Кристаллическая решетка (fb2)

- Кристаллическая решетка 550K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Владимирович Макушкин

Олег МАКУШКИН
КРИСТАЛЛИЧЕСКАЯ РЕШЕТКА

«…Уже не первый раз в истории Земли возникло противостояние между двумя цивилизациями, двумя антагонистическими культурами, двумя построенными по различным принципам обществами. Северо-Атлантическую Директорию не зря называли кибергородом – доктрина огромного мегаполиса сводилась к тому, чтобы достичь полного симбиоза человека и компьютера, а управление государством было возложено на Первичную Функциональную Оболочку – сложнейший кибернетический организм. На территории Евразии возникла Гайанская Республика, проповедующая достижение гармоничного общественного развития с помощью генетических модификаций человека.

И то, и другое государство не просто ущемляли права своих граждан – задачи борьбы за мировое господство требовали установления тоталитарного строя, жестко фиксирующего рамки личной свободы. Между двумя монстрами, сцепившимися друг с другом в смертельной борьбе за глобальное доминирование, оставались нейтральные территории, на которых жили обычные люди – последние настоящие люди в этом мире…»

«Новейшая история: взгляд современника», библиотека острова Скъелд.

Пролог

Изломанной птицей перевернулся через крыло и рухнул в бурлящую белизну облаков «Альфа-джет», эллиптические обводы которого рассек зловещий пунктир плазменного луча. Замурованный в кабине пилот вдруг потянулся к шлемофону и отомкнул интерфейсный кабель, оборвав электронную панику бортового компьютера и ворох командных выкриков. Полсекунды жизни до расщепляющего удара об водную твердь были заполнены тишиной.

Торжествующий пилот гайанского «Ястреба» успел сорвать с головы налобную повязку, растрепав русые косицы, и выкрикнуть имя своего наставника и номер части, на боевой счет которой будет записана воздушная победа, прежде чем обнаружил приближение стаи ракет «воздух-воздух». И тогда женский голос в кабине «Ястреба» произнес первые слова ритуальной клятвы, которые звенели когда-то перед строем восторженно молчавших кадетов Летной Академии.

Пассажирский экраноплан мчался над морем, состригая крыльями мыльные барашки свинцовых волн, сливавшихся на горизонте с грязным, как неделю не стираный воротник рубашки, небом. Прильнув к окну, Деймон разглядел на безрадостном фоне несколько сиреневых вспышек. Молодой человек всмотрелся в тот сектор, где растекались лиловыми облачками один за другим летательные аппараты. Он представил себе, как сталкиваются хищные стальные птицы, пронзая друг друга огненными иглами плазменных импульсов, и разлетаются, чтобы сойтись вновь.

Деймон откинулся в кресле, мельком глянув на дремавшего рядом сослуживца. Летательный аппарат нес двоих приятелей в отпуск на нейтральную территорию, но много ли радости принесет короткий глоток воздуха свободы, за которым последует продолжение тотального кошмара? «Бессмысленный мир, бессмысленная война, – подумал Деймон. – Времена не выбирают, но мне досталось худшая эпоха из всех возможных. Время, когда человек перестал быть человеком и превратился в думающий винтик машины разрушения».

В этом времени не было многого, что делает жизнь человека счастливой и легкой, что придает сил и уверенности, что заставляет глотать каждую щепотку бытия. Например, не было любви.

Часть первая
СКЬЕЛД – ОСТРОВ СВОБОДЫ

Глава 1
ПРИБЫТИЕ

Экраноплан выпустил поплавки и с шипением взрезал поверхность бухты, сменив высокий воющий тембр своих двигателей на низкое басовитое урчание. В пассажирском салоне задвигались, отстегивая ремни и собирая вещи; по проходу торопливо прошла стюардесса, призывая пассажиров не вставать с места раньше времени. Миха Самосадов выдернул из-под сиденья серый продолговатый вещмешок и широко улыбнулся Деймону:

– Приехали, старина. Гулянка начинается!

Сверху гавань острова напоминала пасть хищника с клыками выдающихся в море пирсов и языком пляжа, неровная полоса которого изгибалась в глубине гавани. Экраноплан, похожий на гигантского морского ската, лишенного хвоста, подошел к застекленному причалу, шумно дыша жаберными щелями воздухозаборников. Лязгнули автоматические швартовочные крюки. Из овальной кабины, торчавшей аэродинамическим наростом на верхней плоскости крыла, выбрался человек в черном кителе, встал уверенно на чуть ребристой обшивке цвета акульей кожи.

– Капитан, пассажиры благодарят за полет и сходят на берег, – из кабины вылез второй пилот, неуверенно подошел к командиру, ежась под холодными уколами северного ветра. – Вы забыли с ними попрощаться.

Капитан Моррисон отер с лица соленые брызги, долетевшие на крыло от волны, разбившейся об поплавок.

– Перебьются, – спокойно ответил он, продолжая разглядывать лежащий на холмистых берегах гавани портовый город.

Второй пилот поморщился, когда в лицо снова ударил ветер. Он знал, что Эдмонд Моррисон, бывший командир ВП-фрегата, боевого корабля на воздушной подушке, пренебрежительно относится к штатским, считает себя настоящим морским волком, никогда не улыбается и никому не говорит приятных слов. По мнению второго пилота, все это сильно смахивало на обычный снобизм. Но командир есть командир, его приходится уважать.

– Да, сэр, – без интонаций сказал он. – Я, с вашего разрешения, отведу нас в резервный док – диспетчер требует поскорее освободить причал для следующего рейса.

Он хотел добавить: «Не подходите близко к краю, обшивка скользкая», но передумал. Что он, в самом деле, нянька этому Моррисону? Тем более что капитан ответил на его фразу лишь равнодушным кивком. Второй пилот залез обратно в кабину, оставив командира экипажа наедине с ветром, брызгами волн и криками чаек. А Моррисон продолжал задумчиво смотреть на город и думать о предстоящей встрече с одним старым-старым другом, который скоро может стать врагом.

Деймон с Михой зазевались на выходе из экраноплана, разглядывая возвышавшиеся над городом остроконечные вершины, увешанные хлопьями похожего на старую вату тумана, и оказались в хвосте очереди, выстроившейся к стойке таможенника. Но это приятелей не смутило.

– Подумать только, мы в отпуске! – провозгласил Самосадов, расправив широкие плечи и сцепив пальцы на затылке. – Чувствуешь, какой здесь воздух?

– Какой? – спросил Деймон.

– Воздух свободы! – уверенно заявил Миха, и его широкое лицо еще шире расплылось в улыбке. – Подожди, вот выйдем на улицу, и ты почувствуешь. Здесь дышится совсем иначе, чем на нашей затхлой базе, где со всех сторон за тобой следят, сканируют, проверяют. Здесь ничего этого нет, здесь можно вдыхать полной грудью!

– Ага, – пожал плечами Деймон. – Не следит никто, как же! Думаешь, здесь нет службы безопасности?

– Может, и есть, – согласился Миха. – Но зато нет начальников. Делай, что хочешь, и забудь про дисциплину – разве это не здорово?

Деймон только хмыкнул в ответ.

– Зря мы приехали.

– Ну знаешь, теперь уже поздно рвать волосы на груди и посыпать голову незабудками. Ничего, сейчас выйдем на улицу – твою хандру как рукой снимет, – пообещал Самосадов.

Отметившись на контрольном пункте, приятели вышли из здания морского вокзала и оказались на площадке, где стояло несколько окрашенных в желтый цвет автомашин. Деймон немного растерялся, поскольку ожидал увидеть либо рейсовый пневмобус, либо экспресс-линию магнитной дороги, либо еще какой-нибудь массовый транспорт. К частному извозу жители кибернетических городов были непривычны.

– Ты смотри, они же колесные! – проговорил с удивлением и восхищением одновременно Самосадов. – Нет, я понимаю, бывают машины на воздушной подушке или на электромагнитной турбине, но на колесах… Как же они ездят, хотел бы я знать?

– Двигатель внутреннего сгорания, – сказал худощавый человек в кепке и свитере, который стоял, опершись на капот одной из машин, и лузгал тыквенные семечки. – Таких нигде больше нет, только у нас на острове.

Сказано это было с оттенком гордости. Деймон и Миха воззрились на человека в кепке.

– До города – пять крон, – добавил тот.

Через минуту они уже ехали по брусчатой дороге, ведущей в город.

– У меня такое ощущение, будто мы совершили путешествие в прошлое, – сказал Деймон.

В зеркале заднего вида он увидел, как ухмыльнулся водитель.

– Таксомоторы – это, может быть, самая старая человеческая традиция, – сказал водитель. – А у нас на Скьелде любят старину. Вы скоро в этом убедитесь. У нас здесь много такого, про что все остальные люди только в книжках читают. – Он глянул через плечо. – Вы, парни, из кибергорода?

– Да, – ответил Миха. – Мы воентехники. В отпуск приехали.

– Думаю, вы тут неплохо развлечетесь. Небось скучно жить под колпаком у компьютера?

Друзья промолчали. Деймон поглядел в окно – по стеклу ползли неровными дорожками капли воды.

– Сейчас ливанет, – сказал водитель. – Нам бы только этот подъем одолеть, тогда все будет нормально.

Дождь резко усилился и вскоре уже хлестал настоящим водопадом, заливая стекла автомобиля и бурлящими потоками устремляясь под колеса. На крутую горку перед вершиной большого холма, отделявшего подъезды к городу от гавани, автомобиль взобрался, рассекая льющуюся навстречу лавину воды, как настоящий скутер.

– Остановите, – вдруг попросил Деймон.

– Ты чего? – удивился водитель. – Ты же промокнешь, куда ты полез?

Но Деймон, не слушая его, выбрался наружу. Сквозь стену дождя он увидел город – вытянувшуюся между берегом гавани и туманными вершинами полосу маленьких домов из серого камня, льнущих друг к другу, как выводок утят. Город брусчатых мостовых, черепичных крыш, мансард и печных труб. И не важно, что все это лишь стилизация под старину и здесь нет ни одного камня, который был бы положен раньше двадцать первого столетия, а внутри эти домишки напичканы бытовой электроникой и комфортабельными гарнитурами. Сквозь стену дождя был виден настоящий человеческий город, спокойный, консервативный, знающий свое место – на берегу гавани и у подножия высоких гор, город живой и теплый, а не бездушные громадины небоскребов, покоривших и землю, и небо, и сознание ютящихся в их чреве людей.

Деймон улыбнулся. Он еще не знал, что для города и для него самого уже начался последний отсчет.

В это же самое время из вагончика канатной дороги на панораму города смотрела девушка по имени Айрина. Ее широко раскрытые глаза пытались запечатлеть каждую черточку медленно приближающегося Скьелда. Это была первая поездка Айрины за границы Гайанской Зоны, и сердце девушки напряженно билось в ожидании большого приключения.

Поначалу впечатление от земли Скьелда было неприятным – легкое ухудшение самочувствия от непривычной атмосферы и смены климатических поясов. Стратолет, на котором прибыла Айрина, опустился на каменистом плато, откуда открывался впечатляющий вид на гавань и порт. Фуникулер отвез пассажиров в город.

Пока шел спуск, Айрина любовалась видами. Ей доводилось наблюдать с высоты птичьего полета купола гайанских поселений – но это был совсем иной пейзаж. И теперь, в преддверии Большого Приключения, Айрина старалась ухватить каждую деталь. Первая поездка за границу, первая встреча с другим миром, первое и самое важное задание Гайанского Управления Внутренней и Внешней Разведки. Сердце девушки трепетало.

В компании с попутчицей по стратолету они взяли машину. Такси заскользило вниз по склону навстречу извилистым улочкам Скьелда. Осеннее небо цвета простокваши усердно поливало город дождем, а где-то в вышине, выше дождя и облаков, парил разведывательный спутник, ощупывая антеннами приемников исходящие из города радиоволны.

До часа X оставалось чуть меньше суток.

* * *

В кафе на площади имени основателя города Кристиана Скьелдаля Деймон с Михой заказали сущую мелочь: по чашечке кофе с булочкой, маслица, джема, фруктового мармелада, конфет, пару бисквитов, маленький торт с кремовой розочкой, орехи «грильяж» и ведерко мороженого. Глядя на то, как Самосадов уплетает сладости за обе щеки, Деймон решил не отставать, и посетители за соседними столиками – спокойные неторопливые горожане – только поглядывали на них чуточку снисходительно, как на детей, впервые в жизни попавших на праздник кондитеров. Когда Деймон понял, что шоколадных конфет у него в желудке достаточно, чтобы создать самостоятельную политическую фракцию, которая могла бы захотеть отделиться от остального организма, он отвлекся от еды и посмотрел вокруг. Двое посетителей, расположившиеся за отдельным столиком возле стеклянной стены, привлекли его внимание. Это были девушки, и Деймон присмотрелся к ним: уж во всяком случае, они прибыли другим рейсом, иначе он их запомнил бы.

– Заметил ту парочку? – сказал Миха. – Они конфеты трескают и мороженым заедают. Все девчонки любят сладкое.

Он откусил кусок бисквита, но прожевал его с таким видом, будто съел змею.

– А мы, значит, не любим сладкое? – усмехнулся Деймон, пошелестев рассыпанными по столу конфетными обертками.

– Нас можно понять, – сказал, натужно глотая свой бисквит, Самосадов. – У нас на базе порционный шоколад, и тот не дают, интенданты зажимают, гады. А им на гражданке чего? Ешь – не хочу, хоть днем, хоть ночью, хоть на дежурстве.

– А кстати, это не наши девочки, – сказал Деймон.

– Что значит не наши?

– Не из кибергорода.

– С чего ты взял?

Деймон пожал плечами.

– Да ведут себя как-то не так. Не знаю даже, как сказать. Да ты на одежду погляди!

– Не пойми что, – присмотрелся Миха, – какие-то лохмотья серо-зеленые. У нас так не одеваются, это верно.

Они переглянулись.

– Гайанки? – полуутвердительно спросил Деймон.

– Похоже на то. – Миха справился с бисквитом и тяжело вздохнул, вытирая руки салфеткой. – Не ожидал их увидеть? Вот так сразу?

– Не ожидал, – признался Деймон. Конечно, он знал, что Скьелд – открытая территория и здесь можно встретить евразийцев, но чтобы столкнуться с ними в первый же день…

– Спокойно, парень, – положил ему ладонь на плечо Миха. – Мы в отпуске, ты забыл? И потом, думаешь, местные службисты лапу сосут? Да я спорить готов, что, если ты к тем девчонкам ближе чем на десять метров подойдешь, из-под земли двадцать полисменов выскочат. Думаешь, если бы тут разборки случались на каждом шагу, нас бы сюда в отпуск пустили? То-то. Ладно, пошли, чего на них пялиться. Ты вроде гулять хотел.

Выходя из кафе, Деймон еще раз посмотрел на двоих посетительниц. Обычные девушки в общем-то. Были бы они по-другому одеты, может, он и не заметил бы ничего. «И зачем мы, спрашивается, с ними воюем?» – подумал Деймон. В душе он был пацифист.

Глава 2
ХОЗЯЕВА СКЬЕЛДА

В девять утра на улицах немноголюдно – туристы еще спят, а горожане уже работают. Почти нетронутая тишина обнимает вступающий в новый день город. Скьелд не шумит даже в середине дня, он лишь негромко шуршит покрышками редких автомобилей, шагами прохожих и приглушенной музыкой уличных кафе. Город настолько спокоен, что в любое время дня с центральной площади можно услышать шум прибоя.

Ульф Свенссон подъехал к клубу «Драккар» со двора, загнал мотоцикл в гараж и по лестнице черного хода поднялся на второй этаж. На первом этаже располагался обеденный зал эпохи викингов – тяжелая мебель из почерневшего дерева, чадящие факелы, заменяющие дневной свет в лишенном окон помещении, низкий потолок и земляной пол. Второй этаж предназначался для тех, кто не благоговел перед замшелой стариной, а просто любил хорошую кухню.

Помимо ресторана в здании находились еще дискотека, два бара и офис Свенссона. Сие учреждение не значилось на вывесках и для посторонних людей просто не существовало. Завсегдатаям ресторана, конечно, был знаком добродушный светловолосый гигант, ежедневно появлявшийся в обеденном зале на втором этаже, но о том, что владелец «Драккара» господин Свенссон ведет политическую жизнь и решает государственные дела, не вставая из-за дубовой столешницы, никто и не догадывался.

Командор направился к столу, расположенному в центре зала. Сухолицый чернобородый человек в плаще со знаками отличия и форменной фуражке встал навстречу.

– Капитан Моррисон к вашим услугам, – улыбнулся он.

Свенссон сгреб капитана в объятия и сжал так, будто хотел получить оттиск его нагрудной планки на своей рубашке, потом отодвинул от себя, пристально оглядел и снова сжал. Капитан держался мужественно и не переставал улыбаться, хотя ему и пришлось несладко – в гневе и радости Свенссон не умел соизмерять свою силу.

– Здорово, дружище! Клянусь вратами Валгаллы, я давно так не радовался, как сегодня, увидев тебя! Я уж и не думал, что нам снова доведется встретиться!

– Зато я ни минуты не сомневался, что увижу тебя, Ульф!

– Это чертовски приятно слышать, но еще приятнее видеть твою физиономию, Эд! – Свенссон махнул рукой официанту, затем, приглашая садиться, хлопнул капитана по спине, отчего тот рухнул на скамью возле стола.

– Я уже заказал завтрак на три персоны, – сказал лысоватый коротышка Сандерс, помощник Свенссона. – Пудинг и кофе.

– Да ты что?! – возмутился Свенссон. – Ко мне приезжает лучший друг, а ты собираешься кормить его каким-то паршивым пудингом? Ни бельмеса ты не соображаешь, приятель! Мясо по-норвежски, жареную семгу, форель в собственном соку и лучшее бренди, какое найдется в этой забегаловке! И не забудьте про красную икру и язык теленка! Ишь ты, пудинг!

Они расположились за столом.

– Когда ты приехал? Давно? Почему сразу не дал весточку? – начал задавать вопросы Свенссон.

Моррисон улыбался, подперев рукой щетинистый подбородок, и с нескрываемым удовольствием разглядывал пышущего жизнелюбием командора.

– Прибыл утром со своим рейсом. Пришлось повозиться в доках, чтобы оформить профилактический ремонт, зато теперь у меня есть три дня. Еще даже не видел острова – решил сразу нанести визит вежливости. Оказалось, ты не забыл старого приятеля.

– Помилосердствуй, как я мог забыть? Обижаешь! Но это даже хорошо, что мы встретились утром – впереди целый день.

– Вы собираетесь целый день праздновать приезд вашего друга, командор? – без энтузиазма спросил Сандерс. – А как же дела?

– Черт возьми, конечно, праздновать! На такое и дня мало. А дела подождут, – Свенссон повернулся к Моррисону: – Сколько, ты сказал, у тебя есть? Трое суток? Можешь считать себя моим гостем на это время, Эд. Я покажу тебе наш остров во всей красе.

– Надеюсь, – улыбнулся Моррисон.

– А вот и бренди. Ну, за твое прибытие!

* * *

В порту Скьелда можно было устроить музей морского дела. Вдоль убегающих в море тяжелых волнорезов стояли рядами корабли всех эпох, от деревянных парусников до ВП-траулеров. Самые древние в этих рядах, шхуны и швертботы, рыболовецкие и каботажные корабли ушедших веков, поскрипывали деревянным настилом палубы и пеньковыми тросами, качаясь бок о бок с напоминавшими акул цветом и формой корпуса современными «летучими голландцами» – кораблями на воздушной подушке.

Свенссон любил ходить на яхте и неоднократно участвовал и побеждал в регатах. Но в последнее время обилие дел вынудило его изменить этому занятию. Вместе с Моррисоном они просто гуляли вдоль пирсов, вдыхая резкие, но вызывающие уважение моряка запахи морской соли, рыбы и смолокурен – деревянные борта судов конопатили по старинке, нарочито пренебрегая современными технологиями.

– Как живешь-то? – спросил Свенссон, присаживаясь на бухту троса, покрытую брезентом, которая лежала возле каменного парапета.

Моррисон примостился рядом, прищурился на свинцовые тучи, которые собирал вдалеке над морем по-осеннему резкий ветер.

– Да нормально, в общем, как и раньше. Честно сказать, я даже не жалею, что меня выкинули из военного флота. В герои войны я не рвусь, ответственности намного меньше. Конечно, про карьеру придется забыть, но кому это было нужно? Ты же помнишь, из-за чего сам ушел?

– Да, – кивнул Свенссон. – Из киберэлиты дороги обратно нет. Когда тебе вставили в башку компьютер – все, можешь попрощаться со своей душой, поскольку она тебе больше не принадлежит.

– Ну вот. А самая высокая командная должность, на которой не требуется статус «кибербрейн», – это капитан третьего ранга. То есть командир фрегата, которым я и был.

– В моем случае – командир малой подводной лодки, – заметил Свенссон. – А не тяжело было освоиться в рейсовой авиации?

– Да нет. Экраноплан – это нечто среднее между ВП-кораблем и гидросамолетом. В общем, я довольно быстро сдал норматив по пилотажу и стал командиром рейса. Более того, я специально просился в рейсовые пилоты – надеялся, что рано или поздно удастся попасть на Скьелд. Так оно и вышло.

– Ну уж об этом жалеть не стоит. Это здорово, что ты приехал! Слушай, я тебя познакомлю с моей девушкой Рози – это богиня, слов нет, как хороша!

– Познакомь, – согласился Моррисон. – Буду рад произвести на нее впечатление.

– Это вряд ли удастся, – ухмыльнулся Свенссон. – Ты, по-моему, отощал за эти два года. Плохо кормят в авиации, что ли?

– Да нет, – пожал плечами Моррисон и закутался поплотнее в свой форменный плащ. – Холодновато у вас здесь.

– Э, брат, да ты совсем расклеился. Видать, засиделся в кабине, давно моря не нюхал. Ладно, пошли, по городу пройдемся. Обедать будем в «Драккаре» – увидишь, чего стоит наша кухня! Там и согреемся кое-чем крепким. А потом я тебя познакомлю с Рози. Она настоящая богиня, или я уже это говорил?

Спустя несколько минут они вышли на центральную площадь к памятнику Скьелдалю. Уделив внимание статуе и величественному зданию ратуши, Моррисон спросил:

– Я давно хотел узнать, Ульф, какую роль ты играешь здесь, на острове? Только не говори, что командор в отставке – всего лишь владелец ресторана и поклонник парусного спорта. Не поверю. Свенссон пожал плечами, прислонился к постаменту памятника, задумчиво глядя на то, как под ногами у людей прыгают воробьи.

– В общем, я простой горожанин. Нет, конечно, тебе я не буду врать – я здесь вроде градоправителя. Поскольку других крупных поселений на острове нет, фактически я губернатор Скьелда. Есть, конечно, бургомистр и полиция, но неофициально они подчиняются мне. На практике ход дел от меня зависит не больше, чем от обычного владельца ресторана. Внутренняя политика не нуждается в контроле, а внешняя ему почти неподвластна.

– Неплохо устроился, – усмехнулся Моррисон.

– Хуже, чем кажется, – парировал Свенссон. – Здесь все надеются, что я сумею провести Скьелд по фарватеру между гайанами и кибернетиками. Но я могу лавировать только до тех пор, пока есть какой-то зазор, пока интересы тех и других не столкнулись вплотную в нашем регионе. Ведь у нас даже нет военных сил, и не будет. А сила слова не беспредельна.

– Выходит, непросто тебе приходится, – заметил Моррисон. – Ты не думал о том, что рано или поздно вам придется выбирать, на чьей вы стороне?

– Думал, – признался Свенссон. – Но я не хочу, чтобы сюда пришла война. Поэтому я пытаюсь сохранять нейтральный статус, пока это возможно.

– И все-таки, если ты не хочешь в один прекрасный день проснуться и увидеть над своим домом схватку враждебных эскадрилий и услышать в горах грохот канонады, тебе стоит подумать о том, чтобы заранее выбрать, в какой команде ты будешь играть. Я не считаю, что отказаться от нейтралитета и стать союзником кибернетиков так уж плохо. Во всяком случае, это разумнее, чем дожидаться, пока из-за Скьелда начнется драка, как из-за куска пирога. Или ты считаешь, что выгоднее примкнуть к гайанам?

– Да нет, я согласен, что кибернетики – более вероятный союзник, – кивнул Свенссон. – С ними у нас сложились довольно тесные отношения, граждане Скьелда могут даже служить в их армии, как я, например. Только боюсь, что подобный выбор будет означать, что я все-таки услышу канонаду и увижу схватку над моим домом и из-за него. Обе стороны не торопятся разыгрывать карту Скьелда, пока мы держимся середины, но как только мы решим примкнуть к одной из сторон, другая попытается захватить нас раньше, чем влияние союзников станет здесь достаточно сильным. Вот если бы вы, ребята, помирились между собой – тогда все было бы хорошо.

Моррисон покачал головой.

– Война между Евразией и кибергородом – уже четвертая за последние сто лет, и противостояние только обостряется год от года. Думаю, в этот раз мы будем драться до решающей победы одной из сторон. Может быть, с передышками, но все-таки попытаемся выяснить отношения раз и навсегда. И желательно оказаться на стороне победителя, верно? А мы с тобой были на флоте и знаем, что у кибернетиков очень хорошее оружие.

– Хорошее оружие – это еще не все, – покачал головой Свенссон. – Я боюсь, что в этой войне проиграют все, стало быть, лучше оставаться нейтральным, чем втянуться в конфликт.

– Послушай, а если бы у тебя была секретная договоренность с одной из сторон, предположим, с кибернетиками, о том, что в случае, если гайане попытаются захватить остров, вы призовете на помощь силы кибергорода и окажете им содействие? Так сказать, пакт о защите?

Свенссон задумался.

– Идея неплохая, но как договориться об этом? Если я начну переговоры с одними, другая сторона узнает об этом через своих шпионов и, скорее всего, начнет превентивные военные действия.

– А если бы переговоры велись через какое-нибудь частное лицо, которое было бы трудно заподозрить в посредничестве? Например, через кого-нибудь из твоих старых знакомых по флоту, который мог бы выступать как уполномоченный представитель кибернетиков? Тогда гайанам было бы трудно заподозрить, что такие переговоры ведутся, и тем более добыть прямые доказательства этого.

– Ну добыть-то доказательства несложно, – нахмурился Свенссон, встревоженно оглядываясь по сторонам. – Подслушал чей-нибудь разговор на улице, вот и доказательство.

Продолжая гулять по городу, они оказались в предместьях. Возле немного облезшего, но еще не начавшего разрушаться нежилого дома Свенссон остановился.

– Сюда, – поманил он приятеля, направляясь ко входу.

Крыльцо из двух ступенек заскрипело под ногами, а дверь пискнула, вращаясь на петлях. Сразу за дверью был небольшой коридор, обклеенный старыми обоями, который выводил в обширное помещение, занимавшее почти всю внутреннюю часть дома. Внутренние стены и настилы этажей, даже если они когда-то существовали, были разобраны, под потолком на высоте метров десяти-двенадцати раскинулись железной паутиной ажурные фермы. Три ряда окон на фасаде здания пропускали сквозь запыленные стекла бледный свет туманного неба, который падал аккуратными прямоугольниками на пол из очень древнего, местами прогнившего паркета, вызывая неясное воспоминание о готическом соборе. Не хватало витражей и мозаики на потолке; впрочем, не хватало очень многого, чтобы этот скелет дома мог считаться функциональным зданием. В документах городской администрации – официальной администрации – дом значился хозяйственным складом, а домовладельцем – некий мистер Сандерс. И нигде не значилось огромное количество электроники, «жучков» и сканеров, встроенных в стены, в коридор, даже в дверь.

Входя внутрь, Свенссон притормозил, пропуская вперед капитана. Тот прошел в середину здания, развел руками:

– Куда ты меня привел, Ульф? Что это за развалюха?

Голос, непривычно для жителей многоквартирных домов, терялся в объеме помещения.

– Здесь нам никто не помешает продолжить беседу, – сказал Свенссон.

Он поднял глаза и встретился взглядом с человеком, одетым в рабочий комбинезон, который сидел на галерее под потолком здания. Его можно было принять за маляра или штукатура, но то, как он встретил взгляд Свенссона, как бесшумно переместился в полуприседе по галерее, как быстро и четко взял Моррисона на прицел портативного автомата – оружия, отнюдь не входящего в арсенал маляра – свидетельствовало, что у губернатора Скьелда есть своя собственная служба безопасности. На противоположной стороне кольцевой галереи сидел еще один «штукатур».

– Странное место для бесед, – усмехнулся Моррисон. – Чем тебя, собственно, не устраивал твой ресторан?

– Здесь нас никто не сможет подслушать. Никто из тех, кто находится за пределами здания, – с нажимом сказал Свенссон.

Он вытащил из кармана инфоэкран, с помощью которого общался с Энжел. По серому полю жидкокристаллического дисплея бежали черные паучки букв. «Данные сканирования не подтвердили статус «кибербрейн». Мозговых имплантов не обнаружено. Моррисон – не киборг. Возможно, тебе стоит обсудить его предложение. Я попытаюсь выяснить, ведется ли за вами наблюдение снаружи».

– Ну, выкладывай, – сказал командор. – Говори, с чем пришел.

– Не понимаю тебя, – пожал плечами Моррисон. – Чего ты от меня хочешь?

Свенссон не выдержал.

– Хочу, чтобы ты говорил начистоту! Что нужно кибернетикам, какой договор вы хотите мне предложить? Повторяю, здесь полностью защищенная зона, мы можем говорить открыто.

Моррисон покачал головой.

– В какие игры ты играешь, старина? И чего хочешь от меня?

Толчок в грудь отбросил его назад. Он зацепился пяткой за обломок паркета и упал. Лицо Моррисона с застывшим на нем выражением удивления и обиды скрылось в тени, когда над ним навис Свенссон.

– Хватит придуриваться! – командор был выразителен в словах и жестах. – Ты пудришь мне мозги уже несколько часов! Если ты прибыл сюда как агент кибергорода, тогда говори, зачем пришел. Если нет, то какого черта все эти разговоры?!

– Ульф… Ты принял меня за агента? Почему?

Свенссон опешил.

– Но ты же сам сказал, что если бы кибернетики захотели договориться со мной, они бы подослали кого-то из моих знакомых?

– Я не имел в виду себя, – развел руками Моррисон, сидя на полу. – Ты неправильно меня понял. Я просто высказал такое предположение. Можешь мне поверить, мы ведь столько лет были друзьями! Если бы меня попытались завербовать, я бы отказался. Им бы пришлось использовать мозговой имплант, чтобы держать меня под контролем, но вы ведь, наверное, уже просканировали меня и убедились, что такой штуки в моей голове нет?

– Да уж… – пробормотал Свенссон. – Убедились…

Наступила неловкая пауза. Моррисон, не дождавшись, пока Свенссон подаст ему руку, поднялся сам, отряхнул плащ и укоризненно посмотрел на командора.

– Эх, старина! – вздохнул он.

Командор поморщился, как после стакана водки с перцем.

– Черт побери, клянусь всеми кругами преисподней, я чуть было не потерял друга! – вдруг воскликнул он.

И Моррисону второй раз за день пришлось испытать крепость командорских объятий. Переводя дыхание, он снисходительно похлопал великана по плечу.

– Дерьмовая у тебя должность, Ульф, если из-за нее ты стал таким подозрительным. По-моему, тебе стоит хорошенько расслабиться. А твои советники – просто параноики. Гони их в шею!

– Ладно, слушай, ты того… – Свенссон замялся. – Ради всего святого, не обижайся на меня! Давай сегодня устроим вечеринку, вжарим так вжарим, обещаю! Всю ночь будем кутить, хоть весь «Драккар» пропьем! Идет?

– Еще бы, идет! – согласился Моррисон. – Я возвращаюсь в гостиницу. До вечера.

– До встречи!

Проводив Моррисона до выхода, Свенссон набрал номер Энжел.

* * *

В Замке Платиновых Колец жила Королева. Она была в сто раз красивее и в тысячу умнее любой женщины. Могущество Королевы заключалось в ее волшебных способностях, позволявших ей управлять зрением, слухом и даже речью многочисленных малых существ, находящихся в ее власти. Благодаря этим существам она могла увидеть и услышать все, что происходит в ее королевстве. Более того, Королева обладала способностью проникать в самые далекие уголки мира, разговаривать с людьми, находящимися за тысячи миль от нее, проходить в самые тайные хранилища и узнавать самые сокровенные секреты.

Благодаря своим необыкновенным способностям Королева смогла стать повелительницей в Замке Платиновых Колец. Само собой, замок этот был защищен магическими ловушками, которые не позволяли никому из чужих не то что проникнуть в него, а даже его увидеть.

У Королевы были друзья и враги. Первые любили ее за то, что она была доброй и справедливой, вторые боялись ее могущества. Но немногие как среди врагов, так и друзей знали ее настоящее имя.

Имя Королевы было Роза Корреро, но на Скьелде об этом знал только Ульф Свенссон. Для друзей она была Энжел, неуловимый хакер и повелительница киберсистем, компьютерная богиня и первая леди Скьелда. Для многочисленных врагов она была таинственным и грозным Инфо-Ангелом, способным достать из киберпространства любую информацию, взломать самую изощренную систему защиты и пресечь малейшую попытку проникновения на серверы Скьелда. Ее Замок Платиновых Колец, названный так за антураж – занавески и драпировки из компакт-дисков, находился в небольшом особняке, примыкавшем к ночному клубу. В декоративной башенке располагалась сверхмощная спутниковая антенна, в мансарде – оборудованная видеостеной для десятков мониторов – комната наблюдения, откуда можно было контролировать любой уголок города, а в подвале, защищенном надежнее, чем бомбоубежище, находились серверная станция и рабочее место Королевы.

Ровно в полдень Энжел вышла из виртуального пространства глобальной компьютерной сети, где она выполняла рутинную работу – отсекала настырных пользователей и шпионов, пытавшихся войти в защищенную область сервера, проверяла лог-файлы защитных криптосистем за период своего отсутствия в сети, обновляла информацию в антивирусных базах данных – словом, занималась кибернетической контрразведкой. Перед тем как продолжить работу, Энжел решила выпить кофе и чего-нибудь перекусить.

Она отложила в сторону импульсную клавиатуру и шлем виртуальной реальности, по-кошачьи потянулась в кресле, вокруг которого были развернуты веером плоские экраны плазменных мониторов и объемные кубы голографических проекторов, а потом встала и вышла из комнаты, где пол светился лунным светом, а по потолку брели фиолетовые облака. Нажатием пальца заблокировав вход в бункер, Энжел вошла в лифт и вознеслась из подвала в мансарду, минуя два этажа, где сидели за компьютерами программисты и администраторы городской службы информационной безопасности; ни один из них понятия не имел о том, где и как работает глава этой службы, которого они даже в лицо не видели, получая указания исключительно по электронной почте. Единственного человека, который имел «доступ к телу», будучи правой рукой Энжел, звали Беркут – за «хорошее» зрение.

Именно он сидел в мансарде перед видеостеной. Когда Энжел вошла, Беркут – лысеющий юноша лет двадцати пяти, с кудряшками на висках и пушком на подбородке – оторвался от экранов, поправил очки и сказал, слегка картавя:

– Все в порядке, кроме второго сервера – там ночью была атака. Довольно успешная, но до третьего уровня защиты не добрались.

– Я знаю, смотрела лог. Кстати, уже обновили информацию в публичном разделе? Я имею в виду программу «Скьелд-вью».

– Ребята работают. Программисты еще не доделали оболочку для встроенного вьювера. Пашут вовсю.

– Ясно. А как мониторинг? – она кивнула на экраны.

Беркут заныл, вращаясь в кресле, как он делал всегда, когда выражал недовольство.

– Энжел, ты же знаешь, я не люблю наружкой заниматься. Пусть Свенссон найдет ребят, которые будут отдельно мониторить городские сектора. Мы же программисты, в конце концов, а не наблюдатели.

Энжел покачала головой.

– Беркут, не упрямься. У тебя же есть замечательная программа, «Секьюрити детектор» называется. Просто запускаешь ее, прогоняешь весь архив видеозаписей за истекшие сутки, а потом смотришь только подозрительные фрагменты.

– Ну да, «просто запускаешь»! Ты меня извини, Энжел, но ты вчера так фильтр настроила, что у меня сегодня с утра двести эпизодов набежало! Я чуть не позеленел со скуки все это смотреть.

– И как результаты? Есть что-нибудь?

– Серьезного ничего. Я отчет тебе скинул по почте минуту назад.

– Спасибо, когда спущусь вниз, посмотрю. Ладно, я тебя больше не отрываю, работай. Я только посижу в «отдушине», кофе попью.

«Отдушиной» она называла комнату отдыха, где можно было поваляться на диване, глядя в застекленный потолок, выпить хорошо приготовленный кофе и немного потанцевать перед зеркалом – Энжел обожала ритм и танец, но на ночные дискотеки в последние дни совсем не было времени. Спустя полминуты после того, как она скрылась за дверью по соседству с комнатой Беркута, тот услышал звуки диско и улыбнулся.

За два года совместной работы он успел хорошо узнать Энжел. Несмотря на то, что они были одного возраста, она всегда оставалась для него на недосягаемой высоте. На профессиональном уровне он мог приблизиться к ней – до приезда Энжел на Скьелд Беркут был лучшим местным хакером и одним из лучших программистов – но что касается личной жизни, ему приходилось всего лишь наблюдать ее со стороны и давить в себе желание влюбиться в эту девушку, от которой присутствие Ульфа Свенссона отделило Беркута непроницаемым барьером.

Оказавшись в комнате отдыха, Энжел зарядила кофейный автомат, включила музыку и посмотрела в зеркало. Стройная гибкая фигура угадывалась даже под рабочей одеждой – широкими штанами и безразмерной рубахой, призванной обеспечить комфорт и ничего более. Медный ежик волос, чуть скуластое лицо, таинственные зеленые глаза – Энжел гордилась тем, что она не просто высококлассный компьютерный специалист, но еще и красивая женщина, и прилагала все усилия для поддержания своей красоты. Ведь именно такой она нравилась Свенссону, своему шефу, герою и просто любимому мужчине.

– Алло, Ульф? Привет!

– Здравствуй, солнышко, – улыбнулся на экране видеофона Свенссон. – Как работается?

– Как обычно. А ты чем занимаешься?

– Отдыхаю. Ко мне тут друг приехал, хочу показать ему остров.

– Вот так всегда – я вкалываю, а он баклуши бьет! И не стыдно вам, господин Свенссон?

Энжел погрозила пальцем изображению командора. Тот съежился с притворным испугом на лице.

– Ладно тебе. Это Эдмонд Моррисон. Послушай, – Свенссон оглянулся через плечо. – Его надо проверить. Поможешь с этим?

– Конечно.

Во второй половине дня Рози вновь услышала вызов видеофона. Она скользнула взглядом по обзорным экранам и потянулась к кнопке включения связи, но звонок оборвался.

– Моя глюпый программер не понял, – удивилась Энжел. – Кто-то что-то хотел сказать и передумал?

Она проверила аппарат. Оказалось, что ей сбросили текстовое сообщение – должно быть, очень торопились закончить связь.

– И кто бы это мог быть? – спросила Энжел и сама же ответила: – Конечно, Ульф. Только он не умеет разговаривать по-человечески.

Сообщение гласило: «Мой друг Эдмонд – агент кибернетиков. Работай по нему».

– В одном тебе не откажешь, Ульф, – ты умеешь быть кратким и содержательным, не то, что современные писатели, – заметила Энжел.

Но предупреждение немного запоздало – Энжел уже давно работала по Моррисону, с того самого момента, когда подслушала разговор между ним и Свенссоном на центральной площади города.

Узнать удалось не так уж много. В биографии Моррисона все факты были, скорее всего, подлинными, но оставалось неясным, когда и как он стал правительственным агентом. Выяснить это можно было, просканировав электронную начинку, которой обладает любой агент, имеющий статус «кибербрейн», но такое сканирование проводилось только в специальных местах. Обычно все военные, прибывавшие из кибергорода, подвергались жесткой проверке на таможне, но Моррисон прошел таможню по спецпропуску гражданского пилота.

Моррисон мог быть не тем, за кого себя выдает; он мог иметь совсем другую цель, нежели ведение со Свенссоном переговоров о союзе Скьелда с кибергородом; его могли использовать как подставную фигуру с целью отвлечь внимание от какой-то другой акции, – словом, имелось множество вариантов, каждый из которых следовало проработать. Наиболее простым казалось завлечь предполагаемого агента в помещение, где его можно будет просканировать и, по крайней мере, получить данные о том, сколько и какие импланты у него установлены – это уже могло многое прояснить. Но вдруг у Моррисона есть прикрытие? Вопросы, вопросы…

Энжел вдруг подумала, что вся спокойная жизнь на Скьелде может для нее закончиться. Ведь она, как никто другой из островитян, ходит под ударом – один намек на ее местонахождение, и можно ожидать диверсионную группу кибернетиков. Хотя ждать она, конечно, не будет – придется бежать.

Она приникла к экрану, пока Свенссон с Моррисоном находились в заброшенном доме, начиненном сканирующей аппаратурой. Обнаружить ничего не удалось. Спустя некоторое время позвонил Свенссон.

– Ну и как тебе это нравится? – спросил он.

– Плохо, – призналась Энжел. – Либо мы действительно параноики, либо проигрываем первый раунд. Но у меня и без твоего Моррисона полно работы, на острове последнее время происходит масса интересных вещей.

– Ладно, вечером расскажешь, – вздохнул Свенссон. – Я, между прочим, сильно обидел друга, так что не прощу себе, если он уедет со Скьелда, разочаровавшись во мне.

– Мне бы твои проблемы, – вздохнула Рози, когда Ульф отключился. – Друга он, видите ли, обидел.

* * *

Между серыми камнями мостовой и белым небом висела тонкая пряжа прозрачных нитей мелкого моросящего дождя. Шерстяная безрукавка Свенссона покрылась бисеринками влаги на плечах и груди. Вечерний туман полз со стороны бухты, наполняя испарениями и без того промокший воздух.

«И чего нам, спрашивается, повсюду заговоры мерещатся и шпионы? – спросил командор сам себя. – Жили триста лет и еще проживем, кому мы нужны, в самом деле?»

Но тревога, осевшая в уголках души, как пыль в щелях паркета, не желала уходить. Свенссон вдруг понял, что каждый его шаг отныне может иметь значение. Достаточно только задуматься о том, что твои политические шаги вызовут далеко идущие последствия, и вот уже обычные шаги по булыжникам даются с трудом, будто ноги приросли к месту.

Задумавшись, Свенссон повернул к гавани, где заметил недавно пришвартовавшийся корабль – сухогруз из нейтрального порта. Возле причала стоял небритый широкоскулый человек с маленькими глубоко посаженными глазами, стреляющими из-под лохматых бровей. Судя по всему, это был шкипер сухогруза, и когда подошел Свенссон, он закуривал, подняв отворот кителя, чтобы закрыться от ветра.

– Давно прибыли? – спросил Ульф.

– Двадцать минут на берегу, – ответил шкипер. – Вы из таможни? Мы вроде все обсудили уже.

– Нет, просто спрашиваю. А пришли откуда? Южное Самоа?

Шкипер кивнул. Он держал сигарету, накрыв ее ладонью, как делают моряки. Порт приписки Свенссон определил по надписи на борту судна.

– А что привезли?

– Как обычно. Муку, кофе, яичный порошок. – Шкипер пристально посмотрел на Свенссона, потом хитро улыбнулся: – А вы, по-моему, из торговцев? Местный?

Свенссон неопределенно пожал плечами.

– Есть интересное предложение, – шкипер пыхнул сигаретой, ветер сорвал дым с губ и унес в сторону города. – Наркотики, галлюциногены, психостимуляторы – не интересуетесь? Оптом дешево отдам.

– Что? – поперхнулся Свенссон.

– Не хотите партию брать, так возьмите для себя. Товар хороший.

– Вообще-то я от бургомистра, – мрачно заметил Свенссон. – Неофициально. Но если вы не сдадите контрабанду, я приду с полицией.

– Спокойно, спокойно, – шкипер вытянул вперед руки. – Я же пошутил. Какая, в самом деле, контрабанда?

Свенссон нахмурился.

– Досмотрим, – пообещал он.

– Да пожалуйста, – развел руками шкипер. – Смотрите, мне не жалко.

Командор задумался. Идти одному – много ли он найдет, да и неприятно как-то в одиночку на чужой борт подниматься. С другой стороны, пока он соберет людей, эти морячки успеют от контрабанды избавиться. Свенссон свирепо посмотрел на шкипера, подошел к трапу, но опять заколебался.

А вот шкипер, оставшись за спиной у Свенссона, не колебался ни секунды. Он выбросил сигарету, достал из кармана шоковый разрядник и ткнул им Свенссона в шею в тот момент, когда командор вызвал на связь Энжел. Видеофон выпал из руки Свенссона и скользнул в щель между причалом и бортом судна. Обмякшее тело командора подхватили двое матросов и споро втащили по трапу.

Через минуту сухогруз из Южного Самоа отдал швартовы.

Глава 3
ГОСТИ

После обеда в гостинице Миха отправился на рекогносцировку. Он хотел обойти все ночные клубы Скьелда и выяснить, какие семь заведений из шестнадцати будут иметь честь принять гостей из кибергорода в те семь ночей, что приятелям предстояло провести на острове. Деймон, которого грыз червь сомнения, высказал свое мнение о непригодности подобного метода убийства бесценного отпускного времени, но не был услышан. Стоит отметить, что сомнение по различным поводам одолевало Деймона почти непрерывно все время, что он себя помнил; особенно, будучи мальчиком, он сильно сомневался в том, стоит ли ему каждый день ходить в школу.

Так или иначе, отговорить Миху не удалось, и он отправился в свою «рекогносцировку» (само слово казалось Деймону каким-то пыльным, покрытым патиной, как старинная металлическая посуда, которой давно никто не пользуется; в рекогносцировки ходили в те времена, когда народы воевали «пушечным мясом», посылаемым на съедение чугунноствольным «богам войны»), Деймон остался прикрывать тылы в гостинице, но потом подумал: какого черта? – и пошел гулять. Его неудержимо притягивал вид горных лугов с репродукций, и он завистливо поглядывал на седовласых горных гигантов, прижавших Скьелд к морю – уж они-то любуются живописными пейзажами с утра до утра.

…Вагончик канатной дороги полз по тросу из пластоволокна, которое примечательно тем, что под воздействием критических нагрузок начинает менять свою структуру, не обрываясь, а растягиваясь, как горячий сыр. Деймон начал искать ассоциации между поведением пластоволокна и типичного человека, который обычно держится бодрячком до первого серьезного испытания, но если на его долю выпадает чрезмерная нагрузка, то он начинает плавиться и таять, не ломается, а именно сдает, медленно, постепенно свиваясь в безвольное кольцо вареной макарониной. Сдает и потом уже никогда не возвращается в прежнее состояние.

За окном плыли скалы, как поросшие мхом, так и голые; насыпи из мелких камней и земли; расщелины с бьющими из них родничками и торчащими кустиками. На высоте тысячи метров над гаванью, когда кирпично-серый, как ворох прошлогодних листьев пополам с лепестками только что опавших тюльпанов, город отдалился настолько, чтобы слиться в одно сплошное пятно, канатка вознеслась над каменным блюдом центрального плато острова. Здесь и там по плато бежали и крались группки домов – движение вагончика над однотонной равниной не ощущалось, и казалось, что это сами детали местности перебегают с места на место. Деймон заволновался, где же зеленые луга и водопады, но вскоре увидел их за разломом, отделившим ближнюю к морю, вулканическую часть плато с ее сопками и дымящимися озерами горячих источников от дальней, «тирольской», части.

Высадившись на плато, Деймон успел полюбоваться, стоя на площадке канатной станции, на розовые и фиолетовые тени, скользящие по снежным прядям горных вершин от исчезающего где-то за морем солнца, но закат в горах был быстрым и смазанным из-за наплывших облаков. Вскоре настало время возвращаться.

Деймон повернулся к вагончику, в который уже начали заходить пассажиры очередного гражданского рейса, прибывшие с расположенного неподалеку аэродрома, и заметил, что ему навстречу идет незнакомая женщина в меховой куртке. Присмотревшись, он понял, что это та самая девушка из кафе на площади, которую он видел утром.

Гайанка уверенно подошла прямо к Деймону, и тому стало неуютно. Про гайан рассказывали много страшных историй, большая часть которых, естественно, походила на вымысел, но на платформе остались только они двое да холодный ветер, дующий с гор. Лицо девушки было наполовину скрыто под меховым капюшоном, руки в карманах наверняка держали оружие – да что там оружие, поговаривают, что все гайане владеют способностью боевой трансформации, включающей отращивание когтей и клыков и трехкратное увеличение мышечной массы!

Деймон не успел обдумать, что лучше – попытаться бежать и получить выстрел в спину или доблестно встретить смерть лицом к лицу, когда вдруг услышал:

– Извините, вы мне не поможете? Мне некого попросить, а вы, по-моему, доброжелательный человек…

– Да?..

– Вы не могли бы подержать мою камеру? Я бы хотела, чтобы вы сняли меня на фоне этих гор, а то мне самой не справиться, – она засмеялась. – Вы меня снимите?

– Сниму… без вопросов, – Деймон почувствовал, как теплая волна оттаявшего страха прокатилась по нему от затылка до пяток и ушла в землю, оставив согнутыми колени и спину. «Такую девушку грех не снять», – подумал он.

– А вы – местный житель? – спросила девушка, передав ему камеру.

Сердце Деймона екнуло, но он соврал, не моргнув глазом:

– Да. Я здесь это… живу, да. Совершенно верно.

– А я в отпуске. Я встану вот здесь, а вы, пожалуйста, встаньте так, чтобы над левым плечом у меня была вон та дымящаяся гора, а над правым – вот эта вершина. Ну как?

Деймон осторожно взял камеру чужого, гайанского дизайна и посмотрел на дисплей, ожидая какого-нибудь подвоха. Но экран показывал все ту же девушку. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, когда она откинула капюшон; черты лица были чуть закругленными, а само лицо овальным, без острых скул или подбородка, но не мягким или рыхлым, как у людей, привыкших к излишествам; оно казалось вылепленным из янтарного воска человеческими руками, не способными создать резких углов и линий.

В ней была какая-то свежесть, не присущая женщинам кибергорода. Лица кибернетиков почти все без исключения были изуродованы в угоду моде экстравагантными прическами, безумными цветами век и губ, пирсингом носа, бровей, ушей, что делало даже красивые лица дерзкими, броскими и… не запоминающимися в отсутствие украшений. У гайанки не было ни косметики, ни татуировок; девушка в этом не нуждалась.

Необычнее всего были глаза. Поэты всех веков сравнивали черные глаза красавиц с бархатом (а во времена, когда не было бархата? наверное, вспоминали про черных пантер или черно-бурых лис), и Деймон убедился в том, насколько верно это сравнение. А еще в том, что если смотреть только в эти глаза, то можно потерять из виду все остальное и забыться в ощущении полета сквозь ночь, прекрасную темнотой и обещанием неизведанного.

– Ау! Вы уснули, что ли? – девушка улыбнулась и посмотрела в глазок камеры. – Будем спать или будем снимать?

– Да-да, – спохватился Деймон. – Сейчас. А куда нажимать?

«Кажется, этот парень немного туповат, – подумала Айрина. – Но зато скромный и симпатичный. Уж наверное, получше кибернетиков». Она была уверена, что наверняка почувствовала бы недоброжелательную ауру, исходящую от кибернетика, в какую бы одежду тот ни переоделся.

* * *

– А зимой здесь все усыпано снегом. Вы видели снег? Это хлопья застывшей воды. Они как пух, белые и легкие, но холодные и в руках тают. И вот здесь все ими покрыто: дома, скалы, все как под белым покрывалом, – расписывал Деймон картину, которую он сам никогда не наблюдал воочию.

– А не бывает холодно? – спросила Айрина, грея руки о стакан горячего, пахнущего пряностями вина.

– Нет, если тепло одеться. Зато очень красиво. В бухте часть воды замерзает, покрывается льдом, по нему даже можно ходить. А в горах начинают работать специальные машины. Они равняют и утрамбовывают склоны, так что по ним можно кататься на горных лыжах. Хотите еще глинтвейна?

В кафе, кроме них двоих, не было посетителей – за окнами «Орлиного гнезда» уже сгущались плотные, как грязная вата, серые сумерки. Край каменистого плато утонул в мглистом тумане, и прижавшиеся к земле облака скрыли от глаз горные вершины, на фоне которых фотографировалась Айрина. Служащий предупредил о времени, когда уйдет последний вагончик, и молодые люди изредка поглядывали на большие настенные часы.

Вообще в кафе было на редкость уютно – столы и стулья из светлого дерева, мягкое освещение в виде множества неярких лампочек, образующих узор на потолке, и низенькая деревянная изгородь, идущая вдоль невидимой стеклянной стены. Казалось, одна эта смешная декоративная изгородь отделяет теплое и светлое кафе от холодного резкого ветра снаружи, и от этого тепло деревянной мебели и горячего вина становилось каким-то особенно приятным, домашним. Айрина не могла поверить в то, что ей так просто будет почувствовать себя как дома, находясь в двух тысячах километров от Родины. Но все равно это было здорово.

Деймон избавился от своего страха перед гайанкой и готов был смеяться над собой: нашел, кого бояться – симпатичной и доверчивой девушки! Теперь он вдохновенно рассказывал ей о Скьелде, с лихвой компенсируя недостаток знаний выдумкой, а также прочитанным и увиденным в глобальной сети. Риск попасться был невелик – Айрина проводила первый день на Скьелде, как и он сам.

После второй чашки вина разговор приблизился к несколько отвлеченным темам.

– Как же у вас тут все-таки странно люди живут, – сказала Айрина. – Живут… для себя, получая удовольствие от жизни, от работы, никому не мешая, уважая права друг друга – это замечательно. Но все-таки они не работают ради общей идеи, ради какой-то великой цели. Их существование, как бы это сказать… ограничено сегодняшним днем. Вы не заглядываете в завтра, кроме таких вещей, разумеется, как подготовка к зиме, планирование горных разработок и так далее. Вы не задумываетесь о целях, к которым идет общество в своем развитии.

– А разве это обязательно – задумываться о великих целях? Вот у нас… у нас нет, но у кибернетиков? У кибернетиков есть же цели? Рядовые граждане их не всегда сознают, но общество, вернее, те, кто им руководит, стремятся к конкретным целям, не так ли?

– Да, – поморщилась Айрина. – У кибернетиков есть цели. Но они неверны. И очень жаль, что нам приходится доказывать им это силой оружия.

– Так может быть, лучше не иметь никаких целей? – осторожно спросил Деймон. – Человек, так или иначе, односторонен; даже если во главе общества стоит не один человек, а группа людей, они тоже могут быть односторонни и насильственно направить общество в неверном направлении. Может быть, лучше все оставить, как есть? Пустить развитие, так сказать, на самотек?

– Нет, Деймон, вы не понимаете, – покачала головой Айрина. – Так уже рассуждали… когда-то. Это ни к чему не приводит. Человек почти исчерпал возможности, которые дает ему нынешний уровень развития. Он способен обеспечить все свои потребности, у него нет необходимости в дальнейшем прогрессе. Взгляните на себя: вы, жители Скьелда, консервативны, не признаете новации и кардинальные изменения культуры и быта, следуете из поколения в поколение устоявшимся традициям. Во что превратилась бы Земля, если бы все жили так, как вы?

– Не знаю, – ответил Деймон, – но уж, во всяком случае, не было бы войн. Если бы людей не интересовали политика, передел власти и собственности, контроль за природными ресурсами, то мы бы жили очень долго в мире и процветании.

– А потом? К чему бы привела такая сытая спокойная жизнь? Человечество постепенно выродилось бы в бездеятельных, довольных жизнью существ, для которых главное – чтобы никто их не трогал и чтобы можно было жить по веками заведенному порядку.

– Но технический прогресс…

– А он будет? С чего вы так решили? Если все потребности обеспечены, если у всех все есть, если рождаемость по всей планете поставлена под контроль и Земля кормит ровно столько людей, сколько она способна кормить, то зачем нужен технический прогресс? Кроме группки энтузиастов, которые захотят летать к звездам и открывать новые миры, никому этот ваш прогресс не понадобится, и цивилизация зачахнет сама собой. Может быть, мы очень долго будем жить в золотом веке, но рано или поздно он кончится. В конце концов, Солнце потухнет.

– Я себе так представляю: пусть это будет интересно немногим, но кто-то не захочет жить в мире и спокойствии, кто-то будет летать к звездам и основывать космические поселения, постепенно двигая человеческое развитие все дальше и дальше. Ведь достаточно взглянуть на картину эволюционного развития, чтобы понять: именно такой путь, медлительный, но верный, есть самый правильный. Вперед и вверх, ступенька за ступенькой…

– Нет, – опять возразила Айрина. – Человек подошел к тому рубежу, когда он должен сам определить свое будущее, не оставляя это на откуп законам эволюции. Достаточно взглянуть на то, что делают кибернетики, и то, что делаем мы, чтобы понять: поворотная точка уже близка. Мы близки к тому, чтобы кардинально изменить человеческий вид. А с ним изменятся и законы эволюции, потому что к новому виду людей старые правила будут неприменимы. И если мы пойдем не по нашему пути, а по пути кибернетиков – это будет катастрофа для человека.

– Но зачем что-то менять в человеке? Неужели нельзя обойтись без революций и прыжков через пропасть?

– Боюсь, что нет, – сказала Айрина, крутя в руках опустевший стаканчик. – Все дело в нашем противоборстве с кибернетиками. Если не победим мы, евразийцы, то победят они. Да и потом, какой смысл откладывать выбор, который должен быть сделан рано или поздно? Это шаг вверх, тот самый, без которого все дальнейшие шаги вперед потеряют смысл.

Наступило молчание. Деймон думал, что ему ведь не нравится то, как устроено общество кибергорода; то, что людьми управляет человеко-машина, которую многие называют «кибермозг»; то, что человек не может претендовать на сколько-нибудь самостоятельное мышление в симбиозе с компьютером, который все более становится доминантой в отношениях с человеком. Ему не нравится это, но ведь и общество гайан, несмотря на то что о нем мало известно, также не вызывает симпатии. Может быть, расспросить об этом Айрину? Когда еще представится такая возможность?

– Что ж, может быть, вы и правы, – сказал Деймон.

Айрина улыбнулась.

– У нас есть книга, которую знает каждый гайанин – «Либро де Хомо Перфектус». Ее написали довольно давно, на рассвете Гайанской Республики, но она служит и по сей день руководством к действию для всего нашего общества. Там, кстати, не так уж много идеологии, а только основные положения, которые должен знать каждый. Вам было бы полезно ее прочесть, быть может, после этого вам захочется стать гайанином.

– Не знаю, – покачал головой Деймон. – Я слышал, что в вашем обществе мало личной свободы. Позиция человека в общественной структуре достаточно жестко определена. Ваше общество многие считают тоталитарным…

– Это не так! Если бы вы знали больше, вы бы поняли, что это не так. Тоталитарное общество ущемляет права человека, у нас же этого нет. Понимаете, общественные опыты, подобные нашему, в прошлом оканчивались неудачей, потому что тогда люди в массе своей не были к этому готовы. Они были… несовершенными, людьми старого образца. Поэтому их попытки ни к чему не привели. Но сейчас, когда мы создали нового человека, у нас все получилось. Здание, которое мы построили, не сгниет изнутри, как это было раньше, а удары снаружи делают нас только сильнее, потому что сплачивают против общей опасности.

– Только время покажет, правы вы или нет. Проблема наша в том, что, когда это время придет, возможно, не останется никого, кто бы мог трезво и беспристрастно оценить ситуацию. Если не останется людей, которые находились бы вне системы, кто сможет оценить ее эффективность, разумность, этическую оправданность?

Айрина пожала плечами.

– Об этом не стоит беспокоиться. Если мы изначально зададимся верными принципами…

– Но в том-то и дело, что не все считают ваши принципы верными, – прервал ее Деймон.

– Тем, кто не верит, мы докажем, что мы правы.

– С оружием в руках?

– Конечно, нет. Оружие мы обратим только против кибернетиков, потому что они угрожают нам и не хотят сосуществовать в мире. Всем остальным мы предоставим право добровольно решать, хотят ли они к нам присоединиться. И рано или поздно все нейтральные территории поймут нашу правоту; когда расцвет человека совершенного станет очевиден, нас поддержат все остальные.

– Человека, выведенного в лабораториях?

– Да.

Деймон не увидел ни тени смущения в глазах Айрины. Она говорила об этом совершенно серьезно, так, как будто была глубоко уверена в правоте своих слов, и Деймон понял, что дальнейшая дискуссия бесполезна. Да и время поджимало.

– Не пора ли нам идти? – спросил он.

– Надо заплатить, – сказала Айрина. – Знаете, у нас в Республике нет денег, и я все время забываю, что здесь надо за все платить. Меня во всех магазинах принимают за дурочку, представляете?

– Да уж, – усмехнулся Деймон. – Не беспокойтесь, я заплачу. Это не те деньги, которые можно считать деньгами.

– Это как? – округлила глаза Айрина.

– Каламбур, – засмеялся Деймон. – Сумма слишком мала, чтобы ее делить, к тому же я выпил больше вашего.

Они подождали, пока к платформе причалил вагончик канатки, выскочили из своего укрытия в кафе и побежали к нему. Внутри вагончика было светло и тепло, и они оказались единственными пассажирами. Пока длился спуск, они болтали о всяких пустяках и любовались видом ночного Скьелда – город сиял тысячами огней, отражавшихся в черном льду поверхности бухты. Где-то вдалеке несли патрулирование боевые корабли и подводные лодки гайан и кибернетиков, взлетали и садились самолеты, а за пределами атмосферы парили на лепестках солнечных батарей спутники-шпионы, но Айрина с Деймоном об этом не думали.

Когда поездка на канатной дороге окончилась, Айрина вспомнила о своем задании, и эта мысль, вопреки ожиданиям, ее почти огорчила – уж больно хорошо она провела вечер, даже несмотря на горячую дискуссию с незнакомым островитянином. На мгновение у нее всколыхнулось подозрение, а не шпион ли он, приставленный к ней, но она тут же отогнала эту мысль. Разве шпион будет так себя вести? Стесняться, смущаться, извиняться на каждом шагу, демонстрируя полное неумение обращаться с девушками?

– Спасибо за вечер, – сказала она. – Было очень приятно в вашей компании, но боюсь, мне пора идти.

– Мы могли бы еще встретиться? – спросил Деймон. – Может быть, сходим в ночной клуб?

– Нет, сегодня ночью я не могу, – сказала Айрина и подумала: «А завтра, после выполнения задания, вряд ли мне дадут задержаться на острове».

– Ну что ж, я надеюсь еще увидеть вас. Я зайду завтра после обеда в вашу гостиницу… вы сказали, «Семеро гномов»?

– Да, – Айрина слушала отвлеченно. Симпатичный парень, но вряд ли им придется встретиться. – Счастливо.

– До свидания.

Деймон проводил фигуру девушки взглядом, потом направился к своей гостинице «Белый пони». На душе у него было легко – хоть в чем-то день прошел не зря.

Глава 4
ПАУТИНА

Информация – важнейший ресурс, борьба за который часто предрешает исход любой вооруженной борьбы. Энжел понимала это так хорошо, как никто другой на Скьелде. Именно поэтому она стремилась все и всегда знать наверняка, чтобы иметь полный контроль над ситуацией. Предупрежден – значит, вооружен, говорили древние. С тех пор изменились только носители и источники информации, но не сам принцип.

Архивы установленных на городских улицах камер наблюдения позволяли отследить перемещение любого человека за последние три дня. Энжел в очередной раз порадовалась, что не зря выбила из Свенссона деньги на закупку новых, более емких блоков памяти – теперь эти затраты оправдывали себя. Она вывела на основной экран картинку, на которой из гостиницы «Семеро гномов» выходила девушка, и включила ускоренную перемотку записи, просматривая отдельные эпизоды в обычном режиме.

– Что это у тебя? – спросил вошедший в комнату Беркут.

– Смотри сюда, – сказала ему Энжел. – Видишь эпизод? Встречу двух девушек? Блондинка и темненькая?

Она включила ускоренную перемотку.

– Ну и что? – пожал плечами юноша. – Встретились старые знакомые, обнялись, поговорили. Ничего необычного.

– Во-первых, они обнимались секунд тридцать. А во-вторых, вот тебе еще пять эпизодов.

Экран разделился на шесть частей, показывая эпизоды, происшедшие за последние двое суток. Беркут наморщил лоб.

– Одна и та же сцена, не так ли? Только действующие лица меняются. И в каждом случае мы видим, что одна девушка ждет, а другая подходит к ней как бы для приветствия. Понимаешь, что это может значить?

– Не дурак, – ответил Беркут. – Дай мне десять минут, я нарою гору инфы по этим красоткам.

– Действуй, – согласилась Энжел. – Особо освети контакты с местными жителями – я хочу знать, есть ли у них постоянные агенты, или гайане забросили к нам группу без поддержки изнутри. Как закончишь – кликни меня.

– Я не кликну, я щелкну, – пообещал Беркут.

Энжел вышла в комнату отдыха, удрученно осмотрела пустой кофейник, потом вспомнила, что с утра выпила уже чашек пять – а лицо у нее и без того смуглое. Она приподняла жалюзи и выглянула в окно – сумерки уже сгустились над городом, и повсюду зажигались огни. Сегодня она собиралась пойти на дискотеку, но, видно, опять не судьба.

– Тяжела ты, женская доля, – пожаловалась сама себе Энжел. – Со всех сторон работа навалилась, конца краю не видно. Сейчас бы кошечку потискать, а где она? Свенссон обещал котенка и до сих пор не подарил, юзер беспонтовый! Эх!

Она нацедила себе стакан фруктового сока и залезла с ногами на диван. Нельзя унывать, нельзя сдаваться. Если она проиграет информационную войну, на Скьелд обрушится война настоящая, и тогда будет не до девичьих соплей. Добродушный здоровяк Свенссон скорее всего погибнет, защищая мир на своем маленьком острове. А что она будет делать без своего викинга? Сюда, на Скьелд, она бежала, огрызаясь, как загнанная волчица, но отсюда бежать будет некуда и незачем.

– Как успехи, Беркут?

– Смотри сама. Вот список.

– Сколько их всего?

– Семь человек. Все они остановились в гостиницах порознь. Из горожан, кроме продавцов и случайных прохожих, почти ни с кем не общались. Все эпизоды сейчас выведу на экран.

Энжел запустила поиск фрагментов, где кто-то из гайанок передавал другим людям небольшие предметы или оставлял эти предметы так, что их потом подбирали. В основном полезли эпизоды в магазинах, когда девушки расплачивались за товар, пару раз кто-то из них что-то ронял на улице, а потом эту вещь подбирали мусорщики. Одна девушка уронила пакет с деньгами, и монеты рассыпались по мостовой. Двое подростков подошли помочь, и один из них «заиграл» пару крон.

– Господи, вот деревня! – вздохнула Энжел.

– Растяпа! – прокомментировал Беркут. – Ты меня извини, но что-то не очень верится, что это секретные агенты.

– Мне тоже, – призналась Энжел. – Но в нашем деле надо знать, а не догадываться.

Она прошлась по спискам тех, с кем общались девушки за последние сутки. В основном все это сильно походило на случайные встречи, и только один эпизод с участием все той же черноволосой привлек внимание Энжел. Гайанка встречалась с каким-то парнем на станции канатной дороги. Платформу станции и стоящее рядом кафе наблюдала только одна камера, и Энжел нахмурилась.

– Хорошее место для встречи с агентом, – заметила она. – Камера почти ничего не дает, когда они сидят в кафе. Мы даже не видим движения губ девушки, потому что она сидит спиной, а микрофона там нет. Они могли разговаривать о чем угодно.

– Вот именно, о чем угодно. Например, о всякой ерунде, – заметил Беркут и усмехнулся. – Я могу сделать расшифровку разговора по губам парня, если ты так уж уверена, что это шпионы.

– Не стоит, – покачала головой Энжел.

Она какое-то время вглядывалась в картинку на мониторе, потом сказала Беркуту:

– Идентифицируй этого парня и всех остальных и сбрось мне по почте. Я спущусь в бункер.

– Трудовые будни продолжаются даже ночью? – усмехнулся хакер.

– Похоже, что да. Боюсь, как бы не пришлось глотать стимуляторы. А я ведь сегодня хотела в клуб сходить, развлечься…

– Энжел, да не напрягайся ты. Если считаешь, что это так важно, оставь все на меня. Я ночь поработаю, а с утра ты меня сменишь.

– Нет, ты сейчас заканчивай и иди спать. Только телефон не выключай, мало ли что.

– Понял, – вздохнул Беркут.

Энжел спустилась в бункер и вывела на экран своего рабочего места фотографию парня, который разговаривал с Айриной. Дело было не в том, что он приехал из кибергорода, хотя само по себе очень странно: что общего может быть у гайанки и кибернетика? Нет, дело было в том, что Энжел знала этого парня, и знала хорошо.

– Деймон, вот мы и встретились снова, – улыбнулась она.

И задумалась – а встретились ли? Имеет ли она право увидеться со старым приятелем, пренебрегая правилами безопасности? Неизвестно, кто он теперь – просто техник, приехавший в отпуск, или агент спецслужб кибергорода.

«Нельзя быть такой подозрительной, – сказала сама себе Энжел. – Нет, я должна встретиться с Деймоном. В конце концов, он мне жизнь спас, может быть, и я смогу ему чем-то помочь. К Свенссону тоже приехал друг из кибергорода и оказался чист».

* * *

На площади Грига тихими колокольчиками звенел фонтан, будто напевая песню Сольвейг из пьесы «Пер Гюнт». Чуть приглушенно доносились звуки веселья из ночного клуба «Морской змей», к входу в который поодиночке и парами сходились люди, многие из них были навеселе.

Айрина остановилась на краю площади, настороженно поглядывая в сторону клуба. Вот бы зайти, хотя бы взглянуть, что там такое! Тем более, до встречи еще есть время. Но она заколебалась. Вдруг за ней наблюдают сестры? Вдруг они посчитают, что подобное поведение непозволительно для спецагента? Она не должна рисковать своей репутацией, по крайней мере, не на первом задании. И хватит отвлекаться, напомнила сама себе Айрина.

Она оправила волосы, не без удовлетворения вдохнув еще раз запах своих духов, купленных утром в парфюмерной лавке, засунула руки в карманы джинсов и стала прогуливаться вокруг фонтана, разглядывая бронзовый барельеф.

Связная появилась без четверти полночь. Это была невысокая смуглолицая девушка с хвостиками черных волос; верхняя половина ее лица скрывалась под зеркальными очками, нижняя казалась бронзовым оттиском. Одежда, довольно необычная, состояла из шароваров и шерстяного пончо. Не говоря ни слова, она вытянула вперед руку, ладонью к Айрине. В ладони была зажата полоска биометрического сканера. Проведя ею сверху вниз перед лицом Айрины, связная взглянула на индикатор и сделала Айрине знак: «Следуй за мной». Они покинули площадь и спустились ближе к портовому кварталу в подвал одного из домов.

Коридор в подвале был темный и шел вдоль толстых, склизких от влаги труб теплопровода; освещение создавалось двумя тусклыми лампочками в начале и в конце коридора. Добравшись до второй лампочки, Айрина увидела дверь, за которой оказалась небольшая довольно комната. Там сидела на перевернутом ящике начальница группы Одрин – соломенная челка, совиный круглоглазый взгляд, острый подбородок – и с ней две девушки. В отличие от остальных девушек, начальница была одета броско – ярко-желтое крокодиловое пальто, длинный шарф, узкие брюки. Увидев ее, Айрина даже забыла представиться.

– Заходи, садись, – кивнула Одрин. – Это Айрина, а это Мила и Сюань. Встречала тебя Элин. Айрина у нас компьютерный специалист, будет работать с кибернетикой.

Айрине показалось, что последние слова Одрин произнесла с иронией, да и две девушки посмотрели на Айрину не так, чтобы приветливо. Оно и понятно – специалист по кибернетике среди гайан почти что изгой, во всяком случае, до тех пор, пока не кончится война, а она только разгорается с новой силой. Об этом Айрину предупреждали еще в школе разведчиков, но тогда она не придавала этому значения. Старалась не придавать и сейчас.

– Уже известно, какое задание? – спросила Айрина, устроившись на уголке большой пластиковой коробки.

– Значит, так, – сказала Одрин и обвела взглядом девушек. – Лейла и Кария готовят зонд на крыше, с помощью которого мы сможем связаться с материком. Основные инструкции у меня здесь, – она коснулась ладонью своего левого запястья. – Будем их придерживаться. Сейчас все соберутся, и я зачитаю задание.

Ждать пришлось минуты две. В комнату вошли еще две девушки, а за ними появилась Элин. Членов группы не знакомили друг с другом перед заданием, поскольку была вероятность, что кто-то из них попадет в руки враждебных спецслужб. О том, когда и как выйти на связь с группой, Айрина узнала уже на Скьелде.

Все расселись на ящиках. Одрин взяла в руку лазерный скальпель и сделала надрез на запястье. Смахнув капли крови, она вооружилась крохотным пинцетом и извлекла из-под кожи прозрачную пленку. Когда Одрин осветила пленку ультрафиолетовой указкой, замерцали какие-то символы.

– Здесь содержится информация по нашему заданию. Оно заключается в том, чтобы обнаружить и захватить центр обработки информации, принадлежащий правительству Скьелда. Для этого агент Айрина должна произвести… – тут Одрин запнулась. – Произвести кибернетическую атаку на центральный север… что за?..

– Сервер, – подсказала Айрина.

– …на центральный сервер и получить данные о местоположении информационного центра. Если это получится, наша группа должна осуществить захват здания и его удержание до получения дальнейших инструкций. Детали операции разрабатываются командиром группы, то есть мной. Запасной вариант: связаться с материком с помощью атмосферного зонда, несущего передающее устройство, и получить инструкции напрямую. В обоих случаях нам будет необходимо оружие, которое мы сможем получить от местного торговца по имени Берроуз, сочувствующего Республике. Дальше приводятся коды для связи с Берроузом и с материком.

Одрин обвела взглядом присутствующих, внимательно поглядев на Айрину.

– Элин, Лейла, вы отправитесь к торговцу. Ваша задача – доставить оружие сюда с максимальной скрытностью, но оперативно. По установлении контакта с торговцем сообщите мне, если контакт будет провален – операция отменяется. Можете идти.

Когда девушки вышли, Одрин повернулась к Айрине.

– Ты знаешь, что означает «кибернетическая атака на сервер»?

– Да, конечно.

– Какое тебе необходимо оборудование?

– Ну, во-первых, компьютер с доступом к глобальной и к местной сети, потом шлем с визиосенсорной системой управления, программное обеспечение…

– На складе должно быть все необходимое, – прервала ее Одрин. – Операция планировалась несколько месяцев, как мне сообщили перед заброской, так что нас должны были полностью обеспечить. Предыдущая группа занималась исключительно подготовкой. Сюань, покажи Айрине, где находится склад, и помоги принести оборудование. Кария, как обстоят дела с зондом?

Сюань встала и вышла из комнаты, даже не подождав Айрину. Та поспешила следом, едва не столкнувшись с симпатичной, чуть застенчивой Карией, которая встала со своего места, чтобы ответить командиру.

Склад оказался до самого потолка завален картонными и пластиковыми коробками. Айрина остановилась в нерешительности, не зная, что делать. Неулыбчивая Сюань посмотрела на нее и взялась за ближайшую коробку. Сверкнул короткий нож, которым девушка рассекла крышку коробки.

– Глянь-ка, это то, что надо? – спросила она довольно резко.

Айрина наклонилась над коробкой. Внутри действительно лежали завернутые в антистатик компьютерные комплектующие. Айрина начала вытаскивать их, раскладывая на полу.

– Вроде все есть, кроме шлема, – сказала она и посмотрела на Сюань.

Та опять помедлила, потом, как бы делая одолжение, выбрала по одной ей известным признакам вторую коробку. Поставила перед Айриной.

В этой коробке оказалось много всяких мелочей, большинством из которых Айрина не пользовалась в работе, а некоторые вообще были ей незнакомы. Нашелся и шлем для работы с компьютером. Айрина разложила оборудование по коробкам и взяла одну из них. Сюань не двигалась с места.

– Возьми вторую коробку, – попросила Айрина.

– Ты забыла сказать «пожалуйста», – отозвалась та.

В Айрине вскипела злость. Она опустила коробку и уперла руки в бока. Конечно, не стоило заводиться по пустякам, но надо же поставить на место эту девчонку! Ведь без Айрины вся операция потеряет смысл – она единственный спец по киберсистемам в команде. И она не станет мириться с хамством какой-то косоглазой дуры!

– Ты забыла, что сказала командир, – произнесла Айрина с расстановкой. – Она сказала, чтобы ты помогла мне принести оборудование. И имей в виду, что я после командира – второй человек в команде. Или еще кто-то из вас умеет валить сервера?

Сюань подошла вплотную к Айрине и приблизила свое лицо к ее лицу. Айрина разглядела выпирающие из-под верхней губы некрасивые зубы, и ей захотелось отодвинуться, но она заставила себя проявить твердость и смотреть, не отстраняясь, в глаза напарницы.

– Запомни одну вещь: я тебе не девочка на побегушках, – сказала Сюань. – Я вот этим ножом освежевала троих кибернетиков, а скольких убила ты, соплячка компьютерная? А насчет того, что ты можешь сервер свалить… лучше тебе это действительно сделать. Потому что, если ты облажаешься…

Она выразительно провела большим пальцем у себя под подбородком. Потом подхватила одну из коробок и пошла прочь пружинистым шагом, демонстрируя скрытую в костистой фигуре силу и ловкость. Айрина взяла вторую коробку и пошла следом. Не то чтобы она испугалась, но ей не нравилось, когда в команде такие отношения. Определенно, они не сработаются.

В комнате, где располагался штаб, нашлась сетевая розетка. Айрина подключила к ней компьютер и быстро настроила оборудование. Ей дали мягкое офисное кресло, единственное в комнате.

– Я готова, – сказала она Одрин.

Та сделала успокаивающий знак рукой.

– Подожди, мы еще не получили сигнала от Элин.

Вскоре заработал миниатюрный передатчик, которым пользовалась Одрин. Выслушав сообщение, она кивнула Айрине:

– Начинаем через три минуты. Они уже идут сюда. Мила, встретишь их у входа.

Айрина вздохнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ей немного не нравилось то, что вокруг нее будут стоять напарницы, следя за ее работой, но это обстоятельство можно игнорировать. Куда труднее будет контролировать себя.

«Я знаю и умею это, – убеждала себя Айрина. – Я не раз встречалась с хакерами кибернетиков в сети и, по крайней мере, ни разу не проигрывала. На этот раз я должна победить. Все, что нужно, это пробить защиту справочной системы и послать заранее сформированный запрос. Я даже не буду пытаться залезть в системный каталог, вернее, как раз попытаюсь в качестве отвлекающего маневра, чтобы пробиться к справочной. Хорошо бы, там не оказалось администратора защиты, а только программы-демоны…»

– Задание выполнено, – Элин, Мила и Лейла вошли, держа в руках спортивные сумки.

– Айрина, можешь начинать, – дала команду Одрин.

Все девушки столпились возле сумок, откуда стали извлекать и раскладывать на ящиках и на полу матово блестящее полированными частями оружие.

– Где наши файлы не пропадали, – вздохнула Айрина и надела шлем.

В старину люди работали в сети, используя один монитор и, соответственно, работая по одному каналу. Отчасти это объяснялось тем, что возможности человеческого мозга по обработке информации сильно ограничены и требуют последовательного распределения сил по выполнению различных задач. Правда, со времен Цезаря были известны люди, способные выполнять несколько задач в параллельном потоке, но тогда это являлось скорее исключением. Впоследствии в этой области многое изменилось.

Потенциально человеческий мозг способен к инкапсуляции различных процессов в разных частях мозга, что позволяет обрабатывать несколько информационных потоков одновременно. Шлем с визиосенсорной системой позволяет использовать зрительное восприятие в режиме разделенных ресурсов, проецируя в мозг одновременно несколько изображений, каждое из которых поступает в соответствующую часть мозга. Процесс инкапсуляции стимулируется специальными препаратами, разработанными на основе психоделических наркотиков прошлого. Отчасти это напоминает погружение в транс, с той разницей, что при этом энергично стимулируется нервная деятельность и многократно возрастает активность коры головного мозга. У обычного человека появляется возможность обрабатывать и контролировать до четырех-пяти потоков одновременно, некоторые люди способны работать с десятью и более потоками. Естественно, что подобная работа быстро истощает ресурсы организма и может привести к серьезным нарушениям в работе мозга, поэтому метод инкапсуляции сознания используется для ускоренного обучения и при выполнении таких специфических задач, как информационная разведка и хакерские атаки.

Айрина вытащила из виртуального пространства монитор своего компьютера. Это были четыре разных экрана, наложенных на одно общее изображение виртуального рабочего стола. Теперь нужно было определить вход на главный сервер Скьелда, и Айрина потащила информацию по четырем каналам сразу. Вообще, только дилетанты считают, что по киберпространству надо летать, двигаясь по каким-то магистралям или линиям связи. Кибермастер, скорее, напоминает паука, который сидит на одном месте и дергает за ниточки паутины, по которым к нему и от него летят клубочки информации. А нити тянутся далеко-далеко, ко всем открытым серверам мира. Дернул ниточку – и улетел пакет от тебя, на сервере его обработали и отослали обратно – получи и распишись. Чем выше класс кибермастера, тем большим числом пакетов он может жонглировать. Настоящие профессионалы способны за час переворошить объем информации, равный половине того, что содержится во Всемирной Научной Библиотеке – для простого юзера это значит охватить целую Вселенную.

Айрина обошла сервер Скьелда по периметру, проверив все активные каналы. На поверхности лежал интерфейс публичного доступа и три авторизованных канала разного уровня секретности – для своих сотрудников. От сервера тянулось множество ниточек, по которым гнали информацию пользователи со всего земного шара. Айрина для начала спустила на защитный интерфейс авторизованных каналов программы-взломщики, подбирающие в автоматическом режиме коды доступа, а пока они работали, отследила нескольких юзеров из кибергорода, ковырявшихся в этот момент с публичным интерфейсом, и перехватила у них управление – одного канала для атаки было мало, требовалось по меньшей мере пять или шесть.

Автоматический взломщик пробил защиту первого уровня. Айрина тут же переназначила доступ на один из захваченных каналов и запросила на скачивание по этому каналу весь публичный каталог сервера, естественно, с высшим приоритетом. Тут же, пока защитные системы не успели отсечь доступ для ее канала, она прописала адрес точки входа на второй уровень в публичный каталог. После этого ее канал отсекли, но Айрина воспользовалась одним из захваченных каналов и через публичный каталог открыла доступ на первый уровень. Теперь автоматические церберы не могли отсечь ее канал, поскольку она получила «легальный» доступ. Она напустила взломщиков на защиту второго уровня. Чтобы повысить свои шансы, она открыла пять каналов для атаки и один для загрузки «мусора». Шесть каналов было уже довольно много, но Айрина умела поддерживать до восьми каналов и надеялась, что этого хватит.

Метод, которым она надеялась свалить сервер, был стар, как мир. Любой обработчик информации, будь то человек или компьютер, имеет ограниченную пропускную способность. Перехватив большое число авторизованных каналов и загрузив на сервер и с него большой объем информации с высшим приоритетом, Айрина могла получить доступ к системному каталогу – программы-церберы, охраняющие его, обычно отключались при переполнении оперативной памяти. На этом этапе, а может быть и раньше, в игру должен был включиться защитник сервера – такой же киберспец, задачей которого было оборвать уши взломщику. Но Айрина и не собиралась получать доступ к святая святых, ей нужно было всего лишь залезть во внутреннюю справочную систему. Правда, этот уровень защиты был немногим ниже, чем у системного каталога, и все же это давало более высокие шансы на успех.

Айрина перескакивала с одного экрана на другой – прием информации, поступающей по разделенным каналам, шел в параллельном режиме, но принятие решений, как наиболее ответственная задача, осуществлялось только последовательно. Естественно, что высококлассные хакеры синхронизировали свои действия с точностью до микросекунд, замедляя отдачу приказов на разных каналах таким образом, чтобы они начинали действовать одновременно. Это было важным ключом к успеху.

Айрина вытащила на экраны статус всех активных каналов Скьелда. Оказалось, что среди них нет ни одного с высшим приоритетом. Это значило, что никто из администраторов не подключен в данный момент к серверу. Оставался еще оператор за рабочим местом непосредственно возле сервера, но можно было надеяться, что он спит или пьет кофе. Айрина проверила, какие каналы подключены из-за пределов острова, и наткнулась на один странный канал, действовавший, как попрыгунчик – он перескакивал с одного уровня доступа на другой, между первым защищенным и публичным. Перехватить этот канал не удалось.

«Еще один хакер, – подумала Айрина. – И тоже нацелен на Скьелд. Что ему нужно? Откуда он?»

Неизвестный хакер, скорее всего, был кибернетиком, но его атака была совсем не так масштабна, как атака Айрины. Он пользовался только одним каналом, хотя Айрина могла просто не заметить другие точки подключения. Она решила, что этот неизвестный вряд ли ей помешает, и продолжила свои действия.

Второй уровень доступа продержался ненамного дольше первого. Айрина повторила процедуру перехвата прав авторизации и назначила второй уровень сразу двум своим каналам, а с остальными четырьмя атаковала третий уровень. Она надеялась, что два канала смогут достаточно сильно загрузить сервер, но вскоре подключила для подстраховки еще один. В этот момент один из ее каналов неожиданно закрылся, и Айрина поняла, что против нее действует хакер.

Это было неприятно, учитывая, что она еще не прошла на третий уровень. Айрина решила временно поддаться противнику, надеясь, что взломщики закончат работу раньше, чем администратор сервера отследит и отсечет все ее каналы. Она также перехватила еще несколько пользовательских каналов про запас, но пока не спешила назначать им доступ, чтобы не привлекать внимания защитника. К тому же второй хакер активизировался и начал открывать свои каналы, но он бился над защитой второго уровня; тогда Айрина неожиданно сама для себя сбросила этому участнику сообщение с адресом ключа к этому уровню.

Это было каким-то озарением. Айрина интуитивно понимала, что вдвоем у них больше шансов свалить сервер, независимо от того, кем бы ни был этот второй хакер. С другой стороны, если он заберет ключ и изменит право доступа, Айрина останется у разбитого корыта. Но она надеялась, что незнакомец этого не сделает, ведь он должен понимать, что союзник ему выгоден.

Наверное, в киберпространстве не так часто случалось что-то подобное – нейтральные хакеры по своей природе индивидуалисты, а хакеры кибернетиков, объединившись, действовали как единое целое, а не как независимые союзники. Неизвестный довольно долго медлил, прежде чем воспользоваться доступом второго уровня. Он не стал переназначать права, и Айрина обрадовалась: сработало! Теперь они вдвоем навалились на защиту третьего уровня. Но и защитник сервера не спал. Он начал энергично отсекать каналы, по которым взломщики «грызли» защитный интерфейс. Тем временем загрузка сервера увеличивалась. Публичный интерфейс начал глючить, демонстрируя, что компьютер не справляется с обработкой информации.

В какой-то момент Айрина сообразила, что защитник гасит в первую очередь ее каналы, и перестала атаковать защиту, сосредоточившись на каналах второго уровня доступа, которые перегружали сервер «мусором». Она стала подключать резервные захваченные каналы, по которым заливала на сервер первые попавшиеся под руку файлы с компьютеров удаленных пользователей, а с сервера запрашивала полный публичный каталог. К ее радости, ей удавалось подключать новые каналы быстрее, чем защитник отсекал работающие.

Неожиданно на один из ее каналов свалилось сообщение. Оно содержало ключ доступа третьего уровня. «Да здравствует кооперация!» – обрадовалась Айрина и ударила по серверу пятью каналами высшего уровня допуска. Вернее, не высшего – у сервера оказалась, как и следовало ожидать, еще одна линия защиты, но и она трещала под натиском бушующей волны информационного потока, который захлестнул сервер.

Айрина нашла интерфейс доступа к справочной системе. Она могла уже сейчас попытаться войти туда, но ее запрос, скорее всего, вызовет предупреждение и будет отсечен раньше, чем перегруженный компьютер сможет его обработать. Нужно было отвлечь защитника, и Айрина атаковала системный каталог.

Она успела переписать в публичный каталог ключ доступа к высшему уровню защиты, когда произошло что-то совсем необъяснимое – все каналы одновременно отключились, и на все экраны обрушилась бесконтрольная чернота. Входящий поток информации оборвался мгновенно, а спустя доли секунды оборвался и исходящий. «Ошибка соединения», – высветили все экраны. Хакерская атака закончилась.

Для Айрины случившееся было подобно встрече с бетонной стеной, в которую она врезалась на бегу. Еще несколько секунд ее пальцы конвульсивно дергались в перчатках виртуального управления, а глаза бешено моргали, переключаясь фокусировкой зрачков с одного пустого экрана на другой. Ничего не происходило. Айрина поймала себя на том, что сидит с открытым ртом, как какая-нибудь дурочка, и сняла шлем. После интенсивного сеанса работы у нее двоилось в глазах, и голова плыла от резких движений.

– Ну как, тебе удалось? – спросила Одрин.

– Я почти вошла… Я уже собиралась отправить запрос в справочную систему, когда это произошло… – Айрина потерла виски. Неожиданно накинулась головная боль.

– Что случилось? Ты выяснила адрес центра или нет?

– Они… Похоже, они выключили сервер. Не знаю почему, но они сделали это. По-другому я объяснить не могу.

– Так ты не справилась? – нетерпеливо спросила Одрин.

– Не совсем, – покачала головой Айрина и подняла глаза на командира. – Послушайте, если сервер выключен, это значит, что вся защита в городе вырубилась. Никакого слежения, никакой заглушки радиопередач. На камеры наблюдения можно не обращать внимания, да и сообщение на материк можно отправить прямо отсюда, без всяких извращений с зондами. Может быть, этим стоит воспользоваться? Если они перезагрузят сервер, то не раньше, чем минуты через три.

– Три минуты? – переспросила Одрин. – Кария, быстро связь!

Она схватила передатчик и вышла в коридор. Оттуда донеслось бормотание позывных и треск помех. Кария выглянула вслед за командиром, потом вернулась в комнату.

– Связь действительно есть, – удивленно сказала она. – Прима запрашивает инструкции из центра.

Айрина слегка расслабилась и зачем-то взглянула на Сюань. Этого явно не стоило делать – косоглазая ждала взгляда Айрины и, встретившись с ней глазами, мстительно улыбнулась. Айрина поспешно отвела взгляд и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я почти закончила работу. Если они включат сервер и если не будет других инструкций, я сразу получу доступ к справочному разделу и узнаю, где находится информационный центр.

Одрин вошла в комнату.

– Айрина, сколько времени может уйти на то, чтобы восстановилась система слежения на улицах?

– Минут пять. Допустим, на включение сервера уйдет, – она взглянула на часы на рабочем столе компьютера, – еще две минуты, и три на запуск следящих систем.

– У нас новый приказ. Только что наши РЛС засекли десантные корабли противника вблизи острова. Наши войска собираются нанести упреждающий удар. Нам поставлена задача захватить аэродром – туда прибудут штурмовые подразделения. Так что берем оружие и немедленно выступаем. До северного квартала – бегом, там реквизируем автомашину у местного населения. Через пять минут мы должны быть вне досягаемости этих чертовых камер. Вперед!

Айрина ошеломленно сидела в кресле. «Я же почти сделала это! – подумала она. – Неужели все придется бросить?»

– Айрина! Ты что, не слышала приказа? Мы выступаем! – Одрин буквально выволокла Айрину из кресла, рывком поставила на ноги и сунула ей в руки автомат. – Элин – ведущая, остальные за ней, бегом марш!

Они помчались по коридору и спустя полминуты выскочили на полуночные улицы Скьелда. Одинокие прохожие провожали их изумленными взглядами, но не подавали признаков беспокойства. Время, когда они будут шарахаться от людей с оружием, еще не наступило.

Глава 5
СВЕТ И ТЬМА

В клубе «Морской змей» было душно, жарко и в целом некомфортно. Разноцветные огни только ухудшали видимость, и без того затрудненную. Деймон едва отыскал глазами то место у стойки бара, где он оставил Миху Самосадова, и поплыл к нему, подхваченный потоком колышущихся тел, утопая в летучих парах. Без всякого сомнения, в атмосфере присутствовал какой-то дурманящий газ, так как сознание Деймона, слегка прояснившееся за время посещения туалета, вновь затянуло темной пленкой, вызывавшей слабое, но настойчивое желание выйти на свежий воздух. И хотя всего час назад Деймон с энтузиазмом согласился на предложение Самосадова зайти в клуб, теперь он стремился покинуть заведение.

– Миха, может, пойдем уже?

– Друг, ну разве так гуляют? Мы же только начали. – Миха неподражаемо изящно опорожнил очередную рюмку и кивнул бармену: – Еще две!

– Еще две, еще две, что-то мне не по себе, – пробормотал Деймон. – Лучше я вернусь в гостиницу.

– Приехали отдыхать, а он из гостиницы не вылезает, – фыркнул Миха. – Ну иди, коли невмоготу. До утра, надеюсь, башку проветришь?

– Не сомневайся.

Деймон поплыл к выходу. По дороге обернулся и понял, что Самосадов и сам был не прочь избавиться от лишней компании – он уже обнимал за талию какую-то красотку из местных. «Ну и ладно, – подумал Деймон. – Я тоже себе девчонку найду, вот только воздухом подышу». Он выбрался на улицу.

Ощущение тяжести овладело головой, как только он перестал вдыхать запахи, царившие в клубе. Зато ноги окрепли, и по влажно горевшей отраженным светом мостовой он зашагал вполне уверенно, придерживаясь направления на мотель.

Скьелд отличался от вымытых и вычищенных до блеска городов кибернетиков грязными водостоками, потеками на стенах домов и пробивавшейся местами сквозь мостовую травой, но Деймона все это не смущало. Если бы не неясное чувство тоски, он радовался бы всем сердцем пребыванию в нейтральной зоне. Здесь не действовал вшитый под кожу нейрочип, здесь Деймон был недосягаем для следящих систем и полицейских служб. Конечно, на нейтральной зоне невозможно затеряться – она слишком мала, иначе редкий солдат возвращался бы из отпуска. Но почувствовать хотя бы иллюзию свободы можно.

Деймон брел, не задумываясь о направлении. Его мысли были заняты размышлениями о своей горестной судьбе. Детство у него было безоблачным, хоть он и рос фактически без родителей – в кибернетическом обществе семья перестала быть фактором, соединяющим людей.

Женщины сходятся с мужчинами, только чтобы родить ребенка, которого затем отдают в интернат. А там из толпы галдящих малышей воспитывают будущих законопослушных граждан. Первоначальный отбор происходит очень рано – детей с выдающимися способностями отсеивают из общей массы и растят, нещадно пичкая знаниями. Со временем большинство из них становятся учеными – в мозг вживлены микросхемы, в затылок вделан разъем для подключения к исследовательской сети. В таких сетях совместными усилиями десятков людей и обслуживающих их компьютеров рождаются новые изобретения.

Здоровых и крепких детей сызмальства готовят в солдаты. Тренировки физические и психологические предваряют будущее преображение, которое состоится после того, как индивид закончит расти. Тогда из обычных ребят делают киборгов, сращивая живые ткани с синтетикой и металлом, накачивая вены обогащенной кровью и впаивая под череп быстродействующий нейрочип для контроля над мозжечком и нервной системой. Боль и страх этим солдатам неведомы, как и большинство человеческих эмоций.

А все остальные, кто не вышел ни мозгами, ни мышцами, остаются в среднем классе. Здесь уже есть возможность выбора – стать техником, администратором или просто мусорщиком. Для престижных должностей, таких как контролер киберсистем, нужно много учиться и всячески проявлять лояльность и гражданскую сознательность. У Деймона с этим было туго, но и в мусорщики он не попал, потому что был не совсем бездарен и потому что не хотел прочистки мозгов.

Его нынешнее общественное положение не блистало высотой, зато имело свои плюсы – такую мелкую сошку, как он, незачем жестко контролировать, вживляя в мозг ментальный сканер, который реагирует на запрещенные мысли. Из электронной начинки у него был только маленький чип на затылке, который каждому гражданину положен в качестве паспорта и поискового маячка одновременно.

Раньше, лет пять назад, можно было удалить чип и улепетнуть за кордон, если знать, кому дать денег за незаконную операцию. А можно было еще круче: заплатив какому-нибудь хакеру на стороне, перепрограммировать чип и заделаться шишкой. Ну не шишкой, конечно, а так, шишечкой мелкого пошиба – крупный подлог раскусили бы сразу. Но сейчас ни того, ни другого сделать уже было нельзя. В связи с войной контроль над гражданами усилен предельно, да и гайане перебежчиков не жалуют, хотя в мирное время они к себе народ пускали, особенно мужчин.

На нейтральной зоне еще можно провернуть кое-какие делишки – все подпольщики сюда перекинулись. Да вот беда: чтобы исчезнуть из системы, надо быть дяденькой небедным. И к тому же со дня на день нейтральная зона перестанет быть нейтральной – это Деймон чуял кожей, и от этого ему становилось грустно и одиноко. Вернувшись в отель «Белый пони», Деймон немало удивился, когда обнаружил на информационном мониторе в своем номере надпись: «Вам пришло сообщение. Желаете прочесть?»

– Ну, допустим, желаю, – пожал плечами Деймон.

Текст, появившийся на экране, заставил его призадуматься. С Розой Корреро он вместе учился. Эту взбалмошную девчонку недолюбливали все преподаватели. Рози не только выделялась необычной внешностью, но и, в отличие от большинства подростков, была способна пойти дальше банального внешнего протеста.

Уже в тринадцать лет Рози была непревзойденным хакером. Со временем она бросила школу, взломала все самые секретные сети кибернетиков и даже попыталась заблокировать Кибероболочку Первичной Функциональности, пресловутый кибермозг, которому подчинялась вся иерархия общества. После этого на Рози была объявлена охота, от которой ей едва удалось ускользнуть. К счастью, ей помогли замести следы друзья из Скьелда, и она осела в нейтральной зоне, тогда как киберсистемы считали ее погибшей.

Деймон был единственным кибернетиком, знавшим о том, кто скрывается под именем Энжел, и ему единственному Рози доверяла. Но они расстались несколько лет назад. И вот сейчас она нашла его играючи в тот же день, как он приехал на Скьелд, и предложила встречу!

Деймон пришел к заведению под вывеской «Венецианский купец» на окраине города и попытался разглядеть обстановку перед тем, как войти. В свете фонарей виднелся фасад обычного ресторанчика. Деймон прошел сквозь двойные двери и оказался в просторном, но малолюдном зале, уставленном столиками, на которых горели масляные лампадки – стиль ретро был на Скьелде популярен. Деймон огляделся, выискивая знакомое лицо, но не увидел никого, кто хотя бы отдаленно напоминал Рози.

Он какое-то время бродил по залу, потом решил заказать ужин. Когда он сел за столик, к нему подошел официант:

– Вас ждут в отдельной комнате. Пройдите сюда, пожалуйста.

Не без душевного трепета Деймон вошел в комнату, отделенную перегородкой от основного зала. Навстречу ему встала смуглая девушка с изящной, затянутой в кожаную блузку фигурой, с отливающим медью ежиком волос и зелеными кошачьими глазами.

– Энжел, – только и смог сказать Деймон.

– Все еще помнишь мой ник? – улыбнулась Рози.

Будучи хакером, она оставалась еще и женщиной и умела следить за собой. Сейчас она была довольна произведенным эффектом.

– Неужели ты вот так сразу решила со мной встретиться? – спросил Деймон.

– Не сразу. Тебя просканировали на входе, да и выйти отсюда тяжелее, чем войти, – сказала Рози с улыбкой.

Они беседовали недолго. В общем-то, Деймону рассказывать было нечего. Рози насчет того, какую роль она играет на Скьелде, отмалчивалась. Наконец, Деймон осмелился задать вопрос, который не давал ему покоя:

– Скажи, ты могла бы сделать так, чтобы мне не пришлось возвращаться обратно? Чтобы я смог остаться навсегда в нейтральной зоне?

Рози задумалась.

– Нейтральная зона продержится недолго. Но я могла бы кое-что сделать для тебя, – она заколебалась, решая, стоит ли говорить дальше. – Есть еще поселения, кроме Скьелда, и они не известны ни гайанам, ни кибернетикам. Если ты так хочешь убежать…

Она не договорила. Запищал зуммер, Рози щелкнула пальцами – в ушке у нее заработал приемник.

– Да. Что случилось? Как, еще одна атака? Ты уверен? Черт! Да, сейчас буду. Она вскочила. – Эти ламеры атакуют наш сервер! И как назло, в тот момент, когда я отлучилась! Я должна идти. Прости, мне придется оставить тебя.

Деймон понял, что это его последний шанс. Он тоже вскочил.

– Рози, я умоляю! Пожалуйста! Помоги мне!

Она замялась в нерешительности, потом схватила его за отворот пиджака.

– Если ты действительно хочешь исчезнуть, то приходи в клуб «Драккар», это в южном квартале, недалеко от гавани, и спроси Ульфа Свенссона. А сейчас прощай.

Она исчезла за занавеской, скрывавшей какую-то потайную дверь. Деймон лишь проводил ее глазами и молча подчинился подошедшему официанту, который предложил ему перейти в общий зал.

* * *

Свенссон очнулся в полной темноте. Потом перед его глазами плыли цветные пятна, постепенно сформировавшиеся в нечеткие контуры какой-то поверхности. Она мерцала кроваво-красными переливами, а над ней находился разум Свенссона, как бы паривший в воздухе. Откуда-то издалека доносились неясные звуки, и вскоре Свенссон понял, что это кто-то воет. Он не сумел толком осмотреть себя – тело казалось каким-то расплывчатым, как будто он смотрел через грязное стекло.

Вой приближался, и Свенссон понял, что неизвестные существа стремятся к нему. Местность была абсолютно пустынной, горизонт скрыт розовой дымкой. Оттуда из густого тумана вынырнули существа, похожие на собак или волков, которые бежали на Свенссона. Ощущая нарастающий страх, он бросился от них, но, оглянувшись через плечо, понял, что это бесполезно – существа приближались с чудовищной скоростью. Командор остановился, готовясь к схватке, но собаки не бежали по земле! Они мчались над землей, не касаясь ее, и их разверстые красные пасти налетели на Свенссона как брошенные кем-то баскетбольные мячи. Он попытался увернуться от них или ударить, но не смог сделать ни того ни другого – призрачные собаки прошли сквозь его тело и стремительно исчезли.

За ними появились великаны с голубой кожей, которые, сотрясая землю нечеловеческим хохотом, пытались раздавить Свенссона. В отчаянии он метался между огромными ступнями, пока одна из них не опустилась на него. Свенссон скорчился на земле, сжав голову руками – ему показалось, что он умирает. Но ступня великана тоже оказалась бестелесным миражом. Поднявшись на ноги, Свенссон ощутил, как загнанно бьется сердце. Его трясло, словно после сеанса шокотерапии.

За великанами последовали новые чудовища, визжащие, рычащие и кричащие, которые пытались разорвать Свенссона, внушая безумный страх, но не умея причинить никакого вреда. «Они не настоящие, – подумал Свенссон. – Почему же я их боюсь, ведь они не способны повредить мне?» Но глаза и уши давали богатую пищу для страха, а закрыть глаза почему-то не удавалось. Когда на Свенссона свалилась огромная летающая медуза и, оплетя его своими нитевидными отростками, потащила куда-то вверх, командор окончательно потерял контроль над собой и заорал, что было сил – это чудовище казалось совершенно реальным. Сообразить, что отростки медузы должны жечь и сжимать, а он ничего этого не чувствует, Свенссон не успел – неожиданно все закончилось.

С него сняли шлем виртуальной реальности, и Свенссон увидел, что он сидит в жестком кресле, к подлокотникам которого привязаны его руки, в небольшой комнате, похожей на подсобное помещение. Скорее всего, он все еще находился на борту злополучного сухогруза, об этом свидетельствовал отдаленный шум двигателей. Матово блестевший черный шлем был соединен проводами с портативным компьютером, за которым сидел какой-то парень в очках. Прямо перед Свенссоном стоял, ухмыляясь, широкоскулый шкипер.

– Ну как, парень, страшно было? – спросил он.

Командор почувствовал, что сердце его учащенно бьется, а промокшая от пота рубашка прилипла к телу. Он попытался успокоить дыхание.

– Жуткие монстры! – шкипер стоял перед Свенссоном, пожевывая сигарету. – В их очаровательной компании можно находиться бесконечно долго. Ну, естественно, до тех пор, пока кровь не закипит от избытка адреналина. Несколько дней в этом шлеме, и нервов у тебя больше не будет – начнешь мочиться со страху от любого шороха, а сердце станет как старая тряпка. Ну как, не хочешь снова погрузиться в прекрасный виртуальный мир?

– Они не настоящие, – пробормотал Свенссон. – Я их… не боюсь.

– Брось, парень. Все так говорят. Эта штука сильнее человеческого разума, проверено на многих экземплярах, – шкипер захохотал. – Для того чтобы сопротивляться, нужно иметь электронные мозги, а ты ведь еще не киборг, верно?

– А ты кто? – спросил Свенссон.

– Я тот, кто тебя сломает и в жгут скрутит, – заявил шкипер. – Эх, как ты попался! Я думал, придется весь город перетряхнуть, а ты сам мне на голову свалился. Знаешь, кроме этих виртуальных кошмариков есть еще много чего интересного. Старые добрые болеизлучатели, например. Несколько сеансов, и человек вылечивается от заикания. Или наоборот.

– Что тебе нужно?

– …Есть еще один старый испытанный способ – лишить клиента сна, ну знаешь, лампами в лицо, и глаза не давать закрыть. А уж сколько чудесных открытий существует в мире химии! Я не говорю о топорных средствах; есть препараты высшего пыточного пилотажа. Например, можно дать человеку средство, пробуждающее клаустрофобию, и засунуть его в черный ящик. А есть совершенно волшебный порошок, который заставляет клиента думать, что по его коже бегают муравьи – а ему, естественно, не дают смотреть или трогать себя. Ах, шикарные есть средства!

Свенссон повращал головой, но поблизости был лишь один человек – тот парень, что сидел перед ноутбуком. «Вот вляпался! – подумал Свенссон, пытаясь подавить отчаяние. – Но, ничего, как-нибудь выкрутимся. Для начала нужно выяснить, кто такой этот шкипер».

– За что ты на меня взъелся? – спросил Свенссон. – Я тебе что-то сделал, тебе лично? Может, когда на флоте служил, в каком-нибудь кабаке дал тебе по морде? Что ты так переживаешь, поделись.

– Свенссон, ты настолько самоуверен, что кулаки чешутся, – заметил шкипер и коротким, совершенно неуловимым движением ударил командора в лицо.

Вернув откинувшуюся от удара голову в привычное положение, Свенссон почувствовал боль в шее и не почувствовал своего носа. Чуть позже, слизнув капельки крови с верхней губы, он понял, что удар не прошел бесследно.

– А слабо меня развязать и один на один, как мужчина? – спросил он. – Или кишка тонка? А может, ты вообще не мужик?

Шкипер захохотал.

– Идиот! Сам не знаешь, что предлагаешь. Я твое досье читал – плавание, гребля на каноэ, регби, десятиборье, лыжные гонки, яхтинг, мотокросс – устанешь перечислять! Ты просто помешан на спорте. Физические данные будь здоров – рост сто девяносто семь, девяносто пять килограммов вес. Внушительно, конечно. Только пойми, Свенссон, что каким бы сильным человеком ты ни был, ты остаешься человеком. Твои возможности не позволят тебе продержаться и одной минуты против киборга. А уж сопротивляться наркотикам и психотропным препаратам просто бесполезно – против природы не попрешь. А природа у вас, у людей, слабая!

– Человек слаб, – пробормотал Свенссон. – Возможности его сильно ограничены. Но если очень захотеть, то всегда можно сделать немного больше того, что ты можешь. А вы, киборги, на сто десять процентов работать не умеете.

– Не смеши меня, Свенссон! Я размажу тебя по стенке! Боюсь только, твоей крови не хватит, чтобы полностью покрасить интерьер в красный цвет.

– Ближе к делу, – сквозь зубы сказал Свенссон. – Чего за киборгами не водилось никогда – так это самодеятельности. Кто тебя послал и с какой целью? Гонять на Скьелд корабль с экипажем – слишком дорогое удовольствие, чтобы просто потрепать мне нервы.

– Будь моя воля, Свенссон, прихлопнул бы тебя, как муху, – заявил шкипер. – Такие люди, как ты, которые считают себя крутыми парнями, мне поперек горла. Но насчет тебя есть приказ.

– Ага, – кивнул Свенссон.

– Нам нужно, чтобы ты поддержал союз Скьелда с кибергородом. Чтобы не было политического резонанса, когда наши бойцы приберут к рукам ваш городишко. Только и всего. Ты – марионетка, которой мы будем управлять. Причем от тебя даже не требуется согласия. Тебе посадят в череп маленькую такую штуковину, кибербрейн называется, а мозги промоют гипноизлучателем. Будешь ходить по стойке смирно и честь отдавать, понял? Само собой, ты можешь нам поспособствовать, если выдашь информацию, которая поможет заарканить разных деятелей, вроде хакера Энжел и других ренегатов, которые укрываются на вашем острове. А не выдашь, и не надо – сами все узнаем. Жаль, у меня оборудования соответствующего нет, а то бы я уже вскрыл тебе мозги. Но мне разрешили попытаться слегка на тебя нажать, чтобы ты сам сказал, добровольно. Ну что, как мы будем работать? С огнем в глазах или со слюнями до пола?

– Что-то ты больно разговорчивый для киборга, – заметил Свенссон. – Спорим, что ты – «кибербрейн-3», новичок желторотый! Небось вчера только имплант посадили?

– Может, и так, – ухмыльнулся шкипер. – Когда придем в порт, мне наверняка второй уровень дадут. А тебя по любому в расход спишут, не сейчас, так после захвата острова. Так что готовься, от меня ты никуда не денешься. Эй, Сэнди, надень на него шлем, пусть покайфует. А я пока схожу в рубку, проверю курс.

Свенссон увидел спину шкипера, а в следующее мгновение на глаза опустилась чернота. Но прежде, чем виртуальное изображение начало проецироваться в мозг, Свенссон успел задержать дыхание, решив применить простой фокус, которому научила его Энжел. Оказавшись в виртуальном мире, Свенссон тоже не стал работать легкими. Теперь он не дышал ни в реальности, ни в компьютерном окружении. Монстры вновь окружили Свенссона, но он не забывал не дышать, спасаясь от них бегством.

Спустя некоторое время изображение стало нечетким и каким-то картонным, плоским; мозг, лишенный кислорода, перестал реагировать на внешние раздражители, сосредоточившись на внутренних проблемах, хотя удушья Свенссон не чувствовал. Он качнулся вперед, от души надеясь, что делает это в реальности, и, оттолкнувшись ногами от пола, опрокинулся на спину. У кресла была короткая спинка, и Свенссон, поджав в падении колени к груди, перекатился через голову и встал на ноги. При этом шлем слетел с него, и командор глубоко и с наслаждением вдохнул. Парень, сидевший у компьютера, посмотрел на него глазами человека, увидевшего крылатого слона.

– Привет, Сэнди! – поздоровался вежливый Свенссон перед тем, как боднуть компьютерщика головой в живот.

Испустив конвульсивный хрип, тот сполз на пол и, схлопотав еще пару ударов ногами, затих. Свенссон доковылял до какого-то крюка, торчавшего в стене, и начал остервенело пилить об него веревки на руках. При этом он вслух поминал шкипера:

– Киборг недоделанный! Ну ты у меня попляшешь, электронщина неотесанная! Гвозди в башку забивать буду! Микроскопом!

Кое-как отвязавшись от стула, Свенссон выглянул из кубрика – охраны у дверей не оказалось. Дверь выходила в обширное, плохо освещенное помещение, судя по всему, трюм корабля. Вдоль потолка тянулись какие-то железные конструкции, похожие на рельсы для подвижных лебедок. Свисали цепи, болтались на тросах электрические лампы под железными колпаками.

Свенссон стоял, оглядываясь, пока ему не показалось, что в его сторону кто-то идет. «Дьявол! Я просто обязан вырваться, иначе погибнет Энжел!» – подумал он и побежал в ту часть трюма, где было светлее – киборги одинаково хорошо видят при любом освещении и в темноте получают над людьми преимущество.

Свенссон ухватился за висящую цепь и взобрался на рельсы, проложенные под потолком. Здесь были пыль и ржавчина – очевидно, грузовой трюм давно не использовался по прямому назначению. Вообще, ржавчина густыми рыжими пятнами покрывала борта судна, которые маслянисто поблескивали в желтом свете ламп, а с решетчатых потолочных ферм свисали лоскуты паутины. Что творится в цистернах для сыпучих грузов, Свенссон даже боялся представить. Вполне возможно, что туда просто набрали воды, чтобы увеличить осадку и сымитировать загруженность судна.

На выходе из подсобки Свенссон обнаружил какой-то переносной пульт, и теперь, сидя под потолком, решил разобраться в его устройстве. Это был пульт управления подвижным краном, который заодно управлял и маленькими роботами-погрузчиками, стоявшими в углу помещения – пыльные бочонки на гусеничном ходу, оснащенные долгорукими манипуляторами. Хотя управлял – это громко сказано: роботы просто включились, а дальше действовали автономно. Они отряхнулись и поползли цепочкой в другой конец трюма, где, как догадался Свенссон, находился элеватор. Не найдя там грузов, которые можно было разложить по трюму, роботы развернулись и поехали обратно.

Вошедший в помещение человек в серой робе остановился, тупо глядя на роботов. Потом этот крайне сообразительный субъект вскочил на ближайшего робота. Тот сбросил ход под тяжестью незваного попутчика, но продолжил двигаться вслед за остальными. Свенссона, лежавшего на рельсах на высоте четырех метров от пола, человек не заметил, а то, что он человек, а не киборг, было ясно по его неловким движениям – киборги отнюдь не страдали отсутствием координации. Командор решил, что на этого типа тратить время не будет, и стал пробираться к выходу. В зубах он держал длинный ржавый гвоздь, который, судя по всему, выпал из корабельной обшивки. Это было его единственное оружие.

«Хорошо бы «умную» винтовку сюда, – подумал Свенссон. – Или импульсный разрядник с автоматическим целеуказанием». Но командор понимал, что если у кого-то на борту этого судна и есть оружие, то только у врагов. Оставалось полагаться на свою интуицию, поскольку разум работал крайне вяло, страшась одной мысли о том, чтобы справиться с киборгом голыми руками. В любом случае надеяться выбраться живым с этого корабля мог только такой оптимист, как Свенссон.

Шкипер-киборг вбежал в трюм со стороны лифта и устремился вслед за первым человеком, который уже что-то кричал из дальнего конца трюма. Свенссон застыл восковой фигурой, вытянувшись на рельсе в надежде, что его не заметят. У боевых киборгов зрение обеспечивало двенадцатикратное увеличение деталей изображения, работу в инфракрасном режиме, отслеживание перемещений и частично рентгеновские функции, так что, даже спрятавшись за преградой, человек не мог считать себя невидимым. Шкипер вряд ли был полевым агентом – у «кибербрейна-3» электронная начинка куда скромнее, чем у штурмовых ботов первой категории, но и он видел гораздо лучше человека.

Про модифицированные синапсы и измененный состав крови и упоминать не стоит – даже если вместо физионасоса у киборга работает обычное человеческое сердце, мышцы сокращаются в два раза быстрее, чем у человека. Да и компрессорный режим работы легких наверняка включен. Эти ребята не устают и не сдаются.

Шкипер вначале не подавал виду, что заметил Свенссона, но двигался уж больно медленно, необычно для киборга. Свенссон вскочил и побежал по рельсу в обратную сторону – туда, куда уехали роботы-грузчики. Конечно, от киборга убежать невозможно. Но навстречу Свенссону уже двигалась подвеска автоматического крана. Свенссон, работая пультом, остановил подвеску, вскочил на нее и помчался прочь от киборга. При этом он укрывался за внушительным железным крюком крана, держась за цепи, которыми тот был подвешен к скользящему по рельсам ползунку. На крюке еще висел захват с каким-то грузом. Киборг бежал следом за краном, развив скорость не меньше сорока километров в час, и догонял. В лице у него не осталось ничего человеческого – глаза горели холодным безумием машины, запрограммированной на убийство. Глядя на это пугающее зрелище, Свенссон подумал о трех вещах, вернее даже, не подумал, а почувствовал: думать не было времени.

Во-первых, киборги всегда работают на сто процентов, то есть на пределе возможностей, не больше и не меньше. Во-вторых, они склонны недооценивать людей, поскольку зачастую не учитывают человеческой способности форсировать свои резервы в критических ситуациях. И в-третьих, они являются заложниками системы приоритетов, в которой самосохранению отводится далеко не первое место. Это значит, что киборги скорее предпочитают погибнуть, нежели не выполнить поставленную перед ними задачу.

Почувствовав это, Свенссон доверился своей интуиции и совершил почти безумный, и потому совершенно непредсказуемый, во всяком случае, для киборга, поступок. Он нажал кнопку сброса груза, прицепленного к крану, и одновременно сам прыгнул навстречу бегущему шкиперу. Киборг попытался перепрыгнуть через упавший ему под ноги груз, и в этот момент ему в грудь врезался сгруппировавшийся ногами вперед Свенссон.

Сразу после удара кинетическая энергия обоих участников столкновения почти полностью перешла в работу по разрушению грудной клетки шкипера. Лопнувшие легкие не помешали ему вцепиться обеими руками в летающего викинга, но в момент падения на пол шкипер уже не только не дышал, но и не думал – на Скьелде Свенссон был чемпионом по заколачиванию гвоздей в деревянную доску ладонью, а череп, скрывавший компьютерный имплант, не был армирован титановыми пластинами, как у боевых киборгов.

«Извини, приятель, не нашлось микроскопа», – пробормотал Свенссон. После смерти шкипер еще долго сжимал цепкими пальцами бедра Свенссона, прежде чем тот освободился и заковылял в сторону лифта.

На полпути Свенссона догнал человек в серой робе. Смотрелся он достаточно дико – верхом на роботе, размахивая над головой цепью, как ковбой с Дикого Запада арканом. Но действовал неэффективно: вместо того, чтобы ударить вкруговую, стеганул цепью сверху вниз. Свенссон увернулся и, прежде чем противник начал подтягивать к себе цепь, схватил ее и рванул на себя. «Ковбой» вылетел из «седла» и шмякнулся на пол; получив ногой по ребрам, окуклился, но едва Свенссон отошел на несколько шагов, вскочил и побежал следом.

Свенссон вторично продемонстрировал знание законов физики, когда, резко опустившись на колени, бросил противника через себя. Увлекаемый собственной инерцией, «ковбой» отправился на встречу с железной перегородкой, которая произвела на него ощутимо успокаивающее действие. «Счет первого тайма – два-ноль», – отметил Свенссон.

Он поднялся на палубу в лифте, вооруженный цепью и обрезком железной трубы, напоминая римского гладиатора – схватка за жизнь на виду у многоглазого колизея звездного неба, раскинувшегося над освещенной редкими фонарями палубой корабля. Над носовой частью возвышалась сияющая огнями рубка, над погруженной во тьму кормой были различимы конструкции грузовых кранов. Где-то там должны были быть и спасательные средства, и Свенссон направился к корме.

– Эй! Стой! – крикнул кто-то со спины.

Свенссон нырнул за ближайшую надстройку, служившую площадкой для погрузочного крана, и оглянулся. На палубе стоял человек с автоматом в руках, и человек этот, судя по всему, не был киборгом. Свенссон встал, подняв руки.

– Я сдаюсь.

Киборги недооценивают людей, а люди переоценивают себя. Еще неизвестно, кто из них самоувереннее. Человек с автоматом направился к Свенссону, явно не желая никому отдавать честь захвата пленного. Свенссон покосился на пульт управления погрузочным краном: с корабельной автоматикой он был знаком, когда-то сам ходил на таком сухогрузе. Интересно, знакома ли с ней эта команда, или они впервые в рейсе? Учитывая, что кибернетики, скорее всего, перехватили управление нейтральным кораблем уже в пути, то вряд ли.

– Лечь на пол! Живо! – скомандовал автоматчик.

Свенссон медленно подчинился, как бы невзначай коснувшись при этом пульта управления краном, чего противник не заметил в царившей на палубе полутьме. Опустившись на корточки.

Свенссон исподлобья поглядел на человека с автоматом. Тот не почувствовал возникшей за его спиной стрелы крана – поворотный механизм работал бесшумно. Конечно, была блокирующая автоматика, предупреждавшая столкновения, но Свенссон ее отключил. Получив удар в спину чуть ниже лопаток, моряк растянулся на палубе. Свенссон вскочил, нырнул под стрелу и бросился на противника. Завладев автоматом, он двинул моряка в челюсть, вышибив из него сознание. Затем поспешно огляделся.

Еще один человек, вышедший из рубки, бежал к Свенссону со скоростью, невозможной для обычного человека. Но, как бы быстро он это ни делал, между ним и Свенссоном было пятьдесят метров узкого коридора, идущего между бортом и огромными квадратными люками, ведущими в трюм. И коридор этот превратился в свинцовый ад.

Киборг бежал чертовски быстро, ныряя из стороны в сторону, но продраться через веер автоматных очередей не сумел. Хотя в какой-то момент Свенссон подумал, что ему не хватит обоймы – останавливающее действие пуль было мало, а неукротимое желание киборга добраться до командора и порвать его на конфетти – очень велико.

И все-таки за три метра до Свенссона киборг свалился на палубу, истекая кровью и конвульсивно дергаясь. Командор перевел дыхание, ощущая, как дрожат у него руки и какой тяжестью налились ноги. «Если бы автомат был у этого парня, а не у меня, он мог бы отстрелить мне уши, не выходя из рубки, – подумал Свенссон. – Повезло».

Впрочем, ему повезло еще и в том, что он умел управляться с дешевым оружием, лишенным «умных» прицелов, а также с автоматикой кранов и собственными нервами. Свенссон отшвырнул автомат и разорвал рубашку на груди, потеряв на минуту нордическое самообладание.

– Что, съели? Киборги драные! Имел я вас! Выкуси, силиконовые ублюдки! – И он сделал неприличный жест в сторону рубки, где, впрочем, уже никого не было. – И ты выкуси! – еще один жест в том направлении, где должно было находиться побережье кибергорода. – И ты!!! – в сторону невидимого спутника-шпиона. – Я всех вас сделал!

Свенссон сорвал брезент со спасательного катера. Минуту спустя он уже мчался со скоростью полсотни миль в час в направлении Скьелда. Кислотной зеленью светились в темноте приборы, но Свенссону они были не нужны – как и его далекие предки-мореходы, он умел ориентироваться по звездам.

Глава 6
ВОЙНА

Энжел застыла перед беспомощно мигающим индикаторами сервером.

– Беркут, что тут случилось? Ты отбил атаку?

Юноша отнял руки ото лба – до этого он сидел, закрыв лицо и опершись локтями о стол.

– Я пытался, Энжел… Я сделал все, что мог… Их было двое, и они пробили всю защиту.

Энжел ответила не сразу просто потому, что ей долго не удавалось овладеть собой и придать голосу спокойствие.

– Они получили полный доступ? Им удалось проникнуть в системный каталог?

Беркут помотал головой, стащив с носа очки, стекла которых были пересечены дорожками от капель пота, стекавших по лбу программиста.

– Я вырубил питание. Это был единственный выход.

– Ты уверен? Ты точно не мог поступить иначе?

– Уверен, – вздохнул Беркут. – Они прижали меня к стенке. Сервер был на уровне критической нагрузки. Еще немного – и вся защита полетела бы к чертям. Я… прости, Энжел.

– Сколько времени прошло? – спросила Энжел, наклоняясь над клавиатурой.

– Минуты две.

Энжел начала рассуждать вслух:

– Еще минута, пока сервер загрузится, потом две минуты, пока включатся посты слежения и станция помех. Слишком много. За это время может произойти что угодно. На острове может высадиться целый батальон морпехов, или отряд террористов может заложить бомбы, или… да что угодно! Я уж не говорю про спутники кибернетиков, которые сфотографировали город вдоль и поперек в масштабе один к одному. Они теперь каждую блоху на наших улицах знают лучше нас. И очень скоро они вычислят наш Замок, а тогда – жди группу захвата. Черт побери, модемы бесхвостые! Какой же кибернетический урод атаковал наш сервер?

Беркут стряхнул пот со лба, помассировал переносицу.

– Энжел, мне очень жаль, но я ничего другого не мог сделать. Я старался, правда, но они меня обошли…

– Ладно, ты ни при чем. Это я виновата, – Энжел вздохнула, провела ладонями по волосам и вдруг почувствовала, что готова расплакаться.

Она бросила пост, сорвалась, как девчонка, на встречу с бывшим одноклассником. Как можно было так безответственно поступить! Это она во всем виновата! Вдвоем с Беркутом они легко отбили бы атаку. Она не имела права уходить, тем более после того, как уже была одна попытка взлома! Она расслабилась и все завалила; теперь из-за ее легкомыслия все пойдет прахом, все эти годы работы, все труды ее и Свенссона пропадут зря!

– О-о-ох! – тяжко вздохнула Энжел и приложила ладони к лицу, чтобы как-то унять вспыхнувший на щеках жар.

Беркут почувствовал себя неловко. Из-за него Энжел теперь корит себя, напрасно терзается. Он, сопляк, не удержал сервер, не смог отбить атаку, а она слишком благородная душа, чтобы позволить ему нести за это вину. Он должен ее как-то утешить или отвлечь.

– Энжел, по-моему, один из хакеров находится здесь, на Скьелде. Во всяком случае, один из каналов, которые я отсек в самом начале атаки, был открыт с терминала, находящегося на острове.

– Что? – Энжел резко повернулась, подошла к клавиатуре, часто моргая глазами, чтобы прогнать слезы – ей не хотелось плакать при Беркуте.

– Вот, посмотри лог-файл. Коннект был со Скьелда, это точно.

– Верно. Сейчас узнаю адрес… Хотя, кто бы они ни были, там их сейчас уже нет, и все-таки нужно подстраховаться. Продолжай работать; когда загрузится сервер, проверь все системы. Я вызову Сандерса.

Она взяла видеофон и вышла из бункера.

– Сандерс, слушай. Только что на наш сервер была атака, и мы засекли адрес. Это в городе, недалеко от площади Грига, сейчас скажу точно… Ты можешь выслать туда группу?

Сандерс был невозмутим, как киборг.

– Могу и вышлю. Но я думаю, Энжел, вам лучше всего немедленно покинуть Замок. Если это были кибернетики, вполне возможно, что они определили, где вы находитесь, и попытаются захватить вас. Давайте лучше я вышлю группу к Замку, чтобы прикрыть вас.

– Ерунда, Сандерс. В случае опасности я уйду подземным ходом. Через периметр они не смогут проникнуть, не подняв тревоги, и у меня будет достаточно времени. Вы связались со Свенссоном?

– От него нет никаких сообщений. По нашим сведениям, он пропал около шести часов вечера вблизи пристани.

– Что?!

– Нам удалось выяснить, что в порту побывало подозрительное судно – сухогруз с Южного Самоа, который простоял всего полчаса и ушел, не разгрузившись.

– Его досмотрели на выходе из гавани?

– Нет. Они ушли без предупреждения.

– Боже! – Энжел приложила руку ко рту, не решаясь произнести слова, которые крутились у нее на языке.

– Да, мы должны предполагать самое худшее: что командор Свенссон захвачен разведкой кибернетиков. Если это так, то нам надо ожидать полномасштабного вторжения в ближайшие часы. Позволите дать вам совет?

– Я слушаю, Сандерс, – произнесла Энжел, уже не контролируя свой дрожащий голос.

– Вам лучше будет покинуть Скьелд, когда это начнется. Для командора существовал запасной вариант на этот случай, хотя сам он, насколько я знаю, не собирался им воспользоваться. Но мне кажется, что если бы он был здесь, он бы посоветовал вам использовать этот вариант.

– Спасибо, Сандерс, – прошептала Энжел. – Лучше бы он был здесь…

* * *

Деймон бежал по улице, не вполне уверенный в том, что бежит к порту. Клуб «Драккар», про который упомянула Энжел, находился где-то в южной части города. В два часа ночи улицы были пустынны: половина жителей, в том числе большинство туристов, находилась в ночных клубах и на дискотеках, а остальные мирно спали. Каменные колодцы стен отбрасывали глухие раскаты стучащих по мостовой ботинок. На безлюдной улице не с кем было даже обменяться взглядом, и когда навстречу Деймону выбежал из-за поворота другой человек, со стороны порта, оба остановились.

– Извините, – сказал Деймон, приглядываясь к скрытому тенью лицу высокого незнакомца. – Я ищу клуб «Драккар». Вы не подскажете…

– А какого дьявола ты его ищешь? – здоровяк не отличался вежливостью, по крайней мере, в текущем расположении духа.

– Э… мне сказали, что там я могу найти Ульфа Свенссона. Если вы не знаете дорогу, так и скажите, – добавил немного смелее Деймон.

Здоровенная рука сгребла его за шиворот.

– Не шути со мной, парень, – предупредил здоровяк, подтащив Деймона к ближайшему фонарю, чтобы получше разглядеть. – У меня был тяжелый день, а впереди не менее тяжелая ночь. Свенссон – это я, и если я тебе за каким-то чертом нужен, то – за мной, и не отставай!

С этими словами он устремился вперед, в направлении, противоположном тому, в котором бежал Деймон. Тот стоял ровно две секунды, прежде чем ринуться следом. Клуб «Драккар» оказался немного не там, где он рассчитывал.

* * *

– Одрин, можно у тебя спросить одну вещь? – сказала Айрина, не прерывая бега по взгорбившейся с юга на север улице, по которой они двигались к окраине города.

– Спрашивай. Только быстро.

– Ты училась в секторе Весенних Лугов? Двенадцатая школа имени Саманты Фокс?

– Да. Я из выпуска десятого года.

– Тогда мы с тобой одноклассницы. Ты меня помнишь?

– Ну что за вопрос. Конечно, помню. Я знала состав своей группы еще до отправления с материка. И к тому же, я сама попросила… хотя это неважно.

«Она попросила, чтобы меня включили в ее команду», – подумала Айрина. Ничего удивительного, если бы Айрина была на ее месте, она, скорее всего, поступила бы так же. Даже несмотря на то, что в школе у них были не самые лучшие отношения.

– Сюда! – крикнула Элин.

Она уже присмотрела машину – владелец, неосторожно бросивший свой пикап посреди улицы, утром уже не найдет свое авто. Хотя этим утром ему, наверное, будет совсем не до машины. Гайанки набились внутрь, и Элин, которая вела себя, как коренная островитянка, села за руль.

– Ты знаешь короткую дорогу к аэродрому? – спросила Одрин.

– Тут только одна дорога – вон тот серпантин, – указала Элин на извивающуюся полосу шоссе, ведущую в горы.

– Мы должны доехать так быстро, как только можно.

– Тогда вам придется бежать сзади и подталкивать, – ответила Элин и рассмеялась, обнажив белые зубы.

Машина набрала скорость и помчалась в горы. Когда они поднялись повыше, Айрина оглянулась – огни Скьелда уплывали назад и звали ее остаться. Но она, конечно же, не могла этого сделать. Ее долг – быть со своими сестрами и выполнить задание, в чем бы оно ни заключалось.

* * *

Люди в рабочих комбинезонах и шерстяных шапочках походили на уборщиков, и только автоматы в руках выдавали истинный род деятельности той команды, что охраняла входы и выходы в ресторан «Драккар». Служба безопасности не любила бряцать оружием, тем более сейчас, когда до вторжения оставались считаные минуты. Свенссон, сидя за столом в безлюдном, если не считать охраны и верного Сандерса, обеденном зале своего ресторана, уронил голову на руки.

– Что же делать? – пробормотал он.

– Я уже сказал Энжел и повторю вам, командор: вы должны уехать отсюда, – сказал Сандерс, сняв кожаную кепку и проведя ладонью по частично лысой, частично покрытой светлым пушком волос голове.

– Уехать? Куда?

– Вы же знаете…

– Да. Но как я могу все здесь бросить? – развел руками Свенссон. – Все это: мой дом, мой ресторан, мой остров? Людей… Я не могу бросить людей, Стуре.

– Тебе придется, Ульф, – Сандерс впервые назвал Свенссона по имени, и одно это заставило командора прислушаться к его словам. – Ты должен понять: независимости Скьелда пришел конец. И кто бы ни захватил остров, атланты или евразийцы, они возьмут власть в свои руки, и жестко, поскольку на протяжении веков остров находился на самоуправлении. Они постараются как можно скорее перестроить здесь все на свой лад, изменить и остров, и людей, которые на нем живут. Тебе не будет места здесь. Кибернетики уже пытались сделать тебя своей марионеткой и наверняка попытаются снова. Сумеешь ли ты ускользнуть от них, когда они высадятся на острове? Нет. Гайане, может быть, не станут тебя зомбировать, но и для них ты – помеха на пути установления их господства над островом. Ты слишком заметный человек, чтобы пренебречь тобой. Ты слишком независимый, чтобы вместиться в рамки системы. Так или иначе, но для них есть только два варианта: покорить тебя или уничтожить. Они не станут сотрудничать, Ульф. Ни одни, ни другие.

– Тогда я буду сражаться, – мрачно сказал Свенссон. – Сражаться до конца.

– Один? С горсткой преданных, но плохо вооруженных людей? Это глупо, Ульф. Даже если бы мы вооружили всех жителей Скьелда, даже тогда, находясь между двух огней, они недолго бы продержались. Но мы не имеем права этого делать – если начнется сопротивление, экспедиционные войска будут уничтожать всех подряд, и это будет военное преступление, не только их, но и наше. Да и оружия у нас не хватит, чего уж там говорить…

В наступившей тишине резко прозвучал сигнал видеофона. Свенссон схватил со стола миниатюрный аппарат, глянул на окошечко дисплея.

– Эдмонд? Привет, дружище.

– Привет, Ульф, – заговорил Моррисон. – Извини, что в такое время, но я вижу, ты не спишь… Я хотел тебя предупредить.

– Я слушаю.

– Только что я получил приказ покинуть остров со своим экипажем. И мне стало известно, что все солдаты, находящиеся в отпуске на Скьелде, получили приказ вернуться домой. Мой экраноплан взлетает через двадцать минут. Я боюсь, что Скьелд скоро станет мишенью для нашей армии, то есть… для кибергорода. И я думаю, что тебе лично угрожает опасность. Надеюсь, у тебя есть возможность скрыться отсюда?

– Трусливо сбежать? Да, есть, хоть и не уверен, что хочу ею воспользоваться, – усмехнулся Свенссон. – Но все равно, спасибо за предупреждение.

– Надеюсь, теперь ты не считаешь меня шпионом кибернетиков? – хмыкнул Моррисон. – Постарайся оставаться самим собой и держись подальше от киборгов – у них на тебя большой зуб.

– А у меня на них аллергия. Спасибо, Эд. Счастливо тебе взлететь и мягкой посадки. Прости за не самый любезный прием, который я тебе оказал. Так вышло. Простишь?

– Конечно, Ульф. Удачи.

Свенссон выключил видеофон. Где-то вдалеке тихонько звякнул лифт, и раздались торопливые шаги человека, который бежал от служебного входа через кухню в обеденный зал, все еще остававшийся офисом правителя острова.

– Свенссон! Ты паразит, вирус компьютерный, дискета жеваная, модем бесхвостый! Как ты посмел исчезнуть? Я чуть со страху не умерла, как узнала, что тебя киборги умыкнули! – Роза бросилась на вставшего ей навстречу Свенссона, как дикая кошка на курицу, но вместо когтей и зубов в ход пошли нежные объятия и поцелуи. – Как ты мог, ну как ты мог так глупо попасться? – спросила Энжел, закинув тонкие руки на могучие плечи викинга и глядя в его голубые глаза своими зелеными кошачьими глазами.

– Прости, Энжел, я дурак, был им и остался. Я только в одном умный – что тебя полюбил.

– Вот это в точку, – заявила Энжел, отстраняясь. – Ну-ка, стой смирно!

– Что?..

Энжел вытащила из прицепленного к поясу футляра какую-то коробочку и начала делать ею магические пассы вокруг торса и головы командора. Дважды обошла его со всех сторон, наконец удовлетворенно хмыкнула и спрятала прибор.

– Ну и что ты искала? – неприязненно покосился Свенссон. – Думаешь, на меня «жучков» могли навесить? Я же одежду поменял.

– И «жучков», и что-нибудь похуже… Импланты, например.

– Ты что, не доверяешь мне? – вспыхнул Свенссон. – Я же сказал, что я – это я! Какие еще нужны доказательства?

Энжел схватила его горячую крепкую ладонь в свои маленькие ладошки.

– Я очень боюсь потерять тебя, Ульф. Но сильнее всего я боюсь потерять тебя так, как это могло случиться на этом чертовом корабле. Если тебя просто убьют, то… Но если они сделают из тебя киборга…

Не договорив, она уткнулась лицом в широкую грудь командора, и тот осторожно обнял ее хрупкие плечи.

Сандерс решился нарушить тишину, прерываемую лишь всхлипами расчувствовавшейся девушки.

– Энжел, мы с командором обсуждали возможные варианты действий. Я считаю, что лучшим решением для вас двоих было бы уехать отсюда и забрать с собой только самых надежных людей.

– Да, так мне советует Стуре, – подтвердил Свенссон. – И даже старина Моррисон. А что скажешь ты, Энжел?

– Они вырубили наш сервер, – сказала Энжел. – Из-за этого отключилась станция помех, и спутник, скорее всего, прощупал нашу территорию, причем не только увеличительными стеклами, но и рентгеновской аппаратурой. Я думаю, они знают, где находится Замок. Я думаю также, что они достанут нас на Скьелде, где бы мы ни спрятались. Остров маленький, а мы большие. И, конечно, я не собираюсь ни умирать, ни попадаться им в руки. Ульф, нам придется уехать.

– Я должен остаться…

– Прекрати! Ты никому ничего не должен! Да, этот город выбрал тебя своим покровителем, но они не вверяли тебе свои жизни, не присягали на верность, не клялись на Священной Книге! Ты – не вождь народа и не былинный герой. Ты – всего лишь человек, и не надо воображать себя черт знает кем! И потом, я без тебя не уеду.

– Командор, чем дольше мы говорим, тем ближе подходят кибернетики. Я боюсь, что скоро они возьмут нас в кольцо, из которого ни одна живая душа не выскочит.

– Хорошо, Стуре, – кивнул Свенссон. – Готовь нашу резиновую уточку. Видно, это должно было случиться.

– Кстати, командор, тут один парень ждет, который пришел вместе с вами.

– А, этот тип, который зачем-то искал меня. Тащите его сюда. Кстати, Энжел, он сказал, что это ты его надоумила прийти в «Драккар».

– Наверное, это Деймон. Я с ним беседовала сегодня. Это тот парень, что помог мне смыться из кибергорода, помнишь, я тебе рассказывала?

– Тот самый? Тогда я должен называть его братом, ведь если бы не он, я бы не встретил тебя.

Свенссон повернулся к вошедшему Деймону с немного корявой, но широкой улыбкой:

– Дай я тебя обниму, брат мой!

И оробевший Деймон задохнулся в объятиях командора.

– Очень приятно, – пробормотал он, отдышавшись. – Вижу, пока я ждал в приемной, ваше отношение ко мне потеплело, как после стакана грога! Осмелюсь…

– Не стоит. Твоя храбрость мне известна. Ведь это ты спас Энжел из лап кибердемонов. Так что для меня ты самый дорогой гость. Жаль только, что предложить свое гостеприимство я могу всего на несколько минут… Чертовски неудачно набросились эти проклятые вояки!

– Вы хотите сказать, что начинается война? – спросил Деймон.

– Да, – кивнула Энжел. – Кибернетики собираются напасть на Скьелд. Деймон, ваши люди улетают на экраноплане капитана Моррисона. Ты еще успеешь в порт до того, как все начнется.

– А вы?

Свенссон и Энжел переглянулись.

– Мы уходим со Скьелда. Есть… одно независимое поселение, где нас примут.

Деймон нервно облизнул губы.

– Возьмите меня с собой! Я не хочу возвращаться! Пожалуйста, возьмите меня…

Свенссон задумчиво почесал курчавую бородку.

– Я не могу отказать своему брату. А что думаешь ты, Энжел?

– Возьмем его, Ульф. Я уже проверяла его, он чист, как родниковая вода, и на шпиона похож не больше, чем ты – на офисного клерка. Прости, Дэм, что я тебя проверяла, но мы вынуждены подозревать всех. Я только что проверяла даже его, – Энжел похлопала по плечу командора.

– Решено, – сказал Свенссон. – Можешь отправиться с нами. И давайте действовать, пока не поздно. Идем, Стуре. Энжел, ты берешь еще кого-нибудь?

– Нет. Беркут решил остаться, он сказал, что попробует играть роль двойного агента: поступит на службу к кибернетикам и будет снабжать меня информацией. Надеюсь, у него хватит ума не засветиться.

Энжел, Свенссон и Деймон уже почти вышли из зала, но их остановил голос Сандерса.

– Командор, – сказал он. – Вам придется уйти без меня.

– Как без тебя? – не понял Свенссон.

– Кому-то ведь надо будет прикрыть вас? – сказал Сандерс. – Мы с несколькими ребятами сделаем это. Иначе, если кибернетики не встретят сопротивления, они поймут, что все сбежали, и начнут настоящую морскую охоту. А пока они будут думать, что вы остались на Скьелде, они не станут так тщательно прочесывать прибрежные воды, и у вас появится больше шансов уйти.

– Ульф, это так, – сказала Энжел. – Это может нам помочь. Спасибо, Стуре!

Свенссон пожал руку своего верного помощника.

– Только постарайся не рисковать, друг. Постреляйте немного в воздух и сдайтесь солдатам. А я найду способ тебя освободить. Обещаю!

– Увидимся, Ульф! – Тот махнул рукой, и трое людей покинули «Драккар», чтобы взойти на борт корабля, куда более современного, чем деревянные ладьи викингов.

* * *

Искусственный рассвет наступил в три часа ночи и незаметно превратил ночь в день еще до того, как встало неулыбчивое осеннее солнце.

Самосадов проверил видеофон, в памяти которого был записан звонок от Деймона, поступивший в то время, когда аппарат был отключен. Дэм предупреждал, что со Скьелда надо уезжать, что в порту ждет экраноплан, а он сам воспользуется каким-то другим путем. Непонятной была последняя фраза: «Не поминай лихом, друг!», как будто Деймон прощался навсегда.

Миха задумчиво потер лицо, раскрасневшееся от алкоголя. Экраноплан, должно быть, уже улетел. Искусственное зарево осветительных ракет заливало безлюдные улицы города. Половина жителей сидела по ночным клубам, вторая просто спала. И мало кто мог понять причину вспыхнувшей внезапно иллюминации. Миха отыскал дом, у которого была пожарная лестница, быстро вскарабкался на крышу, чуть не сорвавшись в последнем пролете и ободрав локоть.

Акватория порта лежала, как на ладони, и шесть эсминцев киберфлота, перегородивших гавань, представляли собой грозное зрелище. Опытный слух улавливал приглушенное стрекотание – десантные геликоптеры уже подошли к острову с южной стороны и высаживали морскую пехоту на окраинах возле доков. В светлеющем предрассветном небе скользнуло над головой звено сверхзвуковых перехватчиков. Без единого выстрела, тихо и как-то даже неторопливо кибернетики брали территорию под свой контроль. Так, чтобы утром жители, выйдя на работу, и не заметили сразу, что живут в другом государстве.

Сиреневые вспышки расцвели на северо-востоке, и долетел издалека громовой перекат взрывов ракет. Звено «Альфа-джетов» перестало существовать, и тут же две других группы вынырнули из-за облаков и ушли в ту сторону, откуда была произведена атака. С эсминцев сорвались, нетерпеливо шипя, несколько зенитных ракет и, распушив хвосты, стайкой птиц взмыли вверх. Даже десантники задвигались быстрее, их черные фигурки горохом рассыпались по предместьям, а с подошедшего к причалу ВП-транспорта начал выгружаться танковый батальон. Из чрева корабля выскальзывали один за одним и расползались по притихшим улицам приземистые ховертанки, ощетинившиеся антеннами плазменной защиты.

– Началось! – зло пробормотал Миха и заторопился обратно к лестнице.

Нужно было уносить ноги из города, пока гайане не схлестнулись всерьез с кибердесантом. Тогда улицы станут адом, а дома – могилами для своих обитателей. Киберы – перестраховщики, Самосадов это знал, они сровняют с землей целый квартал, если им только почудится присутствие противника, а гайане просто фанатики, которые убивают всех, кто похож на киборга. Нормальному человеку надо быть за линией огня, иначе жизнь его не будет стоить того серебра, что пошло на изготовление персонального микрочипа.

* * *

Пикап промчался по горной дороге так, что у Айрины ком подкатил к горлу. Либо Элин была прекрасным водителем, хорошо знакомым с местным транспортом и дорогами, либо ей было просто наплевать на жизни подруг и свою собственную. Они выскочили на взлетное поле и развернулись так, что колеса завизжали, сжигая резину, а девушки в салоне, утрамбованные центробежной силой, почувствовали чужие локти в своих печенках.

– Кария с передатчиком – на крышу! Сюань – охрана у входа в диспетчерскую, Лейла – на вышку! Остальные – за мной! – командовала Одрин.

Веером они разбежались по аэродрому, согреваясь на бегу – ночка была зябкая. Айрина услышала чуть впереди тихие звуки, похожие на шипение пузырящейся газировки – так стреляло бесшумное оружие. Ей стало немного не по себе – и оттого, что Сюань так быстро и уверенно расправилась с охраной, которая вообще-то не заслуживала смерти – они же нейтралы! – и оттого, что ей самой, возможно, придется сейчас стрелять. Она быстро проверила обойму и систему прицеливания. В зеленоватом ультравизионном поле прицела бежали светящиеся контуры, и Айрина включила режим захвата цели с подтверждением – не самый эффективный, зато есть гарантия, что не подстрелишь кого-нибудь из своих. Но стрелять ей не пришлось. В диспетчерской никого не оказалось – ночных рейсов не было. Дежурный диспетчер с заспанными глазами, выбравшийся из комнаты отдыха, молча поднял руки под прицелом автомата. Его и еще пару охранников, которых не успела застрелить Сюань, затолкали в эту самую комнату, и Мила встала на страже. Одрин включила посадочные огни, и по полю аэродрома побежали светящиеся полосы. «Красиво!» – подумала Айрина.

– Кария, связь с центром! Передай, что гнездо к приему птенцов готово! – скомандовала Одрин по мобильной связи.

– Гнездо? – улыбнулась Айрина.

– Это кодовая фраза, – пояснила Одрин. – Смотри на север. Мы все сделали четко, теперь через пару минут должны появиться наши.

И они появились – несколько темнеющих на иссиня-черном фоне неба силуэтов. «Стручки», как называли гайане десантные флайеры, шли с севера над плато, едва не касаясь брюхом земли. Шли ровным уверенным строем, несмотря на то, что в черной высоте уже шел бой между перехватчиками, вспыхивали разрывы ракет и струились светящиеся потоки плазмы. К «стручкам» прорвался только один «альфа-джет», да и тот не перехватчик с ракетами, а истребитель в варианте штурмовика с подвесной турелью. Один из флайеров расцвел огненным цветком и осел облаком огня и дыма на землю. Но остальные прошли над аэродромом и, круто развернувшись, ушли над морем в сторону. В дело вступили профессионалы.

– Они идут! – прошептала восхищенно Айрина, и в молчании подруг уловила такое же восхищение.

Живая стена прокатилась по аэродрому, обогнув диспетчерский центр с двух сторон. Движения фигур были размазанными, нечеткими – они неслись огромными прыжками, используя реактивные ранцы. Сейчас они доберутся до края плато и огненным дождем обрушатся на город и занявшие его войска кибернетиков. Айрине вдруг стало не по себе. Неужели Скьелд обречен? Неужели нет другого выхода, кроме как превратить его в поле боя, смертельной схватки, которая сметет с лица земли дома и улицы древнего города?

Над южным краем плато неожиданно появились приземистые контуры ховертанков. И сразу же засверкали вспышки выстрелов, параллельными прямыми расчертили воздух трассы очередей. Мимо диспетчерской свистнули ракеты, выпущенные с гайанских штурмовых флайеров и, сделав свечу над целью, ударили по танкам. Несколько ракет фейерверком осветили край равнины, сбитые плазменной защитой, но другие поразили цель. Заполыхали костры подбитых танков.

Где-то тяжело ухали раскаты крупнокалиберной артиллерии и протяжно завывали, уходя с направляющих, реактивные снаряды. Трещали статические разряды на обмотках электромагнитных орудий. Десантники, которые попытались спуститься с плато с помощью ранцев, были расстреляны прямо в воздухе, остальные залегли на краю равнины. С севера торопливо накатывали медлительные артиллерийские самоходки, готовые накрыть город огненным куполом.

– Ну все, девчонки, можно уходить, – вздохнула Одрин.

– Как это, командир? Мы что, не будем участвовать в бою? – спросила Сюань, которая поднялась в диспетчерскую.

– Нет, мы свое дело сделали. Помогли, пусть и немного, нашему десанту, навели их по световым дорожкам и сигналу радиомаяка. Остальное – не наше дело.

– Но там идет бой! – запротестовала Сюань. – Наше место рядом с нашими братьями!

– Я повторяю, это не наше дело! Они справятся и без нашей помощи, а если нет, то мы ничего не сможем сделать. Если ты считаешь, что сможешь хотя бы заметить боевого киборга раньше, чем он тебя пристрелит, взорвет и сожжет плазмой, то ты ошибаешься! Поэтому мы с Элин остаемся для поддержки радиоканала с центром, а остальные уходят. Это приказ! – жестко закончила Одрин.

– Путь отхода?

– Вертолет на третьей полосе – ты ведь умеешь управлять вертолетом, Сюань? По восьмой частоте запросишь координаты авиаматки, когда уйдете на сто миль к северо-западу. Все, пошли. Вы хорошо поработали, девчонки, и ваша задача – вернуться домой за наградами.

Айрина вышла последней, обернувшись на командира. Высокая и элегантная в своем крокодиловом пальто с обмотанным вокруг шеи шарфом, Одрин махнула рукой на прощанье.

Небо еще было темным, но на востоке уже появилась светлая полоса, хотя над Скьелдом мерцала иллюминация ночного боя, куда более яркая, чем робкий рассвет северных широт. Пятеро гайанок набились в небольшой вертолет, стоявший на краю аэродрома. Лейлу, которая была на вышке, пришлось ждать, и Сюань тем временем приволокла какой-то ящик, довольно тяжелый, судя по тому, с каким трудом она втащила его на борт.

«Идем домой, – подумала Айрина. – Работа сделана, и сделана хорошо – так сказала Одрин? Все-таки она отличный командир. Только бы ей удалось выбраться невредимой».

– Все на местах? – оглянулась Лейла, забравшись в коптер. – Можно лететь.

Вертолет плавно снялся с места и рванул вверх. Над зданием аэропорта прошли на минимальной высоте – Айрине показалось, что заденут, и она инстинктивно напряглась. Эта проклятая Сюань не может без фокусов!

Стрекотание винта постепенно убаюкивало, и Айрина открыла глаза, только когда окончательно рассвело. Скьелд к этому времени остался позади. Айрина расслабленно поглядела по сторонам и вдруг услышала голос Сюань:

– Снижаемся.

– Почему? – спросила Кария.

– Я вижу подводную лодку. Это, наверное, кибернетики. Будем атаковать.

– Чем?

– Вакуумными бомбами. Вон ящик стоит. «Когда она только успела их раздобыть?» – удивилась Айрина. Сюань обернулась к ней.

– Кидать будешь ты. Целься в рубку.

– Почему я? – возмутилась Айрина. – Я вообще не понимаю, зачем нам кого-то атаковать? У нас четкий приказ – вернуться на авианосец, который где-то поблизости. Мы же не на боевом задании!

– Ты сделаешь, как я сказала! – прошипела Сюань. – Вылезай на подножку и кидай бомбы!

– Да пошла ты! – разозлилась Айрина. – Сумасшедшая дура! Сама и кидай, если так приспичило!

В лицо ей уставился зрачок автомата.

– Я здесь командую! Делай, что я сказала, считаю до трех! – лицо Сюань, которая удерживала штурвал одной рукой, страшно исказилось, и Айрина испугалась. Ее рука потянулась к автомату, но Сюань мерзко усмехнулась: – Кто-то еще умеет управлять вертолетом, кроме меня? Тогда делай, что я сказала!

Остальные девушки молчали, нерешительно переглядываясь. Айрина открыла дверцу вертолета и выползла на подножку, преодолевая сопротивление хлещущего в лицо ветра. Подводная лодка виднелась внизу черной чертой с утолщением посередине и быстро приближалась – Сюань снижалась, ложась на курс, которым следовала лодка.

– Вот, возьми, – Лейла, сидевшая рядом с Айриной, передала ей тяжелый металлический цилиндр. – Это обычная граната. Нажимаешь здесь и бросаешь. Все просто.

– Она же сумасшедшая! – прошептала Айрина, но, поймав косой взгляд Сюань, замолчала.

Первый бросок оказался неудачным – мимо цели. Взрыв вспучил водную гладь внизу, лодка начала менять курс, и Сюань пошла на вираж, отчего Айрина едва не сорвалась. Она вцепилась обеими руками в ненадежную скользкую ручку двери и почувствовала, как сильно колотится сердце. Правда, рядом была Лейла, которая держала ее за куртку, но вряд ли это поможет, если Сюань заложит вираж чуточку покруче. Внезапно в голове у Айрины пронеслась мысль: «Она хочет убить меня!» Айрина почувствовала, как дрожат колени. Она не могла представить, что когда-нибудь ей будет внушать страх одна из ее сестер.

– Кидай еще! – заорала Сюань. – Если будешь мазать, я буду считать тебя предателем!

«Ведь она застрелит меня! – подумала в ужасе Айрина. – Застрелит, если я не попаду. А если попаду… сбросит с вертолета на вираже. Что же делать?»

Вторая граната едва не выпала прямо в кабину. Айрина закусила губу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы отчаяния, и бросила гранату. Опять мимо. Развернувшись, вертолет начал снижаться, теперь поверхность воды была метрах в десяти, не больше. Лодка оказалась прямо по курсу, и Сюань шла на нее.

– Промахнешься – пристрелю! – коротко бросила она.

Айрину трясло, она чувствовала себя совершенно беспомощной, а пальцы, сжимавшие бомбу, онемели. Она заметила, что на палубе лодки появился человек, который стоял, расставив ноги и подняв руки к плечу, и спокойно смотрел на приближающийся вертолет. Айрина ничего не понимала до тех пор, пока вертолет не начал разворачиваться. Сюань с яростным криком рванула штурвал, винтокрылая машина порхнула в сторону так, что Айрина выронила бомбу и сорвалась с подножки.

Последнее, что она услышала – это грохот взрыва, сквозь который, ей показалось, прорезался отчаянный визг безумной Сюань. Потом Айрина потеряла сознание.

Глава 7
ДВОЕ

На главную площадь Скьелда рухнули столпы жаркого, как дыхание сатаны, пламени. Треснул и раскололся памятник великому мореплавателю; люди, выбежавшие из домов, с воем закрывали головы руками и падали на землю. Заставляя стены домов вибрировать от грохота, прямо на площадь опускались десантные самолеты вертикального взлета. Кибердесантники разошлись кольцом и начали «действия по снижению биологической активности в зоне высадки». Попросту говоря, убивали всех, кто хотя бы отдаленно походил на врага.

А на плато над городом уже пылали огни подбитой техники и мелькали фигуры гайанского спецназа. Биороботы класса «А» помчались навстречу киборгам, и спасения в горящем городе не было. Волны жесткого излучения уничтожали неэкранированные мозги, токсичные облака разъедали лишенную защитных покровов кожу, а нервно-паралитический газ заставлял несчастных разрывать себе горло и биться в конвульсиях, пока не сломается позвоночник.

Нейтральная зона перестала быть нейтральной. Вслед за десантниками в бой ринулась авиация, затем под прикрытием установок залпового огня в атаку пошли танки, выжигая целые кварталы «горячими» боеприпасами. Руины города стали плацдармом для очередного сражения двух армий, очередной бессмысленной и беспощадной схватки. Небольшая группа вооруженных горожан пыталась противостоять штурмовым отрядам, но была уничтожена.

В тот момент, когда в городе уже вовсю шел бой, из порта Скьелда под прикрытием предрассветных сумерек вышла небольшая подводная лодка. Ульф Свенссон спешил укрыться в подводном городе, где могли найти приют беглецы всех мастей, не желавшие ни жестких рамок тотального мира, ни ужасов тотальной войны.

* * *

В первый миг, когда они с Рози встретились в ресторанчике, в Деймоне вспыхнула дремавшая юношеская любовь к бывшей однокурснице. Теперь она постепенно угасала – одного взгляда на Энжел и Свенссона было достаточно, чтобы судить о взаимной крепости их чувств. Деймон рассуждал логически: если тогда он не полюбился Энжел, то сейчас в конкуренции со Свенссоном у него нет ни единого шанса.

– А почему мы не полетели на флайере? – спросил Деймон у Рози, когда они вошли в навигаторскую рубку подводной лодки.

– Во-первых, евразийцы захватили аэродром. Для этого они выслали диверсионную группу. Во-вторых, место назначения все равно находится под водой.

– Морская база? Она расположена на дне моря? Или она обладает переменной плавучестью и может всплывать на поверхность?

– Увидишь.

Деймон пристроился на одно из свободных сидений в рубке. Сквозь огромные обзорные экраны, занимавшие почти всю площадь передней стены, он увидел, как на фоне светлеющих облаков, похожих на подсвеченную с противоположной стороны простыню, мелькают флайеры, распускаются огненные бутоны взрывов, опадают дымными струями уничтоженные машины. Над городом и морем шел бой.

– Надо сматываться отсюда, – заметил Свенссон. – Скоро здесь станет жарче, чем на адской сковородке.

– Все системы в норме, капитан, – сказал один из помощников.

– Тогда полный вперед. Самый полный, чтоб полнее было некуда!

Лодка двинулась, стремительно набирая скорость. Ее сигарообразный силуэт заскользил среди волн. Обшивка цвета акульей кожи сливалась с водой, но тепловые датчики одной из пролетавших в небе над островом ракет зафиксировали выброс энергии от двигателей, и за кормой лодки раздался взрыв.

– Рули в порядке, двигатели тоже, – доложил помощник.

– Уходим отсюда к чертям собачьим! – выругался Свенссон. – Эти психи готовы разнести в клочья все живое. Срочное погружение!

– У нас пробоина в «щеке». Пока не затянется пластометаллом, мы не сможем погрузиться.

– Тысяча чертей! Тогда поставить дымовую завесу, и полный ход на северо-запад. На обшивке антирадарное покрытие, а визуально нас не должны заметить. Как только пробоина затянется, погружаемся.

Они успели выйти в открытое море, когда их настиг геликоптер гайан. Точнее, это была машина, захваченная на аэродроме острова. На ее борту красовалась эмблема Скьелда – открытая ладонь. Вертолет лег на курс лодки, и вскоре рядом с корпусом раздался взрыв бомбы.

– Мы готовы погружаться, капитан. Но мы не сможем маневрировать, а прямого попадания нам не выдержать…

– Тогда кто-то должен подняться наверх и снять эту птичку! – рявкнул Свенссон.

Деймон, уже давно чувствовавший себя обязанным как-то отблагодарить этих людей, давших ему возможность бежать вместе с ними, вскочил с места.

– Можно я пойду?

– Иди, – без колебаний ответил Свенссон. – Дайте ему кто-нибудь «Осу». Только поторопись на обратном пути. Как только снимешь их, я начну погружение.

Деймон кинул взгляд на Рози. Та кивнула ему, будто подсказывая: «Ты поступаешь правильно». Он схватил небольшой цилиндрический контейнер, который сунул ему помощник Свенссона, и кинулся к входному люку. Сделав несколько шагов по скользкому покрытию палубы, Деймон встал покрепче и забросил на плечо раздвинутую трубу ПЗРК «Оса». Как военный техник, он умел стрелять из любого переносного оружия.

Геликоптер как раз закладывал вираж над лодкой, нацеливаясь сбросить бомбу на носовую часть субмарины. Деймон нажал спуск, и ракета, пыхнув в лицо горячим воздухом, рванулась навстречу вертолету. Пилот гайан попытался отвернуть, но не сумел избежать поражения. Взрыв разорвал машину на части, и пылающие обломки, зависнув на секунду в воздухе, рухнули в воду, оставив в небе лишь быстро исчезающий дымный след. Возможно, Деймону показалось, но за мгновение до взрыва кто-то выскочил или выпал из вертолета.

Уши заложило от выстрела, и Деймон потряс головой. Несколько секунд он стоял, глядя на то, как с шипением и бульканьем останки вертолета уходят на дно, потом повернулся к люку. Его стало трясти, как это часто бывает, когда проходит нервное напряжение. Ноги сделались дрожащими, как у новорожденного теленка, один неосторожный шаг, и вот он поскользнулся и упал на покатую палубу субмарины, лишенную поручней. Какое-то мгновение, распластавшись на гладкой обшивке, он лишь медленно сползал вниз. Потом попытался приподняться и тут же соскользнул за борт.

Окунувшись с головой, Деймон бешено заработал руками, выгребая на поверхность. В свое падение он не сразу поверил: ведь только что стоял на палубе! Но теперь он барахтался в холодной воде, глядя вслед стремительно удаляющейся субмарине. Ее корпус начал быстро уменьшаться в размерах, и Деймон догадался, что лодка уходит под воду. Не дожидаясь его.

«Они не могут меня бросить!» – подумал Деймон, но гул звена штурмовиков, промчавшихся над головой, опроверг его мысль. Если выбирать между жизнью одного человека и всего экипажа, они будут вынуждены его оставить.

Оказавшись в одиночестве посреди моря, Деймон не запаниковал. Он сообразил, что стоит поискать плавучие обломки геликоптера, и поплыл к масляному пятну, оставшемуся на месте падения. Но единственное, что он там обнаружил, была девушка, цеплявшаяся за какой-то мешок. Находиться бок о бок с врагом Деймону не слишком улыбалось, но делать было нечего. Из последних сил, чувствуя, как деревенеют мускулы, непривычные к плаванию, он погреб к девушке.

Мешок, за который она держалась, оказался надувным плотом – ничего более удачного нельзя было представить. Разворачивая его, Деймон поддерживал одной рукой девушку – она была в полуобморочном состоянии. Едва взглянув ей в лицо, он сразу узнал, несмотря на то что лоб и щеки были покрыты копотью, а мокрые волосы беспорядочно спутаны, – это была та самая гайанка, с которой он вчера беседовал в кафе «Орлиное гнездо». Теперь-то уж и речи не могло быть, чтобы занять плот в одиночку.

Деймон перевалился через надувной борт и втащил следом девушку. Очень вовремя – судорога свела ему икру в тот момент, когда он почти выбрался из воды.

* * *

Айрина скрутила волосы в жгут и выжала, как тряпку. Их слегка подпалило в момент взрыва, но в целом она пережила катастрофу почти без последствий. Обожжена кожа на правой руке, острым обломком задето бедро, голова гудит после взрыва, но ничего страшного не случилось. Гораздо страннее то, что ее спаситель и незваный товарищ по бедствию оказался кибернетиком. Причем на типичного киборга, каких показывают по стереовизору, он не был похож, да и по вчерашней беседе он смахивал на нормального человека.

– Так это ты сбил вертолет? – спросила она.

Он кивнул.

– А потом упал в воду? А твои товарищи уплыли без тебя? – она пренебрежительно фыркнула. – Гайане друг друга не бросают.

Деймон только хмыкнул в ответ. Он не был в восторге от того, что спас эту самонадеянную девчонку. Сейчас она понимает, что обязана ему жизнью, да и места на плоту вполне хватит на двоих. Но что будет потом? Доживет ли он до завтрашнего утра?

«Не стоило признаваться, что я кибернетик, – подумал Деймон. – Тут я сплоховал. Можно было сказать, что лодка принадлежит нейтральному капитану. А теперь она уже не поверит мне, ведь раскрылся мой вчерашний обман».

– Надо поставить радиомаяк, – сказала Айрина. – В комплекте он должен быть.

– А на какую волну? – усмехнулся Деймон. – На твою или мою?

На всякий случай он подобрался. Но Айрина пожала плечами.

– Там только одна волна. Это же не радиостанция. Хочешь, сам убедись.

Они достали маяк и включили его.

– Интересно, кто первый прилетит? – как бы разговаривая сам с собой, спросил Деймон.

Айрина промолчала. Скьелд находился не так уж далеко, и они слышали звуки канонады. Но плыть на Скьелд ни один, ни другая не решались – неизвестно, на чьей территории они окажутся, и не пристрелят ли их в пылу схватки. А радиомаяк тешил иллюзией, что к ним на выручку прилетят спасатели, а не военные.

Над круглой надувной подушкой плота можно было натянуть тент, защищавший от брызг и превращавший плот в поплавок. Но согреться посреди холодного северного моря было нечем. Деймон первый избавился от мокрой одежды, растер ладонями кожу и начал разминать пальцами окаменевшие мышцы ног, стиснув зубы, чтобы не показывать, что ему больно. Айрина с некоторым колебанием последовала его примеру и скинула свой промокший комбинезон.

Деймон искоса поглядывал на девушку. Ее тело он был готов признать идеальным, а избежать прикосновений в тесном пространстве было невозможно: начавшаяся болтанка ежеминутно бросала их друг на друга. Девушка не знала, как вести себя, отводила взгляд, а Деймон видел ее смущение и вовсю этим забавлялся; правда, он и сам не знал, что предпринять в подобной ситуации. Он подумал, что для них было бы вполне естественным объединить тепло своих тел, но гайанка наверняка убьет его скорее, чем допустит, чтобы он ее обнял.

Они болтались на плоту до сумерек, и хотя после бессонной ночи очень хотелось спать, ни один из них не заснул. Шторм, холод и обоюдоострые взгляды препятствовали этому. Деймон чувствовал себя на редкость погано – холод скреб его ледяными когтями снаружи, голод грыз изнутри, а качка наводила дурноту. Айрине приходилось немногим лучше, но ее генетически спроектированный организм был приспособлен переносить тяготы.

Под вечер, когда море успокоилось, сломленный усталостью Деймон задремал. В полусне-полудреме ему привиделось, что волны прибивают плот к берегу необитаемого острова. Они с Айриной обживают остров, построив каждый по шалашу на разных его концах. Ловят рыбу в море. Айрина ничего не может поймать, и он делится с ней уловом. Они жарят рыбу на костре из плавника и поют на два голоса довоенные шлягеры. А ночью она приходит в его шалаш, и от жара ее тела становится жарко в душе. Неистово сплетаются они друг с другом на подстилке из сухой травы, и весь этот огромный и безжалостный мир вокруг них перестает существовать…

Открыв глаза, Деймон обрадовался тому, что еще жив, но, едва двинувшись, обнаружил, что связан поясом от комбинезона. Он беззвучно засмеялся над своими недавними грезами – смехом, переходящим в рыдание. Размечтался, видите ли! Робинзон и Пятница! Шиш тебе, дурачок, проклятая баба далека от всяких романтических бредней. Она тебя повязала и правильно сделала. Теперь сдаст пленника своим и получит хлебушек с маслом, а Деймона аннигилируют.

– У нас не убивают пленных, – будто читая его мысли, заметила Айрина. – Тем более мужчин. Просто выскребут из тебя всю эту железную дрянь и сделают нормальным человеком. Спорим, тебе даже понравится жить у нас.

– Что значит – «выскребут железную дрянь»? Что ты имеешь в виду?

– Эти электронные штучки, которые делают людей роботами. Все эти компьютерные чипы, нанокристаллические микросхемы, электромагнитные датчики, которые сращивают ваши мозги с компьютерами, лишают вас нормальных поведенческих реакций, заставляя действовать и думать так, как угодно суперкомпьютеру, который вами управляет! – произнесла с большим накалом Айрина. Было видно, что реплика хорошо ею заучена – должно быть, то же самое не раз повторяли наставники на пропагандистских занятиях.

– Смешно, ей-богу, – отозвался Деймон. – Ты думаешь, наверное, что каждый кибернетик – это киборг. Да ничего подобного! Только ученые и солдаты подходят под твое описание – у них действительно в мозгах каша из живых тканей и кристаллоорганики. Но вставлять каждому из миллиарда жителей в черепную коробку дорогостоящую детальку, чтобы контролировать его мысли и поступки – это слишком шикарно. Вот у меня, например, всего один имплант, как и у большинства остальных.

– Но один-то есть! – торжествующе произнесла Айрина. – В вашей стране нет ни одного человека без имплантов! Этого ты не будешь отрицать?

– Но это же идентификатор, электронный паспорт, – возразил Деймон. – Он нужен только для того, чтобы хранить мои персональные данные. Он вживлен под кожу и с центральной нервной системой не соприкасается.

– Но все равно это противоестественно – втыкать в человека железку. У вас спрашивают людей, нужны ли им эти импланты?

– А кто откажется? – устало пожал плечами Деймон. – Если ты не имеешь паспорта, то не считаешься гражданином. Никаких прав и привилегий, жизнь в резервации…

– Вот! Ваше общество угнетает свободу граждан. Это же очевидно. Общество, построенное на жестких рамках и ограничениях, общество тотального контроля не может быть свободным.

Деймон опять пожал плечами. Ничего другого ему не оставалось, да и это делать, лежа на боку, было неудобно. Он кое-как принял сидячее положение.

– Зря ты меня связала. Я все равно не напал бы на тебя. Я не солдат, а всего лишь техник. А насчет нашего государства – я вовсе не собираюсь его защищать. Мне лично не нравится в нем жить, я собирался бежать на нейтральную территорию, да не вышло.

– Ну вот! – обрадовалась Айрина. – Если ты попадешь к нам, я обещаю попросить, чтобы тебя устроили получше. Ты заживешь, как нормальный человек.

– Что-то я сомневаюсь, – покачал головой Деймон. – Тотальному государству может противостоять только такой же тотальный режим, способный мобилизовать свое население на крупномасштабную войну. Думаешь, наша пропаганда не поносит вашу Республику на чем свет стоит? Вот расскажи, например, как у вас учитывают граждан. Если нет электронных паспортов, то что же вы используете?

– Биометрику. Проверка личности осуществляется по биометрическим данным. Проба крови, анализ ДНК…

– У вас контролируют перемещение людей по стране? – спросил Деймон. – Проверяют личность?

– Когда пересекаешь границы зон, надо пройти через контрольный пункт, – призналась Айрина. – Если у тебя нет веских оснований покинуть зону, где ты живешь, тебя не выпустят. Но это потому, что война идет. Необходимо бороться со шпионами, нельзя также допускать паники среди населения и массовых перемещений.

– Война – только повод закрутить гайки, – возразил Деймон. – Никто не отменит новые порядки, когда она закончится. Расскажи, будь добра, как у вас обстоит дело с выбором профессии.

– Профессию подбирают, исходя из результатов тестов на физическое и интеллектуальное развитие. Управление производственными силами – одна из основных задач государства.

– То есть не ты сама выбирала профессию, тебе ее дали?

– Почему не сама? У меня был выбор, хотя вообще-то, какую профессию выбрать, мне подсказал мой куратор. На самом деле, настоящий гражданин должен быть готов исполнить свой долг перед обществом на любой работе.

Деймон скептически улыбнулся.

– С пропагандой у вас дело поставлено высоко. Впрочем, чего ожидать, если девяносто процентов населения выращивают в инкубаторах? Тут и управление производственными силами, и распределение людских ресурсов, и все прочее будет делаться без учета мнения этих самых ресурсов. Ты хоть знаешь, кто у вас управляет государством?

– Совет Матрон.

– А ты можешь в него попасть?

– В принципе, могу. Но я не стремлюсь к этому, – ответила Айрина. – Управлять – это удел избранных. А обычные люди, вроде меня, должны просто хорошо делать свою работу.

– А как у тебя с личной жизнью?

Тут Айрина замялась. Деймон пришел ей на помощь.

– Ну да, я в курсе, у вас мало мужчин. Но если бы ты встретилась с мужчиной и вы полюбили друг друга, вы бы смогли образовать семью, воспитывать детей?

– Детей воспитывают в интернатах. Родители могут их навещать… иногда, – неуверенно произнесла Айрина. Разговор расстраивал ее все больше и больше, вызывая раздражение и одновременно какую-то тоску, жалость. Последнее ощущение постепенно крепло, и Айрина с удивлением поняла, что это жалость к самой себе. – У нас нет семей в вашем понимании. Моя семья – это мои сестры, с которыми я учусь и работаю. Мужчины… мужчина не может принадлежать одной женщине. Это антиобщественно.

– А дети? У тебя могут быть дети? – Деймон был жесток и спешил добить давшего слабину идеологического оппонента. – Ты знаешь, как устроен пчелиный рой? Есть матка – главная самка по праву рождения, которая производит потомство и всеми командует. Есть трутни, назначение которых оплодотворять матку. А есть рабочие пчелы – несостоявшиеся матки, которые горбатятся с утра до ночи, работают и воюют, умирают во имя королевы улья и рождаются заново из сот, сложенных лапками их предшественников. Рабочая пчела не может иметь семьи, не может выбрать иную профессию, чем та, которую ей дали, не может делать ничего, кроме как искать счастья в работе и служении государству, и служба эта продлится до самой смерти. Рабочая пчела – это ты!

– Что ты говоришь!.. Все не так! – обиженно воскликнула Айрина и отвернулась.

Она чувствовала, что Деймон не имеет права так рассуждать о гайанском обществе, но не умела возразить ему. Тем более, одно обстоятельство говорило в его пользу. В Республике Айрина никогда не сможет какого-либо мужчину назвать своим.

Деймон спросил, как бы у самого себя:

– Почему человеку была дана свобода воли? Для того чтобы он превратился в рабочую пчелу? Насекомые подчиняются инстинкту, у них нет разума, но человек разумен, так неужели он должен уподобляться насекомым?

Ему так хотелось разбить нерушимую веру этой гайанки в непогрешимость устоев ее государства, так хотелось уговорить Айрину встать на его сторону – сторону беглеца, нарушителя запретов! Тогда у них появится шанс, пусть небольшой, но все же шанс убежать вдвоем от сцепившихся в схватке государств-монстров, частями которых они пока являются. Он вдохновенно заговорил, искренне веря, что ему удастся заразить Айрину своими идеями.

Он говорил о том, что идеальное государство должно заботиться о своих гражданах, не ограничивая их свободу, должно приходить на помощь человеку в минуту опасности и быть невидимым, когда в защите и поддержке нет необходимости. Лучшее государство, говорил Деймон, такое, о существовании которого человек может забыть, если ему хорошо, и вспомнить, если ему плохо. Он повторял, что мечта об утопии заставляет человека стремиться к идеалам, а идеальное устройство – это когда общество на службе у человека, а не человек на службе общества. Он напирал на то, что у кибергорода и Республики разные средства, но одинаковые цели – искоренить непокорный человеческий дух, превратив людей в бессловесные шестеренки, и что ментальный сканер кибербрейна, контролирующий мыслительную деятельность, по своему воздействию ничем не отличается от генетической программы, заложенной в людей-роботов.

– Торжество прогресса никогда не будет оправданием для насилия над личностью, – закончил свою речь Деймон. – Но кто сможет высказать обвинение, если не останется людей, способных мыслить самостоятельно?

Айрина молчала. Она тоже многое могла бы сказать ему – о гражданском долге, ответственности перед коллективом друзей, чувстве товарищества и патриотизме; о том, что каждый гайанин имеет свободу выбора и право на самоопределение. Но она не видела смысла убеждать в своей правоте человека чужой веры. Вчера, когда она была агентом на задании, беседовавшим с уверенным в себе нейтралом, ей казалось важным доказать, что гайанское общество – лучшее из возможных. Сегодня, когда она стала жертвой крушения, а перед ней сидел разочарованный нигилист, отрицающий общественные идеалы, она поняла, что разница в убеждениях ничего не значит по сравнению с такими простыми вещами, как холод волн и тепло другого человека. Сильный толчок тряхнул надувной плот.

– Что это? – спросила Айрина.

– Акула, – предположил Деймон.

Девушка расстегнула тент и выглянула.

– Берег! Мы сели на мель!

Она поспешно натянула влажный комбинезон, морщась от холода.

– Может, развяжешь меня? Как я до берега доберусь? – спросил не без раздражения Дэм.

Айрина колебалась лишь секунду. Потом развязала его. Правая рука освободилась быстрее, чем левая, и Деймон почти инстинктивно потянулся к волосам склонившейся над ним девушки. Но стоило Деймону коснуться ее шеи, как в запястье вспыхнула боль – Айрина выкрутила ему руку.

– Я случайно! Отпусти, пожалуйста!

Они смотрели в глаза друг друга и видели там лишь отражение собственных сомнений. Деймон думал, что ему вряд ли удастся разбудить нормальные человеческие чувства в этой идеологически неприступной гайанской кобылице. А Айрина понимала, что она совсем не боль хочет причинить этому человеку, а наоборот, поделиться с ним нежностью. А получается иначе. Неудачно получается.

Они выпрыгнули в воду и, едва различая в сгустившихся сумерках прибрежные скалы, потащили плот к белой полосе пенящихся волн. Прибой был не сильным, и все же нырнуть пришлось обоим, и не единожды. На каменистой отмели у подножия скалистой стены было немногим лучше, чем в море, разве что стоявший на гальке плот теперь не качало.

– Ищи т-топливо, – сказал Деймон, стуча зубами, и отправился собирать обломки дерева, вытанцовывая что-то не очень изящное, но весьма энергичное. Айрина взяла с него пример и затанцевала в противоположном направлении. Через десять минут, почти окоченевшие, они стояли на коленях возле груды обесцвеченных водой щепок. Зажигалка из аварийного комплекта трижды выпадала из непослушных пальцев Деймона, но все же огонь занялся. Просушенный изнутри плавник разгорался неохотно, но потом затрещал вовсю, бросая в темноту пучки ярких искр. С помощью тента от плота удалось соорудить защиту против ветра. Понемногу двое людей согрелись, и по мере того, как расслаблялись скованные холодом тела, мужчина и женщина ближе придвигались друг к другу.

– Ты есть хочешь? – спросил Деймон.

– Уже нет. Днем очень хотелось, почти невыносимо. Сейчас не хочу, только слабость какая-то появилась.

– Можно я тебя обниму? Руки ломать не будешь?

– Что ж с тобой поделать? – вздохнула Айрина. – Обними. Только… осторожно.

«Выходит, не все потеряно», – подумал Деймон. Он осторожно оплел руками сжавшуюся в комочек девушку. От развешенной над костром одежды валил пар, исчезавший в ночном воздухе.

– Айрина, у тебя когда-нибудь так было?

– Как? На острой гальке, впивающейся в мягкие части, под жутким ветром и со слипшимся желудком?

Деймон засмеялся через силу.

– У меня тоже не было. И поскольку мы не знаем, как сложится дальнейшая наша судьба, почему бы нам не воспользоваться этим моментом невольной близости…

Он смешался, взглянув ей в глаза.

– Только я тебя прошу, – сказала она тихо. – Не болтай больше всякой чепухи… философ.

«Я ее первый мужчина! – подумал Деймон полчаса спустя, избавляясь от крохотных камешков и песчинок, вдавившихся в кожу на коленях. – Первый и единственный!» Эта мысль так захватила его, что ни о чем другом он уже просто не мог думать. Костер превратился в угольки, постепенно обраставшие налетом золы, ветер стих, и высохшая над огнем одежда согрела двоих разомлевших от взаимных ласк людей. Засыпая, Деймон решил, что счастье – самая непостижимая вещь на земле. Но как же здорово быть счастливым!

Наутро следующего дня их нашли. Разбуженный стрекотом геликоптера, Деймон разлепил глаза. Выспавшись в тепле, он размяк и совершенно не горел желанием выползать из импровизированного спального мешка. Айрина первая выскользнула наружу, и от этого движения Деймона будто кольнуло иголкой – он почувствовал потерю ее тепла, к которому привык за одну эту ночь. Ему казалось, что ее тело составляет с ним одно целое, что их теперь невозможно разорвать. А на самом деле так просто – всего лишь достаточно было затрещать высоко в небе неизвестному коптеру.

Они оделись и вышли на галечный пляж, глядя вверх. Вертолет описал круг и начал спускаться.

– Интересно, кто? – спросил Деймон без всякого интереса и подумал: «Как странно. Если бы они не прилетели, нас ждала бы верная смерть. Но теперь нас ждет неизбежное расставание. И ничего не сделаешь…»

– По-моему, это наши… то есть гайане, – сказала, щурясь, Айрина. – Послушай, ты все-таки можешь остаться у нас, если захочешь. Я, правда, не уверена…

Деймон уставился себе под ноги, хмуря брови. Айрина покосилась на Деймона, потом как бы невзначай зашла ему за спину. Что делать, ей ведь нужно как-то оправдаться перед начальством? Если она не представит Деймона как военнопленного, возникнет слишком много вопросов.

Получив удар по затылку, Деймон потерял сознание и начал оседать на землю. Айрина подхватила обмякшее тело и осторожно опустила на камни. Она сразу же пожалела о содеянном.

– Прости, так нужно, – прошептала она, погладив неподвижное лицо, ставшее для нее за каких-то два дня таким близким и любимым.

Айрина не знала, что с ней происходит. Но она начала понимать, что жизнь намного сложнее, чем казалось ей раньше.

* * *

В гайанском плену Деймон пробыл недолго. Война все еще носила цивилизованный характер, несмотря на разрушение Скьелда, и Деймона обменяли вместе с другими военнопленными на группу гайан. Айрину он больше не увидел и о судьбе ее ничего не знал. Но что с ней могли сделать? В худшем случае промыть мозги – гипноз и психопрограммирование давно состояли на вооружении у гайанских органов безопасности – и поставить в строй.

Армиям противоборствующих сторон солдаты нужны были во все возрастающем количестве. Деймон не удивился, когда узнал по прибытии на родную базу, что переведен из техников в строевые части. Не удивился он и своему понижению в статусе – побывавший в плену, тем более захваченный при странных обстоятельствах, считался неблагонадежным.

Ему не сделали программирование личности, когда специальное излучение прочищает мозги, стирая всю информацию, кроме основных навыков и рефлексов, а затем на «чистое поле» пишется новая матрица персонификации. Нет, его только поставили на усиленный контроль, и все. Ему сохранили память, хотя милосерднее было бы ее отнять. Он знал, что ему придется выполнять приказы, ходить в атаку и стрелять во врага. И он знал, что каждый раз, видя гайанку, он будет видеть Айрину, даже если ее там не будет. И каждый раз, стреляя, он будет попадать в нее. Высокоорганизованное общество не может быть жестоким. Оно рационально. Какой смысл уничтожать людей-атомы, если они могут принести пользу своим существованием? Существованием, которое они не в силах изменить, зафиксированные намертво в кристаллической решетке общества. И даже смерть ничего не меняет. Потому что на смену распавшемуся атому приходит новый, наследуя освободившееся место. Связанные атомы, несвободные люди. И если первые лишены всякой свободы, то они лишены и мыслей о свободе, в отличие от людей, наделенных разумом. Но кто сказал, что нет условий, в которых разум может стать проклятием?

Часть вторая
ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА

Глава 1
В РОДНЫХ ПЕНАТАХ

В комнате едва ощутимо пахло эфиром – Айрина сразу же вспомнила обстановку медицинского кабинета и ту неловкость, которую она испытала, когда, будучи подростком, раздевалась перед хирургом, немолодой толстой женщиной с кожными складками на шее. Вид этой женщины говорил: «Ну что ты копаешься? Что у тебя там такого, чего я не видела? Показывай свои прелести и не задерживай очередь». Айрина была бы рада не задерживать, но очень уж стеснялась.

Кроме запаха, комната не имела ничего общего с больничным помещением – вместо яркого света, стерильной белизны всех поверхностей и блеска протертых спиртовым раствором инструментов комната давила темно-серыми стенами и матовой поверхностью стоявшего посередине круглого стола. Освещение ограничивалось конусом света, падавшим на стол и едва разгонявшим темноту по углам. Пол из губчатой резины глушил шаги и вызывал чувство брезгливости – Айрина, как и большинство гайанок, выросших в детских домах, все внутренние помещения которых были облицованы деревом, недолюбливала искусственные материалы.

Айрина уселась на стул и принялась ждать – в комнате был еще один стул, стало быть, должен был прийти второй человек. В какой-то момент она задумалась: а если бы она захотела уйти из помещения Службы Коррекции, выпустили бы ее? Размышлять пришлось недолго – в комнату вошла женщина в строгом черном платье до пола с высоким воротом и длинными рукавами. По серебряному позументу и белым кружевам Айрина догадалась, что перед ней следователь-особист. Отдел дознания за глаза называли «инквизицией»; не зная, как себя вести, но чувствуя инстинктивную неприязнь к вошедшей женщине, Айрина поджала губы и принялась разглядывать свои ногти. Следователь присела на второй стул напротив Айрины, с достоинством откинув голову, и оглядела девушку безразличным взглядом.

На вид следователю было лет тридцать, но с тем же успехом можно было дать и все пятьдесят – гайанки, особенно высокого ранга, старятся медленно и почти незаметно. Волосы, заплетенные в косу, были черные и ухоженные, глаза тоже черные, с огромными, во всю радужку, зрачками; Айрина на секунду встретилась с ней взглядом и тут же отвела глаза. Она где-то слышала, что следователи используют особые препараты, обостряющие обоняние, и способны по запаху определить, когда человек боится или говорит неправду. Побочный эффект – расширение зрачков. «Ерунда, – подумала Айрина. – Есть же аппаратура, она надежнее, чем чей-то нюх. А зрачки, наверное, и у меня большущие – здесь же света мало». Но все равно в профессии следователя Айрина чувствовала какую-то пугающую мистику.

– Здравствуй, Айрина, – глубоким, чуть хрипловатым голосом произнесла женщина в черном.

– Здравствуйте, – буркнула девушка.

– Для начала я хочу извиниться за то, что тебя пришлось вызвать сюда. Не то чтобы мы сомневались в твоем отчете, просто мы хотим тебя расспросить чуть более подробно.

«Ага, допросить с пристрастием», – подумала Айрина. Она заметила, что перед следователем лежит портативный компьютер, а в стол вмонтирован, тоже со стороны следователя, какой-то пульт управления. Ей стало неуютно. «Ничего они со мной не сделают, – подумала она. – Я же ни в чем не виновата!»

– Итак, Айрина, давай начнем с того момента, когда ты и другие девушки сели в вертолет, выполняя приказ вашего командира. Ты помнишь, в чем конкретно состоял приказ?

– Да. Направиться на северо-запад от острова и, удалившись на сто миль, вызвать по радиосвязи ближайший корабль нашего флота.

– Вы так и сделали?

– Нет. Мы заметили неопознанную подводную лодку, снизились, чтобы рассмотреть ее, и были сбиты ракетой «земля-воздух».

– При этом все твои напарницы погибли. Каким образом тебе удалось спастись?

– Я вышла на подножку вертолета, чтобы… чтобы лучше разглядеть лодку, и меня выбросило взрывной волной.

– И тебе в руки попался надувной плот, на котором ты добралась до берега?

– Да.

– Не слишком ли удачное совпадение?

Айрина пожала плечами.

– Может быть, мне повезло. Не вижу причин этому огорчаться.

Следователь рассмеялась – коротко, сухо.

– На счастливую судьбу никто не сетует. Но объясни мне следующее: тебя, в компании какого-то кибернетика, подобрал спасательный флайер наших ВМС через два дня после того, как был сбит твой вертолет. Что ты делала все это время и что это за человек?

– Я ничего не делала… Просто включила поисковый маяк и ждала на берегу, пока прибудет помощь. А этот человек… это военнопленный.

– То есть ты взяла его в плен? – на губах следователя появилась усмешка, или так показалось Айрине.

– Да. Он тоже был сбит, находясь на борту пассажирского самолета, и его выбросило на берег. Я помогла ему… конвенция об отношении к военнопленным…

– Я знаю, – прервала ее следователь. Она встала и подошла к Айрине, шурша длинным подолом платья. Присела на край стола, довольно мило улыбаясь. – Зачем ты врешь мне?

Айрина почувствовала, что краснеет, но постаралась держать себя в руках. Под воротником неожиданно защипало, как будто разгоряченную кожу кололи иголками.

– Ты вспотела, девочка. У тебя шея мокрая. И под мышками наверняка тоже. Да и здесь…

Она протянула руку и совершенно бесцеремонно коснулась груди Айрины, стала мять ее между пальцами. Вспыхнув, Айрина отскочила, едва сдержавшись, чтобы не ударить следователя по руке.

– Что… что вы себе позволяете?!

Не переставая улыбаться, женщина поставила ногу на стол, поддернув платье. Из-под черных оборок виднелся край белой нижней юбки; нога была обута в черный лакированный сапог с «гармошкой» на голенище. Приняв вызывающую позу, следователь посмотрела на Айрину откровенно оценивающим взглядом.

– Ты знаешь, сколько людей, войдя сюда, уже не вышли обратно? – спросила она. – Сколько человек попали на коррекцию только из-за собственной глупости и нежелания говорить правду? Ты тоже хочешь, чтобы тебе промыли мозги? Хочешь стать, как те В-13, что подметают улицы?

Айрина не смотрела в лицо следователю, уставившись на ее сапог. Неожиданно ей представилось, как этот сапог давит ей на горло, душит, душит… «Они не имеют права применять ко мне коррекцию. Если я скрываю свою связь с Деймоном, это еще не преступление. Или?..»

Следователь уселась на край стола и сложила руки на груди, насмешливо глядя на Айрину; та стояла возле стены, дрожа от возмущения, страха и растерянности. Бессмысленно выгораживать Деймона, и еще глупее молчать про самоуправство Сюань, хоть и нехорошо чернить покойницу…

– Мы ведь знаем о каждом твоем слове, правда ли это или нет; мы фиксируем каждый твой удар сердца, каждую каплю пота на ладони. Облегчи жизнь себе и мне – расскажи, как все было на самом деле.

Айрина непроизвольно потерла ладошки – действительно, влажные.

– Не лги, девочка. Скажи нам правду, – мягко напирала следователь. – Мы допросили под гипнозом твоего кибернетика и все знаем. Так что нет смысла упираться.

Айрина вздохнула, отбрасывая колебания.

– Хорошо. Это он… сбил наш вертолет. Все из-за этой дрянной Сюань – она решила атаковать подлодку. Угробила всю нашу команду и сама погибла… дура! А этот парень помог мне выбраться. Да, мы провели вдвоем ночь, и мы были… близки друг другу, ну и что? Я не нарушала присяги! – с вызовом закончила Айрина. – Интимная близость с военнопленным – это не преступление! Об этом в инструкциях, если хотите знать, вообще ничего не сказано!

– Я не буду тебе говорить про моральный облик бойца гайанской армии, – усмехнулась следователь. – Ты этому облику явно не соответствуешь. Но вот между нами говоря, что ты в нем нашла? Это, конечно, к делу не относится, и все же, неужели он чем-то лучше наших мужчин? Ты меня извини, но на такого оборванного жалкого червяка я бы даже не взглянула. Тем более с электронной схемой в башке. Или это-то тебя и заводит?

Айрина стиснула зубы.

– Я все рассказала. Если хотите, можете допросить меня под гипнозом. Мне больше нечего скрывать.

– Я так и сделаю, – пообещала следователь. – И я знаю, что от тебя услышу. Хочешь, расскажу?

Она вернулась к своему стулу по другую сторону стола, посмотрела на экран компьютера, затем жестом указала Айрине сесть. Айрина повиновалась. Она думала только о том, когда позорная процедура допроса закончится.

– Ты была сбита и чудом уцелела; возможно. После чего тебя подобрал корабль кибернетиков. Они завербовали тебя, с их достижениями в области наркотической химии и излучений, влияющих на мозг, это легко сделать. Затем высадили тебя на берег, подбросив своего человека, которого запрограммировали на подтверждение твоей легенды. Конечно, они не стали сажать тебе имплант, зная, что мы его обнаружим. Возможно даже, они не стали делать тебя сознательным агентом, а записали программу твоих действий в подсознание, чтобы использовать тебя как бомбу с часовым механизмом. В любом случае, знаешь ты об этом или нет, ты, скорее всего, являешься агентом кибернетиков.

Айрина задохнулась, у нее неожиданно запершило в горле. Она судорожно сжала подлокотники стула, не зная, как реагировать на это чудовищное предположение, потом вскочила и крикнула:

– Как вы смеете такое говорить!

Глаза следователя превратились в черные иглы, пронзившие Айрину; девушка была не в состоянии ни сглотнуть, ни дышать, ее душу затопил черный панический страх. Секунду или две парализованная гипнотическим взглядом Айрина чувствовала себя насаженным на булавку насекомым; потом ее отпустили, и она рухнула обратно на стул, покрывшись холодным потом и ощущая мелкую свербящую дрожь внизу живота. Она не была способна представить, что возможна такая власть одного человека над другим.

Немного придя в себя, Айрина задумалась, тоскливо глядя перед собой. «Неужели это правда? Неужели я – агент? А даже если нет, кто знает, что они выкопают из меня во время сеанса? Может быть, я скрытый кибероман? Выбрала же я себе компьютерную специальность, а большинство нормальных людей терпеть не могут электронику. И если они меня скорректируют…» Она изо всех сил стиснула зубы – только бы не заплакать перед этой стервой!

– Если я не права, я принесу свои извинения, – в змеиной улыбке скривились губы следователя. – А если нет, то мы с тобой больше не увидимся. Прощай, Айрина. Тебе в эту дверь. Только не вздумай сопротивляться – будет хуже.

Стараясь не смотреть на следователя, Айрина прошла за дверь и затем по длинному, плохо освещенному коридору в другое помещение. «Ничего со мной не случится, – думала она. – В крайнем случае, будет голова болеть. Ведь не агент же я, в самом деле. Я все прекрасно помню, если бы память была фальшивая, я бы чувствовала подлог», – убеждала она себя и чувствовала с отчаянием, что не верит собственным словам. У Айрины были веские причины бояться Службы Коррекции – ведь Люси, перед тем как стать В-13, тоже прошла через их руки.

Во второй комнате, сильно походившей на первую, она увидела кресло с откинутой спинкой, обтянутое бархатом, прямо над которым висела необычная лампа. Углы помещения тонули в тени. Чей-то голос, лившийся из встроенных в стену динамиков, произнес без интонаций:

– Сядьте, пожалуйста, в кресло. Расслабьтесь. Постарайтесь ни о чем не думать и смотрите на лампу.

Кажется, это была стеклянная люстра, состоявшая из множества соединенных между собой фрагментов. Они вспыхивали и гасли поочередно, превращая игру света и тени в какой-то хоровод, от которого у Айрины неожиданно и в самом деле улетучились всякие мысли, а тело стало таять в невесомости. В воздухе присутствовал все тот же запах эфира, только теперь он усилился. Айрина почувствовала, как чья-то теплая ладонь ложится ей на лоб, но у нее уже не было сил узнать, чья…

Айрина очнулась в той же комнате, спустя, казалось, целую вечность, плюс еще часа два. Руки и ноги онемели, сердце билось очень слабо и медленно, так что просто встать с кресла оказалось неимоверно тяжело; кровь медленно приливала к телу, нагнетая тяжесть в висках. Зрение немного двоилось, мысли путались; Айрина заставила себя сосредоточиться на том, как она вошла в эту комнату. Что произошло после этого, она не помнила. На губах остался кислый вкус лимона, от которого сводило скулы.

С трудом переставляя ноги, преодолевая слабость и головокружение, Айрина прошла до конца коридора. Дверь перед ней открыла все та же женщина в черном. Не говоря ни слова, она провела Айрину к другой двери, выходу из помещения, и, открыв ее одной рукой, другой придержала девушку за локоть. Только тут Айрина поняла, что ее собираются отпустить – значит, допрос под гипнозом показал, что она чиста.

– Все в порядке, ты можешь идти, – сказала следователь вполне дружелюбно. – Помнишь, я сказала, что попрошу у тебя прощения? Прости, пожалуйста. Ты не сердишься, что нам пришлось так резко с тобой обойтись? Увы, это было необходимо. Но я могу быть очень нежной, когда захочу. Хочешь узнать это?

Она мягко обняла Айрину за талию.

– Мне не нравятся… такие штучки, – сказала девушка с ноткой отвращения в голосе.

Следователь уловила эту интонацию и надула губки, совсем, как девочка, оставшаяся без сладкого десерта.

– Ну что ж, тогда до свидания. Заходи, если переменишь свое мнение. Мы всегда рады гостям, – в последних словах Айрине вновь почудился змеиный укус, и она поспешила выйти из здания Управления Коррекции и Надзора.

«И как таких тварей земля носит?» – подумала она с раздражением, но уже спустя несколько минут постаралась забыть об этом неприятном инциденте. До следующего раза… которого, как она надеялась, никогда не будет.

* * *

После окончания школы-интерната Айрина поступила в училище, где обучали специальности «102». Информационная безопасность – разведка и контрразведка в глобальной сети, умение взламывать защиту криптосистем и противостоять попыткам взлома. Неожиданно для себя Айрина открыла, что ей очень нравится на занятиях – они как нельзя лучше соответствовали ее замкнутому характеру. Специальность, которая потребовала бы более близкого общения с другими людьми, была бы ей в тягость.

Училище было в некотором смысле привилегированным – все студенты получили ранг В-11 еще во время учебы, тогда как в других училищах этот статус присваивали только выпускникам. Да и В-10 обещали уже через два года работы после выпуска. Для тех же, кто согласился отдать свою анкету в армейское Разведуправление, и вовсе открывались блестящие перспективы – при условии успешного выполнения правительственных заданий. Айрина записалась в армейский список не из честолюбия – просто ей хотелось как можно резче изменить свою жизнь. Она была одной из лучших в училище, и ее анкету взяли весьма охотно, а вскоре после выпуска дали первое задание – командировку на Скьелд.

Вообще, что касается киберспециалистов, то их старались всячески поощрять. Чтобы успешно противостоять кибергороду в информационной войне, гайанам сильно не хватало подготовленных кадров – большинство школьниц, благодаря системе антикибернетической пропаганды, выходили в мир с врожденным неприятием техники кибернетиков, в том числе компьютеров, и для специальности «102» не годились.

Айрина часто вспоминала, как они со школьными подругами обсуждали перед выпуском свое будущее. Всем хотелось быть В-4 или, как минимум, В-6, все были уверены в своей профессиональной пригодности и в том, что будут неоценимо полезными работниками. Это и понятно – высокий ранг означал почет и уважение, льготы и привилегии, красивые платья и украшения, личный транспорт и молоденьких любовниц. Каждой хотелось вылезти из равнодушия общей массы себе подобных, каждой хотелось быть красивой, любимой, полезной. Каждая видела во сне, как скидывает противную болотно-зеленую униформу и облачается в парчу и шелк, а на плечо прикалывает не латунную планку, а брильянтовые знаки отличия. Каждая мысленно примеряла сверкающую драгоценными камнями диадему советницы или начальницы округа…

И большинству из них суждено было до конца жизни остаться «болотом в цвету».

* * *

В большом зале было светло и просторно. Мебель отсутствовала; только блестящий паркет, широко раздвинутые стены и высокий потолок, украшенный гирляндами цветов. Десятки цветных стекол, вращающихся вокруг ламп освещения, окрашивали зал то в розовый, то в сиреневый, то в изумрудно-зеленый цвет. Запахи, источаемые живыми цветами – розами, жасмином, маком, контрастировали с сильными ароматами ели и можжевельника, исходившими от теплых деревянных стен. Негромкая музыка смешивалась с приглушенными голосами беседующих людей – десятки празднично одетых гайанок прогуливались по паркету или стояли возле понравившихся гирлянд.

Праздничный наряд был не у всех; Айрина знала, что может надеть новое платье, но не успела себе что-нибудь подобрать и пришла в серо-зеленой униформе. Битых полчаса она стояла у стены и глядела на других участниц торжества со смущенной улыбкой, как будто извиняясь, что выглядит неподобающе для праздника. Потом вошла Одрин, и у Айрины появилась собеседница; они уже виделись после возвращения со Скьелда, но все не было случая как следует поговорить.

На Одрин была новая жемчужно-синяя униформа, которая очень шла к ее светлым волосам. Поверх форменного жакета Одрин повязала свой оранжевый шарф, который она привезла с острова; Айрина было решила, что это является нарушением устава по одежде, но потом вспомнила, что в праздничные дни многое прощается. Шарф здорово подходил к цвету формы, а его концы спускались чуть не до середины бедер; Айрина завистливо подумала, что Одрин умеет одеваться с изяществом.

– Привет, подружка, – поздоровалась Одрин; они обнялись. – Долго ждала?

– Да нет, – пожала плечами Айрина. – Зато успела осмотреться.

– Ну, тут пока особо не на что смотреть. Первые лица окружного масштаба подойдут часам к девяти, не раньше. Тогда поздравят с присвоением звания, выдадут наградные планки… Потом начнется неофициальная часть – фуршет, танцы. А пока придется поскучать немного.

– Все-то ты знаешь, – улыбнулась Айрина. – Настоящая разведчица.

– Не забывай, ты первый раз на празднике Новых Планок, а я – второй, – ответила Одрин. – Я уже в курсе всех деталей.

Ранг В-11 Айрина получила еще в училище, но тогда студентов просто поздравили от имени декана и выдали новые планки. Теперь же, после операции на Скьелде, Айрине был присвоен В-10, и она попала на чествование награжденных, проводившееся администрацией округа, к которому была приписана Айрина. Одрин была рангом выше подруги; Айрине захотелось узнать, когда это бывшая одноклассница сумела обскакать ее на иерархической лестнице, но решила, что спрашивать об этом нетактично. Она знала лишь, что Одрин закончила школу разведчиков, причем с отличием, и до отправки на Скьелд успела пройти стажировку командира разведывательно-диверсионной группы.

– Тебя на допрос таскали? – спросила Одрин.

– Ага. Мне такая сволочь попалась… инквизиторша. Она мне устроила гипнодопрос – противная вещь. Еще, по-моему, она меня домогалась…

– Не бери в голову, – отмахнулась Одрин. – У них там круглый год охота на ведьм. Боятся, наверное, что их контору распустят за ненадобностью – за последние два года ни одного серьезного шпиона не поймали.

Она решила переменить тему разговора и стала указывать Айрине на присутствующих, рассказывая, кто есть кто.

– Вон той девчонке с рыжей челкой дадут, судя по всему, В-7, – указала Одрин. – Наверное, она и будет главным героем торжества. А мы – так, для комплекта. Даже не надейся, что тебя глава округа лично поздравит. В-10 – это еще мелкашки.

– А как насчет В-9? – спросила не без подтекста Айрина.

Одрин пожала плечами, что должно было означать «не задавай глупых вопросов». Айрина тихонько вздохнула, но Одрин толкнула ее в бок и потащила знакомить с теми из вновь произведенных, с кем Одрин встречалась при получении предыдущего звания. Контакты следовало завязывать с тем, кто продвигается так же быстро, как ты, или еще быстрее.

В девять часов в зале появилось несколько пожилых женщин, перед которыми все расступились. Улыбчивая девчонка с рыжей челкой и мечтательным взглядом, которую Айрина записала в симпатяги, а Одрин – в карьеристки, получила заветную планку с алмазными блестками, прекрасно смотревшуюся на ее белом праздничном платье. Девушку долго поздравляли, обнимали и целовали – всем хотелось приложиться к орденоносице. Глава округа, пожелав удачной службы всем остальным девушкам, покинула зал, и сразу воцарилось более праздничное настроение – огни заиграли ярче, музыка стала громче, а в зале появились подносы с вином и тартинками.

– Мускат, и неплохой, – оценила вино Одрин, осушив свой бокал. – Возьмем еще. Это тебе не выпускной вечер, когда наливают по глоточку.

– А где ты научилась разбираться в винах? – спросила Айрина, облизываясь после пирожного с кремом.

– Ты же на Скьелде была? – удивилась Одрин. – Ах да, ты же только один день… Наверное, дальше кофе с конфетами зайти не успела?

По смущенной улыбке Айрины все стало ясно.

– Так вот, если хочешь знать, вино, кое-какие деликатесы, а также предметы роскоши мы завозим из нейтральных зон.

– Думаешь, дешевле закупать, чем тратиться на развертывание производства? – спросила Айрина.

– Думаю, правительство не хочет создавать прецедент. А то посадим виноградники, а потом придется с алкоголизмом бороться, как встарь.

– А… контрабанда? – осторожно спросила Айрина.

Одрин оглянулась.

– Не говори об этом в таких местах. Конечно, наша верхушка вино пьет ящиками, а пирожные лупит горами, но на то они и верхушка. И контрабандой никто это не называет. А называют правительственными поставками. Все, молчи об этом.

По направлению к ним шла какая-то женщина, и Айрина с удивлением и радостью признала в ней Дженну.

– Куратор Дженна! – воскликнула она и обнялась с бывшей воспитательницей.

– Айрина, девочка моя! – заулыбалась Дженна, и вокруг ее выцветших глаз собрались веселые лучики. – Какая ты хорошая! А Одрин в новой форме так просто красавица!

– Хотите вина? – Одрин подхватила еще один бокал.

– Ой, мне вообще-то не положено, это для вас, девочки… – застеснялась Дженна, но Одрин уговорила ее выпить.

– Чтобы все у вас было хорошо! – погладила Дженна своих воспитанниц по головам. – Не забывайте нас, навещайте свою школу. Ну, прощайте. Еще раз поздравляю с повышением. Счастья вам, девочки!

– Сдала старушка в последние годы, – заметила Одрин, когда Дженна удалилась. – На глазах стареет.

– Да, – вздохнула Айрина и добавила патетически: – И нас не минует чаша сия…

Одрин прыснула.

– Ну ты сказанула! Тоже мне, философ! Не поймешь, кто из вас старше – ты или Дженна. Ей уже под семьдесят, между прочим. Нам бы в ее годы так бодро держаться.

Айрина покачала головой.

– Доживем ли… А если доживем… Одрин, ты помнишь наших подруг? Лейла, Кария, Мила… Сюань. Они умерли. А Элин, она уцелела?

– Она осталась на Скьелде, чтобы работать под прикрытием. Коренная островитянка. Но боюсь, она тоже погибла.

Айрина тяжело вздохнула.

– Они погибли, а мы вот живы…

– Выпьем за них, – предложила Одрин.

– Выпьем и… забудем? – усмехнулась с горечью Айрина, на которую внезапно накатила грусть.

– А ты думаешь, у них несчастливая судьба? – спросила Одрин. – Кто знает, может, им повезло больше, чем нам. Они умерли с верой в идеалы, с верой в свою полезность для общества, с убежденностью в правоте наших идей. А мы… Жизнь сложная штука, и кто поручится, что тягот и разочарований на нашем пути будет меньше, чем успехов? А разочарование порождает сомнение. Сомнение в правильности нашего общего пути. А для гайанина нет ничего хуже сомнения, потому что вера – это наша главная путеводная звезда…

На этом монолог прервался, и обе девушки долго стояли, глядя под ноги и пытаясь осмыслить сказанное. Одрин первая тряхнула головой и потащила Айрину к подносам.

– Смотри, жюльен с грибами. Горячий! Под это дело можно и красного винца выпить. Выше нос, подруга! Сейчас танцы будут, а ты такая грустная! Обязательно надо выпить.

В центре зала народ расступился, освобождая место для пары танцоров. В круг вышла девушка в усыпанном блестками черном платье с вырезом на спине, в туфлях на высоких каблуках, с уложенными под сеточку волосами и веером. Ее сопровождал парень в черном костюме и белой рубашке, с батистовым платком в руках. Его напомаженные волосы блестели, на губах играла улыбка. «Какой красавчик!» – пронесся шепот по рядам стоявших вокруг девушек.

Айрина смотрела на юношу с сомнением в безупречности его внешности; она стала сравнивать его с Деймоном, и выходило, что кибернетик выглядел мужественнее. Но когда начался танец, она позабыла обо всем на свете, включая такую банальную вещь, как время: минуты, секунды, удары сердца просто растворились, пока на лакированном паркете бушевал страстный и пламенный пасодобль. Платье девушки исчезло, превратившись в звездный калейдоскоп – нашитые на ткань блестки заиграли, заструились искристыми ручейками по бархату ночного неба. Мириады звездных пылинок, играя друг с другом, образовали фантастический образ царицы ночи. Ее гибкая тень струилась вокруг тела юноши кольцами ночной пустоты и отступала ручьем звездопада. Музыка соответствовала ритму, а ритм танца точно следовал музыке. Когда в заключительном па девушка застыла, закрыв лицо веером, а юноша опустился перед ней на колено, зал рассыпался в аплодисментах.

Девушки хлопали, не жалея ладоней. Айрина с трудом перевела дух – она следила за танцем, затаив дыхание. Юноша поднялся, обошел по кругу зрителей, лаская улыбкой гайанок, и взял под руку рыжеволосую симпатягу, которая получила планку В-7. Конечно, все понимали, что его выбор не случаен, и тем не менее совершенно искренне аплодировали зардевшейся девушке. Та совсем спряталась за своей длинной челкой, и только радостные глаза светились на покрасневшем лице. Конечно, танцевала она далеко не так здорово, как профессионалка в усыпанном блестками платье, и юноша скользил вокруг нее с грацией покорного, но вынужденного сдерживать себя молодого жеребца.

Тем временем Одрин познакомила Айрину с танцовщицей. Она оказалась обычной девушкой, с немного оттопыренными ушами и лисьими глазенками. Звали ее Кларисса.

– Ты любишь танцы? – спросила она Айрину. – Можешь записаться в нашу танцшколу. У тебя какой ранг? Отлично, с десятого мы как раз начинаем принимать. Так что, если хочешь, приходи. Если будет хорошо получаться, сможешь выступать на торжественных вечерах, вот как я.

– А… кроме вечеров? – спросила Айрина.

– Ну, во-первых, ты можешь получить внеочередное повышение, если выиграешь чемпионат Республики по спортивным танцам или займешь призовое место. А во-вторых, у нас много отличных мальчиков, – хитро улыбнулась Кларисса. – Таких, как у нас, нигде больше нет, и все ручные. Одно это – весомый довод, или ты так не считаешь?

Айрина неопределенно пожала плечами. Хотя танцы ей нравились, и, закрыв глаза, она видела себя на паркете, в красивом платье и… с красивым партнером. А уж если она дойдет до высокого ранга, то просто необходимо научиться танцевать.

– Ну все, сейчас мы станцуем фокстрот и уйдем, – сказала Кларисса. – У нас сегодня еще выступление в соседнем округе, там такой же вечер.

– Да, это тебе не вечера в Зале Советов, где на каждого приглашенного по танцовщику в личное пользование, – заметила Одрин, в очередной раз наполняя свои с Айриной бокалы.

После того как танцоры раскланялись и ушли, некоторые из девушек тоже начали танцевать, разбившись на пары. Айрина, заметив, что отстает от подруги, залпом осушила бокал и ухватилась за плечо Одрин.

– Что-то у меня голова закружилась. Это так и должно быть?

– Конечно. Это обязательная стадия. Пойдем, присядем.

– Пойдем. Только у меня почему-то ноги спотыкаются… Я буду за тебя держаться.

– А я – за тебя. Главное, падать в разные стороны, чтобы уравновешивать друг друга.

Они отыскали диван в одной из примыкавших к залу комнат и развалились на нем – Одрин вдоль, а Айрина поперек, положив голову на бедро подруги.

– Слушай, Одрин, я хотела спросить: а тот парень, который был со мной… ну, которого я взяла в плен, что с ним? Его отправили домой?

– Вроде да, – ответила Одрин. – А ты в рапорте чего написала?

– Написала, что он простой техник, что он вряд ли может быть полезен и что его лучше обменять обратно.

– Могли оставить. Правда, в этом случае его бы стерилизовали…

– Нет! Я же просила… то есть рекомендовала не делать этого!

– Ну, тогда, значит, обменяли, – флегматично отозвалась Одрин. – А у тебя с ним что-то было?

– Ну… в общем, да, – призналась Айрина.

– Сочувствую. Теперь ты с ним вряд ли увидишься. Как, кстати, было? Хотя тебе, наверное, не с чем сравнивать…

– Не с чем, – подтвердила Айрина.

– Надо бы тебя в Дом Свиданий затащить. А то ты у нас неграмотная в вопросах половых отношений.

– Неграмотная, – вздохнула Айрина. – И в мальчиках совсем не разбираюсь.

– И в девочках, наверное, тоже… – хмыкнула Одрин.

– Да уж. Я полагаю, ты не собираешься заниматься моим образованием лично?

– Не надейся.

– А я и не надеюсь. Сначала на воспитателя отучись шесть лет, а потом уже выступай, – фыркнула Айрина.

– Но-но, разговорчики, – с мнимой строгостью осадила ее Одрин. – Ты не забыла, кто твой начальник?

– Ой, простите, Госпожа Отдающая Указания. Я совсем запамятовала, кто тут человек, а кто – помпоны от тапочек.

– Не ерничай, – зевнула Одрин. – Я, кстати, могу предложить тебе новую работу. Серьезно. Меня переводят в новый отдел, там нужны специалисты твоего профиля. Пойдешь со мной работать?

– А что за работа? – спросила Айрина.

– Новый узел коммуникаций с высоким уровнем секретности. Я буду заниматься общим обеспечением безопасности, а ты – непосредственно информационной защитой. Подробностей пока не знаю. Кстати, мне дали понять, что это престижнее, чем спецоперации того уровня, что мы проводили на Скьелде. На диверсиях, как ты успела заметить, слишком высокий процент потерь. Ну так что, согласна?

– Вообще-то я не против, – сказала Айрина. – Слушай, Одрин, а ты помнишь, как мы в школе цапались? Неужели ты ко мне хорошо относишься после того, что было?

– Ну ты нашла, что вспоминать. Мы же тогда совсем мелкашки были, четырнадцать лет – начальная стадия формирования личности. Да и потом, это же я тебя поколотила, а не ты меня. Мне-то чего? Вот ты, по-моему, могла бы обидеться.

– Да я отходчивая, зла не держу. Тем более ты ушла в другую группу. А почему, кстати? Совесть замучила? – усмехнулась Айрина.

Одрин ответила не сразу, а когда ответила, то неожиданно серьезным голосом:

– Ты помнишь Люси?

Айрина села на диване, и Одрин тоже села, подобрав под себя ноги. Апельсиновый шарф она дважды обернула вокруг шеи, как будто у нее была ангина. Лицо приняло на редкость печальное выражение – будто девушка и впрямь больна.

– Еще бы не помнить, – ответила с грустью Айрина. – Ты, наверное, не знаешь – я даже хотела с собой покончить. Меня Дженна отговорила.

Они долго смотрели друг на друга, и все эмоции Одрин отражались в ее глазах.

– Я завидовала, – Одрин роняла слова медленно, как слезы, которые пытаются скрыть. – Я так хотела быть третьей… с вами двумя. И на тебя нападала из ревности. А потом, когда это произошло… Я просто сбежала – от тебя, от себя, от нее…

Айрина горько улыбнулась. Вот оно как, оказывается.

– А помнишь, какие мы с тобой были подруги? До всего этого? Как мы играли вместе в младших группах, как делили игрушки поровну и обменивались подарками на день рождения?

– Помню, – вздохнула Одрин. – Это я помню. А то, что было шесть лет назад, пытаюсь забыть. Знаешь, после всего этого я пообещала самой себе любить только мальчиков.

Айрина усмехнулась.

– Я тоже. Дружба? – она протянула руку.

Они с Одрин сплели пальцы, ладонью к ладони.

– Дружба.

– Не пойти ли нам еще выпить?

– А Хранители Порядка не привяжутся, что мы такие пьяные?

– Мы разве пьяные? Мы только клювики слегка намочили…

Глава 2
ВОСКРЕШЕНИЕ

Большие прозрачные колбы тянулись вдоль обеих стен на сотни метров. Они стояли в несколько рядов, и в каждой – бледная бесцветная плоть, складки кожи и паутина трубок. Уходящий в синеву свет флуоресцентных ламп, покорная неподвижность заключенной в прозрачную тюрьму жизни, немое бездействие спящих младенцев. Оранжерея.

Двое людей в белых одеждах шли неторопливо, катя перед собой тележки, покрытые простынями. Они знали: без их участия спящая жизнь не пробудится. Нерожденные покорно ждали, пока тележки были подведены к полкам, на которых стояли колбы, пока руки в резиновых перчатках сняли номера «сколько-то-там-миллионов-00» и «сколько-то-там-миллионов-01» и положили их на столы.

– Программа активации.

– Запущена. Отсчет: девять, восемь, семь…

– Сколько еще сегодня?

– Вся эта секция. Боюсь, к ночи не управимся. Три, два, один… Просыпайся, детка.

Крик, без которого немыслимо рождение человека, затихает в звукоизолированных стенах помещения. Обтереть, отсоединить питательную трубку, завернуть в белую простынку… следующий.

– Восемь, семь, шесть… В четвертом инкубаторе скоро активация?

– Месяца через два. Третий раньше поспеет.

– Два, один… Готово. Привет, малыш.

Тележки с пустыми колбами и плачущими свертками покатили обратно. Для кого-то началась жизнь.

– Восьмую секцию придется стерилизовать. Приказ Отдела Планирования. Им нужна специальная партия для какого-то секретного проекта.

– Мы же замучаемся инъекции вводить. Они не могли, что ли, геном заранее исправить?

– Хочешь не хочешь, приказ. Им виднее. Кстати, ты не знаешь, нам скоро В-10 за выслугу лет дадут?

– Через два года. Ты тележку быстрее кати, ведь целую секцию еще сегодня надо обработать.

Шаги людей затихли в длинном коридоре. Остались ряды молчаливых спящих созданий, заключенных в прозрачные сосуды. Для большинства из них вскоре должна была начаться жизнь, и для большинства она пройдет в ожидании повышения за выслугу лет. Таков миропорядок.

* * *

В генетической лаборатории №18 было тихо и пусто. Присутствовавшие сотрудники молча глядели в микроскопы или так же молча передавали друг другу пробирки. Настенные экраны показывали пульсацию живых клеток, потолок был украшен схематическими рисунками спирали ДНК. Пахло стерильностью с чуть заметным привкусом озона.

В комнату вошла сотрудница в белом халате, наклонилась к одной из подруг и что-то зашептала. Когда она вышла, девушка оглянулась на остальных, а остальные подняли глаза на нее.

– Он просыпается, – сказала лаборантка и замерла на полуслове, как будто не зная, что именно за весть она передала.

– Мы сможем посмотреть? – спросил кто-то.

– Вряд ли. Завлаб нас не пустит.

Девушки обменялись разочарованными взглядами.

– Может быть, потом, в рекреационной камере?.. – предположил кто-то.

Постепенно все вернулись к работе.

Аника, заведующая лабораторией №18, сидела в это время возле пульта оператора камеры регенерации и смотрела на человека, лежащего под защитным колпаком, прозрачная поверхность которого слегка помутнела от дыхания. И думала о том, что это самый необычный проект, над которым ей приходилось когда-либо работать. Не разработка омолаживающих инъекций для «бессмертных старушек» из Совета Матрон, не конструирование биониклов серии «А», не создание новых форм жизни, способных служить человеку эффективнее, чем это делали их предшественники – лошади и собаки. Это нечто совсем особенное, мистическое, выходящее за грань науки. Связь времен и эпох, ниточка, протянувшаяся из прошлого. Воскрешение, вызов духа во плоти – колдовство.

– Наложение психической матрицы прошло успешно. Объект находится без сознания. Мы можем начать вывод зондов?

– Начинайте. Осторожно, – добавила Аника.

Она следила за тем, как один за другим отходят в сторону черные щупальца биозонда. Множество тонких гибких струн были присоединены к голове человека. Аника знала, что каждое щупальце оканчивается тончайшей иглой, невидимой для человеческого глаза. Миллионы игл во время подготовки операции были введены в ткань мозга – на это ушло больше месяца. Потом в одно-единственное мгновение по ним прошел импульс, и каждая игла уколола разрядом тока нитку нейронов, и миллионы участков коры подверглись напряжению, активировавшему нервные импульсы именно так, как они передавались двести лет назад в голове давным-давно умершего человека.

Аника посмотрела на монитор, показывавший картину активности мозга. Хорошая картина, устойчивая. Стабильные колебания биотоков; спящий мозг ожил, принял характерный рисунок человеческого мозга, рисунок в то же время уникальный, как уникальна душа каждого из людей… Аника пожала плечами, отвечая на собственный незаданный вопрос. Ничего нельзя сказать, пока объект не будет разбужен. Трансплантация психоматрицы – сложнейший процесс, и никто не застрахован от ошибок. Теоретически механизм трансплантации был разработан еще в позапрошлом веке, но осуществить его на практике удалось только недавно, да и то пока в единичных случаях. Другой вопрос, что потребности в таких операциях почти нет – только в исследовательских целях, ведь Комиссия по этике постановила не использовать методы переноса сознания для продления жизни. Так было до сегодняшнего дня.

Аника встала со своего места и подошла вплотную к камере. Посмотрела сквозь украшенное пятнышками отражений стекло на лежащего человека. Каким он будет, этот новорожденный? Новый старый человек… Несколько дней уйдет на извлечение зондов, на установление нормального биоритма. Потом можно будет рискнуть разбудить его. И узнать, был ли успешен эксперимент, длившийся два столетия.

В лабораторию вошла женщина в зеленом платье, украшенном изумрудами. Аника непроизвольно подтянулась – ранг В-3 вызывал почтение до дрожи в коленях.

– Как он?

– Пока все указывает на нормальный ход операции, Госпожа Старшая Советница, – почтительно ответила Аника. – Мы планируем вывод объекта из бессознательного состояния через четыре дня. Желаете ознакомиться с текущими результатами?

– Спасибо, не стоит. Продолжайте работу. Я полагаюсь на вас, – с этими словами женщина в зеленом вышла, задержавшись на мгновение, чтобы бросить взгляд на лежащее под стеклом тело.

Аника наклонила голову, выжидая, пока Советница покинет комнату, потом уселась на место. Хорошо бы эксперимент завершился удачно, потому что слишком внимательное наблюдение руководства, как правило, сулит неприятности. Вплоть до понижения в ранте. А Советница Дейдра – птица высокого полета. Она обошла Анику на четыре ранга, будучи пятью годами младше.

* * *

Он ничего не помнил. Он вообще не знал, что такое – помнить. Он не умел различать «сейчас» и «тогда». Для него было только «сейчас». Но внезапно он понял, что время есть – что бьется сердце, и течет кровь по большому и малому кругам, и новые клетки рождаются и умирают, и электроны вращаются вокруг ядер атомов. Он понял, что «сейчас» остается вместе с ним, а «тогда» отступает в небытие, в прошлое, в ту эфемерную реальность, которая существует только в его памяти.

Память. Он помнил, что было «тогда». Вернее, он знал, что помнит, но не мог разглядеть ничего из того, что помнил. Он мог с уверенностью сказать лишь то, когда началось «сейчас». Оно началось на белом столе в комнате с белыми стенами и ярким освещением. Как долго он лежал на этом столе, невозможно сказать, но он осознал, что лежит на столе – и наступило «сейчас».

«Сейчас» он стоял, осторожно держась за край стола. Первая попытка встать на ноги закончилась падением. Пол был мягкий, теплый, слегка пружинистый – человек не ушибся, но вспомнил, что мог бы ушибиться. Он неуверенно двигался, шевелил руками и пальцами на руках. Он помнил, что мог делать это лучше, и оттого испытывал тревогу. Но движения постепенно становились все точнее и тверже.

Он обошел комнату вдоль стен, вернулся к столу и сел на него. Он разглядывал свое тело и осознавал, что это и есть он. Он не помнил названия, но знал, что это правильно – быть живым, с бледной, местами розоватой кожей, двумя руками и двумя ногами, с головой, в которой помещается центр его существа. Быть живым. Да, так и должно быть. Разве он помнил, чтобы было иначе?

Раздался звук, и он вскинул голову. Да, он знает, что такое звук, это признак движения. В комнате открылась дверь, в которую вошла женщина. Он сразу принял то, что это существо зовется женщиной, точно так же как и то, что он сам – мужчина, и оба они – люди. Он был человеком – «тогда».

На женщине был белый халат. Он ощутил смутное неудобство – на нем самом должно быть что-то подобное. Оглядевшись, он потянул на себя простыню со стола и обернул ее вокруг бедер. Потом посмотрел на женщину – у нее было лицо, глаза, нос, волосы. Он знал, что все это должно быть и у него, но он не знал, каково его лицо. Ему захотелось увидеть это, и он стал искать предмет, который позволил бы ему увидеть себя. Он не помнил названия, но такой предмет был «тогда».

– Добрый день, – сказала женщина.

Он снова посмотрел на нее. Люди разговаривают, издают звуки, которые складываются в речь. Он тоже так умеет… умел. Нужно только вспомнить, как это делается.

– Зды… здар… зрадсытву… – пробормотал он.

– Попробуйте что-нибудь короткое, – подсказала женщина.

Короткое. Короткое приветствие.

– Привет, – сказал он и с удивлением понял, что вспоминает, как это было «тогда», когда он говорил «привет» множеству различных людей.

– Очень хорошо, – улыбнулась женщина. – Как вы себя чувствуете?

Он задумался. Как он себя чувствует? Он чувствует себя живым, он может ходить, слушать и разговаривать, он помнит кое-что и продолжает вспоминать.

– Хорошо, – ответил он.

Она достала из кармана какой-то блестящий предмет и протянула ему.

– Это зеркало. Посмотрите на себя.

Он посмотрел и увидел мужское лицо. Он знал, что это его лицо, и ему казалось правильным, что он видит в зеркале именно это лицо. Значит, это лицо и он сам – единое целое.

– Вы помните свое имя?

Он покачал головой. Имя? Да, у него было имя, должно быть имя, кроме самоопределения «я». Что-то такое, о чем можно говорить отвлеченно, но что связано с ним лично. Имя.

– Я… не знаю.

– Вас звали… вас зовут Алексей Михайлов. Лекс.

Он долго вдумывался в это слово. Так его звали, так он сам называл себя. «Тогда»… и «сейчас» он – Лекс.

– Да. Это так, – согласился он.

* * *

Следующие дни он проводил в нескольких комнатах, которые стали его местом обитания. Комнаты были вполне уютные, с выкрашенными в светлые тона стенами, обшитыми мягким покрытием, с теплым деревянным полом и мягкой мебелью. Он ел, спал, отправлял естественные потребности, слушал обучающие программы. Он жил и вспоминал, что было «тогда». Он учился быть собою.

На третий день после того как наступило «сейчас», он уже знал почти все, что знал раньше. Он знал, что находится в лаборатории, и он знал, что такое лаборатория; он знал, что лаборатория находится на территории Гайанской Республики, и он знал, что такое Республика. Он знал, что это государство, он знал историю этого государства, он знал историю других государств и историю всего человечества. Он не знал только свою историю, свое прошлое, которое было «тогда».

В его комнату вошла женщина с веселым румяным лицом и рассыпающимся надвое ворохом черных волос, похожих на иглы дикобраза. Она приходила по несколько раз в день и беседовала с ним, а также приносила компьютерные кристаллы с обучающими программами.

– Элла? Здравствуй, – улыбнулся Лекс.

– Привет. Как спалось?

– Замечательно. Сплю, как новорожденный, – усмехнулся он. – И позавтракал я вкусно. И, предвосхищая последующие вопросы, скажу, что по нужде сходил тоже неплохо. Так что я вполне готов к новой порции информации.

– Отлично, – сказала Элла и, невзирая на его сопротивление, пощупала пульс, заглянула под веко и заставила открыть рот. – Информация на этом инфокристалле. Это курс нашего языка, я имею в виду новый язык, на котором разговаривают сейчас, а не тот, на котором говорим мы с тобой. Ты сможешь сам запустить программу?

– Конечно, – ответил Лекс. – Не первый день на свете живу.

Он имел в виду свою новую жизнь, начавшуюся на лабораторном столе. Но шутка осталась неоцененной.

– Ты вспомнил, кем был раньше? – спросила Элла.

Лекс пожал плечами.

– Пока нет. Я помню, что я был, но кем?..

– Ладно. Прости, мне запрещено об этом говорить. Позже тебе дадут специальную программу.

Он кивнул.

– Ладно, подождем. Кстати говоря, ты не будешь меня сегодня осматривать?

Элла заколебалась.

– В этом, наверное, нет необходимости. Ты выглядишь вполне здоровым.

Лекс скинул халат, а затем снял шорты – его гардероб ограничивался только этими вещами.

– Смотри, я не жадный, – сказал он, великодушно улыбаясь.

– Ну что ж, раз ты настаиваешь, – пожала плечами Элла и подошла к нему, пощупала мышцы в отдельных местах, провела над телом биосканером. – Все в порядке. Ты полностью здоров, без всяких отклонений. Я думаю, надобности в ежедневном медицинском контроле больше нет.

– Прекрасно, – сказал Лекс.

«Интересно, что он задумал?» – подумала Элла. Как врач, она разбиралась в психологии, но предугадать направление мыслей Лекса не смогла.

– Ну что ж, а теперь я хочу попросить тебя кое о чем. Я тоже хочу тебя осмотреть, – с невинной улыбкой сказал Лекс. – Исключительно в познавательных целях.

– О… осмотреть?

– Ну да, как ты меня. В смысле, без одежды.

Элла облизнула губы. Вот это фокус! И главное, как ему откажешь? Потом скажут, что она нанесла урон его психике, отказавшись удовлетворить естественное любопытство. Она оглянулась на дверь, но никто и не думал прийти ей на помощь – ведь она единственная была уполномочена вести медицинский надзор и обучение Лекса.

– А ты разве не видел этого в обучающем разделе? – осторожно спросила она, стараясь смотреть в лицо Лексу, а не куда-то ниже.

– Видел, конечно, – пожал он плечами. – Но хочется наглядности. Мне кажется, что тебе, как врачу, нечего скрывать.

– В самом деле, – пробормотала Элла.

Она вздохнула и начала раздеваться. Лекс заметил, что она покраснела, и с каждым последующим предметом одежды, повисавшим на спинке кресла, ее движения становились все неувереннее. Наконец, она полностью разоблачилась, и осталась стоять перед Лексом с неким подобием улыбки на пунцовом лице. Но к тому времени, как она осмелилась взглянуть на него, он уже совершил самый хитроумный маневр в своей новой жизни – встал между женщиной и креслом, на котором она сложила одежду.

– Понимаешь, Элла, – сказал он, стараясь изо всех сил не выдать раньше времени свое возбуждение. – Я многому научился из того, что умел раньше. Ходить, прыгать, кувыркаться, принимать пищу, читать и разговаривать, посещать эту веселую комнату с журчащей водой, и так далее. Но я знаю об одной вещи, которую я точно должен уметь делать и которой до сих пор не научился.

Пока Элла соображала, что же имел в виду Лекс, он шаг за шагом оттеснил ее к дивану. Внимание обоих было приковано к последствиям, вызванным бурным приливом крови к отдельным частям тела Лекса. Элла продолжала гореть от стыда.

«Сорок шесть хромосом! Как же я вляпалась! – подумала она. – Сейчас он завалит меня… На третий день своего пребывания в новом теле! На глазах у всей группы, вот ужас! Наблюдение-то ведется круглосуточно… Потом весь отдел будет сплетничать у меня за спиной. Чего доброго, сделают видеозапись и пустят по рукам. Кошмар!» И она сказала старые, как мир, слова:

– Может, не надо?

В следующее мгновение они оказались на диване, и Лекс, преодолевая слабое сопротивление Эллы, отметил с удовлетворением, что вспомнил, каково это – заниматься старым добрым сексом. А Элла подумала о том, что большинство из ее подруг дорого бы дали, чтобы поменяться с ней местами, и эта мысль ее несколько успокоила. Она, правда, еще пробормотала какую-то глупость, вроде «у меня это плохо получается, лучше я приведу кого-нибудь другого», на что Лекс ответил:

– Кого-нибудь другого обязательно приводи. Будет, с чем сравнивать, – и полностью отдался ритмичным движениям поступательно-возвратного характера.

* * *

Обещанный кристалл с воспоминаниями так и не принесли. Вернее, его приносили – Элла вошла с кристаллом в руках, но не успела она передать его Лексу, как ворвалась какая-то женщина в черном комбинезоне, вытолкнула Эллу за дверь и стала расспрашивать, – Лекс слышал разговор из-за двери, – кто и как передал этот инфокристалл. Элла оправдывалась, мол, мне вручили, сказали, что от вас, на что незнакомая женщина заявила, что сама лично должна была передать, отчитала Эллу и ушла. Кристалл Лексу так и не достался.

Огорченный, он решил наплевать на предупреждение Эллы, что ему не стоит выходить из комнаты, и пошел гулять по лабораторному комплексу. Девушки в белых халатах провожали его немигающими взглядами; Лекс помахал им рукой, быстро прошел через несколько лабораторных помещений и очутился в коридоре. Здесь было светло, чему способствовали и стены жемчужно-серого оттенка, и освещение, которое обеспечивали светящиеся трубки, протянутые вдоль стен и потолка. Воздух имел специфический запах дезинфекции.

Побродив по коридорам и покатавшись на лифтах, Лекс наткнулся на девушку, которая занималась тем, что перекладывала с одного места на другое какие-то пакеты. Лекс вызвался помочь, а когда пакеты были разложены в нужном порядке, сказал:

– Не могли бы теперь вы помочь мне… Я забыл один процесс, существенно важный для нормальной жизнедеятельности. Чтобы я мог вспомнить, потребуется ваше участие…

Пока девушка краснела, закатывала глаза и тихо охала, Лекс делал свое дело со все возрастающей сноровкой. «Райские здесь места, – подумал он, опробовав несколько различных поз. – Кого ни попросишь, все дают. И я не видел еще ни одного мужчины. Прямо секс-миссия какая-то».

– Ну как, вы уже вспомнили? – спросила робко девушка, оправляя платье.

– Да, дорогая. Спасибо вам большое, вы мне очень помогли.

«Ишь ты, щечки порозовели, глаза блестят, уж и прическу оправляет этак кокетливо – сразу на женщину стала похожа. Нет, я, конечно, нагло пользуюсь наивностью здешних девушек, но ведь для их же пользы…» – подумал Лекс, застегивая штаны.

– Браво, дружище, – раздалось у него за спиной. – Давно не видел такой артистичной работы.

Лекс обернулся и узрел первого мужчину-гайанина. Высокий хорошо сложенный человек, с четко обрисованными под легкой рубашкой мышцами, с волнистыми светлыми волосами и красивым лицом изнеженного аристократа. Он стоял, прислонившись к стене, насмешливо улыбался и символически аплодировал.

– Меня зовут Мелас, – сказал он. – А вы, вероятно, Лекс?

– Верно.

– Не возражаете насчет беседы? Пойдемте, не будем мешать девушке работать, – он увлек Лекса по коридору, напоминавшему солярий. – О вас здесь все наслышаны, – говорил Мелас, дружески обняв Лекса за плечи. – И, как я вижу, вы времени даром не теряете?

– Восстанавливаю форму, – скромно отозвался Лекс.

– Агент 007 на отдыхе? – усмехнулся Мелас. – По правде сказать, я и сам имею склонность к подобному занятию. Окучиваю, так сказать, помаленьку эту оранжерею. Понятное дело, меня одного на триста сотрудниц не хватает…

– А вы здесь работаете?

– Да, временно. Сейчас я – младший лаборант в седьмой микробиологической. Но мы-то с тобой понимаем, что главная работа для нашего брата – делать женщин женщинами, верно?

Лекс посмотрел на Меласа непонимающе.

– Друг мой, – усмехнулся тот. – Я вообще не обязан работать. Я же естественнорожденный. По закону, меня содержит государство. Я могу даже не посещать Дома Свиданий, если не учитывать морально-этические нормы, которые обязывают меня это делать. Ты ведь должен понимать: если нас – меньше десяти процентов от всего населения, то каждый мужчина должен пахать и сеять, не покладая, хм… орудия своего труда.

– Десять процентов? – спросил Лекс.

– А ты не знал? Мужчины рождаются только естественным путем, поэтому нас так мало. Девчонок плодят инкубаторы, но вот беда – почему-то они не могут производить особей мужского пола с измененным генотипом. А выращивать искусственно обычных людей, когда они и так рождаются, сами по себе, нет смысла.

– Измененный генотип?

– Ну да. Они, девчонки в смысле, это другая раса. Генетически чистая душой и телом. Люди с приставкой супер. Только вот в личной жизни у них нескладняк, потому что покамест инкубаторы не умеют нашего брата штамповать. Но я так думаю, мы-то с тобой не внакладе? – засмеялся Мел ас. – Так что настоящей мужской работы здесь хватает.

– Да уж, – хмыкнул Лекс.

– Я тебе только одну вещь скажу, это, конечно, твое дело, но… Понимаешь, у нас не принято, чтобы младшему по рангу отдавалось предпочтение перед старшим. Даже если ты видишь офигенно красивую девчонку В-12, сначала осмотрись кругом, нет ли где В-11. Я фигурально, конечно, говорю, но ты суть улавливаешь? С точки зрения этики девушка более высокого ранга больше заслуживает быть обласканной, нежели ее младшая подруга. Поскольку перед нами все равны, это между собой они на первый-второй рассчитываются, то четких правил нет, но по негласному кодексу кавалеров принято обслуживать в первую очередь барышень со званием. Уловил?

– Да, – кивнул Лекс. – В этом есть здравое зерно.

– Еще бы! Я бы сказал, здравое семя! Тем более, это традиция. Ориентироваться можно по форме. Если видишь серо-зеленую цыпочку – плыви мимо, это или малолетка, или дурочка, которая не смогла сделать карьеру. Более высокий ранг определяется по ярким цветам и украшениям. Исключение составляют члены Совета, они могут одеваться как угодно, хоть в хламиду, но их ты должен знать в лицо.

Они завернули за угол коридора и увидели женщину в мешковатом буром комбинезоне, которая меланхолично терла пол шваброй.

– Неужели у вас остались уборщицы? Это при современной технологии? – удивился Лекс и подошел к девушке.

Заглянув ей в лицо, Лекс замер – на него смотрели пустые безразличные глаза. Мелас аккуратно отстранил Лекса и отвел в сторону.

– Это В-13. С ними даже разговаривать бесполезно. Сострадание общества – единственная причина, по которой они живут.

– Какие-то психические расстройства? Умственная отсталость? – предположил Лекс.

– Вроде того, – уклонился от ответа Мелас и подвел Лекса к лифту. – Ну ладно, не буду тебя задерживать, ты, наверное, хочешь вернуться в свои апартаменты? Хотя я мог бы показать тебе лабораторный комплекс и кое с кем познакомить, если ты не слишком устал от впечатлений.

– Я не устал. Так что с радостью приму твою помощь как советчика и гида, – ответил Лекс.

– О, я вижу, сударь, вам знакомы хорошие манеры! – засмеялся Мелас. – Пойдем, брат, я устрою тебе экскурсию.

* * *

Три женщины вошли в лабораторию. За широким экраном из односторонне прозрачного материала располагалась комната, в которой на диване лежал человек, заложив руки за голову и глядя в потолок. Вошедшие остановились перед экраном. К ним подбежала Элла, на мгновение замешкалась, затем поклонилась старшей по рангу.

– Это и есть Лекс? – спросила одна из женщин. – Вы уверены, что трансплантация прошла успешно?

– Мы не можем пока этого утверждать, – начала объяснять Элла. – Личностные воспоминания отсутствуют, он не помнит, кем был. Я думаю, что если дать ему кристалл, содержащий сведения о его прошлом, то он должен вспомнить…

– Кристалл у меня, – сказала старшая. – Но я сомневаюсь, что мы сможем определить, кто он на самом деле, после того как дадим ему инфокристалл. Вы же не можете быть уверены в том, что имплантировали ему ту самую психоматрицу? Я имею в виду, мы не можем гарантировать, что это была психоматрица именно Лекса Михайлова.

– Если он будет осознавать себя Лексом, какая нам разница, будет ли он им являться на самом деле? – спросила женщина в черном комбинезоне. – Для наших целей это имеет мало значения. К тому же генный код мы получили верный – лицо соответствует тому, что мы видели на фотографиях.

– Генный код – это одно, – ответила старшая, – его научились читать еще в двадцатом веке. Психоматрица – другое, ее могли неправильно снять, я уж не говорю подменить…

– А чем он занимался эти дни? – спросила женщина в зеленом платье.

– Он… гулял по комплексу, знакомился с сотрудниками, – ответила Элла.

– А по моим сведениям, он, скажем так, попотчевал восемь сотрудниц, включая заведующую лабораторией Анику. И вас, наверное, тоже?

– Я… да, – опустила голову Элла. – Прошу прощения, я посчитала, что не вправе отказать…

– Вот кобель! – резко, но с оттенком едва ли не одобрения сказала женщина в зеленом.

– Ладно, мы же пришли с ним поговорить. Элла, идемте, – распорядилась старшая из трех.

Они вошли в комнату Лекса, и для него закончился блаженный период неведения своего прошлого.

* * *

– И это все сделал я? – спросил он, выключив экран интерактивного учебника. – Трудно поверить.

– Это действительно сделали вы. И вы должны помнить это, – сказала одна из женщин, которые сидели в комнате, ожидая, пока он просмотрит запись на кристалле.

– Элла, представьте нас, – попросила старшая.

Врач встала между Лексом и женщинами.

– Это Председатель Мириам, – указала она на старшую, на которой был аккуратный синий с малиновыми отворотами костюм, украшенный сапфировыми застежками.

– Это Советница Дейдра. – На второй женщине, самой молодой из всех, было роскошное зеленое платье с изумрудным колье.

– Это Советница Сантана. – Третья женщина была в черном комбинезоне с алмазной заколкой у воротника.

Лекс внимательно посмотрел на всех троих. У Дейдры, наиболее привлекающей к себе внимание, была величественность, томность и претенциозность ослепительно красивой женщины, каковой она и являлась. Пышные черные волосы как крона дерева охватывали правильное, с безупречными чертами, лицо. Взгляд миндалевидных карих глаз был слегка высокомерным, но в то же время заинтересованным. На изящной длинной шее сверкало зелеными искрами колье, а в том, как Дейдра носила свое шикарное платье, чувствовалась врожденная грация и ленивая небрежность аристократки.

Мириам была бы некрасивой, если бы не большие добрые глаза, обрамленные сеткой морщин. Волосы у Председательницы были пепельного цвета, хотя местами остались рыжеватые подпалины – видимо, в молодости она была рыжеволоса. Костюм хорошо сидел на невысокой, слегка полноватой женщине, но видно было, что портному пришлось потрудиться, чтобы скрыть некоторые изъяны фигуры.

Сантана была одета из всех троих наиболее строго и строже всех держала себя. Взгляд чуть раскосых черных глаз, широко расставленных на скуластом лице, выражавшем упрямство и решительность, сверлил Лекса не то чтобы неприязненно, но с холодной сосредоточенностью профессионального солдата, держащего на прицеле вероятного противника. В черных волосах, аккуратно расчесанных на пробор и заплетенных в косу, проглядывали ниточки седины.

«Три девицы под окном пряли поздно вечерком, – подумал Лекс. – Интересно, кто из них метит в царицы? Может быть, все трое?»

– Хорошо, – сказал он бодро. – Допустим, я и есть тот человек, который разрушил основы старого общества и обосновал идею нового мира генетически модифицированных людей. Каковую идею успешно претворили в жизнь в одном отдельно взятом государстве. Но я не совсем понимаю, зачем я вам понадобился. Ломать – не строить, разрушителей в истории и без меня хватало.

Женщины переглянулись. Мириам посмотрела на Лекса с улыбкой.

– Нет, чтобы поблагодарить за свое воскрешение, – пожурила она. – Мы для него старались, ни оборудования не пожалели, ни энергии, ни человеко-часов…

– Доктора Эллу и Анику я уже поблагодарил… на свой лад, – хмыкнул Лекс. – А кому, кстати, принадлежала идея моего воскрешения?

– Идея принадлежала всему нашему обществу, – сказала Мириам. – Вы были нашим духовным лидером, нашим символом, нашим мессией, если хотите. Гайанская Республика обязана вам своим возникновением. Ваша книга «Человек совершенный» стала библией нашего народа. Неудивительно, что каждый гайанин всем сердцем желает видеть вас нашим предводителем. На протяжении двух столетий мы лелеяли надежду воскресить вас, используя сохранившиеся материалы – образец ДНК и психоматрицу, которую сняли с вас перед смертью. И как только у нас появилась надежная технология трансплантации сознания, мы…

– Это понятно. Значит, я нужен вам для пропагандистских целей? Служить живым знаменем всемирной генетической революции?

Гайанки пришли в замешательство. Потом Сантана выразительно посмотрела на Эллу, и та, извинившись, вышла из комнаты. Дейдра улыбнулась, встретившись глазами с Лексом, явно показывая, что ей нравится его резкость.

– На протяжении тысячелетий человечество боролось за свои идеалы, – сказала Мириам. – Вы – наш идеал, ибо вы – отец-основатель нашего общества. Скажите, разве мы не имели права бороться за вас, разве мы не имели права компенсировать вам те годы жизни, которые вы потеряли, погибнув в расцвете лет в борьбе с оппозиционными силами старого общества?

Лекс кивнул.

– Я вас не осуждаю. Упаси боже! Я всего лишь хочу внести ясность. Вы подарили мне вторую жизнь, и естественное чувство благодарности обязывает меня что-то сделать для вас. Я просто хочу знать, чего именно вы от меня ожидаете.

– Мы ждем, что вы выступите с обращением к народу, в котором опишете величественные перспективы развития нашего общества, – сказала Сантана. – Вернее, многие этого ждут. Многие уделяют повышенное внимание тому, что ждет нас в будущем, вместо того, чтобы сосредоточиться на конкретных проблемах.

И она косо посмотрела на Мириам. Та поспешила ответить:

– Сантана – наш Советник по безопасности. Очень прагматично мыслящая женщина. Дорогая сестра, ты слишком мало внимания уделяешь социальным вопросам.

– Как я понимаю, идея воскресить и использовать меня исходила не от вас, – сказал Лекс в сторону Сантаны. – Наверное, от молчаливой и загадочной Советницы Дейдры?

– Как куратор научного направления и вопросов развития общественных технологий, я принимала особое участие в… проекте, – сказала Дейдра приятным голосом, сопровождая слова не менее приятной улыбкой. – Но руководство проектом, конечно же, осуществляла сестра Мириам.

«Какой медовый голосок, – подумал Лекс. – А внешность просто обалденная! Нет, стоило вернуться к жизни – ради такой-то красотки! Жаль, что не она здесь главная».

– Сестра Мириам, позвольте вас спросить: вы – глава Республики? – осведомился Лекс.

– Нет, не совсем, – покачала головой Мириам. – Я лишь одна из четырех Председательниц Совета. Мы выполняем свои обязанности поочередно и никогда не собираемся все вместе, во избежание диверсионного акта со стороны кибернетиков. Но в Совете Председатель – всего лишь первый среди равных.

– А какой у вас ранг?

– В-2.

– Буква, я так понимаю, означает принадлежность к классу генетически усовершенствованных людей? – спросил Лекс.

– Класс «В» – основной. Это люди, родившиеся в инкубаторах, с модифицированной ДНК, – пояснила Дейдра. – Класс «Б» – это естественнорожденные люди, носители стандартной ДНК. Класс «А» – воины и другие существа, модифицированные для выполнения специальных задач.

– Существа? Вы хотите сказать, что класс «А» не считаются людьми?

– Это уже вопрос к нашей сестре, – кивнула Дейдра на Сантану.

«Мне показалось, или действительно воздух трещит и электризуется, когда эти двое встречаются глазами?» – подумал Лекс.

– Мы сможем обсудить эти вопросы позднее, – сказала Мириам. – Пока что мы хотим лишь предложить вам посетить сегодняшнее заседание Совета. Естественно, в качестве почетного гостя. Заодно мы сможем представить вас другим Советницам – ведь не всем же ходить к вам сюда?

– Хорошо, посетим, – согласился Лекс. – Но можно еще один вопрос? Если выше Председателя никого нет, то почему у вас ранг второй, а не первый?

После короткой паузы Мириам ответила:

– Первый ранг зарезервирован для единоличного правителя… на тот случай, если подобное может стать необходимым. Правитель может быть избран среди Советников, с ограниченными, но достаточно широкими полномочиями. Пока что за всю историю необходимости в подобном избрании не было.

«Уж не готовят ли меня в правители этой матриархальной семейки?» – подумал Лекс. Он еще раз обвел глазами сидевших перед ним женщин и у каждой во взгляде прочел ответ на этот невысказанный вопрос. Дейдра смотрела чуть искоса, таинственно, будто говоря: «Всякое возможно». Ответ Сантаны был бы четко выражен словами: «Не надейся!» А сестра Мириам лукаво потупила взгляд, уходя от ответа.

«Хотя, с другой стороны, с чего бы им подносить мне скипетр и державу на блюде с голубой каймой? – подумал Лекс. – Надо ведь еще выяснить, каким будет мой статус в их обществе – класс «Б», «В» или, может быть, класс «А» – как искусственно созданный?»

* * *

Совет собирался под огромным куполом – одним из многих в центре округа. Лекс был удивлен, увидев полукруглый амфитеатр, заставленный деревянными скамьями, с небольшой трибуной и широким демонстрационным экраном. Все было настолько скромно – никаких парчовых подушек, бархатных кресел, гобеленов и ковровых дорожек, – что Лекс засомневался: а не является ли это зданием общего назначения. И угадал.

– Здесь проходят собрания окружного совета, лекции известных преподавателей для студентов училищ, наконец, праздники и концерты. Зал приспособлен одинаково и для музицирования, и для ораторских выступлений – акустика прекрасно передает звуки со сцены в глубину амфитеатра, – объясняла Мириам, которая привела Лекса в зал за полчаса до начала собрания. – У нашего Совета нет специального зала для совещаний. Каждое заседание проходит в новом округе, это показывает, насколько мы близки обычным гражданам. Вы видели группы людей у входа в зал? Эти люди ожидают приезда Советников, чтобы задать им свои вопросы. А вон на той скамье на самом верху будут сидеть зрители. Мы пускаем на заседания наиболее успешных в учебе студентов – для них это большая честь и стимул в работе.

– Демократично, – заметил Лекс. – Так вы говорите, что каждый гайанин может со временем стать членом Совета?

– Каждый, кто приложит достаточное трудолюбие в развитии и совершенствовании своих природных способностей на благо общества. Независимо от того, чем ты занимаешься, если ты мастер своего дела, ты получаешь продвижение в ранге. Само собой, административное руководство – необходимый этап на пути к скамье Советника, но стать руководителем может только тот, кто прошел стадию профессионального роста. Каждая из нас – и я в том числе, да-да, каждая из Советниц была когда-то В-12 и носила серо-зеленую униформу. И желание работать на благо общества вкупе с природными способностями…

– Всеобщее равенство, одинаковые возможности для всех – звучит неплохо, – сказал Лекс. – Но у вас получается, что самореализация возможна только на благо общества. Как быть с творчеством, польза от которого весьма субъективна? Да и равенство всех специальностей неестественно – ведь не совсем правильно, чтобы, скажем, выдающийся слесарь стоял выше не очень выдающегося ученого?

– Конечно, не все специальности равнозначны, – ответила Мириам. – Есть специальности, требующие высокого интеллектуального уровня и длительного обучения – такие дают возможность значительного социального роста. Есть специальности, которые требуют лишь простых навыков, появляющихся за несколько месяцев учебы – такие служат временным поприщем для молодых людей, стремящихся получить высшее образование, которым требуется самостоятельная подготовка для того, чтобы сдать квалификационные экзамены, а также способом занять людей, в силу различных причин не способных или не желающих продвигаться по служебной лестнице.

– Что касается творчества… мы поощряем творчество и приветствуем разносторонность развития личности, но не повышаем в ранге за деятельность, не приносящую конкретных результатов, – Мириам улыбнулась и развела руками. – Тогда слишком много людей ринулись бы проявлять творческие способности, независимо от того, обладают ли они ими. А вам должно быть известно, что настоящее творчество не нуждается в поощрении наградами и званиями. У нас проходят выставки художников и чтения поэтов – это тот случай, когда ранг не имеет никакого значения, и это еще один плюс нашей системы, вы не находите? Конечно, есть профессиональные музыканты, скульпторы, архитекторы, выполняющие государственные заказы, но это уже сплав творчества и профессии.

В зал начали входить участники собрания. Лекс стоял внизу, возле трибуны, глядя на то, как наполняется людьми огромная чаша. На работу Советники являлись в синих с красным костюмах, подобных тому, что носила Мириам. Множество синих фигурок, множество голов – светлых, рыжих, черных, множество лиц, неразличимых на большом расстоянии. Лекс ощутил неуверенность и робость. «Что я им скажу?» – подумал он. Мириам, будто угадывая его мысли, взяла его за руку.

– Просто взойдите на трибуну и поздоровайтесь. Скажите, как вы себя чувствуете в новом для вас мире, скажите, интересно ли вам находиться здесь. Никто не ждет от вас большего, ведь все понимают, что вы только что вошли в нашу жизнь, и она кажется вам совершенно необычной, тогда как мы к ней привыкли, ведь мы с детства так живем. Не бойтесь говорить о своих ощущениях, не бойтесь ваших слушателей – здесь море чистых и добрых сердец, которые готовы вас полюбить за одно то, что вы есть вы.

Лекс усмехнулся и покачал головой. Всенародная любовь? Не самое легкое бремя, но нести его будет честью. Вот только достоин ли он такой чести? Сомнения – удел идеалиста, мечтателя и романтика, которым он был когда-то…

– Здравствуйте, сестры. Вот он я – Лекс, которого вы так ожидали увидеть. Я воскрес стараниями ваших сестер-ученых, и я этому очень рад, как рады и вы, я надеюсь. Не знаю, сумею ли я стать частью вашего мира, но то, что этот мир мне чрезвычайно интересен, несомненно. И я постараюсь узнать его во всех деталях, а вы мне в этом поможете, не так ли?

Сотни пар глаз были направлены на него. Как они смотрят? С восхищением? Вряд ли, если только вон те молодые на галерке. С интересом? Бесспорно, а еще – с настороженностью. Советницы… хитрые лисы, научившиеся управлять своими более доверчивыми сестрами. Или у них и впрямь чистые сердца поборниц общественного счастья? Что ж, поживем – увидим. Только бы не сорвался голос, только бы не дрожали руки…

Глава 3
НОВАЯ ЖИЗНЬ

Колония Менделеева в Гайанской Зоне мало чем походила на город кибернетиков. От купола к куполу перемешались по засыпанным песком и гравием дорожкам прохожие – студенты, идущие с лекций, школьники, выбравшиеся за территорию Детского Дома, рабочие, ушедшие на перерыв. Блестящие солнечным огнем прозрачные крыши куполов перемежались букетами зелени, цветниками и рощами, лужайками для игр и отдыха. Чирикали птицы, медленно плыли по небу облака, поглаживая полосами тени пригожую равнину тридцать четвертого округа – зелень садов и живых изгородей, песок дорожек и спортивных площадок, стекло жилых и промышленных куполов. Огромным непокрытым овалом стоял стадион, где тренировались спортсмены.

Лекс лежал на траве и щурился на солнце. Ультрафиолет полезен для глаз – в разумных дозах. Лежать на траве и ходить босиком тоже полезно – разряжается статическое электричество, накопленное в организме. Да и просто нужно снять усталость. За прошедший день Лекс много где побывал, и много чего повидал. И не все ему понравилось. Оно и понятно – в сугубо женском обществе есть как привлекательные, так и отталкивающие стороны. С другой стороны, если бы общество было сугубо мужским, тогда пришлось бы либо дать каждому мужику по резиновой бабе, либо праздновать восход голубой луны…

Высоко в небе зажужжал флайер. Летательными аппаратами могли пользоваться только обладатели высокого ранга да медицинские службы, поэтому Лекс присмотрелся. Так и есть, летят за ним. После собрания Совета он смылся от Мириам и целый день гулял в свое удовольствие. Наверняка его могли взять за ручку и раньше, но дали время осмотреться. Что ж, и на этом спасибо.

* * *

Сестра Мириам сидела в прозрачной кабине флайера, устало глядя сквозь прозрачный пол на бегущие внизу пейзажи: темно-зеленые, светло-зеленые, желтые, серые, блестящие стеклянные круги и полосы. Рядом сидели Сантана и Дейдра. Сантана рассказывала Председательнице о похождениях Лекса. Мириам внимала без улыбки.

– И что потом? – спросила она Сантану.

– Потом он ворвался в магазин форменной одежды и похитил девять комплектов формы для ранга В-6, а также праздничные платья второго и пятого фасонов. После этого он отправился в ближайшее училище и устроил раздачу одежды студентам. Тем, кому не хватило платьев, он посоветовал пришить на униформу цветные ленты и банты. Кроме того, он где-то раздобыл набор косметики – не иначе, украл у кого-то из Советников – и лично навел макияж нескольким студенткам.

– Блестяще! – заметила Дейдра. – И не смотрите на меня так. Моя сумочка с косметикой лежит в этом несессере, могу показать.

– Дальше, – махнула рукой Мириам.

– Потом он отправился на заседание окружного совета шестого округа и вынес из зала коробку импортных конфет… шоколадных с ромом. Устроил раздачу сладостей возле школы 1709. У нескольких школьниц было отмечено алкогольное опьянение.

– Нет, ну каков? – возмущенно всплеснула руками Мириам. – Ну ладно, студентов совращает, они люди взрослые, но школьниц? Прямо анархист какой-то.

– Потом, – невозмутимо продолжала Сантана, – он пришел в парк отдыха, где проходила выставка художников, и устроил митинг. Вкратце произнесенная им речь сводилась к тому, что общепризнанное творчество, которое приносит эстетическое наслаждение большому числу людей, заслуживает поощрения в виде повышения социального статуса человека, этим творчеством занимающегося. Выступление сопровождалось овациями. И напоследок…

– Что же он сделал в завершение этого знаменательного дня? – с усмешкой спросила Дейдра.

– Напоследок, – сказала Сантана, стрельнув глазами в соперницу, – он отправился в Дом Свиданий. Не мне вам рассказывать, как проходят встречи в этих местах – девушки записываются в очередь, ожидая, пока будет доступен кто-то из партнеров противоположного пола, затем уединяются с ним в отдельной комнате… Хотя есть такие, кто, пользуясь своим рангом, вызывают танцовщиков и спортсменов в личные апартаменты, – добавила она едко, бросив еще один взгляд на Дейдру, которая ответила презрительным движением подбородка. – Так вот, он заявился туда, вытащил кровать на улицу и вместе с еще двумя самцами устроил, так сказать, показательный сеанс на глазах у всех присутствующих и с участием всех желающих… клянусь непарными хромосомами, я даже не могу описать, чем они там занимались!

– Какой мужчина! – засмеялась Дейдра.

Мириам вздохнула и покачала головой.

– Его гиперсексуальность начинает внушать мне опасения. Как бы не произошел всплеск естественнорожденных. Вы его видите? – обратилась она к пилоту.

– Да. Вон на той лужайке.

– Садимся. Надеюсь, он не убежит от нас.

Флайер, тихо шурша прозрачными, как стрекозиные крылья, лопастями пропеллера, опустился на сочную траву площадки, где лежал Лекс.

– Давно хотел спросить – каково официальное наименование вашего государства? – первым заговорил Лекс. – Я слышал, что-то такое: Гайанская Зона Освобожденных Наций. ГАЗОН, стало быть. И замечу я вам, далеко не везде на этом газоне растут цветы.

Советницы молча обступили Лекса.

– Будете судить меня военно-полевым судом? – усмехнулся Лекс. – Тройка в сборе. Кстати, кто у вас тут занимается разрешением споров и наказанием виновных?

– Товарищеские суды, – ответила Мириам. – Подозреваемых в преступлениях направляют в Управление Коррекции. Послушайте, Лекс, нельзя же так!

Она опустилась рядом с ним на траву с осторожностью движений, выдававшей немолодого человека.

– Вы нарушаете общественный порядок. Конечно, вам это прощается… пока. Но вы ведь должны понимать – вы вносите деструктивный фактор в сложившуюся систему общественных отношений.

– Не очень-то мне по нраву ваши общественные отношения, – хмыкнул Лекс. – И что насчет моего статуса? На что я имею право, кроме раздачи воздушных поцелуев толпе женщин, бросающих в воздух чепчики?

– Мне кажется, вы еще не понимаете, что значите для нас гораздо больше, чем мы пока что значим для вас. Вы – живая легенда. Вы вольны делать все, что захотите в этой стране, и вы можете рассчитывать на помощь государства в реализации проектов, которые вам покажутся необходимыми, но вы должны также понимать, что мы не можем ломать ради вас устои нашего общества.

– Устои общества! – фыркнул Лекс. – Что это за глупости – разрешать младшим по рангу носить нарядные платья только в выходные дни? Лишать детей и подростков сладостей? Запрещать пользоваться косметикой и украшениями, если это не получено в качестве правительственной награды?

– Это система материальных стимулов, – сухо пояснила Сантана. – В характере человека… женщины лежит стремление выделиться своей внешностью, выглядеть более привлекательно. Мы поставили эту особенность на службу обществу в качестве дополнительного фактора привилегий. У нас нет личной собственности, поэтому мы акцентировали внимание на таком роде собственности, как внешность человека.

– Более привлекательно выглядеть они хотят! – усмехнулся Лекс. – Кого привлекать-то? Мужики наперечет, семей нет, дети растут в пробирках и воспитываются пачками, как цветы на клумбе. Бардак тут у вас, я скажу!

– К сожалению, модифицированные ДНК позволяют производить лишь женских особей, – сказала Мириам. – Если бы мы могли получать равное количество мужчин и женщин, проблема семейных отношений была бы решена. Но это дело будущего.

– А это очень удобно, производить одних женщин, – заметил Лекс. – Они более работоспособны, психически устойчивее мужчин, легче переносят тяжелые социальные условия, адаптируются к переменам, в них сильнее чувство общности, ими легче управлять, в конце концов – поманили красивой тряпочкой, и получили безропотную рабочую лошадку. Очень удобно.

Мириам вздохнула.

– Лекс, я так понимаю, что вы пока не готовы выступить с обращением к гражданам Республики?

Лекс хохотнул.

– Я-то готов. Только, боюсь, вы не услышите ничего такого, что было бы вам приятно. Или вы мне речь написали? Чтобы я по бумажке прочел, номер отбыл и отправился бы на закрытый курорт. И, кстати, сколько с меня причитается за новое тело? За амортизацию физической оболочки взыскивать не будете?

– Вы ироничны до язвительности, – улыбнулась Дейдра. – Но вы слишком плохо о нас думаете, а мы, кажется, не давали для этого повода.

– Вы нас просто обижаете подобными словами, – нахмурилась Мириам. – Мы ни в коем случае не собираемся оказывать на вас давление, чтобы заставить действовать в наших интересах. Мы не предъявляем вам никаких условий. Это просто противно нашей природе, ведь мы все – люди нового типа, люди, выращенные по вашим же рекомендациям. Вы собственную книгу давно не читали. Перечтите, может быть, тогда вы поймете, что попали к своим сестрам, в мир добра и справедливости. Мир, который вы так мечтали построить.

Лекс медленно покачал головой.

– По правде сказать, я не такой мир мечтал построить. Но я знаю, что мечты часто расходятся с действительностью. Может быть, мне и в самом деле стоит пожить у вас немного, получше осмотреть ваш газон. Может быть, я и взгляну на это по-другому. Тем более если вы согласитесь кое-что изменить.

Мириам поднялась, поддерживаемая под руки своими спутницами.

– Давайте мы сделаем так, – сказала она. – Вы можете жить в какой-нибудь курортной зоне, скажем, на тропическом побережье, и принимать посетителей – я думаю, к вам будет много посетителей – и постепенно вникать в наши проблемы. Можете путешествовать по стране, никто вам не станет чинить препятствий, наоборот – вам будут всячески содействовать. Только, пожалуйста, воздерживайтесь от акций, подобных тем, какие вы устраивали сегодня весь день. Хорошо?

– Заметано, гроссмутер! – улыбнулся Лекс.

– Что, простите? – не поняла Мириам.

– А обсерватории у вас есть? – спросил Лекс. – Я бы хотел что-нибудь такое в горах. Знаете, прозрачные воды ледниковых озер, снежные шапки скалистых пиков, звезды, как брильянты. А?

– Есть, – улыбнулась Дейдра. – Я лично вас отвезу. Вы позволите, Мириам?

– Займитесь им, сестра. В мои годы ублажать мужчин становится проблематично, – улыбнулась Председательница.

Вместе с мрачной Сантаной они сели в флайер, и тот, хлопнув крыльями, застрекотал и мягко подпрыгнул вверх, ложась в привычную среду воздушных потоков.

– Вы молодец, – сказала Лексу Дейдра, когда они остались наедине. – Ваш стиль мне безумно нравится. Давно пора перетряхнуть кое-что в этом девичьем тереме.

Лекс улыбнулся в ответ и чуть-чуть прижал к себе очаровательную даму. Выходит, среди гайан у него есть союзник. И самый прекрасный, о каком только можно мечтать.

До станции магнитной дороги, находившейся в центре сектора, они дошли пешком. За это время Лекс успел чуть ближе узнать свою спутницу и осознать свое страстное влечение к ней. Она была единственная из гайанок, кто не собирался уступать его натиску без боя, и она же была самая красивая. А желаннее всего те крепости, что дольше сопротивляются. Немного Лекса смущало то, что она знала, судя по всему, о его похождениях, о том, как он «изучал» доктора Эллу, например. С другой стороны, мораль гайан сильно отличалась от морали времен Лекса – моногамия здесь считалась пережитком прошлого.

* * *

Быстрый, комфортный, безопасный и общедоступный транспорт – вот что сделало для гайан возможным жить не в городах, а в секторах, больше похожих на дачные поселки. Другой причиной явился отказ от собственности на жилье – каждое предприятие и общественное учреждение имело свое общежитие, и, меняя работу, сотрудник заодно менял и квартиру.

– У этого есть и еще один плюс, – заметила Дейдра. – Основное оружие кибернетиков – ядерные ракеты – неэффективно использовать против нас. У нас нет ни городов, ни крупных промышленных центров, которые могли бы стать мишенью для удара. А ковровые бомбардировки нашей территории нанесут непоправимый ущерб экологии всей планеты. Да и потом, все жилые купола оборудованы системой радиационной защиты.

– А химическое оружие? – спросил Лекс. – Если они начнут распылять химикаты в верхних слоях атмосферы и провоцировать ядовитые осадки?

– Тогда пострадает наше сельское хозяйство, – признала Дейдра. – Но на это у нас тоже есть, чем ответить. Мы располагаем биологическим оружием. Вы слышал о генных вирусах?

– С избирательной поражаемостью в зависимости от строения ДНК жертвы?

– Верно. У нас есть вирус «гестапо», который поражает людей со стандартной ДНК. У гайан к нему врожденный иммунитет, как вы понимаете. Если мы выпустим этот вирус в океан, через месяц на планете останется только наша раса. Никаких кибернетиков, никаких нейтралов. Лишь маленькие анклавы в герметичных убежищах, которые мы легко захватим.

– Но ведь это, – покачал головой Лекс, – чудовищный геноцид. Неужели вы пойдете на такое?

– Конечно, нет, – вздохнула Дейдра. – Это средство сдерживания. Кибернетики должны знать, что у нас есть такое средство, и они должны думать, что мы достаточно решительны, чтобы попытаться его использовать. Поэтому они ведут с нами «цивилизованную» войну. Но, между прочим, этот вирус был получен от прототипа, разработанного в эпоху Войн Мутантов. В свое время один сумасшедший выпустил на свободу вирус, который убил более миллиарда человек. К счастью, тогда удалось взять ситуацию под контроль и прекратить разработку генных вирусов.

– А кибернетики не могут использовать другой вирус – против гайан?

– Их возможности в области генетики не позволяют им этого, – ответила Дейдра. – У них до сих пор действует запрет на подобного рода исследования.

– Почему в характере людей – постоянно создавать себе проблемы? – пробормотал Лекс себе под нос, когда они поднялись на платформу магнитной дороги. – Уже сколько веков человечество живет под дамокловым мечом всеобщего уничтожения, как будто так и надо?

Прозрачная капсула, внутри которой они находились, заскользила по трубе магнитного ускорителя, пересеченной блестящими кольцами индукторов.

– Послушайте, я уже ознакомился с вашей азбукой – аз, буки, веди, мужики – буки, женщины – ведьмы… Но я все еще не очень понимаю, чем отличается ДНК класса «В» от обычной? Внешне, во всяком случае, изменений не заметно.

– Их и нет, если не считать того, что мы удалили из генного кода возможные патологии, врожденные заболевания и склонность к тем или иным болезням. Кроме того, мы значительно улучшили иммунную систему – наши врачи сталкиваются в основном лишь с травматическими случаями. Что касается различий во внешности, то здесь мы оставили все без изменений. Так что моя внешность – заслуга случайного набора генов, – улыбнулась Дейдра.

– А я уж было подумал, что такая красота не может быть природной и что вас вырастили «на заказ», – попытался пошутить Лекс.

– Обижаете!

– О, прошу прощения, моя леди! Но ведь, кроме изменений в физиологии, есть и изменения в психике? Если, конечно, верить мне самому двухсотлетней давности – я перечитал свою книгу, – то именно перестройка человеческой души, характера отличает нового человека.

– Естественно, – кивнула Дейдра. – Первое, что мы убрали из генетического кода – это склонность к насилию и предпосылки для садизма и умышленной жестокости. Гайанин не может причинить вред своему ближнему – сама мысль об этом наполняет его отвращением. Да и вообще желать вреда другому человеку – противно нашему характеру. Мысль, допустим, навредить кому-то в качестве отместки за оскорбление, или с целью занять чужой пост, или еще почему-либо просто не может прийти в голову ни одной из нас. Поэтому у нас не бывает преступлений – в худшем случае, обман, мелкие кражи. Умышленное насилие исключено.

– А как быть в тех случаях, когда проявление насилия требуется приказом?

– Чувство долга и ответственности преобладает в характере гайанина, – согласилась Дейдра. – Поэтому мы всегда выполняем приказы вышестоящих лиц. Конечно, совесть – это важнейший инструмент психики, который позволяет улаживать конфликты между сознательным поступком – подчинением долгу – и бессознательным неприятием насилия. И здесь каждый человек индивидуален – кто-то, возможно, будет глубоко переживать свои действия вплоть до нервного срыва, кто-то будет держаться лучше…

– А что еще, какие черты характера подверглись изменению?

– По большому счету, не так уж много изменений в наших характерах, – призналась Дейдра. – Ведь человек дуален почти во всем. Заглушая эгоизм, мы лишаем его самолюбия. Пытаясь избавить от тщеславия, наносим урон честолюбию. Пытаемся увеличить решительность – страдает рассудительность. Убираем безволие – появляется авторитарность. Гены, отвечающие за черты характера, настолько сложно взаимосвязаны, что одно изменение влечет за собой цепочку других, как в лучшую, так и в худшую сторону. Конечно, мы пытались подчистить темные стороны характера и освободить больше места для светлых сторон. Но усердствуя в этом, мы могли лишить человека личности, персонифицирующего начала. А Комиссия по этике постановила, что лучше оставить человеку возможность испытывать негативные эмоции, чем сделать всех людей похожими друг на друга. Словом, мы ограничились минимальными изменениями. Уменьшили, насколько могли, корыстолюбие, леность, апатию, чуть занизили значимость личности в пользу усиления коллективного начала. Но свобода генетических комбинаций по-прежнему делает всех людей разными, и у кого-то больше проявляется пороков, а у кого-то – добродетелей.

– А что такое Комиссия по этике? – спросил Лекс.

– Это собрание, которое определяет направление развития общества. Раз в полвека мы выбираем новое направление. Сюда включаются и вопросы о дальнейших модификациях человека.

– А кто участвует в Комиссии?

– Все участвуют. Каждый ранг имеет один голос плюс один у естественнорожденных. Класс «А» и В-13 голоса не имеют.

– Один голос на ранг? Получается, что Председатели имеют один голос на четверых, а В-12 – один на сто миллионов?

– Именно так, – подтвердила Дейдра. – Чем выше общественное положение, тем значимее голос человека – такова наша установка. Голос простого малообразованного рабочего не может быть равен голосу Советника, прошедшего долгий путь социального роста.

– И когда соберется ближайшая Комиссия?

– Через пятнадцать лет. Так что в ближайшее время новых генных модификаций не появится.

– Я хотел спросить, – сказал Лекс. – А как же класс «А»? Это солдаты? Почему они не имеют голоса?

– Понимаете, они вряд ли могут считаться людьми. Их генетический код настолько далеко ушел от человеческого… Дело даже не в физиологии, которая у них кардинально отличается от человеческой – измененный обмен веществ, принципиально иные внутренние органы, более упрощенные и функционально эффективные, способность к метаморфозам, перестроенный скелет, измененное кожное покрытие – все для того, чтобы быть эффективнее в бою и легче переносить повреждения. Дело в психике – она изменена настолько, что их, скорее, можно считать роботами, запрограммированными на выполнение приказов без эмоций и каких-либо переживаний.

– Но если у вас есть такой класс – биороботы, созданные для войны, – почему вы не сделали то же самое со всем обществом? Я имею в виду, не разбили на классы, допустим, руководителей, ученых, рабочих и так далее?

– Комиссия по этике категорически отвергла вопрос о кастовом обществе, – ответила Дейдра. – Создание класса «А» было вынужденной необходимостью – мы должны были противопоставить совершенным солдатам-киборгам столь же приспособленных для войны особей, созданных биотехнологией. Но всеобщая кастовость общества противоречит природе человека, его врожденному универсализму. Такими создала нас природа, и мы вряд ли имеем право столь кардинально менять себя. Хотя… все решит очередная Комиссия по этике. Но я предполагаю, что скорее будет рассматриваться вопрос о создании коллективного разума. Правда, для этого понадобятся модификации с целью увеличения эмпатии, хотя бы до уровня ощущения эмоций другого человека. В перспективе – телепатия, чтение мыслей на расстоянии. Если мы достигнем этого, то можно будет говорить о новой ступени развития разума. Хотя коллективное мышление не отрицает индивидуализма.

Мягко затормозив, капсула остановилась на станции назначения.

– Необычайно познавательная беседа, – улыбнулся Лекс, выходя на платформу. – Чертовски приятно осознавать, что вы не только ошеломляюще красивы, но и дьявольски умны!

– Меня смущают ваши эпитеты, – засмеялась Дейдра. – Может быть, в ваше время это и было комплиментом – сказать женщине, что она умна, как Люцифер…

С платформы открывался вид на горную долину – огромный котлован между подернутых сизой дымкой вершин, озеро в черных вулканических берегах, блестящее, как серебряное блюдо в лучах заходящего солнца, стройные пирамидки астрономических башен, похожих на китайские пагоды.

– Здесь у нас что-то вроде культурно-исторического центра. Постройки различных эпох и народов, от пирамид ацтеков до буддистских храмов. После мировых войн мало что сохранилось, и мы свезли сюда многие памятники. Все они стоят вокруг озера, сюда часто приезжают туристы, – пояснила Дейдра. – Идемте, нам туда. Видите эти две башни, которые стоят чуть выше остальных строений над озером? Там расположен центр наблюдений за светилами, по совместительству – центр слежения за спутниками кибернетиков. В первой башне – оборудование, телескопы, станция связи. Вторая – жилая, там мы вас и разместим. Здесь вообще-то секретный объект – важный коммуникационный центр, но вы ведь не станете шпионить в пользу киборгов?

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Лекс. – Если только вы мне не запретите. Вас я обещаю слушаться.

– Не надо мне льстить, – улыбнулась Дейдра. – Вы – как птица в небе, над вами нет хозяина, а даже если кто-то и захочет вас подчинить, у него это не выйдет. Поэтому вы мне и нравитесь.

– О, уже нравлюсь? – усмехнулся Лекс. – Дела идут на лад.

– Вечером мы устроим небольшое торжество для обслуживающего персонала. Ведь надо же как-то отметить ваш приезд? Думаю, на вечере будет и кое-кто из Советников.

– Неужели вы? – обрадовался Лекс.

– Если вы попросите… – многозначительно улыбнулась Дейдра.

* * *

На Айрине был новый костюм цвета индиго с пеплом, которым она очень гордилась. Немногие могли похвастаться тем, что надевают на работу не традиционные соответствующие рангу цвета, а специальную форму, указывавшую на принадлежность к определенной категории. У сотрудников недавно образованной Службы Информационной Безопасности была своя форма, редкая и потому особо ценная. Где бы Айрина ни появлялась, она привлекала к себе внимание, и многие обыватели, понятия не имевшие о новой службе, принимали Айрину за какое-то важное лицо.

Другое дело, что появляться было особо негде и некогда. В инфоцентре, где работала Айрина, полным ходом шла наладка оборудования для первого в Республике защищенного канала беспроводной связи. Время торжества кибернетиков, прочесывавших гайанскую территорию глазами своих всевидящих спутников, прошло. Теперь не только устаревшие кабельные коммуникации, но и новая беспроводная связь были доступны для секретных информационных каналов. В будущем планировалось перевести на новый стандарт всю существующую информационную сеть, включая стереовидение, и Айрина была рада, что оказалась в числе первых сотрудников новой службы.

Айрина закончила работу строго по часам и поспешила на свежий воздух – копаться в подвале, где стояло оборудование, ей не нравилось. Еще со Скьелда подвалы вызывали у нее отвращение, тем более каждый гайанин подвержен в определенной степени клаустрофобии – постоянное нахождение либо под открытым небом, либо в куполах с прозрачной крышей вырабатывает привычку к широким пространствам.

На мощенной булыжниками площадке перед входом в «пагоду» – центр наблюдений, построенный по канонам древнекитайской архитектуры, если не считать открытой площадки на крыше – Айрина увидела своего шефа и главу безопасности центра Одрин, которая прогуливалась в компании с начальницей исследовательского отдела обсерватории Юноной. С этой последней у них сложились приятельские отношения – веснушчатая рыжеволосая Юнона, счастливая обладательница косичек, которые ей позволила заплетать сама Советница Дейдра, очень по-свойски относилась ко всем, кто работал в «пагоде», невзирая на то, что Айрина и ее коллеги занимались совсем другой деятельностью.

Вообще, усилиями Юноны в астрономическом центре витал какой-то легкомысленный дух – сотрудники часто являлись на работу не в форменной одежде, а в выходных нарядах и даже иногда – подумать только! – опаздывали. Способствовала этому легкомыслию и некая изолированность центра, фактически составлявшего небольшой обособленный сектор, в который, кроме туристов, редко кто захаживал. Айрина, конечно, не была склонна перенимать всякие вольности, но в отношении прически перещеголяла всех местных девушек. Она разделила свои пышные волосы на два хвоста, а челку завила в кудряшки. Это произвело фурор в местном обществе, и Айрина стала чуть ли не главной модницей – к ней приходили за советом, как и что носить, как стричься, как делать маникюр и так далее.

– Привет! Что это вы тут стоите? – спросила Айрина у подруг.

По кислым лицам Одрин и Юноны она поняла, что случилось какое-нибудь малоприятное событие, вроде посещения начальства.

– Ну, кто на этот раз приехал?

– Прима Сантана, – сказала Одрин.

– Сантана? Подожди, это та самая Сантана, которая полгода назад разбилась на флайере в парке развлечений?

– Ну ты думаешь, что говоришь? – Одрин выразительно постучала пальцем по виску. – Нет, не та самая. Другая.

– Советница по безопасности, – сказала Юнона. – У нее ранг В-3. Мы дрожали, как осиновые листочки. Вернее, дрожала Одрин, потому что разговор был в основном с ней, а я тряслась за компанию.

– И что она тебе сказала? – спросила Айрина.

– Что я должна здесь обеспечить общую безопасность, пока не прибудет какая-то заместительница Сантаны, которая все возьмет на себя. После чего мы поступаем в ее распоряжение.

– Подожди, а информационный проект?

– По нему работы будут вестись без нашего присмотра.

– Но почему? – удивилась Айрина.

– Потому что мы будем охранять Лекса, пока он будет здесь жить.

– Ничего не понимаю, – сказала Айрина.

– Ну и молчи тогда, – заявила Одрин и уставилась на шеренгу флагштоков перед входом в «пагоду», на которых хлопали и развевались разноцветные флаги.

Обиженная Айрина надулась, но Юнона пришла ей на помощь.

– Лекс и Дейдра приезжали сегодня. Вечером будет ужин с их участием. Мы все приглашены. Это в «пагоде» на четвертом этаже.

– Лекс? Тот самый, которого воскресили?

– Реинкарнировали, – поправила Юнона.

– А что, есть разница?

Ответом было пожатие плечами. Айрина подула на свою челку, которая падала ей на глаза.

– Может, мне прическу поменять? – спросила она неуверенно. – Раз такие важные люди…

– Ты что? Не вздумай! – предостерегла ее Юнона. – Ты лучше посоветуй, что мне с веснушками делать?

– Ты чего это? – удивилась Айрина. – Сто лет прожила, ничего не делала, а тут – нате вам!

– Да ладно вам, – повернулась к ним Одрин. – Подумаешь, веснушки! Вот как мне волосы уложить? Постричься-то я уже не успею…

Она раздраженно взъерошила свою растрепанную шевелюру.

* * *

Приемный зал, как и большинство гайанских помещений, был отделан резными деревянными панелями, а пол выложен паркетом. Вдоль стен тянулись деревянные решетки, обвитые темно-зеленым плющом и краснолистным виноградом. Потолок был зеркальным, что отчасти заменяло прозрачные купола обычных гайанских домов.

Среди участниц вечера бродил здоровущий черный мастиф из живого уголка, всеобщий любимец и сладкоежка. Кое-кто подкармливал его пирожными, которые псина с аппетитом хрумкала, не забывая напустить слюней в ладошку дающего. Девушки умилялись, поглаживая загривок, покрытый складками кожи.

Лекс оказался среднего роста и телосложения, с интересным, но не очень красивым лицом, черноволосый, чернобровый, с ироничной складкой губ и резкими морщинами на лбу. Встретившись с ним глазами, Айрина поняла, что значит раздевать взглядом – он именно это делал со всеми присутствующими, благо в зале были одни девушки.

Айрина не была ни нахальной, ни тем более наглой, но вместо того, чтобы смирно стоять в сторонке, дожидаясь случая поговорить с кумиром (если, конечно, он захочет познакомиться со всем персоналом центра), она пролезла к герою торжества сразу после того, как отлучилась из зала Дейдра, безраздельно владевшая вниманием Лекса. Возле него теперь образовался кружок, состоящий из Юноны, Одрин, Айрины и еще нескольких наиболее смелых девушек. Все они держали в руках нетронутые бокалы с вином, на края которых были нанизаны дольки лимона, все вели себя неестественно раскованно и смотрели в рот кумиру, провожая взглядами шоколадные конфеты, которыми Лекс меланхолично утолял голод, забыв предложить угощение дамам.

Айрина, как уже отмечалось, не была наглой, поэтому она очень вежливо взяла конфету с блюда, которое держал в руках Лекс, и надкусила. После Скьелда она думала, что наелась конфет на полжизни вперед, но оказалось, что это не так. Лекс прожевал, поставил блюдо на столик для фуршета и посмотрел на Айрину.

– А что это за прелестное создание? – поинтересовался он с улыбкой Казановы.

– Айрина, – сказала она. – Так меня зовут. Ничего, что я сама представилась?

– Да что вы, все в порядке. Это я виноват – совсем забыл правила этикета, не попросил ваших подруг представить меня столь прелестной особе. И чем же вы занимаетесь, Айрина?

– Информационной безопасностью. Я специалист по компьютерам, сетям, взлому и защите информации… – Айрина оседлала своего конька и начала сыпать терминами. – Вы понимаете, у нас кремниевые чипы не очень популярны, потому что ими пользуются кибернетики. А биокомпьютеры пока не позволяют внедрить эффективные протоколы защиты, поэтому создание информационных сетей с использованием биотехнологии затруднено. Так что мы создаем здесь центр управления информационными потоками… и, в общем, это секретная информация, – с милой улыбкой завершила Айрина после того, как Одрин толкнула ее под ребра, призывая прервать нудный монолог.

– Ну, мне-то вы можете доверять, – развел руками Лекс. – Я на службе у гайанского правительства. Но это очень интересно, Айрина. Вы – специалист по компьютерам? Вы можете мне показать, как выйти в сеть, как искать информацию? А то у меня в апартаментах стоит компьютер, но в мое время интерфейс был совсем другим, да и письменного гайанского я пока не знаю, только устный успел изучить, да и то едва.

– Конечно. Я могу вытащить кое-какие данные из систем кибернетиков – здесь есть терминал с доступом к Глобалнету. У меня даже имеется опыт хакерства, – не без гордости добавила Айрина.

– Здорово. Значит, договорились, вы мне поможете с компьютером?

Айрина почувствовала, как мысленный вздох зависти пронесся по кружку девушек, стоявших возле Лекса. Юнона, преувеличенно жестикулируя, сказала:

– А знаете, мы все так ждали вашего приезда и так радовались, когда вас воскресили, потому что вы для нас – живая легенда, и мы всегда верили в ваше возвращение и читали очень внимательно вашу великую книгу, и мы все вас очень любим! Вот! – сказала она, краснея.

– Юнона, – задумчиво произнес Лекс. – А где же Авось?

– Что? – не поняла девушка.

– Не важно. Послушайте, а у вас популярны анекдоты про членов Совета?

– Что? Анек… что?

– Ясно, – усмехнулся Лекс.

– Да вы ее не слушайте, – вдруг вмешалась Одрин. – Она туговата на уши. Вы меня лучше что-нибудь спросите.

– Ты что мелешь? – возмутилась Юнона. – Врушка! Ничего я не туговата!

– А вчера кому я полчаса кричала со двора, чтобы в окно выглянула?

– Да кто тебя просил кричать-то? Не было сил по лестнице подняться? Дохлячка!

– Кто дохлячка? Я? Да я тебя в десять раз сильней. Ты со своим микроскопом совсем зачахнешь скоро, а у меня второй дан по кекусинкай! Айрина, скажи!

– Каким микроскопом? Сразу видно, что тебе на тренировках все мозги выбили! Это телескоп называется!

– Девчонки, не ссорьтесь, – вмешался Лекс, получавший явное удовольствие от перепалки, но заметивший приближение Дейдры. – Идет ваша старшая. Будьте паиньками.

Дейдра подошла как подплыла, шурша подолом шикарного, обшитого оборками платья из синего атласа, пускавшего волны серебристо-электрических отблесков. Вставки из белой парчи с кружевами и горностаевым мехом заставляли трепетать от восторга всех гайанок ниже четвертого ранга. Несколько крученых прядей выпадали из короны прекрасно уложенных волос, обрамляя смуглое под тенью вуали лицо. Россыпью брильянтов сверкали заколки в волосах. «И как только такая молодая пролезла в Советницы? – подумала завистливо Айрина. – А платье-то наверняка из музея стибрила. Как разрешили-то – все-таки ценный экспонат?» Особого пиетета к Советнице Айрина не испытывала (подумаешь, красавица! мы тоже не дурнушки), но вот о подобном платье ей даже не приходилось мечтать.

– Позвольте вас забрать от этой достойной компании, – прожурчала Дейдра на ухо Лексу. – Я хочу вам кое-что показать в моих апартаментах.

– Что ж, идемте, – согласился он и слегка поклонился присутствующим. – Было приятно со всеми вами познакомиться.

Когда они вдвоем вышли из зала, девушки переглянулись.

– Вот стерва! – заявила Одрин, никогда не стеснявшаяся в выражениях. – Нет, вы только посмотрите на нее! Думает, ей все можно!

– Ага, сама-то небось пролезла в Совет через чужую постель, – злорадно сказала Юнона. – Знаем мы таких, сначала в любовницах ходят у всех, кто рангом выше, а потом в шикарные платья одеваются.

После этой крамольной реплики круг девушек поредел – рядом с Юноной остались только Одрин с подругой.

– Ты знаешь, между прочим, что она из Службы Коррекции? – спросила Юнона.

– Как это? Она же Советник по науке?

– Это сейчас. А раньше она была в их упряжке. Думаю, и сейчас тоже, только скрывает это. Они там все психопатки и лесбиянки.

– Так вот почему они с Сантаной на ножах, – задумчиво сказала Одрин. – Безопасники с «инквизицией» никогда не ладили. Я еще сегодня заметила, когда Сантана приехала, она на Дейдру смотрит, как на киборга. Теперь понятно.

– «Инквизиция»? – спросила Айрина. – Неужели Дейдра связана с этими живодерами?

– Голову даю, – убежденно заявила Юнона. – Она из этой шайки. У, сволочь!

Одрин оглянулась и заметила прогуливающуюся в стороне девушку, которую выделяла копна густых черных волос, рассыпающихся, как иглы дикобраза.

– А это кто? Мы ее знаем? – спросила она.

– Пойдемте, я вас познакомлю, – сказала Юнона. – Это Элла, врач Лекса. А это Одрин и Айрина.

– Вы – врач Лекса? – спросила Одрин. – А говорят, что вы… это… ну, с ним, в смысле…

«О нет! Опять!» – мысленно завопила Элла.

– Вы не могли бы нам рассказать об этом? Честное слово, мы никому больше не скажем.

– Да запросто, – кисло улыбнулась Элла. – Об этом уже пол-Республики знает.

* * *

Лекс поднимался вместе с Дейдрой, вдыхая запах ее духов, слушая шелест платья, замечая краем глаза вздымающуюся грудь и чувствуя под рукой изящную талию. Определенно, он попал в рай. В тот самый рай, который много кто много кому обещал, но куда немногим довелось ступить ногой. В рай, где к его услугам беззаботная счастливая жизнь, чаша, до краев наполненная удовольствиями. А чего ему еще надо? Не пытаться же, в самом деле, разрушить это беззаботное существование, вбить клин в хорошо сбалансированную систему отношений этого общества? Ему повезло, чертовски повезло, ну так и не надо ершиться, коли судьба решила его погладить не против шерсти.

Кто он такой? Всего лишь клон давно умершего человека, которому вживили личность, характер, даже воспоминания Лекса Михайлова, идейного борца за свободу мутантов. Да, он помнит, как организовывал ту самую пресловутую генетическую революцию, как боролся за право людей модифицировать себя. Но он не делал этого на самом деле. Он лишь двойник Лекса, лишь несовершенная копия. Он не может ничего, что мог совершить тот, он, в общем-то, даже и не хочет ничего – так, вялые попытки сделать безмятежное существование не таким приторно безмятежным. Атомы, составлявшие бунтарскую сущность настоящего Лекса, давно распались, и никому не под силу воссоздать его реальный характер – ведь даже психоматрица была снята неточно.

– Сюда, прошу тебя, – шепнула Дейдра, подтолкнув его в темноту своей комнаты.

Сейчас она запрет дверь, включит приглушенный свет и поднимет юбку…

– Ты не думаешь, что настало время нам познакомиться поближе? – спросила Дейдра, закрыв дверь, включив свет и подбирая свое роскошное платье так, что открылась точеная ножка с гладкой и нежной, как бочок персика, кожей.

Интересно, что там выше? Хотя зачем гадать? Слепому ясно, что она хочет переспать с ним ничуть не меньше, чем он с ней. Зачем ей это надо, ведь не влюбилась же она в него, как те наивные девчонки, которые учили наизусть его книжку? Может быть, любопытство, а может, практический интерес. Так или иначе, Дейдра сначала даст ему сладкий десерт, а уж потом предъявит счет. Можно будет поторговаться… если он ей понадобился не просто так.

* * *

– К вам можно? – раздался голос за дверью.

– Можно, если нужно, – сказал Лекс, лежа в постели.

Утро просачивалось сквозь шторы в комнату белыми полосами отфильтрованного облаками света. За дверью молчали.

– Ну заходите, раз пришли, – позвал Лекс.

В комнату вошла Айрина и остановилась у входа. «Индиго с пеплом, – подумал Лекс. – Где-то я ее видел. О боже, наверное, еще одна несчастная девчонка, которая мечтает только о том, как бы подставить мне свою попку. Элла сюда притащилась якобы вести за мной наблюдение… на самом деле, стоит мне только пальцем пошевелить, как она явится для «осмотра» в халатике на голое тело. И это все после вчерашнего вечера с Дейдрой. В моем распоряжении есть самая шикарная телка, какую только можно пожелать… на черта мне сдались еще?»

– Айрина, или как там тебя, – сказал он довольно грубо. – Скажи честно – ты тоже хочешь заняться со мной сексом?

Айрина зарделась. Переступила с ноги на ногу. Помяла в руках край своей курточки. И твердо сказала:

– Нет.

– Опа! – удивился Лекс. – Это почему же?

– А у меня уже есть парень, – заявила Айрина.

– Это что-то новенькое, – заметил Лекс, выбираясь из постели и натягивая халат. – Первый раз слышу, чтобы гайанка говорила, что у нее есть парень. Я думал, что все мужчины газона находятся в коллективной собственности.

– А… мой парень – не гайанин, – сказала Айрина.

– Еще интереснее. А кто же он?

– Послушайте, я сюда пришла, чтобы помочь вам с компьютером. Если вам это не нужно, я уйду.

Лекс покачал головой.

– Может быть, мне показалось, но вчера вы хотели мне понравиться…

– Вчера я находилась под влиянием подруг. Они вас… боготворят.

– А вы нет? – усмехнулся Лекс. – Ладно, можете не отвечать. Вот мой компьютер, посмотрите, что с ним можно сделать, а я пока приму душ.

Через полчаса Лекс был умыт, побрит и осведомлен в вопросах компьютерной грамотности. Оказалось, что стандартный гайанский терминал не имеет выхода в информационную сеть Глобалнет, а возможности локальных сетей по части сбора информации весьма ограничены.

– Давайте я вам покажу Всемирную сеть, – предложила Айрина. – Это просто море информации обо всем на свете. Только для этого нужен терминал со специальным подключением, у меня такой есть на рабочем месте. Пойдемте, посмотрим?

– Пойдемте, – согласился Лекс. – Это веселее, чем бродить возле озера в окружении толпы поклонниц.

Айрина выглянула в окно. За оградой, препятствующей свободному проходу на территорию центра – все-таки секретный объект – столпилось десятка два туристов, терпеливо ожидавших выхода на публику человека-легенды. Айрина вспомнила, что во время утренней пробежки вокруг озера она уже видела этих людей, и мысленно их пожалела – они, возможно, будут вот так стоять целый день, только чтобы увидеть его, а она с ним запросто разговаривает. С другой стороны, кто он такой? Обычный человек. Технически он даже не Лекс Михайлов – он его клон, и неизвестно, насколько удачный.

– Послушайте, а все-таки, кто этот парень, который завладел вашим сердцем? – допытывался Лекс, пока они спускались в защищенный бункер в подвале «пагоды». – Неужели он из кибергорода? Да?

По реакции Айрины он понял, что угадал.

– Но как же вы с ним можете встречаться? Понимаю, бестактный вопрос. Вы виделись с ним однажды и живете надеждой на следующую встречу?

– Он был военнопленным… потом его обменяли, – сказала Айрина. – Я не знаю, почему, но я верю, что мы еще встретимся. Я не могу забыть его!

– Понимаю, – вздохнул Лекс. – То есть, не понимаю, конечно, куда мне. Пытаюсь понять. Ладно, так что вы там говорили про Глобалнет?

– Здесь у нас есть доступ по спутниковому каналу. Хотя спутники принадлежат кибернетикам, они поддерживают такую разновидность доступа для нейтралов и даже для нас. Естественно, что они фильтруют всю исходящую информацию, но мы же не собираемся выбалтывать в сети военные тайны?

– Верно, – согласился Лекс. – Тем более что мы их не знаем.

– Привет, Одрин, – сказала Айрина, включая монитор своего компьютера. – Приготовь нам чай, пожалуйста.

Одрин, тоскливо посмотрев на Лекса, исчезла из комнаты, чтобы вернуться с подносом, на котором стояли чашки.

– А кофе у вас не пьют? – поинтересовался Лекс.

– Кофе – напиток кибернетиков, – отозвалась Айрина. – На Скьелде мы пробовали – вкусно, но говорят, он содержит стимуляторы…

– Вот стимуляторы мне сейчас бы не помешали, – признался Лекс. – А то у меня тонус какой-то опущенный.

– А вы знаете, у меня есть немного кофе, – обрадовалась Одрин. – Если хотите, я вам приготовлю.

– Будьте добры, – улыбнулся Лекс.

Повеселев в мгновение ока, Одрин упорхнула готовить кофе. Айрина покосилась в ее сторону, отмечая перемены, несвойственные характеру подруги, но не стала над этим задумываться. Она уже вошла в глобальную сеть и окунулась в мир, знанием которого могли похвастаться немногие из гайанок. Мир, где она обожала путешествовать, заводить знакомства, узнавать новости и сплетни, вылавливать самые невероятные тайны и где она не теряла надежды найти Деймона.

Глава 4
НОЧЬ ПАДАЮЩИХ ОГНЕЙ

Усыпанный звездной пылью лоскуток неба, сиявший, как невод, полный рыбьей чешуи, распростерся между черными громадами невидимых в темноте гор. На верхних площадках астрономических башен почти не было освещения, и оттуда можно было наблюдать звездный купол без помех. Лекс подумал, что для этого телескоп вовсе не нужен – человеческий глаз видит достаточно, а что не видит, то дополняет воображением. Вот маленькие человечки бродят по ущербной пятнистой Луне, колотя молоточками по серебряному диску. Вот летающие блюдца ведут хоровод между двумя Медведицами, а вот гигантский летучий Змей ползет среди россыпей светящихся блесток.

На земле в этот час тоже было, на что посмотреть – возле озера загорелись огни небольшого поселка, освещая старинные архитектурные сооружения. Загадочной лестницей из светящихся ступеней и схваченных тенью промежутков между ними вздымалась ацтекская пирамида. А само озеро, полное отражений, казалось палитрой, где смешал свои краски неизвестный художник – рядом с золотистыми пятнами человеческих огней белела лунная дорожка.

Лекс оглянулся – на смотровую площадку забралась какая-то девушка, в темноте не разглядеть. Как же они ему надоели! Их-то вины в этом нет – но чем он виноват, что его вторая инкарнация отвела ему роль Диониса, окруженного нимфами?

– Ну что стоишь? – спросил он в темноту. – Боишься нарушить мой покой? Ты его уже нарушила. Иди сюда.

Но фигура оставалась неподвижной. Неожиданно Лекс сообразил, что совсем необязательно причина в нем; возможно, кому-то из здешних обитателей просто захотелось подышать перед сном свежим воздухом и полюбоваться на небо. «Этак я стану жутким эгоцентристом, – подумал Лекс. – Буду думать, что я – пуп мира». Но девушка, поколебавшись немного, все-таки подошла к нему.

Он ожидал, что это будет Юнона, которая незадолго до того показывала ему обсерваторию и свои телескопы, или кто-то еще из астрономов. Но лицо девушки было ему незнакомо; когда она встала рядом с ним, опершись на перила площадки, он разглядывал ее, но не мог узнать.

– Здравствуйте. Меня зовут Агата.

– Вечер добрый. Хотите меня о чем-нибудь спросить?

– Хочу. Вы обещали Сестре Дейдре зайти к ней вечером; она беспокоится, почему вас нет.

Лекс усмехнулся. Ну надо же – на второй вечер он задержался немного, и к нему тотчас послали эмиссара. Вот это называется – взять в оборот. Дейдра решила, что он ее раб? Может быть, она захочет поставить клеймо и ярлык наклеить? Так это будет против закона – гайанам же не положено иметь личную собственность, они даже животных держат не дома, а в живых уголках.

– Передай Дейдре, что я приду, когда захочу… если захочу. Не устраивает ее такой порядок – пусть идет в Дом Свиданий, записывается в очередь. И подумай о себе, девочка, – на такие глупые поручения соглашаться недостойно.

Агата посмотрела вниз. Далеко, метрах в тридцати, поблескивал мощенный камнями двор, мерили шагами периметр ограждения бойцы из подразделения охраны, присланные Сантаной. Из окон второй башни, стоявшей рядом с первой, падали прямоугольники света и доносились голоса – у группы исследователей было какое-то торжество. Порыв горного воздуха обжег щеки, и по коже пошли мурашки.

– Холодно, – сказала Агата. – И высоко. Вы не боитесь высоты?

Она чуть придвинулась к Лексу. Ее лицо было в тени, и разглядеть черты было почти невозможно, но глаза, отражавшие свет, выделялись на лице двумя бликующими… агатами. Встретившись с ними взглядом, Лекс уже не смог оторваться – они затягивали в себя, поглощали, обнимали, обволакивали…

– Пойдем. Надо идти, – она мягко взяла его под локоть, и он не смог не подчиниться.

* * *

– Слушайте, что я вам скажу! – ворвалась Юнона в комнату, где жили Айрина и другие компыотерщицы. – Бросайте все, забудьте про сон и бегом наверх. Мы с девчонками будем у телескопов, ну а вы можете и своими глазами увидеть.

– Что увидеть? – спросила Айрина, которая играла с Одрин в шахматы на пирожные.

– Как что? Метеоритный дождь! Через полчаса начнется такое зрелище! Идемте же, ну! Вы такого не видели и вряд ли когда увидите. Это нельзя пропустить!

– Надо посмотреть, – согласилась Одрин, находившаяся в проигрышной позиции.

Постепенно все вышли из комнаты. Айрина задержалась в поисках теплой кофты.

– Может, Лекса позвать? Вдруг ему тоже интересно? – спросила она, догоняя подруг.

– Можно, – согласилась Юнона. – Только он вряд ли пойдет. Во-первых, я сегодня ему надоела до смерти со своей астрономией, а во-вторых, он только что отправился в личные покои к Дейдре. Я их видела возле лифта.

Она тяжко вздохнула. Неприятно осознавать, что твой конкурент, наложивший руку на обожаемого кумира, – Верховная Советница, да к тому же куратор твоего ведомства.

– А вот перебьется! – заявила Одрин. – Мы ей его не отдадим. Пошли, девчонки.

– Ты что, хочешь прямо туда ворваться? – удивилась Айрина.

– А что церемониться? Дейдра, между прочим, такой же человек, как все остальные, так что мы вправе ее побеспокоить. К тому же, мы всего лишь зайдем и предложим пойти посмотреть на природное явление.

Они втроем пробрались к комнате, в которой жила Дейдра – «пагода» использовалась не только как общежитие сотрудников наблюдательного центра, но и как дом отдыха для высокопоставленных гайанок, так что в ней было немало просторных личных апартаментов. Одну из таких комнат занимала Дейдра, другую Лекс, еще несколько пустовали.

Шахта лифта, проходившая внутри башни, была заключена в стеклянную трубу и опоясана коридором, в который выходили двери комнат. В свою очередь, каждая комната имела выход на балкон, проходивший по четырехгранной внешней стороне башни. Каждый следующий этаж был по площади меньше предыдущего, поэтому и комнаты были разного размера – на нижних этажах размещались обширные, но разделенные перегородками на множество секций общежития, а на верхних – лишь маленькие комнатки для служебных целей.

В коридоре внутри здания царил полумрак – шахта лифта была подсвечена изнутри, и этого хватало, чтобы осветить коридор, а лишний свет включать было не принято. Девушки увидели, что из-под одной из дверей выбивается полоска света.

– А кто еще на этом этаже живет? – спросила Айрина.

– Наш новый начальник безопасности, – фыркнула Одрин. – Госпожа Свирепый Зайчонок.

Так она окрестила командира боевой группы, которая прибыла для охранения объекта. Эльвира В-7, присланная Сантаной, была и в самом деле похожа на зайчика благодаря миниатюрной фигуре и большим розовым ушкам, но желание походить на Сантану заставило ее овладеть техникой ледяного взгляда и стального голоса. Хотя и было видно, что ее суровость поддельная, в отличие от длиннющих русых кос, скрашивавших однообразный вид форменного черного комбинезона.

– Не беспокойтесь, Эльвира ушла проверять караулы, – сказала Одрин. – Свет идет из комнаты Дейдры.

Девушки столпились возле единственной освещенной комнаты.

– Послушайте, нарушать уединение человека… двоих человек… нетактично. Мы не имеем на это права! – запротестовала Айрина.

– Ерунда. Заглянем и выясним, кто там и чем они занимаются, – шепотом предложила Одрин.

– Только не я, – замахала руками Юнона. – Если я увижу Лекса с Дейдрой, я не переживу.

– Давайте я, – решила Одрин. – Мне все равно терять нечего.

Она приоткрыла дверь и шагнула внутрь. Айрине удалось разглядеть, что в комнате, практически лишенной обстановки, кроме плотных штор на окнах, горит всего одна неяркая лампа, и стоит пара кресел. Спустя несколько секунд Одрин извинилась перед кем-то и вышла обратно.

– Ну, что там? – спросили шепотом две другие девушки.

Одрин озадаченно пожала плечами.

– Какая-то незнакомая женщина. Я первый раз ее вижу. И в кресле рядом с ней кто-то сидит, я не разглядела кто.

Айрина непонимающе уставилась на подругу.

– Одрин, и ты не собираешься узнать, кто это? Ты же «безопасница», это твоя обязанность.

Айрина распахнула дверь, намереваясь сама взглянуть на незнакомку, и обомлела. Потому что перед ней была не незнакомка. Эту женщину в длинной рубашке навыпуск с просторными рукавами и разрезами, с черной косой и черными, как бездна, глазами, она уже видела. И о той встрече хотела бы забыть, да вот не вышло.

– Я же сказала – вон отсюда! – рыкнула женщина в черном, и Айрину буквально вышвырнуло из комнаты.

Страх и воспоминание о пережитом унижении парализовали ее; Одрин схватила подругу за плечо и развернула к себе, почувствовав, что с ней что-то не так.

– Это она… – пробормотала Айрина. – Это та дрянь, что допрашивала меня после возвращения со Скьелда…

– Что? «Инквизиция»? Здесь? – недоверчиво переспросила Одрин.

– Да у нее там Лекс! – вдруг заявила Юнона, заглянувшая в оставшуюся открытой дверь. – В кресле сидит. Она же его загипнотизировала!

С этими словами Юнона распахнула дверь и ринулась внутрь.

– Отвечай, что тут происходит! – накинулась она на женщину в черном. – Отве…

Агата, вставшая со своего места, что-то произнесла резким свистящим шепотом, и выбросила вперед руку. Ее глаза полыхнули невидимым огнем, парализуя волю, мышление и даже дыхание Юноны. Хватая ртом воздух, девушка беспомощно осела на пол. Айрина и Одрин, застывшие на мгновение, тут же бросились вперед, заходя с двух сторон, как гончие на волка. Агата повернулась к Айрине, и та остановилась и отступила назад, будто уткнувшись на бегу в стену; ее обдало волной леденящей черноты, состоящей из пугающих воспоминаний об их предыдущей встрече. Но на то, чтобы остановить Одрин, у Агаты не хватило либо сил, либо концентрации. Либо воля беловолосой девушки, умевшей стрелять на звук, нырять на пятидесятиметровую глубину и крошить кирпичи ударом ладони, оказалась слишком крепкой.

Ее серия дошла до цели лишь частично – несколько ударов Агате удалось блокировать, но два из них она пропустила, не успев уйти с линии атаки. В свою очередь, «инквизиторша» продемонстрировала достойное владение рукопашным боем, перейдя в контратаку, похожую на ураган. Ее руки с развевающимися рукавами, как черная мельница, вспарывали воздух, раз за разом все ближе к корпусу Одрин. Неожиданно Агата мотнула головой, и воздух прочертила черная коса, хлестнувшая Одрин по лицу; потеряв концентрацию, Одрин пропустила тяжелый удар в правое подреберье и откатилась к стене, скорчившись в судороге.

В этот момент в бой вступила Айрина, успевшая прийти в себя. Ее подготовка была не столь хороша, как у Одрин, но она набросилась на Агату со спины и получила преимущество. Ее первый удар, носком ступни в сгиб колена, вывел противницу из равновесия, а затем Айрина ударила ногой в поясницу – запрещенный прием, который мог бы привести к тяжелой травме, но в тот момент ее меньше всего заботило здоровье соперницы. Однако Агате удалось кувырком вперед уйти от удара. Развернувшись на коленях, она тут же бросилась в обратную сторону и, обхватив колени Айрины руками, сбила ее с ног.

Борясь на полу, Айрина увидела, как за спиной Агаты появилась Одрин. Она ударила сверху вниз по затылку «инквизиторши», а затем схватила ее за косу и оттащила от Айрины. Напоследок Агата все же успела ударить Айрину ногой в живот; согнувшись от боли, та поползла к ней, видя, как борется Одрин, пытаясь провести удушение. Еще один удар ноги разбил Айрине лицо, но она все же поймала лодыжку соперницы и зажала ее под мышкой, а затем ухватила и вторую ногу. Провести болевой прием не удалось, но этого и не потребовалось – Одрин сумела отыскать особую точку под ухом соперницы, и та отключилась.

– Мы ее не убили? – спросила Айрина, ощупывая разбитую губу.

– Нет. Давай свяжем ее, пока не очухалась. Посмотри, нет ли веревки.

Айрина оглянулась и заметила, что Юнона все еще сидит на полу, ошарашенно глядя по сторонам.

– Ты как? – она помогла подруге подняться.

– Вроде нормально… голова только кружится, – ответила Юнона, затем ее взгляд упал на сидящего в кресле человека, перед которым на столике стояла небольшая лампа, наподобие тех, что используются Службой Коррекции для допросов под гипнозом. – Я же говорила, что это Лекс! Он без сознания! Что она с ним сделала?

– Сеанс гипноза. Но для чего?

– Сейчас мы это выясним, – пробормотала Одрин, скручивая запястья неподвижной Агаты шнуром от портьеры. – Я в училище проходила стажировку по методам допроса. Это мы не хуже всяких «инквизиторов» умеем. У нее наверняка должен быть специальный наркотик… ага, вот. Дайте мне двадцать минут времени, и эта тварь все нам выложит, включая имена своих любовниц и то, скольких из них она списала в В-13.

Айрину покоробило при этих словах. Пожалуй, она не будет помогать Одрин. Хотя было бы неплохо восстановить справедливость – ведь Агата в свое время копалась в мозгах у Айрины. Так почему бы не сделать с ней то же самое?

Юнона тем временем возилась с Лексом, пытаясь привести его в чувство. Айрина услышала шаги, повернулась к дверям и увидела Дейдру. Та стояла в проеме двери, одетая в одно из своих шикарных вечерних платьев, держа в одной руке веер, а другой оправляя прическу. Когда она обвела глазами комнату, выражение лица у нее стало не то, чтобы тупым, но каким-то озадаченным, словно женщина задавалась вопросом, не попала ли она каким-то образом в другое измерение.

– Добрый день, Прима Дейдра, – преувеличенно вежливо произнесла Айрина.

Не ответив, та повернулась и выскочила из комнаты. С небольшим опозданием Айрина кинулась вдогонку.

Параллельно шахте лифта шла винтовая лестница, по ней-то и побежала Дейдра, подобрав юбку. Спускалась она на удивление быстро, и Айрине, которую от спешки заносило на поворотах, никак не удавалось догнать ее. Выскочив на первый этаж, Дейдра вытащила из кармана небольшой свисток и приложила его к губам. Звука не последовало, но когда в холл первого этажа выбежала Айрина, на нее кинулась огромная собака.

Это был черный мастиф из живого уголка; более добродушного пса трудно было себе представить. Теперь он с глухим рычанием бросился на Айрину, роняя на бегу капли слюны. Предчувствуя, что намерения псины далеки от щенячьих лобзаний, Айрина метнулась в сторону лифта, кабина которого была открыта, но споткнулась и упала. Под ноги ей попалась швабра, забытая кем-то из уборщиков. Схватив палку, Айрина ткнула ею в собачью морду. Псина вцепилась в швабру зубами; Айрина с ужасом увидела, как из-под клыков полетели щепки. После короткой борьбы мастиф вырвал палку у Айрины и тут же прыгнул на девушку и опрокинул ее.

Упав на спину, Айрина отчаянно вцепилась руками в складки кожи на морде псины. Неприятное дыхание ударило ей в ноздри, прямо перед лицом оказалась разинутая пасть. Айрина умела бороться с людьми, но ей никто не рассказывал, как справиться с собакой…

Она закричала от страха, изо всех сил пытаясь оторвать от себя мастифа, который нацелился перегрызть ей горло, и в этот момент раздались выстрелы. Мастиф жалобно тявкнул и завалился на бок. К Айрине подошла Эльвира – Свирепый Зайчонок, которая по долгу службы находилась при оружии и, что важнее, решилась пустить его в ход.

– Дейдра… – слабо пробормотала Айрина, оглядываясь, но от Советницы не осталось даже запаха духов. «До транспортной станции не близко, но у Дейдры наверняка хватит ума взять машину. Теперь ее не догнать», – подумала Айрина.

– Потрудитесь объяснить, чем вы так разозлили собаку, – сказала строго Эльвира.

Вместо ответа Айрина бросилась ей на шею.

– Эля, ты меня спасла!

И Зайчонок оттаяла, разом лишившись напускной строгости.

– Успокойся, сестричка. Все обошлось, – почти ласково она потрепала Айрину по плечу. – Что случилось-то? Ты за кем-то гналась?

– Это такая история… Пойдем наверх, там наши сидят. Я сама ничего не понимаю.

* * *

Блестящие капли стекали по матово-черному куполу. Некоторые бежали быстрее, вспыхивая на короткое мгновение косыми черточками. Некоторые были неторопливее и успевали прочертить тающий во мгле след почти до самой земли. Падающие звезды черкали небо косым дождем, на который с трепетом взирали их неподвижные подруги – нет-нет да и моргнет та или иная из россыпи алмазных пылинок, будто печалясь о судьбе сгорающих в холодном свете сестер.

Девушек, собравшихся на крыше, зрелище метеоритного дождя не впечатляло. Большинство взволнованно перешептывались, некоторые посматривали в небо, но не удивленно или восхищенно, а с тревогой и опасением. Эльвира, Одрин и Юнона, как старшие по рангу, стояли отдельным кружком, обсуждая только что сделанное Юноной наблюдение.

– Я не уверена. Это было очень коротко, когда я отвлеклась от телескопа и наблюдала в обычный бинокль. Я увидела летательный аппарат реактивного типа, который опускался за этой горой. Реактивные струи были направлены вниз, три или четыре, не могу сказать точно. Он был черный, я его только по двигателям и заметила. Издалека точь-в-точь падающий метеорит.

– Мы ничего не можем сказать на основании единичного наблюдения, – заметила Эльвира. – Но если предполагать худшее, то это может быть десант кибернетиков, а мы – их цель. Если они приземлились за перевалом, то мы можем ожидать первую волну уже через десять минут. Я считаю, что всему персоналу следует покинуть территорию центра и уходить в направлении транспортной станции.

– Мы можем вызвать подкрепление? – спросила Одрин.

– Конечно, вызовем. Но они прибудут не раньше, чем через полчаса. Поэтому нам придется держаться собственными силами.

Она подозвала Айрину и поручила ей установить на переносном терминале связь с Военным Советником. После короткого разговора они услышали ответ – батальон «крылатой пехоты» вылетел им на помощь в сопровождении эскадрильи штурмовых коптеров.

– Если это летательный аппарат кибернетиков, то как они преодолели нашу противовоздушную оборону? – спросила Юнона.

– Орбитальная высадка. Они стартовали со своей территории, а в наше воздушное пространство вошли вместе с метеоритным потоком, маскируясь от радаров.

– Сколько их может быть?

– Если это один транспорт, то не больше двадцати единиц живой силы. Если их было несколько…

– Они уже применяли такие методы нападения раньше? – спросила Айрина.

– Пока нет. Мы знали, что они обладают такой возможностью… теоретически.

– Как некстати, – покачала головой Одрин. – Еще эта история с Лексом… Мы должны сообщить обо всем Сантане. Но, боюсь, если нас всех здесь убьют вместе с этой Агатой, которую мы пока не успели допросить, то Сантана не сможет предъявить никаких претензий Дейдре, а ведь она в этом замешана, иначе не стала бы убегать!

– А что с Лексом?

– Он ничего не помнит с того самого момента, когда встретил Агату. Она, похоже, обладает мощными парапсихическими способностями. Главное, я не могу понять, зачем им с Дейдрой понадобилось допрашивать Лекса под гипнозом. Допустим, они не хотели официально вызывать его в Управление Коррекции и попытались сделать это скрытно… Но что они хотели узнать? В конце концов, вся его память – их рук дело, там не может быть для них белых пятен.

– Надеюсь, мы это узнаем, – сказала Эльвира. – У нас мало времени, давайте перейдем к делу. Юнона, соберите своих людей и укройте их в подвале жилого комплекса.

– Хорошо, – ответила Юнона. – Но я лично останусь рядом с телескопом. Я должна фиксировать научные данные и передать их в республиканский центр исследований.

– Как знаете, – пожала плечами Эльвира. – Одрин, есть какие-нибудь соображения, как организовать оборону? У меня всего одно отделение без тяжелого вооружения. А нам придется иметь дело как минимум с целым взводом.

– У нас с Риной есть кое-какие наметки…

– Надеюсь, вы не собираетесь вооружить гражданских? У нас есть дополнительное вооружение, но против киборгов это будет бесполезно.

Одрин покачала головой и указала на Айрину.

– Мы собираемся вооружить ее.

– Виртуальная боевая система, – пояснила Айрина. – Мы отрабатывали тренировочный вариант… Мне кажется, это новое слово в военном деле.

Эльвира внимательно посмотрела на них обоих, потом сказала:

– Если вам понадобится какое-то оборудование или помощь, то можете привлечь этих, – взмах руки в сторону группы ученых. – Только ради святого Менделя, не вертитесь под ногами у меня и моих людей. Мы будем защищать оборудование центра – там находится секретный передатчик, который не должен попасть в руки противника. Мы не сможем эффективно действовать, если вы будете нам мешать.

– Мы не будем мешать, – хмыкнула Одрин. – Вы нам еще спасибо скажете за наше невмешательство.

– А что мне делать? – спросил возникший у них за спинами Лекс.

– Вы поступаете под мое командование, – не без удовольствия заявила Одрин. – Поскольку Эльвира в ваших услугах вряд ли нуждается.

– Под вашим начальством или под чьим-то еще, – пожал плечами Лекс. – Я здесь всего лишь игрушка. То мне пытались в мозги залезть неизвестно зачем, то мною командуют…

– Ну так докажите, что вы не игрушка, – бросила на ходу Одрин, направляясь к лифту.

* * *

Идея «виртуальной боевой системы» пришла к Айрине, когда она узнала, что кибернетики используют многозадачный центральный процессор для управления комплексом боевых систем с автономным наведением на цель каждой из них. Оборудовать дистанционно управляемые огневые установки и подключить их к компьютерной системе управления огнем было несложно: индивидуальное оружие крепилось на кронштейны, управление которыми передавалось на систему прицеливания, а та, в свою очередь, подключалась с помощью радиомодема к рабочему терминалу Айрины.

С терминала можно было управлять выбором цели, ведением огня и смещением поля прицела в пределах ограниченного возможностями кронштейна сектора стрельбы. Надев шлем «виртуалки» и подключив нейросенсоры, Айрина получала возможность управлять пятью-шестью огневыми точками одновременно, ведя огонь по различным целям или концентрируя его на одной. Скорость принятия решений зависела только от способности к инкапсуляции сознания, которая у Айрины была достаточно велика; таким образом, она одна могла заменить нескольких гайанских солдат, причем действующих с высокой степенью синхронизации.

Подразделение киборгов на практике представляло собой подобную боевую систему, только мобильную; модули «кибербрейн» обменивались информацией в режиме реального времени, позволяя начальнику группы, выступающему в роли «мэйнфрейма», координировать действия своих подопечных. Но «кибербрейн», обладая преимуществом мобильности и способностями к самообучению, оставался кибернетическим объектом, лишенным возможности принимать интуитивные решения, что зачастую вынуждало киборгов действовать шаблонно; к тому же мозг командира группы, при всех возможностях кибернетической оболочки, не был способен на столь высокий уровень инкапсуляции, как у профессионального хакера.

Кронштейны и коммуникационное оборудование уже были наготове; оставалось разместить вооружение. В распоряжение Айрины поступили пять штурмовых винтовок и один автоматический гранатомет; все они были установлены на кронштейнах и подключены к «виртуалке». Пока Одрин и Лекс с помощью нескольких девушек проверяли оборудование, Айрина протестировала свою операционную систему и задействовала аккумулятор – терминал, в отличие от оружейных систем прицеливания, не располагал автономным питанием.

В остававшиеся до штурма несколько минут Айрина поупражнялась с новой рабочей средой. Кронштейны с оружием были размещены в отверстиях в стенах первой «пагоды», где находился жилой блок; там же в подвале расположилась Айрина. Она должна была прикрывать входы во вторую «пагоду», где находилось оборудование и коммуникационный центр; группа Эльвиры стояла частично внутри, частью снаружи второго здания. Люди застыли в напряженном ожидании. Никто не знал, когда последует удар, сколько солдат противника высадилось в районе и даже каковы их намерения.

* * *

Звезды еще падали с неба, угасая где-то над потонувшими в ночной темноте горами, когда у подножия «пагод» начали перемигиваться огни световых гранат, заиграли яркими нитями трассы пуль и заискрились разряды импульсников. Почти спокойным был прозвучавший по радио голос Эльвиры, когда она сказала:

– Началось!

Лекс и Одрин сжимали в руках винтовки, наблюдая за входом в холл. Остальные столпились во внутреннем коридоре. В подвале осталась Айрина наедине с виртуальной системой и передатчиком для общения с Эльвирой. На экран она вывела все шесть каналов, управлявших прицелами оружия. Кроме того, снаружи здания было установлено несколько наблюдательных камер, за которыми Айрина тоже следила – их изображение передавалось на обычный, не виртуальный монитор.

Заслоняя звезды, высоко над «пагодой» мелькнула тень – одна из камер отследила движение низколетящего небольшого объекта. «Ангел смерти» – киборг с реактивным ранцем – был виден в тепловизионном прицеле расплывчатым красным пятном. Бойцы-гайане обладали характерным спектром инфракрасного излучения, и Айрина спокойно навела на цель две установки и накрыла киборга перекрестным огнем. Вспыхнув в воздухе, он рухнул на крышу «пагоды» и покатился по скату вниз.

Еще один оказался на площадке у входа в информационный центр. Эта территория простреливалась сразу четырьмя установками. Киборг двигался по меньшей мере втрое быстрее обычного человека, но Айрине в режиме виртуальности требовались микросекунды на то, чтобы взять его на прицел. Киборг упал, как подсеченный косой сноп травы; Айрина посмотрела на камеры, чтобы узнать, как дела у Эльвиры. На пространстве возле «пагоды» лежало по меньшей мере с десяток трупов, и среди темных и холодных бронекостюмов киборгов светились угасающим тепловым излучением тела гайан.

– Есть потери, – раздался по радио голос Свирепого Зайчонка. – Но первую волну мы, похоже, отбили. Тебе удалось что-нибудь сделать?

– Сняла двоих, – сообщила Айрина. – Один пытался забраться на крышу.

– Проскочил, – объяснила Эльвира. – Остальных «прыгунов» мы сбили на взлете. Думаю, вторая волна пойдет с тяжелым вооружением. К тому же они прощупали нашу оборону и будут концентрировать ого…

Грохот взрывов прервал ее слова. Айрина увидела, как расплываются цветные пятна на экранах – киборги не жалели боеприпасов различного назначения, от химических и термобарических до «шумовых бомб», поражавших противника вспышками мощных низкочастотных импульсов. Айрина ощутила приступ тошноты и головной боли, но подвал был хорошо экранирован.

– Нас здорово отутюжили, – раздался голос Эльвиры. – Отступаем. Прикрой, если сможешь.

Неожиданно грохнул еще один мощнейший взрыв, и «пагода» центра наблюдений начала заваливаться набок, изгибаясь, как нагретая пластмассовая трубка. Из ее окон вырывалось пламя, фундамент жалобно трещал. Простояв секунду в наклонном положении, она рухнула вниз, разваливаясь в падении. Облако густой пыли вспучилось над упавшим зданием, накрыв обломки. Айрина застыла в изумлении: киборги взорвали инфоцентр? Но тогда для чего была нужна первая атака, если целью было уничтожение, а не захват? Может быть, их интересуют люди? И запоздало промелькнула мысль: ведь Юнона осталась у телескопов, значит, она погибла? Нет, не может быть!

– Айрина, что происходит? – в комнате появились Лекс и Одрин.

Вместо ответа Айрина быстро проговорила:

– Снимите гранатомет с кронштейна и установите в холле. Так, чтобы держать под прицелом вход. В кольцевом коридоре первого этажа разместите баллоны с сжиженным газом. Отключите пожарную систему. Всех ученых – на верхний этаж. Быстрее!

Одрин прекрасно поняла распоряжения подруги – это были детали их собственного плана обороны. Она потащила за собой Лекса. У обоих раскалывались от боли головы и панически пульсировали взведенные инфразвуком нервы, но они сохраняли контроль над собой. В момент, когда они работали в холле, к ним подбежала какая-то девушка из астрономов. Лекс узнал ее – ей поручили следить за Агатой, которая лежала связанная в одной из комнат наверху.

– Что стряслось? – бросил Лекс, предчувствуя ответ.

– Я не знаю… она ушла, – пробормотала девушка.

– Агата? Как это ушла?

– Она попросила меня развязать ее… Я не знаю почему, но я послушалась. Она так убедительно просила…

– Просила?! Да у нее рот был завязан! – вскричал Лекс.

– Она глазами…

– К черту! – махнул рукой Лекс. – Потом разберемся. Скажи всем, пусть поднимаются наверх.

Тем временем Айрина снова слилась в одно целое с виртуальной системой. Прицелы зафиксировали три объекта: двое тащили третьего. Это были гайане, и Айрина отсекла от них нескольких киборгов трассирующим огнем. Эльвира была ранена; солдаты втащили командира в холл и заняли оборону у входа. Одрин распорядилась, чтобы несколько человек из числа сотрудников вынесли Эльвиру наверх, куда поднимались и остальные. Снаружи здания шел бой между Айриной и группой киборгов: сосредоточенные залпы стационарных установок пока что позволяли гайанке почти мгновенно уничтожать действующих обособленно солдат противника.

Лекс и Одрин засели рядом с двумя гайанскими солдатами, держа под прицелом вход в здание. Несколько сильных взрывов потрясли «пагоду», отовсюду полетела пыль и посыпались мелкие детали интерьера. Спустя короткое время в проеме дверей появились фигуры, и гайане открыли огонь. Лекс и Одрин не обладали такой молниеносной реакцией и начали стрелять с опозданием, но их задачей было лишь перекрыть трассами вход.

Из подвала выскочила Айрина:

– Они разнесли всю мою систему! Это была сосредоточенная атака по всем огневым точкам сразу. Я успела срезать только двоих. Там осталось, по меньшей мере, пять или шесть.

Оценив ситуацию, Одрин побежала к лифту.

– Надо подниматься выше! Метод ловушек! Они наверняка будут действовать торопливо, ведь они знают, что к нам скоро подойдут подкрепления…

В холле разорвалось несколько гранат. Ослепленные вспышками Лекс и девушки замотали головами; солдаты, на которых это не произвело впечатления, продолжили стрелять. По холлу пополз белесый дым – гранаты содержали токсичный газ. К тому же новая волна оглушающего излучения придавила людей к земле.

Лекс первый встал на ноги, подхватил обеих девушек, которые зажимали уши руками, и потащил их к лифту. Айрина достала небольшой пульт и сунула его в руку Лексу.

– Дистанционное управление… прицелом. Гранатомет… в холле. Когда войдут, выжди немного… и включай его. Там… автоматический режим.

Они забрались в кабину, следом вбежали двое солдат, прикрывавших отступление. Лекс посмотрел на обзорный экран в лифте – в холл входили один за другим киборги, стремительно проскакивая через пролом в стене. Опасаясь, как бы они не бросились сразу к шахте лифта, Лекс нажал на кнопку, и экран заволокло огнем разрывов. Гранатомет заработал, расстреливая все, что двигалось. В ограниченном пространстве холла это было гарантией уничтожения – даже если выстрел не попадал в цель, осколки рвали тело в клочья, сталь превращали в решето, а бетон – в крошку. Вскоре гранатомет замолчал, но наверняка несколько киборгов было уничтожено.

– Баллоны с газом на первом этаже, – сказала начавшая приходить в себя Одрин. – Надо взорвать их.

Едва лифт вынес их на верхнюю площадку, где отсутствовала крыша, один из солдат бросил в кабину гранату и включил спуск. Когда кабина опустилась до первого этажа, раздался взрыв, и сразу вслед за этим тряхнуло все здание – взорвались емкости с газом. Из шахты ударил жар, и секунду спустя вырвалась струя огня – стоявшие близко едва успели отскочить, закрывая руками лица.

– На первом этаже теперь даже киборгу делать нечего. Когда огонь разрушит перекрытия, башня рухнет, но я надеюсь, мы получим подмогу раньше, – сказала Одрин.

– Следите за «прыгунами», – посоветовала Айрина солдатам.

Ее предупреждение было не напрасным – над краем крыши взмыл «ангел смерти» с оружием на изготовку. Он на лету успел уложить одного из солдат, но второй срезал киборга. «Ангел» рухнул на крышу, дергаясь в агонии, и в этот момент с другой стороны появился еще один.

Он короткой очередью убил второго солдата, затем бросил шоковую гранату. Все находившиеся на площадке повалились на пол, извиваясь в судорогах. «Ангел смерти» – это был киборг с бесполым лицом, в отсвечивающем матовой синевой бронекостюме, с импульсным двигателем за спиной – прошел по крыше к Лексу, поднял его железной рукой.

Лекс посмотрел в лишенное эмоций лицо киборга. «Неужели так выглядит смерть? – подумал он. – Так безразлично, равнодушно?»

Киборг, держа Лекса одной рукой, второй извлек какой-то зонд, оканчивавшийся тончайшей иглой. Он приставил его к затылку Лекса, и тот даже не почувствовал, как зонд проникает сквозь ткань и кость в мозг. Только увидел вдруг цветную пелену, и услышал множество звуков, и почувствовал… бесконечное множество разумов, голосов других людей, каждый из которых что-то шептал ему, в чем-то убеждал, что-то просил. Ему закачивали какую-то информацию или, наоборот, пытались получить информацию от него. Что бы это ни было, это длилось краткое мгновение. Контакт прервался так же неожиданно, как и начался.

Одрин, начав приходить в себя, увидела, что киборг что-то делает с Лексом, и потянулась за автоматом убитого солдата, который неподвижно лежал рядом с ней, распространяя отвратительный запах горелого мяса. Одрин осторожно подтянула к себе оружие, надеясь, что киборг не обладает круговым обзором – он стоял к ней спиной. Затем резко вскинула автомат и выстрелила.

Выстрел пришелся в спину; развернувшись, киборг выстрелил в ответ, но тут же получил еще одно попадание – оружие оказалось и у Айрины. Уже падая, киборг вытащил зонд из головы Лекса и выстрелил вторично – добивая Одрин. Его разрядник сжег половину тела девушки.

Возле Одрин сразу же образовалось кольцо. Элла пыталась оказать какую-то помощь, другие девушки молчаливо смотрели, помогая в случае надобности. Айрина держала голову подруги, пытаясь справиться с нервным шоком – в момент, когда Одрин упала, Айрину будто пронзило электричеством. Она кусала губы, и шептала подруге просьбы не умирать, и смаргивала застилавшие зрение слезы, а внутри ее отчаянно колотилась мысль – ведь это я должна была стрелять первой…

* * *

Засверкали вспышки активных излучателей флайеров, подавлявших огнем остатки штурмовой кибергруппы. На площадке перед «пагодой» приземлились несколько коптеров. Из них посыпались фигурки солдат, которые стремительно расползлись по округе. Один из флайеров опустился на крышу горящего здания, забрал всех оттуда и перевез на посадочную площадку. Одрин и Эльвиру положили на носилки и перенесли в медицинский коптер, который тут же взмыл в воздух.

Из одного из вертолетов вышли несколько фигур в черных комбинезонах – офицеры безопасности. Среди них Айрина разглядела Сантану.

– Кто здесь старший по рангу? – обратилась Советница к группе выживших.

– Я, наверное, – сказала Элла. – Но командовала она, – врач указала на Айрину.

– Докладывай.

– Отбились, – пожала плечами Айрина. – С потерями…

– Это я вижу. Сколько их было?

– Не меньше двадцати. По-моему, они стремились не захватить центр, а уничтожить… правда, тогда бы они расстреляли обе «пагоды». Может быть, им был нужен кто-то из наших людей?

– Один из них ввел мне какой-то зонд, – сказал Лекс. – Я не знаю, какую информацию он собирался получить и получил ли он ее.

– Интересно, – сказала Сантана, глядя на Лекса. – Кстати, что там с этой гипнотизершей, которая пыталась на вас воздействовать?

– Девушка, которую оставили за ней наблюдать, ее отпустила, – усмехнулся Лекс. – Так что у нас нет никаких доказательств, зачем это понадобилось… Дейдре.

– Вы уверены, что Дейдра в этом замешана?

– Думаю, да. Теперь-то я уверен, что она стремилась войти ко мне в доверие, чтобы подсунуть своего экстрасенса.

– Как член Совета, я могу потребовать у Дейдры разъяснений, но для того, чтобы рекомендовать Совету ее допрос, нам нужны какие-то улики ее… антиобщественного поведения.

– Может быть, она так хотела единолично обладать мною, что решила меня зомбировать? – усмехнулся Лекс. – Послушайте, Сантана, у вас часто практикуется психопрограммирование граждан? Может быть, вся ваша раса – скрытые зомби? Ведь каждый из вас хотя бы раз проходил допрос в Управлении Коррекции…

– Это преступно – влиять на волю человека, – заявила Сантана. – Но как глава безопасности Республики я не могу не допускать такой возможности. Более того, я один из тех, кому это может быть выгодно.

Они с Лексом встретились взглядами.

– А также это может быть выгодно молодой честолюбивой особе, выдвинувшейся из рядов Службы Коррекции, где у нее наверняка прочные тылы, – заметил Лекс.

– Я не знаю, способна ли Дейдра на такое, – покачала головой Сантана. – Но то, что попытки мягкого воздействия на личность некоторых Советников имели место, я убеждена. В недрах Службы Коррекции возникла некая радикальная группа… у меня есть свои информаторы в управлении контрразведки, которое совмещено с «корректорами». Я не знаю целей этой группы, но предполагаю, что эти цели могут потребовать экстремистских методов.

– Как бы то ни было, это ваша головная боль, – сказал Лекс. – Наше дело только предупредить вас. Да, кстати, я бы хотел выехать за границы Республики. Это возможно? Учтите, даже категорический отказ меня не остановит в моем намерении увидеть жизнь за пределами «газона».

Сантана медленно покачала головой.

– Это было бы неразумно… Тем более в такое время. Но я лично не вижу смысла ограничивать вашу свободу. Этот вопрос к Сестре Мириам, не ко мне.

– Значит, с вашей стороны не будет противодействия? – уточнил Лекс.

– Нет. Тем более, сегодня вам дважды пытались проникнуть в мозг. Вы вряд ли согласитесь пройти процедуру гипнодопроса, а без этого мы не можем быть уверены в вашей лояльности – если вы останетесь, нам все равно придется держать вас под наблюдением.

– Зачем вы хотите уехать? – спросила Айрина, когда Сантана отошла в сторону.

– Затем, что я хочу быть самостоятельным. А также иметь возможность сравнить то, что я увидел здесь, с картинами остального мира. Глобалнет не дает необходимой картины. Есть и еще причины. Я хочу пробудить свою сущность – если я действительно обладаю характером Лекса Михайлова, который, как говорят, был «крепче стали, огня горячее». И я хочу помочь обрести личное счастье одной девушке.

Айрина смотрела на него непонимающе.

– Я хочу сделать так, чтобы ты снова встретилась с Деймоном. Я уверен, что это возможно. Если только он жив, ты еще увидишь его.

– Но… как я могу? Как я могу уехать без приказа? – спросила Айрина.

– Не все в жизни делается по приказу, – улыбнулся Лекс. – Я тебе помогу. Ты должна решиться сама, но я помогу, даю слово. Не век же сидеть на газоне.

В темноте ночи, в клубах дыма и в пятнах военных прожекторов, высвечивавших бледные лица, покрытые следами копоти и грязи, Айрина стояла, оглушенная неожиданным предложением. Ведь это и впрямь возможно – уехать с Лексом, найти Деймона, снова увидеться с ним… Если, конечно, Лекс добьется разрешения зачислить ее своей личной помощницей и получит официальное разрешение на выезд. А он добьется. Есть в нем что-то, что смогла разглядеть Одрин, пожертвовавшая ради него жизнью. По крайней мере, Айрине хотелось думать, что есть.

Часть третья
МОРСКИЕ ВОЛКИ

Глава 1
АНГЕЛ-ОСВОБОДИТЕЛЬ

В один прекрасный день – это было за год до окончания колледжа, в период летней сессии – Рози примчалась к Деймону в страшном волнении.

– Дэм, ты можешь мне помочь? – спросила она с порога.

– Конечно, – ответил Деймон.

– Это опасно. Тебя могут арестовать.

– А тебя?

– А меня арестуют, как только найдут.

– Но что ты сделала?!

Рози пожала плечами.

– Долго рассказывать. Скоро сам узнаешь из новостей. По правде сказать, я попалась, как ламер – наследила в реестре сервера и не почистила за собой.

– Что собираешься делать?

– У меня есть друзья в нейтральной зоне… По сети общались. Они обещали помочь, но нужны деньги, чтобы подкупить таможенного чиновника.

– Ты что, хочешь уехать?

– А что еще делать? Здесь, в городе, нигде не спрячешься.

– И много денег нужно?

– Три тысячи.

Деймон развел руками.

– У меня столько нет. Рози, может, возьмем студенческую кассу?

– Нет, это подло. Я взломаю банковскую карточку какого-нибудь жлоба, только для этого мне нужен компьютер.

– Тогда садись, – Деймон уступил место перед монитором.

Через несколько минут Рози стала обладательницей круглой суммы в наличных, которая ожидала ее в банкомате… и которую должен был забрать Деймон, потому что для этого были нужны отпечатки пальцев, а отпечатки Рози были засвечены в полицейском компьютере. Не понимая, точнее, стараясь не думать о том, что из-за своей подруги он рискует собственным будущим, Деймон снял деньги, передал их нужному человеку, а потом взял напрокат машину и ночью отвез Рози в порт.

Уже стоя на причале, где ожидал ВП-катер, который мог, благодаря взятке, выйти в море без досмотра, Рози обняла Деймона. И поцеловала – в первый и последний раз. Этот поцелуй он не смог бы забыть никогда. А на следующее утро он узнал, что неизвестный хакер произвел атаку на главный правительственный сервер – Оболочку Первичной Функциональности. Злоумышленнику почти удалось осуществить блокирование одного из разделов сервера, но атака была отбита. После чего на одном из промежуточных серверов защиты был обнаружен след, который вывел в студенческую среду.

К Деймону приходили следователи, но он демонстрировал им сожженный скачком напряжения жесткий диск, на котором не осталось ни бита информации, и уверял, что вчера целый день отсутствовал дома. К уголовной ответственности Дэма не привлекли, но взяли на заметку в компьютерной полиции; узнав об этом, он плюнул на свой диплом киберспеца и устроился работать простым техником – чем дальше от обласканной правительством, подконтрольной имплантам элиты, тем лучше.

Он жалел об одном – что в ту ночь у него даже не промелькнула мысль уехать вместе с Рози. Он был слишком ошеломлен случившимся, чтобы представить себе подобную возможность, а Рози лишь намекнула ему об этом, но не сказала прямо. Может быть, потому, что она не была в него влюблена? Так или иначе, но Деймон понимал, что отныне его жизнь сломана навсегда. Он стал грустным романтиком – такие часто попадаются среди мусорщиков.

Поездка на Скьелд и возвращение после недолгого пребывания в плену опять взбаламутили его жизнь: он встретил гайанку, которая разительно отличалась от женщин кибергорода, как настоящий живой человек отличается от бледных призраков. Теперь он уже не мог забыть Айрину и проклинал свою незавидную судьбу. Что еще ему оставалось, плененному в кристаллической решетке?

* * *

Вернувшись из гайанского плена, Деймон некоторое время пробыл на передовой в штрафбате. Но его часть расформировали после того, как подбитый в пустыне гайанский флайер рухнул на механизированную колонну кибернетиков, в составе которой находился отряд Деймона. Техническая бригада по ремонту ховертанков бесславно сгинула на дне образовавшейся от взрыва воронки, танковый взвод был размолот гайанской артиллерией, а Деймона сочли пропавшим без вести, так как во время боя он находился в кустах, справляя нужду.

Через два дня, голодный, оборванный и очень злой, он наткнулся на штабного офицера, который сидел возле сломанного аэромобиля и собирался прожечь себе мозги, так как не имел права сдаваться в плен со своим дорогостоящим «кибербрейном». Деймон спас офицера от самоубийства, а заодно от бессмысленных приказаний, которые тот мог отдать, двинув ему кулаком в подбородок. Потом починил машину и вернулся на свою военную базу. Там его наградили за проявленный героизм и объявили о возвращении ему статуса добропорядочного гражданина, на что Деймон попросил уволить его с военной службы – двойное жалованье и бесплатное протезирование мозгов ему были не нужнее, чем валенки в гробу.

Деймону пошли навстречу и вышвырнули на гражданку – без премии и фанфар, но и без штампа «неблагонадежен». В то время как раз наступило затишье в военных действиях – две державы вначале сцепились не на шутку, поспешно деля Скьелд и другие нейтральные территории, но после пары серьезных сшибок снова разошлись по углам, переводя дыхание и присматриваясь к захваченному наспех добру. Деймон устроился наладчиком офисного оборудования в какую-то неказистую фирму на окраине мегаполиса и полгода блаженствовал в состоянии душевной свободы, вспоминая Айрину и Скьелд.

Со временем воспоминания из сладких, но печально-томных элегических грез превратились в сухие, жесткие и колючие иглы тоски и горечи, которые было равно невозможно удалить из сердца и оставить в нем. Страдая от каждого прикосновения к этим занозам, Деймон даже попытался покончить с собой. Единственный друг, Миха Самосадов, погиб на Скьелде, единственная девушка, которая заслуживала его любви, оказалась по другую сторону линии фронта. Было от чего расстраиваться.

Однако первая попытка провалилась: по неопытности Деймон не рассчитал дозировку наркотика, а на дальнейшие попытки у него не хватило душевных сил. Он пришел к мысли, что жизнь – самая мучительная пытка, потому что человек (подразумевается – Деймон) не в состоянии ничего сделать, кроме как метаться между буйками узкого фарватера, но зато способен понять всю тяжесть своего рабского положения и невозможность что-либо изменить. Понять и оплакать свою судьбу, возненавидеть себя за слабость и еще раз оплакать – вот и весь небогатый выбор.

Стремясь найти какой-нибудь выход, Деймон стал больше внимания уделять мишуре жизни. Как-то вечером через полгода после своего отпуска на Скьелде он пришел домой с немного потасканной, но все еще годной к употреблению «ночной бабочкой» и бутылкой синтетического виски. То и другое оказалось дешевым и некачественным товаром, но Деймону было наплевать. За свою работу он получал кое-какие деньги; удовольствия для души в кибергороде стоили дешево, если только удавалось их найти, поэтому Деймону ничего не оставалось, как тратить кредитки на удовольствия для тела. Тело все равно не возражало, ибо было молодо (относительно) и здорово (почти).

Но Деймон не был бы кибернетиком, если бы, придя домой, не прочитал первым делом свою почту. А прочитав, он выгнал девку, вылил виски и до утра сидел в каком-то чате, читая бессмысленные реплики случайных посетителей и ожидая, пока с ним свяжется тот, кто знал о нем больше любого жителя кибергорода.

Ровно в три часа ночи на экране появились строчки:

«Дэм, как дела?»

Судорожно глотнув, Деймон набрал:

«Неужели это ты? Мой зеленоглазый ангел?»

Ответное сообщение развеяло все его сомнения:

«Я нашла тебя! Я не могла поверить, что ты просто утонул, все это время искала тебя в сети… и нашла. Ты рад?»

«Безумно! Ты первый луч света, который пробил тьму в моей пещере за последние шесть месяцев. Но почему вы не вернулись за мной тогда? Это могло бы все изменить…»

«Нам пришлось уходить от стаи акул, которые хотели полакомиться нашей уточкой. Прости, Дэм, но тогда у нас не было возможности тебя искать. Мы вернулись на это место вечером, но тебя уже там не было».

«Понимаю. Как поживает… викинг? Все такой же веселый и сильный?»

«К моему счастью, да. А как у тебя дела?»

«Ты не можешь себе представить – упав в воду, я познакомился с удивительной девушкой… и через три дня мы расстались навсегда».

«Вот это история! Прямо сюжет для романа. Послушай, Дэм, а ведь я виновата перед тобой».

«Чем же?»

«Я обещала тебе свободу и не сдержала своего слова».

«Что делать – судьба…»

«Нет, не говори так! Для свободного человека нет ничего невозможного. Я сдержу свое обещание, рано или поздно. Ты веришь мне?»

«Конечно, моя прекрасная роза! Я верю. Поговори со мной еще».

«Прости, я не могу так долго находиться на канале – опасно. Но я еще свяжусь с тобой, обещаю».

«Тогда до встречи. Я буду ждать».

До утра Дэм сидел в темноте комнаты, вызвав на экран заставку звездного неба, и думал о том, какая странная штука жизнь, если самое дорогое для него – пять минут общения с невидимым собеседником, находящимся, должно быть, в другом полушарии. Потом он заснул. Его начальник, гадая, почему Деймон не вышел на работу, позвонил пару раз ему домой, но телефон не отвечал. Тогда он уволил Деймона и взял на работу другого сотрудника.

* * *

В небольшом портовом городе Сейф-Хейвен уже после четырех часов вечера на улицах не осталось ни одного человека. Вытряхивающий душу ветер смел прохожих с тротуаров, как осенние листья; блеклое небо быстро хмурилось в сумерках, прижимавших к земле дымную мглу ненастного вечера, которая опустилась на усыпанные огнями стелы небоскребов, поглотив их до основания, и насыпала на влажную от тумана улицу мелкой белой крупы, символизирующей приближение зимы.

Шедший по асфальту человек кутался в плащ, придерживал рукой воротник, чтобы не дуло в шею, и время от времени бросал тревожные, как крик чайки, взгляды по сторонам; но между небом высотой в три стандартных этажа и землей, посыпанной белой крошкой замерзшей воды, человек был один. Он подошел к телефонной будке на углу улицы и юркнул внутрь, точно бомж, собравшийся переждать непогоду. Спустя полминуты на двери будки появилась наклейка с надписью «Не работает», а стекла потеряли прозрачность, опрысканные изнутри каким-то аэрозолем. Если это был бомж, то он на редкость умело маскировался.

На самом деле это была Энжел. В уютном домике посреди Сейф-Хейвена, последнего по-настоящему нейтрального города в Европе, ее ждали мягкое кресло и чашка отличного кофе, но за океаном в ее помощи нуждался одинокий и растерянный человек, и это было гораздо важнее. А выйти в сеть из своего дома она не могла – кибернетики держали город под колпаком, собираясь не сегодня-завтра оккупировать его, и любой хакер, обнаруживший себя на территории Сейф-Хейвена, тут же стал бы добычей для киберищеек.

Энжел подключила к телефонному аппарату свой карманный компьютер. Это чудо техники представляло собой маленькую черную коробочку размером с пачку для сигарет; на ней для отвода глаз даже была наклейка какой-то торговой марки. Экран не был нужен – видеоадаптер мог проецировать объемное изображение на любую однотонную поверхность, например затемненное стекло, а также передавать видеосигнал на специальную аппаратуру типа шлема и очков виртуальной реальности. А перчатки с контактами, прилегающими к подушечкам пальцев, позволяли обойтись без клавиатуры – ее заменяла любая плоская поверхность, по которой можно барабанить пальцами, например полочка-подставка рядом с телефонным аппаратом.

Итак, маленькая коробочка, очки и пара перчаток позволили Энжел выйти через городскую телефонную сеть в Глобалнет и связаться с ожидавшим ее вызова Деймоном. Она передала ему только одну фразу: «Держись за нить Ариадны!» Это означало, что операция по спасению Деймона из кибергорода начинается. В этой операции было задействовано еще несколько человек, но ни один из них не находился физически на территории кибернетиков, и только Энжел и Беркут присутствовали там – виртуально.

Для начала Энжел проникла на информационный сервер администрации Сейф-Хейвена – она знала, что в этот час администратор сервера уже сидит дома у стереовизора. Сервер был нужен для того, чтобы использовать его аппаратные возможности – мини-компьютер Энжел даже не обладал жестким диском. Контроль над сервером Энжел взяла легко, сложнее было проникнуть в закрытые сети кибернетиков. Это был важный этап, поскольку без подключения к службе слежения на улицах кибергорода Энжел не смогла бы провести операцию. К счастью, Беркуту удалось раздобыть несколько паролей, работая программистом на территории кибернетиков, и это позволило войти в системы бесшумно, не поднимая тревоги. Оставалось надеяться, что эти пароли не будут заблокированы после пяти минут работы.

В считаные секунды Энжел получила доступ к уличным камерам слежения, автоматам идентификации личности, кодовым замкам и прочему, что должно было обеспечить бегство Деймона. Ему оставалось только встать и пройти по «зеленой улице». Камеры отключали видеозапись, когда он попадал в поле их зрения, автоматы читали его карточку не как удостоверение рядового гражданина, а как уровень допуска высшей категории, кодовые замки открывались, стоило ему набрать первую пришедшую на ум комбинацию. Изредка попадавшиеся на его пути охранники молча следили за тем, как он с видимой легкостью преодолевает барьеры электроники, и иногда проверяли его сканером, но подключенный к общей полицейской сети прибор неизменно выдавал удовлетворявший охранников результат.

Таким образом Деймон преодолел три линии ограждения, отделявшие материковый район Сигма-6-комплекс от прибрежной зоны Гамма-2центр, а также контрольный пункт на станции магнитной дороги и несколько локальных пропускных пунктов на границах территориальных зон. Ему оставался последний рубеж кибернетической обороны – личный досмотр в здании аквапорта, пройдя который он оказался бы возле причала и смог сесть на любой уходящий за границу корабль. Деймон замедлил шаги – ему надо было выглядеть спокойным, а сердце билось о ребра, как буйнопомешанный о стены палаты. Он глубоко вдохнул и осмотрелся в узком помещении с низким потолком и ограничительными линиями на полу, так непохожим на просторные купола гайан, которые он повидал, будучи пленником.

Офицер службы безопасности, осматривавший Деймона, проверил личную карточку, просканировал имплант-идентификатор, проверил одежду и багаж. Деймон был чист, как новорожденный. Это-то и смутило офицера. Он привык к тому, что каждый второй пассажир, не имеющий «кибербрейна», пытается намухлевать с документами или провезти что-нибудь запрещенное.

– Сэр, вы обладаете статусом «кибербрейн»? – спросил офицер.

– Нет, – ответил Деймон и вымученно улыбнулся. – А по мне не заметно?

Офицер как раз имел «кибербрейн», и поэтому на шутки не реагировал. Он еще раз проверил данные Деймона, пытаясь понять, что же его смутило. И понял.

– Сэр, у вас высокий уровень допуска, иначе вы не прошли бы кордоны так скоро. Подобный уровень может быть только у человека, имеющего статус…

«Что-то не так, – сказала Энжел Беркуту. – Мне кажется, он что-то заподозрил. Если он попытается проверить Дэма, то обнаружит подмену документов. Подключись к его терминалу и попробуй изменить базу данных».

«Прости, Энжел, но у меня нет ключей к этой базе. Если я попытаюсь ее взломать, охранник тут же увидит предупреждение на своем мониторе и поднимет тревогу».

«У тебя есть канал к его терминалу? Переключи его на меня. Придется использовать заглушку».

– Подождите, пожалуйста, пока я проверю ваши данные по картотеке, – сказал офицер и повернулся к своему терминалу.

Деймон украдкой смахнул пот со лба. В деловом костюме он чувствовал себя куском мяса, запеченным в собственном соку. От напряжения звенело в ушах, и где-то в глубине души нарастал панический вопль: «Все пропало!» Офицер привычным движением взял в руку металлический кругляш бесконтактного соединителя и поднес его к виску, чтобы считать информацию с терминала прямо в мозг. Ситуация того не требовала, ведь поисковая система могла мгновенно вывести результаты запроса на экран, но «кибербрейн» привык доверять компьютеру больше, чем человеческим глазам.

Деймон шумно дышал, оглядывался по сторонам и топтался на месте, пока не сообразил, что уж больно долго офицер копается в картотеке. Он поднял глаза на охранника и отметил, что тот стоит совершенно неподвижно, приложив одну руку к виску и открыв рот. Деймон занервничал еще сильнее, осторожно заглянул в рот, в глаза и даже в ухо охраннику, пока не понял, что тот находится в ступоре. «И что мне делать?» – подумал Деймон, растерянно озираясь.

«Ну не стой как истукан! – мысленно взмолилась Энжел. – Иди к выходу как ни в чем не бывало!» Готовясь к операции, они с Деймоном решили не пользоваться средствами связи – при личном досмотре «жучок» мог быть обнаружен, и теперь все зависело от интуиции Деймона, а она задремала в самый неподходящий момент.

Монитор перед охранником вспыхнул красным и привлек внимание Деймона. С изумлением человека, научившегося ходить по воде, он прочел на экране слова: «Вали отсюда, болван!» Еще раз оглядевшись, Дэм подхватил свой чемодан и направился к выходу в порт, стараясь удерживать рвущиеся перейти на бег ноги. Лицо его могло привлечь внимание своим неестественным выражением – на губах натянута улыбка, а в глазах застыл, как вода в засорившейся канализации, страх быть пойманным. Но ему в лицо никто не смотрел – последний охранник, стоявший на его пути, силился оторвать руку от виска, чтобы прервать действие программы-вируса, парализовавшей работу электронного мозга, и не мог этого сделать.

«Кажется, сработало, – сообщила Энжел Беркуту. – Ему осталось сесть на корабль. Только бы киборги не подняли тревогу раньше времени».

«Я тебе скажу, ну и тормоз этот твой парень», – заметил с легко угадываемым ехидством Беркут.

«Ладно уж, не смейся над человеком, – ответила Энжел. – У него, можно сказать, новая жизнь скоро начнется. Тебе, кстати, лучше отключиться, а то не ровен час засекут».

«Меня-то? Никогда!» – заявил Беркут и бросил прощальный смайлик.

Энжел покачала головой – подобная самоуверенность чревата для хакера. Но Беркут взрослый человек, другое дело, если он попадется из-за нее… Энжел отбросила эту мысль и вызвала на связь еще одно действующее лицо.

«Белый-и-Пушистый вызывает Грязного-и-Колючего, прием. Белый-и-Пушистый…»

«Грязный-и-Колючий на связи! Слышу тебя, Пушистик. У меня тут темно очень, как у негра… в прочем. Как дела, прием?» – в целях увеличения скорости соединения Энжел не использовала голосовую связь, но даже в строчках текста ей послышался голос Свенссона.

«Наша посылка готова к отправлению. Дело за тобой, Колючий. Постарайся доставить бесценный груз, не роняя его за борт».

«Как скажешь, Пушистик», – ответил командор.

«Кажется, получилось», – подумала Энжел. Через пару минут Деймон будет на борту подводной лодки Свенссона, и тогда вся береговая охрана кибернетиков не сможет помешать им уйти в нейтральные воды. Для очистки совести Энжел еще минуту понаблюдала за водным вокзалом из системы кибергорода, затем начала отступление, зачищая лог-файлы и путая следы на нейтральных серверах. Покончив с этим, Энжел выключила свой ноутбук и спрятала все аксессуары в карман. В общем-то, вся эта операция была бы легкой забавой, если бы в ней не были замешаны близкие люди.

Энжел открыла дверцу автомата и наткнулась на человека в форменной одежде из черной кожи с покрытым амальгамой нагрудным знаком. Чуть не в лицо девушке ткнулись скрывавшие глаза зеркальные очки и жесткая щеточка усов над складкой губ. Энжел моргнула, ощущая, как невидимые глаза ощупывают ее лицо, и опустила взгляд. Лишь судорожная хватка, с которой она вцепилась в дверцу, выдавала ее волнение – ведь внутри ее все так и вибрировало на одной панической ноте: «Киборг! Киборг!»

– Что вы здесь делаете? – резко спросил полисмен. – Автомат не работает, а незаконное использование муниципальной собственности…

– Нет-нет, я… пережидаю ветер, – попыталась объяснить Энжел. Голос ее прозвучал сипло, должно быть, от страха. Сообразив, что это можно использовать, она добавила: – У меня горло простужено…

Для вида она кашлянула. Отстранив Энжел, полисмен заглянул внутрь будки, но ничего подозрительного не увидел. Он снова поглядел на девушку и сказал, смягчившись:

– Через пол квартала отсюда есть кафе, там можно посидеть без заказа. Или, если хотите, я вызову вам такси. Вызвать?

– Не стоит, – пробормотала Энжел. – Я пойду…

Полисмен отступил в сторону и добавил, когда она вышла из будки:

– Через два дня здесь будет территория кибернетиков. Режим контроля существенно изменится. Постарайтесь не задерживаться вечером на улице, если не хотите попасть в участок.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел дальше, ссутулившись под порывами ветра. Энжел направилась в противоположную сторону, держась возле стены. «Всего лишь человек, – думала она. – Простой, обычный человек. Через два дня здесь будут киборги, а пока – всего лишь человек. Даже документов не спросил, поверил, что я не бродяжка…» Она пошатнулась. Дома ее ждало мягкое кресло и чашка отличного кофе – если, конечно, она дойдет домой. Колени все еще дрожали…

* * *

– Ульф, я так вам признателен! – сказал Деймон, очутившись в рубке подводной лодки, уже знакомой ему по прошлому разу. – Я очень признателен и вам, и Энжел…

– Парень! Это я тебе признателен! – рыкнул Свенссон, и ребра Деймона затрещали, стиснутые могучими руками. – Я рад, что ты не держишь на меня зла. А уж как я себя проклинал за то, что сбросил тебя в море! Я волосы на себе рвал, но Энжел сказала: он просто обязан уцелеть, а раз так, мы его найдем. И нашли!

– Огромное спасибо! – повторил Деймон. – Я очень рад, что мне удалось вырваться. Сам бы я никогда не справился, я же не суперхакер, как Энжел. А вы такой храбрый человек, что пришли на своей лодке к самому берегу…

– Слушай, парень, не надо благодарить, – поморщился Свенссон. – Это же я тебе был должен, а не ты мне. Считай, что я просто вернул долг. И помни, что мы на «ты». Слушай, ты представить себе не можешь, как мы тебя искали! В тот день все было против нас: неподалеку оказалась подводная лодка кибернетиков, да еще противолодочные вертолеты… Нам пришлось, как камбале, лечь на дно и зарыться в песок. А когда всплыли, тебя в квадрате уже не было. Я места себе не находил после этого, пока Энжел не отыскала тебя через сеть.

– Хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулся Деймон. – Мы уже плывем?

– Да, садись в это кресло и наслаждайся видом, – через пузатый обзорный иллюминатор была видна только зеленая толща воды, просвеченная лучом прожектора, но Свенссон обнадежил: – Скоро пойдем мимо коралловых рифов, там будет, на что посмотреть.

Он еще раз крепко сжал плечо Деймона.

– Эх, парень! Выпьешь грогу? Такое дело надо отметить.

– С удовольствием, – улыбнулся Деймон и вытянулся в кресле. Он наконец почувствовал, как откатывает шипящей волной морского прибоя напряжение последних часов. Свобода. Долгожданная свобода. И друзья, настоящие друзья, которых у него никогда не было. Это ли не счастье?

В рубке был еще один человек, который улыбнулся Деймону, на мгновение оторвавшись от приборов. Другие члены экипажа по одному приходили со своих постов, чтобы пожать Деймону руку и поздравить с освобождением. Он всех благодарил, проникнувшись к ним глубокой признательностью – ведь эти люди рисковали ради него своей собственной свободой. Попадись Свенссон с командой кибернетикам, всех их ждала бы тюрьма или резервация.

– Сейчас свяжемся с Энжел, – сказал командор, настраивая навигационный компьютер на передачу видеосообщения. – Канал связи закодирован, к тому же мы вышли в нейтральные воды, нас не смогут запеленговать.

По экрану компьютера пошли помехи, сменившиеся логотипом спутниковой компании. Энжел не торопилась отвечать на вызов, и Свенссон даже пощелкал пальцем по мигающей огоньками коробочке модема, подключенного к наружной антенне субмарины, а Деймон нервно забарабанил по подлокотнику кресла. Но вот экран ожил, и появилась Энжел – в банном халате, с полотенцем на голове и дымящейся чашкой кофе в руках. При виде Деймона она расцвела и послала ему воздушный поцелуй.

– Мы все-таки тебя вытащили! – сказала она с торжествующей улыбкой.

Деймон вскочил с кресла и приник к экрану.

– Энжел, ты восхитительная женщина! Ульф, наверное, меня убьет, но я тебя люблю!

Обалдев от собственной смелости, Деймон сел обратно в кресло и смущенно покосился на Свенссона. Тот улыбался во весь рот.

– Ну не для того же он за тобой через океан плыл, чтобы вот так взять и убить, – пожала плечами Энжел. – Ты его еще не знаешь, он только с виду медведь, а на самом деле приличный человек.

– Спасибо за рекомендацию, – картинно наклонил голову Свенссон. – Скажи, пушистик, у тебя все в порядке? Горизонт чист, небо ясное?

– Все чисто, но только в переносном смысле, – улыбнулась Энжел. – На самом деле тут пурга началась. Ветер – бр-р-р! Я чуть не околела по дороге домой. Так что вы меня извините, мальчики, я иду в ванну, отмокать. Поговорим при встрече, хорошо?

– Тогда мы летим к тебе под полными парусами! – резюмировал Свенссон, но Энжел нахмурилась:

– Ко мне нельзя. Ты что, забыл, что мы условились встретиться в Маленькой Луже?

– Ну, в Луже так в Луже, – пожал плечами Свенссон. – А у тебя что, намечается вечеринка? Ты смотри там, не засиживайся допоздна.

– Не волнуйся, – успокоила Энжел. – Я знаю, когда наступит время уйти по-английски. Все, пока. Чао, Деймон!

– Чао, – отсалютовал Дэм, глядя в погасший экран. – Что значит «Маленькая Лужа»?

– Энжел находится в городке, который со дня на день накроют киберы, – объяснил Свенссон. – Я ей посоветовал там не задерживаться, чтобы не попасться ненароком. Но она девчонка ловкая, проскочит даже сквозь игольное ушко. А Маленькая Лужа – это место, где живут нейтралы и о существовании которого кибернетики и не подозревают. Там и встретимся денька через два.

– Это где-то недалеко? – спросил Деймон. – Нам понадобится всего два дня, чтобы доплыть туда?

– Нет, – усмехнулся Свенссон. – Два дня понадобится Энжел, чтобы собрать вещи и пройти сквозь кордоны. А мы там будем уже завтра. Ты спросил, далеко ли это? Две тысячи миль по прямой.

– Две тысячи?! – поразился Деймон. – И будем завтра? Ты не спутал?

– Нет, парень, – еще раз усмехнулся викинг. – Я не напутал. Мой корабль носит гордое название «Гадкий утенок». А утка – это птица, пусть и водоплавающая.

– Мы полетим? На подводной лодке? – окончательно потерялся Деймон.

– Полетим или нет – это тебе судить, – заметил Свенссон. – Но у этой пташки есть крылья, и в надводном положении она делает сто пятьдесят миль в час. Чем не полет?

* * *

Морская бухта Маленькая Лужа оказалась размером с приличное озеро – около двух километров в поперечнике, почти правильной эллиптической формы, открытая с одной стороны морю, но защищенная длинной каменистой косой, почти перекрывавшей вход в залив. Свенссон объяснил, что в бухте не бывает волнений, и это лучшее место для стоянки и ремонта. Но Деймон, разглядывая снимки бухты, сделанные с высоты птичьего полета, никак не мог взять в толк, чем же примечательно это место для нейтралов.

С одной стороны, выжженная пустыня, простиравшаяся до самого побережья, являлась ничейной территорией, не интересной ни для гайан – слишком дорого встанет озеленение, да и своей земли хватает, – ни для кибернетиков, стремящихся лишь к обладанию ресурсами, которых в истощенной земле не осталось. С другой стороны, в пустыне невозможно существовать, не являясь обладателем стада верблюдов. Ни верблюдов, ни кибиток, ни тем более нормальных человеческих домов Деймон не увидел. По внешним признакам возле бухты не было поселений.

– Города здесь нет, – констатировал Деймон.

– Надеюсь, ты не думаешь, будто человек способен жить только в небоскребах? – Свенссон начал подшучивать над ним, улыбаясь и теребя кончики усов.

– Неужели вы живете в этих ржавых развалюхах? – Деймон указал на группу доисторических конструкций из проржавевшего железного листа, стоявших вблизи залива. – Хотя это возможно, даже разумно – если со стороны не заметно признаков жилья…

– Мы действительно маскируемся столь хорошо, что никому и не придет в голову искать нас в этом месте, но живем мы не в этих хибарах. Эти сооружения остались с того времени, когда здесь добывали нефть. Когда-то тут была впадина с нефтяными скважинами, потом, когда ресурсы выработали, скважины забросили. Во время глобального потепления впадину затопило, и образовался залив. Если хочешь знать, вон те вышки, которые торчат над дальней частью бухты, имеют больше отношения к нашему городу.

– Городу… Подводному городу? – спросил, одновременно понимая, что угадал, Деймон. – Вы живете на дне впадины?

– В точку, приятель, – засмеялся Свенссон. – Не смотри так удивленно. Рядом с теми вышками, на глубине каких-то четырех метров находится вершина купола, под которым живут триста человек. Типовая конструкция «акватаун» – купол-полусфера на платформе, установленной на дно шельфа. В нашем случае он стоит почти на берегу. Вода мутная, так что спутники кибернетиков ничего не видят, Энжел как-то раз проверяла, перехватив их передачу. Таких куполов собирались много поставить перед Войной Мутантов, но та катастрофа все сорвала. Половина планеты осталась без населения, пустые земли до сих пор осваивают, куда там подводные города.

– Но я не понимаю, – сказал Деймон, – как же вы построили этот город?

– Вообще-то я лично не принимал в этом участия. Проект был в свое время украден из сетей кибернетиков. Материалы и оборудование сообща поставляли нейтральные территории, такие, как Скьелд, причем кроме узкой группы координаторов никто не знал, куда и зачем это идет. Строители Миргарда – кстати, все работы в целях маскировки были проведены под водой – стали его первыми обитателями. Этот город существует больше десяти лет и не жалует пришельцев. Я и сам узнал о нем каких-то два года назад. Кто знает, может, есть другие подобные места, о которых даже я ничего не знаю.

– Мы подошли к границам «секретной зоны», – сообщил помощник Свенссона.

– Убираем крылья, погружаемся и берем курс на Миргард, – распорядился капитан и повернулся к Деймону: – Мы должны соблюдать меры предосторожности, приближаясь к нашему укрытию. Зона секретности – двести миль, причем мы заранее меняем курс, чтобы не выдать координаты базы. Есть, конечно, генераторы помех, но от спутникового наблюдения почти невозможно спрятаться. Так что еще добрых шесть часов хода, можешь пока вздремнуть.

Деймон пожал плечами.

– Я не хочу спать. Скажи, что будет, если кибернетики или гайане узнают о существовании города на дне Лужи?

Свенссон нахмурился.

– Лучше бы они не узнали. Мы маленькая группка людей, которые желают жить своей жизнью. За последний год нейтральные территории разлетаются по рукам, как бесплатные пирожки с лотка – киберы с генетиками делят мир по принципу «тебе – мне». Если уж насквозь нейтральный Скьелд, не имевший своих вооруженных сил, оказался отрывным купоном в игре за сферы влияния…

– Но кому нужны триста человек? – удивился Деймон.

– Я тоже так думал, – сказал Свенссон. – Оказывается, нужны. Тем более что мы не беззащитные овечки, можем и укусить при желании. А главное, как бы мало нас ни было, мы – третья сила в двухполюсном мире. А этого геополитические олигархи не могут терпеть. Так что контролировать нас хотят и те, и другие. Легче всего это делать, держа под ударом нашу базу. Так что маскировка для нас на первом месте.

– Но если наши… если кибернетики с гайанами окончательно не передерутся, то они вас найдут рано или поздно.

– Найдут, наверное, – кивнул Свенссон. – Но, во-первых, Миргард не единственное наше укрытие. А во-вторых, пока еще не нашли. Так что будем смотреть в будущее с оптимизмом.

– Можно и так, – согласился Деймон. – Смотреть с оптимизмом. То есть закрывать глаза на проблему.

Испугавшись собственной дерзости, он замолчал. Свенссон не проронил ни слова, но было видно, что замечание Деймона его задело.

– Вблизи границ зоны находится эсминец кибернетиков, – сообщил помощник Свенссона. – Что будем делать, кэп?

– Потопим его, – нахмурился Свенссон. – Нечего ему тут шастать. Лечь на обратный курс и приготовить к бою противокорабельный комплекс.

– Это серьезно? – спросил Деймон. – Нам предстоит бой?

– Я бы не назвал это боем, – пожал плечами Свенссон. – Запустим ракетоторпеду и потопим это корыто. Только надо место засечь, если глубина не очень большая, ребята потом разберут его на запчасти.

– Неужели так просто? Я слышал, что на боевых кораблях стоят системы защиты от всех типов самонаводящихся ракет – визуальная, магнитная, радиолокационная, инфракрасная и так далее. Есть генераторы помех, создающие ложные цели. Даже самая «умная» ракета не сможет поразить цель со стопроцентной точностью.

– А кто сказал, что у нас «умные» ракеты? – усмехнулся Свенссон. – Мы сняли с одного захваченного корабля партию боеголовок и выключили у них контур самонаведения. Взамен поставили видеокамеру и схему дистанционного управления. Ракета достигает на автопилоте заданного района, дальше ты берешь в руки джойстик и играешь с эсминцем в догонялки. Обнаружить боеголовку очень тяжело – она тоже маскируется от радиолокации, а при заходе на цель следует «пьяной» траекторией, затрудняя наводку зенитных систем. Крупный корабль с многоступенчатой системой противоракетной защиты поразить не так-то просто, но эсминец – плевое дело.

– Ракета готова, – доложил помощник.

– Пуск! – распорядился Свенссон. – Плохо то, что это уже третий эсминец за последнее время. Кибернетики могут обеспокоиться потерями и начать всерьез прочесывать нашу зону.

– Тогда зачем топить эсминец? – спросил Деймон.

– Он мог нас засечь, – ответил Свенссон. – Да и потом, это обычный патрульный корабль, почти полностью автоматизированный. Киберфлот насчитывает сотни таких ищеек, которые снуют повсюду. Не думаю, что они забеспокоятся раньше, чем потеряют еще два-три корабля в этом районе. Все-таки гайанские территориальные воды достаточно близко.

– Взял управление ракетой, – сказал помощник. – Выхожу на дистанцию прямой видимости. Цель опознал. Сближаюсь.

– Смотри, – кивнул Свенссон. – Он зайдет в кильватер и снизится так, чтобы резать барашки волн. Кибернетики ничего не узнают до последнего момента.

– Дистанция тысяча… пятьсот… двести… Есть!

На мониторе помощника мелькнул корпус эсминца, который начал разворачиваться в самый последний момент, а затем пошли помехи. Спустя некоторое время эсминец пропал с экрана локатора.

– Цель уничтожена, – доложил помощник.

– Ну и отлично, – сказал Свенссон. – Идем на базу.

Деймон устроился в кресле поудобнее и дремал, периодически просыпаясь и прислушиваясь к разговорам Свенссона и помощника.

– В акватории Лужи надо быть поосторожней, – напоминал командор. – Мало ли, где они теперь расположили свою плантацию. Заденем ненароком – скандал будет как тогда, помнишь?

– Когда мы им сеть порвали? Помню, – усмехнулся помощник. – И чего так из-за каких-то водорослей беспокоиться?

– Нет, их, конечно, можно понять, – возразил Свенссон. – Они из этих водорослей всю пищу себе делают, вплоть до хлеба. Если что, без еды останутся.

– Запасов у них там на год, не меньше. Если один-два урожая пропадут, это не беда, – возразил помощник. – Не помрут же с голоду, верно?

– В конце концов, не мы сажали, не нам и посевы губить, – заметил Свенссон. – Так что давай постараемся ничего не испортить.

Деймон опять задремал. Во сне он видел подводный город на дне Маленькой Лужи, людей, плавающих с аквалангами среди плантаций хлебных водорослей, и субмарину «Гадкий утенок», стоящую в подводном сухом доке.

Все это несколько часов спустя он увидел и наяву.

Глава 2
КРЫЛЬЯ И КОМПАС

Глядя на то, как подводные фермеры бережно подвешивают к ячейкам сети, натянутой у поверхности воды, садки с водорослями, а созревший продукт складывают в большие корзины, которые затем опустошают в подводный комбайн, Деймон умилился и понял, что ему бесконечно симпатичны пасторальные картины подводного фермерства, но что сам он фермером становиться не собирается. Тем временем подводная лодка вошла в ремонтный док, аккуратно легла на подпорки и оказалась в темноте рукотворной пещеры, когда закрылся входной люк. Несколько минут спустя в доке остались только лужи, капель с потолка, несколько дохлых рыбешек и пара клешнеруких крабов.

Источником света в доке, желтоватого и тусклого, служили несколько электрических лампочек. Электричество здесь тоже добывали за счет водорослей, используя биологические фотоэлементы – гайанское ноу-хау. Возле трапа подводной лодки собралась группа встречающих. Свенссон первым выбрался наружу, сбросил зеленую простыню тины с поручней трапа и ухватил загребущими ручищами сразу двух очаровательных девушек, встречавших моряков с букетиками оранжерейных маргариток. Деймон последовал примеру командора и тоже удостоился букетика в комплекте с поцелуем.

– Нас здесь любят, – подмигнул Деймону помощник Свенссона, который также не остался без внимания.

– Приветствую командора Свенссона и его доблестный экипаж! – несколько напыщенно произнес глава встречающих, седовласый сухой человек с бакенбардами на щеках и выцветшими нашивками на синем кителе.

– Здорово, старина Ньюкомб! – воскликнул Свенссон и сгреб старика по всегдашней своей привычке в объятия. Тот пытался высвободиться, но тщетно.

– Ульф, сынок, пожалей мои ребра, – взмолился он. – Я тоже рад тебя видеть, но обнимай лучше наших девушек, а не меня, старого тюленя. Лучше расскажи, удачно ли прошло твое плавание и не было ли стычек с извергами-киберами.

– Стычка была, – заметил Свенссон. – Мы потопили эсминец вблизи зоны безопасности.

Ньюкомб нахмурился.

– Вы уверены, что они ничего не успели разнюхать?

– Уверен. Мы действовали наверняка.

– Тогда ладно. Больше не было приключений? Ну, идите, отдыхайте.

И они попали в веселую компанию местной молодежи. Глядя на то, как парни и девчонки облепили Свенссона с расспросами, Деймон понял, что жизнь маленькой изолированной от внешнего мира колонии не так уж весела. Можно спорить, что каждый из этих ребят мечтает о том, чтобы служить на корабле Свенссона или другого «вольного охотника» из числа тех, что базируются в Маленькой Луже – Свенссон как-то упомянул, что в бухту иногда заходят другие корабли. Что ж, для капитанов это хорошо.

Уже вечером, уставшие от расспросов, экскурсий по подводному куполу, разделенному на множество небольших секций, и подводных прогулок с аквалангами, Деймон и Ульф расположились в баре, наблюдая за обитателями подводного мира – потолок бара, как и большинства секций, был прозрачным. Неспешно потягивая местный алкогольный напиток, в котором почти не ощущался запах водорослей, Свенссон толковал Деймону о том, что такое в его понимании ответственность.

– Ответственность, парень, это когда ты думаешь о другом человеке, как о самом себе. Только когда ты понимаешь, что ему интересно, а что нет, что он обязан делать, а что он хочет на самом деле, что им двигает и какие у него побуждения, только тогда ты можешь почувствовать этого человека. А почувствовав его, ты можешь и себя представить на его месте. И вот когда ты представляешь себя на месте этого человека и сопоставляешь всю важность, которую имеют для него те или иные действия, тогда ты испытываешь ответственность за этого человека. Ты должен сделать все так, как ты ожидал бы, чтобы было сделано, если бы ты был тем человеком. Ты понимаешь меня? Я – капитан корабля, и я несу ответственность за весь экипаж. Поэтому я должен поступать так, чтобы каждый человек на корабле мог бы сказать: капитан сделал для меня все, что мог. Потому что я чувствую и понимаю каждого человека на корабле, и каждый для меня важен не меньше остальных.

Он сделал пару глотков, посмотрел на Деймона, кайфовавшего в мягком кресле.

– Вся беда в том, что я больше, нежели капитан корабля. Я еще и, как бы это сказать… вождь. Ты ведь слышал, как меня называют? Ответственность за то, как мои поступки влияют на других людей, – это одно. Ответственность за поступки, которые люди совершают под влиянием моего авторитета, – это другое. И главное, что хуже всего – это терять людей. Как я потерял Сандерса на Скьелде – он погиб, прикрывая наше отступление, но если бы не я, ему не понадобилось бы этого делать. Как чуть не потерял тебя, когда ты пропал без вести, выполняя мое задание – пусть ты и сам вызвался на это. Как я потерял многих других людей. Ответственность за их жизни – вот что давит на меня сильнее, чем полкилометра воды над рубкой. Так хочется избавиться от этого груза, забыть обо всем – но я не могу. Иначе какой же я лидер? Люди верят в меня… в то, что я могу нести эту ответственность, которая другим не под силу.

Он замолчал.

– Давай о веселом, – предложил сам командор минуту спустя. – Ты видел, как здесь смотрят на нас?

– Да уж, – усмехнулся Деймон. – Глядят прямо в рот, ловят каждое слово.

– Для здешних ребят мы – герои, которые воюют с кибернетиками, да и с гайанами тоже. Весь мир дрожит перед двумя монстрами, а мы щиплем за бока и тех и других, и хоть бы что! Ты вроде как состоишь в моей команде – пока сам не определишься, где тебе больше нравится – так что пользуйся моментом, снимай девчонок.

– А ты как же? – спросил Деймон. – Ты капитан, тебе и карты в руки.

– У меня есть Рози, – отмахнулся Свенссон. – Я за нее весь мир отдам. Правда, ее сейчас нет рядом, но все равно, мое сердце на замке. Мы же сердцем любим, а не чем-то другим, верно? А вот ты парень свободный. Здесь много фиалок выросло, выбирай – не хочу. Тем более местные жители приветствуют полигамию – в их положении не след редуцировать генофонд.

– У меня вообще-то есть девушка, – задумчиво произнес Деймон.

– Что, в кибергороде? – живо поинтересовался командор. – Что ж ты ее с собой не взял?

– Да нет, не в кибергороде. Она гайанка, – ответил Дэм.

– Серьезно, что ли? – удивился Свенссон. – Как же ты с ней умудрился познакомиться?

– Тогда, на Скьелде, и познакомился.

– И вы с тех пор не встречались?

– Нет.

Командор покачал головой.

– Ну ты даешь. Хотя у любви нет преград. Слушай, озадачь Рози, когда она приедет. Она любого человека на шарике отыщет, тем более, раз твоя девчонка была на Скьелде, значит, в базе данных у Энжел она есть. Глядишь, и за гайанским «зеленым занавесом» отыщем.

Свенссон угостил Деймона ударом по спине, от которого тот нырнул носом в стакан.

– Не сомневайся, приятель, найдем твою любимую! Это только кажется, что сложно. Вытащили мы тебя из-за кордонов? Вытащили. А ведь никто не верил, что это возможно. Но Энжел мне сказала – пара пустяков. Найдем!

* * *

– Я вижу, ты хорошо справилась, – сказал Лекс, присев рядом с Айриной на лужайке перед входом в здание международного аэропорта.

– Я никак не справилась, – отозвалась Айрина безразлично. – Я потеряла двоих лучших подруг. Юнона погибла, такая добрая, отзывчивая… а Одрин вообще была мне самым близким человеком. Как тут можно справиться!

– Но ты, по крайней мере, держишься. Я тебе одно скажу: продолжай держаться. Думай, что все будет хорошо, что ты будешь жить за троих – за себя и за них тоже. Гноить себя – последнее дело; мертвых не вернешь, а живого в могилу загнать можно.

Айрина вздохнула и уставилась куда-то вдаль.

– Не знаю, зачем я согласилась стать вашей помощницей. Я не думаю, что мы сможем его найти. Если даже он жив, и если он не стал киборгом…

– Мы его найдем, – Лекс взял Айрину за руку. – Мы обязательно его найдем. Если только… – добавил он, вглядываясь в приближающихся к ним людей, – если только нам дадут улететь.

– Что такое?

– Опять Сантана. Что ей на этот раз нужно?

Советница по безопасности подошла в сопровождении двоих сотрудников своей службы. Рядовой гайанин не обратил бы внимания на то, кто именно сопровождает Советницу, но Лекс прищурился: некрасивые, но крепко сбитые женщины, следовавшие за Сантаной, смотрели по сторонам спокойными, но цепкими взглядами профессиональных телохранителей. «Неужели дело так плохо, что Советница решила окружить себя личной охраной? – подумал Лекс. – Для Республики это неслыханно».

– Добрый день, – поздоровалась Сантана, как обычно, без тени улыбки. – Хорошо, что вы еще не улетели. Я хочу попросить вас о помощи – у нас большие проблемы.

– Вот как? – поднял брови Лекс. – Какого рода проблемы?

– Вы были правы насчет Дейдры. Вместе с группировкой, которая поддерживает ее, они готовят государственный переворот. Им удалось промыть мозги большинству Верховных Советников, включая Сестру Мириам, которые теперь поддерживают их. Они хотят провести через Совет решение о присвоении Дейдре ранга В-1, а в наших законах есть лазейка, которая позволит верховному правителю получить неограниченную власть, и они, конечно, знают об этом. Я могу поручиться лишь за немногих Советников, большинство поддерживают Дейдру либо потому, что запрограммированы на это, либо просто из симпатии к ней. Вы не представляете, что сейчас творится в Службе Коррекции – мне удалось сохранить контроль над ветвью в Управлении, и у нас идет настоящая война. Дейдране похищают и программируют наших сотрудников, а мы делаем то же самое с их сторонниками. Каждый день проходят проверки всего персонала. Я ввела разграничение прав доступа, уровни секретности – все то, о чем мы и думать не могли еще несколько дней назад! Более того, я боюсь, что мы проигрываем контроль над армией. Мы еще удерживаем в наших рядах высших офицеров, но среди командиров среднего и младшего звена катастрофически много дейдран.

– А вы думаете, что Дейдра способна использовать свое влияние в армии? Способна начать гражданскую войну?

– Я не знаю, – покачала головой Сантана. – Я, во всяком случае, на такое не способна, и никто из гайан от В-2 до В-12, но за Дейдру я не поручусь. Мы должны предполагать худшее.

– А каковы цели этой группировки? Чего они хотят?

– Они радикалы. Они хотят собрать внеплановое заседание Комиссии по этике и принять новую программу интенсивных генетических преобразований. Я не знаю деталей, но предполагаю, что они хотят превратить наше общество в кастовый муравейник. И, само собой, навечно обеспечить себе власть, используя технологии продления жизни. Что касается внешней политики, то здесь их планы просто чудовищны… Они хотят использовать вирус «гестапо» и уничтожить всех, кто откажется присоединиться к Гайанской Республике. В первую очередь это произойдет с кибернетиками. Но это случится тогда, когда они будут уверены в своем влиянии на наше общество, а пока что они готовы пойти на союз с теми же кибернетиками.

– Каким образом?

– Я не знаю деталей, но у меня есть основания предполагать, что атака на информационный центр была спланирована Дейдрой. Ведь она последовала сразу после того, как Дейдре помешали зомбировать вас, Лекс. Я, конечно, не уверена, но у меня есть косвенные улики, указывающие на связь Дейдры с кибернетиками.

– А для чего, как вы считаете, Дейдре понадобилось меня зомбировать?

– Вы – важная фигура, Лекс. Хотите вы того или нет, но вы являетесь живым кумиром миллионов рядовых гайан. Ваша реакция на происходящее, высказанная публично, могла бы решающим образом изменить ситуацию как в пользу одной стороны, так и другой. И мне вы нужны не меньше, чем Дейдре, но разница в том, что я не пользуюсь запрещенными методами… почти не пользуюсь.

– Итак, вы хотите, чтобы я встал на вашу сторону?

– Я не прошу многого, – поспешила объяснить Сантана. – Будет достаточно одного выступления, в котором вы скажете, что Дейдра пытается незаконными методами захватить власть и что ее следует осудить и, возможно, принять меры пресечения. Конечно, мы организуем это выступление таким образом, чтобы его увидела вся страна – вы будете выступать на стадионе, с которого будет вестись прямая трансляция…

– Старый добрый «черный пиар»? – усмехнулся Лекс. – Что ж, почему бы не выступить, тем более что я буду говорить правду, пусть и в несколько драматизированном изложении. Но вы считаете, что это подействует?

– Это будет та волна, используя которую я смогу всколыхнуть все общество против Дейдры и ее сторонников. Они смогут зомбировать лишь небольшой процент населения; если все остальные открыто выступят против них, а власть над средствами контроля, такими как армия, Служба Коррекции, информационные структуры, не будет находиться полностью в их руках, они проиграют.

– И выиграете вы. Сантана, а какова ваша позиция? После всего этого вы будете иметь решающий вес в Совете.

– Я за сохранение статус-кво, – твердо ответила Советница. – Меня устраивает то, что мы имеем на данный момент. Как в общественной структуре, так и во внешней политике я не вижу необходимости перемен. Более того, я готова пойти на сближение с кибернетиками – если возможно симбиотическое существование между нашими народами, пусть так и будет. Я буду рада, если мы сможем заключить мир – худой мир лучше доброй ссоры. И я совершенно точно не буду стремиться стать верховным правителем Республики. Я слишком хорошо сознаю, что мой долг – служить обществу, а не заставлять общество служить мне.

– Что ж, я готов поверить, что вы говорите искренне, – сказал Лекс. – А как считаешь ты, Айрина?

– Я? – удивилась девушка. – Вы спрашиваете моего мнения?

– Вот именно. Ты можешь дать мне совет?

– Я не знаю… Но Дейдра мне никогда не нравилась, а вас, Сантана, я уважаю и верю вам.

– Спасибо, – кивнул Лекс. – Что ж, я согласен на ваше предложение. Но только одно выступление. После этого я уеду.

– Если можно, я хочу вас попросить и еще кое о чем. Выехав с территории Республики, вы могли бы стать нашим эмиссаром к правительству кибергорода. Поскольку вы являетесь носителем стандартной немодифицированной ДНК, они будут более склонны вас выслушать, нежели гайанина. Вы могли бы им объяснить, что им не следует поддерживать Дейдру, так как это представительница экстремистской группировки. Только не упоминайте о ее планах использования генетического вируса, поскольку тогда кибернетики могут ударить по нам оружием массового поражения, если решат, что Дейдра способна прийти к власти. И скажите, что мы готовы пойти на некоторые уступки, если они согласятся подписать долгосрочное мирное соглашение.

Лекс кивнул.

– Насчет этого не обещаю, но я постараюсь связаться с кибернетиками.

Он повернулся к Айрине.

– Кажется, у нас есть еще денек. Ты как знаешь, а я зайду к Элле, попрощаюсь, – он улыбнулся уголком рта. – Проведу, так сказать, заключительный осмотр.

* * *

Энжел никогда не жаловалась на память. Еще в школе, когда одноклассники с завистью посматривали на восьмилетнего мнемоника, нелегально пользовавшегося расширителем памяти, запрещенным в этом возрасте, она только фыркала и поводила плечом – ее память без всякого расширителя удерживала любую информацию. Да и тригонометрический сопроцессор ей был ни к чему. Ее способностям все завидовали, а позже именно эти способности сделали девушку феноменальным хакером.

Компьютер был для Энжел более необходим, чем одежда или расческа, но и без компьютера она удерживала в голове массу информации. Например, она помнила многих людей, с которыми ей доводилось встречаться, пусть даже случайно. В аэропорту Сейф-Хейвена Энжел увидела лицо, которое показалось ей знакомым. Недолго поколебавшись, она покинула очередь на посадку – рейс не был последним – и последовала за человеком, только что прибывшим другим самолетом.

Она не была уверена, что знает этого мужчину, но решила довериться своей интуиции. Мужчина остановился возле информационного экрана и начал что-то считывать. Энжел встала чуть в стороне, внимательно разглядывая его сквозь мультивизионные очки и игнорируя при этом прохожих. Но неожиданно какая-то женщина, прошедшая мимо Энжел, просто увела за собой ее взгляд.

Энжел секунду или две глядела уже невидящими глазами на мужчину, затем посмотрела вслед женщине. Уж эту-то она знает наверняка, иначе не было бы такой потери внимания. Когда женщина повернулась в профиль, Энжел даже прикусила язык и заскрипела зубами от боли – она действительно знала эту женщину, она видела ее на Скьелде! Ей не нужно было сверяться с базой данных, чтобы вспомнить, что эта гайанка была одним из республиканских агентов, спровоцировавших нападение кибернетиков.

«Если она здесь, значит, с Сейф-Хейвеном будет то же самое, что и со Скьелдом, – подумала Энжел. – Но зачем гайанам опять ввязываться в драку, ведь у них с кибергородом установлена договоренность на раздел нейтральных территорий? Впрочем, это их дело. Самое время сесть на самолет и смотаться отсюда, пока не началась заварушка». Она повернулась, чтобы идти на посадку, но не сделала ни шага. Вместо этого опять обратила взгляд на девушку-гайанку.

Та стояла перед информационным монитором. Энжел находилась на площадке лестницы, ведущей вверх, и прекрасно видела экран. Он был разделен на четыре части, в каждой из которых прокручивался какой-то текст, и девушка совершенно спокойно работала с четырьмя потоками одновременно. Без шлема и каких-либо приспособлений! Энжел и сама частенько работала подобным образом, но ни один обычный человек не был на это способен.

«Она – хакер? Невозможно! У гайан нет хакеров», – подумала Энжел и даже сняла очки – жест, свидетельствовавший о растерянности, ведь в очках она видела лучше. «Но если она – хакер, тогда… тогда кибернетическая атака на Скьелде – ее рук дело. Все совпадает». Энжел ощутила злость, удивление, интерес – теперь уже и речи не могло быть о том, чтобы просто сесть на самолет.

Она подошла ближе к гайанке, которая как раз закончила работать с монитором, что-то считала на инфокристалл и спрятала его в карман комбинезона. Затем повернулась, и Энжел, подошедшая слишком близко, тоже отвернулась… и встретилась глазами с тем самым мужчиной – среднего роста брюнетом с ироничной складкой губ и проницательными чернобровыми глазами.

– Привет, – улыбнулся мужчина, глядя так свободно, будто читал мысли Энжел. – Хотите познакомиться?

Спиной Энжел почувствовала, как девушка подходит к ней сзади. «Попалась!» – мысленно взвизгнула Энжел, но тут же, не теряя самообладания, начала прокручивать варианты. Если эти двое – гайане, то вряд ли они знают, кто она такая. Если же они работают на кибернетиков… то это великолепная ловушка, в которую сама Роза Корреро вляпалась, как первоклассница! Она нащупала в кармане крошечный низкочастотный излучатель, невидимый для детекторов. Для киборгов это детские игрушки, но обычных людей согнет пополам от головной боли. Маленький, но шанс.

– В чем дело, Лекс? – раздался приятный голос, принадлежавший той девушке. Энжел в очередной раз почувствовала себя безмозглой дурой. Конечно же, Лекс! Этот парень показался ей знакомым, потому что он похож на знаменитого Лекса Михайлова! И она назвала его… Но как может быть, что это и есть Лекс? Он же умер?

– Вы… умерли, – сказала Энжел почти безучастно, оторопевшая от всего произошедшего. Если бы рядом были кибернетики, они смогли бы арестовать ее без сопротивления.

– Чудесное начало диалога, – усмехнулся Лекс. – Вообще-то я жив. Можете меня пощупать, если не верите.

Энжел не была бы собой, если бы не умела обрабатывать информацию со скоростью хорошего компьютера. Секунды через две, раньше чем Айрина успела спросить, как ее зовут, Энжел сопоставила факты и сделала вывод.

– Вы – клон? Вас клонировали гайане?

Лекс элегантно поклонился:

– Позвольте представиться: Лекс Михайлов-второй. А это моя спутница Айрина, единственная в своем роде гайанка-кибернетик.

Последнее слово заставило Энжел поморщиться.

– Надеюсь, умение работать с компьютером – это единственное, что вас объединяет с кибернетиками, – сказала она, разглядывая Айрину, и про себя добавила: «Мы с тобой, девочка, еще поговорим о твоих фокусах на Скьелде!»

У нее в голове не укладывалось, как может быть хакером гайанка, да еще обладающая такой внешностью – красивое открытое лицо, пышные волосы, застенчивая полуулыбка. Совсем не вяжется ее облик с бесстрастным стремительным киберохотником, манипулирующим одновременно десятком нитей виртуальной паутины.

– А вы не любите кибернетиков? – спросил тем временем Лекс. – Может быть, вы представитесь, раз уж мы назвали свои имена?

Энжел пожала плечами, все еще ощущая скованность – она не знала, считать этих людей противниками или нет.

– Меня зовут… Роза. И у меня есть причины не любить кибернетиков. Собственно, поэтому я и уезжаю отсюда. Простите, я тороплюсь.

Она попыталась уйти, но Лекс остановил ее.

– А в чем дело? Мы только что прибыли и не в курсе здешних событий, но, смею вас заверить, мы тоже отнюдь не симпатизируем кибернетикам. Может быть, вы нас просветите?

Энжел перевела взгляд с Лекса на Айрину. «Если они гайане, то какого черта прилетели в Сейф-Хейвен? Либо они действительно не в курсе, либо выполняют специальное задание. Если я скажу им, хуже не будет».

– Город перейдет в руки кибернетиков послезавтра. Так что если бы я была гайанином, я не стала бы тут задерживаться.

Лекс обернулся к Айрине.

– Ты слышала? Мы выбрали неудачное время для посещения. Что будем делать? – И не дожидаясь ответа, повернулся к Энжел: – Тогда мы летим с вами. В чем-то наши интересы совпадают, а именно – мы тоже не стремимся стать гражданами кибергорода. Думаю, найдутся и другие точки соприкосновения, если вы не против скрасить дорогу беседой. Куда, кстати, отправляется ваш рейс?

«Навязались! – подумала Энжел, но эта мысль не вызвала у нее раздражения. Ей и самой было интересно пообщаться с этими людьми. – Уж, во всяком случае, это не шпионы кибернетиков, а древние говорили: враг моего врага – мой друг. Если бы кибернетики знали о том, что я нахожусь в Сейф-Хейвене, они бы выставили кордон на входе в аэропорт и взяли бы меня прямо здесь – все равно город на днях перейдет под их контроль. Так что имеет смысл как минимум расспросить этих гайан, чего ради они шатаются по нейтральным территориям».

– Рейс на Калипсо-Бич. И я не против хороших попутчиков.

Она даже улыбнулась Лексу. Подумать только, тот самый Лекс Михайлов!

* * *

– Ты уверен, что это здесь? – спросил Деймон, шлепая в ластах по каменному полу пещеры. Он уже успел поскользнуться на острых подводных камнях и разбить колено и теперь ступал осторожно и прихрамывал. – Я не вижу никаких признаков человеческого присутствия.

– Их и не должно быть, – отозвался Свенссон. – Или ты думаешь, что в пещере надо оборудовать зал ожидания, а над островом запустить аэростат с рекламой нашего подводного города?

Островок, в подводные пещеры которого они проникли в аквалангах прямо с «Утенка», находился на границе «зоны секретности». Здесь проходили встречи с информаторами и перебежчиками из большого мира, через этот остров попали в Миргард некоторые из его нынешних жителей, и именно здесь Свенссон должен был подобрать Энжел, которая планировала прилететь на частном самолете из Калипсо-Бич, маленького курортного городка в тропическом поясе.

Свенссон с Деймоном дошли до колодца среди скал, откуда в пещеру проникало немного дневного света.

– Запомни, если мы вдруг попадем в засаду, ты должен нажать эту кнопку, – сказал Свенссон, вручив Деймону какой-то пульт. – Тогда «Утенок» уйдет без нас. Хотя вряд ли это понадобится – Энжел слишком умна, чтобы привести за собой хвост.

Откуда-то сбоку на мокрые черные камни упала полоска искусственного света, а затем послышались человеческие голоса. Двое мужчин, не сговариваясь, отскочили в тень. Поблизости был какой-то проход, и по нему шли люди, вооруженные фонарями. Деймон со Свенссоном переглянулись, и Дэм показал пульт с заветной кнопкой. Свенссон отрицательно покачал головой и прошептал: «Жди здесь». А сам снял ласты и скользнул навстречу людям. Деймон вжался в стену, чувствуя, как покрывается скользкой пленкой пота сжатый в руке пульт.

Первый показавшийся из прохода человек был мужчина среднего телосложения, державший в руках фонарь и спортивную сумку. Он успел остановиться и крикнуть своим спутникам что-то вроде: «Эй, где вы там?», когда на него бросился Свенссон. Он выбил из рук незнакомца фонарь, и тот разбился на каменном полу. Воцарился едва рассеянный падающим из колодца светом полумрак, к которому Деймон и Свенссон уже привыкли, в отличие от незнакомца.

Свенссон двигался черной длинной тенью, различимой по влажному блеску гидрокостюма, белым ступням да спутанным светлым волосам. Незнакомец был одет в светлую куртку и пижонские брюки из светоотражающей ткани, и в темноте был хорошо заметен. Неудивительно, что первый раунд остался за Свенссоном. Хорошо отработанной комбинацией слева-справа он отправил незнакомца на пол. Тот вскочил, но, получив еще одну связку «лицо-корпус», упал снова.

После этого незнакомец откатился в сторону, прыжком поставил себя на ноги и начал действовать более уверенно. Вначале он уходил от ударов Свенссона, привыкая к освещению, а затем провел контратаку, включавшую ложный замах рукой и круговой удар ногой в голову. Потомок викингов отлетел к стене, ударился об нее, упал и поднялся, пошатываясь от головокружения. Но когда незнакомец приблизился, Свенссон снова бросился в атаку.

На этот раз, чувствуя себя неуверенно на дальней дистанции, Свенссон решил, что должен использовать свое преимущество в весе. Он заблокировал несколько ударов и вцепился чуть ли не зубами в одежду незнакомца. Броска не получилось – упали оба и покатились по каменному полу, наминая бока об выступы. В этот момент в пещеру вошли еще два человека.

Деймон вначале нажал на кнопку, а потом ринулся в бой – вместе со Свенссоном он был готов драться до последнего. Но человек, которого он избрал своим противником, очень ловко направил ему луч света в глаза, и Деймон враз ослеп и застыл в идиотском положении, нанося удары в воздух. Готовый зарычать от бессилия, он прищурился, прикрыл глаза рукой и ринулся на стоящего неподвижно противника. Уже приближаясь, он различил, что это женщина, подумал, что женщины равны с мужчинами в праве получить по лицу, ударил и промахнулся.

Кто-то очень ловкий и быстрый кинулся ему на грудь и сбил с ног. Деймон упал, вскрикнув от боли, сжал пальцы на руках противника и подмял его под себя, собираясь задушить. Неожиданно он почувствовал, что его лицо осыпают поцелуями. «Что-то новое, – подумал Деймон, вцепившись в горло противника. – И что-то старое. Кто-то меня уже целовал подобным образом». Ему понадобилось несколько секунд, чтобы, поморгав, прогнать слепоту и увидеть, кого же он душит.

– Это же я… – обиженно просипела Айрина, пытаясь разжать его пальцы.

Они уселись на камнях, пожирая друг друга глазами. Потом молча обнялись – Айрина, похоже, плакала, а Деймон блуждал в хаосе мыслей, позабыв о своих руках, которые воспользовались предоставленной свободой действий и принялись стаскивать с девушки комбинезон. Вошедшая в пещеру Энжел посветила фонарем в одну сторону, потом в другую и тихо выругалась самым витиеватым из известных ей ругательств с упоминанием анизотропных нанокристаллов.

Первая пара каталась по полу, рыча и хрипя, и пыталась разорвать друг друга на клочки, тогда как вторая пара вознамерилась немедленно произвести потомство, судя по температуре взаимных жарких объятий. Очень скоро Свенссон и Лекс прекратили борьбу и уставились на своих товарищей круглыми и немного обиженными глазами – как это так, мы тут деремся не на жизнь, а на смерть, а они…

– Я балдею! – сказала Энжел, присаживаясь на корточки рядом с двумя мужчинами, все еще не решавшимися разжать взаимных захватов. – Лекс, где ты раскопал эту дикую орхидею?

Свенссон уставился на Энжел, губы его потянулись улыбнуться, но тут он взглянул на Лекса и покрепче сжал пальцы.

– Прекрати обнимать его, обними лучше меня, – проворчала Энжел. – Те двое времени даром не теряют.

Тут противоборство Лекса и командора завершилось, и Свенссон, все еще косясь на недавнего противника, обнял Энжел. Но все трое не могли отвести взгляд от Деймона с Айриной. Когда парочка заметила, что на них смотрят, на Айрине уже не было верхней части комбинезона; спохватившись, Деймон оторван от себя девушку и стал натягивать комбинезон обратно.

– Кто-нибудь объяснит мне, тугодуму, что тут происходит? – спросил Свенссон.

Деймон управился с комбинезоном подруги и радостно сообщил:

– Это Айрина.

– Ага, – глубокомысленно изрекли трое, ни один из которых не демонстрировал признаков понимания.

Тогда попыталась объяснить Айрина.

– Это Деймон, – сказала она.

– Ах, вот оно что… – протянула Энжел, и к ней тут же повернулись озадаченные лица мужчин, молчаливо требующие объяснения.

– Это Деймон и Айрина, – веско сказала она.

И все стало на свои места.

* * *

– А где пульт, который я тебе дал? – спросил Свенссон у Деймона.

– Там… Я нажал кнопку, а потом его бросил.

– Ты нажал кнопку?!

– Да.

– Десять тысяч ядреных каракатиц! – взвыл командор. – Энжел, мы застряли на этом острове до конца текущей археологической эры! Наутилус, мать твою, помпилус! Подлодка уплыла!

Энжел ласково погладила викинга по щеке.

– Дурачок, как она могла уплыть без нас?

– Там же кодовый сигнал прошел…

– Никуда он не прошел. У меня с собой простенький глушитель. Я диву даюсь, как вы до сих пор еще плаваете с такой примитивной техникой.

Свенссон не нашелся, что ответить, и спросил:

– А что это за парень, с которым мы чуть друг другу шеи не свернули?

– Это Лекс. Полугайанин, полунейтрал.

Свенссон протянул Лексу широкую ладонь.

– Прости, дружище, за прием. Я думал, передо мной враг.

– Ничего, – пожал плечами Лекс. – Зато я знаю, что врагу в твоих объятиях пришлось бы несладко.

– Ты, между прочим, неплохо дерешься.

– Не лучше, чем ты.

Свенссон усмехнулся.

– Восемь лет занимаюсь рукопашным боем. Стараюсь не терять форму. А ты чем занимался?

Лекс наморщил лоб.

– Да в общем-то, ничем. Мне с дискеты загрузили память, и я научился драться. Не знаю, что там было.

Свенссон стоял бы, задумчиво пощипывая бородку, до тех пор, пока не кончились волосы в бороде, но Энжел вывела его из раздумий:

– Это клон. Вся память у него сохранилась от предшественника, даже моторная.

– Должно же быть какое-то преимущество у живущего вторую жизнь? – усмехнулся Лекс.

– Час от часу не легче, – вздохнул командор. – Мы тут одну жизнь прожить никак не можем, а кое-кто уже по второму разу срок мотает.

* * *

Глубоководный-9 был самым скрытным подводным поселением. Этот плавучий пузырь ста метров в диаметре дрейфовал в подводном положении вместе с океанскими течениями, избегая морских путей, по которым следовали корабли кибернетиков. Обнаружить его могли либо случайно, либо перехватив кого-то из капитанов, входивших в братство «морских охотников», которые снабжали колонию припасами извне. Но оказавшись среди морских поселенцев, Энжел взялась за смену протоколов безопасности, что позволило исключить возможность получения кибернетиками данных с захваченного пиратского корабля.

Пока экипаж «Гадкого утенка» занимался разгрузкой провианта (подводная колония снабжалась едой, медикаментами и другими припасами из Маленькой Лужи), Деймон и Айрина отправились гулять по колонии. Им так много нужно было сказать друг другу!

Они остановились в одном из коридоров, шедших вдоль стенок наружной капсулы. Сквозь толстое стекло виднелись стайки рыб, поблескивавшие чешуей в свете укрепленных снаружи прожекторов. Подводная станция жила тихой размеренной жизнью, так соответствующей жизни моря. Деймон подумал, что это идеальное место для того, чтобы жить, забыв обо всех опасностях, запретах и ужасах большого мира. Здесь, под толщей воды, их не достанет ни железная холодная рука кибергорода, ни прикидывающееся мягким и теплым, а на деле цепкое и безжалостное гайанское щупальце. Здесь можно было провести всю жизнь, наслаждаясь свободой и счастьем быть вместе.

– Рина, я так скучал по тебе! Я не могу без тебя. Я понял это долгими бессонными ночами в недрах каменной пещеры небоскреба. Я шел к тебе, шел ради тебя через все эти преграды и барьеры. Мне было наплевать на опасность попасться в руки киборгов – лишь бы быть рядом с тобой! Скажи, ты все еще любишь меня?

Айрина улыбнулась, и глаза ее влажно заблестели.

– О чем ты спрашиваешь? Как я могу не любить тебя? Ты – мой мужчина.

Они обнялись и долго стояли в тишине. Возможно, в эту минуту они были счастливейшими людьми в мире. Особенно если учесть, что по-настоящему счастливых людей осталось немного. Проплывавшие за иллюминатором рыбы молча открывали рты, как будто в их рыбьих душах возникало благоговение перед чудом всепобеждающей любви. Хотя на самом деле они глотали планктон.

– Мы останемся жить здесь или поселимся в Миргарде? – спросил Деймон.

– Ты знаешь, я пока не могу привыкнуть к такому огромному количеству воды, – призналась Айрина. – Давай для начала поживем в бухте. Там мне будет легче свыкнуться. А потом, возможно, будем жить здесь. Ведь у нас вся жизнь впереди, правда?

– Конечно, – улыбнулся Деймон, ласково проводя рукой по ее волосам. – У нас только началась новая, чудесная жизнь. А к старой мы уже никогда не вернемся.

– Верно, – согласилась Айрина. – Началась новая жизнь, и назад мы не вернемся. Никогда не вернемся…

Она повторила эти слова несколько раз про себя – как неуверенный школьник, зубрящий труднодоступный материал. Мысль о том, чтобы навсегда остаться среди «морских охотников», не вызывала у нее такой радости, как у Деймона.

Глава 3
ОБЛАВА В ЛЯГУШАТНИКЕ

Противостояние гайан и кибернетиков оставляло массу возможностей ловить рыбку в мутной воде, и ловкие капитаны «вольных охотников» научились этим пользоваться. Запасы продовольствия, горючего, боеприпасов, технического оборудования, захваченные во время набегов, позволяли подводным колониям ни в чем не испытывать недостатка.

Многие понимали, что положение изменится, когда кибернетики примут решительные меры по охране своих морских коммуникаций. Но как быть, если колонии не в состоянии обеспечить себя всем необходимым? Пищу и топливо еще можно было производить, но о военных припасах и электронном оборудовании даже не приходилось говорить. Подводным пиратам ничего не оставалось, как добывать все необходимое путем грабежа.

У Лекса со Свенссоном как-то состоялся разговор на эту тему.

– Меня настораживает ваша беспечность, – сказал Лекс. – Вы ведете себя так, будто подобное положение вещей будет сохраняться вечно. Как насчет того, чтобы поискать выход, командор?

– Ты думаешь, если не искать выход, то он сам не найдется? А как же Великий Случай, правящий миром? – хмыкнул Свенссон. – И потом, от бесплодных поисков пропадает жажда жизни. А мы уже много лет ищем этот чертов выход. Какой, по-твоему, прогноз на ближайшие полсотни лет? Кто станет царем горы?

– Не знаю, – ответил Лекс. – Но наша планета с враждебными государствами на ней напоминает мне банку с пауками. Всех мелких уже съели, остались два самых жирных, которые будут драться до последнего.

– Образно и наглядно, – одобрил Свенссон. – Причем и те, и другие не собираются завоевывать победу любой ценой, но в то же время само существование противника считают угрозой для себя. Это приводит нас, выражаясь туманным языком историков, к затяжному вялотекущему конфликту. Свидетелями нескольких раундов мы уже были. Так вот, для нас, нейтралов, главное – повысить интенсивность конфликта.

– Не понимаю.

– Дело вот в чем, – объяснил Свенссон. – Пока они воюют вполсилы, они будут пытаться загребать жар чужими руками и привлекать на свою сторону всех, кого только смогут. И мы станем в этой игре теннисным мячиком, который летит туда, куда направлен удар. А вот если двое гладиаторов сцепятся насмерть, тогда про нас забудут. И под шумок мы сможем урвать по кусочку и от тех, и от других.

– Морские пираты? Авантюристы, джентльмены удачи? – пожал плечами Лекс. – Но это значит жить сегодняшним днем и не думать о будущем.

Свенссон развел руками.

– Если нам удастся ухватить побольше запасов, мы сможем основать еще несколько колоний. В перебежчиках недостатка не будет. Чем нас больше, тем сильнее мы будем.

– Это верно, но мне кажется, надо действовать с иной целью. Сейчас наши акции выглядят со стороны как простое пиратство. Пусть эти мастодонты бодаются между собой, считая нас всего лишь пиратами, с которыми можно разобраться как-нибудь на досуге – ведь наши нападения будут им как комариные укусы. А вот когда они расползутся по своим берлогам, зализывая раны после очередной стычки, и решат взяться за нас всерьез, вот тогда мы заявим о своей истинной цели.

– Какой же?

– Мы должны стать третьей силой, сыграть роль балансира, не дать нашему миру развалиться на два противоборствующих лагеря. Для этого мы должны быть достаточно сильны и достаточно хитры, – твердо сказал Лекс.

– Интересный план, – хмыкнул Свенссон. – Ты знаешь, как его осуществить?

– У нас слишком мало возможностей, – нахмурился Лекс. – Ведь даже топливо и ракеты приходится воровать у противника…

– Ты что-нибудь придумаешь, я уверен, – подбодрил его Свенссон.

* * *

Нельзя сказать, что Глубоководный и Миргард чем-то принципиально отличались по внутреннему устройству, но Деймону, как и Айрине, приятнее было осознавать, что он находится не в маленьком шарике, парящем над трехкилометровой бездной, а на платформе, крепко стоящей на земле под тонким слоем воды. Хотя заметить это было трудно: прозрачные стенки купола, покрытые водорослями и ракушками, почти ничего не давали разглядеть, только лишь во внутренних аквариумах представали взгляду рыбы и медузы; прогулки с аквалангами для обитателей купола были возможны только во «внутреннем дворике», за исключением тех, кто работал на плантациях и подводных бурильных станциях; а выбираться на сушу или просто подниматься на поверхность бухты запрещалось в целях маскировки.

Деймон, привыкший за время жизни в кибергороде к маленьким помещениям и искусственному свету, вполне освоился в подводном поселении, а вот Айрине приходилось тяжеловато. Она скучала по небу, солнечному свету, чистому воздуху и просторам. В Миргарде они поселились в крохотной комнатушке по соседству с семьей, состоящей из шести человек; комнату выделил Ньюкомб по просьбе Свенссона, и семья Игоря Чистова была вынуждена уступить молодой паре одну из своих комнат и потесниться в оставшихся двух. Несмотря на это, старожилы отнеслись к новым соседям радушно, даром что в маленьких трапециевидных комнатках с вечно сырым потолком не хватало места, чтобы собраться всей семьей на чай.

Первые дни после встречи Айрина и Деймон не расставались ни на минуту, даже боялись разжать объятия. Постепенно опьянение друг другом прошло, и они включили в свою жизнь помимо любви и нежности другие вещи. Айрина устроилась в подводные фермеры и проводила долгие часы на плантациях, выращивая водоросли. Деймон рассказал Ньюкомбу о своих технических навыках, и тот определил его в ремонтную бригаду Теперь Дэм бродил по всему куполу, ремонтируя неисправную электронику, и благодаря этому познакомился чуть ли не со всеми обитателями Маленькой Лужи. Все уже были наслышаны про «парня, который подцепил гайанку», и Деймон устал от расспросов и решил, как только вернется Свенссон, попроситься к нему в команду. Правда, тогда вставал вопрос, как быть с Айриной – ей на подводной лодке было бы еще тяжелее, чем на станции.

Относительно Айрины Дэм начинал чувствовать себя неловко. Он прекрасно понимал, что его любовь не оправдание для эгоизма, а то, что удерживать ее рядом с собой – эгоизм, ему казалось с первых же дней. Он-то вынужден жить в крохотных помещениях с облезлыми стенами, дышать спертым воздухом и есть безвкусную пищу из водорослей на завтрак, обед и ужин; он отщепенец, бежавший из кибергорода, и для него нет пути назад. Но Айрина могла бы вернуться в свою страну, и глядя на то, с каким трудом она переносит новые условия жизни, Деймон загорался желанием отослать ее обратно.

«В конце концов, любовь не вечна, – говорил он сам себе. – Ну, год, ну, два, а потом? Если даже она не зачахнет в этой среде, через два года у нее останется только банальная привязанность ко мне и сильнейшая тоска по более комфортным условиям жизни, которая будет отравлять ее существование. Ради нее самой я должен уговорить ее вернуться». Но завести подобный разговор было выше его сил. Как только он представлял себе, что ее не будет рядом, в нем защемляло какую-ту струну, и он зарывался лицом в ее густые волосы, шепча: «Мы всегда будем вместе! Вечно! Нас никто не сможет разлучить!» За эту слабость Деймон начал себя ненавидеть, но ничего не мог поделать; наедине с самим собой он был рассудительным и готовым к самопожертвованию, наедине с Айриной он превращался в эгоистичного сластолюбца или влюбленного мужчину – это одно и то же.

Однажды к Деймону зашел Лекс, только что вернувшийся вместе со Свенссоном из пиратского рейда. Дэм валялся на кушетке, занимавшей практически все свободное место в комнате. Кроме кушетки, там еще находилась полочка для туалетных принадлежностей, с зеркалом и губкой из пористых водорослей, которой протирали лицо – пресная вода была дефицитом, и вместо умывальников пользовались влажной губкой. Еще в комнате был шкаф с одеждой, но для того, чтобы им воспользоваться, нужно было убрать кушетку. Все остальное висело под потолком на десятке крючков, вынуждая входящих в комнату либо садиться на кушетку, либо раздвигать носом бюстгальтеры, медальоны на цепочках, шнурки от ботинок, шейные платки, микрофоны интеркома и трубочки химического осветителя, необходимые на случай отключения электричества.

Лекс был знаком с клетушкой, в которой жили Деймон и Айрина, и расположился на кушетке, обменявшись рукопожатием с хмурым хозяином. С минуту они разглядывали друг друга. Деймон был в рабочем комбинезоне, местами порванном, местами прожженном и повсеместно грязном. Лекс носил «пижонские» штаны, покрытые блестящей чешуей, к которым грязь не приставала, зато некогда белый джемпер успел изведать на себе и машинное масло, и химические красители, и даже кровь владельца, разбившего нос об окуляр перископа. Словом, джемпер Лекса приобрел модную цветастую раскраску, тогда как сам Лекс, небритый и лохматый, стал походить на настоящего морского волка.

– Как сплавали? – спросил Деймон.

– А ничего сплавали, – отозвался Лекс. – Душевно так кибернетиков погромили. Раздолбали конвой, сопровождение потопили, а транспорт обчистили. Потом базу пограбили. Полные трюмы барахла привезли. Горючку на подводный танкер перекачали, он придет дня через три-четыре.

– Хорошо, – флегматично заметил Деймон.

Лекс поцокал языком.

– Я, признаться, чего-то большего ожидал, – сказал он. – Когда я удрал от гайан и пустился в свободное плавание, я рассчитывал найти коалицию нейтральных государств, способную вмешаться в конфликт между кибергородом и Республикой. Я надеялся обнаружить хотя бы предпосылки для создания такой коалиции. Но в городах, где я побывал, я не увидел признаков самостоятельности. Единственные, кто не только сохраняет независимость, но и борется с оружием в руках, это наши друзья пираты. Но размах, прямо скажем, не впечатляет. Две-три колонии, меньше тысячи человек населения, несколько подводных лодок – это, по сути дела, кучка отщепенцев, которая не способна что-либо изменить.

– А кто говорит, что способны? – пожал плечами Деймон. – Да, мы отщепенцы. Мы всего лишь хотим прожить свой век свободными людьми, не подчиняясь ничьим законам.

– Что-то я смотрю, свобода внутренняя обратно пропорциональна стесненности личного пространства, – усмехнулся Лекс, переводя разговор на другие рельсы. – Как вы с Ришей тут живете в такой тесноте?

– Уживаемся, – пожал плечами Деймон. – У нас любовь, а с милым рай и в шалаше.

– И она так считает? – прищурился Лекс.

– Не знаю, – вздохнул Деймон. – По правде сказать, меня терзает один вопрос.

– Какой?

– Стоит ли возможность быть вместе всего этого? Я имею в виду не только эту крохотную комнату, а вообще жизнь с нейтралами. Допустим, мы продержимся десять-двадцать лет – и все время в тесноте, при хронической нехватке нормальных продуктов, медикаментов, даже свежего воздуха. А если нас через год накроют, не станем ли мы в последние часы горько жалеть о том, что выбрали такую жизнь?

– Это почему же вы станете жалеть? – спросил Лекс.

– Ну как… Один год счастья против пятидесяти лет комфортной и благополучной жизни, которая могла бы быть у Рины там.

– Иными словами, ты хочешь знать, не станет ли она жалеть? Ведь у тебя все равно нет выбора.

– Да.

– Поверь мне, – усмехнулся Лекс. – Не станет. Она индивидуалистка, случай нетипичный для гайанки, но она из тех немногих, кто ставит личное счастье выше общественного. Для тебя это хорошо, потому что она отдаст все за то, чтобы называть тебя своим мужчиной. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что любая гайанка мечтает о собственном персональном муже, а не об обобществленном экспонате Дома Свиданий. Даже если общественная мораль принуждает их давить такие желания в зародыше. Айрина уже попробовала на вкус семейную жизнь, и ничто не заставит ее отказаться от этого блага.

– Ты считаешь, что для нее это благо?

– А ты у нее самой спрашивал? Ты не вправе решать за нее. Вы любите друг друга, а значит, вопросы, касающиеся вашей любви, должны обсуждать вместе. Ты не можешь сказать: «Я ее люблю и считаю, что для нее будет лучше, если она вернется домой».

Деймон вздохнул.

– Это хорошо. Но все равно я чувствую себя эгоистом, который… который получил незаслуженное счастье. Она настолько хороша для меня…

Лекс рассмеялся.

– Какой ты чувствительный, Дэм! Меньше рассуждений, приятель, меньше рефлексии – это проклятие интеллигентов, расплата за интеллектуальность. Если бы тебе довелось побывать в стране гайан и увидеть толпы девушек, обделенных любовью, ты бы понял, что облагодетельствовал свою Айрину! Вы абсолютно равноправны в своих чувствах.

– А мы не можем уехать туда вместе? – спросил Деймон.

– К гайанам? Исключено. Спроси у Риши, она не согласится. Понимаешь, здесь ваши отношения естественны и, как бы это сказать, законны. А там… Она первая настоит на том, чтобы вы жили отдельно и встречались только в Доме Свиданий. А если не настоит, так Совет не допустит, чтобы вы подавали окружающим дурной пример. Это если они вообще согласятся тебя сделать гражданином, что маловероятно.

– И все-таки, мне кажется, это был бы вариант…

– Это вариант, при котором вы могли бы все потерять, – отрезал Лекс. – Я знаю, о чем говорю. И вообще, мне смешны ваши проблемы. Мне бы такую глубину чувств, которая есть у вас.

– А у тебя проблемы с глубиной? – спросил Деймон. – На Глубоководном, где под полом километры воды?

– Шутишь! На Глубоководном я встретил трех девушек. Первую звали не то Катя, не то Вера, вторую то ли Света, то ли Юля, а третью вроде Вика, а может, и Настя. С ними у меня был рекордный по продолжительности сеанс глубоковводных отношений.

– С тремя сразу?

– С тремя сразу. Ощущения, будто пытаешься переплыть Тихий океан, таща на буксире Южную Америку. К концу заплыва перестаешь разбирать, что у тебя под килем – вода, земля, белая простыня или красная девица.

– Сочувствую. А какова глубина отношений – в переносном смысле?

– Нулевая. Я уже забыл, как их зовут. И можешь мне поверить – это не первый подобный случай.

– Значит, ты не нашел ту единственную и неповторимую…

– И не найду, скорее всего. Я чересчур самодостаточная личность, чтобы искать в ком-то недостающую половинку. Память мне подсказывает, что и у Лекса-первого были те же проблемы.

– А ты не считаешь, что ты – это он? – спросил Деймон.

Лекс пожал плечами.

– У меня нет оснований так считать. Я унаследовал его гены, его память… частично. Возможно, что-то из его характера. Но я другой человек, потому что живу в другом окружении. Лекс Михайлов стал тем, кем он был, в ином мире, чем этот. Нет, я не ощущаю его в себе.

– А почему ты считаешь, что характер Лекса… твой характер не может сделать тебя похожим на него?

– Обстоятельства формируют человека, – пожал плечами Лекс. – Нужны какие-то особые обстоятельства, чтобы во мне проснулась сущность того Лекса. Ладно, слушай, я вообще-то зашел к тебе не для того, чтобы самокопанием заниматься. Свенссон остановился на якоре в бухте, будет здесь дня три, чтобы сгрузить припасы.

– Здесь его приветствуют как героя и даже хотят переименовать Миргард в Порт-Свенссон, – заметил Деймон.

Лекс отмахнулся и продолжил.

– Он хотел спросить, как тебе нравится здесь и не хочешь ли ты вернуться на Глубоководный. Посоветуйся с Риной, может, вам лучше туда переехать? Там в жилых модулях больше места.

– Надо подумать. А что…

Стены и пол покачнулись, развешанное под потолком барахло пришло в движение. Издалека докатился низкий тяжелый звук.

– В чем дело? – спросил Лекс.

– Может, буровую испытывают?.. – неуверенно предположил Деймон. – Хотя раньше такого не было.

– У вас интерком работает? Есть кто-нибудь, кто бы мог сказать, что случилось?

– Я могу связаться с Ньюкомбом или с его помощником. Хотя вряд ли стоит беспокоить его по пустякам.

– А мне сдается, что это не пустяк, – возразил Лекс. – Давай, звони.

Еще один толчок бросил вставшего было Деймона обратно на кушетку.

– Да что такое происходит? – воскликнул Лекс. – Свяжусь-ка я с Ульфом.

Он достал небольшой передатчик.

– Командор? Это Лекс. Что это за толчки, ты не в курсе?

Голос Свенссона прозвучал напряженно.

– У нас могут быть проблемы. Толчки – это подземные взрывы. Здесь что-то происходит, и мы не можем понять, что именно. Энжел пытается разобраться…

Его слова прервал еще один тяжелый звук далекого взрыва. Деймон и Лекс подняли глаза к потолку – освещение мигнуло, но свет не погас.

– Слушайте, парни, вы там… Что? Да, Энжел. Ты уверена? Дьявол! – голос Свенссона стал приглушенным, когда он отдавал команды экипажу, затем снова зазвучал четко. – Лекс, слышишь меня? Уходи с базы. Иди к шлюзу, там будет спасательный катер. Я боюсь… Черт! Давай быстрей!

– Понял, – ответил Лекс и вскочил с кушетки. – Идем, Деймон.

– А как же Рина?

– Подберем по дороге. Кончился ваш медовый месяц.

* * *

Пробираясь по узкому лабиринту жилых секций, переходящих одна в другую, соединенных винтовыми лесенками и круглыми отверстиями люков, Деймон и Лекс оказались в центральном помещении подводного купола, служившем местом для прогулок и отдыха, всеобщих собраний, развлечения и спортивных игр. Общий зал был единственным достаточно просторным помещением, и его высокий, по меркам здешних жителей, потолок был частью внешнего купола.

В этом зале толпились люди, и беспорядочный гул голосов, состоявший преимущественно из женских воплей и детского плача, выдавал паническое настроение толпы. Женщины метались туда-сюда, кто-то уже тащил пожитки; мужчины бестолково чесали в затылках, не зная, что делать. Маленькие дети с воплями носились вслед за матерями, предчувствуя Великую Беду, а дети постарше играли в морских пиратов, предчувствуя Большое Приключение.

Толчки временами сотрясали купол, хотя взрывов уже не было слышно. Постепенно появилась мелкая дрожь, от которой звенели стекляшки люстры, дребезжали стаканы на стойке бара, а в ногах ощущалась неприятная вибрация.

– Что происходит, Ульф, ты можешь сказать? – попытался прояснить ситуацию Лекс.

Секунду спустя передатчик отозвался голосом командора:

– Энжел полагает, что это нападение кибернетиков. Военные силы мы пока не засекли, но…

Свенссон на какое-то время замолчал, потом произнес изменившимся голосом:

– Уровень воды в бухте понижается. Я не представляю, как это возможно, но бухта мелеет на глазах! Проклятье!

– Смотри! – воскликнул Деймон и показал наверх.

Купол у них над головами менял цвет, постепенно светлея. Вот уже светло-зеленый, вот почти голубой – слой воды над куполом, вне всякого сомнения, становился тоньше. Через несколько секунд необычайно яркое белое пятно появилось в центре и стало расширяться. Сквозь мутный, облепленный водорослями и тиной аквапластик пробивались лучи солнца.

Отовсюду раздались жалобные крики. В зал вбежал Ньюкомб, растрепанный и мигом постаревший.

– Эвакуация! – пронеслось по толпе.

Народ заметался. Лекс толкнул Деймона.

– Держись ближе к стене, сомнут!

– Все вниз! К подводному причалу! – кричал, надрываясь, Ньюкомб. – Садитесь на акваботы или одевайте акваланги. Эвакуация!

– Они раздавят друг друга! – сказал Деймон, которого происходящее не столько страшило, сколько удивляло.

– Слишком долго жили в изоляции, – заметил Лекс. – Привыкли к мысли, что внешний мир за пределами их бухточки не существует, и никто их не собирается трогать. Ан нет, тронули. Разучились держать удар, бедняги.

– Лекс, что там у вас? – раздался голос Свенссона.

– Эвакуация. Я так понимаю, ты будешь подбирать народ?

– Там рядом с тобой никого нет? – вопросом на вопрос ответил Свенссон.

– Только Деймон.

– Тогда слушай. Никого я подбирать не буду. Я выхожу в море, немедленно. Иначе через несколько минут фарватер обмелеет, и мы окажемся в ловушке. К тому же я не успел полностью разгрузиться. У меня просто нет места.

– А как же люди?

– Тут есть еще один корабль, на воздушной подушке. Он подберет всех, кто спасется с базы. Только вы с Дэмом не вздумайте туда лезть!

– Не понял. Почему?

– Это корабль кибернетиков. Все, кто поднимется на борт, попадут в плен. – И, не давая Лексу опомниться, Свенссон добавил: – Вы с ребятами должны попытаться прорваться на нашу лодку. Мы будем оставаться в береговых водах, сколько сможем. Главное для вас – найти ВП-катер или что-нибудь в этом роде. Иначе уйти будет невозможно.

– Черт, круто… – протянул Деймон.

– Через пятнадцать минут произойдет ракетный удар, – добавил Свенссон. – Все крафты и механические объекты в этом районе попадут под него. Учтите это. Действуйте, парни! Удачи!

– Айрина, – сказал Деймон Лексу, как только тот закончил разговор с командором.

– Где она?

– У подводного причала наверняка. Ведь она должна была вернуться с фермы. Подняться оттуда она не сумеет из-за толпы, но и без меня не уплывет. Мы должны идти туда.

– А как будем выбираться? Ладно, потом сообразим, – махнул рукой Лекс.

Мешаясь с потоком людей, спешащих к подводному причалу, они побежали вниз, в «подвал» купола. Всеобщее возбуждение передалось и Деймону, который всерьез начал беспокоиться за Айрину – мало ли что, вдруг ее где-то зажали, затоптали… Только Лекс оставался невозмутимым и даже иронично улыбался, глядя на проносящихся мимо людей с вытаращенными глазами и зажатыми в руках узлами вещей. Кто-то кричал, кто-то молился, один старик повторял, не переставая: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!», какая-то женщина причитала, что погибла ее кошка, а старый Ньюкомб тщетно призывал людей сохранять спокойствие. И все это происходило в узком пространстве идущего под уклон коридора, по которому человеческий поток скатывался к причалу.

Сам причал – средних размеров помещение с бассейном и решетчатыми фермами для лебедок и грузов – был переполнен, люди стояли по пояс в воде вокруг акваботов, кое-кто даже залез на фермы, потому что поток прибывающих буквально выдавливал тех, кто стоял у причала, в подводный туннель, ведущий наружу. Один аквабот – миниатюрная подводная лодка, рассчитанная на десять человек – кое-как отшвартовался и ушел под воду; сквозь окно иллюминатора была видна чья-то физиономия, расползшаяся по стеклу лепешкой щеки – народу в лодку набилось вдвое больше, чем положено.

– Айрина! – крикнул Дэм.

На другом конце причала кто-то подпрыгивал и махал рукой. Когда Лекс подсадил приятеля, Деймон разглядел фигурку в черном гидрокостюме.

– Она там, надо пробиться к ней!

Они пробились, потеряв чертовски много времени и взмокнув от борьбы в жаркой массе трепещущих волнением тел.

– Когда человеку страшно, он начинает плохо пахнуть, – заметил Лекс. – Наверное, это такой способ отпугнуть хищников.

Деймон, отирая с лица свой пот вперемежку с чужим, докричался-таки до Айрины, и она начала пробиваться им навстречу. За несколько метров они увидели друг друга, но не меньше минуты прошло, прежде чем они смогли обняться.

– Воссоединение влюбленных прошло успешно, – констатировал Лекс. – Давайте выбираться отсюда.

– Но как? И что произошло? – спросила Айрина.

– Вопросы потом, – отрезал Лекс. – Я предлагаю выйти наружу купола и на поверхности осмотреться.

– Мы не сможем достать акваланги, – сказала Айрина. – Посмотрите сами!

Возле шкафчиков с аквалангами шла беспощадная схватка. Особо успешно прорывались вперед мамаши с детьми наперевес. От отборной ругани звенело в ушах.

– А нам и не нужно, – сказал Лекс. – Плавать все умеют? Нырнем и вынырнем. Уровень воды должен был изрядно понизиться.

Они протолкались к бассейну и один за другим бросились в подводный туннель вместе с несколькими аквалангистами. Уже в воде Деймон заметил, что один из аквалангистов мешает Айрине, плывя рядом с ней и отталкивая ее локтем. Деймон схватил пловца за лодыжку и оттащил в сторону, затем поплыл, догоняя товарищей. Поверхность действительно оказалась довольно близко; вынырнув, Деймон вдохнул воздуха и тут же нашел глазами Айрину, плававшую рядом.

– Наверх! – распорядился Лекс, и первый полез по стенке купола, еще достаточно пологой, к тому же обвитой веревками водорослей. – Вперед, акванавты-скалолазы!

С высоты птичьего полета Маленькая Лужа выглядела внушительной декорацией к съемкам фильма «Атлантида наоборот».

В дальней части бухты из воды торчали ржавые остовы древних нефтяных вышек, высокие, как минареты, но совсем не такие изящные. Рядом поднимался среди пены и плавучих островов водорослей купол базы, мутно-зеленый от налипшей тины, с бурыми пятнами ржавчины на металлических частях конструкции. Изнутри купол местами запотел, и сквозь зеленые разводы проглядывали ватные облака конденсированных испарений. Плантации водорослей, сорванных со своих мест отливом, колыхались ближе к выходу из бухты, служа ловушкой для аквалангистов, имевших неосторожность всплыть на поверхность. Над бухтой летали на малой высоте неизвестные коптеры, очевидно, принадлежащие кибернетикам, на берегу бухты уже располагались мобильные пехотные части, а вдалеке показалась колонна ховертанков. По местному времени был почти полдень, и солнце находилось в зените, ярко освещая выплывающий на поверхность человеческий муравейник.

– Ловко они взяли нас в оборот, – заметил Лекс, когда они с товарищами поднялись на высоту, достаточную для того, чтобы можно было просто идти по сферической поверхности купола. – Уже и войска тут, и десантники.

– Почему они не стреляют? – спросила Айрина.

– А зачем? Они не сражаются с нами, они берут нас под свою опеку. Понимаешь, кибермозг в своем роде заботливый отец всех людей. Он был спроектирован для того, чтобы сделать человечество счастливым, и он делает это согласно своим представлениям о человеческом счастье. С его точки зрения, если каждому человеку вставить в голову «кибербрейн», то все будут счастливы, потому что не будут мучиться необходимостью выбора, угрызениями совести, разочарованием от упущенных возможностей и прочими бессмысленными, с точки зрения компьютера, эмоциями. Не то чтобы он совсем отрицал эмоции, но он признает только эмоции полезные – удовлетворение от сытой жизни, радость от выполнения гражданского долга, уверенность в своем взгляде на мир и так далее. И будучи уверен в том, что является благодетелем человечества, он стремится включить в число своих граждан всех живущих на планете. И даже такие крохотные колонии беженцев, как наша.

– Что мы будем делать, товарищ лектор, когда нас тоже захотят облагодетельствовать? – спросил Деймон.

– Подожди минуту, сейчас должен произойти обещанный ракетный удар.

– Ты знаешь, что это такое?

– Догадываюсь. Садитесь и смотрите, – Лекс уселся на поверхность купола и продолжил: – А план великолепный. Морские территории никому не принадлежат, но вся суша поделена на зоны влияния. Таким образом, если наша база станет городом на суше, то попадет в зону кибернетиков, и они смогут нас аннексировать. Для этого они устроили поднятие шельфа с помощью тектонических зарядов. Тех, кто попытается сбежать, подберет спасательный корабль, который тоже является территорией кибергорода. А если спасением беглецов займутся «вольные охотники», то их уничтожат, как пиратов. Все продумано, и все достаточно гуманно. Они не собираются нас истреблять – они хотят всего лишь взять нас в плен.

Высоко в воздухе раздался тонкий звук, похожий на звон разбившегося стекла.

– А вот и наши разделяющиеся боеголовки. Надеюсь, они разделят план кибернетиков и его реализацию.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем Маленькая Лужа украсилась фейерверком. Десятки небольших ракет, нацеленных на уничтожение механических объектов, от мотоцикла до вертолета, обрушились на бухту, и вода взлетела фонтанами от обломков падающих коптеров, в воздухе поплыли клубы дыма, а грохот разрывов мешался с воем настигающих жертву крылатых снарядов. Десантные ховеркрафты, стоявшие по берегу гавани, утопали в облаках желтой пыли; разваливались на части геликоптеры, пробивая проплешины чистой воды в зеленой пене водорослей, которыми заполнилась быстро мелевшая гавань. Всплывший на поверхность аквабот тоже стал мишенью – только гейзер кипящей воды забурлил на месте взрыва, освобождая сжатый воздух из баллонов пневмосистемы. Огонь и дым стлались над превратившейся в цепочку костров танковой колонной; уцелевшие ховертанки опасливо объезжали подбитых товарищей, разворачиваясь по пустыне веером.

Подбитый вертолет рухнул прямо в центр купола, пробив обширную брешь с рваными изломанными краями. Из груды обломков повалил густой дым, замелькали язычки пламени, пока еще маленькие. Лекс махнул рукой, и товарищи подтянулись к краю провала. Внизу, в мешанине обломков, фрагментов купола и остатков внутренних переборок, среди кусков разорванной обивки и обрывков силовых кабелей ворочались несколько человек – кибернетики-солдаты.

– Стойте здесь, – скомандовал Лекс и спрыгнул вниз.

Выхватив у ближайшего солдата, судя по всему, оглушенного взрывом, оружие, он бросил добычу Деймону.

– Умеешь таким пользоваться?

– Вроде да.

– Покажи своей подруге. Вот еще один.

Они помогли Лексу выбраться из провала.

– Пригнитесь, – сказал он, выдернув чеку ручной гранаты.

Взрыв рванул совсем рядом и немного снизу.

Айрина попыталась заглянуть обратно в провал, но Лекс остановил ее.

– Это было необходимо. Теперь идем искать транспорт.

– Свенссон говорил про катер на воздушной подушке, – напомнил Деймон.

– Катер, не катер, но один целый ховеркрафт я вижу, – сказал Лекс. – Только не спешите. Вплавь мы не доберемся. Спустимся до воды и подождем.

Ждать пришлось недолго – бухта мелела на глазах. Последние беженцы уже не плыли, а брели от своего пробитого в нескольких местах и дымящегося купола навстречу видневшемуся вдалеке ВП-транспорту кибернетиков – для разделяющихся боеголовок тактической ракеты он оказался слишком крупной мишенью и был проигнорирован.

– Пошли, – сказал Лекс, когда на дне бухты остались только отдельные лужи да черно-зеленый ковер водорослей.

– В иле не утонем? – засомневался Деймон.

– Здесь каменистая почва. Прыгайте.

Они спрыгнули с цоколя купола в месиво водорослей, и оказалось, что ила действительно немного. Но ноги в нем вязли изрядно.

– Бегом марш! Веселее, ребята, веселее! Это кросс за право жить без железки в голове! – подбадривал Лекс товарищей.

Плутая среди резко пахнущих отмелей и пробираясь через настоящее болото, трое беглецов кое-как добрели до берега. Деймон и Айрина вконец выбились из сил, но Лекс держался бодро.

Он возглавлял отряд, и он же первый остановился, когда они выбрались на берег.

– Экипаж крафта нас не видит, – сообщил он. – Мы их тоже. Но мы знаем, где они находятся – это наше преимущество. Если дьявол не пошлет нам киборгов, то мы прорвемся. Главное – не теряйте головы. Я их отвлеку.

Деймон и Айрина залегли на самом краю болота, зарывшись целиком в груду водорослей и измазавшись в вонючей черной жиже. Лекс отбежал метров на двести в сторону и метнул гранату в направлении ховеркрафта. Затем он открыл беспорядочную стрельбу, но, как только в поле зрения появились первые кибернетики, закричал, что сдается, и бросил оружие. Деймон порадовался, что Лекс успел это сделать: его могли накрыть из гранатомета или снять из винтовки, поставленной на автоматический захват цели.

– Они нас видят? – прошептала Айрина.

– Нет, – ответил Деймон. – Водоросли экранируют тепловое излучение, в свои прицелы они нас не видят. Фиксируй вон ту группу слева в последовательный захват цели.

Сам он взял на прицел четверых солдат и дождался, пока «умная» электроника зафиксировала светящимися контурами всю четверку. Перевел оружие в режим автоматической стрельбы и нажал на спуск. Штурмовая винтовка, скомбинированная с автоматическим гранатометом, выдала шквал огня, который смел с линии прицела все ранее зафиксированные цели. Деймон продолжил стрельбу уже в режиме ручной наводки, помогая Айрине со второй группой. Менее чем за две секунды отделение полегло. Для верности Деймон еще раз прошелся очередью по упавшим.

– Верняк! – закричал Лекс. – Идем!

Он подхватил винтовку и рванулся к крафту. Они втроем уже почти добрались до аппарели, когда очередь разрывов взлохматила землю перед их ногами. Откуда-то сверху загремел ровный, с металлическими нотками голос:

– Оружие на землю! Оставаться на местах!

«Киборг! – понял Деймон. – Где он? Наверху. «Ангел смерти». Интересно, он один?»

– Что делать? – прошептала Айрина.

– Сдаться, – мрачно ответил Деймон. – С киборгом нам не справиться.

– Но до машины несколько шагов…

– Мы все равно не успеем добежать. А даже если успеем, он расстреляет машину, даром, что это броневик.

– Оружие на землю!

– Мы сдаемся! – крикнул Лекс, опуская автомат.

Краем глаза он увидел стоящий возле броневика баллон с жидким газом, вероятно, заряд для газового гранатомета. Лекс вытащил из кармана гранату на магнитной присоске, сжал ее в кулаке.

– Киборг будет стрелять на поражение, если попытаемся бежать? – спросил он Деймона.

– Вряд ли. Попытается обездвижить.

– Тогда прячемся за машину, когда он приземлится. Ранцевые двигатели не позволяют долго находиться в воздухе, а в момент касания он не сможет стрелять. Приготовились… Пошли!

Лекс бросился вперед и, преодолев три заветных метра, оказался позади броневика, рядом с баллоном. Киборг был как раз по другую сторону от машины, уже на земле. Затем Лекс оглянулся на товарищей и оторопел – они остались на месте. Айрина сидела на земле, зажимая рану на бедре, Деймон стоял рядом с ней на коленях. «Несчастный идиот! – подумал Лекс. – Лучший способ спасти ее – это помочь мне. А находясь рядом с ней под прицелом у чертова киборга, он только осложняет мне задачу».

Он подхватил баллон с газом, пришлепнул на днище гранату и затолкал баллон под ховеркрафт. Затем повис на борту машины – крафт наклонился, и давление воздушной подушки вытолкнуло баллон навстречу приближающемуся киборгу. Баллон стремительно покатился к ногам «ангела смерти», медлившему с анализом ситуации – непредвиденные обстоятельства всегда были бичом для электронных мозгов. Грохнул взрыв.

Облако газа и пыли встало между киборгом и людьми. Лекс выкатился из-за броневика и ринулся к своей винтовке.

– Стреляй! – заорал он Деймону, и тот схватил оружие одновременно с Лексом.

Они оба догадались отключить электронику прицела – по излучению прибора киборг мог засечь их. Они оба понимали, что, когда облако начнет рассеиваться, киборг увидит их первый, а стрелять прицельно тем более начнет раньше. И они открыли огонь вслепую, бороздя очередями реактивных патронов пучащееся перед ними облако газа. Но если Лекс, хоть и встречался с «ангелами смерти» раньше, не был знатоком кибертактики, то Деймон отлично знал, как ведут себя киборги в бою. Он поднял оружие вверх, и в момент, когда силуэт взлетавшего киборга оказался в прорези прицела, палеи Деймона уже давил на спусковой крючок.

Большим пальцем он тут же нажал кнопку автоприцеливания, и оружие дернулось в его руках, выплевывая очередь сначала по восходящей траектории, а затем по нисходящей – когда разорванный в клочья киборг стал падать. Ответные выстрелы «ангела смерти» были сделаны по лазерному лучу, который раздробился в пылевом облаке, и потому оказались неточными.

– Мы уделали его! – не веря себе, пробормотал Деймон.

– Молодец, старик! – Лекс уже бежал к Айрине. – Быстро тащим ее внутрь и уходим. Сейчас нас газом накроет!

В носу уже щипало, а на глаза навернулись жгучие слезы. Парни подхватили Айрину и втащили через аппарель, прыгнули внутрь и задраили выход.

– Как включается защита от OMIT? – спросил Лекс.

– Голосом, – ответил, кашляя, Деймон. – Красный код, полная защита! Красный код…

Воздух внутри броневика ощутимо полегчал, неприятные ощущения исчезли. Деймон поспешно нагнулся к Айрине – она смотрела спокойно, даже улыбалась.

– Перетяни ногу выше места ранения, – посоветовал Лекс. – Нет, лучше я. А ты займись управлением, я не могу разобраться.

Дэм сел за пульт управления, и ховеркрафт тронулся по направлению к берегу.

– Над водой долго не протянем, плотности подушки не хватит, а сверхплотный режим будет работать не больше получаса.

– Должно хватить, – ответил Лекс. – Свенссон – человек слова.

– Это верно, – улыбнулся Деймон. – Он своих людей не бросает. Меня вытащил из самого кибергорода, а уж нас троих тем более вытащит.

– Настоящий вождь, – заметил Лекс. – Раз мы готовы на него положиться, значит, он заслуживает быть вождем.

– Не могу поверить, что мы вырвались, – сказала Айрина, сжимая в ладонях руку Деймона, который сидел с ней рядом, поставив управление на автопилот.

– Еще нет, но мы близки к этому, – сказал Лекс. – Мы уже почти у берега. Эта ракета учинила изрядный переполох; жаль, что из всех беженцев мы одни смогли этим воспользоваться.

– А что за ракета? – спросила Айрина.

– Подарок от Беркута, – сказал Деймон.

– Кто такой Беркут?

– Это парень из кибернетиков, который работает на Энжел. Он и меня помогал вытащить из кибергорода, и секреты разные для Энжел добывает. Вот, например, коды доступа к ракетоносителям. Эта кассета с тактическими боеголовками была украдена у кибернетиков и на аэростате барражировала над бухтой, маскируясь под атмосферный зонд. Ничего не подозревающие кибернетики основательно навернулись сегодня. И между прочим, у Энжел много подобных фокусов в рукаве.

– Замечательная девушка эта Энжел, – покачал головой Лекс. – Она наш общий ангел-хранитель.

– Только она меня почему-то не любит, – пожаловалась Айрина.

– Риши, дорогая, на то есть причины, – объяснил Деймон. – На Скьелде ты хакнула ее сервер. Энжел не может этого забыть.

– Я попрошу у нее прощения, – улыбнулась Айрина. – Как думаешь, она согласиться стать моей сестрой?

– Ну, если Ульф называет меня братом, то почему бы нет? – пожал плечами Деймон.

И так они беседовали еще полчаса, пока потерявший ход броневик не заколыхался на волнах плавающей консервной банкой. Заключенные в нем люди ждали недолго – аквабот с подводной лодки «Гадкий утенок» прибыл с поспешностью хорошего такси.

Глава 4
ВОЛКИ И ВОЛЧАТА

Айрина молча следила за действиями кибердоктора, который сшивал края раны синтетической нитью, удаляя поврежденные ткани и заполняя промежутки заживляющим гелем. Медицина кибернетиков уже научилась использовать нанотехнологии, сращивая ткани на уровне молекул. Рана должна была полностью затянуться за два дня. Боли не было, лишь где-то в пятке чувствовалась пульсация – анестезия у кибернетиков тоже была соответствующая.

Не то чтобы Айрине было все это неприятно, но она привыкла к другим методам лечения. Поэтому она лишь молчала, пока Деймон настраивал кибердоктора. В конце концов, Дэм знает, что делает, а других способов все равно нет.

– Через три дня будешь бегать, – пообещал Деймон и улыбнулся ей.

Она механически улыбнулась в ответ, глядя на то, как работают над ее ногой проворные манипуляторы. Бегать – это не главное. Она не спринтер и не солдат, а за компьютером можно сидеть и в инвалидном кресле. Лишь бы польза была от ее работы. «Хотя какая работа? – подумала Айрина. – Я уже несколько недель живу с нейтралами, за пределами Родины. Но у них нет своей земли, они вынуждены жить в море, а я? Бежала от своих сестер, своей страны, теперь вот в войне участвую. А кто поручится, что «вольные охотники», которые сегодня топят корабли кибернетиков, не станут завтра топить наши корабли?»

– Какие планы, Ульф? – спросил тем временем Лекс командора, стоя за спинкой капитанского кресла в рубке подлодки. – Уходим на Глубоководный? Или пытаемся подобрать других уцелевших?

– Мы уже взяли пятерых аквалангистов, которым хватило ума держаться подальше от транспорта киборгов. Больше никого не видно, по крайней мере, за пределами гавани. Да и места у нас больше нет, – Свенссон побарабанил пальцами по навигационному пульту, прежде чем ответить на второй вопрос. – Да, идем на Глубоководный. Там встречаемся с «Дрейком» и «Варягом». И думаем, что делать дальше.

– А что дальше? – осторожно спросил Лекс. – Мы лишились складов с запасами, гидроферм, ремонтной базы. Глубоководный не сможет существовать без снабжения извне. А ни один нейтральный порт из тех, что еще неподконтрольны кибернетикам, не захочет предоставить нам убежища. Обеспечить себя полностью морским разбоем мы тоже не сумеем. Этот промысел ненадежный – сегодня густо, а завтра пусто.

– Допустим, пищу мы можем покупать у гайан, – сказал Свенссон. – Первое время, пока не создадим новые плантации.

– Если они захотят нам ее продать.

– Но ты же сможешь их уговорить? Потом, у нас есть подводные месторождения, разработка недешево обойдется, но это вполне нам по силам. Есть проект штормовой электростанции, которая будет дрейфовать в зоне ураганов и запасать энергию ветра. Расчетная мощность позволит обеспечить две-три морских колонии У нас есть перспективы.

– Все эти перспективы не будут ничего стоить, если одна подводная лодка кибернетиков случайно наткнется на Глубоководный и так же случайно или намеренно его торпедирует. А это произойдет рано или поздно, если мы будем продолжать с ними воевать.

– Ты предлагаешь с ними помириться? – усмехнулся Свенссон.

– А почему бы нет? Для того чтобы стать третьей силой, нам необязательно воевать. Морской разбой – дело почетное, но пиратские традиции не способствуют выживанию колоний, как мы уже убедились. Мирное развитие и исследование океана, использование его ресурсов – вот что нам нужно. При условии, что нас оставят в покое и что нас поддержат нейтральные территории, мы довольно скоро догоним кибернетиков и гайан. Одни будут инвестировать в технологии контроля над обществом, другие – в генетические программы, а мы будем вкладывать средства только в развитие.

– У тебя есть план, как наладить отношения с кибермозгом?

Вместо ответа Лекс подошел к Энжел, которая сидела в кресле помощника капитана.

– Рози, ты разобралась, каким образом кибернетики осушили Маленькую Лужу?

Энжел пожала плечами – мол, детская задачка. Вывела на экран карту местности.

– Тектонические заряды здесь и здесь. Хватило небольшой мощности. Кстати говоря, с помощью Беркута мне удалось перехватить пару секретных сообщений у киборгов. Они намерены широко использовать этот метод в дальнейшем. Есть список территорий, которые они рассчитывают присоединить подобным образом.

– Стало быть, у них есть арсенал для решения таких задач. Ты можешь выяснить, где они хранят свои боеголовки?

– Могу.

– Хорошо. Выведи, пожалуйста, на большой экран карту материковой части кибергорода. У меня есть план.

– Звучит неплохо, – усмехнулся Свенссон. – Если ты соображаешь так же здорово, как дерешься, то для нас не все еще потеряно.

– В прошлой жизни я был революционером. И по совместительству террористом – одно не обходится без другого. Так вот, господа, мы ответим кибернетикам их оружием. Видите этот разлом, проходящий вдоль побережья? Мы заложим туда столько боеголовок, сколько удастся захватить. И если достанет мощности зарядов, весь этот кусок побережья сползет в море. А дальше – видите этот большой материковый разлом? Если мы заложим заряды в него, плита материка расколется надвое, и по меньшей мере половина города уйдет под воду.

– Это означает миллионы жертв, – медленно сказала Энжел.

– Это означает, что у нас будет козырь на переговорах с кибернетиками. Мы не будем взрывать их побережье. Но мы будем разговаривать с ними с позиций силы.

– Они могут патрулировать этот разлом.

– Пока они воюют с гайанами, у них не хватит для этого морских сил. А после того, как мы заложим заряды, от этих сил уже не будет никакого толку.

Лекс улыбнулся, оглядывая своих партнеров.

– Терроризм – плохой способ решать проблемы. Шантаж – совсем другое дело.

* * *

Последние минуты тянулись особенно тоскливо. Энжел и Айрина, которая, чувствуя себя неуютно без дела, вызвалась помочь, прочесывали все доступные входы в сети кибернетиков, ища обрывки информации. Беркут сообщил в последний момент, что маршрут конвоя может измениться, и связь с ним оборвалась. Теперь все находились в напряженном состоянии – если произошла смена маршрута, операцию придется отменить. Если нет, то будет непростительной ошибкой упустить великолепный шанс.

Решение зависело от Свенссона. Он молчал, щипал бородку, хмурился. Время от времени спрашивал у Энжел, есть ли информация. Виртуальное пространство содержало море информации, но получить ту единственную ниточку, которая была нужна, хакерам никак не удавалось. Свенссон ждал.

Лекс и Деймон вместе с десятком парней сидели в десантном ВП-катере, проверяя оружие. Если все пройдет по плану, то через полчаса они будут на борту крейсера кибернетиков и захватят управление им. Если кто-то не сделает того, что должен, их катер расстреляет автоматическая защитная система. Они, скорее всего, погибнут.

– Каково это – все поставить на карту ради одного шанса на победу из ста? – прошептал Лекс, обращаясь к самому себе. И улыбнулся вместо ответа – когда-то давным-давно он испытывал нечто подобное.

– Держись, парень, – хлопнул он Деймона по колену, они сидели друг напротив друга на идущих вдоль бортов скамьях, проверяя экипировку. – Главное, не паникуй и не геройствуй. Просто сделай то, что должен, и вернешься к Айрине целый и невредимый. А я прослежу, чтобы так и было.

– Спасибо, – ответил Деймон и вздохнул. – Просто я не солдат. Неловко мне вот так… с автоматом в руках, в бронежилете, обвешанном гранатами… Не мой прикид, – он попытался улыбнуться.

Остальные ребята молча и деловито прилаживали снаряжение. Из рации донесся чуть приглушенный помехами голос Свенссона:

– Абордажной группе – товсь! Двадцать восемь минут до цели. Работаем по плану.

– Есть по плану, – ответил Лекс в микрофон.

– Смотрите, не попадитесь морскому дьяволу на зуб, – напутствовал их Свенссон.

– Смотри и ты не попадайся, – ответил Лекс. – До связи.

Он махнул пилоту, и катер зашипел, трогаясь с места. Стрекот воздушных компрессоров слился со свистом ветра. Глиссируя в нескольких сантиметрах над вспененной водой, катер быстро набрал триста километров в час; пропеллеры воздушных винтов слились в сплошные белые диски. Над чернильной равниной моря появилась светящаяся полоса, отделявшая океан от полночного неба – то горел миллионами огней лежащий за горизонтом кибергород.

Полчаса прошли в состоянии сгущающегося напряжения, которое не удавалось рассеять свежими анекдотами и рассказами из личного опыта. Каждый понимал, что этот романтический полет сквозь ночь, без единого огня, лишь со вкусом брызг на губах и когтями свежего ветра в волосах, может стать последним ощущением в его жизни. Именно поэтому Лекс не участвовал в беседе – он вдыхал воздух всей грудью и смотрел на звезды, желая сполна насладиться последним, возможно, отпущенным ему удовольствием.

Неожиданно пилот сбросил скорость.

– Прямо по курсу рифовая гряда.

– Пройдем? – спросил Лекс.

– Нет. Если только прыгнуть…

– Обхода нет?

– Есть, километра три в сторону.

– Слишком много. Не уложимся в график. Прыгай.

Катер снова набрал скорость и понесся навстречу видимому лишь на экране локатора препятствию.

– Форсирую компрессор, – сообщил пилот, и всех пассажиров вдавило в сиденья.

Плеснув кормой по воде, как кит бьет хвостом, катер взлетел в воздух. Риф, так и оставшийся невидимым, промелькнул где-то внизу. Люди схватились за края скамьи и за борта. Темная поверхность воды устремилась навстречу, и со звучным шлепком катер упал обратно, разбрызгивая фонтаны воды. Взвыли турбины, вытаскивая плоское днище из воды и набирая потерянную скорость.

– Поздравляю с крещением, каскадеры, – усмехнулся Лекс, отряхиваясь от воды, которая обильно хлестнула через борта.

Катер продолжил ночную гонку. Неожиданно над их головами что-то промчалось с гулом, обдав горячим воздухом. Прежде чем они успели сообразить, в чем дело, за кормой взметнулся фонтан воды и приглушенно ухнуло.

– Что это было? – спросил один из парней.

– Ракета зенитного комплекса, – объяснил пилот. – Нас засекли, когда мы прыгали через риф, и сработала автоматика, управляющая пуском. Это значит, что мы в пределах досягаемости систем ближнего боя.

Повисла тягостная тишина. Деймон считал удары собственного сердца. Вот один, и еще один, и еще. Неужели этот станет последним? Нет, не стал. И этот не стал. И этот тоже…

– Крейсер прямо по курсу, – сообщил пилот. – Мы в зоне видимости. Сбрасываю скорость.

– Можно расслабиться, парни, – сказал Лекс. – Раз мы еще живы, значит, защита уже не работает.

Громада крейсера заслонила небо, вырастая из темноты бесформенной, но мрачной тенью. Катер все снижал скорость, и сквозь ворчание турбин явно слышалось шипение компрессора. До борта корабля оставалось с каждой секундой все меньше и меньше.

– Приготовились к абордажу, – тихо скомандовал Лекс и вытащил из нагрудного кармана черный шелковый платок со знаком Веселого Роджера. Он повязал платок на голову, затянув узлом на затылке, так что череп и перекрещенные сабли оказались над бровями. Остальные последовали его примеру.

Черная стена была уже в нескольких метрах. Пилот выключил двигатели, и обтянутый резиновой шиной борт катера ткнулся в корпус крейсера, негромко заскрипев. Лекс вытащил «волшебный глаз» – летающую телекамеру и подбросил в воздух. «Глаз» пару раз обернулся вокруг, затем поплыл вверх. Обогнув надстройку на корпусе, он уставился на единственного находившегося на палубе человека с эполетами на кителе. Лекс, наблюдавший за происходящим по миниатюрному дисплею, улыбнулся.

– Нас встречают, ребята. Все по плану.

Через пару минут они уже были на пустынной палубе. Человек с эполетами подошел к Лексу, щурясь в свете приглушенного фонаря, который он держал в руке.

– Позвольте представиться. Эдмонд Моррисон, капитан этого корабля.

– Лекс Михайлов. Вам привет от Свенссона, капитан.

Моррисон выдавил улыбку.

– Мне тяжело делать то, что я делаю. Если бы не Ульф…

– Если бы не «кибербрейн», – с нажимом произнес Лекс.

– Вы правы, – вздохнул Моррисон. – Должность капитана крейсера обязывает к получению статуса киборга. На послезавтра мне была назначена имплантация. У меня не оставалось выбора…

– Вы поступили правильно, капитан. Я надеюсь, вы поймете это. Давайте к делу.

– Да, вы правы. На капитанском мостике, в навигаторской и в машинном отделении дежурят сменные расчеты. Я предполагаю, что вы поставите своих людей для контроля за действиями экипажа. Пяти-шести человек будет достаточно. Вряд ли кто-нибудь составит вам проблемы, тем более что я призову своих людей повиноваться вам. Только старшего навигатора придется устранить – у него «кибербрейн». Весь остальной экипаж – в кубриках, и я только что заблокировал все переборки. Они заперты. Так что вы возьмете корабль без единого выстрела.

– Отлично. Всем за работу. По прибытии на место докладывайте. Стрелять только парализующими зарядами, а лучше обойтись без стрельбы. Вперед! – скомандовал Лекс.

Боевики начали разбегаться по кораблю. Защитные системы спали, отключенные капитаном. Моррисон был единственным из высокопоставленных офицеров, не получившим «кибербрейн» перед вступлением в должность – непростительная оплошность для командования флота.

* * *

Рассвет вставал над землей с безукоризненной точностью. Лучший из часовщиков – природа уже миллиарды лет жила по одному и тому же распорядку. Кибернетики стремились перещеголять природу в пунктуальности. Их действия были математически точны и математически предсказуемы. Конвой, столь желанный для «морских охотников», подошел к месту встречи ровно в срок.

Эскадра, сопровождавшая конвой с грузом «тета-3», состояла из двух многоцелевых крейсеров, крейсера ПВО «Зоркий», трех эсминцев и малого авианосца. Два звена истребителей несли постоянное дежурство в воздухе. Противолодочный корабль «Антимаринер» гарантировал нейтрализацию враждебных субмарин.

В пять часов пятьдесят минут, уже при свете нового дня, крейсер «Эквилибриум», присоединившийся к конвою после ночной стоянки на рейде у побережья, случайно пересек курс противолодочного корабля и потопил его прямым огнем бортовых батарей. Тахионные излучатели в считаные секунды буквально искромсали борта «Антимаринера», и тот на полном ходу зарылся в воду, взрезав волны надстройкой корпуса. Командир эскадры запросил у капитана «Эквилибриума» разъяснений, на что тот ответил, что на борту произошли технические неполадки.

Сразу после этого две неопознанные субмарины вошли в зону ответственности охранения конвоя. Командир эскадры приказал эсминцам выдвинуться для перехвата подводных лодок. В пять пятьдесят две третья субмарина, до того лежавшая на грунте на курсе прохождения конвоя, поднялась с глубины и торпедировала крейсер ПВО. Подпрыгнув на вырвавшейся из-под днища водяной горе, «Зоркий» завалился на бок и несколько минут спустя затонул.

После уничтожения крейсера ПВО с «Эквилибриума» произошел несанкционированный запуск зенитных ракет, которые смели с горизонта оба звена истребителей, а также взлетевшие по тревоге противолодочные вертолеты. Один из самолетов на бреющем полете прошел над палубой «Эквилибриума»; сработала артиллерийская установка ПВО. Сверхзвуковой истребитель окунулся в тучу огненных разрывов, из которой вырвались лишь дымящиеся обломки. Одновременно с этим залпами крылатых ракет, запущенных с подводных лодок, были уничтожены эсминцы.

В пять пятьдесят семь командир эскадры приказал отстранить Моррисона от командования, на что «Эквилибриум» ответил массированным ракетным залпом по флагманскому кораблю. Термобарические боеголовки превратили корабль в объятый пламенем плавучий костер. В шесть ноль одну флагман развалился на части и пошел ко дну. Авианосец и оставшийся крейсер попытались выйти из боя и запросили поддержки.

В шесть ноль пять авианосец получил попадания трех торпед и перевернулся. На днище корабля с остановившимися винтами забрались несколько человек, спасшихся из воды. Последний крейсер, который от попадания крылатой ракеты потерял ход, поднял белый флаг. Конвой, состоявший всего лишь из двух транспортов, попал в руки «вольных охотников». Первый транспорт шел с запасами атомного топлива на борту, второй перевозил груз «тета-3» – боевые заряды тектонического действия.

После окончания боя морские пираты перегрузили боезапас с капитулировавшего крейсера и затопили его. «Эквилибриум», сопровождая транспорты, лег на новый курс. Часть экипажа, отказавшаяся сотрудничать с пиратами, вместе с поднятыми из воды моряками были посажены на спасательные боты. Пиратская эскадра уходила от берегов кибернетиков, пользуясь тем, что военно-морские силы кибергорода были скованы борьбой с гайанским флотом и не могли выделить силы для преследования.

На ходу со второго транспорта часть груза была переправлена на акваботы, и через некоторое время одна из подводных лодок легла на обратный курс. Но спутниковые системы слежения не могли видеть под водой, и спутники продолжали «вести» эскадру, удаляющуюся от побережья кибергорода.

* * *

Айрина и Энжел перешли на «Эквилибриум», чтобы помочь в настройке корабельных систем. Моррисон загрузил обучающие программы, и девушки, вооружившись мнемоусилителем, освоили азы работы с бортовой автоматикой. Деймон поднялся на мостик, чтобы встретиться с Айриной, но им удалось обменяться лишь взглядами – на мостике шел разговор между Лексом и Свенссоном, оставшимся на подводной лодке.

– Я не получил от «Дрейка» установленного сигнала, – сказал Свенссон. – Волнения на море нет, им ничто не могло помешать выйти к точке в расчетное время. Кроме неожиданной атаки.

– Они должны были связаться с тобой до того, как начнут установку зарядов? – спросил Лекс.

– Да. Это значит, что если их потопили, то работа осталась невыполненной.

– Это усложняет положение.

– Существенно. Мы должны начать переговоры в ближайшие два часа, иначе нас достанут ВВС кибернетиков. А необходимого козыря у нас по-прежнему нет.

Лекс усмехнулся.

– Мы можем блефовать. Это тоже испытанный прием. Когда на кону слишком много, ложная угроза столь же действенна, как и настоящая.

– Блефовать?

– Да. Кибернетики знают, что транспорт с боеголовками у нас. Но они не знают, сколько подводных лодок мы отправили к разлому. Вполне возможно, они даже не знают про разлом, или не считают, что мы способны о нем узнать. Так или иначе, они не могут быть уверены в том, что угроза мнимая. Если они будут допускать возможность, что угроза реальна, это уже дает нам преимущество.

– Мы предполагали взорвать один из зарядов, чтобы вызвать подземный толчок на побережье. Теперь придется обойтись без демонстрации. Думаешь, они нам поверят?

– Не знаю. Но какие есть варианты? Отправить еще одну подводную лодку? Слишком много времени прошло, мы можем не успеть.

– Я должен подумать, – голос Свенссона был напряженный, как будто он вел борьбу с удавом, одновременно балансируя на канате, натянутом между двух небоскребов.

Неожиданно заговорил Моррисон.

– Я вижу на радаре неопознанные корабли. Скорее всего, это гайане. Они вышли из шхер и находятся в ста милях от нас. Идут нам навстречу. Меньше чем через час мы будем с ними на дальности прямого выстрела.

– Сколько их? – спросил Лекс.

– Три судна. Определить их тип пока не удается.

– Мы можем предпринять ракетную атаку?

Айрина заметно вздрогнула. Деймон тоже внутренне напрягся – еще и с гайанами воевать? Моррисон, отвечая на вопрос Лекса, покачал головой.

– Пока нет. Что гайане научились делать хорошо, так это ставить помехи, сбивающие с толку наши ракеты. К тому же у гайанских крейсеров хорошая защита динамического типа. Ракеты окажутся эффективны только на небольшом расстоянии, когда будет выгоднее использовать тахионные батареи.

– Капитан, мы можем поменять курс, чтобы избежать боестолкновения? – спросила Энжел.

– Мы можем взять на пять румбов в сторону, чтобы разойтись с ними. Но чем сильнее мы отклонимся, тем ближе окажутся преследующие нас силы кибернетиков.

– Я думаю, надо изменить курс, – сказал Свенссон. – Проблема в том, что «Эквилибриум» будет опознан гайанами как корабль кибернетиков и, скорее всего, атакован.

– Верно, – кивнул Моррисон. – Уклониться нам в таком случае не удастся, не назад же поворачивать!

– Тогда вам придется вступить в бой, – сказал Свенссон. – Я и «Варяг» вас прикроем. И до того, как начнется бой, нам необходимо начать переговоры с кибернетиками. Энжел, ты можешь вызвать на связь их правительство?

– Уже вызываю. Они могут не ответить. И… паленый диод, они добрались до Беркута!

– Что?

– Только что под именем Беркута пытался соединиться со мной другой человек! Он не знал специального приветствия, которым мы пользуемся. Это значит, что они только что схватили его, но еще не успели обработать. Проклятье! Я знала, что это должно было случиться!

– Он был в курсе нашего плана с тектоническими зарядами? – спросил Лекс.

– Да.

– А он знал о том, что заряды должен был установить «Дрейк» и что он потоплен?

– Нет, я не успела ему сказать…

– Тогда это хорошо, – сказал Лекс.

– Хорошо?! Ты в своем уме? Только что человек пропал, фактически погиб, и ты говоришь – хорошо?

– Если они просканируют ему память, они найдут подтверждение нашего плана. Будет больше шансов склонить их к сотрудничеству, – жестко ответил Лекс.

– Этот парень погиб из-за меня, – тихо сказала Энжел. – Я уверена, что он делал все это только ради меня…

– Энжел, пойми, у нас нет времени переживать каждую потерю, – сказал Свенссон. – Мне тоже больно, когда я теряю людей – тебе ли не знать? Но Беркут понимал, на что шел. Сейчас главное – спасти Глубоководный и другие колонии.

– Есть связь с правительством кибернетиков, – сказала Энжел бесцветным голосом.

– Организуй нам конференцию, – сказал Свенссон. – Лекс, ты будешь участвовать?

– Да. Только попозже. Вначале вам все равно придется разговаривать с секретарем. А я придумал, как нам избежать проблем с гайанами.

Лекс подошел к Айрине.

– Ты можешь открыть канал связи на этой частоте? – он передал ей листок бумаги с цифрами.

– Да.

– Это код для связи с Сантаной. Я переговорю с ней и попрошу отозвать корабли из этого района. Не знаю, пойдет ли она на это, но надо попробовать.

Моррисон подозвал Деймона.

– Все заняты делом, займись и ты, парень. Не знаю, удастся ли Михайлову договориться с гайанами, но на всякий случай мне нужен человек на главной батарее. Автоматика часто отказывает из-за генераторов помех, которые весьма эффективны на малой дистанции, поэтому кто-то должен дублировать на ручном управлении. Все очень просто – целься в корпус по ватерлинии и стреляй по команде. Давай, парень.

– Есть, – ответил Деймон без особого энтузиазма.

На мостике, с которого он уходил, решались в этот момент важнейшие вопросы, но решались независимо от него. Простой техник не годился быть участником переговоров, способных изменить судьбу планеты.

Глава 5
НА ВСТРЕЧНОМ КУРСЕ

Боевая тревога разносилась по кораблю занудными воющими трелями. Деймон сидел в рубке орудийной башни, поглаживая поворотный маховик и протирая прозрачную сетку прицела. Время от времени он переключал систему в режим диагностики, чтобы убедиться, что неполадки отсутствуют. Но все эти мелочи не мешали его мыслям, текущим в неприятном направлении.

Предстоит бой с гайанами. Возможно, он, Деймон, будет стрелять и даже потопит гайанский корабль. Как поведет себя Айрина? Что она будет чувствовать в такой ситуации, что подумает о Деймоне? Этого он не знает. Он вообще, если уж говорить начистоту, слишком мало знает об Айрине.

У него возникало все больше и больше вопросов относительно их двоих, но он не мог, не решался их задать. По гофрированному листу палубы зазвучали чьи-то шаги, и в рубку вошла она, Айрина. «Слава Большому Пробою, – подумал Деймон. – Теперь нам хотя бы удастся поговорить». Он указал Айрине на свободное место.

– Осталось около пяти минут до выхода на дистанцию эффективного огня, – сказал Дэм. – Моррисон отдал приказ о полной боевой готовности. Я тут дублирую автоматику. Если она выйдет из строя, то с мостика не смогут координировать стрельбу, и мне придется стрелять вручную.

Айрина кивнула. Вид у нее был немного отсутствующий, и смотрела она мимо Деймона.

– Как там? – спросил он. – Какие новости?

– Это крейсер и два эсминца. Будет бой, шансы равные. Подводные лодки нам помочь не смогут – им придется сейчас выполнить маневр уклонения от противолодочных торпед, которые запустили с эсминцев.

– Лекс разговаривал с той женщиной из гайанского правительства?

– Да, он говорил с Сантаной. Она объяснила, в чем дело.

Айрина подняла глаза на Деймона. Глаза были грустные, но в них не было, по крайней мере, отчаяния, которое он так боялся увидеть.

– Это мятежники. В Республике произошел раскол, и даже были открытые столкновения между частями армии, которые приняли сторону разных партий. Партия, которой руководит Сантана, взяла верх, и группа мятежников покинула территорию Республики. Эти корабли принадлежат им, и они спасаются от преследования эскадры республиканского флота, как и мы спасаемся от кибернетиков. Поэтому мы не можем избежать столкновения с ними.

– А поговорить с ними нельзя? В конце концов, это внутригайанские разборки, мы тут ни при чем.

– Единственные люди, которые могли бы с ними разговаривать, это я и Лекс. И как раз нас они слушать не станут. На крейсере находится бывшая Советница Дейдра. Кажется, я рассказывала тебе о ней.

Деймон кивнул.

– Свенссон сказал, что мы должны попытаться перехватить мятежников и выдать их Сантане. Лекс поддержал его – у него личные счеты с Дейдрой. Так что нам придется драться.

– А как кибернетики? Переговоры что-нибудь дали?

– Мы предъявили им ультиматум. Они взяли время его обдумать. Если они согласятся, то морские колонии и несколько независимых территорий будут признаны государственным образованием и защищены пактом о ненападении с кибергородом.

– Значит, все решит один последний бой? – спросил Деймон. – Айрина, скажи мне, пожалуйста, ты готова сражаться вместе со мной?

– Деймон, я… не знаю. Я говорю «мы», а на самом деле я не могу забыть, что мои сестры живут в Республике, что они там, за морем, под прозрачными куполами и в открытых садах… и на борту тех кораблей, которые идут нам навстречу, тоже мои сестры, пусть и отрекшиеся от нашего общества. Я не могу разобраться, кем же я считаю себя. Я не знаю, что мне делать!

Она потянулась к Деймону, и он обнял ее. Как привычно гладить эти плечи, обнимать и целовать, но ведь он так мало знает о ее душе, о ее истинных желаниях и помыслах! И может быть, уже не успеет узнать больше. В груди у Деймона сжался комок отчаяния, ему захотелось остановить время, разорвать и уничтожить неотвратимо надвигающееся будущее – все эти залпы и взрывы, которые начнутся через несколько минут. И мучительное осознание того, что это не в его силах, что одно краткое мгновение – это все, что ему отпущено перед фатальной схваткой, заставило его сжать зубы и зажмурить глаза так, что из-под ресниц брызнули слезы.

– Внимание, ракетная атака! – взвыл динамик интеркома.

Впереди по курсу бухнул разрыв, и белесое облако накрыло нос крейсера. Активная защита уничтожила гайанскую ракету, а секундой позже завыли, как ведьмы на шабаше, ракеты «Эквилибриума», срываясь с пусковых станков. Тахионные батареи ожили и заводили излучателями, отлавливая в прицелы силуэт гайанского крейсера, оказавшегося слева по борту. Деймон, оправившись от заминки, вызвал на экран терминала справочную информацию по типам кораблей.

– Странный силуэт, – заметил он. – В целом соответствует классу гайанских крейсеров «Афалина», но в носовой части какая-то конструкция, судя по всему, широкоугольный излучатель. Предназначение неизвестно.

– Ты будешь стрелять? – охрипшим голосом спросила Айрина.

– Пока нет. Сейчас батареей управляет Моррисон. Возможно, мне и не придется ничего делать.

– Деймон, слышишь меня? – раздался голос Лекса. – Я на мостике. Только что пришла информация от Сантаны, что нам предстоит столкнуться с новым типом оружия. Мятежники украли только что сошедшую со стапелей экспериментальную модель крейсера, оснащенного новой боевой установкой. Это психотронный излучатель. Я не знаю, какова его дальность действия, но мы попытаемся…

Его речь оборвалась. Деймон попытался поднять руку к окулярам перископа, и рухнул на пол, мгновенно отключившись. Айрина испытала сильнейший приступ головной боли, тошноту и озноб. Ее скрутило, как тряпку, и она упала на колени, сжавшись в комок, думая только о том, что она – матрешка, состоящая из многих частей, что снаружи большая, а внутри поменьше, а внутри еще меньше… и все они не настоящие, а только последняя, самая маленькая, и есть настоящая Айрина.

Боль куда-то отступила, и Айрина понемногу обрела контроль над своим телом и сумела подняться на ноги. Она чувствовала себя немного странно – так, как будто наблюдала за собой со стороны, сидя у самой себя на затылке. Тело подчинялось ее движениям, но с небольшим запозданием, и как-то вяло, механически, будто она дергала за привязанные к рукам и ногам веревочки. Эффект расщепления сознания, подумала Айрина. Потом она сообразила, что все произошедшее – результат применения мятежниками психотронного оружия. Она смогла противостоять этому, потому что она гайанка, и вдобавок компьютерный хакер, способный к инкапсуляции. Но остальные, судя по всему, не смогли.

Деймон лежал на полу, не подавая признаков жизни. Айрина склонилась над ним – сердцебиение ощущалось, но было тихим, далеким – будто он крепко спал. Неожиданно заговорил микрофон, но уже не голосом Лекса или Моррисона – на связи была Энжел.

– Деймон, Айрина, вы меня слышите? Ответьте! Айрина, ты слышишь меня?

– Слышу, – сказала Айрина.

– Хорошо! Я знала, что ты тоже сможешь противостоять атаке. Все остальные вырубились. Айрина, послушай, ты должна взять управление батареей и расстрелять крейсер. Немедленно! Иначе они потопят нас! Послушай, это вопрос жизни и смерти. Мы все погибнем – я, ты, Деймон. Ты должна… Сделай это, прошу тебя!

Она замолчала. Айрина бездумно положила руку на маховик излучателя. Крейсер был прямо в перекрестье прицела.

Только нажать на кнопку. Так просто. Убить сотню людей, соотечественников, гайан. Ради того, чтобы спасти нескольких человек. Неважно сколько – здесь счет идет не на число голов. Здесь – все равно, что выбрать между двумя ближайшими людьми, между отцом и матерью, между мужем и братом. Или сестрой.

Едва заметная вспышка на крейсере гайан – и «Эквилибриум» ощутимо дрогнул и начал оседать на нос. А у ног Айрины шевельнулся Деймон, его рука скользнула по полу, беспомощно скребя пальцами. Айрина рванула на себя рукоять управления. Выстрел батареи распылил на атомы огневую точку крейсера, и столб света из взорвавшейся батареи ударил прямо в небо, на короткую секунду привнеся признак божественного присутствия в человеческую мясорубку. Смертоносный луч скользнул вдоль борта крейсера, разрезая гайанский корабль, как жестяную банку. С шипением и треском, в клубах пара и дыма крейсер осел в белую лужу кипящей воды. Еще несколько минут он держался на плаву, затем завалился на борт и пошел ко дну, исчезнув в клокочущей глубине.

Деймон медленно поднялся и проводил взглядом уходящий под воду корабль. «Эквилибриум» тоже пострадал – носовой отсек был затоплен, но это не угрожало плавучести корабля. С мостика раздались взволнованные голоса, послышался что-то объясняющий голос Энжел. Обращаясь к батарейной рубке, заговорил Моррисон:

– Примите мою благодарность, ребята. Вы нас всех выручили. Деймон, тебе придется взять управление батареей – автоматика все еще не работает. Мы почти закончили бой, но к нам направляется десантный бот. Они идут на абордаж, а наша защита вышла из строя. Дэм, попытайся их остановить.

Деймон шагнул к пульту управления орудием – Айрина, сделавшая свое дело, молча отошла в сторону. Стрелять по десантникам было уже выше ее сил. Но и Дэм не мог этого сделать – бот быстро сблизился с крейсером, уйдя из зоны обстрела. Через полминуты над носом корабля взвились в воздух десантники гайан. Их стремительные фигуры в боевых костюмах покрыли палубу крейсера, приближаясь к носовой батарее.

Деймон выкрутил ручку поворота до отказа и взрезал тахионным лучом палубу на носу корабля прямо перед гайанскими десантниками. Затем, поднимая луч, провел им вдоль палубы из стороны в сторону, сметая как картонные фишки, фигурки людей-роботов. В глазах Айрины, наблюдавшей за всем этим, не отразилось ни ужаса, ни отвращения – она просто отвернулась и села в кресло. Последняя, восьмая, самая маленькая матрешка-Айрина перестала чувствовать свои семь ненастоящих оболочек, свое вялое, почти чужое тело, перестала чувствовать саму себя…

– Я взяла под контроль бортовые системы защиты, – раздался голос Энжел. – Работаю на поражение.

Ожившие пулеметные установки обрушили на уцелевших десантников лавину огня. В считаные секунды на палубе остались лишь трупы. Два других бота с людьми, спасшимися с потопленного крейсера, которые направлялись к «Эквилибриуму», выбросили белые флаги. Эсминцы, уничтоженные залпами с подводных лодок, тоже выбыли из игры. Бой окончился.

– Все кончено, – сказал Деймон и повернулся к Айрине. – Мы победили. Айрина, что с тобой? Рина!

* * *

На борт крейсера уцелевшие гайане поднимались по одному, сопровождаемые прицелами автоматических турельных установок. На палубе пленных скрепляли магнитными наручниками. С мостика наблюдали за этим по внешним мониторам.

– Не знаю, поверят ли нам кибернетики, – сказал Лекс. – Но нам не помешает наладить отношения с Сантаной. Выдадим ей пленных и выговорим себе привилегии.

– А Дейдра здесь? – спросил Деймон.

– Да. Вон она, красавица. Спеклась совсем, смотрит, как затравленная лисица. Знает, что мы отдадим ее Сантане. Кстати, что с Айриной?

– Нервный шок. Корабельный врач сказал, что все будет в порядке, просто ей надо несколько дней провести в стационаре.

– Она всех нас спасла. Боевая девчонка. Я чувствовал в ней эту силу, мы ведь с ней давно знакомы, – улыбнулся Лекс. – Она из тех, кто сопротивляется тем отчаяннее, чем сильнее давление обстоятельств.

Он взглянул на Деймона и замолчал. Зазвучал голос Свенссона:

– Ребята, переходите к нам на корабль. У моей лодки сейчас скорость выше, чем у крейсера, я смогу быстрее выйти на встречу с эскадрой Сантаны. Берите с собой наиболее важных пленников, и отправляемся. Нам необходимо как можно скорее заключить договор с гайанами. Лекс, ты сказал Сантане, что мы готовы к выдаче пленных?

– Да. Мы идем. Энжел, ты с нами, наверное?

– А ты, Деймон?

– Я тоже. И Айрину возьмем с собой. Не знаю, нужно ли ей встречаться со своими, или не стоит…

– Там будет видно.

– Счастливо, кэп.

– Удачи. С вами было приятно иметь дело, – улыбнулся Моррисон. – Вы настоящие бойцы, и… теперь я уже не жалею, что пошел заодно с вами. Хорошо иметь друзей, тем более таких, как вы.

– Золотые твои слова, капитан, – улыбнулся Лекс. – Все бы кибернетики так думали – кибермозг остался бы без подданных.

Через час подводная лодка Свенссона взяла курс навстречу гайанскому флоту. В кают-компании собрались все герои прошедшего дня, даже Свенссон покинул насиженное капитанское кресло.

– Как я жалею, что не был там с вами, наверху, – сказал он.

– Ничего интересного, – пожал плечами Лекс. – Обычное дело. Основная заслуга принадлежит нашим девочкам, особенно Айрине.

– Как она?

– Отлеживается в твоей каюте. Деймон рядом с ней. Ты не против?

– А ты меня спрашивал насчет каюты? – притворно возмутился Свенссон. – Ты вообще здесь командуешь, совсем как капитан. Я чувствую, пора браться за абордажные сабли – один из нас получит черную метку!

– Прости, Ульф, – засмеялся Лекс. – Характер такой. Я как буревестник, расправляю крылья только навстречу штормовому ветру.

– Ты уже не считаешь, что Лекс Михайлов и ты сам – разные люди? – спросила Энжел.

Лекс покачал головой.

– Я чувствую, что я – это он. И всегда был им. И я помню, за что и как мы боролись двести лет назад, потому что тогда я чувствовал то же, что сейчас.

– Что же ты чувствуешь?

Лекс поднял глаза к низкому потолку так, будто сквозь слой титановой обшивки и толщу воды видел необъятную небесную чашу.

– Перемены. Перемены, которые затрагивают все человечество. Перемены, которые жизненно важны, как свежая струя для стоячей воды. Перемены, которые должны прийти и придут благодаря мне. Я призван, чтобы изменить мир – не больше и не меньше. Теперь я это понял.

Свенссон и Энжел переглянулись. Потом Энжел подошла к командору и села к нему на колени, а викинг обнял ее хрупкие плечи. И вместе они смотрели на Лекса.

– Я рад, что встретил тебя, парень, – сказал Свенссон. – Безумно рад. Я даже рад тому удару, едва не свернувшему мне челюсть, которым ты меня поприветствовал. Потому что немного на Земле таких людей, как ты – готовых сворачивать горы и умеющих это делать.

– Как мы теперь будем называться? – спросил Лекс. – Океаническая Конфедерация? Акватическое Содружество? Клан Морских Чертей?

– Как бы ни назывались, мы станем третьей силой, которая уравновесит этот мир и даст ему шанс просуществовать еще не одну археологическую эпоху, – улыбнулась Энжел.

– Да будет так! – торжественно провозгласил Лекс, и все трое засмеялись и взялись за руки.

– Не рановато начинаем праздновать? – спросила Энжел.

– В самый раз, – улыбнулся Лекс.

* * *

Утробно рыча двигателями, ВП-катер вполз по наклонному трапу на палубу гайанского флагмана и осторожно развернулся. Строй солдат стоял вдоль борта, держа в руках парадное оружие – деревянные мечи. Лекс улыбнулся, оценив символику – тот, кто сражается за правду, победит и с деревянным мечом. Гайане были уверены в непогрешимости своих идеалов. «Нам бы такую уверенность, – подумал Лекс. – Интересно, что лучше – быть правым или считать себя таковым?» Заодно он вспомнил, на что способен гайанский солдат с деревянным мечом, и даже с голыми руками – без автомата такого бойца не остановишь.

Лекс перепрыгнул через борт катера и пошел навстречу Сантане, стоявшей в окружении своих офицеров. Лицо Советницы было, как всегда, бесстрастным, но глаза смотрели отнюдь не безразлично.

– Приветствую вас, Советница, – Лекс слегка поклонился. – Как я понял, Республика очищена от скверны мятежа? «Инквизиция» сгорела на костре?

– Узнаю вас, Лекс, – сказала Сантана и позволила себе слегка улыбнуться. – Вы были бы не вы, если бы не вставляли шпильки в любой разговор.

– Должно же было это каменное лицо когда-то разродиться улыбкой? – ответил Лекс. – Я так думаю, вы сейчас фактический правитель Республики?

– Совет предоставил мне такие полномочия, – ответила Сантана. – Я знаю, о чем вы сейчас спросите. Сколько Советников остались на своих местах? Двадцать из двухсот. Тех, кто отказался пройти процедуру гипнодопроса, мы исключили из собрания.

– Вот, значит, как? Окажись на вашем месте Дейдра, я думаю, ее методы ничем не отличались бы от ваших. И как разобраться, кто из вас прав?

– Но вы же выступили на нашей стороне? Ваша речь, произнесенная тогда, во многом изменила расклад сил. И я скажу, гайане вам верят. Они глубоко уважают вас. Они… – Сантана запнулась. – Они хотят видеть вас главой государства. Представители младших рангов почти единогласно высказываются за это.

Лекс хмыкнул. Сантана сказала как бы в сторону:

– Пятьсот миллионов женщин хотят, чтобы ими управлял мужчина. Вы харизматичная фигура, Лекс, вы знаете?

– Звучит как ругательство, – усмехнулся Лекс. – Нет, стоять во главе масс – это не для меня. Мой друг Ульф Свенссон говорит, что нести ответственность за других людей – это гораздо тяжелее, чем распоряжаться одной лишь своей жизнью. Я недостаточно силен для такого груза.

– Ну и правильно. Потому что мы, – Сантана сделала выразительную паузу, давая понять, что значит это «мы», – мы бы все равно не дали вам таких полномочий. Ранг Младшего Советника, в лучшем случае.

Они посмотрели друг друга в глаза.

– А вы мне нравитесь, – сказал Лекс.

– Вам многие нравятся. У вас широкое сердце, – парировала Советница.

Лекс вздохнул.

– Перейдем к делу. Я возвращаю вам пленных, в том числе Советницу Дейдру. И я гарантирую, что «морские охотники» не будут создавать вам проблем. Взамен я хочу, чтобы вы признали наше сообщество государственным образованием. И вернули кое-какие из нейтральных территорий, присоединенных Республикой за последний год.

– Это вопрос для Совета, – сказала Сантана. – Но я готова пообещать, что мы выполним ваши условия.

Лекс подал знак. Из катера вышли двое человек, которые сопровождали женщину в непромокаемом плаще, одетом поверх некогда шикарного, а теперь мокрого и почерневшего от дыма платья. Дейдра держала голову опущенной, но, оказавшись вблизи Лекса, подняла глаза. Разочарование, мольба, жалость, опустошение – в этом взгляде были все эмоции проигравшего. Лексу стало неуютно. Видеть поражение такого соперника и не пожалеть его мог лишь бесчувственный человек. «Я – бесчувственный?» – спросил себя Лекс.

– Что с ней будет? В-13? – спросил он у Сантаны, когда Дейдру увели.

– Мы подумаем, что с ней делать, – уклонилась от ответа Советница.

– Есть одна вещь, которую я должен вам сказать, – Лекс посмотрел прямо в глаза Сантане. – Я уверен, что вы руководствуетесь своим гражданским долгом, принципами своего общества и идеалами совершенного человека. Но если это не так, если я однажды узнаю, что на газоне начался беспредел, что вы начали укреплять свою личную власть и перестраивать устои вашего государства… Как вы там сказали? Харизматичная фигура? Думаете, у меня не получится устроить революцию в отдельно взятой Республике?

– Я бы не хотела враждовать с вами, – сказала Сантана, смягчив свой обычно твердый тон. – Я действительно руководствуюсь теми идеалами, о которых вы говорили. И очень жалею, что не могу доказать вам этого. Надеюсь, что мои действия покажут, что ваши подозрения беспочвенны.

– Хорошо, если так, – кивнул Лекс. – Но помните: я вас предупредил. Остальных пленных мы передадим следующим катером. Да, тут у нас есть один человек, который хочет поговорить с вами, надеюсь, вы не откажете?

– Любой член нашего общества для меня дорог, как родная сестра, – сказала Сантана.

Лекс замолчал на мгновение, вглядываясь в лицо собеседницы – он помнил времена, когда за подобные слова обвиняли в лицемерии. Потом отбросил эти мысли – ему все равно не удастся узнать, что же на самом деле думает Сантана. Читать мысли он не умеет, в отличие от Агаты и других помощниц Дейдры, большинство их которых погибли на потопленном крейсере. Перед тем, как отвезти Дейдру на корабль Сантаны, он все-таки поговорил с ней, хотя и обещал себе этого не делать.

Разговор был короткий и грустный. Дейдра не пыталась вымолить пощаду, не старалась уговорить его отказаться от выдачи пленных, даже не попробовала снова соблазнить его, чего он опасался и втайне желал. Она всего лишь рассказала о том, как возникла группа, называвшая себя «Рассвет».

Когда-то в генетических лабораториях был проведен эксперимент с человеческим материалом, результатом которого стало появление телепатов в среде гайан. Их было немного, и работали они исключительно в Службе Коррекции. Само собой, эксперименты в области парапсихических способностей дали непредвиденный эффект – телепаты оказались подвержены социальной деградации, и многие из них попали в В-13 вследствие неспособности выполнять свои обязанности. С целью избежать этого они создали нечто вроде закрытого клуба, в котором поддерживали друг друга на уровне ментального общения. Это привело к распространению среди них радикальных взглядов на общественное устройство. Спустя некоторое время группа «Рассвет» начала действовать. Они поставили себе целью создание коллективного разума, а для этого необходимо было захватить власть в обществе. Они решили выдвинуть одного из своих членов на высокий пост. Так сделала свою головокружительную карьеру Советница Дейдра.

«Самое печальное, что я чувствую себя виноватой, – сказала Дейдра. – Мною владели тщеславие, гордыня, жажда власти. Мои сестры были привержены нашему делу больше меня. Возможно, из-за этого мы и проиграли».

«Ты считаешь, что вы были правы, зомбируя других людей и заставляя их плясать под вашу дудку?» – спросил Лекс.

«А то, что сделали с нами, было правильно? После эксперимента нас бросили без всякой поддержки. Наши способности довели до сумасшествия многих из нас, и они покончили с собой, прежде чем оставшиеся научились жить с этим. И потом… если этот эксперимент не был ошибкой, случайным опытом, то возникает вопрос – для чего это было сделано? Ведь если ты чем-то отличаешься от других, так тяжело признать, что это всего лишь случайность. Мои сестры решили, что мы особенные, потому что на нас лежит особая миссия. Мы все верили в это!»

– Миссия, – произнес вслух Лекс. – Многие считают, что на них лежит особая миссия. Без всякого на то основания.

– К чему вы это говорите? – нахмурилась Сантана. – И вообще, вы сказали, что кто-то хочет поговорить со мной?

– Да. Пойдемте, – он подвел Советницу к катеру.

Из катера вышла Айрина, слегка прихрамывая на раненую ногу. Встав перед Сантаной, она почтительно поклонилась.

– Айрина, ранг В-10. Здравствуйте, Прима Сантана. Я прошу… я хотела бы поговорить с вами наедине.

Сантана кивнула.

– Пойдем.

Деймон, сидевший в катере, тяжело посмотрел вслед уходящим женщинам.

– Она вернется? – спросил он Лекса.

– Вернется, чтобы попрощаться, – ответил тот. – Сейчас она испросит у Сантаны прощение за свое невольное дезертирство и разрешение вернуться. Я бы мог убедить Сантану не давать такого разрешения, но это будет аморально.

– Почему, я не могу понять? – спросил Деймон, бессильно сжимая кулаки. – Почему она уходит от меня? Я люблю ее, я на все готов ради нее, и она это знает! Неужели это для нее ничего не значит?

Лекс покачал головой.

– Сейчас она вернется и станет говорить о чувстве долга, о том, что она должна быть со своим народом, должна делать общее дело, ради которого они все живут. Ты и ваша любовь – это ее личное счастье, а в понятии гайанина ничто личное не сравнится с общественным долгом.

Деймон почувствовал, как на глаза ему от безысходности наворачиваются слезы. Лекс положил руку на плечо друга и чуть-чуть встряхнул его.

– Пойми, парень, – сказал Лекс. – Кристаллическая решетка – это то, что спаивает людей воедино. Для одного это тюрьма, для другого комфортная, но тесная клетка. А есть люди, для которых чувство локтя – единственное, ради чего стоит жить. В кибергороде решетки и запреты ограничивают вас извне, и если их сломать, то можно вырваться. У гайан эти решетки вот здесь, – он коснулся груди. – От этого невозможно избавиться, можно только принять это как часть своей натуры. Вечнозеленый «газон» твоей души.

Деймон молча смотрел на стоящие вдалеке фигуры.

– Пусть уходит, – прошептал он. – С ними ей будет лучше, чем со мной.

И уронил лицо в ладони.

«В этом их сила, – думал тем временем Лекс о гайанах. – В том, что каждый из них, даже будучи всего лишь незначительным винтиком в машине общества, пронизан всеобщей идеей. Так устроен их мир, мир, который возник благодаря мне. Значит, и в этом печальном расставании повинен тоже я.

Бедные Айрина и Деймон! Но Айрину еще не так жаль: ее душа, хоть и выжженная гибелью подруг и расставанием с Деймоном, принадлежит обществу и будет питаться общими радостями, отдавая взамен свой труд и преданность. А вот Деймон… Пройдет немало времени, прежде чем среди морских охотников он найдет те поддерживающие опоры дружбы и привязанности, которые многие называют решеткой общества и без которых жизнь человека немыслима. Как углекислый газ – если его слишком много в воздухе, человек погибает от отравления, если слишком мало – умирает от гипоксии…»

В кармане Лекса запищал видеофон; Свенссон вызывал Михайлова на связь.

– Все в порядке, Ульф, – сказал Лекс. – Все вопросы улажены.

– У нас беда! – командор едва сдерживал волнение. – Кибернетики не поверили нам. Они выслали авиационную группу и уничтожили «Эквилибриум»! Моррисон погиб! Транспорты будут захвачены флотом кибернетиков через три часа! Тысяча морских чертей! Что нам делать, Лекс?!

– Они хотят захватить транспорты? Но ведь флот гайан находится ближе. Что мешает нам передать эти транспорты Советнице Сантане? Свяжитесь с кибернетиками и сообщите, что мы вернем им боеголовки, если они признают нашу независимость. Если же нет, боеголовки окажутся в руках гайан, а уж они-то имеют больше возможностей их использовать, чем мы.

– Сейчас я передам сообщение, – сказала Энжел, сидевшая рядом со Свенссоном.

– Вы хотите нас втравить в свои игры? – спросила Лекса Сантана. – Мы уже почти подписали мирное соглашение с кибернетиками.

– Разве вы откажете нам в помощи? Это всего лишь небольшая услуга.

– Бесплатные услуги дорого обходятся тому, кто их оказывает. Как я понимаю, вы не собираетесь быть чьим-либо союзником. Что получит Республика, если поможет вам решить проблемы с кибернетиками?

– Я вижу, ваши понятия о долге и справедливости не распространяются на тех, кто не является гайанином, – усмехнулся Лекс. – Двойной стандарт? Забыли, какую помощь я оказал вам?

– Нет, – покачала головой Сантана. – Но учтите – я не приму у вас эти боеголовки. Если кибернетики не поверят вашим словам, вам придется самим решать свои проблемы.

Они замолчали. Лексу было нечего больше сказать. На мгновение ему показалось, что вся эта борьба, все эти попытки создать новое государство, третью силу, балансир, который удержит в равновесии существующий мир, обречены на провал. Именно потому, что эту борьбу возглавляет он, Лекс. Разрушитель, террорист, революционер. Два столетия назад он обрек мир на варварство Войн Мутантов, и уже другие люди сумели вырастить из ростков, которые он посеял, новое общество. А он сам приносит только хаос и гибель. Он не может победить там, где нужно теплое сердце и мягкая рука, где нужна любовь, а не страсть.

– Они согласились, – раздался голос Энжел, но звучал он нерадостно. – Но они поставили условие, которое мы вряд ли сможем выполнить. Они хотят, чтобы мы выдали тебя, Лекс.

– Выходит, кибермозгу ты тоже нужен, – заметила Сантана. – Теперь ясно, почему был нанесен удар по астрономическому городку. Киборги хотели захватить тебя. Наверное, ты им понадобился для каких-то опытов. А может, они хотят тебя наказать, как преступника, спровоцировавшего Войны Мутантов?

Лекс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Неужели все так просто? Неужели он может купить победу на то единственное, чем он способен заплатить?

– Я согласен, – сказал он Свенссону. – Транспорт с боеголовками отправьте к побережью кибергорода на автопилоте. Естественно, вам не помешает сохранить для себя несколько зарядов, так сказать, про запас. А я отправлюсь, когда мы обсудим условия соглашения. Нам понадобится акватория площадью не меньше двадцати миллионов квадратных километров, в которую мы запретим входить чужим судам. И нужно еще составить список территорий, возврата которых мы потребуем у кибернетиков. Он повернулся Сантане.

– Теперь я вижу, что в душе вы гайанин, – сказала Советница.

И пожала ему руку.

* * *

Свенссон и Энжел шли вслед за Лексом по узкому коридору подводной лодки. Перед каютой Лекса они остановились.

– Я не понимаю, почему ты согласился, – сказала Энжел. – Я бы по доброй воле никогда не пошла на такое.

– Для кого-то чувство долга – это тяжкие оковы, – ответил Лекс. – А для меня это костяк, который поддерживает мое существование. Я должен сделать это ради всех вас. Послушайте, я хочу вас попросить – позаботьтесь о Деймоне. Парень еще долго будет сам не свой.

Энжел кивнула.

– Если бы я мог занять твое место! – сказал с горечью Свенссон.

– Нам будет тебя так не хватать! – грустно добавила Энжел. – Ты лучший человек из всех, кого я знала.

– Не стоит так говорить, – засмеялся Лекс. – Ты обижаешь Ульфа. А что касается меня, если вы соскучитесь по мне, закажите гайанам еще одну копию. У меня много жизней.

– Тогда мы снимем с тебя психоматрицу, – совершенно серьезно сказала Энжел. – Ты согласен?

Лекс кивнул, и они ушли. Он вошел в каюту. На постели лежала женщина в грязном, местами порванном черном комбинезоне, с наручниками на запястьях и повязкой на глазах. Лекс присел рядом с ней и снял повязку.

– Мы уже передали всех ваших, Агата, – сказал он. – Дейдру и остальных. Только ты осталась.

– Вот как, – ответила бывшая «инквизиторша». – Значит, ты решил оставить меня для своих личных целей? Я так думаю, формально я уже мертва?

– Мертво твое дело. Вы проиграли, и ты, даже если останешься на свободе, не сможешь продолжить вашу борьбу. Ты понимаешь это?

– Понимаю, – она попыталась сесть на постели, и Лекс ей помог. – Но для чего я тебе понадобилась? Ты не похож на человека, который способен глумиться над поверженным врагом. Зачем ты меня оставил, не выдал Сантане?

– Во-первых, ты мне нравишься, – серьезно ответил Лекс. – Мы похожи, ты и я. Мы оба революционеры. В отличие от вертихвостки Дейдры, которая заслуживает лишь жалости, ты заслуживаешь, по крайней мере, уважения. Ведь это ты была лидером «Рассвета»?

– Если ты хочешь знать, кто был инициатором нашего плана, то да, это была я. Мне удалось вдохновить всех подруг, разжечь их на большое дело. А дальше… дальше была славная попытка. Жаль, что она не удалась.

– А во-вторых, – продолжил Лекс. – Ты можешь мне помочь. Я должен отправиться к кибернетикам в качестве заложника… понятия не имею, что они со мной сделают. Я согласился, потому что это единственный шанс для «морских охотников» стать независимыми. В конце концов, не такая уж большая жертва. Но я – обычный человек, и я боюсь.

Агата улыбнулась, когда Лекс наклонился почти к самому ее лицу.

– Мне нужно твое умение. Сделай так, чтобы я не боялся. Защити мой разум. И кроме того, некоторая информация, которая хранится у меня в голове, является лишней. Кибернетики обязательно промоют мне мозги – я не желаю, чтобы они узнали больше, чем я захочу им сказать. Ты сделаешь, о чем я прошу? Ты в любом случае получишь свободу, я обещаю.

Агата подняла руки, и Лекс снял наручники.

– Лекс Михайлов, знаешь, я тоже человек, и больше того, я гайанка. И знаешь, в чем единственном я завидовала Дейдре? В том же, что и все остальные гайанки.

Ее руки обвились вокруг его шеи.

– Я окажу тебе услугу. И мне не нужна свобода – я хочу разделить участь моих сестер, которых вы выдали Сантане. Взамен я возьму самую малость – то, в чем ни один мужчина не имеет права отказать женщине.

Когда они уже легли на постель, ощущая дыхание друг друга, Агата сказала:

– Я хочу остаться твоим единственным воспоминанием.

Лекс ничего не ответил. Какие к черту воспоминания? Он живет в настоящем, в котором он – победитель. И пусть ему осталось несколько дней жизни, он проживет их так, как привык – выбирая и добиваясь цели. А решетки… Их придумывают себе люди, которые не умеют быть свободными в выборе своей судьбы.

Оглавление

Пролог

Часть первая СКЬЕЛД – ОСТРОВ СВОБОДЫ

  Глава 1 ПРИБЫТИЕ

  Глава 2 ХОЗЯЕВА СКЬЕЛДА

  Глава 3 ГОСТИ

  Глава 4 ПАУТИНА

  Глава 5 СВЕТ И ТЬМА

  Глава 6 ВОЙНА

  Глава 7 ДВОЕ

Часть вторая ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА

  Глава 1 В РОДНЫХ ПЕНАТАХ

  Глава 2 ВОСКРЕШЕНИЕ

  Глава 3 НОВАЯ ЖИЗНЬ

  Глава 4 НОЧЬ ПАДАЮЩИХ ОГНЕЙ

Часть третья МОРСКИЕ ВОЛКИ

  Глава 1 АНГЕЛ-ОСВОБОДИТЕЛЬ

  Глава 2 КРЫЛЬЯ И КОМПАС

  Глава 3 ОБЛАВА В ЛЯГУШАТНИКЕ

  Глава 4 ВОЛКИ И ВОЛЧАТА

  Глава 5 НА ВСТРЕЧНОМ КУРСЕ