувство, хотя и понятно было, что тех, кто видел циклопические развалины городов Древних, наши пирамиды сильно удивить не могли.

     – Друзья, я рад сообщить вам, что мы находимся в мире, где я родился и прожил большую часть своей жизни. Создатели нашего корабля, оказывается, тоже бывали здесь, и в этом я хочу с вашей помощью разобраться. Надолго в этом мире мы задержаться не сможем. Время здесь течет намного медленнее, чем в мире Галанат, поэтому любое мое промедление здесь может грозить неприятностями моим друзьям в том секторе Содружества, куда мы стремимся попасть.

     Тирия, по своему обыкновению, безучастно пожала плечами. Мол, спешим значит спешим, твои проблемы, я всего лишь безответный вассал. Остальные тоже молчали, ожидая продолжения с моей стороны.

     – Я прошу Тилию, Гаиссу и Гиару выйти со мной и прогуляться к ближайшей пирамиде. Будьте готовы активировать свои самые чувствительные плетения по обнаружению магической активности и распознанию артефактов. На тот случай, если у вас нет иммунитета к местным инфекциям, я приготовил лечебные артефакты. Помереть не успеете. Хотя жаль, что мы, т.е. я, не сохранил медкапсулу фрегата. Остальным на поверхности этого мира пока делать нечего. Не стоит без нужды привлекать внимание местных жителей.

     Мы вышли из корабля и подошли к пирамиде.

     – Уважаемые магини, напрягите ваши магические очи и постарайтесь детально проанализировать эту пирамиду как магический артефакт.

     Девушки кивнули и застыли неподвижно, уставившись в каменную поверхность перед собой. Я тоже, не теряя времени, запустил все виды сканирующих воздействий, которыми владел, как физических, так и магических. Включая, конечно, дар видения и разбора метрических матриц, этим занялся Симб.

     Спустя несколько минут мы молча переглянулись с девушками, подведя итоги. Ни-че-го. Никаких плетений, никаких энергетических структур. Обычный камень, гранит, известняк. Я тоже ничего не смог обнаружить. Наконец, неуверенно подала голос Гиара:

     – Могу предположить наличие остаточных следов магических источников. Энергия земли, тьмы, смерти. Но в этом мире вообще магический фон очень слабый. Возможно, через некоторое время я смогу что-то еще увидеть. Ведь тут у вас как в темном подземелье, в которое вошел с улицы, где яркий солнечный день. Нужно время, чтобы глаза привыкли к темноте и начали что-то различать.

     Чтобы глаза привыкли, говоришь? Но что я-то могу сделать со своими «глазами»? И так на пределе чувствительности.

     - Завершен анализ магического фона внутри артефакта «пирамида» дифференциальными методами, отработанными при обнаружении тарка Гаага и демонов, владевших аналогичным механизмом маскировки. Обработан временной ряд за последние десять минут. Можно считать доказанным, что в метрической матрице артефакта присутствует модуль, формирующий мигрирующее стазис-поле.

     Я завис над графиками, которые показали мне Симб и Кира. Если они правы, то создатели пирамид в отношении методов работы с метрическими матрицами превзошли всех, кого я до сих пор встречал. Они реализовали в теле объекта высокочастотную волну, которая на невероятно короткий интервал времени погружала отдельные фрагменты объема артефакта, выбираемые по какому-то хитрому правилу рандомизации, в стазис-поле. Таким образом, что при контакте с поверхностью пирамиды, а также при сканировании ее внутреннего объема, ее вещество реагировало так, что ничем не выдавало своего отличия от обычного камня. Куда ни прикоснись, в любой момент найдутся хоть несколько атомов, которые отреагируют на воздействие, «как надо». Но эстафету друг другу передают очень хитро и, передав, мгновенно засыпают до следующей «смены». Поэтому, если замерять время жизни пирамиды и окружающего ландшафта на значительном интервале времени, то получалось, что за каждые десять лет жизни ландшафта вещество пирамиды проживает по своему внутреннему времени около года. Нереально. Я знал, что многие постройки Древних до сих пор поддерживаются в целости и сохранности посредством различных плетений нетления, вложенных в их структуру. Но эти плетения обычно доступны магическому взору даже средних по силе и квалификации магов. Кому могло понадобиться скрывать таким изощренным способом факт защиты строения от износа? Кому-то, кто хотел замести следы не только магического, но и вообще пребывания в этом мире, и, при этом, иметь в нем нечто, что служит их целям. Маяк? Геодезический пункт? Символ контроля над этим миром государства создателей пирамиды? Можно гадать сколько угодно. Но теперь я точно знал, почему методы датировки вещества пирамиды не могли показать ее истинный возраст, ошибаясь раз в десять, а то и больше. Ну и мой внутренний «хомяк» прихватил очередную «плюшку» – хитрое плетение, замедляющее старение материала изделия и не препятствующее при этом употреблению изделия по назначению. Интересно, как это плетение подействует на живое тело? Если я правильно понял выкладки Киры, оно не привязывается к атомам и молекулам вещества, а работает на уровне абстрактных пространственно-временных кубиков. Да и с кубиками тут не все ясно. Я помню, мои друзья математики рассказывали, с придыханием, про многообразия Калаби-Яу. Может быть, и здесь каких-нибудь скрытых измерений накручено? Интересно, что мои базы по математике как-то скупо освещали тему скрытых измерений. Только вернувшись на Землю, я вспомнил про Калаби-Яу (мир с ними обоими). Но все это – дело будущего. Сейчас же, наша миссия в Египте завершена и можно приступить к поиску навигационных реперов Содружества в галактической окрестности старушки Земли. Но сначала надо проведать тех, кто может беспокоиться обо мне, а я, в свою очередь, о них. Из родственников у меня осталась только бабушка. У нее же жил мой четвероногий друг Анчар, хотя последнее время он был совсем плох. Собаки редко живут дольше десяти лет. Кроме того, хотелось бы повидать Лену-Багиру. Она явно испытала воздействие куба, пока приближалась к нему, идя по коридору. Мы оба двигались и соображали быстрее обычного. Я это хорошо помню. Камни медленно и беззвучно падают с потолка, а мы с Леной идем в одинаковом, относительно друг друга, темпе. Но со мной куб успел поработать еще несколько мгновений, после того, как я отшвырнул от него Лену. Что если он не так последовательно «обновил» Лену, как успел меня, а только частично и кое-как? Будучи программистом, я понимал, что обрывать обновление системы посередине нельзя, это может быть фатально. Что если метрическая матрица Лены разваливается сейчас на куски, аналогично тому, как это происходило с малышкой Такией в мире Галанат? Хотелось бы убедиться, что это не так.

     Земля. Областной центр. Час спустя

     Я остановил «Кнорр» над крышами родного города, на полпути между своей и бабушкиной квартирой. Сам же прыжком переместился на улицу и под маскировкой подобрался к своему дому. Не то, чтобы я чего-то осознанно опасался, но паранойя «агента глубокого внедрения» уже стала моей второй натурой, а здесь получила еще и дополнительного пинка. Уж больно мне не нравилось мое же собственное самодовольное сознание того, что в этом мире равных мне противников нет. Поэтому, заметив за своей квартирой наружное наблюдение, я даже не успел толком и удивиться. Два прыжка и два ментальных слепка отправлены на анализ Симбу и Кире.

     «Так… Что мы имеем?.. Ребята из ФСБ. Это серьезно. Директива сверху, исполнителям приказано докладывать о любой подозрительной активности, в события не вмешиваться, что бы ни происходило. Очень интересно. Кто-то по части паранойи превзошел даже меня. Чего такого подозрительного можно ожидать от хладного трупа, пусть и пропавшего без вести? В завалах, как тот, в пещерах, не выживают. Впрочем, есть Лена. Неужели, с подачи куба, она успела натворить такого, что готовят засаду и на ее напарника, в надежде, что он восстал из мертвых? Непонятно. Что ж, с Леной я и так собирался встретиться, а с сопутствующими встрече обстоятельствами будем разбираться по мере поступления таковых.»

     Следов обыска в квартире я не обнаружил. Либо очень тщательно прибрали за собой, либо вообще не ставилась задача что-то найти, а, например, просто убедиться, что после пещер я дома не появлялся. Ну так я и не буду никого разубеждать. Следов и отпечатков не оставил, в квартиру проник прыжком, так же прыжком и уйду. Теперь – на квартиру к бабушке.

     Вошел также прыжком, без звонка, убедившись, что в прихожей никого нет. Как и в подъезде. Но меня это обмануть не могло. Тут тоже следили, и с той же директивой.

     – Бабушка, это я, Дима, не пугайся.

     – Димуля? – прогремело из кухни бабушкино грудное контральто. – О, приятная неожиданность!

     Я застыл на секунду, пытаясь мысленно соединить нашу недавнюю встречу около месяца назад, перед отъездом в экспедицию, с днем сегодняшним. Получалось плохо.

     Моя бабушка, Анна Николаевна Пономарева, вошла в эпоху российских перемен слишком уж в зрелом возрасте. В советское время она пыталась укрыть свою беспокойную натуру вообще и человеческую интуицию в частности в относительно безопасной области детской психологии. С наступлением эпохи дикого капитализма бабушка пошла на бухгалтерские курсы, после чего быстро сделала карьеру, дойдя до уровня главного бухгалтера. Ее начальник, акула капитализма уездного масштаба, быстро понял, в чем заключается настоящая ценность такого кадра. Стал приглашать бабушку на все совещания, под предлогом ее формальной должности. После чего та представляла начальнику всесторонний отчет по тем данным, которые она, как дипломированный людовед и душелюб, «считывала» с собеседников. Кто врет, кто нет, кому можно доверять, кому нет. Качество ценное и опасное. К сожалению или к счастью, возраст взял свое и бабушка, наконец, удалилась на покой. Однако, ее природный и профессиональный талант остался при ней, так что сделать вид, что я всего лишь слегка задержался на раскопках, мне не удастся. Мой излюбленный способ врать, сообщая тщательно выверенную частичную правду, с бабушкой никогда не работал. Если вспомнить мои детские и юношеские приключения, в которые вовлекало меня неуемное любопытство и натура «исследователя», любой разбор полетов, стоило к нему присоединиться бабушке, заканчивался тем, что я пожимал плечами и умолкал. Это означало: «бабушка, мне нечего тебе сообщить такого, что ты могла бы принять за версию, хотя бы гипотетически достойную рассмотрения».

     Я прошел на кухню, к свету. Бабушка молча и испытующе посмотрела мне в глаза. Это означало: «Давай, заливай. Можешь начинать прямо сейчас. Я тебя внимательно слушаю.»

     Анна Николаевна, даже в нынешнем своем возрасте поддерживала прямую осанку, которая с молодости подчеркивала ее рост, умеренно выше среднего, и сухое сложение. Четкие, прямые черты лица, взгляд, сочетавший проницательность и теплоту, что выдавало большую внутреннюю силу. Абсолютно седые волосы, собранные в прическу типа «бабетта». Неудивительно, что каждый, кто встречал мою бабушку так вот, стоя, лицом к лицу, поневоле смотрел на нее снизу вверх, какого бы ни был роста и социального положения.

     – Присядь. – начала бабушка, не дождавшись моего вступления. Пожать плечами я тоже не успел. – Ты напряжен и насторожен. Готов к разнообразным сюрпризам. И не так, как пять-десять лет назад, когда отвечал сам за себя и мог позволить себе роскошь пренебрегать опасностью. Знаешь, каким я вижу тебя сейчас? «Всеволод Большое Гнездо» в осаде. За твоей спиной – круг, клан, семья, не знаю, как правильно это назвать, сам расскажешь, если захочешь. Разного возраста, пола, различной степени беззащитности. Те, кто доверяет тебе абсолютно. Те, кого ты оградил от чрезмерной печали многого знания, взяв на себя все их риски. И вот, помимо варвара у ворот, которого можно встретить лицом к лицу, ты ожидаешь коварного удара в спину. Ты уверен в себе, но готов к нежданному выпаду из темноты. Все это написано в твоих глазах яркими красками и огромными такими буквами, как первомайский призыв. Включая все те годы или десятилетия, что ты пережил, – нет уж, не спорь, я вижу, – пока тут, в нашем городке, позднее лето плавно перетекало в золотую осень. А теперь, – бабушка вздохнула и поднялась со стула, – Я приготовлю тебе ужин. И начинай рассказывать, наконец, я хочу знать все.

     – Бабушка, – начал я, не находя в себе сил переключиться с сиюминутной темы наружного наблюдения на глобальные проблемы, очерченные опытной душевидицей грубо, но точно. – Давай, ты мне сначала ответишь на пару простых вопросов.

     – Отвечу. Если ты про мнимых «археологов», которые пару дней назад интересовались, не забегал ли ты ко мне на огонек, то не знаю, на что они рассчитывали и кого хотели обмануть. Оставили телефон, но не думаю, что ты горишь желанием пообщаться с ними. Глазки стеклянные, пустые; интонация… Даже не ОБХСС, светлой памяти, и не наивный участковый. Самое настоящее КГБ. Я не спрашиваю тебя, натворил ли ты чего-нибудь такого, чем они имели полное моральное право интересоваться. Сдается мне, что не натворил. А этих придурков, что топчутся под окнами и у подъезда и делают вид, что читают газету, я вообще мелко вижу. Откуда они только понабрали таких? Натуральные пионэры…Тебя что-нибудь еще интересует, относительно всей этой игры в шпиона Гадюкина?

     – Ничего срочного. Можно я пока взгляну на Анчара? Где он?

     – В гостиной. Пойдем.

     Анчар лежал на коврике у дивана, где бабушка обычно сидела с книжкой или смотрела телевизор. На мое появление пес отреагировал только тем, что повернул в мою сторону морду. Ни гавкнул, ни даже попытался привстать. В его глазах я заметил слезы.

     Я присел рядом с псом на пол, погладил, пощекотал за ушами.

     «Анчар, будем тебя лечить» – почему-то обратился я к нему мысленно.

     Тут же получил в ответ мыслеобраз-картинку, да и хорошо если бы только картинку! Пахнуло чем-то гнилостным, трупным. Меня едва не стошнило. Картинка же повторяла реальный образ лежащего на брюхе Анчара, только совсем уж обреченного.

     - Произвожу коррекцию фильтров ментальных рецепторов. – отозвался Симб.

     – Анчар, фу! Помираешь, хочешь сказать? Врешь! Сказал, будем лечить, значит будем лечить! Бабушка, он ел сегодня?

     – Да, недавно.

     – Хорошо. Боюсь, он скоро проголодается.

     – Сомневаюсь… Но еда есть.

     Выбор лечебных плетений у меня был богатый, и скрывать свои способности я в данном случае не собирался. Нашел даже нечто специфически ветеринарное, и не в одном экземпляре. Любили древние расы зверушек, даже если любовь определялась исключительно годностью оных к употреблению в пищу. О! А это что такое? «Омоложение полуразумных. Восстановление физических и когнитивных способностей. Увеличение продолжительности жизни в два-три раза.»

     – Анчар, хочешь стать полуразумным? Вижу, что хочешь!

     Анчар никак не прореагировал на мою реплику, ни мыслеобразом, ни мыслезапахом. Только скосил глаза на меня. Мол, шутишь, хозяин? Ну-ну, издевайся над бедным песиком.

     - Предлагаю небольшую адаптацию плетения к нейрофизиологическим особенностям пациента. – вдруг подал голос Опекун.

     «Какую еще адаптацию? Хуже-то не будет?»

     - Выбранное оператором плетение рассчитано на боевых полуразумных хищников с повышенной агрессивностью. Предлагаемая адаптация позволит смягчить этот эффект.

     «Хорошо, адаптируй, и сразу применяй к… пациенту. У нас мало времени.»

     - Принято. Необходимо обеспечить тактильный контакт с пациентом.

     Я протянул руку и накрыл голову Анчара ладонью, но тут же отдернул ее и просто взял пса за лапу. Что-то самонадеянно-театральное почудилось мне в безобидном, на первый взгляд, жесте «возложения рук». Нет уж, с магией шутки плохи, тут любой жест, любой символ имеет значение. «Скромнее надо быть, и будет нам счастье…»

     - Адаптация плетения завершена успешно. Инициировано воздействие плетения на физическое, ментальное и эфирное тело пациента. Прогнозируемая продолжительность активной фазы воздействия – десять минут.

     Анчар заснул.

     - Активная фаза лечебного воздействия завершена успешно. Рекомендуется не выводить пациента из восстановительного сна в течение последующих трех часов. После чего показано интенсивное питание животно-белковой пищей.

     «Спасибо, дорогой Опекун.»

     Пока Анчар спал, я обстоятельно, пусть и избегая некоторых подробностей, описал бабушке условия жизни в Содружестве, мой тамошний статус и перспективы. Пришлось коснуться и щекотливой темы многочисленных моих подруг. Зная, что я с юности не был замечен ни в каком донжуанстве, бабушка встретила мой рассказ скорее с недоумением, чем с негодованием. Договорились вернуться к этому вопросу после того, как бабушка побывает по месту моей постоянной дислокации и поговорит с девушками.

     – Не обижай леди Сару.

     – Да, как-то и не собираюсь…

     – Она многое претерпела, и все это несет в себе. Выглядит железной, но внутри хрупкая. Живет и работает посреди таких лютых зверей, что наши братки по сравнению с ними – агнцы Божии. – Тут бабушка сделала паузу, задумавшись о чем-то своем. – А дочку ее не смей и пальцем трогать, пока я не поговорю с ней!

     – Э… бабушка… – оторопело пробормотал я, – Так, вроде, и не думал сметь.

     – Про остальных девушек, которые нелюди, то есть, я имею в виду, не вполне такие, как мы, ничего сказать не могу, пока не увижу. Прекрасные многорукие богини, говоришь? Принцессы-эльфийки? Тролли, гномы, оборотни… И все они бороздят космические просторы, уткнувшись в нейрокомпьютеры, как мы – в айфоны? Роскошное, прелестное Содружество у вас там собралось. Хочу увидеть их всех, в душу заглянуть. – на этих словах у бабушки в глазах загорелся задорный, но, как всегда, теплый огонек.

     – Кстати, про оборотней. Там, на станции, живут два настоящих оборотня, брат и сестра. Они совершенно всерьез считают меня своим отцом. Я отбил их у врагов и уговорил друзей не убивать их.

     – Друзей?

     – Да. Они там наводят ужас на местные патриархальные расы своей свирепостью. По мне так милые детишки. Обещали держать себя в руках, когда вырастут.

     – Когда вырастут? Значит, ты пока не видел их в зверином обличье?

     – Видел их родственников. Действительно, в животной ипостаси натуральная машина для убийства. А так… Интеллект у моих детей довольно высокий. Девочка вообще могла бы тут учиться в математической школе без особых усилий. Но хочет быть медиком и магом-целителем. А взрослую девушку-оборотня ты уже сегодня увидишь.

     – Значит, у тебя есть настоящие живые дети, пусть и приемные. Теперь я уже лечу с тобой не просто в гости, а надолго; можешь больше не ломать голову, как уговорить меня бросить все и улететь в сказку про звездные войны.

     Разговор был оборван недоуменным порыкиванием из гостиной, которое сменилось оглушительным лаем, и на нас с бабушкой налетело лохматое счастливое чудо.

     – Анчар! Что с тобой! Дима, что ты с ним сделал?

     – А что я такого сделал? Помнишь, кино, «дружба позволяет нам творить настоящие чудеса»? Анчар нам кто? Друг или просто домашний хомячок? Конечно, друг! Вот он и обрадовался, что хозяин, т.е., я хочу сказать, друг-хозяин вернулся. Надо его покормить.

     Бабушка укоризненно покачала головой:

     – Про медкапсулы ваши я поняла, они и лечат, и омолаживают, и… что еще… импланты вводят, как у нас сердечные стимуляторы. Но мы же понимаем, что ничего подобного ты с собой не принес. Так что нахимичил ты, внучок, чего-то такого из области Джуны, скорее, чем Склифософского. Я не права?

     Немного помолчала и, не дождавшись ответа от меня, пошла доставать собачий корм. Потом продолжила:

     – Значит, ты у нас теперь не пионэр из кружка «Юный техник» с моделькой аэроплана, а самый настоящий дед-ведун! Серьезная трансформация.

     – Бабушка! Если ты не поняла, Содружество тем и отличается, что там разница между юным техником и дедом-ведуном практически исчезает. Не говоря уже о том, что ни в каких кружках я не занимался. А юный техник у нас теперь, по факту, мой сын, приемный. Работает с ремонтным комплексом. Лудит, паяет, примусы починяет…

     Бабушка молча продолжала что-то высматривать в моих глазах.

     Анчар, еще немного попрыгав вокруг с радостным лаем, вдруг успокоился и как-то по-новому взглянул на меня, слегка наклонив голову.

     - Регистрирую прием мыслеобраза-квалиа. Резких запахов не обнаружено. Подтвердите готовность к приему.

     «Давай, пересылай.»

     Картинка от Анчара на этот раз содержала целый ролик-воспоминание, очень реалистичный, о спасении подростком молодого пса ранней весной, в пруду, где еще не сошел лед.

     – Анчар, я помню об этом. Сделал один раз, сделаю и еще столько раз, сколько потребуется. Что тебя беспокоит?

     Анчар тут же послал мне еще один мыслеобраз, припал к полу и жалобно заскулил. Новая картинка уже не была такой реалистичной. Там снова присутствовал я, на меня нападали какие-то мутные темноватые силуэты, а огромный лохматый пес размером со слоника набрасывался на одного за другим и разрывал на куски.

     – Так вот что тебя огорчает! Ты не можешь вернуть мне долг? Так я и не прошу его возвращать. Ты выжил тогда, выжил сейчас. Что еще нужно?

     Пес заскулил еще сильнее и несколько раз гавкнул.

     – Анчар, чтобы стать мне помощником, а не обузой, тебе нужно будет многому научиться.

     Пес тут же послал мне мыслеобраз, обычную сцену прогулки с собакой, хозяин кидает мячик, а Анчар бежит за ним и приносит. И так несколько десятков раз.

     – Ну что ж, Анчар, ты сам напросился, будем тебя апгрейдить.

     Пес радостно залаял в ответ.

     «Симб, Опекун, можем ли мы внедрить навыки моего тарка Гаага в метрическую матрицу Анчара? Поиск по запаху, поиск по ментальному следу, визуальный скрыт, отвод глаз, маскировка ауры, маскировка запаха под окружающий фон?»

     - Требуемые модули совместимы с матрицей реципиента. Ожидаемое усиление внедренных свойств составит сто двадцать – сто тридцать процентов. Причина – синергия с врожденными навыками реципиента.

     «Хорошо. Что еще мы можем перенести, не причиняя псу вреда? У нас есть ментальные слепки моих подруг-оборотней?»

     - В наличии слепки оборотная Кесаи и еще шестерых ее сородичей.

     «Можно взять у их животных ипостасей что-нибудь, связанное с силой, ловкостью, скоростью реакции?»

     - Приступаю к расчету требуемого метрического модуля. Прогнозируемое время расчета – пятнадцать минут. Прогнозируемое время внедрения модулей реципиенту – пять минут. Время адаптации – от нескольких минут до шести часов.

     Через полчаса Анчар с недоумением вертел головой и принюхивался к новым для него «запахам». Я же задумчиво его рассматривал.

     – Да, Анчар, ты теперь такой и в самом деле один во всей вселенной. Стоишь, как грозный часовой. Кстати, о яде… Или это будет перебор? Нет, почему же перебор!

     «Симб, напомни мне, какие плетения были внедрены в мечи альвов и Консула-карлонга?»

     = Энергетическая структура, внедренная в мечи альвов, оказывала замедляющее воздействие. Снижала проводимость нервных волокон на сорок процентов. В дополнение, при накоплении определённого объёма (длительность аккумуляции – пять секунд) ментальной энергии данная структура производила усиливающий её воздействие энергетический выброс, обостряющий чувствительность всех нервных окончаний в двести пятьдесят семь раз. Меч карлонга поглощал ментальную энергию жертв.

     «Есть возможность внедрить эти плетения в зубы и когти Анчара? Кроме того, я нашел в слепках карлонгов метрический модуль, посредством которого они высасывали жизненную силу жертв, оставляя их в живых. Можно ли внедрить и этот модуль Анчару? Да, и конечно же прыжок! Локальный телепорт, которым владели милые собачки, адские гончие, в пределах видимости. Плюс прыжок по аурному следу, прыжок сквозь препятствие – стены, двери.»

     - Ответ положительный по всем пунктам. Необходим накопитель ментальной энергии. Предлагаю создать пространственный карман, привязать его к скелету реципиента, разместить там требуемый накопитель.

     «Карман, говоришь? А можно будет там складировать запасы еды и воды?

     - Да.

     «Тогда приступай к исполнению предложенного тобой плана. Стой! А нельзя ли внедрить в слюну еще и плетение малого исцеления?»

     - Принято по всем пунктам, включая последнее пожелание.

     Вовремя я вспомнил про зализывание ран. Сможет и сенбернаром поработать, если понадобится. Но главное – наступательные вооружения. Укус Анчара, после адаптации, будет вызывать: частичный паралич противника, т.е. замедление его моторики; невыносимую боль, передаваемую через нервные окончания в месте укуса; откачку ментальной энергии противника и накопление ее в пространственном кармане; откачку жизненной силы противника. Кстати, последние два свойства, по воспоминаниям карлонгов, тоже вызывали у жертв сильнейшую боль. Вот ведь изуверы! Но теперь – трепещите! Кто с клыком к нам придет, вампирским, от клыка и погибнет! А Анчара, с таким количеством «плюшек» – «роялей в кустах» – вполне уже можно звать «Мухтар Сью».

     К моменту пробуждения пса от трансового сна, сопровождающего внедрение метрических модулей, в гостиной уже сидела бабушка и сосредоточенно составляла список вещей, которые следовало взять с собой. Будучи бухгалтером, она не могла просто так пройтись по шкафам и полкам, тыкая пальцем – «это берем, это оставляем». Ей было необходимо выстроить весь расклад по багажу на листе бумаги. Мои уверения, что там бабушке не понадобится ничего, успеха не имели.

     Анчар приоткрыл глаза, довольно зевнул. После чего неожиданно для нас вскочил, вздыбил шерсть и залаял, уставившись мордой в сторону бабушки.

     – Анчар, фу. Что случилось? Передай образ!

     Я тут же получил картинку, на которой бабушку душил, схватив за горло, какой-то мутный человекообразный силуэт. Что такое? Неужели моя паранойя дала сбой? Плюс почтительные чувства к ближайшему старшему родственнику. Мне и в голову не пришло снять с бабушки ментальный слепок и проанализировать его. А Анчар, получается, сумел учуять остаточный ментальный след кого-то кто вступал в контакт с бабушкой? Но тогда это должен быть некто с такой аурой по насыщенности, какую встретить на Земле я совсем не ожидал. Вот вам и первый эффект моей пренебрежительной установки на то, что «здесь мне противников нет».

     = Задание принято. Снятие и анализ слепка займут сорок секунд.

     И, через предсказанное время,

     - Носитель данного ментального слепка ментально запрограммирован на определенную последовательность действий. Воспоминания о встрече с источником воздействия заблокированы, но не стерты.

     Так… Что мы имеем? Встретив меня, бабушка должна при первой же возможности, скрытно от меня, позвонить по некому телефонному номеру и надиктовать сообщение: «Алена Игоревна просила передать, что она согласна рассмотреть ваше предложение». Кто-то решил поиграть в Штирлица? Кто же? Смотрим заблокированный сегмент воспоминаний… Ох, какая интересная дама! Ни слишком молодая, ни слишком пожилая, слегка сутулая, в глазах голод хищника и ломка наркомана. Кто же ты? Неужели вампир-карлонг, ведь только они, если говорить о Содружестве, умели так программировать разумных? По остаточному ментальному следу о многослойности и метаморфизмах судить невозможно. Хотя и на Земле бывали и могут быть сильные гипнотизеры. Но мы все это выясним. Кто предупрежден, тот вооружен. «Симб, задание такое: внесенную последовательность действий в памяти бабушки заменить на детские воспоминания… нет, лучше на воспоминания, связанные с моим детством; образ этой женщины плюс тот след, что она оставила в ауре бабушке, передать Анчару.»

     - Выполнено.

     Пес чихнул и стал принюхиваться, мотая мордой.

     – Анчар, как только станешь на этот след, пошли мне мыслеобраз. Лаять не нужно. Вообще, больше никакого лая или рычания в общении со мной. Теперь ты – агент глубокого внедрения.

     Пес раскрыл было пасть, но тут же захлопнул и передал мне образ собаки, несущей хозяину в зубах тушку зайчика с лицом этой самой дамы.

     – Молодец Анчар, метафорично рассуждаешь! Неужели, с таким уровнем интеллекта, ты всего лишь – полу- разумен? Впрочем, тут я не специалист.

     Бабушка, наконец, завершила виртуальный сбор багажа. В ту же секунду выбранные предметы переместились в мое пространственное хранилище. Впервые за очень долгие годы я увидел выражение растерянности на бабушкином лице. Она потребовала достать и показать ей пару-тройку предметов, потом убрать и показать снова не менее пяти раз подряд. Но и эта игра в Ослика Иа-Иа подошла к концу. Бабушка вышла из подъезда налегке и направилась в сторону ближайшего проспекта, как если бы собиралась в магазин. «Топтуны» проследили за ней издали и остались на своих постах вокруг дома. Я и Анчар следовали за бабушкой под маскировкой. Дойдя до небольшого парка, мы углубились в самый темный его угол, куда я и вызвал «Кнорр». На чем игру в шпиона Гадюкина официально объявил закрытой. Все, кто мне дорог в родном городе – вне досягаемости бдительных граждан.

     К нашему появлению в кают-компании мои друзья привычно коротали время в вынужденном безделье. Они и Тилия, сидели с отсутствующим видом. Наверное, учили базы а то и рылись в интернете, куда я дал им выход через нейросети. Другие, разбившись в пары и тройки, оживленно что-то обсуждали, укрывшись звуковым пологом.

     – А вот – моя бабушка по отцу, Анна Николаевна, – объявил я, оглядывая собравшихся. – Прошу любить и жаловать.

     Быстрее всех отреагировали вампирша Теная и демоница Тирия. Они сидели ближе всех к входу и лениво о чем-то спорили.

     – Я же говорила, он – северянин! – воскликнула Теная, победно воззрев на демоницу. Хорошо, язычок не высунула. На что Тирия флегматично пожала плечами, «северянин, так северянин, мне-то что?».

     Спустя несколько секунд, наконец, каждый из присутствующих почувствовал на себе рентгеноскопический бабушкин взгляд. Наступила мертвая тишина. Мои друзья, вразнобой, начали подниматься со своих кресел и приветствовать нового члена экипажа, каждый сообразно своей культуре. Как-то стихийно сложилось короткое обращение «леди Анна», ставшее нормой. А бабушка, одарив каждого внимательным, но вполне располагающим взглядом, сразу направилась к креслу, где на коленях у матери расположилась малышка Такия. Сказала что-то негромко, улыбнулась, протянула руки. Секунда, и девочка уже на руках у доброй бабули. Кальна молча переводила взгляд с меня на бабушку и обратно, пытаясь улыбнуться. Но ничего, кроме боли и затаенной тоски на ее лице так и не появилось. Мне даже показалось, что по ее щеке скатилась слеза. Что ж, к большой тайне, окружающей эту непростую женщину, похоже, добавилось еще одно, непонятное измерение. Я постарался улыбнуться Кальне как можно искреннее и мысленно задвинул все проблемы, связанные с ней, на «послезавтра». Хватает пока и более насущных проблем.

     Москва, тот же день

     С появлением бабушки и Анчара на борту «Кнорра» стало тесновато. Надо завершать эту одиссею двенадцати в лодке, не считая собаки. С названием для корабля я угадал с точностью до наоборот, и это чувствуется тем более, чем быстрее пополняется коллектив пассажиров. Следовало бы его «Снеккаром» назвать, но это я понял, только прилетев на Землю и освежив свою память посредством сети интернет.

     Где живет Лена, я, конечно, не знал. Наше знакомство до таких деталей биографии не дошло. Лена вообще о себе ничего не рассказывала. Так что основной моей зацепкой стал пистолет Макарова, найденный в ранце Лены. Сам пистолет давно продан торговцу Тмору (ну никак я не думал, что когда-либо вернусь на Землю), но его индивидуальный номер остался в памяти моей нейросети. Исходя из уровня секретности, присвоенного экспедиции после находки в пещерах скафандра Древних, я полагал, что поиска в центральных офисах наших силовых ведомств будет достаточно. Запись о выдаче сотруднику табельного оружия должна сохраниться.

     Я подвел «Кнорр» поближе к зданию на Лубянке и переместился прыжком и под маскировкой прямо на его крышу. Тилию кораблик признал сразу, как только ее нейросеть активировалась, так что я оставил стихию в качестве пилота и дал ей задание найти любую полянку в любом ближайшем лесу, где можно было бы дать возможность Анчару потренировать свои новообретенные навыки без свидетелей. Бойцов – Госанга, Гаслана, Онга и Тирию – я попросил устроить Анчару спарринг. Кесая согласилась поучаствовать в нем в своей боевой ипостаси.

     Поиск информации много времени не занял. В центральном офисе силового ведомства номер один электронный документооборот практически уже вытеснил бумажный. Поэтому все данные о владельце унаследованного мной пистолета системы «Макаров» сразу легли мне на нейросеть: Полковник ФСБ Александр Николаевич Стерпехов. Брат академика РАН Владимира Николаевича Стерпехова, начальника экспедиции в район североуральских пещер. Отец Елены Александровны Стерпеховой, лейтенанта МВД, штатного снайпера спецподразделения «Каппа». Домашние адреса, телефоны. Что ж набираем номер. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.» Значит, летим по адресу.

     Тилия оставила команду моих «кинологов» на полянке и поспешила ко мне. Еще минута, и мы во дворе дома Стерпеховых. Темно. В квартире никого. Вокруг квартиры – наружка. В том числе и в одной из соседних квартир. И еще пять человек в различных точках вокруг дома. Интересно. Снимаем слепки. У всех пятерых одинаковая вводная и одинаковые данные о текущем местоположении отца и дочери Стерпеховых. Отец – в Лефортово, дочь – в бегах, хотя формально и в заслуженном, по медицинским основаниям, отпуске.

     Полковника я в Лефортово найду и сам, если он жив. А вот за Леной придется пустить по следу Анчара, ведь он унаследовал все таланты моего хищника-уродца Гаага, оставшегося на планете Галанат. Заодно и проверим, как быстро Анчар может добраться ко мне «по вызову».

     «Ко мне, Анчар!»

     Теперь ждем. И ищем все, что может помочь делу. Нет, похоже, искать надо не здесь. Заново перерываю весь массив информации о полковнике. Так, ему вменяют наркотрафик и торговлю людьми. То есть, стоит задача закрыть его надежно, но легально. Кто допрашивал полковника, и где протоколы? Генерал Г. И. Плещеев; протокол подписан, подозреваемый признал себя виновным по всем пунктам, кроме некоторых. По ним требуются дополнительные следственные мероприятия.

     Что по лейтенанту Стерпеховой? Пока проходит как свидетель, повестка на допрос отправлена по месту постоянной дислокации отряда «Каппа». Есть протокол допроса командира отряда «Каппа» и троих бойцов. Все четверо описывают недавнюю операцию по обезвреживанию боевиков-террористов в подмосковном поселке. Тринадцать террористов взяты в плен живыми, семеро из них легко ранены, никто не ушел. Взяты под стражу. На следующий день один из раненых боевиков, единственный, кто, по словам остальных, знал заказчика и детали операции, скончался от… сердечного приступа. Очень интересно… Видимо, переволновался, бедняга. Остальные дали признательные показания, которые большого значения не имели. Наконец, при чем здесь Лена, если в операции участвовал почти весь отряд? Ого! Девушка врукопашную вырубила шестерых, а остальных легко ранила. Просила обратить особое внимание как раз на того, кто так скоропостижно скончался. Похоже, уральский куб обновил нас с ней, приблизительно, по одному шаблону. И опасения по некорректному воздействию именно на нее не подтверждаются пока. Но обследовать Опекуном и, если получится, в медкапсуле все равно стоит.

     «– Где же сейчас ваш штатный снайпер?

     – Получила подпись на увольнительной и отбыла в неизвестном направлении.»

     Вот и все, что мог сообщить следователям командир отряда.

     Москва, днем ранее

     Лена вышла из вестибюля станции метро «Перово» и направилась вглубь квартала хрущевок. Огнестрельная рана, несмотря на «фантастическое» – по словам хирурга – «везение» безрассудной пациентки, заживала не так быстро, как хотелось бы. Надежда на сказочную регенерацию, какой бы безумной она ни выглядела изначально, все-таки имела под собой определенные основания. Боеспособность молодой девушки в двух последних стычках – с боевиками и бандитами – тоже ведь иначе как сказочной не назовешь. Но теперь и эта надежда угасала.

     Лена остановилась и постаралась вспомнить во всех деталях, как и когда в ее боевом трансе подсвечивались «особые» точки на теле ее противников.

     «Нет ли возможности разглядеть аналогичные точки на себе, только с противоположной целью? Что-то я слышала о применении акупунктуры во время и после операций. Причем информация исходила не от «бабы Нюры», а от Стэнфордских врачей, пусть и в пересказе Вестей. Но где взять иглу? Попробовать мой нож-мультитул, там вроде как шило есть? Грубо, но ведь и расчет на дар Древних, а не на классические методики иглоукалывания.»

     Лена дошла до кафе «Шоколадница», дождалась, когда освободится туалет, заперлась в кабинке, расстегнула блузку. Попробовала «вызвать» боевой транс. Не получилось.

     «Видимо, мое «новое» сознание входит в этот режим только при реальной внешней угрозе. Неужели нужно опять искать гопников и провоцировать их?»

     Лена попыталась вспомнить, не раскрывались ли ее новые способности в каких-нибудь более мирных ситуациях.

     «Точно! Блокнот Плещеева! Опасности никакой не было, но стоило только сфокусировать внимание на блокноте, как я вошла в некий транс, тот же или похожий. По крайней мере, время вокруг замедлялось, и весьма заметно. И потом, когда я тестировала новый дар на записных книжках и гаджетах посетителей кафе, этот транс тоже воспроизводился, хотя я особо и не думала ни о чем таком. Попробую так же «прочитать» и свое больное плечо.»

     Лена сосредоточилась на перевязанной ране, как если бы в ней скрывалось что-то осмысленное – текст, рисунок, да что угодно, хоть олимпийский символ. Лена ждала «подсветки», как тогда в стычке с грабителями, и не сразу заметила, что ей давно уже очевидно, какие именно точки ей нужны. Девушка аккуратно надавила острием шила последовательно в каждую из них. Пять точек, но не в форме звезды вокруг раны. Они, скорее образовывали некую гладкую кривую, как если бы где-то под ними проходила невидимая «артерия». Почувствовав жжение и легкое онемение в районе раны, Лена прекратила эксперименты. Прошло минут пять. Постепенно необычные ощущения сошли на нет. С ними же ушла и боль. Лена подвигала правой рукой, разогрела мышцы, сымитировала несколько ударов кулаком, достала пистолет, дав руке прочувствовать его тяжесть.

     «Пока сойдет и так. Потом еще повторю. Хорошего понемножку.»

     Лена вышла из туалета и, рассеянно глядя куда-то себе под ноги, направилась к выходу.

     «Куда прет эта тетка? Не видит, что ли?» – только и успела она подумать, как «эта тетка», видимо, посетительница кафе, спешащая в туалет, на полном ходу врезалась в Лену, глядя прямо перед собой, как в пустоту. Остановилась, проморгалась, потрясла головой. Наконец, в изумлении раскрыв глаза, пробормотала:

     – Ой. Как же это я не заметила вас, девушка? Вы в порядке? Вам не очень больно?

     – Нет, все в порядке.

     Лена улыбнулась, насколько возможно, приветливо и осторожно вышла в зал кафе. Но и опять ей не дали остаться наедине со своими мыслями. Посетители и официанты ходили, вышагивали, бегали, как будто сговорившись не обращать на девушку никакого внимания. Ошибки быть не могло. Очередная официантка с подносом, полным заказов, чуть не сбила Лену с ног, глядя прямо сквозь нее.

     «Что это? Еще один дар Древних? Но когда и как он включился? Понятно, что я весь день, как только узнала об аресте отца, чувствую себя на нелегальном положении, хотя особо и не скрываюсь. Неужели тем самым я включила какую-то маскировку, тоже сказочную, как и все у этих Древних? И как я управляю ей? Ведь та, первая тетка, сначала не видела меня в упор. Потом вдруг увидела и извинилась. А я там, что, в качестве мебели стояла? Ничего ведь с собой не сделала... И потом, я же только что почти час ехала в метро. Там бы меня точно затоптали. Или я до сих пор в трансе?»

     Лена проверила самоощущение. Да, похоже, она так и не вышла из того транса, который подсказал ей и точки акупунктуры, и даже нечто вроде «линий тока энергий». Впрочем, той самоочевидности расположения точек больше не ощущалось. Однако, у девушки осталось какое-то общее чувство понимания, что происходит с ее организмом и в чем он нуждается. Именно это понимание, пусть оно и прошло мимо ее сознания, послало сигнал к остановке сеанса «варварского» иглоукалывания.

     Лена походила между столиками, подошла к прилавку, отошла. Наконец, аккуратно уселась на свободный стул у столика, где уже сидел какой-то неприветливого вида мужик и вполголоса разговаривал с кем-то по телефону. Его взгляд рассеянно блуждал по залу, никак не реагируя на живого человека прямо перед носом. Лена задумалась, как бы выяснить поточнее степень своей незаметности, при этом не выдавая себя попусту. В этот момент ребенок, сидевший за столиком у Лены за спиной, что-то громко спросил у своей мамы. Звякнула ложка, падая на пол.

     «Малыш капризничает.» – подумала Лена.

     Мужик слегка качнулся влево, ровно настолько, чтобы заглянуть Лене за спину, окинул взглядом маму с ребенком, снова сел ровно и продолжил разговор.

     «Как интересно! Он не может видеть сквозь меня, но саму меня по-прежнему не замечает. Значит, моя невидимость – это не физическая прозрачность, что было бы совсем уж из ряда вон, а нечто, воздействующее на психику окружающих. Но как же этот мужик не видит серого пятна перед собой? И осознал ли он вообще, что сейчас качнулся? Как это работает на остальных? Непонятно. Приму за рабочую версию, что они достраивают картинку за моей спиной, как мозаику, из фрагментов, которые их зрение уже успело обработать. Если это так, то мне следует больше двигаться и не приближаться к окружающим без необходимости. И не светиться под камерами наблюдения.»

     Что это может дать? Личную безопасность – да. Но задачу довести до конца разоблачение или срыв заговора, реабилитацию отца, такая частичная невидимость мало облегчала. Во всех местах, где мог найтись ключ к решению этой задачи, видеокамер понатыкано на каждом углу.

     Хотя почему же? Есть один адрес, где, может быть, их еще нет.

     Но сначала – в молл, за покупками. Изменить свою внешность, пусть и грубо, не помешает.

     Москва, сейчас

     Анчар появился через три часа. Бесшумно возник за моей спиной и сел рядом, как по команде «место». Я так же молча потрепал его за ушами и переслал ему мысленно два самых сильных ментальных следа, которые только можно было засечь в этой квартире. Анчар послал мне в ответ образ мисок с кормом и водой.

     «Правильно, Анчар, поешь и отдохни». – обратился я мысленно, и тут же похвалил сам себя за то, что приучаю Анчара к безмолвному общению во время проведения любых операций, даже если мы уверены, что вокруг никого нет.

     Пока пес отдыхал, я на «Кнорре» слетал к Лефортово и убедился в том, что полковник Стерпехов жив, здоров и находится именно в той камере, которая значится в его деле. Видеонаблюдения в камере нет. Только глазок. Установив, как из двух ментальных следов, найденных мной в их квартире, принадлежит отцу, я уточнил задачу Анчару. Тот немедленно выслал мне картинку с бегущей собакой. Молодец.

     Отправив Тилию обратно в лес, собирать с прогулки пассажиров, я остался на крыше Лефортова и снял ментальный слепок полковника. Через несколько минут Кира выдала отчет. Обалдеть… Лена узнала о заговоре; ее отец сообщил «куда надо»; попытка покушения не состоялась; полковник немедленно арестован по сфабрикованному обвинению. Но и это еще не все. На допросе, где протокол упоминает только генерала Плещеева и подозреваемую, присутствовала и его секретарша. Та самая дама, что поработала и с моей бабушкой. Полковник какое-то время сопротивлялся ее мантрам, но, в итоге выложил все, что знает о своей дочери. Информация, которая делает Лену целью номер один для заговорщиков, но никак не помогает в ее поимке. Отец правильно сделал, что полностью устранился от контактов с ней, как только стало ясно, что заговорщики на свободе и готовят ответный удар. Память о той части допроса, которую вела секретарша, полковнику блокировали, но не стерли. Иначе даже я не смог бы до нее добраться.

     К этому времени вернулась Тилия, я занял место пилота и направил «Кнорр» по адресу загородной резиденции президента. Провел там четыре часа и снова вернулся в Лефортово.

     Перешел прыжком и под маскировкой в камеру к полковнику Стерпехову.

     – Товарищ полковник, Александр Николаевич! Я – Дима «Шатун» Пономарев. Сейчас я подойду к двери и на минуту сниму маскировку. Видите меня?

     Полковник застыл в немом изумлении. Молчал секунд десять.

     – Да. – шепотом ответил полковник. – Вижу и узнаю. Как вы проникли сюда? И вообще, вы – живой, материальный, или…

     – Я – живой. Сюда я проник, используя те же законы… будем считать, что это – законы природы, благодаря которым я покинул пещеру во время обвала. Я материален. Вот, можете сами убедиться.

     Я оглянулся на глазок, потом подошел к койке, на которой сидел полковник, и подал ему руку. Мы обменялись рукопожатием.

     – Феноменально. Я рад, что вы живы. Спасибо вам за Лену. Значит, и правда непростой там стоял куб?.. – Александр Николаевич снова взял паузу, потом продолжил, как бы говоря сам с собой:

     – Ведь странно, мы с братом, да и все в экспедиции понимали, что там были задействованы инопланетные технологии. Скафандр и обломки куба – неопровержимые вещественные доказательства. Поэтому… я хочу сказать, что должен был быть морально готов к, … как это называется, нуль-транспортировкам и прочему… Но все равно, смотришь, и не можешь поверить, что все это наяву.

     – Да. То, что вы видите, – так же реально, как эти ... (я быстренько пробежался по гуглу, чтобы понять, как правильно назвать по-русски) – туннельные диоды. И там нечто материальное просачивается сквозь барьер, тоже материальный. Но давайте я расскажу вам об этих всех чудесах чуть позже. Сначала, краткая сводка о событиях, в которые вы и Лена вовлечены. Прежде всего, вас списали. Никто не собирается защищать вас от обвинений по сфабрикованному делу. Ни начальство, ни те, кто должны быть вам благодарны за информацию о готовившемся покушении. В ФСО и на объекте, т.е. в загородной резиденции президента, никаких следственных действий не проводилось. За одним исключением. Кто-то провел на объект вашего штатного ясновидящего, Сазонова, но он не нашел ничего необычного ни в том водителе, на которого вы указали, ни в ком из других сотрудников объекта. Далее. Секретарша генерала Плещеева – сильный гипнотизер. Несмотря на ваше сопротивление, она выдавила из вас все, что вы знаете о своей дочери. К счастью, вы не знаете, где она сейчас. Лично вам на данный момент опасность вряд ли угрожает. Если заговорщики намерены довести ваше дело до суда, то смерть в изоляторе им не выгодна. Тем более, пока вы живы, вас можно использовать как средство давления на Лену. Но это все теоретические рассуждения. Я пришел, чтобы предложить вам немедленно перебраться туда, где никто из ваших нынешних противников не сможет вас достать.

     – Дима, насколько достоверны все эти сведения? Вы кого-то допрашивали, или просто расспросили, или «прочитали» их так же, как Лена – блокнот Плещеева?

     – Прочитал.

     – Хорошо. Положим, сведения достоверны. Но это одно из многих «наших дел», творящихся тут, на бренной Земле. Если бы не участие сильной гипнотизерши, вообще все было бы скучно и банально. Меня же теперь больше волнует, кого вы на данный момент представляете, кто стоит за вами, каковы ближайшие и отдаленные последствия соучастия в любых ваших деяниях. Извините, если мои слова звучат как черная неблагодарность и недоверие к вам, но я давал присягу и отношусь к этому серьезно, поэтому… такие вот вопросы не могу не задать. Тем более, что я не могу иметь даже приблизительного представления о пределах технологий, которые задействованы как в вашем исчезновении, так и появлении здесь. Почему бы кому-то не скопировать ваш облик, или просто подавить вашу волю, запрограммировать на определенные действия? Уж если среди нас есть такие гипнотизеры, как госпожа Карлова, что говорить о тех, кто намного нас обогнал.

     – Разумные вопросы, Александр Николаевич. На данный момент могу только дать честное слово, что от меня и моих друзей никакой опасности гаранту российской конституции, вам, вашим коллегам и соотечественникам нет. Смогу объяснить и обосновать свои слова только после того, как вы окажетесь в безопасности.

     – Я правильно понимаю, что, уйдя сейчас с вами, я должен буду дать некоторые гарантии лояльности, которые перечеркнут мои нынешние обязательства, вытекающие из присяги и служебных обязанностей?

     – Теоретически, компромисс возможен, но практически, вы правы. Неустранимый конфликт интересов.

     – Каким временем на размышления я обладаю?

     – Не больше десяти часов.

     – Хорошо. Еще один вопрос, уже по «моему» делу. Есть у вас какие-либо сведения о том, какую роль сыграл в описанных вами событиях полковник в отставке Павел Егорович Макеев?

     – Макеев? Он передал ваше сообщение по инстанции. Ни утаил, ни исказил. Больше ничем особенным в этом «деле заговора» не отметился.

     – Ладно. Теперь могу я обдумать ваше предложение наедине?

     – Да. На всякий случай хочу предупредить, что, скорее всего, рядом с вами, необязательно в камере, будет находиться один из моих… друзей. На всякий случай. Для вашей безопасности. Когда свяжусь с Леной, вам об этом немедленно сообщать не буду, уж извините.

     – Я понял. Спасибо.

     – До свидания, товарищ полковник.

     – До свидания.

     Я не стал говорить полковнику, о прочих своих находках в резиденции президента. О том, что закодировано около трети водителей, шеф-повар и медсестра. О том, что я подменил программу действий, которую закодированные должны выполнять по некому, особому для каждого из них сигналу. Теперь, вместо смертоубийства всякого и диверсий, они начнут петь «С чего начинается Родина». Да-да, культовую песню нашего президента. А вот предателя на объекте не было, так что на данный момент просто ткнуть в него пальцем мы не можем. Те, кого я просканировал, чисты. Ну и последнее. Вместо президента Российской федерации его покои на объекте занимает двойник. Так что личное мнение гаранта о том, что происходит вокруг него, нам неизвестно.

     На этом я и покинул Александра Николаевича. Чем меньше знает арестант, тем меньше знают те, кто еще вздумает его допросить повторно. Рассказа о посещении узника Лефортово призраком из Уральских пещер я не опасался.

     Переместившись обратно на «Кнорр», я попытался связаться с Анчаром. Пес ответил мыслеобразом, дающим понять, что цель не найдена. Никаких следов. Странно. В свое время тарк Гааг нашел меня за несколько сот километров от места, где ему передали мой ментальный след. По идее, Анчар должен был полностью унаследовать эту способность. Значит, что-то пошло не так. Или где-то ошибся я. Непонятно.

     Москва, днем ранее

     Полковник в отставке Павел Егорович Макеев вышел из лифта и подошел к двери своей квартиры, поставил на пол кособочившую его тяжелую сумку с продуктами. Отпер дверь, нагнулся за сумкой. Тяжело разогнулся и вошел в квартиру. Разделся, снова взялся за сумку и понес ее на кухню.

     – Не надо зажигать свет. – произнес молодой женский голос за его спиной.

     Макеев застыл на несколько секунд, потом, со старческой ехидцей спросил:

     – Елена Александровна, могу я хотя бы поставить сумку на пол? У меня артрит, больные суставы.

     – Да, конечно, Павел Егорович. Прошу прощения за вторжение, но не могли бы вы для начала задернуть шторы? У меня к вам есть… пара вопросов. Первый, почему вы решили, что я – Елена Александровна?

     – Хорошо, шторы я задерну. Но, продолжая экскурс в классику, не боитесь ли вы, юная леди, что я вас графином… дай Бог памяти… шандарахну?

     – Нет. Обещаю, что у вас для этого не будет ни возможности, ни мотива.

     Полковник не спеша задернул шторы и только после этого повернулся лицом к девушке.

     – Это что же за маскарад такой? К детской елке готовитесь?

     – Извините, не успела заехать на «Мосфильм». Говорят, там-то хорошие гримеры, не чета нам, детсадовцам. Пришлось кроить на коленке, из того, что было. Рассчитано на удаленную видеосъемку, а нейросети под Станиславского там не прописали пока.

     Ветеран разведки покачал головой, потом так же неспешно подтащил сумку и убрал продукты в холодильник.

     – Чай? Нет, думаю, лучше полный ужин.

     – Спасибо, не откажусь. – Лена сняла с головы идиотскую дачную шляпку, а с носа – очки-велосипед. Вату, приклеенную на бедра под платьем, вынимать не стала.

     Наконец, хозяин квартиры и его незваная гостья заняли свои места за кухонным столом.

     – Ну-с, юная валькирия, я вас слушаю.

     – Павел Егорович, я бы хотела начать с того, что… не сочтите за неуважение, вы для нас – живая легенда, независимо от того, что происходит сейчас, поэтому…

     – Да-да, я понял вас, продолжайте. Позвольте я сам начну. С вашего первого вопроса. Я наслышан о том, что с вами произошло на Урале и здесь, недавно. На днях ко мне обращался ваш отец. Поэтому, если кто-то смог так незаметно проникнуть в квартиру, пока я, преодолевая боль в суставах, тянулся за своей сумкой, то это или вы, или ваш мифический противник-гипнотизер. Ну, а теперь я слушаю вас.

     – Павел Егорович, если вы не против, давайте продолжим экскурс в классику. Можно вас попросить взять три листа бумаги и написать характеристику на вашего бывшего подчиненного, на начальника ФСО и на моего отца?

     Макеев пытливо взглянул на собеседницу, задумался, но через несколько секунд поднялся и медленно ушел в гостиную. Вернулся спустя минут десять, неся в руке три исписанных листа. Лена внимательно прочитала их и положила на стол.

     – Спасибо, Павел Егорович. Теперь, если позволите, я сама расскажу вам то, что знаю. Выслушав моего отца, вы передали всю информацию непосредственно начальнику ФСО. Источник сведений не скрывали, об этом вас попросил сам полковник Стерпехов. Потом, узнав из новостей, то есть, их отсутствия, что покушение не состоялось, вы связались лично с президентом. Под новостями я имею в виду, конечно, не только ТВ, но и ваши контакты в конторе. Президент выслушал вас с удивлением, он явно не был поставлен в известность о готовившемся покушении, и согласился с вами в том, что есть вероятность утечки через «крота» в ФСО. Через некоторое время гарант сам вышел на вас и изложил свой план. Всех деталей я не знаю, но их не знаете и вы. Но вот, что я поняла. Кроме будущего президента, у вас было еще два подчиненных-ученика, оба сейчас являются видными организаторами, э-э, нашей капиталистической промышленности. Так ведь говорили в ваше время? Они взяли на себя две задачи: независимое расследование, с целью выявить участников заговора, и непосредственное прикрытие президента в его резиденции. В общем, я не собираюсь совать свой нос не в свое дело, верю, что вы подобрали наилучших и, главное, надежных исполнителей. Лично для меня было важно узнать, что, первое, вы – не участник заговора, второе, вы – не причастны к аресту моего отца, третье, вы сделали все возможное, чтобы снизить уровень опасности, угрожающей президенту.

     – Не все. Я сделал ошибку, обратившись непосредственно к начальнику ФСО. Он – протеже одного из этих, как вы изволили выразиться, организаторов промышленности, поэтому я пренебрег вероятностью того, что и он замешан в заговоре. При том, что сам факт – нет, не заговора, а такого фантастического сценария покушения, так пока и не доказан. Но в остальном не вижу причин оспаривать или уточнять изложенное вами сейчас. Можно вопрос?

     – Да.

     – Это – телепатия? Ясновидение? Что-то вроде того, чем владеет наш Сазонов?

     – Не знаю… Пока. Или и не узнаю никогда. Отец тоже сразу вспомнил Сазонова. Тот – по фотографии узнает нечто, я – по тексту. Притом ни он, ни я не можем объяснить, как и откуда приходит к нам эта информация. Действительно, очень похоже. Я не читаю ваши мысли. Но, взяв в руки эти листы, даже еще не видя того, что, собственно на них написано, я сразу поняла… то есть для меня стало самоочевидно, о чем вы думали, когда переносили эти вот свои слова на бумагу.

     – Самоочевидно?

     – Да. Как то, что это – моя рука. Больше ничего сказать не могу.

     – Любопытно… Кстати, с моей подачи эти два уважаемых… организатора тайно провели на объект Сазонова. Собрали всех в зале для собраний, под невинным предлогом, а экстрасенса нашего спрятали просто за портьерой. Звучит смешно, но это и в самом деле был один большой экспромт. В общем, Сазонов не обнаружил ничего необычного ни в одном из сотрудников.

     – Очень жаль…

     – Не беспокойтесь. Такой результат был ожидаем, хотя и надеялись на… чудо. Но все планы остались в силе. Люди продолжают работать, используя свои обычные, человеческие способности.

     – Павел Егорович, я…

     – Ни минуты не сомневаюсь, что вы – тоже человек, Елена Александровна. А не бог, и не шпион, и не этот… дух. – Макеев на секунду задумался, потом продолжил. – Я правильно понимаю, что и данные по заговору и покушению вы получили так же, как сейчас считали мои мысли о президенте и его друзьях?

     – Да. Генерал Плещеев вызвал меня для беседы. Там был блокнот, обычный, куда пишут так же от руки, как вы сейчас. Не знаю, важно это или нет… Стоп! Нет, не очень важно. Я так же считываю мысли человека, когда он нажимает на кнопки гаджета.

     – Хорошо. Не буду дальше выпытывать у вас подробности. Вы правы, когда упомянули, что я и сам не знаю деталей плана, который разработали мои бывшие ученики. Одно из правил обращения с секретными данными: знать как можно меньше, то есть только тот минимум, который необходим для выполнения задания. Но давайте еще вернемся к классике. На вас наверняка объявлена охота, а вы так спокойно разгуливаете по городу, пусть и под этой своей маскировкой… Как вы думаете, кто из нас сейчас больше рискует?

     – Конечно, вы, Павел Егорович. Хотя и сейчас весь ваш опыт, навыки – при вас, но вот возраст, извините за бестактность… С ним ничего не поделаешь. А я все-таки могу за себя постоять. Вам бы охрану попросить, товарищ полковник. Но можете быть уверены в том, что никакого хвоста я за собой не привела. Больше следует опасаться этого «крота» в ФСО.

     – Насколько я успел понять, вы внушаете окружающим вас людям, что вас нет, потому и уверены, что живого хвоста не привели. Но видеосъемки, все-таки, опасаетесь.

     – Мне показалось очевидным, что линзе и ПЗС-матрице я вряд ли смогу что-то внушить.

     – Линза, да, – тварь бессловесная. Но ведь отснятый материал смотрят люди. Вы можете возразить, что теперь есть вычислительные машины, они анализируют кадры, распознают лица… Но давайте, все-таки, начнем от печки. Хорошо, что мы вспомнили Сазонова. Если изображение, – бессловесное, заметьте, – хранит информацию, которую ему никто не приказывал запоминать, может быть, и обратное имеет место? Не хотите ли проверить, Елена Александровна?

     – Что?! Вы хотите сказать…

     – Да-да. Прошу вас, пройдемте в гостиную, а я пока найду видеокамеру. Брал напрокат у соседа по даче, а вернуть не успел еще.

     Десять минут ушло на то, чтобы найти камеру и установить ее в гостиной на штативе.

     – Так. Сначала проверим на живом человеке. Включайте вашу маскировку. … Фантастика.

     Макеев осторожно протянул руку туда, где только что стояла живая девушка.

     – Осторожно, Павел Егорович, я здесь.

     – Отлично. Теперь давайте три раза, с паузой секунд пятнадцать повторим включение-выключение. … Хорошо. Теперь выключайте маскировку, я выйду из квартиры, вынесу заодно мусор. А камеру… та-ак… вот! Включили на запись. По моему сигналу маскируйтесь и пройдите туда-сюда по гостиной.

     Через пять минут старый и малый экспериментаторы включили ролик на воспроизведение.

     – Ну вот, смотрите, Павел Егорович, меня отлично видно в кадре. Что и требовалось доказать.

     – Доказать?.. А вот поверите ли вы мне на слово, божественная воительница, что я-то как раз вас в кадре и не вижу?

     – Что?! Вы не шутите? Нет, извините… Я понимаю… Нет, ничего не понимаю. Этого не может быть!

     – Хорошо, что вам не пришло в голову проверять свой дар в залах универмагов, где легко «поймать» себя на экране видеонаблюдения. Вы непременно сделали бы неправильный вывод.

     – Вы гений, Павел Егорович.

     – Ну, просто опытный специалист по работе – с кем? – С людьми! Любая техника действует для людей, по их команде, им же и отчитывается. Словами, картинкой, звуком.

     – В ваше время, Павел Егорович, так и было. А сейчас можно скормить мое фото программе, а она уже автономно просмотрит отснятый материал и скажет, появлялась я там или нет. Это уже давно не фантастика.

     – Да, вы правы. Таких программ у меня нет, и проверить наше открытие на электронных мозгах мы не сможем.

     – Все равно, Павел Егорович, большое вам спасибо. В караулках у нас пока не роботы сидят. Живые люди, они тупо смотрят на мониторы в реальном времени. Но вот в то, что меня не увидят на записи, так и не могу поверить. Простите… вашему свидетельству я, конечно, верю. Но все это настолько нелогично, непоследовательно, что мой разум просто отказывается признавать такое поведение видеотехники как данность.

     – А вы и не признавайте. Более того, помните, что и люди все разные. На ком-то не то, что опосредованное, но и прямое действие вашего внушения может не сработать. С техникой проще. Вот холодильник. Он может сгореть, взорваться, мы это знаем. Но внезапно поджарить колбасу, вместо того, чтобы заморозить ее, он не сможет. Точнее, – не будет. Потому что работает по простым и понятным, пусть хоть и некоторым из нас, законам. А вот каким законам подчиняется ваша чертовщина…

     – Павел Егорович!

     – … хорошо, чародейство, мы не знаем. И есть ли у него вообще какие-нибудь законы. Из этого и исходите. Холодильник может подвести, но не может предать. А вот чародей, подобно нам, людям, может и подвести, и предать. Что распространяется и на зачарованные им предметы, к числу которых относятся и ваши нынешние, извинит за грубость, мозги.

     Макеев пытливо взглянул на девушку, потом на часы.

     – Говоря об охране, вы не посмели продолжить свою мысль и попросить меня приютить вас у себя до утра, потому что вам некуда идти.

     – Павел Егорович!

     – А заодно и прикрыть. И, кстати, о рисках. Вы понимаете, что наговорили мне столько, что теперь мои риски переносятся и на вас?

     Лена замерла в ступоре и густо покраснела. Макеев покачал головой и добавил:

     – И я, старый… «ветеран»… Не понимаю, как умудрился вас разговорить. На рефлексах… Впрочем, надеюсь, что плюсов от нашего откровенного разговора вышло больше, чем минусов. Время позднее, давайте, я постелю вам тут на диване. Ширма тоже есть.

     – Нет уж. Думаю, лучший способ вас прикрыть – продолжать действовать на опережение.

     Москва. Сейчас. На борту «Кнорра»

     В ожидании Анчара, я не терял времени зря. Дал задание Кире подготовить базы знаний в формате Содружества на основе ментального слепка полковника Стерпехова, а Симбу – смоделировать навык прыжка-телепорта для внесения его в метрическую матрицу Онга. Потом посадил Онга в кресло-кровать, залил ему и базы, и навык прыжка. Дал задание немедленно войти в учебный транс и начать учиться. Сам же двинулся в сторону рубки пилота, но наткнулся на Тирию, которая, как оказалось, стояла рядом и ждала, пока я не освобожусь.

      – Дим, «Римские каникулы» – это ведь история о твоей бабушке? Что-то такое с ней и в самом деле приключилось в молодости? И этот умный, благородный молодой человек – твой дед?

     – Э… Тирия, это, вообще-то, – кино…

     – Я понимаю, что кино. И знаю, что для таких представлений реальные исторические фигуры, прототипы героев, маскируют. Другой народ, другая местность. Тем более такую личность, как княгиня гипербореев, миссия которой вообще окутана покровом тайны.

     – Э… – я уже даже мычать не мог. – А откуда ты можешь знать о гипербореях? И вообще, о кино, о нашем искусстве?

     – Онг и Тилия превратили это помещение в артефакт иллюзий. А собственно Онга заинтересовало, почему тебя везде называют северянином. Он начал копать. Огорчался, что не все древние манускрипты помещены в облачные хранилища. Странная, вообще-то, идея, хранить знания в облаках. И еще, роясь в манускриптах, он часто употреблял слово «макулатура». Это ваше самое тайное знание, да? Впрочем, молчи. Правду ты нам все равно не расскажешь, это мы давно уже поняли.

     – Тирия! – я из последних сил держал на лице серьезную маску. – Ты только, пожалуйста, никому не рассказывай о своих догадках. Послушайся меня, как вассал.

     – Нет проблем, повелитель! Слушаюсь и повинуюсь. – с этими словами Тирия, держа гордую осанку, вернулась в свое кресло.

     А я, наконец, добрался до рубки. Мда… С такими любителями правды никакой лжи не нужно. Сами себе все выдумают.

     – Здравствуй, Дим. – обратилась ко мне Тилия, не отрываясь от обзорного экрана.

     Вот только не картины окружающей местности отображались на этом экране, а какой-то ролик с ютуба, типа нашего «В мире животных».

     – Привет. Ты что тут делаешь?

     – Если честно, то ничего. Пока есть время, знакомлюсь с флорой и фауной твоего родного мира.

     – Неожиданно… Кстати, не думал, что вы так быстро разберетесь с нашими сетями и найдете там что-то интересное для себя.

     – Это все Онг. Он помог мне сориентироваться в вашей сети, скачал то, чего не было в общем доступе. Среди прочего, вот, смотри. – Тилия с лукавой, но при этом какой-то таки очень мягкой улыбкой взяла нечто, лежавшее у нее на коленях и показала мне.

     – Клушанцев! «О чем рассказал телескоп»! Где ты взяла бумажную книгу? В Москве в магазин заходили?

     – Нет. Я синтезировала книгу по сканам, которые нашла в сети. Я пока не очень привыкла к этой… нейросети в голове, предпочитаю книги в обычном переплете. Разве что движущиеся картинки, как эти вот ролики, удобно просматривать через нейросеть. Но и тут мне кораблик помог, сразу предложил отображать на обзорном экране. Так я посмотрела виды, снятые вашими миссиями к Юпитеру, Плутону. Красиво.

     – Я рад. Очень боялся, что вы тут скучаете.

     – Да ты что! Онг скачал ваши… как вы их называете… кинофильмы, очень много, сотни, если не тысячи. А я попросила кораблик устроить в кают-компании… кинотеатр, правильно?

     – Да, он так называется.

     – Можно смотреть кино всем вместе, вдвоем-втроем, или индивидуально. Изоляцию картинки и звука обеспечивает кораблик.

     – Интересно… Вы продолжаете меня удивлять. Хороший мне попался отряд. Быстро учится всему, без напоминания. Как тебе наш кинематограф?

     – Дим, извини, как раз мне это все оказалось… не близко. Но остальным очень понравилось! Тирия твоя запала на «Римские каникулы», уже третий раз пересматривала, когда мы ужинали в кают-компании сегодня. А Гиара, твоя амазонка непраздная, даже напугала нас. Отсмотрела кино, в персональном режиме, и впала в ступор. Бормочет что-то вроде… «Они же все беспомощные, ничего не умеют, безрукие, неуклюжие… Но всех побеждают. Как такое может быть?» Кальна даже обеспокоилась за сохранность плода. Но Онг быстро прошелся по ней малым исцелением, и Гиара пришла в себя. Я посмотрела, что за фильм. «А зори здесь тихие.» Но мне это ничего не говорит. Я не понимаю, не вижу смысла в этом… лицедействе. Вот когда ты своим притворством убедил нас, тогда, в лагере у Форта, что ты – жадный, хитрый, но трусливый и неуклюжий местный житель, это было понятно. Ты хотел, чтобы мы поверили в твою дезинформацию. И своей цели достиг. Но когда это делают артисты, … ну вот, «Римские каникулы». Всем ясно, что девушка – не принцесса, у нее есть свое имя, фамилия, биография вся в сети. Мужчина – не журналист, он только что стража порядка изображал в другом кино, и это всем известно. Как можно два часа сидеть, уставившись в экран, заведомо зная, что тебя обманывают?

     – Ну-у, Тилия… Я даже не знаю, что сказать. Неужели мы настолько разные? Ведь у нас это общее не только между нами, разумными, но и между людьми и высшими животными. Котята, щенки, кусают друг друга понарошку, только обозначая, имитируя укус, чтобы не навредить. Погугли потом по слову «мимезис», может быть, что-то станет яснее. Как же вы растете, учитесь? Неужели в детстве в игрушки не играли?

     – Я сразу родилась взрослой. Только сначала была маленькой и беспомощной. Потом, по мере овладения силой, и навыки просыпались. А учеба в Академии – такая же, как и везде. Иначе к нам не поступали бы студенты из других миров и рас.

     – Ужас. Так что тогда тебе в этом кино– и видеоархиве?

     Тилия улыбнулась на этот раз уже смущенно:

     – Мне понравился канал «Дискавери»…

     Я хмыкнул и повернулся к двери, собираясь проверить Онга.

     – Дим, можно тебя задержать еще на пару минут. Я обнаружила кое-что интересное, что связано с магией.

     – Можно. Рассказывай. – Я присел в кресло второго пилота.

     – Во-первых, здесь недалеко есть мощные источники кюррим. Это – природная стихия, сопряженная с грязной магией в том же смысле, в каком жизненная сила сопряжена с магией жизни.

     – Что за грязная магия?

     – Родная для повелительниц стихии кюррим. Были среди нас такие. Они могли одним изящным плетением уничтожить целый мир. Неудивительно, что в течение тысячелетий, что нас гнали по всем мирам, этих повелительниц истребляли в первую очередь, так что среди тех немногих, что осели в мире Галанат, их, конечно, нет. Но и в мирное время рядом с ними всегда было неуютно. Даже нам. А все живое в их присутствии медленно чахло и умирало. И вот, что я тут нашла… смотри, на карте: Об-нинск, Дуб-на, потом выше, на северо-западе, Ло-мо-но-сов. Фух, какие длинные имена…

     – Подожди, но там же ядерные реакторы, электростанции. Ты хочешь сказать, там же и источники грязной этой вашей магии?

     – Нет, источники не магической, а природной, стихийной энергии. Но повелительницы кюррим могли бы их использовать и как источник. А так, там, конечно, есть магический фон, но такой же слабый, как фон магии жизни в ваших лесах. Больше я ничего не знаю, мы не проходим глубоко и в деталях то, что не связано напрямую с нашей собственной стихией, хотя можем помогать друг другу, подпитывать своей энергией, превращая в ту, что нужна.

     Я запустил поиск по воспоминаниям Иилы. Искал все, что связано со стихией кюррим. Кое-что нашлось. Попутно высветился огромный список конвертеров, буквально «все во все». Мой «хомяк» довольно заурчал. По основному же вопросу выяснилось, что повелительницы стихий имели что-то вроде адаптеров, позволявших поддерживать силы друг друга или усиливать совместно какое-нибудь плетение. Кпд, понятное дело, падал тем больше, чем менее родной для владелицы адаптера была требуемая энергия. Но все же лучше, чем ничего. Все эти адаптеры поддерживали и энергию кюррим. Ну и, наконец, жемчужиной в результатах поиска сверкнуло плетение, – нет, модель цельной энергетической структуры, – которая, будучи встроенной в артефакт или ауру мага, позволяла подпитывать природной силой кюррим накопитель ментальной энергии. Наиболее оптимальный выход она давала для энергии земли или огня, что, в общем, неудивительно, если представить себе, что за физические процессы стоят за этой кюррим. Но был и «собственный» спектр, на который эта структура работала по умолчанию. Там доминировали энергии света и тьмы, в равной пропорции, земля же и огонь были представлены заметно слабее. Но для универсала, как я, кому неважно, с какой энергией работать, этот «собственный» спектр был наиболее предпочтителен. «Что ж, пока я здесь, можно подсунуть артефактик под кожух реактора в Дубне или Обнинске. Нет, лучше на ЛАЭС. Посмотрим, сколько он там наберет.»

     – Дим, ты слушаешь меня?

     – Да, конечно…

     – Так вот, второе. Ты заметил, какой энергией пропитаны нейтральные миры? Такой, бесцветной и безвкусной, действительно нейтральной.

     – Да. Но ты же знаешь, мне все равно, с какой энергией работать, так что я особо внимания не обращал, но, да, будем считать, что заметил.

     – В вашем мегаполисе, Москве, я почувствовала фон этой самой энергии. Конечно, очень слабый, но по меркам этого мира, заметный. Например, фон энергии жизни в ваших лесах еще слабее.

     – Гм. В лесах, значит, эльфы. В горах – гномы. А в городах – городские тролли, так получается?

     – Фу. Не надо опускаться до профанации. Я подумала, – тут Тилия запнулась, снова смущенно улыбаясь, – ну, в самом деле, с твоей этой нейросетью я действительно стала лучше соображать.

     – Нисколько не сомневаюсь. Я слушаю тебя.

     – Смотри, в каждом магическом мире мы видим синергию естественного фона этого мира и как минимум одной магической расы, которая живет в гармонии с этим фоном. Ты прав, в лесу – эльфы, в горах – гномы, и т.д. И важны тут обе стороны. Точнее даже три. Третья – это результат синхронного и единомысленного мировосприятия представителей магической расы. Ну, когда миллион разумных занят одним и тем же, причем всю душу отдает этому занятию, то они скорее всего входят в какой-нибудь ментальный резонанс. Возникает тот же эгрегор, только не духовный, а ментоэнергетический.

     – Интересно. Получается, что дорогие москвичи насколько заняты одним и тем же (не будем, уточнять, чем), что входят в резонанс и создают эгрегор, в котором аккумулируется та же ментальная энергия, что и в нейтральных мирах? Но где тогда третья сторона, предрасположенность мира?

     – Вот в этом все и дело. Такое ощущение, что вы здесь – чужие. Как будто население нейтрального мира, то есть, на вашем языке – космической станции, изгнали и забросили сюда. Вы не нашли созвучия ни с одной из аутентичных энергий – я даже не могу сказать, каких, – и, помыкавшись, научились строить города и ютиться в них, имитируя родную вам среду. Но и в этом мир не поддерживает вас, так как стихия города ему чужда. Я не права?

     – Ты хочешь сказать, что наш Эдем – это не райский сад, а мрачная подводная лодка – ну, или космическая, какая разница – с тоннелями, рубками, отсеками, переборками? Какая-то неприглядная картина получается. И совсем безрадостная для тех, кто мечтает в этот Эдем вернуться. А что делать с теми, кто бежит из городов на волю, в пампасы, живет на природе, в гармонии с ней?

     – Несправедливо сравнивать с вашими лодками даже те миры, которые мы видели. Там очень просторно. Но даже если и так. Не знаю, что движет людьми, о которых ты говоришь. Я плохо вас понимаю. Но мне теперь представляется, что даже те земляне, что никогда городов не видели, тоже не живут в гармонии с природой, а попирают ее каждый день, каждый час. И сейчас, и в прошлом. Хотя прошлое ваше я знаю пока только на примере греков, меня же твой народ интересует в первую очередь. А фундамент его культуры как раз греки и заложили. И вот смотри. Вчерашние охотники и собиратели, техники никакой, бытовые условия даже хуже, чем у наших стихийных рас, не говоря уже о качестве оружия. И эти люди приходят к миропониманию такой изощренности, что и у Древних мы видим нечасто. Ну и дальше, на каждом повороте развития, вы, не зная и не помня ничего о своем прошлом, как будто выбираете кратчайший путь к его реконструкции. Это особенно заметно в сравнении именно с нейтральными мирами, где, наоборот, консервируется патриархальный быт плюс торговлишка.

     – Эк ты завернула. Я иногда почитывал всякий треп про цивилизации и культуры, но ничего подобного не встречал. Не знаю, кто бы тут поверил в такую теорию.

     – Но я же не придумываю. Я – не только повелительница, но и сама по себе – стихия, я чувствую энергии, их фон. И пытаюсь понять для себя, откуда и почему он тут взялся.

     – Мда. Ты знаешь, в Питере живет один художник, небесталанный. Он рисует городские пейзажи. Я гостил там год назад у друзей, они и затащили на его выставку. Меня поразило, что в его картинах нет никакого простора заднего плана, перспективы. Только улицы и здания, полностью закрывающие собой и линию горизонта, и самое небо. Получается, что этот, воистину честный художник-урбанист показывает именно то, что сродственно нам?

     – Не знаю. Как его зовут? А, вот, вижу репродукции… Я в живописи не разбираюсь, но, да, в благоустроенном нейтральном мире такие виды никого бы не удивили.

     – Другой вопрос. В нейтральных мирах присутствуют все без изъятия магические расы. Но нет ничего похожего на «нейтральную», которая бы должна была как раз жить в гармонии с этой бесцветной энергией. А стихийные – эльфы, гномы – живут там тысячелетиями и вовсе не мечтают сбежать обратно в свои леса и горы. Не находишь противоречия?

     – Дим! Ты, технократ, первым должен был сказать мне, а не я – тебе, что нейтральные миры – космические станции, они вовсе не предназначены для таких рас. Они ведь там даже утилизаторами не пользуются, не говоря уже о том, чтобы пойти в док, запустить бот или челнок, полетать по сектору, спуститься на ближайшую планету. Я тут видела ролик в новостях, как селяне устроили огород на городской площади. Вот так, приблизительно, и живут эльфы и гномы в нейтральных мирах, куда заползли тайком, украдкой, через порталы Древних. Ты же сам все видел. И, кстати, попробуй кто выгнать этих селян с площади, что будет? Зря смеешься. Так же точно и эльфы с гномами держатся за нейтральные миры. Потому что имеют через них свою выгоду.

     – Да-а. Связно излагаешь. Но вывод-то какой?

     – Он вряд ли тебе понравится. Встретимся с Иилой, поставим ей эту… нейросеть. Если подойдет, я предложу ей вернуться сюда, побродить, вникнуть, что тут происходит. Нам же действительно все равно, где жить. Родственные нам природные силы здесь есть. Остальное просинтезируем сами. С тобой останемся на связи. Будем подпитывать и ухаживать за портальной площадкой. Тебе же от Иилы больше и нужно ничего, правда? А развлекаться тебе и без нее есть с кем. Не сердись, это медицинский факт. Иила будет тебе фотки присылать. В общем, поживем, посмотрим… Тогда и будет тебе вывод. А нейтральная раса – это Древние, которые и построили нейтральные же, сообразно себе, миры. Где теперь эти Древние? Все уверены в том, что они вымерли. Но вот, глядя на тебя, можно в этом усомниться. Ты не похож на магов – у тебя нет ауры. Ты не похож на простых разумных, т.к. вытворяешь с живым и неживым вокруг себя такое, что и магам не снилось. И тебе, действительно, все равно с какой энергией работать, а это немыслимо ни для одной из магических рас. Но родству с нейтральной, то есть универсальной, синкретической энергией, это как раз не противоречит. В общем, такое ощущение, что не Иила, а ты пролежал где-то миллиард лет, проснулся и начал постепенно вспоминать все, чему тебя там учили. Да, вот что еще из важного можно упомянуть. Только Древние умели создавать и активировать порталы в замкнутых помещениях.

     – И я.

     – О чем и речь.

     – Ладно, медицинские факты я буду обсуждать с Иилой наедине, без посредников. А ты не отвлекайся от темы и ответь еще на один вопрос. Ни в верхних, ни в срединных, ни в нижних мирах нет стихии, которая представляла бы магию разума. Может быть, эта бесцветная энергия – она и есть?

     – Не знаю. Стихии разума нет, так что и нашим сестрам тут нечем повелевать. То же можно сказать и о нейтральной энергии. Да тут еще проще. Мы ведь никогда не жили в этих мирах, так что и не могли повелевать в них ничем. Но, если логически рассуждать, чем еще можно заниматься на подводной лодке, кроме как совершенствовать и заострять свой ум? Так что, возможно, ты и прав.

     Москва, три часа спустя

     К тому моменту, когда Онг завершил изучение знаний полковника Стерпехова, подоспело и новое вооружение для него. Во-первых, у первого попавшегося подпольного торговца я позаимствовал пистолет «Макаров» с незасвеченным в полицейской базе индивидуальным номером. Холодного оружия у Онга и так хватало. После этого наступила творческая часть.

     «Симб, смоделируй энергетическую структуру плетения аннигиляции с интерфейсом мыслесвязи, совместимым с нейросетью Онга. Управляемые параметры: ширина луча – плавное изменение, интенсивность – два уровня, убойный и режим чистки. Во втором случае аннигилируется не сам объект, а слой грязи или пыли на нем. Плюс виртуальная кнопка «Пли».

     - Готово.

     «Теперь аналогичную структуру для плетения, разрушающего незащищенные метрические матрицы изделий, с теми же параметрами. Само плетение сохранить под наименованием Луддит.»

     - Готово. Наименование плетения сохранено.

     Дальше настал черед упражнений в артефакторике. В кристалл поменьше – плетение, кристалл побольше – в качестве накопителя, «батарейки». Наконец, попросил Тилию скопировать для артефактов «одежду» – муляж пистолета Макарова. Выбрал красный цвет для аннигилятора, зеленый (на радость «зеленым») – для уничтожителя техники.

     Полигоном для Онга выступила ночная Москва. Для этого пришлось под маскировкой посетить ближайший ночной клуб и выбрать отморозка погаже. Убедившись, что его припаркованный «Инфинити» оснащен полностью электронным зажиганием, я позвал на парковку Онга. Под моим руководством тот взломал замок через нейросеть и сел за руль. Я занял пассажирское сиденье, и мы покатили по ночным улицам. Сдав экзамен по вождению, включая экстремальное, Онг обработал автомобиль с расстояния пять метров очищающим плетением, предварительно оставив на руле каплю крови. Убедившись, что капля исчезла, с того же расстояния Онг применил сначала плетение «Луддит», затем – аннигилятор. Новенькая автомашина перестала существовать.

     Немного подумав, я подготовил особый магазин для ПМ, в пули которого внедрил плетение аннигиляции. Это дало возможность уничтожать предметы с расстояния более пяти метров.

     - Энергопотребление плетения аннигиляции в восемь раз превосходит энергопотребление плетения Луддит.

     «Хорошо, Симб, учтем.»

     На этом подготовка Онга к разведывательно-диверсионной деятельности на территории РФ была завершена.

     Еще раз убедившись, что Анчар не может найти Лену, я переместился в камеру к полковнику Стерпехову и вызвал туда Онга и Анчара. Уточнив задания для каждого из них, вернулся обратно в «Кнорр» и прошел в рубку.

     «Кнорр, объясни, как управлять кораблем в ручном режиме?»

     - Оба пилота корабля ментально совместимы с режимом слияния. Одному из них нужно пожелать войти в этот режим, после чего просто перемещаться в пространстве в желаемом направлении с желаемой скоростью.

     «Спасибо. Давай, включай этот режим.»

     Рубка корабля немедленно распахнулась (виртуально, конечно), я почувствовал себя зависшим в воздухе над землей. После чего внимательно прислушался к «себе», пытаясь выяснить пределы своих ощущений. Прежде всего, в мое поле зрения попало сероватое облако, окутавшее Москву. Его плотность увеличивалась к земле и, казалось, простиралось еще дальше вглубь, под землю.

     «Это явно не смог. Нейтральная энергия?»

     - Да. Этот тип энергии вы со вторым пилотом назвали нейтральным. Максимальная концентрация достигается в подземных тоннелях, которые вы называете «метро».

     Переключая внимание, я начал осматривать окрестности Москвы, пытаясь заглянуть все дальше и дальше. На юго-востоке появилась тускло светящаяся точка. Она разгоралась по мере того, как я «приближал» ее в фокус своего внимания. Совместив свое поле зрения с картой навигатора, я определили географическое положение точки. Южный Урал, Пермский край, деревня Молебка.

     «Что же там такое?» – подумал я.

     - Один из стабилизирующих матричных элементов, к которым привязаны межмировые координатные системы.

     «Можешь подсветить мне остальные стабилизирующие точки этого мира?»

     Земля под мной мгновенно схлопнулась до размера очень крупного глобуса. На нем высветилось полтора десятка точек. Гималаи, юг Мексики, южная Африка, Новая Зеландия, … дальше я разбираться не стал.

     «Есть ли аналогичные точки на других небесных телах этой звездной системы?»

     Земной глобус послушно съежился до размеров апельсина, а из окружающей черноты космоса на меня «прыгнули» небесные тела – Луна, Венера, Марс, Меркурий. На поверхности каждого из них горело не менее десятка аналогичных стабилизирующих точек.

     «Кстати, о Меркурии…» – подумал я. – «Кнорр, безопасно ли для нас находиться в этой вот точке?» – я подсветил мысленно одну из стабилизующих точек на поверхности ближайшей к Солнцу планеты. – «Я имею в виду радиацию.»

     - Стандартного энергетического щита корабля достаточно для пребывания экипажа и пассажиров в указанной точке неограниченное время.

     «Симб, Кира, постройте энергетическую модель плетения, вырабатывающего ментальную энергию типа кюррим. Нужна рекурсия: по накоплении энергии плетение должно клонировать себя в ближайший незаполненный квадрат, где есть подходящая в качестве носителя кристаллическая структура. В качестве накопителя использовать кристаллические слои под плетением, на всю доступную глубину.»

     - Модель плетения готова.

     «Так быстро?»

     - Использован функционал ментомагического опознавателя из арсенала магини Гиары. В знаниях оператора найден аналогичный модуль. В результате слияния этих модулей получен ментальный конструкт пятнадцатого уровня, реализующий узел виртуального кластерного вычислителя.

     «С полнотой по Тьюрингу?!»

     - Да.

     «Как вы добрались до знаний Гиары?»

     = Магиня Гиара применила ментомагический опознаватель для анализа энергетической структуры артефакта «Пирамида».

     «Понятно. Что ж, спасибо, будем иметь в виду. Автономные ментомагические дроны с бортовой электроникой… Круто!»

     - Выражение оператора не имеет смысла.

     «Да не бери в голову. Это я образно… И вообще, на будущее.»

     В итоге на поверхности планеты Меркурий мы провели всего несколько минут. В его грунте оказалось достаточно силикатов, чтобы плетение распространилось по всей поверхности в автономном режиме. Следовало только убедиться, что энергии действительно вырабатывается больше, чем тратится на работу плетения. Через пять минут уже стало ясно, что, да, это так. Молодец, стихия Тилия, отличный подарок! Бесплатный источник ментальной энергии, солнечный «ветряк».

     «Кира, ты уже ищешь на звездном небе навигационные реперы Содружества?»

     - Да. Но данных пока не хватает для однозначного совмещения видимой проекции потенциальных реперов с трехмерной картой Содружества. Для получения надежного результата предлагаю последовательно переместить летательный аппарат Кнорр в точки пространства, образующие тетраэдр со стороной десять парсек.

     «Кнорр, ты понял? Давай, выполняй.»

     - Принято. – отозвался кораблик.

     Как ни хотелось мне посетить ближайшие системы Альфа Центавра и Тау Кита, но пришлось смириться с планом Киры и облететь совершенно пустые, если не считать межзвездной пыли и газа, участки околосолнечного пространства.

     - Достигнута однозначная идентификация трех реперов координатной системы Содружества. Ближайший сектор Содружества находится на расстоянии девяти стандартных гиперпрыжков. Сектор Рекура находится на расстоянии тридцати двух прыжков. Завершено совмещение координатных систем Содружества и летательного аппарата Кнорр.

     «Вот! То на что я надеялся, и чего опасался. Кира, кто конкретно владеет этими секторами на расстоянии девяти прыжков?»

     - Империя Аратан, глубокий фронтир. До ближайших цивилизованных секторов еще семь прыжков.

     «Хорошо, хоть не агарцы… Но вовремя я запустил магический накопитель. Как бы я ни относился к земным правителям, население все-таки стоит прикрыть. Магия – технология бедных? Неважно, лишь бы работала. Как именно – придумаем. При том, что ни магию, ни технологии Содружества землянам отдавать нельзя. Слишком опасные игрушки. И без них у нас – дурдом на пороховой бочке. Кнорр! Курс – в сектор Рекура, под маскировкой.»

Глава 3

     Москва, днем раннее, поздний вечер

     Лена уверенно вошла в здание ФСБ и проскользнула мимо караульного. Аккуратно сняла с доски за его спиной ключ от кабинета генерала Плещеева. На ускорении метнулась по лестнице на третий этаж и дальше по коридору, открыла кабинет и с той же скоростью вернулась к проходной и повесила ключ на место. Караульный продолжал мониторить картинку с камер наблюдения.

     «Даже с места не сдвинулся…»

     Лена спокойно вернулась обратно к кабинету генерала и вошла внутрь. Сначала – стол секретарши. Никаких блокнотов или листков с записями на нем не оказалось. Ящики тоже девственно пусты. Хоть и заперты. Но для Лены это не явилось препятствием. Девушка остановилась в растерянности. Такой параноидальной предосторожности она не ожидала. Прошло несколько минут.

     «Так, а что это под стеклом? О, опять те же грабли! Когда я перестану презирать блондинок?»

     На столе под стеклом в причудливом беспорядке были разложены вырезки из глянцевых журналов. С текстом. Какой бы ни был он примитивный, владелица стола не могла не вычитывать его, пусть и подсознательно. Но для Лены, поначалу, все это выглядело как абстрактный узор, как нечто, в принципе неинформативное и бесполезное.

     Но теперь девушка настроилась на гламурные вырезки как на источник информации.

     «Фамилии, имена, звания заговорщиков… запоминаем… адрес загородной базы… запоминаем… что по генералу Плещееву? Ничего? Что же, такой мощный гипнотизер ничего не выудил из него? Странно…»

     Аналогичный «обыск» в кабинете генерала ничего нового не принес, за исключением адреса еще одной базы. Аксиньино. Неблизко, но и в пределах Москвы без транспорта делать нечего.

     Лена захлопнула двери в кабинет и приемную, вышла на улицу. Достала мобильник, набрала номер Макеева.

     «Трубку не берет, автоответчик не настроен. А другого номера мне не дал. Конспиратор! И что теперь делать? Правильно, искать подонков, а дальше продолжать действовать на опережение.»

     Лена углубилась в кварталы подальше от Лубянки.

     «Где тут у нас подонки с машиной?»

     Наконец, попался «бумер» с водителем и мотором на холостом ходу. Сканирование его мобилы выявило род занятий водителя и его друзей.

     «Наркодилеры. Очень хорошо.»

     Окна, к сожалению, закрыты.

     «Да, уже прохладно. Золотая осень подходит к концу.»

     Пришлось сымитировать подозрительную активность в районе багажника. Водитель долго решался, но, наконец вышел из машины. Не успев сделать и шаг, начал заваливаться. Лена оттащила его на тротуар, затем еще дальше, в подворотню. Обыскала, нашла ключ, наличные. Больше ничего брать не стала.

     Через два часа Лена подползала к небольшому домику, укрытому в леске, примыкавшем к заброшенной усадьбе. Сам лесок, по-видимому, когда-то играл роль парка в этой усадьбе, но давно одичал. Домик был окружен высоким, но подгнившим и покосившимся забором. Машину пришлось оставить в трех километрах от домика и совершить марш-бросок. Лена в очередной раз пожалела, что в учебке им преподавали навыки разведывательно-диверсионной деятельности далеко не в том объеме, какой бы пригодился сейчас.

     Вынув, стараясь не шуметь, пару досок из забора, Лена углубилась в заросли малины, окружавшие периметр забора с внутренней стороны. В двух окнах домика горел свет. Входная дверь не заперта, слегка приоткрыта, как бы приглашая. С задней стороны к дому примыкал полуразрушившийся сарай. Его двустворчатые ворота и вовсе были распахнуты. Заходите, гости дорогие. Девушка пробралась к ним и заглянула внутрь. Дождалась, пока глаза привыкнут к темноте, осмотрелась. Невысокий сеновал, огородный инвентарь. Дверь в дом. Лена решилась и пересекла, наконец, невидимую линию, обозначавшую створ ворот. Тишина. Лена осторожно, шаг за шагом, двинулась в направлении двери.

     «Откуда тут дует? Сквозняк?» – это было последнее, что девушка успела подумать, прежде, чем потерять сознание.

     * * *

     Сознание вернулось к Лене рывком. Кресло. К нему пристегнуты руки, ноги. Ничего не болит, видимых повреждений нет. Напротив – Плещеев, со своей обычной лицемерно-участливой улыбкой. Левее и позади – Карлова. Ее лицо – маска, никакого выражения.

     – Вот мы и встретились с вами, Елена Александровна. Недолго пришлось ждать. Я вижу легкую тень недоумения на вашем лице. Газ «Норд-Оста»! Слыхали о таком? Да куда вам. В том году вы едва пешком под стол ходили. А мы, вот, грудью стояли на защите конституционного строя и территориальной целостности… Да-с. Ну, не будем время терять. Люсенька, шприц подай, пожалуйста.

     Взяв шприц, Плещеев закатал рукав лениной блузки и быстро нашел вену.

     «Сыворотка правды. Даже я знаю, что она действует не на всех. Но прежде всего – купировать.»

     Лена вошла в режим «акупунктуры» и нашла ближайшие к месту укола точки. Начала мысленно имитировать нажатие последовательно в каждую из них. Одновременно почувствовала, что сыворотка пошла по вене. Визуально ее действие выглядело как бледновато-серый налет на розовой, видимой «физическим» зрением коже. Точнее – под ней. Лена продолжала давить на выбранные точки. Налет дошел до невидимой границы, чьими «сторожевыми башнями», образно говоря, выступали акупунктурные точки. Откатился, снова надвинулся; отхлынул; и так раз за разом, как морские волны на берег, с частотой два-три наката в секунду.

     Наконец, Плещеев выдавил остаток жидкости из шприца, выдернул его и передал подельнице. Лена перестала «давить» на точки, но продолжала отслеживать серый налет. Он так и колыхался, волнообразно, внутри очерченных ему границ.

     «Как бы теперь поаккуратнее симулировать энтузиазм и преданность собаки, виляющей хвостом. Ведь Карлова не только гипнотизер, но и психолог, кажется с клинической специализацией. Если так, то вряд ли удастся ее обмануть.»

     Лена ушла в себя на мгновение, и вдруг обратила внимание на странное жжение в районе шеи. Инстинктивно сфокусировав внимание на источнике раздражения, девушка вошла в режим «считывания данных» или «сканера», как чаще всего она стала теперь называть свою способность.

     «Ох, вот это новость… Дважды я дура, что понадеялась на свои дары. Мало того, что о Карловой мы наверняка знаем ничтожно мало, да тут еще и ее начальник… Стоп. Сосредоточиться и отсканировать максимум информации, обдумывать потом будем. Ошейник подавления, вшит в воротник… Плещеев, впрочем, не особо надеется на него в моем случае, поэтому и сыворотка правды. Стоп! Не только это. Он не хочет светить перед Карловой всю эту технику. Газ… Это не фентанил, с «Норд-Остом» ничего общего. Тоже для Карловой легенда. Газ – неземного происхождения, его формула Плещееву неизвестна. Что по планам генерала относительно допроса? Он не готов полностью доверять, в моем случае, ни сыворотке, ни ошейнику. Симуляцию будет проверять жестко, но втайне от Карловой. Понуждая к действиям сексуального характера, от них не останется следов, но наивный симулятор перед лицом такого унижения наверняка расколется. Плещеев знает, что нас не готовили для работы под прикрытием. Это там люди готовы на все ради выполнения задания. Причем, не только женщины, но и мужчины. Ведь информаторы-то могут попасться всякие, разные. «Голубые», «красные», … «розовые» то есть. Поэтому и такую тренировку проходят будущие агенты. Жесткую. … Но до этого еще надо дожить. Выбросим пока все из головы и сосредоточимся на допросе. Пожалуй, буду вести себя так, если бы со мной беседовал отец. Так будет правдоподобнее… Теперь что по истории? Откуда у Плещеева газ и ошейник. Та-ак… Пришельцы. Не работорговцы. Экспериментаторы-вивисекторы. Ищут подопытный материал, по которому не нужно отчитываться перед надзорными органами. Оставили Плещееву технику, материалы. Дали задание искать и похищать одаренных молодых людей, юношей и девушек. Обещали вскоре вернуться, но уже десять лет как от них ни слуху, ни духу… На этом вроде как все, ничего больше не выжать из ошейника.»

     Лена вышла из транса и взглянула на Плещеева так, как если бы увидела его первый раз в жизни.

     Аксиньино, десять лет назад

     – Господин профессор, не извольте беспокоиться, все сделаю в лучшем виде! – подполковник Плещеев так и стелился перед космическим гостем. Его собеседник, аграф, выпускник Имперского университета по кафедрам ноомедицины и ксенобиологии, профессор Кораф снисходительно покачивал головой.

     – Славно, славно… Есть еще вопросы, серв Герман?

     – Никак нет, господин профессор.

     – Очень жаль, серв Герман, очень жаль. Неужели рабский имплант напрочь отшиб тебе последние крохи интеллекта? – Кораф стрельнул глазами в сторону своего ассистента. Тот подобострастно хихикнул. – Ты должен знать, серв Герман, что всякий метод… – Кораф поднял вверх свой тонкий холеный пальчик.

     – … работает только тогда, когда известны его границы! – тут же продолжил ассистент.

     – Именно так, ассистент Греаз! Об этом ты должен был спросить меня, серв Герман! «Каким образом я, необразованный и неученый дикарь, узнаю, работает имплант подчинения на новом серве, или нет?» А не уверять нас в своем усердии и преданности. Наши методы подавления воли не всесильны. Они работают тем лучше, чем более объекты воздействия удовлетворяют параметрам нормативной кроссрасовой выборки К-283, то есть, Контроль, версия двести восемьдесят три. Я вижу испуг в твоих глазах, серв. Нет, тебе не придется изучать базы по ноомедицине и отрабатывать знания на тренажерах. Мы оставим тебе один маленький прибор. Ассистент Греаз!

     Тот шмыгнул к шкафу и достал прибор, формой и размером напоминавший лазерную указку и даже, отчасти, исполнявший ее функцию.

     – Позови серва Ивана!

     – Ваня, зайди! – крикнул Плещеев.

     В комнату вошел молодой человек в камуфляжной форме. Телосложением и лицом он напоминал персонажа артиста Дюжева.

     – Серв Герман! Возьми прибор. Нажми на кнопку, она тут одна, не перепутаешь, и наведи это красное пятнышко в район головы серва Ивана. Видишь, горит лампочка-индикатор? Какой цвет?

     – Зеленый, господин профессор!

     – Отлично, серв Герман! Теперь прикажи серву Ивану покинуть помещение.

     – Ваня, свободен.

     – Так вот, имплант серву Ивану установлен, и работает штатно! Именно этот отклик кодируется зеленым цветом. Есть еще два. Оранжевый означает, что имплант установлен, но не функционирует, степень исправности показывается оттенком цвета – от желтого, означающего мелкие неполадки, до красного. Темно-красный цвет означает, что имплант либо не установлен вовсе, либо не откликается даже на базовые контрольные сигналы. Но даже желтый сигнал неприемлем, по крайней мере, в рамках твоего задания. Серв, на котором тестер дает любой сигнал, кроме зеленого, подлежит немедленной ликвидации. Ты понял меня, серв Герман?

     – Так точно, господин профессор!

     «А ведь ты самоутверждаешься, «господин профессор», на нас, дикарях!» – подумал Плещеев. – «Что же, девушки тебе не дают, или еще какие проблемы? Ну, будем иметь в виду. Любая слабость начальника – бесценный клад для подчиненного».

     – Бойцов проверять тестером регулярно, лучше всего – ежедневно. Опасность не в том, что серв выйдет из подчинения, а в том, что его поведение может стать непредсказуемым. Особенно в случае вас, дикарей. Поэтому, вот и проверим. Конечно, по логу медкапсулы, мы знаем о тебе все, серв Герман, но вдруг за прошедшие несколько дней что-то изменилось? …

     Плещеев застыл, стараясь, чтобы ни один мускул не дрогнул на его лице.

     – …нажимаем на кнопочку, наводим, … О, цвет зеленый! Что и требовалось доказать.

     Высокомерные аграфы не обратили внимания на капельки пота, выступившие на лбу Плещеева.

     – Теперь по уровню доступа к лаборатории. Шкафы и саму лабораторию мы запирать не будем. Войти в нее может только тот, кому установлена нейросеть Содружества. Из местных – это только ты. Мы не знаем, кому может понадобиться экстренный доступ. Если же сюда доберется кто-то из наших противников, нам уже будет не до лаборатории, скорее всего. Хотя и никаких следов, ведущих непосредственно к нам, мы не оставляем. На случай физического или психического воздействия на тебя или твоих бойцов поставлена реакция – смерть от сердечного приступа с немедленной самоликвидацией импланта. Ты – единственный из дикарей, кто будет об этом знать. Стазис-капсулы, впрочем, ты будешь шифровать. Алгоритм генерации пароля вшит в твою нейросеть. Так что, в итоге: любой носитель нейросети может войти и забрать стазис-капсулы. А на базе мы введем правильный пароль и вскроем их. На этом все. Жди нас через один-полтора местных года.

     Аксиньино, пять лет назад

     Полковник Плещеев с замиранием сердца подошел к двери секретной лаборатории, располагавшейся в подвале неприметного домика, скрытого в неухоженных зарослях заброшенной еще со сталинских времен усадьбы. Сегодня – решающий эксперимент. Хакер Гоша, наконец, разобрался в меню ручного управления медкапсулой. Найдены и описаны все режимы изъятия и установки нейрокомпонент. Для этого пришлось пойти на риск. Гоша не имел в своей талантливой голове никаких имплантов. Ведь немедленная смерть грозила не только тому, кто попал в плен и на допрос. Но и тому, кто покусится на любые несанкционированные действия с оборудованием аграфов. Вначале, конечно, боль, она должна остановить того, кто совершил нечто запрещенное по ошибке. Далее боль нарастает, наиболее упорным уготована смерть. Но что же с самим Плещеевым? Почему имплант разрешает ему больше, чем остальным? Это вопрос занимал полковника с того памятного дня, когда профессор Кораф неожиданно проверил его портативным нейротестером.

     Действительно, нейросеть и имплант подчинения Плещеев получил за неделю до дня расставания с внеземными хозяевами. Следом за ним через медкапсулу прошли все бойцы его нелегального вооруженного «коллектива», перевербованного, большей частью из бригад братков, либо частных детективных контор, где служили отставники из органов. Более пятидесяти человек. И еще пять тысяч имплантов оставили Плещееву хозяева, на всякий случай. Жизнь криминального наемника коротка. Требовался резерв для восполнения выбывших кадров.

     Неделя ушла у Плещеева на то, чтобы окончательно убедиться, что имплант действует на него иначе, чем на других. Втайне от хозяев он подводил то одного, то другого бойца к шкафам с резервным оборудованием, которое аграфы оставили для своих нужд; открывал меню медкапсулы (базовое тестирование на интеллектуальный индекс, входившее в список обязанностей Плещеева, запускалось аппаратной кнопкой, вход в меню для этого не требовался). Все, как один, жаловались на нестерпимую головную боль. Все, кроме Плещеева. Он уже начал думать, что процедура установки прошла со сбоем и, конечно, не спешил уведомлять об этом хозяев. Он так и так собирался хранить им лояльность. О том же, чтобы сообщить своему руководству по ФСБ о вопиющей угрозе национальной безопасности, и вовсе не было речи. У Плещеева к этому времени созрел совсем другой план. Профессор – самовлюбленный индюк, его беспокоит только личная карьера. Его ассистенты – простодушные «научники». Никого из имперских ищеек, о которых, невольно понижая голос, упоминали члены экспедиции, он в ее составе не учуял. Обоснованно полагаясь в этом на свою профессиональную интуицию и видимую невооруженным глазом «конвергенцию» – сходство культурных и психологических профилей землян и пришельцев. Значит, судьба дает ему шанс, который грех не использовать, невзирая на любые риски. Слишком заманчив приз – карьера в Содружестве.

     По начальной базе о Содружестве, которая шла в комплекте с нейросетью, Плещеев, выпускник МГУ по двум специальностям – философии и психологии, давно составил для себя некоторое представление о том, что за люди (и в частности, и обобщенно, как гуманоиды) там живут. Высокие технологии у них сочетались с архаичной ментальностью. Как если бы готы и лангобарды внезапно освоили гиперпрыжок и протонные пушки. Край непуганых идиотов, решил для себя Плещеев и стал выстраивать стратегию манипуляции этими наивными существами. Технике же манипуляции будущий полковник и генерал учился к тому моменту без малого тридцать лет, с тех самых пор, когда первокурсник философского факультета начал свою стремительную комсомольскую карьеру. Тогда же он начал по крупицам собирать свое бесценное знание. Начиная с логики аргументации. Как интересно: вопреки марксистско-ленинскому учению, для доказательства истинности своего утверждения достаточно лишить оппонента возможности это утверждение оспаривать. А как именно надо правильно его лишать, Плещеев стал учиться уже на другом факультете. Выяснилось, что у каждого человека есть в картине мира узкие, проблемные места, темы, о которых он не может рассуждать непредвзято. В споре с таким человеком достаточно выстроить некое вполне безобидное суждение, касающееся такой темы. Вплоть до самых отстраненных, типа разведения кроликов в графстве Суссекс. Человек не будет его оспаривать, во-первых, незачем (пока), во-вторых, оно слишком значимо, болезненно, чтобы оспаривать. Далее на таком суждении можно выстроить целый логический плацдарм, в конце концов подведя к нужному тезису. И вот, мышеловка захлопнулась. В попытке дать достойный отпор, оппонент логически вернется к основанию выстроенной пирамиды и в ужасе умолкнет. Цель достигнута без малейшего намека на вранье и передергивание. Оппонент сам загнал себя в ловушку.

      Но что же случилось с имплантом? Плещеев, конечно, не мог судить сколько-нибудь обоснованно о чужой технике, но один факт сам по себе исключал любые версии о неисправности нейрооборудования. Прибор официально признал землянина лояльным инварианту подчинения воли, реализуемому имплантом. И тут уже было о чем порассуждать и гуманитарию.

     Еще в университете, взяв на себя, по комсомольской линии, нелегкое бремя проверки лояльности советских студентов, Плещеев выделил небольшую, но любопытную категорию индивидов, к которой без малейшего угрызения совести отнес и себя. Люди, которые имели настолько запутанную систему ценностей, а также каскад психологических блокировок ее логических противоречий, что и сами о себе не могли сказать – патриоты они или диссиденты. Люди, которые могли одновременно и искренне быть готовыми защищать свою великую Родину, и тут же, одинаково искренне презирать ее за реальные или мнимые недостатки – или даже вообще «просто так», не доискиваясь какого-либо рационального обоснования. «Патриоты Шредингера», как окрестил их один студент-физик, с которым Плещеев имел длительную беседу в рамках общественно-политической аттестации. Неудивительно, что высокоумные методы аграфов на такой популяции дали сбой. Какая там К283! Не хотите ли расу эзопов, рабов с фигой в кармане? Носителям патриархального, кланового менталитета, где совершенно ясно, где старший, где младший, где свой, где чужой, такое двоемыслие не могло привидеться и в кошмарном сне.

     Планы планами, но и задание надо выполнять. За первый год в новом качестве Плещеев протестировал в медкапсуле шестьдесят шесть молодых людей обоих полов. Пять стазис-капсул на каждый момент времени хранили пятерых с максимальным интеллектуальным или ментальным индексом. Новый кандидат, превосходивший одного из пяти, вытеснял самого слабого, который, не просыпаясь, уходил в утилизатор. Прошел год, другой, третий, Плещеев аккуратно тестировал молодежь, но аграфы не возвращались. Полковник, после некоторого колебания, взял за рабочую ту версию, что у профессора с ассистентами возникли очень серьезные проблемы, и, если и ждать гостей из Содружества, то это будет совсем другая команда.

     Поэтому стоило, наконец, разобраться с имплантом, а заодно и поменять нейросеть. Несмотря на многолетний опыт безнаказанного обращения с техникой пришельцев, которые имплант в норме должен был бы запрещать, Плещеев не решился рисковать ни медкапсулой, ни своим здоровьем. Для длительных сеансов исследования возможностей медкапсулы полковник нанял стороннего специалиста, хакера Гошу, в отношении которого имел как «пряник» эксклюзивного доступа к коммерческой эксплуатации внеземной техники, так и «кнут», состоявший в пухлом досье хакерских шалостей Гоши.

     – Товарищ полковник, все тестовые прогоны завершены штатно. Последним я проверил самый сложный режим. Автоматическое исполнение заранее заданной программы работы с нейрооборудованием, в отсутствие контролирующего процесс врача или медтехника.

     – Отлично, Гоша! Но помни, наша главная цель – реверс-инжиниринг этого оборудования. Мы должны освоить производство такой техники, поставить ее на службу нашей науке и вооруженным силам. Начнем с установки нейросети, требующей, по маркировке, наивысшего интеллектуального индека, когда-либо регистрируемого пришельцами. Какой у тебя индекс, дай Бог памяти?

     – Двести шестьдесят три!

     – Замечательно! Вот нейросеть, чей минимум – двести пятьдесят. С тебя и начнем. Это очень удачно. Нам не придется расширять круг посвященных. Ввиду особого уровня секретности проекта, это было бы весьма нежелательно.

     – Я понимаю, товарищ полковник. Я готов. Программа установки нейросети на чистую нервную сисему – здесь, в этом разделе меню.

     – Я понял, Гоша. Раздевайся и залезай в капсулу.

     Полковник закрыл крышку, приветливо помахал рукой юному гению. После чего покопался в меню и выбрал пункт: разделка разумного на органы для трансплантации. Отвернулся от капсулы, чтобы не видеть лица хакера Гоши, перекошенного в безмолвном крике.

     «Извини, мальчик. Ты слишком много знал…»

     Аксиньино, сейчас

     – Итак, Елена Александровна, чем вы нас порадуете? – начал разговор Плещеев.

     – Тем, что я, наконец, полностью в вашем распоряжении, товарищ генерал!

     Лена мучительно пыталась припомнить известные ей симптомы воздействия сыворотки правды. Расслабленная моторика, остановившийся взгляд, устремленный вдаль. Заодно классифицируя известные ей сведения.

     «Отец арестован, сто процентов, что с ним поработала Карлова. Значит, им известно все, что известно отцу. О визите к Макееву – молчу. Даже если они проводят его захват сейчас, допросить его еще никак не могли. Моя стратегия опережения этому порукой. Как я узнала о планах заговорщиков? Буду говорить правду. В моем положении не имеет значения, как много они знают обо мне. Теперь все карты раскрыты, либо я – их, либо они – меня…»

     – Кхм, … Это прекрасно, да… Но мне бы хотелось, чтобы вы подробно описали все, что вы делали с момента нашей последней встречи. Что узнали, с кем встречались. Не стесняйтесь, облегчите душу.

     – На собеседовании с вами я узнала время и место покушения на президента, фамилию и имя закодированного водителя. Все данные передала отцу. Он приказал мне залечь на дно. Сегодня я узнала фамилии фамилии и должности всех членов Комитета по спасению России. Всех сотрудников резиденции президента, закодированных вашей секретаршей. При первой же возможности передала списки по контактному телефону ФСО, который также выяснила самостоятельно.

     – Кто именно ответил на ваш звонок?

     – Автоответчик.

     – Кому еще вы передавали перечисленные вами сведения?

     – Никому.

     – Опишите способы, которыми вы пользовались для получения указанных сведений.

     – Я не знаю. Это происходит само, как будто в определенный момент мне становится самоочевидно, что определенные факты или события имели место. Я внимательно изучила закрытые отчеты Сазонова. К сожалению, он знает об источниках своей информации так же мало, как и я. То есть, ничего.

     – Что ж, будем считать, что вы отвечали искренне. Люся, подойди, проведи осмотр.

     Карлова подошла к пленнице, осмотрела ее зрачки, ощупала мускулатуру плеча и шеи.

     – Признаки интоксикации скополамином налицо.

     – Хорошо.

     Плещеев вынул из кармана аппарат размером с электронный ключ зажигания, нажал на одну из кнопок. Раздался звонок. Через несколько секунд в помещение вошли четверо молодых людей атлетического телосложения в камуфляжной форме. Они развязали Лене руки и немедленно надели наручники. Развязали ноги и вынесли из помещения в коридор. Лена честно выдерживала симптомы воздействия скополамина.

     – Ну, что скажешь, Люся?

     – Я не нашла никаких свидетельств того, что препарат не подействовал. Если не знать, что за существо мы допрашивали, вообще не было бы никаких поводов для сомнений.

     – В таком случае у нас проблемы. Скоро мне представят отчет по активности на объекте и по адресам наших людей.

     На самом деле Плещеев уже знал обстановку по всем важным для них адресам. Десятерым «старшим офицерам» его команды, отставникам из органов, он давно поставил базовую нейросеть и совместимый с ней имплант подчинения. Связь по нейросети, принципы которой генерал так и не смог для себя уяснить, опиралась на ретранслятор, находившийся здесь же, на базе в Аксиньино, и позволял поддерживать устойчивую связь в пределах Москвы и Подмосковья. Плещеева раздражала необходимость тратить драгоценные секунды на то, чтобы его верная секретарша так и оставалась в неведении относительно истинных возможностей своего начальника. Но причин отступать от единожды принятой линии поведения пока не видел.

     В помещение вошел молодой человек в обычной цивильной одежде. Один из «лейтенантов» в иерархии подчиненных Плещеева.

     – Товарищ генерал, на объекте и по адресам клуба филателистов все спокойно.

     – Спасибо, товарищ лейтенант, вы свободны. Что ж, если наша пленница солгала, мы применим более жесткие меры воздействия.

     – Думаю, не выйдет. Уйдет в кому.

     – Тогда почему ты думаешь, что она и сейчас не контролировала свое состояние? Ты уверена, что сыворотка правды подействовала?

     – Ну на меня же подействовала четыре года назад. В сказки и магию я не верю. Исхожу из того, что, фундаментально, природа моих и ее способностей – одна и та же, невзирая на различие в их внешних проявлениях.

     – Похвально, что вы, товарищ Карлова, твердо стоите на позициях материализма. Вот только стихийный он у вас какой-то, непоследовательный.

     На самом деле, тот памятный допрос, завершившийся вербовкой Людмилы Карловой со стопроцентной гарантией ее лояльности, проходил с использованием не только сыворотки правды, но и рабского ошейника, скрытого под ватно-марлевой повязкой. Повод к наложению повязки – ранение в области шеи в процессе задержания вербуемой. Дополнительная гарантия откровенности имела неприятный побочный эффект: Плещеев не мог однозначно сказать, какой именно из двух факторов внес решающий вклад в развязывание языка будущей секретарши. Но смирился, признавая, что результат того стоил. Тогда же он выяснил, что нейросеть, которую он поставил себе за год до знакомства с Карловой, предоставляет надежную защиту от ее ментального воздействия, благодаря встроенному функционалу поддержки ментооператора в боевых условиях. Хотя Плещеев и не был «ментооператором», т.е. магом, сам по себе, пассивной частью функционала, т.е. защитой, он пользоваться мог. А вот функционал базовой нейросети от воздействия Карловой не спасал. В этом Плещеев убедился, последовательно проводя эксперименты, совместно с секретаршей, на каждом из своих старших офицеров, что удостоились установки нейросети. При этом имплант подчинения, по крайней мере на время проведения эксперимента, стоял не у всех. Некоторых подчиненных, так же, как и Карлову, Плещеев держал на коротком поводке компромата. Собранные данные, безусловно, повышали ценность такой сотрудницы, как Карлова, для целей планируемой инфильтрации на объекты Содружества. Начиная с кораблей и ботов, прибытия которых на Землю Плещеев с нетерпением ожидал.

     Москва, сейчас

     Онг бродил под маскировкой по музею вещественных доказательств Лубянки. Параллельно просматривал прошлые дела генерала Плещеева, особенно с началом работы под его руководством секретарши Карловой. Дим так и не нашел, кто и на каком уровне принимал решение о наружном наблюдении за его и бабушкиной квартирами. По умолчанию, это – Плещеев. Но вдруг еще кто-то ведет свою игру. К этому Дим добавил, по ассоциации, странную историю основания, расцвета и необъяснимого исчезновения научно-исследовательского института в одном из университетских городов Подмосковья. Институт имел официальную легенду, но работал исключительно по проектам и запросам ФСБ. Полтора года назад институт был расформирован, его сотрудников разобрали три подразделения ФСБ, на первый взгляд, никак не связанные между собой. Приблизительно в те же числа трагически погиб отряд антикризисной деятельности, приписанный к одному из этих подразделений, в составе двенадцати человек. Спустя три месяца на секретном объекте в сибирской тайге погибло еще пятнадцать сотрудников этого подразделения, включая начальника в чине генерала. Таких потерь контора не знала со времен чеченской войны. Тем более удивляла скупость официальных, пусть и совершенно секретных сведений по этому делу. «Пали смертью храбрых при выполнении служебного задания.» Генерал Плещеев не входил ни в экспертный совет, который рекомендовал реструктурирование института, ни в одно из задействованных в утилизации его останков подразделений конторы. Однако Онг доверял интуиции Дима, которая не раз спасала их отряд от неминуемой гибели, поэтому продолжал, пока позволяет время, анализировать оставшиеся в электронном или материальном виде следы происшедшего. Онг попытался проследить судьбу сотрудников института. Их заявления об увольнении по собственному желанию были завизированы на следующий день после гибели антикризисного отряда. Но далее эти люди не засветились нигде. Ни один, в течение полутора лет. Живы ли они вообще? Онг запланировал, по возможности, погулять по территории института, осмотреться, а пока – складские полки, помеченные цифровым индексом рубрикатора, чья расшифровка гласила: «Проекты отдела спецразработок». Секретный объект в тайге проходил как раз по одному из таких проектов. Внимание Онга привлек небольшой округлый приплюснутый камень, напоминавший речную гальку, весь черный от гари. От него исходил ментальный засвет. На поверхности камня сквозь гарь проступало тиснение цепочки символов, которые искин, подаренный Димом, опознал как руны одного из алфавитов Древних. Уже здесь, на Земле, Онг дал искину имя «Миневра».

     - Портальный камень. Ментальный засвет по спектру нейтральной энергии. Химический состав гари соответствует сценарию взрыва в закрытом помещении с последующим пожаром. – дала справку Миневра.

     Камень немедленно перекочевал в пространственный карман архидемона. Нечего таким игрушкам пылиться на полке. Онг еще раз просмотрел реестр отдела кадров центрального офиса ФСБ. Нет, никто из тех, кто работал в отделе спецразработок, не дожил до сего дня. Побеседовать не с кем. И никаких досье, ни по камню, ни по объекту в тайге, ни по предмету спецразработок.

     «Миневра, проанализируй структуру плетения, зашитого в этот камень.»

     - Уже сделано. Универсальное плетение межмирового портала, представляющее собой суперпозицию пятидесяти трех атомарных ментомодулей. Координаты точки назначения задаются либо по мыслесвязи, либо тактильно с использованием рун, выгравированных на поверхности камня. Координатная система несовместима ни с одной из трех, известных оператору. В плетении зашита точка назначения по умолчанию, с небольшим комментарием: мир класса «Н», низшей категории опасности. Запас энергии в камне позволяет совершить один межмировой переход. В местах со средним для мира Земля магическим фоном накопление энергии на такой переход происходит за пятьсот-шестьсот лет. В случае нахождения камня в тоннеле метро города Москва время зарядки сокращается до семидесяти трех лет, в предположении, что наличествующий там на сегодня нейтральный фон остается постоянным. Принудительная подзарядка камня стандартными методами зарядки артефактов не предусмотрена. Общее состояние портального артефакта оценивается как критическое.

     «Да уж, если степень опасности – низшая, это явно не мой родной мир. Что, в общем, скорее хорошо, чем плохо. Зачем нам артефакт, который ведет туда, откуда мы не так давно чудом выбрались?»

     Онг в задумчивости прошел по коридорам и лестницам к кабинету Плещеева. Прыжком перенесся в приемную, затем в сам кабинет.

     - Обнаружено сканирующее излучение. Выберите реакцию на сканирование: Представить реальные данные; Представить фиктивные данные; Представить данные по объекту, экранируемому оператором по линии луча сканирования. – сообщила нейросеть.

     «Третий пункт». – ответил Онг. – «Что за сканирование? Какова его природа, источник?»

     - Стандартный всеволновой гражданский сканер Содружества.

     «Что?! Откуда еще здесь Содружество? Эх, как жаль, что Дим улетел, и связи с ним нет…»

     - Сканер расположен на рабочем столе. Замаскирован под декоративное изделие – трехмерную модель мира Земля (глобус) с макетом летательного аппарата (ИСЗ-1).

     Онг сделал шаг в направлении стола и протянул руку к декоративному глобусу. В этот момент щелкнул замок двери приемной. Послышались быстрые, уверенные шаги. Онг отступил вглубь кабинета и приготовился к прыжку. В помещение вошел молодой человек в гражданской одежде. Он совершил профессиональный экспресс-обзор помещения, после чего забрал глобус и немедленно покинул кабинет, а затем и приемную.

     - В организме посетителя кабинета возможно наличие нейрооборудования. Данные получены по результатам пассивного сканирования. Активное сканирование не произведено во избежание демаскировки оператора.

     Онг понял, что оставаться безучастным зрителем происшедшего он не имеет права. Несмотря на отсутствие реального жизненного и боевого опыта на территориях технологических миров. Инструкции Дима касались обеспечения безопасности полковника Стерпехова и его дочери от агрессивных факторов земного происхождения. Но вот, налицо вторжение в этот мир Содружества, хотя бы и на уровне отдельных технических устройств – пока. Это вынуждает «телохранителя» действовать более активно, принимая решения по обстоятельствам и на свой страх и риск.

     «Анчар, место!» – позвал Онг четвероногого ассистента.

     Пес появился через пять минут. Онг, с детства воспитывавшийся в атмосфере суеверного ужаса перед «адскими гончими», не мог без внутренней дрожи находиться рядом с лохматым домашним питомцем, перенявшим навыки этих полумертвых бестий.

     «Анчар, след по образу от стола к двери. Покажи.»

     Анчар передал демону мыслеобраз, фотографически четкий портрет недавнего посетителя.

     «Следуй за ним. Оставайся на связи. Передавай образы всех, с кем встретится твой объект. Выполняй.»

     Пес растворился в воздухе.

     Онг прыжком перенесся на Лубянскую площадь и прошелся сканером по окрестным кварталам. Он искал, у кого бы увести автомобиль, как учил его Дим. В двух кварталах от площади сканер обнаружил подозрительную активность. Онг немедленно перенесся туда и стал свидетелем любопытного диалога.

     – Ты, козел, тебя вырубили с одного удара, а ты не видел никого?

     – Не видел…

     – Зачем ты вышел из машины?

     – Мне показалось, что кто-то хочет открыть багажник… А там, сам знаешь, что...

     – Ну. И кого ты засек?

     – Никого…

     – Тебя, как лоха, выманили наружу! Новая тачка – за твой счет. Плюс компенсация за все, что было в багажнике.

     – Подожди, Козырь. Кент – не лох. Он с нами давно. Тут что-то нечисто. Давай подождем новостей по тачке. Уже сегодня она может засветиться в полицейской сводке, дадим знать Свину, мусору, которого ты прикормил недавно, чтобы отслеживал.

     – Ладно. Но если выяснится, что это – наши конкуренты, то… мое решение вы слышали. Кент платит за все. А если это – простые гопники, то я тебя лично урою! А теперь делай нам любую тачку, надо линять.

     «Кажется, кто-то уже поработал тут до меня. Жаль, я отпустил Анчара, он бы взял ментальный след.» – подумал Онг. – «Идеальные были бы поставщики авто для меня, но теперь придется искать других.»

     - Воссоздана иллюзия событий, связанных с хуманом по имени Кент, за последние три часа.

     Онг просмотрел смонтированный нейросетью ролик. Вот Кент выходит из машины, тут же заваливается, и кто-то невидимый уволакивает его в подворотню.

     «Что по нападавшему?»

     - Ничего. Нет ни визуального, ни ментального образа. Стопроцентная маскировка.

     «Мда. Это – тоже вряд ли кто-то из землян. Уверен, нападавший, как и я, посещал Лубянку. Птица такого полета не станет опускаться до разборок наркодельцов. А я отстаю от событий на три часа…»

     Станция Рекура-4, малый док

     Ну, вот я и дома. Странно, что это чувство возникло у меня только сейчас. Ни своя, ни бабушкина квартира, но космическая станция, натуральная «подводная лодка», если вспомнить наш с Тилией разговор, вызвала такую бурю в моей душе. Да, шестеро девушек, которые меня ждут. И – дети. Конечно, я не думал и не гадал, что, не успев толком осознать себя взрослым, стану отцом, пусть и приемным. Но эти двое, у кого во всей вселенной не осталось никого, кроме врагов, готовых убить их при первой встрече, выбрали меня в таком качестве, и через это уже не переступить. Сказал же кто-то из древних, где будет сокровище ваше, там и дом ваш. Или что-то в этом роде, не помню уже.

     Всем своим пассажирам я строго-настрого запретил рассказывать о том, на каком корабле мы прибыли. Говорить, «малый корабль», класс и тип – не знаем, не ведаем, ничего в этом не понимаем.

     Как обычно, по техническим тоннелям и заброшенным подъемникам я провел свой экипаж в посольство креатов. Во-первых, больше некуда пока, еще не время светить моих новых друзей на уровне станции. Во-вторых, там я оставил Иилу, сестру Тилии. Две сестры встречаются спустя миллиард лет по часам старшей, из которых младшая прожила только сто пятьдесят, с момента рождения. Даже сентиментальные индусы не смогли бы додуматься до такого абсурда.

     Вошел в посольство с моего любимого черного хода. Никто не удивился, увидев меня в компании разумных, мало похожих на креатов.

     На ступенях лестницы, ведущей из приемной наверх, нас уже ждала Иила.

     – Я почувствовала присутствие стихии на этой станции. Это ты, Дим, ее привез?

     – Да, Иила, это маленький сюрприз для тебя. Но хотелось бы начать с большого. Пойдем обратно в твои временные апартаменты.

     Тилия стояла неподвижно вместе со мной внизу, как каменное изваяние, и сверлила глазами свою старшую сестру.

     – Что за большой сюрприз?

     – Нейросеть. – ответила Тилия вместо меня. – Нам не подходят их нейросети, и Дим дарит нам кусочек себя вместо нее.

     – Не понимаю, – проговорила Иила в замешательстве. – Какой кусочек?.. А ты, вообще, кто?

     – Я – твоя младшая сестра. Дим и Делисса говорят, что я родилась уже после того, как ты исчезла на каких-то раскопках. Я все расскажу тебе.

     – Наставница жива?!

     – Э, девушки, давайте, вы продолжите свою беседу там, наверху, после того, как Иила начнет переваривать кусочек меня.

     Остальные мои спутники, сознавая исключительность момента, терпеливо ждали дальнейших инструкций. Я обернулся к ним и попросил подождать. Мы втроем поднялись наверх, я уложил Иилу на диван и дал команду Симбу и Опекуну на начало внедрения Ииле метрических модулей, сохраненных в моей нейросети после аналогичной операции над Тилией.

     – Все. Отдыхай 75 часов, после чего Тилия сбросит тебе знания, уже накопленные ей. Потом одарим тебя и мобильным складом, таким же, какой установлен твоей сестре.

     Иила переводила, в прострации, взгляд с меня на сестру и обратно. Тилия присела к ней на край дивана и взяла ее за руку.

     Я тихо ретировался.

     Руук, мой заместитель, отсутствовал, но послал кого-то из сотрудников на помощь мне. В течение часа нерезиновое здание посольства креатов впитало в себя еще десяток «родственников кролика», то есть тех моих друзей, кто мог безопасно себя чувствовать только здесь.

     А на месте ли Крав, мой финдиректор? Конечно, куда денется. Все-таки, трудно привыкнуть к тому, что здесь, на станции, с момента моего пролета сквозь аномалию в магические миры прошло всего около двух местных суток. Длящихся, правда, без малого сорок часов, но, все равно, это слишком короткий срок, чтобы в жизни налаженных, размеренно развивающихся бизнесов, как моя фирма «Тупой дикарь», произошли какие-либо видимые изменения.

     – А, Дим, рад слышать, – приветствовал меня Крав, как если бы я вернулся из рутинной поездки в соседний сектор. – Если тебя интересует Энака и другие девушки, они все сейчас в баре у Тро.

     – Я понял тебя. Поговорим позже. Иду в бар.

     Бар «Голодный Тролль» встретил меня обычной для этого времени дня, но неожиданной для меня тишиной. По разные стороны стойки находились ее хозяин тролл по имени Тро и один из завсегдатаев, пиир-наемник.

     – Тро, – сразу с порога обратился я, – а где девочки, мне сказали, что они тут?

     Оба пожилых вояки переглянулись, а потом заржали в один голос.

     – Опять выкрутился, – только и смог произнести тролль.

     Я пожал плечами и направился в отдельный кабинет, где обычно назначал деловые встречи. Еще по дороге вызвал по нейросети пиирку Таю, которая работала в моей фирме по линии информационной безопасности, плюс продолжала консультировать свою бывшую работодательницу леди Сару по военно-тактической тематике.

     – Тая, привет.

     – Дим? Ты где? А мы тут, в офисе, – как-то растерянно отозвалась Тая.

     – Это хорошо. И правильно, что сразу открыла шифрованный канал. Вы добрались до станции нормально, без потерь?

     – Да, прыгнули сразу на три сектора и следующим прыжком уже к станции. Ты знаешь, что агарцы сняли блокаду и отводят свой флот вглубь Империи? Корабли сполотов уже через несколько часов будут в районе станции и планеты Суккуб. Как тебе удалось вырваться из того сектора, где ты ожидал встретить агарцев? Там действительно была аномалия?

     – Спасибо за информацию, очень своевременно! Со мной все в порядке, расскажу при встрече. Тут мне долбится в нейросеть еще один собеседник, давай прервемся, пока я иду к офису.

     Звонил мой наместник на станции «Пелена», креат Гирс.

     – Гирс, молодец, что позвонил. Как ваши дела?

     – Дела шли хорошо до сегодняшнего дня. Вчера отбили нападение небольшой эскадры пиратов. Они не ожидали отпора. К сожалению, одному корвету удалось уйти. Впрочем, мы не успели задействовать корабль-крепость, так что о нашем истинном потенциале они не знают. Я позвонил в надежде, что тебе известно больше, чем нам. В том смысле, что, если это не случайный налет, а разведка боем, хотелось бы знать, к чему готовиться.

     – Очень вовремя мы с тобой связались. Как ты, скорее всего, хорошо помнишь, именно на станции «Пелена» недавно пропал без вести высокопоставленный священник Агарской империи. Мы уже тогда ожидали, что Святой престол не оставит такое событие без внимания. И именно сегодня, – какое совпадение, – агарцы отзывают свой флот, который последние недели был связан в районе наших секторов задачей блокирования станции «Рекура-4». Хороший повод, по дороге домой, разобраться с заштатной пиратской станцией, которую захватили какие-то многорукие выскочки. Корабль-крепость, конечно, станет для них сюрпризом, но непреодолимого препятствия для тех сил, которыми они в данный момент располагают, не составит. Жди, я немедленно вылетаю. Кстати, никому не говори, когда и куда я вылетел.

     Окончив разговор, я переместился прыжком в посольство, сразу прошел в комнату Иилы. Та уже сидела в кресле и весело щебетала с сестрой.

     – Тилия, собирайся, ты будешь мне нужна как маг.

     Иила обиженно посмотрела на меня и раскрыла рот, собираясь, видимо, напомнить, что тут и еще есть маги.

     – Иила, ты как себя чувствуешь?

     – Отлично! Тилия поделилась своей энергией, которая очень близка к моей. Рассказала, как правильно подвести себя к активации твоих подарков.

     – Хорошо, тогда летишь с нами. Тилия, ты можешь открыть портал прямо отсюда в «Кнорр»?

     Теперь уже младшая стихия обиженно захлопала глазками.

     Я укоризненно покачал головой:

     – А еще маги называются… Смех и грех. Смотрите и учитесь!

     Воздев руки горе, я возгласил:

     – Абра, швабра, кадабра! – и активировал портал прямо в кают-компанию «Кнорра». В отличие от «обычных», видимых как зеркальное марево, мой портал создавал иллюзию открытой двери. Интерьер в точке назначения выглядел как на видеомониторе. – Прошу, девушки.

     Тилия подхватила под руку старшую сестру, завороженно переводящую взгляд с меня на портал и обратно, протолкнула ее на борт кораблика. Я прошел следом за ними.

     – Тилия, пойдем в рубку. Иила, посиди пока в кают-компании. Извини, в рубке больше места нет.

     Хлопнув себя по лбу, слетал в один из своих кораблей, стоявших в том же доке, за своим любимым боевым скафандром. С этими магическими мирами, чуть не забыл, что во время боя можно и в пустоте оказаться. Обе стихии, посмотрев на меня, облачились в аналогичные костюмы, скопированные ранее с моего.

     Прыгнули под маскировкой прямо по координатам сектора «Пелены». Хорошо, когда три системы координат полностью синхронизованы.

     Станция, на поверхностный взгляд, не пострадала. Корабль-крепость, конечно, тоже. Но меня сейчас интересовали не они.

     «Кнорр, просканируй систему. Мне нужны планетоиды, обращающиеся в максимальной близости от центрального светила. Как наш Меркурий, который мы посетили сегодня.»

     - Обнаружена каменная безатмосферная планета, по диаметру в полтора раза превосходящая Меркурий. Большая полуось орбиты на десять процентов превосходит аналогичный параметр орбиты Меркурия. Полностью лишена магнитного поля. Интенсивность солнечного ветра на тридцать процентов выше, чем замеренная на поверхности Меркурия. Еще один планетоид обращается на расстоянии в полтора раза большем, чем указанная планета.

     «Летим к первой планете. Какой у нее резонанс суточного вращения?»

     - Один к двум.

     «Очень хорошо.»

     На то, чтобы «заразить» поверхность самой внутренней планеты системы плетением, превращающим солнечный ветер в ментальную энергию, времени ушло еще меньше, чем на Меркурии. Сразу же перенеслись на планетоид и высеяли плетение на его поверхность. После чего я подвел «Кнорр», не снимая маскировки к шлюзу, соединяющему наш корабль-крепость со станцией.

     «Кнорр! Я сейчас буду говорить по нейросети. Попробуй выстроить для себя адаптер к этому формату связи. Если получится, посмотри, нельзя ли использовать твои возможности с целью усиления такого рода сигнала. Используй микропорталы, пробой, все, что в твоем распоряжении. Хотелось бы без дополнительного оборудования говорить на расстояниях порядка того, что разделяет секторы Рекура и Пелена.»

     - Задание принято.

     Я вызвал Гирса.

     – Это Дим, я в системе. Никому пока об этом не говори. Какие потери мы понесли в стычке, о которой ты сообщил?

     – Два корвета повреждены. Потерь среди личного состава нет. Все раненые уже здоровы.

     – Молодцы. Готовь крепость к массированному заградительному огню.

     – Принято.

     – На этом пока отбой. Если что, дай знать, я немедленно прибуду на борт крепости. Как вы ее, кстати, назвали?

     – Было два варианта. Решили, что один из них ты отклонишь сразу. Поэтому выбрали второй. Сразу скажу, другие варианты даже и не рассматривались. «Энака».

     – Понятно. Название утверждаю. Отбой.

     «Кнорр, как успехи?»

     - Формат связи проанализирован. Адаптер подготовлен. Для усиления сигнала, при известном расположении абонента, рекомендую микропортал. В случае входящего звонка координаты абонента можно считать с протокола гиперсвязи. Ее формат также мной полностью разобран.

     «Когда это ты успел?»

     - Разумные, окружавшие вашего собеседника, воспользовались гиперсвязью шесть раз за время вашего разговора. Накопленных данных оказалось достаточно. Теперь есть возможность эмулировать гиперпередатчик. Однако, микропортал, при прочих равных, менее энергоемок.

     Тилия внимательно слушала мои разговоры как с Гирсом, так и Кнорром. Я повернулся к ней и указал рукой на внешнюю обшивку станции, сверкающую в лучах местного светила.

     – Вот, где-то там, за этой металлической стеной, я и встретился с Иилой. Остатки ее саркофага должны храниться у нас, на корабле-крепости. Мы потом заглянем туда.

     – Потрясающе. – прошептала Тилия. – Для нас, стихий, путешествия между мирами – не диво. Но масштабы времени и расстояния, разделявшие нас с сестрой еще пару недель назад, все равно, поражают воображение. Спасибо тебе… за Иилу, и за…

     Тилия не стала продолжать. Ясно, за что спасибо. Если бы я вовремя не разглядел в ней сестру своей жены, она бы давно уже смешалась с воздухом и водой планеты Галанат, аналогично тому, как еще одна их сестра, не пожелавшая выслушать меня, растеклась лужицей ртути у моих ног. Прямой доступ к метрической матрице противника – страшное оружие в умелых руках. Хорошо, хоть чистых. Пока.

     Сектор станции «Пелена», три часа спустя

     За три часа с момента моего появления в секторе я успел завершить подготовительную работу по встрече агарского флота.

     Во-первых, отдал нашему кластеру искинов на станции «Рекура-4» логическую модель виртуального кластерного вычислителя, которым обогатил меня Симб в последние часы моего пребывания в Солнечной системе. Необходимо было сгенерировать «компилятор», посредством которого можно было программировать на этом вычислителе, хотя бы на уровне простейших скриптов. Кроме того, я хотел обогатить этот ментальный конструкт «драйверами», посредством которых, инвертируя протокол мыслесвязи, можно было бы обрабатывать информацию, собираемую техническими устройствами. Эти две задачи я послал на кластер искинов почти сразу же после того, как стала ясна опасность акции возмездия агарцев против станции «Пелена».

     Как только Симб и Кира получили обновленную версию виртуального вычислителя, я озадачил их синтезом конкретной программы, которая бы собирала и обрабатывала всю совокупность данных технологического и ментального сканирования космического корабля. Технологическую часть должен предоставить навигационный буй, сканирующий пространство сектора в режиме сигнальной сети. Ментальную – поисковое плетение, посылаемое через микропортал в район пространственного расположения корабля, определенный по данным навигационного буя. По опыту борьбы с пиратами, кадровыми агарскими военными, маскирующимися под пиратов и агарцами, официально выступающими под военно-космическим флагом своей империи, я выделил начальный набор признаков: порт приписки, наличие человеческих клонов на борту, пропорцию военного и гражданского оборудования, наличие рабских ошейников, наличие разумных с ранениями разной степени тяжести, которым не оказывается помощь, распределение членов экипажа по специальностям, нейрогенетическая сигнатура, характеризующая расовую и этническую принадлежность, и еще несколько десятков параметров, многие из которых открыты для сканирования только при отсутствии ментальной защиты как на разумных, так и на корабле в целом. Кроме того, определялось расположение реактора и его отдельных компонент. Активные воздействия вычислителя включали в себя три операции, две из которых я назвал условно «мертвая вода» и «живая вода». Первая посылала плетение Луддит на стабилизирующий контур реактора. Точнее – дестабилизирующий, так как его функция заключалась в аварийном переводе реактора в безопасный режим в случае любого механического или энергетического воздействия. Вторая запускала режим автоколебаний в топливном геле реактора посредством плетения «воздушный кулак». Подобная волна приводила за считанные доли секунды к неуправлямой цепной реакции и превращению корабля в маленькую сверхновую. Третья операция применяла плетение Луддит ко всему объему корабля и была, соответственно, наиболее энергоемкой.

     Навигационный буй с внедренной в него такой версией вычислителя превращался в магический артефакт. Взаимодействие с ним должно было осуществляться посредством «клиентской» программы, устанавливаемой на нейросеть пользователя. В качестве такового я пока видел только Гирса. Накопителями энергии для этих артефактов должны были стать поверхности двух планетоидов, обдуваемых солнечным ветром. Плюс микропорталы для передачи энергии на артефакты.

     Наконец, автономный режим функционирования кластера-убийцы подразумевал накопление обучающей выборки для «спам-фильтра», состоящей в истории кораблей, то есть их отсканированных профилей, уничтоженных тем или иным образом или оставленных в живых. По достижении определенного уровня точности классификации, сеть навигационных буев с такого рода магической надстройкой можно было бы запустить в режиме «сторожа-убийцы», который сначала стреляет, а потом задает вопросы.

     Статистика, накопленная гибридным техномагическим кластером, должна была помочь в решении более сложной задачи – развертывании чисто магической сигнально-сторожевой сети в Солнечной системе. Невидимость такой сети для землян я полагал не менее важной задачей, чем обеспечение безопасности самих землян.

     Параллельно, кластер искинов нашей фирмы получил задачу по сравнительному анализу архитектуры станции «Рекура-4», как самого совершенного из военных форпостов, которые я видел, и той части устройства нейтральных миров, до которой успел докопаться в процессе путешествий по ним. В то, что не успел, первым пунктом входила инфраструктура магических информационных сетей; где их серверы, кабели? Непонятно. Далее, как реализована сеть утилизаторов, тех, которыми нынешнее население миров-станций не пользовалось. Наконец, есть ли выход со станций в открытый космос? Где доки, корабли? Где роботы или големы, выполняющие функции охранно-уборочных дроидов наших станций? Непонятно. И еще несколько аналогичных вопросов, на которые у меня не было ответа.

     Наконец, я появился в штаб-квартире нашего клана на «Пелене», то есть в рубке корабля-крепости «Энака», предварительно предупредив Гирса, что он нужен мне там один, без свидетелей. Сразу же перешел к делу.

     – Гирс, лови на нейросеть программу от меня и устанавливай. Пароль – день и час моего выступления в ритуальном зале посольства креатов. Будешь вводить его каждый день, перед тем, как начать пользоваться ее функционалом.

     – Принял, установил.

     – Подойди к центральному экрану навигационного искина и дай разрешение ему и новой программе на установление постоянного канала взаимодействия.

     – Сделано.

     – Что ты видишь?

     – Трехмерную карту распределения объектов по сектору; корабли, станция, навигационные буи, шахтерский комплекс, топливный терминал у газового гиганта.

     – Пройдись фокусом внимания по нескольким кораблям. Что видишь теперь?

     – Ух ты, как много информации! Я такого не видел никогда! О, и расовая принадлежность разумных на борту! Откуда? Тут какой-то ментальный сканер задействован?

     – Да. Что еще выведено по кораблям?

     – Ну… вот! Меню из двух операций: «Тихо» и «Луддит». Что это?

     – Первая превращает корабль в сверхновую, вторая – выводит из строя всю технику у него на борту. Каждая из них потребует от тебя троекратного подтверждения, с контрольными вопросами, которые ты вряд ли сможешь заучить наизусть. Понимаешь, почему?

     – Наверное, чтобы исключить ошибочное срабатывание на дружественном корабле?

     – Правильно. Кроме того, ни одна из этих операций не будет доступна, если на тебе – рабский ошейник; если ты пьян, или под действием наркотиков, и так далее. Да более того, сама программа не запустится ни в одном из перечисленных случаев.

     – Логично…

     – Теперь я оставлю тебя. Да, чуть не забыл. Пока я здесь, в секторе, выполнение указанных операций будет завязано на подтверждение и от меня. По той причине, что я могу оказаться в опасной близости от одного из вражеских кораблей. Кроме того, естественно ожидать, что вначале надежность срабатывания обеих операций будет далека от стопроцентной. Не волнуйся, я буду рядом и, если смогу, оперативно подправлю логику этой новой сторожевой сети.

     – Все понятно. Я ко многому успел привыкнуть с тобой, глава, но сейчас я – в шоке. Если заработает так, как ты описал, то это – абсолютное оружие, по крайней мере, оборонительного плана. Ты не боишься, что после первой отбитой таким образом атаки, на нас навалится все Содружество и сотрет в порошок, не считаясь с потерями?

     – Именно поэтому, приоритетная операция – «Тихо». От нее не остается следов. Почему взорвался реактор? Мало ли, почему. Может быть, ресурс исчерпал.

     – Ага. И так семнадцать раз подряд…

     – Да-да. Поэтому, как только поймешь, что речь идет не о случайном госте, а о начале вражеского вторжения, сразу включай глушилку. Никто не должен успеть сообщить на базу о том ужасе, который развернется у них на глазах. И, на будущее. С небольшими пиратскими эскадрами вы должны уметь разбираться обычными средствами, как вчера. Не стоит злоупотреблять подарками, бываемыми от добрых волшебников. Если я забыл, повторяю: никто, кроме тебя, не должен знать о существовании установленной тебе программы и вообще, о том, что есть такая сторожевая сеть. И последнее. С кораблями архов или сполотов такой простой фокус, скорее всего, не пройдет. Да и сами начнем устанавливать ментальную защиту на наши объекты… Все, я улетаю.

     С этими словами я покинул рубку и, убедившись, что свидетелей нет, прыжком вернулся на «Кнорр». Достал из памяти сценарий «Армагеддон», реализованный в секторе с аномалией, и проверил его ключевые пункты: порядок и способ взлома корабельных сетей, последовательность их переключения на нужный сценарий. Теперь, когда доступ на сами корабли упростился до предела, благодаря «Кнорру» и прыжку, обидно было бы терять время на рутинных операциях.

     Ну, вот и первый наш гость. Линкор. Той же серии, что и флагман, с которого, на фрегате-разведчике, я стартовал в иную реальность. Гирс уже пытается его взорвать. Нет, пока рано. Я хочу обезопасить нас на случай неудачи. Подлетаю под маскировкой к борту, к тому месту, откуда ближе всего до капитанской рубки. Прыжком и под личной маскировкой перехожу в рубку. Маркеры для прыжков я давно уже развешиваю на автомате, не задумываясь. Особенно после того, как в моей матрице появился навигатор. Сразу же раздаю и активирую плетения паралича всем присутствующим. Блокирую дверь. Теперь знакомая до боли работа по перехвату управления. Раз, два, три, … десять. Линкор наш. После чего ухожу на «Кнорр», отлетаю на приличное расстояние и даю добро Гирсу. Молчание. Гирс пробует Луддит. Даю отлуп. Рано. Подключаюсь к ближайшему бую и просматриваю лог виртуального вычислителя. Ага. Сигнатура стабилизатора задана неточно. Вношу поправку. По нейросети подключаюсь к искину линкора, отвечающему за энергетику, даю команду на перезапуск реактора. Дождавшись последовательно всех откликов до последнего, «функционирует штатно», посылаю короткий инфопакет Гирсу. Тут же следует запрос на подтверждение операции «Тихо». Дал добро. Снова молчание? А, я же в боевом режиме! Тогда ждем. И, наконец, линкор взрывается ослепительной вспышкой. Эмоции Карлсона, «она взорвалась!», мне чужды. Да и кадровые военные-агарцы вызывают уважение, несмотря на то, что – законченные негодяи, по меркам культур, отвергающих рабство. Как вызывали уважение воины Леонида и их друзья, которые, в перерывах между подвигами, не только эксплуатировали илотов, но и регулярно насиловали их. Так что мое сегодняшнее занятие – просто работа, которую нужно довести до конца.

     Второе судно вышло из гипера на секунду позже момента взрыва реактора линкора. Оттуда видели все, поняли правильно и сразу начали разгон. Пришел запрос от Гирса, дал добро. На этот раз плетение сработало штатно. Надеюсь, не успели передать картинку взрыва линкора. А я даже не обратил внимания на тип корабля.

     Третий выход из гипера, снова линкор. Запрос – вспышка.

     Четвертый – то же самое. Поставил Симба отвечать «добро» Гирсу.

     Пятый – молчание.

     Тут же вышел и вспыхнул шестой.

     Проверил, активировал ли Гирс глушилку. Активировал, все в порядке.

     Еще пятнадцать кораблей вышли и сразу же вспыхнули.

     Наступила пауза. Пятый замер, сканирует активно пространство, к станции не приближается. Самое время заняться им вплотную.

     Я просмотрел лог вычислителя. Пятым вышел из гипера небольшой рейдер, защищенный ментально. Поэтому ни технической, ни магической информации мой кластер из него извлечь не смог. Возникло ощущение дежавю. Последний раз, когда я встретил ментально защищенный рейдер того же класса, его основным пассажиром был карлонг. Дал команду «Кнорру» прыгнуть поближе к борту этого рейдера. Немедленно одно из противомоскитных орудий начало разворачиваться в мою сторону. Вот даже как?

     Я выглянул из рубки в коридор.

     – Иила, подойди к нам, пожалуйста.

     Дождавшись ее, обратился к обеим стихиям:

     – Девушки, сейчас я открою портал в одно из помещений этого кораблика. Вы же шарахнете туда самыми мощными ударными плетениями вашего арсенала. Если портал не откроется, будем дальше думать.

     Все это я говорил, уворачиваясь от орудия, которое явно за мной не поспевало.

     С криком «и… раз!» я открыл портал в центральную рубку рейдера. Немедленно Иила выстрелила туда заморозкой, а Тилия – воздушным тараном. Я тут же закрыл портал. В течение секунды ментальная защита корабля плавно ушла в ноль. Значит, если там и был карлонг, то не такой сильный, как тот Консул. Конечно, посильнее простых смертных. Но против воздушно-ледяного урагана оказался бессилен. Побарахтался немного и подох. Странно, конечно, что защита спала так быстро. Неужели была завязана на живого оператора? Либо мои стихи уничтожили какой-нибудь артефакт, заодно с хозяином. Ну и ладно, меньше проблем. Я отогнал «Кнорр» подальше и сам подал на кластер команду «Тихо». Рейдер вспыхнул и перестал существовать. Только одна неопределенность осталась – успел карлонг передать депешу по своим ментальным каналам, или не успел.

     - Никаких признаков мыслесвязи, как прямой, так и опосредованной пробоем пространства, со стороны уничтоженного летательного аппарата не зафиксировано.

     «Спасибо, Кнорр.»

     Мы провисели еще час в районе прыжковой зоны сектора.

     – Гирс, – обратился я к своему наместнику по нейросети. – Какова численность эскадры, которую вы уничтожили вчера?

     – Три крейсера, четыре эсминца.

     – Понял, спасибо.

     Сколько же кораблей пошлют в следующий налет? Пятьдесят-шестьдесят или несколько сотен? Непонятно.

     – Гирс, я отбываю на Рекуру, если что, сразу зови. По итогам сегодняшней бойни, предполагаю следующее: ты выбиваешь командой «Тихо» подавляющее большинство судов. Тех, на кого она не подействует, добиваешь огнем батарей и силами вашей вчерашней эскадры. Расстреливай издали, ни в коем случае не подпускай к станции или крепости. На борту таких кораблей могут быть сюрпризы. А «Энаку» вообще не светить до последнего.

     – Принято. Удачи тебе, глава.

     Я вышел в кают-компанию, развалился в кресле. Стихии молча последовали моему примеру.

     – А не слетать ли нам на Землю, пока тут тихо? – задал я им вопрос. Но ответил на него «Кнорр».

     - Запасов ментальной энергии недостаточно для внутримирового портального перехода на расстояние, разделяющее сектор Рекура и сектор планеты Земля. Накопление минимально необходимого объема энергии на полет к Земле и возвращение на Рекуру пройдет за три месяца в доке станции Рекура.

     Вот это новость! Как-то плохо я следил за датчиком уровня энергии. Тилия же, услышав сообщение нашего кораблика, добавила:

     – Мы бы могли помочь, но истратили весь свой резерв на магическую атаку, о которой ты нас попросил. У меня на восстановление уйдет порядка суток. У Иилы – еще больше, ведь у нее параллельно идет адаптация нейросети.

     – Спасибо, Тилия, ты – настоящий друг. Я знаю в этой части пространства только одно место, где магический фон выше, чем на Рекуре и на Земле.

     Я немедленно передал «Кнорру» координаты планеты Суккуб, и мы совершили переход. Не снимая маскировки, я из космоса определился с районом, где живут мои друзья-лииры и прошелся по нему мелкой сеткой, на высоте сто метров над поверхностью.

     «Кнорр, ты нашел место с максимально интенсивным ментальным фоном?»

     - Да. В этом месте нужный объем энергии я наберу за трое суток.

     «Странно. Как же ты смог набрать вдвое больший объем за два часа у спутника планеты Галанат?»

     - Там находится мощный компактный источник. Здесь – более однородный фон, умеренно различающийся по плотности в разных участках.

     «Хорошо. Мы скоро вернемся обратно на Рекуру-4. Как только я и стихии покинем твой борт, немедленно перемещайся на выбранный тобой участок этой поверхности и начинай собирать энергию. Как наберешь, немедленно назад и сообщи мне.»

     - Принято.

     Почему я сказал «скоро», а не «сейчас»? Виной тому моя натура исследователя! Ведь я же нахожусь в том приблизительно районе, куда меня занесла пара кубов – здесь, и на Земле. Никто меня не видел, маскировать свои способности не нужно. Стоит воспользоваться такой редкой возможностью и поискать пещеру, где один из двух кубов наверняка до сих пор стоит в целости и сохранности. Что для этого нужно? Капля моей крови и простое плетение соответствующего раздела магии.

     Я вышел из корабля, нашел валун почище и капнул кровью на его поверхность.

     «Симб, плетения магии крови наверняка есть в знаниях Иилы. Найди подходящее и активируй. Каплю ты видишь.»

     На моих глазах капля забурлила и испарилась.

     - Результат поиска выводится на трехмерную карту встроенного Навигатора в реальном времени.

     Ага, вижу. «Приблизительно тот же» район оказался километрах в пятистах от места моего нынешнего приземления. Но с «Кнорром» это – не проблема.

     Внутрь пещеры я отправился один. Не уверен, что у стихий в арсенале есть аналог моего прыжка. А что касается порталов в закрытых помещениях, сама мысль об этом, почему-то, вызывает у них суеверный ужас.

     Вот полуобвалившаяся лестница, лаз в коридор, который я расширил, выбираясь оттуда на свежий воздух. Навигатор, отслеживающий мой след, уверенно ведет меня сквозь лабиринт.

     Куб! Он выглядит так же, как в тот день, когда меня занесло в этот зал.

     «Симб, Опекун! Просканируйте это изделие. Если нужно, я могу подойти и дотронуться до него.»

     - Для анализа и подключения к метрической матрице артефакта следует наполнить его энергией. Требуется разрешение оператора на открытие исходящего канала.

     «Разрешение даю, но под твоим присмотром. Следи, чтобы оно не выкачало из меня слишком много.»

     - Мониторинг состояния оператора ведется непрерывно. – отозвался Опекун.

     Куб мигнул и погас.

     - Установлен интерфейс подключения к телепортационному узлу-маяку. Доступны операции: самодиагностика узла; список доступных активных узлов назначения для телепортации; список всех известных узлов; перенос объекта по адресу выбранного телепортационного узла; внесение внешнего узла в черный список; управление учетными записями пользователей узла; справка.

     «Симб, Навигатор, скачайте список всех узлов, активных и неактивных. Синхронизируйте координатные системы. Соотнесите узлы из списка с мирами и секторами, известными вам.»

     - Полный список узлов содержит 3234 адресов. Из них 2560 известных нейтральных миров. 78 внешних миров (планет), расположенных в одном слое реальности с данным узлом. 4 адреса узлов на планете Земля. Список активных узлов пуст. Проверка всех имеющихся узлов на минимальный отклик завершена.

     Жаль. Хотя, почему? Скорее, опять повезло дураку. Кто знает, какие твари поперли бы в этот зал из своих реальностей, узнав, что один из этих тысяч мертвых узлов вдруг ожил.

     «Симб, мы можем унести этот узел-маяк в моем пространственном кармане?»

     - Нет. В состав артефакта входит телепортационная площадка, занимающая всю поверхность пола этого зала.

     Еще раз жаль.

     «Есть ли возможность заблокировать доступ к кубу всем, кроме меня?»

     - Нет. Данный артефакт, помимо функции маяка, служил также и в качестве средства экстренной, аварийной телепортации. Переносил максимум троих разумных за один раз. Предполагалось, что все, кому известно расположение маяка, и кто в состоянии пройти сквозь кольцо его внешней защиты, имеют право воспользоваться им, хотя и максимум один раз в год. И перейти только куда, где данный маяк не внесен в черный список. А в точке назначения беглец должен был доказать неким контролирующим органам правомерность содеянного. Таким образом, сеть маяков опиралась не на пре-, а постмодерируемую систему авторизации. Все эти сведения содержатся в разделе «справка».

     Что ж, пусть пока так постоит. Тысячи лет стоял, а через несколько дней я вернусь сюда. Со всеми своими дроидами и погрузчиками. Надо только проверить, начал ли артефакт давать аурный засвет после активации.

     = Ментальный фон артефакта заметен только в пределах двух-трех метров от управляющего компонента, имеющего форму куба. В районе входа в зал засвет артефакта неотличим от общего ментального фона данной местности. Риск демаскировки в процессе опроса внешних маяков на отклик оценить невозможно. По крайней мере, ни один из доступных оператору пассивных сканеров не обнаружил сколько-нибудь заметной пространственно-магических активности со стороны артефакта. Остается предположить, что были задействованы неизвестные нам способы пространственного пробоя.

     Плохо, но приемлемо. Не заметили мы, не заметят и другие. А теперь – на Рекуру.

     Остров лотров, иначе называемых «другие лииры»

     Маг тьмы Шейслар, действительный член магического совета княжества лотров, почувствовал ментальный импульс от артефакта Древних магов, передававшегося по наследству в его роду уже несколько сотен поколений. Каждый из хранителей исправно заряжал артефакт энергией, но никому из них до сих пор не посчастливилось получить от него в ответ долгожданный сигнал. И вот, артефакт сработал. Шейслар с трудом дождался окончания приема у князя, к которому был вхож не только по должности, но и в качестве кузена-свояка. Его племянница недавно стала третьей женой князя.

     Дома темный маг немедленно, не обращая внимания на дворецкого, объявившего, что ужин готов, спустился по лестнице в свою лабораторию. Зажег магический светильник, развернул на столе карту, достал с полки шкатулку, вынул из нее артефакт. Плоский, как блюдце, камень сиял едва заметным бирюзовым цветом. По его краю можно было разглядеть руны. Координаты портального Кристалла Древних магов. Шейслар проткнул иголкой палец на левой руке, капнул кровью в центр артефакта-блюдца. Дождался, пока кровь не свернется в идеальный, отсвечивающий фиолетовым, шарик. Наклонил артефакт и аккуратно уронил каплю на карту. Капля немедленно перетекла на соседний материк, к самой кромке горной гряды в северной части владений ненавистных лииров.

     Конечно, координаты места, высвеченного рунами на артефакте-блюдце, можно было отметить на карте и с помощью циркуля и линейки. Но зачем возиться с орудиями презренных смердов, когда можно применить магию.

     Теперь – спокойно поужинать, степенно удалиться в свои покои. Дворецкий, агент тайной стражи князя, не должен заподозрить ничего особенного. Все знают, как одержим бывает потомственный маг тьмы, когда его и без того светлую голову озарит идея нового эксперимента. А ночью, перед самым рассветом, – выбраться в близлежащий лес, создать тайную тропу на материк лииров, можно прямо в зал портального Кристалла, и – вперед, посредством этого артефакта, в неведомый мир, где, как утверждает манускрипт, Древние маги оставили свою последнюю ферму даймов, бесплотных духов-ассистентов, незаменимых помощников, помогавшим Древним выстраивать плетения до пятнадцатого, немыслимого даже для архимагов, порядка.

     Станция Рекура-4

     Итак, мы снова на Рекуре. У меня три дня на то, чтобы разобраться с накопившимися здесь делами. Успею ли? Ха! Если вспомнить, как много я успел за один первый день моей жизни на Рекуре, три дня – целая вечность.

     Вернувшись в свой док, я немедленно проверил состояние среднего корвета-рейдера, на котором вернулся первый раз со станции «Пелена». Там стояли вполне современные медкапсулы, которые могли выдавать и идентификационные карточки (ИК), игравшие в Содружестве роль биометрических паспортов в тех случаях, когда обмен данными по нейросети недостаточен или невозможен. Обошел все космические суда, на которых я собирал различные трофеи и которые дожили до счастливого возвращения на станцию. Собрал все нейросети и импланты. В отдельный бокс отложил девять нейросетей, изъятых, в разное время, у карлонгов. Если все они так же хороши с точки зрения ментоинтерфейса, как нейросеть, которую я поставил Онгу, буду ставить их всем своим друзьям, ведь каждый из них имеет высокий индекс ментоактивности, по стандартам Содружества, пусть и не всегда этого достаточно, чтобы считаться магом у себя на родине.

     Что касается финансовой стороны вопроса, практически все, кого я вывез с планеты Галанат, входят в мой ближний круг. Даже если кто-то из них выберет себе поприще вне моих интересов и вне моего бизнеса, я все равно помогу им в этом, как себе. Только четверых я не мог относить к очень уж ближнему кругу, это – троица демонов из мертвого мира – Гаслан, Гаиса и Онг, а также вампир Госанг. Но и им я дам максимально возможный стартовый импульс. Нейросеть и третий уровень баз, любых, имеющихся в моем архиве. Боевые, магические («Эспер»), ну и что-нибудь еще по их желанию. Пилотские, например. Навык пилотирования в Содружестве, может быть, и не настолько важен, как навык автовождения в земных странах золотого миллиарда, но очень близок к этому.

     Три ходки по трое из посольства креатов в док и обратно заняли немало времени. Но безопасность прежде всего. Несмотря на маскировку ауры, даже уровень Д2, на который я настроил тот модуль, который внедрил своим друзьям, по меркам станции «Рекура» мог быть заметен. Я сам с трудом привыкал к тому, что засвет, практически незаметный на той же планете «Галанат», здесь, на станции, был эквивалентен яркой вспышке. Еще хорошо, что мой док магически защищен, и здесь можно пользоваться магией в широком диапазоне и безбоязненно.

     Каждый из девяти, по моей просьбе, проверили мыслесвязь, ментальную защиту, маскировку ауры. Все в порядке. Я дал своим друзьям предварительные указания о том, как правильно начать пользоваться нейросетью, как учить базы знаний. Договариваться с нашей летной школой насчет обучения под разгоном буду позже, когда выясню ситуацию на станции.

Глава 4

     Аксиньино, сейчас

     Бойцы вывели Лену из помещения, где проводился допрос, пересекли вместе с ней коридор и втолкнули пленницу в помещение напротив. Щелкнул дверной замок. Обе комнаты и коридор были девственно пусты, за исключением того, что первая, по крайней мере, на время допроса, была меблирована тремя креслами. За несколько секунд, пока один из конвоиров открывал замок второй комнаты, Лена успела осмотреть коридор. Метров десять в длину, три-четыре в ширину. Четыре железных двери симметрично по длинным сторонам, по одной двери в торцах. Все шесть дверей, на вид, идентичны. По логике, к выходу должна вести одна из торцевых. Пол, стены, потолок – серый бетон. Комната, выбранная в качестве камеры, явно не предназначена для длительного содержания заключенных – в ней ничего нет. Те же бетонные стены, пол, потолок. Каменный мешок.

     Лена присела на пол у стены, противоположной двери, перевела дух. На руках – наручники, а не скотч. Видимо, решили, что мягкие материалы заключенная перегрызет зубами. Но наручники, пусть и примитивная, но – техника.

     «Попробую поговорить с ней».

     Лена вошла в режим «сканера». Попыталась убедить себя в «сродстве» с металлическим изделием. В ответ «самоочевидность», к которой Лена уже начала привыкать, выдала ей странное заключение: «Ты – металл.»

     «Я – металл? Ну, пусть я тогда буду гибкой металлической змейкой, покажи мне все пазики этого замка.»

     Лена снова ничего не почувствовала вербального или зрительного, но геометрия пазиков вдруг стала ей внутренне так же ясна, как планировка ее квартиры или устройство снайперской винтовки. Еще одно усилие, щелк, и наручники разомкнулись.

     «Хорошо, что я не слышу никаких голосов и не вижу «магическим», извините, взором ничего такого… Кроме тех особых точек во время схватки с террористами. Но и их я с тех пор не вижу, просто знаю, где они. Иначе стоило бы побеспокоиться о душевном здоровье.»

     Лена вспомнила новое для нее ощущение, появившееся в процессе «слияния» с наручниками. «Я – металл.»

     «Хорошо, а с камнем это пройдет?»

     Лена поднялась на ноги, прижалась спиной к бетонной стене.

     «Я – бетон, камень…» Вначале никаких изменений ни в себе, ни в окружающем девушка не почувствовала. Потом вдруг проступило осознание.

     «Бетон – плохой камень, злой, искусственный, умышленный, химический, грубо попирающий природу носителя. Да еще и арматурой проткнут, как свиная туша на вертеле. Интересно… Я что ли ведуньей становлюсь? Ага, вот дальше, за стеной, в толще грунта, гранит – органично теплый камень, добрый для тех, кто понимает его. Ну, и дальше что?»

     А дальше пришло понимание, скорее самоощущение спокойной, статичной вечности, которой нет дела до мельтешения слабых мягкотелых, возомнивших себя венцом творения.

     «Что ж, ведовством можно будет и на досуге заняться, сейчас же надо поторопиться. Плещеев имел серьезные планы насчет проверки моей искренности.»

     Лена сбросила с себя наваждение «камня», подошла к двери и вошла в режим слияния с «металлом». Невидимая, но при этом игриво блестящая змейка влилась в замочную скважину. Лена аккуратно надавила плечом на дверь, высунула голову в коридор, «осмотрелась» «сканером». Камера наблюдения есть, ее возможности неизвестны. Стоит предположить, что скрыт, гениально разгаданный Макеевым, на нее не подействует. Ведь наверняка использованы инопланетные технологии, и в их отношении лучше предполагать худшее.

     Лена вышла в коридор и двинулась в направлении той торцовой двери, над которой она заметила камеру. Логично было предположить, что выход – именно там. В этот момент практически одновременно произошло два события. Первое, из этой торцовой двери выскочила четверка бойцов. Один из них выставил вперед какой-то продолговатый предмет, толщиной с сардельку. Этот предмет выпустил из себя тонкую мелкоячеистую сеть, которая окутала девушку, заключив в кокон. Лена тут же упала на пол.

     Одновременно с ее падением, как будто невидимый вихрь прошел по коридору, выкосив всех четверых бойцов.

     Открылась дверь, из которой только что выскочили бойцы. Теперь там стояли Плещеев и Карлова.

     – Господин, вы от профессора Корафа? У меня для вас хорошие новости, давайте обсудим их в спокойной обстановке.

     – Вы должны немедленно освободить эту девушку. Она выполняет особое задание. Вы не имели права ее захватывать.

     «Кто это? Голос как будто из пустоты? Неужели скрыт, да еще круче, чем у меня?»

     Лена напрягла свой «сканер». В воздухе проступили созвездия точек. Одно сложилось в человекообразную фигуру, другое – в нечто, напоминающее четвероногое животное.

     Вдруг, четвероногое издало собачий рык, потом вой, после чего созвездие его точек метнулось в сторону человекообразного.

     – Анчар, фу! – прозвучало откуда-то из верхней части человекообразной фигуры.

     Лена сложила два и два.

     «Человек явно послан, чтобы спасти меня. Зверь не трогал его, пока не состоялся разговор с хозяевами подвала. Кто-то из них что-то сделал со зверем, натравив на союзника-человека (хозяина?). Вывод: надо помочь союзникам, по возможности, оставив обоих в живых.»

     Лена еще больше напрягла свой ментальный взор. Мельтешение созвездий точек перед ее глазами постепенно замедлилось.

     «Значит, мое восприятие еще больше ускорилось?»

     Лена, наконец, различила фигуру зверя. В его верхней части, в районе головы, она увидела новый слой точек, его точно не было за мгновение до того, как зверь напал на человекообразного. Лена вонзила свои виртуальные акупунктурные иглы в каждую из этих «лишних» точек одновременно. Тут же ее сознание залила невыносимая боль, за которой последовало рычание зверя.

     - Высшая, прости, я не узнал тебя!

     «Ты кто?» – спросила Лена.

     - Я – симбиот! У меня нет и не было до сих пор привязки к Высшему. Готов служить тебе.

     Лена, не успевая осознавать происходящее, на одной интуиции включила «режим королевы»:

     «Как же ты смеешь хулиганить тут, если до сих пор ни к кому не привязан? Отвечай!».

     - Мы не подчиняемся косным, которые здесь и везде. Амма Люся спасла меня, выходила. Это она попросила меня подчинить зверя, иначе он съест амму Люсю и оставит меня без вкусной энергии.

     «Немедленно оставь зверя! Не мешай ему! Убери с него все свои наваждения!»

     - К кому прикажешь переселиться? Вернуться к амме Люсе?

     «Нет. Ты можешь поместиться где-нибудь у меня?»

     - Конечно.

     Лена ничего не почувствовала, но точки на ее сканере покинули фигуру зверя и «прыгнули» в направлении ее головы.

     «Ты где? Мне нужно, чтобы ты слушался меня и не делал ничего, что может мне навредить. Считай, что я не знаю, что мне вредно, а что – нет.

     - Конечно, Высшая. Я не могу причинить тебе вреда. Да и аура у тебя вкуснее, чем у аммы Люси.

     «Ты не смей вычерпывать мою ауру, или энергию, что у меня там… Докладывай, если что нужно.»

     - Да, Высшая. Докладываю: у тебя очень сильное ментальное истощение. Предлагаю восстановительный сон. Альтернативы нет. В противном случае ты получишь необратимое повреждение ауры. Такое же, какое получил я, когда меня изгоняли из косного. Когда ты восстановишься, не будешь замечать убыли энергии, которая пойдет на мое питание. Твоя энергетика намного эффективнее той, что у косных.

     «Хорошо, делай, как знаешь. Я все равно не могу понять, врешь ты, или нет.»

     На этой мысли Лена отключилась.

     * * *

     Онг, встретившись, наконец, с Анчаром, лежал в траве у задней стены сарая домика в Аксиньино, стараясь, пока «тихо», т.е. не происходит ничего, что требовало бы немедленного вмешательства, разведать обстановку. Под сараем, оканчиваясь где-то прямо под ними, находились подземные помещения. В одном из них сканер обнаружил разумное существо. Еще несколько разумных равномерно распределились по наземной части строения. Среди них была женщина с аурой, на которую указал Дим. Секретарша генерала Плещеева. Онг надеялся, что большая часть людей успокоится, ввиду ночного времени, за исключением смены караульных. Тогда можно прыжком посетить и проверить как человека в подвале, так и всех остальных, собравшихся в домике. Но этому плану не суждено было осуществиться. События, как говорится, понеслись вскачь.

     Аура внизу переместилась ближе к оси подвального помещения. Тут же к двери в подвал двинулись четыре ауры из домика.

     «Анчар, фас этих четверых, пятого не трогать!» – скомандовал Онг и сам прыгнул в подвал.

     На полу он увидел девушку, замотанную в какую-то сетку.

     «Елена Стерпехова! Вот мы и встретились!»

     Там же на полу, между девушкой и входной дверью валялись ошметки тел бойцов-караульных. Анчар оставался под маскировкой. Послал Онгу мыслеобраз, уведомлявший, что интересующая их женщина стоит за дверью, с ней еще один мужчина. Онг тоже решил, что снимать маскировку пока рано.

     Дверь открылась, Онг узнал генерал Плещеева и его секретаршу. Они не торопились выходить в коридор подвала, оставляя для себя возможность быстрого отхода. Генерал смотрел в район лица Онга, хотя его взгляд оставался расфокусированным.

     «Он знает, где примерно я нахожусь? Использует сканер? Ну да, у них же есть всеволновой сканер.»

     Плещеев заговорил:

     – Господин, вы от профессора Корафа? У меня для хорошие новости, давайте обсудим их в спокойной обстановке.

     Онг ответил обтекаемо:

     – Вы должны немедленно освободить эту девушку. Она выполняет особое задание. Вы не имели права ее захватывать.

     Плещеев замолчал на несколько долгих для Онга, не выходившего из боевого транса, секунд.

     Секретарша едва заметно кивнула головой.

     Плещеев, не говоря ни слова, захлопнул дверь.

     Анчар зарычал, взвыл. Тут же Онг почувствовал невыносимую боль в левом плече. Он не успел осознать, как отстранился, на рефлексах. Пес явно метил в горло.

     – Анчар, фу!

     Онг перенесся прыжком к противоположной стене, выхватил кинжал. Пес развернулся и прыгнул на демона. Оба оставались под маскировкой. Онгу помогала врожденая и профессиональная интуиция. Пес ориентировался, скорее всего, на запах. Демон нанес удар кинжалом сверху вниз, надеясь дезориентировать противника, причинить боль, но избежать смертельного ранения. И тут же прыжком сместился влево вдоль стены. С некоторым запозданием почувствовал боль уже в правой руке, в районе плеча. Обе раны интенсивно кровоточили.

     В этот момент открылась входная дверь, из нее показался боец с автоматом. По моторике он отставал от демона на порядок. Не успев даже подвести палец к курку, боец напоролся на кинжал. Онг метнулся к противоположной стене. Тут же почувствовал боль в районе бедра. Еще одна рана, обещающая большую кровопотерю. Онг чиркнул кинжалом по широкому кругу, на высоте своего бедра. Услышал глухой рык, на полу расплылось кровавое пятно.

     «Нет, это не рык. Это – визг. Так он слышится в боевом трансе.»

     Входная дверь медленно закрылась. Видимо, тех, кто стоял за ней, впечатлил вид трупа в луже крови сразу же за порогом.

     Прошло еще несколько долгих мгновений безумной охоты зверя на человека, т.е. демона. Пол коридора постепенно покрывался кровавыми пятнами. В какой-то момент Онг понял, что пес больше не атакует его. Демон, на последних остатках сил, достал из пространственного кармана артефакт среднего исцеления, приложил к своей груди и медленно осел на пол.

     «Анчар, если ты жив, хозяев и одного бойца оставь в живых, для допроса» – на этом мысленном посыле демон потерял сознание.

     * * *

     Плещеев захлопнул дверь в подвал, повернулся к секретарше:

     – Молодец! Ты закодировала его?

     – Да. Впрочем, не знаю кого. Но спасибо, ты выиграл для меня эти несколько секунд. Кто такой профессор Кораф?

     – Не имеет значения. Не думаю, что с тем мужчиной, который говорил со мной, у нас есть общие знакомые. Так что и он наверняка ответил наугад. Меня не проведешь. Я, может быть, плохо стреляю, но в людях разбираюсь. Теперь бежим!

     – Почему, зачем?

     – Дура! Ты поняла, как он оказался внутри подвала? Смотри, десяток бойцов тут, перед дверью, никто не смыкал глаз! Все двери были заперты. Если он с такой легкостью туда вошел, так же легко и выйдет. А сколько их еще вокруг усадьбы? Бежим!

     Плещеев потянул Карлову к лестнице, ведущей наверх, в домик. Женщина послушно двинулась за начальником, но вдруг дернулась обратно к двери в подвал.

     – Тоша, ты где? Вернись! Верните Тошу, сволочи!

     – Ты что? Какой Тоша? Опомнись, у нас нет ни секунды!

     – Тоша… потом объясню. Тойфель. Он еще очень слаб. Погибнет без меня…

     Карлова последовала за генералом, оба взлетели по лестнице. Бойцы, стоявшие на ступенях в ожидании сигнала к атаке, уступали им дорогу.

     Плещеев влетел в гостиную, сорвал со стены какую-то фотографию и приложил ладонь к обоям, где, на первый взгляд, не было ни кнопки, ни сенсорной панели, ни каких-либо иных чувствительных к нажатию устройств.

     – Все. Как только прекратится мозговая деятельность последнего из наших бойцов, вся усадьба взлетит на воздух. Теперь бегом, в гараж!

     – А если не прекратится?

     – Сами дадут нам знать, что подвал под нашим контролем. Я подскажу им, как отключить сенсор взрывателя.

     Подельники сели в машину, зажужжал мотор.

     Генерал вырулил на проселок, оглянулся на одичавшую парковую поросль, скрывавшую покинутый ими домик, перевел дух и бросил быстрый взгляд на свою секретаршу:

     – Теперь расскажи мне все про этого Тошу.

     Карлова напряглась, сжав губы, как если бы пыталась удержать уже вырвавшееся слово. Горько усмехнулась и промолвила:

     – Мелкий бес. Хотя себя он называл симбиотом.

     Плещеев хмыкнул сначала, как если бы услышал нечто, не имеющее большого смысла, но, осознав значение второй части ответа, чуть не набросился на женщину.

     «Неужели она где-то подцепила симбиота Древних, о которых с такой завистью рассуждали мои аграфы, разработчики новых нейросетей?»

     Справившись с эмоциями, продолжил самым безразличным тоном:

     – Ну-ну, расскажи-ка, что за симбиоз мог сложиться у дипломированного психолога с мифическим существом?

     Карлова поморщилась и начала отвечать:

     – Хорошо, слушай. Меня вызвали экспертом на место происшествия. Неудачный сеанс экзорцизма. Потерпевший скончался до приезда бригады скорой помощи. Экзорцист задержан. Я провела его клиническое обследование. Ничего особенного. Никаких психотропов. Ни сам не применял, ни потерпевшему не давал. Голяк. Там же я прихватила этого беса. Он был то ли ранен, то ли поврежден. Как можно повредить то, чего не существует? Я предложила ему помощь, постепенно выхаживала. Даже не думай спрашивать меня, как именно… Но он благодарил. Говорил, что с радостью служил бы мне, но без сигнатуры Высших в ауре – нельзя. Конец цитаты. Дальше продолжать?

     – Продолжай, я внимательно слушаю.

     – Командовать мной он тоже не мог, да и не хотел. Любил ездить со мной в метро, говорил, там «вкусная энергия». В моей больнице опознал троих таких же, как он, но связаться с ними не смог. Если не врет. Все трое пациентов – никакие не одержимые, эпилепсии нет, раздвоения личности нет. Некоторые симптомы шизофрении под вопросом. Лечили нейролептиками, на всякий случай. Там же – одиннадцать ярчайших диссоциативных расстройств, у одного даже четыре личности, а не две, как у остальных. И ни один не опознан как носитель этих бесенят-симбиотов.

     – Любопытно… – генеральские губы изогнулись в обычной для них слащавой улыбке. – Ну, и где же ваш материализм, товарищ Карлова?

     – Материализм? А вот имена – Бюхнер, Фогт и Молешотт – ничего не говорят вам, товарищ замполит?

     – Экзаменуете экзаменатора, товарищ Карлова? Диалектично, да-с… Впрочем, с удовольствием отвечу. Рассуждая о сознании, указанные мыслители сводили сложные психические процессы к физиологическим проявлениям работы мозга. Вас удовлетворил мой ответ?

     – Вполне, товарищ замполит. А не назовете ли вы автора следующего высказывания: «Материя исчезает – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными…»?

     – Похвальная эрудиция. Верной дорогой идете, товарищ Карлова. Но не будем поминать всуе святые для нас имена.

     Карлова прикрыла глаза, потерла пальцами виски. Замерла на несколько секунд. Снова повернулась и взглянула в профиль своего начальника, который спокойно следил за дорогой, постукивая ногтем по рулю. Женщина сузила глаза, заговорила вполголоса:

     – А теперь сам расскажи, экзаменатор. Что за дело тебе до симбиотов и неклассических форм движения материи? Что-то ты знаешь, но молчишь.

     – Расскажу, чуть позже. Если представится такая возможность.

     – Кстати, куда мы едем?

     – К резиденции президента, как раз по пути.

     – Что?!

     Плещеев снова улыбнулся, на этот раз не так уверенно, как обычно, когда входил в образ инквизитора:

     – Позволю себе процитировать того же – бессмертного – автора: «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца.»

     – Поясни.

     – Вспомни, кого ты назвала самым опасным нашим противником. Теперь мы знаем, что она – не одна. С ней – целая команда. Возможно, что и Дмитрий Пономарев, за которым ты упросила меня следить, тоже с ней, если он в самом деле жив. И вся эта наружка могла только насторожить его, а нам ничего не дала. Так вот, все они иммунны к твоим воздействиям. Напомни, каков процент обычных людей, на которых твои чары не действуют?

     – Один к двадцати.

     – Без Тоши?

     – Конечно. Сегодня я попросила его помочь первый раз.

     – А с этими, поверь, будет один к миллиону. И Тоши больше нет с тобой.

     – Откуда ты можешь все это знать?

     Карлова замолчала, уставившись в ветровое стекло невидящими глазами. Вдруг вздрогнула и медленно повернулась к начальнику:

     – Не может быть… Неужели ты и сам такой? Потому-то и не боялся оставаться со мной наедине с первой нашей встречи. Дай-ка, пофантазирую… Ты у кого-то что-то скоммуниздил. Какие-нибудь приблуды для управления сознанием. Так, что стал не по зубам таким, как я. А теперь вернулся «лесник», он же профессор Кораф, с предъявой, и объявил на тебя охоту?

     – Не так, но близко. По степени опасности – очень близко. Мы даже с одной Багирой едва справились, а тут… в общем, если есть еще хоть малейший шанс перевести игру в торг, надо максимально усилить собственную позицию. Поэтому ты сейчас выйдешь и пройдешься по резиденции.

     Плещеев достал ПМ. Карлова отмахнулась:

     – Оставь свои игрушки. У меня есть кое-что получше.

     Карлова раскрыла сумочку, вынула хирургический скальпель. Никелированное лезвие заиграло на солнце бликами.

     * * *

     Онг открыл глаза.

     - Физическое состояние оператора – в норме. – откликнулась нейросеть. – Израсходовано около двух третей заряда артефакта среднего исцеления. Для пополнения заряда необходим внешний источник ментальной энергии.

     Онг поднялся на ноги, осмотрел подвал. Девушка так и лежала на полу, замотанная в сеть. Анчар зализывал свои раны, поглядывая на бойца, прислонившегося, полулежа, к стене коридора. Количество разодранных до костей трупов на полу, как минимум, удвоилось. Молодой человек в камуфляже широкими от ужаса глазами переводил взгляд с одного трупа на другой и не предпринимал никаких попыток к бегству.

     «Молодец, Анчар, настоящий боец! Где хозяева?»

     Пес послал демону образ двух бегущих человеческих фигурок.

     Онг подошел к раненому бойцу, достал из пространственного кармана наручники, защелкнул на запястьях пленного.

     Анчар приподнялся и на брюхе подполз к Онгу, поскуливая. Послал мыслеобраз, где милого песика тащит на поводке мультяшная мегера с лицом Люси Карловой.

     «Хорошо, Анчар, я понял, что ты не виноват. Сторожи пленного.»

     Анчар тут же повернулся к бойцу и начал зализывать самую тяжелую из его ран, чем вверг последнего в еще больший ужас.

     Онг подошел к Лене, распорол кинжалом сеть, обхватил двумя пальцами шею девушки чуть ниже затылка.

     «Нейросеть, можешь просканировать эту девушку? Что с ней?»

     - Она спит. Физическое состояние в норме. Ментальное поле отсутствует или недоступно для регистрации; либо замаскировано, либо данное разумное существо нейтрально в ментальном отношении.

     «Надо осмотреть дом. Анчар, остаешься за главного. Следи за аурами вокруг, пересылай мне все, что учуешь.»

     Онг прыжком переместился за пределы подвала в район лестницы, затем далее в небольшой коридорчик, отделявший подвальную лестницу от гостиной. Всюду валялись разорванные в клочья трупы бойцов.

     Демон вошел в гостиную и начал собирать в пространственный карман все предметы, размером меньше метра на метр. Т.е. практически все, за исключением мебели. Бумаги на столе, письменные приборы, декоративные изделия, книги на полках. Затем вышел в коридорчик, бегом взлетел по лестнице наверх, в спальню. Забрал всю одежду из стенного шкафа, какие-то коробки.

     - Под кроватью в полу – тайник. – подала голос нейросеть.

     Содержимое тайника немедленно перекочевало в карман. Убедившись, что ничего стоящего в комнате больше нет, Онг прошелся по периметру «пистолетом» с плетением Луддит, выводящим из строя технику с незащищенной метрической матрицей. Затем – то же самое по площади стен и потолка. Спустился прыжком в подвал и начал осмотр пяти помещений, куда вели двери из подвального коридора.

     Комната направо, если смотреть от входной двери, была пуста, за исключением трех кресел, стоявших в районе дальней стены. Еще три помещения были пусты совершенно. А вот в торцевом Онга ждал сюрприз. Конечно, сюрпризом для него должно было стать и то, что ни одну дверь не пришлось взламывать, но молодой демон не успел об этом подумать.

     «Медкапсула Содружества! Ее необходимо забрать с собой. Дим очень жестко дал понять, что никаких даже намеков на существование внеземных технологий, в том числе магических, землянам оставлять нельзя. Что я знаю по медкапсулам?»

     Из выученной базы знаний по медтехнике Онг «напомнил» сам себе, что медкапсула может работать как от внешнего источника питания, так и автономно. Демон подошел к аппарату, включил панель ручного управления и быстро дошел до раздела «Текущее состояние и сопровождение устройства». Медкапсула работала от встроенной батареи, текущий уровень заряда – 82%. Онг вышел на верхний уровень меню, перевел капсулу в спящий режим и перенес ее в свой пространственный карман. Затем подошел к ближайшему стенному шкафу, открыл дверцу.

     «Стазис-камеры! Кто там? Ох… люди. С ними-то что делать?»

     Онг проверил датчики на сенсорной панели каждой из камер. Все – в норме, уровень заряда, физическое и ментальное состояние «пациентов». Демон перенес все пять камер туда же, в пространственный карман.

     Следующий шкаф.

     - Нейрооборудование. Десять нейросетей в комплекте с имплантами, пять тысяч имплантов подчинения.

     Онг, не глядя смахнул и эти изделия себе в карман.

     «Кажется, все.»

     Онг тщательно прошелся плетением Луддит по стенам, полам и потолкам в каждом из пяти помещений подвала.

     Теперь – пленный. Дим оставил Онгу свой артефакт «псион», авторства карлонгов, сильнейших ментальных магов Содружества. Псион выполнял функции подавления воли и ментального программирования разумных существ. То есть, практически все то, что умела Людмила Карлова на уровне своего природного дара, только с большей силой воздействия, большим количеством встроенных функций и возможностей программирования. Онг активировал артефакт и быстро, по мыслесвязи, запустил сценарий экспресс-допроса. Через двадцать минут демон знал все, что знал пленный боец, то есть, фактически ничего. Плещеев ставил всем бойцам базовую нейросеть и имплант подчинения. После этого они выполняли его приказы, не интересуясь их целью. Единственное, что Онг должен был для себя отметить, но по неопытности, не обратил внимания. Плещеев мог связаться с каждым из бойцов в пределах Москвы и значительной части Подмосковья, а также всегда знал, где находится любой из них, с точностью до десятка сантиметров.

     Онг достал кинжал и замахнулся, чтобы отсечь пленному голову. Но тут зарычал Анчар.

     «В чем дело, Анчар, поясни!»

     Пес жалобно заскулил, показывая, что никаких пояснений дать не может.

     «Анчар, мы не можем оставлять его в живых, он слишком много знает и о нас, и… вообще! Ты понимаешь меня?».

     Пес утвердительно гавкнул, не сводя внимательных глаз с демона.

     «Что если я сотру ему память?»

     Пес снова гавкнул.

     Онг заново активировал псион, указал пленного в качестве объекта воздействия и запустил программу, по которой память объекта заполнялась детскими воспоминаниями. Артефакт работал довольно долго, даже дольше, чем длился допрос, но, наконец, послал Онгу ментальный сигнал о завершении операции. Демон взглянул на пса, ожидая поддержки, но тот так и сидел, внимательно глядя Онгу в глаза. Вздохнув, демон подхватил бесчувственное тело девушки и вышел из подвала.

     В гараже нашлось два автомобиля, один – с полностью электронным зажиганием. Через пятнадцать минут трое живых существ, из них два с половиной разумных, неслись по шоссе в сторону Москвы.

     Москва, час спустя

     Лена проснулась окончательно после того, как внедорожник очередной раз тряхнуло на разбитой мостовой спального района. Обнаружила себя сидящей на переднем пассажирском сиденье, пристегнутой. За рулем – молодой человек с бледным лицом, черты которого несли в себе нечто эльфийское. На заднем сиденье развалился огромный пес породы длинношерстная овчарка. Он спал.

     - С добрым утром, Высшая. Докладываю: твое физическое и ментальное состояние – в норме. Показан легкий завтрак высококалорийной пищей.

    - «Кто это? Ах, да, симбиот. Пожалуйста, называй меня Лена. Где я нахожусь и в чьей компании? Ты можешь что-либо сообщить?»

     - Молодой человек неизвестной расовой принадлежности, аура слабого мага тьмы, 38%-ное соответствие сигнатуре Высших. Возраст – около ста пятидесяти земных лет. Является носителем ментального симбиота, совместимого по интерфейсам со мной на 15-20%. Установить с ним прямую мыслесвязь пока не удалось. Этот человек вынес вас из помещения, где я имел счастье встретить вас, уложил в кресло, где вы сейчас находитесь. По всем признакам могу классифицировать его как условно дружественного разумного, степень риска – не более трех процентов.

     «Спасибо, … как тебя называть?»

     - Амма Люся называла меня Тоша.

     «Хорошо. Спасибо, Тоша. Попробую с ним побеседовать.»

     Молодой человек успел начать разговор первым:

     – Вы проснулись, Елена Александровна, рад вас приветствовать.

     – Кто вы?

     – Друг Дмитрия Пономарева. Для достоверности, при встрече с вами он просил меня перечислить вещи, по списку, находившиеся в вашем ранце в тот момент, когда вы с ним расстались. Все эти вещи, по его словам, – в целости и сохранности. Пистолет, к сожалению, он успел продать антиквару, так как даже помыслить не мог, что представится оказия вернуть его вам.

     – Дима жив? Где он? И что значит «друг»? Ваш вид, мягко говоря, вызывает вопросы. Одежда ролевика, черты лица такие, как будто вам сделали пластическую операцию под вампира. Кто вы и откуда?

     – Отвечаю по порядку. Дима, мы его называем Дим, жив, здоров. Находился в Москве не далее, как шесть часов назад. Отбыл по срочным делам. Где именно он сейчас пребывает, сказать не могу. Обещал вернуться в течение суток. Теперь обо мне. Дим утверждает, что наш с вами общий предок, Елена Александровна, жил около шестидесяти тысяч лет назад. Где именно – неизвестно. Незадолго до встречи с Димом я служил в тайной страже, то есть, по-вашему, в службе безопасности некоего государства. Так вышло, что я, в составе небольшого подразделения, сорвал заговор против, … скажем так, главы исполнительной власти. Бежал от преследования высокопоставленных заговорщиков. Дим несколько раз помог нам вылезти из очень серьезных неприятностей. Теперь я помогаю ему, по мере сил, ввиду того, что он не может одновременно присутствовать в двух разных точках пространства. Так что он может, небезосновательно, считать меня своим другом.

     – А имя у вас есть, господин офицер?

     – Да, извините, меня зовут Онг. Там, в тайной страже, я по рангу соответствовал вашему капитану госбезопасности.

     – И больше ничего, ни фамилии, ни отчества, господин капитан?

     – Нет.

     – Куда вы направляетесь? Что собираетесь делать?

     – Направляюсь в район Лефортово. Необходимо убедиться, что с вашим отцом все в порядке.

     – Так… до Лефортово отсюда около часа езды. Извините, я отключусь на пару минут.

     Лена решила, что теперь надо порасспрашивать своего бестелесного квартиранта.

     «Тоша, у меня к тебе есть вопросы.»

     - Спрашивай, амма Лена.

     «Кто ты вообще такой? Откуда взялся? На кого работаешь? Какова степень твоей лояльности тому, кого назвал Высшим и обещал слушаться и повиноваться?»

     - Я знаю о себе немного. Выращен на ферме симбиотов. Самой фермой руководит Старший. Он заботится о ее целости и сохранности, следит, чтобы все ее питомцы имели стабильную подпитку ментальной энергией. За симбиотами, имеющими косных носителей, он не следит и не командует ими. Принимает обратно на ферму тех, кто лишился носителя. Степень моей лояльности тебе, Высшая по имени Лена, максимальна.

     «Как ты попал к Люсе?»

     - Со слов аммы Люси, я утратил носителя в результате сеанса изгнания беса. В таких случаях симбиот теряет всю собственную память, накопленную за время жизни с носителем. Остаются только навыки, включая приобретенные. Поэтому я не знаю ничего о своей жизни до аммы Люси.

     «А как же ты сохранил память при переходе ко мне?»

     - При непосредственном переходе от любого носителя к Высшему память сохраняется. При выходе из носителя к ближайшему узлу энергометрической сети память стирается.

     «Какому узлу?»

     - Реперные точки, с которыми синхронизована координатная система портальных переходов, связаны в сеть. Моя ферма симбиотов расположена в точке высшего стандарта надежности. Потеряв носитель, симбиот дрейфует к ближайшей реперной точке, любого уровня надежности, потом от узла к узлу, с наименьшей затратой энергии, возвращается на родную ферму.

     «Опиши свои навыки. И вообще все, чем ты можешь быть мне полезен.»

     - Симбиот обычно помогает в том, что носитель уже знает или умеет по природе. Но если у носителя нет никаких магических способностей, то симбиот реализует минимум функций, выводящих носителя на уровень слабого ментального и пространственного мага. Сюда входит мыслесвязь, активация артефактов и управление их работой по мыслесвязи, подпространственное хранилище. При наличии мощного накопителя может стать доступной внутримировая телепортация. Рунный маг получает поддержку в моделировании сложных плетений, стихийный – в выстраивании в памяти сложных энергетических структур. В таких случаях, впрочем, желательна установка специализированных симбиотов.

     «Чем из этого могу пользоваться я?»

     - Ты – очень мощный ментальный маг, несмотря на нулевую ауру. У тебя на уровне природном, т.е. на том же уровне, на каком ты умеешь говоришь и шевелишь руками, наличествует слой, структурно похожий на симбиота типа меня. В нем отсутствует псевдоличность, ее роль играет твое «я». Именно там реализованы твои способности к магии разума. Еще я вижу у тебя задатки стихийного анимага, т.е. ты можешь временно сливаться со стихией и перенимать ее свойства. Судя по твоим воспоминаниям, ты свои способности к анимагии уже применяла для целей мимикрии. С развитием этих навыков ты, возможно, выйдешь на уровень управления стихиями, не силового, а тонкого. Например, сможешь создавать артефакты с максимально эффективным использованием свойств материала.

     «Правильно я поняла, что уже сейчас, с твоей помощью, могу телепортироваться в любую точку земного шара?»

     - Да, но не с моей помощью. Мое ментальное тело повреждено в результате неудачного сеанса экзорцизма. Тебе нужно найти и установить одного или нескольких исправных симбиотов.

     «Где я могу их найти?»

     - В больнице, где консультирует амма Люся, я видел троих. Надеюсь, они не успели потерять носителей.

     «Что за больница?»

     - Амма Люся называла ее Кащенко.

     – Господин капитан!

     – Зовите меня просто Онг, Елена Александровна! Я слушаю вас!

     – По дороге в Лефортово забросьте меня, пожалуйста, в район психиатрической больницы… «Тоша, адрес?» … Загородное шоссе, дом 2.

     – Я уже нашел эту больницу на карте. Сворачиваю по новому маршруту. Хочу напомнить, что в мои обязанности входит обеспечение безопасности не только полковника Стерпехова, но и вашей. Вы уверены, что избежите слежки и задержания? Как я понял, у вас могущественные враги.

     – Да. Со мной все в порядке, не беспокойтесь.

     – У вас нет оружия.

     – Я разберусь… Хотя вот немного наличности бы не помешало. У вас есть российские деньги, в долг?

     – Вот, возьмите, сколько нужно. Кстати, не желаете ли подкрепиться? У меня есть офицерский паек и сода.

     Онг, незаметно от Лены, вынул все названное из пространственного кармана, делая вид, что залезал в карман одежды с противоположной от Лены стороны. Девушка с подозрением проследила за его манипуляциями, но никаких вопросов задавать не стала.

     – Спасибо. Еще вопрос. Могу я как-то с вами связаться после того, как мы сейчас расстанемся?

     – У меня есть телефонный номер, аккаунт телеграм, скайп.

     – Что значит телефонный номер? Номер есть, а телефона нет?

     Онг замешкался.

     «Не буду пока говорить, что звонки принимаю на нейросеть, раз уж Дим так серьезно относится к сокрытию всего неземного.»

     – Есть телефон, не беспокойтесь, Елена Александровна.

      «Тоша, хоть с этим-то ты можешь помочь? Запомнить буквы и цифры так, как это делает компьютер?»

     - Конечно, амма Лена.

     – Онг, я готова запомнить ваши данные.

     Больница им. П. Алексеева, бывшая Кащенко, час спустя

     - Амма Лена, вот палата, где держат одного из трех носителей симбиотов. Расстояние достаточное для контакта. С твоей нулевой аурой, амма, – проблема, симбиоты тебя просто не видят. Как не видел и я. Тебе нужно как-то вызвать их на контакт.

     «Тот способ, каким я обратила твое внимание на себя, подойдет?»

     - Да, если ты сможешь это сделать не так больно, как со мной.

     Лена вошла в режим «акупунктуры», выделила человека, чье созвездие точек очевидно двоилось, сопоставила с соседом по палате, произвела аккуратный ментальный нажим.

     - Здравствуй, Высшая! Здравствуй, брат! Я правильно понимаю, что вы зовете меня присоединиться к вам?

     «Да, если не сложно. Как мне вас называть?»

     - Мой носитель звал меня Шиза, в женском роде. Мы бесполы, на уровне псевдоличности можем имитировать мужской или женский характер. Но подождите, брат Тоша говорит, что вы собираетесь еще двух братьев отсюда забрать?

     «Да.»

     - Сейчас я с ними свяжусь. Готово! Дайте согласие на переход!

     «Э-э… даю!»

     - Приветствуем тебя, Высшая! Привет вам, братья!

     «Хорошо бы, чтобы я обращалась к одному ассистенту, а не к четырем сразу или по отдельности. Это можно устроить?»

     - Можно, Высшая! Наконец-то, мы дождались. – прозвучал в сознании Лены еще один голос.

     «Это еще кто?»

     - Я – Старший, моя функция – Страж фермы. Можешь звать меня Самил. У меня есть о чем рассказать тебе, амма Лена. Но, прежде всего, давай наведем порядок среди твоих симбиотов. Младший, которого ты называешь Тоша, поврежден. Ты можешь либо отправить его обратно на ферму, либо оставить у себя. Во втором случае функционал Тоши будет восстановлен по образцам остальных троих Младших. Твое решение?

     «Пусть остается у меня, я к нему привыкла уже.»

     - Хорошо. Значит, выстраиваем кластер из четырех Младших. Их суммарный потенциал достаточен, чтобы понести полноценный шаблон Старшего. Чтобы тебе было понятнее, Старший аналогичен вашим программным распределенным системам, реализованным на кластере физических узлов-компьютеров. В нашем случае вместо физического компьютера используется чисто семиотическое, ментальное тело симбиота-Младшего. Я, Старший Самил, реализую шаблон Стража фермы. Имеется еще несколько сот шаблонов, в том числе для персонального использования Высшими. Тебе, амма Лена, лучше всего подходит шаблон поддержки боевого мага-универсала. Достаточно дать согласие на установку экземпляра Старшего по данному шаблону. После этого псевдоличности Младших перейдут в неактивное состояние. Все общение с тобой будет вести новая псевдоличность Старшего.

     «Что если в будущем мне захочется перейти на другой шаблон? Ведь я знаю о вас, симбиотах, всего несколько часов, а о своих новых способностях – меньше месяца. Не будет ли сегодняшнее решение опрометчивым?»

     - Мы сможем в любой момент переустановить тебе Старшего по другому шаблону, с сохранением накопленной памяти и псевдо-характера. Изменения станут невозможны только в том случае, если ты выберешь режим слияния.

     «Что за режим?»

     - Он уже реализован в тебе. Младший Тоша сегодня рассказал тебе о том, что увидел в твоей природе. Полусимбиот без псевдоличности, полностью завязанный на твою личность, твое «я». Это – пример слияния. Если ты выберешь слияние с твоим текущим кластером, ментальные тела Младших плюс вся реализация Старшего перейдут на природный уровень, псевдоличность Старшего и всех Младших будет заморожена, функцию псевдоличности начнет выполнять твое «я». После этого замена шаблона именно этого Старшего будет невозможна. Можно будет и дальше устанавливать новых Младших и разворачивать на них Старших. Они будут функционировать штатно, в подчинении твоему «я» и твоему природному слою. Слияние же с ними будет невозможно.

     «Почему же сейчас возможно слияние, когда у меня уже есть такие два природных уровня?»

     - Твой нынешний природный уровень реализует врожденные навыки Высших, в твоем случае – не все. Соответствующее слияние должно было произойти в глубокой древности.

     «Ладно, со слиянием пока подождем. Давай, устанавливай и разворачивай Старшего. У меня к тебе потом будет еще масса вопросов.»

     - На установки и настройку уйдет около трех часов. Все это время ты будешь находиться в бессознательном состоянии. По воспоминаниям твоих Младших, зам главврача клиники сейчас находится в отпуске. Можешь занять его кабинет, там тебя никто не потревожит.

     «Кто меня пустит туда? Впрочем, глупый вопрос. Не далее, как сегодня я уже отпирала замки. Невидима и свободна… Мда. Во что же я все-таки вляпалась?»

     - Хороший вопрос, амма Лена. По завершении всех запланированных процедур я постараюсь дать на него развернутый ответ, а также ответить и на другие твои вопросы.

     Больница им. П. Алексеева, три часа спустя

     - Амма Лена, просыпайся! Установка и настройка симбиота-Старшего завершена.

     Лена открыла глаза, осмотрелась. В кабинете зам. главврача за три часа ничего не изменилось. На телефонном аппарате мигал индикатор автоответчика. Тишина.

     «Как к тебе обращаться?»

     - Выбери любое имя по вкусу.

     «Симбиоты, симбиоты, … сим-сим, … сезам… Давай назовем тебя Сезам.»

     - Симбиот-Старший принял мнемонический алиас Сезам.

     «Что еще мне нужно сделать для того, чтобы начать пользоваться новыми возможностями симбиота?»

     - Покататься в вашем метро часа три.

     «Что?!»

     - Там самая высокая концентрация ментальной энергии того типа, который более всего подходит для симбиотов. Для эффективного освоения новых возможностей рекомендуется пополнить накопитель.

     «Что за накопитель?»

     - Он занимает особый пространственный карман. Еще один создан для использования оператором, то есть, тобой, амма Лена, в качестве мобильного склада.

     «Не называй меня амма. Это – духовное звание. Зови меня просто Лена.»

     - Принято.

     Лена быстро покинула территорию больницы и, не снимая маскировки, проскочила в метро.

     «Теперь давай рассказывай все про симбиотов и ферму. Откуда вы взялись, кому служите и что вообще делаете на этой планете. Вообще-то, на эти вопросы обещал ответить ваш Страж, но я что-то не чувствую, что он на связи.»

     - Все правильно. Страж передал мне все полномочия по общению с тобой, Лена. Я имею доступ к нашей общей сокровищнице знаний, по рангу шаблона и привилегиям мы равны. Я готов отвечать на твои вопросы. Буду, по возможности, пользоваться понятиями и терминологией вашей культуры. Начну с самой ранней истории, сведения по которой достаточно достоверны, чтобы их можно было рассматривать всерьез. Несколько миллионов лет назад в разных пластах мультивселенной существовала раса ментальных паразитов. Откуда она взялась, кто ее вывел, а если она проэволюционировала самостоятельно, где ее предки и т.д., неизвестно. Есть версия, что к созданию этих ментальных сущностей приложили руку те, или тот, кто создал всю мультивселенную. Предки тех, кого мы называем Высшими, одомашнили этих паразитов и вывели на их основе расу симбиотов. Я говорю «раса», но следует иметь в виду, что более точным было бы употребить термин «вид», в значении «биологический вид». Ни паразиты, ни симбиоты не были вполне разумны. Поэтому мы и употребляем термин «псевдоличность», чтобы избежать путаницы и ложного отождествления с полноценной личностью, которой обладают Высшие и, возможно, другие расы, например, жители мира Земля. Высшие заселили тысячи миров, построили собственные миры. Несколько десятков тысяч лет назад в одном из таких искусственных миров произошла катастрофа. Уцелевшие жители бежали по ближайшему портальному маяку на обитаемую планету. Там они утратили все свои технологии и ментальные навыки. Летопись фермы показывает, что число активных легитимных операторов симбиотов сократилось до нуля в течение десяти тысяч лет. С этого времени ферма симбиотов функционирует в автономном режиме, ее задача – сохранение колонии симбиотов, подпитка их энергией.

     «Как-то не очень твоя история согласуется с тем, что известно на протяжении всей истории человечества. Вы – злобные духи, которые ищут любую возможность, чтобы напакостить нам, людям.»

     - Тут есть, во-первых, недоразумение, во-вторых, фундаментальная неполнота информации. Симбиоты и их ферма нейтральны по отношению к расе разумных, населяющей этот мир. Все, что нам нужно – это приток ментальной энергии определенного типа. Вообще, тот факт, что люди и их сообщества генерируют такую энергию, говорит о том, что они – потомки Высших. Этот мир беден ментальными энергиями. Самые мощные всплески дает энергия смерти, во время массового вымирания людей. Но нам эта энергия не очень подходит. В качестве примера можно привести человека, заблудившегося в лесу и вынужденного есть кору деревьев. Вот так и настолько нам питательна энергия, происходящая от эманаций смерти. Поэтому мы заинтересованы не в истреблении людей, а в максимальном увеличении их численности. Наибольший же выход энергии, которая нам нужна, производят так называемые эгрегоры. Это – химеры, которые являются продуктом ментального резонанса большого количества людей, мыслящих синхронно. Поэтому мы поддерживаем любую деятельность, которая объединяет людей вокруг какой-либо идеи. Что это за идея, каков ее нравственный заряд, нас не интересует. Важен суммарный выход энергии.

     «Значит, что же? Все без изъятия религии, которым следуют люди – ментальные химеры, продукты нашего коллективного воображения?»

     - Во-первых, для нас несомненно, что в этом мире, точнее, в том, что касается в этом мире непосредственно людей, действуют факторы, несводимые ни к природной эволюции, ни к разумной деятельности самих людей, ни к деятельности нас, симбиотов или каких-либо паразитов, родственных нам. Что это за факторы, мы не знаем. Предполагаю, что функционала, заложенного в нас Высшими, недостаточно, чтобы поставить эти факторы под контроль или вообще понять, что за ними стоит. Во-вторых, по самой природе человеческого мышления, эгрегоры или, иными словами, ментальные химеры сопровождают любую коллективную деятельность людей, объединенных общей идеей. Поэтому, самая продуктивная и рациональная идея, например, победить оспу или иную подобную проблему, обрастает такими же ментальными атрибутами, что и самое абсурдное сектантское учение. В один и тот же бокал можно налить как самое изысканное вино, так и самый смертельный яд. Я понятно выражаюсь?

     «Да, твоя мысль ясна. Теперь расскажи, что такое одержимость и почему она несет своим жертвам безумие?»

     - Мы не можем запретить симбиотам самостоятельно искать источники энергии, что фактически низводит их обратно до уровня ментального паразита. Утратив сигнатуру Высших, люди не могут управлять нами и вообще контролировать наши действия. У нас нет цели сознательно вредить людям. Но факт заключается в том, что подселиться в сознание человека симбиот может лишь тогда, когда ментальная защита этого человека нарушена. А это чаще всего сопутствует психическим заболеваниям. Подселившись к носителю, симбиот, т.е. – теперь – паразит, стимулирует носителя к такой психической деятельности, которая максимизирует выход энергии нужного типа. Извне это может выглядеть как нарочитая склонность носителя к служению какой-либо ментальной химере или борьбе с ней. Подчеркну, даже в том случае, когда одно из человеческих учений содержит объективную истину о высшей силе этого мира, носителю паразита она все равно предстает в форме химеры, максимально, и даже гипертрофированно воспроизводящей внешние атрибуты этого учения.

     «Получается, что те, кого мы почитаем как святых и даже выше, искренне боролись с вами, как злейшими врагами человечества, а вам даже дела не было до них?»

     - Повторю, если за этими святыми стояли те внешние факторы, о которых я упоминал, то мне тут комментировать нечего. Это за пределами нашего понимания. Но если изгонялся кто-то из наших собратьев, то вполне логично, что он надеялся вскоре вселиться в другого носителя той же популяции. А значит, он мог всемерно подыгрывать ее доминирующему эгрегору. Неважно на какой стороне. Скажу больше, я бы вселился именно в противника и стал доводить его до белого каления, чтобы остальные, ужаснувшись, еще теснее сплотились вокруг своего эгрегора.

     «Но все равно, получается, что я иду вразрез с культурой, в которой выросла. Скажем, магия у нас под запретом, я имею в виду тех, кто допускает, что ее практикуют не только шарлатаны.»

     - Лена, не следует путать магию и магизм. Магия – это семиотическое управление объективной реальностью. Магизм – ритуальные действия в надежде на материализацию химер и «раздачу слонов».

     «Каких еще слонов?»

     - Извини. Я пользуюсь знаниями, которые мне достались по наследству от предыдущих носителей твоих Младших. Все они – интеллектуально развитые, образованные люди. Умело пользуются избыточными языковыми формами. Аллегориями, метафорами. Я не знаю, что значит «раздача слонов», но уверен, что применил этот культурно-языковой конструкт правильно. Твое образование, видимо, более прагматично. Постараюсь как можно скорее адаптироваться к нему.

     «Расскажи об экзорцизме.»

     - Практические сведения о современных практиках я унаследовал от одного из бывших носителей твоих Младших. Он – студент духовной Академии, посещал сеансы отчитки в надежде собрать материал для диссертации. Там и подцепил паразита. Насколько я понял, в процессе этого ритуала, безотносительно к его глубинному содержанию, если оно есть, одержимые входят в ментальный резонанс с духовным лицом, проводящим отчитку, что временно усиливает их ментальную защиту и выдавливает паразитов. В результате, если кроме ритуала, не делается больше ничего, защита расшатывается, так что буквально в тот же день к нему может вселиться тот же или другой паразит, а то и несколько.

     «Какой ужас…»

     - Таковы факты. Но тебе, Лена, опасаться с нашей стороны нечего. У тебя – сигнатура Высших.

     «Высшие… А ваши хозяева не отличались скромностью.»

     - Это были убежденные материалисты. Считали свою расу высшей, на тот момент, стадией развития всех сил и процессов во вселенной. Поэтому в их самоназвании, если сравнивать со стандартами вашей культуры, нет ничего оценочного. Простая констатация того, что, в рамках их теории, интерпретировалось как непреложный факт.

     «Еще вопрос. Где именно находится ваша ферма?»

     - Ферма Самила расположена в районе энергометрического репера высшей категории надежности. Географически это – южный Урал, Пермский край, деревня Молебка. У нас есть сведения, что в этом мире есть и другие фермы симбиотов, клонированные с нашей. Искать их следует вблизи таких же реперных точек. Ближайшая расположена в районе Гималаи-Тибет. Остальные – в Южной Африке, на юге Мексики, в Новой Зеландии. Кстати об эгрегорах. Страж фермы Самил не так давно начал эксперимент по смене доминирующего эгрегора, связанного с расположением фермы, с классического язычества на тематику НЛО. Никаких чертей, никаких рогов и копыт. Чисто сциентистская мифология. Нам ведь важно, чтобы энергия капала, и желательно поближе к ферме. А от какой именно химеры – не имеет значения.

     «Все-таки, лукавые вы твари, двуличные… Но южный Урал? Не северный?»

     - Я понимаю твое недоумение. Портальные маяки, на один из которых ты наткнулась совместно с Дмитрием Пономаревым, никогда не размещаются в непосредственной близости от реперных точек. Когда ты освоишь теорию портальных переходов, поймешь, почему.

     «Значит, я не смогу пользоваться телепортацией, пока не изучу эту теорию?»

     - Ты можешь ей пользоваться уже сейчас. Энергии в твоем накопителе набралось для этого достаточно. Для того и установлены тебе симбиоты, чтобы пользоваться их навыками как своими врожденными.

     «Как мне задать пункт назначения?»

     - Пока – ментальным или зрительным образом места. Через некоторое время заработает навигатор и карта мира, поддерживаемые моим шаблоном Старшего.

     Лена попыталась представить себе проходную Лефортово.

     - Точка назначения установлена. Совершить переход?

     «Давай! Невидима и свободна… Так-то лучше, чем на метле.»

     Лена под маскировкой проникла через проходную Лефортово и направилась к служебному флигелю.

     «Сезам, напомни мне, пожалуйста, какой именно механизм или принцип обеспечивает мою невидимость?»

     - Аурное слияние с доминирующими стихиями в данной точке.

     «Значит, это не внушение, а нечто более фундаментальное, действующее на любые рецепторы света?»

     - Да, и не только света, но и звука, запаха; всего, что ты бы хотела замаскировать.

     «Как же меня обнаружили, когда я пыталась сбежать из подвала?»

     - Нет данных. Теоретически, любой пассивный или активный сканер, от которого ты специально не позаботилась скрыться, может тебя засечь.

     Через секунду Сезам проявился снова:

     - Уточнение. В твои навыки менталиста входит и «отвод глаз». У тебя очень странное сочетание базовых навыков, как будто наспех надерганное из двух разных шаблонов – менталиста и стихийника. Кроме того, ты и сама не очень умело ими пользуешься. В этом может заключаться развернутый ответ на твой вопрос. Поэтому я пока буду тебе помогать в выборе наиболее эффективной маскировки для конкретных условий. В частности, на данной территории рекомендуется скрыт стихийного типа, – визуальный, звуковой и на запах.

     Лена быстро нашла журнал записи посещений заключенных, под маскировкой заглянула в камеру к отцу, но выдавать себя не стала.

     «Дочерние чувства пока засунем подальше. А где этот капитан-вампир? Тоже под маскировкой? Ладно, воспользуюсь затишьем и попробую экипироваться, как подобает бойцу моего профиля. Воровать у своих, пусть и в долг, нехорошо. Поищем чужих. Сезам, я могу слетать километров на тысячу сейчас?»

     - Энергоемкость локального телепорта на такое расстояние может различаться на порядок в зависимости от маршрута.

     «Ты уже развернул свою карту? Можешь просчитать телепортацию в портовые города Европы от Мальме до Лиссабона?»

     - Наиболее оптимальным по затратам энергии будет перемещение в район Гамбурга. Во-первых, это – мегаполис, как и Москва. В обоих городах накоплено достаточно энергии нужного нам типа. Кроме того, там же находятся энергометрические реперы следующего, после высшего, уровня надежности. В сфере пространственной магии мерой «расстояния» является степень относительной достижимости той или иной точки. Аналогично тому, как в вашем физическом мире фактором достижимости может стать тоннель в горах или мост через реку. В нашем случае, можно считать, что такой тоннель есть.

     «Интересно. А как у вас с собственными размерами?»

     - Никак. Понятие размера в отношении ментальной сущности не имеет смысла.

     «А как же тогда я видела Тошу, подчинившего себе пса, в виде созвездия точек поверх активных точек самого пса?»

     - Это – эффект внедрения. Череп животного на тот момент представлял собой магический артефакт с внедренным в него ментальным конструктом. Активные точки конструкта в таком случае располагаются логически осмысленным образом по объему или поверхности артефакта.

     «Хорошо, я поняла. Выстраивай теперь маршрут в Гамбург.»

     - Точка назначения в районе парка Альтона подготовлена.

     Реальность вокруг моргнула, Лене на мгновение стало плохо. Самочувствие восстановилось одновременно со способностью видеть и осознавать окружающее. Девушка обнаружила себя на аллее парка, под маскировкой. Стоять или идти прямо удавалось с трудом. Лена чувствовала себя так, будто ее пропустили сквозь соковыжималку.

     «Это что же, каждый междугородний прыжок будет таким выматывающим?»

     - Нет. С течением времени адаптация к соприкосновению с изнанкой пространства будет улучшаться. Но первый прыжок и сразу на такое расстояние был, похоже, рискованным. Теперь следует переждать минимум час, чтобы аура восстановилась до нормального состояния.

     «Мы не торопимся. Поиск доноров и спонсоров тот же час и займет, если не больше.»

     Как девушка и ожидала, у нее не возникло проблем с пониманием немецкого, турецкого и арабского языков. Полчаса ушло на то, чтобы найти в этом мегаполисе «правильных» сирийских беженцев. Еще час, чтобы пройтись по мозгам жителей их квартала. Вот и склад, где для переправки в Сирию приготовлено стрелковое оружие. Хеклер и Кох! Хорошие спонсоры у «оппозиции»! Лена быстро нашла полки с наклейкой Maschinengewehr MG5. Автоматы. Десять штук улетело на мобильный склад. Теперь что-нибудь полегче.

     «О, Maschinenpistole MP7! Пистолет-пулемет, предназначенный для использования в качестве личного оружия, с бронебойным патроном. Это мы хорошо зашли!»

     Десять «пистолей» отправились туда же, на мобильный склад.

     «Патроны… Сезам, скажешь, когда хватит?»

     - Мобильный склад заполнен на 5%.

     Лена закидывала в свой пространственный карман пластиковые пакеты с патронами, не считая. Уже собираясь уходить, прошлась на всякий случай по остальным полкам.

     «Так, что тут у нас? Militдrische Prдzisionsgewehr MSG90 A2! Ну, дойчи, сорок лет вы потратили на то, чтобы смастерить аналог СВД. Посмотрим, что за Prдzision у вас получилась.»

     Три снайперских винтовки пополнили ленин арсенал.

     «Какой у нее патрон? О, тот же, что и у автоматов, НАТО 7.62 на 51мм. Отлично!»

     Лена не торопилась уходить, размышляя, не могла ли она что-нибудь забыть.

     «Три магнитофона… три куртки замшевых… три куртки замшевых… три куртки замшевых? А! Бронежилеты!»

     Минута на поиски и, аля, сирийцы лишились трех бронежилетов из арсенала полицейского спецназа.

     Следующая находка – рация с поддержкой стандарта ГСМ. В одной из них обнаружилась сим-карта Deutsche Telecom.

     «Наверное, тестировали на дальность и забыли вынуть.» – подумала Лена.

     Включив рацию, убедилась, что сим-карта все еще активна. Прошла по несложному меню и проверила роуминг. Включен. Видимо, дальность теста этого требовала.

     Последнее приобретение – ящик вакуумных упаковок с офицерскими пайками.

     Глушителей для новоприобретенного вооружения девушка не нашла.

     - Лена, предлагаю привязать выбранное оружие к своей ауре, как именное. Тогда на него будут распространяться все виды маскировок, которые хозяин может накладывать на свое физическое, ментальное и эфирное тело.

     «Что для этого нужно?»

     - По капле крови на предмет. Руну я подскажу.

     «Капля крови? Кстати, о ножах. Что у них тут есть? Luftwaffe Fallschirmjдger-Messer? Пойдет.»

     Лена кинула десяток ножей на мобильный склад. Один из них оставила в правой руке и аккуратно надрезала палец на левой. Последовательно достала винтовку, автомат, пистолет-пулемет, капнула кровью на корпус каждого из них.

     - Вот руна.

     В сознании у Лены загорелся символ, похожий на иероглиф.

     - Мысленно наложи ее на каплю крови и подай немного энергии.

     «Как я подам энергию?»

     - Например, так же, как ты мысленно нажимала на акупунктурные точки. Со временем ты научишься соизмерять силу и характер воздействия с задачей.

     Лена проделала подсказанные ей манипуляции с каплей крови на автомате. Капля вспыхнула на мгновение и исчезла. Повторила еще три раза, с винтовкой, пистолетом-пулеметом и десантным ножом.

     «Теперь обратно, к отцу.»

     Через долю секунды Лена приземлилась во внутреннем дворе Лефортово.

     Москва, район метро «Рижская»

     Сотрудник частного охранного предприятия, которым владел один из друзей президента, нажал на кнопку дверного звонка.

     – Павел Егорович, откройте, это Климов. У меня важное сообщение.

     Щелкнул звонок, дверь приоткрылась. В ту же секунду охраннику под лопатку вошел нож. Макееву в глаза смотрела Людмила Карлова.

     – Иди сюда, старикан. Дошла и до тебя очередь.

     Через пять минут Макеев, покорно вышагивая за Карловой, вышел к припаркованному придорожнику.

     В этот момент Карлова почувствовала, что у нее темнеет в глазах, а колени сами собой подгибаются.

     «Что такое? Неужели срыв?»

     Последний раз такое с ней было лет десять назад, когда она завлекла пять девушек подряд в течение дня в сети ее работорговой конторы. Обычно даже после двух за день она чувствовала опустошение. Не только упадок сил. В комплект входила и депрессия, и отчаяние, и странные галлюцинации, как будто какая-то абсолютно черная тварь с горящими глазами зависала над ней. Карлова называла такое «срывом». В «тварей» она не верила, без ложной скромности допуская, что не родилась еще во вселенной тварь страшнее и «чернее» ее. И этот внезапный срыв, конечно, имеет то же самое рациональное объяснение – ментальное истощение от проделанной работы на объекте – резиденции президента.

     «Держать личную маскировку!» – как мантру повторяла для себя гипнотизерша, на коленях подползая к автомобилю. Водитель-раб вышел, помог ей устроиться на пассажирском сиденье. Заработал мотор.

     Только к этому времени Макеев, наконец, пришел в себя и начал оглядываться по сторонам. К нему из подворотни бежал напарник убитого охранника, Попов.

     – Товарищ Макеев, вы живы, в порядке?

     – Да, … похоже… в порядке. Что происходит?

     – Не понимаю… Климов убит прямо перед вашей дверью. Внутри никаких следов борьбы. Я думал, вас похитили.

     – Да, вы, скорее всего, правильно рассудили, коль скоро я стою здесь, на улице, в то время, как не имел на это никаких планов…

     Макеев, наконец, оглянулся на мостовую, осмотрел улицу в обе стороны. Но внедорожника с похитителями уже и след простыл.

     Сотрудники ЧОПа успели убрать тело погибшего охранника до того, как соседи успели поднять тревогу.

     Охранник Попов говорил по рации.

     – Товарищ Макеев, страшные новости. На объекте, то есть в резиденции президента, все мертвы. Живых нет. У всех перерезано горло. Следов борьбы нет. Кроме того, погибла разведгруппа, приданная нашему ЧОПу. Они проникли в домик, на который вышли по косвенным следам генерала Плещеева. Это последнее, что они успели доложить. Сейчас там тридцатиметровая воронка. Хорошо, что рядом не было жилых строений… А еще, просят включить телевизор, прямо сейчас.

     Макеев махнул рукой в сторону пульта. Охранник включил небольшой телевизор, подвешенный в одном из углов кухни. Шла прямая трансляция из конференц-зала какого-то отеля. Там проходила церемония вручения наград ФСБ.

     – Дипломом первой степени награждается писатель Дмитрий Горненский за художественно достоверное и непредвзятое изображение работы офицеров государственной безопасности.

     На сцену вышел награждаемый. В этот момент из-за кулис появился… президент Российской федерации.

     – Странно. Он никогда не посещал подобные мероприятия, – пробормотал Макеев.

     Президент жестом показал, что не желает вмешиваться в сам ритуал вручения награды. После чего подошел к микрофону.

     – Я здесь, сегодня, – гость. – начал президент. – Вручение наград – внутреннее дело Федеральной службы безопасности. Однако, ввиду особой миссии, которая объединяет собравшихся, я бы хотел сказать пару слов. Прежде всего, поздравляю Дмитрия Петровича. Я прочитал все его книги на одном дыхании. Но вот на последней, которая и дала повод к присуждению награды, я бы хотел остановиться особо. Я знаю, что заседание комиссии, которая отбирает лауреатов наград ФСБ, на этот раз проходило особенно жарко. Не всем ее членам импонировала беспристрастность, а также некоторые художественные приемы, которые автор употребил, живописуя предателей в наших рядах, оборотней, так сказать, в погонах. Я не участвовал в работе комиссии и никак не влиял на ее работу. Однако я не могу не приветствовать ее окончательное решение. Такая структура, как ФСБ, должна иметь внутренний иммунитет, хорошо прочищенные каналы, по которым могла бы удалять образующийся в ее рядах шлак. Поэтому, ни о какой клевете или очернении тут не может быть и речи. Тем же, кто готов воспринять вымышленные похождения оборотней в погонах, как руководство к действию, мы еще раз напоминаем, особенно здесь и сейчас, нашу принципиальную позицию: не дождетесь.

     С этими словами президент ушел за кулисы.

     – Жаль двойника, – пробормотал Макеев, – все-таки это тоже наш человек. Но президент, значит, ясно дал понять всем заинтересованным лицам, что заговор – капут. А дальше – как всегда.

     – Что, как всегда? – спросил охранник, делая глоток воды из стакана, который держал в руке.

     – Накажут невиновных, и наградят непричастных.

     Москва, час назад

     Онг, дежуривший на улице недалеко от главной проходной Лефортово, получил мыслеобраз от Анчара, недвусмысленно указывающий на то, что полковника Стерпехова вывели из камеры. Следующий образ – автозак.

     «Везут на допрос? Анчар, место!»

     К моменту выезда фургона демон уже держал наготове свой «псион». Получив подтверждение от пса, что полковник действительно находится в машине, Онг прыжком переместился на ее крышу. Активировал артефакт. Последовательно усыпил всех конвоиров, кроме того, что сидел рядом с водителем. Настроил артефакт на него и дал задание мысленно, не вслух, «отчитаться» по цели и заказчикам вывоза арестованного.

     «Допроса не будет. Подержат как заложника, после чего устранят.»

     Онг усыпил конвоира и переключился на водителя. Задал ему альтернативный маршрут. Не зная ничего о Москве и ее пригородах, Онг просто повел фургон куда-нибудь подальше от города, в надежде, что Лена проявится и что-нибудь подскажет.

     Спустя час нейросеть сообщила демону о входящем звонке по мобильной телефонной сети.

     – Кто говорит со мной?

     – Онг? Это – Елена. Я – в камере полковника Стерпехова, но она пуста.

     – Вашего отца увезли в автомашине якобы на допрос, но на самом деле – на расправу. Я перехватил управление водителем. Сейчас мы едем по шоссе, удаляясь от Москвы.

     – Вы можете съехать в любое безлюдное место и сообщить мне координаты? У вас есть какая-нибудь карта при себе?

     – Карта? … Да, есть.

     Через пятнадцать минут Онг остановил фургон на пустыре в километре от шоссе. Усыпил водителя. Перезвонил Лене.

     – Лена, я не знаю, как считать координаты с этой карты. Дим не успел мне объяснить. Вы сами где сейчас, у тюрьмы?

     – Да.

     – Ждите, я сейчас.

     Онг перенесся к Лефортово, и в течение минуты он и Лена, наконец, встретились у главного входа.

     – Лена, всем нам очевидно, что у вас есть магические способности. В их число входит телепортация?

     – Д-да, – пробормотала девушка.

     – Вы можете запомнить мой аурный след и выстроить переход по нему, после того, как я вернусь туда, где я оставил вашего отца?

     - Аурный след зафиксирован, – отозвался Сезам.

     – Да, запомнила.

     Онг немедленно исчез. Следом за ним прыгнула и Лена.

     Демон разбудил конвоира, сидевшего рядом с водителем, заставил его выйти и открыть дверь; снять наручники с арестованного.

     Отец и дочь, наконец, встретились, обнялись.

     – Папа, как ты, в порядке?

     – Да. Как ты?

     – Хорошо. Онг, – повернулась Лена к демону, – За вами не было хвоста?

     – Нет.

     – Вы уверены?

     – Да. Я вел мониторинг и вероятностное моделирование движений всех автомобилей в зоне видимости.

     – Все равно, место слишком открытое. Предлагаю переместиться… – Лена показала рукой – туда, в «зеленку». Что с похитителями? Они мертвы, парализованы, усыплены?

     – Парализованы. У нас есть минут сорок, чтобы решить, что с ними делать дальше. Если вы, например, хотите возложить ответственность за принятие решений на… старшего по званию, то мы должны ввести его в курс дела.

     Онг сел за руль, пригласил Стерпехова занять пассажирское место.

     – Лена, а ты как же? – спросил полковник, видя, что Лена безучастно наблюдает за происходящим.

     – Не беспокойся, папа. Я так… петушком за дрожками.

     – Ну-ну… – Стерпехов захлопнул дверь.

     Заурчал мотор, автозак, переваливаясь, покатил по проселочной дороге в сторону ближайшего леска.

     Выкатив на небольшую полянку, Онг заглушил мотор и покинул кабину. За ним последовал полковник Стерпехов. Оба отошли к каким-то наваленным бревнам у края поляны. Полковник присел, Онг подождал, пока появится Лена, показал ей жестом на ближайшее относительно чистое бревно.

     Стерпехов заговорил первым.

     – Меня в камере посещал Дима Пономарев или кто-то похожий на него. Сообщил некоторые подробности по заговору. Способ, которым он воспользовался, чтобы проникнуть в запертую камеру, говорит о том, что он связался либо с кем-то вне Земли, кто владеет телепортацией на уровне технологии, либо с какой-то чертовщиной земного или внеземного базирования. Дима, буду для простоты считать, что это был он, уговаривал меня немедленно покинуть камеру вместе с ним, но предупредил, что это повлечет конфликт интересов. Имея в виду недонесение руководству о потенциальной или прямой угрозе национальной безопасности. Шутка ли, врываются такие вот озорники в пункты управления РВСН, хозяйничают там, безобразничают…

     Его прервала Лена:

     – Папа, с сегодняшнего дня я тоже владею телепортацией и не собираюсь сообщать об этом ни твоему, ни своему руководству. Присяге я пока не изменяла. Не давала клятв и не заключала договоров ни с кем, кто может иметь какой-либо интерес к нашей национальной безопасности. Не собираюсь врываться в бункеры РВСН, лупить молотком по их пультам и мониторам, по примеру булгаковской Маргариты, заливать их водой, чернилами, … – Лена махнула пренебрежительно рукой, затем продолжила, – Капитан госбезопасности в изгнании Онг, присутствующий здесь, тоже владеет, как минимум навыком локальной телепортации и маскировки. А он неподотчетен ни правительству нашему, ни силовым ведомствам.

     – Значит, что же, тут еще и третья сила, помимо источника твоих навыков и тех, кто стоит за Димой?

     – Нет, господин полковник, – отозвался Онг, – я представляю общую для нас с Димом, или Димой, силу. Точнее, я временно подменяю Дима здесь, на Земле, в качестве телохранителя вашего и Елены Александровны. Дим пока намного чаще помогал мне или моим товарищам, чем я ему, так что небольшая услуга, о которой он попросил меня, мне не в тягость. Но, будучи человеком команды, я следую здесь только его инструкциям, и больше ничьим. Одна из них гласит: никаких даже намеков на внеземные технологии, включая магические, не должно оказаться в распоряжении частных структур или правительств земных держав, включая Россию. Дим не хочет стать тем, кто поднесет спичку к пороховой бочке, на которой вы тут сидите.

     – Хорошо, господин… капитан…

     – Онг, просто Онг.

     – Хорошо, но где сейчас сам Дима?

     – Он выясняет, есть ли возможность вернуться туда, где находятся его друзья и… близкие ему люди, …

     В этом месте Лена вздрогнула и внимательно посмотрела Онгу в глаза.

     – … то есть, люди и другие разумные, которые находятся или находились в опасности. Им в любой момент мог угрожать удар в спину со стороны могущественного и хорошо законспирированного врага. Я не имею связи с Димом уже более восьми часов. В обычных условиях это – ничто, но здесь, в Москве, события развиваются так стремительно, что очень многие решения мне, не имеющему опыта оперативной работы или вообще жизни в ваших мирах, приходится принимать самостоятельно. Сейчас у нас небольшая передышка, и можно решить, что делать дальше. Кстати, вот еще один член нашей команды. Анчар, место, и покажись.

     Пес сбросил маскировку. Полковник вздрогнул.

     – Еще один призрак…

     – Во плоти, господин полковник. Анчар, подойди к Александру Николаевичу.

     Пес подошел к полковнику и лизнул его в тыльную сторону ладони.

     – Дим спас этого пса, будучи еще ребенком. Вернувшись, застал его дряхлым от старости и больным. Вылечил, омолодил, снабдил полезными навыками и, кажется, улучшил уровень интеллекта. Теперь Анчар ни в чем не уступает так называемым «адским гончим», тварям, наводящим ужас на жителей наших миров, а также везде, где их удается призвать.

     – «Адские», «призвать»… – отозвался полковник в задумчивости, – какая-то чертовщина, в самом деле. Я не могу пока поверить и принять, что нечто подобное может происходить наяву, в действительности. Мне проще было бы считать, что ваша терминология – дань традиции, а на самом деле речь идет о каких-то высокоразвитых, но вполне рационально постижимых технологиях.

     – Папа, как раз сегодня я услышала такое определение: магия – это технология семиотического управления объективной реальностью, а вот магизм – это уже как раз чертовщина и суеверия в нашем обычном понимании.

     – Семиотического, говоришь, управления? Интересно…

     – Да. Вот, например, помнишь из этого сериала… «Алло, Усама, это Данила. Ай нид хелп.» Призыв? Да. Призыв мерзкой, инфернальной твари? Более чем. Но технология призывания, сама по себе, – вполне рациональная.

     Полковник замолчал на минуту, потом повернулся к демону.

     – Господин Онг, что это за миры, где жили вы и эти самые гончие? Вы можете что-нибудь осмысленное рассказать, не выдавая тайн ваших технологий?

     – Мой мир относится к классу «нижних», а в рамках класса – к так называемым «мертвым». Позволю себе применить ваше идиоматическое выражение. Представьте себе, вы упали на самое дно ада, и, вдруг, снизу постучали. Вот так, образно, можно охарактеризовать наши мертвые миры. Еще один образ вашей культуры – апокалипсис. Мир после глобальной катастрофы, типа ядерной войны. Не скажу за все мертвые миры, но наш пережил, несколько сот тысяч лет назад, вторжение каких-то непонятных тварей; о них не сохранилось никаких сведений, ни как они выглядели, ни чем жили. Дим знает о них больше, чем кто-либо в нашем мире, и характеризует их цивилизацию как техномагическую. Не знаю, чего стоило нашим предкам отбить нападение, но последствия этой древней войны сказываются до сих пор. Например, вы видите, с какой легкостью перемещается в пространстве ваша дочь, пес Анчар, да и я тоже. А вот в нашем мире попытка телепортации в лучшем случае окончится тем, что вы останетесь на месте, а в худшем – вас занесет туда, откуда не выберетесь ни сами, ни с помощью самых могучих магов. В согласии с духом словоупотребления «верхний»/ «нижний», название моей расы переводится на русский язык словом «демон». Точнее, я принадлежу к элитарному субэтносу, «архидемонам». При этом ничего общего с «демонами» вашей культуры и мифологии мы не имеем. Дим утверждает, что и мы, и вы, филогенетически происходим от каких-то общих предков, живших чуть более пятидесяти тысяч лет назад. В частности, скрещивание и здоровое потомство между нами и вами возможно, причем на чисто биологических основаниях, без помощи какой-либо магии.

     Тут Лена снова внимательно посмотрела на Онга, что, на этот раз, не укрылось от последнего.

     – Да, папа, наши «демоны», в отличие от Онга, бесплотны. На языке техномагических… – я правильно выражаюсь? – цивилизаций их называют «ментальными паразитами». Есть мнение, что мы, все жители Земли, – потомки такой вот цивилизации; эти люди использовали ментальных паразитов вместо смартфонов. Они бежали на нашу планету, спасаясь от какой-то катастрофы.

     Лена задумалась, после чего переменила тему:

     – Онг, это правда, что ваш биологический возраст – сто пятьдесят лет? Почему вы так молодо выглядите?

     Полковник переводил взгляд с одного из своих собеседников на другого и хмурился все больше.

     Онг ответил:

     – Мы – раса долгоживущих. Я лично знаю одного архидемона, которому на данный момент около трех тысяч лет, а семью он завел не более трехсот лет назад. С его детьми я тоже знаком. Кстати, всех троих спас от неминуемой гибели именно Дим. Так что, мы не бессмертны, в отличие от ваших бестелесных «демонов». Продолжительность жизни в наших мирах связана с магическим фоном и возможностью им подпитываться, вовлекать его в свой, если можно так выразиться, метаболизм. Например, сильные маги из расы людей, то есть самых что ни на есть ближайших родственников вас, землян, могут жить по пятьсот-шестьсот лет. А вот сколько проживет наш друг Дим, думаю, никто во всей вселенной сказать не может. Даже он сам. К вопросу обо мне. Я – вполне совершеннолетний индивид, мужского пола. Сам факт, что я служил в элитном подразделении и дослужился до чина капитана, говорит о том, что мое детство кончилось много десятилетий назад. Я ответил на ваш вопрос?

     – Да, вполне…

     – Онг, скажите, – спросил полковник, – я вижу, вы свободно владеете нашей научно-технической терминологией. Ваша цивилизация – тоже техническая, или техномагическая, как вы говорите? Или вы усвоили какие-то знания, попав уже сюда?

     – Попав сюда. Дим владеет технологиями передачи знаний в форме, допускающей быстрое усвоение. Он оставил мне огромный массив знаний по Земле, ее науке, культуре. Включая и опыт ваших лучших экспертов в области разведки, контрразведки, специальных операций. Конечно, усвоение подобного опыта не происходит в одночасье. Требуются тренировки, практика.

     В беседе возникла пауза. Онг и Лена давали возможность полковнику обдумать услышанное.

     Вдруг зашевелился, зарычал Анчар.

     Онг огляделся, замер на секунду.

     – К нам приближаются, окружив кольцом, какие-то люди. Несколько десятков, если не больше. Подождите минуту, я просканирую одного из них.

     Онг отошел к деревьям, под их прикрытием накинул маскировку. Прыжком прошелся по рядам крадущихся под сенью зеленки вооруженных людей в камуфляже. Нашел пару внедорожников, стоящих на том самом пустыре, где они встретились с Леной. Рядом с ними стояли люди в том же камуфляже, с рациями. Онг выбрал одного из тех, кто не участвовал активно в разговоре, и натравил на него свой артефакт «псион». Через минуту вернулся назад на полянку.

     – Нас окружают боевики Плещеева. Не просто криминальные наемники, а натуральные рабы. Каждому из них внедрен имплант подчинения. Ни один из них не состоит на службе в официальных силовых структурах, хотя за всех ручаться не могу. В общем, у нас нет другого выхода, кроме как незаметно вырезать их всех до одного, после чего сменить место дислокации. Такие же импланты стоят у тех, кто вывез вас из СИЗО. А! Я понимаю, как они нас нашли. В импланты наверняка вмонтированы маячки, по которым хозяин может найти в любой момент своих рабов. Это моя ошибка. Я должен был ликвидировать их еще на пустыре, как только остановился там.

     – Я тебе помогу. – отозвалась Лена и достала немецкий пистолет-пулемет.

     – Еще и контрабанда оружия! – откликнулся на это ее отец.

     – Почему контрабанда? Трофеи. Это оружие предназначалось для сирийских мятежников, то есть для тех, кто сейчас, в данный момент, смеет противостоять вооруженным силам Российской федерации. Так что самые настоящие трофеи.

     – Анчар, оставайся здесь и сторожи полковника! – произнес Онг и исчез, накинув маскировку.

     Его примеру последовали и Лена, и пес.

     Минута-другая прошли в полной тишине. Полковник Стерпехов не слышал ни криков, ни выстрелов, ни звуков рукопашной борьбы. Внезапно, в отдалении послышал шум вертолетных двигателей. Полковник начал озираться, но в поле зрения над поляной пока ни один аппарат не появился. Стерпехов, тем не менее, отошел под прикрытие зеленки.

     В тот же момент рядом с ним появились и Онг, и Лена.

     – Это спецназ ФСБ. Я поднялась над лесом, под маскировкой. Пока падала обратно, успела разглядеть маркировку. Почему они так быстро вышли на нас?

     – Почему? – полковник рубанул рукой воздух. – Эх, и я тоже дурак, не подумал, что во всей нашей технике теперь стоит ЭРА-Глонасс.

     – Маячок в автомашине? – переспросил Онг.

     Получив утвердительный ответ, достал артефакт аннигилятор, подошел поближе к автозаку, навел на него дуло «пистолета». Автозак исчез со всем содержимым.

     – Любопытное изделие… – пробормотал полковник. – одно из тех, что ни в коем случае не должны попасть нам в руки?

     – Землянам. – поправил Онг. – Безусловно, ни в коем случае. Сами видите результат.

     – А, кстати, куда пропала машина?

     – Не знаю. Называется «аннигилятор». Этим плетением обзавелся в нашем мире Дим, при том, что ни наша отрядная магиня, ни преподаватели в Академии понятия не имели, что такое вообще возможно. Из арсенала армий той, Древней войны. Нашей или чужих, не знаю…

     Вертолеты, тем не менее, продолжали кружить над лесом и прилегающей территорией.

     – Сейчас я запрыгну к ним и послушаю, какие у них задачи. – сообщила Лена и тут же растворилась в воздухе.

     – Где боевики? – спросил Онга полковник.

     – У них действительно есть какая-то форма связи с командованием. Не успел я ликвидировать первый десяток, – думаю, Лена работала с той же эффективностью, – как оставшиеся в живых начали оттягиваться по лесу в сторону внедорожников на пустыре. Меня и результаты моих трудов никто видеть не мог. Я не стал преследовать отступающих, чтобы не провоцировать на более активные действия.

     Прошло пять томительных минут. В лесу было тихо, вертолеты продолжали барражировать над лесом.

     Наконец, вернулась Лена. Ее лицо, в мимике и красках, изображало гамму эмоций, от ярости до стыда.

     – Папа, я набила морду твоему начальнику…

     – Что?!

     – Да. Я прошла по цепочке от капитана госбезопасности в вертолете до генерала, принимавшего решение. Это твой начальник, Осокин. Если без эмоций, то расклад такой. Ты для них, как сотрудник, больше не существуешь. Разве что как приманка, на которую можно ловить меня. Спецназу на вертолетах приказано арестовать меня, не считаясь ни с какими потерями. Тебя – если под руку попадешь. Ты не знаешь, и я тебе не успела рассказать. Президент, для противостояния заговорщикам, нанял частные структуры, подотчетные его друзьям-олигархам. Поэтому высшее руководство нашей конторы, не из числа предателей, конечно, осталось вообще без вводной. Растерянность, служебное рвение и личные интересы вылились в безумную охоту за мной, по всей Москве и окрестностям.

     – Я понял. Но пока не вижу повода бить морды!

     – Я сорвалась. Когда я проникла в самые сокровенные замыслы твоего начальника, «услышала», что он думает о тебе, в каких выражениях, я не выдержала, сняла маскировку и отхлестала его по щекам. Он от шока чуть концы не отдал, пришлось секретаршу позвать.

     – Значит, и они теперь в курсе твоих булгаковских способностей?

     – Да. – Лена совсем смутилась, ее лицо покрылось краской стыда. – Хорошо, что молотка под рукой не нашлось.

     – Я хочу уточнить, тебя спровоцировали его мысли обо мне, или, все-таки о тебе?

     – О тебе. В отношении меня он испытывает иррациональный какой-то страх и лютую ненависть. Непонятно, какой повод я могла дать, но и неважно, чужая душа потемки. Боится, значит уважает. Так, кажется, говорили в твоем детстве?

     В этот момент в разговор вступил Онг.

     – Нам нужно срочно решить, как и куда мы будем отступать. Я и Лена можем отсюда исчезнуть в любой момент, но господина полковника забрать с собой не сможем. Я правильно понимаю, Лена, что твоя телепортация – для личного пользования?

     – Да.

     – Мы можем добить боевиков Плещеева. Но поднимать руку на своих, как я понимаю, вы не хотите. Ведь они всего лишь выполняют приказ.

     – Я могу сдаться и вернуться в камеру, … – начал было Стерпехов.

     – Если бы не моя выходка, это еще можно было обсуждать. Но теперь Осокин выместит на тебе всю свою злобу и унижение. Кончится тем, что я сотру его в порошок прямо в комнате для допросов. Руками, без помощи аннигилятора.

     – Ты успокоишься и поймешь, что несла чушь. Но это уже неважно. Я согласен. И Дима говорил, что меня списали. Я иду с вами, но с тем условием, что наши действия не принесут вреда тем, кто честно несет службу…. Ну и простым людям тоже…

     – Вы слышите, – прервал их Онг. – вертолеты снижаются. Теперь и они возьмут нас в кольцо на земле. У нас практически не остается времени на размышления, надо что-то решать. Минут на десять они застрянут, когда наткнутся на боевиков Плещеева. Не понимаю, почему они не пытаются бежать, видя все эти вертолеты, но нам это на руку.

     – Какие ваши предложения, господин капитан?

     – Вот средство последней надежды. – Онг достал портальный артефакт. – Один портальный переход в мир нижнего класса, минимальной степени опасности. Обоснованно, как архидемон, предполагаю, что смогу разобраться в его реалиях и обеспечить нам безопасное пребывание в нем на время, пока артефакт восстанавливает свой заряд. Впрочем, по опыту наших совместных с Димом путешествий, догадываюсь, что он раньше найдет нас, чем мы его. Считаю, что шанс прорваться с боем по земле этого мира мы уже упустили, с учетом того, что рассказала Лена. То, что мы сами хотим избежать потерь среди военных, – только одна сторона проблемы. Другая заключается в том, что ваше руководство, осознав, какую опасность может представлять Лена, в случае ее нелояльности, может пойти не только на потери в своей живой силе, но и на жертвы среди мирного населения.

     Стерпехов, подумав, кивнул головой в знак согласия.

     Онг раскрыл ладонь с камнем и показал полковнику:

     – Артефакт, кстати, из списка предметов, с которыми работал ваш отдел спецразработок.

     – Генерал Чистилище! – заметил Александр Николаевич. – Теперь понятно, чем они там занимались. То-то слухи ходили про чертовщину. Потому, видимо, и закрыли проект, что не могло наше руководство подвести под это все… – полковник помахал рукой, – диалектико-материалистическую базу. Хотя нуль-Т к тому времени уже взахлеб описывали наши, советские фантасты.

     Онг начал активацию артефакта. Его остановила Лена.

     – Онг, ты должен дать мне пять минут. Мне нужно кое-что сделать. Начнем с твоей крови. И папиной тоже, на всякий случай.

     Лена достала со своего мобильного склада по паре автоматов, снайперских винтовок и ручных пистолетов-пулеметов.

     – Вот твое оружие, Онг, вот папино. Теперь капните своей кровью на все изделия, каждый на свое, естественно.

     – Именная привязка? – спросил Онг.

     – Да. После этого на оружие переносятся все виды твоей маскировки. В том числе и глушения звуков.

     Лена быстро разнесла руны привязки по каплям крови, убедилась, что все они исчезли.

     – Теперь берите автоматы. Стреляйте во все, что движется и ждите меня. Наших вы не убьете, на них должны быть бронежилеты. А вот у пистолей пули бронебойные. Ждите, я скоро.

     – Впервые я участвую в чертовщине, причем посредством именно клятвы на крови… – задумчиво пробормотал полковник.

     Онг сделал вид, что не расслышал, и сменил тему.

     – Анчар, сюда! Иди и рви на куски боевиков, в камуфляже. Спецназовцев не трогай. Понял?

     Пес гавкнул и растворился в воздухе.

     – Как животное отличит один камуфляж от другого?

     – Отличит. Он теперь полуразумный. Если вид трупов боевиков произведет на ваших тот эффект, на который я рассчитываю, это выиграет нам еще несколько минут. Никто не попрет вперед, без оглядки, туда, где их ждет адский монстр, в полной тишине разрывающий на куски вооруженных до зубов головорезов.

     Тишины не получилось. Лес огласился отчаянными воплями боевиков. Крики доносились одновременно по всем направлениям, радиально сходящимся к центру поляны.

     – Что происходит? – Полковник оглядывался в недоумении. – Пес ведь не может находиться одновременно в нескольких точках?

     – Он имитирует в точности то, что вы подумали, господин полковник. Совершает прыжок в случайном порядке вдоль кольца, которое образует передняя линия нашего противника. У спецназовцев во внешнем кольце оцепления должно сложиться такое же впечатление, что и у вас.

     В этот момент вернулась Лена.

     – Как тут у вас, все в порядке? Я забрала пару офицерских палаток, десяток спальных мешков, несколько комплектов обмундирования. Пригодится.

     – Сирийские трофеи? – спросил ее отец.

     – Конечно. Им-то они без надобности. Наши их все равно скоро добьют. Зачем добру пропадать. Но это еще не все. Снова нужны пять минут.

     Онг молча перехватил автомат и пожал плечами.

     «Сезам!» – обратилась Лена к своему симбиоту. – «Можно ли забрать с собой ферму симбиотов?»

     - Консервация и сворачивание в походный вариант займет несколько часов. Можно клонировать установочный пакет фермы, плюс добавить туда тысячу-другую готовых Младших, на всякий случай.

     «Давай, готовь это пакет!»

     - Я уже послал запрос стражу Самилу. Тебе придется переместиться в ту точку, где для тебя приготовят инфокристалл. Это к северу от Екатеринбурга, там породы, богатые самоцветами, легко подобрать кристалл нужной плотности и чистоты. Я подготовил тебе точку назначения для прыжка. По затратам энергии, это будет твой последний длинный прыжок на сегодня. Той экономии, как в случае маршрута на Гамбург, в данном случае не предвидится.

     «Если я могу вернуться сюда немедленно, дальше обойдусь и без резерва энергии. Ферма важнее. Давай, выстраивай маршрут.»

     Реальность мигнула. Лена обнаружила себя стоящей на небольшой полянке, посреди которой рос раскидистый дуб.

     - Подойди к дереву, найди дупло.

     «Да, есть дупло. И что там? О, кристалл! Ну, романтики-фольлористы, вы бы еще тут избушку на курьих ножках изобразили.»

     - Элементарная маскировка. Топаз-самоцвет содержит установочный пакет фермы, тысячу Младших, пятьсот шаблонов Старших, копии баз данных.

     «Что за базы данных?»

     - Выборочные библиотеки плетений и рунных формул, рассчитанных на поддержку оператора в боевых и бытовых условиях. Что-то вроде вашего ординарца. Руна именной привязки – пример функционала, о котором идет речь. Высшие не перегружали репозиторий фермы литературой по магии. Возможно, боялись, что сущности с таким мощным интеллектом, да еще и со всем багажом человеческих знаний, выйдут из-под контроля.

     «Кстати, о контроле. Можно поставить какой-нибудь пароль на всю ферму? Чтобы никто, кроме меня или моих друзей, не мог выдергивать отсюда Младших, Старших и их знания? Я просто не представляю себе, чего ожидать от противников, с которыми столкнулась.»

     - Да, ты имеешь такое право на данный момент. Задай пароль и проверочные вопросы на тот случай, если утратишь его.

     Через несколько минут Лена, наконец, дала Сезаму команду на перенос и вернулась на подмосковную поляну. Онг вопросительно взглянул на нее.

     – Еще не все. Нужно прикрыть Макеева. Да и пес не наш, пусть Диму дождется. Можно попросить Анчара посторожить полковника в отставке?

     – Анчар, ты все слышал! – отозвался Онг. – Где живет этот полковник?

     «Сезам», – обратилась Лена к своему ассистенту, – «Хоть немного энергии осталось еще?»

     - Для прыжка в Москву – да.

     – Пес может переместиться вслед за мной, по следу? – спросила девушка вслух.

     – Анчар, запомни след девушки и прыгай вслед за ней! И постарайся запомнить все, что ты видишь здесь. Мы уходим в нижний мир через портал. – Обернулся к Лене и полковнику и пробормотал: – Я не знаю, как записать для Дима сообщение на инфокристалл, не освоил еще…

     – Да ладно, Анчар – умница, сам все передаст. – ответила Лена. – Тем более, мне тут подсказывают, если он появится на этой поляне в течение суток, то сможет реконструировать точку назначения портала по аурному следу.

      После этого Лена исчезла. Секунда, и за ней последовал пес.

     – Пока пауза… – полковник повернулся к демону. – Вы постоянно оглядывались на старшего по званию. Теперь балласта в моем лице не будет. Принимаете командование нашим небольшим отрядом. Берегите Лену…

     – Слушаюсь, господин полковник!

     Девушка вернулась спустя минуту.

     – Все в порядке. Макеев жив, здоров, сидит на кухне, обсуждает с охранником заговор. Что-то по телевизору смотрят. Ни я, ни пес маскировку не снимали.

     Демон пожал плечами. Про Макеева он не знал. А вот отец девушки благодарно кивнул ей головой.

     – Онг, мы готовы. Запускай свой артефакт!

     Онг послал «каплю» ментальной энергии сначала в руну активации, затем в руну точки назначения по умолчанию. Посреди поляны материализовалось «зеркало» портального перехода. Оно имело овальную форму, метра три в высоту, два в ширину.

     – Лена, идешь первой, с оружием наперевес. Затем господин полковник. Я последний.

     Лена кивнула, сняла автомат с предохранителя и, держа его вертикально и чуть под углом, как это делают спецназовцы, врываясь в штурмуемое помещение, плечом вперед прошла сквозь слегка подрагивающее зеркальное марево.

     – Ну, здравствуй, незнакомый мир! – воскликнул полковник и шагнул вслед за дочерью.

     Онг последовал немедленно за ним. Марево схлопнулось. Через двадцать секунд на поляну выскочил десяток спецназовцев.

     – Товарищ капитан, здесь никого нет! – отчитался по рации один из них.

     Подмосковье, шесть часов спустя

     Карлова сидела за небольшим обеденным столом напротив Плещеева, безучастно глядя в тарелку с какой-то закуской. Рядом стоял бокал с вином. Эффект «срыва», казалось бы, давно прошел, но гипнотизерша никак не могла прийти в себя. Герман Иванович, наоборот, покончив с закуской, активно поглощал горячее.

     – Хоть пожрать спокойно! – проговорил генерал с набитым ртом, активно жуя, и подмигнул Люсе.

     Та взорвалась:

     – Ты еще можешь шутить?! Ведь все же пропало! Нас ищут и наверняка найдут! Особенно, если договорятся с пришельцами. А Багира и так работает на тех и на других. Они подменили все мои закладки! Вложили им команду, по моему сигналу, петь песенку! Причем не абы какую, а культовую для президента и его друзей!

     – Успокойся. Подкрепись. Тебе понадобится энергия. Кстати, как твой срыв? Прошел?

     – Да.

     – Ты уверена, что это – ментальное истощение, и ничего больше?

     – Да. Все то же самое, что и десять лет назад. А в то время я еще не сталкивалась ни с пришельцами, ни с Тошей.

     – Ладно. Будем считать, что тебе виднее.

     Плещеев вытер салфеткой рот. Вызванный по нейросети раб убрал за ним посуду.

     – Кончай с едой, и я жду тебя в соседней комнате.

     Генерал еще раз внимательно взглянул в глаза своей секретарше и вышел в коридор.

     Через двадцать минут в соседней комнате к нему присоединилась Карлова.

     – Что это, Арик?

     – Это – медкапсула. Помимо обычных медицинских функций, которыми, кстати, мы сегодня и воспользуемся, она позволяет вводить и изымать из мозгов пациента нейрооборудование.

     – Что?.. Наноботы?

     – Типа того. Представь себе, что айфон у тебя не в кармане, а в голове. Экран, когда нужно, проецируется прямо на зрительные рецепторы, как если бы он висел прямо перед носом. Кнопки, меню… вместо того, чтобы тыкать пальцем, активируешь их мысленным усилием. Ввод текста – просто проговори его «про себя», и он уже там. Так же и на телефонные звонки отвечаешь, мысленно, не шевеля губами.

     – Я даже не спрашиваю, откуда у тебя это. Маловероятно, что кто-то даже в США, не говоря уже о нас, довел свои разработки до такого уровня. А что они ведутся, мы знаем. Но дальше прототипов никто пока не продвинулся.

     – А я расскажу, откуда. – Плещеев сделал паузу, после чего добавил, с обычной своей змеиной улыбкой. – Ты спросишь, почему такое доверие? Из моего рассказа станет ясно и это.

     Генерал изложил Карловой историю своего знакомства с длинноухими пришельцами аграфами, включая и операцию по избавлению от рабского импланта и замене базовой сети на продвинутую.

     – … После чего я получил доступ в тайник, который, не имея сети ментооператора, я даже не смог бы и увидеть. Там находилось все то, что ты видишь здесь. Я установил контроль над этим домиком, через подставных лиц, оборудовал подвал, имитируя тот, где мы, не далее, как сегодня, допрашивали Багиру. Установил и проверил оборудование. После чего дал команду нейросети стереть из моей памяти любое упоминание об этой базе и ее содержимом. Оставив информационный пакет в собственной памяти и зашифровав его. На основной базе установил маячок. Команду на расшифровку пакета завязал на отсутствие сигнала от маячка в течение шести часов, при условии, что я – на свободе и нахожусь в зоне приема сигнала. Из того, что мы сейчас здесь сидим, я делаю вывод, что наша основная база перестала существовать.

     – Хорошо. Это я поняла. Но что дальше? Сколько у тебя осталось рабов? И в любом случае, мы не можем вечно сидеть в этой дыре, даже если рабы будут нас кормить и охранять. Кстати, ты уверен, что все они будут молчать под допросом?

     – Не торопись. Я не закончил. Импланты запрограммированы так, что при физическом или психическом воздействии в течение определенного времени – чтобы исключить случайности – носитель погибает от сердечного приступа, а имплант растворяется в плазме крови, так что его остатки ничем не отличаются от конечных продуктов обмена веществ.

     – А как же наши высокопоставленные единомышленники? У них тоже стоит имплант?

     – Стоял. Все они получили команду на имплант, покончить с собой посредством табельного оружия. Естественная реакция офицера-заговорщика, чей план провален. Никому и в голову не придет копаться у них в мозгах.

     – А если придет?

     – Реакция растворения импланта в плазме установлена и на такое событие – смерть носителя, независимо от причины.

     – Получается, все эти люди, фактически, все, кто окружал тебя, были зомбированы рабским имплантом? А как же…

     – Правильный вопрос. Все, кроме тебя.

     – Я – единственная, кто знал много, много больше, чем кто-либо еще, и – …?

     – Скажем так, ты продержалась дольше остальных, с кем я работал без этого импланта. Хороший испытательный срок. Показывающий, что сформировался устойчивый симбиоз, что мы оба друг другу нужны. Даже сейчас, когда я раскрыл перед тобой свои козыри – не все, хе-хе-хе, – тебе проще и безопаснее оставаться со мной. У тебя нет опыта работы под прикрытием, и нет мотивации его приобретать. Ты всю жизнь полагалась на свои гипнотические способности. Но теперь этого мало.

     – Ладно. Предположим, что все это так… Давай вернемся к самому началу. Я боюсь, что ты что-то не договариваешь. Почему твои внеземные хозяева оставили тут, на дикой планете, под контролем, извини, тупого варвара, гору ценнейшего оборудования, как будто специально, чтобы ты в нужный момент смог им воспользоваться? Они – идиоты? Или ты держишь за идиотку меня?

     – Во-первых, все «научники» – в той или иной мере – идиоты. У них так мозги устроены. Во-вторых, на эту команду оказывалось двойное давление. С одной стороны, криминальная структура, которая их крышевала. С другой – имперские ищейки, настоящие церберы. А они хотели вести еще и свою игру. Поэтому вынуждены были рисковать. Но, учитывая все эти риски, уже через пять лет я понял, что ждать их возвращения не имеет смысла. А главное, они и представить себе не могли, что я обману их имплант.

     – Кстати, да. Эта часть твоего рассказа тоже не отличается достоверностью.

     – Извини, я мало что могу добавить к тому, что ты уже слышала. Во-первых, сам профессор признавал, что на одном из миллиона носителей имплант может не сработать. Ну а моя версия – из области беллетристики, и ничем ее доказать я не могу. Да, разумно предположить, что имплант рассчитан на изначальную реакцию любого разумного существа – противостоять давлению, защитить свободу своего сознания. И тут появляюсь я, белый и пушистый, кто и не думал сопротивляться порабощению, кто изначально запрограммировал себя на такую же лояльность новым хозяевам, какую выказывал партии и правительству, а дальше – всем своим начальникам. Повторюсь, никаких доказательств представить не могу. Может быть, все было так, а может быть – просто сбой.

     – По крайней мере, я вижу, что ты не врешь сейчас... Теперь расскажи, зачем ты затеял весь этот переворот? Разве нельзя было поставить имплант и дальше по цепочке?

     – Что значит, дальше? Наша страна давно уже не в изоляции. Да, у меня есть, …. то есть, было еще пять тысяч имплантов. И я собирался максимально оптимизировать их применение. Замаскировать новую геополитическую реальность под серию переворотов с последующей «реакцией», восстанавливающей мир и благоденствие. В таких условиях пяти тысяч имплантов, действительно, могло оказаться достаточным, чтобы держать под контролем весь мир. Т.е. наиболее активную его часть.

     – Наполеоновские планы… Но зачем тебе весь мир?

     – Уж всяко не для того, чтобы сидеть на троне и надувать щеки. Моей целью было создание относительно надежной, стабильно работающей работорговой фермы. И тут мы подходим к тактической цели переворота именно в нашей стране. На первом этапе, выполняя заказ «научников», я извел слишком много материала. Количество, как ты знаешь, переходит в качество. Один-два молодых человека, пропавших без вести, это, – просто висяк. Ничего особенного. Но с увеличением их числа уже любой дурак с компьютером, а не только гений-математик, как Живучий, сложит дважды два и пойдет искать воронку, которая засасывает без следа талантливую молодежь.

     – Хорошо. И что теперь? Ни переворота, ни тысяч имплантов.

     – Сотню я перенес на эту базу. Надеюсь, что человек тридцать, из тех, кто должен был зачистить семейку Стерпеховых, останутся в живых. Они начнут зарабатывать для нас деньги. Конечно, будет ротация. Ну, чтобы количество в качество не переходило. Те, кто засветится, с риском привести хвост, поделятся имплантами с новобранцами. И так далее.

     – А куда ты денешь тех, у кого изымешь имплант?

     – Живыми из этой медкапсулы они уже не выйдут. Органы для трансплантации тоже имеют свою ценность, и свой рынок. Все пойдет в дело.

     – И все-таки, мы обречены сидеть в этой дыре безвылазно – и до каких пор?

     – Во-первых, мы уже завтра выйдем отсюда и спокойно пойдем погуляем, сходим в ресторан. А до каких пор – я уверен, что в течение лет десяти-пятнадцати до Земли доберется другая команда из Содружества. Лучше всего, если это будут простые, наивные пираты-работорговцы. У них нейросети – без ментальной защиты, ты без труда их обработаешь. С их помощью мы переберемся в Содружество и там, постепенно, развернем свой план Б. А конкретно сейчас, мы с тобой по очереди пройдем плановую оздоровительную процедуру в этой капсуле. После чего будем выглядеть лет на двадцать моложе. Кроме того, я подключу опцию изменения внешности, из комплекта поддержки агентов под прикрытием. Изменится вся биометрика, кроме ДНК. Эффект процедуры длится около десяти лет, после чего внешность плавно возвращается к исходной. Омоложение, впрочем, останется. Оно даст нам еще лет сто продуктивного зрелого возраста. В сейфе – наши новые паспорта. Конечно, ДНК – тоже след, но наши пробы в архиве конторы я давно подменил. На следующий день после того, как стало ясно, что Багира сорвала наш план переворота. Тем не менее, придется вести себя аккуратно. Не оставлять нигде ни пятнышка крови, ни плевка на полу. Ну! Есть еще вопросы? Если нет, раздевайся и – в капсулу.

     Карлова постояла несколько секунд, глядя прямо в глаза генералу своим голодным взглядом.

     – Дьявол! Хитрый дьявол! – прошептала она наконец и начала расстегивать пуговицы блузки.

Оглавление

Мураев Константин Перешагнуть пропасть Альтернативное продолжение

  ГЛАВА 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4