Атака Роя (fb2)

- Атака Роя [litres] (Рой - 3) 2433K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Кумин

Вячеслав Кумин
Атака роя

* * *

1

Сколько Владислав Роев, находясь в костно-мышечном ложементе «Золотой рыбки», провалялся в каком-то подобии сомнамбулического состояния, он понятия не имел, время словно застыло – ни мыслей, ни желаний… Все-таки схватка с линкором его жутко вымотала и опустошила, как в физическом плане, так и в ментальном.

Собственно, это была не столько схватка, сколько побег. Ибо, что может противопоставить небольшой кораблик, не дотягивающий в длину даже до ста метров и не имеющий собственного вооружения, против монстра в десять километров, вооруженного мощной артиллерией – как кинетического, так и энергетического типа – и оснащенного малой авиацией, причем каждый объект этой самой «малой авиации» размером с беглеца, а то и больше? То-то и оно. А побегать пришлось. Куда там зайцу!

У любого другого корабля шансов на выживание просто не было бы, даже в теории. Все-таки десятое поколение корабля с соответствующим поколением вооружения это не хухры-мухры. Это все равно, что на тракторе убегать от Т-90. Артиллерия линкора расстреляла бы беглеца как мишень еще на дальних подступах, или сделали бы свое дело самонаводящиеся ракеты, а если бы и они по какому-то недоразумению не выполнили своей задачи, то жертву растерзали бы своры малой авиации. Но благодаря тому, что корабль являлся живым, а им самим управляли сильные псионы, то пусть не без повреждений, удалось избежать самого худшего и, задействовав все оставшиеся к тому времени резервы, нырнуть в спасительные Звездные Врата.

Но даже сбежать чисто не удалось. Вражеский линкор за счет своей невероятной маневренности, несмотря на чудовищную массу и инерцию, смог извернуться и в последний момент последовать вслед за «Золотой рыбкой» в Звездные Врата. И быть бы беглецам уничтоженными очухавшимся после пережитых сильнейших перегрузок и перехода частично выжившим экипажем, но…

Владислав почувствовал себя виноватым. Находясь в отчаянии и понимая, что шансов на спасение нет, он слишком «громко» подумал о том, чтобы ценой своей жизни уничтожить врага, как это делали советские летчики во время Великой Отечественной войны на Земле, истратившие в бою весь свой боезапас, тараня вражеские бомбардировщики или, будучи подбитыми и понимая, что до своего аэродрома не дотянуть и попадут в плен со всеми вытекающими последствиями, падая на железнодорожные эшелоны или врезаясь во вражеские корабли. Другое дело, что возможности у него для этого не оказалось, а вот у Эхинацеи, что находилась с ним в плотной ментальной связи и была выжата боем не так сильно, такая возможность имелась…

Гибель Эхинацеи, пожертвовавшей своей жизнью, телепортировавшись на преследовавший их линкор и как-то умудрившись пустить реактор корабля вразнос, так что он взорвался, Роева подкосила чисто эмоционально.

«Не была ли моя мысль, усиленная ментальной мощью живого корабля, воспринята ею как приказ?» – подумал он.

Была ли это любовь, Роев понятия не имел. Тем более тут все было несколько сложновато, учитывая непростую историю их знакомства и взаимоотношений. По крайней мере, с ней, несмотря на все неприятные инциденты в прошлом, ему было комфортно, насколько это вообще возможно для двух псионов, что с легкостью могут чувствовать друг друга и при желании даже читать «поверхностные» мысли.

Но как бы ни было ему погано, все же Владислав, будучи профессиональным космонавтом, достаточно быстро взял себя в руки. То, что случилось, мягко говоря неприятно, обидно и больно от потери, но уныние в его положении сейчас смерти подобно, тем более что с «Золотой рыбкой» не все ладно, того и гляди загнется. Полученные в бою повреждения негативно сказывались на жизнедеятельности организма живого корабля, и его следовало подлечить, если это возможно. Как минимум следовало хотя бы убрать осколки от снарядов, что своими острыми краями мешают процессу регенерации, и постараться подстегнуть этот процесс…

Понятно, что для надежности в живой корабль при его проектировании, как и в его чисто технологические аналоги, были заложены резервные системы, в данном случае жизнеобеспечения. То бишь «Золотая рыбка» имела двойной комплект жизненно важных органов, а в некоторых случаях даже тройной, как, например, в случае с печенью, так что потеря одного из них не фатальна. При этом в случае необходимости все продублированные органы могут начать работать в единой схеме. Разве что мозг и сердце остались в единичном экземпляре, и то сердечная мышца по плану, когда корабль подрастет, должна была быть в будущем продублирована. К счастью, ни мозг, ни сердце не задеты. Но ведь могло случиться так, что повреждены не только основные органы, но и дублирующие, все-таки корабль получил довольно много пробоин-ран.

Владислав попытался ментально подключиться к мозгу «Золотой рыбки», чтобы оценить степень полученных повреждений, но это оказалось не так-то просто. Корабль испытывал болезненные ощущения (хотя их изначально занизили, чтобы повреждения не сильно мешали пилотам, но и совсем отказаться от чувства боли было нельзя, чтобы оперативно оценивать состояние организма), и это мешало установке контакта, особенно учитывая тот факт, что пилот по-прежнему оставался ментально истощенным. А если проявить грубость, излишнюю настойчивость, то могла возникнуть опасность, что корабль воспримет ее как угрозу и отреагирует соответствующим образом. Учитывая ментальный потенциал «Золотой рыбки», это могло стать для пилота фатальным – выжжет мозги на раз.

Но потихоньку-помаленьку Владиславу все же удалось подключиться к кораблю, и он тут же поморщился от нахлынувших на него болезненных ощущений. Пилот чувствовал свой корабль, как самого себя, и сейчас Роеву приходилось несладко. Он ощущал на «своем теле» многочисленные ожоги от плазменных зарядов, рваные раны от внешних взрывов пушечных снарядов и внутренние повреждения от кумулятивных струй.

Последние выжгли три почки, печень и желчный пузырь. Последняя травма доставляла «Золотой рыбке» самые большие мучения, поскольку эта желчь, по сути, являлась крайне едкой кислотой, предназначенной для растворения металлов. И вот эта желчь проедала поврежденную плоть корабля.

– Паршиво…

Роев, скрежеща зубами, едва удерживал ментальный контакт. Противоболевые настройки по какой-то причине стали спадать, и вся гамма ощущений навалилась на него со всей полнотой.

Требовалась срочная ампутация поврежденных органов, в первую очередь, конечно же, желчного пузыря. Но стоило только Владиславу попытаться локализовать поврежденный район и извлечь его телепортацией, как ментальная связь окончательно разорвалась и пилот оказался отрезан от псионического потенциала корабля, а личных сил на такое удаленное воздействие у него сейчас не хватало. Да и раньше вряд ли бы получилось.

– Что ж, придется действовать на месте и более примитивно…

Владислав стал выбираться из кокона ложемента, что оказалось не так-то просто сделать. Мышцы ложемента вдруг сковало судорогой, да так, что казалось – еще немного и его раздавит.

«Успокойся…» – попытался ментально воздействовать на мозг корабля Владислав, но получалось плохо.

Но вот судорога пошла на спад, мышцы расслабились, и Роев выскользнул из кокона. Прихватив вибронож, Владислав полез по узкому проходу «Золотой рыбки» к месту самого опасного ранения.

Ощущение было сродни тому, словно ползешь по чьей-то кишке, таким проход был узким и эластичным, да и выглядел на данный момент именно как кишка. Это в будущем, когда корабль вырастет до размеров хотя бы фрегата, данный проход станет широким, так что в нем разойдутся сразу несколько человек, а сейчас… вот так.

Протиснувшись до места пробоины-раны (внешняя часть раны уже покрылась коростой, по сути, выступившая кровь просто застыла на космическом холоде, создав пробку), Владислав начал хирургическую операцию, вонзив нож глубоко в плоть и начав им вырезать поврежденный участок. Корабль конвульсивно задергался, но, к счастью, подвижность его была сильно ограничена ребрами, разросшимися в ширину так, что практически они превратились во внутренний панцирь (второй слой защиты помимо внешней брони из чешуи), и Роеву это не сильно мешало. Хотя густая кровь из раны полилась словно кисель, но оно было к лучшему. Кровь, смешиваясь с желчью, нейтрализовала ее токсическую составляющую, а то иначе от комбинезона Владислава очень скоро не осталось бы даже ошметок, все бы очень быстро растворилось.

Вообще с подобными ранами должны были разбираться специальные рачки-хирурги. Собственно, они в меру своих сил выполняли свои обязанности, поедая запеченное кумулятивной струей до золы мясо, чтобы облегчить заживление, но вот с желчью на данный момент они справиться не могли, их растворяло. В будущем, когда они подрастут и их хитиновая броня станет лучше выдерживать кислотное воздействие, они смогут в полной мере осуществлять возложенную на них функцию, ну а пока пилоту приходилось устранять проблему самостоятельно.

Первым делом Владислав обрезал соединения пузыря с телом корабля и, сосредоточившись, телепортировал его за борт.

– Уф-ф… – выдохнул он.

Потом стал резать дальше и так кусок за куском выбрасывал наружу пораженную желчью плоть корабля, пока, наконец, не вырезал все необходимое, после чего начал выбрасывать желеобразные комки быстро свертывающейся крови, смешавшейся с вытекшей желчью. Благо кровотечение останавливалось достаточно быстро.

Это хирургическое вмешательство сильно вымотало Владислава как физически, так и псионически, но он через силу пополз дальше, следовало вырезать и выбросить развороченные почки и печень, но тут было куда проще. Правда ради этого пришлось практически полностью влезть в брюхо «Золотой рыбки» и перемещаться меж кишок и прочей требухи…

К счастью, почки и печень можно было в космос не выбрасывать, а направить их в пищеварительный тракт живого корабля, что было куда как легче, благо вот он желудок, что называется, под рукой… При желании его вообще можно было разрезать и запихнуть поврежденные органы физически. Но силы еще имелись, и до такого варварства не дошло.

Потом пришла очередь осколков. С ними получилось легче всего – их можно было вытаскивать из плоти телепортацией. Они, кстати, тоже пошли в пищеварительный тракт корабля.

2

Вернулся в каюту Владислав весь в кровище и тут же залез в крохотную душевую кабинку, где его буквально снесло с ног струей воды.

– А, блин! Рыбка!!!

Роев от усталости потерял концентрацию, из-за чего ментальная связь оказалась не очень качественной, ну и как результат команда получилась нечеткой. Кроме того, живой корабль сам еще не отошел от болевых ощущений и тоже воспринимал команды некорректно, действуя рефлекторно, вот и получилось, что вместо обычного душа в него ударила упругая струя, как из пожарного шланга.

«Ведь хотели же сделать отдельного симбионта-поливальщика, да времени не было…» – подумал Владислав. Ему пришлось изрядно постараться, чтобы получить желаемое. Наконец его окатил относительно нормальный поток воды, что окончательно смыл с комбинезона кровь и все прочее, чем он успел обляпаться, кроме того, пришлось изрядно пошоркаться мочалкой. После чего помылся сам, так как в комбинезоне вспотел не на шутку.

«Это еще хорошо, что рыба хладнокровное существо, а то иначе сварился бы вкрутую, пока ползал в кишках», – подумал он.

Комбинезон, кстати, как выяснилось, все-таки пострадал от желчной кислоты, но это проблемой не было, так как обновки хватало с запасом.

Владислав, облачившись в новый комбез, вернулся в кабину, чтобы снова попытаться полноценно подключиться к мозгу корабля, что можно было хорошо сделать в ложементе, в любом другом месте связь получалась не столь всеобъемлющей. И с подключением на этот раз особых проблем не возникло. Боль наконец-то если не ушла полностью, то стала не столь доставучей, осталось только тупое саднящее чувство в районах повреждений, на что практически можно было не обращать внимание.

Роев стабилизировал положение «Золотой рыбки», а то с момента взрыва линкора, после того как долбануло ударной волной, живой корабль летел, беспорядочно вращаясь. Благо, что кувыркание было не сильно быстрым и особых неудобств не доставляло, но все же хорошего мало, особенно когда смотришь глазами корабля и звезды вокруг быстро вращаются, провоцируя головокружение.

Вдруг «Золотая рыбка» задергалась, словно в судорогах. Собственно, так оно и было. Сердце живого корабля пропустило удар, а потом начало бить в аритмии, то стуча в бешеном ритме, то вовсе останавливаясь.

– Что за черт?! – удивился Владислав, испугавшись, так как не мог понять, из-за чего, собственно, все это происходит, ведь ничего такому эффекту не предшествовало.

Его вновь выбросило из ментальной связи, и все попытки подключиться к мозгу корабля оканчивались неудачей. Да и опасно это было для него, откровенно говоря.

Владиславу не оставалось ничего другого, как только ждать и надеяться, что вскоре все закончится, причем благополучно, но как псион с достаточно неплохо развитой интуицией он чувствовал, что хорошего ждать не стоит. Вот-вот случится очень большая гадость.

«Рой…» – неожиданно, где-то на грани ментального восприятия, прошелестело в его голове, он аж вздрогнул.

– Что за… Эхи?! – Роев замер, ошарашенный. Нет, он знал, что сильные псионы могут какое-то время выживать даже без тела в виде чистого сознания или души, тут в плане терминологии кому что ближе, но для этого вообще-то нужно долго и упорно, при этом очень осторожно тренироваться, дабы однажды, покинув свое тело, не остаться неприкаянным. Но именно эту область псионической техники они никак не затрагивали, потому как было откровенно не до нее, слишком много имелось других более актуальных задач. Для освоения выхода души из тела требуется более спокойная обстановка.

Но, видимо, на чистой силе и своеобразных пси-инстинктах Эхинацея смогла удержать свое сознание в данном плане бытия, а не раствориться в космических энергопотоках. А если учесть еще тот взрыв реактора, разломивший вражеский линкор пополам, то вообще удивительно, как она смогла уцелеть в таком чудовищном по своей мощи энергетическом всплеске.

– Эхи, это ты?!

«Да…»

Корабль снова сильно содрогнулся, словно в него врезался разрывной снаряд, а сердце его, как-то особенно надсадно бухнув, вовсе перестало стучать.

– Проклятье!

Владислав вновь попытался подключиться к мозгу «Золотой рыбки», чтобы спровоцировать запуск сердца, но ничего не выходило, активность мозга быстро падала.

– Эхи!

«Помоги…» – еще глуше и с болью прозвучал голос Эхинацеи.

– Как?!

Ответа не последовало.

– Эхи! Как?! Что мне делать?!

Роев заметался, как разъяренный лев в маленькой клетке, не зная, как помочь Эхинацее. А тут еще корабль решил плавники откинуть. Еще немного и окончательно сдохнет, тогда вообще трындец наступит, ни движения, ни воздуха. А Рой хоть тоже сильный псион и в теории может существовать в безвоздушном пространстве и даже в еще более неблагоприятных условиях, но вот как-то не готов он был к такому экстриму.

«Может быть, это Эхинацея попыталась вселиться в тело корабля. Благо у него огромный псионический потенциал, а значит, он мог принять и вместить в себя ее сознание?!» – подумал Владислав.

– Бейся, черт тебя дери! – Роев проник к сердечной мышце и воздействовал на нее псионической техникой, именуемой «толчок», активируя ее раз за разом.

– Ну! Раз, два, три! Раз, два, три!! Раз, два, три!!!

Роев воздействовал на сердце корабля, но ничего не помогало. В лучшем случае оно делало несколько ударов, после чего вновь останавливалось.

«Проклятье! – взвыл Владислав, почувствовав, что полностью выдохся в псионическом плане, сил не хватит даже чтобы монетку телекинезом поднять. – И ведь не додумались подвести к сердцу электроды от электрических бактерий, сейчас бы дифибриляцию устроил…»

В отчаянии Роев разрезал виброножом костный «мешок», в котором находился кровеносный насос, и, ухватившись руками за край разреза, специально сделал так, чтобы было удобно держаться, затем уперся в сердечную мышцу ногами и принялся на нее ритмично давить, совершая таким образом своеобразный открытый массаж сердца.

– Раз, два, три…

Владислав давил и давил на здоровенное сердце, пока имелись физические силы, прокачивая густую кровь по телу всего корабля, не давая ей застояться и начать сворачиваться. В конце концов, он довольно быстро обессилел и просто рухнул.

Тух-дум… Тух-дум… Тух-дум… – медленно сократилась несколько раз сердечная мышца, словно раздумывая, биться ей дальше или замереть.

– Ну…

Владислав боялся поверить в лучшее и вспугнуть удачу.

– Давай…

Тух-дум… Тух-дум, тух-дум, тух-дум…

Словно поиграв на нервах Владислава, сердце «Золотой рыбки» активно заработало, наращивая ритм и разгоняя застоявшуюся кровь.

«Эхи?! Ты еще здесь?!» – вопросил Роев в ментальном плане.

«Да…» – прозвучал ответ.

«Ты вселилась в корабль?»

«Да…»

«Хорошо держишься?»

«Да… и с каждой секундой все лучше…»

«Отлично… Как ты себя чувствуешь?» – продолжал Владислав диалог.

«Хм-м… трудно вот так сказать… Могло быть и лучше… но в целом нормально… Особенно по сравнению с тем, что меня ожидало в ином случае… Непривычно… но где-то даже хорошо…»

«Я рад, что ты выжила».

«А уж как я рада!» – засмеялась Эхинацея.

3

Владислав почувствовал, что корабль, заложив вираж, развернулся и куда-то быстро, набирая скорость, полетел.

«Куда это мы двинулись?» – удивился он.

– Корабль сильно истощен, и ему нужно хоть немного подкрепиться легкоусвояемой пищей, сиречь органикой, – объяснила Эхинацея, перейдя в диалоговый режим.

– Летишь к планете? – поинтересовался Роев.

– Хорошо бы там откормиться, тем более что мир, судя по спектральному анализу, имеет много воды, а не пустыня какая-то, следовательно, там полно всякой живности, это было бы проще всего, но нет, боюсь, у нас не так много времени на полноценный отдых, – ответила она.

– Боишься погони?

– Да.

– Если бы они могли, то давно уже появились бы здесь…

– Я не о крейсерах и фрегатах, что состояли в одном тактическом звене с линкором.

– Считаешь, что они знают… точнее изначально знали о Звездных Вратах, а не за артефактом из бункера прибыли?

– Уверена. Будем исходить из худшего. После всех тех потерь, что понес мой бывший клан, он стал слишком уязвим, конкуренты обязательно воспользуются ослаблением противника, чтобы окончательно его раздавить, и думаю, отец продал информацию о Звездных Вратах, чтобы получить ресурсы для наращивания боевой мощи. Причем, судя по кораблям, охотившимся за нами, продал данные кому-то из центральных миров. А им провести исследования такой сложности раз плюнуть, для этого у них есть все необходимые возможности. Так что очень скоро сюда могут заявиться по наши души, чтобы мы не проболтались о транспортной сети древних. Одному из крейсеров или фрегатов надо лишь добраться до фронтира, попав в зону покрытия связью, и отправить сообщение, а оттуда уже прямиком лететь сюда через Звездные Врата… Я вообще хотела бы сразу убраться отсюда куда подальше, но там, куда мы полетим, тоже нужны силы, причем чем больше, тем лучше, потому как придется быстро летать и пользоваться пси-способностями. Так что планета может стать для нас ловушкой, где мы не сможем спрятаться и быстро уйти. Слишком много времени потребуется для откармливания «Золотой рыбки» в естественных условиях… В этот раз нам невероятно повезло, и рассчитывать на везение еще раз будет глупо.

– Это да, не подвернись нам ураган, нас сбили бы на взлете… Тогда где ты собралась добывать пищу в открытом космосе?

– О! Ее тут полно летает в замороженном виде! – вновь засмеялась Эхинацея. – Хватит, чтобы набить пузо до отказа и еще останется!

Роев даже начал беспокоиться за ее психическое состояние. Оно и понятно, сначала смерть, а потом возрождение в теле корабля, тут у кого хочешь могут шарики за ролики заехать.

– Не беспокойся, со мной все нормально, просто легкая эйфория от того, что я не растворилась в потоках космической энергии, – сказала Эхинацея, почувствовавшая тревожные мысли Владислава.

– Я так и подумал.

– Но ты знаешь… именно там настоящая свобода без телесного ограничения… – добавила она мечтательно-задумчиво.

Роева накрыло – это Эхинацея попыталась передать ему те чувства, что она испытала, пока находилась в состоянии чистой энергии.

Ощущения действительно были потрясающие, словами не передаваемы: если очень приблизительно, то это словно чувство свободного полета да еще под кайфом.

Вот только ощущения портила быстро нарастающая боль от растворения души в потоках энергии, которые были сродни электрическому разряду пополам с нападением стаи пираний, что откусывали от энергосущности кусочек за кусочком. Вместо «подзарядки» энергией души эта энергия наоборот истекала, впитывалась в поток, так что еще немного – и Эхинацея исчезла бы. Таким образом, тело выступает защитной оболочкой и своеобразным преобразователем-трансформатором, что позволяет получать энергию извне, пусть и в очень малых дозах.

– Надо только научиться удерживать свою сущность, – сказала она, завершив сеанс.

Роев, наверное, с минуту приходил в себя, после чего сказал:

– Это прямо наркотик какой-то…

– Ага… вот только пока не узнаем, как убрать негативные последствия, пробовать его снова не буду, так что можешь не опасаться моих необдуманных поступков.

– Будем тренироваться, как только найдем подходящее тихое место.

– Именно.

– Ладно, вернемся к нашей теперешней ситуации… Под пищей, я так понимаю, ты имеешь в виду, хм-м… экипаж линкора?

– Да.

– Там вообще что-то могло уцелеть после взрыва реактора?

– Ты удивишься, но даже визуально корабль не так уж сильно пострадал от взрыва. Какое-нибудь пятое-шестое поколение разорвало бы на мелкие кусочки, как петарду с конфетти, а это десятка – ее так просто не уничтожить. Да, линкор разломило пополам, но носовая и кормовая части пострадали не очень серьезно. Не удивлюсь, если обнаружится, что там даже выжившие есть. Собственно, подключайся ко мне, и сам все увидишь.

Роев так и сделал. Подключение прошло без проблем, но в этом надо благодарить Эхинацею, что пошла навстречу.

Органами зрения «Золотой рыбки» Владислав увидел разлетающиеся в разные стороны беспорядочно вращающиеся две части линкора, каждая из которых была минимум по три километра в длину. Врыв реактора разрушил только центральную часть корабля, испарив и разнеся на клочки около четырех километров его корпуса.

– Как тебе вообще удалось пустить реактор вразнос? – удивился он. – Все-таки надо думать, что техника десятого поколения крайне надежная штука.

– Честно говоря, сама не понимаю, – после короткой паузы отозвалась Эхинацея. – Я в тот момент плохо соображала… Можно сказать всю свою суть вложила в псионическое воздействие на реакторные стержни, как-то их дестабилизировав… Не помню.

– Да уж… – протянул Роев.

Эхинацея направила корабль к носовой части, пояснив:

– Кормовая часть нам не нужна. Там в основном малообитаемые двигательные отсеки и топливные танки, что наверняка разрушились, думаю, и топливо залило все, что только можно было, растворив в себе всю органику.

– Это понятно, все-таки у меня есть знания инженера и я представляю, что там к чему, – согласился Владислав. – Тела экипажа могли сохраниться лишь в носу. Вот только как будем до них добираться? Все-таки остановить вращение такой массы будет непросто, тем более что не факт, что пси-сил «Золотой рыбки» на это хватило бы, даже будь корабль на пике своих возможностей.

– А мы и не будем тратить энергию на стабилизацию, разве что совсем чуть-чуть. А то вдруг там еще кто-то живой остался? Так я не собираюсь создавать для них комфортные условия гравитационного обитания. А то в благодарность еще какую-нибудь пакость сделают…

– А ведь системы обороны корабля, если его носовая часть не так уж сильно пострадала, могут еще действовать, – предположил Роев, припомнив кое-какие моменты из баз данных.

Смерть экипажа отнюдь не означает, что корабль превратился в безопасные куски металла. Включались протоколы безопасности, и подойти к ним могли лишь те, у кого имелись соответствующие коды доступа. Так что стоит только чужаку войти в зону поражения, как автоматические системы могут открыть огонь на поражение без предупреждения.

– Наверняка так оно и есть, – согласилась Эхинацея. – Потому придется постараться не словить подарок…

Владислав на это ничего не сказал, решив, что Эхинацее лучше знать, все-таки она оперирует потенциалом живого корабля, а значит, то же предвидение и интуиция у нее сейчас на порядок сильнее.

Он, кстати, заметил, что почти не получает пси-отклика от корабля, то есть Эхинацея сейчас оперирует всеми силами «Золотой рыбки», а пилот превратился лишь в пассажира. Впрочем, он не стал заострять на этом внимание.

Размеры даже трети корабля впечатляли, скорее даже подавляли. Роев, по сути, впервые видел космический объект такого масштаба в непосредственной близости. Огромная гора из стали с развороченным основанием, из которого время от времени продолжало что-то то и дело вылетать из-за действия инерционных сил.

«Золотая рыбка» чуть сместилась, и выстрелившие, точно язык хамелеона, ротовые щупальца поймали какой-то пролетавший мимо объект.

– А вот и первый кусочек мяска. Ам!

Владислава все же чуть передернуло, когда он понял, что только что проглотил корабль, а точнее Эхинацея. Стало как-то тревожно за нее, ведь по сути она и корабль сейчас единое целое… В каком-то смысле это каннибализм получается.

– Не беспокойся за меня, – со смехом сказала она, уловив тревожные мысли Роева.

– Постараюсь…

– А сейчас нам придется покрутиться… Жаль, телепортацию не активировать, сразу бы попали куда надо, без всех этих танцев…

Владислав тоже почувствовал приближение опасности.

Наконец дали о себе знать оборонительные системы носовой части линкора. В бешеном темпе заработали зенитные орудия, посылавшие «кривые» – из-за сложного вращения корпуса – трассы снарядов. Увернуться от них было довольно просто, это смог бы сделать даже обычный пилот на простом истребителе, не обладающий ни развитой интуицией, ни тем более предвидением, по крайней мере – на дальних и даже средних дистанциях.

Эхинацея, закладывая виражи высшего пилотажа, с видимой легкостью уходя с линии огня десятков артавтоматов. Ее, может, и зажали бы в коробочку, но проклятое вращение приводило к тому, что зенитки вынуждены были прекращать огонь, теряя цель. Конечно, в дело включались новые установки, но Эхинацея продолжала ловко лавировать, постепенно сокращая дистанцию.

Большую опасность представляли ракеты, ведь они имели систему самонаведения. Но даже имеющихся куцых пси-ресурсов «Золотой рыбки» было более чем достаточно, чтобы сталкивать их между собой. Правда, радиус действия телекинеза сейчас оставлял желать лучшего, а потому тело живого корабля осыпал дождь осколков (силовое поле не задействовали, слишком уж энергозатратно), но чешуйчатая броня их уверенно держала.

Эхинацея летела не абы куда, а метила в развороченную часть корпуса линкора, и в какой-то момент она оказалась в «мертвой зоне» для оборонительных систем.

Из нутра носовой части линкора торчали какие-то ошметки энерговодов, труб, балок и всего прочего, что и опознать-то сразу не представлялось возможным. Эхинацея, осторожно маневрируя, завела «Золотую рыбку» внутрь и затаилась в каком-то довольно чистом от хлама просторном отсеке. Роев подумал, что тот раньше служил каким-то складом, но после разрушения весь груз выдуло в космос взрывной разгерметизацией.

Владислава удивляло, почему маневровые двигатели не стабилизируют положение носовой части корабля. По его мнению, вряд ли повреждения получились столь фатальные, что вышла из строя система ориентации, учитывая, что системы обороны вполне себе в рабочем состоянии.

«Или вращение специально так задумано, чтобы затруднить возможный абордаж уцелевшей части корабля противником? – подумал он. – Только это ни фига не помогло».

4

– Что теперь? – поинтересовался он, после того как корабль закрепился, что оказалось не очень просто, ведь инерция стремилась выбросить его из нутра линкора. Пришлось хвататься ротовыми щупальцами за какие-то конструкции непонятного назначения, плюс использовать одну из пси-техник, а именно изменение гравитации, чтобы надежно «прилипнуть» к одной из стенок. Благо сил на это тратилось не очень много, чтобы только-только компенсировать «выбрасывающую» силу инерции.

«Не подумали мы на тему лап-захватов», – опечалился на промашку, в том числе свою, Роев.

– Хм-м… извини, Рой, но, похоже, тебе придется идти на абордаж.

– Кхе-кхе! – мягко говоря, удивился Владислав. – Зачем?

– Я сначала думала вытягивать тела телепортацией, рассчитывая в основном на те, что недалеко от борта находятся, так как их можно почувствовать и до них реально дотянуться, но из-за работающей системы обороны это стало невозможно, а воевать мы пока не можем, нужно больше сил.

– Понятно. Но как-то сомнительно, что мне удастся отключить внешнюю систему обороны. Это надо узнать, где запрятан искин, и как-то добраться до него, что будет, мягко говоря, непросто. Меня хватит на одну самотелепортацию, и то, может получиться, как в прошлый раз или еще хуже того…

При этих словах Владислава слегка передернуло. Воспоминания о не совсем удачной телепортации, когда они проникли на вражеский шаттл, стоявший у входа в бункер древних, были еще свежи и ярки. А кому приятно будет появиться внутри электронных потрохов приборной панели и системы управления? Хорошо еще, что возникающее телепортационное поле как бы раздвигает объекты в сторону, но ведь может и совсем не повезти, когда тело буквально сольется в единое целое с помехой…

– Кроме того, если системы обороны работают, то и внутренние системы также действуют, а значит, все двери наглухо задраены, так что я тупо окажусь в ловушке, – продолжил он. – И даже если как-то доберусь, накачавшись допингом по самые брови для самотелепортаций, то искин наверняка охраняется армией боевых дроидов, и на их уничтожение у меня уже реально не хватит сил.

– Тебе не придется самотелепортироваться, по крайней мере много раз, я сама тебя телепортирую прямо к центру конструкции.

– Откуда ты знаешь, что искин там? – удивился Владислав.

– А я и не знаю, зато, думаю, об этом прекрасно осведомлены члены экипажа.

– Дорогая, я не некромант, чтобы поднимать мертвых, и допрашивать их души не умею…

– Извини, забыла сказать, что провела углубленное сканирование… Так вот, там, в районе центра, есть живые, немного, точно не знаю сколько, далековато для скана, много препятствий, но едва ли больше сотни. Вот прямо к ним я тебя и хочу телепортировать. А уж ты, я думаю, даже в таком состоянии сможешь с ними справиться, хорошенько долбанув ментальным воздействием им по мозгам.

– Тогда другое дело. Что особенно хорошо, будет кому трупы таскать. Сами, конечно, не смогут, при таких вращениях, но если среди них есть хотя бы один погонщик дроидов…

Владислав к данному моменту чувствовал себя не то чтобы пришедшим в полную норму, интенсивные боевые действия с широким применением пси-техник по-прежнему были ему противопоказаны, но вот на вылазку, вроде той, что запланировали, сил скопилось вполне достаточно. А если принять еще немного допинга, то и вовсе станет хорошо.

Взяв немного времени на подготовку для проникновения во вражеский стан, Владислав скомандовал:

– Телепортируй.

– Будь осторожен… – предупредила соратница.

– Конечно. Главное не промахнись и не засунь меня в какую-нибудь микроволновку… особенно в момент ее работы.

– Постараюсь, – усмехнулась Эхинацея.

Роев на короткий миг почувствовал пространственную дезориентацию, мгновение – и вот он уже не внутри живого корабля, а в каком-то помещении носовой части линкора.

– Всем привет, – хмыкнул Владислав опешившим от появления таким экстравагантным способом чужака людям, тем более что появился он на столе, раскидав при этом подносы с тарелками и стаканами.

Помещение оказалось большой столовой, и тут действительно скопилось около ста человек… Что неприятнее всего, почти все они оказались вооружены и облачены в тяжелые бронескафы.

«Видимо, абордажники. Как все закрутилось, только они и смогли добраться до безопасного места за счет искусственных мышц доспехов, прихватив кого-нибудь по пути», – подумал Роев.

Мух открытыми ртами бойцы ловили недолго, но Владислав был все же быстрее и взял под контроль сразу троих бойцов, что находились ближе всего. Они встали из-за столов и закрыли мощными телами своего кукловода, после чего начали длинными очередями выбивать своих товарищей, что сидели ближе всего и были наиболее опасны.

Завязалась ожесточенная перестрелка.

Марионеток положили в считанные мгновения из нескольких десятков стволов, буквально изрешетив их… Не помогли им ни индивидуальные энергощиты, ни крепкая броня, но прежде чем они погибли, Владислав взял под контроль очередных жертв, натравливая их на своих товарищей.

Командир подразделения абордажников среагировал достаточно быстро, и пока большая часть подчиненных валила новых марионеток псиона, он своим ближайшим подручным приказал сосредоточить огонь на основном противнике. Но это оказалось не так-то просто сделать. Стволы винтовок пусть немного, но вдруг задирало в сторону или вверх, и очереди шли мимо цели, к тому же очередные марионетки Роева стали бить именно в командира и в ближайших к нему бойцов, и тем волей-неволей пришлось оставить главную цель в покое и отбиваться от марионеток, уходя с линии огня.

Перестрелка длилась едва ли больше тридцати секунд, и все бойцы, облаченные в тяжелую броню, оказались перебиты. Естественно, не обошлось без левых жертв, попавших под перекрестный огонь. Но их оказалось, на удивление, немного, никто не тупил, и все успели попадать на пол с первыми выстрелами.

Среди выживших абордажников оказался только сам командир и один его раненый подчиненный. Они стояли, чуть поводя стволами своего оружия из стороны в сторону.

Владислав встал за спинами своих марионеток и произнес:

– Всем встать и бросить оружие, у кого оно есть. Если не будете глупить, то у вас есть все шансы выжить и даже дождаться помощи от своих. Вы как таковые мне не нужны.

– Тогда что вам нужно? – спросил один из вставших, судя по знакам различия на легком скафе, флотский офицер в лейтенантском звании.

– По возможности стабилизировать этот кусок металла в пространстве и отключить оборонительную систему. Думаю, вы мне в этом сможете помочь. Не так ли?

– Я не…

– Лейтенант, скажу сразу: я псион, сильный, но не шибко умелый. Просто я сейчас залезу вам в мозги и сам все сделаю через вашу нейросеть, но вот гарантировать, что ваши мозги окажутся не поврежденными, я не могу, так как сильно устал. Да и желания особо миндальничать с вами у меня нет, а потому буду действовать грубо, не особо о вас заботясь. Это понятно?

– Д-да…

– Будете играть в героя?

– Н-нет…

– Замечательно. Начинайте.

Лейтенант расфокусировал взгляд, и Владислав почувствовал, как завибрировал пол от работы маневровых двигателей. Мало-помалу громада носовой части линкора стала снижать скорость вращения, перестав кувыркаться по сложной схеме.

– Все…

– Благодарю. Оборонная система выключена?

Офицер снова ушел в себя, после чего кивнул:

– Да…

Владислав все же максимально осторожно влез в мозг лейтенанта и, удостоверившись, что тот не соврал, вырубил его, что вызвало ропот среди оставшихся пленников.

– Не беспокойтесь, просто я временно лишил его сознания. А то ведь как выключил, так и вновь включить мог в самый неожиданный момент. Мне это надо? То-то же… Теперь мне нужен погонщик дроидов. Есть тут среди вас такие, или мне каждому в башку залезать, рискуя вам свернуть мозг?

– Я ботовод… – признался один из присутствующих в звании сержанта, подняв руку.

– Отлично. Тебе сегодня придется изрядно потрудиться, парень.

– Я девушка…

– Хм-м… Впрочем, от работы это тебя все равно не избавит. Зови своих механических питомцев и не вздумай шалить, стоит мне лишь заподозрить тебя в плохих намерениях в отношении меня, и я тебе мозги быстро вывихну, и не посмотрю на то, что ты девушка. Ясно?

– Да… Что мне нужно делать?

– Ничего сложного. Требуется стащить все трупы к ближайшей шлюзовой камере и начать их выбрасывать в космос.

– З-зачем?

– Много будешь знать – быстро состаришься. За работу!

5

Первым делом к шлюзу оттащили всех погибших в столовой абордажников, сложили их возле шлюза, к которому подлетела «Золотая рыбка» и встала напротив, после чего шлюз открыли, и все тела вылетали наружу прямо в пасть живого корабля. И конвейер кормежки заработал. Тел оказалось много, под три сотни, но чтобы насытить корабль, этого откровенно не хватало.

«Золотая рыбка» была ненасытна. Впрочем, удивляться тут было нечему. Изрядно истощенному кораблю требовалось восполнить энергетические резервы, то есть жировой запас, что был практически выработан в ноль во время побега с планеты. Так что все тела очень быстро переваривались на питательные вещества.

Более того, в ход пошли даже картриджи для пищевых синтезаторов, благо их обнаружился целый склад. А склады на кораблях подобного типа имели размеры с футбольное поле.

– Да куда ж в тебя столько влезает?! – поражался Владислав, наблюдая за тем, как «Золотая рыбка» поглощает контейнер за контейнером. – Ты не растолстеешь, дорогая? Мне жирные девушки не нравятся. Я люблю стройных…

В ответ от Эхинацеи слышался только смех.

– Знаю я, каких ты любишь! Стройных, но при этом грудастых и попастых!

– Но без фанатизма, что называется органично пропорциональных…

На что Эхинацея только фыркнула.

– Ну, может быть, чуть более грудастых… – признался Владислав. – А если серьезно? Корабль за сутки сожрал, наверное, больше собственного веса. Причем сильно больше… Или ты активировала рост корабля?

– Нет. Расти кораблю лучше в более спокойной обстановке, с толком и расстановкой. Но я подстегнула регенерацию и действительно запасаю жировой слой, ибо обильно кормиться нам действительно еще не скоро получится.

– Это да… – согласился Роев.

Двое суток корабль занимался обжираловкой, поедая все что только можно было, а это не только трупы и картриджи для пищевых синтезаторов, но и кое-какие запасы металлов, то бишь броню, для формирования собственной защиты, ну и для производства боеприпасов.

Когда Роев наконец снова увидел «Золотую рыбку», выйдя из шлюзовой камеры в открытый космос, когда процесс кормления завершился и настала пора «делать ноги», то, фигурально выражаясь, просто ее не узнал. Еще немного – и живой корабль превратился бы в натуральный шар, так его раздуло от жира. Чешуя едва прикрывала плоть, а местами ее длины действительно не хватало.

– М-да… – усмехнулся он, пролезая в шлюзовую камеру, что находилась на месте жабр.

От телепортации сразу внутрь жилого отсека он отказался, все-таки это было не сильно приятно, чтобы лишний раз испытывать на себе.

– И как только вас не разорвало?!

– Еще немного и могло, – в тон ответила Эхинацея и добавила: – Кстати, надо было ту девку с собой забрать…

– Хм-м… Спасибо, конечно, дорогая, за заботу о моем мужском здоровье, но должен сказать, что она несколько не в моем вкусе. Да и как-то заниматься с ней этим самым в твоем присутствии… – продолжил дурачиться Владислав. – К тому же времени не так уж и много прошло, чтобы мне кидаться на женщин, да еще таких плоскодонок…

– Да не для тебя, негодник!

– Вселишься в нее на время этого самого? Тогда, наверное, можно попробовать… это за измену считаться не будет. Но если так, то может, тогда медичку прихватим, она более симпатичная, ну и пятый размер все-таки, есть за что подержаться, не то что эта минус единичка…

– Даже не мечтай, самец собаки! Она только для меня!

– Хм-м… вот уж не думал, после того, что мы с тобой вытворяли в бункере, что тебе нравятся девушки. Хотя… если подумать, то одно другому не мешает. Но стесняюсь спросить, как ты будешь с ней делать это самое?!

– Да не для «этого самого», извращенец ты этакий! Хотя ты подал мне одну интересную мысль… Только ляг в ложемент без скафа, и я тебе жестоко отомщу! Узнаешь, как я это могу! Так заласкаю, что сам не рад будешь!

Роев наконец добрался до жилого блока и посмотрел на активно шевелящийся ложемент.

– Ну, ложись, сейчас я тебе устрою эротический массаж.

Мышцы ложемента разошлись, как бы приглашая внутрь.

– Хм-м… даже не знаю, что и сказать… – произнес Владислав, глядя на шевеление мышц ложемента, что выглядело несколько отталкивающе. – Знаешь, дорогая, я, пожалуй, пока не готов к таким сексуальным экспериментам.

Эхинацея на это только рассмеялась.

– Так зачем она тебе нужна? Действительно хочешь попробовать переселиться в ее тело? – уже серьезно спросил Роев.

– Нет, для прямого переселения ни она, ни та, что с пятым номером, – фыркнула Эхинацея, – мне не подходят, так как их пси-составляющая мозга не развита. Либо мне придется отказаться от большей части ментальных возможностей, что, естественно, для меня неприемлемо, так как не только обрежу свои ментальные возможности, но и есть опасность необратимой деградации.

– Тогда?..

– Использую как инкубатор для выращивания своего клона, благо образцы моей ДНК имеются. Нашла пару своих волосинок… Конечно, можно развить исходный материал, провести структурную оптимизацию мозга, но чтобы достичь того уровня, что у меня был на момент гибели, придется потратить лет пять. Легче и быстрее вырастить своего клона, к тому же улучшенного… каких-то полгода ускоренного роста, и я снова стану прежней. А то чужое тело – это все-таки чужое тело.

– Понятно… – задумчиво протянул Роев.

– Ладно, не надо, чувствую, что ты…

– Не обижайся. Я не против этой идеи, даже полностью «за», просто не с ними.

– Почему?

– Ну, во-первых, я вроде как обещал им, что с ними ничего плохого не произойдет, и свои обещания я нарушать не люблю. Во-вторых, я не чувствую к ним никаких негативных чувств. В конце концов, ничего плохого конкретно они нам не сделали. В общем, не хочется чувствовать себя сволочью… Другое дело пираты-работорговцы, коих нам так и так отлавливать придется, а среди экипажа наверняка найдется несколько женщин пригодного качества, вот их и определим в инкубаторы.

– Хорошо, – легко согласилась Эхинацея. – Выберу из пираток в качестве инкубатора самую старую и страшную, чтобы даже смотреть в ее сторону тебе было противно! А то и впрямь еще полезешь на эту девку, несмотря на то, что плоскодонка. Да и для тебя на всякий случай вырастить клона не помешает. По крайней мере, лишним точно не будет.

– Почему бы и нет? Всякое в жизни может случиться…

6

– Идея захватить пиратский корабль, конечно, прекрасная, только где мы этих пиратов искать будем? – задался вопросом Владислав. – Или у вас тут есть аналог земной Тортуги?

– Что за Тортуга?

– Да было на моей планете времечко расцвета пиратской деятельности, и значительная часть этого сброда базировалась на одном из островов вдали от цивилизованных земель, где они отдыхали и сбывали награбленное, и я уже не помню, то ли остров так назывался, то ли непосредственно город. Никогда особо не интересовался пиратской тематикой, да и не важно…

– И все об этом знали?

– Угу.

– И никто не попытался раздавить это пиратское логово?

– Вроде как пытались, хотя с уверенностью утверждать не стану. Далековато этот остров от цивилизованных земель находился, месяц нужно было потратить, чтобы добраться только туда, при этом случались сильные штормы, что сильно повреждали корабли, а некоторые топили. Кроме того, большие силы ни одно серьезное государство на уничтожение пиратской вольницы выделить не могло, так как между этими государствами шла перманентная война, и ослаблять свой флот было себе дороже. Да и как их раздавишь? Кто на момент нападения флота еще находился в порту, тут же делали ноги, поди их сыщи в океане. А при случае они сами кого хочешь раздавить могли, недаром же устраивали нападения на целые города, пусть на небольшие, но все же…

– У нас тоже такое время от времени случается, – сказала Эхинацея. – Соберется несколько банд и нападает на какую-нибудь не сильно развитую планету или станцию.

– Так есть у вас аналог Тортуги?

– Нет, конечно. При нынешних технологиях для какого-нибудь мощного государства такой центр был бы просто подарком, подстерегли бы момент, когда большая часть пиратов собралась в одном месте, и атаковали. Но даже если бы и знала, где находится логово отдельной банды, все равно к ним не полетела. Наши силы не соизмеримы. Одно дело убежать и совсем другое дело самим атаковать.

– Ну да… Видимо, от плана с захватом пиратского судна придется отказаться и взять грех на душу, захватив какого-нибудь мирного торговца, – разочарованно вздохнул Роев.

– Еще неизвестно, кого будет легче захватить, мирного торговца или пирата, – засмеялась Эхинацея.

Владислав понятливо кивнул. Иной «мирный» торговец несет столько вооружения, что пират позавидует, тут и бортовая артиллерия самого разного принципа действия, тут и авиация с боевыми дроидами, не говоря уже о контрабордажных средствах. Так что в прямом столкновении ловить нечего, только хитрость поможет.

– Есть план, Эхи? А то я что-то сейчас не очень хорошо соображаю после допинга. Все еще отойти не могу…

– План есть, и он очень прост… Правда, попрыгать придется.

Активация Врат прошла без сложностей, Эхинацея, задействовав интуицию и предвидение, выбрала конечный адрес перемещения, и «Золотая рыбка» нырнула в сияющий круг.

Выход прошел штатно, а обзор показал, что поблизости никого опасного нет. Собственно, никого и не должно было быть, так как систему выбирали окраинную, которую даже к фронтиру можно было отнести лишь условно. Но и совсем пустой система тоже не должна быть. Конкретно, требовались вольные шахтеры, разрабатывающие особо ценные элементы в астероидных полях на свой страх и риск.

– Есть минимум три метки! – после пяти минут наблюдения за ближайшим таким астероидным полем обрадованно воскликнула Эхинацея.

– Отлично… Главное, чтобы сбежать не успели. Наше появление они наверняка засекли и сильно напряглись.

– Естественно, засекли. Но сбежать не успеют, слишком глубоко зашли в астероидное поле. Пока выберутся, мы будем тут как тут…

«Золотая рыбка», заложив вираж, устремилась к астероидному полю, в котором обосновались шахтеры.

Шахтеры, надо сказать, тоже не самые безобидные ребята в галактике. Тут вообще все обвешивались вооружением с ног до головы, иначе с большой долей вероятностью, если не успеешь сбежать, станешь жертвой разбоя. И в большинстве случаев, даже если ты знаешь разбойников и их можно схватить, это не являлось уголовно наказуемым деянием, при условии, если количество вымогателей не превысило десятикратного превосходства в численности.

Вот если на тебя нападет не десять, а одиннадцать человек, то да, закон встанет на твою защиту, а если меньше, то даже и убивать не всегда имеешь право обидчиков, а если убьешь, то еще самого обвинят во всех смертных грехах, если, конечно, сами обидчики не имеют целью твое убийство, за это наказывают, ибо жизнь бесценна.

В некоторых регионах можно даже сделать человека рабом, и это не станет нарушением основополагающих законов Содружества. Ведь человек жив, ну а то, что лишен свободы, то это не относится к делу. Главный постулат неприкасаемости жизни соблюден, ну а то, что раба заставляют в борделе для всяких извращенцев работать, это дело десятое.

Такие вот тут «интересные» законы… с гниловатым привкусом.

– Да и с чего им сразу бежать? – через короткую паузу продолжила Эхинацея. – Они видят всего один корабль, даже не корабль, а что-то совсем мелкое, что даже непонятно как совершило гиперпереход, и по определению не опасное.

– Разве что примут нас за разведчика, – уточнил Владислав.

– Что тоже не повод бросать добычу полезных ископаемых и бежать.

Неизвестно за кого приняли «Золотую рыбку», но шахтерские корабли действительно не стали разбегаться во все стороны, как тараканы от тапка. Собственно, как выяснилось, они даже не стали отрываться от работы.

– Будем отвечать на запросы? – спросила Эхинацея. – Дескать, кто мы такие и чего нам тут надо.

Мозг живого корабля имел возможность для приема и передачи радиосигналов.

– И что мы им ответим?

– Представимся спасательной шлюпкой…

– Отличная мысль. Дескать, произошло крушение или нападение пиратов, а наша шлюпка имеет возможность для совершения разового гиперперехода к ближайшей системе с пригодной для жизни планеты для ожидания помощи, – предложил Роев.

– Так и скажу, – согласилась Эхинацея.

Начались переговоры. Шахтеры явно успокоились, все-таки небольшой кораблик размером со средний шаттл не представлял для них угрозы (разве что как брандер, но это совсем уж дикая глупость), ведь каждый шахтерский корабль представлял собой громаду минимум с полкилометра длиной, вооруженную пусть и устаревшим оружием третьего-четвертого поколения среднего калибра, но и этого было более чем достаточно для уничтожения такой цели.

Можно, конечно, предположить, что в шаттле находится абордажная команда, да только никто не собирался с ним стыковаться. Разве что передадут какие-то запасы для обеспечения жизнедеятельности, и сидите – дожидайтесь помощи.

– А они нас не попробуют сами завалить, чтобы мы не поведали кому-нибудь о координатах системы, если они тут добывают что-то особенно ценное? – несколько обеспокоился Владислав.

– В принципе могут попробовать, но по мне так сомнительно. Потребуют хранить тайну под протокол, навесив гигантские штрафы за разбалтывание секрета, и все дела.

Эхинацея тем временем продолжила забалтывать шахтеров, предлагая кому-то из них хорошо заработать, отвлекшись от добычи и доставив их к ближайшему «форпосту цивилизации».

Переговоры шли трудно. Шахтеры, обитающие во фронтире, не самые доверчивые ребята, искали подвох, опасались ловушки.

«Это хорошо, что они еще не могут нас разглядеть визуально», – подумал Роев.

Эхинацея, кстати, специально маневрировала в поле астероидов так, чтобы как можно дольше оставаться в «мертвой зоне» визуальных датчиков, благо что на шахтерских кораблях они не сильно мощные и на сам маневр пока никто не обращал внимания. С интеллектом у ребят все-таки было не сильно хорошо. Но оно и понятно, в шахтеры шибко умные не идут, разве что за редким исключением. Опять же монотонная работа не добавляет живости ума и внимания, так что «Золотая рыбка» приблизилась к одному из шахтеров, проявивших всё-таки заинтересованность в транспортировке, что называется на расстояние броска, прежде чем жертва наконец заметила нестандартность корпуса приближающегося судна.

А поскольку все это время корабли были на связи, то без труда удалось засечь момент опознавания, по прозвучавшему восклицанию:

– Какого!..

Эхинацея тут же врубила узконаправленное глушение радиосигнала и устремилась к опешившей жертве.

– Рой…

– Готов!

Снова мгновение дезориентации с растворением в пространстве, и Владислав оказался в рубке управления шахтерского корабля.

– Что за…

Роев нанес ментальный удар и взял под контроль свою жертву, грузного и лысоватого мужика лет пятидесяти в очень старом комбезе серого цвета, с помощью марионетки вырубая сигнал тревоги, после чего приказал открыть один из пустых грузовых трюмов, благо такие имелись в наличии. Эхинацея, не тратя время зря, залетела внутрь. И за счет пси-возможностей живого корабля взяла остальных членов экипажа под ментальный контроль. Тем более что там всего-то и была одна женщина.

– Отлично.

Тут же пришел вызов от ближайшего что-то заподозрившего коллеги.

– Эй, Бубон, у тебя все в порядке? – спросил он.

– Да, Татр, – через Бубона ответил Роев. – Я все-таки решил поработать немного извозчиком, тем более что деньги предложили хорошие, а у меня как раз всего один трюм свободный, как раз под этот спасательный челнок, так что я в серьезном выигрыше.

– Понятно…

7

Владислав дал команду на прекращение добычи и приказал двигаться на выход из астероидного поля с последующим стартом к станции сдачи руды.

Настроение было приподнятым в связи с успешным завершением первого этапа, особенно радовало то, что все случилось тихо и мирно, если бы дело дошло до стрельбы, то все стало бы куда как сложнее. По крайней мере пришлось бы разбираться с остальными шахтерскими кораблями, а это потеря времени и риск засветки. Роев даже поплевал через левое плечо и постучал об переборку, так как шахтерский корабль еще не сделал прыжок.

Пока шел предпрыжковый разгон, а шел он очень медленно, так как шахтерский корабль был старым не только физически, но и морально – четвертое поколение, Роев с тревогой поглядывал в район нахождения Звездных Врат. Погоня из них могла появиться в любой момент.

А ну как неизвестный противник разобрался в транспортной сети древних настолько хорошо, что получил высокий статус администратора и соответственно может отслеживать работу Врат, то есть маршруты движения? И увидев активность, при этом не получив информации от своих посланцев-ликвидаторов, поймут, что это делает ноги их цель, и соответственно пошлют кого-то еще…

Сомнительно, конечно, но как говорится, береженого бог бережет…

«Открой дверь в рубку», – попросила Эхинацея мыслеречью.

«Зачем?» – удивился Владислав.

«Увидишь…»

Роев разблокировал дверь, и в рубку тут же шагнула миловидная женщина неопределенного возраста (с местными медтехнологиями даже не сильно состоятельные люди могут выглядеть намного моложе своих лет) с подносом.

– Привет, – сказала она.

– Эхи?

– Я. Вот принесла тебе пообедать. А то сидишь тут голодный…

– Спасибо. Действительно не помешает подкрепиться. Не хочется превращать Бубона в дебила, человек он неплохой, для дочери своей на хорошую нейросеть вкалывает, благо у нее интеллект высокий, так что на инженера тянет, вот я и не могу оторваться от мягкого контроля.

– Я так и поняла.

Владислав, приступил к поглощению пищи, причем ручной готовки, что его удивило.

– У нее база «Кулинар» в третьем ранге, вот и решила немного развлечься.

– Понятно… Может, все же стоило заблокировать Врата? – спросил он, вновь вспоминая свои опасения. – Благо мы имеем возможность это сделать. А то что-то мне подсказывает, что те, кто послал за нами свору во главе с этим линкором, могли получить расширенный доступ к сети Звездных Врат и вполне могли послать несколько охотников в погоню.

– Даже если это и так и те, кто остался в той системе, сразу послали гонца с сообщением, то ни фрегат, ни крейсер, несмотря на свое высокое поколение, а значит, и скорость хода, все равно еще не добрались до зоны, где могли получить доступ к глобальной информационной сети. А только получив инфу, те, кто их послал, должны отправить погоню.

– Ты забываешь о возможном удаленном отслеживании трафика. Они могли увидеть срабатывание Врат и там, куда мы прыгнули с линкором, а потом здесь и понять, что мы сбежали, и сразу послать погоню сюда.

– Действительно, как-то упустила этот момент… – через марионетку смутилась Эхинацея. – Но тогда тем более не стоит блокировать Врата.

– Почему?

– Охотники выскочат из Врат, ближайших к блокированным, и тут уже может случиться так, что шахтер с «Золотой рыбкой» внутри как раз появится в этой системе. Недооценивать противника не стоит, они наверняка заинтересуются кораблем, идущим из системы с блокированными Вратами.

– Вероятность такой встречи крайне низка.

– Конечно, вероятность такой встречи минимальна, но чего только не случается в жизни?

– Это да, еще и не такие совпадения возможны, – согласился Владислав, доедая принесенное блюдо, что-то вроде пюре с кусочками мяса в очень вкусном соусе.

– Так что лучше пусть преследователи идут след в след, без возможности срезать маршрут.

Роев согласно кивнул.

Наконец многочасовой треплющий нервы разгон оказался позади, и шахтерский корабль ушел в гиперпрыжок. Теперь можно было немного расслабиться.

8

Серия прыжков вышла без малейших происшествий. Пиратов в промежуточных системах даже на горизонте не было видно, что Роева и Эхинацею несколько огорчило, так как напади они, не пришлось бы светиться на станции и терять драгоценное время в их поиске, но, увы, не судьба…

– Видать, госпожа Удача решила улыбнуться кому-то другому, – философски заметил по этому поводу Владислав.

– Ага, тому, кто сильнее прокачал этот пси-навык, изучив соответствующую базу.

Роев только хмыкнул. То, что такое эфемерное понятие, как удача, можно как-то развить, выразив в пси-технике, было за гранью его понимания. Ведь удача либо есть, либо нет, так сказать рандомное выпадение мира. Но местные псионы как-то научились ловить ее за хвост, в особо критичные моменты заставляя служить себе.

«И нам не помешает научиться, – подумал он с ноткой зависти. – Хорошая ведь штука, если подумать. Ты слабее, медленнее, хуже защищен, но на твоей стороне удача, и потому ты валишь какого-нибудь терминатора из детского пластмассового пистолета, стреляющего пробковой пулей… на веревочке. Утрированно, конечно, но…»

Вот и станция, этакая конструкция дискообразной формы с на первый взгляд не совсем понятными надстройками сложной формы по центру, на несколько километров уходящие «вверх» и «вниз» от диска. Впрочем, стоило только обратиться к памяти шахтера, и она подсказала, что там находится перерабатывающе-обогатительный комплекс, что превращал привозимую руду в концентрат чистых металлов. Пустую руду сваливали прямо на планету, над которой висела станция, благо оная являлась среднего размера газовым гигантом.

По классификации станция считалась малой, но для Владислава, уроженца отсталого мира, что только-только делает робкие попытки выйти в космос (и уже сомнительно, что в конце концов выйдет в него из-за всеобщей дебилизации населения, когда выпускники школ не знают сколько миллиметров в метре), таковой не являлась, так как имела с двадцать километров в диаметре и с пяток километров «толщиной».

Вокруг нее как мошкара сновало огромное количество различных кораблей, в основном шахтеры, что отовсюду привозили руду, сдавали ее в приемник, потом стыковались со станцией на ее периферии, чтобы принять топливо, прочие расходники, ну и пару-тройку дней отдохнуть в местных увеселительных заведениях, и отбывали дальше вкалывать в глубинах космоса.

Бывали тут и торговые суда, привозившие все необходимое для жизнедеятельности станции и ее обитателей, а именно топливо, запчасти, продукты и так далее.

Автоматический диспетчер – специализированный искин – связался с кораблем и, получив подтверждение, что шахтер прибыл для сдачи руды, дал эшелон следования к приемнику, к которому выстроилась наименьшая очередь.

Но тут, проявляя бдительность, на связь вышел живой диспетчер:

– Что-то ты на этот раз рановато, Бубон. Согласно статистике, тебя еще с неделю быть не должно. Да и остальные не с тобой. Что случилось? Особо богатый на руду астероид попался?

– Нет, астероиды были самые обычные. У меня «челюсти» сломались и сами починиться не смогли, – ответил через пилота Владислав. – Благо что успел забить трюмы на восемьдесят процентов, так что все равно буду в небольшом плюсе.

Челюстями шахтеры назывался механизм для дробления породы, который занимал половину всего размера корабля.

– Ясно. Ну, бывай.

– Пока.

Шахтерский кораблик, дождавшись своей очереди, сдал груз. Руду взвесили, оценили содержание в ней металлов и после согласия пилота с оценкой произвели выплату. А если бы не согласился, вернули бы все обратно в трюмы, и катись с ней куда душе угодно, только пришлось бы заплатить за проведенную оценку… Деваться в общем шахтеру некуда, лететь с рудой к кому-то еще экономически не выгодно, даже если где-то и принимали дороже.

Так что ничего удивительного, что получилось не сильно много. Владелец корабля едва выходил в плюс после всех выплат за топливо, амортизацию и взноса по кредиту (корабль оказался не в собственности, а взят в лизинг – аренда с последующим выкупом), так что миллионером тут не стать.

– Будете швартоваться к борту? – поинтересовался искин станции, после всех процедур выгрузки руды и получения платы за нее.

– Да.

– Ваш причал номер сто пятьдесят девять. Получите прейскурант предлагаемых услуг.

– Принято.

В прейскуранте значилась лишь стоимость тех услуг, что предлагало руководство непосредственно станции, то есть стоимость швартовки, заправки и всего прочего. Впрочем, имелись тут и частники, предлагавшие те же услуги, но тут уже следовало самому крутиться и договариваться, благо ничего искать особо не нужно, на станции имелось свое бюро, в которое можно было обратиться и поискать поставщиков услуг на любой вкус и цвет, то есть выбрать цену, качество продукта и скорость выполняемых работ. Частники, как правило, брали больше, ведь им нужно платить за аренду, но и обеспечивали лучшее качество и скорость выполнения работы, что немаловажно для тех, кто работал на обороте.

«Зубило», а именно так назывался шахтерский корабль Бубона, произвел внешнюю стыковку со станцией. Можно было и в док, но это было дорого и использовалось для сложного ремонта непосредственно корабельных систем. В то время как по легенде ремонт «Зубила» был относительно простым и его легко можно было выполнить в открытом космосе. Благо что конструкция кораблей начиная с третьего-четвертого поколения модульная. То есть берется модуль «челюстей», снимается с корабля, утаскивается в ремонтную мастерскую, там ремонтируется, после чего ставится на место.

Чтобы не выпадать из легенды и не привлекать к себе лишнего внимания, модуль размельчения породы действительно пришлось поломать и отдать в ремонт. Кроме того, у постоянных поставщиков было заказано топливо и все прочее, что требовалось для следующего рабочего рейса.

– Ну, я пошел искать тех, кто нас будет обижать. Надеюсь, они тут водятся, – сказал Роев Эхинацее, что продолжала разгуливать по «Зубилу» в теле женщины – жены Бубона.

– Давай. А я тут пока пригляжу за всем, – согласилась она.

Память Бубона по поводу наличия на станции пиратов ничего определенного поведать не могла. Да, были какие-то невнятные слухи, но слухи они и есть слухи, тем более распространяемые по пьяной лавочке, а требовалась конкретика. Вот Владислав и шел проверять, а заодно, если повезет и пираты тут действительно ошиваются, спровоцировать их нападение на корабль.

Правда, пришлось хорошенько подумать над причиной, почему пираты должны напасть на какое-то там шахтерское корыто, ведь много с него не поиметь, тем более с пустого.

– Внушение это, конечно, хорошо, – сказал по этому поводу Владислав, когда Эхинацея предложила без затей внушить какому-нибудь капитану напасть на «Зубило», – и я могу внушить человеку что угодно, но это будет всего лишь представитель пиратской команды, так сказать резидент, а не сам командир корабля. Вряд ли они здесь внаглую ошиваются на виду у всех. Не думаю, что местные эсбэшники настолько слепые. Так что причину резиденту нужно будет предоставить стопудовую.

– Действительно… Какую бы им замануху предложить, чтобы на нее клюнули и даже думать не подумали, что это может быть ловушкой?.. – призадумалась Эхинацея. – Как-то не подумали мы над этим… Одно извиняет, думать нам в наших условиях просто некогда, больше реагируем на изменение обстановки, чем что-то планируем.

– Кажется, придумал…

– Что?

– Сфоткаем наш артефакт и представим дело так, будто, копаясь в астероидах, его нашел шахтер и теперь интересуется в сети, что же он такое нашел и сколько это может стоить, – предложил Роев.

– И пока он будет интересоваться, это увидит наш пиратский резидент и соответственно сам сфоткает фотографию, после чего узнает, что шахтер собирается лететь продавать артефакт, – подхватила идею Эхинацея. – Разве что может вызвать подозрение, что Бубон стал смотреть инфу про артефакты в общественном месте…

– Выпил лишку на радостях от такой находки, что потерял осторожность, вот и стал светить находкой на виду у всех. Все-таки с интеллектом у них негусто, не стоит об этом забывать. Как негусто с мозгами у самих пиратов, – продолжил он.

– Может прокатить, – не без сомнения в голосе согласилась Эхинацея. – По крайней мере, другие варианты еще более подозрительные даже не для слишком умных людей…

9

Идти на станцию пришлось в компании Бубона. Не очень удобно, ведь марионетку нужно постоянно контролировать, но было бы странно, если бы из его корабля вышел какой-то левый чел, а остальной экипаж остался внутри. Но если всем встречным-поперечным еще можно слегка скорректировать мозги, по-джедайски махнув рукой перед рожей, и сказать, что это типа не те дроиды, которых вы ищете, чтобы они не задавали лишних вопросов и вообще забыли о нем, то вот автоматическая система слежения могла взять его на карандаш и поднять тревогу. А оно надо? Так что Роев решил выдавать себя за нового члена экипажа.

Тоже, кстати, не самая лучшая маскировка, откровенно говоря. Откуда взялся посреди космоса? Почему регистрации в сети нет, как и самой нейросети? Но на первое время сойдет, а большего и не нужно. На всякий случай легенда на этот счет тоже была заготовлена, и пока ее будут проверять (оставалось надеяться, что его при этом на время проверки не запрут в КПЗ, впрочем, это надо еще постараться при ментальном-то воздействии на всяких проверяльщиков и запиральщиков), Владислав намеревался сделать все запланированные дела и отчалить по своим делам.

Оказавшись внутри станции, Владислав даже слегка стушевался. Отвык он как-то за это время от многолюдья. Собственно, ошарашивало не только и не столько само количество народа, сколько их ментальный фон, что подавлял как гомон голосов в зале ожидания, давящий на мозги. Это дезориентировало, но и закрыться от него нельзя, потому как утратится контроль над внешней обстановкой, что может быть чревато.

А людей на станции было на удивление много. Даже не понятно, что они в таком количестве тут, откровенно на задворках цивилизации, делают, ведь это просто приемо-перерабатывающий комбинат, завод… Вот скажем много можно встретить каких-то левых людей на территории какого-нибудь земного сталелитейного завода? Понятно, что тут своя специфика, и станция – это еще конгломерат обслуживающих фирм, но все равно странно.

Роеву, чтобы пообвыкнуть к новым условиям, пришлось даже отойти в сторонку и имитировать разговор с марионеткой. Придя в себя, он поспешил добраться до ближайшего кабака и уже там полностью освоиться в новых условиях.

– Чего желаете? – спросила подошедшая молодящаяся официантка.

Персонал в баре оказался набран из живых людей: толстый бармен с сединой в волосах за стойкой, обслуживающий клиентов, присевших к нему за барную стойку, и пара теток неопределенного возраста, снующих между столиками в зале. Собственно, иногда это было дешевле, чем использовать специализированных дроидов.

И потом, куда деваться вышедшим в тираж жрицам любви? Вот и идут в обслуживающий персонал таких вот низкосортных забегаловок для работяг низшего звена (чего только стоят столики и стулья, собранные из какого-то хлама, разнокалиберное освещение на потолке), работая, можно сказать, за еду и кров, тем более что деваться им с «подводной лодки» все равно некуда. А если повезет, то захомутают какого-нибудь через край набравшегося посетителя, чтобы обслужить его уже по своей первой специальности и срубить деньжат на карманные расходы.

– Поллитровку «окислителя» мне и моему другу и на закусь чего-нибудь легкого… – ответил через марионетку Владислав.

Официантка понятливо кивнула и удалилась. Поскольку заказ был, что называется, стандартным, то долго она не задержалась и уже через минуту поставила на столик бутылку окислителя – местного самогона со стаканами и две тарелки с бутербродами: обычные пресные галеты, правда треугольной формы, с толстым слоем какой-то желеобразной пасты.

Роев попробовал один с пастой желтоватого цвета, на вкус субстанция напоминала плавленый сыр с грибами. Собственно, каждый бутерброд имел собственный вкус, этакое ассорти.

Потом, собственно, продегустировал «окислитель». Но самогон он и есть самогон.

– А ничего так… Пробовал и хуже.

Чуть оттаяв, спиртное, как ни странно, помогло абстрагироваться и уже не так остро воспринимать ментальный «гомон». Роев попробовал коснуться разума ближайших соседей, каких-то техников, если судить по не сильно чистым от технических жидкостей комбинезонам серо-синего цвета, не сильно рискуя раскрыться, благо они уже серьезно поднабрались и в любом случае не смогут распознать, что кто-то копается у них в голове, скорее решат, что они переборщили и у них глюки.

Но увы. Для лучшего считывания памяти нужно, чтобы «опрашиваемый» думал на интересующую псиона тему, для чего задать вопрос, и человек помимо своей воли мысленно на него ответит, а забулдыги сейчас думали о чем угодно, (о сволочах начальниках, о маленькой зарплате, о дорогих шлюхах и так далее и тому подобное), но только не о пиратах.

«С наводящими вопросами к ним тоже не подсядешь… – подумал Владислав. – Хотя почему бы и нет?»

Роев подхватил бутыль и подсел к соседям, придавив их ментально, чтобы не возмущались нежелательным гостем, благо и давить сильно не пришлось, ведь у чужака бутыль с вожделенным напитком в руках, тут радоваться надо.

– Здорово, мужики. Как жизнь?

– Как всегда, полная задница, – хмуро ответил один из троицы, отзывавшийся на имя Брим.

– Но, как я вижу, ты решил немного нас порадовать, – сказал второй, по кличке Ломп.

Третий ничего не сказал, только исподлобья зыркал хмуро. Собственно, несмотря на то что этот мужик уже порядком набрался, а набирался он можно сказать сосредоточенно, целенаправленно не отвлекаясь на пустой треп с товарищами, Владислав почти не мог его считать, только лишь ловил его эмоции, и на каждую более настойчивую попытку тот недовольно морщился, как от головной боли, так что Роев быстро прекратил с ним свои опыты.

Не то чтобы его это удивило. В конце концов, с людьми, имеющими природную защиту от ментального вторжения, он уже встречался, взять тех же краснокожих «индейцев», обитающих на планете с бункером древних, или охотников, что когда-то послала Эхинацея по его душу в тот же бункер.

Сломать их можно, но именно что сломать, в конечном итоге превратив в дебилов, пускающих слюни, что тут же привлечет внимание. Оставалось радоваться, что этот человек по имени Буг не стал возражать против нового собутыльника. Роев не пожалел ему окислителя, набулькав стакан до краев, чтобы тот побыстрее потерял связь с реальностью и не вмешивался в разговор. Лучше было бы вообще покинуть эту компанию с таким неудобным «собеседником», как Буг, но это будет еще подозрительнее, чем само подсаживание.

– Меня зовут Влад, – представился Роев.

– Новенький? А то я тут тебя раньше не видел, а я всех знаю… – сильно заплетающимся языком сказал Ломп.

– Только что прибыл на станцию. Решил в шахтеры податься…

– Хорошее дело, – кивнул Брим.

Завязался разговор, который Владислав быстро свернул в нужное ему русло. Но, увы, работяги, а они оказались низкоквалифицированными техниками, ничего не могли рассказать своему новому собутыльнику о пиратах на станции, ни имен, ни мест их базирования, только лишь невнятные слухи, что да есть, а, собственно, где их нет?

Оставив допивать бутылку алконавтам, Роев вернулся за столик с Бубоном.

«Не, ловить пиратов, вот так обходя кабак за кабаком, бессмысленно. Так буду до морковкиного заговенья мотаться, ведь кабаков этих тут больше сотни, столько времени у нас нет, – подумал Владислав, медленно жуя очередной бутерброд со вкусом бекона и с чем-то еще и подзывая официантку, чтобы заказать аналог кофе. – Надо поспрошать у людей, что о них определенно могут что-то знать. То есть у местных сил правопорядка. Ведь кого-то они должны подозревать в причастности к пиратам и только из-за отсутствия доказательств не могут выбросить подозреваемых прочь. Правда, к ним на хромой козе не подъедешь…»

Тут дверь в кабак в очередной раз открылась и внутрь завалилось сразу шесть человек в характерной униформе, в легких бронежилетах с касками и парализующим вооружением.

«Помяни черта, и объявится сразу целая кодла», – усмехнулся Роев, когда стало окончательно ясно, что эти охранители порядка зашли в кабак не горло промочить, а конкретно за ним.

Собственно, Владислав ничего другого и не ожидал от службы безопасности. Его обязаны были проверить, слишком уж нетривиальным способом он появился на станции.

10

– Сержант Шаскар, – подойдя к столику, представился командир наряда. – Тсир Бубон Ормсар и тсир… – На этом сержант повернулся к Владиславу Роеву и требовательно на него взглянул.

– Влад Рой.

– И тсир Влад Рой, прошу вас пройти с нами в отделение. Нам нужно прояснить некоторые вопросы, связанные с безопасностью станции. Если есть оружие, то просим его сдать.

– Конечно, господин сержант, – через марионетку ответил Роев. – Оружия нет.

– Нет проблем, – уже от себя добавил Владислав и с готовностью встал. – У меня оружия тоже нет.

Бубона и Владислава все равно быстро обыскали, но, естественно, ничего не нашли, хотя в принципе на станции можно было таскать легкое вооружение нелетального действия, все эти станнеры, электрошокеры, а также стреляющие иглами-шприцами с различными парализующими составами и даже газовые.

– Следуйте за мной, – предложил сержант так, что нельзя было отказаться.

Задержанных взяли в коробочку и вывели из бара. Снаружи ждал небольшой электрокар, явная переделка из какого-то чисто технического тягача, с конурой-обезьянником для подозреваемых, прямо как в российских ментовских «уазиках», куда их и посадили. Сержант уселся рядом с водителем, а остальные безопасники подскочили на подножки и таким макаром покатили в участок, благо он был недалеко, потому, наверное, и обошлись одним транспортным средством.

Задержанных вновь взяли в коробочку и довели до камеры-допросной. Бубона и Роева разделили по отдельным помещениям, но Владиславу удалось воздействовать на безопасников, и их посадили в соседние камеры. Стены мешали ментальному контролю, но сил все же хватало, чтобы не утратить связь с марионеткой.

Впрочем, контроль марионетки это была меньшая из проблем, так как следовало воздействовать на безопасников, чтобы они с благосклонностью воспринимали тот бред, что был заготовлен как раз на такой случай в виде легенды.

Сначала решили допросить Бубона. К нему заглянул аж целый капитан.

– Поясните, тсир, откуда на вашем корабле взялся неизвестный человек?

– Там, где я с компаньонами вел добычу руды, была обнаружена спасательная капсула. Ну а поскольку у меня сломались «челюсти», то я решил прихватить пассажира с собой, тем более что он обещал заплатить за транспортировку, – начал заливать Бубон.

– Почему вы не заявили о спасенном сразу по прибытию на станцию?

– Во-первых, это не мое дело, а во-вторых, этот Влад попросил не сообщать о нем.

– Почему он об этом попросил?

– Как я понял, он опасается, что тот, кто атаковал его корабль, может узнать о его здесь нахождении и попытается достать.

– Хорошо. Но почему он ходит вместе с вами как привязанный?

«Вот ведь настырный», – недовольно подумал Роев, так как этот момент был самым неудобным в легенде.

– У него нет нейросети, и за дополнительную плату он попросил меня быть его спутником до момента, когда он сможет покинуть станцию.

– Ясно…

Капитан еще некоторое время помурыжил шахтера вопросами, после чего решил заняться подозрительной личностью.

– Здравствуйте, тсир Влад, я капитан Юрман. Мне нужно прояснить несколько моментов вашего попадания на станцию.

– Конечно, господин капитан, я понимаю и готов ответить на все ваши вопросы, кроме тех, что не связаны с безопасностью станции, – ответил Владислав и легонько воздействовал на безопасника.

К счастью для Роева, тот оказался ментально не защищен, что вообще-то удивительно.

«А ведь по логике должен бы защищаться как раз на такие случаи», – подумал он.

Ну а дальше Владислав поведал о своей «трагедии»: дескать, летел, никого не трогал, а тут откуда ни возьмись пираты налетели, обстреляли, корабль его на абордаж взяли, и ему лишь чудом удалось спастись на спасательной шлюпке с гиперприводом. Его подобрал шахтер и привез на станцию. Не объявился Влад из-за опасения за свою жизнь, ведь агенты пиратов могут находиться на станции и отслеживать ее инфотрафик, внедрившись в информационную сеть.

– Как же вы управляли шлюпкой, ведь, если верить тсиру Бубону, у вас нет нейросети? – с подозрением спросил капитан.

– Она автоматическая и не требует от спасаемого пилотских навыков.

– Как вы лишились нейросети?

– Это не имеет отношения к безопасности станции, – ответил Роев и усилил ментальное давление.

Допрашивающий его капитан с чуть остекленевшими глазами согласно кивнул головой.

Владислав решил, что капитан может стать отличным источником информации о происходящем на станции, потому во время допроса постарался вложить ему мысль, что после смены неплохо бы пропустить стаканчик-другой в ближайшем баре. Установка легла хорошо, даже не пришлось давить, а все потому, что клиент сам был весьма не прочь заглянуть в ближайший стрип-бар и оттянуться после трудового дня.

Допрашивать же его здесь просто глупо. Капитан ведет съемку происходящего на нейросеть под протокол, и лишние манипуляции с записью, типа стирания какого-то куска, просто ни к чему.

Второй вложенной мыслью стало то, что пора бы уже отпустить задержанных за отсутствием угрозы безопасности станции. С этим проблем тоже особых не возникло, так как капитан, хоть и пребывал в некоторых сомнениях, но все же не мог что-то инкриминировать ни Владиславу, ни тем более Бубону, так что прозвучало еще несколько уточняющих вопросов и задержанных выпустили на свободу с чистой совестью.

Времени до окончания рабочего дня капитана оставалось еще довольно много, так что Роев решил избавиться от сопровождения, вернув Бубона на корабль под пригляд Эхинацеи, – тем более Владислав уже изрядно устал его контролировать, – предварительно совершив несколько ранее запланированных покупок, а именно небольшого компьютера-наладонника, которым пользуются люди, не имеющие нейросети, точнее несовершеннолетние, заведя счет для мелких расходов и переведя на него немного денег со счета Бубона.

«Все в порядке?» – поинтересовалась Эхинацея.

«Да, все в норме», – успокоил ее Роев.

«Вышел на пиратов?» – спросила она.

«Еще нет. Как раз сейчас планирую подловить местного правоохранителя и выпотрошить его на инфу. Кому как не их братии знать обо всех пиратах и прочих преступных элементах. Даже не пойму, почему мне сразу эта идея в голову не пришла? Нет, решил сам шариться по кабакам, теряя время на личные поиски. А как у тебя дела?»

«Тоже все в порядке».

«Никто подозрительный пока не появлялся?»

«Нет, иначе бы через Бубона передала».

«Ясно».

Капитана Владислав перехватил недалеко от участка и последовал за ним. Тот не подвел и согласно ментальной установке зашел в один из стрип-баров среднего пошиба. По крайней мере мебель была заводской, а не собранной из металлолома, а если и из металлолома, то хорошо стилизована.

Только если сначала капитан хотел засесть за барную стойку и оттуда пялиться на крутившихся у шеста танцовщиц, мелкими глотками потребляя бухло, то Роев немного скорректировал его действие и заставил сесть за один из столиков в темном углу зала, куда и сам присел.

Владислав через капитана сделал заказ подскочившей симпатичной официантке, тоже, видимо, стриптизерше, у которой из одежды было лишь две постоянно меняющие цвет, то и дело становясь полупрозрачными, полоски ткани на груди и бедрах, и неизвестно, где шире, и после того как она принесла запрошенное, принялся за ментальный допрос местного копа.

– Кто на станции является агентом пиратских банд?

– Не знаю…

– Что значит не знаешь? Они тут есть или нет?

– Нет.

– Что, совсем? – удивился Роев. – Даже никого не подозреваете в связях с ними?

– Никого…

– Хм-м… неожиданно.

Считывание мыслей капитана тоже не прояснило момент. Он действительно был не в курсе о наличии на станции пиратских агентов.

– Не, что-то тут не так. Любой бизнес так или иначе кем-то крышуется, либо бандитами, либо ментами, и тут, как говорится, третьего не дано. Наверняка корпорация, что занимается здесь добычей, кому-то платит за спокойствие в секторе, дабы на шахтеров не нападали почем зря. Итак, кому платит корпорация, чтобы шахтеров не тиранили и они спокойно занимались добычей руды?

– Шахтерские фирмы самостоятельны, работают на свой страх и риск, иногда объединяясь в небольшие формации для совместной обороны. Компания лишь принимает и перерабатывает руду и не занимается их защитой…

– Но если пираты регулярно начнут нападать на самостоятельных шахтеров, то они понесут потери и вместо того, чтобы работать, будут бегать от бандитов, как результат уровень добычи резко снизится, а то и вовсе прекратится, и переработка встанет, а это убытки. Корпорация должна была подстраховаться на такой случай и как-то договориться с бандитами, что обосновались в данном секторе пространства. Так кому производятся выплаты? – допытывался Роев.

– Не знаю…

«Что-то не то… – подумал Владислав, ощутив какое-то сопротивление. – Ментальная блокада? Но зачем?»

Владислав сильнее надавил на капитана в ментальном плане, но ничего не добился, а жать еще сильнее это риск спалить капитану мозги, что недопустимо. Да и не уверен был Роев в том, что у капитана стоит ментальная блокада. Может, он действительно не знает, какому пиратскому клану платит компания, если вообще платит. Все-таки опыта ковыряния в мозгах разумных у Роева было немного, все больше на интуиции.

– Хм, зайдем с другой стороны. Кто занимается защитой самой станции от пиратских нападений? – спросил он.

– Частное охранное предприятие «Харт».

– Ну, вот они, скорее всего, и являются этими самыми пиратами, просто под вывеской охранного предприятия…

Владислава осенила идея, и он начал инструктаж марионетки.

11

Капитан Юрман, очнувшись от какого-то странного забытья, обнаружил себя сидящим в стрип-баре и пялящимся на танцующую стриптизершу с тремя грудями, при этом крайние имели третий номер, а центральная была явно четвертого размера. Голова гудела, и создавалось впечатление, что ее залили пенобетоном, такая она была «тяжелая». Впрочем, о причине тяжести гадать не приходилось, на его столике стояла ополовиненная бутылка «окислителя».

«Эк меня сегодня повело, полбутылки в одно рыло выжрать, – с неудовлетворением подумал он. – Так и спиться недолго, тем более что повода для такого запоя вроде нет…»

Тенденция действительно была не самой приятной, тем более что он с крайним недоумением осознал, что не помнит происходившего с ним с момента выхода из участка и по сей момент. А это было для него не характерно.

Попытка просмотреть запись с нейросети ничего не дала, так как запись он не включал, но это было уже не так подозрительно. Потому капитан настойчиво стал вспоминать весь прошедший день с того момента, как проснулся. Все было как обычно, день средней насыщенности на события, пока под конец от искина, отвечающего за безопасность, не поступила информация о странном человеке, прилетевшем на станцию с одним из шахтеров.

Проверили. Объяснения этого некоего Влада Роя звучали вполне убедительно. Для засланного от конкурентов или пиратской банды шпиона он появился слишком заметно, если не сказать нарочито, дескать, вот он я, хватайте меня.

«Операция прикрытия с целью отвлечь внимание от реального шпиона? – подумал он, но тут же себя одернул: – Да ладно, кому нужна эта станция, чтобы проворачивать такие финты? Все можно сделать тихо, что не подкопаться, так что не надо впадать в детство и играть в шпионов».

Разве что цепляло отсутствие у гостя нейросети. И объяснять ее отсутствие он никак не пожелал, мотивируя тем, что это не несет опасности для станции. Так оно и есть, но…

«На человека, у которого насильственно вытащили нейросеть, он тоже не похож… – подумал капитан, на автомате анализируя подозрительный момент. – На сектанта тоже не сильно смахивает, те сидят на своих планетах и носа с них не кажут, разве что в качестве пассажиров… Вот и он мог быть таким пассажиром, если вообще правду сказал о нападении пиратов. А если солгал?»

Капитан послал запрос о местонахождении экипажа «Зубила». Выяснилось, что все находятся на борту шахтера, в том числе и «сектант», как для себя обозначил подозрительную личность Юрман.

Поведение для шахтеров было не типичным, что сразу же бросалось в глаза. Те после смены по возвращении на станцию отжигали на полную катушку, торопясь покуролесить во время короткой передышки между сменами. Собственно, служба безопасности станции занималась по большей части тем, что разгребала конфликты перебравших «окислителя» шахтеров, которые доходили до массовых драк, когда сходились бригада на бригаду.

Конечно, Бубон женат, и его товарищи по бригаде, с которыми он бухал, все еще занимаются добычей где-то в глубинах космоса, и потому причин надираться в одиночку у него не было, но все равно на него это не походило, что после небольшого променада сразу же вернулся на свой корабль, а его жена так и вовсе борт «Зубила» не покидала.

«Все из-за этого пассажира», – сделал логичный вывод капитан Юрман.

– Надо их проверить. А то вдруг они в заложниках находятся?

Вспомнилась информация о взрыве станции одного из кланов во фронтире соседнего сектора, после которой завязалась ожесточенная война, что и не думала затихать в ближайшее время.

– А если и здесь бомба и нашу станцию какие-нибудь конкуренты тоже хотят разнести в клочки, чтобы потом подмять под себя этот район?!

Капитан аж подскочил на сиденье от пришедшей ему на ум неприятной догадки.

– Их нужно обыскать, слишком все подозрительно! Эй, отрезвителя мне!

Употребив поганый на вкус отрезвитель и не дожидаясь окончания его действия, Юрман, пошатываясь, вышел из стрип-бара и направился обратно к своему участку. На подходе к месту работы он уже выглядел гораздо лучше, разве что выдавал сильный «выхлоп».

– Господин капитан? – удивился появлению начальства лейтенант Примс.

– Так, лейтенант, я объявляю оранжевый уровень тревоги, код А-5.

– Вы уверены?..

– Более чем. Не смотри на меня так, как клиент на помятую проститутку, я уже давно трезв. Так что вызови дежурную группу спецназа и сам готовься к выходу, будем досматривать одно подозрительное судно. Выполнять!

– Слушаюсь!

Пока лейтенант вызывал дежурную группу спецназа, одновременно облачаясь в броню средней категории, капитан связался с начальником службы безопасности станции полковником Ракамфом и доложил о своих подозрениях, подкрепив их фактами и умозаключениями.

– Вас понял, капитан, ваши доводы считаю достаточными и поддерживаю. Приступайте к досмотру судна, а я возьму их на прицел.

– Слушаюсь! Ну что, лейтенант, готовы?

– Так точно! Группа спецназа уже выдвинулась к причалу!

– Отлично. Идем.

Пока безопасники ехали на своем электрокаре, в космос выскочили два звена истребителей при поддержке боевых дроидов и взяли подозрительное шахтерское судно на прицел. С самим шахтером связались и посоветовали не дергаться во избежание лишних неприятностей.

– У нас возникли по отношению к вам подозрения в угрозе безопасности станции. Примите досмотровую группу.

– Хорошо-хорошо, только не стреляйте! – послышалось в ответ испуганное лепетание.

Люки, ведущие во внутренности шахтерского корабля, были гостеприимно раскрыты, и первыми на борт проникли абордажные дроиды. Сопротивления, естественно, не встретили, и следом уже прошли люди, взяв на прицел троицу: супружескую пару шахтеров и подозрительного типа без нейросети.

– Начинайте досмотр! – приказал капитан.

– В чем хоть дело, господин капитан? – спросил Бубон, когда их заковали в наручники и поставили на колени прямо на выходе из шлюза.

– Позже…

Досмотр длился чуть больше часа, специальные дроиды-разведчики осмотрели корабль сверху донизу, собрали образцы для анализа всего, что только можно было взять и проанализировать, но ничего опасного не нашли. За исключением чего-то непонятного в форме шара.

– Господин капитан, вам стоит на это взглянуть! – воскликнул в возбуждении вышедший на связь лейтенант Примс.

– Что там у тебя?

– Даже и не знаю, посмотрите сами…

На нейросеть от лейтенанта пришла фотография непонятного черного шара.

– Что это? – спросил капитан у Бубона, переслав ему полученное от лейтенанта фото.

– Это мое… я нашел… и оно никак не может нести угрозу станции… – залепетал шахтер.

– Понятно…

Капитан переслал фото подозрительного объекта полковнику Ракамфу.

– У них какой-то артефакт древних, и этот тип без нейросети с ним как-то связан. Я даже думаю, что артефакт принадлежит этому типу. Может, украл его и сбежал на спасательном челноке, а может, на них действительно напали и он лишь чудом спасся, как и говорил. Что делать?

– Тебе – ничего. Задержать их у нас нет никаких полномочий… Извинись и уходи.

– Слушаюсь.

Завершив сеанс связи с начальством, капитан Юрман даже извинился за вторжение.

– Ничего-ничего, господин капитан, мы все понимаем и не в претензии, служба есть служба и безопасность станции превыше всего, – ответил Бубон.

– Благодарю за понимание, тсир.

Пока капитан извинялся за шмон и отзывал группу досмотра, полковник Ракамф связался с техническим отделом. Один из инженеров являлся его большим должником. В свое время полковник отмазал его от большой беды, грозившей смертной казнью, ну и завербовал, дабы тот проворачивал по своей линии небольшие и не совсем законные операции, за умеренную плату. А то, что эту беду инженеру полковник сам и подстроил, то дело десятое…

– Привет, Октан.

– Что случилось, Жмуг? – спросил инженер.

– Мне нужно, чтобы ты подсадил на одно корыто маяк.

– Ясно. Обычное дело. Что за корыто?

– Обычное шахтерское судно. Собственно, лови все данные по нему.

– О, отлично! У него как раз «челюсти» в ремонте, – после короткой паузы отозвался Октан. – Туда и зарядим маяк. Нормально?

– Тебе виднее.

– Правда, ремонт завершен, и они вот-вот повезут модуль устанавливать заказчику… – начал канючить инженер.

– Нужна помощь? – чуть ли не прорычал полковник.

– Нет-нет… сам справлюсь. Но с тебя причитается сверх обычного гонорара.

– Договорились.

12

Владислав Роев немного волновался по поводу того, получилось у него запрограммировать капитана или нет. Из-за того, что объект находился под винными парами и продолжил бухать дальше, внушение вполне могло слететь. Пьяным мозги программировать вообще не стоит, не зря же люди после хорошей дозы спиртного напрочь забывают, что творили по пьяной лавочке. Опять же опыта в сколько-нибудь долгосрочном программировании чужих мозгов у него не было. Другое дело, что и выбора тоже особого не было. Но стоило только прозвучать предупреждению от начальника безопасности станции, как все волнения словно рукой сняло.

– Сработало…

Начался тотальный обыск шахтерского судна, под конец которого безопасникам показали артефакт древних из злополучного бункера.

Эхинацее с помощью ментальных воздействий без труда удалось удержать досмотровую команду от заглядывания в грузовой отсек, в котором пребывала «Золотая рыбка», внушив им, что они его уже досмотрели сверху донизу.

При виде артефакта древних даже у самых стойких появились недостойные мысли прибрать его себе, и кто знает, может, команду из супружеской пары и мутного типа тут бы и пустили в расход, но эти мысли были погашены Эхинацеей.

– Капитан заложил нас своему начальству, – сказала она.

– И что начальник?

– Я не рискнула на него воздействовать, хотя и дотягиваюсь… Уж у него-то точно может стоять имплант, реагирующий на ментальное вмешательство, все-таки это не простой начальник отдела, а глава всей Службы безопасности станции, и как минимум поднимет тревогу. Но судя по эмоциям, он сильно возбудился, так что гадать о том, как он поступит, не приходится.

– Нам только это и нужно, – кивнул Владислав. – Остается лишь надеяться, что на наш перехват отправят самый лучший корабль.

– В этом можно не сомневаться, – усмехнулась Эхинацея. – Упустить такой артефакт из-за того, что на перехват отправили не самые лучшие корабли, никто не рискнет. Но вот хватит ли нам ресурса даже самого лучшего их корабля?..

– Это да, вопрос…

На захваченном корабле предполагалось уйти так далеко в глубины космоса, насколько это вообще возможно без использования Звездных Врат. Ведь чем дальше уйдешь, тем дольше тебя станут искать и тем больше времени будет на то, чтобы набраться сил, чтобы не зависеть ни от кого и ни от чего.

Хотя, конечно, хотелось бы избежать радикального столкновения. В идеале было бы с кем-то договориться и разойтись краями, но увы, по множеству причин это было невозможно.

Все говорило в пользу того, что в местную цивилизацию двум псионам без нейросетей, а значит, никому не подконтрольным, встроиться не получится. По крайней мере на данном этапе. Их попытаются либо жестко подчинить, либо уничтожить. Становиться мальчиком на побегушках Владислав, мягко говоря, желанием не горел.

С небольшой задержкой ремонтники поставили на место отремонтированный модуль «челюсти». После тестирования произошел окончательный расчет.

– Можно лететь, – сказал Владислав. – Как думаешь, они уже подготовили группу перехвата, или посидим на станции хотя бы денек, обеспечив им еще немного времени?

– В любом случае задерживаться не стоит. Слишком подозрительно будет выглядеть задержка, ведь у шахтеров артефакт, и после засветки во время досмотра они должны всего опасаться и торопиться сбыть его. Так или иначе, нас догонят не на третьем, так на пятом прыжке.

– Согласен. Тем более не стоит забывать о наших старых противниках, что могут в любой момент завалиться в систему.

– И это тоже.

– Тогда отчаливаем.

Переговоры с автодиспетчером через марионетку прошли без проблем, шахтерскому судну позволили отчалить и дали коридор следования. Ввод координат, многочасовой разгон и прыжок…

Чисто ради интереса Роев попробовал найти маяк, задействовав свои инженерные знания, ведь как-то должны преследователи наводиться на «Зубило» и отслеживать его дальнейший маршрут. Но увы, то ли квалификации не хватало у того инженера, у которого были скопированы знания, то ли еще что-то…

– Наверное, чисто моего опыта не хватает. Заемные знания, они и есть заемные…

– Все гораздо проще, – хмыкнула Эхинацея.

– В смысле? – не понял Роев.

– Ты для поиска маяка пользуешься инструментом, что куплен на этой же станции…

– Понятно. В электронной начинке заложена программа, не позволяющая найти маяки, поставленные продавцом этого инструмента. По той же причине ничего не покажет бортовой компьютер при тестировании всех систем, так как и в него внедрен соответствующий вирус, не удивлюсь, если это сделано еще на программном уровне. Как только они о «Золотой рыбке» не узнали, если корабельный искин сливает всю информацию?

– Может, и не сливает.

– Или сливает, но строго конкретную информацию без сопутствующего инфомусора, а именно маршрут, где ведется добыча, сколько добыто и не сдает ли шахтер руду налево.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласилась Эхинацея.

13

Шахтерский корабль «Зубило» перехватили на четвертой разгонной точке. Наперерез выскочило целое звено из шести кораблей, в числе которых имелся «глушитель», что не позволял жертве уйти в гиперпрыжок.

– Ну наконец-то, – усмехнулся Владислав. – А то мы уже заждались.

Распознать вражеские корабли пока не получалось. Как за дальностью кораблей, но больше из-за того, что на шахтерском корабле стояло откровенно устаревшее оборудование, позволяющее что-то различить только в зоне прямой видимости. Ну и противник использовал маскирующие средства.

Поступил сигнал вызова, и Роев, дабы не выбиваться из легенды, его принял, истерично взвизгнув через марионетку:

– Что вам нужно?!

– Гаси движки, шахтер. Отдай то, что везешь, вместе с пассажиром, и можешь быть свободен.

– Так я тебе и поверил!

– Ничего другого тебе не остается. Тебе все равно не уйти, и ты это знаешь… У тебя пять минут, после чего мы открываем огонь, и тогда у тебя уже точно не будет ни единого шанса.

– Ваша взяла…

– Так бы сразу.

Шахтерский корабль заглушил двигатели, и к нему с самого большого корабля тут же устремился абордажный шаттл.

Наконец средства наблюдения «Зубила» позволили примерно идентифицировать противника, ориентируясь чисто на размеры кораблей. Распознать, что именно за корабли, какое вооружение, двигатели и все прочее, уже было за гранью. Флагманом являлся крейсер, его сопровождали один фрегат, три корвета и корабль на основе какого-то грузовика РЭБ.

– Могло быть и лучше, – недовольно скривился Роев, оценив потенциальные трофеи.

Дальность хода у крейсеров (а именно его решили взять себе) была не ахти, тем более у кораблей пятого-седьмого поколения, ведь вряд ли пираты летают на чем-то более современном.

– Как могло быть и хуже, – философски заметила Эхинацея.

На это Владислав ничего не ответил, тем более что к борту стал швартоваться абордажный шаттл. Сопротивляться и не думали, так что вошли захватчики с комфортом через шлюз, а не через проделанное в борту отверстие.

– Где артефакт и пассажир? – спросил командир абордажников, вошедший следом за боевыми дроидами.

– В своей каюте…

– Веди.

Бубон повел абордажника к пассажиру.

Даже не требовалось влезать в головы абордажникам, чтобы понять, что экипаж шахтера обречен. Оно и понятно, лишние свидетели никому не нужны.

«Эхи?!» – мысленно позвал Роев.

«Да, корабль противника в зоне уверенного покрытия».

«Тогда телепортируй меня».

Несколько неприятных мгновений, и вот Роев оказался в рубке управления крейсером. Весь командный состав находился в ложементах, так что никто не представлял угрозы. Более того, его появление даже никто не засек. Тревога из-за появления лишнего человека в святая святых корабля так же не сработала.

Как стало ясно чуть позже, тревога была бы объявлена в случае, если бы кто-то открыл двери либо проделал дыру в переборке, но ни того, ни другого не произошло. Такой вот небольшой программный изъян обнаружился.

«А может, специально внедрен, как раз на случай такого вот проникновения псионов-боевиков гиперкорпораций», – подумал Владислав.

Как бы там ни было, это обстоятельство позволило Роеву действовать, что называется, в тепличных условиях. Выявил, кто тут главный, и, взяв его разум под контроль, начал отдавать от его имени приказы команде:

– Покинуть судно шахтера, не причиняя экипажу вреда.

В этот момент Эхинацея воздействовала на мозги абордажной группы, и те прихватили с собой вместо артефакта обычный огнетушитель, видя перед собой артефакт.

– Открыть грузовой трюм номер двадцать восемь и принять объект.

В обозначенный грузовой трюм крейсера залетела «Золотая рыбка».

– А сейчас проведем учебно-боевые стрельбы по реальной мишени!

Командиры фрегата и корветов засмеялись, поддерживая решение командира.

– А какой приз лучшему стрелку? – спросил кто-то из них.

– Тысяча кредов!

– О!

– Теперь все построились в линию…

– Зачем? – опять раздался тот же голос.

– Чтобы ни у кого не было преимущества в дистанции стрельбы.

Командиры фрегатов поспешили выполнить приказ. Фрегат и корветы встали в линию, едва ли не касаясь друг друга бортами.

Крейсер, повинуясь приказам своего командира – марионетки Владислава, также вышел на дистанцию и занял положение чуть сзади и сверху.

– А теперь начнем… Огонь!

Орудийные башни крейсера врезали по беззащитным корветам и фрегату, в том плане, что защитные энергополя не были поставлены, и снаряды крупнокалиберных пушек крейсера в один момент взломали броню легких кораблей, тем более что стрельба велась по сути в упор.

Поняв, что запахло жареным, корабль РЭБ попытался удрать, но у него не было ни единого шанса. Роев даже не стал отвлекаться на беглеца и методично продолжал добивать чуть более живучий фрегат; корветы почти сразу вышли из строя, на что ушло не так уж и много времени. И только когда от боевых кораблей остались лишь двигательные отсеки, Владислав погнался за кораблем-«глушителем».

– Что ты творишь, Максак?! – верещал его командир. – За что?!

Роев отвечать не стал и вновь приказал открыть огонь.

Жертва пыталась сопротивляться, отстреливалась, ставила энергощиты, запускала помехи, но все было бесполезно: ни серьезных пушек, ни брони у жертвы не было. Крейсер размолотил корабль РЭБ в считанные минуты.

Пока Владислав развлекался, расстреливая фрегат и корветы с кораблем РЭБ, Эхинацея также не сидела без дела и, захватив разумы погонщиков боевых дроидов, стала с их помощью сгонять экипаж крейсера на одну из летных палуб. Народу было не сильно много, всего пара сотен человек, так что времени на это ушло совсем мало, всего полчаса. Даже стрелять особо не пришлось, очень уж все произошло для экипажа неожиданно. А когда всех лишних загнали на палубу, Владислав открыл шлюз, и их всех выдуло в открытый космос. Ни с кем миндальничать он не собирался.

Впрочем, в системе пришлось ненадолго задержаться. Требовалось собрать трофеи, а именно топливо, для чего Роев и оставил в целости кормовые части фрегатов, где хранились запасы. С кораблем РЭБ правда так не получилось. Переделка из гражданского судна особой прочностью конструкции не отличалась, вот и разлетелась как конфетти в момент внутренней детонации.

Впрочем, того топлива, что собрали с фрегата и корветов с помощью марионеток, должно было хватить крейсеру, который, как выяснилось, назывался «Длинный толстяк», что бы это ни значило (хотя Роев догадывался, тут и фрейдистом быть не нужно), на очень длительный переход, учитывая что он будет в один конец.

– Все прошло как по нотам! – порадовалась Эхинацея.

– Да уж… – согласился Владислав, но он явно не разделял радости подруги.

– Чего ты?

– Да у нас есть народная примета, которая утверждает, что если в самом начале все прошло хорошо, то жди, что дальше возникнут непреодолимые трудности, – объяснил он.

– Хм-м… м-да, действительно, есть что-то такое нехорошее в интуиции… Хотя в предвидении пока что глухо.

14

Зарк Ламан, кризисный исполнительный аналитик, эмоционально страдал, что негативно сказывалось на физическом состоянии. Ведь ему, одному из лучших и высокооплачиваемых сотрудников «Гипердвигателькорп», решающих ее проблемы еще до того, как они успеют появиться, как какому-то мелкому клерку-посыльному предстоит лично переться куда-то к демону в задницу, а именно в малоисследованные районы космоса, даже не на фронтир, а еще дальше.

Ну и что из того, что путешествие заняло считанные секунды, а не многие месяцы, ведь перемещение произошло с помощью Звездных Врат? Ведь ему пришлось оставить свои шикарные апартаменты и заселиться в тесную каюту крейсера, в которой вместо бассейна какое-то жалкое джакузи на четыре квадратных метра, а с собой позволили взять всего двух девушек из своего гарема. Всего двух из пятидесяти! Ведь они же быстро наскучат! А сколько продлится миссия, неизвестно, хорошо если неделю, а если две-три, а то и вовсе целый месяц?! И это в отрыве от всех благ цивилизации!!!

А все эти проблемы возникли из-за одного дела, которое он вел, и как раз связанного с этими самыми Звездными Вратами, о котором он и думать-то уже давно забыл.

«Проклятые тупоголовые вояки, не смогли выполнить свою работу, а мне теперь приходится за них отвечать», – мысленно плакался Зарк Ламан.

Каково же было его удивление, когда вместо передачи пакета информации очередного задания по решению потенциальных проблем корпорации его вызвали к начальству на ковер.

Вызвали лично!.. К начальству, которое он в глаза видел-то всего три раза в жизни с момента приема на работу, считая этот визит! В первый раз он познакомился с начальством, когда его, собственно, приняли на работу, во второй раз, когда приняли в штат после пяти лет, в течение которых он числился лишь стажером, и вот теперь третий раз…

– Господин Бунсон… – секунда в секунду предстал перед начальством кризисный исполнительный аналитик.

Обстановка в кабинете с первого взгляда абсолютно не изменилась с того момента, как Зарк Ламан побывал тут впервые: как были стены серебристого цвета, так и остались, стол тот же, что и раньше, тяжелый, из натурального дерева, ну и все прочее осталось прежним.

«А ведь прошло уже больше двадцати лет», – невольно подумал он. При этом Зарк вспомнил обстановку в своих апартаментах, что меняли по его прихоти не реже раза в полгода.

«В конце концов, я художник, – нашел он себе оправдание. – Изменение интерьера нужно мне для лучшей психологической обстановки, так я лучше работаю…»

– Зарк Ламан, я вызвал вас по делу номер 728-дс-603.

Аналитик быстро нашел его в своем архиве, просмотрел и кивнул, показывая, что в курсе, о чем идет речь, о тех самых Звездных Вратах.

– Мои рекомендации были подтверждены искином «Аналитик»…

– Не надо оправдываться, – махнуло рукой начальство, – я пригласил вас не для того, чтобы обвинять. Ваши рекомендации в силу форс-мажорных обстоятельств, о которых мы не могли знать, выполнить не удалось. Объекту удалось сбежать на корабле, и, как считают ваши коллеги, Ламан, на живом корабле!.. Вы понимаете, что это значит для нашей корпорации?!

– Да, господин…

– По сравнению с живым кораблем, а точнее принципами движения живого корабля, угроза того, что Звездные Врата станут всеобщим достоянием, сущий пустяк! Тот момент, когда живые корабли будут выброшены на рынок, станет для нашей корпорации фатальным!

– Они могут совершать гиперпрыжки? – осмелился спросить Зарк Ламан.

– Это доподлинно неизвестно. Но что-то похожее они определенно могут. Вот полюбуйтесь на этот момент, Ламан.

На фоне чистой серебристой стены возникла голограмма, и кризисный исполнительный аналитик увидел, как неизвестный корабль золотистого окраса, похожий на рыбу, в какой-то момент исчез, а потом появился непосредственно у Звездных Врат и исчез уже в них.

– Поняли теперь?

– Да, господин Бунсон… в перспективе этот коротенький телепортационный прыжок по мере роста корабля и его псионических возможностей может стать межгалактическим.

– Вот именно! Кому тогда нужны будут наши гипердвигатели и корабли, если их можно будет выращивать в любых количествах практически без каких бы то ни было затрат?! При этом если наши двигатели со временем изнашиваются, то живые корабли наверняка будут иметь функцию самовосстановления, то есть регенерации! Скажу честно, Ламан, за те двести пятьдесят лет, что мне приходится занимать данную должность, я не припомню для корпорации большей угрозы, чем вот эта… Нам грозит не просто потеря части рынка и соответственно огромные убытки, живые корабли грозят нам самим существованием корпорации, причем не в отдаленной перспективе, где-то там через пятьсот-тысячу лет, а в ближайшем периоде. Потому вам надлежит лично решить возникшую проблему, либо взяв живой корабль под наш контроль, либо уничтожив угрозу полностью.

– Лично, господин Бунсон? – опешил Зарк Ламан, аж в животе закрутило и коленки ослабели.

– Именно. В конце концов, слово «исполнительный» в названии вашей должности стоит не для красоты и важности. Оно означает еще и то, что вам в случае таких вот судьбоносных ситуаций придется лично, на месте, решать проблемы. Если думаешь, что я преувеличиваю, то освежи память, вновь просмотрев контракт, а именно пункт пятьдесят три, дробь – семьдесят, точка, четыре.

– Д-да, господин…

– Есть еще какие-то вопросы по поводу своего личного участия?

– Нет, господин.

– Корабль уже ждет вас на орбите, а челнок сидит на крыше, готовый принять в любую минуту. Кстати, по поводу корабля… Поскольку действовать вам придется в отрыве от снабжения и скорее всего вам придется изрядно попрыгать по системам в поиске объекта, без задействования Звездных Врат, то принято решение предоставить для вашей миссии корабль с экспериментальными генераторами и двигателями, практически следующее поколение, что должно обеспечить более высокую автономность хода по сравнению с остальными стоящими на вооружении кораблями. Благо его готовили к очередным ходовым испытаниям, так что он полностью готов к полету. Защита и вооружение также самое совершенное.

– Благодарю вас, а…

– Что ж, больше я вас не задерживаю, отправляйтесь немедленно.

– Слушаюсь, господин…

15

Первым делом крейсер с двигателями следующего поколения, называвшийся «Секатор», прыгнул в систему, из которой на живом корабле сбежал объект интереса и в которой остались крейсера с фрегатами. И уже на месте специалистам по Звездным вратам удалось получить адрес, куда, собственно, беглец сбежал и куда прыгнул за ним линкор. То, что от последнего не было ни слуху, ни духу, сильно настораживало, так как на нем имелись свои специалисты по работе с Вратами и, если они до сих пор не вернулись с победой, то оставалось предполагать только самое худшее.

Так и случилось. Линкор оказался развален на две части.

– Чем его так?! – изумился Зарк Ламан.

– Неизвестно, но судя по изгибам обшивки, взрыв определенно внутренний… – глухо отозвался командир корабля «Секатор» полковник Харн Крау. – Сейчас свяжемся с выжившими, и, может быть, удастся что-то прояснить…

Со связью проблем не возникло, как и с получением информации, но ясности это отнюдь не добавило. Судя по полученным данным, живой корабль был на последнем издыхании, и тут какой-то удар уничтожил реакторный отсек линкора, а вместе с ним и командный состав с тройкой высокоранговых псионов.

Зарк Ламан прекрасно знал потенциал псионов высокого А-ранга, что делало корабль, на котором они присутствовали, практически неуязвимым, – чего только стоят их предвидение и другие псионические техники, – и тем ужаснее было осознавать, что их наличие на борту не спасло линкор от гибели. Это много говорило о силе противника.

Много интересного поведали выжившие. Оказывается, к ним телепортировался псион, что перебил большую часть уцелевших – тех, кто мог оказать хоть какое-то сопротивление, а потом заставил собирать трупы по всему носовому отсеку и скармливал их своему кораблю.

– Значит, и реактор он как-то мог пустить вразнос, что тот взорвался, – заявил командир приданной аналитику боевой пятерки псионов Раск Наук. – Может, телепортировал туда бомбу…

– То есть вы хотите сказать, что если мы с ним столкнемся… точнее, когда мы его настигнем, он и наш реактор может вот так же подорвать?! – истерично воскликнул Зарк Ламан.

– Мы этого не допустим.

– На линкоре тоже были псионы, однако же они это как-то допустили!

Псионы переглянулись.

– Тем не менее мы сделаем все возможное, чтобы не допустить повторения ситуации.

Зарку Ламану не осталось ничего другого, как только согласно кивнуть, все равно что-то изменить было не в его силах. Дураком он не был и понимал, что, несмотря на то, что псионы формально находятся в его подчинении, по факту они были независимы и при случае сами могли отдать ему приказ, ведь противопсионической защиты у него не было.

Тем временем специалисты определили, куда прыгнул откормившийся на трупах членов экипажа линкора живой корабль, и крейсер последовал за ним. Точкой выхода оказалась какая-то шахтерская система на внешней границе одного из секторов фронтира.

Несмотря на то, что шахтеры не горели желанием общаться, а, распознав боевой крейсер, и вовсе попытались разбежаться в разные стороны, всю необходимую информацию все же удалось получить. Не пришлось даже гоняться за «языками». Команда райкеров, они же хакеры, легко взломали низкоуровневые искины шахтерских кораблей и сняли с них все данные.

Так и выяснили, что один из шахтеров, а именно корабль «Зубило», подобрав чужака, отправился на станцию «Шадоу». И что особенно важно, отправился своим ходом.

– Идем к «Шадоу» через Врата, – приказал Зарк Ламан. – Вряд ли опередим и придем раньше, но точно упадем на след. А если повезет, то они задержатся на станции, и тут уже мы их прихватим за мягкое место…

– Это если они действительно полетели к станции, – с сомнением произнес командир «Секатора». – Они ведь догадываются, что за ними погоня, так что маршрут на любой из поворотных точек могли сменить. Лучше идти последовательно, наша аппаратура сможет засечь их след.

– Нет. Поверьте мне, им нужен более мощный и современный корабль, его они и собираются получить на станции.

– Беглецы действительно направились к станции… – отстраненным тоном сказал Раск Наук.

– Это говорит ваша интуиция? – поинтересовался полковник Крау.

Псион кивнул.

– Тогда у меня больше нет вопросов, – согласился командир крейсера и начал отдавать необходимые приказы для очередного прыжка через Звездные Врата.

Они все же опоздали. На двое суток. Впрочем, это обстоятельство не сильно расстроило охотников. Беглецы покинули станцию на все том же шахтере, а значит, шансов на отрыв с целью затеряться у них не было даже в теории. Крейсер с экспериментальными движками догонит этот устаревший морально и физически кораблик в два счета.

На третьем выходе из прыжка поступил доклад командира крейсера:

– Наблюдаем объект погони… Производит набор скорости для гиперперехода.

– Отлично! – обрадовался Зарк Ламан. – Мы можем его перехватить? Или придется совершить еще один прыжок вслед за ним?

– Проблема в том, что он направляется назад в сторону «Шадоу»…

– Что за ерунда? Зачем?..

– Вот и я в растерянности…

– А вы что скажете, господа? – обратился Ламан к псионам. – Точнее, что вам говорят ваша интуиция и предвидение?

– Ничего… – ответил за всех Наук.

– То есть?

– То и есть. Скорее всего, это пустышка. Объект покинул шахтерское судно.

– Это точно? Вы гарантируете?

– Нет, никаких гарантий. Наш противник тоже мощный псион, так что возможны варианты. Нужно проверить.

– Проклятье! За ним!

– Слушаюсь… – ответил Харн Крау.

Шахтер ушел в прыжок. Потребовалось совсем немного времени, чтобы определить координаты его прыжка, после чего «Секатор» сам набрал скорость и ушел вслед за шахтером.

Крейсер выпрыгнул в точке финиша раньше своей цели, и пришлось долго ждать, пока устаревший по всем критериям корабль появится в обычном пространстве. Дальше прошел быстрый абордаж, взлом искина, и Зарк Ламан грязно выругался, когда стало ясно, что объект сменил корабль-носитель.

И как!

Впрочем, расстраиваться было преждевременно. Хоть взятый объектом на абордаж крейсер «Длинный толстяк» был посовершеннее шахтера, но все равно скорость его оставляла желать лучшего, все-таки шестое поколение.

И снова погоня. Прыжок за прыжком, система за системой. След от захваченного судна был четким, легко анализировался, тут еще псионы со своей интуицией подсобляли, так что еще ни разу не промахнулись, попадая точно туда, где выскакивала жертва. И с каждым прыжком анализировать след было легче.

И вот после очередного прыжка и сканирования системы был обнаружен беглец. Он только-только начинал разгоняться, но уйти в очередной гиперпереход ему уже было не суждено.

– Попался! – радостно воскликнул Зарк Ламан. – Подбейте его! Уничтожьте!!!

– Слушаюсь.

На пределе скорострельности заработала артиллерия крейсера, жертва, начав маневрировать, поставила энергощиты, но долго они продержаться под интенсивным огнем пушек десятого поколения не могли. Что, собственно, и произошло. Щиты быстро просели, потом вовсе «сдулись», и снаряды начали крушить броню, что тоже долго не продержалась.

Ответный огонь был слабым и не особо точным, сказывалось превосходство как в мощности энергощита, так и в маскировочных полях, а также помехопостановки, из-за чего противник не мог нормально прицелиться, так что охотник не потерпел никакого урона.

Не иначе как в отчаянной попытке добраться до врага противник попытался сманеврировать и пойти на сближение, но этого ему не позволили. Были разбиты маршевые двигатели, и жертва мгновенно потеряла ход, став обыкновенной, практически учебной мишенью.

«Секатор» продолжил крушить своего визави, и вот, когда казалось, что уже все кончено, из обломков и вспученных внутренними взрывами бортов, из всего этого стального хлама выскочило небольшое золотистое тело и, резко маневрируя, стало удаляться в сторону ближайшей планеты системы, являвшейся газовым гигантом типа Сатурна, даже свои астероидные кольца имелись.

– За ним! Это тот самый живой корабль!

Мимоходом всадив в груду металла, бывшую совсем недавно кораблем с неоднозначным названием «Длинный толстяк», несколько залпов, крейсер погнался за беглецом.

Подбить живой корабль оказалось делом непростым, он не только резко маневрировал, но и производил телепортационные скачки. Только эти скачки и позволяли если не уходить в отрыв, то, по крайней мере, сохранять дистанцию, так как скорости при обычном движении откровенно не хватало, сказывался класс экспериментальных двигателей.

Зарк Ламан откровенно бесновался, обзывая артиллеристов косоглазыми и криворукими обезьянами, но снаряды продолжали пролетать мимо цели, впритирку, но мимо.

– Они задействуют предвидение, – сказал в защиту стрелков Раск Наук.

– Да я знаю… А вы как-то можете этому помешать?

– Будь противник равным нам по силе, то да, могли бы, но не в данном случае.

– И что, его никак не уничтожить?!

– Почему? Сейчас он истратит пси-силы на эти прыжки с разогнанным предвидением, и мы сможем на него воздействовать, нужно только не дать ему передышки для восстановления сил.

– Не дадим…

Охота не прекращалась, «Секатор» продолжал вести беспокоящий огонь по живому кораблю, до тех пор пока тот не достиг планеты, а затем нырнул в ее бушующую атмосферу. Но и там беглецу не было спасения, сканеры крейсера достаточно хорошо просвечивали верхние слои атмосферы, и беглецы вынуждены были погружаться все глубже и глубже, туда, где свирепствовало чудовищное давление и куда снаряды уже не добивали просто потому, что сгорали метеорами.

– Мы их потеряли… – в какой-то момент доложил полковник Харн Крау.

– Как так? У вас же самая совершенная аппаратура!

– Даже она не всесильна. Там, на глубине, куда ушел живой корабль, такие энергетические шторма бушуют, что…

Командир крейсера не договорил, и так все было предельно ясно.

16

Все свои силы Владислав Роев тратил на ментальный контроль комсостава крейсера «Длинный толстяк», потому восприятие мира было серьезно подавлено, сил ни на что больше не оставалось. Но вот у Эхинацеи с этим проблем не было, несмотря на то, что в ее компетенции остался остальной экипаж корабля (правда, самый минимум), но благодаря ментальным возможностям «Золотой рыбки» ей это давалось легко, потому она предупредила:

– Рой, у нас проблемы…

– А именно?

– Погоня.

Крейсер как раз начал разгон для ухода в очередной прыжок, но это не имело значения, если погоня уже сидит на хвосте, то очередной прыжок ничего не даст, все равно догонят и даже обгонят.

– Внимание! Тревога! Фиксируется формирование зоны гиперперехода!

– Проклятье! – ругнулся Владислав, наблюдая, как вышедший из гипера корабль, подработав маневровыми движками, встал на догонный курс и, что хуже всего, очень быстро нагонял.

Не вступая в переговоры, противник открыл огонь с максимальной дистанции и бил достаточно метко, быстро просаживая энергощиты. Ответный огонь получился крайне неэффективным, тут и дистанция сказывалась, и то, что сканеры крейсера едва фиксировали цель.

– Идем на сближение!

Какой-то шанс на удачу был именно в плотном контакте, причем это не касалось артиллерийской перестрелки, а именно в телепортационном абордаже. Но противник уклонялся от клинча и продолжал расстрел, и в итоге добился своего, крейсер, лишенный двигателей, фигурально выражаясь, встал. Потом его стали методично добивать.

Рою с Эхинацеей не оставалось ничего другого, как бросить агонизирующий корабль.

Роев недовольно поморщился, ведь столько трудов насмарку.

– Сволочи… Прыгай прямо впритирку и телепортируй меня на борт! И я их там всех мехом внутрь выверну! – в боевом запале потребовал он от Эхинацеи.

– Нет… – не согласилась Эхинацея.

– Почему?

– Там наверняка есть псионы… и если я еще смогу прыгнуть впритирку к их борту, то вот что касается тебя…

Эхинацея показала несколько кадров того, что могли сделать сильные псионы с Владиславом, а могли они, надо сказать, многое и малоприятное. Самое простое, это сами бы телепортировались в точку появления «абордажника» и вывернули внутрь мехом его самого.

Могли сменить точку телепортации, и вместо того, чтобы появиться внутрь корабля, Роева могло выбросить за борт – и это в лучшем случае. В худшем – его подставили бы под факел маршевого двигателя, одно мгновение, и от тела даже пепла не осталось бы, никакая защита не спасет.

Ну и напоследок, могли локально исказить пространство, да так, что Владислава в момент проявления в обычном пространстве перекрутило бы так, что в самом кошмарном сне не приснится. К примеру, голова могла бы расти из живота, гениталии появились бы на спине, при этом глаза смотрели бы из ладоней, и тому подобное неаппетитное уродство, у кого богатая фантазия, тот легко представит себе все эти ужасы…

Потому пришлось тривиально делать ноги и спасаться в атмосфере газового гиганта, что потребовало от Эхинацеи напряжения всех псионических сил. Вошли в атмосферу на полной скорости и не сгорели метеором лишь благодаря энергобиощиту. И то он долго не продержался, хватило лишь на самый опасный участок траектории, а дальше уже горела чешуя. К счастью, продолжалось это недолго, скорость удалось погасить и начать относительно безопасное погружение.

Мимо метеоритным дождем проносились яркие росчерки снарядов, так что и в атмосфере пришлось серьезно маневрировать, что было сделать не очень-то просто. В атмосфере газового гиганта дули невероятно мощные ветра – порядка двух тысяч километров в час, так что при любом маневре в этом потоке трясло «Золотую рыбку» нещадно.

К счастью, на глубине, куда уже не добивала артиллерия преследователя, снаряды сгорали гораздо выше или взрывались, было чуть поспокойнее и ветер дул со скоростью от пятисот до тысячи километров в час, но появилась другая проблема – дикое давление. Костяной каркас живого корабля, сжимаемый со всех сторон, трещал, скрипел, но все же достаточно уверенно держал нагрузку. Кость сама по себе очень прочное вещество, а если ее еще дополнительно насытить бронесталью…

– Уф-ф, – выдохнул Роев. – Ушли…

– А толку-то? – устало выдала Эхинацея. – Они где-то над нами висят, и стоит только нам всплыть, как тут же ударят…

– Ну хоть на время спрятались, и есть возможность что-то придумать.

– Только думать нужно быстрее…

– Чего так?

– Ну, во-первых, они тоже могут что-то придумать, да хоть загрузят сверхмощными бомбами шаттлы и, окружив нас, подорвут на глубине, и нас банально раздавит ударными волнами… Я уже молчу о том, что они могут вызвать специализированное подкрепление через Звездные Врата.

– А во-вторых?..

– Атмосфера тут не самая приятная… Очень высокая кислотность. Если не уничтожат враги, то мы тут сами растворимся.

– И сколько у нас времени, прежде чем это начнет доставлять реальные проблемы?

– Сутки, максимум.

– Понятно…

«Золотая рыбка», используя левитацию (с энергией тут проблем не было), неслась в ветровом потоке, а кислотная атмосфера делала свое дело, разъедая чешую, что обугливалась под действием кислоты. И все бы ничего, обуглился внешний слой и бог с ним, глубже реакция не идет, но нет, в атмосфере было полно пыли, что, словно сыпучий абразив в пескоструйной машине, стачивала внешний слой, и процесс обугливания чешуи начинался вновь и вновь.

Владислав и Эхинацея, понимая, что время утекает словно песок сквозь пальцы, лихорадочно пытались придумать какое-то решение, но получалось плохо.

Прямая атака будет отражена, и даже телепортационные прыжки не помогут. Ведь между прыжками требуется пауза, пусть короткая, но на близких дистанциях ее более чем хватает, чтобы взять «Золотую рыбку» на прицел и расстрелять из всех стволов.

– Нужно их как-то обмануть, причем так, чтобы даже псионы все приняли за чистую монету… – пробормотал Роев.

– Всплыть кверху брюхом?.. – невесело усмехнулась подруга.

– Хм-м… что-то вроде того.

– О чем ты?

– Нужно заставить их поверить, что мы на грани гибели…

– Но поскольку они псионы, то смогут поверить в это, только если мы действительно окажемся у этой черты, – сказала Эхинацея.

– В этом-то и заключается неприятная проблема. Нам придется пройти по самому краю…

– Что ж, надо так надо… – вздохнула она.

17

Крейсер «Секатор» наматывал круги над газовым гигантом, следуя за неясной меткой живого корабля, чтобы, улучив момент, долбануть из всех орудий по цели (когда корабль окажется в зоне уверенного поражения). Но пока такой возможности не представлялось, более того, корабль то и дело пропадал с экранов радара в районах, особенно сильно насыщенных энергией.

Сигнал то глушился мощными вихревыми бурями, в огромных количествах существующих на границах ветровых течений, там энергия атмосферного электричества бушевала так, что создавала сплошную засветку, то сам корабль, пользуясь этими мегагигантскими торнадо словно дверями, ведущими из комнаты в комнату, перемещался из потока в поток, резко меняя направление движения на противоположное.

Очередное сообщение о пропаже цели с экрана радаров никого особо не взволновало, такое случалось не раз и не два за эти часы наблюдения, так что привыкли. Но минута шла за минутой, а сканеры все никак не могли его засечь, что уже выходило за привычные рамки.

– Где он! Ищите его! – взбеленился Зарк Ламан. – Сканируйте космос, может, он выскочил из атмосферы планеты телепортацией!!

Но и космос был пуст. Как бы далеко ни прыгнул живой корабль с помощью телепортации, сканеры «Секатора» уверенно бы его засекли, очень уж совершенная техника стояла на крейсере.

– Мы нашли его! Он на другой стороне планеты всплыл!

Разведывательные дроны, что в огромном количестве вывалили на орбите и образовали сканирующую сеть над всей поверхностью газовой планеты-гиганта, не без труда, но все же засекли крохотную точку корабля в верхних слоях атмосферы. Тут охотникам повезло, потому как, будь у них оборудование хотя бы на поколение старее, и цель уже не обнаружили бы.

– Да его же там буквально растворяет! – засмеялся Зарк Ламан, увидев особенно хорошо получившиеся кадры, для чего пожертвовали один из дронов, что буквально нырнул в атмосферу навстречу цели и сделал особенно четкие снимки.

Живой корабль действительно представлял собой печальное зрелище, особенно по сравнению с тем, что было. Если раньше он сверкал золотой чешуей, то сейчас выглядел так, словно его продержали над открытым огнем, превратив в почерневшую головешку.

– Отлично! Нам даже почти ничего не надо делать, они сами подохнут! Загоняйте корабль на глубину всеми возможными средствами!

И крейсер начал носиться над планетой, не давая живому кораблю всплыть и получить хоть какую-то отсрочку и возможности восстановления.

Поскольку живой корабль то и дело маневрировал, перемещаясь из потока в поток, а потом телепортировался в те моменты, когда сканеры его не видели, что позволяло уйти на другую сторону планеты и там какое-то время восстанавливаться, то к этой своеобразной игре в прятки-догонялки привлекли псионов, чтобы те предсказывали хотя бы примерный район появления живого корабля, чтобы загодя начать маневр.

Ведь крейсеру, несмотря на свои сверхскоростные двигатели (да и помочь они по большому счету не могли, так как в основном использовались маневровые), требовалось какое-то время, чтобы цель вновь оказалась в пределах видимости, и времени требовалось достаточно много, так как в целях безопасности перемещаться приходилось по высоким орбитам.

А то, что низкие орбиты не безопасны, свидетельствовали разведывательные дроны, кои терпели крушение за крушением в те моменты, когда рядом с ними оказывался корабль. Этот живой корабль словно рыба-плевун, прямо из-под воды сбивающая пролетающих мимо насекомых водяными плевками, так и тут дроны сбивались своеобразными плевками пси-силы.

Но гибель дронов была не напрасна, это позволило определить примерную дальность псионического воздействия псионов-пилотов с помощью живого корабля, что в свою очередь позволило снизить орбиту крейсера, а это в свою очередь повысило скорость реагирования.

Беглецы продолжили игры в прятки, но долго так продолжаться не могло, агрессивная среда все же делала свое дело, и чешуя продолжала осыпаться пеплом. И в какой-то момент броня сдалась и кислота обожгла плоть живого корабля, что, естественно, вызвало сильнейшую боль, вылившуюся в мощный ментальный крик.

Псионов на крейсере аж слегка оглушило.

– Все, живой корабль подошел к черте, еще немного, и все будет кончено, – сказал командир боевой пятерки псионов Раск Наук.

Крейсер «Секатор» как раз в очередной раз вышел в зону прямой видимости, и все увидели, как живой корабль хаотично мечется из стороны в сторону и по высоте. Постепенно его движения стали реже, ментальный крик глуше, и объект стал словно тонуть в атмосфере гиганта, при этом его засасывало в воронку одного из межпотоковых ураганов.

– Добейте его, – приказал Зарк Ламан.

– Зачем? – удивился командир корабля. – Сам сдохнет…

– Нет, нужно четкое подтверждение уничтожения цели, такое, чтобы ко мне у директора не возникло ни малейших вопросов, а значит, объект должен быть разорван на куски.

– Вас понял.

Крейсер начал пристрелку, но близкий ураган уже давал серьезные помехи и снаряды проносились пусть близко, но все же мимо. Не осталось ничего другого, как пойти на максимальное сближение, чтобы стрелять практически в упор, иначе цель вот-вот будет втянута в воронку и тогда ее вообще будет не достать, благо живой корабль кажется если не сдох окончательно, то впал в кому, потому как его в ветровых потоках беспорядочно крутило.

– Огонь!

И в тот момент, когда артиллерия крейсера должна была просто превратить цель в фарш, живой корабль сделал микропрыжок прямо в центр воронки.

– Ловушка! Уходим!!!

Но было поздно, живой корабль сделал еще один прыжок, мгновение, и крейсер содрогнулся, по нему словно пошла волна.

– Что произошло?!! – истерил Зарк Ламан.

– Живой корабль телепортировался прямо внутрь крейсера, в один из грузовых ангаров… – ответил полковник Харн Крау.

– Что?! Почему вы ничего не сделали?! – налетел уже на псионов Ламан.

– Они нас переиграли, замотали, заставили этой игрой в прятки с погоней истощить свои пси-силы, и мы пропустили удар…

– Как же вы не предвидели его?!

– Это одна из проблем противостояния сильных псионов друг против друга… взаимное предвидение в итоге как бы нивелирует эту ментальную технику.

– Не важно! – отмахнулся Зарк Ламан. – Сделайте что-нибудь! Они же сейчас разнесут реактор!

– Не думаю… скорее всего, они решили завладеть нашим кораблем взамен нами уничтоженного.

– Нам от этого не легче! Что вы тут стоите?! Идите, атакуйте их!

– Нет, сейчас нам нужно действовать от обороны… атаковать будут они.

И началось. Псионы напряглись, и Зарк Ламан увидел, как в рубке управления формируется странное марево в форме сферы и тут же исчезает.

– Что это? – спросил он.

– Противник пытается разместить здесь точку выхода телепортации… – напряженно ответил командир псионов.

И вот появилась новая сфера и еще, еще и еще…

Псионы развеивали точки выхода, тратя на это немалые силы.

– Одна из абордажных групп движется в сторону рубки, – доложил командир корабля.

– Скорее всего, их взяли под ментальный контроль…

– Атакуйте их! – приказал Зарк Ламан командиру крейсера.

– Понял…

– И стартуйте к Звездным Вратам! Нам нужно попытаться вернуться домой, так чтобы, если враги захватят корабль, его смогли перехватить!

Крейсер, заложив крутой вираж, устремился к Звездным Вратам. Противник быстро понял задумку и только усилил натиск.

Кроме того, разгорелся бой между абордажными группами, но, несмотря на натиск верных командованию сил, взятая под ментальный контроль группа продолжала двигаться вперед, так как на ее стороне работал сильный псион.

Дверь в командный пункт содрогнулась от мощного взрыва. Взрыв повторился, а потом еще и еще раз, дверь из сверхпрочного бронесплава прогибалась и оплавлялась.

Понимая, что противник вот-вот ворвется внутрь, один из псионов отвлекся от противоборства, чтобы выполнить инструкцию, которая не допускала захват врагом крейсера, для чего требовалось запустить систему самоликвидации.

Но тут дверь поддалась-таки напору и рубку буквально окатило огненным дождем, от которого пришлось закрываться. В образовавшийся проем тут же просунулось несколько стволов, и загрохотала стрельба. Псионы, естественно, смогли избежать расстрела благодаря своим способностям, либо уходя с линий огня, либо сбивая пси-ударами прицел боевым дроидам.

Но тут в дело вступил вражеский псион.

Роев тоже изрядно устал, не так сильно, как эта пятерка, но численное превосходство это численное превосходство, особенно если эта пятерка слаженна, так что шансов в прямом столкновении с ними у него не было. Но биться он с ними ни физически, ни ментально и не собирался, а лишь работал своеобразным целеуказателем для Эхинацеи.

Вот возникло очередное марево, один из псионов попытался его развеять, но этому помешал уже Владислав, и марево окутало одного из псионов, что хотел запустить процесс самоликвидации. Миг – и его в рубке уже нет.

И снова появилось марево телепортации, захватывая очередного псиона. Тот, естественно, этому воспротивился, и у него даже частично получилось сбить процесс, но лучше бы не получалось, потому как тело псиона всего перекрутило в искаженном пространстве, так что на пол вывалилась какая-то куча мяса и кишок с костями.

Роева попытались атаковать оставшиеся трое псионов, но безуспешно, удары пришлись на защиту, а потом от троих осталось только двое, а вскоре и от этой парочки след простыл.

– Стоп машины… – приказал Владислав, беря под ментальный контроль комсостав «Секатора».

Следовало немного отдохнуть. Сил на то, чтобы прямо сейчас брать комсостав крейсера под ментальный контроль, просто не было, можно было серьезно напортачить, так как работать пришлось под действием допинга, его действие уже начало проходить и наступал откат.

18

– А неплохой кораблик мы отхватили, – заметил Владислав, немного порывшись в памяти командира крейсера.

Тактико-технические характеристики «Секатора» действительно впечатляли, особенно нравилась дальность и автономность хода, то, чего так не хватало уничтоженному полупиратскому крейсеру. По сути, он мог на одной заправке пересечь всю местную Ойкумену из одного конца в другой с учетом фронтира. А это просто невероятное расстояние. Такое сейчас под силу только таким монстрам, как рейдер дальней разведки или даже дредноут последних поколений с размерами от двадцати до тридцати километров в длину, но у них и запас топлива соответствующий.

Но оно и неудивительно, ведь вся энергосистема этого трофея, по сути, следующее поколение. По сравнению с «Длинным толстяком» это небо и земля, все равно что сравнить машину пятидесятых годов, ту же «Победу» с максимальной скоростью в сто двадцать километров в час с «Бугатти» начала двадцать первого века, разгоняющейся до четырехсот с хвостиком километров в час.

– Да, хороший размен получился, – согласилась Эхинацея, также получившая все данные о корабле, уже от Роева.

– Осталось только решить, куда нам на нем податься, – задумался он.

– Так решили же… Прыгаем на нем так далеко, как можем, в глубины космоса, находим подходящий мир и живем как хотим, развиваем свои псионические возможности.

– Решили… – не стал спорить Роев. – Вот только я сейчас думаю, что как бы ни была велика галактика, найти нас не то чтобы пара пустяков, но вполне себе решаемая задача, дело лишь во времени, и не сказать, что так уж много времени потребуется с учетом использования Звездных Врат. Вот если бы они искали нас своим ходом, то да, тогда нам не о чем было бы волноваться, но эти проклятые Звездные Врата все переворачивают с ног на голову…

– Ну да… согласна. Как бы ни был хорош этот крейсер, а прыгнуть он все-таки может лишь ограниченное количество раз, и получается пусть и огромная, но все же конечная сфера поиска. Просеять пространство с помощью армады разведчиков «Гипердвигателькорп» да еще с использованием Звездных Врат сможет без особых проблем. Ресурсов у них более чем достаточно, тем более что не так уж и много их потребуется в данном случае.

– Вот и я о том же. Плюс псионы только в разы облегчат и ускорят процесс, используя ту же интуицию. Особенно если будут использовать узкоспециализированного пси-специалиста.

На самом деле с интуицией и в целом с предвидением было не все так просто и однозначно (иначе преступникам не было бы спасения от охотников за головами при поддержке менто-операторов), но это все равно не отменяло того, что псионы могли сильно повлиять на процесс поисков. Тем более что на их поиски бросят максимум самых лучших, имеющихся в наличии сил.

– Проклятье, – выдохнула Эхинацея. – Что тогда будем делать?

– Как и планировали – прятаться.

– Вот только где, раз нас могут с легкостью отыскать? Ведь нам нужно лет десять, чтобы «Золотая рыбка» выросла до достаточных размеров, чтобы могла самостоятельно перемещаться в космосе на межзвездные дистанции. А куда бы мы ни сбежали, у нас не будет и года на рост и развитие своих способностей.

– Где прячут лист? – загадочно спросил.

– В лесу, – считала ответ Эхинацея из сознания Владислава. – Камень среди других камней, да и вообще кладут вещь на самом видном месте, что бы это ни значило.

– Верно, – усмехнулся он этой маленькой хитрости боевой подруги, впрочем, и не собираясь закрываться ментально.

Смысла закрываться нет, по крайней мере со стороны Владислава, учитывая ее ментальные «корабельные» возможности. Просто решили общаться в диалоговом режиме. Да, считывать мысли друг друга быстрее, проще и даже информативнее в плане полноты передаваемых данных, но вот не готов был пока Роев к такому резкому изменению поведения. Было в этом что-то механическое, как у киберсистем, а он все же человек. Может быть, позже и придут к такому способу, ну а пока так…

– Так же и мы спрячемся в лесу, причем не там, где нас будут искать в первую очередь, после того как найдут этот корабль и поймут, что их провели. То есть не на планетах с энергополем, создающим ментальные помехи вроде той, с которой мы сбежали, а можно сказать, на самом видном месте.

– И что это за место? – полюбопытствовала Эхинацея.

– Вот с ним как раз и нужно нам определиться. Благо, вариантов хватает…

Вариантов, где можно было бы затаиться, как мышкам под веником, действительно хватало с избытком, главное самим сильно не отсвечивать, и тогда псионы, занимающиеся охотой за головами, не смогут за них зацепиться, задействовав удачу и интуицию. Тем более у беглецов есть своя удача и интуиция, что будет нивелировать чужую.

В этом, собственно, и заключалась проблема поиска одних псионов другими. Как это все работало, никто не понимал. Было в этом что-то реально сверхъестественное. Невольно поверишь во всякую джедайско-ситхскую силу…

– Не думаю, что они столь глупы, что не просчитают и такой вариант, – после короткой паузы с сомнением сказала Эхинацея. – Все-таки хороших аналитиков у корпорации хватает. Тут даже один из них в наличии имеется.

– Это уже не имеет значения, масштабы поисков возрастут на порядки. По сути, в нашем распоряжении все окраинные миры Содружества и фронтир, запарятся искать. У нас будет не десять, а сто лет, если сами не подставимся. Осталось только выбрать место, где мы сможем отсидеться в первое время, пока «Золотая рыбка» не вырастет хотя бы до размеров корвета, а лучше – фрегата. Достигнув именно таких размеров, то есть примерно от пятисот метров до километра в длину, живой корабль сможет самостоятельно совершать межзвездные прыжки. Пусть короткие, десять – пятнадцать световых лет, со значительным временем на подзарядку для следующего прыжка (примерно сутки-двое), но это уже не важно, «Золотую рыбку» будет уже не отследить.

– Тут я ничего посоветовать не могу.

– Поспрошаем того, кто может, – ответил Роев и подошел к исполнительному аналитику. – А еще лучше сразу качнем данные…

С этими словами он дал команду своему мозговому паразиту, и тот произвел отпочкование «флешки». Еще одно псионическое усилие, и вот пиявка у него на ладони.

Телепортировать ее сразу в черепную коробку жертве, как поступил с одним ученым, что изучал Звездные Врата, Роев не стал, решив, что пусть лучше все произойдет естественным образом, а то такая телепортация может привести к не самым хорошим последствиям, в первую очередь для самой пиявки. Все-таки пространство между мозгом и черепом не пустое. В случае с ученым просто не было другого выбора. И в тот раз откровенно повезло, не иначе Удача сработала. Сейчас же можно сделать все естественным образом без спешки в благоприятных условиях.

Пиявка стала вгрызаться в череп находящегося без сознания Зарка Ламана и вскоре принялась за копирование данных.

Пока шло копирование на живую флешку, Владислав обошел комсостав крейсера «Секатор» в надежде, что и с них можно получить какую-то ценную информацию, благо пустых флешек еще хватает. Но нет, ничего принципиально нового ему не попалось. Да, у всех офицеров были максимально высокие ранги изученных баз согласно своим профессиям, не зря ведь работают испытателями новой техники, но тратить на них целые живые флешки не хотелось, потому как для него это было непринципиально.

«Разве что закачать более полную инфу на имеющиеся пустые флешки, а те, что уже с информацией, удалить, чтобы на их месте выросли новые?» – подумал Роев.

Но взвесив все за и против, Владислав решил не рисковать лишний раз. Тем более что он сомневался, что живая флешка сможет скопировать столь большие объемы, значит, что-то может, так сказать, не «съесть» до конца. И как определить, что именно она не съела?

Почему вообще возникли такие сомнения?

Тут Владислав и сам объяснить не смог бы, просто возникло такое чувство и все. А чувства псионов – это больше чем чувство, это практически руководство к действию.

«Слишком много лишней информации копируется вместе с нужной, – вдруг понял он. – Скажем, если мне нужны базы знаний по инжинирингу, а инженер еще закачал себе базу знаний, например по фехтованию, то попутно качается и она. Вот эту левую инфу и надо научиться отсекать».

Владислав даже примерно понял, как это нужно делать. Впрочем, сейчас было не до экспериментов, а то есть риск вообще ничего не скопировать или получить кусками, по сути – инфомусор.

С тем, как покинуть данную область пространства, проблем не возникло. На «Секаторе» имелось целых два спасательных корабля с гипердвигателями, что-то типа малых корветов десятого поколения. Поскольку крейсер являлся испытательным кораблем, то имелась не нулевая вероятность того, что новые системы во время ходовых испытаний пойдут вразнос и произойдет катастрофа, такое, собственно, случалось не раз и не два. Посему спасшемуся экипажу нужно на чем-то добираться до обжитых мест, желательно избегнув попадания в чужие руки, чтобы секретная информация не ушла на сторону.

Почему спасательных кораблей было целых два – так предписывали инструкции. А почему так, тут оставалось только гадать, но, видимо, были прецеденты, что одного корабля оказалось недостаточно (может, требовалось посылать курьера), вот и прописали держать сразу пару.

Беглецам же было лучше. Благо «Золотая рыбка», пусть и впритирку, но помещалась в грузовом отсеке кораблика.

– Придется устроить голодание, – заметила по этому поводу Эхинацея, кое-как разместив изрядно похудевший живой корабль в грузовом отсеке.

– О, эта вечная тема женщин моего мира! И как вам повезло, что тут с этим нет проблем. Залегла в медкапсулу на часок, и вот из жирной коровы получается модель-стройняшка.

Изначально же она хотела употребить все запасы пищевых картриджей для восполнения потерь жирового слоя, но как быстро выяснилось, толстеть в данный момент было строго противопоказано. Разве что вручную изменить конфигурацию грузового трюма, но на это требовалось много времени, а с побегом решили не тянуть.

Роев отдал приказ, и с одного спасательного судна перетаскали все дополнительные топливные элементы на второй, почти в два раза увеличивая автономность хода, что в их случае было немаловажно и позволяло добраться до цивилизованных миров, не светясь во фронтире для проведения дозаправки. Тем более что средств нема, разве что обокрасть кого, а личные счета экипажа трогать не стоит, чтобы не отследили по транзакциям.

Хотя глупо было думать, что на окраинных мирах они не привлекут внимание своим кораблем. Все-таки десятое поколение, а там только-только выходят на девятое, в основном военные, и то не везде. Так что по-прежнему придется скрываться, проявляя при этом чудеса изобретательности.

Но вот все мероприятия были проведены, сформирован экипаж корвета, названного «Бегунком». Хотя Роеву такое положение не сильно нравилось. Дело даже не в том, что они вынуждены взять заложников, а из-за их нейросетей. Ну не верил он в то, что они не стучат на своих носителей, да и знания аналитика подтверждали такую возможность.

– Прежде чем каждый отправится своим путем, надо полностью заблокировать всякую возможность утечки информации…

– Не думаю, что такое возможно, – сказала Эхинацея.

– Почему? – спросил он.

– Наверняка разработчики предвидели такой вариант развития событий, что кто-то захочет блокировать исходящий поток данных, и в базах данных заложена подпрограмма, чтобы всегда оставалась лазейка, при этом инженер будет свято уверен в том, что он сделал все как надо и все возможные утечки перекрыты.

– Да, ты права… – согласился Роев.

– Но, я думаю, у нас все же есть возможность устроить инфоблокаду.

– Какая?

– А про артефакт ты уже забыл?

– Точно! – обрадовался Владислав. – Если его соответствующим образом настроить, то все исходящие сигналы будут блокироваться, при этом все системы корабля будут работать штатно, и будем надеяться, что артефакту для такой усеченной работы хватит энергии от корабельной установки корвета.

Не откладывая, Роев отправился «будить» артефакт и «договариваться» с ним. Как-то иначе этот процесс было обозначить сложно, потому как это было точно не включение и не программирование, так как все «общение» шло с помощью псионики.

Тем не менее Владиславу удалось «договориться» с артефактом по необходимым характеристикам работы, после чего Эхинацея ментально зазомбировала экипаж «Секатора» на определенную логику действий, и как только была дана команда на старт, крейсер начал свой разгон, чтобы вскоре уйти в длительный гиперпрыжок в сторону неизведанных территорий. И будет так прыгать до тех пор, пока не кончится топливо. После чего выжившие должны были пересесть на спасательный корабль и на нем приземлиться на пригодную для жизни планету. И только после этого с экипажа сойдет зомбирование.

Все-таки Роев не был зверем и оставил экипажу шанс не только на выживание, но и возвращение, ведь рано или поздно их найдут и спасут. Опять же экипаж станет отвлекающим фактором для поисковиков-псионов. Ведь псионам будет легче навестись на простых людей и искать их, чем других псионов.

Что касается судьбы кораблей, то крейсер должен был самоликвидироваться, необходимую для этого программу уже заложили в искин. А у корвета топлива было ровно столько, чтобы произвести посадку на планету, взлететь с нее он уже не мог. Ресурсов спасательного корабля хватит экипажу для вполне комфортной жизни.

19

Стоило «Секатору» уйти в прыжок, как начал разгон «Бегунок», направляясь в диаметрально противоположную сторону.

Как всегда после получения нового объема знаний, Владислав выпал из реальности на сутки, требующиеся на их усвоение.

– Что говорит опыт аналитика касательно нашего положения? – поинтересовалась Эхинацея, как только Роев пришел в себя.

– Ничего такого, до чего бы мы сами не додумались, – ответил Владислав.

– А именно? – уточнила она.

– Спрятаться там, где нас никто не будет искать, и не отсвечивать.

– И где конкретно?

– Хм-м… есть несколько вариантов. Среди них такие оригинальные, как направиться к арварцам или оширцам… – предложил он.

– Действительно оригинально.

Арварцами являлись чернокожие работорговцы, а оширцами были мало чем отличающиеся от них в плане идеологии азиаты. В общем, те еще националисты вплоть до фашизма. Это являлось их общей чертой, дальше шли различия. Но ни одно из них не являлось привлекательным для Владислава, так как терпеть не мог двинутых на всю голову религиозных сектантов, а именно своими идиотскими учениями и прославились оширцы в Содружестве. Иные секты доходили до такого маразма, что просто диву даешься.

Как при такой структуре государство еще не развалилось на части и они не перебили друг друга, выясняя, чье учение более правильное, оставалось только догадываться.

«Разве что все эти учения на самом деле лишь инструмент управления массой простых людей их политико-экономической элитой, а самой элите все эти заповеди до одного места», – подумал Владислав, подключив возможности анализа.

– Из плюсов данных вариантов является лишь то, что просто так в своем пространстве они никому летать и что-то искать не позволят.

– Что только подогреет поисковиков к данным пространствам, – заметила Эхинацея.

– Что не отменяет трудность разведки. В других местах таких трудностей нет, так что они могут решить, что мы наоборот спрятались где-то еще, а не у негров-рабовладельцев или азиатов-сектантов. В общем, им в любом случае придется очень сильно распылить силы.

– Согласна.

– Из минусов – все остальное, вплоть до того, что невозможно будет появиться среди других людей.

«Вроде бы не сильно-то и хотелось, но… могут возникнуть разные надобности», – подумал он.

– Это как раз не проблема, – сказала Эхинацея, считав мысли Владислава.

– То есть? – не понял он.

– Сделаем тушки соответствующего расового типа для выхода в свет. Не так уж и много придется внести изменений в генотип клонов, благо они будут лишь чисто внешними.

– Это, кстати, выход, – согласился Роев.

– Тогда куда летим? К неграм или узкоглазым?

– Предлагаю наведаться к оширцам.

– Почему?

– А мне азиаточки больше нравятся… Миниатюрненькие, легонькие… не то что эти жирные двухметровые образины с необъятными задницами и губами-варениками… Хотя азиаткам, конечно, не помешало бы перенять от негритянок верхние девяносто, а то прямо пощупать нечего, прям прыщики какие-то да и только…

– Вот как?! Азиаточки, значит, нравятся! Миниатюрненькие и легонькие…

Владислава, находящегося в ложементе, сдавило мышцами, особенно в районе шеи.

– Хр-р…

– А если серьезно? – спросила она, чуть ослабив хватку.

– Да просто пространство негров слишком близко от нашего нынешнего местоположения, да и вообще они мне еще на моей родной планете были малосимпатичны… как, впрочем, и азиаты не вызывали особого восторга, но то, что негры – работорговцы, делает их для меня особенно неприятными. Могу сорваться и наделать дел, если увижу рабов.

– Понятно.

Впрочем, сразу в Оширский директорат не полетели. Прежде чем куда-то двигаться, требовалось хоть немного замаскироваться, а то стоит только появиться где-то в окраинных мирах, не говоря уже о фронтире, кораблю десятого поколения, и об этом узнает вся галактика. По крайней мере, все заинтересованные стороны точно будут в курсе, а их разведка сейчас работает с утроенной энергией.

Потому требовалось изменить как внешний облик судна, что было проще всего, так и оставляемый им от работы двигателей след. Но и с этим тоже особых проблем быть не могло.

Поскольку негры были достаточно воинственны, то и дело нападая на своих соседей с целью захвата миров, или на худой конец делали массированные рейды для захвата рабов, то на границе их пространства с прочими государствами находилось множество «полей боев». Тут и там в пустоте плавало огромное количество битых кораблей.

Конечно, за прошедшее время все самое ценное с них давно сняли так называемые мусорщики, подчас оставляя от кораблей одни только остовы, транспортировать которые до заводов на переплавку было себе дороже, но и этого беглецам было более чем достаточно.

К счастью, в искине «Бегунка» имелись координаты подобных «полей», и к одному из них псионы и направились.

Сражение в системе произошло давно, больше ста пятидесяти лет, по масштабам оно было не сильно большим, так что тут из мусорщиков никого не было, ввиду того, что останки кораблей давно и основательно почистили.

Корвет сканировал очередной беспорядочно вращающийся остов тяжелого крейсера аварского производства. Ни вооружения, ни двигателей в наличии не имелось. Последнее было хуже всего.

– Пустышка… – вздохнул Роев.

Это был уже сотый остов.

– Может, в другое место смотаемся? – предложил он.

– Нет. Тут должно быть нам нужное…

– Интуиция? – уточнил Владислав.

– Да, – подтвердила Эхинацея.

Владислав только пожал плечами. Он ничего не чувствовал в этом плане, впрочем, не особо и старался. Эхинацее виднее.

Впрочем, перемещения в свалке не были бессмысленными, и шла активная работа по маскировке корвета.

Конструктивных элементов было более чем достаточно, и ботовод ремонтных дроидов вовсю пахал. Срезались балки силового набора и приваривались на корпус «Бегунка». Корвет маскировали под малое грузовое судно, просто наращивая ему объем, благо необходимые знания имелись и рассчитать конфигурацию, да еще с использованием искина, не составило труда.

Через неделю визуально от корвета десятого поколения не осталось и следа. Вместо него сторонний наблюдатель мог увидеть непонятно как перемещающееся в космосе и каким-то чудом не разваливающееся от ветхости корыто в лучшем случае четвертого поколения. Битое, латаное-перелатаное, множество раз модернизированное…

Нашлось даже несколько развороченных башен с артстволами четвертого поколения, кои не забрали мусорщики из-за полной ремонтонепригодности. Видно, что стволы работали в буквальном смысле на расплав. Их, внешне чуть подлатав, тоже прилепили к фальшкорпусу, а то корабль, даже торговый, без вооружения это подозрительно. Осталось только движки найти.

И нашли-таки. Понятно, что далеко не целые, более того, разобранные на запчасти, мусорщики стянули все, что только можно было продать в качестве запчастей. Взглянув на тот лом, что собой представляли эти двигатели, Роев сильно сомневался, что даже из десятка можно собрать один рабочий, собственно, потому они тут и остались, о чем и сказал, добавив:

– Мусорщики также решили, что восстановить их будет себе дороже, потому ободрали.

Собственно, так оно и было. Анализ искина подтвердил, что если собрать из этих запчастей двигатель (при этом большей части деталей придется пройти процедуру восстановления, а некоторые элементы и вовсе потребуется изготовить заново, благо ремонтные возможности корвета позволяли), он будет не столько создавать тягу, сколько жрать топливо как не в себя.

– Но нам ведь и не нужно, чтобы двигатель полноценно работал, – заметила на это Эхинацея. – Нам от него только выхлоп и требуется, ну и чтобы не взорвался в самый ответственный момент.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Владислав.

Так что из металлолома был собран-таки относительно рабочий двигатель, причем не один, а целых пять, и воткнуты в корму бутафорской конструкции. После чего были проведены ходовые испытания, и, как они показали, двигатели полностью выполнили свою роль, загрязняя выхлоп двигателей десятого поколения. Причем каждый из двигателей делал это по-своему. Теперь средства контроля показывали, что выхлоп принадлежит блоку двигателей пятого-шестого поколения. И если чередовать работу двигателей, то можно было замаскировать корабль под пять меток.

– То, что доктор прописал, – обрадовался Владислав, когда выяснился этот момент. – Теперь можно к узкоглазым лететь.

И они полетели.

20

Добираться до пространства оширцев пришлось по изрядной загогулине, по времени затратив больше трех месяцев, чтобы в принципе невозможно было отследить их путь. То и дело менялось количество двигателей, что маскировали «инверсионный» след корвета.

Предосторожность была не лишней, так как чем ближе оказывались цивилизованные территории, то есть окраинные системы Содружества, тем больше кораблей встречалось в космосе. Сначала это были различные шахтеры, потом грузовики, мелкие торговцы.

Не стоило забывать о пассивных системах наблюдения за пространством, что установили различные государства и корпорации для наблюдения за периметром своей зоны влияния. Потому псионы делали все, чтобы создавалось впечатление, что на одном отрезке летит один корабль, а на втором – другой. Ну и направление движения меняли иногда на противоположное. Благо что такие системы фиксировали и ориентировались большей частью именно на выхлоп двигателей, что являлся уникальным для каждого корабля, почти как отпечатки пальцев для человека или скорее шум подводной лодки. Потому достаточно легко было отличить один корабль того же класса и размера от другого.

Владислав вообще считал, и недавно усвоенная «аналитическая» база знаний подтверждала, что производители специально «маркировали» двигатели, и, как их ни регулируй, определенный спектр все равно будет проявляться.

А учитывая, кто за ними охотится – те самые производители двигателей, маскировка выхлопа была особенно важна.

Впрочем, помня о датчиках пассивной фиксации трафика движения кораблей в системах и не желая светиться, как чужаки, врываться на своем корабле в пространство оширцев сразу псионы не стали. Пользуясь легендой свободных торговцев фронтира (только там такое старье еще может летать на свой страх и риск), они сначала прибыли на официальную торговую станцию, с которых оширцы вели торговые операции с внешним миром.

– Цель прибытия? – поинтересовался сотрудник таможенной службы, после того как был дан запрос на стыковку.

Чем хороши оширцы, так они не интересовались такими скучными мелочами, как порт приписки, кто владелец и прочей канцелярщиной. Есть что продать по низкой цене, а еще лучше хочешь что-то купить, то добро пожаловать.

– Торговля. Точнее продажа корабля, – ответил Роев таможеннику.

– Принято. Добро пожаловать в Директорат Ошир, и да пребудет с вами милость Руманга…

Станция, называющаяся «Завет Руманга» (кто это такой и чем славен, псионов в принципе не интересовало, так что они не глядя сбросили в мусор все пришедшие спам-агитки), была огромна, обслуживала тысячи судов самых разных классов. Шахтерская «Шадоу» по сравнению с этой была просто карликом. Впрочем, оно и понятно, на «Завете Руманга» велись торговые операции целого сектора директората, так что грузопоток впечатлял.

Снова в полный рост встала проблема отсутствия нейросети, так как без нее было проблематично зарегистрироваться на рынке и выставить лот, не говоря уже об отсутствии счета. Даже их ментальные способности тут не могли помочь. Задурить голову человеку это одно, но вот электронную систему уже не одурачить. А все финансовые операции идут через нее или под протокол, а, не имея нейросети, функция «под протокол» у контрагента не активируется.

– Нужно найти подставное лицо, – сказала Эхинацея.

– Да, иначе никак. Прогуляюсь по кабакам, может, чего попадется подходящее, – согласился Роев.

Владислав пошел «гулять», но не прошагал он и ста метров по коридору от шлюзовой камеры, как оживленно переговаривающаяся компания из восьми человек, по виду обычных техников, шедшая навстречу как бы по своим делам и не обращающая на него внимания, в один момент преобразилась и затолкала Владислава в какой-то тесный закуток. Раньше тут стояли в режиме ожидания различные технические дроиды, вроде уборщиков, ремонтников или что-то в этом роде.

Владислав на какой-то миг даже опешил от стремительно произошедшего действа, опять сказался оглушающий пси-фон множества людей, и он оказался не готов к столь наглому нападению. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Опасности гопники не представляли.

«Вы-то мне и нужны, – с усмешкой подумал Роев. – Что называется, на ловца и зверь бежит, не придется даже самому шариться по этой ржавой консервной банке».

– Ну че, мужик, прояви человеческое сострадание и перечисли в фонд помощи умственно отсталых все, что у тебя есть под протокол, – произнес один из них, наставляя на жертву станнер.

Остальные также достали различное шоковое оружие.

– То есть это вы умственно отсталые?!

Роев не выдержал и рассмеялся. Ему в этот момент вспомнился эпизод из «Двенадцати стульев», где несколько здоровых бугаев в доме престарелых изображали из себя сирот и жертв голодомора.

Бандиты на смех Владислава напряглись, кто-то уже собирался стрелять, осознав, что что-то идет не так, но было поздно. Роев нанес сильный ментальный удар по мозгам гоп-стопщиков, и те «поплыли», стали ронять оружие и, хватаясь за головы, начали падать на пол.

– Были бы деньги, обязательно бы перечислил просто за оригинальность идеи. Ведь не просто просите подарить за красивые глаза, а даже фонд какой-то учредили… Но денег у меня нет, да и вам теперь они уже не нужны.

Владислав принялся считывать поверхностные мысли разбойников в поиске реального главаря. Они далеко не всегда светятся на первых ролях. Нарывается, как правило, туповатая «торпеда» внушительных размеров для подавления воли к сопротивлению у жертвы, что в случае сложностей с законом, буде те возникнут, и схлопочет основные неприятности, а в сторонке останется реальный главгад, этакий плюгавенький заморыш, но умный. Так и в этом случае главарем оказался какой-то щуплый крысеныш.

– Ну и за то, что такую комнатку арендовали, тоже стоит вас поблагодарить. Пообщаемся, так сказать, без лишних глаз с толком и расстановкой…

Роев хотел понять, действует бригада самостоятельно, или же она часть более масштабной структуры. Если последнее, то плохо. Пропажа этой группы приведет к переполоху с шумными поисками, что в свою очередь может привлечь внимание охотников. Ведь они знают, что у псионов нет нейросетей и им нужны посредники для взаимодействия с остальным миром.

– Да сегодня просто праздник какой-то! – воскликнул Владислав, заглянув в мозги вожака. – Не иначе фортуна подфартила!

Бандиты, как оказалось, были независимыми или на жаргоне – гастролеры. Мотались от станции к станции и разводили на бабки разных лохов, смываясь прежде, чем ими заинтересуются правоохранители или местные бугры, которым они и не думали скидывать долю с дохода.

Роев привел бандитов в чувство и, активно с ними общаясь, дабы не привлекать внимание угрюмым видом пленников местных эсбэшников, двинулся с ними обратно на корабль.

– Быстро ты, – удивилась Эхинацея.

– Ага! Я даже расстроился…

– Чему?

– Неужели так сильно похож на лоха? Надо в зеркало посмотреться…

– Просто зарвались и потеряли берега. Численный перевес опять же…

– Ладно, считай, что твоя психологическая терапия помогла и я вновь считаю себя брутальным крутяком, – усмехнулся Владислав. – Принимай гавриков! Парочку оставим для ведения финансовых дел, а остальных на корм. Я вот думаю, не иначе как удача сработала, хоть мы и не подумали к ней обращаться…

– Целенаправленно – нет, но не значит, что мы не обратились к ней подсознательно, – заметила Эхинацея.

– И она сработала даже лучше, чем если бы мы задействовали соответствующую пси-технику напрямую. Хм-м, что-то в этом есть.

21

Дальше было дело техники. Используя подставных лиц, в местной сети зарегистрировали корабль, благо с этим не возникло никаких сложностей, цену сильно не задирали, поставили такую, что дешевле только даром, тем более что внешний вид и заявленные тактико-технические характеристики соответствовали друг другу.

Все делалось в расчете на то, что кораблем заинтересуются в первую очередь местные не сильно богатые оширские купцы, работающие самостоятельно на внутренних рейсах директората, где использовался такой вот разваливающийся от старости хлам.

Но даже такие показатели «Бегунка» были по местным меркам очень даже ничего, потому как зачастую продавался и, как ни странно, охотно покупался совсем уж убитый в ноль хлам, чего только стоят корабли второго поколения.

Роев на это только головой покачал. Ведь пока корабль второго поколения сделает один рейс, корабль третьего поколения обернется трижды, четвертого все восемь-десять, а пятого – пятнадцать-двадцать раз. Но если используется такое старье, значит, это все же выгодно.

Видя такое дело, псионы не переживали, что ждать придется долго, такой товар не залеживался. Что, собственно, подтвердили первые запросы, пошедшие буквально спустя пять минут после выставления лота на продажу.

Всех потенциальных покупателей, прежде чем проводить встречу, псионы проверяли по галосети, чтобы это были именно мелкие купцы, работающие с отдаленными оширскими мирами, в одном из которых и планировалось залечь на дно, причем в буквальном смысле этого слова.

В итоге в их сети попался некто Юлм Люмай – торговый представитель одной из местных сект, что пожелал приобрести судно и, естественно, тут же попал под ментальный пресс Эхинацеи. И покопаться в его голове пришлось порядочно. Работать пришлось тонко, так как торговец обладал не только ментальной защитой, но в его мозгах к тому же стоял хороший ментальный блок.

Так и выяснилось, что главы оширских сект широко балуются ментальными техниками контроля своих подчиненных.

– Одно хорошо, блок в большей степени поставлен на верность хозяину, а мы эту верность оспаривать в принципе не собираемся, – сказала она.

Провели сделку купли-продажи, загрузили «Бегунка» контейнерами с каким-то хламом, что Люмай решил продать в нищих системах, благо, когда конструировали фальшборт, псионы предусмотрели возможность загрузки грузовых контейнеров. После чего сразу же отправились в рейс.

Правда, пришлось принять местную команду, но с ней проблем не предвиделось – их тоже взяли под ментальный контроль, и вели через них все необходимые переговоры.

– Кстати, не придется мучиться с добычей необходимого генома для клонов, если мы все-таки их решим сделать… – отметил Роев.

Вот и система прибытия.

– Подходит, – сказала Эхинацея.

Планета действительно подходила в том плане, что на ней было всего тридцать процентов суши, а все остальное – океан.

– Загадили его, правда… – просмотрев химические данные воды, сказал Роев.

– Ну, нам эту воду не пить, а для «Золотой рыбки» это даже хорошо. Столько всяких тяжелых металлов и прочей необходимой химии растворено.

– Тоже верно, – согласился он.

Почему биосферу до сих пор не почистили, хотя в этом нет ничего сильно сложного? Причин хватало, и главная из них та, что планету делили сразу десяток сект или корпораций. Процедура к тому же была не из дешевых, а из-за противостояния сект-корпораций между собой они никак не могли договориться, а кто-то один вкладываться в экологию не хотел, хотя бы из-за того, что бессмысленно – опять все загадят.

Ну а дальше началось тщательно подготовленное театральное представление. Через оширский экипаж Эхинацея сразу после выхода из гипера разыграла аварийную ситуацию и начала якобы неконтролируемый вход в атмосферу планеты.

– Мы падаем! А-а-а!!!

Люмай грязно ругался, в отчаянии рвал на голове жиденькие, но очень густо смазанные маслом волосенки и проклинал себя за покупку этого куска металлома, и мог только наблюдать, как почти у самой поверхности опаленный плазмой корабль взорвался, а его остатки рухнули в океан.

Экипаж из оширцев псионы решили оставить себе. Не убивать же их? Может, еще пригодятся… А то местные менталисты, после того как выяснится, что нейросети ничего не зафиксировали о времени, проведенном на грузовике, и причин взрыва, могли покопаться в их головах и найти то, чего находить вовсе не следовало.

Корвет, сбросив фальшивый корпус и включив на полную энергощиты, вошел в воду, в одно мгновение превращаясь из космического корабля в подводную лодку, тем более он был рассчитан на такой финт. После чего корабль пошел на глубину и лег на дно в одной из глубоководных впадин, где и затаился.

– Меня даже как-то внутренне отпустило, – признался Владислав, спустя минуту после того; как «Бегунок» лег на дно. Роев действительно почувствовал, словно с его плеч сошла какая-то тяжесть и нервное напряжение, даже дышать стало свободнее.

– Меня тоже… Значит, мы все-таки ушли.

22

Стоило только убедиться, что планетарные власти (точнее владельцы корабля, так как единой структуры управления планетой не было) даже и не думают вести какие бы то ни было поиски останков корабля или спасательные операции на месте крушения и что-то поднимать, просто плюнув на катастрофу и последствия (подобное ЧП не первое и не последнее, учитывая степень износа используемых кораблей), а значит, опасаться в принципе нечего, Эхинацея вывела «Золотую рыбку» из грузового отсека «Бегунка» и отправила кормиться и расти. Впрочем, далеко она не отплывала, готовая в любой момент в случае любой опасности вновь юркнуть в грузовой отсек, чтобы смыться с планеты (если к тому моменту, конечно, сможет в него влезть).

Но просто так плавать и кормиться Эхинацея, естественно, не собиралась. Она прихватила с собой двух женщин из оширского экипажа «Бегунка», собственно, их всего две и было, поместив их в ложементы, держа в бессознательном состоянии. Предварительно у них изъяли нейросети.

– Не волнуйся, ничего плохого с ними не будет, Рой, – заверила Эхинацея, почувствовав его неудовольствие. – Я немного усовершенствовала процесс выращивания клонов, так что они мне нужны лишь на начальной стадии, потом я их верну. Если что и пойдет не по сценарию, то медкапсулы их быстро приведут в норму.

– Хорошо… – Владислав облегченно выдохнул. Все-таки одно дело в бою уничтожать противника, и совсем другое вот так, пустив на эксперименты.

«Это у меня, наверное, своеобразный психологический заскок образовался, потому как сам в свое время был подопытной крысой, причем в ее же руках, и теперь спасаю от подобной участи других», – подумал он с невеселой усмешкой.

Роев остался на корвете. Оставшийся оширский экипаж погрузили в стазис в медкапсулах, благо их на всех хватило, даже еще осталось, и теперь ему в принципе никто не мог помешать как следует отдохнуть. А это требовалось сделать, несмотря на имеющуюся псионическую силу, что восполнялась достаточно быстро, наполняя тело бодростью, но чисто эмоциональная усталость постепенно брала свое, и в какой-то момент он рисковал сорваться. А раздраженный псион – это… все равно что граната без чеки в руках обезьяны.

Впрочем, долго разлеживаться Владислав не стал. Это было не в его характере. Более-менее придя в норму, он решил продолжить развитие своих псионических возможностей, а именно – такой их аспект, как выход из тела.

Ведь это такие перспективы! Фигурально выражаясь, можно, оставаясь на месте, заглянуть за угол, пробраться по какому-нибудь техническому лазу или вообще протиснуться внутри трубы водоснабжения и…

«…И посмотреть, как девки моются, – хохотнул Роев, осознав, что его откровенно понесло не в ту степь. – Не иначе, длительное воздержание сказывается. Но ничего, скоро Эхинацея вырастит себе клона, и я буду с ностальгией вспоминать об этих спокойных временах…»

Эта техника на порядок результативнее, чем ощущение пространства. Оно более адресное, что ли. К тому же другой псион даже средних возможностей, при использовании ощущения пространства, может закрыться и стать своеобразным невидимкой, прямо как дарт Сидиус, будучи главным ситхом, сидел под носом у не менее главного джедая магистра Йоды. И только визуальное обнаружение физического тела противника во время проведения разведки местности методом выхода из тела может оградить от беды.

Опять же ощущение пространства зачастую не дает конкретики. К примеру, псион может ощутить, что да, там за поворотом, находится десяток дроидов, вот только разобрать, какие из них боевые, а какие просто ремонтные, он уже может не всегда.

Экспериментировать было откровенно страшновато. Отлет души от тела ассоциировался со смертью, потому, наверное, ничего не получалось. Инстинкт самосохранения не позволял, фигурально выражаясь, подходить к краю пропасти, и душа отчаянно цеплялась за энергоструктуру физического тела.

Требовался какой-то толчок, что позволит пересилить страх.

Да и остальные рисковые пси-техники, взять ту же телепортацию, выполнялись Владиславом с Эхинацеей в экстремальных ситуациях, когда псионы находились на грани смерти, и тут уже просто не было выбора. Сейчас же угроза жизни отсутствовала, а вместе с ней и стимул.

Но это никуда не годилось. Если осваивать все пси-техники в таком рисковом режиме, то однажды можно фатально ошибиться. Пока везло, но везение не вечно. Да и слабо он как-то представлял себе ситуацию, при которой экстренно потребуется овладеть техникой выхода из тела. Так что ж теперь, вообще ее освоить не удастся?

– Как успехи? – поинтересовалась Эхинацея, в очередной раз проплывая мимо затопленного корвета, чтобы немного поболтать и получить дополнительные пайки для подопытных. – Вышел из себя?

– Еще как! – воскликнул Роев. – Давно я так из себя не выходил! Так вышел из себя, что разворотил всю свою каюту и матерился, наверное, минимум полчаса, прежде чем пришел в себя!

Эхинацея на эту эскападу только заливисто рассмеялась.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то пока никак.

Владислав рассказал ей о своих мыслях насчет их развития именно в экстренных ситуациях.

– Это правда. Мы как гордые птицы под названием еж, о которых ты говорил, пока нас не пнут – не полетим, – сказала подруга.

– Ага, что-то вроде того.

– И я тебе помочь не могу, мой опыт, прямо скажем, тот еще экстрим…

– Да уж, это действительно слишком радикальный метод овладения техникой… – ответил Роев, при этом его всего аж передернуло. – А у тебя как продвигаются дела?

– А у меня все отлично. Суррогатным матерям внедрены наши клетки, так что сейчас пошел процесс развития плода клонов. Я ментально корректирую их развитие, чтобы они имели высокий пси-потенциал, а то наши оригинальные организмы, как ты помнишь, подверглись хирургической корректировке, чтобы достигнуть таких показателей.

– Хм-м… возникло у меня вдруг такое чувство, что ты еще что-то задумала…

– Что? – невинным тоном поинтересовалась Эхинацея.

– Вот и мне интересно знать, «что»? Колись давай, экспериментаторша! – потребовал Владислав.

– Не, сюрприз будет.

– Мне уже как-то не по себе от твоего возможного сюрприза…

– Не боись, все будет отлично!

– Для кого? Я хоть в обморок падать не буду от недостатка крови в голове, когда некая часть ею наполнится, перейдя в рабочее состояние? – с ехидством поинтересовался Роев.

– Ха-ха-ха!!! – засмеялась она, получив картинку от Владислава, что он ей передал, предполагая, какой именно «сюрприз» заложила она в его клон.

А представил он статуэтку, что ему подарил двоюродный брат, ездивший в командировку куда-то в Африку. А у этой статуэтки мужское достоинство больше самого носителя этого достоинства.

– Хм-м, если верить психологам, то это твое желание. Что ж, так тому и быть, доработаю твой клон в данном направлении, благо с этим никаких проблем нет.

– Эй!

– Не волнуйся. В обморок ты падать при этом не будешь! Я для этого добавлю в тело небольшой кровеносный мешок, что будет передавать необходимое количество крови в данную часть тела. Хотя таким длинным, как у статуэтки, я, так и быть, его делать не буду, но в половину от нарисованного вполне…

– Эхи!! Не смей! – даже испугался Роев.

– Ха-ха-ха!!! – снова засмеялась она, удаляясь от корвета.

– И ведь сделает…

– О да!

Роев усмехнулся и вновь попробовал сосредоточиться на псионической технике выхода души из тела, но не получалось. На этот раз мешали фантазии эротического характера.

– М-да уж…

Но постепенно разум очистился, и Владислав предпринял очередную попытку. А потом еще и еще…

23

Роев давно потерял счет попыткам, прежде чем что-то начало выходить, а точнее он сам начал выходить из своего тела, без повторения того первого «выхода из себя», когда он, потеряв над собой всякий контроль и впав в настоящее бешенство, действительно разворотил каюту, плавил дыры фаерболами, сминал переборки, швырялся вещами с помощью телекинеза…

Правда, в первый раз долго вне своего тела Владислав не пробыл, потому как от неожиданности, что наконец получилось, он растерялся, даже испугался и вернулся обратно.

– Ух ты, ё-моё, получилось…

Радости как таковой не было, просто возникло чувство усталого удовлетворения. Тем более что поделиться своей радостью от успеха было не с кем, Эхинацея уплыла куда-то далеко от «Бегунка», о чем заранее предупредила. Все-таки ей стало скучно наматывать круги возле корвета, и ее потянуло исследовать океаны и моря планеты, а точнее оставшуюся стойкую к токсинам живность.

Результат удачного опыта требовалось немедленно закрепить, что называется по горячим следам, пока не сбились ощущения, и после короткой медитации успокоившую нервную систему и выровнявшую ментальную составляющую, Владислав вновь выглянул из телесной оболочки в виде чистой энергетической составляющей своей сути, для удобства прозываемой душой. Он увидел себя со стороны, возлежащего в ложементе с закрытыми глазами, и это было… странно.

О чем-то подобном он неоднократно слышал еще дома, на Земле. Множество людей, находившихся между жизнью и смертью в момент клинической смерти, рассказывали, как смотрели на себя со стороны, описывая то, чего не могли увидеть, например процесс оперирования.

Стало как-то неуютно. Трудно описать возникшее ощущение, когда, по сути, нет ни одного органа для фиксации этих самых ощущений.

От греха подальше Роев поспешил вернуться.

Но что это?

Тело словно стало чужим и не хотело принимать душу обратно. Стала иссякать энергия.

Владислав запаниковал, но быстро взял себя в руки.

«Почему идет отторжение?» – спросил он себя.

Приглядевшись к телу, Владислав понял, что нет дыхания и не бьется сердце. Тут же пришло решение проблемы, требовалось запустить сердце.

Телекинетическое воздействие на сердце, давление на легкие – и вот организм заработал и душа словно сама втянулась в телесную оболочку.

– Уф-ф… Для первого раза более чем достаточно, – прохрипел он после того, как сделал сиплый надсадный вздох.

Сердце бешено колотилось в груди, разгоняя застоявшуюся кровь.

– С этим нужно что-то делать, прежде чем повторять опыт.

Эта пси-техника оказалась с большим подвохом, и как этот подвох преодолеть, было не очень ясно.

«Устроить искусственную вентиляцию легких и прокачку крови?» – подумал он.

– Нет, – отрицательно мотнув головой, уже вслух сказал Роев. – Необходимого оборудования в экстренной ситуации под рукой может и не оказаться, а терять прежнее тело каждый раз, когда придется покинуть свое тело, совсем не дело, слишком уж расточительно. Так что не будем искать легких и простых путей, ибо сказано кем-то мудрым, что иная простота хуже воровства… В конце концов, лежат иные тела в коме без всякой внешней поддержки и в ус не дуют, вполне себе дышат самостоятельно и сердце само бьется, так что и мне по данному пути нужно идти.

И начались выматывающие опыты, по степени опасности сравнимые с танцем на минном поле. Одна ошибка – и…

Роев осторожно покидал собственное тело, чутко следя за его состоянием. Поначалу все было нормально, но стоило только оборваться некоей связующей нити, соединяющей тело и душу, и вот тело начинало умирать, останавливались процессы в мозгу, а следом переставали работать легкие и сердце, хотя в чисто медицинском плане все должно быть наоборот. И как Роев ни бился над ситуацией, исправить он ее не мог. Ну не желало тело функционировать без наличия в ней души, хоть ты тресни.

– Но ведь коматозники дышат! – ярился он после очередной неудачи. – Что не так?!

«Может, то, что, несмотря на потерю сознания, душа все равно остается в теле? Не зря же у них мозговая активность фиксируется, пусть и слабовыраженная, – подумал Владислав. – А те коматозники, что лишились души, как раз лежат подключенные к системам жизнеобеспечения…»

– А как тогда другие псионы выходят из тела и не имеют проблем?!

То, что другие псионы могли выходить из тела и возвращаться спустя продолжительное время, говорило, что это возможно, нужно только понять, в чем загвоздка. Ситуацию осложняло отсутствие знаний и учителей.

Конечно, Эхинацея в свое время много чего выяснила о псионах, когда узнала о своем даре и решила развивать его, но в открытых источниках все не говорят. Более того, вполне вероятна ситуация, когда в пласте правдивой информации закладывается деза, которая если не обнуляет истинную информацию, то сильно ее искажает.

Хотя, с другой стороны, зачем, задавался вопросом Роев. Ведь псионы узнают все, что необходимо, из своих баз данных.

«Узнать-то узнают, только получив сетку и базы, эти псионы становятся подконтрольны государствам, а точнее корпорациям, что и рулят всем Содружеством», – подумал он.

– Может, все дело как раз в нейросети? Она заставляет работать сердце и поддерживает тело живым, пока душа гулять изволит?

Обдумав мысль со всех сторон, Роев пришел к выводу, что так оно, собственно, и есть, нейросеть и есть та аппаратура, что поддерживает жизнь в теле, только она внутренняя, а не внешняя, и это было крайне печально.

Когда вернулась Эхинацея после очередного своего вояжа, Владислав поведал ей о своих успехах и открытиях.

– Паршиво… – сказала она. – Но, похоже, что ты прав. Не зря ведь нейросети в зависимости от назначения добавляют людям те или иные характеристики: сила, скорость реакции, прочность костяных тканей и так далее. А как твой симбионт? Может, возложить поддержание жизнедеятельности на него? Он ведь, по сути, живой аналог нейросети… вплоть до того, что тоже усиливает костную ткань, реакцию, ускоряет очищение организма от токсинов…

– А мой симбионт дезертир, – хмыкнул на это Роев. – Стоит только телу начать откидывать копыта, как он начинает собирать манатки, чтобы искать новое пристанище.

– Паршиво… – повторила она.

– Но мысль интересная, – задумался Владислав. – Нужно над ней поработать. Может, удастся как договориться. Надо провести дополнительные эксперименты… Ну а ты как? Что-то тебя в этот раз особо долго не было. Возникли проблемы, или может, мне начать ревновать?

– Э-э… – аж опешила от такого наезда Эхинацея и как-то растерянно спросила: – К кому?

– Ну не знаю… может, тут свои киты водятся?

– Вот же ты…

– Или ударными темпами вырастила себе клона и гуляешь где-то, – прохрипел Владислав, когда его начало душить.

Удушение вообще стало любимой забавой Эхинацеи.

– Еще не вырастила.

– Как вообще успехи в этом направлении?

– Да я, собственно, вернулась больше для того, чтобы возвратить суррогатных матерей, они мне больше не нужны. Так что получи и распишись, они в целости и сохранности.

И прямо перед Роевым в каюте возникли два женских тела.

– Ты меня не провоцируй прелестями, а то не посмотрю, что они в бессознательном состоянии… сама ведь знаешь, сколько я тут один болтаюсь без женского внимания. Оприходую сразу обеих, аки спящих красавиц.

– Извращенец! – притворно возмутилась Эхинацея.

Про провоцирование, конечно, было лишь шуткой. Привлечь два обнаженных женских тела не могли, хотя бы просто из-за следов истощения. Кожа да кости. Причем на животе кожа была очень уж растянута, словно медуза какая-то расплылась, что говорило о том, что Эхинацея развивала клонов до максимально возможных размеров, прежде чем извлекла их из утробы и поместила в специальную биокамеру, для дальнейшего роста.

– Ты что, их совсем не кормила, что ли?

– Кормила…

– Ладно, сейчас отправлю их в медблок, разбужу медика, пусть он их подлатает и спать уложит. А ты рассказывай, что делала?

– Да ничего особенного. Решила в одном море устроить водорослевую ванну, а то биомассы для пропитания откровенно не хватает, и чем дальше, тем голоднее будет. А «Золотой рыбке» расти надо. Заодно и океан почистим от химии и металлов, что эти водоросли в себя впитают, – рассказала Эхинацея.

– А внимание к себе не привлечем? А то вот удивятся аборигены такому буйству природы. Ее понимаешь усиленно гнобят, травят почем зря, а она ведет себя словно удобрений добавили.

– Не думаю. Решат, что это естественный процесс, типа эволюционная мутация, так как водоросли я изменила местные. Удивительно, что они сами ничего подобного даже не пытались сделать, ведь затраты совсем небольшие. А там всяких рачков типа креветок добавим. Будет вкусно, питательно и полезно.

– Ну, тебе виднее…

24

Вновь начались опасные и утомительные эксперименты, вот только «уговорить» мозгового червя симбионта поддержать жизнедеятельность тела при выходе из оного души оказалось даже сложнее, чем, собственно, добиться этого самого выхода.

Симбионт был как-то завязан на ментальную составляющую души, и ее исчезновение приводило к тому, что мозговой червь решал покинуть носителя. При том, что даже очень тяжелое ранение, по сути смертельное, не провоцировало побег, а наоборот симбионт всячески пытался сохранить жизнь носителю. Это было явно инстинктивное поведение, а инстинкт – базовая программа.

«Если этот червь является разработкой древних, то они явно не доработали свое творение», – с раздражением после очередной неудачи думал Владислав.

– Или же все дело в самостоятельном эволюционном развитии организма в течение многих тысяч лет, неудивительно, что за это время какие-то заложенные функции были сброшены и организм вернулся к изначальной базовой составляющей…

Но в мире ничто никуда окончательно не исчезает, особенно если дело касается генетики. Так курицу вполне можно сделать вновь зубастой, какими были ее предки динозавры, которым зубы стали не нужны и остался только клюв. Так и тут, незадействованная функция скорее перешла в глубоко спящий режим, осталось ее только разбудить.

«Надо как-то убедить симбионта, что покидание тела душой это не смерть, а своего рода тяжелое ранение и что следует продолжать поддерживать жизнедеятельность тушки», – подумал Роев.

Это и составляло основную сложность, так как в псионическом плане мозговой червь практически не ощущался и на ментальное программирование не поддавался, что было в общем-то логично, иначе другой псион мог легко отдать приказ симбионту или через симбионта его носителю.

– Нужно выработать ему условный рефлекс, – предложила Эхинацея во время очередного возвращения.

– И как ты себе это представляешь? – спросил Владислав.

– Перед покиданием тела нужно нанести этому телу достаточно серьезное ранение…

– Чтобы симбионт занялся излечением и не обратил внимания на исчезновение души?

– Угу. Ну и чтобы он понял взаимосвязь между излечением ранения и возвращением души.

– В конечном итоге остановка работы сердца будет восприниматься им как ранение…

– Именно. Симбионт будет поддерживать работу сердца, «зная», что душа, в конце концов, вернется.

– Бр-р… – поежился Владислав. – Никогда не понимал мазохистов, а именно этим мне и предстоит заняться, причем в тяжелой форме…

– А никто не говорил, что будет легко.

– Да уж… Что ж, никаких других идей все равно нет, так что придется заняться дрессировкой мозгового червя, – согласился Роев.

Энергозатратные тренировки дико выматывали и удовольствия точно не добавляли, ведь приходилось наносить себе довольно серьезные раны, а Владислав к почитателям садо-мазо никак не относился, но мало-помалу через кровь и боль (заблокировать чувствительность не проблема, но тогда симбионт не воспримет ранение как серьезную угрозу жизни носителю) что-то стало получаться. И чем дальше, тем сильнее был прогресс в дрессировке мозгового червя.

Наконец настал момент, когда больше не требовалось наносить себе увечье. При выходе души из тела симбионт принимался за поддержание жизнедеятельности своего носителя. Это был один из самых непростых периодов жизни Владислава, хуже только операционные вмешательства, когда он был подопытным Эхинацеи, и то не факт.

Находясь вне своей телесной оболочки, Роев исследовал все закоулки корвета, куда в обычном состоянии даже и не подумал бы заглядывать. Более того, не всегда дотягивало ощущение пространства. При этом скорость перемещения из одного конца корабля в другой была практически мгновенной, и не требовались никакие лазейки, душа могла свободно проходить сквозь переборки, что, собственно, и служили ограничителями для пси-техники ощущения пространства.

«А как далеко я могу переместиться в пределах планеты?» – с интересом подумал он.

Но рисковать Владислав все же не стал. Даже за борт корабля выглядывать не рискнул. Проблема заключалась в том, что любое действие требовало расхода ментальной энергии, и как это ни странно, но восполнять ее получалось максимально эффективно будучи в телесной оболочке.

Тело, как выяснилось, играло роль своего рода трансформатора-преобразователя в понижающем режиме, впитывая в себя внешнюю «грубую» энергию, и преобразовывало ее в ту легкоусвояемую, что требовалась душе для питания и развития ментальных способностей. А если начать впитывать в себя энергию находясь вне тела, то можно было и перегореть. Так что и тут требовались тренировки или, правильнее будет сказать, своеобразная закалка, когда внешняя энергия перестанет наносить вред.

25

Через год Роев получил в распоряжение своего клона в оригинальном исполнении, то есть без всяких внешних изменений. На вид ему можно было дать лет восемнадцать, собственно, на этом этапе прекращался ускоренный рост и дальше тело клона росло-старело как обычное.

– Чего ты к нему присматриваешься, словно какой-то изъян пытаешься найти?

– Обман, кругом обман… – с тоскливым разочарованием в голосе произнес Владислав, хотя в чувствах было веселье.

– О чем ты?

– Да вот, кто-то грозился мне кое-что модернизировать в большую сторону, но что-то не сильно заметно… Как бы не меньше даже стало. Тебе нравятся маленькие?

Эхинацея засмеялась.

– А я так надеялся и ждал…

– У темнокожего клона будет как хочешь, может даже и больше! – сказала она, продолжая смеяться. – В конце концов, статуэтку ты показал негритянскую!

– Уже и не знаю, можно ли теперь верить…

– Ну если не знаешь и не веришь, то действительно сделаю вообще с мизинец! Причем в эрегированном состоянии!

– Верю-верю!

– То-то же!

И вновь начались эксперименты.

– Ну как ощущения? – спросила Эхинацея, когда Владислав впервые вселился в своего клона.

– Странные… более внятно ничего сказать не могу.

– Нигде не жмет?

– Ну это же не костюм, – усмехнулся он. – Но да, если сравнить с костюмом, то он сидит идеально… даже чуть просторнее. Уж точно не сравнить с теми ощущениями, когда приходилось брать под контроль чужие тела.

– Что, собственно, и требуется от клона. Что до просторности, то это эффект более развитого пси-потенциала. Одно дело хирургически увеличивать ментальные возможности и совсем другое генной инженерией.

– Намекаешь на то, что мне нужно переселяться в клона на постоянной основе?

– Было бы не неплохо. Думаю, твои пси-возможности возрастут если не на порядок, то в разы точно.

– Хм-м… Я, признаться, пока не готов лишаться оригинального тела.

– Сразу и не нужно. Клон надо развить. Для начала можно подселить в него симбионта. Тела клонов, конечно, прокачаны по максимуму: крепкие кости, ускоренная реакция, зрение, слух и все прочее, но то, что дает симбионт, тоже лишним не будет, особенно его способность лечения.

– Угу. Только вот… – задумался Владислав.

– Что?

– Знания…

– И что с ними не так?

– Да я вот только сейчас заметил, что ничего не помню из того, что закачано в живые флешки.

– Вот как? – удивилась Эхинацея. – Информация не встроена в энергоструктуру?

– Не то чтобы совсем ничего, скорее это можно сравнить с остаточными впечатлениями после прочтения книги или просмотра фильма. Помнишь общий сюжет, отдельные реплики, какие-то особенно яркие эпизоды, но вот чтобы помнить абсолютно все, этого нет, – объяснил он.

– Странно, я ведь помню все, что получила через нейросеть…

– Потому что через нейросеть идет запись в мозг, а значит, и в твою энергетическую матрицу, а у меня внешние накопители информации – с матрицей они не связаны.

– М-да, неприятно…

– Не то слово.

Роев вышел из тела клона.

– В энергетической форме существования знания также отсутствуют, – добавил он, вернувшись. – Раньше как-то не замечал этого момента, просто не до того было.

Роев вернулся в свое настоящее тело и после короткой паузы заявил:

– А теперь все знаю. Даже где-то забавно.

– Придется провести копирование знаний с помощью симбионта с оригинала в клона…

– Придется, если это вообще возможно. А ты свои клоны вырастила? – спросил Владислав, переключившись на другую тему.

– Нет еще. Все силы и внимание сконцентрировала на росте твоего, чтобы понять, получится ли вообще что-то.

С подселением базового симбионта проблем не возникло. Была опаска, что он тоже решит покинуть тело после того, как Владислав вернется в свое настоящее тело, но нет, остался и стал поддерживать жизнедеятельность носителя.

– Вот и замечательно! – обрадовалась Эхинацея. – Теперь можно и остальные доводить до ума.

И довела, так довела, что Владислава чуть до инфаркта не довела, когда он проснулся ночью от ощущения чужого присутствия в своей каюте и, открыв глаза, увидел рядом со своей койкой трех обнаженных девиц.

– Ё-моё! – воскликнул он, непроизвольно пытаясь отшатнуться назад.

– Привет, – произнесли они хором.

– Эхи?!

Роев включил свет в каюте.

– Я, – ответили девицы хором и засмеялись. – А ты еще кого-то тут надеялся увидеть?

– Нет.

– Точно?

– Абсолютно.

– Так и быть, поверю…

Девушки завертелись на месте, эротично выгибаясь, давая себя рассмотреть со всех ракурсов в самом выгодном свете. А посмотреть было на что.

Та, что стояла в центре, являлась точной копией прежней Эхинацеи, только молодая, лет восемнадцати, с грудью четвертого размера, этакие аппетитные булочки.

Та, что слева, представляла собой худощавую азиатку, сантиметров на пять-семь ниже ростом, чем оригинал, с острой грудью третьего размера.

Та, что стояла справа, была плотненькой негритянкой, наоборот сантиметров на пять-семь выше оригинала, с грудью пятого размера, чуть продолговатой формы, этакие дыньки…

В общем, девицы, что называется, на любой вкус и цвет. Лица при этом были неуловимо похожи, что, собственно, неудивительно, ведь генетическая база идентична и лишь модифицирована под расовую принадлежность, то есть раскосые глаза и тонкие губы у азиатки и более пухлые губы и широкий нос у негритянки.

– Уф-ф… ты смерти моей хочешь? И говори, через кого-то одну из них… а то хор производит странное впечатление…

– Ну как тебе? – спросила центральная – оригинальная Эхинацея.

При этом девушки-клоны обнялись, а потом и вовсе стали с томным видом касаться грудей и животов, как своих, так и друг дружки.

– Супер… – прохрипел Роев враз пересохшим ртом. – Что называется, мечты сбываются… Только откуда у тебя взялся геном для создания негритянки? Мы ведь с ними не контактировали.

– С поля боя. В одном из кораблей был кровавый след, ну я на всякий случай взяла образец, – ответила она через негритянку.

– Понятно…

Девушки стали приближаться к койке, азиатка и негритянка зашли справа и слева, а оригинальная Эхинацея двинулась через торец койки.

– Эхи?..

– Что? – плотоядно улыбаясь, спросила она – клон-оригинал, забравшись на койку и медленно двинувшись на Владислава, словно кошка.

– Ты чего это удумала? – нервно спросил он.

– А то ты не понял?

– Понял…

Азиатка и негритянка сели по обе стороны от него и начали водить руками по его груди, что было крайне возбуждающе.

– И чего тебе не нравится?

– Хм-м… очень даже нравится… вот только сразу с тремя… как-то это… В общем, не уверен, что потяну…

– Если что, твоего клона подтянем… Сразу в двух телах точно справишься.

– Хм-м… не слишком ли…

– Вот и попробуем!

Попробовали.

Получилось феерично. Испробовали все, на что только хватило их фантазии. Роев вполне потянул троих, так что привлекать на помощь своего клона не пришлось. Решили использовать его как-нибудь в следующий раз. К тому же уверенности, что справится с управлением сразу двумя телами, у него не было. Требовалось много тренироваться.

«И чем не повод для тренировки?» – подумалось ему.

26

Для службы разведки «Нейрокорпа» присмотр за «Гипердвигателькорпом» всегда являлся приоритетом наравне с производителями искинов. Ведь эти гиперкорпорации галактического масштаба являлись одними из немногих, кто имел достаточные ресурсы, чтобы где-нибудь в недрах своих секретных лабораторий создать аналог нейросети, так что за ними требовалось смотреть в оба глаза.

Благо, некоторые незадекларированные функции этих самых нейросетей, без которых невозможно полноценно жить в Содружестве, позволяли подглядывать за своими носителями, накапливать информацию, а потом при удобном случае сбрасывать.

Хотя глупо было думать, что контрразведка потенциальных конкурентов не знает или хотя бы не догадывается о подобных возможностях нейросетей, а потому не предприняли бы необходимых мер информационной безопасности.

В конце концов, исследовательские лаборатории можно устроить где-нибудь в отдаленных системах, где нет галосвязи, при этом доставка грузов будет осуществляться кораблями только лишь в одну сторону и уничтожаться, чтобы при возвращении не унести в своих потрохах пакеты информации. Поэтому мощнейшие искины последних поколений вели постоянный анализ всей получаемой информации: от запрашиваемых ресурсов до маршрутов перемещения кораблей «Гипердвигателькорпа» – в попытке выяснить, есть ли неучтенные секретные лаборатории.

Не раз и не два мегакорпорации пытались создать свои нейросети, особенно в начале своей деятельности, когда Содружество только-только формировалось, но каждый раз «Нейрокорпу» об этом становилось известно, и лаборатории конкурентов уничтожались, либо имитировался налет пиратов, атаковали армады государств-марионеток, а иногда доходило до прямых столкновений мегакорпораций, и тогда в космосе полыхали масштабные сражения, в которых принимали участие десятки тысяч кораблей.

В последнюю пару тысяч лет в этом плане было тихо, казалось, конкуренты окончательно оставили мысль создать свою версию нейросети, но внимания ослаблять все равно не стоило. Вдруг они затаились в расчете на то, что разведка «Нейрокорпа» расслабится? Ведь достаточно одной промашки, и «Нейрокорп» будет если не сброшена с высот могущества, то серьезно потеснена со своих позиций, что, естественно, неприемлемо.

И вот в последнее время у «Гипердвигателькорпа» началась сильная движуха, что не могло не привлечь внимания всех заинтересованных сторон. Ведь все присматривали за всеми. Та же «Искинкорп» также опасалась, что кто-то захочет разрушить их фактическую монополию. Естественно, что у их продукции также имелись функции слива получаемой информации.

Сначала поступает сообщение об обнаружении сети Звездных Врат одной из цивилизаций древних.

Началась охота за источником первичной информации, что мог поделиться данными об этой сети с теми, с кем о ней, с точки зрения «Гипердвигателькорпа», делиться не стоило.

Охота вышла неудачной, теряется целый линкор, а потом в глубинах космоса и вовсе пропадает экспериментальный корабль.

Инфы от нейросетей членов экипажа нет, так как все происходило вне зоны доступа галосети.

«А если это все же операция прикрытия?» – думал Тацар Фанг, глава разведывательного отдела, курирующий надзор за «Гипердвигателькорпом».

Аналитические искины, кстати, давали довольно серьезный процент в пользу данной вероятности, что не могло не тревожить.

Дескать, корабль нес в себе все необходимое для создания секретной базы. То, что он объявлен погибшим, ни о чем не говорит. Ведь это же идеальное прикрытие. Пришлось начать процедуру более тщательной проверки. Где был корабль, что на него загружали. Но как бы тщательно ни проводилась проверка, ничего особо подозрительного обнаружить не удалось. Все операции были на удивление прозрачны и легко перепроверялись.

– Слишком легко…

В конце концов, часть членов экипажа как линкора, так и экспериментального корабля находят. Выясняется, что захват произвел некто Рой, который и является источником информации о сети Звездных Врат. И он является сильнейшим псионом.

После чего он исчезает, прихватив с собой несколько человек, чтобы с их помощью управлять спасательным корветом.

Начались поиски, но корвет нигде не объявился, как не обнаружены и его следы. В принципе неудивительно, если он тоже спрятался где-то в неизведанном космосе. Ищи его теперь.

Внимание Тацара Фанга зацепилось за одно из медицинских заключений, на первый взгляд никак не связанных с возможным обустройством секретной лаборатории.

Откомандированный на корабль аналитик Зарк Ламан получил странную травму головы. У него ни с того ни с сего в черепной коробке появилась аккуратная дырочка, словно пулевое отверстие. Но это была, конечно, не пуля, так как мозги не пострадали. Но факт зацепил.

– Что это?

Тацар Фанг углубился в отчет, составленный искином медкапсулы, в которой обследовался аналитик Ламан, и понял, что и с мозгами не все так просто. В тканях головного мозга были обнаружены странные следы и даже остатки чужеродной, но при этом нейтральной, не приводящей к отторжению организмом нейроткани.

Тацар Фанг встрепенулся, почувствовав, что нащупал ниточку.

Проводись лечение в медкапсуле хотя бы на одно поколение ниже – и эти ткани обнаружить бы не удалось.

С учетом наличия отверстия в черепе выводы получались однозначными и тревожными – некий паразит поковырялся в мозгах аналитика.

Что он там делал? Откуда вообще взялся?

– И произошло это в тот момент, когда корабль находился под контролем некоего сильного псиона Роя, захватившего «Секатор» и потом вложившего ментальную команду экипажу, заставив их улететь в глубины космоса так далеко, как это только возможно… Непонятно только, зачем оставил такой след?.. Выпустил из виду вследствие усталости от ментальной перегрузки мозгов? Вполне может быть…

Тацар Фанг знал не только то, чем занимались конкуренты, но и над чем работает родная корпорация. А она, помимо всего прочего, занималась еще и попытками создания биоимплантов. Все-таки имеется куча народа, у кого установка нейросети прошла криво и повторная установка стала невозможна. Не говоря уже о количестве неудачных повторных установок. Так почему бы не организовать постороннюю фирму, якобы конкурента «Нейрокорпа», что будет предлагать таким людям свой продукт, что позволит им вести полноценную жизнь. Дополнительная прибыль лишней не будет.

Эту версию следовало серьезно обдумать.

– Мозг, – голосом позвал Тацар Фанг, искина-аналитика, – нужно обсудить одну версию. Получи вводные данные.

Разведчик переслал медицинскую информацию по Зарку Ламану.

– Получил.

– Как думаешь, что это было?

– С высокой долей вероятности, ваш вывод о возможном копировании данных из мозга аналитика этим биологическим объектом верен.

– Для чистоты анализа в дальнейшем, не используй внешние источники информации. Они на данном этапе могут работать как деза и ввести в заблуждение, – распорядился Тацар Фанг.

– Хорошо.

– Я вот о чем подумал, а что если двигателисты сразу пошли по пути создания биологического аналога нейросети, потому мы и не поняли ничего? Не было заказов специфических материалов, как и строительства заводов по самостоятельному производству нужных компонентов.

– Вероятность такого весьма существенна, если принять как доказательство следы нейроткани в мозгу объекта.

– А чтобы не нашли, подрядили для этого дела один из фронтирных кланов… все-таки слежка за ними ведется по остаточному принципу.

– Хоть у меня согласно вашему приказу нет доступа к внешней информации, но все же считаю вероятность такого договора низкой. Подобные переговоры не прошли бы мимо нашего внимания.

– Но все же возможны?

– Да, на уровне считанных единиц процентов.

– Значит, будем считать, что двигателисты нашли возможность обойти наши системы слежения. Не стоит недооценивать противника.

– Как не стоит его и переоценивать, – заметил искин Мозг.

– В данном случае все же лучше переоценить. Ставки слишком высоки.

– Принимается…

– Итак, привлеченный клан якобы плотно занимается артефактами древних, тем самым залегендировав многочисленные рейды в глубинах неисследованного космоса. Под это дело много что можно подвести и спрятать… Вот и дочка главы этого клана, оказавшись сильным псионом, поставила не специализированную сетку для ментооператоров, а стала ученой… биологом. В нее вливали огромные средства, чтобы она в кратчайшие сроки достигла необходимого уровня развития.

– Подозреваете внешнюю подпитку?

– Да.

– В русле вашей гипотезы вероятность такого высока, – подтвердил искин.

– Изучив необходимые базы знаний, она отправляется работать в один из обнаруженных бункеров древних. И копались они с этой базой очень уж долго, вполне возможно лишь имитируя зачистку от живности, а вместо этого ведя соответствующие исследования.

– И опять-таки, обратная связь была, и мы имели все данные, чем именно она там занималась, – заметил искин.

– Или же это лишь верхний слой, а истина осталась покрыта мраком.

На этот раз искин промолчал.

– Правда, что-то пошло не так, – продолжил начальник разведотдела. – И очередной подопытный сбегает… причем не с пустыми руками, да еще на живом корабле – одной из разработок «Гипердвигателькорп»… Вполне возможно… И вот на тебе, один из ее подопытных в итоге копается в башке. Что думаешь?

– Ваша теория имеет право на существование… – нейтрально ответил Мозг.

– Но?..

– Но я все же считаю, что вероятность именно такого развития событий низка и в действительности все было так, как видится на первый взгляд. Что не отменяет факта копания неизвестного биологического существа в мозгах Зарка Ламана.

– Верно… – с некоторым разочарованием в голосе откинулся на спинку кресла Тацар Фанг. – В истории полно случаев, когда то, чего хотят добиться, целенаправленно вкладывая в проект миллиарды, получается у кого-то чисто случайно… как побочный продукт. Так же и тут вполне могло получиться. Как бы там ни было, дигателисты, найдя этого Роя, смогут получить в свои руки это нечто, что скачивает данные из головы жертв и передает их хозяину. Это прямая угроза для благополучия нашей «Нейрокорп». Мы должны найти его первыми…

27

Когда Владислав уже начал думать, что клоны оширцев не понадобятся, а Эхинацея вырастила оширку не только для себя, но и для Роева, ведь за все время пребывания на планете потребности появления во внешнем мире ни разу не возникло, они наконец-то потребовались.

Все из-за того, что «Золотой рыбке» из-за быстрого роста, а живой корабль достиг размеров корвета, это полкилометра в длину, и по коридорам уже можно было свободно ходить, а не протискиваться, как в кишке, стало остро не хватать микроэлементов для роста и наращивания брони.

– Если с белковой и углеводной пищей все было более или менее нормально, водоросли разрослись, а вместе с ними и всякие рачки с рыбешкой, так что даже добывающая деятельность аборигенов на объеме почти не сказывалась, то вот с металлами просто беда, – жаловалась Эхинацея.

Когда аборигены наконец заметили разрастание водорослей, а вместе с тем и всякой мелкой живности в одном из морей своей планеты, они, естественно, этому очень удивились, а еще больше обрадовались сей халяве и тут же начали добычу биоресурсов с целью их переработки в смесь, кою используют в картриджах для пищевых синтезаторов. Но водоросли росли очень активно, к тому же аборигены сами разнесли их по другим морям (чего псионы и добивались), так что всем хватало с избытком. Даже удивительно, что они сами до этого не додумались.

«Хотя, с другой стороны, на Земле тоже полно дурашлепства и наплевательства, – подумал Роев. – Загадили полпланеты, и убирать за собой никто не спешит».

– Что, совсем плохо?

– Хуже некуда. Того, что растворено в воде и впитывают в себя водоросли, катастрофически не хватает. Только на укрепление внутренней костной массы, на внешнюю броню уже нет.

– Неожиданно… Может, какие-то подводные выходы руд есть? – предложил Владислав после короткой паузы.

– Мне тоже приходила в голову эта мысль. Пробовала искать какие-то выходы руды, но глухо. Аборигены давно и полностью выработали все доступные источники ресурсов.

– Может, тогда корвет в дело пустим?

Вообще-то он все это время жил на «Бегунке». Все-таки обитать на живом корабле в момент, когда тот питается и активно растет, несмотря на то, что условия для жизни в нем стали куда как более шикарны, чем раньше, было откровенно не лучшим решением. Опять же псионические тренировки лучше проводить в спокойной обстановке, без ментальных помех, что нет-нет, да возникали у «Золотой рыбки». Но ради такого дела можно было пойти на жертвы и терпеть некоторые неудобства.

– Не хватит…

– Да ладно! Мы же ведь не собираемся из «Золотой рыбки» крейсер или тем более десятикилометровый линкор делать! Или я чего-то не знаю? А для размеров фрегата ресурсов с «Бегунка» более чем достаточно, особенно учитывая местные ресурсы.

– В том смысле, что это будет голодный паек. Сам посуди, сколько времени потребуется, чтобы его переработали бактерии и плесень. Для полноценного роста материал нужен в гораздо более концентрированном виде.

– Ну да… – согласился Владислав.

– Проблему решило бы, если как-то корпус можно было переработать в стружку, но таких возможностей у нас нет.

– Что предлагаешь?

– Не остается ничего другого, как искать внешние источники поступления металлов.

– И как ты себе это представляешь, Эхи? Вот так просто выйти и купить необходимые ресурсы мы не сможем…

– Не знаю. Нужно для начала провести разведку. Может, свалки какие-то есть. Вырастим биодроидов-носильщиков, те пророют подземные ходы и, не привлекая внимания, перетаскают нам все, что нужно.

– Вряд ли тут есть свалки, – не согласился Роев. – При такой нищете все ресурсы используются по максимуму.

– Да, пожалуй, ты прав…

Псионы крепко задумались.

О том, чтобы послать живой корабль добывать себе металлы самостоятельно в космос, грызть астероиды, не могло быть и речи. Во-первых, это засветка «Золотой рыбки» перед какой-никакой системой планетарной защиты, и неизвестным кораблем, появившимся из ниоткуда, естественно, заинтересуются все кому не лень, а там и до истинных врагов дойдет. Во-вторых, астероиды в системе все давно выработаны шахтерами, и в ближнем космосе болтается только пустая порода.

Вот для проведения более детальной разведки, чтобы на месте оценить возможности, и потребовались клоны-оширцы.

«Золотая рыбка» доставила их к берегу, на котором в последнее время стали появляться рыбацкие деревушки, населенные дряхлыми стариками, старухами и калеками, поймали и поспрошали рыбака-старичка. Тот знал не сильно много, местная социальная религиозно-сектантская система вообще как-то не способствовала умственному развитию и любопытству своих членов (так что средний показатель интеллекта держался в районе семидесяти единиц), но и того, что знал, хватило, чтобы понять, что на свалки и впрямь рассчитывать не стоит. Весь мусор быстро разбирался, утилизировался и шел в дело.

– Все-таки придется как-то изворачиваться и покупать, причем на внешнем рынке, – сделал очевидный вывод Владислав. – И изворачиваться придется реально сильно.

Эхинацея только кивнула с хмурым видом. Оно и понятно. Если из ниоткуда взявшаяся парочка вдруг начнет покупать дорогую руду, то быстро привлечет к себе внимание всех хоть сколько-нибудь любопытных, всяких сект и бандитов, – на предмет поделиться денежками во славу всяких там святых или просто «подать на бедность».

– Что ж, будем действовать по старому сценарию, – добавил Роев. Эхинацея на это снова кивнула.

Осталось только добраться до какого-нибудь подставного лица. При их способностях это не сильно сложно, просто потребует некоторого времени, но оно пока есть.

28

Как всегда, сказать оказалось намного легче, чем сделать.

Нельзя просто так пойти и взять нужного человека под ментальный контроль. По крайней мере – высокопоставленного. Особенно в местных социальных условиях, где посторонним людям, тем более не принадлежащим к определенному обществу, в принципе не подобраться к объекту, фигурально выражаясь, на расстояние удара.

Даже к президенту при удаче можно подойти на расстояние вытянутой руки и поручкаться с ним, но не к главе секты. Они недосягаемые небожители, в принципе не сближающиеся с простым людом.

Пока рядовые члены обществ впахивали на заводах с утра до ночи за низкокалорийную отвратительную на вкус пайку (но они к этому давно привыкли, ибо жрали ее с рождения до самой смерти), живя при этом в трущобах, вожди, окруженные невероятной роскошью, жили в отдаленных живописных местах под надежной охраной.

Все бы ничего, мало какая охрана способна противостоять двум сильным псионам, если бы главы сект не были окружены боевыми псионами, пусть слабыми, ранга «С» и «В», но их было достаточно много. Ментооператоров целенаправленно искали и даже пытались разводить. Потом их целенаправленно воспитывали, по сути, программируя на беспрекословное подчинение главе секты. В общем, те еще фанатичные зомби-янычары получались.

Количество, конечно, не катит против качества, двум псионам ранга «А-0» ничего не стоит разметать два десятка псионов «С» и даже «В», но их сил хватит, чтобы ценой своей жизни задержать вторгшегося противника и тем самым дать своему хозяину время сбежать. А это шум.

– А шуметь нам ни в коем случае нельзя, – заключил Владислав.

Да, такое нападение псионов немедленно привлекло бы к ситуации повышенное внимание. Это все равно, что на всю галактику крикнуть: «Вот где мы, идите все сюда!»

– Прямо уже жалею, что мы приперлись именно к оширцам. Уж чего проще было бы в любом другом государстве действовать, даже у негров. Взял мелкого торговца под контроль, он бы закупил все необходимое, и никто бы на это не обратил ни малейшего внимания, ибо любые торговые операции личное дело каждого. Но не здесь, где вся финансовая деятельность находится под неусыпным контролем сектантов, все предприятия и торговцы так или иначе входят в то или иное общество, и стоит кому-то из них купить что-то не то, как об этом сразу же станет известно главарям, и покупателя вызовут на ковер за самоуправство, после чего нас начнут искать…

– Хоть свою секту основывай, – в сердцах сказала Эхинацея.

– Хм-м… мысль интересная, только кто ж нам даст?

– Да это я так… – отмахнулась она. – Сама понимаю, что глупость. Тем более столько времени придется на это потратить… Опять же заинтересуются, кто мы и откуда такие красивые взялись. Палево.

– А с другой стороны, почему бы и нет? – задумался Владислав.

– И как залегендировать наше появление?

– Если подумать, то варианты имеются. Надо только немного покопаться в местной сети, видел я там одно, типа историческое, событие, что можно раскрутить в наших интересах.

– Ты что, серьезно?

– Ну да. Что касается времени, то год, а то и два потерпеть ведь можем?

– Ну в принципе да, – кивнула Эхинацея. – Можем даже и больше…

– Ну вот, за два года выращиваем сотню клонов и образуем общество каких-нибудь… не знаю, с ходу ничего в голову не лезет, но придумаем.

– И чем будем заниматься как общество для увеличения своего финансового благосостояния? Вряд ли нас пустят на основной местный рынок производства смеси для картриджей пищевых синтезаторов. Он жестко поделен. А ни на что другое имеющихся денег у нас не хватит.

– Без понятия. Хотя можно попробовать войти на рынок наемников? – предложил он.

Низкоуровневые солдаты, сиречь пушечное мясо с напрочь промытыми мозгами и интеллектом ниже плинтуса, являлись еще одной из главных статей дохода оширских сект. Надо кому-то провести массированную самоубийственную атаку для отвлечения внимания от основного удара, осуществляемого силами полноценного высокопрофессионального отряда? Или провести разведку боем? Нет ничего проще! Покупаешь несколько тысяч оширцев, коим воткнули стоящую всего ничего устаревшую нейросеть «Воин» с закачанными устаревшими же базами данных, что можно скачать из галосети вообще бесплатно… Оснащаешь при этом легким боевым скафом третьего поколения (и то только потому, что второе поколение никто уже не производит, даже сами оширцы, они и рады бы, да технологий нет), что при желании можно проткнуть даже пилочкой для ногтей… Дашь в руки какую-нибудь маломощную трещотку местный аналог ППС (все это никому больше не нужное барахло также производят сами оширцы)… И вперед – на амбразуры! Ну или сажаешь на самолеты – и в атаку на станцию какую-нибудь или еще какой космический объект…

Плодятся оширцы как кролики, противозачаточных им принципиально не дают, даже наоборот всячески способствуют успешному зачатию, добавляя в еду спецпрепараты, и поощряют рождаемость. Так, забеременевшая женщина получает двойную пайку с момента официального признания беременной до момента рождения ребенка, и даже вкусовые качества у этой еды повышены…

– И нас тут же попытаются подмять под себя все кому не лень… – констатировала Эхинацея. – Особенно будут стараться конкуренты по бизнесу.

– Отобьемся. На «Бегунке» куча оружия, хватит небольшую армию вооружить, так что отстреляемся. А при желании наделать еще больше сможем, благо производственные мощности реммастерской позволяют наштамповать чего-нибудь несложного. Были бы ресурсы.

– Вот с ресурсами у нас как раз беда. Из-за их отсутствия и способа получения мы, собственно, и морщим сейчас мозг…

– На первое время хватит внутренних резервов, в дело пойдут балки, броня…

– Ну ладно. А где базироваться будем? Ведь вся поверхность планеты поделена между сектами, и отжать территорию будет проблематично.

– Сделаем плавучий остров! – воскликнул Владислав, вдруг ни с того ни с сего вспомнив сказку про Конька-горбунка, когда тот с главным героем, Иванушкой, оказался на ките-острове, что жрал корабли. – Нарастим на корвет всяких кораллов, вот и будет нашим доменом! Будем плавать по морям, по волнам, и никто на него никаких прав в принципе предъявить не сможет.

– Хм-м… можно, – согласилась Эхинацея после короткой паузы, видимо просчитывая реальность осуществления буйной фантазии своего любовника. – Но все начнут выяснять, а откуда, собственно, взялось столько неучтенного народа?

– Это, пожалуй, самое слабое место. Но как я уже говорил, если пошариться в истории планеты, то думаю, найдем какое-нибудь событие, что может объяснить наличие левых людей. Наверняка ведь были какие-то местные разборки, с уничтожением одних сект, расколы, да просто беглецы какие-нибудь… Вот и мы типа такие беглецы-недобитки. Долгое время скрывались на дне океана в подбитом затопленном корабле, но вот ресурсы стали заканчиваться, народу сильно прибавилось по естественным причинам, и мы решили вновь заявить о себе. Как-то так, в первом приближении…

– Хорошо, давай посмотрим.

Как выяснилось после вдумчивого изучения истории планеты, войн между сектами и расколов самих сект хватало с избытком. Происходил в общем-то обычный для корпораций передел сфер влияния и рынков сбыта, так что можно было смело претворять план в жизнь.

29

Всплывать в прямом и в переносном смысле решили через два года. За это время прямо на дне провели модернизацию корвета. Тот металлолом, что остался после взрыва над океаном, когда избавились от фальшкорпуса, к счастью, остался на месте, аборигены его поднимать не стали, и сама Эхинацея, по счастью, тоже оставила без внимания и не пустила на корм «Золотой рыбке», пошел на строительство.

Все эти балки и стальные листы были приварены к корпусу корвета а-ля лучи или ребра, а сами балки в том числе за счет внутренних резервов самого корвета соединили между собой тонкими прутьями, получив таким образом крупноячеистую «паучью» сеть. И уже на эту сеть стали наращивать генетически преобразованные кораллы.

Эти необычные живые существа росли быстро, сращиваясь между собой и тем самым заполняя пустоты и наращивая толщину. За счет этих мер удалось увеличить поверхностную площадь в более чем четыре раза, с половины квадратного километра (примерно такой была площадь у «спины» корвета) до четырех квадратных километров.

Такая масса не удержалась бы на плаву лишь за счет возможностей корвета, но кораллы были не только преобразованы в сторону прочности и ускоренного роста, но и сделаны полыми, в итоге они по своей структуре напоминали губку, чьи поры наполнены не водой, а газом.

Коралловую основу засыпали иловым грунтом, засеяли травой, и даже посадили деревья, всякие пальмы и кустарник. Получилось весьма и весьма занятно. Но это благоустройство было проведено несколько позже…

Естественно, что пока создавался плавающий остров, впоследствии получивший прозвание Призрачный из-за постоянной миграции в скоростных океанических течениях, а также исчезновений из-за погружений в случае угрозы орбитальной бомбардировки, вода хорошо гасит удары, в недрах «Золотой рыбки» и частично корвета ударными темпами растилось его оширское население.

С биоматками и генетическим материалом проблем особых не возникло. Потерявших ценность членов сект эти секты просто выбрасывали на произвол судьбы, как мусор. Точнее так поступали с разными калеками, потерявшими конечности и здоровье на производстве, лечение которых было просто экономически не выгодно, не говоря уже о содержании (не держали у себя даже тех женщин, что еще могли рожать, ибо тоже не выгодно, беременная женщина должна работать до самого последнего момента, до первых схваток). Тех же, кто сохранил свои руки и ноги, глаза и легкие, но не мог уже эффективно работать из-за быстро наступающей старости, слегка доводили до кондиции в медкапсулах, накачивали химией (после которой срок жизни человека исчислялся даже не месяцами, а неделями) и сбывали как «пушечное мясо».

Конфликты в Содружестве и особенно на фронтире не прекращались – то там, то тут то и дело полыхало, и такие одноразовые дешевые солдаты требовались всегда и всем. Особенно таких солдат любили использовать аварцы – негры-рабовладельцы.

Не редко бывали случаи, когда такие солдаты, проданные одной сектой разным покупателям, сталкивались в жестокой схватке между собой. И совсем уж обычное дело, когда многотысячные армии оширцев, купленные с разных планет, бились друг с другом за чужие интересы.

Вот и подобрали таких истощенных калек для своих целей псионы. По понятным причинам предпочтение отдавалось женщинам.

– Удивительно, что их не задействовали как биоматериал для производства смеси к пищевым синтезаторам. Получилось бы совсем безотходное производство, – пробормотал Роев. – Удивительное расточительство…

– Уверена, они бы очень хотели поступить именно так, но поскольку, пусть и формально, состоят в Содружестве, то приходится выполнять основной закон, гласящий, что всякая жизнь неприкосновенна, – усмехнулась в ответ Эхинацея. – Иначе если об этом станет известно, а в таком сектантском террариуме только рады будут заложить друг друга, могут и санкции наложить.

– Потому просто выбрасывают пинком под зад, пусть, дескать, сами живут как хотят?

– Именно. Закон формально соблюден, на жизнь никто не покушается, а все остальное для Содружества не имеет значения.

– Да уж…

Биоматки вынашивали сразу по два десятка эмбрионов, и когда те становились вполне жизнеспособны, а животы биоматок грозили взорваться, их извлекали и «подключали» к системе жизнеобеспечения «Золотой рыбки».

– Прям икра какая-то… – заметил по этому поводу Владислав, когда прошелся по залу с этими инкубаторами.

– В точку! – согласилась Эхинацея.

Вот только вырастить пару тысяч таких вот людей, или, наверное, правильнее будет сказать гомункулов (даже не клонов, так как генетически они были все индивидуальны), оказалось меньшей из проблем. Ведь если все пустить на самотек, то это будет просто пара тысяч младенцев во взрослых телах, которые орут, гадят под себя, титьку просят, то есть даже сами поесть не могут. Так что как-то требовалось решить эту проблему, чтобы к моменту, когда гомункулы будут рождены, они уже могли себя обслужить и имели хоть какие-то базовые знания.

– Что будем делать? – с явной озабоченностью в чувствах, близкой к панике, спросил Роев, в красках представив себе эту апокалипсическую картину. – Это же полный песец!

– Ну, мы псионы или где? Вот и будем воздействовать на них менталом, вкладывая им в мозги нужные знания.

– Действительно… Все-таки хоть и знаю про эту свою способность и просто невероятные возможности псионики, а поди ж ты, нет-нет да вылетает из головы…

Так что пришлось псионам попотеть. Сменяя друг друга, они закладывали в еще развивающихся в «икринках» гомункулусов базовые навыки, поведенческие установки и все прочее, для чего их специально сделали ментально восприимчивыми, ну и для большего послушания.

Историческую легенду тоже тщательно проработали. Согласно ей они – отколовшаяся часть одной из сект «Идущие по следам Руманга», что не согласилась с какими-то постулатами учения. В общем, классические раскольники. Хотя если копнуть поглубже, то это была обыкновенная попытка переворота. Кто-то из высшего руководства, что по каким-то причинам не подвергается особой промывке мозгов, зомбируясь на беспрекословную верность главе (видимо, при этом процессе затрагивается область, отвечающая за критичность мышления, творческую составляющую, а это жизненно необходимо руководящим лицам), захотел больше власти и денег, но пролетел как фанера над Парижем. Тоже в общем-то обычное дело.

С учением сильно выбиваться из местных традиций не стали. Правда, пришлось самим соображать, что к чему, так как в чем конкретно было несогласие тех, кто в реальности сбежал от Идущих по следам, было неясно из-за полного уничтожения беглецов в реальности.

В общем, не мудрствуя лукаво себя псионы в лице оширских клонов, естественно, представили как земное воплощение Руманга, – тем более что тот был двупол, – а состоящих в общине – своими детьми.

Владислав при этом мысленно кривился. Сектантов, что местных, что земных, он терпеть не мог, и вот ведь какая ирония судьбы, сам встал во главе подобного мозгозасирающего общества.

Опять же совесть подъедала моральная сторона вопроса, связанная с гомункулами. Все-таки из них сделали практически безвольные исполнительные машины, а-ля армия клонов из «Звездных войн», что, по сути, обречены на смерть.

– Да не переживай ты так, Рой, – сказала Эхинацея, заметив переживания Владислава. – Во-первых, без нас они бы просто не появились на свет. Во-вторых, их участь не так уж плоха по сравнению с аборигенами. В-третьих, если повезет, то далеко не все они погибнут. В конце концов, бросать их, когда все закончится, мы ведь не собираемся. Нам потребуются пилоты для маленьких золотых рыбок…

Роев согласно кивнул. Они и вправду планировали в будущем вырастить несколько эскадрилий живых самолетов а-ля «ЗР» (по сути та же «Золотая рыбка» в той размерности, в какой был живой корабль, когда псионы сбежали на нем, только с чуть иным вооружением), и на них действительно потребуются пилоты, ибо управлять ими ментально может стать слишком уж затруднительно из-за псионического перегруза.

«В конце концов, не я сделал этот мир таким уродским, и не мне его менять – пупок развяжется», – подумал он.

30

Всплытие острова не осталось аборигенами незамеченным, при этом возник некоторый переполох, и это еще мягко сказано. В воздухе, словно стая мошкары над головой, носилось огромное количество разведывательных дроидов и самолетов.

Чтобы сильно не нервничали и не долбанули, псионы на всех частотах объявили о себе, кто они, что и почему.

Естественно, после такой заявы к ним рекой потекли эмиссары всех мастей на предмет вступления раскольников в то или иное общество, выражаясь финансовым языком, на правах младшего партнера, это в лучшем случае. Кто-то предлагал защиту, естественно не за просто так, а кто-то наоборот угрожал, но таких сразу посылали далеко и надолго по известному всем адресу.

Безусловно, появление из небытия раскольников больше всего возбудило секту «Идущие по следам Руманга». Те еще извращенцы… если уж они специально делали себя гермафродитами, по крайней мере, руководство данной секты.

Выбрали этих уродов среди других вариантов, несмотря на то, что ничего общего именно с ними иметь не хотелось, только потому, что они не могли похвастаться существенной военной силой. Да и финансовую нишу они себе выбрали тоже не сказать чтобы уж такую богатую, а именно поставку в бордели содружества всякой экзотики, начиная от тех же гермафродитов и заканчивая разными уродцами для извращенцев.

Идущие по следам Руманга медлить не стали и поспешили добить всплывших недобитков, пока те не усилились, вступив с кем-нибудь из врагов в союз.

Вновь от желающих получить вассала посыпались предложения о защите, на условиях вступления в общество с максимально низким статусом и переходом в истинную веру, не говоря уже о передаче всего имеющегося имущества секте-защитнику. Естественно, что псионы снова отказались. Они не без основания считали, что смогут отбиться от первой атаки и тем самым показать себя достаточно сильным игроком, так сказать, набив себе цену, и если все же придется с кем-то объединяться, то сделать это на более благоприятных условиях.

Идущие по следам атаковали пятью сотнями легких истребителей третьего поколения «Вайк» местного производства. Летные качества, мягко говоря, посредственные. Бронирование, что называется, картонное, энергощит все равно что отсутствует, хорошо если парочку выстрелов сдержит, прежде чем схлопнется и сам самолет гикнется, развалившись на куски в ослепительной вспышке взрыва. Зачем вообще тратились и ставили? Вооружение под стать, то есть ракеты, пушки и пулеметы не выше четвертого поколения. Этакий «запорожец» среди более-менее качественной боевой авиатехники, используемой в конфликтах на сегодняшний момент в других секторах Содружества и даже фронтира.

В общем использовалась подобная оширская техника только для разборок между собой (более совершенная и дорогая импортная боевая техника задействовалась на финальном этапе противостояния), на экспорт шла только как оснащение «пушечного мяса» для тактического использования, известного как «заваливание врага трупами», что было дешевле, чем использовать дроидов пятого-шестого поколения, а результат тот же, чаще всего никакой.

Проблем вся эта орава для корвета десятого поколения не представляла в принципе, несмотря на то, что он был оснащен лишь артиллерией среднего калибра для работы на дальних дистанциях, плюс противозенитная оборона для работы в ближней сфере. Большая часть «Вайков» была бы сбита задолго до того, как они вошли в зону собственного хоть сколько-нибудь эффективного огня. Остальные ничего не смогли бы сделать с непробиваемой энергозащитой «Бегунка», не говоря уже о том, чтобы расколупать сверхпрочную броню. Но…

Все дело в этом маленьком и так много значащем «но». Местным никак нельзя было показывать столь совершенное оружие, ни его мощность, ни его скорострельность, не говоря уже о практически непробиваемой защите, потому как у беглецов в принципе не могло иметься ничего подобного. Потому вооружение и защиту разбуженные для проведения модернизации инженеры замаскировали под характеристики третьего поколения, максимум того, что имели беглецы.

Как же тогда псионы при таких исходных данных собирались побеждать, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания?

На имеющиеся средства, те, что получили за продажу корабля, они закупили местного же ракетного вооружения. Понятно, что оно тоже было под стать всему остальному, то есть то же третье поколение. Вот за счет этого и собирались побеждать.

– Несмотря на то, что за схваткой будут следить в прямом эфире, словно это голофильм-боевик, не думаю, что кто-то обратит внимание на то, что эти ракеты летают чуточку быстрее, чуточку дальше, поражают цели чуточку точнее, да и взрываются чуточку мощнее, для чего их слегка доработаем, – сказал Роев, когда предлагал Эхинацее свой план. – А их ракеты будут наоборот чуточку слабее, чуточку менее точнее…

– И эту «чуточку» мы обеспечим пси-воздействием, используя возможности «Золотой рыбки», – понятливо кивнула Эхинацея и предвкушающе улыбнулась.

– Именно. Вряд ли в атакующей волне будут псионы, что смогут засечь наше воздействие и растрепать об этом.

– Согласна.

И вот начался массированный налет, и первые «Вайки», разваливаясь в воздухе на куски, стали сыпаться в воду от артиллерийского огня корвета, бившего с максимальной, согласно легенде, скорострельностью.

– У пилотов что, даже средств спасения нет? – удивился Роев, наблюдая за очередным крушением, при этом самолет пострадал не так уж и сильно, но катапультирования не было.

– Ха! Катапульта денег стоит!

– Тьфу ты… все время забываю про здешнее отношение к людям… точнее к оширцам. Ну уж хотя бы обычные парашюты могли бы сделать? Или тоже экономия?

– Ну конечно! Все ведь одноразовое, в том числе пилоты, оснащенные устаревшими бесплатными базами данных и дешевыми, дешевле только даром, базовыми нейросетями. И потом бои в основном идут в космосе, так что там парашюты все равно, что мертвому припарки.

Потом настал черед ракет. К острову понеслись сотни точек. При этом была проведена встречная ракетная атака. Результаты эффективности ударов скорректировали псионы согласно своему плану, задействовав псионические ресурсы живого корабля, что сейчас замер под плавающим островом.

Ракетная атака снесла с неба сразу две трети «Вайков». При этом пришлось пожертвовать половиной собственных ракетных установок, чтобы бой был хоть немного похож на реальный, при этом позволили уничтожить только либо полностью отстрелявшимся установкам, либо тем, у кого остался минимальный боезапас.

Ну а дальше пошла зачистка того, что еще каким-то чудом держалось в небе. Повторная ракетная атака и зенитная артиллерия в конце концов очистила небо от вражеских машин.

– Неплохо получилось, – усмехнулся Владислав. – Главное, что теперь у нас достаточно металлолома для «Золотой рыбки». По крайней мере – на первое время, а там, глядишь, еще кто-нибудь захочет необходимой нам подкормки подсыпать. Тут главное регулярность процесса…

Эхинацея на это только засмеялась.

– Причем, что забавнее всего, – давясь смехом, сказала она, – вышло даже несколько дешевле, чем если бы мы покупали концентраты необходимых металлов с учетом доставки…

Тут уже засмеялся Владислав.

31

То, что торговать гомункулами экономически бесперспективно, стало ясно очень быстро. Роев даже удивился, что сразу этого не понял.

«Ведь тут даже базы знаний „Экономика” с „Торговлей” знать не надо, чтобы это осознать», – подумал он.

– Ну сколько мы сможем продать? – сказал Владислав, когда дошло до практического обсуждения возможной продажи. – Ну тысячу, ну максимум две, ну пусть даже три, и на этом все. По сути это будет разовая торговая операция. И что дальше делать будем? Палец сосать?

– Да, ты прав, если на рынок выбросить больше этого числа, станет подозрительно, все заинтересуются, откуда у нас столько товара, – со вздохом согласилась Эхинацея.

– Не говоря уже о том, что много мы с этого не получим, несмотря на то, что будем продавать не тупое мясо, что по своему интеллекту до восьмидесяти единиц не дотягивает, а вполне себе пусть не высший и даже не первый, но второй сорт точно, годный для создания технического персонала. Что, кстати, тоже может привлечь к нам излишнее внимание, но не так критично.

– Ладно, это все понятно, и я согласна, что промахнулись со способом заработка. Видимо, сказалась инерция мышления. Как ты собираешься добывать деньги?

– Я предлагаю прибрать к рукам этих Идущих по следам, – сказал Владислав.

– Чего? – изумилась Эхинацея.

– Того.

– Мысль, конечно, интересная, вот только как быть с нашей боевой мощью? В обороне мы, конечно, хороши, но в атаке…

– Что касается авиации, то из обломков, думаю, можно без особых проблем собрать сотню машин и даже слегка их модернизировать. В крайнем случае сгодятся для использования в качестве камикадзе. Хотя, конечно, это глупо…

– Ну допустим. А как с наземными войсками? Бронетехники нет и купить не на что. Я уже молчу о количестве бойцов.

– С этим и сложнее и легче одновременно, – выдал Владислав.

– Это как?

– Сложнее в том плане, что большую армию в пару сотен тысяч человек, коими тут обычно оперируют аборигены во время разборок между собой, мы по понятным причинам выставить не можем и тем более не в состоянии ее оснастить…

– Мы и имеющихся в нашем распоряжении гомункулов не сможем оснастить даже местным «картоном», – заявила Эхинацея.

– Обычной, даже поганой местной броней – нет, а вот биоброней… – не задумываясь, ответил он.

– Неприемлемо. Даже странно, что ты об этом заговорил. Стоит только один раз оступиться – и всё, на нас ополчатся все местные, чтобы заполучить технологию себе, не говоря уже о том, что об этом станет известно за пределами планеты, тем, от кого мы, собственно, тут прячемся… – засомневалась подруга.

– Значит, будем действовать так, чтобы не оступаться и оставлять поле боя за собой. Собственно, мы должны вложиться в один мощный победный удар. Ну и сделать доспех и внешность биодронов, мало чем отличимых от механических машин.

– Маскировка – не проблема, нарастим на внешней поверхности металлическую пленку. Или даже тупо прикрутим металлические листы к хитиновой или роговой броне.

– Тогда за работу!

И работа закипела. Коралловая основа острова претерпела некоторые изменения, в толще появились своеобразные гроты-инкубаторы, вырытые инженерными дроидами, где начали вызревать различные разновидности биодроидов, благо основная работа с ними была произведена еще в злополучном бункере древних, так что осталось только вывести «заготовки» из стазиса, размножить и вырастить.

Повозиться пришлось с биодоспехом, в который планировалось облачить пехотинцев.

Его сделали на основе генетического материала паркурщика, монстра из лабиринта.

– Может, тупо этих паркурщиков вырастим, без всех этих извращений с внутренними модернизациями? Наведем только внешние изменения… – предложил Владислав.

– Нет. Все бы ничего, но держать их всех под контролем мы не сможем, а стоит кому-то из них получить свободу воли, как они тут же выдадут себя животным поведением. А если их сделать безвольными, то тогда станут простыми мишенями. Так что делаем пилотируемую версию паркурщика и никаких гвоздей.

– Делаем…

В итоге получилось нечто на двух ногах, без хвоста, трехметрового роста, в полтора метра шириной в районе грудной клетки и столько же толщиной во все той же верхней части туловища. Там, собственно, и сидел пилот, не буквой «зю», но близко к тому. В грудине живого доспеха действительно было тесновато, ведь переместить некоторые органы в живот было проблематично, те же легкие например, а они были здоровыми, чтобы обеспечить кислородом не только тело живого доспеха, но и пилота.

От прямой вентиляции отказались, так как противник мог использовать отравляющие вещества, так что дыхательная система живого доспеха должна была отфильтровать воздух, защищая пилота от поражения.

Собственно, живой доспех тоже оснащался системой уже нормальных фильтров, кои спрятали под навесной броней, чтобы не «пугать» противника страшенной мордой паркурщика.

В общем поизгаляться с броней псионам пришлось изрядно, чтобы получилось что-то не похожее на результат «очумелых ручек», при этом растущих не из положенного природой места, было эргономично и даже выглядело стильно и при этом оставалось боеспособным.

Боеспособность, кстати, обеспечивалась авиационным пулеметом. Благо этого добра было в достатке. Пулеметы модернизировали, снизив вес и скорострельность, сделав по сути полуавтоматической винтовкой (внешне это походило на противотанковое ружье или снайперскую винтовку крупного калибра), то есть, чтобы выстрелить, нужно нажать на спуск, а то если садить очередями, никаких патронов не хватит, а носимый боезапас крайне ограничен.

32

Понятно, что после полученной первой оплеухи от всплывших раскольников адепты секты «Идущие по следам Руманга» повторили попытку уничтожить грязных нечестивцев. Не могли не повторить, иначе бы они просто потеряли лицо и их мог попробовать на зуб кто-нибудь еще, особенно если в коалиции для пущей надежности. Так что гермафродитам нужно было показать свою силу, внушив врагам, что неудача в первом случае это просто нелепая случайность, от которой никто не застрахован. Дескать, с кем не бывает? И на старуху бывает проруха…

Но результат повторного налета, к удивлению как атаковавших, так и наблюдателей, оказался аналогичен первому. Вторая армада «Вайков» при поддержке двух десятков штурмовиков-бомберов, а также нескольких десантных транспортов, оказалась разбита и рухнула обломками в воды океана. Хотя ущерб противнику они нанесли куда как более значительный, чем раньше. По крайней мере – визуально. Псионы имитировали уничтожение нескольких орудий и точек зенитной обороны, хотя в реальности они не пострадали, но совсем уж всухую выигрывать было себе дороже.

На этом, собственно, и всё. Гермафродиты перешли в глухую оборону, так как зашевелились их конкуренты, что были бы не прочь перехватить торговлю живыми секс-игрушками.

– Даже удивительно, что с орбиты не долбанули, – с облегчением сказал Владислав.

– Так специально выбирали секту, у которой нет своих боевых кораблей…

– Да нам и пушек торгового флота хватило бы за глаза. Или пришлось бы раскрываться и показывать, что наша энергозащита несколько выше рангом, чем мы заявляли. Или чтобы прекратить обстрел, пришлось бы показывать, что имеется серьезная РЭБ, что хоть и лучше, но все равно не комильфо.

– Видимо, решили не рисковать торгашами. Мало ли что у нас в загашнике? А торговые корабли им терять смерти подобно. Или по политическим причинам из-за все той же потери лица, когда такого слабого противника приходится бить с использованием орбитальных средств, это все равно что забивать гвоздь кувалдой.

– Наверное…

Третья атака хоть и должна была по идее Идущих по следам добить всплывших нечестивых беглецов, но победа станет пирровой. Ущерб по совокупности потерь обещал быть таким, что оборона домена просела бы слишком значительно, и они станут слишком легкой добычей для конкурентов. Так что окружающих, ожидающих от конкурента фатальной ошибки, не стоило провоцировать. Потеря репутации это, конечно, печально, но не смертельно, нужно просто немного выждать и получше подготовиться.

Чего, собственно, псионы и добивались, а именно передышки, чтобы и самим получить возможность подготовиться к решающей схватке. Благо что металла после второй атаки стало в достатке как для кормления «Золотой рыбки», так и для выращивания биодроидов и их оснащения.

Возникла проблема с доставкой армии к линии фронта, точнее на территорию, контролируемую противником, а она, к сожалению, находилась достаточно далеко от побережья. Воздушного транспорта для массированного броска критически не хватало. Имеющиеся на корвете шаттлы могли доставить только десятую часть армии (и даже если модернизировать, увеличив размеры, то хватило бы максимум на перевозку одной седьмой), денег на найм транспорта уже не имелось, а если двигаться своим ходом, то придется идти по территории сторонних сект, что неприемлемо сразу по нескольким причинам. Во-первых, за проход тоже могли потребовать плату (тогда уж лучше оплатить аренду транспорта), а во-вторых, терялся эффект внезапности.

– К тому же шаттлы следует оставить в качестве джокера, – добавил Роев. – А то после битвы наверняка найдутся те, кто решит добить обескровленного победителя и получить всё.

– Тогда придется искать союзника и обещать процент от прибыли, – вздохнула Эхинацея. – И обещать придется много…

Терять деньги ей не хотелось.

– Ничего, оставшегося нам хватит за глаза. Главное, что этот союзник в случае чего встанет на нашу защиту и прикроет от наезда, чтобы защитить свои будущие доходы, – успокоил он ее.

– Лишь бы этот союзник сам не решил нас придавить…

– Этого партнерам не дадут сделать уже их конкуренты.

Найти желающих чужими руками задушить врага и поиметь с этого хороший доход не составило труда. Благо политический расклад был псионам после общения с многочисленными эмиссарами хорошо известен (именно за счет простого общения, так как все они имели импланты ментальной защиты, разве что поверхностные очень яркие мысли удавалось воспринять) и они знали, к кому обращаться. В общем, выбрали того, кто, помимо финансовых терок, имел еще и личные контры, чтобы уж наверняка.

– А силенок-то у вас хватит? – спросил переговорщик, услышав требуемое количество транспортных шаттлов, и не сказать, что их требовалось много, вот он и засомневался, стоит ли рисковать и, по сути, вписываться за заведомо более слабого игрока.

– Хватит. Мы не собираемся устраивать масштабное сражение, а намереваемся провести стремительную операцию – блицкриг.

– А сможете?

– Если уж пошли на закладывание всего своего имущества в обеспечение помощи, то естественно, что рассчитываем на полный успех.

– А то мы можем все же предоставить поддержку, если не наземными войсками, то обеспечить добавочное воздушное прикрытие, за дополнительный процент, конечно…

На это Роев только криво усмехнулся. Уже за обещанные шаттлы требовалось отдавать чуть ли не треть будущих доходов, а если попросить воздушное прикрытие, то отдавать придется две трети, не меньше. Игра не стоит свеч.

Конечно, самолеты были бы не лишними, но совсем уж финансами разбрасываться не стоило, ведь чем дальше, тем их потребуется больше. На ослабевшую в боях секту действительно могли позариться другие, и для ее защиты придется быстро наращивать боевую мощь. А тут еще закупки необходимых металлов для живого корабля, и их тоже чем дальше, тем потребуется больше.

– Благодарю за предложение, но мы намерены справиться своими силами.

И это была не бравада. Мастерство местных пилотов было очень низким, ибо основывалось на устаревших низкоранговых базах знаний, ну и сами самолеты не позволяли показать чего-то особенного, так как не обладали ни достаточной тяговооруженностью, ни маневренностью, и вот на этом псионы собирались сыграть.

За прошедшее время силами инженерно-ремонтных дроидов из обломков сбитых самолетов было собрано сто штук, при этом они прошли некоторую конструктивную модернизацию и подшаманили вооружение, благо материальная база корвета это позволяла.

Движки были форсированы, плюс улучшена топливная смесь, то есть тупо к используемому «вайкерами» топливу долили более мощную топливную смесь из топливных запасов самого корвета, все равно ему уже не летать, что выводило машины практически на новый уровень.

Правда, износ получался такой, что двигатели, образно выражаясь, становились одноразовыми, максимум десять часов полета и все, дальше только на выброс, а точнее на корм «Золотой рыбке». Но, собственно, большего от них и не требовалось. Потому и вышло так мало машин, несмотря на второй налет (добавку запчастей), ведь требовались тренировки пилотов.

С бортовой броней, увы, все осталось столь же печально. Нарастить ее проблемой не являлось, металла хватало, но любое утяжеление сводило на нет форсирование двигателей.

Плюс к модернизации машин добавлялось пилотское мастерство летчиков. Тут уже Владиславу пришлось попотеть, вкладывая в гомункулов необходимые ментальные информационные пакеты. Ведь он за счет копирования через мозгового червя пилотской базы знаний высокого ранга имел продвинутые знания о пилотировании. К счастью, мозги гомункулов, не забитые лишней, зачастую пустой, информацией и обладающие повышенной ментальной восприимчивостью, впитывали ментальные пакеты, словно иссушенная губка воду.

33

Псионы нанесли удар первыми. Конечно, с тактической точки зрения лучше было бы сработать на контратаке, предварительно перемолов наступающие части в жесткой обороне, но это было рискованно с учетом того, что противник, плюнув на все и не желая в третий раз нести позорное поражение, действительно мог привлечь к операции космические корабли, что стало бы катастрофой не столько в плане ущерба, сколько в раскрытии истинных возможностей. Ведь затонуть мгновенно невозможно. Вот и пришлось самим лезть на рожон.

Полноценного эффекта внезапности, конечно, достичь было изначально нереально, ведь за островом велось постоянное наблюдение, и в первую очередь самими Идущими по следам, так что они, как и все прочие любопытные, прекрасно видели, как на остров вереницей садятся малые десантные шаттлы, в них загружаются войска, после чего транспорты взлетают и идут в сторону своего врага.

Другое дело, что у руководства секты «Идущие по следам Руманга» оставалось крайне мало времени на сбор собственных войск, и они могли оперировать лишь частями постоянной боевой готовности, охранявшими цитадель, а это в пределах пятидесяти тысяч человек. Тоже немало, но псионы собирались воевать, как завещал еще Суворов, то есть умением и качеством, а не количеством.

Владислав с Эхинацеей, вселившись в клоны оширцев и засев в усиленные четырехметровые живые доспехи, были вместе со своими войсками и двигались в первых рядах атакующих сил. Они не хотели допустить побега руководства секты и в случае чего собирались идти наперехват.

А главные сектанты вполне могли смазать пятки, изрядно перетрусив, несмотря на многократное превосходство в своих силах. Люди, с легкостью распоряжающиеся жизнью и смертью своих подданных, при этом живущие очень долго, а в перспективе способные прожить еще больше, сами редко когда бывают стойкими.

Исторических примеров такого недостойного, откровенно трусливого поведения высшего командования полным-полно. Взять хотя бы персидского царя, что позорно сбежал с поля боя, испугавшись атаки Александра Македонского, хотя его армия была в несколько раз больше македонской.

– Началось…

Бой начался с замеса малой авиации. Идущие по следам Руманга, распотрошив кубышку за прошедший год, восстановили свои потери в этом виде войск, и навстречу вылетела армада сразу из тысячи бортов. Против одной сотни.

Но сначала они пустили ракеты. Зрелище потрясало. Рой из пяти тысяч ракет устремился навстречу атакующим. Казалось, эта сила подобна цунами, сметет с неба все и вся, ничто не сможет уцелеть. Так бы оно и было в любом другом случае, но трофейным «Вайкам» модернизировали не только конструкцию с двигателями, но и чуть видоизменили энергозащиту.

Это позволило истребителям держать не две, много, три ракеты, как раньше, а пять-шесть. Правда, только в лобовой проекции. Если ракета зайдет в хвост, то хорошо если одну атаку удастся отбить…

– Ракетная атака нацелена на шаттлы, – сказала Эхинацея.

– Да, мне тоже так кажется, – согласился Роев и отдал приказ: – Пилоты, принять на энергозащиту по три-четыре ракеты.

Пилоты истребителей сработали перехватчиками, подставляясь под ракеты. Засверкали частые вспышки взрывов. Энергозащита надежно держала нагрузку, хотя без потерь все же не обошлось, и на землю горящими обломками рухнуло около десятка машин.

Оставшиеся ракеты устремились к первоначальной цели. Но тут их встретили также поднятые и модернизированные трофейные шаттлы. Из пяти шаттлов сделали РЭБ установки.

Снова пришлось маскироваться и городить огород, играя в поддавки. В любом другом случае хватило бы одной нормальной системы РЭБ даже пятого поколения, чтобы ослепить эти ракеты, заставить их потерять цель и самоликвидироваться. Но поскольку у беглецов не могло быть ничего столь эффективного, пришлось имитировать слабосильную РЭБ, причем сразу в пяти экземплярах, и даже эти установки по все той же легенде не могли надежно выполнить свою работу.

Да, вражеские ракеты начали вилять, то и дело терять цель, лишь небольшая их часть окончательно сошла с курса. Часть промахнулась. Наконец заработали зенитки транспортов, тоже, кстати, обладающие той еще «снайперской» точностью, так что десятая часть ракет все же добралась до своей цели, и начались подрывы. К счастью, обошлось без потерь в транспортах. Энергозащита и броня выдержали напор, хотя несколько шаттлов все же задымили двигателями, но это было неопасно. До места посадки дотянут.

Собственно, по этой причине РЭБ летели в числе других шаттлов, а не вышли вперед, и пришлось самолетам в прямом смысле принять на себя первый удар.

К тому же шаттлы РЭБ моментально бы сбили пушечным огнем налетевшие самолеты, так как сразу после ракетной атаки начался замес, называемый еще собачьей свалкой. А РЭБ, даже такие, еще могли пригодиться. Мало ли что может придумать противник?

Что до боя истребителей, то схватка вышла до предела горячей. Но, несмотря на численный перевес, пилоты Идущих по следам ничего не могли сделать со своим противником. Модернизированные «Вайки», вырабатывая ресурс форсированных двигателей, носились в куче своих визави, как волки в стаде баранов, разрывая то одного, то другого.

Конечно, численный перевес все же сказывался, гомункулы тоже несли потери, несмотря на вложенные знания, опыта катастрофически не хватало (как впрочем, не было реального опыта боев у новых пилотов Идущих по следам), но потери эти были куда как меньше вполне приемлемых и изначально закладываемых в пропорции один к десяти.

От девяти десятков истребителей, вступивших в воздушный бой, осталось всего двадцать три машины, но они смогли приземлить большую часть своих противников, а остальные сбежали или же были отозваны, что, впрочем, не принципиально, потому как цель уже была близка.

34

Шаттлы РЭБ все же пригодились. Заработали ракетные зенитные установки, защищающие непосредственно цитадель секты, и класс у них был явно значительно выше того барахла, что применялось до сего момента в противостоянии.

– Это ракеты шестого поколения!

«Но оно и понятно, на своей реальной безопасности экономить глупо», – подумал Владислав и поморщился как от кислого.

Оно и понятно, несмотря на всю построенную оборону, псионы могли пройти ее как раскаленный нож сквозь мягкое масло, даже не заметив, но, увы, снова приходится изображать театр, имитируя пафос и превозмогание для многочисленных зрителей.

Системы РЭБ по сигналу псионов перешли на более высокий класс работы, и ракеты промазали, точнее взрывались недалеко от своих целей. Шаттлы сдувало ударной волной в сторону, проседали энергощиты, случились перебои в работе двигателей и управления, но обошлось без потерь.

Другое дело, что за первой волной шла вторая, а там и третья. Гермафродиты не жалели боеприпасов. И если низкую результативность первой волны еще как-то можно было объяснить, то вот если и вторая волна никого не собьет, то это будет откровенное палево, а потому не осталось ничего другого, как бросить на них авиацию.

– Срочно садимся! – скомандовал Роев. – Дальше пойдем пешком.

Самолетов для перехвата осталось мало, а ракет наоборот много, так что, несмотря на работу системы РЭБ и противоракетную борьбу, семь шаттлов вспыхнули огненными шарами, из них все пять, что несли в себе установки РЭБ, их противник решил уничтожить во что бы то ни стало, потратив на цель до десятка изделий.

Третья волна оставила атакующие силы без авиации. Роеву пришлось отдать приказ пилотам на таран ракет. Эти ракеты оказались слишком мощными, и уже второй подрыв снимал с самолета энергозащину, ну а третья ракета соответственно сбивала модернизированный «Вайк».

Самоотверженность пилотов подарила десанту шанс на приземление и развертывание своих сил, чем они не преминули воспользоваться. Почти две тысячи бойцов в живой броне, вооруженные авиационными пушками («живые» орудия для них делать было муторно, да и не нужно, благо наклепать снарядов к трофеям было проще простого), плюс десять тысяч различных жестко управляемых пилотами биодроидов – от легких «пехотинцев» до тяжелых «танков» – вывалились на плато полупустыни и, поднимая тучу пыли, на полной скорости устремились к противнику.

Идущие по следам Руманга все же смогли провести частичную мобилизацию и вместо пятидесятитысячной армии постоянной готовности нападавших встречали больше ста.

Что касается наземных боев, то воевали местные достаточно архаично на уровне ВМВ, а местами ПМВ с вкраплениями локальных конфликтов более позднего времени, то есть создавали оборонительные полосы из окопов с небольшими укрепленными позициями типа дотов или даже фортов.

Чтобы затруднить противнику комфортное выбивание, словно в тире, атакующих бойцов, пространство закрывалось густой дымовой завесой. Причем это был не просто дым, а поляризованный, что крайне затрудняло обнаружение целей различными средствами наблюдения.

Свои тоже ничего не видели, но, собственно, они и рассчитаны были скорее на близкий контакт, чуть ли не рукопашную схватку. Так что бойцам требовалось максимально быстро сократить дистанцию, что они и делали. Живые доспехи на основе паркурщиков показывали невероятные скоростные качества, до ста двадцати километров в час.

Противник не сплоховал и начал долбить по площадям из РСЗО.

Уже после первого залпа мало бы что осталось от атакующих, но тут свое слово сказали псионы. Задействовав предвидение, они знали, куда ударят ракеты, и очищали это пространство от своих войск. Понятно, что пространство очень велико и все от войск не очистить, потому траектории ракет слегка подправлялись телекинезом, уменьшая площадь поражения. Без потерь все равно не обходилось, но они были совсем не критичные.

Особенно хорошо воздействовать на ракеты получалось у Эхинацеи. Вселение в живой корабль не прошло для нее даром, и псионические возможности ее энергетической сути значительно возросли. Ведь возможности «Золотой рыбки» были на порядок больше человеческого тела, что не могло не сказаться. Это при том, что переселение обратно в человеческое тело привело к потере большей части возможностей.

– Чувствую себя так, словно надела одежду на размер меньше, – пожаловалась она. – Тесно, неудобно… Кажется, приглушили свет и при этом поблекли краски, ощущение пространства так скукожилось, что возникло что-то похожее на клаустрофобию… Но и кораблем на постоянной основе быть не хочется.

В общем, Эхинацея обеспечивала прикрытие двух третей всей линии фронта, а оставшуюся часть – Роев. Обеспечивалось это им на пределе возможностей, да еще под мощным допингом, таким сильным, что от тела скорее всего придется отказаться из-за его ментального перегорания, но тем не менее обеспечивалось. Тем более что Эхинацея всегда может вырастить нового клона.

Потеряв в безудержной атаке четверть войск, в основном биодроидов, что сильно запаздывали с исполнением приказов из-за недостатка скорости движения, наступающие все же вошли в плотное соприкосновение с обороняющимися, и начался контактный бой.

35

Окопы закидывали гранатами, после чего дело доходило до рукопашных схваток, редко, конечно, но случалось и такое. Атакующие, пользуясь густой пеленой дымовой завесы, врываясь в окопы, буквально обрушивались на обороняющихся, и иногда было проще произвести удар, чем выстрелить. Но все же чаще именно перестрелка в упор решала исход схватки, а огневая мощь, скорость реакции и броня были на стороне атакующих.

Правда, надо отдать должное, что гермафродиты оснастили личную армию более крепкими доспехами пятого поколения, но выстрела в упор из авиационного пулемета не смогли бы выдержать и более совершенные бронескафы.

Доты и форты выжигали термитным огнем. К строениям подбирался бронированный биодроид, отдаленно, за счет своего хобота, смахивающий на слона, и под большим давлением выдыхал огнесмесь, что сама вспыхивала от контакта с воздухом.

Пока по всей линии соприкосновения шла ожесточенная драка, псионы, прихватив с собой сотню лучших бойцов-штурмовиков в усиленных живых доспехах, рвались вперед к цитадели. По сути армия выполнила свою задачу, обеспечив прорыв линии фронта и оттягивание на себя сил противника. А прорвавшаяся к цели штурмовая группа и должна в конечном итоге обеспечить победу.

Теперь все решала скорость. А потому псионы решили завязать с излишней театральностью, и все ракетные атаки, нацеленные конкретно на них, жестко блокировались и отводились в сторону, так что взрывы гремели вокруг отряда, а они двигались как бы в глазу огненного шторма.

Прорвавшийся отряд попытались уничтожить, выслав навстречу из резерва аж пять тысяч бойцов, но атаковавшие даже не стали притормаживать. Широкое ментальное воздействие на солдат противника, и те стреляют куда угодно, но только не туда куда надо. Ну а дальше атаковавшие ворвались на позиции заградительного отряда, и началась натуральная резня. Сотня бойцов в живых доспехах носились среди противника, как стая песцов на куриной ферме.

Не задержало их и минное поле. Псионы прекрасно с помощью ощущения пространства фиксировали закладки и небольшим пси-усилием подрывали мины на пути следования.

Командование секты «Идущие по следам Руманга» попробовало решить дело авианалетом и ковровой бомбардировкой. Они уже поняли, кто идет по их души, дураками они не были и попытались большим количеством поражающих объектов перегрузить пси-возможности ментооператоров.

Но стоило только первой бомбе, выпавшей из бомболюка, попасть в поле псионической чувствительности Эхинацеи, как она подорвалась и дальше пошла своеобразная цепная реакция. Дорожки взрывов быстро побежали вверх, достигнув бомбардировщиков, и те просто исчезли в огненной вспышке, когда детонировал оставшийся в их бомболюках боезапас.

В конце концов, обороняющиеся осознали, что дистанционными средствами поражения противника не уничтожить, и выставили отряд своего спецназа, облаченный в тяжелые бронескафы шестого или даже седьмого поколения. Но, собственно, дело было не в поколении и степени их защиты и вооружения, а в том, что бойцы сами по себе были не простыми.

– В чем прикол?..

Все чувства Владислава буквально завопили об опасности.

– Это псионы ранга «С» различных категорий, – дотянувшись ментальным щупом до противника, сказала Эхинацея. – Их там около ста человек… остальные – прикрытие, либо нечувствительные к ментальному воздействию, либо неплохо защищенные от ментовоздействия.

– Ясно…

Это было уже неприятно. Несмотря на то, что этих пси-солдат было относительно немного, но вот воздействовать на них всех сразу, а точнее подчинить их своей воле Владиславу и Эхинацее было не под силу. Жертвы, естественно, станут оказывать сильное противодействие, и пока будешь копаться с одними, остальные сидеть сложа руки точно не станут и, несмотря на свой низкий уровень в близком контакте, а судя по встречной атаке именно на близкий бой они рассчитывают, могут «дать прикурить».

В совокупности Владислав с Эхинацеей могли блокировать порядка дюжины человек, но именно что блокировать, а не подчинить своей воле и заставить стрелять в своих товарищей.

– Оборона! – приказал Роев.

Бегущий отряд практически мгновенно застыл на месте, тратя несколько лишних мгновений лишь для выбора удобной оборонительной позиции, используя для прикрытия естественный ландшафт местности.

– Эхи, на прикрытии!

– Поняла.

Подобный вариант развития событий они не то чтобы предвидели, но предполагали что-то похожее (в конце концов, противник не был совсем уж беззубым и беспечным) и, конечно, подготовились к этому, разработав соответствующую тактику. А заключалась она в том, что Роев с небольшим отрядом прикрытия из десятка бойцов станет основной ударной силой, а Эхинацея с остальными станет его прикрывать ментально и отвлекающим огнем. Нет, если удастся кого-то сразить, то прекрасно…

Вот Владислав и рванул в самую гущу врагов, до предела взвинтив восприятие и предвидение.

Псионы гермафродитов действовали небольшими подразделениями в пять-шесть пси-бойцов. Вместе они образовывали ментальный круг или звезду (кому как больше нравится), это когда одни более слабые псионы словно передавали свою силу «фокуснику», то есть ментооператору, что фокусировал эту энергию, пропуская ее через себя, и задействовал какую-то пси-технику: шоковый удар, телепортация, левитация и так далее.

Псионы эту технику очень сильно не любят, так как, по сути, вынуждены пропускать через себя столько силы, сколько их псионическая составляющая пропускать не предназначена. То есть это все равно, что в электрическую систему, рассчитанную на двенадцать вольт, подать энергию в двадцать четыре вольта или еще больше. На короткое время вроде как не страшно, но если так будет продолжаться долго, то рано или поздно произойдет какой-нибудь сбой, перегорание, короткое замыкание или еще что-то в этом роде. Так и у псионов, они могли просто перегореть. Хотя, конечно, без исключений ни одно правило не обходится, и кто-то не перегорал, а наоборот становился только сильнее, то есть сам по себе по большому счету не мог, но вот в качестве фокусатора…

На Владислава обрушился град таких вот самых разнообразных ударов, но его ментальная защита выдержала, а там уже он атаковал при поддержке Эхинацеи. Сначала Роев наносил концентрированный ментальный удар по непосредственной цели – ментооператорам-фокусаторам и атаковал остальных псионов, расстреливая их авиапушки. Группа поддержки при этом молотила по телохранителям этих псионов.

Эхинацея в это время прессовала всех остальных частыми ментальными ударами, сбивая им ментальные настройки и вынуждая тратить все силы на защиту, чтобы Владислава банально не задавили массой. Это было тяжело, и надолго ее в таком режиме не хватит, но пока она справлялась.

Так они и действовали, пока до командования сектантов не дошло, что в таком режиме они просто тупо теряют свой элитный спецотряд из ментооператоров. Пусть они слабые, но при этом дорого стоят. К тому же их услуги требуются в других сферах деятельности, а именно для ментального оболванивания членов секты.

В общем, противник оказался на порядок сильнее того, что они ожидали, и это их пугало.

Отступила примерно половина псионов-боевиков.

Путь к цитадели был открыт.

«Только бы обделавшиеся главари не сбежали», – подумал Владислав.

С одной стороны, и фиг бы с ними, но с другой – они ведь наверняка накопили кучу денежных средств, которые очень даже не помешают новым главам общества Идущих. Не говоря уже о том, что беглецы могут использовать свои ресурсы для найма пары-тройки наемных отрядов, чтобы вернуть свое. Шансов на успех у них нет, но отвлекаться на постоянные разборки не сильно хотелось.

36

Цитадель Идущих по следам представляла собой огромный комплекс зданий, что-то вроде Запретного города китайских императоров, только на порядок больше и еще роскошнее. Высокие здания в вычурном стиле, висячие декоративные сады, фонтаны и водопады…

Спрашивается, где живут простые члены общества? Под землей, в огромных, но при этом тесных подземных городах, очень сильно напоминающих муравейники. Люди обитали в общих бараках или в лучшем случае в тесных клетушках-сотах. Там же, под землей, находились все производственные линии. В общем, на поверхности ничто не должно нарушать гармонию и омрачать взгляда глав секты и портить им настроение видом нищеты простых членов, а то ведь чего доброго еще совесть проснется…

– Как говорится, красиво жить не запретишь, особенно если на это есть бабки…

Запретный город был закрыт мощным энергополем седьмого поколения, так что проникнуть за него было крайне непросто даже псионам с помощью телепортации. Слишком уж сильные помехи создавал генератор, так что можно было оказаться по ту сторону в виде какого-нибудь кровяного желе с перемолотыми в труху костями. Но Владислав с Эхинацеей и не собирались тратить на это силы и рисковать.

Почти год ведь готовились к штурму этого укрепления, так что кое-какие меры были приняты на такой случай, осталось только их задействовать. Более того, вся эта войсковая операция проведена лишь для отвода глаз, чтобы остальные секты не всполошились слишком легким захватом цитадели теми, кто только что всплыл и не имеет за душой почти ничего.

Ну а то, что нападавшим все же удалось взломать систему обороны, так это лишь повод для того, чтобы провести дополнительную проверку своих оборонительных систем и при нужде дополнительно усилить их. К тому же беглецы взломали оборону тех, от кого, собственно, сбежали, а значит, могли сохранить какие-то ключики к дверям…

Что до взлома данной оборонительной системы, то все относительно просто. Еще полгода назад на территорию данного комплекса началось ползучее, в прямом смысле этого слова, проникновение. А именно на территорию пробирались различные насекомые, маленькие твари, которым достаточно самой крохотной щелочки, чтобы втиснуться внутрь.

Попав за периметр, насекомые затаивались в различных технических шахтах и, конечно, начинали расти за счет местных ресурсов: плесени, местных насекомых. Естественно, наличие этих тварей не могло остаться незамеченным, и соответствующие службы проводили регулярную зачистку, но по понятным причинам этих насекомых, способных выдерживать кислотный дождь, вытравить простыми ядами оказалось не так-то просто, и они продолжали рост и распространение по комплексу, пробираясь в самые отдаленные и защищенные места.

– Я не пробиваюсь, нет отклика, – сказал Владислав. – Поле мешает.

Эхинацея кивнула и попробовала сама ментально дозваться до насекомых-диверсантов.

– Получилось… – произнесла она.

Засланные насекомые, получив ментальный посыл, принялись за работу, а именно начали плеваться кислотой в различные пучки кабелей, провоцируя короткие замыкания с последующими возгораниями, во всевозможные датчики, заставляя их срабатывать, и как результат по цитадели пошел вал отказов: застревали лифты, отключалось освещение, закрывались или, наоборот, открывались двери и так далее и тому подобное…

Обороняющиеся логично решили, что против них проведена хакерская атака, но все меры противодействия данной угрозе не срабатывали. А отказы шли одни за другим, распространяясь по Запретному городу, словно очаг заражения.

Руководство Идущих по следу находилось в истеричной панике. Все было как-то не так, неправильно. Спустя несколько десятилетий после раскола всплывают, причем в прямом смысле этого слова, эти отщепенцы и по сути заявляют свои права на власть.

Сначала подумали, что это какой-то хитрый наезд из нынешних конкурентов, кто-то решил разобраться с Идущими по следам из ниоткуда взявшейся силой, предварительно ее сформировав, при неудаче оставшись вне подозрении. Но как ни искали безопасники следов подобной подставы, ничего не нашли: либо действительно ничего не было, либо враги хорошо все замаскировали. За то, что это не отщепенцы, говорило хотя бы то, что у беглецов не могло быть таких ресурсов, да еще в таком количестве. Значит, их кто-то снабдил необходимыми материалами и деньгами.

Собственно, сейчас это было все неважно. Враг у ворот. И ворота эти будут вот-вот выбиты. Причем непонятно как.

Глава Идущих по следам очень жалело, что не наняло какой-нибудь боевой корабль и тот не раздолбал остров с орбиты.

«Хотя могли и не дать это сделать, – подумало оно. – В свою очередь бы наняли своих наемников, и на орбите разгорелся бы космический бой…»

– Неполадки питания третьего эмиттера генератора поля! Переход на дублирующий канал питания!

– Доклад от ремонтной бригады… кабели повреждены кислотой!

– Диверсия?!

Оно уже ни в чем не было уверено. Страх парализовал, мешая анализировать, все мысли были только о личном спасении.

– Четвертый эмиттер генератора энергополя вышел из строя!

А это значит, что напряженность защитного энергополя упала на десяток с лишним процентов и, судя по докладам о неполадках, поле продержится очень недолго.

– Подготовить спасательный челнок! – взвизгнул главный гермафродит.

Оно бросилось со всех ног спасать свою драгоценную шкуру, уже дважды проходившую процедуру полного омоложения и перестроения тела, благо что от командного пункта-бункера до шахты с челноком аж седьмого поколения было недалеко. К тому же к его услугам был спецтранспорт, так что докатили очень быстро.

И вот оно засело в челнок, с визгливым криком:

– Взлетаем! Немедленно!!!

– Э-э… невозможно, ваше сиятельство…

– Почему?

– Ваше сия…

– Отвечай по делу!!! – уже откровенно в припадке визжало оно.

– Заклинены створы люков шахты, они не отвечают на управляющие команды, ваше…

– Так прикажите открыть вручную!!! Почему мне приходится думать о таких мелочах?!!

– Делается все возможное, ваше…

– Быстрее!!

Пока техники пытались сдвинуть створы в ручном режиме, так как вся электроника оказалась сожжена кислотой, энергополе окончательно сдохло и атакующие смогли проникнуть на территорию Закрытого города.

Большая часть оборонительных систем молчала. Насекомые-диверсанты потрудились на славу, и отряд двух псионов стремительно продвигался к своей цели. Владислав с Эхинацеей чувствовали, что главный гермафродит собирается сделать ноги, и собирались этому воспрепятствовать.

Их продвижению пытались помешать какие-то люди, зачастую в одних изукрашенных комбинезонах, видимо мобилизованные техники и обслуживающий персонал, коим просто вручили в руки какое-то оружие и послали на врага заваливать его своими телами. Но что они могли сделать двум псионам и почти сотне бойцов в усиленных живых доспехах?

Ничего. Их просто сносили, как сносит ураган хлипкий шалаш. Сначала били ментально, а потом расстреливали, если в этом в принципе возникала нужда, а возникала она редко, когда в такой толпе пытались действовать звезды отступивших ранее пси-бойцов со своими телохранителями.

Вот и шахта. Створы только-только открылись.

– Взлетает…

Эхинацея кивнула и сосредоточилась.

Из-под земли выскочило тело малого космического корабля, и Эхинацея телепортировала в его двигательный отсек подобранный по пути различный хлам, в основном винтовки, гранаты и прочее в том же духе.

Движок челнока кашлянул, выдав черный дым, а потом взорвался. Взрыв мгновенно поглотил весь корабль, а в следующий миг из огненной вспышки вылетела спасательная капсула.

– Ну вот и все, – сказал Владислав Роев, когда добрались до спаскапсулы и вытащили из нее пронзительно верещащее жирное тело неопределенной половой принадлежности.

37

Обнаружение части экипажа с «Секатора» на забытой богами планете являлось единственной удачей в деле по поиску источника информации о Звездных Вратах, если это вообще можно отнести к удаче, ибо их обнаружение ни на шаг не приблизило к объекту поисков.

Штатные псионы-следопыты, специализирующиеся на поисковых работах, также ничем не могли помочь. В какой-то момент они просто потеряли след. Казалось, вот еще немного и беглецы будут обнаружены, и будто отрезало.

Окгару Грейгу – главе разведки «Гипердвигателькорп» – они напоминали прирученных поисковых животных, что уверенно идут по следу, но вот запах перестал чувствоваться, и эти твари с беспомощным видом закрутились на месте в попытке вновь взять след, но безуспешно.

Все надежды остались на старую добрую технико-аналитическую разведку. Рано или поздно беглецы должны были себя как-то проявить, если они, конечно, хоть как-то взаимодействуют хоть с каким-то миром Содружества. И вот это взаимодействие будет зафиксировано. А сконфуженные неудачей псионы в один голос утверждали, что беглецы спрятались в обитаемых секторах.

Собственно, в том числе из-за этого они и не смогли их выявить – мешал общий пси-фон, вырабатываемый простыми людьми, что действует как помехи установки РЭБ. Реши они обосноваться где-то вне пределов обитания людей – и их бы быстро взяли за жабры. А так…

Другое дело, что надо не ошибиться и зафиксировать даже малейшее изменение, выпадающее из общего фона жизнедеятельности Содружества, что указало бы на беглецов, а это, увы, весьма нетривиальная задача. Содружество огромно, тысячи планет, на каждой из которых десятки и сотни тысяч различных компаний, и все их надо отследить.

Но делать нечего, беглецов нужно найти во что бы то ни стало, до того как они окончательно освоятся, натренируют свои псионические возможности и усилятся во всех смыслах. Для этого был создан специальный аналитический отдел. Правда, живых сотрудников там почти не было, лишь несколько инженеров, отвечавших за корректную работу множества искинов-аналитиков последних поколений, объединенных в общую сеть.

Вот эта сеть искинов получала, обрабатывала и анализировала поступающую со всего Содружества информацию о различных странных торговых операциях, о случившихся резких политических изменениях, о сменах руководства разных фирм и обо всем прочем, подозрительном…

Но Содружество реально столь велико, даже без учета Центральных миров, куда беглецы точно не сунутся, что в данные критерии попадало слишком много событий, так что даже мощнейшим искинам, проводящим просто умопомрачительное количество операций в секунду, было не охватить всего.

Шутка ли, согласно статистике, каждый час то тут, то там происходили политические или финансовые перевороты, а о странных торгово-финансовых операциях, когда кто-то занимавшийся определенной сферой деятельности вдруг совершал непредсказуемую покупку или продажу, и говорить нечего – десятки тысяч в минуту.

Конечно, реагировать на каждый подобный факт и скакать туда с шашкой наголо нечего было и думать. Даже для проведения простой проверки не хватит никаких сил и средств даже такой могущественной корпорации, как «Гипердвигателькорп». Но все эти факты брались на заметку, велся дальнейший скрупулезный сбор информации, ее анализ, и лишь после того, как выяснялось, что смена рода деятельности зафиксировалась, что это не разовая операция, а постоянное изменение, проводилась физическая разведка.

Почему не фиксировались разовые операции? Да просто бесполезно. Операция проведена, товар получен, и противник, сменив место дислокации, может оказаться где угодно.

Хотя совсем уж без внимания это явление не оставили и продолжали отслеживать, пытаясь выявить некую закономерность, чтобы вычислить следующий шаг и нанести упреждающий удар. И иногда даже находили, но это было скорее результатом фактора больших чисел.

Что до подозреваемых, остававшихся на старом месте, то посылалась сначала группа разведчиков, и те выясняли все обстоятельства произошедшего уже на месте. И только если они подтверждали подозрение, то в систему прибывала боевая флотилия, усиленная отрядом псионов ранга «А», и проводили уже более углубленную проверку с ментальным вмешательством.

Но все было тщетно. Все проверенные подозрительные политико-финансовые явления не имели к беглецам никакого отношения и были вызваны обычными причинами: рейдерский захват, добровольная смена рода деятельности, иногда действительно торчал нос псионов, решивших обогатиться за чужой счет, взяв жертву под ментальный контроль, но это все было не то.

Разведчики зашивались, ведя проверку за проверкой и отдыхая лишь в пути, а количество подозреваемых росло быстрее, чем их успевали отрабатывать.

Шли годы…

Но, несмотря на проходящее время, интенсивность поисков не снижалась. Древняя галактическая мегакорпорация не собиралась отступать, продолжая тратить огромные средства, зная, что рано или поздно враг будет обнаружен, и не важно, сколько на это потребуется времени: годы, десятилетия, да хоть столетия! Угроза благополучию должна быть ликвидирована в зародыше и для этого не жалко никаких денег, ведь если не потратиться сейчас, то потом будет потеряно всё.

И вот спустя почти десять лет после начала методичных поисков искины выдали очередную сводку. Такие они рожали по дюжине в день, но эта с зубодробительным шифром привлекла внимание своим описанием оператора, который давно потерял всякий интерес к «творчеству» искинов.

– Хм-м… даже странно, что такое намного раньше не выявили… Особенно учитывая, сколько времени уже прошло с момента начала их деятельности… Впрочем, это же Оширский директорат, тут даже у самых совершенных искинов платы вмиг перегорят от попытки разобраться с тем, что там происходит, так там все шиворот-навыворот, – рассуждал глава разведки.

Очередная вводная пошла по инстанции, выделялись ресурсы, ответственные, устанавливались сроки выполнения…

Сверхскоростной корабль-разведчик типа «Фотон» всего-то двухсотметровой длины (таких кораблей предприятия «Гипердвигателькорпа» в последние годы настроили несколько десятков тысяч), оснащенный самыми совершенными системами маскировки, но почти без вооружения, получив задание, устремился к очередной цели. Лететь приходилось обычными способами, то есть без использования сети Звездных Врат, чтобы не спугнуть объект поиска, ведь тот наверняка ведет наблюдение за ними, и стоит только Вратам активироваться…

Хотя иногда Звездные Врата запускали намеренно, именно с целью спровоцировать беглецов на лишние телодвижения. Но прибегали к такому методу «на испуг», лишь когда даже после тщательных исследований оставалось неясным, находится ли объект в данной системе или же его тут нет, так как иными методами их было не обнаружить, в том числе ничего внятного не могли сказать псионы-следопыты.

И вот она, планета. В систему удалось войти без проблем. Используемые оширцами системы обнаружения были, мягко говоря, далеки от совершенства, особенно здесь, где планету делило сразу несколько мелких кланов и потому никто особо не видел смысла вкладываться в оборону, так что при желании незамеченным к планете мог подойти корабль, оснащенный системами маскировки восьмого поколения.

«Фотон», все так же оставаясь незамеченным, встал на низкую орбиту и начал целенаправленное сканирование подозрительного плавающего острова. Одновременно началась мощная хакерская атака, взламывался искин корабля – основы острова.

В первые же секунды сканирования стало ясно, что наконец найдено то, что так долго искали – один из двух корветов с «Секатора». Хотя никто не удивился бы, если беглецы от него избавились бы самым кардинальным образом. Но не избавились, а вполне скрыли и использовали для своих нужд.

А вот хакерская атака не задалась, просто потому, что «хакать» по большому счету было нечего. Все сложные электронные системы были отключены, а то и вовсе демонтированы, как раз на такой вот случай – удаленный перехват управления кораблем. Осталось что-то совсем примитивное, что работало чуть ли не на ручном управлении.

Информация об обнаружении корвета тут же ушла в штаб-квартиру «Гипердвигателькорп».

Когда Окгар Грейг получил пакет с пометкой «Сверхсрочно» и ознакомился с ним, то в первое мгновение даже не поверил, что беглецы наконец найдены. Где-то в глубине души он уже смирился с тем, что беглые псионы останутся необнаруженными, по крайней мере при его далеко не короткой жизни. Но нет, все верно, это никакая не мистификация, а значит, беглецы обнаружены, осталось только их поймать.

«Причем поймать самим и удержать», – подумал он мрачно.

А все дело в том, что за их поисками вели активное наблюдение чужие разведки, той же «Нейрокорп», «Искингрупп», и еще дюжина разведок помельче, как корпоративных, так и несколько государственных. Всем было интересно, чего это двигателисты так возбудились.

Окгар Грейг не без основания считал, что кто-то на финальной стадии ловли беглецов может вмешаться и половить рыбку в мутной воде.

Так что медлить было нельзя ни секунды, и он не медлил, тут же отдав приказ дежурному флоту на переброску с использованием Звездных Врат, который стоял в режиме постоянной боевой готовности в ожидании как раз проведения спецоперации по поимке беглецов.

Флот не подвел. Прошло всего пятнадцать минут, и вот первый корабль, флагманский тяжелый линкор «Молот», вошел в кольцо Врат, а за ним потянулись остальные, корабль за кораблем, звено за звеном, эскадрилья за эскадрильей, крыло за крылом, флотилия за флотилией, эскадра за эскадрой. Всего две тысячи кораблей самого разного класса.

Конечно, для проведения успешной операции с лихвой хватило бы одной эскадры, а то и того меньше, но флот в полном составе решено было использовать для отпугивания возможных конкурентов.

Вот только не испугались они…

38

Разведка «Нейрокорп» также вела активные поиски псионов, развивших свои псионические способности до невероятных величин без помощи специальных нейросетей и имплантов с изучением баз данных с их живым кораблем, и обходилось им это на порядок дешевле и проще. В конце концов, им не требовалось гонять разведывательные корабли чуть ли не по всей Ойкумене.

Зачем? Если нейросети носителей сами сбросят всю интересующую разведчиков информацию, нужно только ее проанализировать, для чего в недрах главного офиса разведки «Нейрокорп» был сформирован аналогичный аналитический центр из целой сети искинов, что занимался поиском нужной информации. И этот аналитический центр буквально захлебывался в ней, по той же причине, что и АЦ «Гипердвигателькорп».

Но самостоятельный поиск был не то чтобы не главным (руководству «Нейрокорп» очень даже хотелось найти беглецов раньше своих конкурентов, чтобы не сталкиваться с ними в открытом противостоянии), но основной задачей все же являлся присмотр за самим конкурентом, чтобы не проморгать момент, если вдруг именно им удастся найти свою цель первыми.

И этот момент не упустили.

– Отдельный флот двигателистов выдвигается в полном составе, – поступил доклад Тацару Фангу посреди ночи, но к таким ночным побудкам он давно привык и не страдал от них.

– Может, опять учения? – все же спросил он.

Вопрос был не праздным, так как флот «Гипердвигателькорп» не раз и не два проводил полномасштабные учения с переброской через Звездные Врата. Делалось это в том числе, чтобы спровоцировать активность возможных конкурентов и разобраться с ними до того, как потребуется задействовать флот в реальном деле. Посему понятно, что Тацару Фангу очень не хотелось бы опростоволоситься, попавшись на уловку.

– Цель – одна из планет Оширского директората. Идет дополнительный сбор и анализ данных по данной системе…

– Что показывает нейросеть Окгара Грейга?

– Пока ничего… Дать команду на внеплановый сброс данных?

– Давай, – после короткой паузы дал санкцию Тацар Фанг.

Потекли томительные секунды ожидания.

– Сигнал не проходит.

– Блокировка?

– Скорее всего.

– Значит, действительно нашли…

– Или пытаются нас спровоцировать…

– Или так, – согласился Тацар Фанг.

Вероятность подобного исхода велика, и ошибиться было нельзя.

– Завершен сбор и анализ данных по цели двигателистов…

– Слей мне.

– Выполняю…

Тацар Фанг получил файл и вчитался в лаконичные строчки.

– Проклятье… Подстава двигателистов или реально деятельность объектов?

Если верить аналитическим искинам, то вероятность, что все реально, составляла больше девяноста процентов, но оставалась возможность, что это все-таки игра конкурентов и его заманивают в засаду. И если верно последнее, то он рискует серьезно сесть в лужу, выйти из нее сухим будет невозможно, к тому же придется серьезно раскошелиться, заплатив отступные.

– Придется рисковать… – пробормотал он и отдал приказ: – Начать выдвижение флота…

«Нейрокорп», как и «Гипердвигателькорп», также подготовила специальный флот для захвата псионов с их живым кораблем, и, получив приказ, он начал разгон, чтобы через короткий промежуток времени войти во Врата.

То, что выходные Врата в данный момент заняты, «Нейрокорп» не волновало. За эти годы были проведены сотни и тысячи экспериментов, и выяснилось, что если выходные «Врата» заняты, то не произойдет ничего страшного. Просто корабли как бы встают в очередь, переводятся на более высокий слой гиперпространства (чем выше слой, тем медленнее движется объект), и как только Врата освободятся, их тут же вышвырнет по адресу. В общем, древние все хорошо продумали.

Так и вышло. Стоило только последнему кораблю флота двигателистов выйти из Врат, как они вновь заработали, не дав возможности специалистам двигателистов по Звездным Вратам их заблокировать, и из сияния стали выскакивать корабли флота нейрокорпорантов.

39

– Господин адмирал, блокировка Врат не удалась, – доложил майор Ракст, отвечавший за работу со Звездными Вратами.

– Почему?

– Они вновь вошли в рабочий режим, до того, как мы успели начать на них воздействовать, а в таком случае они не поддаются воздействию.

– Понятно, значит, будут гости, – сказал адмирал Оуреш, криво усмехнувшись.

Майор согласно кивнул.

– Что ж, встретим как полагается.

Что-то подобное двигателисты все же ожидали. Их разведка тоже не зря ела хлеб и должным образом подготовилась к встрече. У Врат расположились заградительные флотилии, состоящие из тяжелых артиллерийских мониторов и линкоров.

Вот Врата вновь появились в обычном пространстве, и из них стали выскакивать первые вражеские корабли.

– Огонь! – скомандовал адмирал.

Впрочем, он мог и не командовать. План был разработан очень тщательно, и каждый знал свой маневр и выполнил бы его, если бы не пришло приказа с отменой. Терять драгоценное время и вести переговоры в принципе никто не собирался, хотя бы по той причине, что очень вряд ли в первых кораблях прорыва есть кто-то, кто может вести предметные переговоры. Максимум они могут потянуть время, а время в таких ситуациях как раз самый ценный ресурс, и его терять нельзя.

Мониторы и линкоры, в количестве ста пятидесяти единиц, развернувшись бортами, открыли из крупнокалиберных орудий бешеный огонь по врагу, плюс тяжелые торпеды, начиненные самыми мощными боевыми зарядами – от термоядерных бомб до антиматерии.

Первые вылетевшие из Врат вражеские корабли, несмотря на свои титанические размеры и бронирование (по сути, они состояли из одной брони), были буквально распылены. Не помогло даже огромное количество малых кораблей РЭБ, что пытались своими импульсами сбить наводку тех же торпед, ослепить радары и системы наведения арторудий. Дистанция соприкосновения была слишком уж короткой, что называется пистолетной, стрельба велась практически в упор, так что промахнуться в принципе сложно, даже с ручной наводкой. Опять же все электронные системы двигателистов были надежно защищены и многократно продублированы.

Впрочем, такая ситуация командованием флота нейрокорпорантов легко прогнозировалась (да что там прогнозировалась, они точно знали характеристики кораблей и планы противодействия возможным конкурентам), а потому первые вымпелы изначально были списаны в расход и подготовлены к такой судьбе. То есть их по максимуму забронировали, чтобы противник потратил на их уничтожение как можно больше сил и времени. Там даже экипажа не было, всем рулили искины. Но это не значит, что они были совсем беззубыми. Нет, при счастливом случае они очень даже могли больно укусить.

Следующие корабли нейрокорпорантов также являлись лишь забронированными мишенями, способными только на пуск во все стороны самонаводящихся торпед или осуществление нескольких выстрелов из мегапушек, но ни одна из торпед в принципе не могла достичь своей цели, так как их сбивали массированным зенитным огнем.

Пушки сделали несколько выстрелов, но тоже без особого успеха. Большая часть промазали, а тем, что удалось попасть и даже пробить энергозащиту, нанесли не очень масштабные разрушения. Ну, подумаешь – вырвало кусок в двести квадратных метров… при размере кораблей больше десяти километров это ни о чем. Вот если таких попаданий по кораблям заграждения было хотя с десяток, вот тогда другое дело…

Но вот дальше, когда огневая мощь двигателистов слегка спала из-за рассредоточения по большому количеству трудно уничтожаемых мишеней, пошли уже настоящие более маневренные боевые корабли, способные на адекватный ответ. Завязался полноценный бой.

Началось прямое военное противоборство между двумя старейшими галактическими мегакорпорациями, чего не случалось уже очень и очень давно. Но с точки зрения руководства этих корпораций цель того стоила.

40

Может возникнуть вопрос, зачем «Нейрокорпу» вообще вести боевые действия при их-то возможностях влиять на противника через имплантированные в них нейросети? Ведь если подумать, то спецы нейрокорпорантов могли просто отключить нейросети комсостава двигателистов, и бери их голыми руками.

В принципе, чисто теоретически могли, а вот на практике… это было слишком опасно с политической точки зрения. Ведь о подобном тут же станет широко известно, и к каким последствиям в политическом и особенно финансовом плане это могло привести, лучше даже не представлять. Вплоть до того, что все остальное Содружество объединится, простив самой могущественной корпорации с целью ее полного уничтожения, а главное – получения технологии производства нейросетей, чтобы чуть ли не каждый мог выпускать этот эксклюзивный продукт.

Хотя как, если все поголовно таскают в своих бошках их изделия, которые стучат на своих хозяев и могут быть в любой момент в лучшем случае отключены, а в худшем убьют своего носителя? Любая армия становится бесполезной.

Но мало ли кто что придумает, чтобы обойти этот момент? Человеческий гений иногда действительно безграничен, и кому-то может улыбнуться удача. Так что руководство «Нейрокорпа» предпочитало не будить лихо, пока оно тихо, и не создавать лишних инцидентов. Пусть люди догадываются об их возможностях, фантазируют, но не знают точно и потому имеют иллюзию личной свободы.

Собственно, на «Нейрокорп» не ополчились всем миром, наверное, только потому, что эта корпорация через свой продукт воздействует на мозги носителей, внушая им лояльность. Лишь люди с очень сильной волей, а это, как правило, псионы, могут этому воздействию сопротивляться, но и на них есть узда – специальные нейросети.

Но все равно не стоит зарываться. Люди непредсказуемы.

А если уж все же доходило дело до столкновения с равным по силе противником, как сейчас, то воздействия могли быть крайне избирательными и минимальными. Ну допустим, понижался коэффициент интеллекта объекта просто методом отключения импланта на интеллект, так что командующий в умственном плане начинал слегка так… притормаживать. Выражалось это в том, что требовалось больше времени на анализ, и в результате приказы начинались отдаваться с двух-трехсекундной задержкой.

Вроде сущая мелочь, ну что там пара секунд задержки? Но в современном сверхскоростном сражении зачастую именно секунда отделяет победу от поражения.

Кроме того, снижение интеллектуального показателя могло привести к тому, что отдаваемые приказы становились не совсем оптимальными. Тоже мелочь, что и не заметишь, но может решить исход сражения. И вот так, мелочь к мелочи…

Все это двигателисты прекрасно понимали, а потому, как могли, подстраховались на такие случаи внешнего воздействия. Искины постоянно мониторили состояние своих подопечных по сотням параметров, одновременно с этим все решения комсостава проходили экспертную оценку, и стоит только каким-то из параметров выйти за допустимые пределы, а решения становились не оптимальными, как тут же давали об этом знать, подсказывая более совершенные варианты действий. Да, это тоже приводило к потере времени, но чем-то приходилось жертвовать, совсем без потерь не бывает…

Заградительный отряд продолжал методично перемалывать все новые и новые врывающиеся через Врата корабли противника, но адмирал Оурен уже видел, что это ненадолго. Противник отлично подготовился к схватке, построив специальные корабли прорыва, что из-за сверхбронирования крайне трудно уничтожимы, несмотря на запредельную мощность огня.

Будь это обычные корабли, их бы продолжали перемалывать без особой натуги по мере появления, но не в этом случае. Пройдет еще несколько минут, и противник начнет накапливать по эту сторону силы, и пойдет процесс захвата плацдарма.

Можно, конечно, подогнать к Вратам побольше кораблей, но они станут только мешать друг другу. К тому же неизвестно, какой еще сюрприз могут подготовить враги, так что не хотелось бы потерять весь флот от какого-нибудь неожиданного хода. Может, противник только того и желает, чтобы он собрал все свои корабли в кучу, и тогда нанесет один сокрушительный удар…

– Отдельному крылу продолжить выполнение основной задачи, – приказал адмирал.

Сотня кораблей устремилась к планете.

– Попытка выхода на связь…

– Кто?

– Оширцы…

– К пустотным демонам их! – отмахнулся от чокнутых аборигенов Оурен.

Перед Вратами болталась уже огромная куча рваного, искореженного и оплавленного техногенного мусора, оно и понятно, ведь за считанные минуты были уничтожены десятки многокилометровых кораблей. Этот мусор уже начал мешать стрельбе, принимая на себя часть энергетических зарядов, тем более что некоторые корабли сознательно прятались за особенно большими обломками.

К тому же все пространство между флотом двигателистов и Вратами стал заполнять поляризованный газ, и вот он уже работал как экран для систем наведения, что не могли пробиться сквозь завесу. Были видны лишь неясные контуры. Попасть по ним по-прежнему не проблема, но для большей эффективности бить нужно не по всей площади, а в конкретную уязвимую точку.

Опять же усилили работу средства РЭБ, и стало совсем плохо – искины, отвечавшие за наведение, стали ошибаться. Значительная часть снарядов и торпед начали поражать бесполезные обломки, принимая их за реальную цель.

Все это позволило флоту «Нейрокорп» рывком увеличить свою массу и, выравняв силы с заградительным отрядом двигателистов, захватить плацдарм, после чего развить атаку. Бой перешел в позиционный контакт.

41

Пока шел ожесточенный бой у Врат, к планете спешило специальное крыло из сотни кораблей. Им следовало успеть выполнить поставленную задачу и уйти до того, как нейрокорпоранты пробьют оборону, вырвутся на оперативный простор и постараются урвать добычу буквально из пасти. А то, что они смогут пробиться сквозь заслон, не было никаких сомнений, вопрос лишь во времени, которое им понадобится для этого. В конце концов, если не смогут чисто боевыми средствами, то вполне способны себе чуть подыграть, уж слишком ценным является приз.

Именно поэтому корабельные искины, в случае если удастся заполучить цель в свои руки, имели жестко прописанный приказ выполнять изначальный маршрут движения, какие бы приказы на смену курса ни поступали от капитанов. В общем, двигателисты страховались как могли на все случаи жизни.

Главное, чтобы в драку не вмешались еще и производители искинов. Впрочем, они вряд ли пойдут против нейрокорпорантов. Тут скорее следует опасаться, чтобы нейрокорпоранты через свои нейросети не повлияли на производителей искинов, чтобы они в свою очередь заложили некие команды в свой продукт с целью подсобить «Нейрокорп»…

Флит-полковник Нунг Расч в который раз поморщился. Неприятно было осознавать, что посредством нейросети тобой могут управлять и ты, по сути, раб «Нейрокорп», и все люди, поставившие себе нейросети, – рабы. И эти рабы лишь до поры до времени имеют определенную свободу воли.

То и дело ловишь себя на самоанализе, а твоя ли это была мысль или же внушенная, твое ли это было желание сделать то или иное действие или внушенное. Мягко говоря, неприятно. Так и до шизофрении недалеко…

И кто может управлять?! Непосредственный противник! И то, что он до сих пор этого еще не сделал, говорит лишь о том, что нейрокорпоранты все еще надеются на выигрыш классическим методом без подсуживания, понимая, что двигателисты тут же попытаются растрезвонить об этом на всю Ойкумену.

Ведь одно дело неясные слухи и всякие теории заговора и совсем другое – прямые доказательства. Это сильно ударит по репутации, и все кинутся искать обходные пути использования нейросетей. И как бы ни была могущественна мегакорпорация, как бы она ни старалась отслеживать и давить в зародыше подобные поползновения, но если подобными работами займутся сразу сотни тысяч групп, то кого-то они могут и упустить…

Вот и оширская планета. Сектанты даже не попытались собрать свой сводный флот для защиты. Во-первых, бесполезно, с их хламом из шестого поколения максимум, а во-вторых, всем главам сект были посланы сообщения о том, зачем здесь флот двигателистов, названа конкретная цель с настоятельной просьбой не путаться под ногами, дабы не попасть под горячую руку. Все вняли, ибо, когда дерутся такие монстры, то всякую мелочь они способны прихлопнуть походя.

– Мы над целью…

Флит-полковник повернулся к псиону ранга А-3, что командовал всеми псионами крыла.

Псионов высокого ранга на кораблях крыла хватало с избытком. В основном они занимались защитой этих самых кораблей от возможных псионических атак противника. В конце концов, они знали, кто их жертва, ее потенциал, а потому подготовились надлежащим образом. Но имелись и специальные штурмовые группы, коим и предстояло выполнить задачу по захвату или уничтожению противника.

– Что скажете? – спросил он.

– Они на месте… – с некоторой задержкой ответил псион, и в его голосе чувствовалась неуверенность, кою заметил Нунг Расч.

– Точно?

– Да…

– Начать десантную операцию!

Флит-полковник не стал терять время и выяснять лишние подробности, каждая секунда бесценна, требовалось немедленно действовать, а то либо цель сбежит (хотя почему они до сих пор не сделали попытки сделать ноги, было непонятно), либо конкуренты нагрянут.

Спустя минуту в атмосферу планеты ворвались десантные шаттлы под прикрытием звеньев сверхсовременных истребителей.

Впрочем, с поверхности планеты не выстрелило ни одно зенитное орудие, не взлетела ни одна ракета и истребитель. Оно и понятно, все возможное противодействие лишь бесполезная трата ресурсов, не способная ни на единый миг даже замедлить силы вторжения, не говоря уже о том, чтобы нанести хоть сколько-нибудь ощутимый ущерб.

Двигателисты все же нанесли удары по легко выявленным точкам городской зенитной обороны, чисто для профилактики, и начали непосредственную высадку у дворца, именно там согласно данным разведки, подтвержденным псионами, находились их цели.

Двигателисты не поскупились, и на захват двух ментооператоров послали сразу три пятерки – боевых звезд псионов ранга «А» высокой категории от 6 до 3. Еще две находились в резерве.

Каждый пси-боец в такой звезде был особенно силен в чем-то одном (универсалы – вообще крайне редкое явление): левитации, менталистике, телепортации, пирокинезе, интуиции и предвидении, что и развивали особенно усердно, хотя и в некоторых других дисциплинах они могли показать достаточно высокий уровень, но что-то им было просто не дано. Например, менталист в принципе не мог левитировать, а интуит – телепортироваться.

Каждую звезду сопровождал отряд спецназа просто для того, чтобы псионы не отвлекались на третьестепенные цели и не тратили на их уничтожение свои силы, которые понадобятся для выполнения главной работы. Хотя в принципе с использованием спецсредств они могли справиться с псионом самостоятельно.

Отряды вторжения двигались по коридорам дворцового комплекса, не встречая сопротивления, и опять это было логично, ведь противостоять этим бойцам все равно, что попытаться остановить танк бумажной стеной. Даже с дверями не пришлось возиться – подразделение хакеров быстро взломало сеть устаревших дворцовых искинов, и теперь все двери были гостеприимно раскрыты нараспашку.

Другое дело, что можно было установить какие-то примитивные ловушки, но и это было почти бесполезно, учитывая, что обстановку постоянно мониторили псионы-интуиты, так что они загодя могли почувствовать, даже увидеть, что именно их поджидает, и предупредить.

Но именно это прямо-таки показательное отсутствие сопротивления все больше беспокоило псионов. В этом сама по себе чувствовалась какая-то западня. Но определить ее характер не могли, и это тоже было понятно, ведь их противники сильные псионы и могли сокрыть от сил вторжения свой главный козырь.

«Что они могли приготовить?» – в той или иной вариации задавался вопросом каждый из псионов и не находил ответа.

В конце концов, каждый пришел к выводу, что сама схватка с противником будет очень опасной, несмотря на их численное превосходство.

Сначала спецназовцы, а за ними и псионы, находящиеся в сильнейшем напряжении, вошли в огромный зал, который можно было назвать даже тронным, так как в нем имелось два трона, на которых сидели мужчина и женщина в вычурных облачениях, что так любит оширская знать.

– Что за… – начал произносить один из псионов, наконец осознавший, что перед ними сидят именно оширский мужчина и женщина, в то время как по разведанным они должны выглядеть несколько иначе, а именно – как типичный аратанец и минматарка.

Но опять же они ощущались именно как мощнейшие псионы, а значит, они и есть их цель.

Не успел он договорить, как парочка вдруг стала медленно заваливаться, как бывает с теми, кто внезапно лишился жизни.

– Что за… – произнесли уже остальные псионы, почувствовавшие исчезновение псионического присутствия и, более того, смерть тел на тронах.

Одновременно с этим включилась система псионического подавления, та самая светомузыка, не позволяющая псионам адекватно пользоваться своими возможностями, а значит, они не могли определить угрозу и как-то ее нивелировать.

– Вырубите эту пакость!

Спецназовцы быстро, снайперским огнем, стали выбивать стробоскопы и динамики, натыканные в огромных количествах по всем стенам, полу и потолку, но было уже поздно. Мощный ядерный взрыв в одно мгновение превратил дворцовый комплекс в состояние элементарных частиц.

42

Вспышка ядерного взрыва, испарившего дворцовый комплекс и группы захвата, потрясла наблюдателей на орбите, что отслеживали штурм в режиме реального времени. Такого «яркого» исхода никто в принципе не ожидал.

– Почему?.. Что произошло?! – пробормотал флит-полковник и, повернувшись к псиону, снова повторил вопрос: – Что произошло?

– Пока не знаю…

– Но не могли же они взять и без борьбы подорвать себя!

– Я тоже так думаю…

Псион запустил перемотку видеоизображения, что поступало до самого последнего мига.

– Вот, что это с ними? – указал он на странное поведение противника перед самым взрывом. – Ваши псионы как-то воздействовали на них, что они стали вот так падать?

– Нет… Они сбежали… А если еще точнее, то их там, по сути, и не было…

– Как это?

– Переселение душ… заметили, что их лица не соответствуют описанию?

– Заметил, но долго ли подогнать свое лицо под местный тип, да еще псионам? Они все-таки управляли оширским кланом и должны были выглядеть как оширцы, так что тут, на мой взгляд, нет ничего удивительного.

– Как оказалось, они поступили проще и использовали клонов, а сейчас переселились в свои биологические тела… или другие клоны.

– Ясно. Значит, они сейчас на своем корабле, а точнее плавающем острове.

– Скорее всего…

– Это логическое заключение или ваше интуитивное подтверждение? – решил все же уточнить Нунг Расч.

– И то и другое…

– Ясно. Надо было сразу брать этот корабль-остров под контроль… Но кто ж знал?.. Даже вы о такой возможности не предупредили.

– Наши возможности не безграничны, особенно когда дело касается других псионов, да еще такого высокого ранга…

– Да понимаю я… – досадливо скривился Нунг Расч. – Постойте, но если они в любой момент могут покинуть свое тело и переселиться в любое другое, то их поимка в принципе невозможна! Все становится бессмысленным…

– Не совсем так…

– А как?!

– Совсем уж любое тело тоже не подойдет, так что они будут стараться максимально долго оставаться в собственных телах или специально выращенных клонах. Последних вряд ли так уж много… Что до простых тел, то это даже хорошо, ибо их псионические возможности будут достаточно серьезно ограничены. Это все равно как надеть очень тесную одежду, что до предела стесняет движения, что того и гляди порвется, – объяснил псион.

– Останется только понять, в кого именно они переселились. Не думаю, что это так просто, учитывая количество населения на планете…

– Увы. Для нас это действительно проблема, в отличие от нейрокорпорантов. Нейросеть подаст сигнал в случае появления иной сущности в своем носителе.

– Она может это засечь? – спросил флит-полковник.

– Конечно. Мозговая активность сильно возрастет, что тут же будет зафиксировано.

– Это если они не подселятся в подростков…

– Тогда и для нейрокорпорантов возникнут трудности… Так что нам нужно вспугнуть их, добиться, чтобы они взлетели в космос и удалились от планеты, причем как можно дальше, и не смогли сбежать путем переселения души. Хотя и тут все зависит от их силы… но будем надеяться, что они все же не достигли такого мастерства. Для обретения подобных возможностей нужны многие десятилетия самосовершенствования.

– Кстати, где их живой корабль? А то мы своими техническими средствами до сих пор не можем его найти. А вы?

– Я его не фиксирую…

– Как это так? Это же здоровая ментально активная монстрина! Ее должно быть слышно! Как… как тарахтящий танк! – удивился Нунг Расч.

– Вполне возможно, что живого корабля нет на планете.

– А где же он?

– Думаю, где-нибудь на окраине системы, а то и вовсе за ее пределами… А возможно, что просто где-то спит. В таком состоянии псионическая активность минимальна, и корабль не услышать… как и неработающий танк.

– Хорошо, если так… Что ж, делаем вторую попытку и будем надеяться, что они разбудят свой корабль и попытаются сбежать, а тут уже мы их прихватим за жабры…

– Постойте… – остановил флит-полковника псион чуть заторможенным голосом, да и вид у него был отсутствующий.

– Предвидение? – понял тот состояние псиона.

– Оно…

– И что оно говорит?

– Ничего хорошего…

– А точнее?

– Тут сразу два фактора… Взять противника будет непросто…

– Ну не подорвутся же они снова? Ведь на корабле-острове их настоящие тела…

– Нам это неизвестно… могут быть и клоны.

– Ну да.

– И даже если родные, то для псионов такого ранга родные тела уже не играют столь значимой роли… Они могут перехватить любое, более или менее подходящее… но это мы уже обсуждали.

– А второй фактор?

– Нам помешают конкуренты…

– О чем вы?! Я отслеживаю битву у Врат, и там для нас на данный момент все развивается вполне благоприятно… – сказал флит-полковник. Пока он произносил эти слова, ситуация у Врат стала меняться кардинальным образом.

– Проклятье! Что ж, раз вы сказали, что эту парочку так просто не взять, то пусть наш конкурент обломает об них зубы…

Пока шло обсуждение фатальной неудачи в первой попытке захвата парочки псионов, в сражении двух флотов у Врат случился перелом. Захватив плацдарм и накопив достаточно сил, флот нейрокорпорантов перешел в решительную атаку. Корабли прорыва под огнем двигателистов сгорали десятками в минуту, боевые дроиды гибли вообще без счета, но их гибель не была напрасной, так как это обеспечивало необходимое давление на противника и расширение зоны влияния вокруг Врат.

Наконец, пошла третья волна флота нейрокорпорантов, и в ней в числе последних появился тяжелый линкор «Разрушитель», являвшийся флагманом всего флота с командующим адмиралом Тапаром Кахеном.

Адмирал быстро оценил обстановку и стал отдавать приказы на перестроение формаций и сосредоточение огня на определенных целях, что привело к более эффективному действию всего флота.

Бой двух гигантских флотов шел маневренный и быстрый, обе стороны применяли дорогие сверхмощные боеприпасы, так что корабли, способные без особых последствий чуть ли не часами выдерживать обычный огневой контакт, выходили из строя в считанные минуты. Но оно того стоило.

– Пора переходить в атаку, – сказал адмирал Тапар Кахен и стал отдавать новые приказы на очередное перестроение. Согласно им все выжившие корабли прорыва бросились в последнюю самоубийственную атаку, по сути пробивая брешь в порядках флота двигателистов. В эту пробоину пошли тяжелые линкоры, расширяя разрыв, в который пошли уже более легкие корабли в попытке выйти на оперативный простор.

Двигателисты не сдавались, усилили нажим, перебрасывали резервы, наращивая силы в районе прорыва, чтобы снова запереть противника в сфере, но по большому счету уже ничего не могли кардинально изменить. Более или менее стройные порядки разрушились, пространство поля боя увеличилось в разы, и бой все больше переходил в очаговую стадию, когда между собой сходились уже не эскадры и их группы, а отдельные флотилии, а местами даже крылья. И тенденция к дроблению сохранялась.

В таких условиях обеспечить прорыв к планете усиленному крылу для опытного и талантливого адмирала Тапара Кахена не составило большого труда. Ну и воздействие на противника через нейросеть сказалось, из-за чего командующий двигателистов слегка протупил и не успел среагировать, всего чуть-чуть, но этого хватило. А потом стало поздно, даже погоню полноценную не организовать из-за того, что драка окончательно перешла в состояние свалки, и отвлечение даже небольшого подразделения могло привести если не к катастрофе, то к очень сильному осложнению положения.

К счастью, у планеты уже имелась боевая формация, и она встретила корабли нейрокорпорантов со всем горячим радушием. Что, впрочем, не помешало нейрокорпорантам с ходу пробиться к планете, просто за счет ранее набранной скорости, игнорируя обстрел, и высадить десант на корабль-остров.

Впрочем, двигателисты им в этом почти не мешали, так для виду только что-то изобразили…

– Ну-ну… – только и сказал флит-полковник Нунг Расч, глядя на то, как лихо десантные шаттлы противника садятся на небольшой плавающий остров и высаживаются десантно-штурмовые отряды.

43

В последнее время настроение у Владислава было ни к черту, одолевала какая тягостная тревожность, все валилось из рук, раздражительность, одним словом – депрессия.

У Эхинацеи с психологическим самочувствием тоже было не ахти, так что к ней лишний раз даже стало не подкатить, да и не особо хотелось. Вообще удивительно, что до ссоры дело не дошло по какому-нибудь пустяку.

«Но если у нее критические женские дни, то у меня-то что?» – задавался он вопросом.

Дела у клана шли в целом нормально, период конфликтов давно закончился, и ситуация нормализовалась, так что в этом отношении печалиться причин не было.

«И даже если у одного тела критические дни, то у других тел клонов таких проблем нет, – усмехнулся он. – Не настроила же она их на один биоцикл? Так что ей достаточно переселиться и переждать проблему…»

Закупались необходимые материалы для откармливания «Золотой рыбки». Она за эти годы изрядно подросла, достигла пяти километров в длину и продолжала расти.

«Да и глупость это, чтобы на разум псионки такого ранга воздействовали какие-то гормоны, когда она способна полностью контролировать свой организм на генном уровне», – подвел Роев черту своим размышлениям.

Кроме того, недавно живой корабль дал потомство, и теперь в океане шныряли тысяча золотых рыбок. Только вырасти в гигантских монстров им было не суждено, так как из них решено было сделать малую авиацию. Истребительное прикрытие никогда не помешает, а то в жизни всякое может случиться.

Для краткости эти малые живые кораблики были обозначены как ЖИР – живой истребитель рыбный.

Из вооружения – пара электромагнитных пушек и живые ракеты.

К ним предполагалось добавить еще биодроидов, выращенных уже из насекомых, как это принято здесь, когда истребитель сопровождают дроиды. Но с этим возникли некоторые трудности.

И вот на случай «этого всякого», а именно глушение ментальной связи, – то, что это возможно, псионы убедились на собственном опыте еще в злополучном бункере, – живые истребители решили сделать пилотируемыми. Если внешнюю ментальную связь еще можно как-то исказить, в результате чего ЖИРы станут просто «рыбной» стаей и будут подчиняться инстинктам, что не всегда эффективно, то вот прямое соединение уже практически не оборвать. Хотя, конечно, возможности для этого тоже есть, но они на порядок труднее.

– Нет у меня никаких критических дней, – с усмешкой подтвердила Эхинацея, которая, естественно, отлично «услышала» все рассуждения Роева. – Сдается мне, это проявление интуиции и предвидения, и нам не светит ничего хорошего.

– Скорее всего, – согласился он после короткой паузы. – Что ж, похоже, закончилось наше здешнее сидение.

– Рано или поздно это должно было случиться. Остается только радоваться, что нас так долго искали и мы успели немного подготовиться.

– А раз так, то пора делать ноги.

Вдруг ощутимо повеяло угрозой. Роев даже чисто на рефлексах приготовился к атаке. И тут пришел сигнал об активации Звездных Врат.

Владислав включил терминал, и они увидели, как в систему вторгается целый флот. Смотрели недолго, наблюдателя быстро засекли и уничтожили.

– Не успели.

– Что ж, переходим к плану «Б», – сказала Эхинацея.

Чуть ли не на все случаи жизни были подготовлены варианты действий.

– А веселье только начинается, – несколько оторопело хмыкнул Владислав, продолжая наблюдать за выходом кораблей с более удаленного соглядатая.

После некоторой заминки из Врат полезла новая партия кораблей.

Сейчас на экране разворачивалось масштабное сражение.

– Похоже, мы пользуемся популярностью и нас не поделили.

– И это замечательно, – после короткой паузы кивнула Эхинацея и улыбнулась.

Владислав тоже улыбнулся. Одно дело тягаться с огромным флотом и совсем другое – проскользнуть между двумя армадами, что активно мутузят друг друга. Им в такой ситуации будет не до беглеца. Наоборот, постараются не допустить его попадания конкуренту.

Но сначала перед побегом следовало по максимуму проредить количество псионов противника, ведь чем их меньше, тем больше шансов ускользнуть от погони, так как снизится качество «зондирования».

Была объявлена общая тревога, остановлены все производства в подземных заводах, а все поверхностное население экстренно укрылось в бомбоубежищах.

Враги не заставили себя долго ждать. Сопротивления им не оказали, хотя это было рискованно. Наверное, лучше было отвлечь противника постоянными атаками. Хотя не факт, что это помогло бы, может даже наоборот сослужило бы плохую службу, так как вместо притупления внимания оно, а точнее интуиция и предвидение могло до предела обостриться, и вражеские псионы увидели бы, что им приготовили. А так они шли, теряясь в догадках…

И как только враг появился в тронном зале, Владислав с Эхинацеей под удивленные взгляды боевых псионов покинули тела оширских клонов. Клоны, потеряв управление, стали заваливаться безвольными куклами, запуская обычный механический таймер ядерного фугаса. А чтобы его не смогли остановить, включилась светомузыка.

Ядерный взрыв почти полностью уничтожил город на поверхности и оставалось только радоваться тому факту, что подавляющая часть населения живет под землей. Наземный ядерный взрыв хорошо тряхнул подземную часть города, но и только.

Владислав и Эхинацея тем временем вселились в очередную пару клонов, что находились на корабле-острове в ожидании новых гостей.

Того, что по ним нанесут орбитальный удар, они не боялись, причем сразу по двум причинам: во-первых, противнику нужно либо захватить их, либо удостовериться в полной гибели, что будет невозможно в случае орбитального обстрела, во-вторых, даже если начнут стрелять, то им ничего не помешает переселиться на «Золотую рыбку», что сейчас отходила от длительного летаргического сна.

Увы, живой корабль пришлось модернизировать хирургическим путем. Не все удалось предусмотреть на стадии проектирования, и, если мелкие элементы еще можно было внедрить, что называется, под местным наркозом, то вот масштабные изменения – вроде создания доков для тысячи истребителей – пришлось делать, полностью вырубив корабль.

Не прошло и получаса после первой попытки захвата или ликвидации, как на орбите разгорелся бой между двумя конкурирующими группами, желающими заполучить псионов, и почти сразу на корабль-остров стали садиться шаттлы с десантом.

Сопротивление как технического характера, то есть всяческим вооружением, так и псионически – попытками закинуть внутрь шаттлов бомбы, тоже решили не оказывать из-за бесполезности. Снаряды выдержит защита, ракеты с устаревшими системами наведения вырубят системы РЭБ, отвлекут обманками или собьют, а псионические «посылки» отведут в сторону псионы противника.

– А ведь новеньких просто пропустили, – заметил Роев.

– Битые надеются, что мы и их конкурентов побьем, – усмехнулась Эхинацея.

– Что ж, постараемся их не разочаровать, – также усмехнулся он.

Корабль-остров давно был подготовлен к встрече незваных гостей. Выдумывать что-то не стали, и раз можно было провернуть один и тот же трюк дважды, то почему бы не повторить?

Стоило только первым группам спецназа проникнуть во внутренние помещения корабля, как грохнул ядерный взрыв.

Владислав с Эхинацеей к этому моменту находились на «Золотой рыбке».

– Странно, что они повелись и пошли на штурм, – выразил он недоумение. – Они не могли не предвидеть, что их ждет смертельная опасность. Разве что там не было псионов… хотя нет, я чувствовал их, и они были достаточно сильны.

– А по мне так ничего странного, – ответила она. – Они изначально хотели загнать нас на живой корабль и послали псионов-зомби, каких-нибудь штрафников. Отсюда и наше слабое ощущение опасности, шедшей от атакующих…

– А я думал, это из-за нашей готовности к неприятностям…

– И поэтому тоже. В этом, собственно, и сложность расшифровки интуиции и предвидения.

Роев только понятливо кивнул.

– Что ж, раз они заставили нас перебраться на «Золотую рыбку», то нам не остается ничего другого, как убираться с этой планеты.

Оставаться на планете становилось опасно, и они собирались воспользоваться все сильнее разгорающимся противоборством сторон, чтобы ускользнуть. Вот только предвидение на пару с интуицией говорили, что сделать это будет весьма непросто… Ну а кому легко?

44

Живой корабль продолжал быстро приходить в себя. Подключившись ментально, Владислав постарался еще больше ускорить этот процесс, что оказалось не так-то просто, это скорее его самого стало затягивать в сомнамбулическое состояние. Но воля Роева оказалась сильнее, он переборол эту сонливость, корабельные сердца застучали чаще, и «Золотая рыбка» начала откликаться на управляющие команды пилота.

Владислав вновь почувствовал, как он стал огромным, это его в который раз поразило и даже слегка дезориентировало. Шутка ли в один миг приобрести тело пятикилометровой длины! При этом он чувствовал все его «системы», видел все его симбиотические организмы и животных, предназначенных как для обслуживания, так и защиты.

Посмотрел вживленные ячейки для истребителей (тут все было в полном порядке) и получил отклик от самих истребителей, а также их пилотов. Все они являлись клонами и в каком-то смысле даже детьми Владислава и Эхинацеи, так как несли и их гены. Это обеспечило им высокий псионический потенциал на уровне средних значений ранга «В», что было необходимо для уверенной ментальной связи и управления живыми истребителями.

– Боевая тревога, – подал он им сигнал.

Впрочем, те и так были в полной готовности, ведь не зря же их всех сутки назад собрали в экстренном режиме, созвав со всех уголков планеты, а точнее рек, озер, морей и океанов, где они откармливались и оттачивали навыки пилотирования, ведь водная среда так похожа на космос…

Началось всплытие. С каждой сотней метров «Золотая рыбка» набирала скорость движения, в том числе и за счет левитации.

Рыбаки, что присутствовали в районе всплытия, навсегда запомнят тот момент, когда живой корабль вырвался из водной толщи. Огромное золотистое тело, ослепительно сияя в свете солнца, буквально выстрелило из воды, породив взрывной мегафонтан, осыпавшийся дождем, и двенадцатибалльную волну, что накатила на берега островов и континентов настоящим цунами, пусть и не очень сильным.

Со стороны казалось, что живой корабль едва летит, а то и вовсе вот-вот остановится и упадет, но этот эффект был обманчивым и возник из-за размеров «Золотой рыбки», что на самом деле летела со скоростью десять километров в секунду. Десять секунд, и живой корабль вышел за пределы атмосферы и вырвался в космос, где в данный момент шла ожесточенная схватка десятков кораблей.

Хуже было то, что к планете на полном ходу, так же ведя интенсивный бой, двигалось еще несколько сотен кораблей противоборствующих сторон.

Нового участника «веселья» конечно же засекли все стороны конфликта еще в момент старта, и в его направлении уже неслись по дюжине кораблей каждой из сторон. Да и остальные соединения, не переставая молотить друг по другу, стали приближаться к «Золотой рыбке».

– Нас глушат электромагнитными импульсами, – сказала Эхинацея.

– Да, я чувствую…

Роев хотел воспользоваться малой телепортацией и просто отпрыгнуть от планеты на сотню-другую тысяч километров, чтобы выйти из зоны схватки, заодно и от планеты, что своей гравитацией и электромагнитными полями вносила помехи в бионастройки, а потом уйти в затяжной прыжок в несколько световых лет, благо энергии полно, но, увы, противник, зная, с кем и чем будет иметь дело, подготовился к встрече, спроектировав специальные дезориентаторы. Долбя электромагнитными импульсами разной частоты, они воздействовали на мозг живого корабля, сбивая концентрацию, и тот не мог настроиться на прыжок.

– Придется двигать своим ходом…

Владислав попытался уйти в отрыв, развив максимально возможную скорость, но противники не отставали и даже настигали, начав долбить из своей артиллерии. Но энергозащита пока уверенно держала пока еще редкие попадания. Роев даже не маневрировал, чтобы не терять скорость.

Вперед на форсаже вырывались фрегаты противников и, не забывая перестреливаться между собой, долбили в упор, пытаясь пробить защиту за счет массированного концентрированного огня. Пока им не сопутствовала удача, но чем дольше они так будут действовать, тем больше у них были шансы на успех.

– Из-за работы дезориентаторов я не могу бить прицельно, – пожаловалась Эхинацея. Она пыталась ранее проверенным способом телепортировать внутрь вражеских кораблей, точнее их силовых установок различный хлам, что должен был вывести двигатели противников из строя, но дезориентаторы по обратной ментальной связи влияли и на пилотов.

На Владиславе это сказывалось в меньшей степени, ведь ему не требовалось проводить тонкую работу, просто рули и все, а вот Эхинацее доставалось. К тому же ей противодействовали псионы, защищавшие свои корабли от вражеской псионической атаки. А как известно, чтобы отбить удар, нужно на порядок меньше силы, чем затрачено на этот удар.

Вражеским псионам даже не требовалось полностью дестабилизировать атаку, достаточно было сместить фокус удара Эхинацеи в сторону. В итоге запущенный в движок хлам появлялся за бортом. В лучшем случае он появлялся в грузовом отсеке или где-нибудь на жилых палубах.

– Жаль, что это были не ядерные бомбы… – вздохнула Эхинацея.

Это да. Связываться с делящимися материалами они не стали, ибо покупка сырья для производства атомных бомб могла привлечь к ним внимание.

Что до тех двух ядерных взрывов, то они воспользовались трофеями.

– А про обычные пушки и ракеты ты уже забыла? – напомнил Владислав.

– Хм-м… – смутилась она.

Впрочем, Эхинацею можно было понять. Псионические возможности стали столь же естественны, как дыхание, и какие-то другие возможности просто выпали из зоны внимания.

– Я тоже в какой-то момент начал думать, что мы зря обычные пушки вырастили, – добавил он. – А оказывается – нет, нужны, и даже очень.

Эхинацея переключилась на бортовую артиллерию, что вырастили из плавников.

– Что ж, попробуем…

Пробы оказались вполне успешны, несмотря на отсутствие вообще какой бы то ни было практики стрельбы. Под водой из электромагнитных пушек не постреляешь.

Чей-то легкий крейсер, обнаглевший настолько, что приблизился к цели практически вплотную, получил полный залп. Но, увы, чуда не произошло, не удалось даже пробить его энергозащиту. Слишком совершенными и мощными были эти корабли. Будь это пятое-шестое поколение, то да…

Впрочем, это заставило крейсер впредь относиться к противнику с большим пиететом и разорвать дистанцию. Хотя сделано это было скорее не столько из-за опасения получить повреждения, сколько от неожиданности.

45

Каких-то успехов от штурма плавающего острова изначально не ожидали, аналитический центр выдавал крайне неблагоприятные прогнозы, потому нейрокорпоранты послали в атаку расходный материал – проявивших в отношении «Нейрокорпа» нелояльность псионов. Все равно они подлежали ликвидации, так как держать их на жесткой привязке становилось себе дороже, ибо рано или поздно все равно с нее сорвутся и натворят дел, а так хоть с пользой подохнут.

Можно было, конечно, разнести остров орбитальным ударом, но конкуренты просто стоять и смотреть не станут, а попытаются нанести максимальный ущерб просто из принципа.

Так и вышло, остров-цитадель исчез в ослепительной вспышке ядерного взрыва в самом начале штурма.

– Отлично, теперь у них остался только живой корабль в качестве последнего убежища, которым они вряд ли согласятся пожертвовать, а значит, постараются сбежать на нем, – сказал флит-полковник Хаск Бан, возглавлявший силы «Нейрокорпа» по непосредственному захвату пары интересующих корпорацию псионов.

Прогноз оказался верен, и живой корабль эффектно выскочил из глубин океана. Но и только, сбежать, совершив телепортационный прыжок, ему не дали. Модернизированные специально под данную операцию корабли РЭБ дезориентировали нервную систему живого корабля, не давая ему запустить пси-технику телепортации.

Причем у конкурентов работали аналогичные средства, так что подавление было двойным.

Но, несмотря на двойное подавление, затягивать операцию все же не стоило. Дело даже не в том, что к драке за добычу вскоре присоединятся остальные силы обоих флотов, что с боями сдвигались к планете, в результате образуется настоящий хаос, и не в опасении, что удача улыбнется конкуренту, с которым шел непрекращающийся бой, а в том, что рано или поздно жертва выработает иммунитет против системы подавления. Опять же, всегда что-то может пойти не так, и это надо учитывать.

Все бы ничего, достаточно сменить частотные характеристики излучения, собственно, они и так постоянно меняются, да еще установка конкурентов долбит, но как раз из-за действия конкурентов ситуация становится крайне непредсказуемой. Частоты могут так наложиться друг на друга и суммироваться, что просто выйдут далеко за пределы эффективного воздействия на нервную систему организма живого корабля, и тот получит свободу действий.

«Хоть договаривайся с ними о частотной программе», – со смешком подумал флит-полковник Хаск Бан.

Впрочем, договариваться не пришлось. Инженеры, отвечавшие за работу установки, фиксировали частотные характеристики конкурентов и подстраивались под них, дабы не выйти за «коридор» эффективного воздействия.

Опять же, было видно, что и сами конкуренты хорошо понимают опасность несогласованных действий и также принимают все меры, чтобы подстроиться под изменения частотных режимов. В конечном итоге в данном вопросе установилось удивительное взаимопонимание. Подавляющие пси-энергию установки конкурентов работали максимально синхронно, что не мешало остальным кораблям метелить друг друга почем зря.

Но, несмотря на работу устройств РЭБ, скорее даже БПБ – биолого-псионической борьбы, живой корабль вполне уверенно двигался и держал защитное энергополе. Пробить его и подранить корабль настолько, что он потеряет ход, все никак не получалось.

Не стоило забывать о противодействии. Но, к счастью, подавители сильно сбивали точность ответного действия, и телепортация всякого хлама происходила где угодно, но только не в желаемой стрелком точке. Дошло до того, что живой корабль огрызнулся обычными пушками.

– Какой ранг воздействия? – поинтересовался флит-полковник.

– Примерно седьмое поколение… максимум – восьмое.

– Неплохо… наверное.

Противник, видимо, оказался о своей артиллерии не столь радужного мнения, потому как больше стрельбы не было.

«Или боеприпасы экономят», – подумал он.

– Начать абордажную операцию…

– Противник также сбрасывает абордажные средства…

– Осуществить перехват…

– Есть…

Двигателисты не думали уступать пальму первенства и давать фору конкурентам. Более того, они попытались отогнать средства доставки абордажных групп нейрокорпорантов истребительной авиацией, но у тех было свое истребительное прикрытие, и между малой авиацией и боевыми дроидами завязалась скоротечная схватка.

В бой вступали все новые эскадрильи и авиационные крылья, что пытались защитить свои шаттлы и сбить чужие. И вот вокруг живого корабля, пытавшегося добраться до пылевого астероидного поля, в надежде, что там воздействие станет меньше из-за большого объема пыли, оставшейся после разработки астероидных месторождений полезных ископаемых, что послужит своеобразным экраном, развернулась масштабная собачья свалка.

Сотни пилотируемых машин и тысячи боевых дроидов носились друг за другом, стреляли из пушек и пускали ракеты. Десятки машин, получив повреждении, безнадежно отставали, и пространство потихоньку очищалось.

И вот когда обессиленные взаимным истреблением противники решили все же приступить к совместному абордажу живого корабля, выбрав разные борта, им навстречу вылетели сотни золотистых живых истребителей.

А уж как удивились пилоты самолетов. ЖИРы закладывали виражи, недоступные чисто техническим машинам, несмотря на все противоперегрузочные средства, так что быстро оказывались в хвосте своих противников и атаковали. А все дело в том, что система живой истребитель – пилот могла эффективно управлять гравитацией с помощью псионических возможностей.

Даже беспилотные летательные аппараты, кои не были стеснены возможностями хрупких тел пилотов, едва поспевали за ними.

Неповоротливые шаттлы были быстро сбиты, оставалось только радоваться, что не фатально, а лишь выведены из строя, и один за другим стали выходить из боя самолеты. Здесь уже было не все так хорошо, почти половина подбитых машин взрывались и разлетались на мелкие кусочки.

– Чем они стреляют?! – воскликнул флит-полковник, неприятно удивленный эффективностью огня живых истребителей.

Вопрос был актуальным, так как все дистанционные оборонительные средства оказались бессильны против ракет противника, ни РЭБ-средства их не уводили с курса, на обманки они также не велись.

– Есть картинка…

– Что это за мерзость?! – с отвращением пробормотал флит-полковник Хаск Бан, увидев изображение ракеты.

На ракету это походило лишь отдаленно, а больше смахивало на… насекомое, действительно не самое приятное на вид.

Собственно, насекомым это и было, только очень сильно видоизмененным, и летело оно не за счет крыльев, а с помощью плазменной струи. Причем появлялось оно сразу поблизости от цели с помощью телепортации, а не стартовало с борта ЖИРа.

Достигнув цели, ракетное насекомое не спешило взрываться где ни попадя, ибо это бесполезно из-за отменной защищенности жертвы, а цеплялось за борт шаттла или самолета и подбиралось до самого уязвимого места, а только после этого детонировало направленной кумулятивной струей.

– Почему они не дезориентируются средствами пси-подавления?! – возмутился флит-полковник.

– Видимо, нужны другие частоты…

– Ну так выделите часть ресурсов и заблокируйте им возможность стрелять этим уродством, по крайней мере так эффективно!

– Это может негативно сказаться на пси-подавлении главной цели…

– Ну так работайте узконаправленными лучами! Почему я должен объяснять вам то, что вы должны знать лучше меня? Выполнять!

– Слушаюсь…

Инженеры знали свое дело, нащупали нужные частоты, и живые ракеты стали действовать не столь результативно, но на результате в плане уничтожения живых истребителей это не сильно сказалось, они продолжали показывать чудеса пилотажа.

Настигавшие их ракеты вдруг сходили с курса, хотя приборы не фиксировали какого-то противодействия, и даже псионика тут была ни при чем. Вновь все прояснили фотографии.

В момент опасности золотистый истребитель сбрасывал несколько шариков, также оказывавшихся насекомыми, явно родственными паукообразным. Они выстреливали в направлении ракеты сетью, что намертво цеплялась на ракету, паучок быстро добирался до ракеты по нити и подрывался.

Обе стороны, истратив ракетное вооружение, которое к тому же оказалось крайне неэффективным, что с одной, что с другой стороны, перешли на бой пушечным вооружением. Здесь у технологических самолетов было явное преимущество за счет мощности и скорострельности. По крайней мере, так казалось наблюдателям.

Флит-полковник выхватил взглядом одну из перспективных схваток. В хвост золотистому живому истребителю зашло сразу шесть боевых дроидов, скорее они даже взяли цель в неполную коробочку, заходя с разных сторон, и открыли интенсивный огонь, выплевывая сотни снарядов в секунду, а также били энергооружием.

Казалось, жертва обречена, куда ни сманеврируй – попадешь под плотный огонь, но живой истребитель в очередной раз неприятно удивил. Мгновение, и снаряды, что должны были разорвать в клочья, в рыбный фарш цель, прошли в пустоту. Лишь несколько лучей полоснули по чешуе, и не сказать, что с высокой эффективностью.

Живой истребитель просто исчез, чтобы секунду спустя появиться на том же месте, где был, но при этом оказавшись в стратегически выгодном положении. Ведь боевые дроиды, потеряв цель, по инерции промчались вперед, даже не сделав попытки уйти расходящимися виражами, и оказались впереди исчезнувшей и вновь появившейся жертвы, что превратилась в охотника и меткими короткими очередями ссадила сразу две машины. Остальные наконец «додумались» прыснуть в стороны, и начался новый этап попыток захода в хвост цели.

Живым истребителям, использующим микротелепортационные прыжки, это удавалось сделать без проблем. Они прыгали в хвост жертве, делали пару выстрелов и вновь прыгали. Как результат, силы конкурентов, что на некоторое время позабыли друг о друге и бились против своей главной цели, стали вновь быстро редеть.

– Да дезориентируйте их наконец! Сделайте так, чтобы они, в конце концов, не могли прыгать!

– Мы пытаемся…

46

Совокупные потери бортовой авиации и абордажных шаттлов от боестолкновения с силами конкурентов и бортовой авиацией живого корабля неприятно впечатлили флит-полковника Нунга Расча, но выбора – кроме как, добавив резервы, продолжить атаку – не оставалось.

От командующего флотом адмирала Оурена приходили негативные прогнозы относительно дальнейшего развития сражения. В какой-то момент он даже связался лично:

– Поторопись, Расч… Нейрокорпоранты сыграли грязно, из-за чего я практически впустую потерял десять процентов флота…

Флит-полковник с хмурым видом понятливо кивнул, что-то говорить было излишне. Несмотря на преследование живого корабля, он самым внимательным образом отслеживал сражение флотов, так как от его течения много что зависело, и видел, что происходит, а происходила катастрофа.

В целом схватка шла с переменным успехом, то одна сторона получала тактическое преимущество, то другая. Боевые порядки то распадались на отдельные схватки, вплоть до артиллерийских дуэлей единичных кораблей, то вновь сливались в плотные формации, образуя фронт с центральным ядром, флангами и резервными группами в тылу.

Оно и неудивительно, ведь противоборствующие стороны использовали корабли одного поколения по защите и вооружению, типаж их также был примерно идентичен, как и количественный состав. Так что, имея равноценные силы, флоты активно стачивали друг друга, и от двух тысяч кораблей в каждом флоте осталось примерно по чуть более тысяче боевых единиц примерно одинаковой степени боеспособности из-за полученных повреждений.

При этом стороны пытались сделать все, чтобы встать между планетой и конкурентом, связав оного боем. Это позволило бы выделить некоторое количество соединений для помощи своему спецкрылу, что пыталось провести захват удирающего живого корабля и пары псионов на его борту. Это подкрепление позволило бы создать перевес сил и раздавить конкурента, после чего без помех провести основную операцию.

Но каждый раз противник в последний момент удачным маневром или активной атакой срывал эту затею, происходило смешивание сил и переход боя в хаотичную свалку, напоминающую броуновское движение, ибо перемещение кораблей происходило очень быстро и малопредсказуемо.

Ничего удивительного в том, что нейрокорпоранты, осознавая, что так может продолжаться еще очень долго, без всякого результата пошли на активное влияние на сознание адмирала Оурена, ведь тому удалось в очередной раз расположить свой флот между живым кораблем-целью и конкурентами. А поскольку противоборствующие флоты приблизились к цели настолько близко, что достаточно одного стремительного форсажного рывка, чтобы добраться до цели, то нейрокорпоранты решили своими возможностями сорвать угрозу такого рывка противника и обеспечить таковой рывок себе.

Флит-полковник Нунг Расч видел тот злополучный момент полной гибели почти сотни кораблей различного класса в подготовленной нейрокорпорантами ловушке.

Во время очередного развала фронта на локальные схватки произошло провисание позиций противника. Формация из полусотни кораблей нейрокорпорантов, большая часть которых даже на вид была сильно повреждена, словно вывалилась из общей массы флота. Естественно, что у адмирала возникло желание добить такую кучу кораблей мощным ударом превосходящими силами.

Сразу было ясно, что провисание позиций противника искусственное, что наготове находится сразу три крыла нейрокорпорантов, что ведут чисто оборонительный бой.

В любой иной момент адмирал бы себя одернул и понял, что это приманка. Но нейрокорпоранты через нейросеть усилили это практически инстинктивное животное желание добить дичь и подавили критическое мышление.

Поскольку в дело вмешались древние охотничьи инстинкты, что практически подавляют разум, предупреждения контрольного искина были проигнорированы, как результат адмирал послал в атаку целую эскадру из трех сотен кораблей, и после жестокой схватки, когда на них навалились со всех сторон, треть из них потерял безвозвратно. Остальные с сильными повреждениями смогли вырваться из западни и сейчас спешно зализывали раны.

По итогам произошло существенное ослабление флота, и противник этим воспользовался, атаковав по всем направлениям. Флот двигателистов едва удерживал натиск…

– Я все еще их сдерживаю, но сам должен понимать, что это ненадолго, максимум полчаса и все… – глухо продолжил адмирал. – Понесенные потери и общий уровень повреждений не позволяют мне выделить тебе дополнительные силы. Даже если выкроить хоть одну эскадрилью, то фронт может рухнуть в разы быстрее.

– Я вас понял, господин адмирал, и сделаю все от меня зависящее.

«Главное, чтобы и мне мозги в ответственный момент не свернули, и я не подставился по-глупому», – подумал он.

Сложно играть с противником, который в любой момент может не просто поменять правила игры, а начать играть в совершенно другую игру. От подобного шага сейчас спасало только то, что велась прямая трансляция боя на всю галактику, передачу нейрокорпоранты заглушить не рискнули. И судя по количеству подключений, битва вызвала живейший интерес.

В конце концов, шутка ли – две старейшие мегакорпорации сошлись в прямом поединке! Редчайшее зрелище, можно даже сказать – легендарное! И этот бой будут анализировать миллионы искинов, выискивая малейшие ошибки сторон. И если таких ошибок со стороны двигателистов будет слишком много, то… умные все поймут.

Что касается атаки на живой корабль с параллельными разборками с конкурентами, то тут все было печально. Первая «совместная» попытка абордажа окончилась полным провалом. Сначала противоборствующие стороны знатно покрошили друг друга, а потом ослабевших противников добили живые истребители.

Что до потерь в больших кораблях, то с момента первой схватки у планеты от ста кораблей осталось всего шестьдесят. Не все они были потеряны безвозвратно, всего десяток разлетелись на части, но остальные из-за проблем с двигателями вести активное преследование живого корабля не могли и отстали. Большая их часть влилась в основной состав идущего по следу флота.

Впрочем, у противника дела обстояли не лучше. В общем ситуация повторялась зеркально и была аналогична положению с основными флотами, но все в любой момент могло измениться.

Перестрелка между крыльями продолжалась, но интенсивность значительно снизилась и стала какой-то формальной, словно для отчетности для начальства. Стороны проводили перегруппировку кораблей и переброску авиационных подразделений, восполняя понесенные потери на усиленно бронированных кораблях-носителях, что шли на непосредственное сближение с противником.

Но вот перегруппировка закончилась, и пришло время для второй попытки.

Следовало торопиться, во-первых, флот долго не продержится, о чем красноречиво свидетельствуют прорывы отдельных тактических звеньев и отдельных кораблей с переходом на форсажный режим, и скоро нейрокорпоранты окончательно получат стратегическое преимущество, а во-вторых, живой корабль преодолел две трети пути к астероидной сфере, и там у парочки беглецов-псионов возникнет как минимум тактическое преимущество – из-за большого количества металлизированной пыли (руду перерабатывали и обогащали плохо отлаженные сильно устаревшие мобильные комбинаты, из-за чего в отходы шел большой процент металла, но да что с оширцев взять) снизится эффективность пси-подавления.

– Атакуем…

47

Флит-полковник Нунг Расч быстро составил план начала атаки, распределив роли каждой эскадрилье, тактическому звену и отдельным кораблям согласно их возможностям, а то ведь большая часть кораблей уже не соответствовала изначальным тактико-техническим характеристикам из-за полученных повреждений, прежде всего в вооружении. Так что какие-то тактзвенья пришлось усилить отдельными кораблями, чтобы эти подразделения вновь могли показать достаточную огневую мощь, что было особенно важно в противодействии конкурентам, а то, что несколько притухшее противостояние вспыхнет с новой силой, сомневаться не приходилось.

Так согласно плану за живым кораблем устремилось первое ударное тактическое звено в составе десяти кораблей из линкора, трех крейсеров, пяти фрегатов и одного корабля РЭБ.

Одна эскадрилья в количестве тридцати кораблей загодя выдвинулась на перехват возможных перехватчиков, а также аналогичной формации вражеских кораблей, что также будут иметь своей целью живой корабль.

Планировать что-то дальше не имело смысла, так как действия противника поломают любой план и останется реагировать на стремительно меняющуюся обстановку, и остальные корабли крыла требовались для парирования действий противника и проведения собственных маневров.

Перехватчики нейрокорпорантов не заставили себя долго ждать.

Сразу два десятка кораблей попытались помешать первому ударному тактическому звену добраться до цели, но завязли в перестрелке с прикрытием. Собственно, если подумать, то они и предназначались для связывания боя прикрытия, так как от основной массы кораблей противника выскочили еще два десятка кораблей и начали обходной маневр.

– Третье и четвертое тактические звенья направятся на перехват данной группы кораблей… – скомандовал флит-полковник.

Противник, конечно, это заметил и послал свои корабли.

Так одно тактическое звено за другим, реагируя на действия противника, втягивались в новую схватку, и вскоре оба крыла вошли в боевое соприкосновение, круша друг друга из всех стволов.

Тем временем первое ударное тактическое звено двигателистов сблизилось с живым кораблем на предельно малую дистанцию и, почти не отвлекаясь на борьбу с кораблями конкурентов, коих поблизости пока не было, начало интенсивный обстрел, продавливая энергозащиту.

Живой корабль пытался отстреливаться, чтобы хоть как-то снизить эффективность обстрела по себе, но все было бесполезно. Защита жертвы постепенно слабела, сжималась, и вот первые снаряды стали бить в золотистые бронепластины, а точнее в чешую.

– На абордаж! – поступила команда.

Вновь стартовали абордажные шаттлы и истребители прикрытия. Но на этот раз рэбовцы не сплоховали, и выскочившие на перехват живые истребители не могли совершать микротелепортационные прыжки из любого места, заходя в хвост своим противникам и безнаказанно расстреливая их.

Сейчас бой бортовой авиации в целом шел на равных.

Абордажные шаттлы добрались до борта живого корабля и начали пробиваться внутрь.

Тем временем нейрокорпоранты смогли пробиться сквозь заслон двигателистов, и к живому кораблю рвануло их специальное тактическое звено с целью провести абордаж.

Вновь завертелся стремительный бой истребителей, но двигателисты были потрепаны живыми истребителями, и абордажные шаттлы нейрокорпорантов без особого труда пробились к борту живого корабля и также начали операцию по проникновению внутрь.

Абордажники двигателистов к тому моменту уже пробились сквозь броню из бронечешуи, проделали ход в толще мяса и пробили еще один слой брони, на этот раз из кости, и оказались в коридоре живого корабля.

В принципе внутренние помещения мало чем отличались от таковых техногенных кораблей. Разве что покрытие стен было не из пластика и металла, а из кости. Освещение осуществлялось светящимися микроорганизмами…

На незваных гостей из всех щелей покатила волна всяких жутких тварей с огромными острейшими жвалами и шипами, что своей массой буквально затопили коридоры от пола до потолка. Абордажники открыли бешеную стрельбу, разрывая тварей на части, а прорывавшихся сжигали из огнеметов и заливали кислотой. Но тварей было слишком много, то одного абордажника, то другого сбивали с ног и сноровисто утаскивали куда-то вглубь.

– Что скажете? – с волнением и ожиданием поинтересовался прогнозом абордажа флит-полковник у псиона.

Тот после короткой паузы, необходимой для концентрации, отрицательно покачал головой. Нунг Расч помрачнел, на что псион сказал:

– Как, впрочем, ничего не выйдет и у конкурентов. От этого, конечно, не сильно легче, но…

– Но почему?!

– По сути, они позволили нам произвести проникновение на борт, имея возможность в любой момент превратить абордажников просто в беспомощную дичь.

– Тянут время?

– Именно. Пока абордажники будут с боем пробиваться к цели, корабль будет все ближе подбираться к пылевому облаку. Так что не только мы потерпим неудачу.

– Это действительно радует, но слабо, – криво усмехнувшись, ответил флит-полковник. – По сути, это наша последняя попытка абордажа…

Командующий специальным крылом имел в виду прорвавшиеся из главного боя флотов и настигающие их корабли нейрокорпорантов, что вот-вот начнут постепенно усиливать группировку противника. Не останется ничего другого, как отступить, а если честнее, то бежать.

Основные силы флота «Гипердвигателькорп» агонизировали и дрались только на силе воли. Флот «Нейрокорп», получив численное преимущество, развил успех и вот-вот должен был окончательно смять своего врага и, оставив какие-то силы на добивание остатков двигателистов, бросить основные силы в погоню за живым кораблем.

Адмирал Оурен к этому моменту словно сломался психологически после той ловушки, из-за которой потерял десять процентов флота, действовал как-то без огонька, если это, конечно, не влияние на его разум через нейросеть.

Остатки крыла Нунга Расча под ударом этой волны не продержатся и десяти минут. Дальше нейрокорпорантам уже ничто не будет мешать вновь и вновь пытаться взять живой корабль на абордаж, даже если первые попытки будут неудачными. Ресурсов у них хватит, чтобы сломить сопротивление оборонительных сил псионов, как и взять в плен самих псионов.

Ситуацию могли бы спасти подкрепления, тем более что дополнительные эскадры и даже флоты готовы к переходу, но, увы, нейрокорпоранты по понятным причинам, будучи уверенными в победе, заблокировали Врата в системе.

Абордажники, тем временем отразив первый яростный натиск корабельных тварей, медленно пошли вперед.

«Отозвать их?» – подумал флит-полковник, раз уж псион говорит, что они обречены на неудачу.

Но поразмыслив, решил не делать этого. В конце концов, псионы тоже ошибаются, особенно когда имеют дело с другими псионами, как в данном случае. Так, может, и сейчас ошибутся?

48

Адмирал Тапар Кахен – командующий флотом «Нейрокорп», управляя остатками своего флота, довольно улыбнулся. Наконец-то ему представилась возможность в реальности проявить все свои знания, а то принадлежность к мегакорпорации означала, что с ней никто не желал связываться. И в то время как остальные корпорации то и дело сходятся в жестоких схватках за влияние и ресурсы, нейрокорпоранты жили скучной мирной жизнью. А ведь знания нужно подтверждать на практике, иначе они становятся мертвым грузом…

Десятки и сотни кораблей, повинуясь его приказам, производили ювелирно точные маневры и атаковали обозначенные цели. Все происходило почти в точности как на учениях.

При этом он учитывал их состояние в плане целостности и боевой мощи, а то ведь иной линкор на данный момент по своей боеспособности из-за полученных повреждений равнялся самому захудалому корвету.

Конечно, столь сильно потрепанные корабли в какие-то опасные переделки не посылались, чтобы окончательно не потерять из-за «золотого» попадания противника, потерь и так хватает, и множить их без надобности не стоило, а служили лишь в качестве поддержки…

Его манипуляции ему самому чем-то напоминали пространственного искусника, что не только создает пространственно-объемную картину, но при этом одновременно исторгает красивейшую музыку, дополняемую сладостными запахами, все вместе являлось законченным шедевром…

Да, потери флотом понесены значительные, почти треть кораблей потеряно безвозвратно, еще столько же по итогам сражения проще будет отправить на слом, чем ремонтировать, но оно того стоило. По сути, с флотом двигателистов покончено. Ну и что с того, что пришлось сыграть пару-тройку раз грязно и воздействовать на ключевых офицеров противника через нейросеть? Главное результат, тем более что никто ничего не сможет доказать.

Да, отдельные эскадрильи и крылья еще ожесточенно сражаются, пытаясь связать боем силы противника, дабы обеспечить специальному крылу еще немного времени для выполнения главной задачи данного рейда и сбежать с грузом, но это уже не имело значения.

Высвободившихся и вышедших из основного замеса кораблей, что тут же кинулись в погоню за живым кораблем, с запасом хватит для добивания остатков крыла двигателистов, что, прекрасно понимая угрозу, сейчас судорожно пытаются взять на абордаж живой корабль, захватить псионов и попытаться сбежать с добычей.

Но, как утверждает псион-провидец, в этот раз у них ничего не получится. Как, впрочем, и у нейрокорпорантов, но это пустяк. Главное, что конкуренты будут окончательно выведены из игры, и тогда нейрокорпорантам уже ничто не помешает с чувством, толком и расстановкой разобраться с проблемой. Да, к тому времени живой корабль, скорее всего, доберется до пылевого облака и охота на него осложнится, но это уже не имеет большого значения. Просто потребуется чуть больше времени, да, возможно, потери слегка возрастут из-за увеличившихся возможностей противника, но тут уже ничего не поделаешь.

Хотя, может, и не успеет добраться до спасительного облака. Крыло «Нейрокорпа», преследующее живой корабль, несмотря на присутствие внутри живого корабля абордажных групп, продолжало его интенсивный артиллерийский обстрел, причем не без успеха. Часть снарядов пробивало изрядно просевшую энергозащиту и рвало внешнюю чешуйчатую броню, иногда вырывая из тела целые пластины, обнажавшие кровоточащую плоть. Впрочем, кровь быстро спекалась и застывала в безвоздушном пространстве, покрывая мясо кроваво-ледовой коркой.

Рано или поздно площадь незащищенного пространства станет настолько велика, что в нее попадет снаряд и нанесет чрезвычайно обширную, а главное болезненную рану, что в итоге приведет к снижению скорости, а в конце концов – к остановке живого корабля.

А может, и успеет. Дело в том, что двигателисты увидели свой шанс на успешный абордаж и захват псионов именно в том, что живой корабль сможет добраться до пылевого астероидного облака, где они также получат некоторые возможности для спасения за счет интенсивного маневрирования между глыбами астероидов, что всячески мешало обстрелу.

– Внимание, фиксируются множественные нестандартные зоны гиперперехода, – испортил благостную картину нейтральный голос корабельного искина.

– Что? Кто? Где?! – встрепенулся адмирал. Его всполошенность можно было понять. Двигателисты не могли перебросить сюда свои силы, слишком далеко. Разве что они изобрели какие-то сверхбыстрые двигатели и решились раскрыть их наличие. Но это невозможно, разведка «Нейрокорп» об этом обязательно бы знала…

– Практически весь объем системы.

– Покажи!

– Выполняю…

Развернулась голограмма данной звездной системы, и адмирал увидел сначала десятки, потом сотни, а затем и тысячи отметок зафиксированных гравитационных аномалий – зон гиперперехода. Вот минуло несколько секунд, и в обычное пространство стали вываливаться неизвестные корабли.

Неприятный сюрприз. Главное – неожиданный. Как известно, никто не любит неожиданности.

– Кто это?!

– Корабли не поддаются идентификации…

– Что ты такое говоришь?! – Изумление адмирала можно было понять. Ведь разведка нейрокорпорантов отслеживала все сколько-нибудь значимые строительные программы, даже индивидуальные проекты, и проморгать строительство такого флота они в принципе не могли.

«Тогда кто?! – мысленно вопрошал адмирал Тапар Кахен. – Кто решил вмешаться в игру?!»

– Сожалею, но…

– Классифицируй их тип!

– Габариты соответствуют среднестатистическому корвету и фрегату…

– Дать изображение ближайших кораблей!

Появилось несколько не очень четких картинок, но и этого было более чем достаточно, чтобы понять, с чем придется иметь дело.

Живые корабли.

Теперь все встало на свои места, и адмирал даже несколько успокоился, хотя количество кораблей противника ощутимо напрягало. Гиперпереходы наконец закончились, и общее количество живых кораблей превысило три тысячи. Точнее подсчитать не представлялось возможным из-за того, что почти сразу корабли стали совершать телепортационные прыжки, с каждым таким прыжком на пару миллионов километров приближаясь к району «особого внимания».

Адмирал невольно сравнил такое перемещение живых кораблей с прыжками летучих рыб, что выпрыгивают из воды, совершая скоростной полет по воздуху, а потом снова ныряют в воду, чтобы спустя пару секунд резко выпрыгнуть. Так и тут, только чуть наоборот, живые корабли ныряли в подпространство, чтобы через пару секунд появиться вновь в обычном измерении, но на гораздо более близкой дистанции. Пройдет совсем немного времени, и все эти тысячи живых кораблей возьмут остатки флота в плотный кокон, и начнется схватка.

Еще неясна их боевая мощь, но многократное численное превосходство скажется в любом случае не самым лучшим образом для изрядно побитого флота нейрокорпорантов. Особенно если они применят тактику, что показали живые истребители, став практически неуловимыми.

– Задействовать РЭБ на полную мощность! Нельзя допустить их прыжковое перемещение внутри наших порядков!

Пока живые корабли неслись со всех сторон, словно стая хищников на стадо каких-нибудь не особо опасных животных, адмирал Тапар Кахен выводил свои корабли из боя с флотом двигателистов, сражение с которыми на данный момент потеряло всякую актуальность. Необходимо было создать плотную оборонительную формацию.

49

Владислав в очередной раз поморщился. Привыкнуть к поражению снарядами было невозможно, и они ощущались им как обжигающий укол. Пока что повреждения носили в основном поверхностный характер, неприятно, но не смертельно.

За пробоины также можно было считать пробитые в борту несколько ходов, через которые проникли абордажные команды. В конце концов, ни один комплект внутренних органов еще не пострадал.

Гораздо больше проблем доставляло воздействие на мозг «Золотой рыбки» системами псионического подавления по обратной связи. Состояние Роева было сродни нокдауну легкой степени тяжести. Вроде и в сознании, даже координация не сильно нарушена и можешь реагировать на какие-то внешние факторы, но вот сама скорость реакции оставляет желать лучшего. Ну и сконцентрироваться на чем-то очень большая проблема. Хуже то, что состояние постепенно ухудшалось. Противник умело менял уровень воздействия, так что привыкнуть и выработать сопротивляемость не удавалось.

«Как-то этот момент мы упустили, – с сожалением подумал Владислав. – Точнее, сделали защиту недостаточной. Надо будет сделать усиленное экранирование…»

У Эхинацеи в этом плане дела обстояли гораздо лучше. Она управляла вооружением и контролировала продвижение вражеского десанта. В принципе его могли достаточно быстро задавить, но тянули в надежде добраться до пылевого облака. Ведь пока десант внутри и у противника есть надежда на их захват, они ведут не столь интенсивную стрельбу.

И именно то, что воздействие на нее было минимальным, позволило ей первой, почти сразу заметить проявление аномалий гиперперехода.

– Они пришли…

– Кто? – не сразу сообразил Владислав, получивший очередной обжигающий укол в район поясницы.

– Потомство «Золотой рыбки».

– Ну, наконец-то, явились не запылились…

Но, несмотря на ворчание, в его голосе звучали облегчение и надежда.

Что же до только что появившихся в системе живых кораблей, то когда ситуация на планете более или менее устаканилась и их перестали регулярно пробовать на прочность с попытками подмять под себя, Владислав с Эхинацеей, понимая, что рано или поздно их найдут и захотят придавить серьезные игроки галактической арены, решили сделать закладку на будущее, так сказать запастись некоторой дополнительной боевой мощью.

В качестве такой мощи, естественно, должны были стать живые корабли – слегка модернизированное в плане упрощения потомство «Золотой рыбки». Но на уже освоенной планете выращивать сколько-нибудь значительное количество кораблей было невозможно. Собственно, ресурсов на начальном этапе едва хватало для одной «Золотой рыбки». К тому же появление еще одного-двух, не говоря уже о еще большем количестве левиафанов, увеличивало риск обнаружения, а значит и их раскрытия.

А как же сама «Золотая рыбка», что росла как на дрожжах? Как ее не раскрыли за все это время? Так тут все просто. Плавающий корабль-остров надежно прикрывал живой корабль от наблюдения с орбиты. Понятно, что вечно находиться под островом «Золотая рыбка» не могла, требовалось усиленно питаться, а значит, бороздить океан. Положение спасали циклоны, которые накрывали часть поверхности океана грозовыми облаками, через которые мало что можно было разглядеть устаревшими системами разведки, да, собственно, никто и не вглядывался. Зачем?

Так «Золотая рыбка» и перемещалась от одного циклона к другому, отъедаясь впрок, а когда возникало затишье, возвращалась под плавающий остров и получала уже необходимые металлы.

Так вот, появись на планете еще один такой корабль – и вероятность раскрытия была бы весьма высока. Потому решили раскидать мальков по соседним системам, причем выбирали малообжитые людьми, что понятно, или вовсе необжитые, то есть вообще непригодные для проживания людей планеты с агрессивной средой.

Конечно, на них тоже имелось какое-то население, ютившееся в закрытых подземных поселениях или под куполами. Ставили скрытые базы пираты, что-то добывали корпорации, скрывались всякие отщепенцы-сектанты и так далее и тому подобное… Но они все практически не интересовались тем, что происходит в океанских глубинах, ибо даже сушу не контролировали хоть сколько-нибудь полно.

Правда, чтобы раскидать по таким малопосещаемым системам мальков, пришлось изрядно постараться, проводя операции прикрытия, чтобы не засветиться своей необычной деятельностью. Так что Владиславу пришлось совершить короткий вояж на несколько торговых станций и взять под контроль десяток пиратских главарей, вот они и поработали в качестве почтальонов.

Облетая систему за системой, пиратские корабли сбрасывали контейнеры с мальками «Золотой рыбки» в океаны. Не все и не везде они выжили либо не смогли приспособиться к условиям на некоторых планетах: состав воды оказался очень уж токсичным, либо их жрали местные хищники, но в большинстве случаев мальки все же смогли выжить, подстроившись под местную среду, и развиться.

Другой вопрос: как можно экстренно созвать эти корабли?

Но и тут беспокоиться особо было не о чем. Если псионы ранга А-0 и выше способны ментально связаться друг с другом, будучи чуть ли не на разных концах Содружества, то сделать это «Золотой рыбке» и вовсе не составило труда. По крайней мере, зов она послала сразу, как только была зафиксирована работа Звездных Врат и из них стали появляться первые вражеские корабли.

Было некоторое опасение насчет того, ответит ли на зов ее потомство… Также слабым местом являлось то, смогут ли они, не имея практики, совершить сразу межзвездный прыжок…

К счастью, все опасения в целом оказались напрасны. Пришли. По крайней мере большая часть, хотя кто-то проявил норов, а кто-то просто не смог.

Роев попытался связаться с прибывшими кораблями, чтобы скоординировать их действия, определить первоочередные цели и так далее, но, увы, противник только усилил работу РЭБ, и живые корабли действовали самостоятельно, полагаясь на стайный инстинкт.

Как показали дальнейшие события, не самая лучшая тактика в данном случае. Ведь живые корабли объединялись в стаи и, согласно охотничьему инстинкту, атаковали малые и самые слабые корабли, при этом не делая различия между флотами, ибо не видели между ними разницы. По этой причине значительная часть стай обрушилась на изрядно побитые корабли двигателистов, сейчас не представлявших для «Золотой рыбки» какой бы то ни было опасности.

Это дало время нейрокорпорантам, чтобы сгруппироваться и оторваться от жертвы, на которую набросились живые корабли, приблизившись к главной цели, начав ее плотное окружение, одновременно прогоняя остатки крыла двигателистов. Те на форсаже, отбиваясь от живых кораблей, рванули в пылевое облако в надежде взять там реванш, когда нейрокорпоранты обольются кровью.

50

Очень быстро выяснилось, что боевая эффективность живых кораблей оставляла желать лучшего, и этому было много причин. Главная и основополагающая причина заключалась в том, что они не достаточно хорошо развились. Самые большие из них достигли размеров малого крейсера, а значит, калибр артиллерии и бронезащита была не слишком большой. Хотя, конечно, случались исключения благодаря тому, что корабли росли в различных условиях и некоторые среды обеспечили необходимые для развития вещества с избытком. Так, некоторые фрегаты имели такую толщину и качество брони, что ее замучаешься вскрывать даже очень продвинутым вооружением. Но в целом уровень живых кораблей можно было отнести к пятому-шестому поколению. И много такие корабли могли навоевать?

Живые корабли от быстрого уничтожения спасало их количество и сильнейшая избитость их жертв в предыдущих боях, что привело к потере до половины систем вооружения.

– Нас окружают…

– Вижу… – скрипнув зубами, ответил Владислав, усилием воли возвращая концентрацию. Он встряхнул головой в инстинктивной попытке сбросить с себя эффект псионического подавления, но с каждым разом получалось все хуже.

До спасительного пылевого облака оставалось совсем немного, но противник не собирался допускать их до него. Флот нейрокорпорантов плотно окружил «Золотую рыбку». Их в свою очередь столь же плотно сжали со всех сторон живые корабли и атаковали, но на данном этапе «Золотой рыбке» это помочь не могло.

– Они сбрасывают новую порцию абордажных шаттлов…

– Вижу… – повторил Владислав.

– Их слишком много. Мы не сможем отразить эту атаку.

– Согласен…

Десантных шаттлов действительно было с избытком. Если они все доберутся до «Золотой рыбки», то покроют чуть ли не половину ее поверхности, а это значит, что на борт проникнет несколько тысяч абордажников.

Против такой прорвы солдат в совершенной броне и с не менее совершенным оружием противоабордажные средства долго не протянут, тем более их количество изрядно сократилось, пока «играли» с первой волной проникших абордажников.

Конечно, живые истребители могут сбить часть атакующих, но даже если удастся уничтожить половину абордажных шаттлов, то оставшихся будет все равно слишком много.

– Придется задействовать наш козырь, – добавил Роев.

С момента, как только активировались Звездные Врата, Владислав начал активировать, скорее даже, выводить из спячки «Черную жемчужину». Так они назвали устройство древних, что прихватили с собой из бункера и которое обеспечивало надежное глушение всех электронных систем, в том числе нейросетей.

– Ох и разозлятся же они…

Что до «Черной жемчужины», то артефакт только-только пришел в рабочую готовность и даже в холостом режиме потреблял прорву энергии, которую вырабатывал живой корабль с помощью колоний «электрических» бактерий. Еще и этим фактором объяснялось столь существенное проседание энергощита, а стоит запустить артефакт на полную мощность, то с энергозащитой и вовсе можно попрощаться. Впрочем, всегда приходится чем-то жертвовать.

Перед полным включением «Черной жемчужины» Роев попытался подготовиться к избиению, что обрушится на живой корабль, как только появится эффект от работы артефакта. Хотя, скорее, он просто по максимуму оттягивал этот момент.

Но тянуть слишком долго тоже не стоит. Первые абордажные шаттлы нейрокорпорантов начали прилипать к борту «Золотой рыбки» и вгрызаться в ее чешую, ослабляя броню, коя потребуется в целости для сдерживания массированного обстрела, что последует тут же, как только станет ясно, что абордажники вышли из игры. Здесь и провидцем быть не надо.

Глубоко вздохнув, Владислав послал ментальный посыл «Черной жемчужине», активируя ее.

На тело тут же навалилась слабость. Это артефакт разом высосал почти девяносто процентов энергии, что привело к падению скорости движения «Золотой рыбки», но главный эффект от активации не заставил себя долго ждать.

Все технологические средства, имевшие в своем нутре хоть какую-то электронику, попавшие в сферу воздействия артефакта, а это диаметр в десять километров, тут же вырубились. Шаттлы и прикрывающие их истребители, заходившие на цель, потеряли управление и, беспорядочно вращаясь пролетали мимо или врезались в борт живого корабля с плачевными для себя последствиями.

Те абордажники, что уже успели пристыковаться к борту, и те из первой волны, что уже давно бродили внутри «Золотой рыбки», замерли истуканами в своих высокотехнологических доспехах, ставших неподвижными.

– Сейчас начнется…

И правда, прошло совсем немного времени, и на «Золотую рыбку» обрушился настоящий снарядный град массированного артобстрела. Чешуйчатая броня какое-то время держалась, но плотность и мощность обстрела была очень велика, чешуя трескалась, крошилась и вырывалась. Закон больших чисел был неумолим, и вскоре снаряды стали впиваться в обнажившуюся от защиты плоть живого корабля, с фонтанами крови выдирая куски мяса.

– А-а-а!!! – орал Роев, по обратной ментальной связи ощущая, что это из его собственного тела вырывают клоки плоти.

Можно было, конечно, отключиться от нервной системы «Золотой рыбки», но тогда она потеряет всякое управление и начнет инстинктивно метаться из стороны в сторону, что бесполезно.

А так, несмотря на испытываемую сильную боль, что буквально выносила мозг, Владислав, проявляя железную силу воли, продолжал контролировать живой корабль, направляя его туда, куда надо. И даже пытался маневрировать, подставляя под очередной артудар наименее пострадавшую часть тела. Хотя при такой интенсивности обстрела чешуя долго не продержится, как ни крутись.

Живые корабли, получавшие ментальный сигнал боли от своей матери, с утроенной энергией атаковали корабли нейрокорпорантов, вламываясь в их порядки и тем самым подставляясь под перекрестный огонь, из-за чего получали множественные ранения и быстро гибли.

Доходило до того, что они пытались идти на самоубийственный таран и кому-то даже удавалось пробиться сквозь огненный шквал, на полном ходу врезаясь в борт врага и сминая его борт, ломая свои кости… но помочь они не могли.

Яростное, даже какое-то остервенелое избиение «Золотой рыбки» продолжалось.

51

– Сбежали, – недовольно пробормотал адмирал Тапар Кахен, наблюдая, как на форсаже уходят в пылевое облако остатки крыла двигателистов. – Ну и демоны с ними…

С удравшими хотелось покончить одним ударом, но не вышло, появившиеся живые корабли спутали все карты, и двигателисты успели воспользоваться подвернувшейся возможностью. Перед пока еще неясной угрозой не стоило распылять силы и отправлять кого-то в погоню, чтобы потом не отвлекаться на всякие каверзы, что непременно попытается устроить конкурент.

Кстати, наперерез сбежавшим конкурентам бросилась одна такая стая в сотню с небольшим живых кораблей, так что в ближайшее время им будет не до каверз. Боя как такового не случилось, скорости очень велики, но поманеврировать им придется весьма активно…

Тем временем флот нейрокорпорантов постепенно охватил золотистый живой корабль. Что до окраски остальных живых кораблей, то тут были самые возможные расцветки и рисунки – от однотонных всех цветов радуги до полосатых и пятнистых, тоже в самом диком сочетании цветов.

С первого боестолкновения стал накапливаться массив данных о боевых возможностях нового противника: вооружение, броня, тактика (скорее инстинкты) и степень взаимодействия формаций между собой… Все это анализировалось, и выдавался прогноз относительно опасности флота живых кораблей для остатков флота нейрокорпорантов.

Так лишь десятикратный перевес противника в числе только-только начинал представлять угрозу для его кораблей. А учитывая, что значительная часть флота живых кораблей сосредоточила свое внимание на добивании двигателистов, нейрокорпорантам пока опасаться было нечего, хотя перестрелка по периметру формации шла весьма активной, что лишь отвлекало.

– Что там с абордажем?

– Они застопорились где-то на полпути, перейдя в глухую оборону… как наши, так и конкуренты. Монстры, что им противостоят, невероятно устойчивы к огневому воздействию.

– Понятно, псионы играют с нами. Повторить абордажную атаку всеми силами! – приказал адмирал. – Времени играться больше нет, пылевое облако слишком близко…

– Слушаюсь.

Стартовали сотни абордажных шаттлов с десятков кораблей, но стоило всей массе приблизиться к цели, как они вдруг закувыркались и стали разлетаться во все стороны. Кто-то разбился, врезавшись в цель. Те, что пролетели мимо, достаточно быстро восстанавливали управление и кидались в повторную атаку, благо цель сильно замедлилась и шаттлы могли ее без проблем догнать, но все повторялось – потеря управления и кувыркание.

– Проклятье… Они все-таки могут управлять артефактом древних, – прошипел адмирал, сразу поняв, в чем, собственно, дело. Была надежда, что они не смогут с ним совладать, но увы…

– Ладно… на этот случай у нас есть ответ, но прежде… Отделайте их хорошенько!

И если раньше стрельба по «Золотой рыбке» велась больше беспокоящая, так сказать, дополнительный элемент дезориентации пилотов-псионов, то сейчас на живой корабль обрушился шквал снарядов и энергетических зарядов.

Живой корабль буквально кромсали на части, выдирая куски мяса, и очень скоро местами обнажилась костяная броня – рыбий скелет. Местами он был пробит…

От энерголучей на чешуе остались уродливые черные шрамы. А когда лучи попадали на плоть, то сжигали мясо в уголь.

Некоторое неудобство доставили буквально взбесившиеся живые корабли, кидавшиеся в самоубийственные атаки, но их порыв был сдержан и отбит. В какой-то момент золотой живой корабль лег в неуправляемый дрейф.

Адмирал посмотрел на псиона-провидца и спросил:

– Ловушка или?..

– Пилот дезориентирован и находится в шоковом состоянии…

– Отлично! Прекратить огонь! Запустить спецабордажные отряды!

Эти отряды, собственно, и являлись тем самым ответом, коим грозился адмирал. Зная о наличии артефакта древних, что глушил работу не только электроники, но и нейросетей, и допуская, что парочка псионов может им управлять (смогли же как-то заглушить его, значит, и запустить вновь могут), что, собственно, и было ими продемонстрировано, руководство нейрокорпорантов подготовило спецотряд из диких бойцов, набранных с отсталых планет, коим не вживляли нейросеть и коих оснащали самым примитивным оружием.

Эти отряды расположились в торпедах, имевших простейшее ручное управление, и стартовали к цели. Они как иглы впивались в тушу живого корабля, впавшего в прострацию.

Несколько десятков живых истребителей, что как-то умудрились уцелеть после такого кошмарного обстрела, смогли значительно сократить количество этих «торпед», но достигших цели было с избытком для выполнения поставленной задачи.

Проникшие на борт дикие абордажники вступили в жестокую схватку с защитниками.

Тем временем к месту схватки подоспело подкрепление из живых кораблей, что растерзали остатки двигателистов, вся их масса буквально обрушилась на флот нейрокорпорантов, начав новый раунд боя.

52

В какой-то момент Владислав просто не выдержал и выпал из реальности. «Золотая рыбка» чудовищно сильно пострадала в этом избиении, и по обратной связи все это чувствовал Роев. Это словно с него содрали всю кожу, вырвали мясо до обнажения ребер, прижгли оголившуюся плоть, это ему разорвали внутренности…

Впрочем, ментальная связь в любом случае была бы разорвана, ибо живой корабль, как ни компенсировал болевые ощущения Владислав, просто отключился от болевого шока. По сути, «Золотая рыбка» подошла к грани жизни и смерти.

И что обиднее, до пылевого облака осталось всего ничего. Они практически достигли его границы, но плотности пылевых частиц еще было крайне недостаточно для экранирования сигналов ментального подавления.

– Как ты? – спросила Эхинацея.

– Паршиво… – Роева то и дело пробивали судороги фантомных болей. – Похоже, это конец… – добавил он.

– Шанс еще есть.

– О чем ты?

– Перед тем как потерять связь, я видела, как к нам приближалась вторая часть флота… Они вот-вот будут здесь и атакуют.

– И что? Ну потреплют они немного противника, кого-то протаранят и на этом все… их быстро расстреляют.

– Все так и будет, если мы никак не вмешаемся, – ответила Эхинацея.

– А мы можем вмешаться и даже чего-то этим добиться? – с сомнением спросил Владислав.

– Да.

– Я так понимаю, у тебя появился какой-то план.

– Да, – повторила она. – Но для его реализации нам нужно поднапрячься…

– С этим имеются некоторые проблемы. «Золотая рыбка» не то что поднапрячься, а даже просто пошевелиться не может.

– Знаю, но очень нужно.

– Выкладывай…

Эхинацея сбросила Владиславу свою задумку по ментальной связи.

– Хм-м… смело и рискованно, но в принципе может сработать.

– Не может, а обязательно сработает.

– Раз уж на то пошло, то почему бы нам просто не перебраться на другой корабль и не смыться на нем? – спросил он.

– По той же причине, по которой мы не смогли смыться на «Золотой рыбке». Просто продлим агонию, и тогда уже вообще без каких бы то ни было шансов на успех. Несмотря на повреждения «Золотой рыбки», ее потенциал по-прежнему в разы превосходит любой из других живых кораблей.

– Ну да, мог бы и сам понять, но видно хорошо мне мозги взболтали…

– Разве что по окончании операции можно будет подумать над этим вопросом, но что-то мне подсказывает, что возможности такой не появится.

– Тебе виднее…

Роев встряхнул головой. Остаточные явления пси-подавления все еще сказывались. Ни интуиция, ни тем более предвидение сейчас не работали, да и с остальными пси-техниками тоже было не все ясно. По крайней мере, он сейчас не рискнул бы провести самотелепортацию, так как рисковал промахнуться и врасти своим телом в тело корабля. Не сильно страшно, учитывая, что есть клоны, но… он сомневался, что сможет нормально переселиться в новое тело. В общем, ему крепко досталось.

– Осталось только дать первоначальный импульс… – добавила Эхинацея.

– Дадим.

Но получить этот импульс оказалось большой проблемой, так как его должен был выдать именно живой корабль, а «Золотая рыбка» находилась в коматозном состоянии и в принципе не смогла сгенерировать хоть сколько-нибудь псионической силы. Опять же работали пси-подавители противника, что тоже вносило помехи.

Эхинацея хоть и пострадала в псионическом плане, но по большому счету с самотелепортацией особых проблем у нее не имелось. Зачем тогда требовался импульс именно «Золотой рыбки»?

Затем, что другой живой корабль мог не принять на свой борт Эхинацею, просто инстинктивно отгородившись от проникновения в себя чужеродного элемента. И ладно если просто отринет, отказавшись принимать, а то ведь может и проявить агрессию, что с учетом мощи его пси-силы могло закончиться для десантницы весьма печально, причем не только для ее тела, но и для энергосути… Но вот если ему что-то передаст мать, тогда другое дело.

– Ну же, рыбка, очнись… – Владислав пытался привести в чувство «Золотую рыбку», но подключиться к ней и воспользоваться ее возможностями никак не удавалось. Из глубокого нокаута организм просто так не вывести. – Давай же…

От симбиотических организмов и просто от биодроидов пришла информация, что на борт проникли новые абордажные группы противника.

– Хорошо подготовились, – с досадой пробормотал Роев. Его понять было можно, ведь абордажники вели активные боевые действия против биодроидов, несмотря на работу «Черной жемчужины».

– Проклятье! – Владислав начал долбить по мозгам живого корабля ментальными импульсами, чередуя их с электрическими ударами. Он сделал вывод из своего первого опыта, который чуть не оказался неудачным и даже фатальным, – оживить корабль, когда в него вселилась Эхинацея, – и подвел к сердцами, и даже мозгу электроды на случай, если их придется запускать принудительно шоковым методом. – Да очнись же ты!!!

Грубое воздействие принесло некоторые результаты, по кораблю пошли судороги, из-за чего рвались поврежденные снарядами мышцы и даже хрустел костный каркас, также изрядно побитый.

«Золотая рыбка» на несколько мгновений приходила в себя, но этого было недостаточно, чтобы привести план в действие. Более того, ментальное подключение к живому кораблю в таком состоянии было даже опасным для псиона. Из-за рефлекторного ментального воздействия, вызванного болевым шоком, «Золотая рыбка» могла напрочь спалить мозги Владислава.

– Рой! Время уходит! – поторопила его Эхинацея.

Чтобы понять, что в этот момент происходит снаружи, подключаться к системе наблюдения живого корабля сильному псиону не требовалось. К тому же другие живые корабли сильно фонили в ментальном плане, то есть они общались между собой, координируя действия, и отслеживать их перемещение не составляло труда, как не составляло труда отслеживать их состояние.

Эхинацея прекрасно чувствовала, что корабли получают сильные повреждения и долго не продержатся и либо погибнут, в том числе из-за таранов, на которые шли смертельно раненные корабли, либо вынуждены будут сбежать, когда до их общего роевого сознания, что они образовали, наконец дойдет, что дальнейший бой бесперспективен.

– Знаю…

Владислав глубоко вздохнул и сконцентрировался, как перед прыжком в ледяную воду. Отступать было нельзя.

– Приготовься, Эхи…

– Готова…

Роев закрыл глаза и предпринял очередную, скорее даже последнюю, попытку ментального подключения к «Золотой рыбке».

– А-а-а!!!

Его снова чуть не «выбросило», ведь он, по сути, взял на себя все болевые ощущения живого корабля, но смог удержаться. «Золотая рыбка» стала приходить в себя…

Владислава натурально плющило от чудовищной боли, но он продолжал держаться и накапливать необходимый потенциал пси-силы, а также дожидаться подходящего момента.

Впрочем, «подходящий момент» удалось подстроить самим, просто подозвав ближайший живой корабль. Он вплотную приблизился к «Золотой рыбке», чуть ли не касаясь борта.

– Пошла…

Владислав произвел телепортацию Эхинацеи на борт пролетавшего мимо живого корабля и тут же разорвал связь с «Золотой рыбкой», держать которую стало уже невмоготу. Но перед этим погасил работу ее мозга, отправив тем самым в искусственную кому, чтобы не провоцировать новые судороги и дополнительные разрушения.

Сейчас требовалось настроиться на новое подключение.

53

Оказавшись на борту другого живого корабля, Эхинацея взяла его под свой контроль, что удалось сделать далеко не сразу, тот инстинктивно сопротивлялся внешнему воздействию, так что пришлось повозиться. Чем-то эту борьбу можно было сравнить с объездкой дикой лошади, только укрощение шло на ментальном уровне.

– Так-то лучше, малыш, – пробормотала она, после особенно жесткого удара, что нанесла по мозгам корабля, после которого он наконец смирился и стал подчиняться. – Будешь «Строптивым».

Через органы зрения «Строптивого» Эхинацея видела, что стаи живых кораблей действуют крайне сумбурно. Впрочем, чего еще ждать практически от неразумных тварей? Уже хорошо то, что хоть как-то координируют свои действия.

– Но это мы исправим… – Эхинацея послала ментальный зов, обозначив для стай-эскадрилий первоочередные цели. Благо «Строптивый» являлся одним из лидеров.

Ближайшие стаи с готовностью откликнулись на управляющий позыв и атаковали обозначенные цели. Главной же из них являлся один из кораблей РЭБ.

– Вперед, малыш!

«Строптивый» противиться не стал и, заложив крутой вираж, лег на курс, резко маневрируя и выходя из-под обстрела. Впрочем, плотность огня была столь велика, что избежать поражений не всегда получалось, но попадания пока держались энергозащитой и телесной броней.

Стаи-эскадрильи связали активным боем корабли прикрытия, и «Строптивый», показывая чудеса скоростного пилотажа, смог вплотную приблизиться к кораблю РЭБ.

Эхинацея, задействовав псионические силы «Строптивого», произвела самотелепортацию и оказалась на борту корабля РЭБ вместе с «Черной жемчужиной».

Артефакту, отключенному от энергосети «Золотой рыбки», катастрофически не хватало ресурсов, но имеющегося запаса все же оказалось достаточно, чтобы дать короткий импульс, выведший из строя всю электронику на корабле. Ненадолго, совершенные компьютеры быстро перезагрузятся, задействуют резервные мощности… Но им этой заминки должно было хватить.

– Атакуйте!

Живые корабли не подвели и переключились на ненавистный им корабль, что так бил им по мозгам, и вдруг замолчавший.

Корабль РЭБ, в один момент вышедший из строя и лишившийся энергозащиты, подвергся жестокому массированному обстрелу. Живые корабли его буквально «заплевали» снарядами. Увы, пробить его совершенную броню за кратковременную атаку, даже столь массированную, оказалось нереально, но этого по большому счету и не требовалось. Достаточно было снести все внешние элементы, что, собственно, исторгали подавляющие импульсы. И с этой задачей живые корабли справились на отлично.

– «Строптивый»! Иди ко мне, малыш! – позвала Эхинацея.

Живой корабль сначала показал свой строптивый характер, но нахождение на борту человека все же было заложено в геном как желательное, живой корабль стал ощущать это как потребность для ощущения себя более целостным или даже приятным. Так что «Строптивый», в конце концов, откликнулся и принял на борт Эхинацею.

– Хороший мальчик… А теперь атакуем следующего.

И все повторилось. Стаи-эскадрильи пробивали дорогу для «Строптивого», ввязываясь в бои с кораблями охранения, а тот пробивался вплотную к цели и производил десантирование своего пилота. Корабль РЭБ выходил из строя, и на него тут же набрасывались со всех сторон.

Естественно, что резко изменившееся поведение живых кораблей не могло не остаться противником не замеченным, как и то, что корабли РЭБ вдруг полностью вырубаются. Сложить два и два смогли быстро, но вот отреагировать получилось не сразу, и было потеряно еще два корабля.

Корабли РЭБ окружили более плотной защитой, но помогло это мало, хотя потери среди живых кораблей возросли на порядок. Но это уже не имело значения, они почувствовали, что победа близка, и стайный инстинкт заставлял их идти на самопожертвование для блага всей стаи.

Так что, стоило только «Строптивому» прорваться под защитой остальных к кораблю-цели и произвести десантирование Эхинацеи, как в потерявший энергозащиту корабль РЭБ тут же врезалось несколько смертельно раненных живых кораблей, что получили фатальные повреждения во время прорыва к цели, ибо обстрел велся просто запредельно плотный.

Наконец был выведен из строя последний корабль, проводивший псионическое подавление, и живые корабли стали чувствовать себя гораздо свободнее, словно они вырвались из густого киселя.

Но, несмотря на испытываемое облегчение и восстановившуюся способность к телепортационным микропрыжкам, а значит, получив превосходство в маневре, продолжать бой по большому счету было невозможно. Все живые корабли к этому моменту получили ранения той или иной степени тяжести, в том числе «Строптивый». Не говоря уже о понесенных потерях, а они были ужасны, по сути, половина флота живых кораблей полностью погибла.

Несмотря на это, чисто теоретически можно было продолжить атаки, микропрыжки позволяли в один момент устанавливать локальное численное превосходство, но… много и часто раненые живые корабли прыгать не смогут, а потому риск ошибки лавинообразно возрастал.

Собственно, интуиция Эхинацеи говорила, что ошибка неминуема, а значит, нечего искушать судьбу. В конце концов, на боевых кораблях имеются свои сильные псионы, и они скажут свое веское слово, просто предсказав ее появление и нанеся удар, от которого она уже не сможет защититься.

Опять же, количество прыжков живых кораблей ограничено. У всего есть предел. Это как человек может отжаться или подтянуться ограниченное количество раз в зависимости от тренированности своего тела, а с тренированностью у корабликов было плохо, то есть вообще никак, и надо учитывать их ранения, что также сказываются на псионических возможностях крайне негативно. В конце концов, они, как любые живые организмы, тупо устали и действовали сейчас на пределе своих сил.

Кроме того, артефакт также был на последнем издыхании и требовал полноценной энергоподпитки, иначе грозился перейти в спящий режим, а потом фиг его добудишься. И вот этого допустить никак нельзя.

– Уговорил, речистый. Возвращаемся! – скомандовала Эхинацея, и «Строптивый» переместился к «Золотой рыбке».

– Как дела? – спросил Владислав, как только Эхинацея появилась в рубке.

– Отлично! Все корабли РЭБ на некоторое время выведены из игры!

– Да, я это чувствую…

– Вопрос лишь в том, как долго они пробудут в таком состоянии? Ремонтные службы наверняка сейчас пытаются их восстановить.

– Естественно…

– А у тебя как? – в свою очередь спросила она.

– Все очень печально… Хоть на другой корабль перебирайся…

– Мы уже обсуждали это.

– Я помню… Но далеко с первой попытки мы прыгнуть не сможем.

– Да нам лишь бы из системы вырваться, а там уже сил подкопим…

– Попробуем.

Нейрокорпоранты, лишившись – пусть и на время – способности глушить живые корабли, значительно усилили беспокоящий обстрел «Золотой рыбки» и своего добились.

– Проклятье… – просипел Роев.

Владислав, подключившись к живому кораблю и вновь приняв на себя все болевые ощущения, не мог сконцентрироваться для проведения хоть сколько-нибудь дальнего прыжка.

Поэтому он решил сначала оторваться от беспокоящего его противника, сделав короткий прыжок, что называется в зоне прямой видимости, для которого почти не требовалось напрягаться.

Миг, и «Золотая рыбка», преодолев чуть больше двух сотен миллионов километров, оказалась в самом центре пылевого облака…

54

Появление флота живых кораблей подарило флит-полковнику Нунгу Расчу шанс не только на спасение, но и на успех в тот момент, когда казалось, что вот-вот все будет кончено.

Флот нейрокорпорантов с появлением нового участника схватки прекратил добивать остатки флота двигателистов, но надежды на то, что уцелевшие корабли флота «Гипердвигателькорп» смогут присоединиться к остаткам крыла флит-полковника и, чуть подремонтировавшись, навалять конкурентам, не оправдались, живые корабли набросились на подранков и стали доделывать работу нейрокорпорантов, а это значит, что флотилия в три десятка изрядно помятых кораблей – все, что осталось от крыла, более того, это по сути все, что осталось от всего флота в две тысячи кораблей.

Да, не все корабли погибли безнадежно, ремонтные бригады восстановят ход и боеспособность какого-то числа кораблей, что сейчас безвольно дрейфовали в системе, но произойдет это не скоро, и они в любом случае не успеют принять участие в дальнейшем веселье, все закончится гораздо раньше.

Флит-полковнику не осталось ничего другого, как бросить абордажные команды, включив форсаж на полную мощь, и бежать в пылевое облако, спасаясь от превосходящих сил конкурентов.

Правда, чисто уйти в пылевое облако не удалось, на эскадрилью насела стая живых кораблей, что появились в системе в непосредственной близости, но особых проблем она не доставила, несмотря на активную перестрелку.

Флит-полковник сосредоточился больше на бое нейрокорпорантов и живых кораблей, чем на схватке с живыми кораблями своей флотилии. В какой-то момент показалось, что все – конкуренты взяли главный приз, цель обездвижена и проведен очередной абордаж очень крупными силами, но беглецы смогли удивить, вырубив корабли РЭБ и исчезнув, оставив нейрокорпорантов с носом.

– Наблюдается формирование нестандартной зоны гиперперехода по координатам…

– Живо туда на полном ходу! – приказал Нунг Расч, не дослушав доклад.

Он уже понял, кто это появился. Так и оказалось, в центре пылевого облака появился избитый живой корабль золотистого цвета, при этом очень близко от флотилии двигателистов, практически на расстоянии вытянутой руки.

Конкуренты также засекли выход объекта охоты и рванули в атаку, отмахиваясь от вившихся вокруг живых кораблей точно от назойливых насекомых, пусть и больших и больно жалящих.

Живые корабли, может, и хотели бы последовать за своей матерью, чтобы встать вокруг нее защитной стеной, но увы, нейрокорпоранты довольно быстро починили первых два поврежденных корабля РЭБ и вновь включили псионическое подавление, что заблокировало живым кораблям возможность гиперпрыжка. Сделали они это для того, чтобы живые корабли не могли совершать микропрыжки внутри порядков флота и атаковать, собрав численный перевес, и тем самым обеспечили двигателистам вполне комфортные условия работы.

Конечно, живым кораблям достаточно было отдалиться от противника на определенное расстояние, выйдя из зоны действия пси-подавителей, и они вновь бы обрели эту способность, но голые животные инстинкты не позволяли отстать или уйти в сторону, они гнали их по прямой, а также заставляли продолжать атаковать ненавистного врага, хотя активность этих атак стала крайне низкой и практически потеряла какую бы то ни было эффективность.

– Не успеете!

Цель тем временем сразу после выхода в обычное пространство легла в неуправляемый дрейф, если судить по характеру движения, а именно вращению по продольной оси с одновременным кувырканием по дифференту.

Идеальные условия для абордажной атаки. Оную флит-полковник и скомандовал, как только его корабли подобрались к цели на необходимую для этого дистанцию.

Одновременно пытались дозваться уже проникших на борт живого корабля командиров подразделений, но те не выходили на связь.

Повторилась ситуация с потерей управления абордажных шаттлов и самолетов вблизи живого корабля, как было у нейрокорпорантов, но поскольку двигателисты тоже знали об артефакте древних, то это их не сбило с толку. На случай работы артефакта также были подготовлены абордажные отряды из навербованных людей с диких планет.

Данная атакующая волна была куда как жиже, чем у нейрокорпорантов, большая часть подразделений была потеряна с ранее погибшими кораблями, но и противодействия двигателистам оказано не было, так что все они добрались до цели, и в бока дрейфующего корабля вонзились абордажные средства.

Живые корабли, что все это время вились вокруг эскадрильи, увидев акт агрессии, атаковали с новой силой, но это уже не имело значения.

«Главное, чтобы с нами не повторили тот же фокус с выводом из строя кораблей РЭБ», – подумал флит-полковник, но что-то ему подсказывало, что до этого не дойдет.

Псион подтвердил.

Потянулись томительные минуты ожидания.

Поскольку обычная связь не работала, то для передачи первичных данных использовалась жуткая древность в виде световых импульсов. И вот появились первые вспышки.

– Что они передают?

– Столкнулись с абордажными командами конкурентов и ведут бой…

Флит-полковник ругнулся сквозь зубы. Он надеялся, что от абордажников нейрокорпорантов уже давно ничего не осталось и те перед своей смертью успели перебить большую часть сил противника, поэтому особых проблем с продвижением к цели не будет, но, увы, драться придется не только с жуткими тварями, но и с конкурентами.

55

– Да чтоб вас всех! – с досадой в голосе воскликнул Владислав.

Прыжок прошел нормально, и даже попал он туда, куда хотел – в самый плотный пылевой объем во всем скоплении, но вот за мгновение до того, как ментальная связь с «Золотой рыбкой» снова разорвалась, он увидел, что совсем недалеко маячат корабли противника, о которых совсем забыл из-за этого долбежа по мозгам.

«Ну и, конечно, они не преминут воспользоваться подвернувшейся возможностью», – раздраженно и даже зло подумал он.

– Из огня да в полымя…

Роев судорожно пытался вновь подключиться к живому кораблю, но получалось плохо. Связь то и дело обрывалась.

– Все из-за абордажников…

Проникшие на борт штурмовые отряды, отвоевав свободное пространство и став в глухую оборону, так что биодроиды их не беспокоили, докопались до нервных узлов в теле «Золотой рыбки» и всаживали в них электроды, через которые подавали мощные электроразряды.

Как? Да очень просто – с помощью простейшей динамо-машины. Крутят ручку, накапливается заряд и бац! Из-за этого тело живого корабля пробивает судорога и срывается ментальный контакт. Оставалось только радоваться, что они стали «баловаться» электрошоком после прыжка, а не до.

Этот электрошок, кстати, не давал возможности тупо телепортировать «гостей» всем скопом в открытый космос или, что еще лучше, сразу в желудок живого корабля.

– Сволочи. Пора их выводить как паразитов…

Тут в тело «Золотой рыбки» стали вбиваться новые транспортные капсулы с новой порцией «паразитов». Иногда новые капсулы так близко всаживались в тело с ранее «пристыковавшимися», что новички сразу же вступали в бой с остатками прежних, но вражеских штурмовых отрядов.

– Хотя подождем, пусть немного сократят свое количество самостоятельно.

Абордажники конкурирующих сторон не подвели и изничтожали друг друга с ожесточением, так что доходило до рукопашных схваток. Эхинацея даже отвела своих изрядно сократившихся в числе подопечных и почти не вмешивалась в «развлечение», разве что быстрым наскоком добивала малочисленных израненных уцелевших, прежде чем к ним подходила помощь.

Схватка шла на равных и продолжалась достаточно долго, благодаря чему противоборствующие стороны практически истребили друг друга.

Двигателисты требовали подкреплений, убеждая командование, что еще чуть-чуть, еще немного и победа будет за ними, и кое-какие резервы у них имелись, вот только добраться до живого корабля им было не суждено.

Эхинацея на пару с «Золотой рыбкой» привыкла к электрошоку, тем более что большую часть этого импульса брал на себя Владислав, и просто сталкивала транспортные средства между собой, используя телекинез. Благо пылевая завеса действительно оказалась достаточно хорошим экранирующим щитом, чтобы рассеять и отразить большую часть подавляющих импульсов.

Так что абордажникам пришлось биться до конца без подкреплений. Победили двигателисты, хотя в некоторых частях корабля все еще держались небольшие группы нейрокорпорантов, также дожидаясь подкреплений. И они вполне могли дождаться, если ничего не сделать.

А чтобы что-то сделать, требовалось сначала добить победителей, потому как, несмотря на потери, они все же собирались выполнить поставленную перед ними задачу и захватить двух псионов, для чего целенаправленно пробивались к голове живого корабля.

А чтобы их не вышвырнули телепортацией или еще как не прихлопнули, они тоже всячески воздействовали на нервную систему живого корабля электроимпульсами.

– Вот ведь настырные какие… – пробормотал Роев. – Придется с вами лично пообщаться…

Задавить их силами биодроидов уже было невозможно, так как оных осталось всего ничего, что называется только на развод. Разве чисто как вспомогательные силы еще можно использовать.

Можно было, конечно, немного подождать и привыкнуть к новым помехам, но в том-то и дело, что времени на это не оставалось. Вот-вот должны были подтянуться нейрокорпоранты, и тогда уже, как подсказывала интуиция и предвидение, шансов на спасение у псионов практически не оставалось.

Владислав облачился в живой доспех.

– Пойду тоже немного развлекусь, разомну мышцы, – криво усмехнулся он.

Эхинацея ответила ему такой же невеселой ухмылкой. Та «пробежка» по кораблям РЭБ нейрокорпорантов далась ей нелегко.

Абордажники прекрасно знали, с кем им придется иметь дело, и конечно же долго тренировались захватывать псионов, для чего они активно задействовали различные средства пси-подавления: световые, звуковые и электромагнитные импульсы, потому работать в полную силу Роев не мог.

В первую очередь оказались недоступны разумы абордажников. Их мозги подверглись серьезному операционному вмешательству, плюс накачаны химией, что называется по самые брови. Кроме того, стоило кому-то заподозрить, что их товарища берут под ментальный контроль, как тут же подозреваемого било электричеством, что сбивало ментальный захват. Так что идея натравить их друг на друга с треском провалилась.

– Что ж, придется лично…

«Эхи, дай задымление в сектор три-А», – попросил он.

«Выполняю…» – пришел ответ.

Спустя пару секунд коридор стал заполняться белесым газом.

Естественно, что удушить кого-то было невозможно, ведь противник в скафандрах с замкнутым циклом циркуляции дыхательной смеси. Но смысл задымления был как раз в другом, а именно в резком снижении обзора противника, ведь они могут полагаться только на свои глаза, потому что никакая электроника по-прежнему не работает. Кроме того, задымление практически сводило на нет световое воздействие и частично звуковое, что позволяло Владиславу в более полном объеме задействовать свои псионические возможности.

Стремительный рывок, и вот Роев буквально вломился в группу из дюжины человек, одновременно расстреливая ближайших противников, что маячили на флангах, из наплечных пушек (Владислав не удержался и слегка скопировал оснащение Хищника), сворачивая шеи и просто сокрушая черепа тем, кто оказался на расстоянии вытянутой руки, и расшвыривая телекинезом очутившихся за спиной, а кого-то наоборот подтягивая к себе.

Через пять секунд от группы противника ничего не осталось, кроме трупов, к коим тут же поспешили жуки-уборщики. Подхватив тела, они потащили свой груз к ближайшему приемнику, что, по сути, являлся ротовой полостью…

56

Дальнейшее очищение корабля от вражеского десанта пошло по накатанной: задымление, сближение вплотную и стремительная жестокая расправа в рукопашной схватке.

Впрочем, не всегда можно было обеспечить задымление, но это если и снижало возможности Роева, то не сильно. К любой группе противника можно было подобраться вплотную обходными путями, вплоть до того, что падая им на головы в буквальном смысле этого слова, телепортируясь из другого хода или даже этажа.

Никто в принципе ничего не мог ему сделать даже в перспективе. Интуиция и предвидение, пусть и работавшие не в полную силу, все же давали ему подавляющее преимущество. Владислав видел, осознавал, кто и когда может стать угрозой, и действовал на опережение.

В общем, не очень понятно, на что рассчитывал противник, решившись на абордаж.

«Разве что на численность, – подумал Владислав. – Будь их в два, а лучше в три раза больше, то какой-то шанс у них определенно имелся».

Но и на старуху бывает проруха…

Эта мысль возникла именно после того, как он, раздухарившись, напал на особенно большой отряд, в полсотни человек. Точнее заслышав звуки схватки, они смогли быстро стянуться с разных сторон, образовав плотное окружение и паля из всех стволов, задействовав все системы ментального подавления.

Это снизило возможности Роева, и как результат он оказался в сложной ситуации.

Началось все с того, что в него впервые попали, и пули оказались далеко не простыми. Противник использовал ассорти. То есть в магазинах автоматов использовались сразу несколько типов боеприпасов: бронебойные, разрывные, кумулятивные и электрические.

Последние доставили больше всего проблем. Электрический разряд хорошо шибанул по мозгам, псмион даже на несколько секунд потерял ментальную связь с биодоспехом, и жестко натренированный противник сумел воспользоваться этими мгновениями сполна.

Доспех Владислава буквально изрешетили, и электрические импульсы продолжали сбивать ментальный настрой, вызывая судороги.

А потом и вовсе в него выстрелили металлической сетью, выполненной по сложной нанотехнологии. Сеть плотно опутала биодоспех Роева, остро заточенные крючья впились в броню, словно в пластилин, а потом сеть и вовсе сжалась, намертво сковывая жертву. В довершение ко всему по ней пустили электрический ток. Сразу два бойца активно крутили ручку переносного генератора.

Владислава нещадно било электричеством в биодоспехе. Из-за этого он даже не мог воспользоваться пси-техникой перемещения сознания и банально сбежать, переселившись в тело клона.

– А-а-а!!! Гадство!

Пока его трясло, абордажники подскочили к жертве и попытались вколоть в пленника снотворное, но это уже оказалось не так-то просто. Жертва активно ворочалась от судорог, ну и надо было еще найти слабое место в бронеплитах.

Пытались всадить иглу в пулевое отверстие, но попробуй попади еще в него, когда тот так елозит. Пару бойцов со шприцами, что рискнули, тяжелый биодоспех сильно покалечил, просто смяв своей массой, ну и они тоже получили свою порцию электроразрядов.

Можно было прекратить бить пленника током, но бойцы не желали рисковать, справедливо опасаясь, что псиону хватит пары мгновений, чтобы прийти в себя и жестоко отомстить.

Все это безобразие, естественно, видела Эхинацея, и, чтобы отбить Владислава из рук противника, она бросила в бой резерв биодроидов. Лавина тварей атаковала абордажников, и тем пришлось отвлечься на нового противника.

Атака монстров была яростной, но и абордажники клювом не щелкали и боеприпасов не жалели. Плотность и мощь огня была столь велика, что биодроиды не могли пробиться, создавая из собственных тел настоящий завал. Но несколько юрких летающих тварей все же проскочили сквозь огненный заслон и тупо врезались в бойцов, что продолжали крутить ручку генератора, отбрасывая их в стороны.

Ротор сделал еще несколько вращений по инерции и замер, выработка электричества прекратилась.

Сбитые бойцы резво вскочили на ноги и бросились к агрегату, вновь раскручивая ротор, но было уже поздно.

Получив шанс, Владислав им воспользовался на полную катушку. Первым делом телепортировал сеть, скорее даже телепортировался сам, ну а потом с рыком набросился на врагов, превратившись в настоящую машину смерти.

Разъяренный в первую очередь своей оплошностью, Роев двигался как смерч, расшвыривая врагов телекинезом, сбивая их с ног бронированной тушей, закрываясь от града выстрелов с тыла и подхватив одно из тел хвостом и держа его на весу как щит, а потом используя как шар в боулинге, сбивая противников, словно это кегли.

Увы для вторженцев, их катастрофически не хватало, чтобы зажать псиона и в буквальном смысле завалить его своими телами. Слишком большие потери они понесли в схватке друг с другом и биодронами.

– У них чуть не получилось, – выдохнул он, когда все было кончено.

– Рой, враг на подходе…

– Уже заканчиваю…

Владислав и вправду носился по «Золотой рыбке» как угорелый, быстро уничтожая одну группу за другой, не разбирая, кто это, двигателисты или нейрокорпоранты.

Видимо, первые смогли подать сигнал бедствия, что их уничтожают, и живой корабль подвергся новому обстрелу.

А может, двигателисты решили добить «Золотую рыбку», чтобы она не досталась нейрокорпорантам, что действительно стремительно сокращали расстояние и вот-вот должны были появиться в районе схватки.

– Ладно, с остальными справятся биодроиды…

Оставшиеся подразделения абордажников действительно уже не представляли опасности для корабля, так как не имели технических средств для вмешательства в работу нервной системы. Единственное, что мешало избавиться от них, телепортировав за борт, внешний раздражающий фактор: обстрел и пси-подавление.

Владислав вернулся в рубку.

57

Адмирал Тапар Кахен спешил добраться до центра пылевого облака, туда, куда от них сбежал живой корабль и по сути попал прямо в руки конкурентам. Те тянуть не стали и тут же атаковали. Потерять добычу после одержанной победы было бы как минимум обидно.

Но сильно разогнаться тоже не получилось. Пылевое облако это не то место, где можно показать максимальные скоростные характеристики, особенно учитывая кучу астероидов. Даже сопровождающие их живые корабли почти перестали досаждать атаками, то ли до них дошло, что это бесполезно, то ли мешала пыль, а может, просто устали и набирались сил.

К счастью для адмирала нейрокорпорантов, двигателисты все никак не могли совладать с живым кораблем, а точнее с теми, кто на нем пытался сбежать.

На этот раз двигателисты бежать не спешили, оно и понятно, нейрокорпоранты понесли потери, ну и они надеялись, что им вот-вот удастся заполучить главный приз, а потому встретили противника интенсивным огнем.

Завязалась новая драка, к которой подключились живые корабли, почему-то атаковавшие именно нейрокорпорантов, оставив их соперников практически без внимания. Впрочем, догадаться не сильно сложно, беглецам было выгодно ослабить именно самого сильного противника.

И надо сказать, эта тактика работала. Медленно, но верно силы флота «Нейрокорп» стачивались, приближаясь к потенциалу двигателистов, что также страдали от огня нейрокорпорантов.

Доклады о повреждениях сыпались один за другим. Понимая, что если ничего не делать, то от его сил ничего не останется, адмирал Тапар Кахен попытался прорваться к цели, но его ждала неудача.

Золотистый живой корабль вдруг ожил и стал достаточно активно передвигаться, выходя из-под удара, закрываясь от нейрокорпорантов как другими живыми кораблями, так и двигателистами. Начались активные маневры трех групп кораблей в пылевом облаке. Не менее активно шла перестрелка.

Сияла энергозащита, сверкали вспышки взрывов на броне, мельтешила малая авиация, стремительно проносились ракеты и торпеды. Получив фатальные повреждения, корабли вываливались из общей массы в неконтролируемом дрейфе. Кто-то из них спустя какое-то время, проведя экстренный ремонт, возвращался в бой, а другие так и кувыркались…

Если взглянуть со стороны, то все это походило на какой-то странный и замысловатый красочный стайный брачный танец с элементами соперничества…

В какой-то момент силы трех сторон практически полностью сравнялись. Да, живых кораблей было больше раз в десять, чем вымпелов нейрокорпорантов и двигателистов, вместе взятых, но они были все изранены, и изначально их боевой потенциал был существенно ниже. Впрочем, корабли конкурентов тоже были сильно избиты, и их боевой потенциал оставлял желать лучшего.

«Вот и все…» – подумал адмирал, осознав, что сейчас произойдет перелом в схватке.

И он произошел. Живые корабли резко кинулись в сторону кораблей РЭБ конкурентов. Во время предыдущей схватки нейрокорпоранты и двигателисты по устоявшемуся негласному соглашению корабли друг друга не трогали.

Стремительная атака достигла своей цели. Живые корабли буквально облепили корабли РЭБ конкурентов и начали обстрел, не обращая внимания на работу артиллерии кораблей прикрытия. Да и остальные кинулись на их защиту.

Энергозащита довольно быстро проседала, тем более что некоторые живые корабли шли на таран. В конце концов, атакующие добились своего и начали сносить все эти антенны и излучатели.

– Проклятье! Золотой корабль!

Адмирал осознал, что они все увлеклись защитой кораблей РЭБ и совсем забыли о главной цели, что осталась практически без внимания, получив для себя столь необходимую передышку.

– Внимание, фиксируется формирование нестандартной зоны гиперперехода…

– Атакуйте! Стреляйте!! Не дайте им уйти!!! – бесновался адмирал Тапар Кахен.

Но было уже поздно. Пространство искривилось, сверкнула вспышка, и живой корабль золотистого цвета исчез из поля зрения.

– Где он?! Ищите! Найдите мне его! – кричал адмирал.

Операторы честно пытались зафиксировать точку выхода, но тщетно. Будь это обычный генератор искривления пространства, то по остаточным следам смогли бы довольно точно определить координаты выхода, но в том-то и дело, что использовалась псионика, и беглец мог оказаться где угодно. Тут даже другие псионы ничем помочь не могли.

– Они ушли из системы… – после короткой паузы сказал псион.

– Не-е-ет!

Живые корабли, тем временем выполнив свою задачу, прыснули во все стороны, также уходя в телепортационные гиперпрыжки, чтобы в покое заживить раны и позже, откликнувшись на зов матери, воссоединиться с ней.

Лишь жалкие, избитые до предела остатки двух флотов мощнейших и старейших мегакорпораций остались дрейфовать в центре пылевого облака.

58

По выходе из телепортационного прыжка началась борьба за живучесть судна, причем в самом прямом смысле этого слова. «Золотая рыбка» натурально агонизировала. Но Владиславу и Эхинацее после нескольких часов изнуряющей борьбы все же удалось стабилизировать состояние живого корабля, погрузив его в кому.

«Черная жемчужина» тоже перешла в спящий режим, но перед этим зачистили корабль от незваных гостей и всего того оборудования, что они с собой притащили, а то вдруг еще где-то есть маяк, что сообщит об их местонахождении.

Как выяснилось, все это время рядом крутился еще один живой корабль угольно-черного цвета – «Строптивый». Каким-то образом он смог прыгнуть следом, а псионы так вымотались, что даже не заметили соседа.

– Привет, малыш… – поздоровалась с ним Эхинацея.

– Улетим на нем? – поинтересовался Роев.

Вопрос был не праздным. Они прыгнули совсем недалеко от точки старта. Всего каких-то пятнадцать световых лет, застряв в космическом пространстве на неопределенный срок. Кроме того, противник мог их достаточно быстро найти, и не факт, что к тому времени «Золотая рыбка» придет в норму.

– Давай пока не будем торопиться.

– Как скажешь…

– Тем более что перед тем, как куда-то срываться, не помешало бы составить хоть какой-то план.

– И скурить его, – хмыкнул Роев, а потом добавил глухо с бесконечной усталостью в голосе: – Домой хочу… Когда шел в космонавты, мечтал о звездах, а увидев их… все уродство, творящееся тут…

Эхинацея понятливо кивнула.

– Почему бы и нет? Куда-то же нам надо, в конце концов, лететь и где-то обосноваться.

– Ничего не выйдет… – засомневался Владислав.

– Почему?

– Нас там, скорее всего, будут ждать. Как минимум еще один такой же флот.

– Сто процентов, – кивнула она. – Но мы подготовимся должным образом.

– А смысл? Ну раздолбим мы этот флот, ресурсы противника таковы, что они будут посылать все новые и новые армады, гоняя нас по всей галактике…

– Значит, надо сразу сделать так, чтобы им стало не до нас на очень и очень долгий срок. И в принципе у нас есть для этого все возможности. Потому мы должны выходить «Золотую рыбку» с ее воспроизводственным потенциалом, чтобы не начинать все с нуля, как это придется сделать, если мы смоемся на «Строптивом».

– Хм-м… – оживился Владислав. – Лучшая защита – нападение… Не ново. Только не слишком ли велика цена нашего спокойствия для галактики?

– Возможно… – безразлично пожала Эхинацея плечами. – С другой стороны, это может стать новым толчком для его дальнейшего развития, ибо сейчас Содружество в тупике.

– В смысле?

– Об этом не принято говорить, но с каждым новым поколением коэффициент интеллектуального развития снижается, по чуть-чуть, незаметно, но падает. Это хорошо заметно, если сравнить нынешние данные с показателями тысячелетней давности. Не зря ведь ведется настоящая охота за умниками, что могут стать хотя бы инженерами низшего класса. Если все так пойдет дальше, то общество настолько отупеет, что начнется настоящая деградация.

– И в чем причина, по-твоему? – спросил Роев.

– Нейросети… Люди перестали работать головой, получая информацию без особого напряга. А далеко на природных данных не уедешь. Мозг, как и мышцы, нужно тренировать. А чему учат детей? Да ничему. Научили кое-как читать и писать и всё, ждут совершеннолетия, чтобы поставить сетку и залить все образовательные базы знаний. Все-таки механизм закачки информации отличается от процесса самостоятельного изучения. Мозг при заливке данных как таковой не развивается. Нейросети из средства развития стали ограничителем.

– Да, я давно поражаюсь этим странным ограничениям по специализации нейросетей и совместимым с ними базам знаний, которые делают из людей до предела узкоспециализированных специалистов, не позволяя изучить что-то другое. И особенно не позволяют управлять космическими кораблями не пилотам. Хотя, казалось бы, чего проще, купил корабль, задал искину пункт назначения и лети. Но нет, не имеешь сетки «Пилот» и не изучил соответствующие базы знаний – и ты прикован к планете, разве что можешь воспользоваться услугами транспортных компаний или обзавестись личным пилотом, что не всегда приемлемо.

– Ну так надо же «Нейрокорпу» зарабатывать! Вот и делает все, чтобы получать как можно больше финансов.

– И ты считаешь, что глобальная война это может исправить? – засомневался Роев.

– Ну, они ведь считают, что война является питательным источником для научно-технического прогресса… Вот мы им и обеспечим дополнительную подпитку для дальнейшего развития, – сказала Эхинацея.

На это Владислав лишь усмехнулся.

– Вряд ли они откажутся от нейросетей. Очень трудно отказаться от халявы.

– Добровольно – нет. Но если мы сделаем так, что им неоткуда будет получать эти нейросети, то рано или поздно им придется начать развитие заново уже без них, когда закончатся все запасы.

– Жестко… я бы даже сказал жестоко.

– Такова цена выживания человечества как такового в целом. Ну и нашей свободы и жизни.

Роев только кивнул.

– Так и быть.

«Строптивого» подрядили на доставку питательных веществ, необходимых для хотя бы минимального восстановления «Золотой рыбки». И тот не подвел. Несколько недель он мотался от одной звездной системы к другой и откармливал «Золотую рыбку». Нашел еще несколько живых кораблей, и те также включились в процесс сбора и доставки пищи.

Запущенная в ускоренном режиме регенерация быстро излечила раны на теле «Золотой рыбки» и хоть до полного восстановления было далеко, но она уже способна была к самостоятельному межзвездному перемещению.

– Поехали… – скомандовал Рой.

– Поехали, – с улыбкой повторила Эхинацея.

«Золотая рыбка» носилась по галактике, нигде не задерживаясь долго, лишь для того, чтобы набраться сил для следующего телепортационного прыжка, а точнее целой серии, чтобы сбить возможную погоню.

А пока живой корабль отъедался и набирался сил, Владислав с Эхинацеей занимались тем, что, можно сказать, заражали биосферы хоть сколько-нибудь пригодных для обитания систем чужеродными формами жизни, немного адаптированными к конкретной среде для максимально удачного старта дальнейшего развития.

В океаны выпускались мальки живых кораблей, а на суше, как, впрочем, и в воде, создавались колонии различных животных, целый замкнутый цикл, направленный на максимальное увеличение биомассы, которой в конечном итоге должен был откармливаться огромный по своим размерам корабль-носитель – королеву.

Эпилог

Десять лет спустя…

Вот и Земля.

На душе Владислава изрядно потеплело, аж слеза навернулась.

«Как она там, ведь больше двадцати лет прошло…» – подумал он.

Лишь недоброе предчувствие не давало полностью предаться благодушию.

Как и предполагали псионы, их ждали. Флот из двух тысяч кораблей прятался в астероидном кольце между Марсом и Юпитером.

Вот только «Золотая рыбка» пришла не одна, а в компании десяти тысяч живых кораблей, и эти корабли были куда как совершеннее того второго поколения кораблей, если за первое считать саму «Золотую рыбку».

Этот флот живых кораблей уже на равных сражался с флотом нейрокорпорантов, псиподавители на них почти не действовали, Владислав с Эхинацеей на отлично выучили преподанный им урок. Осознав, что их быстро раздавят, адмирал запросил подкрепление, благо что Звездные Врата у этой планеты со странным названием Почва были отремонтированы, но никто к ним не спешил.

А все потому, что некого было послать, все были сильно заняты, отчаянно защищая свой дом…

Миры Содружества жили условно мирной жизнью. Условно, потому что то тут, то там то и дело полыхали большие и маленькие войны, нападали на торговые караваны пираты, вели разборки кланы, бились за ресурсы корпорации, делили зоны влияния государства…

Но однажды в не самый лучший день привычный и в определенном плане уютный мир рухнул. В большей части систем появилось огромное нечто – шарообразной формы диаметром от пары сотен километров до тысячи. И это нечто начинало испускать из себя десятки, сотни и даже тысячи многокилометровых кораблей, что вступали в бой с местными флотами.

И пока бились боевые корабли, корабль-королева медленно подходил к планете и сбрасывал десант из сотен и сотен миллионов различных существ, что дождем обрушивались на поверхность, разбегались по самым дальним закоулкам и начинали жрать все живое, наращивая собственную массу, чтобы потом самим послужить пищей для живых кораблей и королеве.

В атмосферу сыпались споры бактерий, семена водорослей и мха, что начали «поедать» металлы, из-за чего очень быстро вырубалась вся электроника и люди в принципе становились беззащитны перед угрозой.

Впрочем, Роев не был зверем и давал людям шанс на спасение. Атаковавшие планеты рои оставляли в неприкосновенности часть территории, как правило, несколько островов, куда люди могли перебраться, прежде чем накрывались медным тазом транспортные средства из-за выходящей из строя электроники.

Атака на планеты длилась недолго, максимум неделю, после чего рой, восполнив силы и даже немного увеличившись, атаковал следующий мир.

Миры фронтира и окраины держались недолго, день-два, в лучшем случае три. Дольше стояли центральные миры, которые атаковали самые сильные рои. Самым развитым из миров даже удавалось уничтожать несколько вторгшихся роев, но на смену погибшего приходило два. На смену двух – четыре… Результат был закономерен.

А что же Земля?

А там было все плохо. Города лежали в руинах, уровень радиации зашкаливал.

– Интересно… мы сами докатились до жизни такой или нейрокорпоранты нагадили? – задумался вслух Владислав.

– Вряд ли это их рук дело. Как бы они ни были на тебя злы, но уничтожать такое богатство просто нелогично. Ведь судя по всему, твои сопланетники имели достаточно высокий уровень интеллекта, в среднем сто пятьдесят – двести пунктов, при этом не редкость двести пятьдесят – триста, это при среднем показателе по Содружеству в восемьдесят – сто, – здраво рассудила Эхинацея.

– Ну да, ничего личного, просто бизнес, – согласно кивнул Владислав. – На первом месте бабло.

Как выяснилось чуть позже, когда добрались до выживших и пообщались с ними, изучили кое-какие сохранившиеся массивы информации, так оно и оказалось.

Всего через пять лет после старта космоплана «Молния» и пропажи Роева в глубинах космоса и после смены российского президента на такого же жесткого во внешней политике, как и предыдущий, а не на либерал-предателя, готового продать все и вся, как того желали на Западе, случилась Третья мировая война.

Американцы кричали, что во всем как всегда виноваты русские… Ведь русские – варвары и, как всякие варвары, то и дело норовят кого-то химическим оружием отравить. Вот хлебом их не корми, дай кого-нибудь травануть.

Особенно стоит вспомнить фразу одного американского политика, что усиление экономической мощи России является угрозой для национальной безопасности США. А как поступает Америка с конкурентами, никому объяснять не надо.

Ну а поскольку очередные многолетние санкции себя по большей части не оправдали, даже наоборот – в какой-то мере закалили россиян, то натовцы решили действовать более радикально.

Тем более мало показалось россиянам химией играться, так они применили по героическим повстанцам, что понесли из Афганистана в Киргизию, Узбекистан, Казахстан и далее на север, как до этого когда-то в Сирию, идеи свободы и демократии, все возможные средства. И вместе с героическими несунами свободы и демократии погибли американские и европейские члены «мирных» неправительственных организаций, что учили этих бородатых несунов с большими кинжалами и автоматами основам свободы и этой самой демократии, чего простить никак нельзя. И удары по России были лишь ответом. Тут же был ответ на ответ по Америке. Ну и понеслась…

– Что ж, может, оно и к лучшему… – вздохнул Владислав после долгой паузы, потраченной на разглядывание поверхности опаленной ядерными взрывами планеты.

– О чем ты?! – удивилась Эхинацея.

– Строить с нуля иногда гораздо проще и эффективнее, чем что-то перестраивать, да еще встречая активное сопротивление тех, кого все устраивает. Сейчас же люди только рады будут любым изменениям к лучшему и примут любые законы, лишь бы вновь получить шанс на полноценную жизнь. А уж мы почистим поверхность от всей этой радиоактивной гадости и построим новое общество, основанное на биотехнологиях.

– Согласна…

Флибуста

Атака Роя (fb2)

Вячеслав Кумин Атака роя

* * *

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

Эпилог

Оглавление

Вячеслав Кумин
Атака роя